Страница:
тут его стала тревожить мысль об аллигаторах; сначала она только
промелькнула, но затем всецело завладела им. Ведь он знал, что они
водятся по берегам этого озера, и ему была хорошо известна
прожорливость этих огромных животных. Как ни склонен был Джо все на
свете находить естественным, но тут он все же не мог не почувствовать
непреодолимого волнения. Он не на шутку боялся, что мясо белого
человека, чего доброго, особенно придется по вкусу крокодилам, и
поэтому приближался к берегу с чрезвычайной осторожностью. Саженях в
ста от Берега, на котором росли тенистые зеленые деревья, на него
повеяло резким запахом мускуса.
"Ну, вот! Чего боялся, на то и наткнулся: крокодил, значит, здесь
поблизости",- пронеслось в голове Джо.
Поспешно нырнув, он все же задел за какое-то огромное тело,
царапнувшее его своей чешуйчатой кожей. Бедняга, считая себя
безнадежно погибшим, стремительно рванулся вперед и поплыл из всех
сил. Вынырнув, он перевел дух и снова исчез под водой. Так провел он
четверть часа в несказанном страхе, который он при всем своем
философском отношении к жизни не мог преодолеть. Ему все казалось, что
он слышит за собой щелканье огромных челюстей, готовых схватить его.
Как можно тише поплыл он под водой - и вдруг почувствовал, что кто-то
схватил его за руку, а затем поперек тела.
Бедный Джо! Последнее, что промелькнуло у него в голове, была
мысль, о докторе. Он стал отчаянно бороться и почувствовал, что его
тащат не на дно, как обычно поступают со своей добычей крокодилы, а,
наоборот, на поверхность воды.
Когда Джо перевел дух и открыл глаза, он увидел подле себя двух
черных, как смола, негров. Эти африканцы, странно крича, крепко
держали его.
"Вот оно что! - не мог удержаться, чтобы не воскликнуть, Джо.-
Вместо крокодилов негры! Ей-ей, это все-таки будет получше. Но как эти
молодцы решаются купаться в здешних местах!"
Джо не знал, что чернокожие обитатели берегов и островов озера
Чад преспокойно купаются в водах, кишащих аллигаторами, совершенно не
обращая на них внимания, ибо местные земноводные имеют заслуженную
репутацию довольно безобидных животных. Но если Джо избежал одной
опасности, тоне грозила ли ему другая? Он решил, что это покажет
будущее, и раз ему не оставалась ничего другого, предоставял тащить
себя на берег, не проявляя при этом никакого страха.
"Они видели, конечно.- говорил он себе,- как наша "Виктория",
словно какое-то воздушное чудовище, пронеслась над водами озера. На их
глазах я упал, и они не могут не чувствовать почтения к человеку,
свалившемуся с небес. Посмотрим, что они станут делать дальше".
Пока все эти мысли бродили в голове Джо,- он со своими неграми
достиг берега. Здесь он очутился среди завывавшей толпы обоего пола,
разных возрастов, но одинакового цвета. Джо попал к племени биддиома,
отличающемуся великолепной черной кожей. Ему не приходилось даже
краснеть за легкость своего костюма, ибо он был "раздет" по последней
местной моде. Раньше чем Джо успел отдать себе отчет в том, куда он
попал, ему стало ясно, что он служит предметом поклонения. Это
успокоило его, хотя ему вспомнилась история в Казехе.
"Я предчувствую, что снова сделаюсь богом, каким-нибудь сыном
Луны,- думал Джо.- Ну, что же! Это ремесло не хуже всякого другого,
особенно когда нет выбора. Главное - выиграть время. Если "Виктория"
снова появится, то я, пользуясь своим новым положением, разыграю перед
своими поклонниками сцену чудесного вознесения на небо".
Между тем толпа все более и более надвигалась на него, окружая
тесным кольцом. Чернокожие падали перед ним ниц, вопили, дотрагивались
до него руками. Хорошо еще, что им пришло в голову на славу
попотчевать божество, поставив перед ним кислое молоко, толченый рис и
мед. Добрый малый, легко мирившийся со всем, с величайшим аппетитом
уничтожил предло женное ему угощение, показав своим поклонникам, как
едят в торжественных случаях боги.
Когда наступил вечер, жрецы взяли его почтительно под руки и
отвели в хижину, обвешанную кругом талисманами. Входя туда, Джо не без
тревоги бросил взгляд на кучу костей, наваленных вокруг этого
святилища. Когда его заперли в священной хижине, он мог спокойно
обдумать свое положение. Весь вечер и часть ночи до него доносились
праздничные песни, бой барабанов, лязг железа - звуки, вероятно, очень
приятные для ушей африканцев. Под аккомпанемент этой музыки вокруг
священной хижины шли бесконечные танцы. Негры хором вопили, горланили,
производили судорожные телодвижения, корчили ужаснейшие гримасы. Джо
слышал этот оглушительный шум, проникавший через стены тростниковой
хижины. Быть может, при других обстоятельствах Джо и понравились бы
устроенные в честь его празднества, но тут его вскоре стали мучить
довольно неприятные размышления. Как он ни старался смотреть на вещи с
лучшей стороны, мысль, что он затерян в этой неведомой стране, среди
дикарей, казалась ему нелепой и грустной. Немногие из
путешественников, которые отважились проникнуть в эти места,
благополучно вернулись на родину. Да и можно ли довериться чувствам
толпы, поклоняющейся ему? Он уже имел случай убедиться, как
непостоянны и непрочны блеск и величие. Он задавал себе вопрос, не
дойдет ли в конце концов обожание до того, что его просто захотят
съесть.
Несмотря на эту мало приятную перспективу, усталость после
нескольких часов грустных размышлений все-таки взяла свое, и Джо
довольно крепко заснул. Он проспал бы до утра, если бы вдруг его не
разбудило ощущение откуда-то появившейся сырости. Вскоре в хижине
появилась вода, быстро поднявшаяся ему до пояса.
- Что такое? - громко проговорил он.- Наводнение, ливень, пытка?
Ну, уж во всяким случае я не стану ждать, пока вода поднимется мне до
горла.
И, плечом вышибив стену, Джо очутился... Да где же?- В самом
озере! Острова как не бывало. За ночь он погрузился в воду, и на его
месте было необъятное озеро.
"Плохой край для земледельцев",- подумал про себя Джо и, взмахнув
руками, снова пустил в ход свое искусство пловца.
Джо освободился из плена благодаря явлению, не редкому на озере
Чад. Не один из его островов, казалось бы, прочных, как скала, исчез
таким образом, и прибрежным племенам время от времени приходилось
давать приют тем несчастным жителям исчезнувшего острова, которым
удавалось спастись от страшной катастрофы.
Джо не знал этой местной особенности, но не преминул
воспользоваться ею. Заметив какую-то носящуюся по воде лодку, он
сейчас же взобрался в нее. Лодка эта, как оказалось, была грубо
выдолблена из древесного ствола. К счастью, в ней нашлась пара
примитивных весел, и Джо поплыл, пользуясь довольно быстрым течением.
- Ну, теперь надо ориентироваться,- проговорил он.- На помощь мне
придет полярная звезда. Она ведь свое дело знает, всем указывает путь
на север, так не откажет и мне.
К великому своему удовольствию, он убедился, что течение как раз
и несет его к северному берегу озера, и отдался на его волю. Около
двух часов ночи он пристал к мыску, поросщему таким колючим
тростником, что он не мог прийтись по вкусу даже философу. Но на
берегу, как будто нарочно для того, чтобы дать ему приют, росло
одинокое дерево. Джо для большей безопасности взобрался на него и не
то чтобы заснул, а скорее продремал там до рассвета.
Как всегда в экваториальных странах, день наступил сразу; Джо
бросил взгляд на дерево, служившее ему убежищем ночью. Ему
представилось такое неожиданное зрелище, что он остолбенел. Ветви
дерева, где он провел ночь, были буквально унизаны змеями и
хамелеонами. Из-за них почти не видно было листвы. Можно было
подумать, что это дерево новой породы, на котором произрастают
пресмыкающиеся. Под первыми лучами солнца все это принялось ползать и
извиваться. Ужас, смешанный с отвращением, охватил Джо, и он мигом
спрыгнул на землю.
- Вот уж чему никто не захочет поверить! - пробормотал он.
Он не знал, что Фогель в своих последних письмах писал об этом
особом свойстве берегов озера Чад: они кишмя кишат земноводными,
которые нигде в мире не водятся в таком количестве.
После этого происшествия Джо решил впредь быть осторожнее, а
затем, ориентируясь по солнцу, зашагал на северо-восток. Дорогой он
самым старательным образом избегал хижин,- лачуг, шалашей - словом,
всех тех мест, где он мог бы натолкнуться на представителей
человеческой породы.
Часто смотрел он вверх, все надеясь увидеть "Викторию". Хотя его
поиски в течение целого дня и оказались тщетными, тем не менее
уверенность, что доктор не может его покинуть, ничуть не поколебалась
в нем. Надо было иметь сильный характер, чтобы так философски
относиться к своему положению. К усталости присоединился голод: ведь
кореньями и сердцевиной растений, таких как "меле" или плоды
думпальмы, сыт не будешь. По приблизительному подсчету Джо, он прошел
все-таки за этот день к западу миль тридцать. Все его тело было
исцарапано колючим тростником, мимозами и акациями; окровавленные ноги
давали о себе знать жестокой болью. Наконец, с наступлением вечера Джо
мог дать отдых измученным ногам. Он решил сделать привал на самом
берегу озера. Здесь его ждала новая напасть - мириады насекомых. Мухи,
москиты, муравьи в полдюйма длиной буквально покрывают в этих местах
всю землю. Через два часа не оставалось уже ни клочка той жалкой
одежды, которая еще была на Джо,- насекомые все пожрали. То была
ужасная ночь: несмотря на усталость, несчастный путник ни на минуту не
мог сомкнуть глаз. В кустах ревели кабаны, дикие буйволы, а в воде -
ажубы, разновидность ламантинов, этих свирепых животных. Кругом, среди
ночного мрака, в кустах и водах озера раздавался концерт хищных
зверей. Джо не смел пошевельнуться. Как ни был он терпелив и стоек, но
свое положение выносил с трудом.
Наконец, настал день. Джо проворно вскочил. Можно представить
себе его отвращение, когда он увидел, что за поганая тварь провела
подле него всю ночь. Это была жаба, да еще какая жаба! Величиной
дюймов в пять, безобразная, отталкивающая, она уставилась на него
большими круглыми глазами. Джо отвернулся от нее с отвращением,
которое подстегнуло его: он с новыми силами помчался к озеру
освежиться. Купанье несколько успокоило мучительный зуд, и он, пожевав
листьев, снова упрямо пустился в путь. Джо не знал, какая сила гонит
его, но чувствовал в себе присутствие этой силы, не дававшей ему
впадать в отчаяние. Между тем его начинал терзать страшнейший голод.
Желудок не так безропотно, как его хозяин, покорялся свой участи, и
Джо, сорвав стебель лианы, подтянул себе потуже живот. Хорошо еще, что
жажду он мог утолять на каждом шагу, и, вспоминая муки, перенесенные в
пустыне, он находил уже счастьем то, что не страдает от недостатка
воды.
"Где же может быть "Виктория"? - все спрашивал он себя.- Ветер
дул с севера, и она должна была возвратиться к озеру. Конечно, мистеру
Самуэлю необходимо было заняться восстановлением е равновесия, но для
этого довольно было и вчерашнего дня. Значит, возможно, что сегодня...
Но все-таки будем действовать так, как будто совсем нет надежды ее
увидеть. В сущности, если я доберусь до какого-нибудь большого города
на берегу озера, то попаду в такое же положение, в каком бывали те
путешественники, о которых нам не раз рассказывал доктор. Почему же
мне не выпутаться из беды как делали те? Ведь вернулись же некоторые
из них на родину, черт возьми! Ну, смелей вперед!"
Разговаривая так с самим собой, отважный Джо все шагал да шагал и
неожиданно посреди леса наткнулся на толпу дикарей. К счастью, он
успел вовремя остановиться, и его не заметили. Негры были заняты
смазыванием своих стрел ядовитым соком молочая. Это весьма важное для
местных племен занятие обставляется у них очень торжественно.
Джо, затаив дыхание, забился в чащу, но вдруг, подняв глаза, он в
просвете листвы увидел "Викторию". Подумать только: "Викторию"! Она
неслась к озеру всего в каких-нибудь ста футах над ним. А бедняга не
мог ни крикнуть, ни показаться!
Глаза его застилало влагой, но это были не слезы отчаяния, а
слезы благодарности: доктор ищет его, доктор не покинул его. Ему
пришлось повременить, пока убрались чернокожие. Наконец они ушли, и он
вышел из своего убежища и помчался к озеру.
Но, увы, "Виктория" уже исчезла вдали. Джо решил, что она
непременно вернется, и стал ждать. И она действительно появилась
снова, но восточнее. Джо бросился бежать, он кричал изо всех сил, он
размахивал руками... Все было напрасно. Сильнейший ветер уносил
"Викторию" с непреодолимой быстротой.
Впервые несчастный Джо пал духом. Ему казалось, что он погиб.
Решив, что доктор улетел окончательно, бедняга уже не был в силах ни
надеяться на что-либо, ни строить какиелибо планы. В каком-то безумном
состоянии, с окровавленными ногами, с ноющим от боли телом, шел он
целый день и часть ночи. Порой ему приходилось даже тащиться ползком.
Он чувствовал, что силы вот-вот покинут его и останется одно: умереть.
Бредя таким образом, он попал в болото, но не сразу это заметил, так
как была уже ночь. Вдруг он свалился в вязкую грязь и, несмотря на все
свои отчаянные усилия, почувствовал, что мало-помалу трясина
засасывает его. Еще несколько минут - и он увяз по пояс.
"Вот она, смерть! И какая ужасная смерть!"- пронеслось в его
мозгу. И он стал еще яростнее бороться, пытаясь высвободиться из
засасывающей его топи, но лишь все глубже и глубже уходил в нее. А
кругом - ни единого деревца, ни даже тростника, за который можно было
бы ухватиться. Он закрыл глаза.
- Доктор, доктор! Ко мне!- закричал он. Но его отчаянный,
одинокий крик затерялся среди ночного мрака.
На горизонте что-то виднеется.- Толпа арабов.- Погоня.- "Это он!" -
Падение с лошади.- Задушенный араб.- Выстрел Кеннеди.- Маневр.-
Похищение на лету.- Джо спасен!
Кеннеди снова занял свой наблюдательный пост в корзине "Виктории"
и не переставал самым внимательным образом следить за горизонтом.
Через некоторое время, повернувшись к доктору, он сказал:
- Если не ошибаюсь, вон там что-то движется, но пока невозможно
определить, что именно-люди или животные. Во всяком случае, они
здорово мечутся, и поднимают целое облако пыли.
- Уж не смерч ли это опять? Как бы он еще не отбросил нас к
северу,- проговорил Самуэль, вставая, чтобы лучше видеть то, что
происходило у горизонта.
- Не думаю, Самуэль,- отозвался Кеннеди.- По-моему, это стадо
газелей или диких быков.
- Может быть, и так. Дик, но это скопище находится от нас на
расстоянии девяти или десяти миль, и даже в подзорную трубу я пока
ничего не в состоянии рассмотреть.
- Во всяком случае, Самуэль, я не спущу глаз с горизонта: там
творится что-то необычайное, я просто заинтригован. Знаешь, это
напоминает маневры кавалерии. Ну вот, видишь, я не ошибся: конечно,
это всадники. Взгляни-ка!
Доктор принялся внимательно смотреть в указанном направлении.
- Да, ты, кажется, прав,- сказал он через некоторое время.- Это
отряд арабов, или тиббу. Движется он в том же направлении, что и мы.
Но так как "Виктория" несется быстрее, то мы легко их нагоним. Через
полчаса всадники будут нам видны как на ладони, и тогда мы решим, что
нам делать.
Кеннеди снова взялся за подзорную трубу и стал внимательно
наблюдать. Теперь всадники были видны яснее. Некоторые из них
отделились от общей массы.
- Знаешь,- заговорил он,- это или маневры, или охота. Всадники
эти кого-то преследуют. Очень хотелось бы знать, в чем тут дело.
- Потерпи, Дик, мы скоро их не только догоним, но даже перегоним,
если они будут продолжать двигаться по тому же направлению. Мы ведь
несемся со скоростью двадцати миль в час, а ведь ни одна лошадь не в
состоянии мчаться с такой быстротой.
Кеннеди опять принялся наблюдать и через несколько минут заявил:
- Это арабы, и скачут они во весь опор. Теперь я прекрасно все
вижу. Их человек пятьдесят. Вон как развеваются от ветра их бурнусы!
Это кавалерийское учение, что ли. В ста шагах впереди скачет, должно
быть, предводитель этого отряда, а все остальные мчатся вслед за ним.
- Во всяком случае. Дик, кто бы они ни были, бояться нам их
нечего, а если понадобится, я в мгновение ока поднимусь ввысь,- сказал
доктор.
- Постой, постой, Самуэль! Тут происходит что-то странное -
сказал Дик через некоторое время.- Хорошенько не могу понять, в чем
тут дело. Они несутся врассыпную и изо всех сил; по-моему, это не
маневры, а скорей преследование.
- Ты уверен в этом, Дик?
- Вполне. Нет, я не ошибаюсь! Это, очевидно, охота, но охота за
человеком. Не за предводителем они скачут, а ловят беглеца.
- Беглеца?- с волнением повторил Самуэль.
- Да.
- Так не надо терять их из виду. Будем ждать! - нервно проговорил
доктор.
Как ни бешено мчались всадники, но "Виктория" через тричетыре
мили нагнала их.
- Самуэль!-закричал Кеннеди дрожащим голосом.
- Что с тобой, Дик?
- Неужели это галлюцинация? Да возможно ли это?
- Что ты хочешь сказать?
- Подожди!
И охотник, быстро протерев стекла подзорной трубы, снова принялся
смотреть в нее.
- Ну, что? - спросил доктор.
- Это он, Самуэль!
- Он?!- крикнул доктор.
Слово "он" все сказало. Называть имя было излишне.
- Он. Верхом. Скачет меньше чем в ста шагах от своих врагов.
Спасается от них бегством.
- Конечно, это Джо,- подтвердил, бледнея, доктор.
- Он так мчится, что не может видеть нас, Самуэль.
- Нет, он нас увидит,- возразил Фергюссон, ослабляя пламя
горелки.
- Но как?
- Через пять минут мы будем в пятидесяти футах от земли, а через
пятнадцать спустимся к нему.
- Надо предупредить его ружейным выстрелом,- предложил Дик.
- Нет, ведь повернуть он все равно не может, он отрезан.
- Что же делать?
- Ждать.
- Ждать! А арабы?
- Мы их догоним! Мы их опередим! Осталось две мили, да и того
меньше. Только бы лошадь Джо выдержала!
- Ай-ай-ай!- закричал Дик.
- Что такое?
Крик отчаяния вырвался у Кеннеди, когда он увидел Джо на земле;
его загнанная вконец лошадь валялась тут же.
- Джо заметил нас! - крикнул доктор.- Поднимаясь с земли, он
сделал нам знак.
- Но ведь арабы сейчас захватят его! Чего он ждет? Ах, молодчина!
Ура!- закричал охотник, не в силах более сдерживаться.
Упав, Джо моментально вскочил на ноги и в тот миг, когда самый
прыткий из всадников бросился к нему, отпрянул от него в сторону, как
пантера. Еще мгновение - и он уже был на крупе лошади араба. Схватив
врага за горло своими сильными руками, своими стальными пальцами, Джо
задушил его, сбросил на песок и снова бешено помчался вперед...
Громкий вопль вырвался у всадников. Они еще с большей яростью
устремились за беглецом и, увлеченные преследованием, ке замечали
"Виктории", а она теперь находилась всего в какихнибудь пятистах футах
от них и меньше чем в тридцати от земли.
Один из всадников уже догоняет Джо и вот-вот пронзит его копьем,
но у Кеннеди зоркий глаз и твердая рука: он выстрелом сваливает араба
на песок.
Джо даже не оборачивается на звук выстрела. Часть отряда, увидев
"Викторию", спешивается и падает ниц перед нею, а другая продолжает
преследование.
- Но что же Джо? - кричит Кеннеди.- Он и не думает
останавливаться?
- Джо поступает гораздо умнее,- отозвался доктор,- я понял его:
он скачет в том же направлении, куда несется "Виктория", и полагается
на нашу сметку. Ну и молодчина! Мы вырвем его из-под носа у этих
арабов! Ведь до него осталось не больше двухсот шагов.
- Что же теперь делать? - спросил Кеннеди.
- Отложи в сторону свое ружье.
- Есть! - отозвался охотник.
- Можешь ли ты сдержать полтораста фунтов балласта?
- Смогу даже больше.
- Хватит и этого.
И Фергюссон тут же нагрузил своего друга мешками с балластом.
- Теперь, Дик, стань позади и будь готов сразу сбросить весь этот
балласт,- проговорил он.- Но заклинаю тебя сделать это не раньше, чем
я прикажу.
- Будь спокоен!
- Иначе мы можем упустить Джо, и тогда он погиб.
- Положись на меня!
В это время "Виктория" была почти над головами всадников,
несшихся во весь опор вслед за Джо. Доктор стоял в передней части
корзины, развернув шелковую лестницу и готовый в любую минуту сбросить
ее. Джо все продолжал скакать футах в пятидесяти от своих
преследователей. Но вот "Виктория" обгоняет всадников...
- Внимание! - говорит Самуэль.
- Готов! - отзывается Дик.
- Джо! Берегись! - кричит доктор зычным голосом, бросая
лестницу, которая, коснувшись земли своими перекладинами,
поднимает облако пыли.
Услышав голос Фергюссона, Джо, не замедляя бега лошади,
оборачивается, лестница приближается к нему, и в то самое мгновение,
когда он в нее вцепляется, доктор кричит Кеннеди:
- Бросай!
- Есть!
И "Виктория", освобожденная от балласта, весившего больше, чем
Джо, в один миг поднимается на полтораста футов ввысь.
Несмотря на то, что "Викторию" сильно качает, Джо крепко держится
за лестницу. Когда шар приходит в более спокойное состояние, Джо
делает неописуемый жест в сторону арабов, затем, карабкаясь по
лестнице с ловкостью акробата, добирается до друзей, и те хватают его
в свои объятия.
Внизу арабы вопят от изумления и бешенства: воздушное чудовище на
лету вырвало из их рук беглеца и быстро уносит его вдаль...
- Мистер Самуэль! Мистер Дик! - только и сказал Джо. Он изнемог
от усталости, от волнения и лишился чувств.
- Спасен! Спасен! - не помня себя, кричал Кеннеди.
- Ну, Конечно! - отозвался доктор, к которому уже успело
вернуться его невозмутимое самообладание.
Джо был почти голый. Окровавленные руки, ссадины и синяки,
покрывавшие его тело, говорили о перенесенных им муках. Фергюсон
перевязал его раны и вместе с Диком уложил его под тент.
Вскоре Джо очнулся и попросил стаканчик водки. Доктор не считал
нужным отказать ему в этом. Ведь Джо требовал особого подхода, и
лечить его надо было не так, как других. Выпив водки, он крепко пожал
руки обоим друзьям и собрался было уже рассказать о пережитых им
злоключениях, но ему не разрешили агого сделать. Он не замедлил крепко
заснуть, в чем, конечно, очень нуждался.
"Виктория" же, несколько уклонившись на запад, снова понеслась,
подхваченная сильнейшим ветром, над окраиной пустыни, заросшей в этих
местах колючим кустарником, над пальмами оазисов, согнутыми ураганом
или вырванными с корнем. К вечеру сделав около двухсот миль от места
похищения Джо, она достигла 10o долготы.
Полет к западу.- Пробуждение Джо.- Его упрямство.- Конец
его истории.- Тажелель.- Беспокойство Кеннеди.- Полет
на север.- Ночь близ Агадеса.
К вечеру ветер стих, и "Виктория" спокойно простояла всю ночь,
зацепившись якорем за вершину большого сикомора. Доктор и Кеннеди
поочередно несли вахту, а Джо проспал богатырским сном целые сутки.
Это именно то лекарство, какое ему нужно,- заметил Фсогюссон, его
излечит сама природа.
С рассветом порывистый ветер усилился, и "Викторию" сначала
бросало то к северу, то к югу, пока, наконец, не понесло к западу.
Доктор определил по карте, что они проносятся над царством Дамергу -
холмистым, очень плодородным краем, население его жило в легких,
сплетенных из тростника хижинах. В полях мелькали многочисленные
скирды хлеба. Все они были поставлены на невысокие подпорки, вероятно
для того, чтобы предохранить их от полевых мышей и термитов. Вскоре
аэронавты увидели город Зиндер. Его легко можно было узнать по
обширной площади, где происходили казни. В центре площади возвышалось
"дерево смерти". Под ним все время дежурил палач. И стоило кому-нибудь
пройти под тенью этого страшного дерева как его немедленно вздергивали
на виселицу.
Кеннеди взглянул на компас и с некоторым беспокойством заметил:
- А нас опять относит к северу.
- Ну что ж из этого? - отозвался доктор.- Если "Виктория" занесет
нас в Тимбукту, жаловаться не придется. Никогда подобное путешествие
не совершалось в лучших условиях.
- И при лучшем состоянии здоровья путников,- докончил Джо,
поднимая край тента и высовывая оттуда свою славную улыбающуюся
физиономию.
- А! Вот, наконец, проснулся наш храбрый друг, наш спаситель! -
закричал охотник.- Ну, как ты себя чувствуешь, Джо?
- Вполне нормально, мистер Кеннеди, вполне нормально! Кажется,
никогда лучше себя и не чувствовал. Ничто ведь не может подбодрить
человека так, как подобная увеселительная прогулочка после купанья в
озере Чад! Не так ли, мистер Самуэль?
- Славный ты человек! - сказал Фергюссон, крепко пожимая ему
руку.- Сколько тревоги и мучений ты нам доставил!
- А вы думаете, что я на ваш счет был спокоен, что ли? Можете
гордиться тем, что заставили меня просто дрожать от страха за вас.
- Вот и пойми его! Как это он все повернул.
- Вижу, что падение в озеро нисколько не изменило нашего Джо,-
заметил Кеннеди.
- Ты, друг мой, проявил великую самоотверженность,- продолжал
доктор,- ты спас нас: ведь "Виктория" падала в озеро, и оттуда никто
не мог бы ее извлечь.
- Подумаешь, если я кубарем полетел в воду, так что из этого?
Какая тут самоотверженность - разве я этим не спас и себя самого? Ведь
вот теперь мы все трое здесь в добром здоровье! Значит, нам не в чем
упрекать друг друга.
- Нет! С этим малым никогда не сговоришься! - воскликнул Кеннеди.
- Лучший способ сговориться со мной - это никогда не по минать
того, что было,- заявил Джо.- Что сделано, то сделано. Хорошо ли,
промелькнула, но затем всецело завладела им. Ведь он знал, что они
водятся по берегам этого озера, и ему была хорошо известна
прожорливость этих огромных животных. Как ни склонен был Джо все на
свете находить естественным, но тут он все же не мог не почувствовать
непреодолимого волнения. Он не на шутку боялся, что мясо белого
человека, чего доброго, особенно придется по вкусу крокодилам, и
поэтому приближался к берегу с чрезвычайной осторожностью. Саженях в
ста от Берега, на котором росли тенистые зеленые деревья, на него
повеяло резким запахом мускуса.
"Ну, вот! Чего боялся, на то и наткнулся: крокодил, значит, здесь
поблизости",- пронеслось в голове Джо.
Поспешно нырнув, он все же задел за какое-то огромное тело,
царапнувшее его своей чешуйчатой кожей. Бедняга, считая себя
безнадежно погибшим, стремительно рванулся вперед и поплыл из всех
сил. Вынырнув, он перевел дух и снова исчез под водой. Так провел он
четверть часа в несказанном страхе, который он при всем своем
философском отношении к жизни не мог преодолеть. Ему все казалось, что
он слышит за собой щелканье огромных челюстей, готовых схватить его.
Как можно тише поплыл он под водой - и вдруг почувствовал, что кто-то
схватил его за руку, а затем поперек тела.
Бедный Джо! Последнее, что промелькнуло у него в голове, была
мысль, о докторе. Он стал отчаянно бороться и почувствовал, что его
тащат не на дно, как обычно поступают со своей добычей крокодилы, а,
наоборот, на поверхность воды.
Когда Джо перевел дух и открыл глаза, он увидел подле себя двух
черных, как смола, негров. Эти африканцы, странно крича, крепко
держали его.
"Вот оно что! - не мог удержаться, чтобы не воскликнуть, Джо.-
Вместо крокодилов негры! Ей-ей, это все-таки будет получше. Но как эти
молодцы решаются купаться в здешних местах!"
Джо не знал, что чернокожие обитатели берегов и островов озера
Чад преспокойно купаются в водах, кишащих аллигаторами, совершенно не
обращая на них внимания, ибо местные земноводные имеют заслуженную
репутацию довольно безобидных животных. Но если Джо избежал одной
опасности, тоне грозила ли ему другая? Он решил, что это покажет
будущее, и раз ему не оставалась ничего другого, предоставял тащить
себя на берег, не проявляя при этом никакого страха.
"Они видели, конечно.- говорил он себе,- как наша "Виктория",
словно какое-то воздушное чудовище, пронеслась над водами озера. На их
глазах я упал, и они не могут не чувствовать почтения к человеку,
свалившемуся с небес. Посмотрим, что они станут делать дальше".
Пока все эти мысли бродили в голове Джо,- он со своими неграми
достиг берега. Здесь он очутился среди завывавшей толпы обоего пола,
разных возрастов, но одинакового цвета. Джо попал к племени биддиома,
отличающемуся великолепной черной кожей. Ему не приходилось даже
краснеть за легкость своего костюма, ибо он был "раздет" по последней
местной моде. Раньше чем Джо успел отдать себе отчет в том, куда он
попал, ему стало ясно, что он служит предметом поклонения. Это
успокоило его, хотя ему вспомнилась история в Казехе.
"Я предчувствую, что снова сделаюсь богом, каким-нибудь сыном
Луны,- думал Джо.- Ну, что же! Это ремесло не хуже всякого другого,
особенно когда нет выбора. Главное - выиграть время. Если "Виктория"
снова появится, то я, пользуясь своим новым положением, разыграю перед
своими поклонниками сцену чудесного вознесения на небо".
Между тем толпа все более и более надвигалась на него, окружая
тесным кольцом. Чернокожие падали перед ним ниц, вопили, дотрагивались
до него руками. Хорошо еще, что им пришло в голову на славу
попотчевать божество, поставив перед ним кислое молоко, толченый рис и
мед. Добрый малый, легко мирившийся со всем, с величайшим аппетитом
уничтожил предло женное ему угощение, показав своим поклонникам, как
едят в торжественных случаях боги.
Когда наступил вечер, жрецы взяли его почтительно под руки и
отвели в хижину, обвешанную кругом талисманами. Входя туда, Джо не без
тревоги бросил взгляд на кучу костей, наваленных вокруг этого
святилища. Когда его заперли в священной хижине, он мог спокойно
обдумать свое положение. Весь вечер и часть ночи до него доносились
праздничные песни, бой барабанов, лязг железа - звуки, вероятно, очень
приятные для ушей африканцев. Под аккомпанемент этой музыки вокруг
священной хижины шли бесконечные танцы. Негры хором вопили, горланили,
производили судорожные телодвижения, корчили ужаснейшие гримасы. Джо
слышал этот оглушительный шум, проникавший через стены тростниковой
хижины. Быть может, при других обстоятельствах Джо и понравились бы
устроенные в честь его празднества, но тут его вскоре стали мучить
довольно неприятные размышления. Как он ни старался смотреть на вещи с
лучшей стороны, мысль, что он затерян в этой неведомой стране, среди
дикарей, казалась ему нелепой и грустной. Немногие из
путешественников, которые отважились проникнуть в эти места,
благополучно вернулись на родину. Да и можно ли довериться чувствам
толпы, поклоняющейся ему? Он уже имел случай убедиться, как
непостоянны и непрочны блеск и величие. Он задавал себе вопрос, не
дойдет ли в конце концов обожание до того, что его просто захотят
съесть.
Несмотря на эту мало приятную перспективу, усталость после
нескольких часов грустных размышлений все-таки взяла свое, и Джо
довольно крепко заснул. Он проспал бы до утра, если бы вдруг его не
разбудило ощущение откуда-то появившейся сырости. Вскоре в хижине
появилась вода, быстро поднявшаяся ему до пояса.
- Что такое? - громко проговорил он.- Наводнение, ливень, пытка?
Ну, уж во всяким случае я не стану ждать, пока вода поднимется мне до
горла.
И, плечом вышибив стену, Джо очутился... Да где же?- В самом
озере! Острова как не бывало. За ночь он погрузился в воду, и на его
месте было необъятное озеро.
"Плохой край для земледельцев",- подумал про себя Джо и, взмахнув
руками, снова пустил в ход свое искусство пловца.
Джо освободился из плена благодаря явлению, не редкому на озере
Чад. Не один из его островов, казалось бы, прочных, как скала, исчез
таким образом, и прибрежным племенам время от времени приходилось
давать приют тем несчастным жителям исчезнувшего острова, которым
удавалось спастись от страшной катастрофы.
Джо не знал этой местной особенности, но не преминул
воспользоваться ею. Заметив какую-то носящуюся по воде лодку, он
сейчас же взобрался в нее. Лодка эта, как оказалось, была грубо
выдолблена из древесного ствола. К счастью, в ней нашлась пара
примитивных весел, и Джо поплыл, пользуясь довольно быстрым течением.
- Ну, теперь надо ориентироваться,- проговорил он.- На помощь мне
придет полярная звезда. Она ведь свое дело знает, всем указывает путь
на север, так не откажет и мне.
К великому своему удовольствию, он убедился, что течение как раз
и несет его к северному берегу озера, и отдался на его волю. Около
двух часов ночи он пристал к мыску, поросщему таким колючим
тростником, что он не мог прийтись по вкусу даже философу. Но на
берегу, как будто нарочно для того, чтобы дать ему приют, росло
одинокое дерево. Джо для большей безопасности взобрался на него и не
то чтобы заснул, а скорее продремал там до рассвета.
Как всегда в экваториальных странах, день наступил сразу; Джо
бросил взгляд на дерево, служившее ему убежищем ночью. Ему
представилось такое неожиданное зрелище, что он остолбенел. Ветви
дерева, где он провел ночь, были буквально унизаны змеями и
хамелеонами. Из-за них почти не видно было листвы. Можно было
подумать, что это дерево новой породы, на котором произрастают
пресмыкающиеся. Под первыми лучами солнца все это принялось ползать и
извиваться. Ужас, смешанный с отвращением, охватил Джо, и он мигом
спрыгнул на землю.
- Вот уж чему никто не захочет поверить! - пробормотал он.
Он не знал, что Фогель в своих последних письмах писал об этом
особом свойстве берегов озера Чад: они кишмя кишат земноводными,
которые нигде в мире не водятся в таком количестве.
После этого происшествия Джо решил впредь быть осторожнее, а
затем, ориентируясь по солнцу, зашагал на северо-восток. Дорогой он
самым старательным образом избегал хижин,- лачуг, шалашей - словом,
всех тех мест, где он мог бы натолкнуться на представителей
человеческой породы.
Часто смотрел он вверх, все надеясь увидеть "Викторию". Хотя его
поиски в течение целого дня и оказались тщетными, тем не менее
уверенность, что доктор не может его покинуть, ничуть не поколебалась
в нем. Надо было иметь сильный характер, чтобы так философски
относиться к своему положению. К усталости присоединился голод: ведь
кореньями и сердцевиной растений, таких как "меле" или плоды
думпальмы, сыт не будешь. По приблизительному подсчету Джо, он прошел
все-таки за этот день к западу миль тридцать. Все его тело было
исцарапано колючим тростником, мимозами и акациями; окровавленные ноги
давали о себе знать жестокой болью. Наконец, с наступлением вечера Джо
мог дать отдых измученным ногам. Он решил сделать привал на самом
берегу озера. Здесь его ждала новая напасть - мириады насекомых. Мухи,
москиты, муравьи в полдюйма длиной буквально покрывают в этих местах
всю землю. Через два часа не оставалось уже ни клочка той жалкой
одежды, которая еще была на Джо,- насекомые все пожрали. То была
ужасная ночь: несмотря на усталость, несчастный путник ни на минуту не
мог сомкнуть глаз. В кустах ревели кабаны, дикие буйволы, а в воде -
ажубы, разновидность ламантинов, этих свирепых животных. Кругом, среди
ночного мрака, в кустах и водах озера раздавался концерт хищных
зверей. Джо не смел пошевельнуться. Как ни был он терпелив и стоек, но
свое положение выносил с трудом.
Наконец, настал день. Джо проворно вскочил. Можно представить
себе его отвращение, когда он увидел, что за поганая тварь провела
подле него всю ночь. Это была жаба, да еще какая жаба! Величиной
дюймов в пять, безобразная, отталкивающая, она уставилась на него
большими круглыми глазами. Джо отвернулся от нее с отвращением,
которое подстегнуло его: он с новыми силами помчался к озеру
освежиться. Купанье несколько успокоило мучительный зуд, и он, пожевав
листьев, снова упрямо пустился в путь. Джо не знал, какая сила гонит
его, но чувствовал в себе присутствие этой силы, не дававшей ему
впадать в отчаяние. Между тем его начинал терзать страшнейший голод.
Желудок не так безропотно, как его хозяин, покорялся свой участи, и
Джо, сорвав стебель лианы, подтянул себе потуже живот. Хорошо еще, что
жажду он мог утолять на каждом шагу, и, вспоминая муки, перенесенные в
пустыне, он находил уже счастьем то, что не страдает от недостатка
воды.
"Где же может быть "Виктория"? - все спрашивал он себя.- Ветер
дул с севера, и она должна была возвратиться к озеру. Конечно, мистеру
Самуэлю необходимо было заняться восстановлением е равновесия, но для
этого довольно было и вчерашнего дня. Значит, возможно, что сегодня...
Но все-таки будем действовать так, как будто совсем нет надежды ее
увидеть. В сущности, если я доберусь до какого-нибудь большого города
на берегу озера, то попаду в такое же положение, в каком бывали те
путешественники, о которых нам не раз рассказывал доктор. Почему же
мне не выпутаться из беды как делали те? Ведь вернулись же некоторые
из них на родину, черт возьми! Ну, смелей вперед!"
Разговаривая так с самим собой, отважный Джо все шагал да шагал и
неожиданно посреди леса наткнулся на толпу дикарей. К счастью, он
успел вовремя остановиться, и его не заметили. Негры были заняты
смазыванием своих стрел ядовитым соком молочая. Это весьма важное для
местных племен занятие обставляется у них очень торжественно.
Джо, затаив дыхание, забился в чащу, но вдруг, подняв глаза, он в
просвете листвы увидел "Викторию". Подумать только: "Викторию"! Она
неслась к озеру всего в каких-нибудь ста футах над ним. А бедняга не
мог ни крикнуть, ни показаться!
Глаза его застилало влагой, но это были не слезы отчаяния, а
слезы благодарности: доктор ищет его, доктор не покинул его. Ему
пришлось повременить, пока убрались чернокожие. Наконец они ушли, и он
вышел из своего убежища и помчался к озеру.
Но, увы, "Виктория" уже исчезла вдали. Джо решил, что она
непременно вернется, и стал ждать. И она действительно появилась
снова, но восточнее. Джо бросился бежать, он кричал изо всех сил, он
размахивал руками... Все было напрасно. Сильнейший ветер уносил
"Викторию" с непреодолимой быстротой.
Впервые несчастный Джо пал духом. Ему казалось, что он погиб.
Решив, что доктор улетел окончательно, бедняга уже не был в силах ни
надеяться на что-либо, ни строить какиелибо планы. В каком-то безумном
состоянии, с окровавленными ногами, с ноющим от боли телом, шел он
целый день и часть ночи. Порой ему приходилось даже тащиться ползком.
Он чувствовал, что силы вот-вот покинут его и останется одно: умереть.
Бредя таким образом, он попал в болото, но не сразу это заметил, так
как была уже ночь. Вдруг он свалился в вязкую грязь и, несмотря на все
свои отчаянные усилия, почувствовал, что мало-помалу трясина
засасывает его. Еще несколько минут - и он увяз по пояс.
"Вот она, смерть! И какая ужасная смерть!"- пронеслось в его
мозгу. И он стал еще яростнее бороться, пытаясь высвободиться из
засасывающей его топи, но лишь все глубже и глубже уходил в нее. А
кругом - ни единого деревца, ни даже тростника, за который можно было
бы ухватиться. Он закрыл глаза.
- Доктор, доктор! Ко мне!- закричал он. Но его отчаянный,
одинокий крик затерялся среди ночного мрака.
На горизонте что-то виднеется.- Толпа арабов.- Погоня.- "Это он!" -
Падение с лошади.- Задушенный араб.- Выстрел Кеннеди.- Маневр.-
Похищение на лету.- Джо спасен!
Кеннеди снова занял свой наблюдательный пост в корзине "Виктории"
и не переставал самым внимательным образом следить за горизонтом.
Через некоторое время, повернувшись к доктору, он сказал:
- Если не ошибаюсь, вон там что-то движется, но пока невозможно
определить, что именно-люди или животные. Во всяком случае, они
здорово мечутся, и поднимают целое облако пыли.
- Уж не смерч ли это опять? Как бы он еще не отбросил нас к
северу,- проговорил Самуэль, вставая, чтобы лучше видеть то, что
происходило у горизонта.
- Не думаю, Самуэль,- отозвался Кеннеди.- По-моему, это стадо
газелей или диких быков.
- Может быть, и так. Дик, но это скопище находится от нас на
расстоянии девяти или десяти миль, и даже в подзорную трубу я пока
ничего не в состоянии рассмотреть.
- Во всяком случае, Самуэль, я не спущу глаз с горизонта: там
творится что-то необычайное, я просто заинтригован. Знаешь, это
напоминает маневры кавалерии. Ну вот, видишь, я не ошибся: конечно,
это всадники. Взгляни-ка!
Доктор принялся внимательно смотреть в указанном направлении.
- Да, ты, кажется, прав,- сказал он через некоторое время.- Это
отряд арабов, или тиббу. Движется он в том же направлении, что и мы.
Но так как "Виктория" несется быстрее, то мы легко их нагоним. Через
полчаса всадники будут нам видны как на ладони, и тогда мы решим, что
нам делать.
Кеннеди снова взялся за подзорную трубу и стал внимательно
наблюдать. Теперь всадники были видны яснее. Некоторые из них
отделились от общей массы.
- Знаешь,- заговорил он,- это или маневры, или охота. Всадники
эти кого-то преследуют. Очень хотелось бы знать, в чем тут дело.
- Потерпи, Дик, мы скоро их не только догоним, но даже перегоним,
если они будут продолжать двигаться по тому же направлению. Мы ведь
несемся со скоростью двадцати миль в час, а ведь ни одна лошадь не в
состоянии мчаться с такой быстротой.
Кеннеди опять принялся наблюдать и через несколько минут заявил:
- Это арабы, и скачут они во весь опор. Теперь я прекрасно все
вижу. Их человек пятьдесят. Вон как развеваются от ветра их бурнусы!
Это кавалерийское учение, что ли. В ста шагах впереди скачет, должно
быть, предводитель этого отряда, а все остальные мчатся вслед за ним.
- Во всяком случае. Дик, кто бы они ни были, бояться нам их
нечего, а если понадобится, я в мгновение ока поднимусь ввысь,- сказал
доктор.
- Постой, постой, Самуэль! Тут происходит что-то странное -
сказал Дик через некоторое время.- Хорошенько не могу понять, в чем
тут дело. Они несутся врассыпную и изо всех сил; по-моему, это не
маневры, а скорей преследование.
- Ты уверен в этом, Дик?
- Вполне. Нет, я не ошибаюсь! Это, очевидно, охота, но охота за
человеком. Не за предводителем они скачут, а ловят беглеца.
- Беглеца?- с волнением повторил Самуэль.
- Да.
- Так не надо терять их из виду. Будем ждать! - нервно проговорил
доктор.
Как ни бешено мчались всадники, но "Виктория" через тричетыре
мили нагнала их.
- Самуэль!-закричал Кеннеди дрожащим голосом.
- Что с тобой, Дик?
- Неужели это галлюцинация? Да возможно ли это?
- Что ты хочешь сказать?
- Подожди!
И охотник, быстро протерев стекла подзорной трубы, снова принялся
смотреть в нее.
- Ну, что? - спросил доктор.
- Это он, Самуэль!
- Он?!- крикнул доктор.
Слово "он" все сказало. Называть имя было излишне.
- Он. Верхом. Скачет меньше чем в ста шагах от своих врагов.
Спасается от них бегством.
- Конечно, это Джо,- подтвердил, бледнея, доктор.
- Он так мчится, что не может видеть нас, Самуэль.
- Нет, он нас увидит,- возразил Фергюссон, ослабляя пламя
горелки.
- Но как?
- Через пять минут мы будем в пятидесяти футах от земли, а через
пятнадцать спустимся к нему.
- Надо предупредить его ружейным выстрелом,- предложил Дик.
- Нет, ведь повернуть он все равно не может, он отрезан.
- Что же делать?
- Ждать.
- Ждать! А арабы?
- Мы их догоним! Мы их опередим! Осталось две мили, да и того
меньше. Только бы лошадь Джо выдержала!
- Ай-ай-ай!- закричал Дик.
- Что такое?
Крик отчаяния вырвался у Кеннеди, когда он увидел Джо на земле;
его загнанная вконец лошадь валялась тут же.
- Джо заметил нас! - крикнул доктор.- Поднимаясь с земли, он
сделал нам знак.
- Но ведь арабы сейчас захватят его! Чего он ждет? Ах, молодчина!
Ура!- закричал охотник, не в силах более сдерживаться.
Упав, Джо моментально вскочил на ноги и в тот миг, когда самый
прыткий из всадников бросился к нему, отпрянул от него в сторону, как
пантера. Еще мгновение - и он уже был на крупе лошади араба. Схватив
врага за горло своими сильными руками, своими стальными пальцами, Джо
задушил его, сбросил на песок и снова бешено помчался вперед...
Громкий вопль вырвался у всадников. Они еще с большей яростью
устремились за беглецом и, увлеченные преследованием, ке замечали
"Виктории", а она теперь находилась всего в какихнибудь пятистах футах
от них и меньше чем в тридцати от земли.
Один из всадников уже догоняет Джо и вот-вот пронзит его копьем,
но у Кеннеди зоркий глаз и твердая рука: он выстрелом сваливает араба
на песок.
Джо даже не оборачивается на звук выстрела. Часть отряда, увидев
"Викторию", спешивается и падает ниц перед нею, а другая продолжает
преследование.
- Но что же Джо? - кричит Кеннеди.- Он и не думает
останавливаться?
- Джо поступает гораздо умнее,- отозвался доктор,- я понял его:
он скачет в том же направлении, куда несется "Виктория", и полагается
на нашу сметку. Ну и молодчина! Мы вырвем его из-под носа у этих
арабов! Ведь до него осталось не больше двухсот шагов.
- Что же теперь делать? - спросил Кеннеди.
- Отложи в сторону свое ружье.
- Есть! - отозвался охотник.
- Можешь ли ты сдержать полтораста фунтов балласта?
- Смогу даже больше.
- Хватит и этого.
И Фергюссон тут же нагрузил своего друга мешками с балластом.
- Теперь, Дик, стань позади и будь готов сразу сбросить весь этот
балласт,- проговорил он.- Но заклинаю тебя сделать это не раньше, чем
я прикажу.
- Будь спокоен!
- Иначе мы можем упустить Джо, и тогда он погиб.
- Положись на меня!
В это время "Виктория" была почти над головами всадников,
несшихся во весь опор вслед за Джо. Доктор стоял в передней части
корзины, развернув шелковую лестницу и готовый в любую минуту сбросить
ее. Джо все продолжал скакать футах в пятидесяти от своих
преследователей. Но вот "Виктория" обгоняет всадников...
- Внимание! - говорит Самуэль.
- Готов! - отзывается Дик.
- Джо! Берегись! - кричит доктор зычным голосом, бросая
лестницу, которая, коснувшись земли своими перекладинами,
поднимает облако пыли.
Услышав голос Фергюссона, Джо, не замедляя бега лошади,
оборачивается, лестница приближается к нему, и в то самое мгновение,
когда он в нее вцепляется, доктор кричит Кеннеди:
- Бросай!
- Есть!
И "Виктория", освобожденная от балласта, весившего больше, чем
Джо, в один миг поднимается на полтораста футов ввысь.
Несмотря на то, что "Викторию" сильно качает, Джо крепко держится
за лестницу. Когда шар приходит в более спокойное состояние, Джо
делает неописуемый жест в сторону арабов, затем, карабкаясь по
лестнице с ловкостью акробата, добирается до друзей, и те хватают его
в свои объятия.
Внизу арабы вопят от изумления и бешенства: воздушное чудовище на
лету вырвало из их рук беглеца и быстро уносит его вдаль...
- Мистер Самуэль! Мистер Дик! - только и сказал Джо. Он изнемог
от усталости, от волнения и лишился чувств.
- Спасен! Спасен! - не помня себя, кричал Кеннеди.
- Ну, Конечно! - отозвался доктор, к которому уже успело
вернуться его невозмутимое самообладание.
Джо был почти голый. Окровавленные руки, ссадины и синяки,
покрывавшие его тело, говорили о перенесенных им муках. Фергюсон
перевязал его раны и вместе с Диком уложил его под тент.
Вскоре Джо очнулся и попросил стаканчик водки. Доктор не считал
нужным отказать ему в этом. Ведь Джо требовал особого подхода, и
лечить его надо было не так, как других. Выпив водки, он крепко пожал
руки обоим друзьям и собрался было уже рассказать о пережитых им
злоключениях, но ему не разрешили агого сделать. Он не замедлил крепко
заснуть, в чем, конечно, очень нуждался.
"Виктория" же, несколько уклонившись на запад, снова понеслась,
подхваченная сильнейшим ветром, над окраиной пустыни, заросшей в этих
местах колючим кустарником, над пальмами оазисов, согнутыми ураганом
или вырванными с корнем. К вечеру сделав около двухсот миль от места
похищения Джо, она достигла 10o долготы.
Полет к западу.- Пробуждение Джо.- Его упрямство.- Конец
его истории.- Тажелель.- Беспокойство Кеннеди.- Полет
на север.- Ночь близ Агадеса.
К вечеру ветер стих, и "Виктория" спокойно простояла всю ночь,
зацепившись якорем за вершину большого сикомора. Доктор и Кеннеди
поочередно несли вахту, а Джо проспал богатырским сном целые сутки.
Это именно то лекарство, какое ему нужно,- заметил Фсогюссон, его
излечит сама природа.
С рассветом порывистый ветер усилился, и "Викторию" сначала
бросало то к северу, то к югу, пока, наконец, не понесло к западу.
Доктор определил по карте, что они проносятся над царством Дамергу -
холмистым, очень плодородным краем, население его жило в легких,
сплетенных из тростника хижинах. В полях мелькали многочисленные
скирды хлеба. Все они были поставлены на невысокие подпорки, вероятно
для того, чтобы предохранить их от полевых мышей и термитов. Вскоре
аэронавты увидели город Зиндер. Его легко можно было узнать по
обширной площади, где происходили казни. В центре площади возвышалось
"дерево смерти". Под ним все время дежурил палач. И стоило кому-нибудь
пройти под тенью этого страшного дерева как его немедленно вздергивали
на виселицу.
Кеннеди взглянул на компас и с некоторым беспокойством заметил:
- А нас опять относит к северу.
- Ну что ж из этого? - отозвался доктор.- Если "Виктория" занесет
нас в Тимбукту, жаловаться не придется. Никогда подобное путешествие
не совершалось в лучших условиях.
- И при лучшем состоянии здоровья путников,- докончил Джо,
поднимая край тента и высовывая оттуда свою славную улыбающуюся
физиономию.
- А! Вот, наконец, проснулся наш храбрый друг, наш спаситель! -
закричал охотник.- Ну, как ты себя чувствуешь, Джо?
- Вполне нормально, мистер Кеннеди, вполне нормально! Кажется,
никогда лучше себя и не чувствовал. Ничто ведь не может подбодрить
человека так, как подобная увеселительная прогулочка после купанья в
озере Чад! Не так ли, мистер Самуэль?
- Славный ты человек! - сказал Фергюссон, крепко пожимая ему
руку.- Сколько тревоги и мучений ты нам доставил!
- А вы думаете, что я на ваш счет был спокоен, что ли? Можете
гордиться тем, что заставили меня просто дрожать от страха за вас.
- Вот и пойми его! Как это он все повернул.
- Вижу, что падение в озеро нисколько не изменило нашего Джо,-
заметил Кеннеди.
- Ты, друг мой, проявил великую самоотверженность,- продолжал
доктор,- ты спас нас: ведь "Виктория" падала в озеро, и оттуда никто
не мог бы ее извлечь.
- Подумаешь, если я кубарем полетел в воду, так что из этого?
Какая тут самоотверженность - разве я этим не спас и себя самого? Ведь
вот теперь мы все трое здесь в добром здоровье! Значит, нам не в чем
упрекать друг друга.
- Нет! С этим малым никогда не сговоришься! - воскликнул Кеннеди.
- Лучший способ сговориться со мной - это никогда не по минать
того, что было,- заявил Джо.- Что сделано, то сделано. Хорошо ли,