Страница:
Соприкоснувшись мозгом с королем, Рон сразу почувствовал, что его просто не захватишь, и сразу же зауважал наставника принца. Что-что, а держать ситуацию под контролем он ученика научил.
Эмрио очень изменился. На смену детской непосредственности и высокомерию пришли властность и уверенность. На Рона глянуло продолговатое лицо, обрамленное черными кудрями, лицо вполне взрослого человека.
«Кто ты?» — передал король и, еще до того, как Рон успел
представиться, зеленые глаза ощупали лицо юноши, его золотистую кожу и стальные кудри. Ротен, да еще маг! И король уже почти догадался сам.
«Ронис Ворансон» — почтительно передал Рон.
«Да.»
Наступила пауза.
«Ты изменился, Рон. Тебя трудно узнать. И ты стал предателем.» — последнего король не передавал, но мысль лежала на поверхности, и Рон поймал ее отголосок. И понял, что надо разобраться с этим до начала разговора.
«Сожалею, Ваше величество, но у меня две родины, и я не смог отдать предпочтение одной из них. Я не мог бездействовать.» — Рон был убедителен, как никогда. — «Я думаю, Вы действовали бы так же.»
«Я? Не уверен. Но, по крайней мере, ты все сделал на редкость лояльно и, как оказалось, кстати.» — Эмрио смягчился. — «Однако, чего же ты от меня хочешь?»
Рон вдохнул побольше воздуха (хотя мысленная речь не нуждалась в такой поддержке) и начал излагать.
Эмрио внимательно выслушал его и повторил свой вопрос:
«Чего же ты от меня хочешь?»
«Помощи. Мне нужна яхта на третьем юго-западном, и я сам должен очутиться там. И… ну… экспедиции ведь на Южный материк запрещены?»
«Сдается мне, подмастерье Ронис,» — Рон улыбнялся, поняв, что Эмрио, несмотря ни на что все еще считает его своим гражданином, хотя вовсе необязательно было напоминать ему об его звании! Ведь до «мага» ему остался только месяц! — «Сдается мне, что даже если бы Мы и не одобрили подобную экспедицию, Вы отправились бы туда без спроса!»
Рон обиделся.
«Но ведь я собираюсь спрашивать разрешения у своих предводителей, хотя не жду от них никакой помощи!» — возразил он.
Эмрио рассмеялся.
«Польщен. Ну, хорошо. Не буду спрашивать, уверен ли ты, что правильно поступаешь. Видимо, уверен, если решился побеспокоить меня. Не знаю, смогу ли я дать тебе все, о чем ты просишь… Это следует обдумать.»
«Но… если я прав, если все — правда, то это — благо для всех! Возможно, удастся спасти немало жизней… Моя просьба не настолько трудна, а информация не настолько незначительна, чтобы от них можно было так просто отмахнуться! И еще… Эмрио, когда мы расставались, ты сказал, что если у меня будет беда, если я буду в чем-то нуждаться, то смогу обратиться к тебе. Сейчас беда не только у меня.»
Лицо короля затуманилось.
«Да. Я не могу тебе отказать. Я, вероятно, не смогу разрешить этот поход официально, но помощь ты получишь, и препятствий тебе никто чинить не станет, я обещаю. Не позже завтрашнего вечера ты и твои спутники будут на третьем юго-западном. Я передам это Мэйдону, как приказ. Но, думаю, он не станет возражать.»
« Еще бы,» — неслышно подумал Рон. — «если я даже тебя убедил…»
«Он очень зауважал тебя после того, как ты обвел его вокруг пальца.» — с некоторой иронией добавил Эмрио. Рон невозмутимо отозвался:
«Это свидетельствует о том, что он мудрый человек.»
«В отличии от меня.» — усмехнулся король.
Рон немного смутился.
«Я не то хотел сказать, Ваше величество!»
«Ладно уж!» — рассмеялся Эмрио и исчез.
— Он не был похож на предка. — сердито пробурчал Рон. — Ни на нашего, на чьего-нибудь другого. Не знаю я. Меня это не очень волнует. Все равно уйду. — И он с раздражением пнул носком сапога желудь.
Рон злился, потому что вопреки уверениям, он до сих пор не был убежден в правильности своих действий. Время от времени ему все казалось каким-то ирреальным, а свои поступки он расценивал как смехотворные, поскольку от природы был скептиком. Если бы Рон не являлся волшебником, окончившим школу третьего полукружья, он точно бы ничего не предпринял.
Но, хотя маг и сомневался, он все же решил быть последовательным. Руджен понимал его как никто другой — он видел тот же сон — и порой думал, что стоит все-таки обсудить ситуацию, ведь если кто-то тебе верит, становится намного легче. Но рыжий волшебник чувствовал, что в его словах не будет должной убежденности — сам он мучился теми же сомнениями.
Они вошли в полутемный зал; первые, как и должно. Скоро придут остальные. В Вильне гостило шесть предводителей внутренних и морских фортов, возглавлявших свои отряды. Остальные, если пожелают, могут принять участие через связистов. Некоторых, скорее всего не будет. В восточных фортах уже десять вечера, и их предводители вряд ли изменят своим привычкам, тем более, что ничего серьезного не ожидается. Ни Олиня, ни Аллока не было лично, хотя они прислали связистов. Трант, несмотря на слабую надежду Рона, для которого сейчас вообще чем меньше народу, тем было лучше, тоже решил принять участие, видимо, из вредности. «Одно утешает — через связиста скандалить труднее.» — со вздохом подумал Рон.
После того, как он закончил рассказ, на несколько секунд воцарилась тишина. Рон отчетливо видел, как на лицах вождей проступают недоумение и досада. Но никто не решался говорить первым. Тут заговорил связист, передающий из Трака:
— Трант говорит, — голос мальчика дрожал о обиды. — Трант говорит, что Ронис Ворансон — трус. Он бежит от войны. — Наступила пауза, и юный ротен снова заговорил. — Он велел передать точно…
— Достаточно! — стальным голосом отрубил Этте. — Мы поняли.
— Рона Ворансона… никто не может… обвинить… в трусости. — заговорил юноша, медленно, видимо, дословно передавая мысли Олиня, находившегося у себя в Пгаллане. — После того, что он сделал… нет сомнений… в его честности… и… храбрости. Но уверен ли он, что поступает правильно… правильно. Ты — единственный из нас, — юноша поднял голову и посмотрел на Рона. — знаешь все о Кэрол Тивендале. Но ты хочешь нас покинуть и забираешь своего подопечного, который тоже за нас. Против второго мы, конечно не можем возразить. Но можем просить передумать тебя самого. Все.
— Да, — заговорил другой подросток, представлявший Аллока и тоже непосредственно (без изменений) передающий его слова. — Да, мой мальчик, — связист смутился и уперся взглядом в пол. — Не кажется ли тебе, что ты принял поспешное решение? Может быть, под влиянием какого-то кошмара? Не следует ли переждать несколько дней? Это было бы разумно, как ты считаешь?
Рон помолчал мгновение, сжав губы, потом решительно встал:
— Видите ли, сейчас идет война. О наших теперешних врагах я знаю ровно столько же, сколько и остальные. Пока ротени должны куда больше заботить каватсы, чем твен. А если возникнет какая-нибудь проблема, со мной ведь всегда можно будет связаться…
В крайнем случае Руджен может мгновенно передать меня обратно. Поэтому я и беру с собой мага — он мне необходим. А если твен откажутся меня принять, то у меня уже достаточно учеников, способных сделать это. Юнте или Кит… Я же вам здесь пока не нужен…
— Но ты забываешь, что война когда-нибудь кончится, — передавал Аллок. — А ты можешь погибнуть там, за морем. Кто же тогда передаст нам знания, так необходимые Ротонне?
Рон развел руками.
— Кто что знает? Одно могу сказать точно — Мэгиена в таких случаях всегда держит свое слово, и заключенный договор останется в силе — люди будут спасены и школы открыты. Ротени очень талантливы, они обойдутся и без меня… Но этого не будет, если пожар войны, сжигающий нашу родину, докатится до побережья. И, может быть, моя поездка — последний шанс ротени выжить как независимой нации. Тивендаль остановит врагов, но мы уже растворимся в нем. Нам не дадут вернуться назад. На пепелище.
— Ты — паникер. — сказал Айклиас, предводитель Лянтвейра прежде, чем Трант успел передать примерно то же самое, но в более грубых выражениях.
— Нет, — тихо возразил Рон. — Ведь я даю надежду.
— Полагаю, обсуждать здесь нечего. — передал Олинь. — Может, кто-то думает иначе, но я не считаю себя вправе преграждать ему путь. Даже если он все-таки ошибается.
— Я клянусь, что вернусь не позже (самое позднее!), чем через шесть месяцев. Если ничего не найду.
Больше возражений ни у кого не нашлось.
— Что ж, остается только пожелать вам удачи. — сказал Этте, давая знак, что собрание закончено. Рон молча наклонил голову и вышел.
Эмрио очень изменился. На смену детской непосредственности и высокомерию пришли властность и уверенность. На Рона глянуло продолговатое лицо, обрамленное черными кудрями, лицо вполне взрослого человека.
«Кто ты?» — передал король и, еще до того, как Рон успел
представиться, зеленые глаза ощупали лицо юноши, его золотистую кожу и стальные кудри. Ротен, да еще маг! И король уже почти догадался сам.
«Ронис Ворансон» — почтительно передал Рон.
«Да.»
Наступила пауза.
«Ты изменился, Рон. Тебя трудно узнать. И ты стал предателем.» — последнего король не передавал, но мысль лежала на поверхности, и Рон поймал ее отголосок. И понял, что надо разобраться с этим до начала разговора.
«Сожалею, Ваше величество, но у меня две родины, и я не смог отдать предпочтение одной из них. Я не мог бездействовать.» — Рон был убедителен, как никогда. — «Я думаю, Вы действовали бы так же.»
«Я? Не уверен. Но, по крайней мере, ты все сделал на редкость лояльно и, как оказалось, кстати.» — Эмрио смягчился. — «Однако, чего же ты от меня хочешь?»
Рон вдохнул побольше воздуха (хотя мысленная речь не нуждалась в такой поддержке) и начал излагать.
Эмрио внимательно выслушал его и повторил свой вопрос:
«Чего же ты от меня хочешь?»
«Помощи. Мне нужна яхта на третьем юго-западном, и я сам должен очутиться там. И… ну… экспедиции ведь на Южный материк запрещены?»
«Сдается мне, подмастерье Ронис,» — Рон улыбнялся, поняв, что Эмрио, несмотря ни на что все еще считает его своим гражданином, хотя вовсе необязательно было напоминать ему об его звании! Ведь до «мага» ему остался только месяц! — «Сдается мне, что даже если бы Мы и не одобрили подобную экспедицию, Вы отправились бы туда без спроса!»
Рон обиделся.
«Но ведь я собираюсь спрашивать разрешения у своих предводителей, хотя не жду от них никакой помощи!» — возразил он.
Эмрио рассмеялся.
«Польщен. Ну, хорошо. Не буду спрашивать, уверен ли ты, что правильно поступаешь. Видимо, уверен, если решился побеспокоить меня. Не знаю, смогу ли я дать тебе все, о чем ты просишь… Это следует обдумать.»
«Но… если я прав, если все — правда, то это — благо для всех! Возможно, удастся спасти немало жизней… Моя просьба не настолько трудна, а информация не настолько незначительна, чтобы от них можно было так просто отмахнуться! И еще… Эмрио, когда мы расставались, ты сказал, что если у меня будет беда, если я буду в чем-то нуждаться, то смогу обратиться к тебе. Сейчас беда не только у меня.»
Лицо короля затуманилось.
«Да. Я не могу тебе отказать. Я, вероятно, не смогу разрешить этот поход официально, но помощь ты получишь, и препятствий тебе никто чинить не станет, я обещаю. Не позже завтрашнего вечера ты и твои спутники будут на третьем юго-западном. Я передам это Мэйдону, как приказ. Но, думаю, он не станет возражать.»
« Еще бы,» — неслышно подумал Рон. — «если я даже тебя убедил…»
«Он очень зауважал тебя после того, как ты обвел его вокруг пальца.» — с некоторой иронией добавил Эмрио. Рон невозмутимо отозвался:
«Это свидетельствует о том, что он мудрый человек.»
«В отличии от меня.» — усмехнулся король.
Рон немного смутился.
«Я не то хотел сказать, Ваше величество!»
«Ладно уж!» — рассмеялся Эмрио и исчез.
x x x
— Как же ты собираешься им объяснить? — поинтересовался Руджен, шагая рядом с Роном к дому Этте. — Скажешь предводителям, что к тебе пришел во сне предок?— Он не был похож на предка. — сердито пробурчал Рон. — Ни на нашего, на чьего-нибудь другого. Не знаю я. Меня это не очень волнует. Все равно уйду. — И он с раздражением пнул носком сапога желудь.
Рон злился, потому что вопреки уверениям, он до сих пор не был убежден в правильности своих действий. Время от времени ему все казалось каким-то ирреальным, а свои поступки он расценивал как смехотворные, поскольку от природы был скептиком. Если бы Рон не являлся волшебником, окончившим школу третьего полукружья, он точно бы ничего не предпринял.
Но, хотя маг и сомневался, он все же решил быть последовательным. Руджен понимал его как никто другой — он видел тот же сон — и порой думал, что стоит все-таки обсудить ситуацию, ведь если кто-то тебе верит, становится намного легче. Но рыжий волшебник чувствовал, что в его словах не будет должной убежденности — сам он мучился теми же сомнениями.
Они вошли в полутемный зал; первые, как и должно. Скоро придут остальные. В Вильне гостило шесть предводителей внутренних и морских фортов, возглавлявших свои отряды. Остальные, если пожелают, могут принять участие через связистов. Некоторых, скорее всего не будет. В восточных фортах уже десять вечера, и их предводители вряд ли изменят своим привычкам, тем более, что ничего серьезного не ожидается. Ни Олиня, ни Аллока не было лично, хотя они прислали связистов. Трант, несмотря на слабую надежду Рона, для которого сейчас вообще чем меньше народу, тем было лучше, тоже решил принять участие, видимо, из вредности. «Одно утешает — через связиста скандалить труднее.» — со вздохом подумал Рон.
После того, как он закончил рассказ, на несколько секунд воцарилась тишина. Рон отчетливо видел, как на лицах вождей проступают недоумение и досада. Но никто не решался говорить первым. Тут заговорил связист, передающий из Трака:
— Трант говорит, — голос мальчика дрожал о обиды. — Трант говорит, что Ронис Ворансон — трус. Он бежит от войны. — Наступила пауза, и юный ротен снова заговорил. — Он велел передать точно…
— Достаточно! — стальным голосом отрубил Этте. — Мы поняли.
— Рона Ворансона… никто не может… обвинить… в трусости. — заговорил юноша, медленно, видимо, дословно передавая мысли Олиня, находившегося у себя в Пгаллане. — После того, что он сделал… нет сомнений… в его честности… и… храбрости. Но уверен ли он, что поступает правильно… правильно. Ты — единственный из нас, — юноша поднял голову и посмотрел на Рона. — знаешь все о Кэрол Тивендале. Но ты хочешь нас покинуть и забираешь своего подопечного, который тоже за нас. Против второго мы, конечно не можем возразить. Но можем просить передумать тебя самого. Все.
— Да, — заговорил другой подросток, представлявший Аллока и тоже непосредственно (без изменений) передающий его слова. — Да, мой мальчик, — связист смутился и уперся взглядом в пол. — Не кажется ли тебе, что ты принял поспешное решение? Может быть, под влиянием какого-то кошмара? Не следует ли переждать несколько дней? Это было бы разумно, как ты считаешь?
Рон помолчал мгновение, сжав губы, потом решительно встал:
— Видите ли, сейчас идет война. О наших теперешних врагах я знаю ровно столько же, сколько и остальные. Пока ротени должны куда больше заботить каватсы, чем твен. А если возникнет какая-нибудь проблема, со мной ведь всегда можно будет связаться…
В крайнем случае Руджен может мгновенно передать меня обратно. Поэтому я и беру с собой мага — он мне необходим. А если твен откажутся меня принять, то у меня уже достаточно учеников, способных сделать это. Юнте или Кит… Я же вам здесь пока не нужен…
— Но ты забываешь, что война когда-нибудь кончится, — передавал Аллок. — А ты можешь погибнуть там, за морем. Кто же тогда передаст нам знания, так необходимые Ротонне?
Рон развел руками.
— Кто что знает? Одно могу сказать точно — Мэгиена в таких случаях всегда держит свое слово, и заключенный договор останется в силе — люди будут спасены и школы открыты. Ротени очень талантливы, они обойдутся и без меня… Но этого не будет, если пожар войны, сжигающий нашу родину, докатится до побережья. И, может быть, моя поездка — последний шанс ротени выжить как независимой нации. Тивендаль остановит врагов, но мы уже растворимся в нем. Нам не дадут вернуться назад. На пепелище.
— Ты — паникер. — сказал Айклиас, предводитель Лянтвейра прежде, чем Трант успел передать примерно то же самое, но в более грубых выражениях.
— Нет, — тихо возразил Рон. — Ведь я даю надежду.
— Полагаю, обсуждать здесь нечего. — передал Олинь. — Может, кто-то думает иначе, но я не считаю себя вправе преграждать ему путь. Даже если он все-таки ошибается.
— Я клянусь, что вернусь не позже (самое позднее!), чем через шесть месяцев. Если ничего не найду.
Больше возражений ни у кого не нашлось.
— Что ж, остается только пожелать вам удачи. — сказал Этте, давая знак, что собрание закончено. Рон молча наклонил голову и вышел.
Глава 4. 18-19 июня 968 г. п.и. Форт Вильне, Ротонна.
Третий Юго-Западный. Яхта «Незабудка».
— Отправляемся сегодня в девять вечера. — сказал за завтраком Рон, запивая сэндвич молоком. — Чек нас переправит. Будь готов.
Руджен молчал некоторое время, кусая губы, затем медленно сказал:
— Рон, Льорка хочет поехать с нами.
Рон от удивления широко распахнул глаза и невежливо расхохотался, чем заслужил свирепый взгляд сестры.
— И зачем, скажи на милость, она нам там нужна? Путаться под ногами? Пыль со штурвала вытирать?
— Рон! — Руджен стукнул ладонью по столу, а в его обычно мягком голосе зазвенел гнев. — Прошу тебя разговаривать корректно со своей сестрой! Твое поведение возмутительно! Ты хоть знаешь, что обязан ей жизнью? Уверен, что именно она вернула тебя из тьмы после перехода. И ей это немалого стоило!
— Да? — Рон поднял брови и, повернув голову внимательно посмотрел на сестру. — Я не знал.
— Твоя сестра — самая добрая, очаровательная и милая девушка из всех, что я я встречал. Она…
Руджен не договорил. Льорка фыркнула и слегка покраснела под насмешливым взглядом брата. У Рона был вид с трудом сдерживавшего смех человека.
— Да ну? В самом деле? Это важное открытие! Что же такое произошло, пока меня не было? — Рон перевел взгляд с Льорки на Руджена. — Теперь я понял! — насмешливо-протяжным тоном воскликнул он. — Двое голубков будут часами ворковать на яхте, а я останусь в одиночестве! Круиз!
— Вот еще. — хмыкнула Льорка. — Я не признаю разговоров во время готовки.
— Ах, ты все-таки возьмешь на себя обязанности кока! Ну как же, должна же ты выполнять хоть какую-то работу!
— Позволь узнать, а чем будешь заниматься ты? — резковато спросил Руджен.
— Думаю, легкий ветерок нам не помешает.
Немного поразмыслив, Руджен кивнул, соглашаясь в Роном — нагонять ветер — работа порой не менее утомительная, чем многие домашние дела.
— Но это все детали. Готовить, на худой конец, мы можем и сами. Я повторяю свой вопрос: зачем она нам нужна? Нет, ты мне объясни, с какой стати мы должны брать ее с собой?
— Просто втроем намного удобнее. Конечно, число четыре
уравновешенней, но нам и третьего-то спутника не подыскать. Льорка — единственная возможная кандидатура.
— Ну вот еще… — буркнул Рон. — Юнте ко мне с самого утра пристает, с тех пор, как узнал.
— И ты возьмешь на себя ответственность просить разрешение у его матери?
— Если уж на то пошло, может, ты возьмешь на себя смелость поговорить с нашей матерью? Ведь как-никак в экспедиции будет двое ее детей! И вообще, безответственности Льорки я не удивляюсь, она всегда была такой, но ты-то! Влюбленным обычно полагается беречь своих избранников!
Руджен покраснел.
— Рон, признайся, ты ведь сам не считаешь экспедицию опасной!
— Если нет никакой опасности, то зачем нам третий спутник?
— Просто для удобства. Согласись, при большой команде решать проблемы личного состава легче.
— А кроме того, вам нужен хотя бы один рассудительный член экипажа. — добавила Льорка. — Ведь Руджен, несмотря на все его достоинства, невозможно простодушен, а ты, как я заметила, вообще не любишь думать. Делаешь то, что тебе кажется необходимым сделать. Тобой управляют события, а от природы — ты настоящий лентяй, и всегда таким был, я помню.
— Пойди, помой посуду. — ласково попросил ее брат. Льорка хотела возмутиться, но почему-то передумала и ушла.
— А если честно?
— Если честно, — вздохнул Руджен, — если честно, мне очень не хочется с ней расставаться. Я не предлагал ей, она сама захотела. И я не вижу причин ей отказывать. Не знаю даже, где сейчас опаснее. Я не сомневаюсь, что твоя мать с Рилленем покинут Ротонну вовремя, а про Льорку наверняка не скажу. Мне будет спокойней, если она будет с нами.
— Ладно, черт с вами! Голубки! Сам будешь с ней на яхте возиться, когда у нее живот скрутит! — проворчал Рон.
— Не летал, а перемещался.
— Руджен! Занудство — одна из худших черт в характере человека!
— Э, да тут уже темно!
— Так и должно быть, если верить тем картам, что вы показывали мне дома. Ведь мы перескочили в другой часовой пояс!
— Привет, Мальгодн! — поздоровался Рон с невысоким черноволосым человеком, который приветливо смотрел на прибывших. — Есть мнение, что мы затеяли все это поздновато. Мы не причинили тебе слишком много хлопот?
— Нет, не волнуйтесь. Рыбак пригласил меня переночевать, и темнота — допонительный повод, чтобы здесь остаться. Совершенно не хочется трястись шесть миль под дождем.
— Дождь? Небо, вроде чистое! — удивился Руджен.
— Он прав, — возразил Рон. — надвигается гроза. Я чувствую заряды.
— Здесь любой сосунок чувствует погоду без всякой магии. — усмехнулся Мальгодн. — Для рыбаков это жизненно важно. Однако, позвольте пригласить вас в дом. Хозяину, к сожалению, не удалось преодолеть извечный эдорский страх перед волшебством.
Путешественники ввалились в обветшалую хижину, стараясь не задеть развешенные во дворе сети, и начали здороваться с хозяевами — немолодым рыбаком и его матерью.
Рыбака звали Кьори, он был очень почтителен и немного напуган.
— Все готово для вас, господа мои, и яхта, и припасы. Завтра я вас выведу в море. Вот только, к сожалению, кровать для ночлега я смогу предложить только леди, уж не обессудьте.
— Ничего, перебьемся! — улыбнулся Рон. — Где я только не спал!
— Отужинаете с нами?
— Вообще-то мы уже, но когда так аппетитно пахнет рыбой в тесте!
— Я тоже не откажусь. — заявил Руджен.
После обильного ужина Льорка удалилась в комнату вместе со старушкой. Маг устроился на узкой скамье в гостиной (кухне, столовой, прихожей и т.д.), где в печке еще горел уголь, а Руджен с Роном легли в смежной комнатке, по размерам такой же, как и гостиная, если бы в последней столько места не занимал стол. Хозяин ушел спать в сарай.
Из двери были видны отблески пламени, за окнами шумел ветер.
— Это здорово. — сказал Руджен.
— Что здорово?
— Так ночевать. И запах травы в тюфяках.
— Если бы она еще не кололась!
— Нет, ты не романтик!
— Отчего же? Полный ящик романтики. Но иногда, право же, я предпочитаю ей комфорт.
— Отсутствие оного тебе куда больше на пользу. В Каватлоне ты загорел и похудел, почти перестал выглядеть таким возмутительно сытым. Сейчас, правда, снова отъелся.
— Хорошо, когда тебя кормят. О, Руджен, как это здорово — снова иметь семью! Я тебе прямо завидую.
— Не понял?
— Ты, я так понимаю, женишься, осядешь где-нибудь и заживешь спокойной жизнью домашнего хомяка. Мне это, наверное, не светит.
— Почему же?
— Характер не тот. Я как подумаю — жить на одном месте, в маленьком форте! Деревня. А я люблю ощущать себя в центре событий, происходящих в мире. Хотя бы пространственно.
— Т-сс! Мы, похоже, мешаем Мальгодну спать. На яхте у нас еще будет время!
— Но там совсем не так уютно! И качка! О-оо! — Рон застонал и сомкнул веки.
— Не ем. — подтвердил Рон. — И тебе не советую.
— Почему же?
— Сама увидишь.
Руджен расхохотался, а пожилой рыбак улыбнулся.
— Ты-то чего смеешься? Неизвестно еще, что будет с тобой! Ты в последний раз плавал тридцать лет назад! От души желаю тебе так же хорошо повеселиться на яхте!
— Ладно, — примирительно сказал Руджен. — А завтраком все же пренебрегать не стоит.
Вот они и на причале. По ногами скрипят гнилые доски, а все вместе складывается в удручающую картину. И очень некстати здесь смотрится новехонькая яхта.
— Когда-то здесь жили десятки семей. — сказал Кьори. — А теперь только я и Маркус, на той стороне. Может хоть на ваши деньги кой-чего удастся поправить… Купим хорошего леса… Нынче лес опять вздорожал.
Львиная доля леса на островах принадлежала поселенцам, главным образом, с Элдарона, хотя и из Мэгиены пришлых тоже было немало. Чтобы привлечь их сюда после завоевания, им давали лучшие земли, но, несмотря на это, людей на островах было мало. Однако, Рон не сомневался, что если бы все шло по плану, уже через сорок лет жизнь на островах вновь бы наладилась.
Яхта отчалила. Льорка, чтобы не мешаться, закрылась в каюте, а Ронис с Рудженом, с трудом вспоминая те минимальные знания о морском деле, что были получены ими в школе, старательно помогали (а еще чаще мешали) Кьори вести яхту.
Наконец, когда берег был уже почти не виден, лоцман заверил, что вывел их из опасных вод, и дальше они могут продолжать путь самостоятельно. Простившись, он пересел в свою лодку и поплыл назад к берегу.
Тем временем, Руджен у руля нервно пытался удержать яхту на заданном курсе, а Рон, скверно ругаясь, предпринимал безуспешные попытки поставить парус, название которого вылетело у него из головы в тот же миг, когда Кьори произнес его. В результате яхта шла по безукоризненной синусоиде.
Наблюдая за всеми этими маневрами, старый рыбак, с недоумением покачивая головой, возблагодарил всех морских богов за то, что в мире еще не перевились идиоты, готовые платить деньги за свои опасные причуды.
— Не боись! — похлопал его по плечу Рон. — На самом деле, в хорошую погоду нам вовсе необязательно стоять у штурвала.
Руджен с жалостью поглядел на него и выразительно постучал пальцем по лбу.
— Слушай, я, конечно, не моряк, но…
— Нет, это ты послушай! — перебил его Рон. — Неужели ты думаешь, что с нашими способностями мы можем далеко уплыть?! Я выпросил у Мэйдона кучу приспособлений, между прочем, и «говорящую карту» тоже.
Руджен оживился.
— Правда? Такую, как была у тебя, когда ты летал в Каватлон?
— Совершенно верно. Так что, мы, по крайней мере, не заблудимся.
Руджен покачал головой.
— Все равно не понимаю, как я решился на такую авантюру.
Рона позабавила эта мысль. В самом деле, характер Руджена совершенно не вязался с подобными приключениями. Он был домосед. Однако, к слову сказать, качка на него, к великой зависти и досаде Рона, вроде бы, не подействовала. Ротен продолжил:
— Но это еще не все. На этом корабле есть одна штука, еще почти не испробованная. Даже названия официального у нее пока нет. Творческая группа называла ее «рулевой». Со штурвалом этой посудины жестко связан компас, связан с помощью магии, техника здесь абсолютно не причем. Так вот, этот «рулевой» при хорошей погоде удерживает корабль почти точно в направлении заданного ему курса. Но беда в том, что при штормовом ветре или в какой-нибудь экстренной ситуации, например, когда судно налетает на мель, магии не хватает, и какая-нибудь из связей в системе разрывается. Прибор ломается, точнее, перестает функционировать.
— Разница невелика. — заметил Руджен.
— Но принципиальна. Как только я разберусь в документации, дней этак через десять, я смогу его восстанавливать. Но написано, конечно, от души. Видимо, авторы страдают паранойей или манией преследования, я уж не знаю, но они страстно желают, чтобы в их изобретении никто не разобрался. Однако, нам поручено его испытать.
— А ты уверен, что принцип надежен?
— Именно это и желает знать коллектив создателей. Точнее: сколько может протянуть магический руль при бережном к нему отношении. Мы в этом смысле самые приемлемые испытатели. Моряки обычно либо не доверяют магии, либо полагаются на нее полностью. В первой случае магический руль превращается в обычный, а во втором — ломается на третьи сутки.
Какое-то подобие дежурства у нас, конечно, будет, тем более ночью, но обязанность вахтенного — следить на за курсом, а за погодой, и предупреждать остальных в случае какой-нибудь тревоги.
— Замечательно. И как долго нам предстоит плыть? Я все забываю поинтересоваться.
— Полагаю, никак не меньше трех ладоней. Но и ненамного больше. Будет скучновато.
— Ничего. Море — необычное место. Да и чем заняться мы найдем.
— Отправляемся сегодня в девять вечера. — сказал за завтраком Рон, запивая сэндвич молоком. — Чек нас переправит. Будь готов.
Руджен молчал некоторое время, кусая губы, затем медленно сказал:
— Рон, Льорка хочет поехать с нами.
Рон от удивления широко распахнул глаза и невежливо расхохотался, чем заслужил свирепый взгляд сестры.
— И зачем, скажи на милость, она нам там нужна? Путаться под ногами? Пыль со штурвала вытирать?
— Рон! — Руджен стукнул ладонью по столу, а в его обычно мягком голосе зазвенел гнев. — Прошу тебя разговаривать корректно со своей сестрой! Твое поведение возмутительно! Ты хоть знаешь, что обязан ей жизнью? Уверен, что именно она вернула тебя из тьмы после перехода. И ей это немалого стоило!
— Да? — Рон поднял брови и, повернув голову внимательно посмотрел на сестру. — Я не знал.
— Твоя сестра — самая добрая, очаровательная и милая девушка из всех, что я я встречал. Она…
Руджен не договорил. Льорка фыркнула и слегка покраснела под насмешливым взглядом брата. У Рона был вид с трудом сдерживавшего смех человека.
— Да ну? В самом деле? Это важное открытие! Что же такое произошло, пока меня не было? — Рон перевел взгляд с Льорки на Руджена. — Теперь я понял! — насмешливо-протяжным тоном воскликнул он. — Двое голубков будут часами ворковать на яхте, а я останусь в одиночестве! Круиз!
— Вот еще. — хмыкнула Льорка. — Я не признаю разговоров во время готовки.
— Ах, ты все-таки возьмешь на себя обязанности кока! Ну как же, должна же ты выполнять хоть какую-то работу!
— Позволь узнать, а чем будешь заниматься ты? — резковато спросил Руджен.
— Думаю, легкий ветерок нам не помешает.
Немного поразмыслив, Руджен кивнул, соглашаясь в Роном — нагонять ветер — работа порой не менее утомительная, чем многие домашние дела.
— Но это все детали. Готовить, на худой конец, мы можем и сами. Я повторяю свой вопрос: зачем она нам нужна? Нет, ты мне объясни, с какой стати мы должны брать ее с собой?
— Просто втроем намного удобнее. Конечно, число четыре
уравновешенней, но нам и третьего-то спутника не подыскать. Льорка — единственная возможная кандидатура.
— Ну вот еще… — буркнул Рон. — Юнте ко мне с самого утра пристает, с тех пор, как узнал.
— И ты возьмешь на себя ответственность просить разрешение у его матери?
— Если уж на то пошло, может, ты возьмешь на себя смелость поговорить с нашей матерью? Ведь как-никак в экспедиции будет двое ее детей! И вообще, безответственности Льорки я не удивляюсь, она всегда была такой, но ты-то! Влюбленным обычно полагается беречь своих избранников!
Руджен покраснел.
— Рон, признайся, ты ведь сам не считаешь экспедицию опасной!
— Если нет никакой опасности, то зачем нам третий спутник?
— Просто для удобства. Согласись, при большой команде решать проблемы личного состава легче.
— А кроме того, вам нужен хотя бы один рассудительный член экипажа. — добавила Льорка. — Ведь Руджен, несмотря на все его достоинства, невозможно простодушен, а ты, как я заметила, вообще не любишь думать. Делаешь то, что тебе кажется необходимым сделать. Тобой управляют события, а от природы — ты настоящий лентяй, и всегда таким был, я помню.
— Пойди, помой посуду. — ласково попросил ее брат. Льорка хотела возмутиться, но почему-то передумала и ушла.
— А если честно?
— Если честно, — вздохнул Руджен, — если честно, мне очень не хочется с ней расставаться. Я не предлагал ей, она сама захотела. И я не вижу причин ей отказывать. Не знаю даже, где сейчас опаснее. Я не сомневаюсь, что твоя мать с Рилленем покинут Ротонну вовремя, а про Льорку наверняка не скажу. Мне будет спокойней, если она будет с нами.
— Ладно, черт с вами! Голубки! Сам будешь с ней на яхте возиться, когда у нее живот скрутит! — проворчал Рон.
x x x
— Нечего так ахать, малышка! Когда я первый раз летал, мне было куда меньше, чем тебе!— Не летал, а перемещался.
— Руджен! Занудство — одна из худших черт в характере человека!
— Э, да тут уже темно!
— Так и должно быть, если верить тем картам, что вы показывали мне дома. Ведь мы перескочили в другой часовой пояс!
— Привет, Мальгодн! — поздоровался Рон с невысоким черноволосым человеком, который приветливо смотрел на прибывших. — Есть мнение, что мы затеяли все это поздновато. Мы не причинили тебе слишком много хлопот?
— Нет, не волнуйтесь. Рыбак пригласил меня переночевать, и темнота — допонительный повод, чтобы здесь остаться. Совершенно не хочется трястись шесть миль под дождем.
— Дождь? Небо, вроде чистое! — удивился Руджен.
— Он прав, — возразил Рон. — надвигается гроза. Я чувствую заряды.
— Здесь любой сосунок чувствует погоду без всякой магии. — усмехнулся Мальгодн. — Для рыбаков это жизненно важно. Однако, позвольте пригласить вас в дом. Хозяину, к сожалению, не удалось преодолеть извечный эдорский страх перед волшебством.
Путешественники ввалились в обветшалую хижину, стараясь не задеть развешенные во дворе сети, и начали здороваться с хозяевами — немолодым рыбаком и его матерью.
Рыбака звали Кьори, он был очень почтителен и немного напуган.
— Все готово для вас, господа мои, и яхта, и припасы. Завтра я вас выведу в море. Вот только, к сожалению, кровать для ночлега я смогу предложить только леди, уж не обессудьте.
— Ничего, перебьемся! — улыбнулся Рон. — Где я только не спал!
— Отужинаете с нами?
— Вообще-то мы уже, но когда так аппетитно пахнет рыбой в тесте!
— Я тоже не откажусь. — заявил Руджен.
После обильного ужина Льорка удалилась в комнату вместе со старушкой. Маг устроился на узкой скамье в гостиной (кухне, столовой, прихожей и т.д.), где в печке еще горел уголь, а Руджен с Роном легли в смежной комнатке, по размерам такой же, как и гостиная, если бы в последней столько места не занимал стол. Хозяин ушел спать в сарай.
Из двери были видны отблески пламени, за окнами шумел ветер.
— Это здорово. — сказал Руджен.
— Что здорово?
— Так ночевать. И запах травы в тюфяках.
— Если бы она еще не кололась!
— Нет, ты не романтик!
— Отчего же? Полный ящик романтики. Но иногда, право же, я предпочитаю ей комфорт.
— Отсутствие оного тебе куда больше на пользу. В Каватлоне ты загорел и похудел, почти перестал выглядеть таким возмутительно сытым. Сейчас, правда, снова отъелся.
— Хорошо, когда тебя кормят. О, Руджен, как это здорово — снова иметь семью! Я тебе прямо завидую.
— Не понял?
— Ты, я так понимаю, женишься, осядешь где-нибудь и заживешь спокойной жизнью домашнего хомяка. Мне это, наверное, не светит.
— Почему же?
— Характер не тот. Я как подумаю — жить на одном месте, в маленьком форте! Деревня. А я люблю ощущать себя в центре событий, происходящих в мире. Хотя бы пространственно.
— Т-сс! Мы, похоже, мешаем Мальгодну спать. На яхте у нас еще будет время!
— Но там совсем не так уютно! И качка! О-оо! — Рон застонал и сомкнул веки.
x x x
— Ты не ешь, Рон? — с удивлением глядя на него, спросила Льорка.— Не ем. — подтвердил Рон. — И тебе не советую.
— Почему же?
— Сама увидишь.
Руджен расхохотался, а пожилой рыбак улыбнулся.
— Ты-то чего смеешься? Неизвестно еще, что будет с тобой! Ты в последний раз плавал тридцать лет назад! От души желаю тебе так же хорошо повеселиться на яхте!
— Ладно, — примирительно сказал Руджен. — А завтраком все же пренебрегать не стоит.
Вот они и на причале. По ногами скрипят гнилые доски, а все вместе складывается в удручающую картину. И очень некстати здесь смотрится новехонькая яхта.
— Когда-то здесь жили десятки семей. — сказал Кьори. — А теперь только я и Маркус, на той стороне. Может хоть на ваши деньги кой-чего удастся поправить… Купим хорошего леса… Нынче лес опять вздорожал.
Львиная доля леса на островах принадлежала поселенцам, главным образом, с Элдарона, хотя и из Мэгиены пришлых тоже было немало. Чтобы привлечь их сюда после завоевания, им давали лучшие земли, но, несмотря на это, людей на островах было мало. Однако, Рон не сомневался, что если бы все шло по плану, уже через сорок лет жизнь на островах вновь бы наладилась.
Яхта отчалила. Льорка, чтобы не мешаться, закрылась в каюте, а Ронис с Рудженом, с трудом вспоминая те минимальные знания о морском деле, что были получены ими в школе, старательно помогали (а еще чаще мешали) Кьори вести яхту.
Наконец, когда берег был уже почти не виден, лоцман заверил, что вывел их из опасных вод, и дальше они могут продолжать путь самостоятельно. Простившись, он пересел в свою лодку и поплыл назад к берегу.
Тем временем, Руджен у руля нервно пытался удержать яхту на заданном курсе, а Рон, скверно ругаясь, предпринимал безуспешные попытки поставить парус, название которого вылетело у него из головы в тот же миг, когда Кьори произнес его. В результате яхта шла по безукоризненной синусоиде.
Наблюдая за всеми этими маневрами, старый рыбак, с недоумением покачивая головой, возблагодарил всех морских богов за то, что в мире еще не перевились идиоты, готовые платить деньги за свои опасные причуды.
x x x
— Нет, я так не выдержу! — простонал Руджен, с грустью глядя на свои руки, покрывшиеся мозолями.— Не боись! — похлопал его по плечу Рон. — На самом деле, в хорошую погоду нам вовсе необязательно стоять у штурвала.
Руджен с жалостью поглядел на него и выразительно постучал пальцем по лбу.
— Слушай, я, конечно, не моряк, но…
— Нет, это ты послушай! — перебил его Рон. — Неужели ты думаешь, что с нашими способностями мы можем далеко уплыть?! Я выпросил у Мэйдона кучу приспособлений, между прочем, и «говорящую карту» тоже.
Руджен оживился.
— Правда? Такую, как была у тебя, когда ты летал в Каватлон?
— Совершенно верно. Так что, мы, по крайней мере, не заблудимся.
Руджен покачал головой.
— Все равно не понимаю, как я решился на такую авантюру.
Рона позабавила эта мысль. В самом деле, характер Руджена совершенно не вязался с подобными приключениями. Он был домосед. Однако, к слову сказать, качка на него, к великой зависти и досаде Рона, вроде бы, не подействовала. Ротен продолжил:
— Но это еще не все. На этом корабле есть одна штука, еще почти не испробованная. Даже названия официального у нее пока нет. Творческая группа называла ее «рулевой». Со штурвалом этой посудины жестко связан компас, связан с помощью магии, техника здесь абсолютно не причем. Так вот, этот «рулевой» при хорошей погоде удерживает корабль почти точно в направлении заданного ему курса. Но беда в том, что при штормовом ветре или в какой-нибудь экстренной ситуации, например, когда судно налетает на мель, магии не хватает, и какая-нибудь из связей в системе разрывается. Прибор ломается, точнее, перестает функционировать.
— Разница невелика. — заметил Руджен.
— Но принципиальна. Как только я разберусь в документации, дней этак через десять, я смогу его восстанавливать. Но написано, конечно, от души. Видимо, авторы страдают паранойей или манией преследования, я уж не знаю, но они страстно желают, чтобы в их изобретении никто не разобрался. Однако, нам поручено его испытать.
— А ты уверен, что принцип надежен?
— Именно это и желает знать коллектив создателей. Точнее: сколько может протянуть магический руль при бережном к нему отношении. Мы в этом смысле самые приемлемые испытатели. Моряки обычно либо не доверяют магии, либо полагаются на нее полностью. В первой случае магический руль превращается в обычный, а во втором — ломается на третьи сутки.
Какое-то подобие дежурства у нас, конечно, будет, тем более ночью, но обязанность вахтенного — следить на за курсом, а за погодой, и предупреждать остальных в случае какой-нибудь тревоги.
— Замечательно. И как долго нам предстоит плыть? Я все забываю поинтересоваться.
— Полагаю, никак не меньше трех ладоней. Но и ненамного больше. Будет скучновато.
— Ничего. Море — необычное место. Да и чем заняться мы найдем.
Глава 5. Конец июня 968 г. п.и. Яхта «Незабудка».
Конечно, занятие нашлось. Друзьям не так часто за всю их жизнь удавалось просто посидеть и поговорить, никуда не торопясь и ни о чем не беспокоясь. Чаще говорил Рон, Руджен больше любил послушать. Обычно в хорошую погоду они сидели на плубе. Когда лил дождь, всем, кроме несчастного вахтенного волей-неволей приходилось сидеть в каюте (если в придачу не было шторма).
В описываемый момент погода стояла отличная, и Рон был склонен пофилософствовать.
— Иногда я думаю: куда мы плывем?
— Это же край мира! — поддержал его Руджен. — Не исследованные новые земли, быть может, новые животные и растения! — Рон что-то промычал. Кажется, он имел в виду нечто другое. — И люди. Кого мы там встретим? Представь себе, идем мы, идем…
— И видим Заоблако, отдыхающего на вершине горы. — рассмеялся Рон.
— Видим кого? — переспросил Руджен.
— Повелителя-за-облаками. Неужели ты ничего не знаешь о нашей мифологии?
— Признаться, я мало что читал…
— Это большое упущение с твоей стороны. Я довольно долго ее изучал, она обладает интересными свойствами.
— Постой, растолкуй мне сначала про повелителя такого-сякого.
— А, он создал мир. Это, кстати, не очень длинная сказка, я тебе ее сейчас расскажу.
Рон откашлялся и начал:
— Итак, случилось это давным-давно, когда небезызвестному Повелителюза-облаками, которого мы будем называть просто Заоблако, пришла вдруг в голову мысль создать Землю — дом, предназначенный специально для его любимцев — людей. Заоблако сообщил об этом мужчине, и тот принял решение спуститься на Землю первым — разведать, как и что. Жене же он приказал ждать, пока он не зажжет перед своим шатром праздничного костра, и лишь потом спуститься вниз.
Так и было сделано. Увидев огненную точку внизу, женщина обрадовалась и поспешила собираться. Но тут к ней пожаловали гости.
— А ты одумала, как ты будешь с младенцем спускаться вниз? — спросил ее дракон. — Путь с гор опасен, и не лучше было бы тебе проделать его на моей спине, как королеве?
Женщина согласилась — и правда, лучше.
— Но кто осветит вам путь? Не полетите же вы в темноте? Это было бы сущим безумием! — возразили эльф с феей. — Хотите — не хотите, но нас вам взять придется.
И опять пришлось женщине согласиться.
Тут вперед выступил один из тех, кого мы сейчас называем жителями холмов и пещер. Тогда же они предпочитали черные тучки, поплотнее.
— В толще неба много проходов. — сказал он. — Несмотря на весь ваш свет, вы заблудитесь у первой же развилки! Вам нужны проводники.
И, конечно же, проводниками стали он и его родичи.
Дракон (а, точнее, дракониха) прихватила с собой, кроме путешественников, корзину со своими яйцами. Стражи неба пропустили женщину вместе с ее свитой, так как не получили от Заоблака точных указаний. Дракон высадил женщину недалеко от костра и был таков. Остальные исчезли еще по дороге. Так, вопреки воле Заоблака, проникли на Землю древние существа.
Повелитель был очень разгневан. Обращаясь к мужчине и женщине, он сказал:
— Я создал Землю только для вас, но вы были настолько неблагодарны, что не оценили этого жеста. И вот вам наказание. Я создам других людей. Они будут глупее и мудрее вас, алчнее и легкомысленнее, трусливее и безумней. Они будут жить не здесь, но жажда нового потянет вас вперед, и вы чужаками прибудете в их страны. Вы поймете, что значит быть гостями среди недружелюбных хозяев. А я больше в ваши дела не вмешиваюсь.
И Заоблако удалился на вершину самой высокой горы, откуда свирепо кидал камешки в водопад.
— Зря ты это сделал, — заметил сидящий неподалеку гриф. Он был безразличен ко всем действующим лицам и, потому, мог порой говорить дельные вещи. — Ведь они совершили проступок не по злому умыслу, а по глупости и недомыслию. Ты будешь раскаиваться.
— Может быть, ты и прав. — вздохнул Заоблако (он уже начал
раскаиваться). — Но что поделаешь — слово есть слово. И если я не сдержу его сейчас, они подумают, что я — легкомысленный старик, и решат, что могут делать все, что захотят.
Целых две ладони Заоблако лепил новых людей и швырял их на Землю. А потом взобрался обратно на небо и лег спать. Спать он будет долго — ведь нелегко создавать целую планету! Иногда он открывает один глаз, но потом его снова охватывает дрема. А на Земле все стало так, как он предсказал — ротени живут на краю западного материка и по-прежнему ощущают себя там пришельцами.
— А что будет, когда Заоблако проснется? — с улыбкой спросил Руджен.
— Вот уж не знаю! На этот вопрос может ответить только он сам! Вообще-то он спит не слишком крепко. Согласно другим легендам, некоторые герои до него добирались, и он спросонья выполнял их желания. Или не выполнял. У Заоблака в этом смысле много аналогов. У эдоров это — Солнце, что живет за горизонтом, а у предков твен — король ветров. Правда, они, кажется, не спят.
В описываемый момент погода стояла отличная, и Рон был склонен пофилософствовать.
— Иногда я думаю: куда мы плывем?
— Это же край мира! — поддержал его Руджен. — Не исследованные новые земли, быть может, новые животные и растения! — Рон что-то промычал. Кажется, он имел в виду нечто другое. — И люди. Кого мы там встретим? Представь себе, идем мы, идем…
— И видим Заоблако, отдыхающего на вершине горы. — рассмеялся Рон.
— Видим кого? — переспросил Руджен.
— Повелителя-за-облаками. Неужели ты ничего не знаешь о нашей мифологии?
— Признаться, я мало что читал…
— Это большое упущение с твоей стороны. Я довольно долго ее изучал, она обладает интересными свойствами.
— Постой, растолкуй мне сначала про повелителя такого-сякого.
— А, он создал мир. Это, кстати, не очень длинная сказка, я тебе ее сейчас расскажу.
Рон откашлялся и начал:
— Итак, случилось это давным-давно, когда небезызвестному Повелителюза-облаками, которого мы будем называть просто Заоблако, пришла вдруг в голову мысль создать Землю — дом, предназначенный специально для его любимцев — людей. Заоблако сообщил об этом мужчине, и тот принял решение спуститься на Землю первым — разведать, как и что. Жене же он приказал ждать, пока он не зажжет перед своим шатром праздничного костра, и лишь потом спуститься вниз.
Так и было сделано. Увидев огненную точку внизу, женщина обрадовалась и поспешила собираться. Но тут к ней пожаловали гости.
— А ты одумала, как ты будешь с младенцем спускаться вниз? — спросил ее дракон. — Путь с гор опасен, и не лучше было бы тебе проделать его на моей спине, как королеве?
Женщина согласилась — и правда, лучше.
— Но кто осветит вам путь? Не полетите же вы в темноте? Это было бы сущим безумием! — возразили эльф с феей. — Хотите — не хотите, но нас вам взять придется.
И опять пришлось женщине согласиться.
Тут вперед выступил один из тех, кого мы сейчас называем жителями холмов и пещер. Тогда же они предпочитали черные тучки, поплотнее.
— В толще неба много проходов. — сказал он. — Несмотря на весь ваш свет, вы заблудитесь у первой же развилки! Вам нужны проводники.
И, конечно же, проводниками стали он и его родичи.
Дракон (а, точнее, дракониха) прихватила с собой, кроме путешественников, корзину со своими яйцами. Стражи неба пропустили женщину вместе с ее свитой, так как не получили от Заоблака точных указаний. Дракон высадил женщину недалеко от костра и был таков. Остальные исчезли еще по дороге. Так, вопреки воле Заоблака, проникли на Землю древние существа.
Повелитель был очень разгневан. Обращаясь к мужчине и женщине, он сказал:
— Я создал Землю только для вас, но вы были настолько неблагодарны, что не оценили этого жеста. И вот вам наказание. Я создам других людей. Они будут глупее и мудрее вас, алчнее и легкомысленнее, трусливее и безумней. Они будут жить не здесь, но жажда нового потянет вас вперед, и вы чужаками прибудете в их страны. Вы поймете, что значит быть гостями среди недружелюбных хозяев. А я больше в ваши дела не вмешиваюсь.
И Заоблако удалился на вершину самой высокой горы, откуда свирепо кидал камешки в водопад.
— Зря ты это сделал, — заметил сидящий неподалеку гриф. Он был безразличен ко всем действующим лицам и, потому, мог порой говорить дельные вещи. — Ведь они совершили проступок не по злому умыслу, а по глупости и недомыслию. Ты будешь раскаиваться.
— Может быть, ты и прав. — вздохнул Заоблако (он уже начал
раскаиваться). — Но что поделаешь — слово есть слово. И если я не сдержу его сейчас, они подумают, что я — легкомысленный старик, и решат, что могут делать все, что захотят.
Целых две ладони Заоблако лепил новых людей и швырял их на Землю. А потом взобрался обратно на небо и лег спать. Спать он будет долго — ведь нелегко создавать целую планету! Иногда он открывает один глаз, но потом его снова охватывает дрема. А на Земле все стало так, как он предсказал — ротени живут на краю западного материка и по-прежнему ощущают себя там пришельцами.
— А что будет, когда Заоблако проснется? — с улыбкой спросил Руджен.
— Вот уж не знаю! На этот вопрос может ответить только он сам! Вообще-то он спит не слишком крепко. Согласно другим легендам, некоторые герои до него добирались, и он спросонья выполнял их желания. Или не выполнял. У Заоблака в этом смысле много аналогов. У эдоров это — Солнце, что живет за горизонтом, а у предков твен — король ветров. Правда, они, кажется, не спят.