Страница:
Вскоре Горшков, Башко и Наумов были награждены Георгиевским оружием. Осенью 1915 года на «муромце» впервые в мире была поднята и сброшена 25‑пудовая учебная бомба. В качестве прицела вначале использовались простейшие визирные устройства. Летчиками и артиллерийскими офицерами Эскадры воздушных кораблей под руководством подполковника Наумова и капитана Журавченко были тщательно проработаны тактика и стратегия применения тяжелых бомбардировщиков, методика бомбометания, поражения точечных и площадных мишеней, узловых тыловых и фронтовых объектов противника. Для проведения аэрофотосъемки на «муромцах» устанавливались фотоаппараты системы Поте. Надо отметить, что командующий Эскадрой Михаил Шидловский собрал к себе самых талантливых и технически грамотных людей, которые в боевой обстановке применяли и усовершенствовали свои наработки.
Первое время на борт «муромца» брали один-два пулемета. Потом, с появлением в небе войны немецких истребителей, число пулеметов на борту возросло. На первых «муромцах» испытывались 37‑мм корабельные пушки и опытная 75‑мм безоткатная пушка, но они не нашли применения из-за громоздкости и малой точности. Во второй половине 1917 года разрабатывалась «воздушная торпеда» – подвешиваемый под фюзеляжем ди-станционно управляемый микросамолет с боевым зарядом. В качестве индивидуальной защиты членов экипажа на «муромцах» использовались бронированные сиденья, бронежилеты и каски. В Эскадре имелись в ограниченном количестве ранцевые парашюты Котельникова.
Успешные действия Эскадры заставили высшее командование русской армии уже в конце зимы 1915 года пересмотреть отношение к «муромцам». В телеграмме начальника штаба Верховного главнокомандования от 14 апреля 1915 года сообщалось: «Верховный главнокомандующий приказал: просить Вас в связи с выяснившимся применением Эскадры воздушных кораблей восстановить действие контракта с Русско-Балтийским вагонным заводом на постройку “муромцев”, приостановленного на время испытания их боевых свойств, и оказать заводу всякое содействие для скорейшего выполнения этого заказа…».
Штаб Верховного главнокомандующего просил военного министра ускорить комплектование Эскадры до штатного состава и принять самые энергичные меры к постройке новых кораблей.
Русско-Балтийский вагонный завод к концу года завершил постройку заказанных тридцати двух воздушных кораблей, и 16 декабря 1915 года ГВТУ заключило с акционерным обществом контракт на следующие тридцать «муромцев».
В ответ на успешные действия «муромцев» немцы совершили в апреле 1915 года налет на Яблонну, где базировалась Эскадра. Командование Эскадры решило установить около самолетных стоянок самодельные зенитные пулеметные установки, а затем и «воздухобойную» батарею орудий.
Немцы поспешно усилили свою истребительную авиацию. С Западного фронта прибыло несколько отрядов самолетов «фоккер» и «бранденбург», которые начали охоту на «муромцев».
5 июля 1915 года экипаж командира корабля Башко вылетел на бомбежку железнодорожных станций. Отбомбившись, корабль лег на обратный курс и в 40 км от линии фронта на высоте 3,5 тыс. м был атакован истребителями «бранденбург». Истребитель дал очередь из пулемета по левому борту «муромца». Командир был ранен в голову и ногу. Были пробиты оба верхних бака и оба бензопровода левой группы моторов. Теперь работали только правые двигатели. Башко, превозмогая боль, удержал самолет на курсе. Тем временем истребитель вновь вышел в атаку. Наумов первым открыл огонь из пулемета. Истребитель вздрогнул и пошел на снижение. В атаку перешел второй неприятельский аэроплан. Его удалось отогнать стрельбой из карабина. При подходе к линии фронта самолет был обстрелян с большого удаления третьим истребителем. На высоте 700 м остановились и правые двигатели. Командир, несмотря на ранение, удачно посадил израненную машину на болотистом лугу в тылу русских войск. Командование по достоинству оценило мужество пилотов, и весь экипаж был награжден. Башко получил орден Святого Георгия IV степени, первую столь высокую награду в Эскадре!
Учитывая большую боевую эффективность «муромцев», штаб Верховного главнокомандующего 21 ноября 1915 года увеличил штат Эскадры до 20 боевых кораблей и трех боевых отрядов. Слава «муромцев» гремела по всей русской армии.
В соответствии с новым штатом в составе Эскадры увеличивалось и количество легких самолетов. Помимо двенадцати учебных машин эскадренной школы, предлагалось ввести в состав каждого боевого отряда еще по 14 легких аппаратов: по 4 истребителя, 4 истребителя-разведчика и 6 тренировочных самолетов. Проектированием и строительством таких машин занялись инженеры РБВЗ во главе с Сикорским. Они спроектировали целый ряд одно-, двух и трехмоторных самолетов, основным назначением которых были защита аэродромов базирования воздушных кораблей «Илья Муромец», а также поддержка их при выполнении операций за линией фронта.
Летчики Эскадры, как это ни парадоксально, были в числе первых разработчиков тактики применения истребительной авиации в интересах Дальней авиации. Выпущенные на РБВЗ первые серийные истребители С-16 поступили весной 1916 года не только в состав Эскадры, но и в первые русские фронтовые истребительные отряды. Так «тяжелая» авиация поспособствовала становлению нового рода авиации «легкой».
Весной 1916 года 1‑й отряд пополнился новыми экипажами. Кроме бомбардировок они выполняли не менее важные задания. За несколько боевых вылетов были «по ниточке» засняты на фотопленку все три линии неприятельских укреплений. Размноженные схемы разослали по участкам фронта, чем сильно способствовали успеху Брусиловского прорыва в Галицию.
Не менее успешно действовали на Северном фронте и корабли 2‑го боевого отряда лейтенанта Лаврова. Правда, здесь большие поправки в боевое расписание вносила капризная северная погода. Сильные ветры и обильные осадки выводили из строя деревянные корабли с полотняной обшивкой. Обнаружив, что немцы, опасаясь дневных бомбардировок, скрытно перебрасывают войска по ночам, командир зегевольдского отряда Лавров в феврале 1916 года первым освоил ночные боевые вылеты.
2‑й отряд взаимодействовал не только с наземными войсками. В августе 1916‑го Лавров получил телеграмму от командира дивизиона эсминцев, охранявших вход в Рижский залив, с просьбой воздействовать на немецкую базу гидросамолетов, располагавшуюся на озере Ангерн. 23 августа четыре воздушных корабля строем ушли на задание, состоялся первый в истории групповой налет тяжелых бомбардировщиков. Во время бомбежки корабли подвергались безуспешным атакам немецких истребителей. В результате налета и воздушного боя «муромцы» уничтожили семь вражеских самолетов и поразили все наземные цели. Противнику понадобилось несколько недель на восстановление базы.
Для решения оперативных задач командование фронта решило провести массированный налет на штаб немецкой армии в Борунах. Для этого привлекался 3‑й отряд «муромцев», а также свыше дюжины самолетов «легкой» фронтовой авиации. В расчете на прикрытие истребителями экипажи кораблей не взяли на борт оборонительного оружия. Налет состоялся 12 сентября 1916 года. Из полета не вернулся воздушный корабль поручика Макшеева. Из-за плохой организации взаимодействия между отрядами «тяжелой» и «легкой» авиации он оказался без должного прикрытия и стал добычей немецких истребителей. Экипаж мужественно сопротивлялся, сбил несколько вражеских самолетов, но на борту быстро кончились патроны. Подожженный самолет рухнул на землю. Отдавая должное храбрым летчикам, немцы похоронили сбитый экипаж с воинскими почестями. Это был первый и последний «муромец», потерянный в бою.
Гибель экипажа Макшеева послужила поводом для проведения среди командиров российской боевой авиации довольно резкой дискуссии о тактике применения самолетов различных типов. Великий князь Александр Михайлович, создав специальную комиссию, вновь попытался соединить тяжелую авиацию для выполнения совместных задач с фронтовой авиацией. Он получил жесткую отповедь Михаила Шидловского.
Героические действия «муромцев» освещались в прессе и стали широко известны не только в России, но и за ее пределами. За опытом боевого применения в Эскадру приезжали представители союзников. Им было чему поучиться в «отсталой» России. У союзников только в 1916 году начали формироваться соединения тяжелых бомбардировщиков. Тогда же состоялось формирование эскадры тяжелых бомбардировщиков и в немецкой армии, причем, противник бросил ее в бой именно на Русском фронте под Ригой.
Учитывая большую мощь тяжелых воздушных кораблей, Верховное командование русской армии распорядилось в конце лета 1916 года увеличить ее численность до тридцати боевых кораблей и четырех отрядов. Четвертый отряд под командованием Нижевского предназначался для действий на Румынском фронте.
К осени 1916 года Эскадра достигла вершины своей мощи. Единственное, что создавало проблемы в ее применении, это зависимость боевой подготовки летчиков от капризов погоды. Шидловский признал расположение базы Эскадры в северном Пскове ошибочным. Требовалось найти место где-нибудь на юге. Выбор пал на Винницу. Там погода была лучше. Передислокация базы на новое место произошла в октябре – ноябре 1916 года. Осенью 1916 года в цехах авиазавода РБВЗ родилась модификация Г-2. Появление ее явилось результатом ликвидации в России пресловутого «моторного голода» – отсутствия двигателей в необходимом количестве, которым страдала русская авиапромышленность в начале войны. В 1916 году вошли в строй новые отечественные авиамоторные заводы.
Другой причиной переноса активности Эскадры в полосу действия Юго-Западного фронта были стратегические замыслы Верховного командования. Именно здесь намечались основные операции 1917 года. Генерал Брусилов готовил новое решительное наступление. Боевой генерал давно оценил возможности «муромцев» и хотел по максимуму использовать их в предстоящей грандиозной операции. Но этим планам было не суждено воплотиться. В России началась революция, развал армии, а затем позорный Брест-Литовский мирный договор. Оставшиеся на Украине «муромцы» попали в руки «самостийников». Гетман Скоропадский приказал реанимировать остатки Эскадры. Но из четырнадцати имеющихся кораблей большинство нуждалось в ремонте. В 1918 году был издан приказ о ликвидации Эскадры.
Говорят, история повторяется. В конце двадцатого века либералы, которых именовали «прорабами перестройки», развалили великую державу. И вновь самые лучшие и современные самолеты стратегической авиации остались на Украине. Не имея средств и возможностей их содержать, «самостийники» на деньги США начали уничтожать аэродромы и самолеты.
В 1984 году работники Центрального музея Военно-воздушных сил СССР обратились к рабочим Старорусского авиаремонтного завода с просьбой восстановить макет всемирно известного самолета «Илья Муромец». Выполнять ответственное поручение взялись пять авиаремонтников во главе с инженером-конструктором Анатолием Степановым. Все узлы самолета, как и во времена Сикорского, собирались вручную. Верхнее крыло делилось на шесть частей, которые крепились друг к другу при помощи шарниров. И вскоре самолет, поблескивая свежей краской, стоял уже в ангаре…
После революции «муромцы» Сикорского еще послужили Советской России, участвуя в боях с бароном Врангелем и на севере против английских интервентов. А позже они были использованы в гражданской авиации, перевозя грузы и пассажиров по трассе Москва – Харьков. Использовался он и как учебный самолет. Всего «муромцев» было построено более восьмидесяти машин.
В последующие двадцать лет в нашей стране было сконструировано немало первоклассных для своего времени тяжелых самолетов, на которых были установлены мировые рекорды. Но все достижения нашей авиации – идеи и мысли конструкторов, технологии, самолеты, мастерство летчиков – должны были провериться в боевых условиях, где самым строгим судьей уже был реальный противник. Активно модернизировали свои воздушные парки Германия, Япония, Италия, Франция, Соединенные Штаты Америки. На достижение первенства в авиации бросались огромные средства, привлекалась самая талантливая молодежь. В этой гонке американцам удалось вырваться вперед и стать законодателями моды не только военной, но и гражданской авиации.
Как видно, эволюция бомбардировочной авиации происходила, в основном, в росте размеров и веса самолетов. Они должны были нести все больше бомб, пушек и пулеметов. Экипажи становились все более многочисленными, напоминая по структуре команды боевых кораблей. При этом самолеты оставались сравнительно тихоходными, низковысотными и по мере роста размеров теряли в маневренности. Считалось, что лучшей защитой медленно летящей армады бомбовозов станут их пушки и пулеметы плюс огневая мощь «крейсеров». Одновременно отрабатывалась идея защиты строя тяжелых бомбардировщиков истребителями, базирующимися на «авиаматке» – тяжелом бомбардировщике-авианосце, летящем в одном строю с другими бомбовозами.
В паре с бомбардировщиком – «линкором» планировали создавать «крейсера» – неманевренные самолеты сопровождения. «Крейсера» должны были иметь мощное пулеметно-пушечное вооружение и минимальную бомбовую нагрузку. Такие машины хотели расположить по краям строя бомбардировщиков. Их назначение – создавать огневой заслон на пути атакующих истребителей противника. Самый маленький «крейсер» унифицировался с двухмоторным бомбардировщиком войсковой авиации.
Истребители из-за своего незначительного радиуса действия не могли сопровождать тяжелые бомбардировщики на всем протяжении боевого полета и отражать атаки вражеских истребителей в районе цели. Впервые возможность взлета истребителя с самолета-бомбардировщика была осуществлена 3 декабря 1931 года в программе «Звено-1» (проект B.C. Вахмистрова), где носителем двух истребителей И-4 выступал бомбардировщик ТБ-1.
Этим новшеством подтверждалась возможность прикрытия группы тяжелых бомбардировщиков за пределами радиуса действия истребителей того времени. Во время войсковых испытаний ТБ-1 совершил учебный налет на Киев. На подходе к городу он выпустил истребители сопровождения и под их прикрытием долетел до пригородного полигона, где произвел бомбометание. Планировалось сформировать в Забайкальском военном округе эскадрилью, вооруженную системой «Звено-1». В ее штат должны были войти шесть носителей и 12 истребителей И-4. Но техника развивалась быстро, ТБ-1 и И-4 стремительно устаревали, поэтому в дальнейшем эксперименты проводились с использованием ТБ-3 и истребителей новых конструкций.
Считалось, что для успешной атаки тяжелого бомбардировщика необходимо больше истребителей, чем у него имеется огневых точек. Но во главу угла ставился вес перевозимых самолетом бомб. В числе «главнейших идей» перспективного плана опытного самолетостроения на период до 1934 года был записан пункт, согласно которому требовалось резкое повышение тоннажа бомбардировщиков, доводя сбрасываемый бомбовый груз до 10, 15 и 25 тонн.
В соответствии с этим в технических заданиях на новые бомбардировщики требования по важности выстраивались следующим образом: грузоподъемность, дальность полета, вооружение, а уж потом скорость. При этом оговаривались небольшие дистанция разбега и посадочная скорость – в стране было немного аэродромов с хорошими взлетно-посадочными полосами. Попытки выполнить последнее требование при малой мощности двигателей того времени неизбежно приводили к увеличению количества моторов и наращиванию площади крыла.
Задачами тяжелой авиации тогда считались: разрушение крупных политических и военных объектов противника, бомбардировка его баз и флота в море и – в духе времени – «выполнение специальных политических заданий». Обязательной для всех типов тяжелых бомбардировщиков являлась возможность использования их для транспортных перевозок (в том числе для «доставки грузов в районы восстания в расположении противника») и высадки воздушных десантов! При этом предусматривалась наружная подвеска громоздкой техники, включая танки.
Создание армады тяжелых бомбардировщиков должно было также отчасти компенсировать слабость советского Военно-морского флота. Применение над морем «сухопутных гигантов» создавало эффект, который сейчас любят называть «асимметричным ответом».
Командование ВВС намеревалось заказать сотни огромных самолетов. Один за другим разрабатывались все более экзотические проекты. Например, ТБ-6 с шестью моторами М-44 (по 2000 л.с.) и максимальной бомбовой нагрузкой до 22 000 кг. При радиусе действия 2500 км эта машина, которую собирались строить по схеме летающего крыла, могла, взлетев из Крыма, обрушить тонны бомб на Мальту или Суэцкий канал.
Все эти планы писались «от желаемого». В задания вписывались несуществующие моторы, оборудование и вооружение. Так, например, после одного показа новейшей авиационной техники западные военные специалисты отметили, что на двигателях стоят уже давно не применяемые на Западе винты фиксированного шага.
ВВС рассчитывали с 1933 года получать серийные ТБ-4. Но постройка даже одной опытной машины затянулась, сроки постоянно сдвигались. В феврале 1933 года на Центральный аэродром начали вывозить готовые узлы гигантского бомбовоза. Цеха, где можно было бы собрать столь огромную машину, в Москве не нашлось. Ее собирали и регулировали прямо на летном поле, построив многоярусные леса. Процесс этот шел долго – вплоть до июля. Самолет так и не укомплектовали пушками и пулеметами. Даже при этом взлетный вес превышал расчетный примерно на две тонны и составлял 33 т.
3 июля 1933 года Михаил Громов впервые поднял в небо «летающий сарай». Это был огромный тихоходный гофрированный моноплан.
На акте утверждения отчета начальник ВВС РККА Я.И. Алк-снис начертал резолюцию: «Констатирую, что в представленном виде самолет ТБ-4 государственных испытаний не выдержал и к серийной постройке не может быть допущен».
Огромная машина оказалась сложной в управлении, а главное – ненадежной. Скорость, потолок и дальность полета были существенно ниже записанных в задании, а разбег – намного больше.
Тогда Алкснис решил сделать ставку на военный вариант самолета «Максим Горький». Опытный образец самолета в гражданском варианте уже строился для авиаэскадрильи имени Максима Горького (отсюда и собственное имя машины – «Максим Горький»). Параллельно дорабатывали чертежи бомбардировщика.
Агитсамолет был готов к 1 мая 1934 года. Увидев самолет в воздухе, восхищенный поэт написал такие строки:
Это действительно было так. На самолете установили фотолабораторию, киноустановку и даже помещение для типографии, способной за час полета выпустить 10 тысяч листовок. Максимальный вес «небесного агитатора» составлял 53 тонны, а размах крыльев – 63 метра, на 15 метров больше, чем у «летающей лодки» Дорнье, которая до этого возглавляла список самолетов гигантов. Во время одного из полетов на нем в качестве пассажира летал летчик и писатель Антуан де Сент-Экзюпери, который посетил Москву в составе французской военной делегации.
18 мая 1935 года во время очередного демонстрационного полета над Москвой сопровождающий «Максима Горького» истребитель И-5 под управлением летчика Благина начал делать в опасной близости от воздушного гиганта фигуру высшего пилотажа. Как выяснилось позже, сделал он это по устной договоренности с киносъемочной группой, которая тоже сопровождала «Максима Горького» на Р-5. Фигура у Благина почему-то не получилась, И-5 занесло, и он врезался в правое крыло «Максима Горького». Погибло 48 человек.
Под председательством Сталина было созвано экстренное совещание с руководителями строительства «Максима Горького». Не было только Андрея Туполева. Он в составе делегации советских авиаспециалистов находился в это время в командировке в США. Вместе с ним в той поездке были В. Мясищев, Б. Лисунов, М. Гуревич, С. Беляйкин, И. Толстых, А. Сеньков, П. Воронин, В. Журавлев, Н. Зак.
На авиационных заводах «Дугласа» наши конструкторы увидели, что американцы при изготовлении ДС-3 применяют плазово-шаблонный метод. Туполев мгновенно оценил эту технологическую новинку. Суть ее заключалась в следующем. Если прежде конструктор вычерчивал каждую деталь, чуть ли не каждую заклепку прорисовывал, то здесь ему нужно было дать на чертеже основные размеры. На склеенную и забранную в подрамник фанеру карандашом наносился чертеж. Карандашные линии прорезались, канавки заполнялись тушью. Так готовился плаз. Он строго соответствовал натуре. С плаза делали металлический шаблон. Затем готовилась нужная оснастка. И лишь после этого дело доходило до изготовления деталей с широким применением штамповки. Ценность такого метода заключался в унификации, высокой точности, полной взаимозаменяемости деталей. Если в отечественных самолетах нагрузка падала на лонжероны, то в американском самолете вместе с ними работали все элементы. Разрушение части крыла не влекло за собой нарушения целостности всей конструкции, называемой монококовой. Кроме того, была обеспечена стопроцентная взаимозаменяемость деталей, никакой подгонки с помощью молотка или кувалды. Для отечественного самолетостроения покупка лицензии на производство ДС-3 стала прорывом в технологии. Следующим большим шагом нашей авиационной промышленности, уже после войны, станет копирование американской сверхкрепости В-29, на базе которой будет построен самолет Ту-4…
Туполевцы создали очень большой по тем временам цельнометаллический моноплан. Первый полет состоялся 22 декабря 1930 года. Машиной управлял экипаж Михаила Громова.
Затем последовали доработки, замена моторов и винтов. С 29 апреля 1931 года машина испытывалась в НИИ ВВС. Уже 1 мая ее гордо продемонстрировали в воздухе над Красной площадью, а 22 мая состоялся официальный показ бомбардировщика членам правительства. Они осмотрели его на Центральном аэродроме, поглядели на короткий полет и остались довольны. Сталин хотел полетать на ТВ-3, но его отговорили.
Машины были очень «сырыми», и лишь благодаря отчаянным усилиям работников завода и НИИ ВВС их удалось вывести на парад. Экипажи состояли как из заводского персонала, так и из военных из НИИ. В фюзеляже каждого бомбардировщика сидели техники с бидонами воды, готовые долить текущие радиаторы. Однако цель была достигнута. Парадная девятка, которой командовал A. Юмашев, произвела неизгладимое впечатление на иностранных военных атташе.
Впрочем, еще перед парадом TБ-3 продемонстрировали итальянской делегации, перед которой испытатели показали такие трюки, как виражи с креном до 60–70 градусов и посадку с разворотом на двух моторах.
Огромный самолет с трудом осваивался в производстве, тем не менее из цехов выходили все новые машины. Одновременно шла передача принятых самолетов экипажам строевых частей. Правда, на машинах пока не хватало прицелов, радиостанций, бомбодержателей, пулеметов. Самолеты сдавали «условно», под гарантийные письма завода дослать все недостающее прямо в воинские части.
Первое время на борт «муромца» брали один-два пулемета. Потом, с появлением в небе войны немецких истребителей, число пулеметов на борту возросло. На первых «муромцах» испытывались 37‑мм корабельные пушки и опытная 75‑мм безоткатная пушка, но они не нашли применения из-за громоздкости и малой точности. Во второй половине 1917 года разрабатывалась «воздушная торпеда» – подвешиваемый под фюзеляжем ди-станционно управляемый микросамолет с боевым зарядом. В качестве индивидуальной защиты членов экипажа на «муромцах» использовались бронированные сиденья, бронежилеты и каски. В Эскадре имелись в ограниченном количестве ранцевые парашюты Котельникова.
Успешные действия Эскадры заставили высшее командование русской армии уже в конце зимы 1915 года пересмотреть отношение к «муромцам». В телеграмме начальника штаба Верховного главнокомандования от 14 апреля 1915 года сообщалось: «Верховный главнокомандующий приказал: просить Вас в связи с выяснившимся применением Эскадры воздушных кораблей восстановить действие контракта с Русско-Балтийским вагонным заводом на постройку “муромцев”, приостановленного на время испытания их боевых свойств, и оказать заводу всякое содействие для скорейшего выполнения этого заказа…».
Штаб Верховного главнокомандующего просил военного министра ускорить комплектование Эскадры до штатного состава и принять самые энергичные меры к постройке новых кораблей.
Русско-Балтийский вагонный завод к концу года завершил постройку заказанных тридцати двух воздушных кораблей, и 16 декабря 1915 года ГВТУ заключило с акционерным обществом контракт на следующие тридцать «муромцев».
В ответ на успешные действия «муромцев» немцы совершили в апреле 1915 года налет на Яблонну, где базировалась Эскадра. Командование Эскадры решило установить около самолетных стоянок самодельные зенитные пулеметные установки, а затем и «воздухобойную» батарею орудий.
Немцы поспешно усилили свою истребительную авиацию. С Западного фронта прибыло несколько отрядов самолетов «фоккер» и «бранденбург», которые начали охоту на «муромцев».
5 июля 1915 года экипаж командира корабля Башко вылетел на бомбежку железнодорожных станций. Отбомбившись, корабль лег на обратный курс и в 40 км от линии фронта на высоте 3,5 тыс. м был атакован истребителями «бранденбург». Истребитель дал очередь из пулемета по левому борту «муромца». Командир был ранен в голову и ногу. Были пробиты оба верхних бака и оба бензопровода левой группы моторов. Теперь работали только правые двигатели. Башко, превозмогая боль, удержал самолет на курсе. Тем временем истребитель вновь вышел в атаку. Наумов первым открыл огонь из пулемета. Истребитель вздрогнул и пошел на снижение. В атаку перешел второй неприятельский аэроплан. Его удалось отогнать стрельбой из карабина. При подходе к линии фронта самолет был обстрелян с большого удаления третьим истребителем. На высоте 700 м остановились и правые двигатели. Командир, несмотря на ранение, удачно посадил израненную машину на болотистом лугу в тылу русских войск. Командование по достоинству оценило мужество пилотов, и весь экипаж был награжден. Башко получил орден Святого Георгия IV степени, первую столь высокую награду в Эскадре!
Учитывая большую боевую эффективность «муромцев», штаб Верховного главнокомандующего 21 ноября 1915 года увеличил штат Эскадры до 20 боевых кораблей и трех боевых отрядов. Слава «муромцев» гремела по всей русской армии.
В соответствии с новым штатом в составе Эскадры увеличивалось и количество легких самолетов. Помимо двенадцати учебных машин эскадренной школы, предлагалось ввести в состав каждого боевого отряда еще по 14 легких аппаратов: по 4 истребителя, 4 истребителя-разведчика и 6 тренировочных самолетов. Проектированием и строительством таких машин занялись инженеры РБВЗ во главе с Сикорским. Они спроектировали целый ряд одно-, двух и трехмоторных самолетов, основным назначением которых были защита аэродромов базирования воздушных кораблей «Илья Муромец», а также поддержка их при выполнении операций за линией фронта.
Летчики Эскадры, как это ни парадоксально, были в числе первых разработчиков тактики применения истребительной авиации в интересах Дальней авиации. Выпущенные на РБВЗ первые серийные истребители С-16 поступили весной 1916 года не только в состав Эскадры, но и в первые русские фронтовые истребительные отряды. Так «тяжелая» авиация поспособствовала становлению нового рода авиации «легкой».
Весной 1916 года 1‑й отряд пополнился новыми экипажами. Кроме бомбардировок они выполняли не менее важные задания. За несколько боевых вылетов были «по ниточке» засняты на фотопленку все три линии неприятельских укреплений. Размноженные схемы разослали по участкам фронта, чем сильно способствовали успеху Брусиловского прорыва в Галицию.
Не менее успешно действовали на Северном фронте и корабли 2‑го боевого отряда лейтенанта Лаврова. Правда, здесь большие поправки в боевое расписание вносила капризная северная погода. Сильные ветры и обильные осадки выводили из строя деревянные корабли с полотняной обшивкой. Обнаружив, что немцы, опасаясь дневных бомбардировок, скрытно перебрасывают войска по ночам, командир зегевольдского отряда Лавров в феврале 1916 года первым освоил ночные боевые вылеты.
2‑й отряд взаимодействовал не только с наземными войсками. В августе 1916‑го Лавров получил телеграмму от командира дивизиона эсминцев, охранявших вход в Рижский залив, с просьбой воздействовать на немецкую базу гидросамолетов, располагавшуюся на озере Ангерн. 23 августа четыре воздушных корабля строем ушли на задание, состоялся первый в истории групповой налет тяжелых бомбардировщиков. Во время бомбежки корабли подвергались безуспешным атакам немецких истребителей. В результате налета и воздушного боя «муромцы» уничтожили семь вражеских самолетов и поразили все наземные цели. Противнику понадобилось несколько недель на восстановление базы.
Для решения оперативных задач командование фронта решило провести массированный налет на штаб немецкой армии в Борунах. Для этого привлекался 3‑й отряд «муромцев», а также свыше дюжины самолетов «легкой» фронтовой авиации. В расчете на прикрытие истребителями экипажи кораблей не взяли на борт оборонительного оружия. Налет состоялся 12 сентября 1916 года. Из полета не вернулся воздушный корабль поручика Макшеева. Из-за плохой организации взаимодействия между отрядами «тяжелой» и «легкой» авиации он оказался без должного прикрытия и стал добычей немецких истребителей. Экипаж мужественно сопротивлялся, сбил несколько вражеских самолетов, но на борту быстро кончились патроны. Подожженный самолет рухнул на землю. Отдавая должное храбрым летчикам, немцы похоронили сбитый экипаж с воинскими почестями. Это был первый и последний «муромец», потерянный в бою.
Гибель экипажа Макшеева послужила поводом для проведения среди командиров российской боевой авиации довольно резкой дискуссии о тактике применения самолетов различных типов. Великий князь Александр Михайлович, создав специальную комиссию, вновь попытался соединить тяжелую авиацию для выполнения совместных задач с фронтовой авиацией. Он получил жесткую отповедь Михаила Шидловского.
Героические действия «муромцев» освещались в прессе и стали широко известны не только в России, но и за ее пределами. За опытом боевого применения в Эскадру приезжали представители союзников. Им было чему поучиться в «отсталой» России. У союзников только в 1916 году начали формироваться соединения тяжелых бомбардировщиков. Тогда же состоялось формирование эскадры тяжелых бомбардировщиков и в немецкой армии, причем, противник бросил ее в бой именно на Русском фронте под Ригой.
Учитывая большую мощь тяжелых воздушных кораблей, Верховное командование русской армии распорядилось в конце лета 1916 года увеличить ее численность до тридцати боевых кораблей и четырех отрядов. Четвертый отряд под командованием Нижевского предназначался для действий на Румынском фронте.
К осени 1916 года Эскадра достигла вершины своей мощи. Единственное, что создавало проблемы в ее применении, это зависимость боевой подготовки летчиков от капризов погоды. Шидловский признал расположение базы Эскадры в северном Пскове ошибочным. Требовалось найти место где-нибудь на юге. Выбор пал на Винницу. Там погода была лучше. Передислокация базы на новое место произошла в октябре – ноябре 1916 года. Осенью 1916 года в цехах авиазавода РБВЗ родилась модификация Г-2. Появление ее явилось результатом ликвидации в России пресловутого «моторного голода» – отсутствия двигателей в необходимом количестве, которым страдала русская авиапромышленность в начале войны. В 1916 году вошли в строй новые отечественные авиамоторные заводы.
Другой причиной переноса активности Эскадры в полосу действия Юго-Западного фронта были стратегические замыслы Верховного командования. Именно здесь намечались основные операции 1917 года. Генерал Брусилов готовил новое решительное наступление. Боевой генерал давно оценил возможности «муромцев» и хотел по максимуму использовать их в предстоящей грандиозной операции. Но этим планам было не суждено воплотиться. В России началась революция, развал армии, а затем позорный Брест-Литовский мирный договор. Оставшиеся на Украине «муромцы» попали в руки «самостийников». Гетман Скоропадский приказал реанимировать остатки Эскадры. Но из четырнадцати имеющихся кораблей большинство нуждалось в ремонте. В 1918 году был издан приказ о ликвидации Эскадры.
Говорят, история повторяется. В конце двадцатого века либералы, которых именовали «прорабами перестройки», развалили великую державу. И вновь самые лучшие и современные самолеты стратегической авиации остались на Украине. Не имея средств и возможностей их содержать, «самостийники» на деньги США начали уничтожать аэродромы и самолеты.
В 1984 году работники Центрального музея Военно-воздушных сил СССР обратились к рабочим Старорусского авиаремонтного завода с просьбой восстановить макет всемирно известного самолета «Илья Муромец». Выполнять ответственное поручение взялись пять авиаремонтников во главе с инженером-конструктором Анатолием Степановым. Все узлы самолета, как и во времена Сикорского, собирались вручную. Верхнее крыло делилось на шесть частей, которые крепились друг к другу при помощи шарниров. И вскоре самолет, поблескивая свежей краской, стоял уже в ангаре…
После революции «муромцы» Сикорского еще послужили Советской России, участвуя в боях с бароном Врангелем и на севере против английских интервентов. А позже они были использованы в гражданской авиации, перевозя грузы и пассажиров по трассе Москва – Харьков. Использовался он и как учебный самолет. Всего «муромцев» было построено более восьмидесяти машин.
В последующие двадцать лет в нашей стране было сконструировано немало первоклассных для своего времени тяжелых самолетов, на которых были установлены мировые рекорды. Но все достижения нашей авиации – идеи и мысли конструкторов, технологии, самолеты, мастерство летчиков – должны были провериться в боевых условиях, где самым строгим судьей уже был реальный противник. Активно модернизировали свои воздушные парки Германия, Япония, Италия, Франция, Соединенные Штаты Америки. На достижение первенства в авиации бросались огромные средства, привлекалась самая талантливая молодежь. В этой гонке американцам удалось вырваться вперед и стать законодателями моды не только военной, но и гражданской авиации.
«Максим Горький»
В 30‑е годы политическое руководство Советской России приняло решение по созданию мощной бомбардировочной авиации. Командование РККА и ВВС было знакомо с доктриной Дуэ и хотело в будущей войне иметь свою сверхмощную воздушную армию. Вся терминология для классификации воздушных кораблей была позаимствована у военных моряков. Так, например, когда вслед за двухмоторным самолетом конструкции Туполева ТБ-1 поступил на вооружение четырехмоторный ТБ-3, то его стали считать «линкором 2‑го класса», а чуть позже «крейсером». Возглавлять же армаду воздушных кораблей должен был четырехмоторный (на деле его выполнили шестимоторным) ТБ-4. Его окрестили «линкором 1‑го класса». «Дублером» ТБ-4 считался К-7, создававшийся в Харькове под руководством Константина Алексеевича Калинина. На следующей стадии ВВС предполагали получить огромные сверхтяжелые бомбардировщики. В качестве таковых рассматривались туполевский ТБ-6 либо конкурировавший с ним десятимоторный Д-1, разрабатывавшийся в Военно-воздушной академии. В конечном итоге на вооружении тяжелой авиации должны были находиться гиганты со взлетным весом 140–150 т, затем «средние» с весом 15–18 т и, наконец, «крейсера» для сопровождения «средних» машин.Как видно, эволюция бомбардировочной авиации происходила, в основном, в росте размеров и веса самолетов. Они должны были нести все больше бомб, пушек и пулеметов. Экипажи становились все более многочисленными, напоминая по структуре команды боевых кораблей. При этом самолеты оставались сравнительно тихоходными, низковысотными и по мере роста размеров теряли в маневренности. Считалось, что лучшей защитой медленно летящей армады бомбовозов станут их пушки и пулеметы плюс огневая мощь «крейсеров». Одновременно отрабатывалась идея защиты строя тяжелых бомбардировщиков истребителями, базирующимися на «авиаматке» – тяжелом бомбардировщике-авианосце, летящем в одном строю с другими бомбовозами.
В паре с бомбардировщиком – «линкором» планировали создавать «крейсера» – неманевренные самолеты сопровождения. «Крейсера» должны были иметь мощное пулеметно-пушечное вооружение и минимальную бомбовую нагрузку. Такие машины хотели расположить по краям строя бомбардировщиков. Их назначение – создавать огневой заслон на пути атакующих истребителей противника. Самый маленький «крейсер» унифицировался с двухмоторным бомбардировщиком войсковой авиации.
Истребители из-за своего незначительного радиуса действия не могли сопровождать тяжелые бомбардировщики на всем протяжении боевого полета и отражать атаки вражеских истребителей в районе цели. Впервые возможность взлета истребителя с самолета-бомбардировщика была осуществлена 3 декабря 1931 года в программе «Звено-1» (проект B.C. Вахмистрова), где носителем двух истребителей И-4 выступал бомбардировщик ТБ-1.
Этим новшеством подтверждалась возможность прикрытия группы тяжелых бомбардировщиков за пределами радиуса действия истребителей того времени. Во время войсковых испытаний ТБ-1 совершил учебный налет на Киев. На подходе к городу он выпустил истребители сопровождения и под их прикрытием долетел до пригородного полигона, где произвел бомбометание. Планировалось сформировать в Забайкальском военном округе эскадрилью, вооруженную системой «Звено-1». В ее штат должны были войти шесть носителей и 12 истребителей И-4. Но техника развивалась быстро, ТБ-1 и И-4 стремительно устаревали, поэтому в дальнейшем эксперименты проводились с использованием ТБ-3 и истребителей новых конструкций.
Считалось, что для успешной атаки тяжелого бомбардировщика необходимо больше истребителей, чем у него имеется огневых точек. Но во главу угла ставился вес перевозимых самолетом бомб. В числе «главнейших идей» перспективного плана опытного самолетостроения на период до 1934 года был записан пункт, согласно которому требовалось резкое повышение тоннажа бомбардировщиков, доводя сбрасываемый бомбовый груз до 10, 15 и 25 тонн.
В соответствии с этим в технических заданиях на новые бомбардировщики требования по важности выстраивались следующим образом: грузоподъемность, дальность полета, вооружение, а уж потом скорость. При этом оговаривались небольшие дистанция разбега и посадочная скорость – в стране было немного аэродромов с хорошими взлетно-посадочными полосами. Попытки выполнить последнее требование при малой мощности двигателей того времени неизбежно приводили к увеличению количества моторов и наращиванию площади крыла.
Задачами тяжелой авиации тогда считались: разрушение крупных политических и военных объектов противника, бомбардировка его баз и флота в море и – в духе времени – «выполнение специальных политических заданий». Обязательной для всех типов тяжелых бомбардировщиков являлась возможность использования их для транспортных перевозок (в том числе для «доставки грузов в районы восстания в расположении противника») и высадки воздушных десантов! При этом предусматривалась наружная подвеска громоздкой техники, включая танки.
Создание армады тяжелых бомбардировщиков должно было также отчасти компенсировать слабость советского Военно-морского флота. Применение над морем «сухопутных гигантов» создавало эффект, который сейчас любят называть «асимметричным ответом».
Командование ВВС намеревалось заказать сотни огромных самолетов. Один за другим разрабатывались все более экзотические проекты. Например, ТБ-6 с шестью моторами М-44 (по 2000 л.с.) и максимальной бомбовой нагрузкой до 22 000 кг. При радиусе действия 2500 км эта машина, которую собирались строить по схеме летающего крыла, могла, взлетев из Крыма, обрушить тонны бомб на Мальту или Суэцкий канал.
Все эти планы писались «от желаемого». В задания вписывались несуществующие моторы, оборудование и вооружение. Так, например, после одного показа новейшей авиационной техники западные военные специалисты отметили, что на двигателях стоят уже давно не применяемые на Западе винты фиксированного шага.
ВВС рассчитывали с 1933 года получать серийные ТБ-4. Но постройка даже одной опытной машины затянулась, сроки постоянно сдвигались. В феврале 1933 года на Центральный аэродром начали вывозить готовые узлы гигантского бомбовоза. Цеха, где можно было бы собрать столь огромную машину, в Москве не нашлось. Ее собирали и регулировали прямо на летном поле, построив многоярусные леса. Процесс этот шел долго – вплоть до июля. Самолет так и не укомплектовали пушками и пулеметами. Даже при этом взлетный вес превышал расчетный примерно на две тонны и составлял 33 т.
3 июля 1933 года Михаил Громов впервые поднял в небо «летающий сарай». Это был огромный тихоходный гофрированный моноплан.
На акте утверждения отчета начальник ВВС РККА Я.И. Алк-снис начертал резолюцию: «Констатирую, что в представленном виде самолет ТБ-4 государственных испытаний не выдержал и к серийной постройке не может быть допущен».
Огромная машина оказалась сложной в управлении, а главное – ненадежной. Скорость, потолок и дальность полета были существенно ниже записанных в задании, а разбег – намного больше.
Тогда Алкснис решил сделать ставку на военный вариант самолета «Максим Горький». Опытный образец самолета в гражданском варианте уже строился для авиаэскадрильи имени Максима Горького (отсюда и собственное имя машины – «Максим Горький»). Параллельно дорабатывали чертежи бомбардировщика.
Агитсамолет был готов к 1 мая 1934 года. Увидев самолет в воздухе, восхищенный поэт написал такие строки:
Неизвестно, что там было с золотой рудой, но действительно самолет обошелся казне в сумасшедшие по тем временам деньги – шесть миллионов рублей. 17 июня машина совершила свой первый полет. Руководство авиационной промышленностью гордо доложило правительству: «Самолет-гигант по своим размерам превосходит все существующие в мире сухопутные самолеты. Аэродинамические качества поставили самолет в разряд лучших экземпляров мировой авиации».
Уж скоро полетят по небу
Воздушных поездов ряды,
Вагоны почты, ширпотреба,
Вагоны золотого хлеба,
Вагоны золотой руды.
Это действительно было так. На самолете установили фотолабораторию, киноустановку и даже помещение для типографии, способной за час полета выпустить 10 тысяч листовок. Максимальный вес «небесного агитатора» составлял 53 тонны, а размах крыльев – 63 метра, на 15 метров больше, чем у «летающей лодки» Дорнье, которая до этого возглавляла список самолетов гигантов. Во время одного из полетов на нем в качестве пассажира летал летчик и писатель Антуан де Сент-Экзюпери, который посетил Москву в составе французской военной делегации.
18 мая 1935 года во время очередного демонстрационного полета над Москвой сопровождающий «Максима Горького» истребитель И-5 под управлением летчика Благина начал делать в опасной близости от воздушного гиганта фигуру высшего пилотажа. Как выяснилось позже, сделал он это по устной договоренности с киносъемочной группой, которая тоже сопровождала «Максима Горького» на Р-5. Фигура у Благина почему-то не получилась, И-5 занесло, и он врезался в правое крыло «Максима Горького». Погибло 48 человек.
Под председательством Сталина было созвано экстренное совещание с руководителями строительства «Максима Горького». Не было только Андрея Туполева. Он в составе делегации советских авиаспециалистов находился в это время в командировке в США. Вместе с ним в той поездке были В. Мясищев, Б. Лисунов, М. Гуревич, С. Беляйкин, И. Толстых, А. Сеньков, П. Воронин, В. Журавлев, Н. Зак.
На авиационных заводах «Дугласа» наши конструкторы увидели, что американцы при изготовлении ДС-3 применяют плазово-шаблонный метод. Туполев мгновенно оценил эту технологическую новинку. Суть ее заключалась в следующем. Если прежде конструктор вычерчивал каждую деталь, чуть ли не каждую заклепку прорисовывал, то здесь ему нужно было дать на чертеже основные размеры. На склеенную и забранную в подрамник фанеру карандашом наносился чертеж. Карандашные линии прорезались, канавки заполнялись тушью. Так готовился плаз. Он строго соответствовал натуре. С плаза делали металлический шаблон. Затем готовилась нужная оснастка. И лишь после этого дело доходило до изготовления деталей с широким применением штамповки. Ценность такого метода заключался в унификации, высокой точности, полной взаимозаменяемости деталей. Если в отечественных самолетах нагрузка падала на лонжероны, то в американском самолете вместе с ними работали все элементы. Разрушение части крыла не влекло за собой нарушения целостности всей конструкции, называемой монококовой. Кроме того, была обеспечена стопроцентная взаимозаменяемость деталей, никакой подгонки с помощью молотка или кувалды. Для отечественного самолетостроения покупка лицензии на производство ДС-3 стала прорывом в технологии. Следующим большим шагом нашей авиационной промышленности, уже после войны, станет копирование американской сверхкрепости В-29, на базе которой будет построен самолет Ту-4…
Летающий сарай
Весной 1932 года советская авиация получила первые «настоящие» тяжелые бомбардировщики – четырехмоторные ТБ-3. Проектирование вели в ЦАГИ под руководством Туполева. Там самолет обозначали как АНТ-6, военные – ТБ-3.Туполевцы создали очень большой по тем временам цельнометаллический моноплан. Первый полет состоялся 22 декабря 1930 года. Машиной управлял экипаж Михаила Громова.
Затем последовали доработки, замена моторов и винтов. С 29 апреля 1931 года машина испытывалась в НИИ ВВС. Уже 1 мая ее гордо продемонстрировали в воздухе над Красной площадью, а 22 мая состоялся официальный показ бомбардировщика членам правительства. Они осмотрели его на Центральном аэродроме, поглядели на короткий полет и остались довольны. Сталин хотел полетать на ТВ-3, но его отговорили.
Машины были очень «сырыми», и лишь благодаря отчаянным усилиям работников завода и НИИ ВВС их удалось вывести на парад. Экипажи состояли как из заводского персонала, так и из военных из НИИ. В фюзеляже каждого бомбардировщика сидели техники с бидонами воды, готовые долить текущие радиаторы. Однако цель была достигнута. Парадная девятка, которой командовал A. Юмашев, произвела неизгладимое впечатление на иностранных военных атташе.
Впрочем, еще перед парадом TБ-3 продемонстрировали итальянской делегации, перед которой испытатели показали такие трюки, как виражи с креном до 60–70 градусов и посадку с разворотом на двух моторах.
Огромный самолет с трудом осваивался в производстве, тем не менее из цехов выходили все новые машины. Одновременно шла передача принятых самолетов экипажам строевых частей. Правда, на машинах пока не хватало прицелов, радиостанций, бомбодержателей, пулеметов. Самолеты сдавали «условно», под гарантийные письма завода дослать все недостающее прямо в воинские части.