* * *
– Я поджарю тебя на медленном огне, если ты немедленно не оставишь мое оборудование в покое и не уберешься отсюда! – кричал, надрываясь, начальник службы питания. Его гнев вызвали действия капитан-лейтенанта Скотти, который выковыривал блок из компьютера, управлявшего действиями кухонных процессоров.– Да не кипятись ты так, парень, – сказал инженер. – Эта штука нужна мне для того, чтобы двигатели работали лучше.
– Чтоб они провалились, эти твои двигатели! – буйствовал начальник службы питания. – Из-за тебя мы все умрем голодной смертью. Вчера ты забрал порционный компьютер… Я подумал, ладно, обойдемся, раз уж ты не можешь без него обойтись. Теперь порции приходится делать вручную, в столовой из-за этого появились очереди, а меня замучили дурацкими вопросами. Ты скоро обдерешь весь корабль, как липку, и без толку!
– Как это без толку?! – завопил Скотт. – Как у тебя язык поворачивается, парень? Я все принесу назад и настрою так, что твой автоповар будет работать лучше прежнего!
– Так я тебе и поверил! Команда не станет есть какую-то лиловую кашицу, которая поползет из процессоров. А винить в этом будут меня! Я столько времени потел, составляя самые лучшие программы, а теперь все мои труды пошли прахом.
– Ну, вот, – удовлетворенно сказал Скотт. – Наконец-то добыл то, что хотел. – Положив в пакет несколько плат, инженер, весело насвистывая, удалился. Он едва ли заметил, как при его приближении поспешно захлопывались двери отсеков, а их хозяева становились перед ними, грудью преграждая ему путь. Мало кому удалось избежать печальной участи, постигшей кухню, но все старались спасти хотя бы то, что еще осталось нетронутым, и с облегчением вздохнули, когда инженер скрылся в машинном отсеке, держа перед собой на весу результаты своего очередного мародерского набега.
– Ага, ну вот и вы, наконец-то, а то я уже заждалась, – сказала старший механик Макконел. – Теперь мы можем испытать наши модификации. Подключите их прямо в контур. Ах, я до сих пор с удовольствием вспоминаю тот день, когда капитан наказал меня этим дополнительным дежурством.
В глазах Скотти засияла любовь. Причем, трудно было определить, к кому она больше относится: к женщине или к его драгоценным двигателям.
– Ну, конечно. Ты всегда с блеском выполняла свою работу, но вахты вне очереди особенно хорошо отразились на состоянии наших двигателей!
По обычно пустому пространству перед корпусами двигателей теперь змеились сотни разноцветных проводов, соединявших разнокалиберные компьютерные блоки, приборы и панели, лежавшие в рабочем беспорядке на палубе. Скотт и Макконел – пара одержимых энтузиастов – трудились здесь вдвоем; остальные их коллеги, не выдержав изнурительного ритма, постарались получить работу в других местах машинного отделения. Дополнительная вахта, назначенная старшему механику Макконел, означало то, что, отстояв положенное число часов нормальной вахты, она сменялась, отдыхала восемь часов, а затем заступала на следующее восьмичасовое дежурство. При таком плотном графике едва хватало времени, чтобы поспать, перекусить и привести себя в порядок. У инженера возникли кое-какие идеи, воплощение которых сулило некоторую прибавку мощности двигателей – работа их была основана на реакции между веществом и антивеществом – и Макконел, оказывала ему в этом деле весьма квалифицированную помощь.
– Утечка позитронов прекратилась, – сказала она с удовлетворением. – Дополнительное силовое поле прекрасно сработало, мистер Скотт.
– Вот именно. А кто мне помог? Ты, моя милая. Таких классных механиков нет ни на одном звездолете.
Они поколдовали еще немного, и вдруг Макконел осенило:
– Нам срочно нужен лазерный триггер! Иначе нам придется размонтировать главный пульт. Капитан не будет в восторге от этого, имея перед собой ублюдков-Клингонов.
– Лазерный триггер нам очень бы пригодился, – размышлял вслух Скотт. – Да вот беда, я не знаю, где его взять.
– У меня есть идея, – сказала старший механик. – Конечно, это попахивает воровством… Но ведь ради общего блага…
Замолчав, она посмотрела в глаза инженеру, надеясь – не без основания – увидеть в них одобрение и понимание. Ослепительно улыбнувшись, она вытерла ветошью руки и тут же исчезла.
Те, кто приготовился защищать насмерть свои приборы от варварских поползновений Скотти, просто не смогли устоять перед очаровательной Макконел. Всякая попытка сопротивления была обречена на провал, потому что теплая, обворожительная улыбка старшего механика могла растопить лед в самых холодных сердцах. Менее чем за час, она убедила техника из металлургической лаборатории, что ему вовсе не нужен маломощный лазер, по крайней мере, на ближайшие несколько часов.
Завладев добычей и вцепившись в нее, как коршун, она понесла ее в машинный отсек. Куча приборов пополнилась еще одной установкой, поблескивающей своими хромированными углами.
* * *
– Опять подрался? – спросил Маккой, осматривая большую, с рваными краями, рану на руке одного из капралов. При каждом ударе сердца наружу толчками выходила густая темная кровь. Маккой большим пальцем нажал на артерию, чтобы уменьшить потерю крови.– Я тут ни при чем, доктор, – стал горячо говорить капрал. – На меня напали сразу трое. Я им ничего не сделал, просто дежурил на посту.
– Так все говорят, – сказал Маккой, выуживая из раны осколки стекла при помощи пинцета. Затем он взял лупу, желая удостовериться, что там ничего не осталось. – Должно быть дело в женщине?
Капрал дернулся, вскочил из кресла, и из руки обильно потекла кровь. Похоже, его охватило замешательство, и он не мог решить, что для него лучше: то ли истечь кровью, то ли отдать себя в руки опытного врача, который в считанные минуты зашьет ему рану. Побледнев от потери крови, он благоразумно выбрал последнее и рухнул в кресло.
– Да, док. Однако это случилось внезапно для нас обоих. А потом выяснилось, что у нее есть не только муж, но еще и пара дружков. Вот они и решили отлупить меня как следует.
– Вы разве не могли без драки решить этот вопрос? Спали бы с ней все четверо, но по очереди… – Маккой был традиционалистом в делах, касавшихся сексуальных отношений. Различные групповые сцены, практиковавшиеся на борту «Энтерпрайза», изумляли и забавляли его. При этом ему всегда казалось, что он родился слишком поздно, не в том столетии, где находились его подлинные корни.
– Эй, осторожнее! Вы сделали мне больно, – запротестовал капрал.
– Извини, парень, – довольно равнодушно произнес Маккой. Он подтянул руку капрала поближе и приказал медсестре Чэпел:
– Подайте мне анаболический протоплазер.
Все мысли о том, что сам пострадавший был не безгрешен, и что это не первый случай и, наверное, не последний, уже вылетели из головы Маккоя. Теперь он был только хирургом, производящим операцию, хотя и простую, но требующую известного внимания и сосредоточенности. Не глядя, Маккой протянул руку, и медсестра ловко вложила в нее протоплазер.
– Не бойся, это не больно, – проговорил доктор, подтянув поврежденную руку под свет лампы, чтобы можно было видеть, как протоплазер аккуратно закроет рану и станет сращивать края рваной плоти.
– Вы что! Убить хотите меня? От такой боли рехнуться можно.
– Давай назад руку! – раздраженно повысил голос Маккой. – Этот чертов инструмент не работает. Машины! Они всегда выходят из строя, когда в них больше всего нуждаются. Медсестра! Иглу номер шесть. Я сам зашью рану. На протоплазер нет надежды.
– Доктор Маккой, но это же бессмысленно. Отказал протоплазер, но ведь я могу принести новый.
– Здесь я отдаю приказы, медсестра Чэпел! И прошу у вас иглу и нить, чтобы зашить рану. Вы принесете их, или мне самому идти?
– Послушайте, док, если вы слишком заняты… – начал было капрал.
– Откиньтесь на спинку кресла и заткнитесь. Все механизмы и инструменты на борту этого звездолета разваливаются на части. Я знал, что так когда-нибудь случится, и оказался прав! Но ты в надежных руках. Нынче мало кто из флотских врачей полагается на старые, испытанные методы, которые никогда не подводили.
– Послушайте, доктор, – обратилась к нему медсестра Чэпел, подававшая иголку с нитью. – Вы хотите, чтобы я вложила ему пулю между зубов, как предписывает один из ваших старых хваленых методов, или вы, все-таки, сделаете ему обезболивающий укол?!
Маккой удивленно взглянул на Чэпел и, подумав немного, приказал:
– Местная анестезия, один кубик эндорфинстимулятора.
Медсестра, у которой все было наготове, тут же положила шприц с обезболивающим средством на ладонь протянутой руки. Маккой глубоко вколол иглу разового шприца в известную ему точку на шее пациента, а затем отложил его в сторону.
– Меня удивляет, что эта штука сработала… А то я уже хотел вернуться к проверенным многоразовым шприцам.
– Ваше раздражение, док, действует мне на нервы, – сказал капрал.
Маккой дотронулся иглой до края раны. Пациент даже не пошевелился.
– Эндорфиновая хирургия. Теперь осталось наложить шов.
Быстрыми и опытными движениями доктор совместил края раны и принялся их сшивать. Капрал заморгал глазами, увидев, как игла пронзает его побледневшую от боли кожу, но эти неприятные ощущения продолжались недолго.
– Теперь все в порядке. Никогда не доверяю машинам. Они, как правило, подводят тогда, когда этого совсем не ждешь.
– Ради бога, не говорите так громко, док, а то накаркаете беду, – умоляюще проговорил капрал. – Я работаю механиком систем жизнеобеспечения. Если они откажут, то все мы будем дышать нерегенерированным воздухом или вакуумом.
Капрал испуганно посмотрел на брошенный протоплазер, перевел взгляд на иглу, которую с победным видом держал Маккой, и, немного помявшись, словно хотел еще что-то сказать, быстро выскочил за дверь.
– Ему здорово повезло, что на этом месте оказался столь старомодный доктор в деревенском стиле. М'Бенга, наверняка, ударился бы в панику в подобной ситуации.
– Сомневаюсь, доктор Маккой, – возразила ему Чэпел. – Доктор М'Бенга прошел великолепную подготовку на Вулкане.
– Ха, на Вулкане. Подумаешь! Что стоит их медицина? Они и шагу ступить не смеют без своих компьютеров и прочих электронных приборов. Отнимите у них эти игрушки, и они сразу растеряются. Верните меня в простую жизнь, в старое доброе время, когда все зависело от таланта хирурга, тогда и посмотрим, кто на что способен.
Маккой вернулся в свой заросший зеленью и цветами кабинет, продолжая что-то бурчать себе под нос, и тяжело плюхнулся в пневматическое кресло. Как всегда, раздалось слабое шипение, сопровождавшее автоматическую настройку формы кресла в соответствии с формой тела доктора; что очень раздражало его. Но кресло все же было удобным, и он признавал этот факт, скрепя сердце. Уединившись в кабинете, Маккой погрузился в невеселые размышления. Ему пришло в голову, что, в свое время, он принял ошибочное решение.
От него ушла жена, и он, находясь в состоянии депрессии, метался и не знал, что ему делать. А тут как раз производили очередной набор добровольцев в Звездный Флот, которому, среди прочих специалистов, нужны были врачи. Маккою страшно захотелось махнуть куда-нибудь подальше из осточертевшей Джорджии, спасаясь от неприятных воспоминаний о клинике, доме и всей планете.
Однако получилось так, что расстояния не стерли мысли о прошлом. Он теперь понял, что мог пролететь в космосе десять тысяч световых лет и все равно оказаться в начальной точке, в лабиринте собственных воспоминаний.
Потихоньку Маккой задремал; лишь одна мысль удерживалась какое-то время в его сознании, но затем тоже бесследно растворилась: «Лучше испытать любовь и потерять ее, чем никогда не любить».
* * *
– Удалось ли вам узнать хоть что-нибудь новое из материалов, доставленных с борта «Ти-Пау», мистер Спок? – поинтересовался Кирк.– Нет, сэр, абсолютно ничего. Сейчас, по моему поручению, их анализом занимается лейтенант Авитс. Мы хотим попробовать другой подход.
– Но вы уверены, что ничего не упустили? – не отступал от своего Кирк.
– Не думаю, чтобы я мог что-то упустить, капитан, – ответил Спок, и в его голосе не было ни единой нотки неуверенности. – Просто мне необходимо проанализировать информацию с другой точки зрения. Кроме того, это хорошая практика для лейтенанта Авитс.
– Как она работает, мистер Спок? Она пришла к нам с седьмой Базы с великолепной характеристикой.
– У нее несколько хромает подготовка по физике. Что касается знаний в области химии и биологии, то их можно признать адекватными. Думаю, что практическая работа восполнит имеющиеся пробелы.
– Очень хорошо, мистер Спок. Продолжайте, – Кирк вернулся к своим занятиям.
Спок же продолжал работу по компьютерному моделированию к возможных ситуаций на борту «Ти-Пау». Но даже лучший из вариантов не дотягивал по шкале вероятностей и до трех сотых процента. Завершив последнюю программу, Спок встал из своего кресла и, выпрямившись, обратился к Кирку.
– Можете идти, мистер Спок. Однако помните, что ровно через час вы должны сменить меня на вахте.
– Так точно, сэр.
Спок вышел из турболифта и бодрой походкой направился в каюту лейтенанта Авитс. Все время он не переставал думать о проблемах, стоявших перед «Энтерпрайзом», изучая их с различных точек зрения. Нажав кнопку сигнала у двери, замкомандира услышал: «Войдите». Прозвучавший женский голос был чист и мелодичен. Дверь бесшумно отворилась, и Спок переступил порог каюты. Войдя, старший помощник огляделся вокруг, сразу заметив и зарегистрировав в своей превосходной аналитической памяти все детали обстановки. Лейтенант Кандра Авитс сидела за маленьким письменным столом, заваленным распечатками, топографическими кубиками, кассетами и дисками. Судя по количеству материалов на столе, ее настольный компьютер работал в напряженном режиме несколько часов, а может быть, и целые сутки. В украшениях на стенах каюты явно чувствовалась женская рука. Голограммные изображения звезд чередовались с фотографиями причудливых пейзажей разных планет. Слабый запах жасмина в воздухе как нельзя лучше гармонировал с внешностью самой хозяйки каюты. Спок подумал, что Авитс анализировала свои феромоны с целью выяснения наилучшего сочетания искусственных ароматов с естественным запахом ее тела. Старший помощник хорошо понимал, что такой прекрасный конечный результат не мог быть случайным совпадением.
По достоинству оценив увиденное, но оставшись совершенно безучастным к женскому очарованию, что было логическим результатом его размышлений и действий в свете семилетнего цикла «пон фар», Спок, как непосредственный начальник, выделил усердие и опрятность лейтенанта Авитс.
– Лейтенант, – сказал он своим обычным ровным голосом, – вы закончили составление отчета по кораблю «Ти-Пау»?
– Вот он, мистер Спок, – ответила молодая женщина, подав дискету старшему помощнику. – Я проверила всю информацию, много думала, но не пришла ни к какому выводу. Причины трагедии на борту «Ти-Пау» недоступны моему пониманию. Есть, правда, у меня одно предположение, но…
Спок не сказал ничего, но вопросительно изогнулась его бровь.
– Ну, – нерешительно начала она, – я подумала, что, возможно, вулканцы совершали какой-то религиозный обряд, занимались медитацией, например, а затем не смогли вернуться в свои тела. Заблудились, или же им что-то помешало.
– Интересная мысль, – сказал Спок. – Вполне логично предположить, что один вулканец пожелал освободить свою душу от тесных уз бренного тела и выйти в среду чисто интеллектуального существования. Но кажется маловероятным, чтобы такое желание могло посетить всех вулканцев на борту «Ти-Пау» одновременно.
– Вы правы, мистер Спок – сказала женщина, потупив глаза, словно произнесла что-то неприличное. – Вы всегда правы.
– Я рассуждаю, исходя из предпосылок формальной логики. Правда, не всегда, можно получить правильный ответ, но этот способ позволяет делать меньше ошибок. Поэтому вполне логично во всех случаях применять законы логики. Больше шансов на успех.
Последовала длительная пауза, после которой Авитс подняла глаза, увлажненные едва наметившимися слезами. Спок внимательно всмотрелся в эти карие, блестящие озерца, будучи не в силах проникнуть в сумятицу мыслей женщины. Авитс нервно перебирала кассеты и записи на столе, а затем поднялась, напомнив естественной изящностью движений своего небольшого, упругого тела хищную кошку, притаившуюся в зарослях джунглей.
– Я… я изучала информацию, переданную с планеты доктором Треллвон-да, – наконец выдавила из себя лейтенант. – Там есть кое-что интересное.
– Пожалуйста, посвятите меня в основные подробности. У меня еще не было времени изучить ее.
– О… – произнесла Кандра Авитс. – Присядьте, мистер Спок. Располагайтесь поудобнее, прошу вас.
Старший помощник уселся на маленький стул, чуть отодвинув его от стола. Кандра примостилась на краешке своей кровати, подобрав под себя длинные, стройные ноги, и стала объяснять, оживленно жестикулируя.
– Эти данные просто поражают воображение, мистер Спок. Андорианец оценивает возраст пирамиды более чем в три миллиона лет. По некоторым признакам можно сделать вывод, что в последний раз ею пользовались около пятидесяти тысяч лет назад. К сожалению, не сохранилось никаких записей относительно того, что случилось с обитателями планеты после указанного срока. Треллвон-да считает, что все они переселились в другой мир, хотя причины этой миграции ему пока неясны.
– Нелогично. Солнце в этой системе занимает стабильное положение, а геологические данные не говорят о каких-либо проявлениях опасной для жизни солнечной активности в прошлом. Следовательно, природные катастрофы не могли быть причиной исчезновения этой высокоразвитой расы. – Спок наклонил голову и внимательно посмотрел на лейтенанта. – Обнаружены ли еще какие либо следы этой цивилизации, кроме единственной пирамиды?
– Нет, мистер Спок, – ответила Кандра, выпрямив ноги и придвигаясь заметно ближе к вулканцу. – Это единственное сооружение искусственного происхождения на всей планете. Топографические съемки, произведенные со спутников, подтверждают это. Треллвон-да предполагает, что жители этой планеты жили в городах, находившихся глубоко под землей. Посмотрите вот сюда.
Авитс одной рукой показала на экран дисплея, где мелькали данные археологического доклада Треллвон-да. Другая ее рука, как бы невзначай, оперлась на плечо Спока.
– Поразительно, – сказал Спок, поворачиваясь к лейтенанту.
– И вы тоже поражаете меня, – тихо, почти шепотом проговорила она. – Это… это правда, что вы испытываете сексуальное влечение лишь раз в семь лет?
– Да, в общем, верно, за редкими исключениями. Мы, вулканцы, во всем стараемся следовать логике, а секс нелогичен.
– Это может быть очень здорово, – сказала Кандра и пробежалась пальцами по груди Спока, обтянутой форменным кителем. – То, что вы сказали, относится лишь к чистым вулканцам, а в вас есть нечто человеческое, я знаю. Именно это и влечет меня к вам.
Единственным ответом были удивленно приподнятые брови Спока. Она поцеловала вулканца. Он не сопротивлялся, но и не проявил ответного желания. В порыве страсти Авитс обвила обеими руками мускулистое тело старпома и притянула к себе, пытаясь перетащить его на кровать. Легким движением корпуса Спок освободился из ее объятий.
– Лейтенант, вы позорите своим неподобающим поведением звание офицера. Кроме того, оно – нелогично.
– Логика не может ответить на все вопросы! Вы сами это сказали. Расслабьтесь, Спок, расслабьтесь – со мною. Природа создала нас для того, чтобы мы наслаждались нашими телами, прикасаясь ими друг к другу… Иначе невозможно извлечь удовольствие!
– Удовольствие можно испытать, решив какую-то сложную проблему. Физическое соприкосновение вовсе не обязательно.
– Так вы, значит, ощущаете удовольствие, – Авитс пришла в возбуждение. – Я так и думала. Легкая улыбка, появляющаяся у вас на губах, когда вы закончили сложные расчеты на компьютере, искорки в ваших глазах, когда вы несете дежурство, – что это, как не признаки того, что чувство удовольствия и вам не чуждо. Человеческая часть вашей натуры глубоко спрятана у вас внутри. Выпустите ее! Освободите! Вместе со мной!
Женщина попыталась опять привлечь его голову к себе на грудь и уже вытянула губы навстречу его губам, но Спок непреклонно выпрямился и, сняв ее руки, сухо произнес:
– Лейтенант Авитс, к концу этой вахты рапорт об археологических находках должен лежать передо мной.
Он вышел из каюты, не оглянувшись на Кандру, сжавшуюся в комочек на своей кровати. В уголках ее глаз были слезы.
Когда дверь закрылась, Спок вытянул перед собой руки. Они дрожали! Совершенно нехарактерно для вулканца. Океан чувств, поднявшийся у него в груди, был еще более необычен.
Спок поспешил по коридору к турболифту, надеясь, что никто не заметил этой аномалии в его поведении.
Кирк медленно поворачивался туда-сюда в своем командирском кресле, наблюдая за работой всех специалистов, находящихся в рубке. На экране монитора было зафиксировано изображение Алната-2, покрытое координатной сеткой, внутри которой передвигались две небольшие точки – «Энтерпрайз» и «Террор», находившийся несколькими сотнями километров выше. Чтобы оставаться в одном положении между дредноутом и местом археологических раскопок, компьютеры регулярно корректировали орбиту крейсера, включая в расчетное время импульсные двигатели. Эта работа находилась в ведение лейтенанта Зулу. Мичман Чехов проводил в это время утомительные тренировки с расчетами фазерных установок.
Наблюдая за Чеховым, который сидел к нему затылком, Кирк задумчиво покусывал нижнюю губу. Да, в этом молодом офицере он определенно узнавал самого себя в молодости. Импульсивный, склонный реагировать по первому впечатлению, не осмыслив, предварительно, ситуацию. И все же в нем был заложен потенциал хорошего командира звездолета. Кирку очень хотелось надеяться на благополучный исход встречи с клингонами. Тогда и у Павла Чехова появится шанс на достойное продолжение карьеры.
Послышалось шипение пневматических дверей турболифта. Капитан не стал оборачиваться, чтобы посмотреть на вошедшего в рубку. Его вахта заканчивалась, и он решил, что пришел Спок. Кирк не обманулся в своих предположениях. Вскоре в рубке раздался звонкий (Кирку он показался немного изменившимся) голос вулканца.
– Лейтенант Ухура, вам удалось пробить брешь в клингоновском колпаке?
– Нет, мистер Спок. Я еле успеваю поддерживать связь с экспедицией на планете.
– Почему бы вам не попытаться сделать одновременно оба дела. Такому опытному специалисту, как вы, это вполне по силам; кроме того, в вашем распоряжении почти неограниченные технические средства. Я бы хотел, чтобы вы использовали их с большей отдачей.
– Мистер Спок! – вскричала Ухура, которую задело за живое это несправедливое замечание. – Я делаю все, что от меня зависит. Даже поддержание лазерной коммуникации требует невероятных усилий. Мне приходится сопрягать компьютер с лазерной головкой, чтобы…
– Оправданиями пользуются лишь дилетанты, – сказал Спок, и в его голосе прозвучали нотки злости.
– Мистер Спок, – поспешил вмешаться в эту, начинавшую походить на перепалку, беседу Кирк. – Подойдите ко мне на пару слов.
– Разрешите сначала проверить функционирование моей службы, капитан.
– Я не привык повторять дважды, – Кирк слегка повысил голос.
– В чем дело?
Кирк изумленно заморгал: ему трудно было поверить, что перед ним сейчас стоит его старший помощник. Эта вызывающая манера поведения… Обычно спокойный, бесстрастный Спок явно поддался каким-то внезапно возникшим глубоким эмоциям.
– Ваше отношение к подчиненным оставляет желать лучшего, мистер Спок. Что случилось?
– Ничего, капитан, – ответил Спок уже более спокойным голосом.
Кирк, нахмурившись, наблюдал за обратной метаморфозой, происходившей со старшим помощником у него на глазах. Он все более становился похожим на того Спока, которого привык видеть Кирк. Но метаморфоза на этом не закончилась. Старпом превращался в нечто еще более холодное, чем раньше, как бы компенсируя эмоциональную вспышку.
– Вы чем-то расстроены?
– Это свойство людей, а я давно очистил свой разум от подобной нелепости. Неконтролируемые эмоции дают толчок разрушительным физиологическим процессам в организме и совершенно непродуктивны в мышлении, которое должно быть рациональным.
– Да, это верно, Спок. Я просто… проверял вас. Очевидно, мне показалось.
– Благодарю вас, сэр, – Спок сделал четкий поворот и молодцеватым шагом удалился к своей консоли. Он более походил на робота, чем на живое существо.