Верещагин Петр. Арканмирр

   С таким вот настроением я покинул Гэйтвуд в составе Очистительного Отряда, направляясь в Долину Бледного Солнца (если я правильно перевожу это непроизносимое название с диалекта сидхе). Сам поход был точной копией всех армейских марш-бросков: выматывающий и донельзя скучный, несмотря даже на окружавшую нас девственную природу, которую так ценил и почитал лесной народ. По мне, от стандартного леса эта девственная природа отличалась лишь труднопроходимостью да массой комаров, которые явно работали на того самого дьявола и задались целью сожрать меня живьем, не дав дойти до места схватки.
   Только вечером, на привале, Ранель несколько облегчил мои страдания, одолжив небольшую баночку с бесцветной мазью. Бальзам сидхе подействовал наилучшим образом: утром от укусов и следа не осталось, а комары теперь словно игнорировали меня, позволяя мне, в свою очередь, игнорировать их…
   Третий день похода никаких сюрпризов не принес, однако на ночь Ранель выставил удвоенные караулы. Мы приближались к цели.
   - Ты знаешь, как остальные относятся к тебе, - сказал он, когда мы вдвоем стояли на страже.
   - Будто я - варвар, похитивший их национальное достояние, - усмехнулся я. - Это разве что-то меняет? До боя они ничего не предпримут, подчиняясь долгу. А потом, полагаю, им придется изменить свои взгляды.
   - Разве можно что-то доказать с помощью силы?
   - Оружие - это самый мощный аргумент в любом споре. Слова могут быть хороши и сами по себе, но, подкрепленные оружием, они никогда не будут проигнорированы.
   - Существуют ведь и честь и достоинство…
   - Разве понятие чести не основано на том, что твой далекий предок оказался великим воином, крутым рубакой или кем-то подобным - это, как я полагаю, и называется "дворянским достоинством"? Поясни, я ведь не принадлежу к знатному роду.
   Это уж точно. Мне и имя матери-то не было известно…
   Ранель молчал. Сидхе, возможно, и имел в запасе несколько аргументов, однако не стал вступать в спор - то ли из желания сохранить свое достоинство, то ли из нежелания портить отношения с самым сильным бойцомсвоего отряда. Ха, сказал бы мне кто-то полгода назад, что я буду самым сильным бойцом в отряде сидхе…
   - Тем не менее оружие - это еще не все.
   Я кивнул, вспоминая свою прогулку по Гэйтвуду.
   - Но без него не обойтись. Хотя бы для защиты той красоты, которую ты считаешь более важной.
   - Я не о том. Самое главное, самое мощное оружие - это доверие. Ты же лишаешь его и себя, и своих спутников.
   Слова сидхе заставили меня кое о чем задуматься. Пожалуй, это было справедливо. Я не требовал доверия, но и сам не доверял никому. Я всегда был одиночкой, действовал для себя и по собственной инициативе. Армию можно было не принимать в расчет, равно как и Школу Тигра, - то был МОЙ выбор и МОЯ ответственность за самого себя. Не более того.
   Теперь же именно от меня, самого опытного бойца, зависела судьба всего отряда. Или даже всего Фейра. То, что годилось для Йохана-бродяги, не подходило Йохану - Последней Надежде Сидхе…
   - Что ж, доверие за доверие, - проговорил я, снимая перевязь с мечом. - Я не знаю лучшего способа показать это.
   Ранель улыбнулся и передал мне собственное оружие. Его меч имел клинок покороче моего, но почти вдвое шире. Вдоль лезвия шла тонкая вязь рунного письма - этого наречия я, едва умеющий читать на Общем, не понимал. О чем и сказал.
   - "Чтобы увидеть свет, следует поместить его в темное место", - перевел Ранель. - Не знаю, кем и по какому поводу это было сказано, однако мне кажется, что девиз стоит оружия.
   Повертев новый меч в руке, я приноровился к его балансу и спрятал обратно в ножны.
   - Посмотрим. Меч вроде неплох. Битва покажет, чего он достоин.
   - Лишь в том случае, если ты возьмешь и то, что полагается носить владельцу этого меча, - сказал сидхе, расстегивая доспехи.
   Я хотел было запротестовать, но так и застыл с открытым ртом. Ранель как минимум однажды солгал мне - когда говорил, что является сыном Леди Гвендолин.
   Ранель была ее дочерью.
 
   Шрамы на брюхе Загзагеля воспалились и ныли так, что дьявол на мгновение почувствовал себя как в аду, в родимом чугунном котле. Но воспоминания тут же рассеялись, стоило ему задуматься о причинах столь нетипичного для обитателя Преисподней ощущения.
   Да, мрачно заключил он. Рана чувствует приближение того оружия, которое ее нанесло. Значит, тот рыжий варвар с адаманитовым клинком где-то неподалеку…
   Нападение, вычислил Загзагель, последует утром. Смертные полагают,будто Создания Тьмы бессильны при свете дня. Что ж, их ждет маленький "сюрприз" - Наводящие Кошмар давно позаботились о том, чтобы в нужный момент солнце убралось с небосклона, и Тьма вступила в полную силу. Странные заклинания хранила память Р'джака, и еще более странным был его образ мышления, непонятный подчас даже порождениям Бездны. Потому, вообще говоря, Черный Лорд и мог править ими, хотя обычно черная магия полностью подчиняла себе того, кто осмеливался вступить в игру с нею.
   Дьявол отбросил и эти мысли, сосредоточившись на текущей проблеме. Итак, в его распоряжении пятеро Наводящих Кошмар, которых следует держать при себе (чтоб не натворили чего не следует), несколько существ, вырванных из Царства Природы: пара Духов Земли - из тех, что могут завалить даже дракона, - и дюжина фей, которым он настолько задурил голову, что те теперь нападают на всех, кто к ним приближается. И конечно, Страж-Призрак, почти бесполезный в бою, но незаменимый в разведке. Набросав (мысленно) план предстоящей схватки, Загзагель удостоверился, что даже в самом неудачном случае она будет резней, где пострадавшим окажется любой, кроме него самого.
   Дьявол довольно хрюкнул и перешел к личным проблемам, связанным с рыжим варваром. Загзагель решил покончить с наглым смертным без излишнего словоблудия и издевательств. Потом можно будет поглумиться над трупом… если хоть что-то останется. Дьявол на короткое время погрузился в безмолвие Эфирного Плана и сварганил премилое заклинание, которое тут же и развесил над всей Долиной.
   Айе, теперь-то смертный, вынудивший его обратиться к неприкосновенному резерву энергии, поплатится за все!
 
   Я проснулся, почувствовав у горла что-то холодное и острое. Пика, понял я, открыв глаза.
   - Ты можешь быть даже лучшим бойцом Арканмирра, - процедил сидхе, - но никому не позволено обращаться с молодой госпожой…
   - Прекрати, Ликрон! - раздался голос Ранель. - Убери оружие. Он ничего не сделал против моей воли.
   Лицо гвардейца исказилось. Его моральные устои, похоже, расходились с представлениями самой Ранель о чести и достоинстве. Подчиняясь приказу, он убрал пику, но наградил меня таким взгля-дом, что я понял: после боя надо опасаться удара в спину.
   Встав, я первым же делом облачился в подаренные доспехи и очень удивился: Ранель была чуть выше меня и значительно уже в плечах, однако доспехи сидели так, словно ковались в расчете на мое телосложение. Увидев мое недоумение, девушка лишь улыбнулась.
   - Это - магия сидхе, - таинственным голосом произнесла она. Махнув рукой на их магию, я проделал обычную утреннюю разминку. Мое удивление только выросло, когда я обнаружил, что доспехи не только не сковывают движений, но даже помогают двигаться, улавливая как бы оттенки мыслей.
   Ранель также присоединилась к зарядке, примеряясь к моему мечу. Заняло это немного времени, и вскоре мы уже затеяли тренировочный бой. В какой-то момент я заметил, что все сидхе достали оружие и внимательно наблюдают за мной; мол, если я посмею нанести госпоже хоть царапину, они меня пристрелят без всякого приказа.
   И Ранель еще говорила о доверии! Нет, решил я, в будущем - никакого доверия и никаких философских изысканий. Буду держать себя так, как всякий наемник-профессионал - чуть в стороне и сконцентрировавшись на предстоящей битве. Ничего сверх того…
   Еще до полудня мы приблизились к границе Долины. Сидхе, бесшумно скользивший впереди, внезапно поднял руку. Все застыли. Я медленно, стараясь слиться с лесными тенями, достал из-за спины ме-тательный топор.
   Сидхе отодвинул ветку и исчез в облаке белых разрядов. Раздался торжествующий визг, тут же перешедший в предсмертный вопль, когда я метнул топор в небольшое белокрылое создание. Глефы гвардейцев одним взмахом скосили зеленую стену зарослей, а стрелы лучников в тот же миг ударили в открывшееся пространство, поражая остальных тварей, в точности похожих на первую. У меня даже сложилось впечатление, что сидхе выпускали по три стрелы одновременно - с такой скоростью они обращались со своими луками.
   С мечом и кинжалом наготове я скользнул вперед. Гвардейцы двигались по бокам, а лучники держали на прицеле все открытое пространство. Несмотря на это, я чувствовал опасность. Очень близкую. И неотвратимую, как смерть.
   Из полосы взрыхленной земли поднялся коричневый ком. В него моментально полетели стрелы, но бурое создание, напоминавшее теперь подушечку для булавок, даже не замечало этого.
   - Дух Земли! - прошептала колдунья. - Элементал!
   - И как его можно убить? - поинтересовался я, понимая, что иного случая спросить может и не представиться.
   - Разорвать на мелкие кусочки. Заморозить и разбить. Расплавить в вулкане или в огненном кольце.
   - Ну так давай! Для этого магия и существует.
   - Мой профиль - иллюзии, - покачала она головой. - Все, что тут может помочь, относится скорее к силам хаоса. Извини…
   С довольным урчанием сзади вырос второй Дух Земли, отрезав таким образом путь к отступлению.
   - Врассыпную! - скомандовал я, забыв о том, кто тут должен отдавать приказы. Затем тихо сказал иллюзионистке: - Придай им чужой облик, вид какой-то твари, которой тут вовсе не должно быть.
   Она кивнула и принялась за дело. Почти сразу же Духи Земли стали похожи на громоздких и неуклюжих великанов, собранных из металлических и деревянных кусочков.
   - Големы, - прошептала Ранель. - Прекрасно, Ллита!
   Дух Земли, увидев возникшего из ниоткуда противника, бросился в атаку. Второй последовал его примеру, и два исполина, издавая оглушительное рычание, сдавили друг друга в смертельных объятиях.
   Тем временем Ранель подкинула еще одну идею. Буквально несколько минут спустя вокруг неподвижных великанов была разложена целая гора сухих веток. Ллита одним словом вызвала искру - и Духи Земли оказались в самом центре неистового костра.
   - Полночь! - прогремел чей-то голос.
   Небосвод тотчас же стал угольно-черным, без малейших признаков солнца, луны или звезд. В мертвенно-бледном сиянии появились пять размытых силуэтов. Похожие на полуматериальные куски сумрака, они злобно сверкали белыми глазами; туманные конечности оканчивались изогнутыми когтями длиной в ладонь. Позади этой пятерки, на месте неведомо куда пропавшего костра, возникли клубы едкого багрового дыма, из которых вышла огромная фигура дьявола. На его раздувшемся брюхе выделялся крестообразный шрам. Загзагель!
   - Ну, варвар, как насчет поединка? - издевательским тоном осведомился он. - Кишка тонка? Или язык отсох от страха?
   Из темноты ударили стрелы сидхе. Не поворачиваясь, дьявол издал цокающий звук - и столбы пурпурного пламени поглотили всех лучников, не дав им даже закричать.
   Сверхчеловеческим усилием обуздав ярость, я заставил ее превратиться в силу. Вынимая меч, я шагнул вперед. Пять туманных фигур двинулись ко мне.
   - Я вижу лорда сидхе, - прогудел Загзагель, - и он, конечно же, встретится со своей смертью. Но где ты, варвар с адаманитовым мечом? Я чувствую тебя, выходи!
   Нет!!! Ранель, не надо!
   Дочь сидхе, одетая как простой воин, выскользнула из темноты на освещенный дьявольским огнем участок. Адаманитовый клинок мерцал в ее руках.
   Я вынужден был отвернуться, ибо один из размытых монстров оказался рядом со мной. Мифриловый клинок свистнул в воздухе и рассек тень надвое. Это и была тень - а что тени до моих ударов?
   Тень, зато оснащенная настоящими когтями, - удар пришелся в доспех и отбросил меня на несколько шагов назад. Я снова нанес удар и снова поразил лишь воздух. Как, о Отец Имир, можно справиться с этой ожившей тьмой?
   "Чтобы увидеть свет, следует поместить его в темное место!"
   Надпись на клинке вспыхнула ярче солнца. Тени отступили назад, ослепленные волшебным светом. Ободренный, я всадил меч прямо меж глаз врага - и ощутил сопротивление!
   Двумя мгновениями позже я переправил в небытие все прочие "куски ожившей тьмы" и рванулся к Загзагелю. Дьявол все никак не мог достать своими толстыми лапами увертливую Ранель, которая раз за разом колола егоконцом меча, словно в руках у нее была шпага Эйниранде (хотя, по правде говоря, этот клинок и походил-то больше на шпагу, чем на широкий меч, какими пользовались у нас в Готланде). Прыжок - и я обрушил удар на шею Загзагеля.
   Огонь обжег правую руку, но отбросил меня не он, а вопль раненого дьявола. Тот же акустический удар отшвырнул и Ранель.
   - Обман! - ревел Загзагель. - Меня предали! Ya kramm l'ekross y Zhobeyamm, Zarazz suh Vali Dramm!
   Последняя часть его тирады явно представляла собою заклинание, черное поле которого начало сгущаться над дьяволом. Не то чтобы я обладал магическими способностями, но ТАКУЮ мощь ощущали даже мои органы чувств.
   Тут раздался голос колдуньи:
   - Erynn zu Marwell edian!
   В центр черного облака ударил луч яркого света. Вообще-то в поединке магов обычным бойцам делать нечего, однако я каким-то образом чуял, что с дьяволом простой колдунье не тягаться. Следовательно, исход всей битвы, как и в большинстве схваток, должен был решить меч.
   Мой меч. Или меч Ранель.
   Так что я поднялся на ноги и, не обращая внимания на боль, снова атаковал, рубанув Загзагеля со спины. Тем временем Ранель зашла сбоку и, примерившись, всадила клинок в подкрылье.
   Это было ошибкой. Лапа дьявола опустилась, поймав ее руку в железный захват. Я нанес удар снизу, однако Загзагель, уже не обращая внимания на боль, схватил пленницу и поднес к своим пылающим глазам.
   - Дочь сидхе? - прошипел он. - Айе, я знаю запах этой крови. Ты - дочь Повелителей. Дочь Героев прошлых веков. Я мог бы подарить тебе жизнь, однако для этого ты сперва должна позвать своих родителей. Зови! Они тебя услышат… А ты - замри! - бросил он мне, и я застыл на месте, не в силах даже шевельнуть пальцем.
   Странно. Чего добивается дьявол? Меня и остальных он легко может убить; значит, ставка тут повыше, чем жизнь бродяги-варвара.
   Лицо Ранель исказилось.
   - Ты хочешь, чтобы моя мать открыла силам Черного Лорда путь в земли Фаэра? - выкрикнула она. - Не бывать этому!
   - А если подумать? - Загзагель почти нежно обнял лапой ее плечи, положив вторую на талию. Одно движение - и распятая между его когтями Ранель застонала от невыносимой боли.
   У меня вздулись жилы на висках, кровь молотом застучала в голове. Все силы, всю ярость и ненависть я направил на борьбу со сковавшей меня невидимой цепью - и чары распались. В тот же миг я взлетел вверх по спине дьявола, вцепившись левой рукой в кожистое крыло, и вбил меч по рукоять в точности под лопатку (по крайней мере, у человека это место называется именно так). Загзагель издал предсмертный рев, а я, вырвав из его тела адаманитовый меч, с размаху рубанул по приплюснутой голове.
   Дьявол рухнул. Сделав кувырок, я вскочил на ноги и приготовился ударить еще, однако нужды в том больше не было. От Загзагеля, как и в прошлый раз, остался лишь столб тяжелого черного дыма. И премерзкая вонь, распространившаяся по поляне.
   На том месте, куда упало тело дьявола, лежала Ранель. Я бросился к ней - и содрогнулся. В предсмертной агонии Загзагель все-таки успел двинуть лапами… и его неимоверной силы хватило, чтобы нанести девушке ужасные раны. Он почти разорвал ее надвое…
   Не знаю, могли ли жрецы-целители сделать что-то в такой ситуации. Я - не мог, а жрецов поблизости не было. Встав на колени перед умирающей, я попытался вспомнить все молитвы, какие знал. Но Имир не покровительствует целителям, да и какой из меня лекарь? Я лишь надеялся, что Ранель не пришлось долго терпеть мучения…
   Два выживших гвардейца-сидхе видели все. Они неслышно возникли позади меня как раз в тот момент, когда я закрыл ее глаза. - Надо сделать носилки, - тихо сказал один из них. - Мы похороним
   остальных здесь, но тело Ранель следует доставить Леди.
   - Тогда сделайте это, - кивнул я, пытаясь проглотить застрявший в горле комок. - Я не покину ее… не сейчас…
   Вытерев адаманитовый клинок, я аккуратно вложил его в ножны. То же сделал и с мифриловым. Оба меча я подвесил за спину и так сидел у тела Ранель до тех пор, пока сидхе не вернулись с изготовленными из пик погибших гвардейцев носилками.
   Похороны проходили на следующий день после нашего возвращения в Гэйтвуд. Все речи - возвышенные и печальные, торжественные и прочувствованные, скорбные и гордые - произносились на диалекте сидхе, которого я все равно почти не понимал. Могилу Ранель уже собирались покрыть специальным волшебным дерном, на котором вскоре вырастет настоящий цветочный ковер - и тут я молча прошел сквозь ряды сидхе, на ходу отцепляя ножны с адаманитовым клинком, и бережно положил драгоценное оружие рядом с нею.
   - Ты погибла с мечом в руках, - тихо промолвил я, - и не должна уходить в иной мир без него. Я отдал бы жизнь за тебя - и не раз, если бы это понадобилось. Прости, что не смог уберечь тебя. Здесь следовало бы лежать мне…
   Я в последний раз посмотрел на лицо Ранель и пошел прочь. Сидхе расступались передо мной, обмениваясь какими-то замечаниями. Я не слышал их, да и не видел - перед моими глазами была лишь она, такая, какой я видел ее в последнюю ночь…
 
   - Загзагель!
   Красное зеркало молчало.
   - Загзагель! - На сей раз в голосе Черного Лорда звучали нотки, обычно обеспечивавшие их адресату медленную и мучительную смерть (и то при самом благоприятном исходе).
   Кристалл Вызова оставался темным.
   - Загзагель, поглоти тебя Бездна! Куда ты запропастился, жирный ублюдок?
   Эта тирада также была проигнорирована, хотя тон Р'джака мог бы поднять из гробов сразу тысячу мертвецов.
   Раздраженно встав с трона, Властитель взял с полки покрытый лаком череп дьявола, служивший ему для разного рода экспериментов, и направил свою силу на поиск беглеца. Однако его мысль, пронзающая Сферы одну за другой, натыкалась лишь на ледяное безмолвие и черную пустоту.
   Не привыкший к неудачам Черный Лорд усилил натиск, докопавшись аж до Преисподней. И здесь он нашел того, кого искал. Значительно сбавивший в весе Загзагель был распят на медленно вращавшемся колесе. На тусклой багровой коже зияли свежие раны, из которых капля за каплей сочилась бесцветная жидкость.
   - Что это значит, ты, отродье гиены и вислоухого хряка?
   Глаза дьявола обратились к призрачной фигуре Р'джака.
   - Все преходяще, - пробормотал он, - всему есть предел. Всякий долг должен быть оплачен, всякая битва имеет своего побежденного. Всегда есть тот, кто обречен следовать этому правилу, везде будут те, кто не сможет избежать его выполнения…
   Пробормотав испепеляющее проклятье, Властитель вернул свой разум обратно в Арканмирр. Загзагель, распятый на Колесе Судьбы? Ни разу за свою долгую жизнь Черный Лорд не видел подобного и, по чести говоря, вовсе не стремился увидеть!
   Что все это должно было означать, во имя Бездны? Что происходит с этим ублюдком, который уже однажды вынужден был покинуть Арканмирр, получив шрам поперек брюха?
   И как понять его новые раны? Конечно, оружие из мифрила или тому подобное могло бы сделать такое, но почему тогда Загзагель не пустил в ход свои чары? Он же одним словом мог взорвать гору, осушить реку или поднять армаду Теней! Этой мощи могло противостоять разве что персональное вмешательство одного из Властителей, но ведь этого не произошло - волны разошлись бы далеко, и Р'джак сам бы вмешался…
 
   Лес наконец-то закончился. Со вздохом облегчения я вышел из-под прикрытия зеленых стен. Передо мной была Соколиная Равнина - названная так по видневшемуся далеко на востоке острому пику Соколиного Гнезда. Я снова был в Готланде, в моей родной стране. Правда, эти края мне ранее не доводилось посещать, но разве это имело значение? Здесь я был дома, тогда как в лесах Фейра меня вполне оправданно считали чужаком.
   Нет, я вовсе не был в обиде на сидхе. Как я мог таить обиду на народ, из которого происходила Ранель? Разве я посмел бы осуждать сидхе за гордыню и высокомерие, когда дочь лесного племени фактически пожертвовала собою, спасая жизнь бродяге-варвару?
   Однако дом… Родной дом, которого у меня никогда не было (действительно, нельзя же считать домом улицы и задние дворы Данцига, Куфштейна и Девентора), - весь Готланд теперь был им для меня. Ранее слово "родина" звучало в моих ушах простым сочетанием звуков, однако теперь я начал осознавать его мощь. Ради родной земли Ранель пожертвовала жизнью, не имея при этом никакой гарантии, что жертва эта будет хоть что-то значить…
   "Хватит! - сказала та, вторая часть моего разума. - Она же сказала - живи и будь счастлив. Ты должен исполнить эту просьбу, а значит, смириться с тем, что произошло. Прими это как нечто неизбежное, что ждет каждого из живущих на свете. Не пытайся все мысли сводить к одному и тому же".
   Не пытайся?! Да я и думать-то ни о чем больше не могу! Этого НЕ ДОЛЖНО было произойти!
   Но - произошло. Даже Властителям не изменить уже свершившегося, так что для тебя же лучше, если ты отвернешься от прошлого и будешь жить настоящим и будущим, как и подобает.
   Эти слова диктовал здравый смысл. Но - и я это уже неоднократно видел - здравый смысл НИЧЕГО не решает! Он может дать дельный совет, но вполне может и подвести в критическую минуту.
   Потому я последовал дельному совету лишь частично. Сцепив зубы, я загнал все воспоминания о Фейре и Ранель в дальний уголок разума, освободив остальное пространство. Эти воспоминания я накрепко запер тем же самым ключом, какой использовал после ухода из Школы Тигра. Теперь они не могли прийти ко мне сами, однако я мог вызвать их простой просьбой в любой момент.
   Пусть эти образы причиняют боль, пусть они разрывают мое сердце и душу - они МОИ. Они - часть моего прошлого, часть меня самого. И я не отрекусь от них, пускай хоть все боги Арканмирра будут на этом настаивать!…
 
   Не думал я, что смогу заснуть в ночь после похорон. Однако то ли усталость взяла свое, то ли сработал рефлекс бойца-ветерана - спать при любой возможности, ибо другой может и не представиться. В общем, я увидел сон. И конечно, в том сне была она.
   - Кое в чем ты ошибся, Йохан, - произнесла Ранель с улыбкой. - Это мне не понадобится.
   Она вытянула руки, и в них возник меч.
   - Этот мир не использует оружия, я в нем не нуждаюсь.
   - А священники еще твердили, будто сидхе никак не могут попасть в рай, мол, у них нет бессмертной души…
   - Больше слушай их, - рассмеялась Ранель. - Каждое живое существо обладает душой, а каждая душа выбирает свою дальнейшую дорогу сама. Сидхе порождены лесом, и в посмертии мы возвращаемся в леса. Когда будешь идтипо лесу, вспомни обо мне. И никогда не причиняй вреда тем, кто не заслуживает этого…
   Я кивнул. Она ведь знала, что я исполню любую ее просьбу.
   - Прощай, Йохан. Живи и будь счастлив!
   Ранель нежно коснулась губами моего лба и медленно растворилась в хороводе трав и цветов…
   Я проснулся с мыслью о том, что земли Фейра - на диалекте сидхе, Фаэра - навевают подчас очень странные сны. Сны, которые так похожи на реальность…
   Мысль оборвалась на половине фразы. Я окаменел, уставившись на лежавший под моим плащом меч.
   Узкий, легкий меч с полночно-синим адаманитовым клинком…
 

7. Двуликая Башня

 

   Ни один человек не может иметь все, что он хочет, так, как он того хочет…

Оберон, король Амбера

 
   Луна была на ущербе, однако оставалась ясной и серебристой. Дорога была видна не хуже, чем днем, и путешествие не представляло никакого труда - для того, кто не боится ночи только из-за того, что она является ночью.
   У рыжеволосой наездницы такого предрассудка не имелось. Многие гадали, существует ли вообще в этом мире - да и в любом другом - нечто такое, чего Рыжая Соня может испугаться. Сам Ангус Кровавый Щит, одолевший (по его собственным словам) трех Великих Драконов в честном бою, лишь покачал головой, когда его спросили, решился бы он выйти на поединок с воительницей.
   Рыжая Соня спрыгнула с лошади и вошла в придорожную часовню. На вопросительный взгляд Смотрителя Алтаря она молча ответила ритуальным жестом, после чего тот смиренно удалился в свою комнату в задней части часовни.
   Воительница вынула меч и положила его на алтарь. Серебряные лучи лунного света нежно скользнули по лезвию, полумесяц у позолоченной крестовины заиграл живым огнем.
   - Да, это тебе вскоре понадобится, - проговорил женский голос.
   Соня обернулась и на миг замерла. Потом чуть наклонила голову.
   - Я не ожидала увидеть тебя лично, госпожа.
   - Я люблю прогулки при луне, - улыбнулась Фрейя, - и этот край безопасен для такого рода времепрепровождений. Пока ты здесь, я могу быть уверена, что ни один разбойник не подойдет к этому месту на десять миль. Кроме того, для тебя имеется небольшое поручение.
   Воительница подняла меч, давая лунному свету стечь с клинка.
   - Что за поручение? - спросила она, осторожно стряхивая со стали искрящиеся капли.