Страница:
Новая тенденция в политической организации на Руси стала заметна после восхождения Ярослава II на владимирский стол. Каждый из братьев Александра Невского, а затем каждый из его сыновей, титулованных великими князьями владимирскими, предпочитал оставаться в своих собственных уделах, наезжая во Владимир только ради коротких визитов, чтобы быстро решить те государственные дела, которые требовали их присутствия. Это свидетельствует о временной победе удельного принципа над национально-государственным.
516Следует вспомнить, что наследование киевского стола по праву старшинства было поколеблено уже в конце XII века, когда Галицкое княжество в Западной Руси и Суздальское (позднее – Великое княжество Владимирское) в Восточной Руси, каждое – под властью собственной княжеской ветви, обрели фактическую независимость от Киева. Более того, в местных княжествах младшие члены княжеского дома держались за свои уделы, и каждый из них стремился сделать свой удел собственным наследным княжеством. С другой стороны, старший князь в любом из региональных государств старался установить свою верховную власть в княжестве и не считал местные уделы раз и навсегда утвержденными. Короче говоря, нет сомнений в том, что новый «удельный порядок», который наступил в Восточной Руси после смерти Александра Невского, частично стал выражением тенденций, уже проявивших себя в предшествующий период. Однако победе этих тенденций над противоположными в большой мере способствовало монгольское правление на Руси.
517
Давая ярлыки русским князьям, хан руководствовался, по крайней мере, отчасти, монгольскими представлениями о взаимоотношениях между империей и улусами, так же, как и между местными ханствами и удельными владениями меньших князей. С этой точки зрения, желание каждого русского князя обеспечить свои наследственные права на его удельное княжество было вполне понятно монголам и считалось пригодным для стабильности владений на Руси.
Среди русских князей, проявлявших верноподданнические отношения к Менгу-Тимуру во время его правления, Менгу-Тимур отдал предпочтение ростовским князьям и выделил их. В его отношениях с ними можно обнаружить определенный замысел: желание хана создать среди русских князей группу, на которую он мог бы полагаться безоговорочно и которую он мог бы использовать для усиления монгольского владычества в том случае, если проявятся симптомы русского противостояния ему. Выбор Ростовского княжества в качестве основного пункта в ханской политике, связанной с русскими делами, можно объяснить его страхом перед возможным повторением русского мятежа, подобного восстанию 1262 года. Поддерживая дружественные отношения с ростовскими князьями, хан надеялся обеспечить покорность ему всей Ростовской земли в целом и подорвать авторитет городского веча, которое как он, так и ростовские князья, считали опасным для их интересов. Более чем естественно, что в качестве награды за преданность ростовских князей хан был только рад позволить им обуздать власть веча.
Ростовские князья были потомками великого князя Всеволода III Большое Гнездо по линии его старшего сына Константина, знаменитого покровителя просвещения. 518Наиболее выдающимися среди них во время правления Менгу-Тимура были внуки Константина, князь Борис Ростовский и князь Глеб Белоозерский, а также их зять, Федор, сын князя Ростислава Смоленского. Федор женился на княжне Марии Ярославской (правнучке Константина) и получил Ярославль в свой удел. Мать Бориса и Глеба, которую тоже звали Мария, была дочерью князя-мученика Михаила Черниговского. Хорошо образованная и глубоко религиозная, она играла важную роль в духовной жизни элиты ростовского общества. 519
В это же время один из князей-Джучидов, обращенный в христианство ростовским епископом Кириллом около 1259 г. и названный Петром, поселился в Ростове и там женился на дочери монгольского чиновника, чья семья тоже была христианской. Он стал известен на Руси как царевич Петр из Орды (Петр Ордынский). Ввиду монгольской религиозной терпимости, перемена религии не аннулировала права и привилегии Петра, как монгольского князя. Поэтому его пребывание в Ростове считалось полезным для поддержки дружеских отношений между ростовскими князьями и ханом. Особенно дружен с Петром был князь Борис Ростовский. Согласно биографу Петра, Борис так любил Петра, что всегда вместе с ним трапезничал и, наконец, с благословения епископа, провозгласил Петра своим названым братом. 520Но дружба дружбой, а дело делом. Князь Борис, по всей видимости, имел настоящую деловую хватку. Петр, который был очень богатым человеком, напротив, не знал цену деньгам; когда он решил построить церковь на берегу озера близ Ростова, князь Борис, которому принадлежала та земля, запросил за нее умопомрачительную цену, и Петр ее сразу же заплатил. Как говорится в житие Петра, сумма заключалась в одном фунте золота и девяти фунтах серебра. 521Ключевский рассказывает, что эта сделка служила главной темой разговоров в Ростове на протяжении некоторого времени. 522
Когда Петру сказали о необходимости составить документ о покупке земли, он ответил, что не понимает, к чему документы. Борис Ростовский на этот раз оказался достаточно порядочным, чтобы передать документ Петру. Это оказалось очень полезным для потомков Петра, когда, позднее, внуки Бориса Ростовского пытались предъявить свои претензии на эту землю. 523На старости лет Петр превратил церковь, которую построил, в монастырь, завещал ей постоянный доход и, приняв постриг, сам стал монахом. Он был канонизирован русской церковью в середине XVI века. 524
Ростовские князья часто ездили в Орду. В 1257 г. князь Глеб отправился в Монголию и был тепло принят при дворе великого хана Мункэ. Там он женился на монгольской княжне, которая согласилась принять крещение; она получила имя Феодоры. Когда Менгу-Тимур стал ханом кипчаков, Глеб с рядом других русских князей отправился в его ставку, чтобы получить ярлык на княжение. Он пробыл в Орде до 1268 г. В 1271 г. он снова был в лагере Менгу-Тимура. В 1277 г. его брат Борис со своей женой и детьми совершил поездку в Орду. Там он заболел и умер. В 1278 г. Глеб, ставший князем ростовским после смерти Бориса, послал сына Михаила к Менгу-Тимуру вместе с Константином Угличским (сыном Бориса) и Федором Ярославским. 525
Еще одним регионом Руси, к которому Менгу-Тимур проявлял значительное внимание, был Новгород. В этом случае мотивы хана имели коммерческий характер: он рассчитывал поддержать балтийскую торговлю, в которой Новгород являлся главным каналом для Восточной Руси и Востока. Международная торговля была одной из основ благосостояния Золотой Орды, и большинство ханов поддерживало ее развитие. Во время правления Менгу-Тимура были заложены основы ее широкого распространения.
В то время, как Новгород являлся наиболее удобным северным пунктом монгольской внешней торговли, крымские порты имели огромное значение для поддержания черноморской и средиземноморской торговли, в которой в то время доминировали, главным образом, итальянские купцы – венецианцы и генуэзцы. В связи с этим новгородские и крымские порты привлекали пристальное внимание Менгу-Тимура. Генуэзцы проникли в Черное море, предположительно, во второй половине XII века. 526Во время существования Латинской империи в Константинополе (1204-1261 гг.) вся черноморская торговля была монополизирована венецианцами. Двое братьев Поло были среди других венецианских купцов, прибывших в крымский порт Солдайя 527в 1260 г.; это был отправной пункт их великого приключения. Однако после восстановления Византийской империи Михаилом VIII Палеологом генуэзцы не только возвратились в Черное море, но и оказались в более привилегированном положении, нежели венецианцы, и усмотрели реальную возможность для себя учредить «фактории» в Крыму. Около 1267 г. Менгу-Тимур даровал им особые привилегии для их торговли в Каффе (современная Феодосия). 528А в 1274 г. они утвердились в Солдайе. 529
Для параллельного развития на севере Менгу-Тимур взял на себя роль защитника Новгорода и основателя свободной торговли в районе Балтики. После заключения соглашения между Новгородом и великим князем Всеволодом III Суздальским (1211 г.) только князья из суздальского дома могли претендовать на княжение в Новгороде. 530Каждый из них, однако, во время его избрания должен был подписать договор, гарантировавший традиционные свободы городу. Александр Невский, как и другие, подписал подобный договор, но копии его не сохранилось. После смерти Александра Ярославича новгородцы согласились признать своим князем его брата Ярослава II, князя тверского и великого князя владимирского (1264 г.). По этому случаю был заключен новый договор между великим князем и городом Новгородом; его условия формулировались в двух одинаковых грамотах – одной, адресованной новгородцами великому князю, и другой – от великого князя Новгороду (около 1265 г.). Оригинал новгородской грамоты сохранился до сих пор в русских архивах. 531
Два года спустя грамоты были подтверждены обеими сторонами. 532Вскоре после этого Ярослав Тверской нарушил некоторые условия договора, и новгородцы немедленно потребовали, чтобы он покинул город. Не желая уступать их требованиям, Ярослав Тверской обратился за помощью к хану, обвиняя новгородцев в желании поднять мятеж. 533К его разочарованию, Менгу-Тимур приказал ему вступить в переговоры с новгородцами, и князю Ярославу ничего не оставалось, кроме как согласиться. Был заключен новый договор, подтверждающий права и привилегии города. Чтобы утвердить этот ритуал на будущее, Менгу-Тимур направил двух посланников, в чьем присутствии князь Ярослав II поклялся «целованием креста» соблюдать условия договора (1270 г.), 534Одновременно Менгу-Тимур приказал Ярославу Тверскому не вмешиваться в торговлю между Новгородом и Ригой. Ярослав Ярославич должен был также известить об этом Ригу. 535
Тем не менее, нельзя считать Менгу-Тимура поборником политических свобод для Новгорода. Он был только заинтересован в поддержке балтийской торговли через Новгород и ее распространении на Восток. Наиболее удобный путь из Новгорода в Сарай проходил через район верхней Волги, то есть через Великое княжество Владимирское. В связи с этим, хотя Менгу-Тимур проявлял готовность защищать Новгород от любых нападок со стороны великого князя владимирского, он также настаивал на продолжении политической связи между Новгородом и великим князем. После смерти Ярослава II (1272 г.) новгородцы избрали своим князем Дмитрия Переяславского. Новый великий князь Василий Костромской, который сам претендовал на новгородский стол, обратился к хану. Последний направил часть монгольских войск для поддержки кандидатуры князя Василия, что вынудило новгородцев «переменить свое мнение», как говорит летописец, и признать Василия Костромского своим князем. 536Когда после его смерти (1276 г.) Дмитрий получил ярлык на великое княжение во Владимире, хан согласился утвердить его также и новгородским князем.
В 1275 г. на Руси прошла новая общая перепись и набор рекрутов. Вероятно, приказ об этом исходил в 1273 или 1274 гг. от великого хана Хубилая, который нуждался в пополнении войск для кампаний в Южном Китае и Индокитае. Поскольку хан Менгу-Тимур, со своей стороны, намеревался укрепить свою власть на Кавказе, ему также был бы очень полезен свежий контингент войск. На этот раз наряду с Восточной Русью, перепись была проведена и на Смоленской земле. В 1281 г. ханский фаворит, великий князь Федор Смоленский (возвратившийся к этому времени в Смоленск из Ярославля) установил свое господство над Витебском, который раньше относился к Полоцкому княжеству. Монгольские сборщики, должно быть, были посланы также и в Витебск. 537
В 1277 г. Менгу-Тимур развязал кампанию против алан на северном Кавказе. Как мы знаем, эта группа алан, так же как и другие аланские племена в бассейне Дона и в Крыму, была завоевана монголами во время похода Бату в 1239 г. После этого они сотрудничали с монголами и предоставляли войска для монгольского завоевания Китая. Во время междоусобиц между Берке и иль-ханами аланы северокавказской группы (осетины) воспользовались случаем, чтобы освободиться от подчинения хану кипчаков. Фактически, те, кто жил в высокогорных долинах, никогда полностью не были завоеваны монголами. Менгу-Тимур приказал ряду русских князей с их боярами и свитой присоединиться к его походу против алан. Согласно Никоновской летописи, в кампании приняли участие князья Глеб, сын Бориса Константин, Федор Ярославский и Андрей Городецкий (сын Александра Невского). Поход был удачным; русские взяли главную твердыню аланов, укрепленный город Дедяков 538(1278 г.), захватили богатую добычу, большая часть которой, вероятно, перешла к хану. Менгу-Тимур похвалил своих русских вассалов и наградил их многими дарами. 539
Теперь давайте обратимся к западнорусским делам. Следует вспомнить, что после кампании Бурундая против Литвы отношения между князем Даниилом Галицким и Миндовгом Литовским стали напряженными. 540Даниил умер в 1264 г. В этом же году часть литовской знати, возмущенная политикой централизации, проводимой Миндовгом, организовала против него заговор, во время которого он был убит. Сын Миндовга, монах Войшелк покинул монастырь, чтобы отомстить за отца. Многие из заговорщиков были схвачены и казнены, и Войшелк, с помощью русских войск, набранных в Новгородке и Пинске, 541стал правителем Литвы. В 1267 г. он вернулся в монастырь и передал власть над Литвой своему шурину, сыну Даниила Шварну. Расположение звезд на политическом небосклоне представлялось чрезвычайно благоприятным для Даниловичей (сыновей Даниила); теперь они были в состоянии взять на себя ведущую роль в объединении Западной Руси и Литвы. Однако, как пишет волынский летописец, « сатана, который никогда не желает добра человечеству, наполнил теперь сердце Льва завистью по отношению к Шварну». 542В результате Лев (брат Шварна) убил не Шварна, а его покровителя Войшелка.
Убийство Войшелка, естественно, вызвало огромное возмущение среди литовцев, и после смерти Шварна (1270 г.) ни у одного из Даниловичей не было ни малейшего шанса стать князем Литвы. Власть взял в свои руки литовский князь Тройден (Трайденис, 1270-1282 гг.); а после его смерти еще один древний литовский клан пришел к власти.
После завершения осетинской кампании Менгу-Тимур направил свое внимание на византийские и египетские дела. До этого, как мы знаем, отношения как с Византией, так и с Египтом находились в компетенции Ногая. По все видимости, Менгу-Тимур решил обуздать авторитет Ногая. Когда болгарского хана Константина Тиха убили в бою с еще одним претендентом на трон в 1277 г., 543в Болгарии начались раздоры, связанные с тем, что сразу несколько кандидатов на трон заявили о своих притязаниях. Поскольку Михаил VIII и Ногай поддерживали разных кандидатов, отношения между ними ухудшились. Представляется, что именно эта неразбериха привела Менгу-Тимура к мысли о вмешательстве в балканские дела. В русских летописях записано, что хан Менгу-Тимур и митрополит Кирилл направили сарайского епископа Феогноста 544к императору Михаилу VIII и патриарху Константинопольскому, как своего совместного посланника, с письмами и дарами от каждого из них. Это посольство, вероятно, состоялось около 1278 г., поскольку Феогност возвратился в Сарай в 1279 г. 545
По всей видимости, отношения с Египтом также обсуждались Феогностом с императором и патриархом. Во всяком случае, примерно в это же время Менгу-Тимур пытался установить прямую дипломатическую связь с Египтом через Константинополь. Друг Берке, египетский султан Бейбарс І, умер в 1277 г. Два его сына правили вслед за ним по очереди, каждый – в течение довольно краткого периода, и в 1279 г. к власти пришел Килавун (Калаун). В июле 1280 г. его посланники прибыли к кипчакам, скорее всего, в ответ на миссию, посланную в Египет Менгу-Тимуром около 1279 г. Ко времени, когда послы Килавуна приехали к кипчакам, Менгу-Тимур уже умер. 546
5. Двойное правительство в Золотой Орде: Ногай как соправитель
Каким бы ни был формальный статус Ногая, фактически он стал более могущественным, чем официальный хан кипчаков, хотя это было и недостаточно для того, чтобы полностью устранить последнего. Результатом этого явилась нестабильная двойственность правительства, и хотя время от времени два хана сотрудничали друг с другом, в ряде случаев они отдавали противоречивые приказы, что создавало крайнюю неразбериху, по крайней мере, в, русских делах.
Как мы уже видели, в последний год правления Менгу-Тимура отношения между Ногаем и Византией обострились как из-за болгарских проблем, так и из-за решения Менгу-Тимура вступить в прямые отношения с императором Михаилом VIII. Первым шагом Ногая после смерти Менгу-Тимура стало восстановление дружеских отношений с византийским императором. Он предложил свою помощь против мятежного правителя Фессалии и направил к Михаилу VIII 4 000 отборных монгольских войск. Император был чрезвычайно удовлетворен, но кампания так и не состоялась из-за внезапной смерти Михаила VIII (1282 г.). 550Его сын и наследник, император Андроник II, начал свое правление с признания болгарским ханом Тертера, боярина половецкого происхождения (известного как хан Георгий Тертерий I), который в 1280 г. установил свое правление на значительной части болгарской территории. Однако, когда Ногай возразил против этого, Андроник II не только прекратил поддерживать Тертера, но даже захватил его. После этого Ногай провозгласил ханом Болгарии своего кандидата, другого болгарского боярина по имени Смилец. 551
Видимо по соглашению с Ногаем, император Михаил VIII заключил с египетским султаном Килавуном договор, гарантирующий купцам и послам, направляющимся из Золотой Орды или в Орду беспрепятственное прохождение по морскому пути через Босфор. 552Примерно в это же время как Ногай, так и Туда-Менгу обменялись посольствами с Килавуном. Посланники последнего, отправленные к Менгу-Тимуру, но прибывшие к кипчакам только после его смерти, были тепло встречены Туда-Менгу; они возвратились в Египет в 1282 г. вместе с посланниками Туда-Менгу. 553В этом же году Ногай отправил к Килавуну свое собственное посольство. 554
В это время, как и раньше, дипломатическая корреспонденция между Золотой Ордой и Египтом велась на монгольском языке. 555С другой стороны, с религиозной точки зрения, ислам, распространявшийся из Египта, постепенно все больше набирал силу, и не только в Золотой Орде, но также и в государстве иль-ханов. В
1282 г. иль-хан Ахмед стал мусульманином 556, а в 1283 г. Туда-Менгу объявил о своем обращении в ислам. 557Представлялось, что с установлением религиозной гармонии на всем Ближнем Востоке политическая напряженность между иль-ханами и Египтом подойдет к концу. В ближайшем будущем, однако, должны были произойти некоторые конфликты, в особенности потому, что обращение в ислам не было окончательным ни для государства иль-ханов, ни для Золотой Орды.
В 1280 г. все русские князья, за исключением великого князя Дмитрия Александровича, направились в Орду, чтобы приветствовать нового хана, Туда-Менгу, и получить ярлыки на княжение. Внимание великого князя Дмитрия в то время было поглощено его раздорами с новгородцами, которым он «много пакости дея». 558Возможно, из-за этих действий – того, что Дмитрий не появился при ханском дворе, и его нападения на новгородские земли – Туда-Менгу отобрал его ярлык и выдал новый – на владимирский стол – младшему брату Дмитрия, Андрею Городецкому и Костромскому 559, другу ростовских князей и на протяжении долгих лет преданному вассалу хана Менгу-Тимура. Отказ князя Дмитрия уступить стол привел к жестокому конфликту. Туда-Менгу направил монгольские войска, чтобы усилить дружину Андрея Городецкого. Монголы заполонили всю территорию Великого княжества Владимирского, захватывая и изгоняя наместников Дмитрия и его войска, опустошая страну. Затем они возвели Андрея на владимирский стол. Новый великий князь развлекал монгольских князей, принимавших участие в экспедиции, и других монгольских военачальников на щедром приеме и пиру. 560
Под властью прежних ханов вопрос был бы уже решен, и Дмитрию Переяславскому осталось бы либо уступить, либо бежать. Теперь, однако, с ростом авторитета Ногая, Дмитрий нашел путь противодействия распоряжениям хана Туда-Менгу. Он совершил паломничество в лагерь соперника, хана Ногая, и дал ему клятву верности. Вероятно, Ногая оскорбляло нежелание Туда-Менгу советоваться с ним по поводу выдачи ярлыков русским князьям, и сейчас он был рад получить повод для проявления своей власти. Он подтвердил права Дмитрия на владимирский стол и направил ему в поддержку сильное подразделение войск. Не дождавшись никакой поддержки от Туда-Менгу, Андрей Городецкий вынужден был уступить великое княжество Дмитрию и установить с ним мир. После этого Андрей Городецкий удалился в Кострому. Князь Дмитрий поклялся не мстить брату и его сторонникам, но вскоре нарушил свою клятву: в 1283 г, двое его бояр появились в Костроме и арестовали главного советника Андрея – боярина Семена Тонилевича; они убили его после короткого допроса. 561
А.Н. Насонов делает вполне правдоподобное предположение, что Ногай даровал великому князю Дмитрию привилегию, которая устраивала город Новгород: он уполномочил его надзирать за сбором налогов в своих владениях; монгольские чиновники, собиравшие налоги, по видимости, были отозваны. Если так обстояло дело в действительности, то, видимо, Ногай старался привлечь на свою сторону больше русских князей, ставя их в привилегированное положение. 562
Хотя Туда-Менгу и не был достаточно силен для того, чтобы открыто противостоять Ногаю, он не утвердил ярлык, выданный Ногаем Дмитрию Переяславскому и продолжал считать Андрея Городецкого официальным великим князем. 563Ростовские князья, со своей стороны, оставались лояльными Туда-Менгу. Вполне характерно, что в ростовских летописях только Туда-Менгу называется ханом, а Ногая упоминают лишь по имени без какого-либо титула. 564Среди всех русских князей наибольшее благоволение хана снискал великий князь Федор Смоленский (прежде – Ярославский). Федор провел несколько лет при дворе Менгу-Тимура и за это время удостоился права стоять рядом с ханом на придворных пирах и вручать ему церемониальный кубок, что считалось великой честью. 565После смерти его первой жены, княгини Марии Ярославской (около 1285 г.) за Федора выдали замуж монгольскую княжну (возможно, дочь Менгу-Тимура), которая была крещена и получила имя Анны.
Уже упоминалось, что в 1283 г. Туда-Менгу был обращен в ислам. Представляется, что он принял новую веру не по политическим соображениям, а как духовное откровение. Психологически, этот случай похож на обращение в христианство царевича Петра Ордынского, который со временем, как мы знаем, ушел в монахи. Туда-Менгу стал суфистом, последователем мистического учения в исламской мысли. Сильный толчок к развитию суфизма дал персидский поэт Джалал ад-Дин Руми (1207-1273 гг.), который провел некоторое время при дворе сельджукских султанов (вассалов иль-ханов) в Малой Азии, а затем возвратился, чтобы основать орден дервишей.
Давая ярлыки русским князьям, хан руководствовался, по крайней мере, отчасти, монгольскими представлениями о взаимоотношениях между империей и улусами, так же, как и между местными ханствами и удельными владениями меньших князей. С этой точки зрения, желание каждого русского князя обеспечить свои наследственные права на его удельное княжество было вполне понятно монголам и считалось пригодным для стабильности владений на Руси.
Среди русских князей, проявлявших верноподданнические отношения к Менгу-Тимуру во время его правления, Менгу-Тимур отдал предпочтение ростовским князьям и выделил их. В его отношениях с ними можно обнаружить определенный замысел: желание хана создать среди русских князей группу, на которую он мог бы полагаться безоговорочно и которую он мог бы использовать для усиления монгольского владычества в том случае, если проявятся симптомы русского противостояния ему. Выбор Ростовского княжества в качестве основного пункта в ханской политике, связанной с русскими делами, можно объяснить его страхом перед возможным повторением русского мятежа, подобного восстанию 1262 года. Поддерживая дружественные отношения с ростовскими князьями, хан надеялся обеспечить покорность ему всей Ростовской земли в целом и подорвать авторитет городского веча, которое как он, так и ростовские князья, считали опасным для их интересов. Более чем естественно, что в качестве награды за преданность ростовских князей хан был только рад позволить им обуздать власть веча.
Ростовские князья были потомками великого князя Всеволода III Большое Гнездо по линии его старшего сына Константина, знаменитого покровителя просвещения. 518Наиболее выдающимися среди них во время правления Менгу-Тимура были внуки Константина, князь Борис Ростовский и князь Глеб Белоозерский, а также их зять, Федор, сын князя Ростислава Смоленского. Федор женился на княжне Марии Ярославской (правнучке Константина) и получил Ярославль в свой удел. Мать Бориса и Глеба, которую тоже звали Мария, была дочерью князя-мученика Михаила Черниговского. Хорошо образованная и глубоко религиозная, она играла важную роль в духовной жизни элиты ростовского общества. 519
В это же время один из князей-Джучидов, обращенный в христианство ростовским епископом Кириллом около 1259 г. и названный Петром, поселился в Ростове и там женился на дочери монгольского чиновника, чья семья тоже была христианской. Он стал известен на Руси как царевич Петр из Орды (Петр Ордынский). Ввиду монгольской религиозной терпимости, перемена религии не аннулировала права и привилегии Петра, как монгольского князя. Поэтому его пребывание в Ростове считалось полезным для поддержки дружеских отношений между ростовскими князьями и ханом. Особенно дружен с Петром был князь Борис Ростовский. Согласно биографу Петра, Борис так любил Петра, что всегда вместе с ним трапезничал и, наконец, с благословения епископа, провозгласил Петра своим названым братом. 520Но дружба дружбой, а дело делом. Князь Борис, по всей видимости, имел настоящую деловую хватку. Петр, который был очень богатым человеком, напротив, не знал цену деньгам; когда он решил построить церковь на берегу озера близ Ростова, князь Борис, которому принадлежала та земля, запросил за нее умопомрачительную цену, и Петр ее сразу же заплатил. Как говорится в житие Петра, сумма заключалась в одном фунте золота и девяти фунтах серебра. 521Ключевский рассказывает, что эта сделка служила главной темой разговоров в Ростове на протяжении некоторого времени. 522
Когда Петру сказали о необходимости составить документ о покупке земли, он ответил, что не понимает, к чему документы. Борис Ростовский на этот раз оказался достаточно порядочным, чтобы передать документ Петру. Это оказалось очень полезным для потомков Петра, когда, позднее, внуки Бориса Ростовского пытались предъявить свои претензии на эту землю. 523На старости лет Петр превратил церковь, которую построил, в монастырь, завещал ей постоянный доход и, приняв постриг, сам стал монахом. Он был канонизирован русской церковью в середине XVI века. 524
Ростовские князья часто ездили в Орду. В 1257 г. князь Глеб отправился в Монголию и был тепло принят при дворе великого хана Мункэ. Там он женился на монгольской княжне, которая согласилась принять крещение; она получила имя Феодоры. Когда Менгу-Тимур стал ханом кипчаков, Глеб с рядом других русских князей отправился в его ставку, чтобы получить ярлык на княжение. Он пробыл в Орде до 1268 г. В 1271 г. он снова был в лагере Менгу-Тимура. В 1277 г. его брат Борис со своей женой и детьми совершил поездку в Орду. Там он заболел и умер. В 1278 г. Глеб, ставший князем ростовским после смерти Бориса, послал сына Михаила к Менгу-Тимуру вместе с Константином Угличским (сыном Бориса) и Федором Ярославским. 525
Еще одним регионом Руси, к которому Менгу-Тимур проявлял значительное внимание, был Новгород. В этом случае мотивы хана имели коммерческий характер: он рассчитывал поддержать балтийскую торговлю, в которой Новгород являлся главным каналом для Восточной Руси и Востока. Международная торговля была одной из основ благосостояния Золотой Орды, и большинство ханов поддерживало ее развитие. Во время правления Менгу-Тимура были заложены основы ее широкого распространения.
В то время, как Новгород являлся наиболее удобным северным пунктом монгольской внешней торговли, крымские порты имели огромное значение для поддержания черноморской и средиземноморской торговли, в которой в то время доминировали, главным образом, итальянские купцы – венецианцы и генуэзцы. В связи с этим новгородские и крымские порты привлекали пристальное внимание Менгу-Тимура. Генуэзцы проникли в Черное море, предположительно, во второй половине XII века. 526Во время существования Латинской империи в Константинополе (1204-1261 гг.) вся черноморская торговля была монополизирована венецианцами. Двое братьев Поло были среди других венецианских купцов, прибывших в крымский порт Солдайя 527в 1260 г.; это был отправной пункт их великого приключения. Однако после восстановления Византийской империи Михаилом VIII Палеологом генуэзцы не только возвратились в Черное море, но и оказались в более привилегированном положении, нежели венецианцы, и усмотрели реальную возможность для себя учредить «фактории» в Крыму. Около 1267 г. Менгу-Тимур даровал им особые привилегии для их торговли в Каффе (современная Феодосия). 528А в 1274 г. они утвердились в Солдайе. 529
Для параллельного развития на севере Менгу-Тимур взял на себя роль защитника Новгорода и основателя свободной торговли в районе Балтики. После заключения соглашения между Новгородом и великим князем Всеволодом III Суздальским (1211 г.) только князья из суздальского дома могли претендовать на княжение в Новгороде. 530Каждый из них, однако, во время его избрания должен был подписать договор, гарантировавший традиционные свободы городу. Александр Невский, как и другие, подписал подобный договор, но копии его не сохранилось. После смерти Александра Ярославича новгородцы согласились признать своим князем его брата Ярослава II, князя тверского и великого князя владимирского (1264 г.). По этому случаю был заключен новый договор между великим князем и городом Новгородом; его условия формулировались в двух одинаковых грамотах – одной, адресованной новгородцами великому князю, и другой – от великого князя Новгороду (около 1265 г.). Оригинал новгородской грамоты сохранился до сих пор в русских архивах. 531
Два года спустя грамоты были подтверждены обеими сторонами. 532Вскоре после этого Ярослав Тверской нарушил некоторые условия договора, и новгородцы немедленно потребовали, чтобы он покинул город. Не желая уступать их требованиям, Ярослав Тверской обратился за помощью к хану, обвиняя новгородцев в желании поднять мятеж. 533К его разочарованию, Менгу-Тимур приказал ему вступить в переговоры с новгородцами, и князю Ярославу ничего не оставалось, кроме как согласиться. Был заключен новый договор, подтверждающий права и привилегии города. Чтобы утвердить этот ритуал на будущее, Менгу-Тимур направил двух посланников, в чьем присутствии князь Ярослав II поклялся «целованием креста» соблюдать условия договора (1270 г.), 534Одновременно Менгу-Тимур приказал Ярославу Тверскому не вмешиваться в торговлю между Новгородом и Ригой. Ярослав Ярославич должен был также известить об этом Ригу. 535
Тем не менее, нельзя считать Менгу-Тимура поборником политических свобод для Новгорода. Он был только заинтересован в поддержке балтийской торговли через Новгород и ее распространении на Восток. Наиболее удобный путь из Новгорода в Сарай проходил через район верхней Волги, то есть через Великое княжество Владимирское. В связи с этим, хотя Менгу-Тимур проявлял готовность защищать Новгород от любых нападок со стороны великого князя владимирского, он также настаивал на продолжении политической связи между Новгородом и великим князем. После смерти Ярослава II (1272 г.) новгородцы избрали своим князем Дмитрия Переяславского. Новый великий князь Василий Костромской, который сам претендовал на новгородский стол, обратился к хану. Последний направил часть монгольских войск для поддержки кандидатуры князя Василия, что вынудило новгородцев «переменить свое мнение», как говорит летописец, и признать Василия Костромского своим князем. 536Когда после его смерти (1276 г.) Дмитрий получил ярлык на великое княжение во Владимире, хан согласился утвердить его также и новгородским князем.
В 1275 г. на Руси прошла новая общая перепись и набор рекрутов. Вероятно, приказ об этом исходил в 1273 или 1274 гг. от великого хана Хубилая, который нуждался в пополнении войск для кампаний в Южном Китае и Индокитае. Поскольку хан Менгу-Тимур, со своей стороны, намеревался укрепить свою власть на Кавказе, ему также был бы очень полезен свежий контингент войск. На этот раз наряду с Восточной Русью, перепись была проведена и на Смоленской земле. В 1281 г. ханский фаворит, великий князь Федор Смоленский (возвратившийся к этому времени в Смоленск из Ярославля) установил свое господство над Витебском, который раньше относился к Полоцкому княжеству. Монгольские сборщики, должно быть, были посланы также и в Витебск. 537
В 1277 г. Менгу-Тимур развязал кампанию против алан на северном Кавказе. Как мы знаем, эта группа алан, так же как и другие аланские племена в бассейне Дона и в Крыму, была завоевана монголами во время похода Бату в 1239 г. После этого они сотрудничали с монголами и предоставляли войска для монгольского завоевания Китая. Во время междоусобиц между Берке и иль-ханами аланы северокавказской группы (осетины) воспользовались случаем, чтобы освободиться от подчинения хану кипчаков. Фактически, те, кто жил в высокогорных долинах, никогда полностью не были завоеваны монголами. Менгу-Тимур приказал ряду русских князей с их боярами и свитой присоединиться к его походу против алан. Согласно Никоновской летописи, в кампании приняли участие князья Глеб, сын Бориса Константин, Федор Ярославский и Андрей Городецкий (сын Александра Невского). Поход был удачным; русские взяли главную твердыню аланов, укрепленный город Дедяков 538(1278 г.), захватили богатую добычу, большая часть которой, вероятно, перешла к хану. Менгу-Тимур похвалил своих русских вассалов и наградил их многими дарами. 539
Теперь давайте обратимся к западнорусским делам. Следует вспомнить, что после кампании Бурундая против Литвы отношения между князем Даниилом Галицким и Миндовгом Литовским стали напряженными. 540Даниил умер в 1264 г. В этом же году часть литовской знати, возмущенная политикой централизации, проводимой Миндовгом, организовала против него заговор, во время которого он был убит. Сын Миндовга, монах Войшелк покинул монастырь, чтобы отомстить за отца. Многие из заговорщиков были схвачены и казнены, и Войшелк, с помощью русских войск, набранных в Новгородке и Пинске, 541стал правителем Литвы. В 1267 г. он вернулся в монастырь и передал власть над Литвой своему шурину, сыну Даниила Шварну. Расположение звезд на политическом небосклоне представлялось чрезвычайно благоприятным для Даниловичей (сыновей Даниила); теперь они были в состоянии взять на себя ведущую роль в объединении Западной Руси и Литвы. Однако, как пишет волынский летописец, « сатана, который никогда не желает добра человечеству, наполнил теперь сердце Льва завистью по отношению к Шварну». 542В результате Лев (брат Шварна) убил не Шварна, а его покровителя Войшелка.
Убийство Войшелка, естественно, вызвало огромное возмущение среди литовцев, и после смерти Шварна (1270 г.) ни у одного из Даниловичей не было ни малейшего шанса стать князем Литвы. Власть взял в свои руки литовский князь Тройден (Трайденис, 1270-1282 гг.); а после его смерти еще один древний литовский клан пришел к власти.
После завершения осетинской кампании Менгу-Тимур направил свое внимание на византийские и египетские дела. До этого, как мы знаем, отношения как с Византией, так и с Египтом находились в компетенции Ногая. По все видимости, Менгу-Тимур решил обуздать авторитет Ногая. Когда болгарского хана Константина Тиха убили в бою с еще одним претендентом на трон в 1277 г., 543в Болгарии начались раздоры, связанные с тем, что сразу несколько кандидатов на трон заявили о своих притязаниях. Поскольку Михаил VIII и Ногай поддерживали разных кандидатов, отношения между ними ухудшились. Представляется, что именно эта неразбериха привела Менгу-Тимура к мысли о вмешательстве в балканские дела. В русских летописях записано, что хан Менгу-Тимур и митрополит Кирилл направили сарайского епископа Феогноста 544к императору Михаилу VIII и патриарху Константинопольскому, как своего совместного посланника, с письмами и дарами от каждого из них. Это посольство, вероятно, состоялось около 1278 г., поскольку Феогност возвратился в Сарай в 1279 г. 545
По всей видимости, отношения с Египтом также обсуждались Феогностом с императором и патриархом. Во всяком случае, примерно в это же время Менгу-Тимур пытался установить прямую дипломатическую связь с Египтом через Константинополь. Друг Берке, египетский султан Бейбарс І, умер в 1277 г. Два его сына правили вслед за ним по очереди, каждый – в течение довольно краткого периода, и в 1279 г. к власти пришел Килавун (Калаун). В июле 1280 г. его посланники прибыли к кипчакам, скорее всего, в ответ на миссию, посланную в Египет Менгу-Тимуром около 1279 г. Ко времени, когда послы Килавуна приехали к кипчакам, Менгу-Тимур уже умер. 546
5. Двойное правительство в Золотой Орде: Ногай как соправитель
I
После смерти Менгу-Тимура курултай избрал ханом кипчаков его брата Туда-Менгу. Таким образом, притязания Ногая опять были отвергнуты. Однако, Ногай был теперь достаточно силен, чтобы утвердить себя в качестве реального соправителя нового хана. Фактически, с этого времени в русских летописях, за исключением ростовских анналов, Ногай, как и Туда-Менгу, назывался ханом. В некоторых западных источниках Ногай называется императором 547, а в египетских анналах – маликом (королем). 548Скорее всего, во время избрания Туда-Менгу Ногай собственнолично объявил себя ханом ногайской (мангкытской) орды. Возможно, во избежание столкновения между последователями Ногая и Туда-Менгу курултай, избравший последнего ханом кипчаков, почел за лучшее признать Ногая ханом мангкытов. А если так, то декрет, выданный Бату Ногаю, о котором упоминалось выше 549, лег в основу такого решения курултая.Каким бы ни был формальный статус Ногая, фактически он стал более могущественным, чем официальный хан кипчаков, хотя это было и недостаточно для того, чтобы полностью устранить последнего. Результатом этого явилась нестабильная двойственность правительства, и хотя время от времени два хана сотрудничали друг с другом, в ряде случаев они отдавали противоречивые приказы, что создавало крайнюю неразбериху, по крайней мере, в, русских делах.
Как мы уже видели, в последний год правления Менгу-Тимура отношения между Ногаем и Византией обострились как из-за болгарских проблем, так и из-за решения Менгу-Тимура вступить в прямые отношения с императором Михаилом VIII. Первым шагом Ногая после смерти Менгу-Тимура стало восстановление дружеских отношений с византийским императором. Он предложил свою помощь против мятежного правителя Фессалии и направил к Михаилу VIII 4 000 отборных монгольских войск. Император был чрезвычайно удовлетворен, но кампания так и не состоялась из-за внезапной смерти Михаила VIII (1282 г.). 550Его сын и наследник, император Андроник II, начал свое правление с признания болгарским ханом Тертера, боярина половецкого происхождения (известного как хан Георгий Тертерий I), который в 1280 г. установил свое правление на значительной части болгарской территории. Однако, когда Ногай возразил против этого, Андроник II не только прекратил поддерживать Тертера, но даже захватил его. После этого Ногай провозгласил ханом Болгарии своего кандидата, другого болгарского боярина по имени Смилец. 551
Видимо по соглашению с Ногаем, император Михаил VIII заключил с египетским султаном Килавуном договор, гарантирующий купцам и послам, направляющимся из Золотой Орды или в Орду беспрепятственное прохождение по морскому пути через Босфор. 552Примерно в это же время как Ногай, так и Туда-Менгу обменялись посольствами с Килавуном. Посланники последнего, отправленные к Менгу-Тимуру, но прибывшие к кипчакам только после его смерти, были тепло встречены Туда-Менгу; они возвратились в Египет в 1282 г. вместе с посланниками Туда-Менгу. 553В этом же году Ногай отправил к Килавуну свое собственное посольство. 554
В это время, как и раньше, дипломатическая корреспонденция между Золотой Ордой и Египтом велась на монгольском языке. 555С другой стороны, с религиозной точки зрения, ислам, распространявшийся из Египта, постепенно все больше набирал силу, и не только в Золотой Орде, но также и в государстве иль-ханов. В
1282 г. иль-хан Ахмед стал мусульманином 556, а в 1283 г. Туда-Менгу объявил о своем обращении в ислам. 557Представлялось, что с установлением религиозной гармонии на всем Ближнем Востоке политическая напряженность между иль-ханами и Египтом подойдет к концу. В ближайшем будущем, однако, должны были произойти некоторые конфликты, в особенности потому, что обращение в ислам не было окончательным ни для государства иль-ханов, ни для Золотой Орды.
В 1280 г. все русские князья, за исключением великого князя Дмитрия Александровича, направились в Орду, чтобы приветствовать нового хана, Туда-Менгу, и получить ярлыки на княжение. Внимание великого князя Дмитрия в то время было поглощено его раздорами с новгородцами, которым он «много пакости дея». 558Возможно, из-за этих действий – того, что Дмитрий не появился при ханском дворе, и его нападения на новгородские земли – Туда-Менгу отобрал его ярлык и выдал новый – на владимирский стол – младшему брату Дмитрия, Андрею Городецкому и Костромскому 559, другу ростовских князей и на протяжении долгих лет преданному вассалу хана Менгу-Тимура. Отказ князя Дмитрия уступить стол привел к жестокому конфликту. Туда-Менгу направил монгольские войска, чтобы усилить дружину Андрея Городецкого. Монголы заполонили всю территорию Великого княжества Владимирского, захватывая и изгоняя наместников Дмитрия и его войска, опустошая страну. Затем они возвели Андрея на владимирский стол. Новый великий князь развлекал монгольских князей, принимавших участие в экспедиции, и других монгольских военачальников на щедром приеме и пиру. 560
Под властью прежних ханов вопрос был бы уже решен, и Дмитрию Переяславскому осталось бы либо уступить, либо бежать. Теперь, однако, с ростом авторитета Ногая, Дмитрий нашел путь противодействия распоряжениям хана Туда-Менгу. Он совершил паломничество в лагерь соперника, хана Ногая, и дал ему клятву верности. Вероятно, Ногая оскорбляло нежелание Туда-Менгу советоваться с ним по поводу выдачи ярлыков русским князьям, и сейчас он был рад получить повод для проявления своей власти. Он подтвердил права Дмитрия на владимирский стол и направил ему в поддержку сильное подразделение войск. Не дождавшись никакой поддержки от Туда-Менгу, Андрей Городецкий вынужден был уступить великое княжество Дмитрию и установить с ним мир. После этого Андрей Городецкий удалился в Кострому. Князь Дмитрий поклялся не мстить брату и его сторонникам, но вскоре нарушил свою клятву: в 1283 г, двое его бояр появились в Костроме и арестовали главного советника Андрея – боярина Семена Тонилевича; они убили его после короткого допроса. 561
А.Н. Насонов делает вполне правдоподобное предположение, что Ногай даровал великому князю Дмитрию привилегию, которая устраивала город Новгород: он уполномочил его надзирать за сбором налогов в своих владениях; монгольские чиновники, собиравшие налоги, по видимости, были отозваны. Если так обстояло дело в действительности, то, видимо, Ногай старался привлечь на свою сторону больше русских князей, ставя их в привилегированное положение. 562
Хотя Туда-Менгу и не был достаточно силен для того, чтобы открыто противостоять Ногаю, он не утвердил ярлык, выданный Ногаем Дмитрию Переяславскому и продолжал считать Андрея Городецкого официальным великим князем. 563Ростовские князья, со своей стороны, оставались лояльными Туда-Менгу. Вполне характерно, что в ростовских летописях только Туда-Менгу называется ханом, а Ногая упоминают лишь по имени без какого-либо титула. 564Среди всех русских князей наибольшее благоволение хана снискал великий князь Федор Смоленский (прежде – Ярославский). Федор провел несколько лет при дворе Менгу-Тимура и за это время удостоился права стоять рядом с ханом на придворных пирах и вручать ему церемониальный кубок, что считалось великой честью. 565После смерти его первой жены, княгини Марии Ярославской (около 1285 г.) за Федора выдали замуж монгольскую княжну (возможно, дочь Менгу-Тимура), которая была крещена и получила имя Анны.
Уже упоминалось, что в 1283 г. Туда-Менгу был обращен в ислам. Представляется, что он принял новую веру не по политическим соображениям, а как духовное откровение. Психологически, этот случай похож на обращение в христианство царевича Петра Ордынского, который со временем, как мы знаем, ушел в монахи. Туда-Менгу стал суфистом, последователем мистического учения в исламской мысли. Сильный толчок к развитию суфизма дал персидский поэт Джалал ад-Дин Руми (1207-1273 гг.), который провел некоторое время при дворе сельджукских султанов (вассалов иль-ханов) в Малой Азии, а затем возвратился, чтобы основать орден дервишей.