Страница:
Насколько Хонор было известно, возраст идеи не обязательно делал ее непригодной, особенно в сочетании с новыми пусковыми установками, за усовершенствованием которых следила сама Хэмпхилл. Конечно, Хэмпхилл не намеревалась использовать их в комплексе с таким антиквариатом, как подвески. Она искала способ достичь большей эффективности ЛАКов – в рамках стратегического принципа, прозванного ее критиками «Сонькиной сворой». Новые пусковые установки были гораздо дороже, чем традиционные, но остались одноразовыми, что было основным аргументом в противодействии Хэмпхилл «растрате» их на подвески; почему-то затраты совершенно не беспокоили ее, когда дело касалось ЛАКов. Себестоимость строительства одного ЛАКа с новыми пусковыми установками увеличится настолько, что сравняется с четвертью стоимости эсминца, особенно учитывая необходимые усовершенствования в системе ведения огня. Однако Хэмпхилл упорно лоббировала возобновление производства канонерок – и добилась успеха.
Как и большинство ее единомышленников по jeune ecole note 15, Хэмпхилл считала ЛАКи расходным однозалповым средством (так что любви экипажам она, понятное дело, не внушала), но она, по крайней мере, прекрасно понимала, что ЛАКи сильны тогда, когда их много и они сосредоточены там, где нужно. А то, что большая эффективность отнюдь не означала более высокие шансы выжить, она полагала второстепенным – в отличие от Хонор. Формальная правота адмирала Хэмпхилл не волновала ее. Пусть эксперты твердят, что за одни и те же деньги ЛАКи наносят врагу больший урон, чем тяжелые корабли, – Хонор имела довольно трезвое представление о том, как оценивают капитаны ЛАКов свои шансы окончить бой живыми.
Впрочем, речь не о том. Те самые усовершенствования, вернувшие в строй ЛАКи, можно было применить и к пассивным подвескам – и вопреки возражениям Хэмпхилл так и было сделано. Конечно, новые подвески – с десятью, а не шестью пусковыми каждая – предназначались для кораблей стены, в избытке снабженных резервной аппаратурой контроля ведения огня, а отнюдь не для линейных крейсеров. Но, как оказалось, Тернер нашел решение и этой проблемы; кроме того, ракеты новых подвесок были даже мощнее, чем стандартные ракеты типа «корабль-корабль», которые входили в боекомплект крейсеров. Конечно, сами подвески были неуклюжи, а буксировка искажала компенсаторное поле корабля и тем самым уменьшала максимальное ускорение процентов на двадцать пять – а может, и больше. Они были также весьма уязвимы, так как не имели ни боковых защитных стен, ни противорадиационного экрана; но если они открывали огонь первыми, это не имело никакого значения…
– Хорошо, Изабелла. – Голос Сарнова вернул Хонор к происходящему. – Если мы убедим его оставить их здесь, тогда каждый из наших линейных крейсеров сможет взять по меньшей мере по пять, а более новые корабли – и по шесть подвесок. Даже тяжелые крейсера смогут тащить две или три. – Он чуть заметно улыбнулся. – Это не поможет в длительном сражении, но первые наши залпы должны повергнуть кое-кого с другой стороны в смятение – не столкнулись ли они с дредноутами вместо простых линейных крейсеров!
На лицах сидящих вокруг стола людей промелькнули недовольные улыбки. Хаусман все еще не мог успокоиться, однако он очень старался выдержать тон, когда снова заговорил:
– Вы, несомненно, правы, адмирал, но меня беспокоит идея длительного сражения. Ведь мы должны защищать ремонтную базу и, значит, не способны организовать по-настоящему маневренную защиту: противник всегда может прижать нас к стенке, если нападет прямо на базу. А когда подвески будут израсходованы, наши линейные крейсера сами окажутся под сильным давлением со стороны неприятельских кораблей стены, сэр.
Хонор прищурила глаза, рассматривая лицо Хаусмана. Какое мужество требовалось коммандеру, чтобы продолжать спорить с двумя флагманскими офицерами, когда один из них – его непосредственный начальник – почти прямым текстом попросил подчиненного заткнуться. Ей было интересно, откуда оно взялось у Хаусмана. Была ли это смелость, рожденная убеждениями, или просто заносчивость? Ей было трудно быть объективной, потому что она не любила его, и она напомнила себе, что сомнения, возможно, следует толковать в его пользу.
Сарнов, казалось, был менее склонен к снисходительности.
– Я это понимаю, мистер Хаусман, – ответил он. – Боюсь наскучить, но позвольте мне повторить, что целью нашей конференции является решение проблем, а не простое их перечисление.
Хаусман, казалось, замкнулся в себе, ссутулился в своем кресле, с лица пропало всякое выражение, когда Ван Слайк одарил его еще одним ледяным взглядом, но тут кто-то откашлялся и попросил слова.
– Адмирал Сарнов?
– Да, коммодор Прентис..
– У нас есть еще одно важное преимущество, сэр, – указал командующий Пятьдесят третьим дивизионом линейных крейсеров. – Все наши сенсорные платформы снабжены системами, работающими на сверхсветовой скорости, а учитывая возможности «Ники» и «Ахиллеса»…
Коммодор пожал плечами, и Сарнов коротко кивнул. «Ника» была одним из первых кораблей, оборудованных новейшей системой связи на основе технологии гравитационных импульсов, а «Ахиллес» снабдили такой системой во время последнего капитального ремонта, так что импульсные излучатели обоих линейных крейсеров могли посылать сообщения на сверхсветовой скорости любому кораблю с гравитационными датчиками. Для проведения сеанса связи им приходилось на довольно долгий период останавливать двигатели, потому что ни один датчик не мог отличить импульсы связи от фоновых шумов, но зато они обеспечивали Сарнову такую зону охвата для командования и контроля, что хевы и мечтать не могли выиграть в этом состязании.
– Джек абсолютно прав, адмирал, простите за мои слова.
На этот раз Ван Слайк, заговорив, даже не взглянул на Хаусмана, что означало, что их ожидает живая дискуссия по возвращении на родной флагманский корабль.
– Если мы не можем померяться с ними силами лицом к лицу, значит, мы должны использовать любые средства дальнего действия, чтобы компенсировать разницу.
– Согласен. – Сарнов оперся о спинку стула и провел рукой по усам. – О каких еще преимуществах, уже имеющихся или тех, которые мы можем создать, кто-нибудь хочет напомнить?
Хонор тихо откашлялась, и Сарнов посмотрел на нее, подняв бровь:
– Да, леди Хонор?
– Мне пришла в голову одна мысль, сэр, по поводу минных заградителей класса «Эребус». Вы не в курсе, что адмирал Паркс намеревается делать с ними?
– Эрни?
Сарнов переадресовал вопрос своему начальнику штаба, и капитан Корелл, просматривая данные в своем планшете, провела тонкой рукой по волосам. Дойдя до конца, она подняла глаза и отрицательно покачала головой:
– В оперативной памяти флагманского компьютера ничего нет, сэр. Конечно, мы еще не получили окончательных данных. На флагмане, как и у нас, еще не закончили работу.
– Может быть, неплохо бы сделать запрос, сэр? – предложила Хонор.
Сарнов кивнул в знак согласия. Минные заградители не были официально приписаны к «Ханкоку», они просто находились здесь по пути следования в Ривспорт, когда Паркс получил послание адмирала Капарелли и приостановил их дальнейшее движение к месту назначения. Это была, вероятно, лишь непроизвольная реакция, но если бы он смог их убедить задержаться здесь на неопределенное время…
– Предположим, удастся убедить адмирала Паркса предоставить их нам. Как вы думаете их использовать, капитан? – спросила коммодор Бэнтон. – Я полагаю, мы можем заминировать подступы к базе, но насколько это будет эффективно? Хевы, естественно, заметят мины, когда вплотную приблизятся к базе.
Возражение имело смысл, потому что мины были просто старыми добрыми рентгеновскими лазерами с ядерной накачкой. По устройству они напоминали лазерные боеголовки ракет, только во много раз больше и без систем маневрирования и наведения. Поэтому их применяли против кораблей, идущих на малом ходу, а значит, устанавливали обычно в районах с относительно неподвижными целями – такими как узлы Мантикорской туннельной Сети, планеты, орбитальные базы… где, как только что заметила Бэнтон, атакующие наверняка их заметили бы. Но Хонор имела в виду совсем не размещение мин на виду у противника.
– На самом деле, мэм, я посмотрела тактико-технические данные механизмов заградителей и думаю, мы сможем их использовать более выгодно, чем сейчас.
– Неужели? – Бэнтон склонила голову набок – не в сомнении, а в раздумье.
Хонор настаивала:
– Да, мэм, минные заградители класса «Эребус» быстроходны – почти как линейные крейсера – и предназначены для быстрого массированного минирования. Если мы заставим хевов поверить в то, что это именно линейные крейсера, то сможем использовать их вместе с остальными нашими силами, сбрасывая мины прямо хевам под ноги…
Она многозначительно умолкла, а Бэнтон внезапно и от души рассмеялась.
– Мне это нравится, адмирал! – обратилась она к Сарнову. – Это чертовски хитрый маневр, и это должно сработать!
– Но этот спектакль продержится ровно до той минуты, когда хевы откроют огонь, и тогда обман обнаружится, – заметил коммодор Прентис. – Минные заградители не оборудованы системой активной обороны, у них нет даже защитных стен. Вы просите их капитанов пойти на ужасный риск, леди Хонор.
– Мы сможем их эффективно прикрыть от ракетной атаки, включив в наше построение, сэр, – возразила Хонор. – Их всего пять. Ввести по одному в каждое подразделение, а одного лишнего прикрепить к «Нике» или «Агамемнону». Хевы не смогут вычислить, откуда ведется заградительный огонь, так же как не смогут опознать их на таком удалении. Ведь в любом случае, для того чтобы успешно провести минирование, мы должны использовать их, прежде чем окажемся в зоне действия энергетического оружия.
– А если они заметят мины? – вслух размышлял Прентис, не вступая в спор.
Хонор слегка пожала плечами.
– Системы подрыва мин опираются исключительно на пассивные датчики, сэр. У них нет никаких активных излучателей, а как радарные цели они практически неразличимы. Я сомневаюсь, что хевениты смогут заметить их на расстоянии более миллиона кликов, особенно если они будут заняты погоней за нами.
Прентис кивнул с возрастающим энтузиазмом, и Сарнов сделал жест в сторону Корелл:
– Запишите предложение леди Хонор, Эрни. Я доложу эту идею сэру Йенси, а вы займитесь коммодором Капра. Вытрясите из него душу, если надо, но я хочу получить разрешение использовать эти корабли в случае нападения на «Ханкок».
– Слушаюсь, сэр.
Пальцы Корелл заскользили по клавиатуре планшета, а адмирал откинулся на спинку стула и медленно повертел головой.
– Отлично. Давайте предположим, что мы смогли оттяпать у Ривспорта минные заградители и смогли убедить адмирала Паркса оставить нам достаточное количество подвесок – хотя бы для начальных залпов. Я не вижу другого пути, кроме как держать наши главные ударные силы на центральных позициях – прямо здесь, около базы, что позволит нам ответить на угрозу с любого направления. В то же время я хочу во что бы то ни стало скрыть существование наших импульсных излучателей. Я уверен, – он позволил себе криво улыбнуться, – что их светлости оценят, если мы справимся с этим. Но это означает, что нам придется дать хевам какое-то очевидное объяснение: как мы смогли узнать, где они находятся. У нас будет не так много легких подразделений, как мне хотелось бы, и я думаю, нам придется разделить их на пикеты.
Все закивали головами, а Сарнов выпрямился на стуле.
– Коммодор Ван Слайк, ваша эскадра является нашим вторым по силе вооружения подразделением, так что вы должны держаться ближе к линейным крейсерам. Эрни, – он снова повернулся к начальнику штаба, – я прошу вас и Джо разработать оптимальный способ использования легких крейсеров и эсминцев для покрытия периметра системы.
– Слушаюсь, сэр. Мы сделаем все, что в наших силах, но мы никак не сможем полностью обеспечить охраной всю зону наших действий таким небольшим количеством подразделений. Слишком велика площадь.
– Я знаю. Сделайте все, что можно, и сосредоточьтесь на самых вероятных направлениях подходов с «Сифорда». Даже если у нас будет некому выстрелить по ним в момент подхода, мы сможем сманеврировать и вовремя подвести подкрепления, использовав импульсные излучатели.
Корелл кивнула и застучала по клавишам, делая пометки в своем планшете, а адмирал улыбнулся подчиненным.
– Я начинаю чувствовать себя увереннее, – объявил он. – Ненамного, как вы понимаете, но это уже кое-что. Теперь я хочу, чтобы вы дали мне почувствовать себя еще лучше, предлагая наиболее разумный способ использования наших тактических ресурсов, которыми, надеюсь, мы будем располагать. Прошу высказываться, леди и джентльмены.
Кажется, никого не тянуло на посторонние разговоры, когда адмирал Сарнов и его штаб наблюдали, как дредноуты и супердредноуты выстраиваются в свободный походный порядок, выдерживая большую дистанцию между соседними импеллерными клиньями. Голографическая схема на борту флагманского корабля вспыхнула дрожащими огоньками светлых кодов – это включились двигатели. Широко разбросанные ожерелья легких крейсеров и эсминцев светились далеко впереди и на флангах, прощупывая датчиками бесконечную темноту, они охраняли своих огромных подопечных. Более четкие импеллерные следы двигателей крейсеров, все же значительно уступающих кораблям стены, образовывали плотное кольцо вокруг каждой эскадры. И вся эта гигантская формация внезапно пришла в движение, похожая на новорожденное созвездие, плывущее по небесной сфере.
Впечатляющее зрелище, подумала Хонор, стоя рядом с Сарновым и вглядываясь вместе с ним в экран. Захватывающее! Но вся эта тяжеловесная махина направлялась прочь от них, и горстка сигналов, излучаемых линейными крейсерами Пятой эскадры, казалась съежившейся и покинутой. Их оставили в одиночку защищать станцию «Ханкок». Хонор почувствовала, как где-то глубоко внутри возникло гнетущее чувство – бросили! – и строго отругала себя за это.
– Ну, вот они и уходят, – тихо сказала капитан Корелл.
Стоявший позади коммандер Картрайт хмыкнул что-то в подтверждение.
– По крайней мере, они оставили нам подвески и минные заградители, – заметил операционист эскадры спустя минуту.
На этот раз хмыкнул Сарнов. Адмирал навис над голографической сферой и долго молчал, затем вздохнул:
– Да, Джо, они их оставили, но я не знаю, как они сработают.
Он намеренно и почти вызывающе повернулся спиной к экрану и посмотрел на Хонор. Он улыбался, но усы его задрожали, а лицо выглядело гораздо более усталым и измученным, чем когда-либо.
– Не удивляюсь вашему приходу, Хонор, – сказал он тихо.
Она покивала головой. Он не часто опускал почтительное обращение «леди». Когда он называл ее просто по имени, она слушала его очень внимательно, потому что знала: это означает, что он разговаривает со своим alter ego по тактике, а не просто с капитаном флагманского корабля.
– Блестящая идея была с минными заградителями, – продолжал он, – и вы с Эрни также оказались правы, предположив, что мы сможем изменить нашу систему управления огнем, чтобы работать с подвесками. Но даже несмотря на то что Хаусман может оказаться ослом – да нет, черт возьми, даже несмотря на то что он осел, – он тоже прав. Мы способны поразить противника своими активными действиями вначале, мы даже ухитримся нанести ему несколько хороших ударов, которых они не ожидают. Но если они введут в бой корабли стены и продолжат наступление, нам придется кисло.
– Мы всегда можем отступить и оставить систему, сэр, – криво усмехнувшись, предложил Картрайт. – В конце концов, если адмирал Паркс собирается сдать Занзибар, вероятно, он не будет выражать недовольство, если мы предпримем небольшой – гм! – тактический отход от «Ханкока».
– Таких бунтарских высказываний я еще не слышал, Джо. – Сарнов снова устало улыбнулся и покачал головой. – Но, боюсь, у нас так не получится. Видишь ли, адмирал пропустил пару пунктов: например, как эвакуировать персонал ремонтной базы в случае нашего отступления.
Еще более гнетущее, леденящее чувство зашевелилось в сердце Хонор. Это была та мысль, которую она старалась гнать прочь. Растущее значение «Ханкока» невероятно увеличило штат рабочей силы на станции, и громоздкая ремонтная база служила домом почти одиннадцати тысячам мужчин и женщин. Эскадра и корабли подразделений охранения могли вместить у себя на борту от силы шестьдесят, ну, семьдесят процентов этих людей – при условии, что ни один корабль не будет выведен из строя или серьезно поврежден в первом же бою. Да и то придется катастрофически перегрузить все системы. Но даже при самом благоприятном раскладе тридцать или сорок процентов работников верфи придется просто-напросто бросить. И она знала одного офицера, который упрется в то, что его обязанность – оставаться на базе до тех пор, пока там находится хоть один человек.
– Да, тут он, похоже, слегка промахнулся, а? – недовольно пробурчала капитан Корелл.
На этот раз Сарнов рассмеялся. Смех получился не очень радостным, но был в нем какой-то отзвук искреннего веселья, и Хонор почувствовала, как что-то странно изменилось за фасадом самоуверенности, который он демонстрировал на совещаниях эскадры.
– Я тоже заметил, – согласился он и, широко зевнув, прикрыл рот рукой. – С другой стороны, он прав по поводу того, что ценность «Ханкока» относительна. Если мы потеряем всех союзников в этом регионе, необходимость в базе отпадет. А если быть точным, нам никак не удержать ее, если противник займет сильные блокирующие позиции, позволяющие отрезать нас от тыла и нападать беспрепятственно. Кроме того, адмирал должен сопоставить возможные потери тридцати или сорока тысяч мантикорцев на «Ханкоке» с риском для миллиардов мирных граждан в обитаемых системах, которые мы здесь охраняем. – Он покачал головой в раздумье. – Нет, я не могу придраться к его рассуждениям в этойчасти. Холодный расчет, согласен с вами, но иногда адмирал обязан быть именно расчетлив и холоден.
– Но он мог бы избежать этого, сэр. – В голосе Корелл чувствовалось почтительное упрямство, и Сарнов посмотрел в ее сторону.
– Ну-ну, Эрни. Я у него самый молодой адмирал. Человеку, стоящему внизу служебной лестницы, легко вылезать с агрессивными советами: в конце концов, не его голова полетит с плеч, если какой-то командир примет его совет и потерпит неудачу. И дама Криста была права: мы могли спровоцировать столкновение, которого на самом деле не хочет ни одна сторона.
– Может быть. Но что бы вы сделали на месте Паркса? – бросил вызов Картрайт.
– Неуместное предположение. Я – не на его месте. Но если бы оказался, я бы подумал, не принять ли мой совет. И я не могу уверенно ответить на этот вопрос. Тяжелая это ноша – вице-адмиральский берет, Джо.
– Прекрасный уход от ответа, – кисло отозвался Картрайт.
Сарнов пожал плечами.
– Часть должностных обязанностей, Джо. Часть должностных обязанностей… – Он снова зевнул и устало махнул рукой в сторону Корелл. – Мне нужно немного поспать, Эрни. Вы с леди Хонор присмотрите тут вместо меня за порядком несколько часов, ладно? Я попрошу моего помощника поднять меня, когда придет время совещания по оборонительным учениям.
– Так точно, сэр, – ответила Корелл, и Хонор молчаливым кивком поддержала ее.
Когда адмирал уходил из рубки, в нем не ощущалось и следа обычной пружинистой энергии, без которой Хонор уже не представляла своего адмирала. Трое подчиненных переглянулись.
– Вот идет человек, – тихо сказала капитан ее превосходительство Эрнестина Корелл, – которого только что блистательно подставил его собственный командир.
Он подавил эту мысль, внутренне содрогнувшись. Ноющая боль от сознания того, что, возможно, Сарнов был прав и что он сам себя уговорил ответить ему далеко не лучшим образом, беспокоила его, но слишком много в сложившейся ситуации было непредсказуемого, слишком много случайностей. И этот проклятый Сарнов чересчур агрессивен. Паркс позволил себе фыркнуть. Неудивительно, что контр-адмирал так хорошо ладит с Харрингтон! Ну что ж, по крайней мере, если уж ему пришлось послать одну из своих эскадр в – возможно! – смертельный бой, то он выбрал самую подходящую для этой задачи команду.
Вряд ли он мог надеяться, что эта мысль поможет ему спокойно спать в том случае, если окажется, что он ошибался.
– Адмирал Костмейер достигнет гиперграницы на своем участке через двадцать минут, сэр. Мы доберемся до нее через семьдесят три минуты после адмирала.
Паркс взглянул на докладывающего начальника штаба. Капра выглядел даже более измученным, чем сам адмирал после утрясания всех деталей в последний момент. Вокруг глаз Капра лежали темные круги, но сам он был свежевыбрит, а мундир выглядел так, будто он надел его всего десять минут назад.
– Скажите мне, Капра, – мягко спросил Паркс, – как вы думаете, я правильно поступил?
– Откровенно, сэр?
– Как всегда, Венсан.
– В таком случае, сэр, я вынужден сказать, что… я не знаю, сэр. Я в самом деле не знаю. – Усталость коммодора проявлялась даже в том, как он покачал головой. – Если хевениты проведут войска мимо «Ханкока», чтобы взять Ельцин, Занзибар и Ализон, у нас будет до черта времени, чтобы выбить их оттуда, а заодно и с «Сифорда», угрожающего нашему тылу. К тому же мы уступаем инициативу. Мы реагируем на действие, а не диктуем условия. – Он пожал плечами. – Может быть, если бы мы больше знали о том, что происходит во всех регионах, нам было бы легче принимать решения, но должен вам сказать, сэр, я не в восторге от того, как мы оголили «Ханкок».
– Я тоже. – Паркс отвернулся от главного экрана и, вздохнув, опустился в командирское кресло. – Рассмотрим самый худший случай. Роллинз будет исходить из того, что мы все еще здесь, до тех пор пока не проведет разведку «Ханкока» и не узнает, что нас там нет. Вряд ли он станет тянуть с этим несколько месяцев. Однако он не сможет передвинуть свои главные силы для поддержки разведывательных отрядов незаметно для наших пикетов. А если он пошлет их без прикрытия, то Сарнов как раз и перестреляет их по одному, до того как они приблизятся на достаточное расстояние, чтобы убедиться, что нас там нет. Но даже если он упустит кого-то, им потребуется по меньшей мере по три земных дня на дорогу туда и обратно, а затем еще три или четыре дня, чтобы Роллинз выступил. А мы как раз сможем вернуться с Йорика за три-семь дней, начиная с той минуты, когда один из наших пикетов войдет в гиперпространство около «Сифорда», чтобы предупредить нас, что вражеский флот начал движение.
– Восемь, сэр, – тихо поправил Капра. – Им придется довольно долго следить за ним, чтобы убедиться, что он направляется не на Йорик, прежде чем мы сможем оставить систему.
– Ну ладно, восемь. – Паркс устало покачал головой. – Если только Сарнов сможет удержать их в течение четырех дней…
Его голос прервался, и он почти умоляюще посмотрел в глаза начальника штаба. Четыре дня. На первый взгляд немного. Если бы только единственной эскадре линейных крейсеров не предстояло сражаться против четырех эскадр кораблей стены…
– Таково мое решение, – сказал Паркс наконец. – Может быть, ошибочное. Я надеюсь, что нет, и, правильное оно или неправильное, я должен с этим жить. По крайней мере, хевениты не знают, что у нас происходит. Если Данислав поторопится и прибудет сюда раньше, чем они разберутся в ситуации, ему и Сарнову может и повезти.
– Тогда, по крайней мере, у них хватит места, чтобы забрать строителей с верфи, если им придется уйти, – сказал Капра все тем же тихим голосом.
– И чтобы забрать строителей, если им придется уйти, – согласился Паркс и со вздохом закрыл глаза.
Огромный флот исчез в необъятных просторах гиперпространства, оставив в кильватере крохотную горстку линейных крейсеров, которым и предстояло принять на себя обязанности, только что брошенные остальными.
Глава 18
Как и большинство ее единомышленников по jeune ecole note 15, Хэмпхилл считала ЛАКи расходным однозалповым средством (так что любви экипажам она, понятное дело, не внушала), но она, по крайней мере, прекрасно понимала, что ЛАКи сильны тогда, когда их много и они сосредоточены там, где нужно. А то, что большая эффективность отнюдь не означала более высокие шансы выжить, она полагала второстепенным – в отличие от Хонор. Формальная правота адмирала Хэмпхилл не волновала ее. Пусть эксперты твердят, что за одни и те же деньги ЛАКи наносят врагу больший урон, чем тяжелые корабли, – Хонор имела довольно трезвое представление о том, как оценивают капитаны ЛАКов свои шансы окончить бой живыми.
Впрочем, речь не о том. Те самые усовершенствования, вернувшие в строй ЛАКи, можно было применить и к пассивным подвескам – и вопреки возражениям Хэмпхилл так и было сделано. Конечно, новые подвески – с десятью, а не шестью пусковыми каждая – предназначались для кораблей стены, в избытке снабженных резервной аппаратурой контроля ведения огня, а отнюдь не для линейных крейсеров. Но, как оказалось, Тернер нашел решение и этой проблемы; кроме того, ракеты новых подвесок были даже мощнее, чем стандартные ракеты типа «корабль-корабль», которые входили в боекомплект крейсеров. Конечно, сами подвески были неуклюжи, а буксировка искажала компенсаторное поле корабля и тем самым уменьшала максимальное ускорение процентов на двадцать пять – а может, и больше. Они были также весьма уязвимы, так как не имели ни боковых защитных стен, ни противорадиационного экрана; но если они открывали огонь первыми, это не имело никакого значения…
– Хорошо, Изабелла. – Голос Сарнова вернул Хонор к происходящему. – Если мы убедим его оставить их здесь, тогда каждый из наших линейных крейсеров сможет взять по меньшей мере по пять, а более новые корабли – и по шесть подвесок. Даже тяжелые крейсера смогут тащить две или три. – Он чуть заметно улыбнулся. – Это не поможет в длительном сражении, но первые наши залпы должны повергнуть кое-кого с другой стороны в смятение – не столкнулись ли они с дредноутами вместо простых линейных крейсеров!
На лицах сидящих вокруг стола людей промелькнули недовольные улыбки. Хаусман все еще не мог успокоиться, однако он очень старался выдержать тон, когда снова заговорил:
– Вы, несомненно, правы, адмирал, но меня беспокоит идея длительного сражения. Ведь мы должны защищать ремонтную базу и, значит, не способны организовать по-настоящему маневренную защиту: противник всегда может прижать нас к стенке, если нападет прямо на базу. А когда подвески будут израсходованы, наши линейные крейсера сами окажутся под сильным давлением со стороны неприятельских кораблей стены, сэр.
Хонор прищурила глаза, рассматривая лицо Хаусмана. Какое мужество требовалось коммандеру, чтобы продолжать спорить с двумя флагманскими офицерами, когда один из них – его непосредственный начальник – почти прямым текстом попросил подчиненного заткнуться. Ей было интересно, откуда оно взялось у Хаусмана. Была ли это смелость, рожденная убеждениями, или просто заносчивость? Ей было трудно быть объективной, потому что она не любила его, и она напомнила себе, что сомнения, возможно, следует толковать в его пользу.
Сарнов, казалось, был менее склонен к снисходительности.
– Я это понимаю, мистер Хаусман, – ответил он. – Боюсь наскучить, но позвольте мне повторить, что целью нашей конференции является решение проблем, а не простое их перечисление.
Хаусман, казалось, замкнулся в себе, ссутулился в своем кресле, с лица пропало всякое выражение, когда Ван Слайк одарил его еще одним ледяным взглядом, но тут кто-то откашлялся и попросил слова.
– Адмирал Сарнов?
– Да, коммодор Прентис..
– У нас есть еще одно важное преимущество, сэр, – указал командующий Пятьдесят третьим дивизионом линейных крейсеров. – Все наши сенсорные платформы снабжены системами, работающими на сверхсветовой скорости, а учитывая возможности «Ники» и «Ахиллеса»…
Коммодор пожал плечами, и Сарнов коротко кивнул. «Ника» была одним из первых кораблей, оборудованных новейшей системой связи на основе технологии гравитационных импульсов, а «Ахиллес» снабдили такой системой во время последнего капитального ремонта, так что импульсные излучатели обоих линейных крейсеров могли посылать сообщения на сверхсветовой скорости любому кораблю с гравитационными датчиками. Для проведения сеанса связи им приходилось на довольно долгий период останавливать двигатели, потому что ни один датчик не мог отличить импульсы связи от фоновых шумов, но зато они обеспечивали Сарнову такую зону охвата для командования и контроля, что хевы и мечтать не могли выиграть в этом состязании.
– Джек абсолютно прав, адмирал, простите за мои слова.
На этот раз Ван Слайк, заговорив, даже не взглянул на Хаусмана, что означало, что их ожидает живая дискуссия по возвращении на родной флагманский корабль.
– Если мы не можем померяться с ними силами лицом к лицу, значит, мы должны использовать любые средства дальнего действия, чтобы компенсировать разницу.
– Согласен. – Сарнов оперся о спинку стула и провел рукой по усам. – О каких еще преимуществах, уже имеющихся или тех, которые мы можем создать, кто-нибудь хочет напомнить?
Хонор тихо откашлялась, и Сарнов посмотрел на нее, подняв бровь:
– Да, леди Хонор?
– Мне пришла в голову одна мысль, сэр, по поводу минных заградителей класса «Эребус». Вы не в курсе, что адмирал Паркс намеревается делать с ними?
– Эрни?
Сарнов переадресовал вопрос своему начальнику штаба, и капитан Корелл, просматривая данные в своем планшете, провела тонкой рукой по волосам. Дойдя до конца, она подняла глаза и отрицательно покачала головой:
– В оперативной памяти флагманского компьютера ничего нет, сэр. Конечно, мы еще не получили окончательных данных. На флагмане, как и у нас, еще не закончили работу.
– Может быть, неплохо бы сделать запрос, сэр? – предложила Хонор.
Сарнов кивнул в знак согласия. Минные заградители не были официально приписаны к «Ханкоку», они просто находились здесь по пути следования в Ривспорт, когда Паркс получил послание адмирала Капарелли и приостановил их дальнейшее движение к месту назначения. Это была, вероятно, лишь непроизвольная реакция, но если бы он смог их убедить задержаться здесь на неопределенное время…
– Предположим, удастся убедить адмирала Паркса предоставить их нам. Как вы думаете их использовать, капитан? – спросила коммодор Бэнтон. – Я полагаю, мы можем заминировать подступы к базе, но насколько это будет эффективно? Хевы, естественно, заметят мины, когда вплотную приблизятся к базе.
Возражение имело смысл, потому что мины были просто старыми добрыми рентгеновскими лазерами с ядерной накачкой. По устройству они напоминали лазерные боеголовки ракет, только во много раз больше и без систем маневрирования и наведения. Поэтому их применяли против кораблей, идущих на малом ходу, а значит, устанавливали обычно в районах с относительно неподвижными целями – такими как узлы Мантикорской туннельной Сети, планеты, орбитальные базы… где, как только что заметила Бэнтон, атакующие наверняка их заметили бы. Но Хонор имела в виду совсем не размещение мин на виду у противника.
– На самом деле, мэм, я посмотрела тактико-технические данные механизмов заградителей и думаю, мы сможем их использовать более выгодно, чем сейчас.
– Неужели? – Бэнтон склонила голову набок – не в сомнении, а в раздумье.
Хонор настаивала:
– Да, мэм, минные заградители класса «Эребус» быстроходны – почти как линейные крейсера – и предназначены для быстрого массированного минирования. Если мы заставим хевов поверить в то, что это именно линейные крейсера, то сможем использовать их вместе с остальными нашими силами, сбрасывая мины прямо хевам под ноги…
Она многозначительно умолкла, а Бэнтон внезапно и от души рассмеялась.
– Мне это нравится, адмирал! – обратилась она к Сарнову. – Это чертовски хитрый маневр, и это должно сработать!
– Но этот спектакль продержится ровно до той минуты, когда хевы откроют огонь, и тогда обман обнаружится, – заметил коммодор Прентис. – Минные заградители не оборудованы системой активной обороны, у них нет даже защитных стен. Вы просите их капитанов пойти на ужасный риск, леди Хонор.
– Мы сможем их эффективно прикрыть от ракетной атаки, включив в наше построение, сэр, – возразила Хонор. – Их всего пять. Ввести по одному в каждое подразделение, а одного лишнего прикрепить к «Нике» или «Агамемнону». Хевы не смогут вычислить, откуда ведется заградительный огонь, так же как не смогут опознать их на таком удалении. Ведь в любом случае, для того чтобы успешно провести минирование, мы должны использовать их, прежде чем окажемся в зоне действия энергетического оружия.
– А если они заметят мины? – вслух размышлял Прентис, не вступая в спор.
Хонор слегка пожала плечами.
– Системы подрыва мин опираются исключительно на пассивные датчики, сэр. У них нет никаких активных излучателей, а как радарные цели они практически неразличимы. Я сомневаюсь, что хевениты смогут заметить их на расстоянии более миллиона кликов, особенно если они будут заняты погоней за нами.
Прентис кивнул с возрастающим энтузиазмом, и Сарнов сделал жест в сторону Корелл:
– Запишите предложение леди Хонор, Эрни. Я доложу эту идею сэру Йенси, а вы займитесь коммодором Капра. Вытрясите из него душу, если надо, но я хочу получить разрешение использовать эти корабли в случае нападения на «Ханкок».
– Слушаюсь, сэр.
Пальцы Корелл заскользили по клавиатуре планшета, а адмирал откинулся на спинку стула и медленно повертел головой.
– Отлично. Давайте предположим, что мы смогли оттяпать у Ривспорта минные заградители и смогли убедить адмирала Паркса оставить нам достаточное количество подвесок – хотя бы для начальных залпов. Я не вижу другого пути, кроме как держать наши главные ударные силы на центральных позициях – прямо здесь, около базы, что позволит нам ответить на угрозу с любого направления. В то же время я хочу во что бы то ни стало скрыть существование наших импульсных излучателей. Я уверен, – он позволил себе криво улыбнуться, – что их светлости оценят, если мы справимся с этим. Но это означает, что нам придется дать хевам какое-то очевидное объяснение: как мы смогли узнать, где они находятся. У нас будет не так много легких подразделений, как мне хотелось бы, и я думаю, нам придется разделить их на пикеты.
Все закивали головами, а Сарнов выпрямился на стуле.
– Коммодор Ван Слайк, ваша эскадра является нашим вторым по силе вооружения подразделением, так что вы должны держаться ближе к линейным крейсерам. Эрни, – он снова повернулся к начальнику штаба, – я прошу вас и Джо разработать оптимальный способ использования легких крейсеров и эсминцев для покрытия периметра системы.
– Слушаюсь, сэр. Мы сделаем все, что в наших силах, но мы никак не сможем полностью обеспечить охраной всю зону наших действий таким небольшим количеством подразделений. Слишком велика площадь.
– Я знаю. Сделайте все, что можно, и сосредоточьтесь на самых вероятных направлениях подходов с «Сифорда». Даже если у нас будет некому выстрелить по ним в момент подхода, мы сможем сманеврировать и вовремя подвести подкрепления, использовав импульсные излучатели.
Корелл кивнула и застучала по клавишам, делая пометки в своем планшете, а адмирал улыбнулся подчиненным.
– Я начинаю чувствовать себя увереннее, – объявил он. – Ненамного, как вы понимаете, но это уже кое-что. Теперь я хочу, чтобы вы дали мне почувствовать себя еще лучше, предлагая наиболее разумный способ использования наших тактических ресурсов, которыми, надеюсь, мы будем располагать. Прошу высказываться, леди и джентльмены.
* * *
В капитанской рубке «Ники» было тихо. Двадцать шесть часов безумных совещаний и бешеной штабной работы превратили намерения в реальность, и теперь флот вице-адмирала сэра Йенси Паркса приступил к исполнению приказов.Кажется, никого не тянуло на посторонние разговоры, когда адмирал Сарнов и его штаб наблюдали, как дредноуты и супердредноуты выстраиваются в свободный походный порядок, выдерживая большую дистанцию между соседними импеллерными клиньями. Голографическая схема на борту флагманского корабля вспыхнула дрожащими огоньками светлых кодов – это включились двигатели. Широко разбросанные ожерелья легких крейсеров и эсминцев светились далеко впереди и на флангах, прощупывая датчиками бесконечную темноту, они охраняли своих огромных подопечных. Более четкие импеллерные следы двигателей крейсеров, все же значительно уступающих кораблям стены, образовывали плотное кольцо вокруг каждой эскадры. И вся эта гигантская формация внезапно пришла в движение, похожая на новорожденное созвездие, плывущее по небесной сфере.
Впечатляющее зрелище, подумала Хонор, стоя рядом с Сарновым и вглядываясь вместе с ним в экран. Захватывающее! Но вся эта тяжеловесная махина направлялась прочь от них, и горстка сигналов, излучаемых линейными крейсерами Пятой эскадры, казалась съежившейся и покинутой. Их оставили в одиночку защищать станцию «Ханкок». Хонор почувствовала, как где-то глубоко внутри возникло гнетущее чувство – бросили! – и строго отругала себя за это.
– Ну, вот они и уходят, – тихо сказала капитан Корелл.
Стоявший позади коммандер Картрайт хмыкнул что-то в подтверждение.
– По крайней мере, они оставили нам подвески и минные заградители, – заметил операционист эскадры спустя минуту.
На этот раз хмыкнул Сарнов. Адмирал навис над голографической сферой и долго молчал, затем вздохнул:
– Да, Джо, они их оставили, но я не знаю, как они сработают.
Он намеренно и почти вызывающе повернулся спиной к экрану и посмотрел на Хонор. Он улыбался, но усы его задрожали, а лицо выглядело гораздо более усталым и измученным, чем когда-либо.
– Не удивляюсь вашему приходу, Хонор, – сказал он тихо.
Она покивала головой. Он не часто опускал почтительное обращение «леди». Когда он называл ее просто по имени, она слушала его очень внимательно, потому что знала: это означает, что он разговаривает со своим alter ego по тактике, а не просто с капитаном флагманского корабля.
– Блестящая идея была с минными заградителями, – продолжал он, – и вы с Эрни также оказались правы, предположив, что мы сможем изменить нашу систему управления огнем, чтобы работать с подвесками. Но даже несмотря на то что Хаусман может оказаться ослом – да нет, черт возьми, даже несмотря на то что он осел, – он тоже прав. Мы способны поразить противника своими активными действиями вначале, мы даже ухитримся нанести ему несколько хороших ударов, которых они не ожидают. Но если они введут в бой корабли стены и продолжат наступление, нам придется кисло.
– Мы всегда можем отступить и оставить систему, сэр, – криво усмехнувшись, предложил Картрайт. – В конце концов, если адмирал Паркс собирается сдать Занзибар, вероятно, он не будет выражать недовольство, если мы предпримем небольшой – гм! – тактический отход от «Ханкока».
– Таких бунтарских высказываний я еще не слышал, Джо. – Сарнов снова устало улыбнулся и покачал головой. – Но, боюсь, у нас так не получится. Видишь ли, адмирал пропустил пару пунктов: например, как эвакуировать персонал ремонтной базы в случае нашего отступления.
Еще более гнетущее, леденящее чувство зашевелилось в сердце Хонор. Это была та мысль, которую она старалась гнать прочь. Растущее значение «Ханкока» невероятно увеличило штат рабочей силы на станции, и громоздкая ремонтная база служила домом почти одиннадцати тысячам мужчин и женщин. Эскадра и корабли подразделений охранения могли вместить у себя на борту от силы шестьдесят, ну, семьдесят процентов этих людей – при условии, что ни один корабль не будет выведен из строя или серьезно поврежден в первом же бою. Да и то придется катастрофически перегрузить все системы. Но даже при самом благоприятном раскладе тридцать или сорок процентов работников верфи придется просто-напросто бросить. И она знала одного офицера, который упрется в то, что его обязанность – оставаться на базе до тех пор, пока там находится хоть один человек.
– Да, тут он, похоже, слегка промахнулся, а? – недовольно пробурчала капитан Корелл.
На этот раз Сарнов рассмеялся. Смех получился не очень радостным, но был в нем какой-то отзвук искреннего веселья, и Хонор почувствовала, как что-то странно изменилось за фасадом самоуверенности, который он демонстрировал на совещаниях эскадры.
– Я тоже заметил, – согласился он и, широко зевнув, прикрыл рот рукой. – С другой стороны, он прав по поводу того, что ценность «Ханкока» относительна. Если мы потеряем всех союзников в этом регионе, необходимость в базе отпадет. А если быть точным, нам никак не удержать ее, если противник займет сильные блокирующие позиции, позволяющие отрезать нас от тыла и нападать беспрепятственно. Кроме того, адмирал должен сопоставить возможные потери тридцати или сорока тысяч мантикорцев на «Ханкоке» с риском для миллиардов мирных граждан в обитаемых системах, которые мы здесь охраняем. – Он покачал головой в раздумье. – Нет, я не могу придраться к его рассуждениям в этойчасти. Холодный расчет, согласен с вами, но иногда адмирал обязан быть именно расчетлив и холоден.
– Но он мог бы избежать этого, сэр. – В голосе Корелл чувствовалось почтительное упрямство, и Сарнов посмотрел в ее сторону.
– Ну-ну, Эрни. Я у него самый молодой адмирал. Человеку, стоящему внизу служебной лестницы, легко вылезать с агрессивными советами: в конце концов, не его голова полетит с плеч, если какой-то командир примет его совет и потерпит неудачу. И дама Криста была права: мы могли спровоцировать столкновение, которого на самом деле не хочет ни одна сторона.
– Может быть. Но что бы вы сделали на месте Паркса? – бросил вызов Картрайт.
– Неуместное предположение. Я – не на его месте. Но если бы оказался, я бы подумал, не принять ли мой совет. И я не могу уверенно ответить на этот вопрос. Тяжелая это ноша – вице-адмиральский берет, Джо.
– Прекрасный уход от ответа, – кисло отозвался Картрайт.
Сарнов пожал плечами.
– Часть должностных обязанностей, Джо. Часть должностных обязанностей… – Он снова зевнул и устало махнул рукой в сторону Корелл. – Мне нужно немного поспать, Эрни. Вы с леди Хонор присмотрите тут вместо меня за порядком несколько часов, ладно? Я попрошу моего помощника поднять меня, когда придет время совещания по оборонительным учениям.
– Так точно, сэр, – ответила Корелл, и Хонор молчаливым кивком поддержала ее.
Когда адмирал уходил из рубки, в нем не ощущалось и следа обычной пружинистой энергии, без которой Хонор уже не представляла своего адмирала. Трое подчиненных переглянулись.
– Вот идет человек, – тихо сказала капитан ее превосходительство Эрнестина Корелл, – которого только что блистательно подставил его собственный командир.
* * *
Вице-адмирал Паркс стоял у дисплея и наблюдал, как начали расходиться в разные стороны его подразделения. Лицо адмирала было мрачным. Ему не нравилось то, что он сейчас делал. Если хевениты нападут на Capнова до прихода Данислава…Он подавил эту мысль, внутренне содрогнувшись. Ноющая боль от сознания того, что, возможно, Сарнов был прав и что он сам себя уговорил ответить ему далеко не лучшим образом, беспокоила его, но слишком много в сложившейся ситуации было непредсказуемого, слишком много случайностей. И этот проклятый Сарнов чересчур агрессивен. Паркс позволил себе фыркнуть. Неудивительно, что контр-адмирал так хорошо ладит с Харрингтон! Ну что ж, по крайней мере, если уж ему пришлось послать одну из своих эскадр в – возможно! – смертельный бой, то он выбрал самую подходящую для этой задачи команду.
Вряд ли он мог надеяться, что эта мысль поможет ему спокойно спать в том случае, если окажется, что он ошибался.
– Адмирал Костмейер достигнет гиперграницы на своем участке через двадцать минут, сэр. Мы доберемся до нее через семьдесят три минуты после адмирала.
Паркс взглянул на докладывающего начальника штаба. Капра выглядел даже более измученным, чем сам адмирал после утрясания всех деталей в последний момент. Вокруг глаз Капра лежали темные круги, но сам он был свежевыбрит, а мундир выглядел так, будто он надел его всего десять минут назад.
– Скажите мне, Капра, – мягко спросил Паркс, – как вы думаете, я правильно поступил?
– Откровенно, сэр?
– Как всегда, Венсан.
– В таком случае, сэр, я вынужден сказать, что… я не знаю, сэр. Я в самом деле не знаю. – Усталость коммодора проявлялась даже в том, как он покачал головой. – Если хевениты проведут войска мимо «Ханкока», чтобы взять Ельцин, Занзибар и Ализон, у нас будет до черта времени, чтобы выбить их оттуда, а заодно и с «Сифорда», угрожающего нашему тылу. К тому же мы уступаем инициативу. Мы реагируем на действие, а не диктуем условия. – Он пожал плечами. – Может быть, если бы мы больше знали о том, что происходит во всех регионах, нам было бы легче принимать решения, но должен вам сказать, сэр, я не в восторге от того, как мы оголили «Ханкок».
– Я тоже. – Паркс отвернулся от главного экрана и, вздохнув, опустился в командирское кресло. – Рассмотрим самый худший случай. Роллинз будет исходить из того, что мы все еще здесь, до тех пор пока не проведет разведку «Ханкока» и не узнает, что нас там нет. Вряд ли он станет тянуть с этим несколько месяцев. Однако он не сможет передвинуть свои главные силы для поддержки разведывательных отрядов незаметно для наших пикетов. А если он пошлет их без прикрытия, то Сарнов как раз и перестреляет их по одному, до того как они приблизятся на достаточное расстояние, чтобы убедиться, что нас там нет. Но даже если он упустит кого-то, им потребуется по меньшей мере по три земных дня на дорогу туда и обратно, а затем еще три или четыре дня, чтобы Роллинз выступил. А мы как раз сможем вернуться с Йорика за три-семь дней, начиная с той минуты, когда один из наших пикетов войдет в гиперпространство около «Сифорда», чтобы предупредить нас, что вражеский флот начал движение.
– Восемь, сэр, – тихо поправил Капра. – Им придется довольно долго следить за ним, чтобы убедиться, что он направляется не на Йорик, прежде чем мы сможем оставить систему.
– Ну ладно, восемь. – Паркс устало покачал головой. – Если только Сарнов сможет удержать их в течение четырех дней…
Его голос прервался, и он почти умоляюще посмотрел в глаза начальника штаба. Четыре дня. На первый взгляд немного. Если бы только единственной эскадре линейных крейсеров не предстояло сражаться против четырех эскадр кораблей стены…
– Таково мое решение, – сказал Паркс наконец. – Может быть, ошибочное. Я надеюсь, что нет, и, правильное оно или неправильное, я должен с этим жить. По крайней мере, хевениты не знают, что у нас происходит. Если Данислав поторопится и прибудет сюда раньше, чем они разберутся в ситуации, ему и Сарнову может и повезти.
– Тогда, по крайней мере, у них хватит места, чтобы забрать строителей с верфи, если им придется уйти, – сказал Капра все тем же тихим голосом.
– И чтобы забрать строителей, если им придется уйти, – согласился Паркс и со вздохом закрыл глаза.
Огромный флот исчез в необъятных просторах гиперпространства, оставив в кильватере крохотную горстку линейных крейсеров, которым и предстояло принять на себя обязанности, только что брошенные остальными.
Глава 18
Когда шаттл приземлился на центральном космодроме «ДюКвесин», главной посадочной площадке третьей по величине базы космического флота НРХ, адмирал Парнелл выглянул в иллюминатор. Широко раскинувшийся военный объект, названный в честь главного архитектора, создавшего из Республики империю, представлял главную – собственно, единственную заслуживающую упоминания – отрасль промышленности на Энки, одинокой обитаемой планете системы Барнетта. На Энки постоянно размещалось более миллиона морских пехотинцев и флотского персонала, система была переполнена боевыми кораблями всех размеров, их надежно защищали огромные стационарные укрепления.