— Почему? — спросила Салли.
Слово прозвучало так тихо, что она сама едва его расслышала. Тем не менее мисс Силвер ответила ей.
— Кто-то в этом доме заинтересован в смерти мистера Беллингдона. Необходимая информация для первого преступления могла поступить только от одного из его домочадцев. Несомненно, это лицо должно было получить значительную часть наследства, согласно завещанию мистера Беллингдона. Я уверена, что упомянутое лицо жаждало заполучить ожерелье и смогло настоять, чтобы его вернули.
Добиться согласия сообщников помогло то, что хранить ожерелье целиком было крайне опасно, а если разделить его на части, оно утратит большую часть своей ценности.
Мистер Беллингдон собирается снова жениться и составить новое завещание. Пока этого не произошло, ему будет грозить смертельная опасность. Поэтому, если вы хоть что-то знаете, то должны об этом рассказать.
Водоворот мыслей в голове у Салли внезапно успокоился. Она снова очутилась в темном коридоре северной сторожки и слышала голос Мойры Херн, обращающейся к мужчине в комнате позади нее. Салли не видела этого мужчину и не слышала его голоса. Он находился в темной прихожей, где закрытые ставни не пропускали свет. Стоя на пороге, Мойра обернулась и сказала: «Ты абсолютно уверен, что его доставят завтра? Потому что я не стану продолжать, пока этого не произойдет». Мужчина что-то пробормотал в ответ, а Мойра упомянула о Дэвиде и добавила:
«Пойдем, а то я опоздаю». Послышались ее шаги по каменным плиткам дорожки, а затем шаги мужчины…
В это мгновение Салли вернулась в классную комнату к мисс Силвер, вязавшей голубую пинетку. Голубой цвет такой приятный! Салли внезапно поняла, что сможет рассказать мисс Силвер все, что слышала в сторожке.
Глава 32
Мисс Силвер провела краткую беседу с инспектором Эбботтом. Она состоялась в той же маленькой комнатке, что и в прошлый раз. Мисс Силвер удобно устроилась в кресле с вечным своим вязаньем на коленях. Когда вошел инспектор, она как раз считала петли, а покончив с этой процедурой, обратилась к нему с приветливой улыбкой:
— Думаю, больше незачем пытаться скрыть причины моего присутствия в «Мирфилдсе», так как мисс Фостер сообщила мне, что мистеру Уилфриду Гонту она хорошо известна.
Фрэнк приподнял белесые брови.
— Значит, теперь она известна не только ему.
— У него злой язык, и я не сомневаюсь, что теперешняя ситуация предоставила ему возможность вволю поупражняться на мой счет.
— Безусловно. Едва ли мистер Беллингдон сообщил миссис Херн, что вы, как она изящно выразилась, «полицейская ищейка».
Мисс Силвер поджала губы.
— На редкость дурно воспитанная молодая особа. Боюсь, это не самый главный ее недостаток. Мисс Фостер сообщила мне кое-какие сведения, которые я не вправе держать при себе. Я не сомневаюсь в ее правдивости. Девочка не хотела мне об этом рассказывать, пока я не убедила ее, что жизни мистера Беллингдона грозит опасность.
— А почему вы решили, будто ей есть что сообщить?
Мисс Силвер потянула клубок, распутывая нитку.
— Ты бы не задал такого вопроса, если бы присутствовал, когда мистер Беллингдон вскрыл посылку с ожерельем.
— Я как раз собирался об этом спросить. Он вскрыл ее за завтраком, верно? Когда все находились в столовой?
— Да, Фрэнк.
— И что же такого сделала тогда Салли Фостер?
— Откинулась на спинку стула и так побледнела, что я испугалась, как бы она не упала в обморок. Мистер Морей тоже так подумал. Он налил ей кофе и держал ее за руку под столом.
Эбботт рассмеялся.
— Для последнего, дорогая мэм, угроза обморока совершенно не требуется! Но продолжайте — вы меня заинтриговали.
Мисс Силвер повторила рассказ Салли. Фрэнк воспринял его скептически.
— История весьма щекотливая, но не в том смысле, какой может заинтересовать полицию. Когда девушка встречается с молодым человеком в темной комнате пустой сторожки, они обычно не обсуждают украденные ожерелья и попытки убийства. Пожалуйста, повторите, какие именно слова Мойры слышала Салли.
— «Ты абсолютно уверен, что его доставят завтра? Потому что я не стану продолжать, пока этого не произойдет».
Эбботт задумчиво кивнул.
— Здесь еще предстоит расставить все точки над i. Когда вернули ожерелье, Салли Фостер поторопилась сделать выводы и едва не упала в обморок. Но если я сообщу Мойре Херн, что ее подслушали в сторожке, у нее наверняка найдется убедительное объяснение. Речь могла идти об обручальном кольце или другой дамской безделушке. Если Мойра нуждается в деньгах и не слишком разборчива в средствах их получения, она могла иметь в виду и чек. В общем, ей найдется чем от нас отбиться.
— Мой дорогой Фрэнк, — отозвалась мисс Силвер, не прерывая вязания, — ты упускаешь один важный момент.
Если у миссис Херн найдется правдоподобное объяснение, оно должно подразумевать и имя ее собеседника в сторожке. В случае отказа назвать его вы вправе заподозрить, будто она опасается, что этот человек в своих показаниях может не подтвердить ее версию событий.
— Если Мойра Херн предпочитает хранить в тайне имя своего дружка, то это ее полное право. Ее отношения с ним нас не касаются, о чем она не преминет нам напомнить. Неужели вы полагаете, что эту случайно подслушанную фразу можно считать доказательством?
Довязывая голубую пинетку, мисс Силвер размышляла, что, хотя в прошлом женщины, возможно, производили на свет детей слишком часто, современные средства, помогающие этого избежать, не всегда идут на пользу нравственности. Правда, миссис Херн — вдова (по крайней мере, считается таковой), но святой Павел, хоть и был убежденным холостяком, рекомендовал молодым вдовам снова выходить замуж и иметь детей. Поистине великий и мудрый человек! Но если бы святой Павел знал Мойру Херн, счел бы он ее подходящей для роли жены и матери? Мисс Силвер в этом сомневалась.
Все это промелькнуло у нее в голове, покуда говорил Фрэнк Эбботт. Как только он умолк, она сразу же ответила на его вопрос.
— Я думаю не о доказательствах, а о том, как нам скорее добраться до истины. В этой связи личность собеседника миссис Херн в сторожке представляется важной. Если он был с ней в комнате, возможно, удастся получить его отпечатки пальцев.
— Вы правы.
— К тому же Салли Фостер думает, что уехали они в машине, которую оставили на подъездной аллее. Кто-то мог ее заметить.
Фрэнк хлопнул ладонью по подлокотнику кресла.
— В такую грозу? Маловероятно, но мы наведем справки. Ну, я должен идти, иначе Крисп заподозрит меня в несерьезном отношении к делу.
— Минутку, Фрэнк. Я уверена, что мистер Гэррет что-то знает.
— Он тоже едва не упал в обморок за завтраком?
Мисс Силвер укоризненно посмотрела на инспектора.
— Я бы не стала этого утверждать наверняка, но он явно перенес сильный шок. Я убеждена, что ему кое-что известно, и это его мучает.
— В самом деле, он выглядит неважно.
— Что-то не дает ему покоя. — Мисс Силвер отложила вязанье. — Я сама очень тревожусь, Фрэнк.
Серьезность ее тона поразила его.
— Из-за чего?
— Из-за разговора с мистером Беллингдоном. Он избрал образ действий, чреватый опасными последствиями.
— Какими именно?
— Очередным покушением на его жизнь.
— Вы в самом деле думаете, что на него покушались?
— Я все больше убеждаюсь в этом. Возвращение ожерелья…
— Да, а почему его вернули? — перебил ее Фрэнк. — И зачем было красть ожерелье, если его намеревались возвратить?
— Я считаю, что это была уловка — подлинной целью преступников являлось убийство мистера Беллингдона, — ведь предполагалось, что он должен был сам забрать ожерелье из банка, если этого не сможет сделать мистер Гэррет.
Мистера Гэррета вывели из строя, но вместо него послали мистера Хьюза, и так как молодой человек узнал преступника, его пришлось застрелить.
— Знаете, — заметил Эбботт, — это не слишком согласуется с немногими имеющимися у нас уликами — показаниями мисс Пейн о том, что говорил убийца человеку, с " которым встречался в галерее Мастерса и который, вероятно, был скупщиком краденого, собиравшимся вывезти ожерелье из страны. Я не могу буквально повторить его слова, но в них нет и намека на то, что план преследовал какую-то другую цель, помимо кражи знаменитой драгоценности.
— А ты бы ожидал такого намека? Насколько я понимаю, это преступление задумывалось кем-то из домашних и должно было выглядеть, как самый обычный грабеж. Человек, игравший главную роль в этом замысле, был своим и здесь, и в преступных кругах. Он обладал… обладает дерзким решительным характером, готов идти на риск ради крупной добычи и не сомневается, что получит свою долю.
Проще говоря, я думаю, что он имеет власть над кем-то из членов семьи мистера Беллингдона и не сомневается в его или ее содействии.
Фрэнк откинулся на спинку кресла.
— Ну, это всего лишь теория. Давайте пока ее отложим.
Лучше расскажите, что именно сделал или собирается сделать мистер Беллингдон?
— Он хочет сообщить своим домочадцам, что намерен жениться на миссис Скотт и изменить завещание.
Фрэнк присвистнул.
— Рискованный шаг! Полагаю, вы его не одобрили?
Мисс Силвер кашлянула.
— Я сказала ему, что это может спровоцировать очередное покушение, на что он ответил, что предпочитает пойти на заведомый риск, чтобы наконец со всем этим покончить. Мистер Беллингдон признался, что он — нетерпеливый человек и не может сидеть и ждать развития событий.
— Тут я его хорошо понимаю.
— Таким образом, следующие несколько дней могут оказаться решающими. Мистер Беллингдон разговаривал с миссис Херн и, вероятно, информировал ее о намерениях касающихся миссис Скотт и его завещания. Она вряд ли станет держать язык за зубами. Если мистер Беллингдон умрет, не успев заключить новый брак, наследниками станут те, кто упомянут в теперешнем завещании. Если же он составит новое или женится на миссис Скотт, старое завещание потеряет силу. По всей вероятности, больше всех от этого пострадает миссис Херн. Возвращение ожерелья также в ее интересах. Если слова, услышанные Салли Фостер, относились к ожерелью королевы, они означают решимость миссис Херн получить его назад и отказ от дальнейшего соучастия, если этого не произойдет. Не сомневаюсь, что по существующему завещанию мистера Беллингдона ожерелье переходит к ней. Теперь подумай о роли, которую играет неизвестный убийца. Его интересы настолько совпадают с интересами миссис Херн, что он, по-видимому, не сомневается в получении своей доли ее наследства.
Мне кажется, что на эту роль подходит только одно лицо — муж миссис Херн.
— Моя дорогая мэм!
— Оливер Херн погиб в автомобильной катастрофе на континенте, — продолжала мисс Силвер. — Он был смелым и бесшабашным автогонщиком, способным идти на риск. Возможно, его вполне устраивал такой вариант — внезапно исчезнуть. По словам мисс Брей, он увяз в долгах. Его машина сгорела. Миссис Херн опознала портсигар и кольцо с печатью ее мужа. Это только гипотеза. Как ты понимаешь, возможна и другая версия. А пока что следует принять все меры предосторожности.
Глава 33
Этот день был не из тех, о которых приятно вспоминать, — визиты полиции мало кого радуют. Хилтон ходил с замученным усталым видом и жаловался Аннабел Скотт, к которой питал величайшее уважение, что миссис Хилтон страшно переживает оттого, что все они под подозрением и все равно что зачумленные, так что они боятся, что долго этого не выдержат. Приходящие служанки причитали за чаем, что в доме творится такое, что всякого можно ожидать, и иллюстрировали свои подозрения леденящими душу историями из жизни.
Около полудня Люшес Беллингдон уехал вместе с Аннабел Скотт. Они воспользовались ее машиной, но не раньше, чем Паркер осмотрел ее чуть ли не под лупой.
Дэвид Морей делал первый эскиз Медузы. Если Мойра воображала, что позирование окажется приятным развлечением, которое может увенчаться, если она того захочет, более или менее серьезным романом с Дэвидом, то ее ожидало разочарование. Он держался так равнодушно, словно рисовал дом. То, под каким углом Мойра поворачивает голову, было для него куда важнее того факта, что она позволила своему равнодушному взгляду превратиться в манящий — обычно такая перемена приносила весьма ощутимые результаты. На ее замечание, — что она бы не возражала, если бы Дэвид изобразил ее со змеями в волосах, — он ответил, что в этом нет необходимости и что разговоры его отвлекают. Даже Салли Фостер признала бы присутствие дуэньи совершенно излишним. Возможно, мышеловка и сыр в самом деле наличествовали, но мысли Дэвида были целиком и полностью заняты не Мойрой, но Медузой — мифом, которому уже добрых три тысячи лет.
Что занимало мысли Хьюберта Гэррета или Арнолда Брея, определить было невозможно, но не оставалось сомнений, что оба преисполнены самых тревожных ожиданий.
Мисс Брей чинила белье, не переставая говорить на любимую тему — о промахах и упущениях прислуги. Миссис Хилтон недожарила мясо и приготовила оладьи, больше похожие на горелую кожу.
— Их расстраивает любая мелочь, и я не удивлюсь, если они соберутся уволиться. У миссис Хилтон был именно такой вид — сегодня утром, когда я велела ей испечь к ленчу оладьи. Она заявила, что у нас, мол, только магазинные яйца, поэтому она, видите ли, ничего не может гарантировать, — полная нелепость, ведь в деревне полно яиц, да и с какой стати магазинные яйца будут пригорать!
Мисс Силвер не стала спорить.
— Хорошо, что не было Дюшеса и Аннабел, — продолжала мисс Брей. — Они не выносят горелого. Очевидно, Люшес поехал в Эмберли справиться о своей машине. Надеюсь, он будет осторожен на холме.
Мисс Силвер тоже на это надеялась.
Уилфрид, который по-прежнему не давал Салли проходу, сравнил «Мирфилдс» с моргом. На возражение Салли, что они пока еще живы, он ответил, что это отличие — единственное.
— Дорогая моя, если бы мы были мертвые и лежали на мраморных столах, то по крайней мере не знали бы, что нас убили одного за другим и что полиция навещает нас с утра и до ночи. Только то, что в качестве следующей жертвы могут избрать тебя, удерживает меня от того, чтобы послать самому себе телеграмму: «Беги — все открылось!»
Салли недовольно посмотрела на него.
— Как бы я хотела, чтобы ты ушел и перестал болтать чепуху!
— И оставил тебя на милость маньяка-убийцы, который прячется в здешних кущах? Ни за что! Конечно, то, что никто из нас не знает, кто же он, этот маньяк, придает пикантность этой во всех прочих отношениях банальной ситуации. Я могу подозревать даже тебя, а ты, как бы это ни выглядело невероятным, меня. Как, по-твоему, я бы смотрелся на скамье подсудимых? Корчил бы из себя оскорбленную невинность или пытался растопить сердца присяжных — если таковые у них имеются, — упирая на то, что я жертва, как сказал поэт, «бесчеловечности людской»? Публика столетьями над этим плачет — отчего бы и присяжным не купиться? Или просто валять дурака, чтобы эксперты-психиатры заверили высокий суд, что родная бабушка до смерти напугала меня в колыбельке?
День тянулся еще медленнее, чем вчерашний, — напряжение сделалось невыносимым. Если воскресенье казалось всего лишь нудным и лишь к вечеру возникла известная напряженность, то понедельник сочетал в себе оба качества в превосходной степени. Человечество мудро выстроило время, разделив на равные промежутки, чтобы секунды складывались в минуты, минуты в часы, часы в сутки и так далее вплоть до недель, месяцев и лет, но бывает, что время взбунтуется и смеется над нашим счетом, растягивая секунды до бесконечности или заставляя дни, недели, месяцы и даже годы бешено проноситься мимо.
В «Мирфилдсе», однако, не ощущалось и намека на подобные скорости. Правда, Люшес и Аннабел не ощущали этого замедления времени, но они не находились в «Мирфилдсе» и откладывали возвращение, насколько возможно.
— Почему мы должны возвращаться, Люшес? — спросила Аннабел, когда они свернули наконец на южную, подъездную аллею. — Мы могли бы выехать через другие ворота и отправиться в Лондон. Я бы пошла к Монике Бьюли, а у тебя есть квартира. Через день-два мы бы поженились и были бы вместе, что бы ни случилось.
Но Люшес покачал головой.
— Сначала я должен разобраться с этой историей. Тебя я не имею права в нее втягивать.
«Я уже втянута в нее!» — хотелось воскликнуть Аннабел.
Но что было бы потом? Он бы снова попытался заставить ее уехать, а она бы отчаянно сопротивлялась.
Они вместе вышли из гаража. Перед тем как войти в дом, Люшес обнял Аннабел и привлек к себе. Они не целовались, а просто стояли, обнимая друг друга и ощущая близость, которую не дает никакой поцелуй. Если бы это чувство длилось все грядущие годы, какими бы чудесными они были! Но так как этот момент мог никогда не повториться, оба старались насладиться им в полной мере.
Войдя в дом, они буквально кожей ощутили гигантское общее напряжение — словно канатоходцы, ступившие на проволоку без страховки.
Глава 34
Все рано разошлись по комнатам. Салли твердо решила, что ничто не заставит ее остаться здесь даже на день. Сняв желтое платье, она достала вещи из ящиков комода и упаковала их, оставив только дорожный костюм. После этого по идее должно было полегчать, но ничего подобного не произошло. Что хорошего в том, чтобы уехать из «Мирфилдса», оставив здесь Дэвида с Мойрой Херн? Он будет писать ее портрет, все время думая о ней — как о Медузе или как о Мойре. Ведь она — змея, ядовитая змея, а яд страшен еще и тем, что к нему можно пристраститься, словно к наркотику. Придя к этому выводу, Салли вытащила все из чемодана и положила обратно в комод и в шкаф. Даже если ей грозит смерть от скуки и общества Уилфрида, она не может уехать, бросив Дэвида на произвол ядовитой змеи.
Мисс Силвер совершала обычный вечерний ритуал. Сняв синее крепдешиновое платье, она надела голубой халат с ручным шитьем, очень подходящий для холодного вечера: хотя в гостиной был камин, она предпочитала носить нечто более теплое, чем шелк. Сняв сетку, мисс Силвер расплела свои аккуратные косы, расчесала еще достаточно густые волосы, заплела их снова, после чего вернула на прежнее место шпильки и сетку. Теперь можно было приступать к раздеванию, ночным омовениям и облачению в кремовую ночную рубашку модели пятидесятилетней давности и с таким же шитьем, как на халате. Однако на сей раз, посмотрев на часы, мисс Силвер села в одно из обитых ситцем кресел и приготовилась держать вахту. Она могла ошибаться — и очень на это надеялась, — но ее не покидала мысль, что в ночном сумраке зловещие планы могут осуществиться. При таких обстоятельствах мисс Силвер решила бодрствовать хотя бы несколько часов. Преступник едва ли станет действовать, пока прислуга еще не спит. Было начало одиннадцатого. Если опасность придет снаружи, то не ранее, чем опустеют ночные дороги. Если же она придет изнутри, то не прежде, чем весь дом погрузится в сон. Таким образом, едва ли что-нибудь произойдет до полуночи.
Продумав образ действий, мисс Силвер не стала тратить время впустую. Нужно было ответить на несколько писем, в том числе на благодарственное послание Эндрю Робинсона, мужа ее племянницы. Глэдис вроде угомонилась и подумывает о том, чтобы пойти на курсы кулинарии. Это, безусловно, укрепит согласие в семье Робинсонов. Выразив одобрение намерениям Глэдис, мисс Силвер подумала о том, сколько браков оказываются неудачными из-за неспособности жены вести домашнее хозяйство. Глэдис, проводящая часы, ухаживая за лицом, волосами и ногтями, считала себя мученицей, когда ей приходилось потратить полчаса на готовку еды для мужа.
За ответом Эндрю последовало поощрительное письмо самой Глэдис. Когда мисс Силвер отложила письменные принадлежности, было уже около полуночи. Приоткрыв дверь в коридор, она выглянула наружу. Тусклая лампа освещала лестничную площадку, но свет внезапно погас, и все погрузилось во мрак. Мисс Силвер открыла дверь еще на пару дюймов, включила свет в комнате и прислушалась.
Не было слышно ни звука. Свет на лестнице могли погасить, воспользовавшись выключателем на самой площадке или в нижнем холле либо вывернув предохранитель на счетчике. Выключателем на площадке явно не пользовались, так как он находился прямо под лампой и любого, кто прикоснулся бы к нему, мисс Силвер увидела бы.
Предохранитель также не трогали, потому что в ее спальне лампочка по-прежнему горела. Значит, свет на лестничной площадке выключили в нижнем холле.
Шагнув в коридор, мисс Силвер ощупью двинулась вдоль стены. На ногах у нее были фетровые шлепанцы — подарок жены племянника, Дороти Силвер, так что можно было не опасаться, что ее шаги услышат. Выйдя на площадку, она склонилась над балюстрадой и напрягла слух.
Глава 35
Вокруг царил мрак и абсолютная тишина. Тем не менее внизу кто-то только что выключил свет, а цель, для которой потребовалась темнота, могла быть только недоброй.
Мисс Силвер задумалась, что ей делать дальше. Она находилась в самом центре дома. Внизу были холл с дубовыми панелями и портретами на стенах и выходящие туда комнаты. По обе стороны от верхней лестничной площадки тянулся главный коридор — туда выходили двери спален. Слева помещались комнаты самой мисс Силвер, мисс Брей, Уилфрида Гонта, две ванных, а за ними спальни Аннабел Скотт и Арнолда Брея; справа — комнаты Салли Фостер, Дэвида Морея, Мойры Херн, еще две ванных и спальня Люшеса Беллингдона. Если кому-то в доме действительно собирались причинить зло, это должен быть Люшес. Он спровоцировал неизвестного врага, и мисс Силвер чувствовала, что этот враг уже начал действовать.
Конечно она могла разбудить Беллингдона, но вряд ли сумела бы убедить его в основательности ее опасений. Единственным фактом, говорившим в их пользу, был погасший свет на лестничной площадке. Если Беллингдон не поверит ей, она ничего не добьется, а опасность будет всего лишь отсрочена. В то же время необходимо действовать быстро.
Главная лестница была не единственной: в обоих концах коридора были лестницы для прислуги. Беда могла подкрасться к мистеру Беллингдону отовсюду, в том числе из торца коридора, где располагалась его спальня.
Мисс Силвер пересекла площадку и двинулась вдоль стены по правому коридору. Первая дверь, вторая, третья… следующая дверь справа должна вести в спальню Люшеса Беллингдона. Под нею не было полоски света, а когда она приложила ухо к филенке, то не услышала ни звука. Мисс Силвер осторожно повернула ручку и обнаружила, что дверь не заперта. Этого она и боялась. Мисс Силвер пробовала убедить Беллингдона в необходимости запирать дверь, но тот засмеялся и сказал, что никто не сможет войти к нему в комнату, не разбудив его, добавив, что всякого, кто попробует это сделать, ожидает не слишком приятный сюрприз. Дурные предчувствия мисс Силвер усиливались с каждой секундой. Любой в доме мог знать, что Беллингдон чутко спит, и позаботиться, чтобы этой ночью его сон не был таким чутким. К тому же не только она одна умеет бесшумно ходить в темноте и поворачивать дверные ручки.
Стоя в темноте, никому не видимая, никем не замеченная, мисс Силвер мгновенно приняла решение. Она не могла знать, сколько времени у нее осталось. Угроза, если она существует, может реализоваться в любой момент или задержаться на несколько часов, а может и не осуществиться вовсе. В последнем случае мисс Силвер следует ожидать нелестных замечаний в свой адрес. Она пренебрегла этой опасностью так же решительно, как пренебрегла бы риском получить удар по голове или пулю в спину, и, повернувшись, двинулась назад, к комнате, занимаемой Дэвидом Мореем.
Дэвид спал здоровым молодым сном. Гардины были раздвинуты, и в комнату проникал из окна холодный весенний воздух. Еле слышные звуки открываемой и закрываемой двери не прервали сновидений Дэвида, но когда рука мисс Силвер легла ему на плечо и легонько потрясла, он сразу же их позабыл. Приподнявшись на локте, Дэвид увидел тень между собой и окном и услышал тихий шепот:
— Тише, мистер Морей!
Так как Дэвид еще не вполне проснулся, ему не показалось странным, что чопорная старая леди стоит среди ночи у его кровати, приказывая ему не шуметь. Он сел, моргая, и шепотом осведомился:
— В чем дело?
Ее ответ убедил его, что он продолжает видеть сон.
— Думаю, что готовится покушение на жизнь мистера Беллингдона.
— Покушение?..
— Тише, умоляю вас! Я хочу, чтобы вы пошли со мной.
Думаю, понадобится свидетель.
— Свидетель покушения на мистера Беллингдона?
— Совершенно верно, мистер Морей.
Мисс Силвер с радостью убедилась, что Дэвид Морей может двигаться так же бесшумно, как она. Ей уже приходилось замечать, что молодые люди крупного телосложения нередко обладают этой способностью. Они вышли в коридор, и он закрыл дверь, не издав ни единого звука.
Происходящее все еще казалось Дэвиду не вполне реальным. Его только что пробудили от глубокого сна, а теперь он не по своей воле очутился в темном коридоре. Заявление, что кто-то вот-вот совершит покушение на жизнь мистера Беллингдона, могло показаться естественным разве только во сне.
Слово прозвучало так тихо, что она сама едва его расслышала. Тем не менее мисс Силвер ответила ей.
— Кто-то в этом доме заинтересован в смерти мистера Беллингдона. Необходимая информация для первого преступления могла поступить только от одного из его домочадцев. Несомненно, это лицо должно было получить значительную часть наследства, согласно завещанию мистера Беллингдона. Я уверена, что упомянутое лицо жаждало заполучить ожерелье и смогло настоять, чтобы его вернули.
Добиться согласия сообщников помогло то, что хранить ожерелье целиком было крайне опасно, а если разделить его на части, оно утратит большую часть своей ценности.
Мистер Беллингдон собирается снова жениться и составить новое завещание. Пока этого не произошло, ему будет грозить смертельная опасность. Поэтому, если вы хоть что-то знаете, то должны об этом рассказать.
Водоворот мыслей в голове у Салли внезапно успокоился. Она снова очутилась в темном коридоре северной сторожки и слышала голос Мойры Херн, обращающейся к мужчине в комнате позади нее. Салли не видела этого мужчину и не слышала его голоса. Он находился в темной прихожей, где закрытые ставни не пропускали свет. Стоя на пороге, Мойра обернулась и сказала: «Ты абсолютно уверен, что его доставят завтра? Потому что я не стану продолжать, пока этого не произойдет». Мужчина что-то пробормотал в ответ, а Мойра упомянула о Дэвиде и добавила:
«Пойдем, а то я опоздаю». Послышались ее шаги по каменным плиткам дорожки, а затем шаги мужчины…
В это мгновение Салли вернулась в классную комнату к мисс Силвер, вязавшей голубую пинетку. Голубой цвет такой приятный! Салли внезапно поняла, что сможет рассказать мисс Силвер все, что слышала в сторожке.
Глава 32
Мисс Силвер провела краткую беседу с инспектором Эбботтом. Она состоялась в той же маленькой комнатке, что и в прошлый раз. Мисс Силвер удобно устроилась в кресле с вечным своим вязаньем на коленях. Когда вошел инспектор, она как раз считала петли, а покончив с этой процедурой, обратилась к нему с приветливой улыбкой:
— Думаю, больше незачем пытаться скрыть причины моего присутствия в «Мирфилдсе», так как мисс Фостер сообщила мне, что мистеру Уилфриду Гонту она хорошо известна.
Фрэнк приподнял белесые брови.
— Значит, теперь она известна не только ему.
— У него злой язык, и я не сомневаюсь, что теперешняя ситуация предоставила ему возможность вволю поупражняться на мой счет.
— Безусловно. Едва ли мистер Беллингдон сообщил миссис Херн, что вы, как она изящно выразилась, «полицейская ищейка».
Мисс Силвер поджала губы.
— На редкость дурно воспитанная молодая особа. Боюсь, это не самый главный ее недостаток. Мисс Фостер сообщила мне кое-какие сведения, которые я не вправе держать при себе. Я не сомневаюсь в ее правдивости. Девочка не хотела мне об этом рассказывать, пока я не убедила ее, что жизни мистера Беллингдона грозит опасность.
— А почему вы решили, будто ей есть что сообщить?
Мисс Силвер потянула клубок, распутывая нитку.
— Ты бы не задал такого вопроса, если бы присутствовал, когда мистер Беллингдон вскрыл посылку с ожерельем.
— Я как раз собирался об этом спросить. Он вскрыл ее за завтраком, верно? Когда все находились в столовой?
— Да, Фрэнк.
— И что же такого сделала тогда Салли Фостер?
— Откинулась на спинку стула и так побледнела, что я испугалась, как бы она не упала в обморок. Мистер Морей тоже так подумал. Он налил ей кофе и держал ее за руку под столом.
Эбботт рассмеялся.
— Для последнего, дорогая мэм, угроза обморока совершенно не требуется! Но продолжайте — вы меня заинтриговали.
Мисс Силвер повторила рассказ Салли. Фрэнк воспринял его скептически.
— История весьма щекотливая, но не в том смысле, какой может заинтересовать полицию. Когда девушка встречается с молодым человеком в темной комнате пустой сторожки, они обычно не обсуждают украденные ожерелья и попытки убийства. Пожалуйста, повторите, какие именно слова Мойры слышала Салли.
— «Ты абсолютно уверен, что его доставят завтра? Потому что я не стану продолжать, пока этого не произойдет».
Эбботт задумчиво кивнул.
— Здесь еще предстоит расставить все точки над i. Когда вернули ожерелье, Салли Фостер поторопилась сделать выводы и едва не упала в обморок. Но если я сообщу Мойре Херн, что ее подслушали в сторожке, у нее наверняка найдется убедительное объяснение. Речь могла идти об обручальном кольце или другой дамской безделушке. Если Мойра нуждается в деньгах и не слишком разборчива в средствах их получения, она могла иметь в виду и чек. В общем, ей найдется чем от нас отбиться.
— Мой дорогой Фрэнк, — отозвалась мисс Силвер, не прерывая вязания, — ты упускаешь один важный момент.
Если у миссис Херн найдется правдоподобное объяснение, оно должно подразумевать и имя ее собеседника в сторожке. В случае отказа назвать его вы вправе заподозрить, будто она опасается, что этот человек в своих показаниях может не подтвердить ее версию событий.
— Если Мойра Херн предпочитает хранить в тайне имя своего дружка, то это ее полное право. Ее отношения с ним нас не касаются, о чем она не преминет нам напомнить. Неужели вы полагаете, что эту случайно подслушанную фразу можно считать доказательством?
Довязывая голубую пинетку, мисс Силвер размышляла, что, хотя в прошлом женщины, возможно, производили на свет детей слишком часто, современные средства, помогающие этого избежать, не всегда идут на пользу нравственности. Правда, миссис Херн — вдова (по крайней мере, считается таковой), но святой Павел, хоть и был убежденным холостяком, рекомендовал молодым вдовам снова выходить замуж и иметь детей. Поистине великий и мудрый человек! Но если бы святой Павел знал Мойру Херн, счел бы он ее подходящей для роли жены и матери? Мисс Силвер в этом сомневалась.
Все это промелькнуло у нее в голове, покуда говорил Фрэнк Эбботт. Как только он умолк, она сразу же ответила на его вопрос.
— Я думаю не о доказательствах, а о том, как нам скорее добраться до истины. В этой связи личность собеседника миссис Херн в сторожке представляется важной. Если он был с ней в комнате, возможно, удастся получить его отпечатки пальцев.
— Вы правы.
— К тому же Салли Фостер думает, что уехали они в машине, которую оставили на подъездной аллее. Кто-то мог ее заметить.
Фрэнк хлопнул ладонью по подлокотнику кресла.
— В такую грозу? Маловероятно, но мы наведем справки. Ну, я должен идти, иначе Крисп заподозрит меня в несерьезном отношении к делу.
— Минутку, Фрэнк. Я уверена, что мистер Гэррет что-то знает.
— Он тоже едва не упал в обморок за завтраком?
Мисс Силвер укоризненно посмотрела на инспектора.
— Я бы не стала этого утверждать наверняка, но он явно перенес сильный шок. Я убеждена, что ему кое-что известно, и это его мучает.
— В самом деле, он выглядит неважно.
— Что-то не дает ему покоя. — Мисс Силвер отложила вязанье. — Я сама очень тревожусь, Фрэнк.
Серьезность ее тона поразила его.
— Из-за чего?
— Из-за разговора с мистером Беллингдоном. Он избрал образ действий, чреватый опасными последствиями.
— Какими именно?
— Очередным покушением на его жизнь.
— Вы в самом деле думаете, что на него покушались?
— Я все больше убеждаюсь в этом. Возвращение ожерелья…
— Да, а почему его вернули? — перебил ее Фрэнк. — И зачем было красть ожерелье, если его намеревались возвратить?
— Я считаю, что это была уловка — подлинной целью преступников являлось убийство мистера Беллингдона, — ведь предполагалось, что он должен был сам забрать ожерелье из банка, если этого не сможет сделать мистер Гэррет.
Мистера Гэррета вывели из строя, но вместо него послали мистера Хьюза, и так как молодой человек узнал преступника, его пришлось застрелить.
— Знаете, — заметил Эбботт, — это не слишком согласуется с немногими имеющимися у нас уликами — показаниями мисс Пейн о том, что говорил убийца человеку, с " которым встречался в галерее Мастерса и который, вероятно, был скупщиком краденого, собиравшимся вывезти ожерелье из страны. Я не могу буквально повторить его слова, но в них нет и намека на то, что план преследовал какую-то другую цель, помимо кражи знаменитой драгоценности.
— А ты бы ожидал такого намека? Насколько я понимаю, это преступление задумывалось кем-то из домашних и должно было выглядеть, как самый обычный грабеж. Человек, игравший главную роль в этом замысле, был своим и здесь, и в преступных кругах. Он обладал… обладает дерзким решительным характером, готов идти на риск ради крупной добычи и не сомневается, что получит свою долю.
Проще говоря, я думаю, что он имеет власть над кем-то из членов семьи мистера Беллингдона и не сомневается в его или ее содействии.
Фрэнк откинулся на спинку кресла.
— Ну, это всего лишь теория. Давайте пока ее отложим.
Лучше расскажите, что именно сделал или собирается сделать мистер Беллингдон?
— Он хочет сообщить своим домочадцам, что намерен жениться на миссис Скотт и изменить завещание.
Фрэнк присвистнул.
— Рискованный шаг! Полагаю, вы его не одобрили?
Мисс Силвер кашлянула.
— Я сказала ему, что это может спровоцировать очередное покушение, на что он ответил, что предпочитает пойти на заведомый риск, чтобы наконец со всем этим покончить. Мистер Беллингдон признался, что он — нетерпеливый человек и не может сидеть и ждать развития событий.
— Тут я его хорошо понимаю.
— Таким образом, следующие несколько дней могут оказаться решающими. Мистер Беллингдон разговаривал с миссис Херн и, вероятно, информировал ее о намерениях касающихся миссис Скотт и его завещания. Она вряд ли станет держать язык за зубами. Если мистер Беллингдон умрет, не успев заключить новый брак, наследниками станут те, кто упомянут в теперешнем завещании. Если же он составит новое или женится на миссис Скотт, старое завещание потеряет силу. По всей вероятности, больше всех от этого пострадает миссис Херн. Возвращение ожерелья также в ее интересах. Если слова, услышанные Салли Фостер, относились к ожерелью королевы, они означают решимость миссис Херн получить его назад и отказ от дальнейшего соучастия, если этого не произойдет. Не сомневаюсь, что по существующему завещанию мистера Беллингдона ожерелье переходит к ней. Теперь подумай о роли, которую играет неизвестный убийца. Его интересы настолько совпадают с интересами миссис Херн, что он, по-видимому, не сомневается в получении своей доли ее наследства.
Мне кажется, что на эту роль подходит только одно лицо — муж миссис Херн.
— Моя дорогая мэм!
— Оливер Херн погиб в автомобильной катастрофе на континенте, — продолжала мисс Силвер. — Он был смелым и бесшабашным автогонщиком, способным идти на риск. Возможно, его вполне устраивал такой вариант — внезапно исчезнуть. По словам мисс Брей, он увяз в долгах. Его машина сгорела. Миссис Херн опознала портсигар и кольцо с печатью ее мужа. Это только гипотеза. Как ты понимаешь, возможна и другая версия. А пока что следует принять все меры предосторожности.
Глава 33
Этот день был не из тех, о которых приятно вспоминать, — визиты полиции мало кого радуют. Хилтон ходил с замученным усталым видом и жаловался Аннабел Скотт, к которой питал величайшее уважение, что миссис Хилтон страшно переживает оттого, что все они под подозрением и все равно что зачумленные, так что они боятся, что долго этого не выдержат. Приходящие служанки причитали за чаем, что в доме творится такое, что всякого можно ожидать, и иллюстрировали свои подозрения леденящими душу историями из жизни.
Около полудня Люшес Беллингдон уехал вместе с Аннабел Скотт. Они воспользовались ее машиной, но не раньше, чем Паркер осмотрел ее чуть ли не под лупой.
Дэвид Морей делал первый эскиз Медузы. Если Мойра воображала, что позирование окажется приятным развлечением, которое может увенчаться, если она того захочет, более или менее серьезным романом с Дэвидом, то ее ожидало разочарование. Он держался так равнодушно, словно рисовал дом. То, под каким углом Мойра поворачивает голову, было для него куда важнее того факта, что она позволила своему равнодушному взгляду превратиться в манящий — обычно такая перемена приносила весьма ощутимые результаты. На ее замечание, — что она бы не возражала, если бы Дэвид изобразил ее со змеями в волосах, — он ответил, что в этом нет необходимости и что разговоры его отвлекают. Даже Салли Фостер признала бы присутствие дуэньи совершенно излишним. Возможно, мышеловка и сыр в самом деле наличествовали, но мысли Дэвида были целиком и полностью заняты не Мойрой, но Медузой — мифом, которому уже добрых три тысячи лет.
Что занимало мысли Хьюберта Гэррета или Арнолда Брея, определить было невозможно, но не оставалось сомнений, что оба преисполнены самых тревожных ожиданий.
Мисс Брей чинила белье, не переставая говорить на любимую тему — о промахах и упущениях прислуги. Миссис Хилтон недожарила мясо и приготовила оладьи, больше похожие на горелую кожу.
— Их расстраивает любая мелочь, и я не удивлюсь, если они соберутся уволиться. У миссис Хилтон был именно такой вид — сегодня утром, когда я велела ей испечь к ленчу оладьи. Она заявила, что у нас, мол, только магазинные яйца, поэтому она, видите ли, ничего не может гарантировать, — полная нелепость, ведь в деревне полно яиц, да и с какой стати магазинные яйца будут пригорать!
Мисс Силвер не стала спорить.
— Хорошо, что не было Дюшеса и Аннабел, — продолжала мисс Брей. — Они не выносят горелого. Очевидно, Люшес поехал в Эмберли справиться о своей машине. Надеюсь, он будет осторожен на холме.
Мисс Силвер тоже на это надеялась.
Уилфрид, который по-прежнему не давал Салли проходу, сравнил «Мирфилдс» с моргом. На возражение Салли, что они пока еще живы, он ответил, что это отличие — единственное.
— Дорогая моя, если бы мы были мертвые и лежали на мраморных столах, то по крайней мере не знали бы, что нас убили одного за другим и что полиция навещает нас с утра и до ночи. Только то, что в качестве следующей жертвы могут избрать тебя, удерживает меня от того, чтобы послать самому себе телеграмму: «Беги — все открылось!»
Салли недовольно посмотрела на него.
— Как бы я хотела, чтобы ты ушел и перестал болтать чепуху!
— И оставил тебя на милость маньяка-убийцы, который прячется в здешних кущах? Ни за что! Конечно, то, что никто из нас не знает, кто же он, этот маньяк, придает пикантность этой во всех прочих отношениях банальной ситуации. Я могу подозревать даже тебя, а ты, как бы это ни выглядело невероятным, меня. Как, по-твоему, я бы смотрелся на скамье подсудимых? Корчил бы из себя оскорбленную невинность или пытался растопить сердца присяжных — если таковые у них имеются, — упирая на то, что я жертва, как сказал поэт, «бесчеловечности людской»? Публика столетьями над этим плачет — отчего бы и присяжным не купиться? Или просто валять дурака, чтобы эксперты-психиатры заверили высокий суд, что родная бабушка до смерти напугала меня в колыбельке?
День тянулся еще медленнее, чем вчерашний, — напряжение сделалось невыносимым. Если воскресенье казалось всего лишь нудным и лишь к вечеру возникла известная напряженность, то понедельник сочетал в себе оба качества в превосходной степени. Человечество мудро выстроило время, разделив на равные промежутки, чтобы секунды складывались в минуты, минуты в часы, часы в сутки и так далее вплоть до недель, месяцев и лет, но бывает, что время взбунтуется и смеется над нашим счетом, растягивая секунды до бесконечности или заставляя дни, недели, месяцы и даже годы бешено проноситься мимо.
В «Мирфилдсе», однако, не ощущалось и намека на подобные скорости. Правда, Люшес и Аннабел не ощущали этого замедления времени, но они не находились в «Мирфилдсе» и откладывали возвращение, насколько возможно.
— Почему мы должны возвращаться, Люшес? — спросила Аннабел, когда они свернули наконец на южную, подъездную аллею. — Мы могли бы выехать через другие ворота и отправиться в Лондон. Я бы пошла к Монике Бьюли, а у тебя есть квартира. Через день-два мы бы поженились и были бы вместе, что бы ни случилось.
Но Люшес покачал головой.
— Сначала я должен разобраться с этой историей. Тебя я не имею права в нее втягивать.
«Я уже втянута в нее!» — хотелось воскликнуть Аннабел.
Но что было бы потом? Он бы снова попытался заставить ее уехать, а она бы отчаянно сопротивлялась.
Они вместе вышли из гаража. Перед тем как войти в дом, Люшес обнял Аннабел и привлек к себе. Они не целовались, а просто стояли, обнимая друг друга и ощущая близость, которую не дает никакой поцелуй. Если бы это чувство длилось все грядущие годы, какими бы чудесными они были! Но так как этот момент мог никогда не повториться, оба старались насладиться им в полной мере.
Войдя в дом, они буквально кожей ощутили гигантское общее напряжение — словно канатоходцы, ступившие на проволоку без страховки.
Глава 34
Все рано разошлись по комнатам. Салли твердо решила, что ничто не заставит ее остаться здесь даже на день. Сняв желтое платье, она достала вещи из ящиков комода и упаковала их, оставив только дорожный костюм. После этого по идее должно было полегчать, но ничего подобного не произошло. Что хорошего в том, чтобы уехать из «Мирфилдса», оставив здесь Дэвида с Мойрой Херн? Он будет писать ее портрет, все время думая о ней — как о Медузе или как о Мойре. Ведь она — змея, ядовитая змея, а яд страшен еще и тем, что к нему можно пристраститься, словно к наркотику. Придя к этому выводу, Салли вытащила все из чемодана и положила обратно в комод и в шкаф. Даже если ей грозит смерть от скуки и общества Уилфрида, она не может уехать, бросив Дэвида на произвол ядовитой змеи.
Мисс Силвер совершала обычный вечерний ритуал. Сняв синее крепдешиновое платье, она надела голубой халат с ручным шитьем, очень подходящий для холодного вечера: хотя в гостиной был камин, она предпочитала носить нечто более теплое, чем шелк. Сняв сетку, мисс Силвер расплела свои аккуратные косы, расчесала еще достаточно густые волосы, заплела их снова, после чего вернула на прежнее место шпильки и сетку. Теперь можно было приступать к раздеванию, ночным омовениям и облачению в кремовую ночную рубашку модели пятидесятилетней давности и с таким же шитьем, как на халате. Однако на сей раз, посмотрев на часы, мисс Силвер села в одно из обитых ситцем кресел и приготовилась держать вахту. Она могла ошибаться — и очень на это надеялась, — но ее не покидала мысль, что в ночном сумраке зловещие планы могут осуществиться. При таких обстоятельствах мисс Силвер решила бодрствовать хотя бы несколько часов. Преступник едва ли станет действовать, пока прислуга еще не спит. Было начало одиннадцатого. Если опасность придет снаружи, то не ранее, чем опустеют ночные дороги. Если же она придет изнутри, то не прежде, чем весь дом погрузится в сон. Таким образом, едва ли что-нибудь произойдет до полуночи.
Продумав образ действий, мисс Силвер не стала тратить время впустую. Нужно было ответить на несколько писем, в том числе на благодарственное послание Эндрю Робинсона, мужа ее племянницы. Глэдис вроде угомонилась и подумывает о том, чтобы пойти на курсы кулинарии. Это, безусловно, укрепит согласие в семье Робинсонов. Выразив одобрение намерениям Глэдис, мисс Силвер подумала о том, сколько браков оказываются неудачными из-за неспособности жены вести домашнее хозяйство. Глэдис, проводящая часы, ухаживая за лицом, волосами и ногтями, считала себя мученицей, когда ей приходилось потратить полчаса на готовку еды для мужа.
За ответом Эндрю последовало поощрительное письмо самой Глэдис. Когда мисс Силвер отложила письменные принадлежности, было уже около полуночи. Приоткрыв дверь в коридор, она выглянула наружу. Тусклая лампа освещала лестничную площадку, но свет внезапно погас, и все погрузилось во мрак. Мисс Силвер открыла дверь еще на пару дюймов, включила свет в комнате и прислушалась.
Не было слышно ни звука. Свет на лестнице могли погасить, воспользовавшись выключателем на самой площадке или в нижнем холле либо вывернув предохранитель на счетчике. Выключателем на площадке явно не пользовались, так как он находился прямо под лампой и любого, кто прикоснулся бы к нему, мисс Силвер увидела бы.
Предохранитель также не трогали, потому что в ее спальне лампочка по-прежнему горела. Значит, свет на лестничной площадке выключили в нижнем холле.
Шагнув в коридор, мисс Силвер ощупью двинулась вдоль стены. На ногах у нее были фетровые шлепанцы — подарок жены племянника, Дороти Силвер, так что можно было не опасаться, что ее шаги услышат. Выйдя на площадку, она склонилась над балюстрадой и напрягла слух.
Глава 35
Вокруг царил мрак и абсолютная тишина. Тем не менее внизу кто-то только что выключил свет, а цель, для которой потребовалась темнота, могла быть только недоброй.
Мисс Силвер задумалась, что ей делать дальше. Она находилась в самом центре дома. Внизу были холл с дубовыми панелями и портретами на стенах и выходящие туда комнаты. По обе стороны от верхней лестничной площадки тянулся главный коридор — туда выходили двери спален. Слева помещались комнаты самой мисс Силвер, мисс Брей, Уилфрида Гонта, две ванных, а за ними спальни Аннабел Скотт и Арнолда Брея; справа — комнаты Салли Фостер, Дэвида Морея, Мойры Херн, еще две ванных и спальня Люшеса Беллингдона. Если кому-то в доме действительно собирались причинить зло, это должен быть Люшес. Он спровоцировал неизвестного врага, и мисс Силвер чувствовала, что этот враг уже начал действовать.
Конечно она могла разбудить Беллингдона, но вряд ли сумела бы убедить его в основательности ее опасений. Единственным фактом, говорившим в их пользу, был погасший свет на лестничной площадке. Если Беллингдон не поверит ей, она ничего не добьется, а опасность будет всего лишь отсрочена. В то же время необходимо действовать быстро.
Главная лестница была не единственной: в обоих концах коридора были лестницы для прислуги. Беда могла подкрасться к мистеру Беллингдону отовсюду, в том числе из торца коридора, где располагалась его спальня.
Мисс Силвер пересекла площадку и двинулась вдоль стены по правому коридору. Первая дверь, вторая, третья… следующая дверь справа должна вести в спальню Люшеса Беллингдона. Под нею не было полоски света, а когда она приложила ухо к филенке, то не услышала ни звука. Мисс Силвер осторожно повернула ручку и обнаружила, что дверь не заперта. Этого она и боялась. Мисс Силвер пробовала убедить Беллингдона в необходимости запирать дверь, но тот засмеялся и сказал, что никто не сможет войти к нему в комнату, не разбудив его, добавив, что всякого, кто попробует это сделать, ожидает не слишком приятный сюрприз. Дурные предчувствия мисс Силвер усиливались с каждой секундой. Любой в доме мог знать, что Беллингдон чутко спит, и позаботиться, чтобы этой ночью его сон не был таким чутким. К тому же не только она одна умеет бесшумно ходить в темноте и поворачивать дверные ручки.
Стоя в темноте, никому не видимая, никем не замеченная, мисс Силвер мгновенно приняла решение. Она не могла знать, сколько времени у нее осталось. Угроза, если она существует, может реализоваться в любой момент или задержаться на несколько часов, а может и не осуществиться вовсе. В последнем случае мисс Силвер следует ожидать нелестных замечаний в свой адрес. Она пренебрегла этой опасностью так же решительно, как пренебрегла бы риском получить удар по голове или пулю в спину, и, повернувшись, двинулась назад, к комнате, занимаемой Дэвидом Мореем.
Дэвид спал здоровым молодым сном. Гардины были раздвинуты, и в комнату проникал из окна холодный весенний воздух. Еле слышные звуки открываемой и закрываемой двери не прервали сновидений Дэвида, но когда рука мисс Силвер легла ему на плечо и легонько потрясла, он сразу же их позабыл. Приподнявшись на локте, Дэвид увидел тень между собой и окном и услышал тихий шепот:
— Тише, мистер Морей!
Так как Дэвид еще не вполне проснулся, ему не показалось странным, что чопорная старая леди стоит среди ночи у его кровати, приказывая ему не шуметь. Он сел, моргая, и шепотом осведомился:
— В чем дело?
Ее ответ убедил его, что он продолжает видеть сон.
— Думаю, что готовится покушение на жизнь мистера Беллингдона.
— Покушение?..
— Тише, умоляю вас! Я хочу, чтобы вы пошли со мной.
Думаю, понадобится свидетель.
— Свидетель покушения на мистера Беллингдона?
— Совершенно верно, мистер Морей.
Мисс Силвер с радостью убедилась, что Дэвид Морей может двигаться так же бесшумно, как она. Ей уже приходилось замечать, что молодые люди крупного телосложения нередко обладают этой способностью. Они вышли в коридор, и он закрыл дверь, не издав ни единого звука.
Происходящее все еще казалось Дэвиду не вполне реальным. Его только что пробудили от глубокого сна, а теперь он не по своей воле очутился в темном коридоре. Заявление, что кто-то вот-вот совершит покушение на жизнь мистера Беллингдона, могло показаться естественным разве только во сне.