Страница:
Мисс Сильвер продолжала:
– Я хочу быть абсолютно искренней, поэтому я передала вам слова несчастной женщины. Но ни тогда, ни сейчас я не верю, что у нее были серьезные намерения рассчитаться с жизнью. Она находилась в таком настроении, когда собственная смерть является альтернативой тому ужасному положению, в которое она попала. Но я хочу заявить, что не верю в то, что она совершила самоубийство. Я считаю, что она убита.
Крисп резко откинулся на спинку кресла:
– Ну-ну, мисс Сильвер. Не думаете же вы, что мы проглотим это! Согласно вашим собственным показаниям миссис Дьюк заперлась на ночь в своей комнате. Вы оставили дверь своей комнаты приоткрытой. Вы также утверждаете, что спите очень чутко и что малейший шум в коридоре разбудил бы вас, однако вы ничего не слышали. Неужели вы хотите, чтобы мы поверили, что кто-то пробрался в комнату миссис Дьюк, скрутил ее, стащил вниз и сбросил со скалы, а вы не слышали ни единого звука?
– Нет, инспектор.
Он продолжал презрительным тоном:
– Для начала согласно вашим показаниям ключ был в замке ее двери, поэтому никакой другой ключ нельзя было вставить снаружи. Кроме того, она прошла по коридору сама. Там была рассыпана пудра, и она прошла по ней, потому что подошвы ее чулок были испачканы этой пудрой. Послушайте, все было гораздо проще. Она знала, что вы наблюдаете за ней, и она решила вас обмануть. Вы сказали, что пошли умываться в ванную. Итак, как только вы ушли, она отперла дверь, снова заперла ее снаружи на случай, если вы будете дергать ручку, взяла в руки туфли и прошла по коридору и вниз по лестнице в чулках. Так она испачкала их в пудре. Сегодня утром Кастелл обнаружил, что задняя дверь была открыта, значит, именно через нее она вышла из дома. Затем ей оставалось только подняться вверх по холму к утесу и броситься вниз. И в довершение всего, пропавший ключ найден в ее кармане. Все ясно как божий день.
Лицо мисс Сильвер продолжало сохранять упрямое выражение. Прежде чем она смогла что-то сказать, дверь открылась и в комнату вошел старший констебль.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ШЕСТАЯ
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ СЕДЬМАЯ
– Я хочу быть абсолютно искренней, поэтому я передала вам слова несчастной женщины. Но ни тогда, ни сейчас я не верю, что у нее были серьезные намерения рассчитаться с жизнью. Она находилась в таком настроении, когда собственная смерть является альтернативой тому ужасному положению, в которое она попала. Но я хочу заявить, что не верю в то, что она совершила самоубийство. Я считаю, что она убита.
Крисп резко откинулся на спинку кресла:
– Ну-ну, мисс Сильвер. Не думаете же вы, что мы проглотим это! Согласно вашим собственным показаниям миссис Дьюк заперлась на ночь в своей комнате. Вы оставили дверь своей комнаты приоткрытой. Вы также утверждаете, что спите очень чутко и что малейший шум в коридоре разбудил бы вас, однако вы ничего не слышали. Неужели вы хотите, чтобы мы поверили, что кто-то пробрался в комнату миссис Дьюк, скрутил ее, стащил вниз и сбросил со скалы, а вы не слышали ни единого звука?
– Нет, инспектор.
Он продолжал презрительным тоном:
– Для начала согласно вашим показаниям ключ был в замке ее двери, поэтому никакой другой ключ нельзя было вставить снаружи. Кроме того, она прошла по коридору сама. Там была рассыпана пудра, и она прошла по ней, потому что подошвы ее чулок были испачканы этой пудрой. Послушайте, все было гораздо проще. Она знала, что вы наблюдаете за ней, и она решила вас обмануть. Вы сказали, что пошли умываться в ванную. Итак, как только вы ушли, она отперла дверь, снова заперла ее снаружи на случай, если вы будете дергать ручку, взяла в руки туфли и прошла по коридору и вниз по лестнице в чулках. Так она испачкала их в пудре. Сегодня утром Кастелл обнаружил, что задняя дверь была открыта, значит, именно через нее она вышла из дома. Затем ей оставалось только подняться вверх по холму к утесу и броситься вниз. И в довершение всего, пропавший ключ найден в ее кармане. Все ясно как божий день.
Лицо мисс Сильвер продолжало сохранять упрямое выражение. Прежде чем она смогла что-то сказать, дверь открылась и в комнату вошел старший констебль.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ШЕСТАЯ
Полчаса спустя Рэндал Марч сидел за столом с выражением отчаяния на лице. Теперь в его распоряжении была вся информация, которой снабдил его усердный и старательный подчиненный. Данных медицинского освидетельствования еще не было, но Крисп сказал:
– Если женщина сломала себе шею, то с этим ничего не поделаешь. Совершенно ясное дело об убийстве и самоубийстве, и я не понимаю, почему некоторые пытаются извлечь из этого что-то еще.
Марч был склонен согласиться с ним. Но здесь сидела мисс Сильвер со спокойным видом, выражающим уважение к представителям власти, который, как он знал, мог скрывать значительную степень упрямства. Он отправил своего ценного работника Криспа опрашивать остальных свидетелей, а сам остался в кабинете вместе с Фрэнком Эбботом, стоявшим у камина. И с мисс Сильвер, которая сидела, сложив руки на коленях поверх законченного платьица Джозефины. Когда он только вошел в комнату, она как раз поднялась, собираясь уходить, но он задержал ее. Крисп, раздраженный ее присутствием, стал распространяться по поводу детективов-любителей и их теорий, что мисс Сильвер выслушала совершенно спокойно. На самом деле она еще не выдвигала никаких собственных теорий. Но едва она раскрыла рот, стало ясно, что она не верит в теорию, выдвинутую инспектором Криспом. Она сидела, сложив руки на коленях, и ждала совершенно так же, как обычно ждала в бытность свою гувернанткой в семействе Марч, а Рэндал не выучил урок. Теперь он был старшим констеблем графства, а она стала маленькой пожилой женщиной без определенных занятий, но ее моральное воздействие ощущалось вполне ясно. Отчаяние Рэндала Марча было вызвано тем, что он чувствовал, как все это влияет на него. Как бы то ни было, он никак не мог полностью избавиться от старого чувства уважения, которое мисс Сильвер умудрилась внушить ему – единственному мальчику, который не признавал ничьего авторитета. Это уважение было неоднократно подкреплено впоследствии, когда мисс Сильвер настаивала на своем видении проблемы, в отличие от теорий других людей, и завоевала значительную долю признательности, но не себе, а полиции.
Фрэнк Эббот, наблюдая за ними обоими, откровенно развлекался. Его привязанность к мисс Сильвер и восхищение ею, совершенно не мешали ему считать ее одним из самых лучших источников развлечения. Он прекрасно понимал ее и мог только с немалой долей иронии сочувствовать Рэндалу Марчу. В любом случае, учитывая все свидетельские показания, ему предстояли трудные времена.
На самом деле прошла только минута или две, прежде чем Марч заговорил:
– Знаете, мисс Сильвер, Крисп совершенно прав. Ни один суд в мире не станет сомневаться в этом вердикте.
Мисс Сильвер спокойно посмотрела на него.
– Я ведь ничего не сказала, Рэндал.
– Может, вы выразили это не словами, но то количество неодобрения, которое ощущается в этой комнате… – попытался сгладить ситуацию Марч.
– Мой дорогой Рэндал!
Он улыбнулся:
– Неужели вы хотите сказать, что вы согласны, одобряете и полностью поддерживаете Криспа во всем этом деле?
Она снова кашлянула.
– Нет, я бы этого не сказала.
– Тогда что вы хотели сообщить? Мне бы очень хотелось послушать. Существуют свидетельские показания, которые частично основываются на вашем заявлении. Вы видели эту женщину с кровью убитого мужчины на руках, вы слышали, как она сказала, что ей все равно, что с ней может случиться и что если кто-то поднесет ей стакан с ядом, она будет только рада. Итак, учитывая все это, верите ли вы в то, что она убила Люка Уайта и покончила с собой?
– Нет, Рэндал.
На каком основании? У вас должны быть причины не соглашаться со всеми свидетельствами, о которых мы с вами говорили. Неужели вы ожидаете, что я не приму их во внимание?
– Нет, Рэндал.
– Тогда чего вы от меня хотите? Она осуждающе кашлянула.
– Я думаю, что было бы уместным…
– Да?
– Есть моменты, по которым нужно получить дополнительные сведения.
– Вы мне о них сообщите?
Она утвердительно кивнула.
– Я уже говорила о них и хотела бы еще раз напомнить. Должно быть больше сведений о том, где произошло первое убийство. Я неоднократно утверждала, что оно не произошло в холле, где было найдено тело. Вчера я предложила внимательно изучить ковер в этой комнате. Думаю, вполне вероятно, что убийство было совершено здесь. В этом случае могут быть обнаружены следы крови. Это первый момент.
Рэндал Марч мрачно смотрел на нее.
– Хорошо, я не возражаю. Что еще?
Мисс Сильвер посмотрела на него не менее мрачным взглядом.
– Спасибо, Рэндал. Второй момент касается опознания тела.
Бесцветные брови Фрэнка Эббота заметно приподнялись. Последовала короткая, но напряженная пауза, прежде чем Марч заговорил:
– Тело Люка Уайта видели все в доме. Кастелл официально опознал его. Вы хотите сказать, что у вас есть какие-то сомнения?
– Да, Рэндал, есть.
– Дорогая мисс Сильвер!
Она сказала:
– Вы говорите, что тело видели все. Среди них были три или четыре человека, для которых Люк Уайт не был незнакомцем. Это Кастелл, Эйли, Флоренс Дьюк и, возможно, Джекоб Тавернер. Что касается остальных, включая меня, то мы видели труп, лежащий лицом вниз и одетый так, как был одет Люк Уайт в предыдущий вечер: в темные брюки и серый льняной пиджак. Теперь поговорим о тех трех или четырех людях, которые знали Люка Уайта. Мистер Джекоб Тавернер не подходил к телу. Эйли была так охвачена ужасом, что чуть не потеряла сознание. Кастелл опознал в убитом Люка Уайта, и речь идет только о его опознании. Флоренс Дьюк трогала тело. Мы теперь никогда не узнаем, было ли связано ее последующее потрясенное состояние с тем фактом, что она приняла его за своего мужа, или… – Мисс Сильвер замолчала.
Марч воскликнул:
– Или что?
– Или не приняла.
– Что вы хотите сказать?
– Что это не было тело Люка Уайта. Если она это поняла, то, как я думаю, поняла и то, что ее муж был замешан в этом убийстве. Она знала, что он был самым беспринципным человеком. Возможно, она знала даже больше, но поскольку когда-то очень любила его, то ей неожиданно пришлось решать, прикрывать его или выдать. Я думаю, ее поведение объясняется этим, если вы примете предположение, что она решила не выдавать его.
– Но, дорогая мисс Сильвер… – Марч замолчал. – Вы хотите сказать, что убит был…
– Алберт Миллер.
Фрэнк Эббот выпрямился. Марч наклонился вперед.
– Алберт Миллер?!
– Думаю, что это возможно.
– Но разве они были похожи?
– О да, очень. Они оба были внуками четвертого сына Джереми Тавернера. Люк Уайт был старше и имел более сильный характер, но сходство просто бросалось в глаза. Я заметила это сразу же, как только увидела их.
– Вы видели их вместе?
– Они практически находились бок о бок, когда мы пили кофе в гостиной в субботу вечером. Даже разница в одежде и тот факт, что один был пьян, а второй трезв, не могли скрыть сходства. Я не хочу сказать, что могла бы спутать одного с другим в жизни, потому что характерами они очень различались. Но если бы мне показали мертвое тело одного, одетое в одежду другого, то не могу сказать, что я что-нибудь заподозрила бы.
– Тогда что вызвало ваши подозрения?
Мисс Сильвер задумчиво посмотрела на него:
– Тот факт, что Алберт Миллер, имевший такое безупречное алиби, вдруг исчез. Мне это показалось настолько странным, что я не смогла представить, что это не связано с убийством. Вчера вечером я встретилась с хозяйкой дома, где жил Алберт Миллер, и обнаружила следующие факты. Ночью в субботу в коридоре дома и на лестнице не было света, когда ее жилец вернулся домой, а утром, когда он уходил, там все еще было темно. Мистер Уилтон разговаривал с ним от двери спальни, но он плохо видел из-за света небольшого фонарика, которым, как выразилась миссис Уилтон, Алберт все время светил ему в лицо. Миссис Уилтон опознала человека с фонарем как Алберта Миллера, потому что они ожидали его прихода и потому что он пел песню, которая ассоциировалась с ним. Лично я и все обитатели гостиницы слышали, как Алберт пел ирландскую песню «Эйлин аланна…» Марч сказал:
– Возможно, что Уилтоны не разглядели Алберта Миллера, но его видели на вокзале в Ледлингтоне.
Мисс Сильвер спокойно спросила:
– В какой ситуации? Из того, что рассказал инспектор Крисп, мужчина, которым предположительно был Алберт Миллер, появился на вокзале Ледлингтон после семи часов утра, когда еще темно. Он был одет в одежду Алберта Миллера и вел себя как человек, который изрядно выпил накануне и еще не протрезвел. Он не занялся своей работой, а закричал, что сыт по горло этой работой и Ледлингтоном и что он больше не вернется. Если бы этот человек действительно был Албертом Миллером, то зачем он вообще пошел на вокзал? Почему бы ему просто не покинуть дом Уилтонов и не исчезнуть? Но если это был Люк Уайт, то его появление на вокзале было частью плана, рассчитанного на то, чтобы дать всем понять, что Алберт Миллер исчез по своему собственному желанию.
Фрэнк Эббот сказал:
– Если существовал план убийства Алберта Миллера и сокрытия его таким образом, как вы его описали, то Люку Уайту придется исчезнуть навсегда. Для этого должны быть вполне веские причины. Конечно, он понимал, что дела его плохи. Возможно, он подумал, что во Франции ему будет безопаснее. Я всегда считал, что если здесь творятся какие-то темные делишки типа подпольной торговли наркотиками или бриллиантами, то Люк замешан в этом по уши.
Марч развернулся в кресле:
– Если был убит Люк, то Алберт Миллер никак не мог убить его. Но алиби верно для обоих случаев. Если был убит Алберт Миллер, то вы не можете повесить это дело на Люка. Кто бы из них ни беспокоил миссис Уилтон всю ночь, бегая по комнате наверху так, что она слышала, как часы пробили двенадцать, и час, и два, не мог убить другого где-то между половиной первого и половиной второго в «Огненном колесе». – Он снова повернулся к мисс Сильвер. – Знаете, это очень интересная теория, но где же мотив? Если убитый – Люк Уайт, то существует очень сильный мотив ревности и у Джона Хиггинса, и у Флоренс Дьюк, а также вероятность того, что удар нанесла девица Эйли в виде самообороны. Но какой мотив мог существовать для убийства Алберта Миллера?
Очень существенный, Рэндал. У меня нет веских доказательств, но подозреваю, что он сделал очень опасную для себя попытку кого-то шантажировать. Он намекал миссис Уилтон, что скоро разбогатеет. Я думаю, что он слишком много знал и попытался использовать эти знания.
– А что он мог знать?
– Мой дорогой Рэндал, с начала до конца в этом деле присутствовал вопрос о тайном ходе и о потайной комнате. Но это не был ход между погребами и берегом, что доказывает тот факт, что Джекоб Тавернер не только знал все об этом ходе, но и очень хотел продемонстрировать его своим гостям и полиции. Но одновременно он постоянно осторожно расспрашивал кузенов Тавернеров о том, что они могли слышать о нем от своих дедов, с которыми были тесно связаны. Эти вопросы явно предполагают наличие второго хода или просто потайной комнаты, о существовании которого или которой было известно мистеру Джекобу Тавернеру. Но он не знал, где находится этот ход или эта комната. Я все время думаю, что этот второй ход играет важную роль в деле, и полагаю, что большинство Тавернеров знают что-то об этом. Возможно, Флоренс Дьюк что-то рассказала своему мужу, и то же самое могла сделать Энни Кастелл. Если эти двое зарабатывали деньги, используя эту информацию, то Алберт Миллер использовал то, что знал, для того, чтобы их шантажировать. Вот вам мотив, который может объяснить события двух последних дней.
Глаза Марча повеселели, но он произнес вполне серьезно:
– Так как вы уже все знаете, может, вы скажете нам, кто убил Эла Миллера?
Мисс Сильвер покачала головой:
– Боюсь, не знаю.
Фрэнк Эббот позволил себе коротко рассмеяться:
– Не Кастелл?
– Может, и он. Но в деле участвовал не один человек. И совершенно уверена, что убийство произошло не там, где нашли тело. Алберт Миллер был сильно пьян, когда я видела его в гостиной. Он очень шумел, Люк Уайт и Кастелл отвели его в эту самую комнату. Не думаю, что он покинул ее живым. Нужно было довести его до невменяемого состояния, нанести ему на руку рану, похожую на ту, что Люк Уайт получил, когда пытался поцеловать Эйли, а та схватила маникюрные ножницы Джейн Херон, чтобы защититься. Затем, когда подошло время, нанести ему смертельный удар ножом и перенести тело в холл. Как я уже говорила раньше, думаю, что в этом деле участвовали два человека. В доме нет никого, кто бы был так силен, чтобы в одиночку перенести тело из этой комнаты в холл и совершенно без шума.
Рэндал Марч сказал:
– С этим я согласен. Но что касается всего остального, то я бы сказал, что это чистейшей воды выдумки.
Мисс Сильвер улыбнулась:
– Я только прошу вас проверить это. Я предлагаю обратиться к миссис Уилтон. Она была подругой миссис Миллер и должна была знать Алберта с детства. Она может знать о каких-то особых приметах. Что касается места убийства, то, возможно, на ковре найдутся некоторые улики.
Она положила платье для маленькой Джозефины в сумку и поднялась из кресла.
– Я уверена, что спокойно могу оставить дело в ваших руках. Но в том, что касается Флоренс Дьюк, есть один момент, который заслуживает вашего внимания. Если она покончила самоубийством вскоре после того, как я видела, что она запирает комнату, можете ли вы объяснить мне, почему она просто не прошла к краю скалы сразу за домом и не бросилась с нее? Прилив был высокий, и она упала бы в воду. Как вы думаете, может ли женщина забраться ночью, в темноте, на вершину утеса и броситься вниз на скалы?
– Возможно, она не знала…
– Мой дорогой Рэндал, мы все проходили вдоль тех скал. Мы разговаривали о приливах. Кто-то сказал, что те скалы весной скрывает прилив. Я полагаю, что это просто невозможное место для самоубийства. Но если это убийство, то есть веская причина для того, чтобы выбрать именно его. Нужно было, чтобы тело Флоренс Дьюк обязательно обнаружили, потому что предполагалось убедить всех в том, что она покончила собой из-за угрызений совести, после того как убила мужа. Нужно было явное доказательство ее смерти. Она не могла просто исчезнуть. Здесь очень сильное течение, насколько я слышала, и тело могло унести в открытое море.
Фрэнк сказал самым небрежным тоном:
– Хорошо, практически единственное, о чем вы нам не сказали, – это как Флоренс выманили из запертой комнаты. Крисп даже придумал, как она оттуда ушла. Она прошла по коридору в одних чулках, предположительно держа обувь в руках. Ну и как?
Мисс Сильвер серьезно и с сочувствием посмотрела на него:
– Я думаю, Фрэнк, что бедная женщина пошла встретиться с мужем и что на этот раз у Люка Уайта не будет алиби.
– Если женщина сломала себе шею, то с этим ничего не поделаешь. Совершенно ясное дело об убийстве и самоубийстве, и я не понимаю, почему некоторые пытаются извлечь из этого что-то еще.
Марч был склонен согласиться с ним. Но здесь сидела мисс Сильвер со спокойным видом, выражающим уважение к представителям власти, который, как он знал, мог скрывать значительную степень упрямства. Он отправил своего ценного работника Криспа опрашивать остальных свидетелей, а сам остался в кабинете вместе с Фрэнком Эбботом, стоявшим у камина. И с мисс Сильвер, которая сидела, сложив руки на коленях поверх законченного платьица Джозефины. Когда он только вошел в комнату, она как раз поднялась, собираясь уходить, но он задержал ее. Крисп, раздраженный ее присутствием, стал распространяться по поводу детективов-любителей и их теорий, что мисс Сильвер выслушала совершенно спокойно. На самом деле она еще не выдвигала никаких собственных теорий. Но едва она раскрыла рот, стало ясно, что она не верит в теорию, выдвинутую инспектором Криспом. Она сидела, сложив руки на коленях, и ждала совершенно так же, как обычно ждала в бытность свою гувернанткой в семействе Марч, а Рэндал не выучил урок. Теперь он был старшим констеблем графства, а она стала маленькой пожилой женщиной без определенных занятий, но ее моральное воздействие ощущалось вполне ясно. Отчаяние Рэндала Марча было вызвано тем, что он чувствовал, как все это влияет на него. Как бы то ни было, он никак не мог полностью избавиться от старого чувства уважения, которое мисс Сильвер умудрилась внушить ему – единственному мальчику, который не признавал ничьего авторитета. Это уважение было неоднократно подкреплено впоследствии, когда мисс Сильвер настаивала на своем видении проблемы, в отличие от теорий других людей, и завоевала значительную долю признательности, но не себе, а полиции.
Фрэнк Эббот, наблюдая за ними обоими, откровенно развлекался. Его привязанность к мисс Сильвер и восхищение ею, совершенно не мешали ему считать ее одним из самых лучших источников развлечения. Он прекрасно понимал ее и мог только с немалой долей иронии сочувствовать Рэндалу Марчу. В любом случае, учитывая все свидетельские показания, ему предстояли трудные времена.
На самом деле прошла только минута или две, прежде чем Марч заговорил:
– Знаете, мисс Сильвер, Крисп совершенно прав. Ни один суд в мире не станет сомневаться в этом вердикте.
Мисс Сильвер спокойно посмотрела на него.
– Я ведь ничего не сказала, Рэндал.
– Может, вы выразили это не словами, но то количество неодобрения, которое ощущается в этой комнате… – попытался сгладить ситуацию Марч.
– Мой дорогой Рэндал!
Он улыбнулся:
– Неужели вы хотите сказать, что вы согласны, одобряете и полностью поддерживаете Криспа во всем этом деле?
Она снова кашлянула.
– Нет, я бы этого не сказала.
– Тогда что вы хотели сообщить? Мне бы очень хотелось послушать. Существуют свидетельские показания, которые частично основываются на вашем заявлении. Вы видели эту женщину с кровью убитого мужчины на руках, вы слышали, как она сказала, что ей все равно, что с ней может случиться и что если кто-то поднесет ей стакан с ядом, она будет только рада. Итак, учитывая все это, верите ли вы в то, что она убила Люка Уайта и покончила с собой?
– Нет, Рэндал.
На каком основании? У вас должны быть причины не соглашаться со всеми свидетельствами, о которых мы с вами говорили. Неужели вы ожидаете, что я не приму их во внимание?
– Нет, Рэндал.
– Тогда чего вы от меня хотите? Она осуждающе кашлянула.
– Я думаю, что было бы уместным…
– Да?
– Есть моменты, по которым нужно получить дополнительные сведения.
– Вы мне о них сообщите?
Она утвердительно кивнула.
– Я уже говорила о них и хотела бы еще раз напомнить. Должно быть больше сведений о том, где произошло первое убийство. Я неоднократно утверждала, что оно не произошло в холле, где было найдено тело. Вчера я предложила внимательно изучить ковер в этой комнате. Думаю, вполне вероятно, что убийство было совершено здесь. В этом случае могут быть обнаружены следы крови. Это первый момент.
Рэндал Марч мрачно смотрел на нее.
– Хорошо, я не возражаю. Что еще?
Мисс Сильвер посмотрела на него не менее мрачным взглядом.
– Спасибо, Рэндал. Второй момент касается опознания тела.
Бесцветные брови Фрэнка Эббота заметно приподнялись. Последовала короткая, но напряженная пауза, прежде чем Марч заговорил:
– Тело Люка Уайта видели все в доме. Кастелл официально опознал его. Вы хотите сказать, что у вас есть какие-то сомнения?
– Да, Рэндал, есть.
– Дорогая мисс Сильвер!
Она сказала:
– Вы говорите, что тело видели все. Среди них были три или четыре человека, для которых Люк Уайт не был незнакомцем. Это Кастелл, Эйли, Флоренс Дьюк и, возможно, Джекоб Тавернер. Что касается остальных, включая меня, то мы видели труп, лежащий лицом вниз и одетый так, как был одет Люк Уайт в предыдущий вечер: в темные брюки и серый льняной пиджак. Теперь поговорим о тех трех или четырех людях, которые знали Люка Уайта. Мистер Джекоб Тавернер не подходил к телу. Эйли была так охвачена ужасом, что чуть не потеряла сознание. Кастелл опознал в убитом Люка Уайта, и речь идет только о его опознании. Флоренс Дьюк трогала тело. Мы теперь никогда не узнаем, было ли связано ее последующее потрясенное состояние с тем фактом, что она приняла его за своего мужа, или… – Мисс Сильвер замолчала.
Марч воскликнул:
– Или что?
– Или не приняла.
– Что вы хотите сказать?
– Что это не было тело Люка Уайта. Если она это поняла, то, как я думаю, поняла и то, что ее муж был замешан в этом убийстве. Она знала, что он был самым беспринципным человеком. Возможно, она знала даже больше, но поскольку когда-то очень любила его, то ей неожиданно пришлось решать, прикрывать его или выдать. Я думаю, ее поведение объясняется этим, если вы примете предположение, что она решила не выдавать его.
– Но, дорогая мисс Сильвер… – Марч замолчал. – Вы хотите сказать, что убит был…
– Алберт Миллер.
Фрэнк Эббот выпрямился. Марч наклонился вперед.
– Алберт Миллер?!
– Думаю, что это возможно.
– Но разве они были похожи?
– О да, очень. Они оба были внуками четвертого сына Джереми Тавернера. Люк Уайт был старше и имел более сильный характер, но сходство просто бросалось в глаза. Я заметила это сразу же, как только увидела их.
– Вы видели их вместе?
– Они практически находились бок о бок, когда мы пили кофе в гостиной в субботу вечером. Даже разница в одежде и тот факт, что один был пьян, а второй трезв, не могли скрыть сходства. Я не хочу сказать, что могла бы спутать одного с другим в жизни, потому что характерами они очень различались. Но если бы мне показали мертвое тело одного, одетое в одежду другого, то не могу сказать, что я что-нибудь заподозрила бы.
– Тогда что вызвало ваши подозрения?
Мисс Сильвер задумчиво посмотрела на него:
– Тот факт, что Алберт Миллер, имевший такое безупречное алиби, вдруг исчез. Мне это показалось настолько странным, что я не смогла представить, что это не связано с убийством. Вчера вечером я встретилась с хозяйкой дома, где жил Алберт Миллер, и обнаружила следующие факты. Ночью в субботу в коридоре дома и на лестнице не было света, когда ее жилец вернулся домой, а утром, когда он уходил, там все еще было темно. Мистер Уилтон разговаривал с ним от двери спальни, но он плохо видел из-за света небольшого фонарика, которым, как выразилась миссис Уилтон, Алберт все время светил ему в лицо. Миссис Уилтон опознала человека с фонарем как Алберта Миллера, потому что они ожидали его прихода и потому что он пел песню, которая ассоциировалась с ним. Лично я и все обитатели гостиницы слышали, как Алберт пел ирландскую песню «Эйлин аланна…» Марч сказал:
– Возможно, что Уилтоны не разглядели Алберта Миллера, но его видели на вокзале в Ледлингтоне.
Мисс Сильвер спокойно спросила:
– В какой ситуации? Из того, что рассказал инспектор Крисп, мужчина, которым предположительно был Алберт Миллер, появился на вокзале Ледлингтон после семи часов утра, когда еще темно. Он был одет в одежду Алберта Миллера и вел себя как человек, который изрядно выпил накануне и еще не протрезвел. Он не занялся своей работой, а закричал, что сыт по горло этой работой и Ледлингтоном и что он больше не вернется. Если бы этот человек действительно был Албертом Миллером, то зачем он вообще пошел на вокзал? Почему бы ему просто не покинуть дом Уилтонов и не исчезнуть? Но если это был Люк Уайт, то его появление на вокзале было частью плана, рассчитанного на то, чтобы дать всем понять, что Алберт Миллер исчез по своему собственному желанию.
Фрэнк Эббот сказал:
– Если существовал план убийства Алберта Миллера и сокрытия его таким образом, как вы его описали, то Люку Уайту придется исчезнуть навсегда. Для этого должны быть вполне веские причины. Конечно, он понимал, что дела его плохи. Возможно, он подумал, что во Франции ему будет безопаснее. Я всегда считал, что если здесь творятся какие-то темные делишки типа подпольной торговли наркотиками или бриллиантами, то Люк замешан в этом по уши.
Марч развернулся в кресле:
– Если был убит Люк, то Алберт Миллер никак не мог убить его. Но алиби верно для обоих случаев. Если был убит Алберт Миллер, то вы не можете повесить это дело на Люка. Кто бы из них ни беспокоил миссис Уилтон всю ночь, бегая по комнате наверху так, что она слышала, как часы пробили двенадцать, и час, и два, не мог убить другого где-то между половиной первого и половиной второго в «Огненном колесе». – Он снова повернулся к мисс Сильвер. – Знаете, это очень интересная теория, но где же мотив? Если убитый – Люк Уайт, то существует очень сильный мотив ревности и у Джона Хиггинса, и у Флоренс Дьюк, а также вероятность того, что удар нанесла девица Эйли в виде самообороны. Но какой мотив мог существовать для убийства Алберта Миллера?
Очень существенный, Рэндал. У меня нет веских доказательств, но подозреваю, что он сделал очень опасную для себя попытку кого-то шантажировать. Он намекал миссис Уилтон, что скоро разбогатеет. Я думаю, что он слишком много знал и попытался использовать эти знания.
– А что он мог знать?
– Мой дорогой Рэндал, с начала до конца в этом деле присутствовал вопрос о тайном ходе и о потайной комнате. Но это не был ход между погребами и берегом, что доказывает тот факт, что Джекоб Тавернер не только знал все об этом ходе, но и очень хотел продемонстрировать его своим гостям и полиции. Но одновременно он постоянно осторожно расспрашивал кузенов Тавернеров о том, что они могли слышать о нем от своих дедов, с которыми были тесно связаны. Эти вопросы явно предполагают наличие второго хода или просто потайной комнаты, о существовании которого или которой было известно мистеру Джекобу Тавернеру. Но он не знал, где находится этот ход или эта комната. Я все время думаю, что этот второй ход играет важную роль в деле, и полагаю, что большинство Тавернеров знают что-то об этом. Возможно, Флоренс Дьюк что-то рассказала своему мужу, и то же самое могла сделать Энни Кастелл. Если эти двое зарабатывали деньги, используя эту информацию, то Алберт Миллер использовал то, что знал, для того, чтобы их шантажировать. Вот вам мотив, который может объяснить события двух последних дней.
Глаза Марча повеселели, но он произнес вполне серьезно:
– Так как вы уже все знаете, может, вы скажете нам, кто убил Эла Миллера?
Мисс Сильвер покачала головой:
– Боюсь, не знаю.
Фрэнк Эббот позволил себе коротко рассмеяться:
– Не Кастелл?
– Может, и он. Но в деле участвовал не один человек. И совершенно уверена, что убийство произошло не там, где нашли тело. Алберт Миллер был сильно пьян, когда я видела его в гостиной. Он очень шумел, Люк Уайт и Кастелл отвели его в эту самую комнату. Не думаю, что он покинул ее живым. Нужно было довести его до невменяемого состояния, нанести ему на руку рану, похожую на ту, что Люк Уайт получил, когда пытался поцеловать Эйли, а та схватила маникюрные ножницы Джейн Херон, чтобы защититься. Затем, когда подошло время, нанести ему смертельный удар ножом и перенести тело в холл. Как я уже говорила раньше, думаю, что в этом деле участвовали два человека. В доме нет никого, кто бы был так силен, чтобы в одиночку перенести тело из этой комнаты в холл и совершенно без шума.
Рэндал Марч сказал:
– С этим я согласен. Но что касается всего остального, то я бы сказал, что это чистейшей воды выдумки.
Мисс Сильвер улыбнулась:
– Я только прошу вас проверить это. Я предлагаю обратиться к миссис Уилтон. Она была подругой миссис Миллер и должна была знать Алберта с детства. Она может знать о каких-то особых приметах. Что касается места убийства, то, возможно, на ковре найдутся некоторые улики.
Она положила платье для маленькой Джозефины в сумку и поднялась из кресла.
– Я уверена, что спокойно могу оставить дело в ваших руках. Но в том, что касается Флоренс Дьюк, есть один момент, который заслуживает вашего внимания. Если она покончила самоубийством вскоре после того, как я видела, что она запирает комнату, можете ли вы объяснить мне, почему она просто не прошла к краю скалы сразу за домом и не бросилась с нее? Прилив был высокий, и она упала бы в воду. Как вы думаете, может ли женщина забраться ночью, в темноте, на вершину утеса и броситься вниз на скалы?
– Возможно, она не знала…
– Мой дорогой Рэндал, мы все проходили вдоль тех скал. Мы разговаривали о приливах. Кто-то сказал, что те скалы весной скрывает прилив. Я полагаю, что это просто невозможное место для самоубийства. Но если это убийство, то есть веская причина для того, чтобы выбрать именно его. Нужно было, чтобы тело Флоренс Дьюк обязательно обнаружили, потому что предполагалось убедить всех в том, что она покончила собой из-за угрызений совести, после того как убила мужа. Нужно было явное доказательство ее смерти. Она не могла просто исчезнуть. Здесь очень сильное течение, насколько я слышала, и тело могло унести в открытое море.
Фрэнк сказал самым небрежным тоном:
– Хорошо, практически единственное, о чем вы нам не сказали, – это как Флоренс выманили из запертой комнаты. Крисп даже придумал, как она оттуда ушла. Она прошла по коридору в одних чулках, предположительно держа обувь в руках. Ну и как?
Мисс Сильвер серьезно и с сочувствием посмотрела на него:
– Я думаю, Фрэнк, что бедная женщина пошла встретиться с мужем и что на этот раз у Люка Уайта не будет алиби.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ СЕДЬМАЯ
Торп-Эннингтоны собирались поехать в город, Фредди – на свою деловую встречу, а леди Мэриан – на примерку, к парикмахеру и на заранее назначенную встречу. Все поняли, что они вернутся вечером.
– Хотя я уверена, что не знаю, что мы можем сделать, а что касается дознания, то, слава богу, мы ничего не видели. Но, конечно, нам бы не хотелось чувствовать, что мы сбегаем, ведь правда, Фредди, дорогой? – бойко лепетала Мэриан.
Фредди грустно и невнятно что-то пробормотал, затем они сели в свою дорогую машину и отбыли Е Лондон. За рулем сидела Мэриан Торп-Эннингтон.
Джеффри Тавернер уехал в своей недорогой небольшой машине на час раньше. Он объяснил инспектору Криспу, что сделает все намеченные на день дела и вернется к семи часам вечера.
Джекоб Тавернер дал Торп-Эннингтонам фору в полчаса, после чего тоже выехал на дорогу, ведущую в Лондон. Мисс Сильвер сомневалась, что он действительно в состоянии вести машину.
Рэндал Марч и инспектор Крисп уехали несколько позже, оставив в кабинете Кастелла инспектора Эббота и молодого человека по фамилии Уиллис – детектива, одетого в штатское.
Мисс Сильвер, перекинувшись парой слов с Джейн Херон, спустилась в гостиную, где набрала на спицы необходимое количество петель для пары ярко-синих панталончиков, которые подойдут к шерстяному платьицу маленькой Джозефины. Она выбрала кресло поближе к тому, в котором сидела Милдред Тавернер, листавшая страницы старого номера журнала «Пикчер Пост». Искоса посмотрев на соседку два или три раза, мисс Тавернер подвинула кресло к ней поближе.
– Мисс Сильвер, как вы думаете, когда мы сможем уехать отсюда?
– Боюсь, это трудно предсказать.
Рука Милдред потянулась к голубым бусам.
– Все это так ужасно, правда? Мне приходится проходить мимо комнаты бедняжки каждый раз, когда я иду к себе. Вы верите в проклятые дома и в привидения?.. – Она замолчала.
Мисс Сильвер продолжала спокойно вязать.
– Почему вы об этом спрашиваете, мисс Тавернер?
Милдред Тавернер вздрогнула:
– Я просто подумала, как ужасно было бы, если бы дверь комнаты вдруг открылась, когда я буду проходить мимо ее комнаты, и нечто вышло бы оттуда.
Мисс Сильвер быстро считала:
– Шестнадцать, восемнадцать, двадцать, двадцать две, двадцать четыре… Да, думаю, этого должно быть достаточно. Мне кажется, вам нужно забыть об этих нездоровых фантазиях. Нет ничего сверхъестественного в том, что происходит в этом доме. А вот интересно, можете ли вы рассказать мне, какую спальню занимают мистер и миссис Кастелл – ту, которая раньше принадлежала вашему прадеду, старому Джереми Тавернеру и его жене? Семейные традиции – это так интересно, и я вдруг подумала…
– Да… – Милдред Тавернер очень заинтересовалась темой, – это та самая комната. Хозяин дома всегда спит там. Окна выходят на передний двор, и, когда экипажи подъезжали со стороны Лондона, форейторы обычно трубили в рожки на вершине холма, чтобы он мог услышать их и спуститься вниз. Мой дед рассказывал, что сам слышал звуки рожков, хотя, конечно же, его окно выходило на другую сторону. Он и его брат Джереми, а также Марк и Люк – все они спали в угловой комнате. Сейчас в ней спит Эйли. Окно выходит на задний двор, и из него видно море, но дед говорил, что слышал по ночам звуки рожков. Потом путешествия в экипажах закончились – была построена железная дорога, но все равно периодически приезжали постояльцы в экипажах. Люди ехали издалека – верхом, в легких двухколесных экипажах и в других. Я поняла – из того, что он рассказывал, – что здесь часто играли в азартные игры и ставки были довольно высокие. Понимаете, не очень-то приятно говорить это, но я не могу не чувствовать, что этот дом не был очень респектабельным. Конечно, мой дед так не считал. Он покинул дом, когда был очень молодым, а он был очень порядочным человеком. Но я думаю, что в те времена многие люди не были на самом деле теми, кого мы называем сейчас добропорядочными, и я не могу не думать, что Джекоб Тавернер делает большую ошибку, пытаясь ворошить прошлое. Джеффри это не нравится, и… и мне тоже не нравится. – Она посмотрела на мисс Сильвер из-под влажных розовых век. – Я хочу сказать, что теперь мы все респектабельные… Почему бы не оставить все в прошлом?
Мисс Сильвер согласилась, что в истории каждой семьи бывают моменты, о которых лучше забыть.
Милдред Тавернер согласилась:
– О да!
Вскоре после этого Фрэнк Эббот прошел через гостиную. Так как он мог выйти из кабинета, не проходя через гостиную, мисс Сильвер проводила его взглядом. Когда он выходил в холл, то слегка ей кивнул и закрыл за собой дверь. Милдред Тавернер рассказывала о доме с привидениями в Хэмпстеде. После ухода Фрэнка мисс Сильвер начала слушать рассказ со всем вниманием, которое могла этому уделить.
Без четверти час пришел Джон Хиггинс. Новость о смерти Флоренс Дьюк стала ему известна, и он объявил, что пришел за Эйли. Конечно, он не мог выбрать более неудачного момента. Наступило время второго завтрака, Энни была загружена работой, а Эйли и Джейн накрывали на стол.
Джон сказал:
– Извините, тетя Энни, – и прошел через кухню мимо Кастелла, будто не видел его. Он толкнул обитую сукном дверь, и она закрылась прямо перед сердитым лицом хозяина дома.
Эйли подняла глаза, когда он показался из-за ширмы у двери в столовую. Он не видел Джейн Херон – он никого не видел, кроме Эйли.
– Я пришел, чтобы забрать тебя отсюда.
Эйли вспылила. Удивительно, как слабый гнев способен укрепить покидающее вас мужество. С того ужасного момента, когда они все стояли, смотрели в пустую комнату и осознавали, что Флоренс Дьюк там нет, Эйли постоянно и четко представляла себе одну и ту же картину: она бежит по дороге в Клифф, бежит быстро, как ветер. Затем она стучит в дверь Джона Хиггинса и бросается в его объятия. Эта картина была одновременно источником и тревоги, и утешения. Источником тревоги потому, что это означало признание существующей ужасной опасности, от которой она может спастись только бегством. Источником утешения потому, что она указывала путь к спасению. И вот Джон появился здесь как раз тогда, когда они были заняты подготовкой к ланчу, и говорит с ней коротко и резко, будто он имеет право приказывать ей. Ну и что бы на ее месте почувствовала любая девушка? Страх куда-то исчез – ведь Джон был здесь и бояться незачем. Его место занял гнев. Посверкивая темно-голубыми глазами, она ответила:
– Я ни за что не уйду!
– Эйли!
Девушка топнула ногой:
– Я готовлю ланч!
– Я подожду тебя.
– Послушай меня, Джон…
– Эйли…
– Я не собираюсь оставлять тетю Энни, и все тут!
В этот момент из-за ширмы появился Кастелл, великолепный в своем достоинстве и сдержанности. Ему трудно было сдерживаться, но он смог преодолеть свои эмоции. Удовлетворение собственным поведением так и лучилось из него. Он принял величественную позу и указал Джону Хиггинсу на дверь.
– Вы должны уйти. Сейчас же. Мы не нуждаемся в вашем обществе. Мы вас сюда не приглашали. Я не буду вас обслуживать. Если бы вы не были племянником моей жены Энни, я бы высказал вам все, что думаю. Но я сдерживаю себя. Я не высказываю свои мысли. Я только говорю: уходите, и немедленно!
Джон даже не посмотрел на него. Он подошел к Эйли и взял ее за руку.
– Пойдем со мной, дорогая. Это плохой дом. Покинем его.
Ей хотелось броситься в его объятия, но что-то сдерживало ее. Дядя – она всегда его боялась, правда, никогда не знала почему; ланч, к которому надо было приготовиться; тетушка Энни; грязная посуда, которую надо было перемыть.
– О, ради бога, Джон, уходи отсюда и дай мне закончить работу!
Он постоял мгновение, а затем повернулся и ушел, не говоря ни слова. Стоило ему уйти, как в сознании Эйли снова возникла все та же картина – маленькая и яркая, необыкновенно отчетливая. Дорога в Клифф, она сама, бегущая по ней. На этот раз Джон тоже был на дороге, но шел далеко впереди нее и не оглядывался. И, несмотря на то что она бежала, все же никак не могла догнать его… Эйли вернулась к действительности, когда почувствовала руку Кастелла на своем плече.
– Ну давай, возвращайся к работе! Ты все сделала правильно, но времени на раздумья сейчас нет.
Джейн Херон побежала за Джоном Хиггинсом и догнала его возле обитой сукном двери. Ее дыхание было учащенным, а лицо то краснело, то бледнело, но не потому, что ей пришлось пробежать столь незначительное расстояние. Она ощущала важность момента, но не могла подобрать нужные слова. Она ухватилась за его рукав, он повернулся и посмотрел на нее своими голубыми глазами. За серьезным взглядом пряталось беспокойство. Но Джейн сразу же поняла, что это беспокойство относилось к Эйли.
– Хотя я уверена, что не знаю, что мы можем сделать, а что касается дознания, то, слава богу, мы ничего не видели. Но, конечно, нам бы не хотелось чувствовать, что мы сбегаем, ведь правда, Фредди, дорогой? – бойко лепетала Мэриан.
Фредди грустно и невнятно что-то пробормотал, затем они сели в свою дорогую машину и отбыли Е Лондон. За рулем сидела Мэриан Торп-Эннингтон.
Джеффри Тавернер уехал в своей недорогой небольшой машине на час раньше. Он объяснил инспектору Криспу, что сделает все намеченные на день дела и вернется к семи часам вечера.
Джекоб Тавернер дал Торп-Эннингтонам фору в полчаса, после чего тоже выехал на дорогу, ведущую в Лондон. Мисс Сильвер сомневалась, что он действительно в состоянии вести машину.
Рэндал Марч и инспектор Крисп уехали несколько позже, оставив в кабинете Кастелла инспектора Эббота и молодого человека по фамилии Уиллис – детектива, одетого в штатское.
Мисс Сильвер, перекинувшись парой слов с Джейн Херон, спустилась в гостиную, где набрала на спицы необходимое количество петель для пары ярко-синих панталончиков, которые подойдут к шерстяному платьицу маленькой Джозефины. Она выбрала кресло поближе к тому, в котором сидела Милдред Тавернер, листавшая страницы старого номера журнала «Пикчер Пост». Искоса посмотрев на соседку два или три раза, мисс Тавернер подвинула кресло к ней поближе.
– Мисс Сильвер, как вы думаете, когда мы сможем уехать отсюда?
– Боюсь, это трудно предсказать.
Рука Милдред потянулась к голубым бусам.
– Все это так ужасно, правда? Мне приходится проходить мимо комнаты бедняжки каждый раз, когда я иду к себе. Вы верите в проклятые дома и в привидения?.. – Она замолчала.
Мисс Сильвер продолжала спокойно вязать.
– Почему вы об этом спрашиваете, мисс Тавернер?
Милдред Тавернер вздрогнула:
– Я просто подумала, как ужасно было бы, если бы дверь комнаты вдруг открылась, когда я буду проходить мимо ее комнаты, и нечто вышло бы оттуда.
Мисс Сильвер быстро считала:
– Шестнадцать, восемнадцать, двадцать, двадцать две, двадцать четыре… Да, думаю, этого должно быть достаточно. Мне кажется, вам нужно забыть об этих нездоровых фантазиях. Нет ничего сверхъестественного в том, что происходит в этом доме. А вот интересно, можете ли вы рассказать мне, какую спальню занимают мистер и миссис Кастелл – ту, которая раньше принадлежала вашему прадеду, старому Джереми Тавернеру и его жене? Семейные традиции – это так интересно, и я вдруг подумала…
– Да… – Милдред Тавернер очень заинтересовалась темой, – это та самая комната. Хозяин дома всегда спит там. Окна выходят на передний двор, и, когда экипажи подъезжали со стороны Лондона, форейторы обычно трубили в рожки на вершине холма, чтобы он мог услышать их и спуститься вниз. Мой дед рассказывал, что сам слышал звуки рожков, хотя, конечно же, его окно выходило на другую сторону. Он и его брат Джереми, а также Марк и Люк – все они спали в угловой комнате. Сейчас в ней спит Эйли. Окно выходит на задний двор, и из него видно море, но дед говорил, что слышал по ночам звуки рожков. Потом путешествия в экипажах закончились – была построена железная дорога, но все равно периодически приезжали постояльцы в экипажах. Люди ехали издалека – верхом, в легких двухколесных экипажах и в других. Я поняла – из того, что он рассказывал, – что здесь часто играли в азартные игры и ставки были довольно высокие. Понимаете, не очень-то приятно говорить это, но я не могу не чувствовать, что этот дом не был очень респектабельным. Конечно, мой дед так не считал. Он покинул дом, когда был очень молодым, а он был очень порядочным человеком. Но я думаю, что в те времена многие люди не были на самом деле теми, кого мы называем сейчас добропорядочными, и я не могу не думать, что Джекоб Тавернер делает большую ошибку, пытаясь ворошить прошлое. Джеффри это не нравится, и… и мне тоже не нравится. – Она посмотрела на мисс Сильвер из-под влажных розовых век. – Я хочу сказать, что теперь мы все респектабельные… Почему бы не оставить все в прошлом?
Мисс Сильвер согласилась, что в истории каждой семьи бывают моменты, о которых лучше забыть.
Милдред Тавернер согласилась:
– О да!
Вскоре после этого Фрэнк Эббот прошел через гостиную. Так как он мог выйти из кабинета, не проходя через гостиную, мисс Сильвер проводила его взглядом. Когда он выходил в холл, то слегка ей кивнул и закрыл за собой дверь. Милдред Тавернер рассказывала о доме с привидениями в Хэмпстеде. После ухода Фрэнка мисс Сильвер начала слушать рассказ со всем вниманием, которое могла этому уделить.
Без четверти час пришел Джон Хиггинс. Новость о смерти Флоренс Дьюк стала ему известна, и он объявил, что пришел за Эйли. Конечно, он не мог выбрать более неудачного момента. Наступило время второго завтрака, Энни была загружена работой, а Эйли и Джейн накрывали на стол.
Джон сказал:
– Извините, тетя Энни, – и прошел через кухню мимо Кастелла, будто не видел его. Он толкнул обитую сукном дверь, и она закрылась прямо перед сердитым лицом хозяина дома.
Эйли подняла глаза, когда он показался из-за ширмы у двери в столовую. Он не видел Джейн Херон – он никого не видел, кроме Эйли.
– Я пришел, чтобы забрать тебя отсюда.
Эйли вспылила. Удивительно, как слабый гнев способен укрепить покидающее вас мужество. С того ужасного момента, когда они все стояли, смотрели в пустую комнату и осознавали, что Флоренс Дьюк там нет, Эйли постоянно и четко представляла себе одну и ту же картину: она бежит по дороге в Клифф, бежит быстро, как ветер. Затем она стучит в дверь Джона Хиггинса и бросается в его объятия. Эта картина была одновременно источником и тревоги, и утешения. Источником тревоги потому, что это означало признание существующей ужасной опасности, от которой она может спастись только бегством. Источником утешения потому, что она указывала путь к спасению. И вот Джон появился здесь как раз тогда, когда они были заняты подготовкой к ланчу, и говорит с ней коротко и резко, будто он имеет право приказывать ей. Ну и что бы на ее месте почувствовала любая девушка? Страх куда-то исчез – ведь Джон был здесь и бояться незачем. Его место занял гнев. Посверкивая темно-голубыми глазами, она ответила:
– Я ни за что не уйду!
– Эйли!
Девушка топнула ногой:
– Я готовлю ланч!
– Я подожду тебя.
– Послушай меня, Джон…
– Эйли…
– Я не собираюсь оставлять тетю Энни, и все тут!
В этот момент из-за ширмы появился Кастелл, великолепный в своем достоинстве и сдержанности. Ему трудно было сдерживаться, но он смог преодолеть свои эмоции. Удовлетворение собственным поведением так и лучилось из него. Он принял величественную позу и указал Джону Хиггинсу на дверь.
– Вы должны уйти. Сейчас же. Мы не нуждаемся в вашем обществе. Мы вас сюда не приглашали. Я не буду вас обслуживать. Если бы вы не были племянником моей жены Энни, я бы высказал вам все, что думаю. Но я сдерживаю себя. Я не высказываю свои мысли. Я только говорю: уходите, и немедленно!
Джон даже не посмотрел на него. Он подошел к Эйли и взял ее за руку.
– Пойдем со мной, дорогая. Это плохой дом. Покинем его.
Ей хотелось броситься в его объятия, но что-то сдерживало ее. Дядя – она всегда его боялась, правда, никогда не знала почему; ланч, к которому надо было приготовиться; тетушка Энни; грязная посуда, которую надо было перемыть.
– О, ради бога, Джон, уходи отсюда и дай мне закончить работу!
Он постоял мгновение, а затем повернулся и ушел, не говоря ни слова. Стоило ему уйти, как в сознании Эйли снова возникла все та же картина – маленькая и яркая, необыкновенно отчетливая. Дорога в Клифф, она сама, бегущая по ней. На этот раз Джон тоже был на дороге, но шел далеко впереди нее и не оглядывался. И, несмотря на то что она бежала, все же никак не могла догнать его… Эйли вернулась к действительности, когда почувствовала руку Кастелла на своем плече.
– Ну давай, возвращайся к работе! Ты все сделала правильно, но времени на раздумья сейчас нет.
Джейн Херон побежала за Джоном Хиггинсом и догнала его возле обитой сукном двери. Ее дыхание было учащенным, а лицо то краснело, то бледнело, но не потому, что ей пришлось пробежать столь незначительное расстояние. Она ощущала важность момента, но не могла подобрать нужные слова. Она ухватилась за его рукав, он повернулся и посмотрел на нее своими голубыми глазами. За серьезным взглядом пряталось беспокойство. Но Джейн сразу же поняла, что это беспокойство относилось к Эйли.