Люди и животные были совершенно здоровы. Мистер Юп, правда, оказался мерзляком, и ему пришлось сшить ватный халат. Но это был единственный недостаток честного оранга. Из него выработался образцовый слуга — ловкий, услужливый, исполнительный, неутомимый и… неболтливый.
   — Что ж тут удивительного, — сказал как-то Пенкроф, — что Юп — примерный слуга: ведь у него не две, а четыре руки!
   В продолжение семи месяцев, истекших со времени последней экспедиции, таинственный покровитель острова ничем не выдавал своего присутствия.
   Впрочем, колония ни разу за это время и не нуждалась в его помощи.
   Сайрус Смит обратил внимание на то, что ни Топ, ни Юп больше не подходили к колодцу и не проявляли необъяснимого беспокойства.
   Но это не утешало инженера. Не получив ключа к разгадке тайны, он не мог успокоиться.
   Наконец зима прошла. Первые весенние дни ознаменовались событием, которое могло иметь важные последствия.
   7 сентября Сайрус Смит, посмотрев на вершину горы Франклина, заметил, что над ней вьётся лёгкий дымок…

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

Пробуждение вулкана. — Весна. — Возобновление работ. — Вечер 15 октября. — Телеграмма. — Вопрос. — Ответ. — Скорее в кораль! — Записка. — Добавочный провод. — Базальтовый берег. — Прилив. — Отлив. — Пещера. — Ослепительный свет.
   Колонисты, которым инженер сообщил эту новость, бросили работу и пошли смотреть на вершину горы Франклина.
   Вулкан проснулся, и первые струи дыма пробились через отложения на дне его кратера. Но вызовет ли подземный огонь извержение? На этот вопрос никто не мог ответить.
   Извержение вулкана не грозило опасностью всему острову. Потоки лавы уже однажды заливали его — об этом свидетельствовали склоны горы Франклина, — но это не помешало бурному расцвету флоры в южных частях острова. Самая форма кратера, с выемкой на северном склоне, казалось, предохраняла от извержения южные, плодородные части острова.
   Но, разумеется, не было твёрдой уверенности, что при новом извержении лава потечёт теми же путями. Часто бывает, что при возобновлении деятельности вулканов старые кратеры остаются бездействующими и вместо них открываются новые. Такие случаи бывали и в Старом, и в Новом Свете при извержении вулканов Этна, Попокатепетль, Орисаба. Достаточно было произойти землетрясению — явлению, часто сопутствующему вулканическим извержениям, — чтобы внутреннее строение горы изменилось и лава потекла новыми путями.
   Сайрус Смит поделился своими мыслями с товарищами, ничего не утаивая от них.
   В конце концов, предотвратить событие было невозможно. Гранитный дворец, если только землетрясение не разрушит его, казался вне опасности. Но зато коралю угрожала гибель, если новый кратер откроется на южном склоне горы Франклина.
   С этого дня вершина горы всё больше окутывалась дымом. Столбы дыма росли в вышину и ширину, но пока что они не окрашивались ещё отблесками пламени. Подземный огонь ещё был сосредоточен внутри горы и не вырывался на поверхность.
   С наступлением весны работа закипела. Колонисты спешили с постройкой корабля. Чтобы ускорить распилку, Сайрус Смит поставил гидравлическую пилу, освободившую колонистов от медленной и утомительной работы. Устройство этого приспособления было скопировано с кустарных гидравлических лесопильных установок Норвегии: при помощи колёса, двух цилиндров и блоков, приводимых в движение силой падающей воды, брёвнам сообщалось движение по горизонтали, а пиле — по вертикали. Несмотря на простоту устройства, машина работала великолепно.
   В конце сентября на стапелях верфи высился уже весь остов судна, которому предполагалось придать оснастку шхуны. Узкая в своей передней части и широкая в кормовой, шхуна обещала быть устойчивым судном, способным при нужде выдержать долгий морской переход.
   Обшивка бортов, настилка палубы и вся отделка судна должны были отнять ещё много времени. К счастью, колонистам удалось спасти почти все железные части с погибшего пиратского брига, и кузнецам не пришлось изготовлять гвоздей и болтов. Зато плотникам дела было хоть отбавляй.
   Во время жатвы пришлось на неделю приостановить постройку. Убрав хлеб и овощи и сложив новые запасы в кладовые Гранитного дворца, колонисты вернулись на верфь и всё своё время отдали постройке шхуны.
   К вечеру колонисты буквально выбивались из сил. Чтобы не терять понапрасну времени, они изменили часы своих трапез: обедали в полдень, а ужинать садились только тогда, когда исчезали последние лучи солнца. После ужина они спешили улечься спать.
   Только изредка, если разговор, начавшийся за ужином, касался какой-нибудь особо интересной темы, колонисты укладывались спать несколько позже обычного часа. Любимой темой таких разговоров стали мечты о том скором времени, когда шхуна будет готова и на ней можно будет совершить поездку в цивилизованные страны. Однако никому не хотелось расстаться навсегда с этой колонией, достигшей процветания ценой стольких трудов. Все считали, что связь с Америкой даст мощный толчок дальнейшему развитию колонии.
   Пенкроф и Наб в особенности мечтали жить и умереть на острове Линкольна.
   — Герберт, — спрашивал моряк, — ты не изменишь нашему острову?
   — Никогда, Пенкроф, если ты останешься на нём!
   — Во мне-то можешь не сомневаться! Ты останешься на родине, женишься там, а потом приедешь на остров с женой и маленькими детьми. Я буду ждать тебя и обещаю тебе вырастить из твоих детей храбрых моряков!
   — Согласен, — рассмеялся покрасневший Герберт.
   — А вы, мистер Смит, — продолжал восторженный моряк, — вы станете губернатором острова! Сколько жителей он может прокормить? Тысяч десять, не меньше!
   Пенкроф заражал других колонистов своими мечтами, и в конце концов и журналист договорился до того, какой чудесной газетой будет его «Линкольнский вестник»!
   Молчаливый Айртон также хранил мечту о встрече с Гленарваном: бывший преступник хотел доказать, что он искупил свою вину.
   Кто знает, может быть, и Топ и Юп также строили втихомолку планы на будущее?..
   15 октября вечером дружеская беседа затянулась дольше обычного. Было уже девять часов вечера. С трудом подавляемые зевки указывали на то, что час сна уже наступил. Пенкроф первым встал из-за стола и направился в спальню, как вдруг электрический звонок в большом зале резко зазвенел.
   Все колонисты были на месте: Сайрус Смит, Гедеон Спилет, Герберт, Айртон, Наб, Пенкроф. Следовательно, в корале никого не могло быть.
   Сайрус Смит вскочил. Его примеру последовали остальные. Никто не верил своим ушам.
   — Что это значит? — воскликнул Наб. — Не иначе, как сам чёрт позвонил нам!..
   Никто не ответил ему.
   — Небо было вечером предгрозовым, — сказал Герберт. — Атмосфера насыщена электричеством. Может быть, это…
   Герберт не окончил фразы, так как инженер отрицательно покачал головой.
   — Подождём, — сказал Гедеон Спилет. — Если это был сигнал, то тот, кто его давал, повторит его.
   — Но кто же это может быть? — воскликнул Наб.
   — Ясно, кто, — ответил Пенкроф. — Тот, кто…
   Слова моряка были прерваны новым резким звонком. Сайрус Смит подошёл к аппарату и послал в кораль следующую телеграмму:
    «Что вам угодно?»
   Через несколько секунд приёмник отстукал ответ:
    «Немедленно приходите в кораль».
   — Наконец-то! — воскликнул Сайрус Смит.
   Да, наконец-то тайна должна была раскрыться! Нервы колонистов были так взвинчены, что от усталости не осталось и следа, сна как не бывало. Без слов они мгновенно собрались в дорогу и через несколько секунд уже очутились у подножия Гранитного дворца. Только Топ и Юп остались дома. Они не были теперь нужны колонистам.
   Ночь была непроглядно тёмной. Молодой месяц закатился вместе с солнцем. Как правильно отметил Герберт, небо было предгрозовым — тяжёлые тучи низко нависли над землёй, не оставляя ни единого просвета. Изредка на горизонте мелькали зарницы. Видимо, на остров надвигалась гроза.
   Но никакая темнота, никакая гроза не могли остановить колонистов. Они хорошо знали дорогу в кораль. Перейдя по мосткам на правый берег реки Благодарности, они углубились в лес.
   Охваченные сильным волнением, путники быстрыми шагами продвигались вперёд. Все были в полной уверенности, что наконец теперь узнают разгадку этой тайны, так долго мучившей их, узнают имя своего благодетеля и покровителя, столько раз приходившего к ним на помощь, такого великодушного и такого могущественного! Узнают, каким образом он всегда был в курсе всех их планов и решений, каким образом он всегда вовремя оказывался в нужном месте!..
   Погружённые каждый в свои мысли, колонисты, сами того не замечая, все ускоряли шаг. Под сводом деревьев темень стояла такая, что даже дороги не было видно. Ни один звук не нарушал мёртвой тишины. Четвероногие и пернатые обитатели леса, чувствуя приближение грозы, притаились в своих логовищах и гнёздах. Ни один листок не шевелился на деревьях в душном безветрии. Только шум шагов колонистов глухо отдавался в лесу.
   За первые четверть часа ходьбы молчание было нарушено только замечанием Пенкрофа:
   — Следовало бы захватить фонарь.
   И ответом инженера:
   — Возьмём фонарь в корале.
   Сайрус Смит и его товарищи вышли из Гранитного дворца в двенадцать минут десятого. В сорок пять минут десятого они прошли три из пяти миль, отделяющих Гранитный дворец от кораля.
   Зарницы сверкали на тёмном небе всё чаще и чаще. Где-то в отдалении глухо зарокотал гром. Гроза, очевидно, приближалась и скоро должна была разразиться. Атмосфера стала удушливой.
   Колонисты, словно подталкиваемые непреодолимой силой, скорее бежали, чем шли.
   В четверть одиннадцатого при яркой вспышке молнии совсем близко зачернела ограда кораля. Не успели колонисты войти в ворота, как над самой их головой раздался страшный раскат грома.
   Колонисты бегом пересекли двор и остановились у дверей домика.
   Вполне возможно было, что неизвестный ждал их там, так как он телеграфировал из кораля. Однако в окнах домика не было света.
   Инженер постучал в дверь.
   Ответа не было.
   Сайрус Смит открыл дверь, и колонисты вошли в комнату.
   Там царил глубокий мрак.
   Пенкроф высек огонь, и через секунду фонарь осветил все углы комнаты.
   В ней никого не было. Все вещи стояли на своих местах, в том же порядке, в каком их оставили в последний приезд колонисты.
   — Неужели мы стали жертвой галлюцинации? — пробормотал Сайрус Смит.
   Нет, это было невозможно! Телеграф ясно передал:
    «Немедленно приходите в кораль».
   Инженер подошёл к столику, на котором стояли приёмный и передающий аппараты. Здесь также всё было в полном порядке.
   — Кто последним приезжал в кораль? — спросил инженер.
   — Я, мистер Смит! — ответил Айртон.
   — Когда вы здесь были?
   — Четыре дня тому назад.
   — Глядите, на столе записка! — воскликнул Герберт.
   В записке было написано по-английски:
    «Идите вдоль нового провода».
   — В дорогу! — воскликнул Сайрус Смит, поняв, что телеграмма была отправлена не из кораля, а из конечного пункта новой линии, присоединённой к старой и связавшей таинственное убежище непосредственно с Гранитным дворцом.
   Наб взял зажжённый фонарь, и все вышли из домика.
   Гроза бушевала с ужасающей силой. Интервалы между вспышкой молнии и раскатами грома становились всё короче. Вскоре гром загремел не утихая. При вспышках молнии видна была верхушка горы Франклина, окутанная густым облаком дыма.
   Во дворе кораля новой проводки колонисты не нашли, но, выйдя за ворота, инженер увидел при свете молнии, что от изолятора первого же телеграфного столба к земле спускается провод.
   — Вот он! — воскликнул инженер.
   Провод тянулся по земле, но благодаря изолирующей оболочке передача тока осуществлялась беспрепятственно. Извиваясь между деревьями, провод вёл на запад.
   — Вперёд! — сказал Сайрус Смит.
   То освещая дорогу фонарём, то вглядываясь в неё при блеске молнии, колонисты быстро зашагали вдоль провода.
   Гром грохотал теперь с такой силой и так часто, что немыслимо было разговаривать. Впрочем, колонистам было не до разговоров. Все их помыслы были устремлены к тому, что их ждало в конце пути.
   Колонисты взобрались на холм, отделяющий долину кораля от долины реки Водопада, спустились по его склону и перешли вброд эту реку в самой узкой её части. Провод шёл то по земле, то по нижним ветвям деревьев и всё время указывал им путь.
   Инженеру почему-то казалось, что таинственное убежище находится в глубине долины реки Водопада, но его предположение оказалось ошибочным.
   Пришлось снова взбираться на склон юго-западного отрога горы Франклина и спуститься на бесплодную равнину, оканчивающуюся базальтовыми скалами.
   Время от времени то один, то другой колонист нагибался и рукой нащупывал провод. Но сомнений не было — телеграфная линия вела прямо к морю. Очевидно, там, внутри какой-нибудь скалы, таилось это загадочное жилище, которое до сих пор так безуспешно разыскивали колонисты.
   Небо было всё в огне. Молния сверкала за молнией. Несколько раз они ударяли в вершину кратера и исчезали в густом облаке дыма. В такие минуты казалось, что гора мечет пламя.
   Около одиннадцати часов колонисты подошли к обрывистому берегу. Поднялся сильный ветер. Пятьюстами футами ниже ревел океан, с грохотом налетая на острые скалы.
   Сайрус Смит высчитал, что маленький отряд находится примерно в полутора милях от кораля. В том месте, где они остановились, провод уходил вниз по крутому скату скалы.
   Колонисты стали спускаться, рискуя каждую минуту быть раздавленными или увлечёнными в море обвалом камней. Этот спуск, особенно в темноте, был чрезвычайно опасным. Но они не думали об опасности. Они не владели больше собой. Тайна влекла их к себе с такой же силой, с какой магнит притягивает железо.
   Не замечая опасности, они спускались по скату, который и днём был головоломным. Камни осыпались под их ногами, обрушивались им вслед. Сайрус Смит шёл впереди, Айртон замыкал шествие. Двигались то гуськом, то ползли, порой приходилось скользить по гладкому скату, судорожно цепляясь за малейшую неровность. Потом все снова поднимались на ноги и продолжали следовать за проводом.
   Наконец провод круто повернул в утёсы, врезавшиеся в океан и, очевидно, заливаемые водой во время больших приливов. Колонисты дошли до самого подножия базальтовой стены.
   Провод тянулся здесь вдоль узкого уступа, едва возвышающегося над морем. Колонисты вступили на этот уступ, но не прошли они и сотни шагов по его некрутому склону, как провод ушёл в воду.
   Колонисты, недоумевая, остановились как вкопанные.
   Крик разочарования, почти отчаяния вырвался из их грудей. Неужели нужно будет нырнуть в воду и искать там подводную пещеру? В том состоянии величайшего возбуждения, в каком они находились сейчас, они способны были и на это.
   Но инженер остановил их.
   Повернув обратно, он повёл их к более широкому уступу и там сел на обломок скалы.
   — Подождём здесь, — сказал он. — Когда начнётся отлив, путь будет снова открыт.
   — Почему вы так думаете? — спросил Пенкроф.
   — Он не стал бы звать нас, если бы жилище его было недосягаемо.
   В голосе Сайруса Смита звучала такая уверенность, что никто не решился возражать. Впрочем, рассуждение инженера было вполне логичным. Очевидно, действительно в скале существовало отверстие, выходящее на поверхность воды при отливе и скрытое волнами при приливе.
   Ждать нужно было несколько часов. Колонисты провели их в полном молчании. Начавшийся дождь заставил их искать убежища под навесом скалы. Дождь всё усиливался, пока не превратился в сплошной ливень. Эхо повторяло раскаты грома.
   Волнение колонистов достигло предела. Тысячи странных предположений, фантастических надежд теснились в их умах при мысли о скорой встрече с загадочным гением-покровителем острова.
   В полночь Сайрус Смит взял фонарь и спустился по уступу к месту, где провод исчезал в волнах. Отлив начался уже часа полтора тому назад.
   Инженер не ошибся в своих расчётах. Убывающая вода уже обнажила верхний свод широкого отверстия в скале. Провод под прямым углом уходил в него.
   Сайрус Смит вернулся к своим спутникам и просто сказал:
   — Через час можно будет войти в отверстие.
   — Значит, оно существует? — спросил Пенкроф.
   — А вы сомневались в этом? — с упрёком ответил инженер.
   — Но дно пещеры, вероятно, всё-таки останется покрытым водой, — сказал Герберт.
   — Либо пещера совершенно освободится от воды, — ответил инженер, — и мы сможем пройти посуху, либо нам будет предоставлено какое-нибудь средство передвижения по воде.
   Прошёл ещё час. Колонисты вышли из-под скалы и под проливным дождём спустились к морю. За три часа, истёкших с начала отлива, уровень воды понизился футов на пятнадцать. Свод пещеры возвышался над водой по меньшей мере на восемь с половиной футов. Он походил теперь на арку моста, под которой, шумя и пенясь, протекает быстрая река.
   Заглянув под свод, инженер заметил какой-то тёмный предмет, плавающий на поверхности воды.
   Он притянул его к себе.
   Предмет этот оказался лодкой, привязанной верёвкой к какому-то причалу внутри пещеры.
   Лодка была сделана из тонкого листового железа. Под скамьями в ней лежали два весла.
   — Садитесь! — сказал инженер.
   Через секунду колонисты расселись в лодке. Наб и Айртон сели за вёсла, Пенкроф — за руль. Сайрус Смит стал на носу с фонарём в руке и освещал дорогу.
   Низко нависший у входа в пещеру свод вдруг ушёл ввысь. В пещере господствовал абсолютный мрак. Слабый свет фонаря был недостаточен даже для того, чтобы определить её размеры. Здесь царила мёртвая, внушающая благоговение тишина. Ни рёв волн, ни раскаты грома не могли проникнуть сквозь толщу стен пещеры.
   В ряде пунктов земного шара существуют такие громадные пещеры, естественные склепы, созданные природой на удивление людям. Некоторые из них погружены под воду. Другие выступают над водой, но заключают в себе целые озёра. Таков грот Фингала на одном из Гебридских островов, таков грот Морга в Бретани, грот Бонифация на Корсике, исполинская Мамонтова пещера в Кентукки высотой в пятьсот футов и длиной почти в двадцать миль.
   Что касается пещеры, в которой сейчас находились колонисты, то размеры её пока что невозможно было определить.
   В продолжение четверти часа лодка плыла по ней, следуя за проводом, тянувшимся вдоль стены пещеры.
   Время от времени инженер командовал:
   — Стоп!
   Лодка мгновенно останавливалась. Убедившись, что провод никуда не исчез, инженер снова командовал:
   — Вперёд!
   И вёсла вновь погружались в воду, толкая лодку вперёд.
   Так прошло ещё четверть часа. Лодка отъехала от входа в пещеру примерно уже на полмили, когда снова раздалась команда инженера:
   — Стоп!
   Лодка замерла. Колонисты увидели в отдалении какой-то яркий свет, освещавший эту огромную пещеру, спрятанную природой глубоко в недрах острова.
   При этом свете можно было наконец составить себе представление о размерах пещеры.
   В сотне футов над водой высился свод, поддерживаемый множеством базальтовых колонн, отлитых словно но одной мерке; эти столбы природа создала в период, когда земной шар только начал остывать. Несмотря на то, что снаружи бушевала буря, поверхность воды в пещере была гладкой как зеркало. Яркий свет из неведомого источника, причудливо отражаясь в каждом зубце, каждом выступе базальта, проходя сквозь призматические вершины сталактитов и сталагмитов, фантастически расцвечивал внутренность этой части пещеры. Зеркальная поверхность воды отражала прихотливую игру света, и лодка, казалось, плыла между двумя светоносными стенами.
   Нельзя было сомневаться в характере источника этого света. Его прямые лучи отбрасывали резкие тени, подчёркивая капризные изломы стен и свода пещеры.
   Белизна и яркость лучей говорили о том, что это было электричество.
   По знаку Сайруса Смита вёсла снова погрузились в воду, поднимая тысячи брызг, переливающихся всеми цветами радуги, и лодка поплыла прямо к источнику света, лежавшему в полукабельтове расстояния на поверхности воды.
   В этом месте ширина пещеры достигала примерно трёхсот пятидесяти футов. Противоположная базальтовая стена уходила вверх, в непроглядную темноту, которую не мог пронизать даже электрический свет.
   В центре пещеры на поверхности воды виднелся какой-то длинный веретенообразный предмет, неподвижный и немой. Свет выходил из него двумя прямыми пучками, направленными в противоположные стороны. По внешности этот предмет был похож на гигантского кита, длина его достигала не менее двухсот пятидесяти футов. Он выступал в своей средней части на десять-двенадцать футов над поверхностью воды.
   Лодка медленно приближалась к странному предмету. Сайрус Смит встал на носу её. Он всматривался вперёд с огромным волнением. Вдруг он обернулся и, с силой сжав руку журналиста, воскликнул:
   — Это он! Это может быть только он! Он!..
   С этими словами он опустился на скамью, шёпотом произнеся какое-то имя, которое расслышал только один журналист.
   Видимо, это имя было знакомо Гедеону Спилету, потому что и он сразу взволновался.
   — Не может быть!.. — сказал он глухим голосом. — Человек, объявленный вне закона?!
   — Да, это он! — настаивал Сайрус Смит.
   Лодка подошла вплотную к странному плавучему сооружению и причалила к его левому борту возле толстого стекла, сквозь которое вырывался ослепительный световой луч.
   Сайрус Смит первым взошёл на выступающий из воды мостик. Его спутники последовали за ним. Перед ними зияло отверстие люка. Все устремились в него.
   У подножия трапа виднелся узкий внутренний проход, ярко освещённый электричеством. В конце его находилась дверь. Сайрус Смит открыл её.
   Роскошно обставленный зал, через который поспешно прошли колонисты, примыкал к библиотеке, залитой потоками света.
   Двустворчатая дверь в глубине библиотеки вела в следующую комнату. Инженер отворил её, и колонисты очутились в просторном салоне, напоминавшем музей благодаря большому количеству находившихся в нём предметов роскоши и произведений искусства.
   Потрясённым колонистам на минуту показалось, что они попали в страну грёз.
   На роскошном диване неподвижно лежал человек, казалось, не заметивший их появления.
   Сайрус Смит подошёл к дивану и, к великому удивлению колонистов, сказал:
   — Капитан Немо, вы звали нас? Мы пришли.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

Капитан Немо. — Его первые слова. — История борца за независимость. — Ненависть к угнетателям. — Его товарищи. — Жизнь под водой. — Одиночество. — Последнее пристанище «Наутилуса». — Покровитель острова.
   При этих словах лежавший приподнялся, и колонисты увидели его великолепной посадки голову, высокий лоб, гордый взгляд, белую бороду и густые отброшенные назад волосы.
   Облокотившись на валик дивана, он спокойно смотрел на колонистов. Видно было, что тяжёлая болезнь подточила его здоровье. Но голос его был твёрдым, когда он тоном величайшего удивления сказал по-английски:
   — У меня нет имени, сударь!
   — Я знаю, кто вы, — ответил инженер.
   Капитан Немо устремил на инженера пламенный взгляд, словно желая испепелить дерзкого.
   Но тут же упал обратно на подушки дивана и пробормотал:
   — Теперь это всё равно… Я скоро умру.
   Сайрус Смит и Гедеон Спилет приблизились к дивану. Журналист взял руку капитана Немо. Она горела. Айртон, Наб, Пенкроф и Герберт скромно остались стоять в уголке роскошного салона.
   Капитан Немо тотчас же отдёрнул руку и жестом пригласил инженера и журналиста сесть.
   Все смотрели на него с глубоким волнением. Наконец-то они видели перед собой того, кто столько раз выручал их из беды, своего таинственного и могущественного покровителя…
   Тот, кто, по мнению Пенкрофа и Наба, должен был быть полубогом, оказался человеком, и человек этот готовился умереть…
   Но как случилось, что Сайрус Смит знал капитана Немо? Почему тот так живо приподнялся с своего ложа, услышав, что инженер зовёт его этим именем?
   Капитан Немо устремил долгий и проницательный взор на инженера.
   — Вам известно имя, которое я носил? — спросил он.
   — Да, я знаю его и знаю название этой удивительной подводной лодки…
   — «Наутилус»? — улыбнулся капитан.
   — Да, «Наутилус», — ответил инженер.
   — Знаете ли вы… знаете ли вы, кто я такой?
   — Знаю.
   — Но вот уже тридцать лет, как я не общаюсь со светом, тридцать лет, как я живу под водой, в единственном месте, где никто не может посягнуть на мою независимость! Кто же выдал мою тайну?
   — Человек, не давший никаких обязательств хранить вашу тайну и потому свободный от упрёков в измене.
   — Неужели тот француз, которого случай забросил ко мне на борт шестнадцать лет тому назад?
   — Он самый.
   — Значит, ни он, ни двое его товарищей не погибли в Мальстриме?
   — Нет, они не погибли. Этот француз выпустил в свет книгу под названием «Двадцать тысяч лье под водой», в которой рассказал вашу историю.