Страница:
Пенелопа рассмеялась.
— Я серьезно! Я эту публику знаю! Люди повалят в ресторан в одном случае — если заставить их поверить, что им туда нельзя, как ты не понимаешь! Скорейший путь заполнить столики — это отвечать звонящим, что все места заказаны и тут же поднять цены на салаты до восьми долларов, а на напитки — до четырех. Нужно нанять официантов, считающих себя выше обслуживания столов, и распорядительницу, надменно меряющую вошедших взглядом с головы до ног, — только тогда у Сэмми появится шанс! — Это было шуткой лишь наполовину, но его политика и без того срабатывала.
Автор обзора в «Уолл-стрит джорнал» сетовал на засилье высококлассных клубов и выдающихся шеф-поваров в Нью-Йорке. В одном «Таймуорнер» насчитали пять эксклюзивных ресторанов. Горожане устали от помпы и пышности, соскучившись по хорошей еде в простой обстановке. Именно этим критериям и отвечало заведение Сэмми. Я гордилась им до слез всякий раз, когда читала новую статью или слышала упоминание о ресторане, что происходило чертовски часто, помирая от желания увидеть все своими глазами. Однако Сэмми не звонил и не приглашал меня.
— Вот, — сказала подруга, вручая папку с рекламными листовками доставки обедов. — Мы вместе последний вечер, поэтому сегодня за ужин плачу я. Давай закажем что-нибудь поесть, а попить и выпить сходим в город.
Я уставилась на Пенелопу, словно та предложила вот так запросто смотаться в Бангладеш:
— В город? Ты шутишь. — Я без интереса пролистывала меню. — Тут есть нечего.
Подруга отобрала у меня папку и наугад взяла несколько листочков:
— Нечего есть? Вот китайская кухня, бургеры, суши, тайская кухня, пицца, индийская кухня, вьетнамская, гастроном, салат-бар, итальянские блюда… Все, больше есть нечего. Выбери что-нибудь, Бетт. Давай выбирай.
— Что возьмешь для себя, то и мне заказывай.
Я наблюдала, как она набрала номер какого-то заведения под названием «Наваб» и заказала два куриных тикка масала с рисом басмати и двумя корзинами чапатти. Положив трубку, подруга повернулась ко мне:
— Бетт, в последний раз тебя спрашиваю: как планируешь провести выходные?
С выразительным вздохом я вытянулась на диване.
— Пен, мне все равно. Дата не круглая. И так предстоит принимать у себя книжный клуб, этого больше, чем достаточно. В толк не возьму, почему обязательно надо что-нибудь устраивать, — я бы лучше пропустила этот день рождения. Подруга фыркнула.
— Нуда, правильно. Каждый говорит, что ему все равно, но только об этом и думает. Хочешь, я организую маленький ужин в субботу вечером? Ты, я, Майкл, несколько человек из «Ю-Би-Эс», девушки из твоего книжного клуба?
— Прекрасная идея, Пен, но Уилл просил не занимать субботу — мы идем в приличный ресторан, не помню, куда именно. Хочешь с нами?
Мы болтали, пока не доставили еду, и я не перетащила свежеотрощенную задницу с дивана к столу. Выкладывая ложкой куски острой курятины на тарелки с рисом, я внезапно ощутила, что буду очень скучать по Пенелопе. Ее присутствие несказанно облегчало ситуацию, и, что еще важнее, наши отношения наконец-то наладились. Я наблюдала, как Пен размахивает вилкой, подчеркивая какие-то смешные моменты в забавной истории, потом встала и крепко обняла подругу.
— Чего это ты? — спросила она.
— Мне будет очень не хватать тебя, Пен. Я буду жутко тосковать.
33
— Я серьезно! Я эту публику знаю! Люди повалят в ресторан в одном случае — если заставить их поверить, что им туда нельзя, как ты не понимаешь! Скорейший путь заполнить столики — это отвечать звонящим, что все места заказаны и тут же поднять цены на салаты до восьми долларов, а на напитки — до четырех. Нужно нанять официантов, считающих себя выше обслуживания столов, и распорядительницу, надменно меряющую вошедших взглядом с головы до ног, — только тогда у Сэмми появится шанс! — Это было шуткой лишь наполовину, но его политика и без того срабатывала.
Автор обзора в «Уолл-стрит джорнал» сетовал на засилье высококлассных клубов и выдающихся шеф-поваров в Нью-Йорке. В одном «Таймуорнер» насчитали пять эксклюзивных ресторанов. Горожане устали от помпы и пышности, соскучившись по хорошей еде в простой обстановке. Именно этим критериям и отвечало заведение Сэмми. Я гордилась им до слез всякий раз, когда читала новую статью или слышала упоминание о ресторане, что происходило чертовски часто, помирая от желания увидеть все своими глазами. Однако Сэмми не звонил и не приглашал меня.
— Вот, — сказала подруга, вручая папку с рекламными листовками доставки обедов. — Мы вместе последний вечер, поэтому сегодня за ужин плачу я. Давай закажем что-нибудь поесть, а попить и выпить сходим в город.
Я уставилась на Пенелопу, словно та предложила вот так запросто смотаться в Бангладеш:
— В город? Ты шутишь. — Я без интереса пролистывала меню. — Тут есть нечего.
Подруга отобрала у меня папку и наугад взяла несколько листочков:
— Нечего есть? Вот китайская кухня, бургеры, суши, тайская кухня, пицца, индийская кухня, вьетнамская, гастроном, салат-бар, итальянские блюда… Все, больше есть нечего. Выбери что-нибудь, Бетт. Давай выбирай.
— Что возьмешь для себя, то и мне заказывай.
Я наблюдала, как она набрала номер какого-то заведения под названием «Наваб» и заказала два куриных тикка масала с рисом басмати и двумя корзинами чапатти. Положив трубку, подруга повернулась ко мне:
— Бетт, в последний раз тебя спрашиваю: как планируешь провести выходные?
С выразительным вздохом я вытянулась на диване.
— Пен, мне все равно. Дата не круглая. И так предстоит принимать у себя книжный клуб, этого больше, чем достаточно. В толк не возьму, почему обязательно надо что-нибудь устраивать, — я бы лучше пропустила этот день рождения. Подруга фыркнула.
— Нуда, правильно. Каждый говорит, что ему все равно, но только об этом и думает. Хочешь, я организую маленький ужин в субботу вечером? Ты, я, Майкл, несколько человек из «Ю-Би-Эс», девушки из твоего книжного клуба?
— Прекрасная идея, Пен, но Уилл просил не занимать субботу — мы идем в приличный ресторан, не помню, куда именно. Хочешь с нами?
Мы болтали, пока не доставили еду, и я не перетащила свежеотрощенную задницу с дивана к столу. Выкладывая ложкой куски острой курятины на тарелки с рисом, я внезапно ощутила, что буду очень скучать по Пенелопе. Ее присутствие несказанно облегчало ситуацию, и, что еще важнее, наши отношения наконец-то наладились. Я наблюдала, как Пен размахивает вилкой, подчеркивая какие-то смешные моменты в забавной истории, потом встала и крепко обняла подругу.
— Чего это ты? — спросила она.
— Мне будет очень не хватать тебя, Пен. Я буду жутко тосковать.
33
— Спасибо, девочки, вы самые лучшие. — Я обняла всех по очереди.
Во время внеплановых сессий книжного клуба по случаю дня рождения кого-нибудь из нас мы ели торт и немножко выпивали, обычно какой-нибудь ликер. Сегодня был мусс из белого шоколада и старая добрая лимонная водка с пакетиками сахара и нарезанным лимоном. Выпив, я пришла в отличное расположение духа, тем более что кульминацией заседания стало торжественное вручение мне подарочного сертификата книжного отдела «Барнс энд Нобл» на сумму сто долларов.
— Хорошего тебе вечера, — пожелала Вика. — Позвони, если захочешь встретиться с нами после ужина с дядей.
Я кивнула, помахала на прощание и пошла вниз по лестнице, меланхолически размышляя, что пора заново учиться принимать приглашения поразвлечься. Был только час дня, Уилл ждал меня не раньше восьми, поэтому я уселась за маленький столик в «Старбаксе» с чашкой кофе лате с запахом ванили и свежей «Пост».
Привычки умирают, но не сдаются: я автоматически открыла «Шестую страницу» и с изумлением увидела большую статью о Водовороте с фотографией. Там говорилось, что «Сенсации Нью-Йорка» отказались печатать колонку Абигайль, уволив ее за фальсификацию резюме. Детали упоминались скупо, но, согласно неназванному источнику, она написала, что окончила Эмори, тогда как в действительности доучилась лишь до второго курса и не имела диплома бакалавра. Я набрала номер Пенелопы, прежде чем дочитала до конца.
— Пен, ты, случайно, не читала сегодня «Шестую страницу»? Ты должна это видеть. Немедленно!!!
Хотя я не забыла о Водовороте, но не пошла дальше клятвенных обещаний погубить ее карьеру. Эбби не написала обо мне ни строчки после мероприятия для «Плейбоя», то ли испугавшись моих угроз, то ли потому, что я ушла из «Келли и компании» и прекратила встречаться с Филипом. Однако я не переставала горячо желать ее краха.
— С днем рождения, Бетт!
— Что? А, да, спасибо. Так ты видела или нет сегодняшнюю «Пост»?
Пенелопа хохотала целую минуту, и у меня возникло ощущение, будто я что-то пропустила.
— Это мой тебе подарок, Бетт. С двадцативосьмилетием!
— О чем ты? Ничего не понимаю, что происходит? Ты имеешь к этому отношение? — спросила я с такой надеждой, что со стороны могла показаться жалкой.
— Можно и так сказать, — лукаво ответила Пенелопа.
— Пен, немедленно выкладывай, как все было! Это, может, лучший день в моей жизни! Объясняй!
— Ладно, не волнуйся. Затея совершенно невинная, все, можно сказать, само попало мне в руки.
— Что попало-то?
— Информация о том, что наша дорогая подруга Абигайль не закончила университет.
— Но каким образом ты узнала?
— Ну, когда мой бывший жених признался, что спутался с ней…
— Уточнение, Пен. Он сообщил, что спутался со случайной девушкой. Это я сказала, что он спутался с ней.
— Правильно. Так или иначе, когда я узнала, что между этой шлюхой и моим неудачником женихом что-то было, мне захотелось написать ей письмо и высказать все, что я о ней думаю.
— А при чем здесь университет? — Мне хотелось услышать самую грязь, а не излишние подробности.
— Бетт, к этому я и веду! Я не хотела посылать е-мэйл, потому что всегда есть вероятность, что электронное письмо прочтут миллионы людей. Но оказалось, адреса Эбби в Нью-Йорке нет в справочниках. Она, должно быть, мнила себя знаменитостью и опасалась, что у дверей будут топтаться поклонники в надежде хоть мельком увидеть звезду. Я позвонила в «Сенсации Нью-Йорка», но адреса от них не добилась, и тогда мне пришло в голову позвонить в Эмори.
— Теперь понимаю.
— Я решила, что, как выпускнице, мне не составит труда получить координаты соученицы, и позвонила в центр, где печатают альбомы выпускников, сказав, что ищу однокурсницу, чтобы пригласить на свадьбу.
— Отлично придумано, — похвалила я.
— Спасибо, я тоже так думаю. Короче, они проверили свои записи и не нашли выпускницы с таким именем. Не буду утопать в подробностях, скажу одно: буквально через несколько минут «раскопок» выяснилось, что хотя дражайшая Абигайль поступала с нами, ей не удалось закончить университет ни с нашим выпуском, ни с другим.
— Иисусе! Я, кажется, догадываюсь, к чему ты клонишь, и горжусь тобой, как никогда.
— Мало того, я пообщалась по телефону с девушкой из регистратуры, и она под большим секретом сообщила, что Эбби забрала документы за три курса до окончания, потому что декан факультета изящных искусств узнала, что Эбби спит с ее мужем, и предложила той немедленно уйти из университета. Мы не знали, потому что Эбби ни с кем не делилась, болтаясь по студгородку до самого нашего выпуска.
— Потрясающе, — выдохнула я. — Но вовсе не удивительно.
— За несколько минут я создала анонимный ящик на одном портале и оповестила милейшую редакцию «Сенсаций Нью-Йорка», что их прославленный автор колонки не имеет высшего образования, заодно намекнув, почему та осталась без диплома. Я звонила в их офис каждый день, спрашивая Абигайль, пока вчера мне не ответили, что такая у них больше не работает. Я тут же послала анонимный пасквиль-конспект в «Шестую страницу».
— Боже мой, Пенелопа, злая ты стерва, я и не подозревала, что ты на такое способна!
— Ну, как я уже сказала, с днем рождения! Я узнала об этом давно, но решила придержать новости и сделать тебе подарок, да и себе тоже, — добавила Пенелопа.
Разговор привел меня в бессовестно прекрасное настроение. Я представляла Эбби с протянутой рукой, просящую милостыню, или еще лучше — в фартуке продавщицы «Макдоналдса». Когда через две секунды телефон зажужжал снова, я открыла трубку, не посмотрев, кто звонит.
— Что, что еще? — Я решила, Пенелопа нечаянно упустила пикантную подробность.
— Алло? — послышался в трубке мужской голос. — Бетт?
Господи, Сэмми. Сэмми! Сэ-э-э-э-э-эмми!!! Меня охватило желание петь, танцевать и орать его имя гулким холмам, всей кофейне и окрестным кварталам.
— Приве-ет, — выдохнула я, едва веря, что звонок, которого я ждала пять месяцев, который вымолила своей волей и желанием, наконец-то раздался.
Сэмми рассмеялся моей откровенной радости.
— Приятно услышать твой голос.
— Твой тоже. Как дела?
— Хорошо. Я, наконец, открыл собственный ресторан, и…
— Знаю, я читаю об этом все статьи. Поздравляю! Огромный успех; по-моему, это просто невероятно! — Сгорая от Желания узнать, как ему удалось так быстро справиться, я боялась рисковать, атаковав Сэмми тысячей несносных вопросов.
— Спасибо. Так это, значит, мне нужно бежать, я только хотел позвонить и…
О-о… Он говорил тоном человека, который обзавелся новой квартирой и подружкой с приличной должностью, у которой нет поношенных тренировочных штанов с пятнами, а по квартире она разгуливает исключительно в прелестной шелковой пижаме… В общем, ничем не похожа на меня.
— …и спросить, не согласишься ли ты поужинать со мной сегодня?
Я подождала, желая убедиться, что правильно расслышала, но Сэмми ничего не добавил, и образовалась пауза.
— Ужин? — отважилась я переспросить. — Сегодня?
— У тебя, наверное, другие планы, да? Прости, что приглашаю в последний момент, но…
— Нет никаких планов! — закричала я, боясь, что он передумает, и наплевав, как это прозвучит. Бросив «Келли и компанию», я снова регулярно виделась с Уиллом на воскресных бранчах и ужинах по четвергам, поэтому надеялась, что дядя не обидится на мое отсутствие. — Я целиком за ужин.
По голосу Сэмми я поняла, что он улыбается.
— Прекрасно, тогда я заеду за тобой около семи. Можем посидеть за бокалом чего-нибудь в твоем квартале, а потом сходим в ресторан, если ты не против…
— Не против? Отличное, превосходное предложение. — Меня прорвало. — В семь? Ладно, тогда — до семи.
Я со щелчком сложила сотовый, боясь сказать лишнее слово и все испортить. Судьба. Непреложно, несомненно, очевидно — сама судьба подсказала Сэмми позвонить мне в день рождения. Это знак, что нам суждено быть вместе. Я соображала, стоит ли признаваться, что сегодня мне стукнуло двадцать восемь, и тут осознала, что вечером у меня свидание.
Приготовления были сумасшедшими. Я позвонила Уиллу из такси по дороге домой и рассыпалась в извинениях, но дядя лишь рассмеялся и сказал, что счастлив отложить ужин, если я наконец-то иду куда-то с молодым человеком. Полетев к маникюрше на углу, я сделала маникюр и педикюр, затем, спустив десять долларов, взяла десять минут расслабляющего массажа на специальном кресле.
Пенелопа оставила у меня часть вещей, пока в новой однокомнатной квартире в Грэмерси укрепляли дверь и окна, — многочисленные предметы одежды, среди них три платья, искусно расшитый топ, две пары туфель, четыре сумки и драгоценности, подаренные родителями в попытке отвлечь дочку от мрачных мыслей. Я примеряла, роняла, разбрасывала, лихорадочно металась по квартире, танцевала под песню «Нам хорошо» Пэт Бенетар176 с Миллингтон на руках и, наконец, к шести часам уселась на диван ждать.
При сообщении Симуса о том, что приехал Сэмми, я испугалась, что перестану дышать. Через минуту Сэмми был уже в дверях. Он изумительно выглядел в рубашке и пиджаке, но без галстука, — стильно и модно, но без излишних потуг. Волосы отпустил до прекрасной длины, когда их не назовешь ни длинными, ни короткими. Как у Хью Гранта, если хотите. Когда Сэмми наклонился поцеловать меня в щеку, от него чудесно пахло мылом и мятой, и если бы я не держалась за дверной косяк, точно хлопнулась бы в обморок.
— Очень рад встрече, Бетт. — Сэмми за руку вел меня к лифту.
«Арлекинки» не подвели: хотя после нашей последней встречи прошло несколько месяцев, у меня было ощущение, что мы расстались не далее как вчера.
— Я тоже, — отозвалась я, радуясь возможности целый вечер любоваться его профилем.
Сэмми повел меня в прекрасный винный бар в трех кварталах от дома, где мы уселись за дальний столик и всласть наговорились. Я с удовольствием убедилась, что он совсем не изменился.
— Расскажи, как твои дела, — попросил он, отпив красного вина, которое заказал со знанием дела. — Чем ты занималась все это время?
— Не у меня одной отличные новости, — возразила я, подумав, что от скромности не умру. — Я прочла, наверное, каждое слово о твоем заведении — отзывы фантастические!
— Ну, мне улыбнулась удача. Редко кому так везет. — Сэмми кашлянул со смущенным видом. — Бетт, мне… нужно тебе кое-что сказать.
О Господи. Плохой знак. Я выбранила себя за скороспелый энтузиазм — это же надо вообразить, что телефонный звонок Сэмми, пусть даже в мой день рождения, означает нечто большее, чем дружба. Он всего лишь сдержал обещание, данное знакомой. Проклятые «арлекинки», это они во всем виноваты. Я решила немедленно избавиться от этих жалких творений, слишком легко пробуждающих беспочвенные ожидания. Доминик или Энрике никогда не произносят «мне нужно что-то тебе сказать», перед тем как сделать предложение женщине своей мечты. Это слова мужчины, готового объявить, что он влюблен — но в другую. Вряд ли я смогу выдержать даже малую порцию плохих новостей.
— Неужели? — Я скрестила руки на груди в невольной попытке физически защититься от сообщения. — И что же?
Он как-то странно поглядел на меня, но тут некстати вмешался официант, положив перед Сэмми счет:
— Простите, ребята, что тороплю, но мы закрываемся на частную вечеринку. Прошу освободить столик как можно скорее.
Мне захотелось завизжать. Стоит ли ждать, чтобы услышать, что Сэмми влюблен в гибрид модели для купальников и матери Терезы? Наверное, да, потому что я ждала, пока Сэмми наберет в бумажнике денег без сдачи, ждала, пока он сбегает в комнату для мальчиков, ждала такси на улице, ждала, пока Сэмми с таксистом обсуждали, как лучше проехать в ресторан «Мистер N». Я с облегчением услышала, что мы идем в его ресторан, до этого я лишь робко надеялась на это. Затем Сэмми позвонили по-сотовому. Он что-то пробормотал, несколько раз сказал «угу» и один раз «да», но в целом был немногословен, и я поняла — у меня сжалось под ложечкой, — что он говорил с Ней. Когда Сэмми наконец сложил телефон, я повернулась, взглянула ему прямо в глаза и спросила:
— Так что ты хотел мне сказать?
— Невероятная штука… клянусь, я сам узнал об этом лишь пару дней назад, но… Помнишь, я упоминал о неизвестных инвесторах?
Хм, не похоже на признание в любви к другой женщине. Позитивный поворот, однако.
— Которые искали молодого шеф-повара? Тебе еще пришлось сочинять обоснование, предлагать меню и новые идеи?
— Точно, — кивнул он. — Так вот, оказывается, этим я обязан тебе.
Я смотрела на Сэмми с обожанием, ожидая признания, что я была его музой, вдохновляла и придавала сил, но продолжение относилось не совсем ко мне.
— Чудно, что именно я тебе об этом сообщаю, но они настояли, чтобы так и было… Инвесторы, которые меня поддержали, — это Уилл и Саймон.
— Что? — подскочила я. — Мои Уилл и Саймон? Он кивнул и взял меня за руку.
— Ты правда не знала? Я думал, может, ты их как-то убедила, но они уверяли, что ты и понятия об этом не имеешь. Я тоже не подозревал, пока позавчера юрист не представил нас друг другу.
От изумления я потеряла дар речи, обдумывая самое главное: Сэмми не признался в безнадежной и страстной любви к другой.
— Не знаю, что и сказать…
— Скажи, что ты не сумасшедшая. — Он наклонился ко мне.
— Сумасшедшая? Почему я должна быть сумасшедшей? Я счастлива за тебя! Интересно, почему Уилл ничего не сказал? Завтра за бранчем вытяну из него все.
— Да, он так и обещал, что расскажет завтра. Раздумывать над открытием было некогда: мы уже ехали по Нижнему Ист-Сайду и вскоре остановились у крошечного навеса, знакомого по газетным снимкам. Выйдя из такси, мы заметили прилично одетую пару, уныло смотревшую на табличку «Закрыто», висевшую снаружи. Повернувшись к нам, они разочарованно вздохнули:
— Похоже, сегодня не работают.
И они отправились искать счастья в другом месте. Я озадаченно посмотрела на Сэмми. Он улыбнулся:
— У меня для тебя сюрприз.
— Закрытая вечеринка? — спросила я с такой надеждой, что даже стало неловко.
Сэмми кивнул:
— Да, сегодня особенный вечер. Я закрыл ресторан, чтобы мы могли побыть одни. Надеюсь, ты не станешь возражать, если я ненадолго зайду на кухню. К сегодняшнему дню рождения у меня придумано специальное праздничное меню.
Я боялась упасть в обморок от счастья, поэтому сосредоточилась на том, чтобы аккуратно переставлять ноги, и прошла за Сэмми в затемненный обеденный зал, пытаясь что-то разглядеть в полумраке. В этот момент зажегся свет, и я увидела все. Вернее, всех.
— Сюрприз! — закричали собравшиеся и нестройно запели «С днем рожденья тебя». Я видела вокруг только знакомые лица.
— Боже мой!
Маленькие столы были сдвинуты вместе посреди зала. Все мои друзья и родные сидели за этим длинным столом и приветственно махали руками, что-то крича.
— Бо-же мой-й-й-й…
— Иди, присядь. — Сэмми за руку провел меня во главу стола.
По пути я обнимала и целовала каждого гостя. Когда уселась, Пенелопа надела мне на голову картонную тиару и сказала что-то вроде «сегодня ты героиня вечера», отчего я смутилась чуть не до слез.
— С днем рождения, детка! — воскликнула мама, целуя меня в щеку. — Мы с отцом ни за какие сокровища не согласились бы пропустить такой праздник!
От мамы слабо пахло ладаном. Она была одета в прелестное пончо ручной вязки, сделанное, несомненно, из неокрашенной шерсти. Отец сидел рядом с ней с тщательно причесанным «конским хвостом», в своих лучших «наотс», гордо выставленных на всеобщее обозрение.
За столом собрались все: Пенелопа с матерью, ликующей, что известность дочери позволила ей пройти в модное заведение; Майкл с Мегу, специально взявшие выходные; Келли, Генри — мужчина, с которым меня познакомили на празднике «Плейбоя»; книжный клуб в полном составе — у каждой в руках по новому роману в подарочной упаковке, — а на другом конце стола, напротив меня, — Саймон в облаке льна и Уилл, с удовольствием смакующий коктейль-тезку с мартини (потом я узнала, что Сэмми назвал фирменный напиток «Уилл»).
После многократных призывов «речь, речь» мне удалось подняться со стула и сказать несколько неуклюжих слов. Официант принес шампанское, и все выпили за мой день рождения и успех Сэмми.
А затем начался настоящий праздничный ужин. Горы тарелок с едой на подносах на плечах официантов, дымящиеся, источающие восхитительные ароматы кушанья, поставленные перед каждым с великой помпой… Я видела, как Сэмми занял место на другом конце стола и подмигнул мне, затем начал говорить с Викой, показав пальцем на пирсинг у нее в носу и чем-то ее насмешив.
Отдавая должное тающей во рту пряной молодой баранине, я обводила взглядом собравшихся за столом: гости оживленно разговаривали, передавая блюда по кругу и подливая друг другу шампанского. Я слышала, как родители знакомились с Келли, Кортни рассказывала матери Пенелопы о книжном клубе, а Саймон потешал анекдотами Майкла и Мегу.
Я наслаждалась атмосферой праздника, когда Уилл пододвинул ко мне стул.
— Особый вечер, не правда ли? — спросил он. — Ты удивлена?
— Безмерно! Уилл, как ты мог не сказать мне, что этот проект — дело ваших с Саймоном рук? Даже не знаю, как вас благодарить…
— Тебе не за что благодарить меня, дорогая. Мы сделали это не для тебя и даже, признаюсь, не для Сэмми, хотя я его очень люблю. Ты упомянула, что по субботам он готовит бранч в «Таверне Грэмерси», и нам стало любопытно. Несколько месяцев назад мы с Саймоном отважились сходить на бранч, и должен сказать, это сложило нас пополам. Мало того, что парень гениально готовит, он еще умеет прислушиваться к пожеланиям клиентов. Бранч был идеальный: «Кровавую Мэри» подали в точности, как я люблю, с каплей «Табаско»177 и двумя лаймами, «Нью-Йорк таймс» на столе оказалась заранее открытой на рубрике брачных объявлений, и в поле зрения не было картофеля. Ни одной картошки! Ни для нас, ни для кого другого в целом ресторане. Я несколько десятков лет хожу на бранч в «Эссекс-Хаус», и они до сих пор не освоили правильную организацию процесса. Мы с Саймоном только об этом и говорили и, в конце концов, решили прибрать парня к рукам, прежде чем это сделает кто-то другой.
— Ты ходил на бранч в «Таверну Грэмерси» специально, чтобы посмотреть на Сэмми?
— Дорогая, тебя явно сразил этот парень — это бросалось в глаза, — и мы с Саймоном заинтересовались. Конечно, не ожидали, что его искусство произведет на нас такое впечатление, но все обернулось дополнительным бонусом. Когда я спросил Сэмми о планах на будущее, он забормотал что-то насчет чего-то под названием «Хьюстонс». Стало ясно, что нужно вмешиваться и спасать парня от ада франшизы.
— Да, он еще в Турции признался, что вместе с приятелями из кулинарного института собирается открыть «Хьюстонс» в Верхнем Ист-Сайде.
Уилл звучно вздохнул и кивнул.
— Ужас, правда? Этот парень не создан для франшизы. Я сказал юристу, что дам деньги на все, но Сэмми придется взять на себя деловую часть. Я просил меня не беспокоить, разве что речь зайдет о столах для инвалидов. Теперь у меня есть более интересное занятие, чем колонка, от которой я решил отказаться.
Я была потрясена. Среди сюрпризов вечера этот оказался самым шокирующим.
— Что? Ты серьезно? А почему сейчас? Сколько лет существует колонка, сто или больше? Тебя читает весь мир, Уилл. Что будет с миром?
Дядя отпил мартини с задумчивым видом.
— Сколько вопросов, дорогая, как много вопросов… Неинтересная история, поверь мне. Все просто. Я и без «Сенсаций Нью-Йорка» знаю, что моя колонка — пережиток прошлого. Она имела успех очень долгое время, но пришла пора заканчивать.
— Понимаю. — В глубине души я сочла это правильным решением, но Уилл вел колонку еще до моего рождения, и как-то не верилось, что она перестанет существовать.
— Кстати, я говорил с редактором — сущий ребенок! — и получил уверения, что для тебя в газете всегда найдется место. Не хочу показаться занудой, Бетт, но повторяю: тебе стоит об этом задуматься. Ты прирожденный писатель, не пойму, почему ты зарываешь в землю свой талант. Скажи лишь слово, и мы устроим тебя сначала референтом, затем, надеюсь, помощником репортера.
— Я действительно хочу попробовать себя в писательском деле… — Ну вот, выдала то, что хотела хранить в секрете, пока все хорошенько не обдумаю.
— Слава Богу, я надеялся это услышать. Честно говоря, давно пора. Но лучше поздно, чем никогда. Сегодня же позвоню редактору.
— Нет, Уилл, не то. Боюсь, тебе не понравится…
— Боже милостивый, только не говори, что будешь писать о свадьбах в рубрику «Стиль». Только не это!
— Хуже, — ответила я больше для эффекта, чем искренне. — Я собираюсь написать любовный роман. Уже придумала общий сюжет, и, по-моему, получилось неплохо. — Я приготовилась обороняться, но, к моему удивлению, это не понадобилось.
Дядя пристально посмотрел на меня и кивнул.
— Может, виноваты производители мартини, но это кажется мне не лишенным смысла, детка. — Уилл поцеловал меня в щеку.
Любовные романы… Это правда. После Турции и блестящего мирка, куда я попала благодаря «Келли и компании», в голове возникли два незадачливых персонажа и цепочка соединивших их событий. Пусть кто-то скажет, что я взяла сюжет из личного опыта, или сочтет это плодом моей фантазии, но в любом случае мне понравилось сочинять. Впервые за долгое время мне что-то понравилось, не считая сегодняшнего праздника.
Я собиралась поделиться планами с родителями, когда зазвонил сотовый. Как странно, удивилась я, все родные и знакомые здесь, в зале. Потянувшись к сумке выключить мобильник, на дисплее я увидела номер Элайзы. С ней я не виделась и не общалась после вечеринки «Плейбоя». Со мной хотела говорить девица, которая по какой-то причине — то ли мозг не получал достаточно питания, то ли одержимость Филипом перешла все границы, то ли просто ради спортивного интереса — не один месяц поставляла информацию обо мне Абигайль. Стало любопытно. Я вышла в кухню и ответила на звонок:
— Алло, Элайза?
— Бетт, это ты? Слушай, у меня потрясающие новости!
— Неужели? И какие же? — Я с удовольствием ощущала, что интонация удалась: холодная, отчужденная и в высшей степени безразличная, в точности как я и хотела.
— У тебя вроде были… э-э-э… некоторые отношения с вышибалой из «Бунгало», открывшим ресторан «Мистер N»?
Она снова притворялась, будто не помнит имени Сэмми, но мне было лень ее поправлять.
— Да. Кстати, я сейчас здесь и нахожусь.
— Ты там? Ты сейчас в ресторане?! Боже мой, это слишком хорошо! Слушай, я только что получила информацию, что Линдси Логан178 сейчас проездом в Нью-Йорке, на одну ночь, по пути из Лондона в Лос-Анджелес. «Фон датч»179 недавно стал нашим клиентом, Линдси — их новый представитель по работе с прессой. И знаешь что? Она хочет, во что бы то ни стало поужинать в «Мистере N»! Я сейчас еду забирать ее из «Мандарин ориентал». Не знаю, сколько с ней народу, но, полагаю, всего несколько человек. Мы будем у вас через полчаса, максимум через час. Скажи твоему шеф-другу, чтобы все было ВИП с сегодняшним меню. Бетт, только подумай, какую прессу это ему обеспечит!
Я солгала бы, сказав, что не колебалась, сообщать ли Сэмми о предложении Элайзы, — это обеспечило бы ресторану упоминание в тех немногих национальных изданиях, которые еще не писали о «Мистере N». Но, украдкой взглянув через застекленную кухонную дверь, я увидела, как Сэмми водружает торт в центре стола. Необъятных размеров прямоугольное сооружение с гигантскими пирамидами из взбитых сливок украшал узор из цветной глазури. Я подалась вперед, желая разглядеть получше, и узнала обложку любовного романа «Высокий и смуглый кейджан»180, изображенную на поверхности торта с помощью кондитерского шприца. Все смеялись, указывая друг другу на торт, и спрашивали Уилла, куда я подевалась.
Появившаяся на долю секунды потенциальная возможность «пиарить» ресторан при помощи Линдси Логан исчезла, поскольку я ответила:
— Спасибо за заботу, но ничего не получится. Ресторан закрыт на спецобслуживание — частная вечеринка.
Прежде чем Элайза успела запротестовать, я дала отбой и вернулась за стол. Никакой лжи, думала я, растроганно оглядываясь вокруг. Это, безусловно, лучший праздник сезона.
Во время внеплановых сессий книжного клуба по случаю дня рождения кого-нибудь из нас мы ели торт и немножко выпивали, обычно какой-нибудь ликер. Сегодня был мусс из белого шоколада и старая добрая лимонная водка с пакетиками сахара и нарезанным лимоном. Выпив, я пришла в отличное расположение духа, тем более что кульминацией заседания стало торжественное вручение мне подарочного сертификата книжного отдела «Барнс энд Нобл» на сумму сто долларов.
— Хорошего тебе вечера, — пожелала Вика. — Позвони, если захочешь встретиться с нами после ужина с дядей.
Я кивнула, помахала на прощание и пошла вниз по лестнице, меланхолически размышляя, что пора заново учиться принимать приглашения поразвлечься. Был только час дня, Уилл ждал меня не раньше восьми, поэтому я уселась за маленький столик в «Старбаксе» с чашкой кофе лате с запахом ванили и свежей «Пост».
Привычки умирают, но не сдаются: я автоматически открыла «Шестую страницу» и с изумлением увидела большую статью о Водовороте с фотографией. Там говорилось, что «Сенсации Нью-Йорка» отказались печатать колонку Абигайль, уволив ее за фальсификацию резюме. Детали упоминались скупо, но, согласно неназванному источнику, она написала, что окончила Эмори, тогда как в действительности доучилась лишь до второго курса и не имела диплома бакалавра. Я набрала номер Пенелопы, прежде чем дочитала до конца.
— Пен, ты, случайно, не читала сегодня «Шестую страницу»? Ты должна это видеть. Немедленно!!!
Хотя я не забыла о Водовороте, но не пошла дальше клятвенных обещаний погубить ее карьеру. Эбби не написала обо мне ни строчки после мероприятия для «Плейбоя», то ли испугавшись моих угроз, то ли потому, что я ушла из «Келли и компании» и прекратила встречаться с Филипом. Однако я не переставала горячо желать ее краха.
— С днем рождения, Бетт!
— Что? А, да, спасибо. Так ты видела или нет сегодняшнюю «Пост»?
Пенелопа хохотала целую минуту, и у меня возникло ощущение, будто я что-то пропустила.
— Это мой тебе подарок, Бетт. С двадцативосьмилетием!
— О чем ты? Ничего не понимаю, что происходит? Ты имеешь к этому отношение? — спросила я с такой надеждой, что со стороны могла показаться жалкой.
— Можно и так сказать, — лукаво ответила Пенелопа.
— Пен, немедленно выкладывай, как все было! Это, может, лучший день в моей жизни! Объясняй!
— Ладно, не волнуйся. Затея совершенно невинная, все, можно сказать, само попало мне в руки.
— Что попало-то?
— Информация о том, что наша дорогая подруга Абигайль не закончила университет.
— Но каким образом ты узнала?
— Ну, когда мой бывший жених признался, что спутался с ней…
— Уточнение, Пен. Он сообщил, что спутался со случайной девушкой. Это я сказала, что он спутался с ней.
— Правильно. Так или иначе, когда я узнала, что между этой шлюхой и моим неудачником женихом что-то было, мне захотелось написать ей письмо и высказать все, что я о ней думаю.
— А при чем здесь университет? — Мне хотелось услышать самую грязь, а не излишние подробности.
— Бетт, к этому я и веду! Я не хотела посылать е-мэйл, потому что всегда есть вероятность, что электронное письмо прочтут миллионы людей. Но оказалось, адреса Эбби в Нью-Йорке нет в справочниках. Она, должно быть, мнила себя знаменитостью и опасалась, что у дверей будут топтаться поклонники в надежде хоть мельком увидеть звезду. Я позвонила в «Сенсации Нью-Йорка», но адреса от них не добилась, и тогда мне пришло в голову позвонить в Эмори.
— Теперь понимаю.
— Я решила, что, как выпускнице, мне не составит труда получить координаты соученицы, и позвонила в центр, где печатают альбомы выпускников, сказав, что ищу однокурсницу, чтобы пригласить на свадьбу.
— Отлично придумано, — похвалила я.
— Спасибо, я тоже так думаю. Короче, они проверили свои записи и не нашли выпускницы с таким именем. Не буду утопать в подробностях, скажу одно: буквально через несколько минут «раскопок» выяснилось, что хотя дражайшая Абигайль поступала с нами, ей не удалось закончить университет ни с нашим выпуском, ни с другим.
— Иисусе! Я, кажется, догадываюсь, к чему ты клонишь, и горжусь тобой, как никогда.
— Мало того, я пообщалась по телефону с девушкой из регистратуры, и она под большим секретом сообщила, что Эбби забрала документы за три курса до окончания, потому что декан факультета изящных искусств узнала, что Эбби спит с ее мужем, и предложила той немедленно уйти из университета. Мы не знали, потому что Эбби ни с кем не делилась, болтаясь по студгородку до самого нашего выпуска.
— Потрясающе, — выдохнула я. — Но вовсе не удивительно.
— За несколько минут я создала анонимный ящик на одном портале и оповестила милейшую редакцию «Сенсаций Нью-Йорка», что их прославленный автор колонки не имеет высшего образования, заодно намекнув, почему та осталась без диплома. Я звонила в их офис каждый день, спрашивая Абигайль, пока вчера мне не ответили, что такая у них больше не работает. Я тут же послала анонимный пасквиль-конспект в «Шестую страницу».
— Боже мой, Пенелопа, злая ты стерва, я и не подозревала, что ты на такое способна!
— Ну, как я уже сказала, с днем рождения! Я узнала об этом давно, но решила придержать новости и сделать тебе подарок, да и себе тоже, — добавила Пенелопа.
Разговор привел меня в бессовестно прекрасное настроение. Я представляла Эбби с протянутой рукой, просящую милостыню, или еще лучше — в фартуке продавщицы «Макдоналдса». Когда через две секунды телефон зажужжал снова, я открыла трубку, не посмотрев, кто звонит.
— Что, что еще? — Я решила, Пенелопа нечаянно упустила пикантную подробность.
— Алло? — послышался в трубке мужской голос. — Бетт?
Господи, Сэмми. Сэмми! Сэ-э-э-э-э-эмми!!! Меня охватило желание петь, танцевать и орать его имя гулким холмам, всей кофейне и окрестным кварталам.
— Приве-ет, — выдохнула я, едва веря, что звонок, которого я ждала пять месяцев, который вымолила своей волей и желанием, наконец-то раздался.
Сэмми рассмеялся моей откровенной радости.
— Приятно услышать твой голос.
— Твой тоже. Как дела?
— Хорошо. Я, наконец, открыл собственный ресторан, и…
— Знаю, я читаю об этом все статьи. Поздравляю! Огромный успех; по-моему, это просто невероятно! — Сгорая от Желания узнать, как ему удалось так быстро справиться, я боялась рисковать, атаковав Сэмми тысячей несносных вопросов.
— Спасибо. Так это, значит, мне нужно бежать, я только хотел позвонить и…
О-о… Он говорил тоном человека, который обзавелся новой квартирой и подружкой с приличной должностью, у которой нет поношенных тренировочных штанов с пятнами, а по квартире она разгуливает исключительно в прелестной шелковой пижаме… В общем, ничем не похожа на меня.
— …и спросить, не согласишься ли ты поужинать со мной сегодня?
Я подождала, желая убедиться, что правильно расслышала, но Сэмми ничего не добавил, и образовалась пауза.
— Ужин? — отважилась я переспросить. — Сегодня?
— У тебя, наверное, другие планы, да? Прости, что приглашаю в последний момент, но…
— Нет никаких планов! — закричала я, боясь, что он передумает, и наплевав, как это прозвучит. Бросив «Келли и компанию», я снова регулярно виделась с Уиллом на воскресных бранчах и ужинах по четвергам, поэтому надеялась, что дядя не обидится на мое отсутствие. — Я целиком за ужин.
По голосу Сэмми я поняла, что он улыбается.
— Прекрасно, тогда я заеду за тобой около семи. Можем посидеть за бокалом чего-нибудь в твоем квартале, а потом сходим в ресторан, если ты не против…
— Не против? Отличное, превосходное предложение. — Меня прорвало. — В семь? Ладно, тогда — до семи.
Я со щелчком сложила сотовый, боясь сказать лишнее слово и все испортить. Судьба. Непреложно, несомненно, очевидно — сама судьба подсказала Сэмми позвонить мне в день рождения. Это знак, что нам суждено быть вместе. Я соображала, стоит ли признаваться, что сегодня мне стукнуло двадцать восемь, и тут осознала, что вечером у меня свидание.
Приготовления были сумасшедшими. Я позвонила Уиллу из такси по дороге домой и рассыпалась в извинениях, но дядя лишь рассмеялся и сказал, что счастлив отложить ужин, если я наконец-то иду куда-то с молодым человеком. Полетев к маникюрше на углу, я сделала маникюр и педикюр, затем, спустив десять долларов, взяла десять минут расслабляющего массажа на специальном кресле.
Пенелопа оставила у меня часть вещей, пока в новой однокомнатной квартире в Грэмерси укрепляли дверь и окна, — многочисленные предметы одежды, среди них три платья, искусно расшитый топ, две пары туфель, четыре сумки и драгоценности, подаренные родителями в попытке отвлечь дочку от мрачных мыслей. Я примеряла, роняла, разбрасывала, лихорадочно металась по квартире, танцевала под песню «Нам хорошо» Пэт Бенетар176 с Миллингтон на руках и, наконец, к шести часам уселась на диван ждать.
При сообщении Симуса о том, что приехал Сэмми, я испугалась, что перестану дышать. Через минуту Сэмми был уже в дверях. Он изумительно выглядел в рубашке и пиджаке, но без галстука, — стильно и модно, но без излишних потуг. Волосы отпустил до прекрасной длины, когда их не назовешь ни длинными, ни короткими. Как у Хью Гранта, если хотите. Когда Сэмми наклонился поцеловать меня в щеку, от него чудесно пахло мылом и мятой, и если бы я не держалась за дверной косяк, точно хлопнулась бы в обморок.
— Очень рад встрече, Бетт. — Сэмми за руку вел меня к лифту.
«Арлекинки» не подвели: хотя после нашей последней встречи прошло несколько месяцев, у меня было ощущение, что мы расстались не далее как вчера.
— Я тоже, — отозвалась я, радуясь возможности целый вечер любоваться его профилем.
Сэмми повел меня в прекрасный винный бар в трех кварталах от дома, где мы уселись за дальний столик и всласть наговорились. Я с удовольствием убедилась, что он совсем не изменился.
— Расскажи, как твои дела, — попросил он, отпив красного вина, которое заказал со знанием дела. — Чем ты занималась все это время?
— Не у меня одной отличные новости, — возразила я, подумав, что от скромности не умру. — Я прочла, наверное, каждое слово о твоем заведении — отзывы фантастические!
— Ну, мне улыбнулась удача. Редко кому так везет. — Сэмми кашлянул со смущенным видом. — Бетт, мне… нужно тебе кое-что сказать.
О Господи. Плохой знак. Я выбранила себя за скороспелый энтузиазм — это же надо вообразить, что телефонный звонок Сэмми, пусть даже в мой день рождения, означает нечто большее, чем дружба. Он всего лишь сдержал обещание, данное знакомой. Проклятые «арлекинки», это они во всем виноваты. Я решила немедленно избавиться от этих жалких творений, слишком легко пробуждающих беспочвенные ожидания. Доминик или Энрике никогда не произносят «мне нужно что-то тебе сказать», перед тем как сделать предложение женщине своей мечты. Это слова мужчины, готового объявить, что он влюблен — но в другую. Вряд ли я смогу выдержать даже малую порцию плохих новостей.
— Неужели? — Я скрестила руки на груди в невольной попытке физически защититься от сообщения. — И что же?
Он как-то странно поглядел на меня, но тут некстати вмешался официант, положив перед Сэмми счет:
— Простите, ребята, что тороплю, но мы закрываемся на частную вечеринку. Прошу освободить столик как можно скорее.
Мне захотелось завизжать. Стоит ли ждать, чтобы услышать, что Сэмми влюблен в гибрид модели для купальников и матери Терезы? Наверное, да, потому что я ждала, пока Сэмми наберет в бумажнике денег без сдачи, ждала, пока он сбегает в комнату для мальчиков, ждала такси на улице, ждала, пока Сэмми с таксистом обсуждали, как лучше проехать в ресторан «Мистер N». Я с облегчением услышала, что мы идем в его ресторан, до этого я лишь робко надеялась на это. Затем Сэмми позвонили по-сотовому. Он что-то пробормотал, несколько раз сказал «угу» и один раз «да», но в целом был немногословен, и я поняла — у меня сжалось под ложечкой, — что он говорил с Ней. Когда Сэмми наконец сложил телефон, я повернулась, взглянула ему прямо в глаза и спросила:
— Так что ты хотел мне сказать?
— Невероятная штука… клянусь, я сам узнал об этом лишь пару дней назад, но… Помнишь, я упоминал о неизвестных инвесторах?
Хм, не похоже на признание в любви к другой женщине. Позитивный поворот, однако.
— Которые искали молодого шеф-повара? Тебе еще пришлось сочинять обоснование, предлагать меню и новые идеи?
— Точно, — кивнул он. — Так вот, оказывается, этим я обязан тебе.
Я смотрела на Сэмми с обожанием, ожидая признания, что я была его музой, вдохновляла и придавала сил, но продолжение относилось не совсем ко мне.
— Чудно, что именно я тебе об этом сообщаю, но они настояли, чтобы так и было… Инвесторы, которые меня поддержали, — это Уилл и Саймон.
— Что? — подскочила я. — Мои Уилл и Саймон? Он кивнул и взял меня за руку.
— Ты правда не знала? Я думал, может, ты их как-то убедила, но они уверяли, что ты и понятия об этом не имеешь. Я тоже не подозревал, пока позавчера юрист не представил нас друг другу.
От изумления я потеряла дар речи, обдумывая самое главное: Сэмми не признался в безнадежной и страстной любви к другой.
— Не знаю, что и сказать…
— Скажи, что ты не сумасшедшая. — Он наклонился ко мне.
— Сумасшедшая? Почему я должна быть сумасшедшей? Я счастлива за тебя! Интересно, почему Уилл ничего не сказал? Завтра за бранчем вытяну из него все.
— Да, он так и обещал, что расскажет завтра. Раздумывать над открытием было некогда: мы уже ехали по Нижнему Ист-Сайду и вскоре остановились у крошечного навеса, знакомого по газетным снимкам. Выйдя из такси, мы заметили прилично одетую пару, уныло смотревшую на табличку «Закрыто», висевшую снаружи. Повернувшись к нам, они разочарованно вздохнули:
— Похоже, сегодня не работают.
И они отправились искать счастья в другом месте. Я озадаченно посмотрела на Сэмми. Он улыбнулся:
— У меня для тебя сюрприз.
— Закрытая вечеринка? — спросила я с такой надеждой, что даже стало неловко.
Сэмми кивнул:
— Да, сегодня особенный вечер. Я закрыл ресторан, чтобы мы могли побыть одни. Надеюсь, ты не станешь возражать, если я ненадолго зайду на кухню. К сегодняшнему дню рождения у меня придумано специальное праздничное меню.
Я боялась упасть в обморок от счастья, поэтому сосредоточилась на том, чтобы аккуратно переставлять ноги, и прошла за Сэмми в затемненный обеденный зал, пытаясь что-то разглядеть в полумраке. В этот момент зажегся свет, и я увидела все. Вернее, всех.
— Сюрприз! — закричали собравшиеся и нестройно запели «С днем рожденья тебя». Я видела вокруг только знакомые лица.
— Боже мой!
Маленькие столы были сдвинуты вместе посреди зала. Все мои друзья и родные сидели за этим длинным столом и приветственно махали руками, что-то крича.
— Бо-же мой-й-й-й…
— Иди, присядь. — Сэмми за руку провел меня во главу стола.
По пути я обнимала и целовала каждого гостя. Когда уселась, Пенелопа надела мне на голову картонную тиару и сказала что-то вроде «сегодня ты героиня вечера», отчего я смутилась чуть не до слез.
— С днем рождения, детка! — воскликнула мама, целуя меня в щеку. — Мы с отцом ни за какие сокровища не согласились бы пропустить такой праздник!
От мамы слабо пахло ладаном. Она была одета в прелестное пончо ручной вязки, сделанное, несомненно, из неокрашенной шерсти. Отец сидел рядом с ней с тщательно причесанным «конским хвостом», в своих лучших «наотс», гордо выставленных на всеобщее обозрение.
За столом собрались все: Пенелопа с матерью, ликующей, что известность дочери позволила ей пройти в модное заведение; Майкл с Мегу, специально взявшие выходные; Келли, Генри — мужчина, с которым меня познакомили на празднике «Плейбоя»; книжный клуб в полном составе — у каждой в руках по новому роману в подарочной упаковке, — а на другом конце стола, напротив меня, — Саймон в облаке льна и Уилл, с удовольствием смакующий коктейль-тезку с мартини (потом я узнала, что Сэмми назвал фирменный напиток «Уилл»).
После многократных призывов «речь, речь» мне удалось подняться со стула и сказать несколько неуклюжих слов. Официант принес шампанское, и все выпили за мой день рождения и успех Сэмми.
А затем начался настоящий праздничный ужин. Горы тарелок с едой на подносах на плечах официантов, дымящиеся, источающие восхитительные ароматы кушанья, поставленные перед каждым с великой помпой… Я видела, как Сэмми занял место на другом конце стола и подмигнул мне, затем начал говорить с Викой, показав пальцем на пирсинг у нее в носу и чем-то ее насмешив.
Отдавая должное тающей во рту пряной молодой баранине, я обводила взглядом собравшихся за столом: гости оживленно разговаривали, передавая блюда по кругу и подливая друг другу шампанского. Я слышала, как родители знакомились с Келли, Кортни рассказывала матери Пенелопы о книжном клубе, а Саймон потешал анекдотами Майкла и Мегу.
Я наслаждалась атмосферой праздника, когда Уилл пододвинул ко мне стул.
— Особый вечер, не правда ли? — спросил он. — Ты удивлена?
— Безмерно! Уилл, как ты мог не сказать мне, что этот проект — дело ваших с Саймоном рук? Даже не знаю, как вас благодарить…
— Тебе не за что благодарить меня, дорогая. Мы сделали это не для тебя и даже, признаюсь, не для Сэмми, хотя я его очень люблю. Ты упомянула, что по субботам он готовит бранч в «Таверне Грэмерси», и нам стало любопытно. Несколько месяцев назад мы с Саймоном отважились сходить на бранч, и должен сказать, это сложило нас пополам. Мало того, что парень гениально готовит, он еще умеет прислушиваться к пожеланиям клиентов. Бранч был идеальный: «Кровавую Мэри» подали в точности, как я люблю, с каплей «Табаско»177 и двумя лаймами, «Нью-Йорк таймс» на столе оказалась заранее открытой на рубрике брачных объявлений, и в поле зрения не было картофеля. Ни одной картошки! Ни для нас, ни для кого другого в целом ресторане. Я несколько десятков лет хожу на бранч в «Эссекс-Хаус», и они до сих пор не освоили правильную организацию процесса. Мы с Саймоном только об этом и говорили и, в конце концов, решили прибрать парня к рукам, прежде чем это сделает кто-то другой.
— Ты ходил на бранч в «Таверну Грэмерси» специально, чтобы посмотреть на Сэмми?
— Дорогая, тебя явно сразил этот парень — это бросалось в глаза, — и мы с Саймоном заинтересовались. Конечно, не ожидали, что его искусство произведет на нас такое впечатление, но все обернулось дополнительным бонусом. Когда я спросил Сэмми о планах на будущее, он забормотал что-то насчет чего-то под названием «Хьюстонс». Стало ясно, что нужно вмешиваться и спасать парня от ада франшизы.
— Да, он еще в Турции признался, что вместе с приятелями из кулинарного института собирается открыть «Хьюстонс» в Верхнем Ист-Сайде.
Уилл звучно вздохнул и кивнул.
— Ужас, правда? Этот парень не создан для франшизы. Я сказал юристу, что дам деньги на все, но Сэмми придется взять на себя деловую часть. Я просил меня не беспокоить, разве что речь зайдет о столах для инвалидов. Теперь у меня есть более интересное занятие, чем колонка, от которой я решил отказаться.
Я была потрясена. Среди сюрпризов вечера этот оказался самым шокирующим.
— Что? Ты серьезно? А почему сейчас? Сколько лет существует колонка, сто или больше? Тебя читает весь мир, Уилл. Что будет с миром?
Дядя отпил мартини с задумчивым видом.
— Сколько вопросов, дорогая, как много вопросов… Неинтересная история, поверь мне. Все просто. Я и без «Сенсаций Нью-Йорка» знаю, что моя колонка — пережиток прошлого. Она имела успех очень долгое время, но пришла пора заканчивать.
— Понимаю. — В глубине души я сочла это правильным решением, но Уилл вел колонку еще до моего рождения, и как-то не верилось, что она перестанет существовать.
— Кстати, я говорил с редактором — сущий ребенок! — и получил уверения, что для тебя в газете всегда найдется место. Не хочу показаться занудой, Бетт, но повторяю: тебе стоит об этом задуматься. Ты прирожденный писатель, не пойму, почему ты зарываешь в землю свой талант. Скажи лишь слово, и мы устроим тебя сначала референтом, затем, надеюсь, помощником репортера.
— Я действительно хочу попробовать себя в писательском деле… — Ну вот, выдала то, что хотела хранить в секрете, пока все хорошенько не обдумаю.
— Слава Богу, я надеялся это услышать. Честно говоря, давно пора. Но лучше поздно, чем никогда. Сегодня же позвоню редактору.
— Нет, Уилл, не то. Боюсь, тебе не понравится…
— Боже милостивый, только не говори, что будешь писать о свадьбах в рубрику «Стиль». Только не это!
— Хуже, — ответила я больше для эффекта, чем искренне. — Я собираюсь написать любовный роман. Уже придумала общий сюжет, и, по-моему, получилось неплохо. — Я приготовилась обороняться, но, к моему удивлению, это не понадобилось.
Дядя пристально посмотрел на меня и кивнул.
— Может, виноваты производители мартини, но это кажется мне не лишенным смысла, детка. — Уилл поцеловал меня в щеку.
Любовные романы… Это правда. После Турции и блестящего мирка, куда я попала благодаря «Келли и компании», в голове возникли два незадачливых персонажа и цепочка соединивших их событий. Пусть кто-то скажет, что я взяла сюжет из личного опыта, или сочтет это плодом моей фантазии, но в любом случае мне понравилось сочинять. Впервые за долгое время мне что-то понравилось, не считая сегодняшнего праздника.
Я собиралась поделиться планами с родителями, когда зазвонил сотовый. Как странно, удивилась я, все родные и знакомые здесь, в зале. Потянувшись к сумке выключить мобильник, на дисплее я увидела номер Элайзы. С ней я не виделась и не общалась после вечеринки «Плейбоя». Со мной хотела говорить девица, которая по какой-то причине — то ли мозг не получал достаточно питания, то ли одержимость Филипом перешла все границы, то ли просто ради спортивного интереса — не один месяц поставляла информацию обо мне Абигайль. Стало любопытно. Я вышла в кухню и ответила на звонок:
— Алло, Элайза?
— Бетт, это ты? Слушай, у меня потрясающие новости!
— Неужели? И какие же? — Я с удовольствием ощущала, что интонация удалась: холодная, отчужденная и в высшей степени безразличная, в точности как я и хотела.
— У тебя вроде были… э-э-э… некоторые отношения с вышибалой из «Бунгало», открывшим ресторан «Мистер N»?
Она снова притворялась, будто не помнит имени Сэмми, но мне было лень ее поправлять.
— Да. Кстати, я сейчас здесь и нахожусь.
— Ты там? Ты сейчас в ресторане?! Боже мой, это слишком хорошо! Слушай, я только что получила информацию, что Линдси Логан178 сейчас проездом в Нью-Йорке, на одну ночь, по пути из Лондона в Лос-Анджелес. «Фон датч»179 недавно стал нашим клиентом, Линдси — их новый представитель по работе с прессой. И знаешь что? Она хочет, во что бы то ни стало поужинать в «Мистере N»! Я сейчас еду забирать ее из «Мандарин ориентал». Не знаю, сколько с ней народу, но, полагаю, всего несколько человек. Мы будем у вас через полчаса, максимум через час. Скажи твоему шеф-другу, чтобы все было ВИП с сегодняшним меню. Бетт, только подумай, какую прессу это ему обеспечит!
Я солгала бы, сказав, что не колебалась, сообщать ли Сэмми о предложении Элайзы, — это обеспечило бы ресторану упоминание в тех немногих национальных изданиях, которые еще не писали о «Мистере N». Но, украдкой взглянув через застекленную кухонную дверь, я увидела, как Сэмми водружает торт в центре стола. Необъятных размеров прямоугольное сооружение с гигантскими пирамидами из взбитых сливок украшал узор из цветной глазури. Я подалась вперед, желая разглядеть получше, и узнала обложку любовного романа «Высокий и смуглый кейджан»180, изображенную на поверхности торта с помощью кондитерского шприца. Все смеялись, указывая друг другу на торт, и спрашивали Уилла, куда я подевалась.
Появившаяся на долю секунды потенциальная возможность «пиарить» ресторан при помощи Линдси Логан исчезла, поскольку я ответила:
— Спасибо за заботу, но ничего не получится. Ресторан закрыт на спецобслуживание — частная вечеринка.
Прежде чем Элайза успела запротестовать, я дала отбой и вернулась за стол. Никакой лжи, думала я, растроганно оглядываясь вокруг. Это, безусловно, лучший праздник сезона.