Таня опять чуть было не рассмеялась, но сдержалась. Нил-Нил говорил совершенно серьезно.
— Так, надо идти разбираться, а то Нил-Нила по частям растащат по всему свету. — Нил Баренцев решительно поднялся с кресла.
Успокоить мать не составило труда: Нил хорошо знал ее. Все аргументы в пользу переезда ребенка в Санкт-Петербург были разбиты до основания. Правда, Нилу пришлось напомнить матери о своем детстве, которое проходило в режиме сиротства, по причине тотального отсутствия родительницы — актрисы. У Ольги Владимировны после столь грустных детских воспоминаний сына мгновенно разыгралась мигрень, но разговор был прерван Спиросом, который сообщил, что с билетами до Парижа все улажено, и не только можно, но и просто необходимо срочно собираться, потому что частный самолет вылетает на большую землю через час.
Прощание было театрально бурным. Нил-Нил, весь затисканный и обцелованный новой бабушкой, был немного смущен и все же на прощание пообещал непременно приехать в гости и даже назвал Ольгу Владимировну бабушкой, свято веря, что такое обращение успокоит и обрадует новую родственницу. Но примадонна мгновенно покрылась пятнами и, приблизив к себе мальчика, прошептала:
— Дорогой мой, прошу тебя звать меня Олюня и никак иначе, а то я расстроюсь навсегда.
Мальчик равнодушно кивнул, но в душе не согласился с предложением. «Бабушка» все-таки звучало гораздо интереснее.
Нила всегда коробило, что мать давно соединила театр и жизнь в один большой одноактный спектакль, но с возрастом он уже перестал так раздражаться, как раньше. Когда мать пошла от дома к машине, в которую были погружены, как всегда, громадные чемоданы с совершенно бесполезными вещами, без которых она не представляла ни одно путешествие, сердце Нила защемило. Только в этот момент он заметил, как постарела его вечно молодая мама, как тяжело она стала ступать, как трудно ей держать спину и плечи, предательски сгибающие ее когда-то прямой стан.
— Мам, мы приедем, обязательно приедем! — крикнул Нил и, когда машина уже исчезла из виду, все так и стоял на пороге, пока мальчик не дернул его за руку.
— Давай прокатимся на яхте. И Тата возьмем. Ветер сегодня, что надо, может без мотора даже получится.
— А кто будет капитаном? — спросил Нил почти серьезно.
— Конечно ты! Я согласен на помощника, а матросом назначим Тата, а то она всегда была капитаном раньше, думаю, она не обидится, что мы ее разжаловали на время.
— Думаю, нет, если только на время — и только до старшего матроса.
Идея прокатиться по морю втроем Тане не понравилась.
— Понимаешь, Нил, ребенок перенес сильный стресс, доктор настаивал на покое. Может быть, просто погуляем по острову. Он вообще страдает повышенной возбудимостью. А после всего, что случилось, ему долго еще придется приходить в себя.
Нил даже не успел ответить, потому что мальчик гневно накинулся на Таню.
— С каких это пор ты стала называть меня ребенком! Я и не выходил из себя, поэтому приходить в себя мне не требуется! И почему ты так говоришь, как будто меня нет рядом. Это не честно, а еще друг называется. А если вы не хотите, то я и сам могу, без вас!
Нил-Нил развернулся и, прикусив от обиды губу, бросился в дом.
— Вот, я же тебе говорила, надо его поберечь. Сейчас и возраст переходный начинается. Надо время, что бы он привык жить без Макса и научился жить с тобой.
— Разберемся.
Нил обнял Таню и повел в дом.
— Вам нужна моя помощь, сэр? — Том грузил на яхту все необходимое для вояжа. — Погода в ноябре неустойчива, советую вам далеко не уходить от берега. Сегодня к вечеру обещали усиление ветра. Будьте осторожны, сэр.
— Спасибо, ты свободен. Я справлюсь сам, ведь у меня крутая команда! — Нил весело подмигнул сыну, мальчик просто светился от счастья.
Во все обещанные прогнозом три балла дул ровный зюйд-вест.
Прикинув маневр таким образом, чтобы мористее обойти мелкое место у северной оконечности острова, Нил пошел бейдевиндом... Кроме довольного, надувшегося грота, поставил пока только один фока-стаксель. Он сидел на мокрой от брызг шкиперской банке и, не глядя на компас, ненужный покуда в пределах видимости острова, легонько подправлял штурвалом, держа курс на условную точку горизонта, что сам наметил себе в полумиле от крайней оконечности суши...
— Приготовиться к повороту! — крикнул Нил. — Грота-стаксель ставить, спинакер готовить!
Он не сдержал удовлетворенной улыбки, глядя, как его старший матрос, ловко перебирая шкот, поднял огромный парусиновый треугольник, что тут же, поймав ветер, добавил яхте хода...
— Поворот, — крикнул Нил, инстинктивно пригибая голову....
И гик в полуметре прошел над его белой шкиперской фуражкой.
Не ожидая дополнительной команды, старший матрос с помощником капитана — забавно старающимся Нил-Нилом — перекинули оба стакселя...
Яхта накренилась, помчавшись под углом к ветру...
Вот парадокс, чем круче к ветру, тем быстрее!
Но Нилу не терпелось посмотреть на свою яхту в полном парусном вооружении.
— Приготовиться к повороту, пойдем фордевинд, спинакер готовить...
Какая красота, когда стаксели и грот развернуты бабочкой, а впереди огромным цветным пузырем надувается шелковый парашют спинакера!
— Помощника капитана просят в кают-компанию, сэр! — по-военному отрапортовала старший матрос. — Грог и солонина, сэр!.. Шоколадное молоко и сэндвичи с курятиной... — шепотом уточнила она капитану.
— Ну вот! — услышал и надулся Нил-Нил. Нил передал штурвал старшему матросу и, поощрительно похлопав Нил-Нила по спине, сказал:
— Молодцом, хороший яхтсмен из тебя получится, но теперь дуй вниз, надо набираться сил...
— Но здесь так красиво...
— На судне положено слушать шкипера, а иначе мешок на голову, ядро к ногам и за борт, — ответил Нил-большой и шлепнул помощника ниже спины.
Капитан вновь принял штурвал и отправил старшего матроса вслед за помощником. Вскоре снизу донеслась громкая музыка, и тут же из люка показалась вихрастая голова Нил-Нила.
— Иди, тебя Тата зовет, она классные сэндвичи приготовила! — крикнул он.
Нил поставил судно на авторулевой, еще раз окинул взглядом паруса и спустился вслед за сыном...
Нил-младший, наевшись и надышавшись морским воздухом, крепко спал за перегородкой, Нил-старший пил кофе, а Таня сидела напротив, подперев лицо руками, и молча смотрела на дорогое лицо.
— «Ты крутила мной, как хотела, но хотел ли я...» — ламбада, которая уже пелась на русском, тихо стучалась в стены яхтенного салона.
Нил поднял глаза и опять внутренне вздрогнул. «Какое-то наваждение. Почему я вижу в этой женщине Аню? Эта девчонка так и не выходит из головы. Определенно есть мистическое сходство. Или мне просто так хочется подсознательно. Все-таки правильно получилось. У нее быстро заживет девичья влюбленность, а мне урок на всю жизнь. Все равно ничего бы хорошего из этого не получилось. А Татьяна... это уже мой причал».
Нил встал и обнял Таню.
— Ты так громко думал сейчас. Наверное, обо мне. Давай, расскажи, что ты думал. Мне все интересно. И вообще, когда я рядом, я хочу, чтобы ты думал... Догадайся, о чем?
— Уже догадался.
Нил, как пушинку, поднял ее и перенес на диван.
— Как мы будем жить, я просто не представляю, тебе стоит только коснуться меня, и воля моя выключается. Я не могу ни говорить, ни спорить с тобой. Ты просто одурманиваешь меня.
— Ты хочешь признаться, что мне удается делать из тебя дурочку? Да, это дорогого стоит, кажется, за свою прошлую жизнь ты сама в этом деле уже дослужилась до черного пояса. А вообще-то я не из тех мужчин, которые выбирают себе в жены девочек с минусовым Ай-Кью.
Таня целовала Нила и как будто не слышала, что он ей говорит.
— Ты что, не поняла, о чем я тебе сказал?
— Поняла, — прошептала Таня, — я это давно поняла, так что ты меня нисколько не удивил.
— Вот только подарок по такому случаю я не приготовил... Хотя погоди. Закрой глаза и повернись спиной. — Нил снял с себя цепочку с золотым замочком и надел на шею Тане. — Вот, я тебя посадил на цепь, так что убежать не получится...
И снова горячие, пахнущие морем губы не дали Нилу договорить слова, когда-то сказанные ему Анютой Черновой...
Дождь начал мелко и противно накрапывать, и небо не предвещало спокойного возвращения на остров. Нилу пришлось потрудиться не на шутку, да и Тане досталось, как настоящему матросу. Но даже крепкие русские, давно не слышанные ругательства необыкновенно радовали и смешили ее.
Когда на берегу уже можно было разглядеть пуговицы на куртке Тома, маячившего у пристани, вся команда расслабилась. Путешествие близилось к концу.
«Желтая субмарина» из семнадцатилетия Нила и Тани гимном причаливала яхту.
— Мне Битлы тоже нравятся. И Макс их любил. А вы, я смотрю, совсем отъехали!!! — Поднявшийся на палубу Нил-Нил хитро посмотрел на Нила с Таней, которых закружила на палубе песня юности.
Нил и Таня промокли насквозь. Мальчика удержать в салоне было невозможно, и Нил дал команду приступить к своим обязанностям. Нил-Нил бросился ретиво выполнять команды капитана. Том на берегу приветливо махал рукой, приветствуя экипаж.
— Накинь капюшон! Ветер и дождь, слышишь? — крикнула Таня, но мальчик даже не подумал услышать.
Какое там! Он же настоящий помощник капитана, и матрос ему не указ! Вот капитан другое дело! Нил-Нил старался изо всех сил помогать отцу.
К пирсу подходили на дизеле...
— Благодарю команду за службу, — сказал Нил, на британский манер прикладывая вывернутую ладонь к козырьку фуражки.
До пирса оставалось несколько метров, и Том уже принял конец. И вдруг Нил-Нил разбежался и прыгнул с яхты на берег, но не допрыгнул, нога его коснулась берега и соскользнула. Мальчик, вскинув руки, упал в холодную воду, в полете ударился головой о саму яхту, которую ветер и шторм неожиданно и стремительно подвинул к берету, и скрылся мгновенно под водой.
Нил молнией бросился в воду, туда же через секунду устремился Том...
— Ну, что? В огне не горим и в воде не тонем? — улыбаясь, спросил Нил, но оптимистичный тон вопроса не скрыл тревоги, которая была в глазах.
Нил-Нил виновато посмотрел на него, на Тата, прикрывшую лицо ладонями. Он напрягся, чтобы сказать им, что он не специально, что ему жаль, что он опять заставил их, таких любимых, волноваться, но прошептал только:
— Папа, я...
— Все нормально, помощник, приказ молчать и отдыхать. Огонь и вода считаются зачетом. За ужином будет разбор полетов, а пока — пока!
По знаку Нила Том поднял мальчика и направился к дому. Сильный Том почти бежал, и со стороны казалось, что ноша на его руках совсем невесома.
— Господи! Ну, когда же кончатся мои искупления! Я же все решила, я вся твоя. Зачем ты испытываешь не на мне? Пусть все теперь достанется только мне, но не им. Господи! Спаси и сохрани моих любимых! Я сильная, я должна, я все выдержу... — Таня молилась, глядя вслед удалявшемуся Тому с мальчиком на руках.
— Успокойся, все обошлось. Пошли. Холодина страшная! Пора согреться, я не готов играть Маресьева в документальном кино.
Нил обнял Таню, и они вместе побрели к дому. Няня Агаша, накинув на своего ангела плед, поспешила за Томом наверх, крикнув Спиросу что-то про водку, которую надо было срочно поднести в спальню к мальчику. Уже от лифта, заметив приближающегося Нила, она вдруг что-то вспомнила, как-то странно сказала, что в кабинете телеграммы и что есть срочные.
Нил, секунду подумав, все же свернул в сторону кабинета. Таня, минуя лифт, побежала наверх растирать и разогревать мальчишку.
Правда, для начала Нил прошел к бару и налил изрядную порцию виски. Чудо-вода мгновенно согрела все внутри. Нил снял мокрую куртку и, упав в кресло, положил перед собой пачку телеграмм.
Все без исключения были телеграммы-соболезнования, кроме одной.
«С прискорбием сообщаем, что его светлость лорд Морвен погиб в авиакатастрофе 13 ноября 1995 года. Самолет с его светлостью и сопровождающими лицами загорелся в воздухе, потерял управление и упал в океан. На месте катастрофы ведутся поисковые работы. Примите мои соболезнования, Эдди Норд».
Нил налил себе снова, но на этот раз руки дрожали и горлышко бутылки предательски брякало о край стакана. Нил еще и еще раз перечитал телеграмму. Казалось, что на небольшом листке был написан целый роман. Нил все смотрел и смотрел на три предложения, в одну секунду отобравшие у него то, к чему, как оказалось, он стремился всю жизнь и обрел лишь на кратчайшее мгновение.
Могут в жизни быть совпадения, это он давно понял. Все выдумки романистов и кинематографистов мира бледнеют перед действительными сюрпризами жизни. И на Джомолунгме можно встретить соседа по коммуналке. Но посчитать простым совпадением вот это?! Ха! Ищите дураков!
— Да-а-а-а, молодца, девочка, молодца-а-а-а, — протянул Нил.
Значит, как там вчера сказала-то? «С Морвеном я все решу...» Вот и решила. Цепь замкнулась. Причинно-следственная связь идеальна...
— Грустно, жаль, — сказал Нил вслух, так и оставаясь сидеть в кресле. Макс, как показалось Нилу, сочувственно смотрел на него из золотой рамки портрета.
— Да что ты, Нил! Ничего грустного. Все обошлось. Мальчишку уже невозможно удержать в кровати! Только Том на это способен. Стоило его натереть, как он просто взбесился. Хочет к тебе и вообще буянит как никогда! Поднимись к нему, он ждет, и все в порядке. — Тихо вошедшая Таня тоже плеснула себе немного в стакан и повернулась к Нилу.
Но тут же отпрянула в недоумении. На нее смотрели совсем чужие глаза.
— Что случилось еще? Что с тобой? — она оставила так и не тронутый стакан и бросилась к Нилу.
— Таня, банальной разоблачительной речи ты не ус дышишь. Это не соответствует уровню твоего противника. Ошибаются все, даже очень сильные и умные. Просто их ошибки дороже для всех. Ты поспешила... Я не сделаю тебе ничего плохого. Но знай, что я и мой сын для тебя с этой минуты не досягаемы, ну, например, переселились жить на Марс или на Луну, или на любую другую планету, но на этой нас для тебя нет и не будет никогда. Верстай свою жизнь без нас. Мой самолет по-прежнему в твоем распоряжении, но, боюсь тебя огорчить, на этот раз маршрут будет выбран без твоего участия.
— Но... Но почему? Что все это значит?..
— Прочти.
Нил небрежным жестом показал на стол с телеграммами.
Пробежав глазами текст, Таня изменилась в лице.
Застыла изваянием, и только побелевшие губы шептали: «Заместительная жертва... Заместительная жертва...»
Нил отвернулся — этот театр его больше не интересовал. Он нажал кнопки на телефоне, и через минуту в кабинете появился Том.
— Леди Морвен срочно нужен самолет. Она немедленно вылетает на похороны мужа. Переодеваться она не будет. Том, проследите, чтобы ничто не помешало немедленному вылету леди. Сначала вы отвезете леди на аэродром, а вещи прибудут через минут десять. Я позабочусь об этом.
Тон Нила был мгновенно понят охранником.
Он спокойным шкафом встал в дверях.
— Ты ошибаешься, Нил. Это дьявольское, чудовищное совпадение. Я не имею к нему никакого отношения. Ты уничтожаешь меня даже намеком на причастность к этому несчастному случаю! Я люблю тебя! Я не могу жить без Ро! — Таня обхватила ноги Нила, и сцена приобрела вполне театральный характер.
— Ошибаться может только профессор Плейшнер, но не я. Я это кино смотрел не один раз. Вон отсюда! Отовсюду!!!
Нил поднял кулак, но опустил, потому что Таня сама метнулась в сторону Тома.
— Джихад! Дурак, какой же ты дурак. Я пока не сделала этот шаг: от любви... но Боже тебя упаси, если это случится.
— Уже случилось, расслабься.
Страшный свет желтых глаз увидел только Том.
Конец шестой книги
— Так, надо идти разбираться, а то Нил-Нила по частям растащат по всему свету. — Нил Баренцев решительно поднялся с кресла.
Успокоить мать не составило труда: Нил хорошо знал ее. Все аргументы в пользу переезда ребенка в Санкт-Петербург были разбиты до основания. Правда, Нилу пришлось напомнить матери о своем детстве, которое проходило в режиме сиротства, по причине тотального отсутствия родительницы — актрисы. У Ольги Владимировны после столь грустных детских воспоминаний сына мгновенно разыгралась мигрень, но разговор был прерван Спиросом, который сообщил, что с билетами до Парижа все улажено, и не только можно, но и просто необходимо срочно собираться, потому что частный самолет вылетает на большую землю через час.
Прощание было театрально бурным. Нил-Нил, весь затисканный и обцелованный новой бабушкой, был немного смущен и все же на прощание пообещал непременно приехать в гости и даже назвал Ольгу Владимировну бабушкой, свято веря, что такое обращение успокоит и обрадует новую родственницу. Но примадонна мгновенно покрылась пятнами и, приблизив к себе мальчика, прошептала:
— Дорогой мой, прошу тебя звать меня Олюня и никак иначе, а то я расстроюсь навсегда.
Мальчик равнодушно кивнул, но в душе не согласился с предложением. «Бабушка» все-таки звучало гораздо интереснее.
Нила всегда коробило, что мать давно соединила театр и жизнь в один большой одноактный спектакль, но с возрастом он уже перестал так раздражаться, как раньше. Когда мать пошла от дома к машине, в которую были погружены, как всегда, громадные чемоданы с совершенно бесполезными вещами, без которых она не представляла ни одно путешествие, сердце Нила защемило. Только в этот момент он заметил, как постарела его вечно молодая мама, как тяжело она стала ступать, как трудно ей держать спину и плечи, предательски сгибающие ее когда-то прямой стан.
— Мам, мы приедем, обязательно приедем! — крикнул Нил и, когда машина уже исчезла из виду, все так и стоял на пороге, пока мальчик не дернул его за руку.
— Давай прокатимся на яхте. И Тата возьмем. Ветер сегодня, что надо, может без мотора даже получится.
— А кто будет капитаном? — спросил Нил почти серьезно.
— Конечно ты! Я согласен на помощника, а матросом назначим Тата, а то она всегда была капитаном раньше, думаю, она не обидится, что мы ее разжаловали на время.
— Думаю, нет, если только на время — и только до старшего матроса.
Идея прокатиться по морю втроем Тане не понравилась.
— Понимаешь, Нил, ребенок перенес сильный стресс, доктор настаивал на покое. Может быть, просто погуляем по острову. Он вообще страдает повышенной возбудимостью. А после всего, что случилось, ему долго еще придется приходить в себя.
Нил даже не успел ответить, потому что мальчик гневно накинулся на Таню.
— С каких это пор ты стала называть меня ребенком! Я и не выходил из себя, поэтому приходить в себя мне не требуется! И почему ты так говоришь, как будто меня нет рядом. Это не честно, а еще друг называется. А если вы не хотите, то я и сам могу, без вас!
Нил-Нил развернулся и, прикусив от обиды губу, бросился в дом.
— Вот, я же тебе говорила, надо его поберечь. Сейчас и возраст переходный начинается. Надо время, что бы он привык жить без Макса и научился жить с тобой.
— Разберемся.
Нил обнял Таню и повел в дом.
* * *
С моря остров Танафос был похож на гигантскую темно-зеленую шляпу с полями, а редкие постройки — на значки, приколотые где попало туристом-великаном. Море, обманчиво-теплое, соблазняло окунуться в курчавые волны. Но желающих на острове в это время года уже не было.— Вам нужна моя помощь, сэр? — Том грузил на яхту все необходимое для вояжа. — Погода в ноябре неустойчива, советую вам далеко не уходить от берега. Сегодня к вечеру обещали усиление ветра. Будьте осторожны, сэр.
— Спасибо, ты свободен. Я справлюсь сам, ведь у меня крутая команда! — Нил весело подмигнул сыну, мальчик просто светился от счастья.
Во все обещанные прогнозом три балла дул ровный зюйд-вест.
Прикинув маневр таким образом, чтобы мористее обойти мелкое место у северной оконечности острова, Нил пошел бейдевиндом... Кроме довольного, надувшегося грота, поставил пока только один фока-стаксель. Он сидел на мокрой от брызг шкиперской банке и, не глядя на компас, ненужный покуда в пределах видимости острова, легонько подправлял штурвалом, держа курс на условную точку горизонта, что сам наметил себе в полумиле от крайней оконечности суши...
— Приготовиться к повороту! — крикнул Нил. — Грота-стаксель ставить, спинакер готовить!
Он не сдержал удовлетворенной улыбки, глядя, как его старший матрос, ловко перебирая шкот, поднял огромный парусиновый треугольник, что тут же, поймав ветер, добавил яхте хода...
— Поворот, — крикнул Нил, инстинктивно пригибая голову....
И гик в полуметре прошел над его белой шкиперской фуражкой.
Не ожидая дополнительной команды, старший матрос с помощником капитана — забавно старающимся Нил-Нилом — перекинули оба стакселя...
Яхта накренилась, помчавшись под углом к ветру...
Вот парадокс, чем круче к ветру, тем быстрее!
Но Нилу не терпелось посмотреть на свою яхту в полном парусном вооружении.
— Приготовиться к повороту, пойдем фордевинд, спинакер готовить...
Какая красота, когда стаксели и грот развернуты бабочкой, а впереди огромным цветным пузырем надувается шелковый парашют спинакера!
— Помощника капитана просят в кают-компанию, сэр! — по-военному отрапортовала старший матрос. — Грог и солонина, сэр!.. Шоколадное молоко и сэндвичи с курятиной... — шепотом уточнила она капитану.
— Ну вот! — услышал и надулся Нил-Нил. Нил передал штурвал старшему матросу и, поощрительно похлопав Нил-Нила по спине, сказал:
— Молодцом, хороший яхтсмен из тебя получится, но теперь дуй вниз, надо набираться сил...
— Но здесь так красиво...
— На судне положено слушать шкипера, а иначе мешок на голову, ядро к ногам и за борт, — ответил Нил-большой и шлепнул помощника ниже спины.
Капитан вновь принял штурвал и отправил старшего матроса вслед за помощником. Вскоре снизу донеслась громкая музыка, и тут же из люка показалась вихрастая голова Нил-Нила.
— Иди, тебя Тата зовет, она классные сэндвичи приготовила! — крикнул он.
Нил поставил судно на авторулевой, еще раз окинул взглядом паруса и спустился вслед за сыном...
Нил-младший, наевшись и надышавшись морским воздухом, крепко спал за перегородкой, Нил-старший пил кофе, а Таня сидела напротив, подперев лицо руками, и молча смотрела на дорогое лицо.
— «Ты крутила мной, как хотела, но хотел ли я...» — ламбада, которая уже пелась на русском, тихо стучалась в стены яхтенного салона.
Нил поднял глаза и опять внутренне вздрогнул. «Какое-то наваждение. Почему я вижу в этой женщине Аню? Эта девчонка так и не выходит из головы. Определенно есть мистическое сходство. Или мне просто так хочется подсознательно. Все-таки правильно получилось. У нее быстро заживет девичья влюбленность, а мне урок на всю жизнь. Все равно ничего бы хорошего из этого не получилось. А Татьяна... это уже мой причал».
Нил встал и обнял Таню.
— Ты так громко думал сейчас. Наверное, обо мне. Давай, расскажи, что ты думал. Мне все интересно. И вообще, когда я рядом, я хочу, чтобы ты думал... Догадайся, о чем?
— Уже догадался.
Нил, как пушинку, поднял ее и перенес на диван.
— Как мы будем жить, я просто не представляю, тебе стоит только коснуться меня, и воля моя выключается. Я не могу ни говорить, ни спорить с тобой. Ты просто одурманиваешь меня.
— Ты хочешь признаться, что мне удается делать из тебя дурочку? Да, это дорогого стоит, кажется, за свою прошлую жизнь ты сама в этом деле уже дослужилась до черного пояса. А вообще-то я не из тех мужчин, которые выбирают себе в жены девочек с минусовым Ай-Кью.
Таня целовала Нила и как будто не слышала, что он ей говорит.
— Ты что, не поняла, о чем я тебе сказал?
— Поняла, — прошептала Таня, — я это давно поняла, так что ты меня нисколько не удивил.
— Вот только подарок по такому случаю я не приготовил... Хотя погоди. Закрой глаза и повернись спиной. — Нил снял с себя цепочку с золотым замочком и надел на шею Тане. — Вот, я тебя посадил на цепь, так что убежать не получится...
И снова горячие, пахнущие морем губы не дали Нилу договорить слова, когда-то сказанные ему Анютой Черновой...
Дождь начал мелко и противно накрапывать, и небо не предвещало спокойного возвращения на остров. Нилу пришлось потрудиться не на шутку, да и Тане досталось, как настоящему матросу. Но даже крепкие русские, давно не слышанные ругательства необыкновенно радовали и смешили ее.
Когда на берегу уже можно было разглядеть пуговицы на куртке Тома, маячившего у пристани, вся команда расслабилась. Путешествие близилось к концу.
«Желтая субмарина» из семнадцатилетия Нила и Тани гимном причаливала яхту.
— Мне Битлы тоже нравятся. И Макс их любил. А вы, я смотрю, совсем отъехали!!! — Поднявшийся на палубу Нил-Нил хитро посмотрел на Нила с Таней, которых закружила на палубе песня юности.
Нил и Таня промокли насквозь. Мальчика удержать в салоне было невозможно, и Нил дал команду приступить к своим обязанностям. Нил-Нил бросился ретиво выполнять команды капитана. Том на берегу приветливо махал рукой, приветствуя экипаж.
— Накинь капюшон! Ветер и дождь, слышишь? — крикнула Таня, но мальчик даже не подумал услышать.
Какое там! Он же настоящий помощник капитана, и матрос ему не указ! Вот капитан другое дело! Нил-Нил старался изо всех сил помогать отцу.
К пирсу подходили на дизеле...
— Благодарю команду за службу, — сказал Нил, на британский манер прикладывая вывернутую ладонь к козырьку фуражки.
До пирса оставалось несколько метров, и Том уже принял конец. И вдруг Нил-Нил разбежался и прыгнул с яхты на берег, но не допрыгнул, нога его коснулась берега и соскользнула. Мальчик, вскинув руки, упал в холодную воду, в полете ударился головой о саму яхту, которую ветер и шторм неожиданно и стремительно подвинул к берету, и скрылся мгновенно под водой.
Нил молнией бросился в воду, туда же через секунду устремился Том...
* * *
Мальчик открыл глаза. Над ним склонился Нил, который приводил его в чувство вот уже больше получаса. Глубина у берега была большая, и Нил-Нил успел-таки нахлебаться соленой ноябрьской воды. А шишка на голове выросла прямо на глазах.— Ну, что? В огне не горим и в воде не тонем? — улыбаясь, спросил Нил, но оптимистичный тон вопроса не скрыл тревоги, которая была в глазах.
Нил-Нил виновато посмотрел на него, на Тата, прикрывшую лицо ладонями. Он напрягся, чтобы сказать им, что он не специально, что ему жаль, что он опять заставил их, таких любимых, волноваться, но прошептал только:
— Папа, я...
— Все нормально, помощник, приказ молчать и отдыхать. Огонь и вода считаются зачетом. За ужином будет разбор полетов, а пока — пока!
По знаку Нила Том поднял мальчика и направился к дому. Сильный Том почти бежал, и со стороны казалось, что ноша на его руках совсем невесома.
— Господи! Ну, когда же кончатся мои искупления! Я же все решила, я вся твоя. Зачем ты испытываешь не на мне? Пусть все теперь достанется только мне, но не им. Господи! Спаси и сохрани моих любимых! Я сильная, я должна, я все выдержу... — Таня молилась, глядя вслед удалявшемуся Тому с мальчиком на руках.
— Успокойся, все обошлось. Пошли. Холодина страшная! Пора согреться, я не готов играть Маресьева в документальном кино.
Нил обнял Таню, и они вместе побрели к дому. Няня Агаша, накинув на своего ангела плед, поспешила за Томом наверх, крикнув Спиросу что-то про водку, которую надо было срочно поднести в спальню к мальчику. Уже от лифта, заметив приближающегося Нила, она вдруг что-то вспомнила, как-то странно сказала, что в кабинете телеграммы и что есть срочные.
Нил, секунду подумав, все же свернул в сторону кабинета. Таня, минуя лифт, побежала наверх растирать и разогревать мальчишку.
Правда, для начала Нил прошел к бару и налил изрядную порцию виски. Чудо-вода мгновенно согрела все внутри. Нил снял мокрую куртку и, упав в кресло, положил перед собой пачку телеграмм.
Все без исключения были телеграммы-соболезнования, кроме одной.
«С прискорбием сообщаем, что его светлость лорд Морвен погиб в авиакатастрофе 13 ноября 1995 года. Самолет с его светлостью и сопровождающими лицами загорелся в воздухе, потерял управление и упал в океан. На месте катастрофы ведутся поисковые работы. Примите мои соболезнования, Эдди Норд».
Нил налил себе снова, но на этот раз руки дрожали и горлышко бутылки предательски брякало о край стакана. Нил еще и еще раз перечитал телеграмму. Казалось, что на небольшом листке был написан целый роман. Нил все смотрел и смотрел на три предложения, в одну секунду отобравшие у него то, к чему, как оказалось, он стремился всю жизнь и обрел лишь на кратчайшее мгновение.
Могут в жизни быть совпадения, это он давно понял. Все выдумки романистов и кинематографистов мира бледнеют перед действительными сюрпризами жизни. И на Джомолунгме можно встретить соседа по коммуналке. Но посчитать простым совпадением вот это?! Ха! Ищите дураков!
— Да-а-а-а, молодца, девочка, молодца-а-а-а, — протянул Нил.
Значит, как там вчера сказала-то? «С Морвеном я все решу...» Вот и решила. Цепь замкнулась. Причинно-следственная связь идеальна...
— Грустно, жаль, — сказал Нил вслух, так и оставаясь сидеть в кресле. Макс, как показалось Нилу, сочувственно смотрел на него из золотой рамки портрета.
— Да что ты, Нил! Ничего грустного. Все обошлось. Мальчишку уже невозможно удержать в кровати! Только Том на это способен. Стоило его натереть, как он просто взбесился. Хочет к тебе и вообще буянит как никогда! Поднимись к нему, он ждет, и все в порядке. — Тихо вошедшая Таня тоже плеснула себе немного в стакан и повернулась к Нилу.
Но тут же отпрянула в недоумении. На нее смотрели совсем чужие глаза.
— Что случилось еще? Что с тобой? — она оставила так и не тронутый стакан и бросилась к Нилу.
— Таня, банальной разоблачительной речи ты не ус дышишь. Это не соответствует уровню твоего противника. Ошибаются все, даже очень сильные и умные. Просто их ошибки дороже для всех. Ты поспешила... Я не сделаю тебе ничего плохого. Но знай, что я и мой сын для тебя с этой минуты не досягаемы, ну, например, переселились жить на Марс или на Луну, или на любую другую планету, но на этой нас для тебя нет и не будет никогда. Верстай свою жизнь без нас. Мой самолет по-прежнему в твоем распоряжении, но, боюсь тебя огорчить, на этот раз маршрут будет выбран без твоего участия.
— Но... Но почему? Что все это значит?..
— Прочти.
Нил небрежным жестом показал на стол с телеграммами.
Пробежав глазами текст, Таня изменилась в лице.
Застыла изваянием, и только побелевшие губы шептали: «Заместительная жертва... Заместительная жертва...»
Нил отвернулся — этот театр его больше не интересовал. Он нажал кнопки на телефоне, и через минуту в кабинете появился Том.
— Леди Морвен срочно нужен самолет. Она немедленно вылетает на похороны мужа. Переодеваться она не будет. Том, проследите, чтобы ничто не помешало немедленному вылету леди. Сначала вы отвезете леди на аэродром, а вещи прибудут через минут десять. Я позабочусь об этом.
Тон Нила был мгновенно понят охранником.
Он спокойным шкафом встал в дверях.
— Ты ошибаешься, Нил. Это дьявольское, чудовищное совпадение. Я не имею к нему никакого отношения. Ты уничтожаешь меня даже намеком на причастность к этому несчастному случаю! Я люблю тебя! Я не могу жить без Ро! — Таня обхватила ноги Нила, и сцена приобрела вполне театральный характер.
— Ошибаться может только профессор Плейшнер, но не я. Я это кино смотрел не один раз. Вон отсюда! Отовсюду!!!
Нил поднял кулак, но опустил, потому что Таня сама метнулась в сторону Тома.
— Джихад! Дурак, какой же ты дурак. Я пока не сделала этот шаг: от любви... но Боже тебя упаси, если это случится.
— Уже случилось, расслабься.
Страшный свет желтых глаз увидел только Том.
Конец шестой книги