Вангели Спиридон. Приключения Гугуцэ

   Встречаются на дороге куры, утки, индюшки. Но поди попробуй с ними посмейся, они рот открывают, только когда клюют или пьют.
   Подходит Гугуцэ к дому деда Луки. Дед не такой, как все. Он в прошлом году дал Гугуцэ арбуз.
   Гугуцэ стучит в дверь. Дверь скрипит, и появляется в ней шапка деда Луки.
   - Что тебе, Гугуцэ?
   - Дедушка Лука! Может, ты со мной посмеёшься?
   - Я завтракать сажусь, - отвечает дед Лука. - Ты уж, внучек, не сердись, но я сроду натощак не смеялся.
   Идёт Гугуцэ дальше, догоняет бабушку Тудору.
   - Бабушка Тудора, давай посмеёмся.
   - Что ты, милый! Я корову в стадо веду.
   И погоняет корову хворостинкой.
   Сворачивает Гугуцэ на соседнюю улицу, видит, люди колодец копают. Ищут воду, а вытаскивают одну землю. Садится Гугуцэ на корточки, заглядывает в колодец. Люди на дне меньше его шапки. Скоро до Америки дойдут, а воды всё нет.
   - Давайте посмеёмся! - кричит Гугуцэ.
   - Нашёл над чем смеяться! - сердятся люди.
   Грустный вернулся Гугуцэ домой. Как людей задобрить?
   "Залезу-ка я в трубу, испачкаюсь в саже и весь чёрный пройдусь по селу, - думает Гугуцэ. - Люди засмеются и больше не будут на меня сердиться. А ещё лучше, если я надену мамино платье и пойду в нём гулять".
   Но что-то шепчет ему: "Ничего не выйдет. Люди скажут: "Мало того, что он кинул комком земли в курицу старушки Иоанны, но ещё и ходит по селу шутом гороховым. Вот бесстыдник!"
   Что же придумать? Стоит Гугуцэ и думает, но думается ему плохо. Тогда он сел на завалинку. Но что-то и на ней ничего хорошего не придумывается. Тут залез Гугуцэ на забор и сразу всё придумал. И скорее побежал к людям, пока не забыл того, что придумано.
   Бежит по селу. Во дворах никого нет. Вдруг видит на краю дороги трактор. Крутит тракторист ручку, сердится, а трактор не заводится и точка.
   - Дяденька, - кричит Гугуцэ. - Ты ему песенку спой!
   - Какую ещё песенку? - ворчит тракторист.
   - А вот какую:
   Трактор, трактор, заведись
   С полуоборота!
   Трактор, трактор, покатись
   В новые ворота!
   Рассмеялся тракторист, а трактор как затарахтит, как рванётся с места. Догнал его тракторист, с ходу вскочил на сиденье, улыбается, машет мальчику рукой.
   Идёт Гугуцэ дальше. Видит, в винограднике старики землю рыхлят мотыгами. Мотыги большие, тяжёлые. Старики то и дело пот с лица рукавами смахивают. Среди них дедушка Лука.
   - Дедушка, дедушка, а ты спой мотыгам песенку, тогда мотыги сами пойдут.
   - Что ещё за песенку? - ворчат старики.
   Взял Гугуцэ мотыгу у деда Луки и запел:
   Тяпки-мотыжки,
   Хотите кочерыжки?
   Если хотите,
   Что ж вы стоите?
   Засмеялись старики, и мотыги сами пошли, засверкали. Видят старики, что делать им нечего, работа идёт сама, взялись за руки и отправились домой.
   Гугуцэ тоже шёл домой. Кого ни встретит, все ему рады. Но он всё-таки свернул в переулок, чтобы не проходить мимо дома старушки Иоанны.
   КАЧЕЛИ ГУГУЦЭ
   Каждый день Гугуцэ собираются сделать качели. Каждый день ребята прибегают к нему покачаться, и каждый день Гугуцэ хочется от стыда провалиться сквозь землю. Отцу некогда забить два столбика. Сегодня некогда, завтра некогда, а там Гугуцэ состарится - вот и качайся! Не устроить ли качели между телеграфными столбами! А вдруг провода порвутся и все телеграммы посыплются во двор Гугуцэ?
   Но пришёл день, когда Гугуцэ не вспомнил про качели.
   "Видно, - решили домашние, - что-то другое у него на уме".
   А Гугуцэ и в самом деле куда-то провалился. Ищет его мать, с ног сбилась, найти не может. Отец в это время с вёдрами ходил от огорода к колодцу и обратно - помидоры поливал. Не успел кончить, откуда ни возьмись - Гугуцэ!
   - Где пропадал? - рассердилась мама.
   - Нигде. Помидоры с отцом поливал, - отвечает Гугуцэ.
   Отец глянул сначала на вёдра, потом на свои руки, потом, нахмурив брови, на сына:
   - Смотри у меня!
   В субботу вечером Гугуцэ опять пропал. Мать ищет его - не находит, кличет - не докличется.
   Соседка в это время цветы поливала. Колодезный журавль ходил то вверх, то вниз.
   - Кума Олина, не видала Гугуцэ?
   Кума пожала плечами, вылила последнее ведро, и тут как из-под земли появился Гугуцэ. Мама его ругает, а Гугуцэ защищается:
   - Да я же цветы поливал с тётей Олиной!
   - Ну погоди, вернётся отец с работы...
   Вечером едет отец на повозке, остановился у колодца лошадей поить.
   Мама взяла Гугуцэ за плечи - не выкрутишься, - повела к отцу. Только начала жаловаться, а Гугуцэ исчез. Напоил отец лошадей, тронулась повозка, а за ней идёт Гугуцэ.
   - Ну, что ты сейчас скажешь?
   - Лошадей с отцом поил, вот что!
   Отец с матерью переглянулись и покачали головами.
   На другой день мама решила сводить Гугуцэ к врачу. Только сперва огурцы надо полить.
   Пошла на колодец. Видит, рядом с колодцем камни лежат. А в корзине на том конце журавля вместо камней какой-то другой груз. Батюшки, да это же шляпа Гугуцэ!
   - Вот ты где? А ну, слезай сейчас же!
   - Не слезу! Я же с тобой огурцы поливаю!
   К вечеру отец поставил качели.
   Качались на них соседские ребята, а Гугуцэ на них поглядывал: разве есть на свете качели, которые поднимут тебя выше колодезного журавля?
   ГУГУЦЭ С НОЖИКОМ
   Пришёл медведь к роднику, а под мышкой у него пчелиный улей.
   Любопытная козочка дождалась, пока медведь напьётся, и спрашивает:
   - Что новенького, косолапый?
   Медведь показывает улей:
   - Видала? Радио! Не могу без него. Музыку обожаю!
   Козочка - ушки на макушке. Но вместо радио слышит: земля трясётся! Это божья коровка скачет верхом на зайце.
   - Неужели не слыхали? Неужели не знаете, какую телеграмму отстукал дятел?
   "Всем! Всем! Всем! В ЛЕСУ ГУГУЦЭ!"
   - А ты всё поёшь? - рассердился медведь на радио, чуть об землю его не грохнул. - Слушай, божья коровка, он один или как?
   - Кто? Гугуцэ! С ножиком, косолапый, с ножиком! Про тебя спрашивал!
   Схватил медведь радио (помирать - так с музыкой) и бежать.
   "ГУГУЦЭ С НОЖИКОМ!" - неслось по всему лесу.
   Белка шторы в дупле задёрнула. Лиса вместе с хвостом забилась в барсучью нору. Волк в чертополохе засел, весь дрожит: а вдруг Гугуцэ из того же села, что и вчерашняя овца!
   "Всем! Всем! Всем! ГУГУЦЭ ВОЗЛЕ БАРСУЧЬЕЙ НОРЫ!"
   Лиса скок из норы и со всех ног в Липовую рощу:
   - Ай-ай! Клятву давала чёрных кур по пятницам не таскать! Это вы, лапки, виноваты, сами пошли, меня не спросили!
   А дятел стучит:
   "В последнюю минуту. ГУГУЦЭ У ЧЕРТОПОЛОХА!"
   - У-у! - завыл волк. - Медведь хоть радио завёл, новостями интересуется. А я вот пропадаю из-за своей серости! У-у!
   И помчался волк куда глаза глядят. А так как правый глаз ему подбили пастухи, то волк побежал налево.
   "ГУГУЦЭ С НОЖИКОМ В ЛИПОВОЙ РОЩЕ!"
   А там медведь с лисой спасались. Лиса радио на себе таскала, только бы одной не оставаться.
   Весь день в лесу был такой переполох, так трещал хворост под звериными лапами, что птенцы чуть не выпали из гнёзд, до того перепугались.
   - Мамочка! Что это? Уж не война ль какая?
   К вечеру медведь выбился из сил:
   - Не могу больше. Шкуру спасаю, а сам вон как её об кусты изодрал. Сходи, лиса, к дятлу, спроси, кто такой Гугуцэ, какой он с виду и насколько его ножик страшнее ружья.
   Дятел в ответ со смеху покатился:
   - Ага! Струсили! То-то! Гугуцэ давно уже дома. Ещё утром срезал ножиком дудочку и пошёл поить наседку с цыплятами.
   СТУПА
   Однажды утром мама разбудила Гугуцэ и говорит:
   - Сходи, милый, к дяде Симиону, попроси ступу. Буду коноплю толочь. Отцу охота конопляного молока.
   Гугуцэ хотя и встал, но ещё не совсем проснулся. Так сонный и отправился на другой конец села. Идёт и думает: какое у конопли может быть молоко? Вот масло - это другое дело.
   Дом за домом, дом за домом. Вот и дядина калитка. Тут Гугуцэ опомнился и схватился за голову: столько народу встретил по дороге и ни с кем не поздоровался!
   Гугуцэ бегом назад. Догнал прохожего, пожелал доброго утра. Но как поздороваться с остальными, если никого уже не видать? Узнал у агронома, кто где, и скорей в поле. На одном холме пололи сахарную свёклу, на другом убирали табак. Гугуцэ всех расспросил, видали его утром или нет. Кто видал, кто не видал, а кто, может, и видал, да забыл. На всякий случай Гугуцэ здоровался с каждым, никого не пропускал.
   Когда люди спрашивали Гугуцэ, зачем он к ним пожаловал, мальчик объяснял, что пришёл помочь, и просил у кого тяпку, у кого фартук, куда кладут табачные листья, у кого ещё что-нибудь. В саду лестницу одолжил и полез на дерево собирать абрикосы. При этом он не забывал смотреть по сторонам и, если кто-нибудь ехал на машине или в повозке, махал шляпой.
   Пока дошёл до трактористов, "Доброе утро" кончилось и нужно было говорить "Добрый день!" Гугуцэ подождал, пока все соберутся у полевой кухни, поздоровался с каждым и между делом помог трактористам управиться с обедом.
   Потом он зашагал на гумно, где зерно молотят. Там было много мужчин. Гугуцэ пожал всем руки и между делом наполнил зерном несколько мешков ростом с него самого.
   Напоследок он заглянул в курятник и каждой женщине, которая там работала, сказал "Добрый вечер!". И между делом помог пересчитать яйца.
   Домой он пришёл с таким видом, будто выиграл сражение, хоть от усталости ног под собой не чуял. Было уже темно.
   - Гугуцэ, где же ступа? - спросила мама.
   Гугуцэ хлопнул себя по лбу и бегом к дяде Симиону.
   ГУГУЦЭ НА МЕЛЬНИЦЕ
   Солнце было уже совсем высоко, а мельницу так и не открыли. Тётя Мариуца три раза доливала воду в котёл, она уже брала на растопку сухие палки от подсолнухов из своего забора, а дядя Ион всё ещё не принёс муки для мамалыги. Наконец терпение у тёти Мариуцы кончилось:
   - Ступай, дочка, к мельнику, скажи: если не даст муки, то и его забор пойдёт мне на дрова.
   Мельник ответил на это:
   - Как молоть, если пришло только три человека? Жернова сотрутся!
   А три женщины тем временем уже выдёргивали палки из его забора. Мельник забыл про мельницу и в чём был, без шапки, помчался спасать забор. Какой же ты хозяин, если без забора остался?
   Не успел он сосчитать, сколько палок выдернули, как услышал, что женщины принялись разбирать забор на мельнице. Мельник бегом туда. Глядь, в заборе дыра величиной с человека. Мельник встал в неё, и забор опять сделался целым.
   - Люди добрые, - кричит, - не выйду из забора, пока палок не вернут!
   Палки-то ему женщины принесли, да только не те. Вытащи они из огня те самые палки, какие взяли, они бы, конечно, подожгли мельницу. Но мельник не заметил, что палки ему подменили, и сразу успокоился:
   - Вот теперь другое дело!
   - А когда мука будет? - волновались люди.
   - Идите в село, дайте знать, чтобы ещё зерна привезли!
   - Ты - мельник, ты и ступай!
   Мельник вывалял пиджак в муке, чтобы всем было видно, кто он такой, и двинулся по главной улице, а трое мужчин шли по переулкам:
   - Эй! Все на мельницу! Везите зерно! Мелите муку!
   И перед мельницей словно из-под земли стали появляться тут полмешка, там полмешка...
   Мельник взвесил мешки глазами: нет, мельничный ковш ими не наполнишь.
   Люди сели вместе с ним на травку, стали прикидывать, кто из мужчин сейчас не в поле и мог бы добавить ещё зерна. Никого, кроме Гугуцэ!
   Мельник скорей на маслобойню, семечки в карман - и к Гугуцэ:
   - На тебе семечки, Гугуцэ. Угощайся! Кстати, не нужно ли тебе на мельницу? Муку для тебя сделаю - высший сорт, по особому заказу. Мамалыга из неё получится - язык проглотишь!
   Гугуцэ, видя, что бедняга мельник весь в поту, пожалел его и сказал сестрёнке:
   - Присматривай за домом. Я - на мельницу.
   Взял он целую шапку зерна, хороший мешок для муки, прибежал на мельницу и высыпал зерно из шапки прямо в мельничный ковш. Тот сразу наполнился, и мельница заработала на полный ход.
   - Ай да Гугуцэ! - кричали мужчины, бросая шапки под самое небо.
   А жёны стояли у калиток, поджидая мужей.
   Когда отец с матерью вернулись с поля, Гугуцэ сидел на пороге и строгал мешалку для мамалыги.
   ЩИПЦЫ ДЛЯ ОРЕХОВ
   Всякий раз, когда в селе Трое Козлят убирают грецкие орехи, без Гугуцэ не обойтись. Кто же, как не он, стряхнёт орехи с таких веток, до которых ни один шест не дотянется!
   И, конечно, все, у кого деревья повыше, первым делом идут к отцу Гугуцэ:
   - Слушай, кум, бери себе половину орехов, только дай в помощь своего малого, а то вороны весь урожай разворуют.
   Орехи мешками катились во двор к Гугуцэ.
   От круглых орехов отец скоро начал отказываться, брал одни продолговатые, но всё равно и утром, и вечером, и в дождь, и в мороз, и в жару двери в доме Гугуцэ так и трещали.
   Бедный отец только и знал, что ходил с дверями на спине к плотнику и от плотника да таскал с чердака один мешок зерна за другим, чтобы расплатиться за починку дверей. Не успеет дверь встать на своё место, как её приоткроют, вставят орех и - трах! - начинают закрывать!
   Когда наступала осень и с грецких орехов начинала слезать подсохшая, сморщенная одёжка, отец, догадываясь, что люди вот-вот постучатся к нему в ворота, пробовал на этот раз уладить дело по-доброму:
   - Гугуцэ, сынок, у тебя, может, нога болит?
   - Ничего, папа, уже прошла.
   И опять лез на самые дальние ветки, выше, чем прошлой осенью, и опять катились мешки с орехами во двор к Гугуцэ, и опять трещали двери в его доме.
   Сам плотник, радуясь, что и в этом году без работы не останется, пригласил Гугуцэ на своё ореховое дерево.
   Отец Гугуцэ ходил теперь с поднятыми бровями и опущенным носом.
   Двери снова принялись трещать, а плотник от удовольствия потирал руки.
   Но в один прекрасный день не оказалось работы у сельского кузнеца. Он решил прогуляться. Услышал кузнец, как трещат двери в доме Гугуцэ, и вошёл в дом:
   - Слушайте, люди добрые. Я вам сделаю щипцы для орехов.
   - Вот-вот-вот! - обрадовался отец Гугуцэ. - Что-то вроде этого вертелись и в моей голове, а ты, кум, пришёл и точно назвал, что именно.
   И кузнец выковал щипцы для орехов.
   Прошло лето, сморщилась кожица на орехах, а у Гугуцэ ни с того ни с сего начала побаливать нога.
   Щипцы для орехов тихо и мирно лежали в сундуке, а сами думали: "Что ж это стряслось у Гугуцэ с ногой?"
   ГУГУЦЭ И СНЕГОВИКИ
   Гугуцэ следил, как падают снежные хлопья, и ему казалось, что он видит белых козочек и овечек, потом появились белые зайцы, белые медвежата и даже белые тигрята. Вот только белых человечков не было ни одного, хоть плачь.
   Гугуцэ снял рукавицы, перемешал белых козочек, овечек, зайцев, тигрят, медвежат и вылепил снежную бабу. Баба получилась красивая, и Гугуцэ вылепил ей снежного мужика. Чтобы им было веселей, один за другим появились снежные дети. А там и в других дворах завелись снежные люди.
   Поздно вечером, когда никто не видит, снеговики учились ходить, а в полночь являлись друг к другу в гости и дарили маленьким снеговичкам леденцы (у людей они называются сосульками).
   Так бы они и жили в своё удовольствие, кабы не птицы.
   - Чучела! - кричали птицы. - Где хлеб?
   Снежные люди пожимали снежными плечами.
   - У людей хлеб, - тараторили птицы, - а у вас, у чучел, ни зерна, ни крошки. Люди пашут и сеют. А вы нет!
   - Что же нам пахать-то? Снег? - толковали снежные мужики. - А сеять? Тоже снег?
   - Надо же такое! - ворчали снежные бабы. - Кастрюльки-то нам прямо на головы напялили, а из чего кашу варят, даже не показали. Будь у нас зерно, мы бы птиц покормили, они бы и перестали дразниться.
   Малыши-снеговички слали друг другу снежинки-телеграммы: "ГУГУЦЭ РАСТЯПА, ЕГО ДРУЗЬЯ - РАЗИНИ".
   Поняли ребята, что снеговикам чего-то от них нужно, и сунули каждому ещё по метёлке в левую руку: дворы большие, пускай себе метут.
   Птицы как будто ждали этого, кликнули родню из соседних сёл и давай кружиться над снеговиками, дразнить и потешаться.
   Терпение у снежных людей лопнуло. Дождались они ночи и подняли восстание. Только те, кого слепили из снежных зайчиков, попрятались по чуланам. Остальные двинулись толпой прямо во двор к Гугуцэ.
   Снежные мужики сердито трясли метёлками. Снежные бабы с детишками несли в руках миски и котелки.
   Дом Гугуцэ был окружён со всех сторон. Залаяла собака. Зажёгся свет. Кто-то выглянул из окон. Родители ничего не заметили. Зато Гугуцэ всё стало ясно. Это не шутка, если твой дом осаждён.
   Гугуцэ вышел в сени, задвинул засов и спросил сквозь щёлку в двери:
   - Чего надо?
   Утром снежные люди как ни в чём не бывало стояли на своих местах, и у всех были зёрна и крошки.
   ДЕДУШКИН МИНИСТР
   Перед самым Новым годом Гугуцэ получил письмо от дяди, который жил в городе. В письме говорилось, что калачей в городе много, а вот тех, кто умеет как следует поздравить с Новым годом, осталось маловато. Тогда Гугуцэ взял бугай - прекрасный инструмент, который мычит, как бык, выбрал самый большой колокольчик, отец Гугуцэ запряг лошадь и во весь опор домчал мальчика до вокзала.
   Поезд нёсся по лесам, как сказочный конь. Всю ночь Гугуцэ стоял у окна и потихоньку выкрикивал новогодние пожелания. Паровоз свистел как раз тогда, когда нужно было кричать "Гей-гей!"
   Гугуцэ сложил вместе прошлогоднюю и позапрошлогоднюю колядки и даже присочинил к ним лишнюю строчку. Пусть в городе не думают, что деревенские знают только стишок про кудрявую собачку.
   На вокзале мальчика встретил дядя. Гугуцэ сразу послал дядю за кислым квасом. Если не смочишь хвост бугаю чем-нибудь кислым, то сколько его ни тяни, не замычит.
   Настал новогодний вечер. Гугуцэ первым поздравил дядю. Потом дядя дал ему список тех, кого не мешало бы поздравить по всем правилам. В том числе поэта Григоре Виеру, он сам из деревни и, наверно, соскучился по колядкам.
   Гугуцэ научил двоюродного брата, как тянуть бугай за хвост, чтобы он мычал погромче, взял свой колокольчик, и они пошли по городу, который двоюродный брат знал как свои пять пальцев.
   Вышли они на улицу, и тут в руках у Гугуцэ сам собой звякнул колокольчик. Двери домов начали открываться одна за другой, и на улицу высыпали люди. Вместо калачей они тащили вёдра с мусором.
   Гугуцэ перепугался и хотел удрать, но двоюродный брат расхохотался и объяснил, что в городе такой обычай: если звонит колокольчик, значит, пришла машина за мусором.
   Люди искали глазами, где же эта машина. Один из них догадался, что странная штуковина под мышкой у Гугуцэ - это бугай, и тут же пригласил ребят к себе в квартиру.
   Братья стали на пороге и начали:
   Разрешите петь, кричать,
   Вас, хозяев, величать?
   - Валяйте, ребята! Разрешаю.
   Братья вышли на середину комнаты и давай кричать всё, что знали про дядюшку Траяна. Потом они стали на балконе, и весь двор услышал, как дядя Траян надевает на коня шёлковую уздечку и золотое седло.
   - Вот колядка так колядка! - сказал человек, напоил бугай кислым квасом и позвонил по телефону.
   Он передал трубку Гугуцэ. Голос из трубки попросил поздравить его с Новым годом. Гугуцэ заставил бугай помычать в телефон, а хозяин за это дал ребятам ещё по одному калачу.
   Опять телефон! Как видно, слух о приезде Гугуцэ пронёсся по городу. Ничего не поделаешь. Пришлось бугаю ещё и ещё мычать в телефонную трубку.
   Потом дети вынули дядин список, поздравили одну улицу, поздравили другую, поздравили даже троллейбус с автобусом и спели им свою колядку:
   Как у дядюшки Траяна
   Расплясался конь буланый.
   Любит конь носиться вскачь,
   Не даёт себя запрячь.
   Но Траян помашет плёткой
   Разговор его короткий:
   "Становись в упряжку, друг,
   По земле скучает плуг.
   Мы сначала землю вспашем,
   А потом уже и спляшем".
   Гей-гей!
   Звони веселей!
   Сил у бугая поубавилось, а дядюшка Траян только входил во вкус, так ему нравилось на радость людям снова запрягать своего весёлого коня.
   - Эх! - сказал Гугуцэ, вернувшись к дяде. - До чего охота поздравить отца, маму, и дедушку, и всю деревню!
   Дядя положил было руку на телефонную трубку, но вспомнил, что телефона отцу Гугуцэ ещё не поставили.
   - Ладно. Что-нибудь придумаем! - И дядя набросил пальто на плечи.
   ...Была новогодняя ночь. Папа, мама, дедушка и сестрёнка Гугуцэ сидели за праздничным столом и поглядывали на телевизор. К их компании присоседился и стул самого Гугуцэ. Мама положила перед ним вилку и крошку хлеба.
   На экране трое молодых людей в фабричных шапках под каракуль исполняли колядку. Один держал бумажку и краешком глаза косился на неё, другие кричали "Гей-гей!" такими вялыми голосами, будто ели только по средам и пятницам.
   - Где-то сейчас наш Гугуцэ? - вздохнула мама.
   - Должно быть, возле той вон ёлки, вышиной с колокольню, - сказал отец. Он всегда всё знал.
   Вдруг сестрёнка закричала:
   - Бугай! Наш бугай замычал!
   Молодые люди на экране посторонились, и вперёд вышел Гугуцэ:
   Разрешите петь, кричать,
   Вас, хозяев, величать?
   Домашние хоть и раскрыли рты, но ни одного слова сказать не могли. Первой опомнилась мама:
   - Пой, сынок, величай! Вот только как же тебе дать калач?
   Гугуцэ пел во весь голос, а дойдя до "Гей-гей!", швырнул шапку об пол.
   Бугай мычал что было сил, пока от его хвоста не остался один обрывок.
   - Вот что довелось повидать! - сказал отец.
   А дедушка налил полный стакан вина и поднёс его к самому экрану телевизора, и чокнулся с шапкой Гугуцэ.
   - Твоё здоровье, дедушкин министр!
   БУКВЫ ИОНА КРЯНГЭ*
   ------* Ион Крянгэ (1837-1889) - великий румынский писатель, большой друг детей. Много лет учил ребятишек грамоте. ------
   Дедушка учился в школе всего два года, и, значит, у него образования было ровно два класса. Вот он нет-нет да и присядет в саду за парту, которую отец смастерил для Гугуцэ.
   - Хорошие наступили времена, школа на дом приходит, - говорил дедушка. - А я в первый класс ходил за девять вёрст, в село Стрымбу. Бывало, разбудит меня мать, как только петухи запоют, уложит книжки в котомку, сунет мне в руку бутылочку чернил (их тогда делали из бузины), вот я и топаю свои девять вёрст не по дороге, а по берегу Рэута и всё поглядываю, видна река или нет, заблудиться-то недолго.
   - Ты учился с Ионом Крянгэ, дедушка?
   - Чего не было, того не было. Крянгэ-то много постарше меня. Он тогда сам был учителем в Яссах. И вот как-то попал в наши края один из тех, кто у Крянгэ учился. Слово за слово, и вытянули мы из него, как он грамотным стал. История, скажу я тебе, Гугуцэ, просто удивительная.
   Приходит, значит, Крянгэ в школу, а под мышкой у него картонная коробка. В коробке буквы, да не простые, а сдобные и к тому же смазанные жжёным сахаром. Вытащит он их из коробки и одну за другой прикрепит булавками к классной доске. Да не просто так, а чтобы сложилось какое-нибудь слово. И вызывает ученика:
   "Прочти, - говорит, - только погромче, что у нас тут написано?"
   Если ученик читал правильно, Крянгэ разрешал ему выбрать буковку по вкусу и съесть. Съест её малыш, губы оближет, а Крянгэ и говорит:
   "Ещё разок прочти, что написано на доске, да смотри не забудь и ту буковку, какую ты сейчас съел".
   Передать тебе не могу, до чего вкусны были буковки Иона Крянгэ. Дети, они сластёны, век бы стояли у доски, где такие слова написаны. Ион Крянгэ, понимаешь ли, сам был бедняком. Гол как сокол, а ведь каждый вечер пёк свои сладости на целую ораву детей.
   - Вот бы мне съесть такую букву, дедушка!
   Дедушка наморщил лоб:
   - Поищи в горнице, может, где-нибудь и залежалась баранка Иона Крянгэ.
   Гугуцэ пошарил за фотографиями, за ковриками, вытащил сухой базилик из-за потолочной балки - никаких баранок. Мыши, должно быть, сгрызли.
   Когда опять к ним пришёл дедушка, Гугуцэ спросил:
   - Где же буковки Иона Крянгэ? Ты, наверное, пошутил, дедушка?
   Дедушка взял его за руку, повёл в горницу и снял с полки книжку:
   - Вот они где, милый ты мой Гугуцэ, вкусные буковки из печи Иона Крянгэ. Давай-ка отведаем, ну, скажем, вот это: "Козлятушки, ребятушки, отомкнитеся, отворитеся!" Ну как?
   Гугуцэ бережно положил книгу за пазуху и сказал:
   - Неправда, дедушка, что ты окончил только два класса. Не два, а целых восемьдесят!
   ГУГУЦА
   Все соседи вышли проводить Гугуцэ в школу. Сестрёнка помогала ему нести цветы. Папа ехал следом и вёз на машине знаменитую парту Гугуцэ. Директор нацепил на грудь все свои медали, вышел к воротам школы и подал Гугуцэ руку.
   Парту приняли во второй класс, а мальчика в первый и дали ему новую парту, за ней уже сидела какая-то девочка.
   - Ты кто?- спросил её Гугуцэ, когда начался урок.
   - Меня зовут Гугуца, - ответила девочка, когда урок кончился.
   На втором уроке задали писать точки. Гугуца заслоняла свои точки рукой, чтобы Гугуцэ их не списывал.
   Каждый день - новая буква. Учительница писала её на доске белым по чёрному, а ученики перетаскивали букву в свои тетрадки, но уже чёрным по белому.
   Выучив новую букву, Гугуца вытягивала из парты дыню, давала Гугуцэ понюхать и ела всю перемену. А если видела, что дыня слишком велика и в одиночку её не одолеть, то мальчик получал ломтик с хвостиком.
   На большой перемене Гугуца открывала окно и учила птиц читать:
   - Вот здесь я написала "ЧИК". Повторяйте за мной. Молодцы! А теперь "ЧИК-ЧИК". Ещё разочек. Ну-ка все вместе: "ЧИК-ЧИРИК!"
   Гугуцэ такой чепухой не занимался: как-никак, его парта во втором классе.
   Каждую новую букву Гугуца переписывала в чистую тетрадь. От этого её портфель с каждым днём делался тяжелее на одну букву. Чтобы у девочки хватило сил его таскать, мама пихала туда побольше еды.
   За партой девочка устроилась так, чтобы Гугуцэ, когда встанет отвечать урок, заслонял её от солнца. Она только и ждала, чтобы мальчик поднял руку и отвечал подольше. Прячется от солнца и радуется, а на перемене угощает Гугуцэ дыней: "Ты ведь теперь мой зонтик, я должна о тебе заботиться".