Зазвонил телефон. Мид подсознательно надеялась на это. С бешено колотящимся сердцем она взяла трубку дрожащей рукой. Издалека послышался голос Джайлса:
— Алло! Это ты?
— Да, — ответила Мид.
— Голос не похож на твой.
Она затаила дыхание.
— Откуда ты знаешь, как звучит мой голос.
На другом конце провода Джайлс нахмурился. В самом деле, откуда он знает?
— Мид, ты слушаешь? Пожалуйста, не вешай трубку. Я должен поговорить с тобой. Думаю, это легче сделать по телефону. Нам нужно многое прояснить. Ты сейчас одна?
— Да. Тетя ушла. Я уже в постели.
— Почему? Ты заболела?
— Нет, просто устала.
— Но не слишком устала для разговора?
— Нет.
— Так вот, я прошу тебя помочь мне. Если бы я ослеп, ты ведь могла бы читать мне письма, верно? Ну, это почти то же самое — только у меня ослепли не глаза, а память. Вещи, которые я не могу вспомнить, — все равно что письма, которые я не мог бы прочитать. Ты ведь мне не откажешь?
— Ты хочешь, чтобы я о чем-то тебе рассказала?
— Я хочу знать о наших отношениях. Мы были друзьями?
— Конечно.
— И только? Я не был в тебя влюблен?
— Ты говорил, что да.
— Значит, так оно и было. Иначе я бы этого не говорил. А что на это сказала ты?
Ответа не последовало. Она не могла найти нужных слов.
— Помоги мне, Мид. Я должен знать. Мы были помолвлены?
Снова молчание.
— Ответь мне, — настаивал Джайлс. — Мы обручились? О помолвке было объявлено?
Ей хотелось смеяться и плакать одновременно. Все это было так похоже на Джайлса — нетерпение в его голосе, то, как он произносил ее имя. «Я должен знать, Мид…» Только тогда Джайлс хотел знать, любит ли она его, а теперь — любил ли ее он.
— Нет, объявлено не было.
Теперь замолчали на другом конце провода, и сердце Мид сжалось от страха. Неужели он положил трубку и ушел — ушел навсегда из ее жизни? Нет! Только не Джайлс! Он всегда говорил то, что думал, и сейчас сказал бы напрямик: «Прости, но я ничего не помню», а не ускользнул бы, как вор в ночи.
В трубке вновь послышался его голос — спокойный и уверенный:
— Ну, это мы, по крайней мере, выяснили. Я не хотел портить завтрашний ленч. Ты ведь пойдешь со мной на ленч?
— С двух до пяти я упаковываю посылки… — начала Мид.
— Посылки?
— Для пострадавших от бомбардировок — одежду и прочее.
— Но ты смогла бы отпроситься, если бы очень постаралась?
— Такую просьбу едва ли примут благосклонно.
— Меня бы это не беспокоило. В конце концов, я не каждый день возвращаюсь с того света.
Он почувствовал, как она затаила дыхание.
— Это удар ниже пояса.
— Я всегда бью именно так. Ну, ты придешь?
— Хорошо. Куда?
— Я зайду за тобой без четверти час. Спокойной ночи и приятных снов.
Мид быстро заснула и впервые после той июньской ночи не видела никаких снов. Постоянное напряжение, бессвязные воспоминания, неконтролируемые мысли — все это внезапно исчезло. Она крепко спала до тех пор, пока Айви не пришла раздвинуть оконные занавеси.
Глава 6
Опасения Мид не оправдались — завтрак прошел не так плохо. Миссис Андервуд, в пижаме и розовом атласном халате, долго распространялась о вечернем бридже:
— Четвертой была Кэрола Роуленд с верхнего этажа. Играет она вполне сносно, но если ее настоящее имя не Кэрри Снукс или что-то в этом роде, я бы очень удивилась. И при ближайшем рассмотрении она не так молода, как старается выглядеть. Правда, в гостях у миссис Уиллард молодых людей не было, а мистер Уиллард хотя и зануда, но не из тех мужей, которые бегают за блондинками. Впрочем, ни в ком нельзя быть уверенным до конца. Взять, к примеру, Уилли Тидмарша, кузена Годфри. Хотя его жена постоянно к нему придиралась, мне они казались любящими супругами. Он один из тех суетливых маленьких человечков, которые всегда открывают перед женой дверь, измеряют для нее температуру воды в ванне и меняют прокладки в кранах — конечно, это может действовать на нервы, и Белла часто на него ворчала, но за двадцать пять лет брака к этому можно было привыкнуть. А он взял и сбежал с барменшей из «Быка» — сейчас они держат закусочную где-то на западе. — Миссис Андервуд сделала паузу, чтобы налить себе очередную чашку кофе.
— А по-моему, Кэрола Роуленд очень хорошенькая, — заметила Мид.
Рука, держащая кофейник, дрогнула, и кофе пролился на блюдце.
— Хорошенькая, — раздраженно фыркнула миссис Андервуд. — У нее на лице столько макияжа, что трудно себе представить, как она выглядит без него! А что, по-твоему, на ней было надето вчера вечером? Черные атласные брюки, зеленая блузка и изумрудные серьги длиной в пол-ярда! Если эта особа так расфуфырилась для Алфреда Уилларда, то зря потратила время, а миссис Уиллард и мне все равно что на ней надето, — нам от нее никакого вреда… — Внезапно она умолкла и поставила чашку.
— В чем дело? — спросила Мид.
— Нам от нее… никакого вреда, — запинаясь, повторила Мейбл Андервуд. — Кажется, я так сказала? — Прежде чем Мид успела ответить, миссис Андервуд пришла в себя. — Ну конечно. Не знаю, что на меня нашло — вдруг все вылетело из головы… Нам с миссис Уиллард тоскливо сидеть дома без дела во время затемнения, а для бриджа необходим четвертый — ты, к сожалению, не умеешь играть. Но твоему дяде не понравилось бы, если бы ты стала общаться с этой Кэролой Роуленд. Можешь с ней здороваться и ездить в лифте, но не более. Не хочу, чтобы Годфри меня ругал за то, что я за тобой недосмотрела…
На сей раз поток слов не иссякал долго, и Мид с трудом удалось сообщить, что она собирается на ленч с Джайлсом. Румянец на ее лице вызвал у миссис Андервуд бурный прилив добрых чувств.
— Конечно иди! Я же говорила тебе, что все будет в порядке! А что касается посылок, то я сама ими займусь — тогда у мисс Миддлтон не будет причин для недовольства. Одна пара рук ничуть не хуже другой, так что ей не придется ходить с таким видом, как будто у нее под носом бутылка с уксусом и она старается не чихнуть. Я не в состоянии долго выдерживать ее общество, но раз, другой могу тебя подменить. Только надень что-нибудь поярче — я уже устала видеть тебя в сером, да и тебе незачем его носить, раз твой жених вернулся.
На губах Мид мелькнула улыбка. Действительно, больше незачем носить траур, раз Джайлс жив. Она спустилась в кладовку и стала рыться в чемодане с одеждой. Вот костюм, который она носила весной: юбка и джемпер из серой и зеленой шерсти и зеленый жакет. Правда, для джемпера сейчас жарко, но вместо него можно надеть клетчатую блузку. А к этому подойдет серая шляпка — только нужно снова прикрепить к ней зеленое перо.
Когда Мид шла через холл с наброшенным на руку костюмом, она столкнулась с мисс Крейн, которая всегда спешила, но не настолько, чтобы не остановиться поболтать. Мид жалела ее: конечно, быть компаньонкой у старой миссис Мередит не слишком весело, но от мисс Крейн было так сложно отделаться. Мид огляделась: лифт находился на верхнем этаже, так что ей некуда было спрятаться. Пришлось слушать монолог мисс Крейн.
Близорукие глаза женщины поблескивали под стеклами круглых очков.
— Я так тороплюсь!.. А вы распаковывали вещи? Мне всегда нравился зеленый цвет. Но, кажется, я никогда не видела вас в этом костюме. Надеюсь, вы больше не будете носить траур. Такая печальная история… но, возможно, мне не следовало затрагивать эту тему. Пожалуйста, простите меня. Это просто по недомыслию… Всегда приятно видеть молодых людей, наслаждающихся жизнью, когда у самой нет никаких удовольствий. Миссис Мередит — полный инвалид и нуждается в постоянном уходе. А мне приходится стараться выглядеть бодрой — ей это необходимо. Я постоянно твержу об этом Пэкер — она вечно в плохом настроении, а миссис Мередит сразу это чувствует. Поэтому я пытаюсь не падать духом…
У мисс Крейн была привычка разговаривать выставив голову вперед, так что ее бледное лицо оказывалось в непосредственной близости от лица собеседника. Она говорила задыхаясь, словно ей не хватало воздуха, тем не менее короткие фразы следовали одна за другой без всяких пауз. Старая черная фетровая шляпа и мятый дождевик были ее неизменным облачением. В руке мисс Крейн держала корзину для покупок.
— Рыба, мисс Андервуд, — доверительным шепотом сообщила она, коснувшись корзины. — Миссис Мередит обожает жареную рыбу с хлебными крошками. Если я не потороплюсь, ее продадут, а бедняжка едва ли в состоянии понять, что такое мясной паек. Так что, если вы не сочтете меня невежливой…
— Конечно, идите, мисс Крейн, — с энтузиазмом отозвалась Мид и повернулась к лифту, который со скрипом приближался к первому этажу. Дверь открылась, и из кабины вышла Кэрола Роуленд. Выглядела она так, словно только что участвовала в показе мод: лакированные туфельки на высоких каблуках, шелковые чулки, изящный черный костюм с весьма короткой юбкой и великолепная горжетка из чернобурки. В петлице белела гардения, словно символизируя непорочную жизнь. На слегка припудренном лице, обрамленном золотистыми волосами, ярко алели губы и поблескивали огромные голубые глаза. Она одарила Мид ослепительной улыбкой и заговорила тоном, успешно имитирующим мейферских[15] манекенщиц:
— О, мисс Андервуд, какие чудесные новости о Джайлсе! Миссис Андервуд рассказала нам об этом вчера вечером. Но она говорит, что он потерял память. Неужели это правда?
Костюм на руке у Мид внезапно потяжелел.
— Вы знаете его? — спросила она, тщетно стараясь скрыть удивление.
Мисс Роуленд улыбнулась, продемонстрировав похожие на жемчуг зубы.
— Разумеется знаю. Но скажите, он в самом деле потерял память?
Мид подтвердила.
— Какой ужас! Вы имеете в виду, что он совсем ничего не помнит?
— Джайлс помнит свою работу, но не помнит людей.
Алые губы снова расплылись в улыбке.
— Очень… очень странно. При встрече спросите, помнит ли он меня. Хорошо?
С той же сладкой улыбкой Кэрола Роуленд прошла мимо, задержалась на момент в дверном проеме и спустилась по ступенькам на тротуар.
Мид шагнула в лифт.
Глава 7
В половине двенадцатого миссис Андервуд вышла из дому, села в автобус, доехала до ближайшей телефонной будки, зашла в нее и закрыла за собой дверь.
Звонок прервал размышления мисс Силвер о том, хватит ли ей талонов на нужное количество шерсти: она намеревалась связать голубой джемпер своей племяннице Этель и пару носков для малыша Лайл Джернингхэм. Она неохотно сняла трубку и услышала свое имя, произнесенное высоким пронзительным голосом:
— Мисс Силвер?
— Да. Доброе утро, миссис Андервуд.
Женщина на другом конце провода затаила дыхание, а потом воскликнула:
— О! Как вы узнали, кто это?!
Мисс Силвер кашлянула.
— Моя профессия требует запоминать голоса. Что-нибудь случилось?
— Ну, не совсем… — Голос слегка дрогнул. — Я звоню с улицы. Возможно, мне не следовало вас беспокоить…
Женщина не покинет квартиру с телефоном, чтобы позвонить с улицы, если у нее нет на то веской причины или уверенности, что ее не подслушают.
— Вы меня не побеспокоили, — отозвалась мисс Силвер. — Но, пожалуйста, объясните, почему вы мне позвонили?
Последовала пауза.
— Я боюсь, — сказала наконец миссис Андервуд.
— Чего вы боитесь? Произошло что-то новое?
— Да в каком-то смысле…
— Что именно?
— Ну, вчера вечером я поднялась на этаж выше поиграть в бридж с соседями — я часто хожу туда. Иногда четвертой бывает сестра миссис Уиллард — хозяйки квартиры, она живет рядом, и мистер Уиллард провожает ее домой. Раньше приходили Спунеры с верхнего этажа, но сейчас их нет — мужа призвали в армию, а жена поступила в ВТС. Пару раз четвертым был мистер Дрейк из квартиры напротив, но он человек необщительный, поэтому вчера пригласили девушку из другой квартиры на верхнем этаже. Ее зовут Кэрола Роуленд — я не верю, что это ее настоящее имя, но она себя так называет. Так вот, мисс Силвер, я испытала страшный шок!
— Да что вы! — заинтересованно воскликнула мисс Силвер.
— Да, — словно эхо, откликнулась миссис Андервуд. — А до этого вернулась Мид — моя племянница. Оказывается, тот молодой человек, о котором я вам говорила — ее жених, — вовсе не утонул, но вроде бы потерял память. Конечно, это удобный предлог, но он скоро узнает, что ему придется иметь дело с ее дядей… Мид едва держалась на ногах, поэтому я отправила ее в постель, а потом поднялась к Уиллардам, даже не вспоминая ту историю, о которой я вам рассказала, — мне и без того было о чем подумать. Мы поужинали втроем — мисс Роуленд пришла позже. Вчера у миссис Уиллард был день рождения, и она получила корзину яиц в подарок от сестры — не той, которая приходит играть в бридж, а замужней сестры, живущей в деревне. Миссис Уиллард приготовила омлет с томатным пюре, а также очень вкусный суп и желе из грейпфрута Прямо званый обед, сказала я ей и поздравила мистера Уилларда с женой, которая так отлично стряпает. Потом пришла мисс Роуленд, мы выпили кофе и начали играть. Я рассказываю вам все это, чтобы вы поняли, что я даже не думала о той истории с письмом. Мне шла карта, и я наслаждалась игрой, а их очень заинтересовала история о неожиданном возвращении Джайлса Армитиджа и о том, что он потерял память, — если только это действительно так. Мистер Уиллард рассказал нам о человеке, который украл пятьсот фунтов и сбежал в Австралию, а когда его выследили, он не помнил, как его зовут и есть ли у него жена, но уже успел обручиться с миловидной вдовушкой. Мисс Роуленд засмеялась и сказала, что такая потеря памяти весьма удобна, а потом полезла в сумочку за сигаретой, и когда доставала пачку, со мной и случился шок.
— Почему?
— На дне сумки… лежало… письмо, — медленно, словно задыхаясь, произнесла миссис Андервуд. — По-моему… это было… мое письмо. У него был… оторван уголок…
— Это серьезное обвинение, миссис Андервуд, — заметила мисс Силвер.
— Оно было на такой же бумаге… серо-голубой…
— А почерк вы видели?
— Нет. Письмо было сложено вдвое… я видела его только секунду… а потом она положила пачку обратно в сумочку и закрыла ее.
Мисс Силвер задумалась.
— Вам следует решить, хотите ли вы, чтобы я взялась за это дело профессионально, — твердо сказала она.
— Право, не знаю… — неуверенно отозвалась миссис Андервуд. — А что вы можете предпринять?
— Я могла бы провести расследование и, возможно, узнала бы, кто вас шантажирует. Тогда этому удалось бы положить конец.
Миссис Андервуд судорожно глотнула.
— А это будет дорого стоить?
Мисс Силвер назвала весьма скромную сумму.
— Этого хватит для предварительного расследования. А если вы захотите, чтобы я продолжала, то мы договоримся о гонораре. Подумайте как следует и дайте мне знать. Если решите, что я могу взяться за это дело, то я бы хотела как можно скорее с вами повидаться.
Миссис Андервуд колебалась. Она не могла позволить себе заплатить большой гонорар, но и не желала, чтобы ее шантажировали. К тому же она была очень не уверена: вдруг это вовсе не ее письмо? Бумага легко могла порваться, лежа в сумочке. Ей не хотелось оказаться в глупом положении.
— Хорошо, — произнесла она наконец. — Я подумаю и дам вам» знать.
Глава 8
Джайлс сказал, что зайдет за Мид без четверти час. Он пришел в половине первого — она уже была готова к выходу. В отличие от него, Мид не потеряла память и знала, что Джайлс всегда приходит на четверть часа раньше назначенного времени. Ее порадовало, что он не изменился.
Она открыла дверь прежде, чем умолк звонок, и Джайлс сразу же перешел к делу:
— Ты готова? Отлично! Я подумал, что нам лучше поехать за город, и прихватил машину с полным баком бензина.
В этот момент появилась миссис Андервуд. Пришлось представить ей Джайлса, как бы Мид ни хотелось избежать этой процедуры или хотя бы отложить ее. Мейбл Андервуд не пожалела сил, чтобы произвести впечатление, и добилась своего. Завитые волосы, макияж, подтянутая фигура, черный костюм, модная шляпка и, разумеется, изысканные манеры. «Майор Армитидж, я слышала о вас столько хорошего от моей юной племянницы». Не обошлось и без упоминания о дяде Годфри: «Я уверена, что он любит ее как родную дочь».
Мид чувствовала, как пылают ее щеки, а сердце словно наливается свинцом.
Наконец им удалось уйти.
— Не будем ждать лифта, — предложил Джайлс. — Здесь только один пролет.
Как только они шагнули на лестницу, он взял Мид под руку и улыбнулся.
— Я никогда не встречал ее раньше, верно? Вряд ли такое можно пережить дважды. Твоя тетя всегда так величественна? В таком случае общение с ней требует постоянного напряжения. Надеюсь, дорогая, она не собирается жить с нами?
Сердце Мид затрепетало. Понимает ли Джайлс, что он сейчас сказал? Что он назвал ее «дорогая»? Или он, как всегда, болтает языком, не думая о том, что говорит? Впрочем, это не имеет значения, пока он смотрит на нее так, как сейчас. Мид тоже дала волю языку.
— Тише! — прошептала она. — Я открою тебе тайну. Тетя — дочь фермера, и когда она позволяет себе быть такой, как прежде, то становится очень доброй. Она думает, что я этого не знаю, но мне проболтался дядя Годфри.
— Вот бы посмотреть, как она доит корову, — сказал Джайлс.
— В глубине души ей бы очень хотелось этим заниматься. Когда дядя уйдет в отставку, они уедут в деревню и будут гораздо счастливее. Мне не следовало смеяться над ней — тетя напускает на себя важный вид, так как думает, что это на пользу карьере дяди Годфри. Она очень добра ко мне…
Джайлс обнял ее за талию и прыгнул вместе с ней через последние три ступеньки.
— Пусть совесть отдохнет, — пошутил он. — Ты ведь давно не смеялась, так постарайся наверстать упущенное.
У подъезда они встретили Агнес Лемминг. Она несла тяжелую сумку и выглядела усталой — впрочем, как всегда. Ее густые черные волосы почти полностью скрывал черный берет. Лицо было бледным, под карими глазами темнели круги. Темно-красные кофта и юбка висели на ней мешком.
— Доброе утро, — поздоровалась Мид. — Это майор Армитидж.
Агнес Лемминг улыбнулась. У нее была очень приятная улыбка.
— Да, знаю. Я так рада за вас. — Улыбка исчезла, а голос стал напряженным: — Простите, мне нужно идти — я и так задержалась. Мама начнет спрашивать, где я была, но сегодня в магазинах полно народу.
— Кто это? — спросил Джайлс, когда машина свернула на дорогу. — Я ее знаю?
Мид покачала головой.
— Нет. Это Агнес Лемминг. Они живут в одной из квартир на первом этаже.
— Она выглядит так, словно ее бьют.
— Если кто ее и бьет, так только собственная мать. В жизни не видела такой эгоистичной особы, как миссис Лемминг. Она обращается с Агнес как с рабыней и пилит ее с утра до ночи. Не знаю, как бедняжка это выдерживает.
— По-моему, она может сломаться в любой момент. Ладно, давай поговорим о нас. Сегодня ты выглядишь гораздо лучше. Ты хорошо спала?
Мид кивнула.
— Тебе не снилось, что мы с тобой сбежали или еще что-нибудь в таком роде?
— Мне вообще ничего не снилось.
Джайлс искоса посмотрел на нее.
— Очевидно, в последнее время во сне ты слишком многое видела?
Она снова кивнула.
Он снял левую руку с руля и похлопал ее по плечу.
— С этим покончено.Теперь мы будем наслаждаться жизнью. Расскажи мне обо всем, что мы делали в Нью-Йорке, а я постараюсь хоть что-нибудь вспомнить.
Мид рассказала ему не все, но достаточно много: где они обедали, куда ходили танцевать, какие видели спектакли.
За ленчем в придорожном кафе она внезапно спросила:
— Ты знаешь девушку по имени Кэрола Роуленд?
Мид испытала странное чувство, когда произнесла это имя. Казалось, будто она бросила камень в пруд и деревья и небо, отражающиеся в нем, сразу исчезли. Подбородок Джайлса внезапно напрягся, а в голубых глазах мелькнули искорки.
— Кажется, оно мне знакомо, — медленно произнес он. — Кто эта девушка?
— Мисс Роуленд поселилась в квартире на верхнем этаже примерно месяц назад. Она актриса.
— Молодая?
— Лет двадцать пять или двадцать шесть — возможно чуть больше. Она очень хорошенькая.
— Как она выглядит?
— Золотистые волосы, голубые глаза, стройная фигура.
Джайлс рассмеялся.
— Совершенная блондинка — из тех, которых предпочитают джентльмены. Это не мой стиль, дорогая.
— Она очень красивая, — сказала Мид в приступе великодушия. — И… ты не должен называть меня «дорогая».
— Почему?
— Потому что ты так обо мне не думаешь — вот почему, — выпалила Мид.
Он снова засмеялся.
— Перерыв на закуски. Вон идет официант. Десерт выглядит ужасающе. На твоем месте я бы предпочел сыр. Мы оба закажем сыр. Серьезная пища лучше способствует разрешению маленькой этической проблемы, нежели безвкусное желе или каменные пирожки. Кажется, это настоящей чеддер — одна из вещей, которые я не забыл. А теперь, когда мы снова одни, объясни, почему я не должен называть тебя «дорогая».
Мид опустила глаза.
— Я уже объяснила: потому что ты так не думаешь.
Джайлс намазывал печенье маслом.
— Ты пытаешься читать мысли? Если так, то это у тебя не получается. Займись чем-нибудь полегче — например, попробуй определить, это масло или маргарин? Выглядит как масло, а на вкус как маргарин.
— Возможно, так оно и есть — серединка на половинку.
— Может быть. — Он склонился над столом и посмотрел ей в глаза. — Серединка на половинку, дорогая.
Сердце Мид затрепетало. Она должна подыгрывать Джайлсу, делая это легко и беспечно. Конечно, было бы приятно вернуться в те дни, когда их любовь только зарождалась. Джайлс пытался делать именно это, и Мид внезапно поняла, что тоже способна начать все сначала.
— Полбуханки хлеба лучше, чем его отсутствие, верно? Вскоре мы сможем полакомиться пирогом, а пока что давай выясним один интересный момент — помолвлены мы или нет. Если да, то я, безусловно, могу называть тебя «дорогая», а ты тоже могла бы обращаться ко мне поласковее, чем просто «Джайлс». А если нет, то почему? Я имею в виду, кто разорвал помолвку? Ты? Очевидно, нет — в противном случае ты бы сейчас не проводила со мной время и не носила бы траур, думая, что я мертв. Выходит, ее разорвал я?
Мид больше не могла смотреть ему в глаза. Ей хотелось смеяться и плакать в его объятиях.
— Разве помолвка не разорвалась сама собой, когда ты потерял память? — произнесла она тихим дрожащим голосом.
— Конечно нет! Ты ведь не забываешь о вещах, когда уничтожаешь их. Если бы мы были женаты, нас ведь не развело бы то, что меня шарахнуло по голове, не так ли? Рад, что ты это понимаешь. Точно так же случившееся со мной не разрывает нашей помолвки. Если ты хочешь, чтобы я перестал называть тебя «дорогая», тебе придется разорвать ее самой.
— Или тебе.
— Дорогая, чего ради мне это делать? Я вполне удовлетворен нынешней ситуацией. Кстати, я не подарил тебе кольцо?
Она покачала головой:
— Нет.
— Скупость? Или отсутствие времени? Когда именно мы обручились?
— В день отплытия, — напомнила Мид.
— Как прозаично — не осталось времени ни на что! Но это снимает с меня подозрения в скупости. Хотя жаль, что у тебя нет кольца, — ты могла бы протянуть его мне через стол и сказать: «Между нами все кончено».
Мид не смогла сдержать смех:
— Я еще могу это сказать.
— Надеюсь, ты этого не скажешь, пока мы не выпьем кофе? Знаешь, у меня отличная идея. Мы вернемся в город, купим тебе кольцо, и тогда ты сможешь разорвать помолвку со всеми общепринятыми церемониями. Как тебе это?
— Чистое безумие, — отозвалась Мид.
— «Dulce est desipere in loco»[16]. В широком смысле слова, это означает «Делу время, потехе час». Ладно, не будем пить кофе — он здесь наверняка гнусный. Какое кольцо ты предпочитаешь — с изумрудом, сапфиром, рубином или бриллиантом?
Мид зашлась от хохота.
— О, Джайлс, какой же ты дурачок! — с трудом выговорила она.
Глава 9
В тот день произошло несколько происшествий. Ни одно из них тогда не казалось особенно значительным, но в возникшей позднее картине событий каждому было суждено занять свое место. Это напоминало переплетение нитей в гобелене: светлые тона для веселых сцен, темные — для мрачных, красные — для крови, а черные — для тени, которой предстояло опуститься на Ванделер-хаус и всех его обитателей. Ни одна нить сама по себе не имела значения, но, сплетаясь друг с другом, они создавали рисунок.
Миссис Андервуд упаковывала посылки под бдительным взглядом мисс Миддлтон, которая не давала ни малейшей возможности подумать о Кэроле Роуленд.
— Алло! Это ты?
— Да, — ответила Мид.
— Голос не похож на твой.
Она затаила дыхание.
— Откуда ты знаешь, как звучит мой голос.
На другом конце провода Джайлс нахмурился. В самом деле, откуда он знает?
— Мид, ты слушаешь? Пожалуйста, не вешай трубку. Я должен поговорить с тобой. Думаю, это легче сделать по телефону. Нам нужно многое прояснить. Ты сейчас одна?
— Да. Тетя ушла. Я уже в постели.
— Почему? Ты заболела?
— Нет, просто устала.
— Но не слишком устала для разговора?
— Нет.
— Так вот, я прошу тебя помочь мне. Если бы я ослеп, ты ведь могла бы читать мне письма, верно? Ну, это почти то же самое — только у меня ослепли не глаза, а память. Вещи, которые я не могу вспомнить, — все равно что письма, которые я не мог бы прочитать. Ты ведь мне не откажешь?
— Ты хочешь, чтобы я о чем-то тебе рассказала?
— Я хочу знать о наших отношениях. Мы были друзьями?
— Конечно.
— И только? Я не был в тебя влюблен?
— Ты говорил, что да.
— Значит, так оно и было. Иначе я бы этого не говорил. А что на это сказала ты?
Ответа не последовало. Она не могла найти нужных слов.
— Помоги мне, Мид. Я должен знать. Мы были помолвлены?
Снова молчание.
— Ответь мне, — настаивал Джайлс. — Мы обручились? О помолвке было объявлено?
Ей хотелось смеяться и плакать одновременно. Все это было так похоже на Джайлса — нетерпение в его голосе, то, как он произносил ее имя. «Я должен знать, Мид…» Только тогда Джайлс хотел знать, любит ли она его, а теперь — любил ли ее он.
— Нет, объявлено не было.
Теперь замолчали на другом конце провода, и сердце Мид сжалось от страха. Неужели он положил трубку и ушел — ушел навсегда из ее жизни? Нет! Только не Джайлс! Он всегда говорил то, что думал, и сейчас сказал бы напрямик: «Прости, но я ничего не помню», а не ускользнул бы, как вор в ночи.
В трубке вновь послышался его голос — спокойный и уверенный:
— Ну, это мы, по крайней мере, выяснили. Я не хотел портить завтрашний ленч. Ты ведь пойдешь со мной на ленч?
— С двух до пяти я упаковываю посылки… — начала Мид.
— Посылки?
— Для пострадавших от бомбардировок — одежду и прочее.
— Но ты смогла бы отпроситься, если бы очень постаралась?
— Такую просьбу едва ли примут благосклонно.
— Меня бы это не беспокоило. В конце концов, я не каждый день возвращаюсь с того света.
Он почувствовал, как она затаила дыхание.
— Это удар ниже пояса.
— Я всегда бью именно так. Ну, ты придешь?
— Хорошо. Куда?
— Я зайду за тобой без четверти час. Спокойной ночи и приятных снов.
Мид быстро заснула и впервые после той июньской ночи не видела никаких снов. Постоянное напряжение, бессвязные воспоминания, неконтролируемые мысли — все это внезапно исчезло. Она крепко спала до тех пор, пока Айви не пришла раздвинуть оконные занавеси.
Глава 6
Опасения Мид не оправдались — завтрак прошел не так плохо. Миссис Андервуд, в пижаме и розовом атласном халате, долго распространялась о вечернем бридже:
— Четвертой была Кэрола Роуленд с верхнего этажа. Играет она вполне сносно, но если ее настоящее имя не Кэрри Снукс или что-то в этом роде, я бы очень удивилась. И при ближайшем рассмотрении она не так молода, как старается выглядеть. Правда, в гостях у миссис Уиллард молодых людей не было, а мистер Уиллард хотя и зануда, но не из тех мужей, которые бегают за блондинками. Впрочем, ни в ком нельзя быть уверенным до конца. Взять, к примеру, Уилли Тидмарша, кузена Годфри. Хотя его жена постоянно к нему придиралась, мне они казались любящими супругами. Он один из тех суетливых маленьких человечков, которые всегда открывают перед женой дверь, измеряют для нее температуру воды в ванне и меняют прокладки в кранах — конечно, это может действовать на нервы, и Белла часто на него ворчала, но за двадцать пять лет брака к этому можно было привыкнуть. А он взял и сбежал с барменшей из «Быка» — сейчас они держат закусочную где-то на западе. — Миссис Андервуд сделала паузу, чтобы налить себе очередную чашку кофе.
— А по-моему, Кэрола Роуленд очень хорошенькая, — заметила Мид.
Рука, держащая кофейник, дрогнула, и кофе пролился на блюдце.
— Хорошенькая, — раздраженно фыркнула миссис Андервуд. — У нее на лице столько макияжа, что трудно себе представить, как она выглядит без него! А что, по-твоему, на ней было надето вчера вечером? Черные атласные брюки, зеленая блузка и изумрудные серьги длиной в пол-ярда! Если эта особа так расфуфырилась для Алфреда Уилларда, то зря потратила время, а миссис Уиллард и мне все равно что на ней надето, — нам от нее никакого вреда… — Внезапно она умолкла и поставила чашку.
— В чем дело? — спросила Мид.
— Нам от нее… никакого вреда, — запинаясь, повторила Мейбл Андервуд. — Кажется, я так сказала? — Прежде чем Мид успела ответить, миссис Андервуд пришла в себя. — Ну конечно. Не знаю, что на меня нашло — вдруг все вылетело из головы… Нам с миссис Уиллард тоскливо сидеть дома без дела во время затемнения, а для бриджа необходим четвертый — ты, к сожалению, не умеешь играть. Но твоему дяде не понравилось бы, если бы ты стала общаться с этой Кэролой Роуленд. Можешь с ней здороваться и ездить в лифте, но не более. Не хочу, чтобы Годфри меня ругал за то, что я за тобой недосмотрела…
На сей раз поток слов не иссякал долго, и Мид с трудом удалось сообщить, что она собирается на ленч с Джайлсом. Румянец на ее лице вызвал у миссис Андервуд бурный прилив добрых чувств.
— Конечно иди! Я же говорила тебе, что все будет в порядке! А что касается посылок, то я сама ими займусь — тогда у мисс Миддлтон не будет причин для недовольства. Одна пара рук ничуть не хуже другой, так что ей не придется ходить с таким видом, как будто у нее под носом бутылка с уксусом и она старается не чихнуть. Я не в состоянии долго выдерживать ее общество, но раз, другой могу тебя подменить. Только надень что-нибудь поярче — я уже устала видеть тебя в сером, да и тебе незачем его носить, раз твой жених вернулся.
На губах Мид мелькнула улыбка. Действительно, больше незачем носить траур, раз Джайлс жив. Она спустилась в кладовку и стала рыться в чемодане с одеждой. Вот костюм, который она носила весной: юбка и джемпер из серой и зеленой шерсти и зеленый жакет. Правда, для джемпера сейчас жарко, но вместо него можно надеть клетчатую блузку. А к этому подойдет серая шляпка — только нужно снова прикрепить к ней зеленое перо.
Когда Мид шла через холл с наброшенным на руку костюмом, она столкнулась с мисс Крейн, которая всегда спешила, но не настолько, чтобы не остановиться поболтать. Мид жалела ее: конечно, быть компаньонкой у старой миссис Мередит не слишком весело, но от мисс Крейн было так сложно отделаться. Мид огляделась: лифт находился на верхнем этаже, так что ей некуда было спрятаться. Пришлось слушать монолог мисс Крейн.
Близорукие глаза женщины поблескивали под стеклами круглых очков.
— Я так тороплюсь!.. А вы распаковывали вещи? Мне всегда нравился зеленый цвет. Но, кажется, я никогда не видела вас в этом костюме. Надеюсь, вы больше не будете носить траур. Такая печальная история… но, возможно, мне не следовало затрагивать эту тему. Пожалуйста, простите меня. Это просто по недомыслию… Всегда приятно видеть молодых людей, наслаждающихся жизнью, когда у самой нет никаких удовольствий. Миссис Мередит — полный инвалид и нуждается в постоянном уходе. А мне приходится стараться выглядеть бодрой — ей это необходимо. Я постоянно твержу об этом Пэкер — она вечно в плохом настроении, а миссис Мередит сразу это чувствует. Поэтому я пытаюсь не падать духом…
У мисс Крейн была привычка разговаривать выставив голову вперед, так что ее бледное лицо оказывалось в непосредственной близости от лица собеседника. Она говорила задыхаясь, словно ей не хватало воздуха, тем не менее короткие фразы следовали одна за другой без всяких пауз. Старая черная фетровая шляпа и мятый дождевик были ее неизменным облачением. В руке мисс Крейн держала корзину для покупок.
— Рыба, мисс Андервуд, — доверительным шепотом сообщила она, коснувшись корзины. — Миссис Мередит обожает жареную рыбу с хлебными крошками. Если я не потороплюсь, ее продадут, а бедняжка едва ли в состоянии понять, что такое мясной паек. Так что, если вы не сочтете меня невежливой…
— Конечно, идите, мисс Крейн, — с энтузиазмом отозвалась Мид и повернулась к лифту, который со скрипом приближался к первому этажу. Дверь открылась, и из кабины вышла Кэрола Роуленд. Выглядела она так, словно только что участвовала в показе мод: лакированные туфельки на высоких каблуках, шелковые чулки, изящный черный костюм с весьма короткой юбкой и великолепная горжетка из чернобурки. В петлице белела гардения, словно символизируя непорочную жизнь. На слегка припудренном лице, обрамленном золотистыми волосами, ярко алели губы и поблескивали огромные голубые глаза. Она одарила Мид ослепительной улыбкой и заговорила тоном, успешно имитирующим мейферских[15] манекенщиц:
— О, мисс Андервуд, какие чудесные новости о Джайлсе! Миссис Андервуд рассказала нам об этом вчера вечером. Но она говорит, что он потерял память. Неужели это правда?
Костюм на руке у Мид внезапно потяжелел.
— Вы знаете его? — спросила она, тщетно стараясь скрыть удивление.
Мисс Роуленд улыбнулась, продемонстрировав похожие на жемчуг зубы.
— Разумеется знаю. Но скажите, он в самом деле потерял память?
Мид подтвердила.
— Какой ужас! Вы имеете в виду, что он совсем ничего не помнит?
— Джайлс помнит свою работу, но не помнит людей.
Алые губы снова расплылись в улыбке.
— Очень… очень странно. При встрече спросите, помнит ли он меня. Хорошо?
С той же сладкой улыбкой Кэрола Роуленд прошла мимо, задержалась на момент в дверном проеме и спустилась по ступенькам на тротуар.
Мид шагнула в лифт.
Глава 7
В половине двенадцатого миссис Андервуд вышла из дому, села в автобус, доехала до ближайшей телефонной будки, зашла в нее и закрыла за собой дверь.
Звонок прервал размышления мисс Силвер о том, хватит ли ей талонов на нужное количество шерсти: она намеревалась связать голубой джемпер своей племяннице Этель и пару носков для малыша Лайл Джернингхэм. Она неохотно сняла трубку и услышала свое имя, произнесенное высоким пронзительным голосом:
— Мисс Силвер?
— Да. Доброе утро, миссис Андервуд.
Женщина на другом конце провода затаила дыхание, а потом воскликнула:
— О! Как вы узнали, кто это?!
Мисс Силвер кашлянула.
— Моя профессия требует запоминать голоса. Что-нибудь случилось?
— Ну, не совсем… — Голос слегка дрогнул. — Я звоню с улицы. Возможно, мне не следовало вас беспокоить…
Женщина не покинет квартиру с телефоном, чтобы позвонить с улицы, если у нее нет на то веской причины или уверенности, что ее не подслушают.
— Вы меня не побеспокоили, — отозвалась мисс Силвер. — Но, пожалуйста, объясните, почему вы мне позвонили?
Последовала пауза.
— Я боюсь, — сказала наконец миссис Андервуд.
— Чего вы боитесь? Произошло что-то новое?
— Да в каком-то смысле…
— Что именно?
— Ну, вчера вечером я поднялась на этаж выше поиграть в бридж с соседями — я часто хожу туда. Иногда четвертой бывает сестра миссис Уиллард — хозяйки квартиры, она живет рядом, и мистер Уиллард провожает ее домой. Раньше приходили Спунеры с верхнего этажа, но сейчас их нет — мужа призвали в армию, а жена поступила в ВТС. Пару раз четвертым был мистер Дрейк из квартиры напротив, но он человек необщительный, поэтому вчера пригласили девушку из другой квартиры на верхнем этаже. Ее зовут Кэрола Роуленд — я не верю, что это ее настоящее имя, но она себя так называет. Так вот, мисс Силвер, я испытала страшный шок!
— Да что вы! — заинтересованно воскликнула мисс Силвер.
— Да, — словно эхо, откликнулась миссис Андервуд. — А до этого вернулась Мид — моя племянница. Оказывается, тот молодой человек, о котором я вам говорила — ее жених, — вовсе не утонул, но вроде бы потерял память. Конечно, это удобный предлог, но он скоро узнает, что ему придется иметь дело с ее дядей… Мид едва держалась на ногах, поэтому я отправила ее в постель, а потом поднялась к Уиллардам, даже не вспоминая ту историю, о которой я вам рассказала, — мне и без того было о чем подумать. Мы поужинали втроем — мисс Роуленд пришла позже. Вчера у миссис Уиллард был день рождения, и она получила корзину яиц в подарок от сестры — не той, которая приходит играть в бридж, а замужней сестры, живущей в деревне. Миссис Уиллард приготовила омлет с томатным пюре, а также очень вкусный суп и желе из грейпфрута Прямо званый обед, сказала я ей и поздравила мистера Уилларда с женой, которая так отлично стряпает. Потом пришла мисс Роуленд, мы выпили кофе и начали играть. Я рассказываю вам все это, чтобы вы поняли, что я даже не думала о той истории с письмом. Мне шла карта, и я наслаждалась игрой, а их очень заинтересовала история о неожиданном возвращении Джайлса Армитиджа и о том, что он потерял память, — если только это действительно так. Мистер Уиллард рассказал нам о человеке, который украл пятьсот фунтов и сбежал в Австралию, а когда его выследили, он не помнил, как его зовут и есть ли у него жена, но уже успел обручиться с миловидной вдовушкой. Мисс Роуленд засмеялась и сказала, что такая потеря памяти весьма удобна, а потом полезла в сумочку за сигаретой, и когда доставала пачку, со мной и случился шок.
— Почему?
— На дне сумки… лежало… письмо, — медленно, словно задыхаясь, произнесла миссис Андервуд. — По-моему… это было… мое письмо. У него был… оторван уголок…
— Это серьезное обвинение, миссис Андервуд, — заметила мисс Силвер.
— Оно было на такой же бумаге… серо-голубой…
— А почерк вы видели?
— Нет. Письмо было сложено вдвое… я видела его только секунду… а потом она положила пачку обратно в сумочку и закрыла ее.
Мисс Силвер задумалась.
— Вам следует решить, хотите ли вы, чтобы я взялась за это дело профессионально, — твердо сказала она.
— Право, не знаю… — неуверенно отозвалась миссис Андервуд. — А что вы можете предпринять?
— Я могла бы провести расследование и, возможно, узнала бы, кто вас шантажирует. Тогда этому удалось бы положить конец.
Миссис Андервуд судорожно глотнула.
— А это будет дорого стоить?
Мисс Силвер назвала весьма скромную сумму.
— Этого хватит для предварительного расследования. А если вы захотите, чтобы я продолжала, то мы договоримся о гонораре. Подумайте как следует и дайте мне знать. Если решите, что я могу взяться за это дело, то я бы хотела как можно скорее с вами повидаться.
Миссис Андервуд колебалась. Она не могла позволить себе заплатить большой гонорар, но и не желала, чтобы ее шантажировали. К тому же она была очень не уверена: вдруг это вовсе не ее письмо? Бумага легко могла порваться, лежа в сумочке. Ей не хотелось оказаться в глупом положении.
— Хорошо, — произнесла она наконец. — Я подумаю и дам вам» знать.
Глава 8
Джайлс сказал, что зайдет за Мид без четверти час. Он пришел в половине первого — она уже была готова к выходу. В отличие от него, Мид не потеряла память и знала, что Джайлс всегда приходит на четверть часа раньше назначенного времени. Ее порадовало, что он не изменился.
Она открыла дверь прежде, чем умолк звонок, и Джайлс сразу же перешел к делу:
— Ты готова? Отлично! Я подумал, что нам лучше поехать за город, и прихватил машину с полным баком бензина.
В этот момент появилась миссис Андервуд. Пришлось представить ей Джайлса, как бы Мид ни хотелось избежать этой процедуры или хотя бы отложить ее. Мейбл Андервуд не пожалела сил, чтобы произвести впечатление, и добилась своего. Завитые волосы, макияж, подтянутая фигура, черный костюм, модная шляпка и, разумеется, изысканные манеры. «Майор Армитидж, я слышала о вас столько хорошего от моей юной племянницы». Не обошлось и без упоминания о дяде Годфри: «Я уверена, что он любит ее как родную дочь».
Мид чувствовала, как пылают ее щеки, а сердце словно наливается свинцом.
Наконец им удалось уйти.
— Не будем ждать лифта, — предложил Джайлс. — Здесь только один пролет.
Как только они шагнули на лестницу, он взял Мид под руку и улыбнулся.
— Я никогда не встречал ее раньше, верно? Вряд ли такое можно пережить дважды. Твоя тетя всегда так величественна? В таком случае общение с ней требует постоянного напряжения. Надеюсь, дорогая, она не собирается жить с нами?
Сердце Мид затрепетало. Понимает ли Джайлс, что он сейчас сказал? Что он назвал ее «дорогая»? Или он, как всегда, болтает языком, не думая о том, что говорит? Впрочем, это не имеет значения, пока он смотрит на нее так, как сейчас. Мид тоже дала волю языку.
— Тише! — прошептала она. — Я открою тебе тайну. Тетя — дочь фермера, и когда она позволяет себе быть такой, как прежде, то становится очень доброй. Она думает, что я этого не знаю, но мне проболтался дядя Годфри.
— Вот бы посмотреть, как она доит корову, — сказал Джайлс.
— В глубине души ей бы очень хотелось этим заниматься. Когда дядя уйдет в отставку, они уедут в деревню и будут гораздо счастливее. Мне не следовало смеяться над ней — тетя напускает на себя важный вид, так как думает, что это на пользу карьере дяди Годфри. Она очень добра ко мне…
Джайлс обнял ее за талию и прыгнул вместе с ней через последние три ступеньки.
— Пусть совесть отдохнет, — пошутил он. — Ты ведь давно не смеялась, так постарайся наверстать упущенное.
У подъезда они встретили Агнес Лемминг. Она несла тяжелую сумку и выглядела усталой — впрочем, как всегда. Ее густые черные волосы почти полностью скрывал черный берет. Лицо было бледным, под карими глазами темнели круги. Темно-красные кофта и юбка висели на ней мешком.
— Доброе утро, — поздоровалась Мид. — Это майор Армитидж.
Агнес Лемминг улыбнулась. У нее была очень приятная улыбка.
— Да, знаю. Я так рада за вас. — Улыбка исчезла, а голос стал напряженным: — Простите, мне нужно идти — я и так задержалась. Мама начнет спрашивать, где я была, но сегодня в магазинах полно народу.
— Кто это? — спросил Джайлс, когда машина свернула на дорогу. — Я ее знаю?
Мид покачала головой.
— Нет. Это Агнес Лемминг. Они живут в одной из квартир на первом этаже.
— Она выглядит так, словно ее бьют.
— Если кто ее и бьет, так только собственная мать. В жизни не видела такой эгоистичной особы, как миссис Лемминг. Она обращается с Агнес как с рабыней и пилит ее с утра до ночи. Не знаю, как бедняжка это выдерживает.
— По-моему, она может сломаться в любой момент. Ладно, давай поговорим о нас. Сегодня ты выглядишь гораздо лучше. Ты хорошо спала?
Мид кивнула.
— Тебе не снилось, что мы с тобой сбежали или еще что-нибудь в таком роде?
— Мне вообще ничего не снилось.
Джайлс искоса посмотрел на нее.
— Очевидно, в последнее время во сне ты слишком многое видела?
Она снова кивнула.
Он снял левую руку с руля и похлопал ее по плечу.
— С этим покончено.Теперь мы будем наслаждаться жизнью. Расскажи мне обо всем, что мы делали в Нью-Йорке, а я постараюсь хоть что-нибудь вспомнить.
Мид рассказала ему не все, но достаточно много: где они обедали, куда ходили танцевать, какие видели спектакли.
За ленчем в придорожном кафе она внезапно спросила:
— Ты знаешь девушку по имени Кэрола Роуленд?
Мид испытала странное чувство, когда произнесла это имя. Казалось, будто она бросила камень в пруд и деревья и небо, отражающиеся в нем, сразу исчезли. Подбородок Джайлса внезапно напрягся, а в голубых глазах мелькнули искорки.
— Кажется, оно мне знакомо, — медленно произнес он. — Кто эта девушка?
— Мисс Роуленд поселилась в квартире на верхнем этаже примерно месяц назад. Она актриса.
— Молодая?
— Лет двадцать пять или двадцать шесть — возможно чуть больше. Она очень хорошенькая.
— Как она выглядит?
— Золотистые волосы, голубые глаза, стройная фигура.
Джайлс рассмеялся.
— Совершенная блондинка — из тех, которых предпочитают джентльмены. Это не мой стиль, дорогая.
— Она очень красивая, — сказала Мид в приступе великодушия. — И… ты не должен называть меня «дорогая».
— Почему?
— Потому что ты так обо мне не думаешь — вот почему, — выпалила Мид.
Он снова засмеялся.
— Перерыв на закуски. Вон идет официант. Десерт выглядит ужасающе. На твоем месте я бы предпочел сыр. Мы оба закажем сыр. Серьезная пища лучше способствует разрешению маленькой этической проблемы, нежели безвкусное желе или каменные пирожки. Кажется, это настоящей чеддер — одна из вещей, которые я не забыл. А теперь, когда мы снова одни, объясни, почему я не должен называть тебя «дорогая».
Мид опустила глаза.
— Я уже объяснила: потому что ты так не думаешь.
Джайлс намазывал печенье маслом.
— Ты пытаешься читать мысли? Если так, то это у тебя не получается. Займись чем-нибудь полегче — например, попробуй определить, это масло или маргарин? Выглядит как масло, а на вкус как маргарин.
— Возможно, так оно и есть — серединка на половинку.
— Может быть. — Он склонился над столом и посмотрел ей в глаза. — Серединка на половинку, дорогая.
Сердце Мид затрепетало. Она должна подыгрывать Джайлсу, делая это легко и беспечно. Конечно, было бы приятно вернуться в те дни, когда их любовь только зарождалась. Джайлс пытался делать именно это, и Мид внезапно поняла, что тоже способна начать все сначала.
— Полбуханки хлеба лучше, чем его отсутствие, верно? Вскоре мы сможем полакомиться пирогом, а пока что давай выясним один интересный момент — помолвлены мы или нет. Если да, то я, безусловно, могу называть тебя «дорогая», а ты тоже могла бы обращаться ко мне поласковее, чем просто «Джайлс». А если нет, то почему? Я имею в виду, кто разорвал помолвку? Ты? Очевидно, нет — в противном случае ты бы сейчас не проводила со мной время и не носила бы траур, думая, что я мертв. Выходит, ее разорвал я?
Мид больше не могла смотреть ему в глаза. Ей хотелось смеяться и плакать в его объятиях.
— Разве помолвка не разорвалась сама собой, когда ты потерял память? — произнесла она тихим дрожащим голосом.
— Конечно нет! Ты ведь не забываешь о вещах, когда уничтожаешь их. Если бы мы были женаты, нас ведь не развело бы то, что меня шарахнуло по голове, не так ли? Рад, что ты это понимаешь. Точно так же случившееся со мной не разрывает нашей помолвки. Если ты хочешь, чтобы я перестал называть тебя «дорогая», тебе придется разорвать ее самой.
— Или тебе.
— Дорогая, чего ради мне это делать? Я вполне удовлетворен нынешней ситуацией. Кстати, я не подарил тебе кольцо?
Она покачала головой:
— Нет.
— Скупость? Или отсутствие времени? Когда именно мы обручились?
— В день отплытия, — напомнила Мид.
— Как прозаично — не осталось времени ни на что! Но это снимает с меня подозрения в скупости. Хотя жаль, что у тебя нет кольца, — ты могла бы протянуть его мне через стол и сказать: «Между нами все кончено».
Мид не смогла сдержать смех:
— Я еще могу это сказать.
— Надеюсь, ты этого не скажешь, пока мы не выпьем кофе? Знаешь, у меня отличная идея. Мы вернемся в город, купим тебе кольцо, и тогда ты сможешь разорвать помолвку со всеми общепринятыми церемониями. Как тебе это?
— Чистое безумие, — отозвалась Мид.
— «Dulce est desipere in loco»[16]. В широком смысле слова, это означает «Делу время, потехе час». Ладно, не будем пить кофе — он здесь наверняка гнусный. Какое кольцо ты предпочитаешь — с изумрудом, сапфиром, рубином или бриллиантом?
Мид зашлась от хохота.
— О, Джайлс, какой же ты дурачок! — с трудом выговорила она.
Глава 9
В тот день произошло несколько происшествий. Ни одно из них тогда не казалось особенно значительным, но в возникшей позднее картине событий каждому было суждено занять свое место. Это напоминало переплетение нитей в гобелене: светлые тона для веселых сцен, темные — для мрачных, красные — для крови, а черные — для тени, которой предстояло опуститься на Ванделер-хаус и всех его обитателей. Ни одна нить сама по себе не имела значения, но, сплетаясь друг с другом, они создавали рисунок.
Миссис Андервуд упаковывала посылки под бдительным взглядом мисс Миддлтон, которая не давала ни малейшей возможности подумать о Кэроле Роуленд.