Страница:
Конфуз с "Выбранными местами...", кажется, окончательно прощен и забыт. Репутация Гоголя-художника полностью восстановлена. Общество вновь начинает с нетерпением ждать окончания работы над книгой.
1 С любовью (итал.).
2 Гоголь имеет в виду июньское восстание в Париже - кульминационное событие буржуазно-демократической революции 1848 г., подавленное войсками под командованием генерала Л. Э. Кавеньяка.
3 Ю. Маргулиес, проведя сопоставительный анализ текстов Панаева и "Села Степанчикова и его обитателей" Ф. М. Достоевского, высказал гипотезу о том, что в этот вечер у Комарова был и Достоевский, который "был приглашен Комаровым осенью 1848 года на чай для встречи с Гоголем, но представлен ему не был и вынес от этого сильнейшее впечатление обиды, и <...> что значительная часть повести "Село Степанчиково" является преображенным авторским самолюбием изложением событий этой встречи, своего рода мемуарами в кривом зеркале" (см.: Байкал. 1977. .№ 4. С. 136-144). Однако предположение это едва ли можно принять, так как Достоевский никогда не упоминал об этой встрече с Гоголем.
4 Е.. С. Смирнова-Чикина на основании неопубликованной части дневника М. П. Погодина установила, что Гоголь вернулся из Петербурга в Москву 13 октября и поселился у Погодина, а 4 или 5 декабря "покинул дом Погодина и перебрался к Толстым" (Изв. АН СССР. 1966. Т. 25. Вып. 2. С. 134-141).
5 28 ноября 1848 г. С. Т. Аксаков писал сыну Ивану: "Мы прочли все 12 песен "Одиссеи": стих вообще очень хорош, и есть места даже превосходные; но в частностях можно сделать много замечаний, которые и были делаемы много и особенно Константином, всегда доказывавшим неверность перевода сличением его с подлинником. Гоголь сначала принимал эти замечания очень хорошо, убеждался в их справедливости и просил все записывать для сообщения Жуковскому; но впоследствии стал раздражаться словами Константина, иногда несколько неуместными и резкими; {626} ибо дело непосредственно касалось его самого. Третьего дня так рассердился за упреки, в долгом пребывании на чужой стороне, Жуковскому, что убежал и унес с собой "Одиссею" (Аксаков С. Т. История. С. 196-197).
6 Аксаков имеет в виду книгу А. В. Терещенко "Быт русского народа" (Т. 1- 4. Спб., 1848).
7 Рассказ об этом событии, выдержанный в совершенно ином тоне, содержится в воспоминаниях В. А. Соллогуба (см.: Наст. изд. С. 467-468). Письмо датируется 1 июля 1849 г.
9 Дрогa - продольный брус, связывающий переднюю ось с задней у летних повозок.
10 Гоголь и Арнольди выехали из Москвы 5 или 6 июля.
11 Черт возьми!.. Дьявольский тарантас!..
12 Стихотворение Н. М. Языкова "Землетрясенье" (опубликовано в 1844 г.), описывающее землетрясение в Константинополе, могло вызвать у Гоголя ассоциацию с любимой им картиной Брюллова "Последний день Помпеи".
13 Сцена эта напоминает эпизод из первой главы первого тома "Мертвых душ": "Покамест ему подавались разные обычные в трактирах блюда, как-то: щи с слоеным пирожком, нарочно сберегаемым для проезжающих в течение нескольких неделей, мозги с горошком, сосиски с капустой, пулярку жареную и вечный слоеный сладкий пирожок, всегда готовый к услугам; покамест ему все это подавалось, и разогретое, и просто холодное, он заставил слугу, или полового, рассказывать всякий вздор о том, кто содержал прежде трактир и кто теперь, и много ли дает дохода, и большой ли подлец их хозяин; на что половой по обыкновению отвечал: "О, большой, сударь, мошенник" (т. 6, с. 9-10).
14 Алексей Михайлович (1629-1676), русский царь с 1645 г., сын Михаила Федоровича Романова.
15 В Калугу Гоголь и Арнольди приехали 10 или 11 июля 1849 г.
16 Капитан-исправник, или уездный исправник,- начальник уездной полиции, должность, введенная при Екатерине II.
17 Все ношу с собой (лат.).
18 Ю. В. Манн считает, что Гоголь у Смирновой читал не первую главу, а первую и вторую, но "не зафиксировал границу между первой и второй главой". (Манн Ю. В. С. 229).
19 Поза (от франц. attitude).
20 Самомнение, апломб (от франц. aplomb).
21 Существует легенда о том, что все свои пьесы Мольер читал вначале собственной кухарке по имени Лафоре.
22 27 августа С. Т. Аксаков писал Гоголю, делясь своими впечатлениями от услышанных глав второго тома "Мертвых душ": "Я чувствую душевную потребность сказать вам несколько слов, милый друг Николай Васильевич! Я должен перед вами покаяться. После всего случившегося в течение последних семи лет я, Фома неверный, как вы сами меня назвали, потерял было веру в дальнейшее существование вашего творческого таланта. Мне показалось несовместным ваше духовное направление с искусством. Я ошибся. Слава богу! <...> Талант ваш не только жив, но он созрел. Он стал выше и глубже, что я и сказал вам сейчас после чтения. Может быть, вы хотели бы слышать от меня критическую оценку, но я не могу этого сделать. Я слушал с таким волнением, а сначала и с предубеждением, что подробности впечатлений скоро поглотились одним чувством наслаждения. <...> Но вот что у меня осталось в памяти: 1) Мне показалось, что сначала как-то трудно и тяжело {627} выражались вы. 2) Мне показался несколько длинным и натянутым рассказ об Александре Петровиче. 3) Встреча в деревне крестьянами молодого барина как будто жидка и одностороння. Но я не ручаюсь за верность моих замечаний, <...> Да подкрепит бог ваше здоровье и благословит окончательные труды ваши: ибо я считаю, что "Мертвые души" написаны и что теперь остается последняя отделка. Я прошу у бога милости дожить до их появления, при настоящем моем уме и чувствах. Я хочу вполне насладиться не только восстановлением вашей славы, но и полным торжеством вашим на всем пространстве Руси..." (Аксаков С. Т. История. С. 200-2.01).
23 Пребывание Гоголя в Абрамцеве продолжалось с 31 августа по 6 сентября (см.: Аксаков С. Т. История. С. 275).
24 Экспромт (франц.).
25 Гоголь уже был к этому времени знаком с первой комедией Островского "Картина семейного счастья", которая произвела на него благоприятное впечатление. 14 февраля 1847 г. А. Н. Островский читал ее дома у Шевырева в присутствии А. С. Хомякова, Т. Н. Грановского и А. А. Григорьева, а вскоре она была опубликована в газете "Московский городской листок". В. Я. Лакшин полагает, что "можно считать установленным, что Гоголь читал эти номера (1847, № 60, 61.- Э. Б.) "Московского городского листка", поскольку как раз в эту пору в нем была опубликована статья Аполлона Григорьева по поводу его книги "Выбранные места из переписки с друзьями", заинтересовавшая писателя (см: Лакшин. В. Гоголь и автор "Банкрута" // Театр. 1972, № 6. С. 81-91). Свои замечания по поводу "Банкрута" Гоголь сформулировал следующим образом: "По моему мнению, автор сделал в своей пьесе то упущение, что старик отец в последнем акте вдруг без всякого ведома и ожидания читателя и зрителя является узником. Я на месте автора предпоследнее действие непременно окончил бы тем, что приходят и берут старика в тюрьму. Тогда и зритель и читатель были бы ощутительно приготовлены к силе последнего акта" (Гоголь в воспоминаниях. С. 670).
26 Вероятно, Самарин забыл свое впечатление, испытанное при слушании первой главы второго тома "Мертвых душ". 7 марта 1850 г. С. Т. Аксаков писал сыну Ивану: "Самарин приезжает к нам по вечерам. <...> Как я рад, что третьего дня Гоголь прочел ему и Хомякову 1-ю главу "Мертвых душ", слышанную тобой. Разумеется, Самарин вполне оценил это великое произведение" (ЛН. Т. 58. С. 734).
27 Аналогичная мысль содержалась уже в ранней статье Гоголя 1829 г. "Мысли о географии (для детского возраста)": "При исчислении народов преподаватель необходимо обязан показать каждого физиогномию и те отпечатки, которые принял его характер, так сказать, от географических причин. Все народы мира он должен сгруппировать в большие семейства и представить прежде общие черты каждой группы, потом уже разветвление их. И потом физическую их историю, т. е. историю изменения их характера, чтоб объяснилось, отчего, например, тевтонское племя среди своей Германии означено твердостью флегматического характера и отчего оно, перейдя Альпы, напротив, принимает всю игривость характера легкого" (т. 8. с. 103).
28 Козельская Введенская Оптина пустынь возникла в XIV в. Один из культурных центров русского православия, монастырь, пользовавшийся громадным моральным авторитетом. В Оптину пустынь приезжали Ф. М. Достоевский, Л. Н. Толстой, В. С. Соловьев, К. Н. Леонтьев. {628}
XIV. ОДЕССА
Как обычно, после периода усиленной работы Гоголь почувствовал утомление. Благотворное воздействие оказывала на него дорога. Весной 1850 г. находится и повод для путешествия: Гоголь получает известие о материальных затруднениях матери и сестер, возникших от неурожаев. В письме С. М. Соллогуб от 29 мая 1850 г. он признается откровенно: "Что касается меня, то, прохворавши всю зиму в Москве, должен снова пуститься в отдаленное странствие, чтобы провести предстоящую зиму на каких-нибудь островах Средиземного моря... не для здоровья, но единственно для доставления себе возможности работать и кончить свою работу. Вижу только, что в России мне не следовало заживаться. Нужно было, не останавливаясь нигде долго, всю ее проехать вдоль и поперек, а зиму провести вдали ее на юге, где голова моя способнее к работе. Тогда бы и дорога мне сделала пользу..." (т. 14, с. 185). Итак, главная забота - поэма, главная цель завершение работы. В конце октября 1850 г. Гоголь приезжает в Одессу. Обстановка жизни в этом городе была благотворная. В Одессе Гоголя даже оставляет ставшее уже обычным меланхолическое и угнетенное состояние духа. Об этом свидетельствуют очень живые воспоминания актера А. П. Толченова. Гоголю даже начинает казаться, что близко окончание работы над поэмой. О своих надеждах он пишет Жуковскому 16 декабря 1850 г.: "Милосердный бог меня еще хранит, силы еще не слабеют, несмотря на слабость здоровья; работа идет с прежним постоянством и хоть еще не кончена, но уже близка к окончанью" (т. 14, с. 215). В этом же письме делится он своими мечтами, как в случае приезда Жуковского в Россию будущим летом соберутся они, выпишут Плетнева, Смирнову и проведут прекрасно время. Гоголь мечтает собраться прежним, пушкинским кругом, воскресить былое.
Из Одессы Гоголь пишет Шевыреву, поручая начать подготовку нового издания его сочинений, планируя окончание второго тома "Мертвых душ",- к выходу собрания. Этими планами он делится и с Л. С. Пушкиным, который писал П. А. Вяземскому 5 декабря 1850 г.: "...Гоголь в Одессе с начала осени и пробудет здесь до конца зимы. Он Вам кланяется и надеется увидеться с Вами весною в Петербурге. Здоровье его поправилось, и я никогда не видел его таким веселым болтуном, каким он теперь сделался..." (ЛН. Т. 58. С. 734).
В конце марта 1851 г. Гоголь уезжает из Одессы и направляется в Москву, завернув на пути в Васильевку. Этой весной он в последний раз виделся с матерью.
В Васильевке настроение Гоголя меняется, оживление, которое охватило его в Одессе, постепенно оставляет его, и в Москву он приезжает 5 июня усталый и подавленный.
1 Гоголь имеет в виду волну революций, прокатившуюся по Европе в конце 1840-х гг.
2 "Если извлечешь драгоценное из ничтожного, то будешь как мои уста" (Книга пророка Иеремии. Гл. 15. Ст. 19).
XV. ПОСЛЕДНИЕ ГОДЫ
5 июня возвращается Гоголь в Москву. Выполняя свое обещание. Гоголь читает Аксаковым второй том поэмы, знакомя друзей с четвертой главой. О впечатлении, произведенном на слушателей, мы узнаем из письма В. С. Аксаковой к {629} М. Г. Карташевской от 26 июня: "...отесенька (С. Т. Аксаков.- Э. Б.) прочел Гоголю из своих записок ("Записки ружейного охотника Оренбургской губернии".- Э. Б.), после чего он сам принес свою тетрадь и прочел только отесеньке и братьям четвертую главу... Они все в восхищении, только эта глава далеко не так окончена, как предыдущие... Несмотря на неоконченность главы, говорят. Гоголь захватывает такие разнообразные стороны жизни в среде уже более высокой, так глубоко зачерпывает с самого дна, что даже слишком полны по впечатлению выходят его главы..." (ЛН. Т. 58. С. 736). Этим же летом читает Гоголь Шевыреву пятую, шестую и седьмую главы второго тома. Видимо, поэма была в основном завершена, так как в письме Плетневу от 15 июля Гоголь говорит о приготовлении рукописи к печати. Складывается впечатление, что он торопится, как будто предчувствуя что-то. Так, уже отправившись в Васильевку на свадьбу сестры, он, внезапно почувствовав себя плохо, поворачивает обратно и, посетив Оптину пустынь, возвращается в Москву.
Грусть Гоголя, перемену его состояния отмечают глубоко и искренне любящие его Аксаковы. И. С. Аксаков 3 сентября пишет отцу из Москвы: "Гоголь... в деревню ехать не хочет. На мой взгляд, он очень похудел и переменился" (Там же. С. 738). И Аксаков чувствует, что Гоголь уговаривает их зимовать в Москве потому, что ему необходимо общение с ними и их дружеское участие в его угнетенном состоянии: "По всему видно, что в Москве дом наш ему существенно нужен" (Там же. С. 738). В самом начале октября С. Т. Аксаков привозит Гоголя в Абрамцево. Вот какое впечатление произвел он на В. С. Аксакову: "...отесенька ездил в Москву с Константином... и вчера вечером неожиданно воротился и привез с собой, к совершенному нашему изумлению,- Гоголя, который неделю тому назад уехал из Москвы в Полтаву, сделался нездоров на дороге и после сильной нерешимости, которая еще вдвое его расстроила, воротился назад... Он так похудал, так изменился, что страшно видеть. Что это за болезненный дух и при таких расстроенных нервах. Безделица его смущает и приводит его в страшную ипохондрию. Разумеется, в такие минуты может ли он быть в состоянии писать?" (Там же. С. 738).
Действительно, душевное состояние Гоголя тяжело, однако он посещает представление "Ревизора" с С. В. Шумским в роли Хлестакова. В. С. Аксакова опасалась, что Гоголь будет недоволен постановкой, но писатель был, судя по воспоминаниям Арнольди, удовлетворен исполнением центральной роли. Гоголь проявляет такую заинтересованность в спектакле, что даже собирает актеров и читает им пьесу, так как среди исполнителей много новых, не слышавших его прежних чтений и объяснений. Рассказ об одном из таких чтений находим в воспоминаниях И. С. Тургенева.
Как о последних литературных новостях сезона сообщает Е. И. Якушкин в письме к И. К. Бабсту от 16 ноября о скором выходе в свет романа Е. Тур "Племянница" и добавляет: "...Гоголь собирается печатать 2-ой том "Мертвых душ", который окончен совершенно и который уже он читал у Назимова. Шевырев уже покупает, по его поручению, бумагу для печати..." (ЛН. Т. 58. С. 742). Нам ничего не известно об этом чтении: какие главы читались, кто слушал, какое впечатление произвело чтение на слушателей. Но едва ли есть основания ставить под сомнение само сообщение. Именно к середине ноября 1851 г. относится рассказ одноклассника Гоголя по лицею Андрея Божко в его письме неустановленному лицу: "Проезжая Москву 12 ноября, я видел его (Гоголя.- Э. Б.). По-прежнему горячо обнялись. Вспоминали многих... Я нашел его таким же, как он и прежде был, но только похудевшим и посерьезнее; не было той игривости ума, которая, бывало, и на самом лице обозначалась... В последний мой с ним разговор на вопрос; оживают ли его "мертвые души"? - {630} "Как же иначе? И даже почти ожили",- с улыбкою, известною Вам, отвечал он мне" (ЛН. Т. 58. С. 766-767). И Москва и Петербург с нетерпением ждут второго тома. Судя по письму Гоголя к А. С. Данилевскому от 16 декабря, он собирался издать книгу весной. В письме к Шевыреву, написанном в самом конце 1851 г., Гоголь говорит, что ему "нужно побольше прочесть о Сибири и северо-восточной Руси" (т. 14, с. 265). Этот интерес, скорее всего, связан с планами продолжения "Мертвых душ" (см.: Манн Ю. В. С. 268). Но творческая вспышка гаснет, а уже в начале января Гоголь пишет С. Т. Аксакову: "Дело мое идет крайне туго. Время так быстро летит, что ничего почти не успеваешь. Вся надежда моя на бога, который один может ускорить мое медленно движущееся вдохновение" (т. 14, с. 267). И в последний раз упоминает он свой труд в письме к В. А. Жуковскому от 2 февраля 1852 г.
1 Достоверно известно, что одним из прототипов образа Хлобуева послужил П. В. Нащокин, близкий друг А. С. Пушкина. В четвертой главе второго тома "Мертвых душ" Гоголь так изображает стиль жизни этого персонажа: "Все, кажется, прожил, кругом в долгах, ниоткуда никаких средств, а задает обед; и все обедающие говорят, что это последний, что завтра же хозяина потащут в тюрьму. Проходит после того 10 лет, мудрец все еще держится на свете, еще больше прежнего кругом в долгах, и так же задает обед, на котором все обедающие думают, что он последний, и все уверены, что завтра же потащут хозяина в тюрьму.
Дом Хлобуева в городе представлял необыкновенное явление. Сегодня поп в ризах служил там молебен; завтра давали репетицию французские актеры. В иной день ни крошки хлеба нельзя было отыскать; в другой - хлебосольный прием всех артистов и художников и великодушная подача всем. Были такие подчас тяжелые времена, что другой давно бы на его месте повесился или застрелился; но его спасало религиозное настроение, которое странным образом совмещалось в нем с беспутною его жизнью" (т. 7, с. 88).
Гоголь принимал участие в Нащокине и хлопотал для него о месте домашнего учителя сына Д. Е. Бенардаки. Роль Нащокина он видел в благотворном воздействии его на характер ребенка: "Вы можете внушить ему с самых юных лет познание людей и света в настоящем их виде. <...> Вы имеете на своей стороне светлую ровность характера, которая, между прочим, необходимое условие для воспитанника" (т. 12, с. 74-75). Однако Нащокин, не чувствуя себя готовым к роли воспитателя, ответил отказом (подробнее об этом см.: Ланский Л. Исповедь Хлобуева: Неизвестное письмо П. В. Нащокина к Гоголю // ВЛ. 1969. № 2. С. 251-255).
2 Елизаветы Васильевны Гоголь.
3 В образе Александра Петровича узнаются черты гимназического наставника Гоголя Н. Г. Белоусова.
4 Неизвестно, какого поэта цитирует Тургенев. Возможно, что это литературная мистификация, объяснимая содержанием фрагмента.
5 Тургенев имеет в виду статью Герцена "О развитии революционных идей в России". Герцен писал в ней о Гоголе, подразумевая "Выбранные места...": "Он начал защищать то, что прежде разрушал, оправдывать крепостное право и в конце концов бросился к ногам представителя "благоволения и любви". <...> От православного смиренномудрия, от самоотречения, растворившего личность человека в личности князя, до обожания самодержца - только шаг" (Герцен. Т. 7. С. 248).
6 Современные исследователи В. Воропаев и А. Песков в работе "Последние дни жизни Гоголя и проблема второго тома "Мертвых душ" (ВЛ. 1986. № 10. {631} С. 132-146) пришли к выводу, что "если судить по имеющимся на настоящий день сведениям о втором томе "Мертвых душ", легко увидеть, что кроме сохранившихся четырех глав и отрывка одной из заключительных глав Гоголем было написано еще две, которые он читал современникам. Вероятно, и Шевыреву, и отцу Матвею были известны одни и те же главы, и скорее всего именно эти главы были уничтожены Гоголем в ночь с 11 на 12 февраля. Поэтому вполне может быть, что переписанных набело глав второго тома и было всего три или четыре - именно этой беловой рукописи не обнаружили в портфеле Гоголя, с которым он не расставался до самой смерти" (Там же. С. 145-146). И хотя такой вывод звучит успокоительно для нас, так как снимает горькое ощущение невозвратимой потери, однако ему противоречит сообщение Арнольди, писавшего в очерке "Мое знакомство с Гоголем": "Сестре же моей он прочел, кажется, девять глав", а также его же упоминание о том, что 1 января 1852 г. Гоголь в беседе с ним сказал, что второй том совершенно окончен (Гоголь в воспоминаниях. С. 487, 496). Таким образом, даже среди сохранившихся черновых рукописей нам недостает, по крайней мере, четырех глав.
7 Опера А. Н. Верстовского по роману М. Н. Загоскина.
XVI. БОЛЕЗНЬ И СМЕРТЬ
Еще в начале января 1852 г. Гоголь работает, готовя к выпуску собрание сочинений и правя "Мертвые души". Но 26 января произошло событие, которое подорвало душевные и физические силы писателя,- умерла Е. М. Хомякова, сестра поэта. Языкова, человек чрезвычайно духовно близкий Гоголю. Эту потерю он переживает так же остро, как переживал первое время потерю Пушкина и Виельгорского. Как и после кончины И. Виельгорского, Гоголь испытывает страх смерти. Перемены в его состоянии хорошо переданы в дневнике В. С. Аксаковой, из которого видно, что в начале февраля к писателю вернулось хорошее расположение духа, он даже пытается вернуться к работе над "Мертвыми душами", но, видимо, это была последняя вспышка; после 3 февраля наступил слом. Этот слом в душевном самочувствии Гоголя связывают с пребыванием в Москве протоиерея Успенского собора г. Ржева о. Матвея Константиновского. Многие считали, что этот человек имел пагубное влияние на впечатлительного Гоголя и спровоцировал вспышку религиозного исступления, которая в конце концов свела Гоголя в могилу, а также подвигнул писателя на сожжение рукописи второго тома. Сам М. А. Константиновский эти обвинения отвергал, хотя и признавал, что критиковал не понравившиеся ему страницы поэмы.
Встреча его с Гоголем состоялась 5 февраля, и во время разговора Гоголь сказал что-то такое, что сам же и счел оскорбительным для о. Матвея, на следующий день он написал ему извинительное письмо. Разговор этот, видимо, вообще произвел на Гоголя удручающее впечатление. Об этом идет речь в письме Д. Н. Свербеева к жене от 26 февраля 1852 г. Рассказывая о смерти писателя, Свербеев пишет: "Я его встречал часто у Хомякова; казалось, был весел. Вдруг слышу - болен, не принимает никого. Я к нему заезжал два раза... Он никого не пускал. Слышу, что имел свидание с каким-то аскетом, священником из Тверской губернии, Гоголь вдруг говеет на масленице и держит, как оказалось после, самый строжайший пост... Еще до кончины узнали, что за день или за два он ночью тайно от всех сжигает все свои сочинения и тут же и "Мертвые души"; после не осталось ни строчки, кроме чужих к нему писем" (ЛН. Т. 58. С. 747).
Смерть Гоголя потрясла Россию, как прежде потрясла ее смерть Пушкина. Тя-{632}гостное впечатление от ужасной кончины усугублялось несбывшимися ожиданиями второго тома "Мертвых душ".
Подробности панихиды и похорон Гоголя стали предметом многочисленных писем. Е. М. Феоктистов писал в Петербург И. С. Тургеневу: "Вчера мы похоронили его. Вся Москва решительно была на похоронах. Огромная университетская церковь не вмещала народу - кроме Назимова, Закревский и пр. были в полных мундирах - также профессора, которые некоторое время несли гроб и передали его потом студентам и прочему народу. Гроб не дали ставить на колесницу и на руках донесли его до могилы в Даниловом монастыре, верных 6 верст. Я нес его до могилы и опускал в нее гроб. Пишу Вам эти подробности, потому что в них наиболее выразилось... уважение к Гоголю. Когда тело его лежало в университете, церковь была отперта, и даже ночью приходил народ поклониться ему. Можно сказать, что вся Москва перебывала у гроба. Он лежал в лавровом венке, а в руках был букет иммортелей. Я сорвал листок с венка и взял цветок иммортелей - на память" (Там же. С. 743). Феоктистов передал лишь внешние обстоятельства и обстановку события, но точнее всех, пожалуй, сумел оценить значение совершившегося и масштаб потери человек, не видевший похорон, А. В. Никитенко, писавший Т. Н. Грановскому: "...мысль, что эти строки идут в Москву, приводит меня к другой, горестной мысли о том, что случилось недавно у вас в Москве, или, лучше сказать, в России,- о смерти Гоголя. Смерть как смерть, дело обыкновенное до пошлости, хотя мы никак не привыкнем не считать ее важнейшим делом. Но грустно, ужасно грустно видеть умирающего в судорожных тревогах неудовлетворенной жизни и, может быть, даже умирающего от этих тревог. И между тем здесь гибнет одна из благороднейших, прекраснейших сил нравственного мира... А между тем история идет себе спокойно, торжественно и холодно, нимало не заботясь, чьи кости она топчет - Патрокловы или Ферситовы..." (Там же. С. 750). "Великого не стало",- как сказал Гоголь о смерти Пушкина. Те же скорбные ноты от ощущения невосполнимости утраты для всей русской культуры и в письме А. Н. Панова к С. Т. Аксакову: "О смерти Гоголя что могу сказать? Мне жаль его как человека, много страдавшего душевно, но сожалением вовсе не объясняется то чувство, которое испытываю, узнав о его кончине. Бывают в жизни каждого мгновения, в которые будто отрывается часть души, умирает одна из сил душевных и наступает тяжелое сознание внутренней пустоты. Пуст стал мир художества на Руси без Гоголя, и кто сколько-нибудь способен чувствовать искусство, тот, конечно, и в самом себе не может не ощущать этой внутренней пустоты. Смерть Гоголя есть вместе с тем и смерть одной из лучших, по крайней мере утешительных, сил души в нас самих" (Там же. С. 752).
1 Гоголь не впервые видел смерть лицом к лицу. Еще 21 мая 1839 г. практически на руках Гоголя скончался Иосиф Виельгорский. Смерть Е. М. Хомяковой оказалась в одном ряду с глубоко потрясшими Гоголя смертями Пушкина и Виельгорского.
2 Согласно описи имущества Гоголя, составленной после его смерти, у него оказалось вещей на сумму 43 рубля 88 копеек. "То, что попало в опись, это - скарб человека, донашивающего старые свои обноски, совершенно равнодушного не только к моде, но и к простейшим удобствам туалета. Этому впечатлению сознательной бедности, в которой доживал Гоголь последние месяцы своей жизни, только содействует то обстоятельство, что на руках у Шевырева в это же время находилась сумма в две с лишком тысячи рублей, принадлежавшая Гоголю: сумма эта, по прямому удостоверению самого Шевырева наследникам Гоголя, была "благотворительная сумма, кото-{633}рую он употреблял на вспоможение бедным молодым людям, занимающимся наукою и искусством". Эту сумму Гоголь не считал своей и оттого не держал ее у себя, вверив распоряжение ею Шевыреву" (Гоголь. Материалы и исследования. Т. 1. С. 370-371).
1 С любовью (итал.).
2 Гоголь имеет в виду июньское восстание в Париже - кульминационное событие буржуазно-демократической революции 1848 г., подавленное войсками под командованием генерала Л. Э. Кавеньяка.
3 Ю. Маргулиес, проведя сопоставительный анализ текстов Панаева и "Села Степанчикова и его обитателей" Ф. М. Достоевского, высказал гипотезу о том, что в этот вечер у Комарова был и Достоевский, который "был приглашен Комаровым осенью 1848 года на чай для встречи с Гоголем, но представлен ему не был и вынес от этого сильнейшее впечатление обиды, и <...> что значительная часть повести "Село Степанчиково" является преображенным авторским самолюбием изложением событий этой встречи, своего рода мемуарами в кривом зеркале" (см.: Байкал. 1977. .№ 4. С. 136-144). Однако предположение это едва ли можно принять, так как Достоевский никогда не упоминал об этой встрече с Гоголем.
4 Е.. С. Смирнова-Чикина на основании неопубликованной части дневника М. П. Погодина установила, что Гоголь вернулся из Петербурга в Москву 13 октября и поселился у Погодина, а 4 или 5 декабря "покинул дом Погодина и перебрался к Толстым" (Изв. АН СССР. 1966. Т. 25. Вып. 2. С. 134-141).
5 28 ноября 1848 г. С. Т. Аксаков писал сыну Ивану: "Мы прочли все 12 песен "Одиссеи": стих вообще очень хорош, и есть места даже превосходные; но в частностях можно сделать много замечаний, которые и были делаемы много и особенно Константином, всегда доказывавшим неверность перевода сличением его с подлинником. Гоголь сначала принимал эти замечания очень хорошо, убеждался в их справедливости и просил все записывать для сообщения Жуковскому; но впоследствии стал раздражаться словами Константина, иногда несколько неуместными и резкими; {626} ибо дело непосредственно касалось его самого. Третьего дня так рассердился за упреки, в долгом пребывании на чужой стороне, Жуковскому, что убежал и унес с собой "Одиссею" (Аксаков С. Т. История. С. 196-197).
6 Аксаков имеет в виду книгу А. В. Терещенко "Быт русского народа" (Т. 1- 4. Спб., 1848).
7 Рассказ об этом событии, выдержанный в совершенно ином тоне, содержится в воспоминаниях В. А. Соллогуба (см.: Наст. изд. С. 467-468). Письмо датируется 1 июля 1849 г.
9 Дрогa - продольный брус, связывающий переднюю ось с задней у летних повозок.
10 Гоголь и Арнольди выехали из Москвы 5 или 6 июля.
11 Черт возьми!.. Дьявольский тарантас!..
12 Стихотворение Н. М. Языкова "Землетрясенье" (опубликовано в 1844 г.), описывающее землетрясение в Константинополе, могло вызвать у Гоголя ассоциацию с любимой им картиной Брюллова "Последний день Помпеи".
13 Сцена эта напоминает эпизод из первой главы первого тома "Мертвых душ": "Покамест ему подавались разные обычные в трактирах блюда, как-то: щи с слоеным пирожком, нарочно сберегаемым для проезжающих в течение нескольких неделей, мозги с горошком, сосиски с капустой, пулярку жареную и вечный слоеный сладкий пирожок, всегда готовый к услугам; покамест ему все это подавалось, и разогретое, и просто холодное, он заставил слугу, или полового, рассказывать всякий вздор о том, кто содержал прежде трактир и кто теперь, и много ли дает дохода, и большой ли подлец их хозяин; на что половой по обыкновению отвечал: "О, большой, сударь, мошенник" (т. 6, с. 9-10).
14 Алексей Михайлович (1629-1676), русский царь с 1645 г., сын Михаила Федоровича Романова.
15 В Калугу Гоголь и Арнольди приехали 10 или 11 июля 1849 г.
16 Капитан-исправник, или уездный исправник,- начальник уездной полиции, должность, введенная при Екатерине II.
17 Все ношу с собой (лат.).
18 Ю. В. Манн считает, что Гоголь у Смирновой читал не первую главу, а первую и вторую, но "не зафиксировал границу между первой и второй главой". (Манн Ю. В. С. 229).
19 Поза (от франц. attitude).
20 Самомнение, апломб (от франц. aplomb).
21 Существует легенда о том, что все свои пьесы Мольер читал вначале собственной кухарке по имени Лафоре.
22 27 августа С. Т. Аксаков писал Гоголю, делясь своими впечатлениями от услышанных глав второго тома "Мертвых душ": "Я чувствую душевную потребность сказать вам несколько слов, милый друг Николай Васильевич! Я должен перед вами покаяться. После всего случившегося в течение последних семи лет я, Фома неверный, как вы сами меня назвали, потерял было веру в дальнейшее существование вашего творческого таланта. Мне показалось несовместным ваше духовное направление с искусством. Я ошибся. Слава богу! <...> Талант ваш не только жив, но он созрел. Он стал выше и глубже, что я и сказал вам сейчас после чтения. Может быть, вы хотели бы слышать от меня критическую оценку, но я не могу этого сделать. Я слушал с таким волнением, а сначала и с предубеждением, что подробности впечатлений скоро поглотились одним чувством наслаждения. <...> Но вот что у меня осталось в памяти: 1) Мне показалось, что сначала как-то трудно и тяжело {627} выражались вы. 2) Мне показался несколько длинным и натянутым рассказ об Александре Петровиче. 3) Встреча в деревне крестьянами молодого барина как будто жидка и одностороння. Но я не ручаюсь за верность моих замечаний, <...> Да подкрепит бог ваше здоровье и благословит окончательные труды ваши: ибо я считаю, что "Мертвые души" написаны и что теперь остается последняя отделка. Я прошу у бога милости дожить до их появления, при настоящем моем уме и чувствах. Я хочу вполне насладиться не только восстановлением вашей славы, но и полным торжеством вашим на всем пространстве Руси..." (Аксаков С. Т. История. С. 200-2.01).
23 Пребывание Гоголя в Абрамцеве продолжалось с 31 августа по 6 сентября (см.: Аксаков С. Т. История. С. 275).
24 Экспромт (франц.).
25 Гоголь уже был к этому времени знаком с первой комедией Островского "Картина семейного счастья", которая произвела на него благоприятное впечатление. 14 февраля 1847 г. А. Н. Островский читал ее дома у Шевырева в присутствии А. С. Хомякова, Т. Н. Грановского и А. А. Григорьева, а вскоре она была опубликована в газете "Московский городской листок". В. Я. Лакшин полагает, что "можно считать установленным, что Гоголь читал эти номера (1847, № 60, 61.- Э. Б.) "Московского городского листка", поскольку как раз в эту пору в нем была опубликована статья Аполлона Григорьева по поводу его книги "Выбранные места из переписки с друзьями", заинтересовавшая писателя (см: Лакшин. В. Гоголь и автор "Банкрута" // Театр. 1972, № 6. С. 81-91). Свои замечания по поводу "Банкрута" Гоголь сформулировал следующим образом: "По моему мнению, автор сделал в своей пьесе то упущение, что старик отец в последнем акте вдруг без всякого ведома и ожидания читателя и зрителя является узником. Я на месте автора предпоследнее действие непременно окончил бы тем, что приходят и берут старика в тюрьму. Тогда и зритель и читатель были бы ощутительно приготовлены к силе последнего акта" (Гоголь в воспоминаниях. С. 670).
26 Вероятно, Самарин забыл свое впечатление, испытанное при слушании первой главы второго тома "Мертвых душ". 7 марта 1850 г. С. Т. Аксаков писал сыну Ивану: "Самарин приезжает к нам по вечерам. <...> Как я рад, что третьего дня Гоголь прочел ему и Хомякову 1-ю главу "Мертвых душ", слышанную тобой. Разумеется, Самарин вполне оценил это великое произведение" (ЛН. Т. 58. С. 734).
27 Аналогичная мысль содержалась уже в ранней статье Гоголя 1829 г. "Мысли о географии (для детского возраста)": "При исчислении народов преподаватель необходимо обязан показать каждого физиогномию и те отпечатки, которые принял его характер, так сказать, от географических причин. Все народы мира он должен сгруппировать в большие семейства и представить прежде общие черты каждой группы, потом уже разветвление их. И потом физическую их историю, т. е. историю изменения их характера, чтоб объяснилось, отчего, например, тевтонское племя среди своей Германии означено твердостью флегматического характера и отчего оно, перейдя Альпы, напротив, принимает всю игривость характера легкого" (т. 8. с. 103).
28 Козельская Введенская Оптина пустынь возникла в XIV в. Один из культурных центров русского православия, монастырь, пользовавшийся громадным моральным авторитетом. В Оптину пустынь приезжали Ф. М. Достоевский, Л. Н. Толстой, В. С. Соловьев, К. Н. Леонтьев. {628}
XIV. ОДЕССА
Как обычно, после периода усиленной работы Гоголь почувствовал утомление. Благотворное воздействие оказывала на него дорога. Весной 1850 г. находится и повод для путешествия: Гоголь получает известие о материальных затруднениях матери и сестер, возникших от неурожаев. В письме С. М. Соллогуб от 29 мая 1850 г. он признается откровенно: "Что касается меня, то, прохворавши всю зиму в Москве, должен снова пуститься в отдаленное странствие, чтобы провести предстоящую зиму на каких-нибудь островах Средиземного моря... не для здоровья, но единственно для доставления себе возможности работать и кончить свою работу. Вижу только, что в России мне не следовало заживаться. Нужно было, не останавливаясь нигде долго, всю ее проехать вдоль и поперек, а зиму провести вдали ее на юге, где голова моя способнее к работе. Тогда бы и дорога мне сделала пользу..." (т. 14, с. 185). Итак, главная забота - поэма, главная цель завершение работы. В конце октября 1850 г. Гоголь приезжает в Одессу. Обстановка жизни в этом городе была благотворная. В Одессе Гоголя даже оставляет ставшее уже обычным меланхолическое и угнетенное состояние духа. Об этом свидетельствуют очень живые воспоминания актера А. П. Толченова. Гоголю даже начинает казаться, что близко окончание работы над поэмой. О своих надеждах он пишет Жуковскому 16 декабря 1850 г.: "Милосердный бог меня еще хранит, силы еще не слабеют, несмотря на слабость здоровья; работа идет с прежним постоянством и хоть еще не кончена, но уже близка к окончанью" (т. 14, с. 215). В этом же письме делится он своими мечтами, как в случае приезда Жуковского в Россию будущим летом соберутся они, выпишут Плетнева, Смирнову и проведут прекрасно время. Гоголь мечтает собраться прежним, пушкинским кругом, воскресить былое.
Из Одессы Гоголь пишет Шевыреву, поручая начать подготовку нового издания его сочинений, планируя окончание второго тома "Мертвых душ",- к выходу собрания. Этими планами он делится и с Л. С. Пушкиным, который писал П. А. Вяземскому 5 декабря 1850 г.: "...Гоголь в Одессе с начала осени и пробудет здесь до конца зимы. Он Вам кланяется и надеется увидеться с Вами весною в Петербурге. Здоровье его поправилось, и я никогда не видел его таким веселым болтуном, каким он теперь сделался..." (ЛН. Т. 58. С. 734).
В конце марта 1851 г. Гоголь уезжает из Одессы и направляется в Москву, завернув на пути в Васильевку. Этой весной он в последний раз виделся с матерью.
В Васильевке настроение Гоголя меняется, оживление, которое охватило его в Одессе, постепенно оставляет его, и в Москву он приезжает 5 июня усталый и подавленный.
1 Гоголь имеет в виду волну революций, прокатившуюся по Европе в конце 1840-х гг.
2 "Если извлечешь драгоценное из ничтожного, то будешь как мои уста" (Книга пророка Иеремии. Гл. 15. Ст. 19).
XV. ПОСЛЕДНИЕ ГОДЫ
5 июня возвращается Гоголь в Москву. Выполняя свое обещание. Гоголь читает Аксаковым второй том поэмы, знакомя друзей с четвертой главой. О впечатлении, произведенном на слушателей, мы узнаем из письма В. С. Аксаковой к {629} М. Г. Карташевской от 26 июня: "...отесенька (С. Т. Аксаков.- Э. Б.) прочел Гоголю из своих записок ("Записки ружейного охотника Оренбургской губернии".- Э. Б.), после чего он сам принес свою тетрадь и прочел только отесеньке и братьям четвертую главу... Они все в восхищении, только эта глава далеко не так окончена, как предыдущие... Несмотря на неоконченность главы, говорят. Гоголь захватывает такие разнообразные стороны жизни в среде уже более высокой, так глубоко зачерпывает с самого дна, что даже слишком полны по впечатлению выходят его главы..." (ЛН. Т. 58. С. 736). Этим же летом читает Гоголь Шевыреву пятую, шестую и седьмую главы второго тома. Видимо, поэма была в основном завершена, так как в письме Плетневу от 15 июля Гоголь говорит о приготовлении рукописи к печати. Складывается впечатление, что он торопится, как будто предчувствуя что-то. Так, уже отправившись в Васильевку на свадьбу сестры, он, внезапно почувствовав себя плохо, поворачивает обратно и, посетив Оптину пустынь, возвращается в Москву.
Грусть Гоголя, перемену его состояния отмечают глубоко и искренне любящие его Аксаковы. И. С. Аксаков 3 сентября пишет отцу из Москвы: "Гоголь... в деревню ехать не хочет. На мой взгляд, он очень похудел и переменился" (Там же. С. 738). И Аксаков чувствует, что Гоголь уговаривает их зимовать в Москве потому, что ему необходимо общение с ними и их дружеское участие в его угнетенном состоянии: "По всему видно, что в Москве дом наш ему существенно нужен" (Там же. С. 738). В самом начале октября С. Т. Аксаков привозит Гоголя в Абрамцево. Вот какое впечатление произвел он на В. С. Аксакову: "...отесенька ездил в Москву с Константином... и вчера вечером неожиданно воротился и привез с собой, к совершенному нашему изумлению,- Гоголя, который неделю тому назад уехал из Москвы в Полтаву, сделался нездоров на дороге и после сильной нерешимости, которая еще вдвое его расстроила, воротился назад... Он так похудал, так изменился, что страшно видеть. Что это за болезненный дух и при таких расстроенных нервах. Безделица его смущает и приводит его в страшную ипохондрию. Разумеется, в такие минуты может ли он быть в состоянии писать?" (Там же. С. 738).
Действительно, душевное состояние Гоголя тяжело, однако он посещает представление "Ревизора" с С. В. Шумским в роли Хлестакова. В. С. Аксакова опасалась, что Гоголь будет недоволен постановкой, но писатель был, судя по воспоминаниям Арнольди, удовлетворен исполнением центральной роли. Гоголь проявляет такую заинтересованность в спектакле, что даже собирает актеров и читает им пьесу, так как среди исполнителей много новых, не слышавших его прежних чтений и объяснений. Рассказ об одном из таких чтений находим в воспоминаниях И. С. Тургенева.
Как о последних литературных новостях сезона сообщает Е. И. Якушкин в письме к И. К. Бабсту от 16 ноября о скором выходе в свет романа Е. Тур "Племянница" и добавляет: "...Гоголь собирается печатать 2-ой том "Мертвых душ", который окончен совершенно и который уже он читал у Назимова. Шевырев уже покупает, по его поручению, бумагу для печати..." (ЛН. Т. 58. С. 742). Нам ничего не известно об этом чтении: какие главы читались, кто слушал, какое впечатление произвело чтение на слушателей. Но едва ли есть основания ставить под сомнение само сообщение. Именно к середине ноября 1851 г. относится рассказ одноклассника Гоголя по лицею Андрея Божко в его письме неустановленному лицу: "Проезжая Москву 12 ноября, я видел его (Гоголя.- Э. Б.). По-прежнему горячо обнялись. Вспоминали многих... Я нашел его таким же, как он и прежде был, но только похудевшим и посерьезнее; не было той игривости ума, которая, бывало, и на самом лице обозначалась... В последний мой с ним разговор на вопрос; оживают ли его "мертвые души"? - {630} "Как же иначе? И даже почти ожили",- с улыбкою, известною Вам, отвечал он мне" (ЛН. Т. 58. С. 766-767). И Москва и Петербург с нетерпением ждут второго тома. Судя по письму Гоголя к А. С. Данилевскому от 16 декабря, он собирался издать книгу весной. В письме к Шевыреву, написанном в самом конце 1851 г., Гоголь говорит, что ему "нужно побольше прочесть о Сибири и северо-восточной Руси" (т. 14, с. 265). Этот интерес, скорее всего, связан с планами продолжения "Мертвых душ" (см.: Манн Ю. В. С. 268). Но творческая вспышка гаснет, а уже в начале января Гоголь пишет С. Т. Аксакову: "Дело мое идет крайне туго. Время так быстро летит, что ничего почти не успеваешь. Вся надежда моя на бога, который один может ускорить мое медленно движущееся вдохновение" (т. 14, с. 267). И в последний раз упоминает он свой труд в письме к В. А. Жуковскому от 2 февраля 1852 г.
1 Достоверно известно, что одним из прототипов образа Хлобуева послужил П. В. Нащокин, близкий друг А. С. Пушкина. В четвертой главе второго тома "Мертвых душ" Гоголь так изображает стиль жизни этого персонажа: "Все, кажется, прожил, кругом в долгах, ниоткуда никаких средств, а задает обед; и все обедающие говорят, что это последний, что завтра же хозяина потащут в тюрьму. Проходит после того 10 лет, мудрец все еще держится на свете, еще больше прежнего кругом в долгах, и так же задает обед, на котором все обедающие думают, что он последний, и все уверены, что завтра же потащут хозяина в тюрьму.
Дом Хлобуева в городе представлял необыкновенное явление. Сегодня поп в ризах служил там молебен; завтра давали репетицию французские актеры. В иной день ни крошки хлеба нельзя было отыскать; в другой - хлебосольный прием всех артистов и художников и великодушная подача всем. Были такие подчас тяжелые времена, что другой давно бы на его месте повесился или застрелился; но его спасало религиозное настроение, которое странным образом совмещалось в нем с беспутною его жизнью" (т. 7, с. 88).
Гоголь принимал участие в Нащокине и хлопотал для него о месте домашнего учителя сына Д. Е. Бенардаки. Роль Нащокина он видел в благотворном воздействии его на характер ребенка: "Вы можете внушить ему с самых юных лет познание людей и света в настоящем их виде. <...> Вы имеете на своей стороне светлую ровность характера, которая, между прочим, необходимое условие для воспитанника" (т. 12, с. 74-75). Однако Нащокин, не чувствуя себя готовым к роли воспитателя, ответил отказом (подробнее об этом см.: Ланский Л. Исповедь Хлобуева: Неизвестное письмо П. В. Нащокина к Гоголю // ВЛ. 1969. № 2. С. 251-255).
2 Елизаветы Васильевны Гоголь.
3 В образе Александра Петровича узнаются черты гимназического наставника Гоголя Н. Г. Белоусова.
4 Неизвестно, какого поэта цитирует Тургенев. Возможно, что это литературная мистификация, объяснимая содержанием фрагмента.
5 Тургенев имеет в виду статью Герцена "О развитии революционных идей в России". Герцен писал в ней о Гоголе, подразумевая "Выбранные места...": "Он начал защищать то, что прежде разрушал, оправдывать крепостное право и в конце концов бросился к ногам представителя "благоволения и любви". <...> От православного смиренномудрия, от самоотречения, растворившего личность человека в личности князя, до обожания самодержца - только шаг" (Герцен. Т. 7. С. 248).
6 Современные исследователи В. Воропаев и А. Песков в работе "Последние дни жизни Гоголя и проблема второго тома "Мертвых душ" (ВЛ. 1986. № 10. {631} С. 132-146) пришли к выводу, что "если судить по имеющимся на настоящий день сведениям о втором томе "Мертвых душ", легко увидеть, что кроме сохранившихся четырех глав и отрывка одной из заключительных глав Гоголем было написано еще две, которые он читал современникам. Вероятно, и Шевыреву, и отцу Матвею были известны одни и те же главы, и скорее всего именно эти главы были уничтожены Гоголем в ночь с 11 на 12 февраля. Поэтому вполне может быть, что переписанных набело глав второго тома и было всего три или четыре - именно этой беловой рукописи не обнаружили в портфеле Гоголя, с которым он не расставался до самой смерти" (Там же. С. 145-146). И хотя такой вывод звучит успокоительно для нас, так как снимает горькое ощущение невозвратимой потери, однако ему противоречит сообщение Арнольди, писавшего в очерке "Мое знакомство с Гоголем": "Сестре же моей он прочел, кажется, девять глав", а также его же упоминание о том, что 1 января 1852 г. Гоголь в беседе с ним сказал, что второй том совершенно окончен (Гоголь в воспоминаниях. С. 487, 496). Таким образом, даже среди сохранившихся черновых рукописей нам недостает, по крайней мере, четырех глав.
7 Опера А. Н. Верстовского по роману М. Н. Загоскина.
XVI. БОЛЕЗНЬ И СМЕРТЬ
Еще в начале января 1852 г. Гоголь работает, готовя к выпуску собрание сочинений и правя "Мертвые души". Но 26 января произошло событие, которое подорвало душевные и физические силы писателя,- умерла Е. М. Хомякова, сестра поэта. Языкова, человек чрезвычайно духовно близкий Гоголю. Эту потерю он переживает так же остро, как переживал первое время потерю Пушкина и Виельгорского. Как и после кончины И. Виельгорского, Гоголь испытывает страх смерти. Перемены в его состоянии хорошо переданы в дневнике В. С. Аксаковой, из которого видно, что в начале февраля к писателю вернулось хорошее расположение духа, он даже пытается вернуться к работе над "Мертвыми душами", но, видимо, это была последняя вспышка; после 3 февраля наступил слом. Этот слом в душевном самочувствии Гоголя связывают с пребыванием в Москве протоиерея Успенского собора г. Ржева о. Матвея Константиновского. Многие считали, что этот человек имел пагубное влияние на впечатлительного Гоголя и спровоцировал вспышку религиозного исступления, которая в конце концов свела Гоголя в могилу, а также подвигнул писателя на сожжение рукописи второго тома. Сам М. А. Константиновский эти обвинения отвергал, хотя и признавал, что критиковал не понравившиеся ему страницы поэмы.
Встреча его с Гоголем состоялась 5 февраля, и во время разговора Гоголь сказал что-то такое, что сам же и счел оскорбительным для о. Матвея, на следующий день он написал ему извинительное письмо. Разговор этот, видимо, вообще произвел на Гоголя удручающее впечатление. Об этом идет речь в письме Д. Н. Свербеева к жене от 26 февраля 1852 г. Рассказывая о смерти писателя, Свербеев пишет: "Я его встречал часто у Хомякова; казалось, был весел. Вдруг слышу - болен, не принимает никого. Я к нему заезжал два раза... Он никого не пускал. Слышу, что имел свидание с каким-то аскетом, священником из Тверской губернии, Гоголь вдруг говеет на масленице и держит, как оказалось после, самый строжайший пост... Еще до кончины узнали, что за день или за два он ночью тайно от всех сжигает все свои сочинения и тут же и "Мертвые души"; после не осталось ни строчки, кроме чужих к нему писем" (ЛН. Т. 58. С. 747).
Смерть Гоголя потрясла Россию, как прежде потрясла ее смерть Пушкина. Тя-{632}гостное впечатление от ужасной кончины усугублялось несбывшимися ожиданиями второго тома "Мертвых душ".
Подробности панихиды и похорон Гоголя стали предметом многочисленных писем. Е. М. Феоктистов писал в Петербург И. С. Тургеневу: "Вчера мы похоронили его. Вся Москва решительно была на похоронах. Огромная университетская церковь не вмещала народу - кроме Назимова, Закревский и пр. были в полных мундирах - также профессора, которые некоторое время несли гроб и передали его потом студентам и прочему народу. Гроб не дали ставить на колесницу и на руках донесли его до могилы в Даниловом монастыре, верных 6 верст. Я нес его до могилы и опускал в нее гроб. Пишу Вам эти подробности, потому что в них наиболее выразилось... уважение к Гоголю. Когда тело его лежало в университете, церковь была отперта, и даже ночью приходил народ поклониться ему. Можно сказать, что вся Москва перебывала у гроба. Он лежал в лавровом венке, а в руках был букет иммортелей. Я сорвал листок с венка и взял цветок иммортелей - на память" (Там же. С. 743). Феоктистов передал лишь внешние обстоятельства и обстановку события, но точнее всех, пожалуй, сумел оценить значение совершившегося и масштаб потери человек, не видевший похорон, А. В. Никитенко, писавший Т. Н. Грановскому: "...мысль, что эти строки идут в Москву, приводит меня к другой, горестной мысли о том, что случилось недавно у вас в Москве, или, лучше сказать, в России,- о смерти Гоголя. Смерть как смерть, дело обыкновенное до пошлости, хотя мы никак не привыкнем не считать ее важнейшим делом. Но грустно, ужасно грустно видеть умирающего в судорожных тревогах неудовлетворенной жизни и, может быть, даже умирающего от этих тревог. И между тем здесь гибнет одна из благороднейших, прекраснейших сил нравственного мира... А между тем история идет себе спокойно, торжественно и холодно, нимало не заботясь, чьи кости она топчет - Патрокловы или Ферситовы..." (Там же. С. 750). "Великого не стало",- как сказал Гоголь о смерти Пушкина. Те же скорбные ноты от ощущения невосполнимости утраты для всей русской культуры и в письме А. Н. Панова к С. Т. Аксакову: "О смерти Гоголя что могу сказать? Мне жаль его как человека, много страдавшего душевно, но сожалением вовсе не объясняется то чувство, которое испытываю, узнав о его кончине. Бывают в жизни каждого мгновения, в которые будто отрывается часть души, умирает одна из сил душевных и наступает тяжелое сознание внутренней пустоты. Пуст стал мир художества на Руси без Гоголя, и кто сколько-нибудь способен чувствовать искусство, тот, конечно, и в самом себе не может не ощущать этой внутренней пустоты. Смерть Гоголя есть вместе с тем и смерть одной из лучших, по крайней мере утешительных, сил души в нас самих" (Там же. С. 752).
1 Гоголь не впервые видел смерть лицом к лицу. Еще 21 мая 1839 г. практически на руках Гоголя скончался Иосиф Виельгорский. Смерть Е. М. Хомяковой оказалась в одном ряду с глубоко потрясшими Гоголя смертями Пушкина и Виельгорского.
2 Согласно описи имущества Гоголя, составленной после его смерти, у него оказалось вещей на сумму 43 рубля 88 копеек. "То, что попало в опись, это - скарб человека, донашивающего старые свои обноски, совершенно равнодушного не только к моде, но и к простейшим удобствам туалета. Этому впечатлению сознательной бедности, в которой доживал Гоголь последние месяцы своей жизни, только содействует то обстоятельство, что на руках у Шевырева в это же время находилась сумма в две с лишком тысячи рублей, принадлежавшая Гоголю: сумма эта, по прямому удостоверению самого Шевырева наследникам Гоголя, была "благотворительная сумма, кото-{633}рую он употреблял на вспоможение бедным молодым людям, занимающимся наукою и искусством". Эту сумму Гоголь не считал своей и оттого не держал ее у себя, вверив распоряжение ею Шевыреву" (Гоголь. Материалы и исследования. Т. 1. С. 370-371).