Вест Моррис. Виселица на песке

   Я молчал, чувствуя себя разбитым и усталым. Пэт участливо спросила:
   – Это для вас так важно?
   – Слишком!
   – Корабль утонул двести лет назад, вы можете никогда его не найти.
   – Знаю.
   – И что тогда?
   – Не хочу об этом думать.
   – В один прекрасный день, – бросила она, – вам придется об этом подумать. Надеюсь, вы не слишком расстроитесь.
   Она легла на подушки, закрыла глаза. Маленькая, усталая и очень желанная. Я погладил ее по щеке и вышел.
   Джони Акимото колдовал над костром, подбрасывая хворост. Увидев меня, он выпрямился. В его спокойных глазах я прочитал массу вопросов.
   – Она все знает, Джони.
   Он удивленно посмотрел на меня.
   – Что все?
   – Зачем мы здесь, что ищем, что произошло с "Донной Люсией"?
   – Вы ей рассказали?
   – Пришлось, Джони. Посмотри, что она нашла среди рифов.
   Он долго рассматривал монету Пэт, не проронив ни слова.
   – Мне пришлось рассказать, понимаешь? Если бы я не сделал этого...
   Он поднял голову. Его темное лицо светилось радостью.
   – Понимаю, Ренбосс. Очень хорошо.
   – Я правильно поступил?
   – По-моему, правильно.
   Теперь, когда между нами не было никаких тайн, стало значительно проще. Каждое утро мы относили Пэт на пляж, устраивали поудобнее под тентом. День ото дня ей становилось все лучше, опухоль на ноге спала. Скоро она сможет самостоятельно передвигаться. Но в настоящее время ей не оставалось ничего другого, как лежать под тентом на кровати, читать, дремать, писать заметки и наблюдать за качающейся на волнах лодкой.
   Мы переместились на внешний край рифа – небольшой узкий шельф, но еще не приступили к поискам "Донны Люсии". Я продолжал тренировки, приспосабливаясь к новым условиям глубины и давления. Изучал искусство медленного всплытия, с отдыхом через каждые несколько метров. Сначала я держался за якорный канат, он служил своего рода указателем в этом фантастическом подводном мире. Во время первых контактов с неизвестностью и ужасом глубоководья я хватался за него, чтобы взять себя в руки.
   У меня появились новые знакомые, которые со временем могли стать врагами: длинная испанская мокрель с хищной, утыканной острыми зубами пастью; огромный жирный групер, большой мотианус с широкими стрелами шипов по бокам и, конечно, любопытная акула.
   Первый раз я страшно испугался, но постепенно научился спокойно лежать в голубой толще воды. Рыбы холодно смотрели на меня и юркали в темноту, когда я выпускал пузырьки воздуха или как ребенок хлопал руками.
   Джони, молчавший, пока я не обрел уверенность, теперь рассказывал о возможных опасностях.
   – Под водой вас всегда подстерегает опасность. Не забывайте об этом, Ренбосс! Мы не знаем о чем думает рыба, поэтому не можем угадать ее поведение. Собака – да, лошадь – да. Они живут среди нас тысячи лет, но рыба – загадка. В один прекрасный день вы встретите акулу, она подплывет, остановится, сделает круг... Возможно, исчезнет, но может броситься на вас, как разъяренный пес. Вы находитесь в мире рыб и должны уметь драться как рыба, плавать, изгибаться, увертываться, уметь их напугать.
   – А если они не испугаются?
   – У вас есть нож, попытайтесь ударить ее в живот. Другого выхода нет.
   – Всегда одно и то же правило – подавляйте страх разумом, отвагой и здравым смыслом. У аквалангиста под водой нет другого оружия.
   Иногда Джони сам спускался со мной. Он надевал маску, шорты и пояс с длинным ножом в кожаных ножнах. Я ложился на живот и наблюдал за ним: видел, как он изгибался, уходя под воду, и через несколько секунд оказывался на глубине шестнадцати – восемнадцати метров. Давление сжимало его живот, грудную клетку, казалось, она вот-вот лопнет, но он плыл, улыбаясь из-под очков.
   Я гордился своим новоприобретенным искусством, но Джони был старше и опытнее. У меня за спиной висели баллоны, позволявшие целый час, даже дольше, чувствовать себя довольно удобно. А у Джони было лишь два легких, сила, умение и спокойная отвага. После окончания занятий мы возвращались на пляж и подводили итоги. Когда удлинялись тени, мы садились у костра ужинать. Пэт Митчел лежала на матраце, подавая короткие мудрые реплики.

* * *

   Однажды вечером, после наступления влажной темноты, она задала вопрос, который долго меня мучил.
   – Твой корабль, Ренн...
   – Что такое, Пэт?
   – Я думала об этом последние дни. Он разбился перед рифом, правда?
   – По-моему, да. Думаю, он потерпел кораблекрушение среди рифов. Моя находка подтверждает это. Хотя теперь я в этом не уверен.
   В разговор вмешался Джони Акимото.
   – Думаю, это случилось перед рифом. Я в этом почти уверен.
   – Почему? – поинтересовалась Пэт.
   – Вот, что я вам скажу, мисс Пэт. Этот испанец больше моей "Вэхайн", правда?
   – Намного больше, Джони, – ответил я. – Двести – может быть, триста тонн.
   – Так вот. Посмотрите на "Вэхайн" – это маленькая лодка, но до ее ватерлинии полтора метра. Для того, чтобы она оказалась на середине рифа, нужен большой шторм. Похоже, что испанец просто натолкнулся на риф и застрял. Вода и ветер стащили его с мели, он затонул.
   – Все верно, Джони, – сказал я, – но как ты объяснишь монеты на мелководье?
   – Как раз об этом я и хотела сказать, – уверенно перебила Пэт. – Это был не корабль, а люди.
   – Люди?
   – Да.
   – Представь себе кораблекрушение: неуправляемый корабль у берегов неизвестного острова, команда видит землю, но не знает, есть ли на ней обитатели. Естественное поведение человека в минуту опасности – схватить свои личные вещи. Люди уверены, что корабль затонет. Лодки ничем не могут помочь, они пытаются спрыгнуть и доплыть до острова. Что в таком случае возьмет с собой человек?
   Из темноты раздался голос Джони Акимото.
   – Могу ответить, мисс Пэт. Нож и пояс с деньгами.
   Вот так и выкристаллизовалась аккуратная гипотеза. Чуть-чуть логики, и мое уважение к маленькой загорелой девушке с гордым подбородком и темными горящими глазами значительно выросло. Но меня интересовали другие вопросы.
   – Если это так, то некоторые из них должны были доплыть до берега. Я исследовал весь остров, но не нашел следов человека.
   – Нет, Ренбосс, – сказал Джони. – В ту ночь был шторм, и они погибли. Прибой ударил их о рифы и разбил на куски. На кровь сбежались акулы. Понятно?
   – Да, Джони. Значит, в этом случае мы имеем равные шансы найти "Донну Люсию" перед рифами?
   – Если она не разбилась, а затонула.
   – Равные шансы...
   На минуту мы замолчали. Нужно проверить новую рабочую гипотезу, для этого мы с Джони должны исследовать сотни метров дна. Местами шельф был очень узким и "Донна Люсия" могла перевернуться, соскользнуть в голубую бездну океана. В этом случае, мне придется спускаться одному, потому что возможности Джони для такой глубины были ниже моих.
   Джони встал, подбросил в костер щепок. Я сходил в палатку за одеялом и накинул его на плечи Пэт.
   – Сегодня я пыталась гулять, – неожиданно сказала она.
   – Что?
   – Гуляла! Сначала было больно, но после нескольких шагов стало довольно сносно.
   Джони заворчал.
   – Совершенно напрасно, мисс Пэт. Не стоило рисковать.
   – Я не рисковала, Джони. Опухоль почти прошла. Мне не повредит прогуливаться немного каждый день.
   Уловив в ее голосе странную нотку, я поднял голову. Но ее глаза были в тени, и я увидел только вызывающе вскинутый подбородок.
   – Так что теперь в любое время вы можете отправить меня домой.

Глава 10

   Ветка в костре затрещала и разлетелась снопом искр. Дерево вспыхнуло с новой силой. Глупые крачки на огромном дереве скрипуче заверещали и умолкли. Издали доносился грохот прибоя, мягкий шепот ветра, шум деревьев, шелест листьев и травы.
   Трое людей, сидящих в свете костра, молчали.
   Пэт Митчел спокойно спросила.
   – Ты отвезешь меня домой, Джони?
   – Как скажет Ренбосс. Он – мой хозяин. Это его остров, – ответил Джони, перекладывая решение вопроса на мои плечи именно в тот момент, когда у меня не было никакого желания им заниматься. Неожиданно и беспричинно я рассердился и грубо спросил:
   – Хочешь вернуться?
   – Нет.
   Я встал, отшвырнул сигарету. Услышал свой голос и не узнал его.
   – Тогда займись, черт возьми, делом – готовкой, уборкой лагеря. Сиди в лодке, пока мы ныряем. И ради всего святого, держи язык за зубами и не путайся у нас под ногами. Можешь заняться разметкой рифа.
   Нагрубив, как набитый дурак, я сразу ушел на пляж.
   Поднималась луна – золотой холодный диск на фиолетовом небе. По воде пролегла широкая живая дорожка серебра, на ее середине, как корабль-призрак, покачивалась на волнах "Вэхайн".
   Вдали на краю рифа виднелась белая пена прибоя. С точностью до полуметра я узнал то место, где Пэт Митчел нашла золотую монету и где мы с Джанет нашли свою.
   Джанет... Я с удивлением подумал, что давно не вспоминал о ней и попытался представить ее лицо. В моем воображении появилось другое – небольшое, загорелое красивое, с примесью цыганской крови и темными волосами. Я знал, что совершаю самое обыкновенное предательство, и понимал, что не смогу вызвать образ Джанет.
   Океан за рифами был черным. Время подготовки кончилось, завтра мы начнем работать. Разобьем пространство за рифами на квадраты и шаг за шагом будем искать на морском дне корабль, который утонул двести лет назад. Если мы его не найдем здесь, то перенесем поиски от безопасного шельфа в голубую морскую бездну.
   Мне стало холодно, я испугался, как зверь встрепенувшись от шагов Джони Акимото.
   – Ренбосс, мисс Пэт просила поблагодарить вас.
   – Я дурак, Джони... Какой же я дурак!
   – Нет, Ренбосс, – тихо ответил он, – если мужчина делает то, что велит ему сердце, он не дурак.
   – Дело не в сердце, Джони. Дело... Завтра же начнем работать.
   – Слушаюсь, Ренбосс.
   Я поднял руку, провел широкую дугу в том секторе, где были найдены монеты.
   – Там. Двадцать семь – тридцать шесть метров справа от пролива, до коралла в виде головы негра.
   – Это очень много, Ренбосс!
   – Поэтому и начнем завтра.
   – Мисс Пэт разрешила пользоваться ее лодкой. Она больше нашей и удобнее.
   – Она проницательная девушка, правда, Джони? – спросил я.
   – Нет, Ренбосс. Просто она хотела поблагодарить нас за то, что мы разрешили ей остаться.
   – Возможно, – пожал я плечами. – Она знает, чего хочет.
   – Да, Ренбосс, знает.
   – Что же она хочет, Джони?
   – Спросите ее об этом сами. Спокойной ночи! – он улыбнулся и ушел.
   Я медленно пересек большой пляж и подошел к лагерю. Почистил зубы, сполоснул лицо, залил тлеющие угли. Понаблюдал за тем, как они шипели, исходя паром. Слегка ослабил оттяжки у палатки против ночной сырости. Снял рубашку, ботинки и вошел внутрь. Лег на кровать, натянул простыню, прикурил и стал наблюдать за гипнотизирующим огоньком сигареты.
   Из другого конца раздался тихий, неуверенный голос.
   – Ренн?
   – Да.
   – Спасибо!
   – Не за что, я поступил так, как хотел.
   – Спасибо и за это.
   – Хочешь сигарету? – уныло спросил я.
   – Да, пожалуйста, Ренн.
   Откинув простыню, я пересек палатку и дал ей закурить. В недолгой вспышке спички ее лицо напоминало старинную камею неувядающей красоты. Я смотрел на нее до тех пор, пока не обжег пальцы. Затем бросил спичку на пол и засыпал ее песком.
   – Завтра тебе лучше перебраться в свою палатку.
   – Да.
   – Спокойной ночи!
   – Спокойной ночи, Ренн!
   Я вернулся назад, накрылся одеялом, потому что очень замерз и долго не мог уснуть.

* * *

   Утром после завтрака мы обсудили план работы. Был большой прилив, поэтому наши поиски среди скал могли подождать лучшего часа. На море стоял штиль, и мы могли нырять с лодки у самого рифа, с его внешней стороны.
   За время тренировок я израсходовал три баллона. Нужно было экономить кислород не только для поисков, но и для спасательных операций. Меня беспокоил этот вопрос. Работа под водой занимает много времени, нам предстояло исследовать огромный район. Если мы перейдем на глубоководье, поиски затянутся еще дольше.
   Тут-то Пэт Митчел и предложила взять с "Вэхайн" свинцовый балласт, прикрепить его к якорному канату, опустить в воду, чтобы он немного не доставал до дна. Нырнув, я сяду на груз, а они запустят двигатель на самую малую скорость и будут тянуть меня за собой. Пользуясь несколькими часами затишья, мы исследуем мелководье. К моему поясу привяжут леску, другой конец которой будет держать в руках Джони Акимото. Если канат запутается или я захочу остановиться и подробнее осмотреть дно, если мне будет угрожать опасность, я смогу подать сигнал. Это был простой, экономичный, не требующий затрат план. Пэт Митчел по-детски захлопала в ладоши, когда мы его приняли.
   Мы оставили ее мыть посуду и убирать в лагере, а сами отправились на "Вэхайн". Джони обвязал сеткой свинцовый груз. Мы достали свежие кислородные баллоны – на четыре часа работы плюс небольшой запас. Джони вытащил из ящика винтовку, положив три обоймы в карман шорт.
   – На всякий случай, – улыбнулся он.
   По дороге он прихватил длинный, отполированный, как клюшка для гольфа, шест с зазубренной пикой на конце.
   – Для чего это, Джони?
   – Для рыб.
   – Дашь ее мне?
   – Нет, оставлю себе. Если вы, Ренбосс, попадете в беду, мне придется спускаться вниз.
   Это было легким напоминанием, что мы не просто бездельничаем, а заняты опасным делом, от которого зависит здоровье и жизнь.
   Мы погрузили снаряжение в лодку. Дотошный, как всегда, Джони смазал двигатель, почистил, заправил его и налил в бачок горючее. Мы вернулись на пляж.
   Пэт уже приготовила ленч и упаковала его в деревянную коробку вместе с термосом. Мое снаряжение и ласты лежали на песке. Она радостно улыбнулась, когда я поблагодарил ее за предусмотрительность.
   Мы погрузились, оттолкнули лодку, завели мотор и медленно двинулись по зеркальной глади воды к каналу. Я заметил стеклянные поплавки в сетке, с привязанным снизу грузом.
   – Буйки, – сказал Джони. – С их помощью мы отмечаем ловушки для омаров. Теперь, обозначим ими границы поисков. Будем плавать от одного буйка к другому, удаляясь от берега. Закончим – вытащим их из воды.
   Мы легко прошли канал, расставили буйки, выключили двигатель и опустили канат с грузом.
   Наступило время спускаться под воду. У меня от страха свело судорогой живот, на верхней губе выступил пот. Я вытер его тыльной стороной руки. Джони Акимото бросил многозначительный взгляд. Вдвоем с Пэт они надели на меня баллоны. Мне было приятно прикосновение ее шелковых рук.
   – Дернул два раза – готов к подъему. Три раза – хочу остановиться. Четыре – на помощь. Запомнили?
   – Все ясно, Ренбосс, – сказал Джони и поднял на счастье два пальца.
   – Удачной охоты, Ренн, – добавила Пэт Митчел и поцеловала меня в губы.
   Я прыгнул за борт, ремень и снаряжение потянули меня вниз. Перед глазами возникло днище лодки, маленькие лопасти винта, под ними уходила в сумерки пушистая нить каната. Я поплыл вдоль него вниз. Почувствовав знакомую боль в ушах, сделал глоток. Вспугнул стайку рыбок-арлекинов. Их длинные круглые тела переливались голубой и золотой красками, глупые улыбающиеся морды походили на клоунов. Риф находился слева метрах в девяти. На расстоянии он казался серым и блеклым, колыхающаяся трава, ветвистые кораллы, черные пещеры придавали ему вид леса на склоне гор. У меня под грудью, размахивая крыльями-плавниками, пронырнул маленький скат. Его длинный прямой хвост-игла был похож на стрелу.
   В тени рифа постоянно мелькали рыбы, в голубой дымке справа я заметил косяк ленивых макрелей, испещренных преломляющимися в воде солнечными бликами. Наконец я встал на дно.
   Под ногами был песок, маленькие наросты, отломанные куски коралла. Я шел через заросли водорослей – зеленые, красные, желтые, темно-коричневые, они покачивались, щекотали мою кожу.
   Сетка с балластом была на расстоянии двух метров от дна. Я поднял голову и увидел точку – днище нашей лодки. Ухватился за канат и только хотел подать Джони сигнал, как увидел акулу.
   Большая голубая рыбина размером с двух человек застыла метрах в шести от меня. Прилипалы облепили ее брюхо и боковые плавники. Перед носом акулы плыли три рыбы-лоцмана.
   Она наблюдала за мной, большой хвост слегка вздрагивал. Я выпустил струю пузырьков, она не обратила на эти детские игры никакого внимания. Я схватил канат, перевернулся вниз головой и замахал руками, как клоун. Акула оставалась неподвижной. Я лихорадочно обдумывал ситуацию, не спуская глаз со своей подруги, атакующей со скоростью железнодорожного экспресса. Было два варианта. Первый – дернуть за леску и тогда ко мне спустится с ножом и пикой Джони Акимото. Если он ее ранит, на кровь, как шакалы на сырое мясо, побегут подруги. Даже если мы и вывернемся, день будет потерян. Несомненно этот довод был решающим. Я попробовал второй вариант.
   Дернул два раза за леску. Через несколько секунд неожиданно затарахтел двигатель, зашумел винт, загремела передача скоростей. Усиленный толщей воды звук напугал соседку-акулу. Она ударила хвостовым плавником, развернулась и исчезла так быстро, что ошеломило даже рыб-лоцманов.
   В следующую минуту я почувствовал, как дернулся канат. Лежа на животе, как на пуховой перине, я рассматривал неясные очертания впереди: коралловые утесы слева, столб света в глубине справа.
   Водоросли напоминали деревья. Дно покрывали круглые горы, небольшие впадины, растущие кораллы. Но я не видел ни одного достаточно большого предмета, который говорил бы о кораблекрушении.
   С потерпевшим кораблем может произойти многое. Если он упадет на кораллы, они облепят его как джунгли древние храмы инков. Если он опустится на песчаное дно, его занесет песком, но все равно он будет напоминать могильный курган. Возможно, благодаря причудам отлива и морских течений он будет лежать нетронутым. Его металлические части разъест коррозия, морские червяки источат обшивку, она зарастет травой, а через зияющие раны будут плавать рыбы. В любом случае на дне моря останется шрам, отметина.
   Их-то я и разыскивал.
   На секунду канат обмяк, я описал широкую дугу.
   Лодка достигла первого буйка, отплыла в море и метра через три легла на обратный курс. Глядя на подводную равнину, я с удивлением заметил, что она постепенно уходит вниз.
   Шельф оказался более узким, чем мы предполагали, и, если "Донна Люсия" была там, мы должны были ее скоро найти. Или потерять навсегда. Неожиданно солнечный свет закрыла тень: у меня над головой лениво проплывал огромный скат. Я зачарованно наблюдал за большой тушей, несколько секунд следуя за ним, потом перевернулся и посмотрел вниз. О, Боже! Метрах в двадцати от себя в голубых сумерках морского дна я увидел большую, смутно очерченную массу. Ее покрывали водоросли, окружали горы песка и кораллов. В черных изгибах травы мелькали косяки рыб. С одной стороны виднелся круглый склон. Другая была размыта неясными очертаниями колыхающейся травы и постепенно спускалась вниз. У подножия склона я разглядел короткую, толстую колонну, обвешанную гирляндами водорослей. Я не ошибся: круглая гора была кормой, уклон – палубой, колонна – сломанной мачтой.
   Я нашел "Донну Люсию".

Глава 11

   Свободной рукой я поймал леску и дернул три раза. Двигатель заглох, вокруг винта возник небольшой бурун воды. Меня протащило вперед над наклонной палубой. Я отпустил канат, продул трубки и поплыл вниз.
   Мягко, как падающий лист, опустился на илистое дно. Коралловые наросты и морские ракушки царапали мои ладони. Достав из-за пояса нож, я с неистовой энергией расчистил от налипших моллюсков, ракушек, слизи небольшой участок палубы. Теперь надо было, не торопясь, исследовать корабль. На половине дороги зияла квадратная дыра, с бахромой коричневых водорослей. Заглянув внутрь, я неожиданно испугался темноты и выскочил назад, оцарапав руки. Я не рассчитывал так быстро найти корабль, поэтому не захватил с собой фонарик. Теперь, когда мы знаем, где он, у нас уйма времени, чтобы раскрыть все его секреты.
   На вершине находилась большая наклонная платформа, а над ней более узкая и маленькая. Виднелась небольшая конструкция – скорей всего остатки украшений высокой палубы.
   Я ликовал. Мне нужен был свидетель торжества: дернув четыре раза за леску, отсчитал пять секунд. Рассекая воду, ко мне спустился Джони Акимото. С пикой в руке он походил на ангела-мстителя.
   Я сплясал для него джигу на палубе, размахивая руками, как клоун.
   Когда Джони понял причину моего сумасшествия, он соединил над головой руки и подплыл поближе, схватив меня за плечо. Ударив ногами, он устремился наверх, подавая сигнал следовать за ним.
   Я поднимался более медленно, вовремя вспомнив выученный урок – корабль с сокровищами мог подождать, а быстрый подъем грозил адской болью в суставах.
   В следующую минуту Пэт и Джони втянули меня в лодку. Мы кричали, били друг друга по спине, смеялись, как идиоты, целовались с Пэт, Лодка под нами опасно раскачивалась.
   Джони Акимото вернул нас к действительности:
   – Прежде всего, необходимо засечь место.
   – Совершенно верно, Джони. У нас слишком много работы, не будем тратить время впустую.
   Мы произвели расчеты, пытаясь определиться. Чтобы увековечить память о "Донне Люсии", вытащили стеклянный буй и сбросили его над местом катастрофы.
   Хотелось спуститься еще раз, но Джони Акимото покачал головой:
   – Нет, Ренбосс, на сегодня хватит.
   Я энергично запротестовал:
   – К черту, Джони! У нас впереди весь день.
   – Знаешь, Ренн, Джони прав, – успокоила меня Пэт. – За полдня ты сделал то, на что ушли бы недели.
   – Что ты хочешь? – спросил Джони.
   – Осмотреть трюм.
   – У вас нет фонаря, Ренбосс, – мягко настаивал Джони. – Могу сказать, что вы найдете.
   – Сундуки с золотом? – улыбнулся я.
   – Нет, – медленно ответил он, – не сундуки.
   – А что?
   – Воду, Ренбосс. Воду, рыб и песок... Тонны песка.
   Я потрясенно молчал. Мой триумф лопнул, как мыльный пузырь.
   – Совершенно верно, Ренн, – Пэт Митчел успокаивающе похлопала меня по колену. – Это происходит со всеми потонувшими кораблями, разве не так? Вокруг собирается песок, он забивает трюмы. Ты же знал.
   – Должен был знать, но совсем не думал об этом. Настроившись на поиски, забыл, что нужно будет делать дальше. С чего начнем?
   – С завтрака, – выпалила Пэт.
   Она достала из деревянной коробки толстые бутерброды из лепешек с мясом, бисквиты с маслом, сыр и четыре плитки сливочного шоколада. Разлила в железные кружки чай из термоса. За едой мы разговорились.
   – Сегодня мы нашли корабль, – рассуждал Джони. – Это самая главная и трудная часть операции. Нос "Донны Люсии" завяз глубоко в песке, нетронутой осталась меньшая половина корабля. Хочу спросить: вы знаете, куда могли положить золото?
   – Думаю, на корме, в каюте капитана. Я нарисую тебе, как выглядят такие корабли.
   – Тогда, – ответил Джони, – наш единственный шанс в том, что золото находится на корме под небольшим слоем песка.
   – Совершенно верно. В противном случае придется нанимать спасательный корабль, который откачает песок. И даже тогда у нас не будет стопроцентной уверенности.
   Пэт Митчел слушала очень внимательно, в ее умных глазах застыл вопрос.
   – Что ты об этом думаешь, Джони?
   – Посмотрим правде в глаза, мисс Пэт: мы плохие специалисты. Я – абсолютный ноль, потому что умею только нырять, но не могу оставаться долго под водой. Ренбосс научился плавать с аквалангом, но знает чуть больше меня.
   Он опять был прав. Я не находил аргументов против неумолимой логики этого островитянина.
   Пэт задала следующий вопрос.
   – Что ты предлагаешь?
   – У Ренбосса есть друг, человек, который делает снаряжение.
   Пэт посмотрела на меня. Я кивнул:
   – Совершенно верно... Нино Феррари. Он был водолазом-подводником у итальянцев во время войны.
   – Видите, – энергично вставил Джони. – Он – профессионал. Знает спасательные работы, понимает толк в оборудовании, умеет им пользоваться. Ренбосс сказал, что он обещал приехать. По-моему, мы нуждаемся в его помощи.
   У этого темнокожего, одинокого парня была светлая голова!
   – Отлично, Джони! Давайте устроим перерыв. Завтра утром ты отвезешь нас в Бауэн. Я позвоню Нино Феррари в Сидней и попрошу его как можно скорее приехать, собрав все оборудование, которое он сможет достать. Мы отвезем в Брисбейн пустые баллоны для перезарядки. Что скажешь, капитан?
   Темное лицо Джони излучало радость:
   – Скажу: да, Ренбосс. Мы возьмем мисс Пэт?
   – Конечно!
   – Хорошо. Я покажу ей свою "Вэхайн", как она держится на плаву?
   Мы закончили разговор и стали завтракать. После еды, выбросили остатки за борт на корм рыбам, прополоскали кружки, уложили снаряжение и подняли канат с балластом.
   И в этот момент я увидел самолет. Старая развалина, которой еще пользуются сельские жители для опрыскивания полей, да пастухи, когда в сезон дождей трудно найти дорогу домой. Он летел с запада, из Бауэна Самолет шел очень низко, мы слышали его шум, он тарахтел как старинная соломорезка. Достигнув острова, пилот сделал широкий вираж вокруг скал и вернулся назад. Он шел на бреющем полете, мы видели лицо летчика и неясно различимое лицо единственного пассажира. Самолет пролетел над нами и зашел на повторный круг. На этот раз он осмотрел пляж, сделал за островом восьмерку и возвратился к нам. Наконец он исчез из вида.