Судья Ди кивнул и согласился:
— В этом есть смысл, Я предполагал, что тут был замешан третий человек, потому что иначе госпоже Чжоу незачем было убивать мужа. Ноя был уверен, что она сознается, а затем мы выбьем из нее имя ее любовника и сможем узнать, какое участие он принимал в преступлении. Поэтому я и не пытался его вычислить. Это была грубая ошибка. Теперь нам очень важно найти его, ведь именно он должен нам рассказать, как было совершено преступление. Но как? Как найти его?
— Это, — заявил старшина Хун, — по-моему, не слишком трудно. Вернувшись в суд, освободим госпожу Би и госпожу Чжоу. Затем тайно пошлем в дом госпожи Би одного из наших лучших людей, который будет пристально следить за ней, особенно ночью, в последний час перед рассветом. Этот любовник, безусловно, где-то рядом и, когда он услышит, что госпожу Чжоу освободили, рано или поздно попытается с ней связаться. Тут-то мы его и поймаем!
Судье Ди очень понравился этот план, и он похвалил старшину за разумные рассуждения. Затем он спросил его, что он думает по поводу сна.
Когда вы здесь размышляли, — сказал старшина Хун, — вы наверняка вспоминали, кроме убийства Би Цуня, еще и двойное убийство в деревне Шести Ли.
— Вообще-то, — ответил судья Ди, — прежде чем отправиться спать, я обдумывал оба дела. Но я не вижу, какое отношение имеет к ним мой сон?
Старшина промолвил:
— Должен признаться, что тоже не понимаю этого сна. Не соизволит ли ваша честь повторить мне стихотворение, которое вы увидели в чайном павильоне? И ребенок, и ложе тут неспроста!
Глава 12. Стихотворение из сна наводит подозрения на госпожу Чжоу; Ма Жун находит важные зацепки в деревенской гостинице
Глава 13. Судья Ди сам отправляется в Божественную деревню; торговец шелком вступает в предварительные переговоры
— В этом есть смысл, Я предполагал, что тут был замешан третий человек, потому что иначе госпоже Чжоу незачем было убивать мужа. Ноя был уверен, что она сознается, а затем мы выбьем из нее имя ее любовника и сможем узнать, какое участие он принимал в преступлении. Поэтому я и не пытался его вычислить. Это была грубая ошибка. Теперь нам очень важно найти его, ведь именно он должен нам рассказать, как было совершено преступление. Но как? Как найти его?
— Это, — заявил старшина Хун, — по-моему, не слишком трудно. Вернувшись в суд, освободим госпожу Би и госпожу Чжоу. Затем тайно пошлем в дом госпожи Би одного из наших лучших людей, который будет пристально следить за ней, особенно ночью, в последний час перед рассветом. Этот любовник, безусловно, где-то рядом и, когда он услышит, что госпожу Чжоу освободили, рано или поздно попытается с ней связаться. Тут-то мы его и поймаем!
Судье Ди очень понравился этот план, и он похвалил старшину за разумные рассуждения. Затем он спросил его, что он думает по поводу сна.
Когда вы здесь размышляли, — сказал старшина Хун, — вы наверняка вспоминали, кроме убийства Би Цуня, еще и двойное убийство в деревне Шести Ли.
— Вообще-то, — ответил судья Ди, — прежде чем отправиться спать, я обдумывал оба дела. Но я не вижу, какое отношение имеет к ним мой сон?
Старшина промолвил:
— Должен признаться, что тоже не понимаю этого сна. Не соизволит ли ваша честь повторить мне стихотворение, которое вы увидели в чайном павильоне? И ребенок, и ложе тут неспроста!
Глава 12. Стихотворение из сна наводит подозрения на госпожу Чжоу; Ма Жун находит важные зацепки в деревенской гостинице
Судья Ди, поняв, что старшине не знакомы литературные аллюзии, содержащиеся в этом стихотворении, с улыбкой произнес:
— Слово «ребенок» здесь имя собственное. В старину жил один мудрый человек, фамилия которого была цу, а прозвище Ребенок. В тех же местах, где жил этот мудрец, жил некий господин, который им восхищался, и всякий раз, когда ему надо было принять решение, он обращался за советом к этому умнейшему земляку. В главном зале своего дома он поставил широкое ложе специально для господина Цу, больше сидеть на нем никому не разрешалось. Теперь история о господине Цу и ложе часто цитируется в качестве иллюстрации к тому, как древние почитали мудрецов. Но я не вижу, какое отношение это может иметь к одному из наших дел.
Старшина быстро вмешался:
— Мне кажется, ваша честь, что в значении сомневаться не приходится! В стихотворении содержится намек на то, что мы должны искать любовника госпожи Чжоу. Существует прямая связь между тем стихотворением и первой строчкой этого: здесь нам ясно указывают, что фамилия этого любовника — Цу. А какие пояснения может дать ваша честь относительно Яо Фу, упомянутого во второй строчке?
— Вторая строчка, — ответил судья Ди, — совершенно понятна. Имя Яо Фу также принадлежит историческому лицу, это было прозвище Шао Юна, великого авторитета в области гадания. Пожалуй, трактовать эту строку можно так: убийца из деревни Шести Ли не кто иной, как пропавший торговец Шао, и сейчас он или прячется у выходцев из Сычуани, или сбежал в эту провинцию. В любом случае нужно, чтобы ты со своими людьми держался настороже — вдруг вовремя расследования вам встретится человек, говорящий на диалекте Сычуани.
— Это, безусловно, верное объяснение, — согласился старшина Хун. — Теперь у нас остаются только акробатка, жонглирующая кувшином, и труп на поле. Здесь можно придумать столько разнообразных толкований, что я не знаю, с чего начать. Вероятно, мы поймем значение этих персонажей на последней фазе нашего расследования.
Пока судья Ди и старшина были поглощены этими размышлениями, бумажные окна уже окрасились красным светом зари, и вскоре зал оказался залит дневным светом. Судья Ди поднялся с ложа и приказал подать себе халат.
Когда настоятель, уже некоторое время ожидавший в коридоре, услышал, что судья встал, он быстро вошел в зал и пожелал судье доброго утра. Помолившись перед алтарем, он велел молодому священнику нагреть воду для утреннего туалета судьи Ди и принести чашку горячего чая. Когда молодой священник вернулся, судья Ди умыл лицо, прополоскал рот и причесался. Старшина Хун тем временем собрал вещи и передал узелок настоятелю, чтобы тот сохранил их в храме, пока судья не пришлет кого-нибудь за ними. Потом он строго-настрого наказал настоятелю держать в тайне их пребывание в храме. И они с судьей Ди покинули храм.
Вернувшись в суд, судья Ди застал в своем личном кабинете Tao Ганя. Тот нетерпеливо спросил, дало ли пребывание в храме какие-нибудь результаты, и старшина вкратце рассказал ему, что произошло. Затем он послал Tao Ганя в кухню за завтраком для судьи Ди.
Так как утро выдалось ясным, судья Ди позавтракал на воздухе, в маленьком дворе перед своим личным кабинетом, а старшина и Tao Гань ждали его.
После завтрака судья Ди приказал старшине Хуну идти со стражником на дневное дежурство в деревню Хуанхуа и привести старосту Хо Кая. Затем он велел писцам записать события дня.
Во второй половине дня старшина вернулся со старостой Хо Каем, и судья Ди на этот раз предпочел не встречаться с ним официально, в зале суда, а велел привести его в свой личный кабинет.
Староста почтительно поклонился судье и остался стоять перед его столом.
— Если, — начал судья Ди, — мы не сможем выяснить, как был убит Би Цунь, это дело кончится позорно не только для меня, но и для вас, местного старосты. Поэтому я полагаю, что в эти последние дни вы усиленно пытались обнаружить какие-нибудь новые сведения. Говорите, что вы делали, и почему мне пришлось послать за вами? Почему вы сами не пришли доложить мне о новостях?
Получив такой выговор, староста Хо Кай поспешно опустился на колени и, несколько раз ударив головой об пол, сказал:
— Этот недостойный человек был занят расследованием день и ночь, не давая себе ни секунды отдыха. Но пока мне не удалось найти ни одной новой зацепки, и я до сих пор не представляю, как можно раскрыть это преступление.
— Пока, — произнес судья, — мы не будем обсуждать ни способы раскрытия этого преступления, ни вашу нерасторопность. Но я хочу знать больше о ситуации в вашей деревне. Сколько семей в ней живет и сколько из них носит фамилию Цу?
— В моей деревне живет примерно триста семей, и среди них около десяти носят фамилию Цу. О какой из семей по фамилии Цу ваша честь хочет получить исчерпывающую информацию? Я немедленно вернусь и наведу необходимые справки.
— Болван, — вспылил судья Ди, — если бы я знал, кто меня интересует, я бы давно допросил этого человека! Я знаю, что некто по фамилии Цу замеiпан в этом деле и, вероятно, даже был соучастником преступления госпожи Чжоу. Если нам удастся выяснить, кто этот человек, — преступление раскрытоo. Поэтому я спрашиваю вас, не был ли кто-нибудь из жителей вашей деревни по фамилии Ну как-то связан с Би Цу нем или членами его семьи?
Староста некоторое время сосредоточенно думал, потом ответил:
— Я должен признаться, что не очень хорошо знаю друзей и знакомых Би Цуня. Но по счастью, в моей деревне не так много людей по фамилии Цу. Если ваша честь позволит мне вернуться, я быстро наведу справки.
— Вы полагаете, — спросил судья Ди, — что это хорошая идея? Но позвольте возразить вам! Ваш план — лучший способ сделать наши подозрения известными всем и дать этому человеку скрыться. Поэтому не следует наводить справки слишком открыто. Осторожно, окольными путями опросите людей, живущих по соседству с Би Цунем. Как только получите малейшую зацепку, быстро возвращайтесь, чтобы доложить. Потом, после отдыха, я подумаю, что делать дальше.
Он отпустил старосту и, когда тот ушел, приказал старшине Хуну и Tao Ганю в тот же вечер, как стемнеет, отправиться в деревню Хуанхуа. Он велел им тайно проследить за старостой и посмотреть, как тот будет наводить справки, а потом найти вблизи дома госпожи Ви укромное местечко и не спускать глаз с ее дома всю ночь.
Судья Ди был довольно низкого мнения об умственных способностях старосты Хо Кая, иему не очень хотелось поручать тому ответственное задание. Но с тех пор, как было проведено дознание в деревне Хуанхуа, старшину Хуна и Tao Ганя знала там каждая собака. Он боялся, что подозреваемый, прослышав, что помощники судьи Ди наводят справки о человеке по фамилии Цу, попросту удерет. Зато староста может собирать информацию почти открыто — это входит в его обязанности, так что, даже если Хо Кай станет делать это неуклюже, подозреваемый, скорее всего, не свяжет подобные расспросы с расследованием преступления. Но судья Ди все равно счел необходимым, чтобы старшина и Tao Гань не спускали глаз со старосты и при надобности вмешались. Одновременно он хотел проверить, действительно ли Хо Кай небрежно относится к своим обязанностям, или же он попросту глуп.
Когда судья Ди покончил со своими каждодневными делами, уже опускалась ночь. Он велел принести свечи и, оставшись один в своем личном кабинете, принялся заниматься бумагами, накопившимися за последние несколько дней. Потом он приказал принести себе ужин, поел и погрузился в сладкую дремоту, но вдруг его испугал какой-то звук. Когда он открыл глаза, перед ним стояли Ма Жун и Чао Тай.
После обмена взаимными приветствиями Ма Жун сказал:
— Мы нашли кое-что, но понять, насколько это ценно, пока сложно. Чтобы не вызывать лишних подозрений, мы решили сначала вернуться, доложить вам и получить дальнейшие указания.
— Расскажите, что вы обнаружили, мои храбрецы, — обрадовался судья Ди, — и мы обсудим эту проблему вместе.
— Получив ваш приказ, — сказал Ма Жун, — я прошел все деревни в восточной части округа, чтобы осторожно расспросить население. Несколько дней назад, с наступлением темноты, я подошел к небольшому мосту и решил остановиться на ночь в одной из маленьких гостиниц, которых там пруд пруди. Я затеял разговор с одним из гостей, и он немного рассказал мне об убийстве в деревне Шести Ли, а два его друга улыбались и согласно кивали. Я тут же начал расспрашивать их о подробностях, но они вдруг замкнулись. Потом, узнав от слуги, что эти люди торговцы кожей, я предложил им выпить и сказал, что я тоже занимаюсь этим ремеслом. Я добавил, что мой интерес к убийству вполне естественен, потому что в гостинице деревни Шести Ли останавливались несколько человек из нашей гильдии. Тогда они расслабились и сказали, что, так как я их собрат по ремеслу, они могут не бояться, что их история пойдет дальше. Затем, выпив еще несколько кубков вина, они поведали мне следующее. Через день после убийства они с большой телегой шли по главной дороге в деревню Шести Ли. Им навстречу двигался высокий малый лет тридцати, толкал перед собой тележку, нагруженную тюками. Этот парень, казалось, очень спешил и хотел пройти мимо них, не обменявшись с ними обычными словами вежливости, как это принято на дорогах. Но их тележки ударились друг о друга, и левое колесо его тележки слетело с оси, и тюки шлепнулись в грязь. Они ожидали драки или, по крайней мере, потока ругательств. Но нет, парень не сказал ни слова, а только поспешно приладил колесо и стал подбирать тюки. Один развязался, и торговцы заметили, что он набит сырым шелком. Малый поспешно затолкал его обратно в тюк и пробормотал несколько слов извинений, как они поняли, на диалекте Цзянсу. Потом он двинулся дальше. Когда они услышали о двойном убийстве в деревне Шести Ли, то сразу же решили, что этот парень и есть преступник. Я спросил, почему они не сообщили об этом случае местным властям, ведь за свою информацию они могли бы получить несколько серебряных монет. Но торговцы засмеялись и заявили, что я принимаю их за дураков. К тому времени убийца уже успел уйти далеко, а кому охота быть замешанными в уголовном деле? Они заняты своими проблемами и с удовольствием предоставляют задержание преступников тем, кому за это платят. Я разыскал Чао Тая, и мы вместе остановились в гостинице еще на один день, не узнав, однако, ничего больше. Тогда мы решили отправиться по дороге, по которой шел этот высокий парень, но мы сокращали свой путь, двигаясь по горным тропинкам, где человек с тележкой пройти не мог. Пересекал границу соседнего округа, мы увидели, что большая дорога забита толпой местных крестьян, сгрудившихся вокруг тележки, стоящей на обочине. Все они громко кричали и ругались. Мы присоединились к зевакам, стоящим немного поодаль, и стали свидетелями такой сцены. На тележке стоял высокий молодой парень, который вовсе не боялся разъяренной толпы, а насмешливо обзывал всех кучкой жалких блох. Он кричал, что пересек империю с севера на юг, пережил много приключений и ничего под этим небом не боится. «Пусть я нанес ущерб вашему полю, — закончил он, — но эта жалкая земля в лучшем случае стоит нескольких медных монет! Если бы вы дали мне пройти и мы бы мирно обо всем поговорили, я бы возместил урон сырым шелком, чтобы успокоить вас. Если же вы жаждете драки, что ж, получайте!». С этими словами он соскочил с тележки прямо в толпу и голыми руками начал настоящую бойню. Группа земледельцев, вооруженных мотыгами и серпами, пришла на помощь своим друзьям. Но высокий малый бросился им навстречу, вырвал мотыгу у одного из атакующих и принялся крушить всех направо и налево. Разогнав их, он одним рынком вывел свою тележку на дорогу и продолжил путь. Мы следовали за ним на некотором расстоянии, пока он не пришел в очень большой окружной центр под названием Божественная деревня. Там он снял комнату в одной из местных гостиниц. От слуги мы узнали, что он собирается остановиться там по крайней мере на неделю, чтобы распродать все свои товары. Так как мы находились за пределами нашего округа, мы побоялись арестовать его, опасаясь неприятностей с местными властями, тем более что у нас нет прямых доказательств того, что этот малый действительно преступник, которого мы ищем. Зная, что он собирается остаться там по крайней мере на неделю, мы поспешили сюда, чтобы доложить обо всем вашей чести и получить дальнейшие указания.
— Слово «ребенок» здесь имя собственное. В старину жил один мудрый человек, фамилия которого была цу, а прозвище Ребенок. В тех же местах, где жил этот мудрец, жил некий господин, который им восхищался, и всякий раз, когда ему надо было принять решение, он обращался за советом к этому умнейшему земляку. В главном зале своего дома он поставил широкое ложе специально для господина Цу, больше сидеть на нем никому не разрешалось. Теперь история о господине Цу и ложе часто цитируется в качестве иллюстрации к тому, как древние почитали мудрецов. Но я не вижу, какое отношение это может иметь к одному из наших дел.
Старшина быстро вмешался:
— Мне кажется, ваша честь, что в значении сомневаться не приходится! В стихотворении содержится намек на то, что мы должны искать любовника госпожи Чжоу. Существует прямая связь между тем стихотворением и первой строчкой этого: здесь нам ясно указывают, что фамилия этого любовника — Цу. А какие пояснения может дать ваша честь относительно Яо Фу, упомянутого во второй строчке?
— Вторая строчка, — ответил судья Ди, — совершенно понятна. Имя Яо Фу также принадлежит историческому лицу, это было прозвище Шао Юна, великого авторитета в области гадания. Пожалуй, трактовать эту строку можно так: убийца из деревни Шести Ли не кто иной, как пропавший торговец Шао, и сейчас он или прячется у выходцев из Сычуани, или сбежал в эту провинцию. В любом случае нужно, чтобы ты со своими людьми держался настороже — вдруг вовремя расследования вам встретится человек, говорящий на диалекте Сычуани.
— Это, безусловно, верное объяснение, — согласился старшина Хун. — Теперь у нас остаются только акробатка, жонглирующая кувшином, и труп на поле. Здесь можно придумать столько разнообразных толкований, что я не знаю, с чего начать. Вероятно, мы поймем значение этих персонажей на последней фазе нашего расследования.
Пока судья Ди и старшина были поглощены этими размышлениями, бумажные окна уже окрасились красным светом зари, и вскоре зал оказался залит дневным светом. Судья Ди поднялся с ложа и приказал подать себе халат.
Когда настоятель, уже некоторое время ожидавший в коридоре, услышал, что судья встал, он быстро вошел в зал и пожелал судье доброго утра. Помолившись перед алтарем, он велел молодому священнику нагреть воду для утреннего туалета судьи Ди и принести чашку горячего чая. Когда молодой священник вернулся, судья Ди умыл лицо, прополоскал рот и причесался. Старшина Хун тем временем собрал вещи и передал узелок настоятелю, чтобы тот сохранил их в храме, пока судья не пришлет кого-нибудь за ними. Потом он строго-настрого наказал настоятелю держать в тайне их пребывание в храме. И они с судьей Ди покинули храм.
Вернувшись в суд, судья Ди застал в своем личном кабинете Tao Ганя. Тот нетерпеливо спросил, дало ли пребывание в храме какие-нибудь результаты, и старшина вкратце рассказал ему, что произошло. Затем он послал Tao Ганя в кухню за завтраком для судьи Ди.
Так как утро выдалось ясным, судья Ди позавтракал на воздухе, в маленьком дворе перед своим личным кабинетом, а старшина и Tao Гань ждали его.
После завтрака судья Ди приказал старшине Хуну идти со стражником на дневное дежурство в деревню Хуанхуа и привести старосту Хо Кая. Затем он велел писцам записать события дня.
Во второй половине дня старшина вернулся со старостой Хо Каем, и судья Ди на этот раз предпочел не встречаться с ним официально, в зале суда, а велел привести его в свой личный кабинет.
Староста почтительно поклонился судье и остался стоять перед его столом.
— Если, — начал судья Ди, — мы не сможем выяснить, как был убит Би Цунь, это дело кончится позорно не только для меня, но и для вас, местного старосты. Поэтому я полагаю, что в эти последние дни вы усиленно пытались обнаружить какие-нибудь новые сведения. Говорите, что вы делали, и почему мне пришлось послать за вами? Почему вы сами не пришли доложить мне о новостях?
Получив такой выговор, староста Хо Кай поспешно опустился на колени и, несколько раз ударив головой об пол, сказал:
— Этот недостойный человек был занят расследованием день и ночь, не давая себе ни секунды отдыха. Но пока мне не удалось найти ни одной новой зацепки, и я до сих пор не представляю, как можно раскрыть это преступление.
— Пока, — произнес судья, — мы не будем обсуждать ни способы раскрытия этого преступления, ни вашу нерасторопность. Но я хочу знать больше о ситуации в вашей деревне. Сколько семей в ней живет и сколько из них носит фамилию Цу?
— В моей деревне живет примерно триста семей, и среди них около десяти носят фамилию Цу. О какой из семей по фамилии Цу ваша честь хочет получить исчерпывающую информацию? Я немедленно вернусь и наведу необходимые справки.
— Болван, — вспылил судья Ди, — если бы я знал, кто меня интересует, я бы давно допросил этого человека! Я знаю, что некто по фамилии Цу замеiпан в этом деле и, вероятно, даже был соучастником преступления госпожи Чжоу. Если нам удастся выяснить, кто этот человек, — преступление раскрытоo. Поэтому я спрашиваю вас, не был ли кто-нибудь из жителей вашей деревни по фамилии Ну как-то связан с Би Цу нем или членами его семьи?
Староста некоторое время сосредоточенно думал, потом ответил:
— Я должен признаться, что не очень хорошо знаю друзей и знакомых Би Цуня. Но по счастью, в моей деревне не так много людей по фамилии Цу. Если ваша честь позволит мне вернуться, я быстро наведу справки.
— Вы полагаете, — спросил судья Ди, — что это хорошая идея? Но позвольте возразить вам! Ваш план — лучший способ сделать наши подозрения известными всем и дать этому человеку скрыться. Поэтому не следует наводить справки слишком открыто. Осторожно, окольными путями опросите людей, живущих по соседству с Би Цунем. Как только получите малейшую зацепку, быстро возвращайтесь, чтобы доложить. Потом, после отдыха, я подумаю, что делать дальше.
Он отпустил старосту и, когда тот ушел, приказал старшине Хуну и Tao Ганю в тот же вечер, как стемнеет, отправиться в деревню Хуанхуа. Он велел им тайно проследить за старостой и посмотреть, как тот будет наводить справки, а потом найти вблизи дома госпожи Ви укромное местечко и не спускать глаз с ее дома всю ночь.
Судья Ди был довольно низкого мнения об умственных способностях старосты Хо Кая, иему не очень хотелось поручать тому ответственное задание. Но с тех пор, как было проведено дознание в деревне Хуанхуа, старшину Хуна и Tao Ганя знала там каждая собака. Он боялся, что подозреваемый, прослышав, что помощники судьи Ди наводят справки о человеке по фамилии Цу, попросту удерет. Зато староста может собирать информацию почти открыто — это входит в его обязанности, так что, даже если Хо Кай станет делать это неуклюже, подозреваемый, скорее всего, не свяжет подобные расспросы с расследованием преступления. Но судья Ди все равно счел необходимым, чтобы старшина и Tao Гань не спускали глаз со старосты и при надобности вмешались. Одновременно он хотел проверить, действительно ли Хо Кай небрежно относится к своим обязанностям, или же он попросту глуп.
Когда судья Ди покончил со своими каждодневными делами, уже опускалась ночь. Он велел принести свечи и, оставшись один в своем личном кабинете, принялся заниматься бумагами, накопившимися за последние несколько дней. Потом он приказал принести себе ужин, поел и погрузился в сладкую дремоту, но вдруг его испугал какой-то звук. Когда он открыл глаза, перед ним стояли Ма Жун и Чао Тай.
После обмена взаимными приветствиями Ма Жун сказал:
— Мы нашли кое-что, но понять, насколько это ценно, пока сложно. Чтобы не вызывать лишних подозрений, мы решили сначала вернуться, доложить вам и получить дальнейшие указания.
— Расскажите, что вы обнаружили, мои храбрецы, — обрадовался судья Ди, — и мы обсудим эту проблему вместе.
— Получив ваш приказ, — сказал Ма Жун, — я прошел все деревни в восточной части округа, чтобы осторожно расспросить население. Несколько дней назад, с наступлением темноты, я подошел к небольшому мосту и решил остановиться на ночь в одной из маленьких гостиниц, которых там пруд пруди. Я затеял разговор с одним из гостей, и он немного рассказал мне об убийстве в деревне Шести Ли, а два его друга улыбались и согласно кивали. Я тут же начал расспрашивать их о подробностях, но они вдруг замкнулись. Потом, узнав от слуги, что эти люди торговцы кожей, я предложил им выпить и сказал, что я тоже занимаюсь этим ремеслом. Я добавил, что мой интерес к убийству вполне естественен, потому что в гостинице деревни Шести Ли останавливались несколько человек из нашей гильдии. Тогда они расслабились и сказали, что, так как я их собрат по ремеслу, они могут не бояться, что их история пойдет дальше. Затем, выпив еще несколько кубков вина, они поведали мне следующее. Через день после убийства они с большой телегой шли по главной дороге в деревню Шести Ли. Им навстречу двигался высокий малый лет тридцати, толкал перед собой тележку, нагруженную тюками. Этот парень, казалось, очень спешил и хотел пройти мимо них, не обменявшись с ними обычными словами вежливости, как это принято на дорогах. Но их тележки ударились друг о друга, и левое колесо его тележки слетело с оси, и тюки шлепнулись в грязь. Они ожидали драки или, по крайней мере, потока ругательств. Но нет, парень не сказал ни слова, а только поспешно приладил колесо и стал подбирать тюки. Один развязался, и торговцы заметили, что он набит сырым шелком. Малый поспешно затолкал его обратно в тюк и пробормотал несколько слов извинений, как они поняли, на диалекте Цзянсу. Потом он двинулся дальше. Когда они услышали о двойном убийстве в деревне Шести Ли, то сразу же решили, что этот парень и есть преступник. Я спросил, почему они не сообщили об этом случае местным властям, ведь за свою информацию они могли бы получить несколько серебряных монет. Но торговцы засмеялись и заявили, что я принимаю их за дураков. К тому времени убийца уже успел уйти далеко, а кому охота быть замешанными в уголовном деле? Они заняты своими проблемами и с удовольствием предоставляют задержание преступников тем, кому за это платят. Я разыскал Чао Тая, и мы вместе остановились в гостинице еще на один день, не узнав, однако, ничего больше. Тогда мы решили отправиться по дороге, по которой шел этот высокий парень, но мы сокращали свой путь, двигаясь по горным тропинкам, где человек с тележкой пройти не мог. Пересекал границу соседнего округа, мы увидели, что большая дорога забита толпой местных крестьян, сгрудившихся вокруг тележки, стоящей на обочине. Все они громко кричали и ругались. Мы присоединились к зевакам, стоящим немного поодаль, и стали свидетелями такой сцены. На тележке стоял высокий молодой парень, который вовсе не боялся разъяренной толпы, а насмешливо обзывал всех кучкой жалких блох. Он кричал, что пересек империю с севера на юг, пережил много приключений и ничего под этим небом не боится. «Пусть я нанес ущерб вашему полю, — закончил он, — но эта жалкая земля в лучшем случае стоит нескольких медных монет! Если бы вы дали мне пройти и мы бы мирно обо всем поговорили, я бы возместил урон сырым шелком, чтобы успокоить вас. Если же вы жаждете драки, что ж, получайте!». С этими словами он соскочил с тележки прямо в толпу и голыми руками начал настоящую бойню. Группа земледельцев, вооруженных мотыгами и серпами, пришла на помощь своим друзьям. Но высокий малый бросился им навстречу, вырвал мотыгу у одного из атакующих и принялся крушить всех направо и налево. Разогнав их, он одним рынком вывел свою тележку на дорогу и продолжил путь. Мы следовали за ним на некотором расстоянии, пока он не пришел в очень большой окружной центр под названием Божественная деревня. Там он снял комнату в одной из местных гостиниц. От слуги мы узнали, что он собирается остановиться там по крайней мере на неделю, чтобы распродать все свои товары. Так как мы находились за пределами нашего округа, мы побоялись арестовать его, опасаясь неприятностей с местными властями, тем более что у нас нет прямых доказательств того, что этот малый действительно преступник, которого мы ищем. Зная, что он собирается остаться там по крайней мере на неделю, мы поспешили сюда, чтобы доложить обо всем вашей чести и получить дальнейшие указания.
Глава 13. Судья Ди сам отправляется в Божественную деревню; торговец шелком вступает в предварительные переговоры
Судья Ди очень оживился, услышав этот доклад. Немного подумав, он сказал:
— У меня остается мало сомнений в том, что человек, за которым вы следили, и есть наш неуловимый друг, молодой торговец шелком Шао, который останавливался в гостинице Куна. Его странное поведение во время встречи с торговцами кожей недалеко от места преступления, тот факт, что он вез тюки с сырым шелком, и то, что он из провинции Цзянсу, — все подтверждает мою уверенность. Более того, его необузданный нрав — лишнее доказательство того, что он опасный разбойник, который вполне мог убить своего попутчика и несчастного жителя деревни Вана, ставшего свидетелем преступления.
Ма Жун, однако, не разделял уверенности судьи. Он заметил, что, в конце концов, большинство торговцев шелком родом из Цзянсу и что многие из них постоянно путешествуют по большим дорогам округа. Все это вполне могло быть совпадением, и парень мог оказаться уважаемым торговцем, правда немного вспыльчивым.
Но судья Ди покачал головой и сказал:
— У меня имеется доказательство того, что это не простое совпадение.
И он рассказал Ма Жуну и Чао Таю о сне, виденном в храме. Он процитировал стихотворение, которое прочел в чайном павильоне во сне, и заметил им, что название «Божественная деревня», близкое по значению к «Благочестивой деревне», может быть также связано с гаданием1.
— Это, — сказал он, — ясно указывает на то, что мы найдем нашего преступника в Божественной деревне.
Ма Жун и Чао Тай очень обрадовались, услышав это, и осведомились у судьи, как им действовать дальше.
— Проблема заключается в том, — задумался судья Ди, — как арестовать этого человека вне пределов моего округа. Я, конечно, могу обратиться за помощью к моим коллегам из соседнего округа, но очень боюсь, что, прежде чем будут соблюдены все формальности, этот парень уже покинет деревню. А может случиться так, что ему станет известно о наших поисках и он успеет убежать в какой-нибудь отдаленный округ, где мы его никогда не найдем.
Сдвинув брови, судья Ди некоторое время напряженно размышлял. Потом он сказал:
— Я вижу только одно решение. Завтра утром мы все вместе отправимся в Божественную деревню. Там мы снимем комнату в самой большой гостинице и выясним, кто в этих местах наиболее известный торговец шелком. Затем вы пойдете к нему и скажете, что я представитель богатой шелковой прядильни в Пекине и направляюсь в провинцию Цзянсу, чтобы закупить большое количество сырого шелка, который мы используем для производства пекинской парчи. Вы ему скажете, что, к несчастью, я по дороге заболел и мне придется на пару недель прервать мое Путешествие. Добавите также, что я очень боюсь, что не смогу добраться до Цзянсу вовремя, до окончания шелкового сезона, и что я бы предпочел отложить пyтешествие туда при условии, что смогу купить шелк здесь по разумной цене. Это будет для него привлекательным предложением, и он, безусловно, начнет собирать весь сырой шелк, который попадется ему гiод руку. Остальное предоставьте мне.
Изложив свой план, судья Ди вернулся к своей официальной работе. Поскольку он знал, что его не будет, вероятно, несколько дней, он разделался со всеми незаконченными делами и, более того, составил подробный отчет вышестоящим властям. Затем он вызвал начальника тюрьмы и передал ему печать своего кабинета, поручив в свое отсутствие вести всю рутинную работу и описав ему в нескольких словах предстоящее путешествие в Божественную деревню. Он добавил, что надеется вернуться в крайнем случае недели через две, и строго приказал никому ничего не рассказывать о своих планах.
Уже наступила ночь, поэтому судья Ди остался ночевать в своем личном кабинете.
На следующее утро он встал до зари и надел обычную одежду. Усевшись за стол, он написал письмо, обращенное к судье соседнего округа, и спрятал его в мешочек для серебряных монет, который всегда носил на теле. Под прикрытием темноты судья вместе с Ма Жуном и Чао Таем покинули здание суда.
Нет необходимости описывать их путешествие, совершенно лишенное событий. Через три дня они в нанятом паланкине добрались до Божественной деревни и остановились на ее окраине.
Во время предыдущего визита в эту деревню Ма Жун узнал, что самая большая гостиница принадлежит некоему господину Чжану. Поэтому судья Ди прежде всего послал вперед Ма Жуна и Чао Тая, чтобы те узнали, можно ли снять там комнату.
Подойдя к воротам гостиницы Чжана, Ма Жун позвал:
— Есть здесь кто-нибудь? Мы идем из Пекина, мой хозяин крупный торговец шелком. У вас найдется для нас комната?
Слуга, услышав, что прибыли важные гости, быстро открыл ворота и пригласил их войти. Он заверил их, что они сами могут выбрать себе комнату. Когда он спросил их о багаже, Ма Жун ответил, что их паланкин и багаж ждет на окраине деревни. Он велел Чао Таю пойти со слугой и привести судью Ди в гостиницу, а сам вошел внутрь. Управляющий гостиницей вышел во двор поздороваться с гостем и лично показал ему комнаты. Ма Жун выбрал две самых чистых и проследил, чтобы слуги навели там порядок. После этого он вышел к передним воротам, чтобы встретить паланкин с судьей Ди. Пока Чао Тай со слугой разгружали багаж, Ма Жун расплатился с носильщиками, провел судью Ди в его комнату и приказал принести ему горячего чая. Когда с чаепитием было покончено, явился управляющий с визитом вежливости. Он учтиво произнес:
— Я пришел справиться об имени почтенного гостя! Мне сказали, что господин из Пекина хочет здесь заключить сделку. Я часто исполняю роль посредника во всевозможных сделках и всегда почитаю за честь покровительствовать торговцам, проходящим через наши места. К вашим услугам прекрасная кухня, которая обеспечит вам любую еду и вино!
— Моя фамилия, — ответил судья Ди, — Лян, а имя Дигун. Я представляю крупную шелковую прядильню в Пекине. Мы вышли оттуда примерно месяц назад с намерением проследовать через ваши места в провинцию Цзянсу, где нам предстояло закупить большое количество шелка-сырца для нашего производства. Но к сожалению, я в пути заболел, и мы вынуждены остановиться здесь. Теперь я боюсь, что не смогу добраться до Цзянсу до окончания шелкового сезона. Так как в этих местах пересекаются великие шелковые пути с севера и юга, я надеюсь, что смогу купить шелк здесь. Каков сейчас рынок сырого шелка?
— Наша деревня, — сказал управляющий, — находится в некотором отдалении от Цзянсу, но все-таки мы регулярно получаем информацию о состоянии тамошнего рынка. Говорят, весна была необыкновенно мягкой, поэтому сырого шелка много. Сто катти продаются всего за тридцать пять серебряных монет. Здесь же сто катти стоят примерно тридцать девять серебряных монет. Если учесть, что путешествие сюда из Цзянсу занимает несколько недель и прикинуть стоимость перевозки, то в действительности оказывается, что шелк, купленный здесь за тридцать девять серебряных монет, дешевле, чем в Цзянсу!
Судья Ди сделал вид, что колеблется, и принялся задавать всевозможные вопросы относительно качества продаваемого здесь сырого шелка. Управляющий Чжан со знанием дела ответил на все его вопросы, и тогда судья Ди признался, что впервые выступает в роли странствующего представителя своей прядильни.
— Старый представитель, — пояснил он, — недавно умер, и хозяин назначил меня на его место. А я так некстати заболел! Но, несмотря на это, я все-таки очень хочу быть полезным своей прядильне! Так как шелк здесь, кажется, не слишком дорог, я попросил бы вас связать меня с кем-нибудь, кто занимается его продажей, а там посмотрим, удастся ли мне заключить сделку. Если я смогу здесь купить нужное мне количество шелка, это избавит меня от путешествия в Цзянсу!
Управляющий Чжан очень обрадовался возможности не только получить хорошие комиссионные в качестве посредника, но и приютить богатого постояльца со слугами, который щедро заплатит за комнаты, еду и питье. Он с удовольствием пообещал сделать все необходимое, чтобы связать «господина Ляна» с влиятельным торговцем шелком. С поклонами он удалился, приказав слуге принести освежающие напитки и заказать поварам хороший обед.
Когда путешественники поели, судья Ди велел Чао Таю остаться в комнате и сторожить багаж. Сам же он вместе с Ма Жуном отправился к управляющему и спросил его, уместно ли будет, если на встречу с торговцем они пойдут вместе.
Управляющий Чжан быстро вышел из-за стола и сказал, что с удовольствием будет их проводником. Он повел их по каким-то извилистым улочкам к оживленному торговому центру. По обе стороны улицы длинными рядами выстроились крупные лавки. По всему было видно, что торговля здесь процветает.
Когда Чжан остановился перед очень солидной лавкой, оттуда вышел приказчик, поклонился и сказал:
— Господин Чжан, пожалуйста, входите со своими друзьями! Хозяина сейчас нет, но он скоро вернется.
Судья Ди решил, что отсутствие хозяина ему только на пользу, потому что позволит выведать кое-какую информацию у приказчика. Он обратился к управляющему Чжану:
— Мы ведь ни куда не спешим! Давайте посидим здесь и подождем, пока вернется хозяин!
Вся компания вошла в просторную комнату, которая ничем не напоминала магазин, в ней не было даже обычного прилавка. С одной стороны у стены лежала высокая груда всевозможных товаров. У другой стены стояли красивый чайный столик из резного дерева и кресла. На побеленной стене большими красными буквами было написано название прядильни, а внизу пояснение, которое гласило, что здесь пересекаются торговые пути с севера и юга.
Все сели. Слуга подал чай. Во время обмена любезностями выяснилось, что хозяина лавки зовут Лу Чанпо и что здесь жили многие поколения его семьи. Приказчик поинтересовался, чем занимается судья Ди и какую прядильню в Пекине он представляет. По счастью, судья Ди вспомнил, что, когда в студенческие годы жил в Пекине, он часто проходил по улице Яочжа, на которой находилась крупная шелковая прядильня, кажется, под названием «Вэйи».. Это название он и сообщил приказчику.
Тот тотчас же широко улыбнулся:
— Это знаменитая прядильня! Простите! Мне следовало бы обходиться с вами с большим уважением. С тех пор как торговля в Пекине начала бурно развиваться, ваша прядильня посылает своих представителей прямо в Цзянсу, и здесь они появляются редко. Почему же вы пришли сюда за сырым шелком?
Судья Ди поведал ту же самую историю, которой провел управляющего Чжана. Он еще продолжал рассказывать, когда в комнату вошел человек лет сорока. Управляющий Чжан поспешно встал с кресла и представил:
— У меня остается мало сомнений в том, что человек, за которым вы следили, и есть наш неуловимый друг, молодой торговец шелком Шао, который останавливался в гостинице Куна. Его странное поведение во время встречи с торговцами кожей недалеко от места преступления, тот факт, что он вез тюки с сырым шелком, и то, что он из провинции Цзянсу, — все подтверждает мою уверенность. Более того, его необузданный нрав — лишнее доказательство того, что он опасный разбойник, который вполне мог убить своего попутчика и несчастного жителя деревни Вана, ставшего свидетелем преступления.
Ма Жун, однако, не разделял уверенности судьи. Он заметил, что, в конце концов, большинство торговцев шелком родом из Цзянсу и что многие из них постоянно путешествуют по большим дорогам округа. Все это вполне могло быть совпадением, и парень мог оказаться уважаемым торговцем, правда немного вспыльчивым.
Но судья Ди покачал головой и сказал:
— У меня имеется доказательство того, что это не простое совпадение.
И он рассказал Ма Жуну и Чао Таю о сне, виденном в храме. Он процитировал стихотворение, которое прочел в чайном павильоне во сне, и заметил им, что название «Божественная деревня», близкое по значению к «Благочестивой деревне», может быть также связано с гаданием1.
— Это, — сказал он, — ясно указывает на то, что мы найдем нашего преступника в Божественной деревне.
Ма Жун и Чао Тай очень обрадовались, услышав это, и осведомились у судьи, как им действовать дальше.
— Проблема заключается в том, — задумался судья Ди, — как арестовать этого человека вне пределов моего округа. Я, конечно, могу обратиться за помощью к моим коллегам из соседнего округа, но очень боюсь, что, прежде чем будут соблюдены все формальности, этот парень уже покинет деревню. А может случиться так, что ему станет известно о наших поисках и он успеет убежать в какой-нибудь отдаленный округ, где мы его никогда не найдем.
Сдвинув брови, судья Ди некоторое время напряженно размышлял. Потом он сказал:
— Я вижу только одно решение. Завтра утром мы все вместе отправимся в Божественную деревню. Там мы снимем комнату в самой большой гостинице и выясним, кто в этих местах наиболее известный торговец шелком. Затем вы пойдете к нему и скажете, что я представитель богатой шелковой прядильни в Пекине и направляюсь в провинцию Цзянсу, чтобы закупить большое количество сырого шелка, который мы используем для производства пекинской парчи. Вы ему скажете, что, к несчастью, я по дороге заболел и мне придется на пару недель прервать мое Путешествие. Добавите также, что я очень боюсь, что не смогу добраться до Цзянсу вовремя, до окончания шелкового сезона, и что я бы предпочел отложить пyтешествие туда при условии, что смогу купить шелк здесь по разумной цене. Это будет для него привлекательным предложением, и он, безусловно, начнет собирать весь сырой шелк, который попадется ему гiод руку. Остальное предоставьте мне.
Изложив свой план, судья Ди вернулся к своей официальной работе. Поскольку он знал, что его не будет, вероятно, несколько дней, он разделался со всеми незаконченными делами и, более того, составил подробный отчет вышестоящим властям. Затем он вызвал начальника тюрьмы и передал ему печать своего кабинета, поручив в свое отсутствие вести всю рутинную работу и описав ему в нескольких словах предстоящее путешествие в Божественную деревню. Он добавил, что надеется вернуться в крайнем случае недели через две, и строго приказал никому ничего не рассказывать о своих планах.
Уже наступила ночь, поэтому судья Ди остался ночевать в своем личном кабинете.
На следующее утро он встал до зари и надел обычную одежду. Усевшись за стол, он написал письмо, обращенное к судье соседнего округа, и спрятал его в мешочек для серебряных монет, который всегда носил на теле. Под прикрытием темноты судья вместе с Ма Жуном и Чао Таем покинули здание суда.
Нет необходимости описывать их путешествие, совершенно лишенное событий. Через три дня они в нанятом паланкине добрались до Божественной деревни и остановились на ее окраине.
Во время предыдущего визита в эту деревню Ма Жун узнал, что самая большая гостиница принадлежит некоему господину Чжану. Поэтому судья Ди прежде всего послал вперед Ма Жуна и Чао Тая, чтобы те узнали, можно ли снять там комнату.
Подойдя к воротам гостиницы Чжана, Ма Жун позвал:
— Есть здесь кто-нибудь? Мы идем из Пекина, мой хозяин крупный торговец шелком. У вас найдется для нас комната?
Слуга, услышав, что прибыли важные гости, быстро открыл ворота и пригласил их войти. Он заверил их, что они сами могут выбрать себе комнату. Когда он спросил их о багаже, Ма Жун ответил, что их паланкин и багаж ждет на окраине деревни. Он велел Чао Таю пойти со слугой и привести судью Ди в гостиницу, а сам вошел внутрь. Управляющий гостиницей вышел во двор поздороваться с гостем и лично показал ему комнаты. Ма Жун выбрал две самых чистых и проследил, чтобы слуги навели там порядок. После этого он вышел к передним воротам, чтобы встретить паланкин с судьей Ди. Пока Чао Тай со слугой разгружали багаж, Ма Жун расплатился с носильщиками, провел судью Ди в его комнату и приказал принести ему горячего чая. Когда с чаепитием было покончено, явился управляющий с визитом вежливости. Он учтиво произнес:
— Я пришел справиться об имени почтенного гостя! Мне сказали, что господин из Пекина хочет здесь заключить сделку. Я часто исполняю роль посредника во всевозможных сделках и всегда почитаю за честь покровительствовать торговцам, проходящим через наши места. К вашим услугам прекрасная кухня, которая обеспечит вам любую еду и вино!
— Моя фамилия, — ответил судья Ди, — Лян, а имя Дигун. Я представляю крупную шелковую прядильню в Пекине. Мы вышли оттуда примерно месяц назад с намерением проследовать через ваши места в провинцию Цзянсу, где нам предстояло закупить большое количество шелка-сырца для нашего производства. Но к сожалению, я в пути заболел, и мы вынуждены остановиться здесь. Теперь я боюсь, что не смогу добраться до Цзянсу до окончания шелкового сезона. Так как в этих местах пересекаются великие шелковые пути с севера и юга, я надеюсь, что смогу купить шелк здесь. Каков сейчас рынок сырого шелка?
— Наша деревня, — сказал управляющий, — находится в некотором отдалении от Цзянсу, но все-таки мы регулярно получаем информацию о состоянии тамошнего рынка. Говорят, весна была необыкновенно мягкой, поэтому сырого шелка много. Сто катти продаются всего за тридцать пять серебряных монет. Здесь же сто катти стоят примерно тридцать девять серебряных монет. Если учесть, что путешествие сюда из Цзянсу занимает несколько недель и прикинуть стоимость перевозки, то в действительности оказывается, что шелк, купленный здесь за тридцать девять серебряных монет, дешевле, чем в Цзянсу!
Судья Ди сделал вид, что колеблется, и принялся задавать всевозможные вопросы относительно качества продаваемого здесь сырого шелка. Управляющий Чжан со знанием дела ответил на все его вопросы, и тогда судья Ди признался, что впервые выступает в роли странствующего представителя своей прядильни.
— Старый представитель, — пояснил он, — недавно умер, и хозяин назначил меня на его место. А я так некстати заболел! Но, несмотря на это, я все-таки очень хочу быть полезным своей прядильне! Так как шелк здесь, кажется, не слишком дорог, я попросил бы вас связать меня с кем-нибудь, кто занимается его продажей, а там посмотрим, удастся ли мне заключить сделку. Если я смогу здесь купить нужное мне количество шелка, это избавит меня от путешествия в Цзянсу!
Управляющий Чжан очень обрадовался возможности не только получить хорошие комиссионные в качестве посредника, но и приютить богатого постояльца со слугами, который щедро заплатит за комнаты, еду и питье. Он с удовольствием пообещал сделать все необходимое, чтобы связать «господина Ляна» с влиятельным торговцем шелком. С поклонами он удалился, приказав слуге принести освежающие напитки и заказать поварам хороший обед.
Когда путешественники поели, судья Ди велел Чао Таю остаться в комнате и сторожить багаж. Сам же он вместе с Ма Жуном отправился к управляющему и спросил его, уместно ли будет, если на встречу с торговцем они пойдут вместе.
Управляющий Чжан быстро вышел из-за стола и сказал, что с удовольствием будет их проводником. Он повел их по каким-то извилистым улочкам к оживленному торговому центру. По обе стороны улицы длинными рядами выстроились крупные лавки. По всему было видно, что торговля здесь процветает.
Когда Чжан остановился перед очень солидной лавкой, оттуда вышел приказчик, поклонился и сказал:
— Господин Чжан, пожалуйста, входите со своими друзьями! Хозяина сейчас нет, но он скоро вернется.
Судья Ди решил, что отсутствие хозяина ему только на пользу, потому что позволит выведать кое-какую информацию у приказчика. Он обратился к управляющему Чжану:
— Мы ведь ни куда не спешим! Давайте посидим здесь и подождем, пока вернется хозяин!
Вся компания вошла в просторную комнату, которая ничем не напоминала магазин, в ней не было даже обычного прилавка. С одной стороны у стены лежала высокая груда всевозможных товаров. У другой стены стояли красивый чайный столик из резного дерева и кресла. На побеленной стене большими красными буквами было написано название прядильни, а внизу пояснение, которое гласило, что здесь пересекаются торговые пути с севера и юга.
Все сели. Слуга подал чай. Во время обмена любезностями выяснилось, что хозяина лавки зовут Лу Чанпо и что здесь жили многие поколения его семьи. Приказчик поинтересовался, чем занимается судья Ди и какую прядильню в Пекине он представляет. По счастью, судья Ди вспомнил, что, когда в студенческие годы жил в Пекине, он часто проходил по улице Яочжа, на которой находилась крупная шелковая прядильня, кажется, под названием «Вэйи».. Это название он и сообщил приказчику.
Тот тотчас же широко улыбнулся:
— Это знаменитая прядильня! Простите! Мне следовало бы обходиться с вами с большим уважением. С тех пор как торговля в Пекине начала бурно развиваться, ваша прядильня посылает своих представителей прямо в Цзянсу, и здесь они появляются редко. Почему же вы пришли сюда за сырым шелком?
Судья Ди поведал ту же самую историю, которой провел управляющего Чжана. Он еще продолжал рассказывать, когда в комнату вошел человек лет сорока. Управляющий Чжан поспешно встал с кресла и представил: