— И чего ради вы мне рассказали эту дикую смесь из ибсеновского «Пер-Гюнта» и телесериала «Горец» с артистом Ламбертом? — спросил Никита.
— А ради того, чтобы перейти к вашим корням и ответить на самый важный ваш вопрос, — ответил Делох… — Вы верно заметили, тема вечной жизни очень близка эпосу Шотландии и сама собой нашла отклик в современной кинематографии, но не надо мешать Божий Дар с яичницей, ведь никакие комиксы про карикатурных ширпотребных мушкетеров не отменяют и не отрицают величия Тридцатилетней войны? Так ведь? И поэтому, верьте мне, то, что я вам рассказываю, не сценарий дешевого фэнтэзийного сериала, а жесткая, хоть и на первый взгляд не совсем правдоподобная историческая истина. Вы спросили меня, почему я так интересуюсь судьбою вашей сестры, молодой человек…
Никита напрягся. Пот выступил у нега меж лопаток и противными каплями стал стекать по спине.
— Вы спросили, и я отвечу вам…
Делох снова пригубил из высокого стакана.
— Если я скажу вам правду, которую знаю я, вы посчитаете меня сумасшедшим, — сказал он после длинной паузы.
Никита вместо ответа только нервно сглотнул слюну…
— Во-первых, ваша сестра мне интересна тем, что она погубила жизнь моего единственного друга и вашего соотечественника Деревянкина-Дюбуа, — сказал Делох, глядя в дальнюю точку между стеной и потолком, — а во вторых… Ваша сестра и есть Томас Лермонт, точнее, современное его воплощение… Она и есть тот черный и вечный ворон, братом которому хотел быть ваш родственник — поэт Лермонтов… Вот почему мне очень интересна личность вашей сестры, очень интересна… И давайте заключим что-то вроде бартера.
— Бартера? — переспросил Никита.
— Ну да, вы мне расскажете о вашей сестре, а я вам разыщу звенья прерванной цени в вашей родословной…
Никита еще раз нервно сглотнул.
— Черный ворон, говорите? — спросил он, — я согласен на ваш бартер.
Колин Фитцсиммонс
Леди Морвен
Никита Захаржевский
ЭПИЛОГ
Нил Баренцев — Нил Баренцев
— А ради того, чтобы перейти к вашим корням и ответить на самый важный ваш вопрос, — ответил Делох… — Вы верно заметили, тема вечной жизни очень близка эпосу Шотландии и сама собой нашла отклик в современной кинематографии, но не надо мешать Божий Дар с яичницей, ведь никакие комиксы про карикатурных ширпотребных мушкетеров не отменяют и не отрицают величия Тридцатилетней войны? Так ведь? И поэтому, верьте мне, то, что я вам рассказываю, не сценарий дешевого фэнтэзийного сериала, а жесткая, хоть и на первый взгляд не совсем правдоподобная историческая истина. Вы спросили меня, почему я так интересуюсь судьбою вашей сестры, молодой человек…
Никита напрягся. Пот выступил у нега меж лопаток и противными каплями стал стекать по спине.
— Вы спросили, и я отвечу вам…
Делох снова пригубил из высокого стакана.
— Если я скажу вам правду, которую знаю я, вы посчитаете меня сумасшедшим, — сказал он после длинной паузы.
Никита вместо ответа только нервно сглотнул слюну…
— Во-первых, ваша сестра мне интересна тем, что она погубила жизнь моего единственного друга и вашего соотечественника Деревянкина-Дюбуа, — сказал Делох, глядя в дальнюю точку между стеной и потолком, — а во вторых… Ваша сестра и есть Томас Лермонт, точнее, современное его воплощение… Она и есть тот черный и вечный ворон, братом которому хотел быть ваш родственник — поэт Лермонтов… Вот почему мне очень интересна личность вашей сестры, очень интересна… И давайте заключим что-то вроде бартера.
— Бартера? — переспросил Никита.
— Ну да, вы мне расскажете о вашей сестре, а я вам разыщу звенья прерванной цени в вашей родословной…
Никита еще раз нервно сглотнул.
— Черный ворон, говорите? — спросил он, — я согласен на ваш бартер.
Колин Фитцсиммонс
Лос-Анджелес, Калифорния
Август, 1996 год
Скандал возник и разросся стремительно, как верховой лесной пожар в хвойном лесу при сильном ветре.
А началось все в Москве с запроса одной из депутатских фракций Государственной Думы в Счетную палату. Запроса о деятельности многочисленных коммерческих организаций, расплодившихся вокруг Северного, Балтийского и Тихоокеанского флотов.
Искрой, из-за которой возник пожар, послужил вопиющий случай, когда группа офицеров и мичманов Балтийского флота попалась на том, что снимала с действующих, стоящих на боевом дежурстве торпед детали, содержащие драгоценные металлы — серебро и платину… Снимали и продавали через ими же организованное коммерческое предприятие. Случай этот попал в газеты. И тогда группа депутатов, среди которых была пара очень сердитых адмиралов в отставке, потребовала специальных расследований.
А год был годом выборов…
И началась целая специальная кампания с охотой на тыловых ведьм, окопавшихся на флотских складах и штабах..
В один день следователи Генпрокуратуры заявились в офисы ООО «Вторчерметутилизация» и ОАО «Каст Айрон энд Стил экспорт»… Заявились, арестовали все бумаги, а с генеральных директоров названных фирм Забродина и Гай-Грачевского взяли подписку о невыезде.
О вопиющих случаях продажи на металлолом вполне современных и боеспособных боевых кораблей стали много писать и говорить по телевидению. Журналисты называли и конкретные фамилии. Среди прочих чаще всего адмирала Рукогривцева, заместителя командующего флотом, и адмирала Богданова, начальника управления в Министерстве обороны. Именно они якобы санкционировали продажу трех авианесущих крейсеров сравнительно недавней постройки на лом в Китай и в Индию. Но особый гнев депутатской комиссии вызвал случай перепродажи авианесущего ракетного крейсера «Адмирал Захаров», который путем перепродажи через подставные оффшорные фирмы, был фактически продан дважды…
Но нигде, ни в одном документе, которые теперь стали достоянием пухлых папок следователей по особо важным делам военной прокуратуры, нигде ни разу не упоминалась фамилия Леонида Рафаловича.
На допросе Гай-Грачевский было пискнул что-то вроде того, что самым главным в «Каст-Айрон» был не он, но на это следователь только рассмеялся.
Новости о скандале, разразившемся в России в связи с коррупцией в верхних эшелонах Министерства обороны, облетели все информационные агентства мира и вызвали резкое падение акций «Мунлайт Пикчерз».
Получалось, что компаньоны Колина Фитцсиммонса были связаны с русской мафией и коррумпированными политиками.
Колин был вынужден прервать монтаж уже отснятого фильма и заняться делами «Мунлайт».
— Кто нас может выручить? — с отчаянием в голосе спросил Колина директор компании.
— Я попытаюсь обратиться к нашим инвесторам, — спокойно ответил Колин.
«Ему то что, ему как с гуся вода, — подумал директор „Мунлайт“ про Колина, — он на своей актерской непотопляемой славе всегда выплывет из любого скандала, а мне?»
«Надо обратиться к этой рыжей леди Морвен, — подумал Колин Фитцсиммонс, — она вытянет, она вытащит…»
Август, 1996 год
Скандал возник и разросся стремительно, как верховой лесной пожар в хвойном лесу при сильном ветре.
А началось все в Москве с запроса одной из депутатских фракций Государственной Думы в Счетную палату. Запроса о деятельности многочисленных коммерческих организаций, расплодившихся вокруг Северного, Балтийского и Тихоокеанского флотов.
Искрой, из-за которой возник пожар, послужил вопиющий случай, когда группа офицеров и мичманов Балтийского флота попалась на том, что снимала с действующих, стоящих на боевом дежурстве торпед детали, содержащие драгоценные металлы — серебро и платину… Снимали и продавали через ими же организованное коммерческое предприятие. Случай этот попал в газеты. И тогда группа депутатов, среди которых была пара очень сердитых адмиралов в отставке, потребовала специальных расследований.
А год был годом выборов…
И началась целая специальная кампания с охотой на тыловых ведьм, окопавшихся на флотских складах и штабах..
В один день следователи Генпрокуратуры заявились в офисы ООО «Вторчерметутилизация» и ОАО «Каст Айрон энд Стил экспорт»… Заявились, арестовали все бумаги, а с генеральных директоров названных фирм Забродина и Гай-Грачевского взяли подписку о невыезде.
О вопиющих случаях продажи на металлолом вполне современных и боеспособных боевых кораблей стали много писать и говорить по телевидению. Журналисты называли и конкретные фамилии. Среди прочих чаще всего адмирала Рукогривцева, заместителя командующего флотом, и адмирала Богданова, начальника управления в Министерстве обороны. Именно они якобы санкционировали продажу трех авианесущих крейсеров сравнительно недавней постройки на лом в Китай и в Индию. Но особый гнев депутатской комиссии вызвал случай перепродажи авианесущего ракетного крейсера «Адмирал Захаров», который путем перепродажи через подставные оффшорные фирмы, был фактически продан дважды…
Но нигде, ни в одном документе, которые теперь стали достоянием пухлых папок следователей по особо важным делам военной прокуратуры, нигде ни разу не упоминалась фамилия Леонида Рафаловича.
На допросе Гай-Грачевский было пискнул что-то вроде того, что самым главным в «Каст-Айрон» был не он, но на это следователь только рассмеялся.
Новости о скандале, разразившемся в России в связи с коррупцией в верхних эшелонах Министерства обороны, облетели все информационные агентства мира и вызвали резкое падение акций «Мунлайт Пикчерз».
Получалось, что компаньоны Колина Фитцсиммонса были связаны с русской мафией и коррумпированными политиками.
Колин был вынужден прервать монтаж уже отснятого фильма и заняться делами «Мунлайт».
— Кто нас может выручить? — с отчаянием в голосе спросил Колина директор компании.
— Я попытаюсь обратиться к нашим инвесторам, — спокойно ответил Колин.
«Ему то что, ему как с гуся вода, — подумал директор „Мунлайт“ про Колина, — он на своей актерской непотопляемой славе всегда выплывет из любого скандала, а мне?»
«Надо обратиться к этой рыжей леди Морвен, — подумал Колин Фитцсиммонс, — она вытянет, она вытащит…»
Леди Морвен
Найак, штат Нью-Джерси
Август, 1996 год
Неделя ушла у нее на подготовку. Наблюдение, хронометраж, планирование. Это должна была сделать она сама. Но и лучшего исполнителя, чем Татьяна Захаржевская, леди Морвен вряд ли могла найти.
Та же игра в «камень — бумагу — ножницы». Ультрасовременную, чрезмерно компьютеризированную охранную систему «Сэнди плейграунд» можно преодолеть при помощи элементарного взлома и быстроты действий.
Прочный комбинезон, не сковывающий движений. Армейские ботинки, но из мягкой, дорогой кожи. Альпинистские карабины, тонкий и прочный шнур, складная «кошка», прибор ночного видения, пистолет с глушителем, арбалет с оптическим прицелом… Куда там кустарному снаряжению легендарных японских ниндзя, периода феодальных войн! Детские игрушки, пугающие суеверных и недалеких стражников средневековья… Да и сами ниндзя были игрушками в руках своего хозяина или клана. А она… Татьяна Захаржевская исполняла волю леди Морвен. Свою собственную.
Вроде все готово. Последняя вещь. Очень важная для нее. Перстень с камнем серого цвета. Подарок освобожденному Прометею.
Август, 1996 год
Неделя ушла у нее на подготовку. Наблюдение, хронометраж, планирование. Это должна была сделать она сама. Но и лучшего исполнителя, чем Татьяна Захаржевская, леди Морвен вряд ли могла найти.
Та же игра в «камень — бумагу — ножницы». Ультрасовременную, чрезмерно компьютеризированную охранную систему «Сэнди плейграунд» можно преодолеть при помощи элементарного взлома и быстроты действий.
Прочный комбинезон, не сковывающий движений. Армейские ботинки, но из мягкой, дорогой кожи. Альпинистские карабины, тонкий и прочный шнур, складная «кошка», прибор ночного видения, пистолет с глушителем, арбалет с оптическим прицелом… Куда там кустарному снаряжению легендарных японских ниндзя, периода феодальных войн! Детские игрушки, пугающие суеверных и недалеких стражников средневековья… Да и сами ниндзя были игрушками в руках своего хозяина или клана. А она… Татьяна Захаржевская исполняла волю леди Морвен. Свою собственную.
Вроде все готово. Последняя вещь. Очень важная для нее. Перстень с камнем серого цвета. Подарок освобожденному Прометею.
Никита Захаржевский
Юстон-Роуд, Лондон
Август, 1996 год
Никиту стукнули по голове чем-то весьма и весьма увесистым, потом скрутили ему скотчем руки и ноги, залепили рот… И засунули в багажник большой черной машины.
— Он не выкинет какого-нибудь непредвиденного фортеля? — спросил первый.
— Не думаю, — ответил второй.
— Он ведь гомосексуалист? — спросил первый.
— Двустволка, — ответил второй.
— Нам все равно, лишь бы вел себя так, как мы его попросим, — сказал первый.
— С ним проблем не будет, — сказал второй.
— С ним и не должно быть никаких проблем, — сказал первый, делая ударение на слове «никаких».
— Да, я понимаю, ставка высока, — подтвердил второй.
— Ставка настолько высока, что мы не имеем никакого права на ошибку, — сказал первый.
— Огромные деньги и огромная власть, — подтвердил второй.
— Он должен унаследовать права и имущество своей сестры и при этом оставаться управляемым нами до конца, — сказал первый.
— До конца управляемым, — подтвердил второй.
— Когда мы уберем его сестрицу, — сказал первый.
— Когда мы ее уберем, — подтвердил второй.
Август, 1996 год
Никиту стукнули по голове чем-то весьма и весьма увесистым, потом скрутили ему скотчем руки и ноги, залепили рот… И засунули в багажник большой черной машины.
— Он не выкинет какого-нибудь непредвиденного фортеля? — спросил первый.
— Не думаю, — ответил второй.
— Он ведь гомосексуалист? — спросил первый.
— Двустволка, — ответил второй.
— Нам все равно, лишь бы вел себя так, как мы его попросим, — сказал первый.
— С ним проблем не будет, — сказал второй.
— С ним и не должно быть никаких проблем, — сказал первый, делая ударение на слове «никаких».
— Да, я понимаю, ставка высока, — подтвердил второй.
— Ставка настолько высока, что мы не имеем никакого права на ошибку, — сказал первый.
— Огромные деньги и огромная власть, — подтвердил второй.
— Он должен унаследовать права и имущество своей сестры и при этом оставаться управляемым нами до конца, — сказал первый.
— До конца управляемым, — подтвердил второй.
— Когда мы уберем его сестрицу, — сказал первый.
— Когда мы ее уберем, — подтвердил второй.
ЭПИЛОГ
Нил Баренцев — Нил Баренцев
Занаду
Август, 1996 год
Перед ним раскачивалась колыбель цивилизации — Средиземное море. Нил Баренцев сидел на теплом, нагретом солнцем песке, спиной упираясь в плоский камень, и смотрел на далекие, но хорошо видимые острова. Вот там «из пены уходящего потока» родилась Афродита. А в ту сторону, рассекая могучей грудью седые волны, плыл бык. На его широкой спине, подогнув ноги, сидела тоненькая девушка Европа. Севернее вдоль побережья следовали когда-то «поездом журавлиным» ахейцы за Еленой к стенам неприступного Илиона. А на востоке, за горизонтом, где сливаются две синевы — морская и небесная, — родился младенец, с появлением которого на свет началась современная история.
Нилу Баренцеву казалось, что он находится внутри чьей-то великой фантазии, может быть, в мире платоновских идей, где в насмешку великому греку идеи паслись, плавали, грелись на солнце, отдыхали в тени. Великая колыбель покачивалась. Нил погружался в дрему, но случайные мысли будили его…
Все началось с черной королевы. С черной лакированной шахматной королевы. Она исчезла среди бела дня. А трогать дедовские шахматы было строго-настрого запрещено. Продумывая план сурового наказания для сына, Нил вдруг отчетливо увидел перед собой нечто вроде карты, начертанной неумелым картографом. Остров в форме большого зуба с тремя корнями, окруженный мелкими островками, похожими на кляксы. Место, где земля закругляется…
Что это за бред? Остров в форме большого зуба? Ну, конечно! Любимая книга детства. «Швамбрания». Детская игра в свою собственную страну, пережившая революции, войны, смерти родных и друзей. Сколько раз перечитанный толстый том с картами выдуманной страны. А маленький Нил и не слышал об этой книге…
Все началось с черной королевы… Черная королева. Леди Морвен. Татьяна Захаржевская. Свободно перемещается по всей доске, но до чего же условна, иллюзорна ее свобода! Королева может встать на белое поле, может — на черное, но так или иначе она играет на стороне черных, и изменить свой цвет ей не дано. Греки, которые жили здесь две с половиной тысячи лет назад, верили, что не только слабые, ничтожные люди, но и бессмертные олимпийские боги подчиняются судьбе…
Он представил Татьяну, идущую берегом моря. Рыжие спутанные волосы, летящее по ветру платье, ослепительно белые, нетронутые солнцем икры. «Когда бы не Елена, что Троя вам одна, ахейские мужи?..» Златокудрая, среброногая… Нет. Черная королева. Десять лет войны из-за женщины, предавшей своего мужа Менелая? Сколько смертей, сирот, искалеченных судеб…
Что окружает его в действительности? Остров Афродиты, Академия Платона, Ликей Аристотеля, Парфенон, священный дуб, платан Гиппократа? В той стороне, где из морских вод поднимается солнце, религиозные фанатики каждый день убивают женщин и детей, в стороне, где оно садится в морские воды, во имя демократии и права на самоопределение бомбят и обстреливают мирные города, а на северо-востоке, за Кавказским хребтом, из-за чужой глупости и продажности гибнут русские парни. Вот что окружает сегодня колыбель цивилизации. Вот какие волны ходят вокруг острова Танафос и имения Занаду.
На этом острове, не зная зла, жестокости, смерти, — ведь даже смерть деда была превращена по воле покойного в карнавал чудес и чудачеств, — живет мальчик, его сын, маленький Нил… Но разве в современном мире можно где-нибудь спрятаться, от всего отгородиться? Жестокий мир возьмет любую крепость приступом, въедет в твой город Троянским конем. Никуда от него не денешься…
Нил смотрел на бегущие волны — единственный достоверный памятник древнего мира.
Швамбрания, Швамбрания, игра на всю жизнь, пережившая войны и смерти…
За спиной хрустнула галька. Нил обернулся.
— Еще бы какой-то метр, и я бы к тебе подкрался, как тигр к добыче.
Нил-Нил стоял в двух шагах, щурясь от садящегося в море солнца.
— Я тебя везде ищу. Даже звонил тебе на мобильник, а он заверещал в твоем кабинете. Ты, наверное, хочешь побыть один. Так бывает, это нормально. Ты только скажи, и я уйду. Я не обижусь. Каждый человек имеет право на одиночество.
— Ты об этом где-нибудь прочитал? — удивился отец.
— Не знаю, просто сказалось… Так мне уйти?
— Ну что ты? Садись, посиди со мной. Я думал о древних греках, которые плавали здесь на своих триерах, об Афродите, о Троянской войне, об одной хорошей книжке, которую читал в детстве, и о тебе.
Мальчик присел рядом с отцом и вытянул вперед загорелые ноги в открытых сандалиях.
— Я вспомнил эту книжку, — продолжал старший Нил, — и мне в голову пришла интересная идея. Я хочу тебе предложить игру…
— Игру?! Вот здорово!
— …Игру, может быть, на всю жизнь. Эта игра — серьезная и потребует от нас с тобой напряжения фантазии, тела и духа.
— Рассказывай! Какой ты молодец! Ты придумал что-то стоящее. А я думал, ты от меня тут прячешься. А ты…
— Так вот. С древнейших времен люди объединялись в тайные организации с определенными общими целями. Цели, как ты понимаешь, могли быть добрыми или злыми. Организации имели тщательно продуманный ритуал, систему тайных знаков и паролей. Члены их проходили суровую подготовку. Они жили в общем мире, но в то же время и в своем, отдельном. А у нас есть уже свой остров, свое маленькое государство. Нам осталось заселить его сильными и мужественными людьми, дать им цель и девиз.
— Где же мы найдем таких людей? — спросил мальчик.
— Они уже здесь на острове. Эти люди — ты и я.
Маленький Нил порывисто обнял отца и спрятал лицо у него на груди. Баренцеву показалось, что мальчик плачет.
— Ну, что ты? Разве можно распускать нюни перед таким великим делом.
— Я не плачу…
Мальчик поднял голову. На его загорелой, обветренной щеке Нил заметил ровную влажную тропинку.
— Я иногда мечтал об этом. Как мы все играем в такую большую игру. Ты, я и… Тата.
— Подожди. Это серьезная мужская игра. Пусть это будет нашим первым условием. Ты согласен?
Маленький Нил кивнул со вздохом.
— Второе. Цели нашей тайной организации — сильное добро, «добро с кулаками», активное противодействие злу, какие бы формы оно ни при нимало. Поэтому наш девиз: «Действие во имя добра, мира и справедливости».
— Действие во имя добра, мира и справедливости, — повторил маленький Нил. — Здорово. Значит, мы не должны ждать какого-то нападения извне, а действовать активно, опережая зло?
— Ты совершенно правильно понял мою мысль. Наша организация… Как же ее назвать? Союз, общество, орден… Нет, это не годится. Пионеры, тимуровцы, скауты, следопыты… Все уже было. Нужно что-то необычное, новое…
Большой Нил посмотрел в голубое небо Средиземноморья, как будто ожидая помощи от Аполлона Мусагета. Вот тут бы и пригодилась хотя бы одна из девяти его муз. Все могла определить первая удачная идея. Нужен начальный толчок, и игра бы началась. Но в голову ничего путного не шло. Занадинцы, орден занадунцев, доброхоты, добролюбы… Нет, не то. Ахейцы, троянцы… Дуранилы…
— Тайпины…
Маленький Нил сказал это едва слышно.
— Что ты сказал?
— Может, тайпины?
— Странное название. Звучит неплохо, но почему тайпины?
— Все очень просто. ТАЙна Папы И Нила. Наша с тобой тайная организация. Тайпины.
— Здорово! Молодчина! Тайпины! Класс!
— Тебе правда понравилось? Значит, мы теперь тайпины? Тайпины на всю жизнь!..
Так на земле в конце двадцатого века возникла еще одна организация с добрыми и бескорыстными целями, но самой главной и самой тайной задачей которой, на самом деле, было — воспитание маленького Нила Дальбер-Баренцева.
Вечером в зеленом кабинете состоялось первое заседание организации, на котором присутствовали Нил старший, Нил-Нил младший и Том Грисби.
— Тайпины? — первым делом удивился Том. — Это придумал Нил-Нил? Откуда ты слышал про тайпинов?
— Ниоткуда, Том. Зашифровка папиной идеи о тайной организации. Теперь, когда ты согласился вступить в наши ряды, первая буква будет еще зашифровывать тебя.
— Чудеса в решете! — воскликнул Том. — Удивительное совпадение. Так когда-то называлось тайное даосское общество в Китае.
— Тайпины?
— Именно. Тайпины.
— Ну вот, — расстроился Нил-Нил. — Мы-то хотели, чтобы было совсем-совсем новое, а получилось старое…
— Не беда, — сказал старший Нил. — Чудесные совпадения случайными не бывают… А что ты, Том, знаешь об этом тайном китайском обществе? Что означает его название? Не можем же мы стать продолжателями чьих-то злых замыслов или недобрых дел.
— То-то и оно, — продолжил Том, — тайпины — в высшей степени благородная и достойная организация. «Тайпин» — по-китайски означает «Великое Равновесие». Члены тайного союза утверждали, что внутреннее совершенство тайпинов и гармония в отношениях между собой положительно воздействуют на состояние государства, природы и космоса, преобразуют мир в направлении добра и справедливости. Поэтому школы тайпинов предъявляли строгие требования к методике обучения и воспитания. Прошедшие курс обучения по системе «Великого Равновесия» должны были стать гармонично развитыми личностями, готовыми к профессиональной, общественной и семейной жизни, а не только владели искусством самозащиты и рукопашного боя.
Оба Нила переглянулись.
— Прости меня, Том, пожалуйста, — признался Нил-Нил. — Я думал, что ты умеешь только стрелять, бегать, прыгать, драться. А ты, оказывается, знаешь такие серьезные вещи?
— Могу поспорить, Нил-Нил, это только начало. Он удивит тебя еще не так. По сути, дружище Том изложил нашу программу, — Нил-старший был воодушевлен, как мальчишка. — «Великое Равновесие». По-моему, ничего лучше для нашего замысла быть не может. Давайте голосовать. Причем условимся: никаких там решений большинством. Решения будем принимать только общим согласием, консенсусом. Каждый из нас имеет право «вето». Давайте проголосуем за данное название и за цели нашего тайного общества.
«Великое Равновесие» было принято единогласно.
В «Большую ретру» были занесены первые адепты общества. Демиургом, призванным отвечать за политику и экономику тайпинов, назначили Нила старшего. Пост Полемарха, руководителя по боевой подготовке, достался Тому. Старого Спироса решили назначить на должность Эфора — «наблюдателя». Когда уже вошедший в должность Демиург сказал, что обществу требуется свой Иларх, отвечающий за молодое поколение организации, с которым будет связано великое будущее тайпинов, у Нила-Ро перехватило дыханье и он густо покраснел.
Оставался последний, высший пост. Архагетом тайпинов, то есть «земным богом», был единодушно признан Макс Рабе, создатель Занаду, чей дух незримо витал над островом Танафос.
Новоиспеченный Иларх попытался внести в «Большую ретру» небольшую женскую должность, хотя бы какой-нибудь жрицы, но Демиург тут же наложил вето. Это было единственное недоразумение на первом собрании общества. Все другие идеи принимались сразу же и с восторгом.
Иларху поручили нарисовать герб тайпинов. На синем фоне средиземной волны — зеленая шляпа, то есть очертания острова Танафос, как он выглядит с моря. В шляпе торчит черное перо — трофей доблестных тайпинов, победивших черную птицу зла.
В устав тайпинов были записаны пять качеств, которые должны были обрести члены тайного общества в процессе усердных занятий. Искренность, справедливость, постоянство, энергичность и целеустремленность.
На этом организационное заседание общества «Великого равновесия» было закончено. Расходились уже заполночь, как и положено в тайных обществах, по одиночке.
А на следующий день и Нил-младший, и Нил-старший поняли, что стояло за их громкими словами и каковы игры настоящих мужчин.
Никогда еще остров Танафос не видел такого. В первых лучах солнца по берегу моря бежали три человека в камуфляжных комбинезонах. Бежали они не разбирая дороги, делали ускорения по глубокому песку, переходя то на нормальный бег, то на высокие прыжки. Когда маленькая фигурка начала отставать, передняя подождала ее и побежала рядом.
— Делай выдох на два счета, — раздался над побережьем голос Тома. — Первый выдох — «эй» — обычный. Второй — «се» — концентрированный. Выдыхай ритмично! Эй се, эй-се… Легче?
— Эй-се, — маленький Нил только кивнул.
— А теперь финишный рывок на эту высоту. Делай, как я!
Том резко сорвался с места и понесся в гору с удивительной скоростью.
Каждый метр высоты давался Нилам с боем. С боем сердец, хрипом дыхания. Каждый камешек, казалось, стремился выкатиться из-под подошвы, каждая высохшая веточка хотела зацепиться за штанину.
А когда они оба, совершенно обессиленные, рухнули на каменистую площадку, над ними раздался спокойный голос Полемарха:
— Тайпины не знают слов «не могу» и «я устал». Жизнь так устроена, что от вас требуется действие именно в тот момент, когда у вас болит нога и рука, когда вы пробежали три мили, когда одежда тяжела, а почва под ногами скользкая. Поэтому… Встать!
И они вскочили, потом делали отжимания в упоре лежа, махи ногами, приседания…
— Отдых для тайпина — перемена упражнения, изменение траектории движения. Ни секунды простоя!
Все? Неужели конец этим мукам? Они не ослышались?
— На сегодня с физическими упражнениями закончим. А теперь… начнем тренировку.
Как? Это была не тренировка? Только разминка?
Том был толковым наставником. Он не только умел сам, но и знал, как научить других. Со стороны это смотрелось очень необычно: мужчина и мальчик делают угловатые, скованные движения, прилагая сверхусилия, а этот великан, гора мышц, выполняет все с кошачьей пластикой, ничуть не напрягаясь.
— Почувствуйте, чем отличается «пустой шаг» от «наполненного». Представьте, что двигаетесь в кромешной темноте, а под ногами у вас открытые люки. Как вы будете ставить ногу? — звучал над прибоем голос Тома. — Запомните четыре зоны для ног и четыре зоны для рук. Это должно войти вам в плоть и кровь… Сейчас мы осваиваем «ключи» к технике. На этих, казалось бы, мирных движениях, строится техника ударов руками и ногами, бросков и болевых захватов, работа с холодным оружием, даже с огнестрельным… Все движения универсальны. Есть единый метод, единый язык боя. И вы должны научиться его понимать и разговаривать на нем…
Замечательного инструктора им послала судьба. Том не просто передавал чужие знания, чьи-то рекомендации. Все, чему он учил, он творчески переосмыслил, пронес через боевые испытания, дополнил собственными открытиями. И сейчас он вводил их в удивительный мир боевых искусств, поистине творчески…
Опять бег, правда, уже легкий, без ускорений. И последнее испытание — в открытом бассейне усадьбы. Том предложил им прыгнуть в бассейн с трехметровой вышки, но в одежде и с завязанными глазами. Показал, как буднично он это исполняет. Прыжок — и ничего более.
Нил-старший подумал, что здесь нет ничего особенного. Но когда ему завязали глаза, понял: прыгать надо не в воду, а в бездну. И измерить высоту падения он уже не в состоянии. Ему вспомнился плакат из школьного учебника истории, на котором крестьянин с завязанными глазами делал шаг в пропасть. Плакат периода борьбы с неграмотностью. Что там была за надпись? «Неграмотность — та же слепота!» Кажется, так. А, может, отказаться. Сказать Тому, что игра окончена. Давай что-нибудь другое. Но Нил-Нил стоял рядом и ждал от него этого шага. Игру ведь придумал он, Нил Баренцев. И он должен прыгнуть. Иначе все действительно превратится в пустую игру… Давай, Демиург! И Нил прыгнул в темную бездну.
А Нил-Нил прыгнуть не смог. Он долго стоял на вышке. Том и Нил торчали внизу в мокрых комбинезонах и молчали. Прошло пять минут. Десять…
— Нил, сними повязку и спустись вниз, — велел ему Том.
— Нет, — послышался сверху дрожащий голос мальчика.
Нил-Нил плакал.
— Нил, послушай меня внимательно. Сними повязку и спускайся вниз. Я хочу тебе кое-что рассказать. А потом ты обязательно прыгнешь. Я тебе обещаю.
Они сели на краю бассейна, двое совершенно мокрых и один с мокрыми глазами, и Том стал рассказывать.
— Мне тогда было всего двадцать лет. Я служил в спецназе армии США. На нашем гербе зеленая шляпа Занаду, а я был тогда одним из «зеленых беретов». Нашу спецгруппу из пятидесяти человек отправили в одну из стран Южной Америки. Задача состояла в том, чтобы проникнуть в глубь территории, находящейся под контролем повстанцев, нарушить их коммуникационные линии и нанести удар в тыл мятежникам. Мы могли рассчитывать только на себя. Никто не знал о нашем участии в военных действиях, мы не могли вызвать авиацию или запросить артиллерийской поддержки. Если бы меня убили, моим родителям сообщили бы, что их сын погиб от несчастного случая. Я воевал там пять месяцев. В высокогорных джунглях люди быстро уставали от недостатка кислорода. Каждую ночь наш лагерь подвергался ракетному и минометному обстрелу. В лесу нас подстерегали волчьи ямы, мины-ловушки, снайперы и все такое. Первые дни мы боялись сделать лишний шаг. Но скоро нам это надоело. Мы решили, что от судьбы не уйти. Но знаешь что, Нил. Оказалось, что махнуть на опасность рукой, еще не значит освободиться от страха. Ты слышал такое выражение «отчаянье обреченного»? Такой человек все равно порабощен страхом и потому несвободен. Он и физически стеснен и не сможет сделать движение, которое сотни раз делал на тренировке. Он весь сжимается…
Нил увидел, как мальчик поспешно выпрямил спину.
— Но ведь то же происходит с его жизненной энергией. Она втягивается внутрь и открывает вход для чего?.. Для смерти. Что же делать? Сначала надо самому себе признаться, что тебе страшно. Это трудно, ведь человек сам себя постоянно обманывает. Потом надо понять причину страха. Когда же ты ее поймешь, ты найдешь способ преодолеть страх. У каждого человека свой способ. Но в любом случае — это путь мысли, побеждающей животный инстинкт. Как я победил страх в проклятых джунглях, где нас погибло сорок два человека из пятидесяти? Я нашел простой способ. Предлагаю его тебе. Ты должен полностью забыть себя, чтобы страху некуда было вонзить свои когти. Так говорят учителя дзен-буддизма. И в таком состоянии идти прямо на опасность, сосредоточившись на том, что вокруг тебя, а не внутри. Вернее, раствориться в окружающем. Тогда можно автоматически реагировать и правильно действовать. Откажись от своего "Я". Пусть все покажется тебе иллюзией. И верь в успех. Ты понял меня? Теперь пошли на вышку. Маленький Нил опять оказался в кромешной темноте. Впереди была бездна. Впереди была черная птица, раскинувшая свои крылья, готовая схватить его тело острыми когтями. Но если его самого нет, эта птица не сможет вонзить в него свои когти. Нил-Нила нет, как нет этой птицы, нет ни бездны, ни высоты. Все только иллюзия. Есть только шаг вперед. Чей? Ничей. Просто шаг вперед…
— Том, он прыгнул! Молодчина!
— Из парнишки выйдет толк, Нил. Поверь моему глазу, он будет настоящим воином.
— Спасибо тебе, дружище, за него… и за себя. Кажется, мы придумали стоящую игру.
— Ты все еще думаешь, что это игра?..
Нил-Нил лежал в постели уже около часа и не мог уснуть. Тело отказывалось расслабляться и не могло найти удобного для сна положения. Но мальчик не засыпал по другой причине. Он был счастлив. За один этот день перед ним открылся новый огромный мир, полный тягот, испытаний, опасностей, и все равно прекрасный. Он опять и опять представлял себе пустынный берег, ему слышал ось спокойное, тренированное дыхание Тома и учащенное, сбивчивое — отца. Он опять сделал шаг в темную пропасть и вдруг подумал, что отец тоже стоял перед бездной. Ему было так же страшно. Какой же способ побороть страх он открыл для себя в эти секунды? Нил-Нилу показалось, что он догадался, какой… Теперь они тайпины. Одна семья. Название придумал он. И пока никому не расскажет, что в первых буквах зашифровано женское имя… Это его тайна…
Август, 1996 год
Перед ним раскачивалась колыбель цивилизации — Средиземное море. Нил Баренцев сидел на теплом, нагретом солнцем песке, спиной упираясь в плоский камень, и смотрел на далекие, но хорошо видимые острова. Вот там «из пены уходящего потока» родилась Афродита. А в ту сторону, рассекая могучей грудью седые волны, плыл бык. На его широкой спине, подогнув ноги, сидела тоненькая девушка Европа. Севернее вдоль побережья следовали когда-то «поездом журавлиным» ахейцы за Еленой к стенам неприступного Илиона. А на востоке, за горизонтом, где сливаются две синевы — морская и небесная, — родился младенец, с появлением которого на свет началась современная история.
Нилу Баренцеву казалось, что он находится внутри чьей-то великой фантазии, может быть, в мире платоновских идей, где в насмешку великому греку идеи паслись, плавали, грелись на солнце, отдыхали в тени. Великая колыбель покачивалась. Нил погружался в дрему, но случайные мысли будили его…
Все началось с черной королевы. С черной лакированной шахматной королевы. Она исчезла среди бела дня. А трогать дедовские шахматы было строго-настрого запрещено. Продумывая план сурового наказания для сына, Нил вдруг отчетливо увидел перед собой нечто вроде карты, начертанной неумелым картографом. Остров в форме большого зуба с тремя корнями, окруженный мелкими островками, похожими на кляксы. Место, где земля закругляется…
Что это за бред? Остров в форме большого зуба? Ну, конечно! Любимая книга детства. «Швамбрания». Детская игра в свою собственную страну, пережившая революции, войны, смерти родных и друзей. Сколько раз перечитанный толстый том с картами выдуманной страны. А маленький Нил и не слышал об этой книге…
Все началось с черной королевы… Черная королева. Леди Морвен. Татьяна Захаржевская. Свободно перемещается по всей доске, но до чего же условна, иллюзорна ее свобода! Королева может встать на белое поле, может — на черное, но так или иначе она играет на стороне черных, и изменить свой цвет ей не дано. Греки, которые жили здесь две с половиной тысячи лет назад, верили, что не только слабые, ничтожные люди, но и бессмертные олимпийские боги подчиняются судьбе…
Он представил Татьяну, идущую берегом моря. Рыжие спутанные волосы, летящее по ветру платье, ослепительно белые, нетронутые солнцем икры. «Когда бы не Елена, что Троя вам одна, ахейские мужи?..» Златокудрая, среброногая… Нет. Черная королева. Десять лет войны из-за женщины, предавшей своего мужа Менелая? Сколько смертей, сирот, искалеченных судеб…
Что окружает его в действительности? Остров Афродиты, Академия Платона, Ликей Аристотеля, Парфенон, священный дуб, платан Гиппократа? В той стороне, где из морских вод поднимается солнце, религиозные фанатики каждый день убивают женщин и детей, в стороне, где оно садится в морские воды, во имя демократии и права на самоопределение бомбят и обстреливают мирные города, а на северо-востоке, за Кавказским хребтом, из-за чужой глупости и продажности гибнут русские парни. Вот что окружает сегодня колыбель цивилизации. Вот какие волны ходят вокруг острова Танафос и имения Занаду.
На этом острове, не зная зла, жестокости, смерти, — ведь даже смерть деда была превращена по воле покойного в карнавал чудес и чудачеств, — живет мальчик, его сын, маленький Нил… Но разве в современном мире можно где-нибудь спрятаться, от всего отгородиться? Жестокий мир возьмет любую крепость приступом, въедет в твой город Троянским конем. Никуда от него не денешься…
Нил смотрел на бегущие волны — единственный достоверный памятник древнего мира.
Швамбрания, Швамбрания, игра на всю жизнь, пережившая войны и смерти…
За спиной хрустнула галька. Нил обернулся.
— Еще бы какой-то метр, и я бы к тебе подкрался, как тигр к добыче.
Нил-Нил стоял в двух шагах, щурясь от садящегося в море солнца.
— Я тебя везде ищу. Даже звонил тебе на мобильник, а он заверещал в твоем кабинете. Ты, наверное, хочешь побыть один. Так бывает, это нормально. Ты только скажи, и я уйду. Я не обижусь. Каждый человек имеет право на одиночество.
— Ты об этом где-нибудь прочитал? — удивился отец.
— Не знаю, просто сказалось… Так мне уйти?
— Ну что ты? Садись, посиди со мной. Я думал о древних греках, которые плавали здесь на своих триерах, об Афродите, о Троянской войне, об одной хорошей книжке, которую читал в детстве, и о тебе.
Мальчик присел рядом с отцом и вытянул вперед загорелые ноги в открытых сандалиях.
— Я вспомнил эту книжку, — продолжал старший Нил, — и мне в голову пришла интересная идея. Я хочу тебе предложить игру…
— Игру?! Вот здорово!
— …Игру, может быть, на всю жизнь. Эта игра — серьезная и потребует от нас с тобой напряжения фантазии, тела и духа.
— Рассказывай! Какой ты молодец! Ты придумал что-то стоящее. А я думал, ты от меня тут прячешься. А ты…
— Так вот. С древнейших времен люди объединялись в тайные организации с определенными общими целями. Цели, как ты понимаешь, могли быть добрыми или злыми. Организации имели тщательно продуманный ритуал, систему тайных знаков и паролей. Члены их проходили суровую подготовку. Они жили в общем мире, но в то же время и в своем, отдельном. А у нас есть уже свой остров, свое маленькое государство. Нам осталось заселить его сильными и мужественными людьми, дать им цель и девиз.
— Где же мы найдем таких людей? — спросил мальчик.
— Они уже здесь на острове. Эти люди — ты и я.
Маленький Нил порывисто обнял отца и спрятал лицо у него на груди. Баренцеву показалось, что мальчик плачет.
— Ну, что ты? Разве можно распускать нюни перед таким великим делом.
— Я не плачу…
Мальчик поднял голову. На его загорелой, обветренной щеке Нил заметил ровную влажную тропинку.
— Я иногда мечтал об этом. Как мы все играем в такую большую игру. Ты, я и… Тата.
— Подожди. Это серьезная мужская игра. Пусть это будет нашим первым условием. Ты согласен?
Маленький Нил кивнул со вздохом.
— Второе. Цели нашей тайной организации — сильное добро, «добро с кулаками», активное противодействие злу, какие бы формы оно ни при нимало. Поэтому наш девиз: «Действие во имя добра, мира и справедливости».
— Действие во имя добра, мира и справедливости, — повторил маленький Нил. — Здорово. Значит, мы не должны ждать какого-то нападения извне, а действовать активно, опережая зло?
— Ты совершенно правильно понял мою мысль. Наша организация… Как же ее назвать? Союз, общество, орден… Нет, это не годится. Пионеры, тимуровцы, скауты, следопыты… Все уже было. Нужно что-то необычное, новое…
Большой Нил посмотрел в голубое небо Средиземноморья, как будто ожидая помощи от Аполлона Мусагета. Вот тут бы и пригодилась хотя бы одна из девяти его муз. Все могла определить первая удачная идея. Нужен начальный толчок, и игра бы началась. Но в голову ничего путного не шло. Занадинцы, орден занадунцев, доброхоты, добролюбы… Нет, не то. Ахейцы, троянцы… Дуранилы…
— Тайпины…
Маленький Нил сказал это едва слышно.
— Что ты сказал?
— Может, тайпины?
— Странное название. Звучит неплохо, но почему тайпины?
— Все очень просто. ТАЙна Папы И Нила. Наша с тобой тайная организация. Тайпины.
— Здорово! Молодчина! Тайпины! Класс!
— Тебе правда понравилось? Значит, мы теперь тайпины? Тайпины на всю жизнь!..
Так на земле в конце двадцатого века возникла еще одна организация с добрыми и бескорыстными целями, но самой главной и самой тайной задачей которой, на самом деле, было — воспитание маленького Нила Дальбер-Баренцева.
Вечером в зеленом кабинете состоялось первое заседание организации, на котором присутствовали Нил старший, Нил-Нил младший и Том Грисби.
— Тайпины? — первым делом удивился Том. — Это придумал Нил-Нил? Откуда ты слышал про тайпинов?
— Ниоткуда, Том. Зашифровка папиной идеи о тайной организации. Теперь, когда ты согласился вступить в наши ряды, первая буква будет еще зашифровывать тебя.
— Чудеса в решете! — воскликнул Том. — Удивительное совпадение. Так когда-то называлось тайное даосское общество в Китае.
— Тайпины?
— Именно. Тайпины.
— Ну вот, — расстроился Нил-Нил. — Мы-то хотели, чтобы было совсем-совсем новое, а получилось старое…
— Не беда, — сказал старший Нил. — Чудесные совпадения случайными не бывают… А что ты, Том, знаешь об этом тайном китайском обществе? Что означает его название? Не можем же мы стать продолжателями чьих-то злых замыслов или недобрых дел.
— То-то и оно, — продолжил Том, — тайпины — в высшей степени благородная и достойная организация. «Тайпин» — по-китайски означает «Великое Равновесие». Члены тайного союза утверждали, что внутреннее совершенство тайпинов и гармония в отношениях между собой положительно воздействуют на состояние государства, природы и космоса, преобразуют мир в направлении добра и справедливости. Поэтому школы тайпинов предъявляли строгие требования к методике обучения и воспитания. Прошедшие курс обучения по системе «Великого Равновесия» должны были стать гармонично развитыми личностями, готовыми к профессиональной, общественной и семейной жизни, а не только владели искусством самозащиты и рукопашного боя.
Оба Нила переглянулись.
— Прости меня, Том, пожалуйста, — признался Нил-Нил. — Я думал, что ты умеешь только стрелять, бегать, прыгать, драться. А ты, оказывается, знаешь такие серьезные вещи?
— Могу поспорить, Нил-Нил, это только начало. Он удивит тебя еще не так. По сути, дружище Том изложил нашу программу, — Нил-старший был воодушевлен, как мальчишка. — «Великое Равновесие». По-моему, ничего лучше для нашего замысла быть не может. Давайте голосовать. Причем условимся: никаких там решений большинством. Решения будем принимать только общим согласием, консенсусом. Каждый из нас имеет право «вето». Давайте проголосуем за данное название и за цели нашего тайного общества.
«Великое Равновесие» было принято единогласно.
В «Большую ретру» были занесены первые адепты общества. Демиургом, призванным отвечать за политику и экономику тайпинов, назначили Нила старшего. Пост Полемарха, руководителя по боевой подготовке, достался Тому. Старого Спироса решили назначить на должность Эфора — «наблюдателя». Когда уже вошедший в должность Демиург сказал, что обществу требуется свой Иларх, отвечающий за молодое поколение организации, с которым будет связано великое будущее тайпинов, у Нила-Ро перехватило дыханье и он густо покраснел.
Оставался последний, высший пост. Архагетом тайпинов, то есть «земным богом», был единодушно признан Макс Рабе, создатель Занаду, чей дух незримо витал над островом Танафос.
Новоиспеченный Иларх попытался внести в «Большую ретру» небольшую женскую должность, хотя бы какой-нибудь жрицы, но Демиург тут же наложил вето. Это было единственное недоразумение на первом собрании общества. Все другие идеи принимались сразу же и с восторгом.
Иларху поручили нарисовать герб тайпинов. На синем фоне средиземной волны — зеленая шляпа, то есть очертания острова Танафос, как он выглядит с моря. В шляпе торчит черное перо — трофей доблестных тайпинов, победивших черную птицу зла.
В устав тайпинов были записаны пять качеств, которые должны были обрести члены тайного общества в процессе усердных занятий. Искренность, справедливость, постоянство, энергичность и целеустремленность.
На этом организационное заседание общества «Великого равновесия» было закончено. Расходились уже заполночь, как и положено в тайных обществах, по одиночке.
А на следующий день и Нил-младший, и Нил-старший поняли, что стояло за их громкими словами и каковы игры настоящих мужчин.
Никогда еще остров Танафос не видел такого. В первых лучах солнца по берегу моря бежали три человека в камуфляжных комбинезонах. Бежали они не разбирая дороги, делали ускорения по глубокому песку, переходя то на нормальный бег, то на высокие прыжки. Когда маленькая фигурка начала отставать, передняя подождала ее и побежала рядом.
— Делай выдох на два счета, — раздался над побережьем голос Тома. — Первый выдох — «эй» — обычный. Второй — «се» — концентрированный. Выдыхай ритмично! Эй се, эй-се… Легче?
— Эй-се, — маленький Нил только кивнул.
— А теперь финишный рывок на эту высоту. Делай, как я!
Том резко сорвался с места и понесся в гору с удивительной скоростью.
Каждый метр высоты давался Нилам с боем. С боем сердец, хрипом дыхания. Каждый камешек, казалось, стремился выкатиться из-под подошвы, каждая высохшая веточка хотела зацепиться за штанину.
А когда они оба, совершенно обессиленные, рухнули на каменистую площадку, над ними раздался спокойный голос Полемарха:
— Тайпины не знают слов «не могу» и «я устал». Жизнь так устроена, что от вас требуется действие именно в тот момент, когда у вас болит нога и рука, когда вы пробежали три мили, когда одежда тяжела, а почва под ногами скользкая. Поэтому… Встать!
И они вскочили, потом делали отжимания в упоре лежа, махи ногами, приседания…
— Отдых для тайпина — перемена упражнения, изменение траектории движения. Ни секунды простоя!
Все? Неужели конец этим мукам? Они не ослышались?
— На сегодня с физическими упражнениями закончим. А теперь… начнем тренировку.
Как? Это была не тренировка? Только разминка?
Том был толковым наставником. Он не только умел сам, но и знал, как научить других. Со стороны это смотрелось очень необычно: мужчина и мальчик делают угловатые, скованные движения, прилагая сверхусилия, а этот великан, гора мышц, выполняет все с кошачьей пластикой, ничуть не напрягаясь.
— Почувствуйте, чем отличается «пустой шаг» от «наполненного». Представьте, что двигаетесь в кромешной темноте, а под ногами у вас открытые люки. Как вы будете ставить ногу? — звучал над прибоем голос Тома. — Запомните четыре зоны для ног и четыре зоны для рук. Это должно войти вам в плоть и кровь… Сейчас мы осваиваем «ключи» к технике. На этих, казалось бы, мирных движениях, строится техника ударов руками и ногами, бросков и болевых захватов, работа с холодным оружием, даже с огнестрельным… Все движения универсальны. Есть единый метод, единый язык боя. И вы должны научиться его понимать и разговаривать на нем…
Замечательного инструктора им послала судьба. Том не просто передавал чужие знания, чьи-то рекомендации. Все, чему он учил, он творчески переосмыслил, пронес через боевые испытания, дополнил собственными открытиями. И сейчас он вводил их в удивительный мир боевых искусств, поистине творчески…
Опять бег, правда, уже легкий, без ускорений. И последнее испытание — в открытом бассейне усадьбы. Том предложил им прыгнуть в бассейн с трехметровой вышки, но в одежде и с завязанными глазами. Показал, как буднично он это исполняет. Прыжок — и ничего более.
Нил-старший подумал, что здесь нет ничего особенного. Но когда ему завязали глаза, понял: прыгать надо не в воду, а в бездну. И измерить высоту падения он уже не в состоянии. Ему вспомнился плакат из школьного учебника истории, на котором крестьянин с завязанными глазами делал шаг в пропасть. Плакат периода борьбы с неграмотностью. Что там была за надпись? «Неграмотность — та же слепота!» Кажется, так. А, может, отказаться. Сказать Тому, что игра окончена. Давай что-нибудь другое. Но Нил-Нил стоял рядом и ждал от него этого шага. Игру ведь придумал он, Нил Баренцев. И он должен прыгнуть. Иначе все действительно превратится в пустую игру… Давай, Демиург! И Нил прыгнул в темную бездну.
А Нил-Нил прыгнуть не смог. Он долго стоял на вышке. Том и Нил торчали внизу в мокрых комбинезонах и молчали. Прошло пять минут. Десять…
— Нил, сними повязку и спустись вниз, — велел ему Том.
— Нет, — послышался сверху дрожащий голос мальчика.
Нил-Нил плакал.
— Нил, послушай меня внимательно. Сними повязку и спускайся вниз. Я хочу тебе кое-что рассказать. А потом ты обязательно прыгнешь. Я тебе обещаю.
Они сели на краю бассейна, двое совершенно мокрых и один с мокрыми глазами, и Том стал рассказывать.
— Мне тогда было всего двадцать лет. Я служил в спецназе армии США. На нашем гербе зеленая шляпа Занаду, а я был тогда одним из «зеленых беретов». Нашу спецгруппу из пятидесяти человек отправили в одну из стран Южной Америки. Задача состояла в том, чтобы проникнуть в глубь территории, находящейся под контролем повстанцев, нарушить их коммуникационные линии и нанести удар в тыл мятежникам. Мы могли рассчитывать только на себя. Никто не знал о нашем участии в военных действиях, мы не могли вызвать авиацию или запросить артиллерийской поддержки. Если бы меня убили, моим родителям сообщили бы, что их сын погиб от несчастного случая. Я воевал там пять месяцев. В высокогорных джунглях люди быстро уставали от недостатка кислорода. Каждую ночь наш лагерь подвергался ракетному и минометному обстрелу. В лесу нас подстерегали волчьи ямы, мины-ловушки, снайперы и все такое. Первые дни мы боялись сделать лишний шаг. Но скоро нам это надоело. Мы решили, что от судьбы не уйти. Но знаешь что, Нил. Оказалось, что махнуть на опасность рукой, еще не значит освободиться от страха. Ты слышал такое выражение «отчаянье обреченного»? Такой человек все равно порабощен страхом и потому несвободен. Он и физически стеснен и не сможет сделать движение, которое сотни раз делал на тренировке. Он весь сжимается…
Нил увидел, как мальчик поспешно выпрямил спину.
— Но ведь то же происходит с его жизненной энергией. Она втягивается внутрь и открывает вход для чего?.. Для смерти. Что же делать? Сначала надо самому себе признаться, что тебе страшно. Это трудно, ведь человек сам себя постоянно обманывает. Потом надо понять причину страха. Когда же ты ее поймешь, ты найдешь способ преодолеть страх. У каждого человека свой способ. Но в любом случае — это путь мысли, побеждающей животный инстинкт. Как я победил страх в проклятых джунглях, где нас погибло сорок два человека из пятидесяти? Я нашел простой способ. Предлагаю его тебе. Ты должен полностью забыть себя, чтобы страху некуда было вонзить свои когти. Так говорят учителя дзен-буддизма. И в таком состоянии идти прямо на опасность, сосредоточившись на том, что вокруг тебя, а не внутри. Вернее, раствориться в окружающем. Тогда можно автоматически реагировать и правильно действовать. Откажись от своего "Я". Пусть все покажется тебе иллюзией. И верь в успех. Ты понял меня? Теперь пошли на вышку. Маленький Нил опять оказался в кромешной темноте. Впереди была бездна. Впереди была черная птица, раскинувшая свои крылья, готовая схватить его тело острыми когтями. Но если его самого нет, эта птица не сможет вонзить в него свои когти. Нил-Нила нет, как нет этой птицы, нет ни бездны, ни высоты. Все только иллюзия. Есть только шаг вперед. Чей? Ничей. Просто шаг вперед…
— Том, он прыгнул! Молодчина!
— Из парнишки выйдет толк, Нил. Поверь моему глазу, он будет настоящим воином.
— Спасибо тебе, дружище, за него… и за себя. Кажется, мы придумали стоящую игру.
— Ты все еще думаешь, что это игра?..
Нил-Нил лежал в постели уже около часа и не мог уснуть. Тело отказывалось расслабляться и не могло найти удобного для сна положения. Но мальчик не засыпал по другой причине. Он был счастлив. За один этот день перед ним открылся новый огромный мир, полный тягот, испытаний, опасностей, и все равно прекрасный. Он опять и опять представлял себе пустынный берег, ему слышал ось спокойное, тренированное дыхание Тома и учащенное, сбивчивое — отца. Он опять сделал шаг в темную пропасть и вдруг подумал, что отец тоже стоял перед бездной. Ему было так же страшно. Какой же способ побороть страх он открыл для себя в эти секунды? Нил-Нилу показалось, что он догадался, какой… Теперь они тайпины. Одна семья. Название придумал он. И пока никому не расскажет, что в первых буквах зашифровано женское имя… Это его тайна…