Страница:
Наконец, мы пришли к разрешению вопроса о том, существует ли между психическими и физическими явлениями известный параллелизм или взаимодействие. В применении к Ж координирующим началом обоих рядов явлений следует признать психофизический параллелизм: по мере того, как женщина стареет, она теряет способность к психическому напряжению, которая является средством для достижения ее половых целей и развивается вместе с последними. Мужчина никогда не стареет в столь сильной степени, как женщина. Духовная деградация для него не является необходимостью, в отдельных случаях она проявляется в связи с физической деградацией. Меньше всего, наконец, проявляется старческое слабосилие у тех людей, которые обладают широко развитой духовной мужественностью у гениев.
Недаром такие философы – параллелисты чистейшей воды, как Спиноза и Фехнер, были одновременно и самыми строгими детерминистами. Свободному, умопостигаемому субъекту М, который выбирает между добром и злом, руководствуясь своей волей, чужд психофизический параллелизм, который для психических явлений требует той же последовательной причинности, как и для явлений механических.
Этим разрешен вопрос о приниципиальной точке зрения всякого психологического изучения полов. Этот взгляд снова встречается с колоссальным затруднением в виде целого ряда фактов самого поразительного свойства. Правда, эти факты лишний раз нам доказывают полнейшее отсутствие души у Ж и притом самым решительным образом, но с другой стороны они требуют выяснения одной очень своеобразной черты в поведении женщины, черты, которая, как это ни странно, до сих пор еще не приобрела ни в одном произведении значения проблемы.
В свое время мы обратили уже внимание на ясность, свойственную мышлению мужчины, в сравнении с той неопределенностью, которая господствует в мышлении женщины. Далее мы указывали, что функция правильной речи, содержанием которой являются твердые логические суждения, влияет на женщину в качестве характерного полового признака мужчины. Но то, что возбуждает Ж в половом отношении, должно являться свойством М. Твердость характера мужчины производит на женщину также чисто половое впечатление. Она презирает покладистого, уступчивого мужчину. В подобных случаях говорят о нравственном влиянии женщины на мужчину, а между тем она стремиться только приобрести свое половое дополнение во всех его дополнительных качествах. От мужчины женщины требуют мужественности. Они чувствуют свое незыблемое право возмущаться и презирать того мужчину, который не оправдал их ожиданий в этом направлении. Как ни кокетлива, как ни лжива женщина, тем не менее ее раздражает и возмущает кокетство и лживость мужчины. Она может быть трусливой до последней степени, но мужчина должен быть храбр. Обыкновенно не хотят и знать о том, что это все проявления полового эгоизма, который жаждет неомраченного наслаждения через свое дополнение. И вряд ли можно было бы найти где-нибудь в опыте более убедительное доказательство бездушности женщины, чем в том факте, что женщина всегда требует от мужчины души, что на нее приятно действует доброта, тогда как она сама далеко не добра. Душа есть половой признак, которого женщина требует от мужчины совершенно так же и для тех же целей, для каких ей нужна мускульная сила и щекочущие усы. Можно возмущаться грубостью этого выражения, но дело от этого не изменится. Сильнее всего действует на женщину мужская воля. В этом отношении она обладает удивительно тонким чутьем. Она с точностью узнает, где под словами «я хочу» скрывается у мужчины напряженность и аффектация, и где видна истинная решимость. В последнем случае эффект получается самый поразительный. Как может женщина, являясь бездушной, чувствовать душу мужчины? Как может она, будучи аморальной, судить о его нравственности? Как может она знать о твердости его характера, если она сама, как личность, не обладает характером? Как может она чувствовать его волю, не имея сама воли?
Вот формулировка той колоссально сложной проблемы, которая послужит предметом дальнейшего изложения.
Но прежде, чем приступить к разрешению этого вопроса, необходимо укрепить со всех сторон занятые нами позиции и защитить их от нападений, которые могли бы их хоть сколько-нибудь поколебать.
Глава Х.
Недаром такие философы – параллелисты чистейшей воды, как Спиноза и Фехнер, были одновременно и самыми строгими детерминистами. Свободному, умопостигаемому субъекту М, который выбирает между добром и злом, руководствуясь своей волей, чужд психофизический параллелизм, который для психических явлений требует той же последовательной причинности, как и для явлений механических.
Этим разрешен вопрос о приниципиальной точке зрения всякого психологического изучения полов. Этот взгляд снова встречается с колоссальным затруднением в виде целого ряда фактов самого поразительного свойства. Правда, эти факты лишний раз нам доказывают полнейшее отсутствие души у Ж и притом самым решительным образом, но с другой стороны они требуют выяснения одной очень своеобразной черты в поведении женщины, черты, которая, как это ни странно, до сих пор еще не приобрела ни в одном произведении значения проблемы.
В свое время мы обратили уже внимание на ясность, свойственную мышлению мужчины, в сравнении с той неопределенностью, которая господствует в мышлении женщины. Далее мы указывали, что функция правильной речи, содержанием которой являются твердые логические суждения, влияет на женщину в качестве характерного полового признака мужчины. Но то, что возбуждает Ж в половом отношении, должно являться свойством М. Твердость характера мужчины производит на женщину также чисто половое впечатление. Она презирает покладистого, уступчивого мужчину. В подобных случаях говорят о нравственном влиянии женщины на мужчину, а между тем она стремиться только приобрести свое половое дополнение во всех его дополнительных качествах. От мужчины женщины требуют мужественности. Они чувствуют свое незыблемое право возмущаться и презирать того мужчину, который не оправдал их ожиданий в этом направлении. Как ни кокетлива, как ни лжива женщина, тем не менее ее раздражает и возмущает кокетство и лживость мужчины. Она может быть трусливой до последней степени, но мужчина должен быть храбр. Обыкновенно не хотят и знать о том, что это все проявления полового эгоизма, который жаждет неомраченного наслаждения через свое дополнение. И вряд ли можно было бы найти где-нибудь в опыте более убедительное доказательство бездушности женщины, чем в том факте, что женщина всегда требует от мужчины души, что на нее приятно действует доброта, тогда как она сама далеко не добра. Душа есть половой признак, которого женщина требует от мужчины совершенно так же и для тех же целей, для каких ей нужна мускульная сила и щекочущие усы. Можно возмущаться грубостью этого выражения, но дело от этого не изменится. Сильнее всего действует на женщину мужская воля. В этом отношении она обладает удивительно тонким чутьем. Она с точностью узнает, где под словами «я хочу» скрывается у мужчины напряженность и аффектация, и где видна истинная решимость. В последнем случае эффект получается самый поразительный. Как может женщина, являясь бездушной, чувствовать душу мужчины? Как может она, будучи аморальной, судить о его нравственности? Как может она знать о твердости его характера, если она сама, как личность, не обладает характером? Как может она чувствовать его волю, не имея сама воли?
Вот формулировка той колоссально сложной проблемы, которая послужит предметом дальнейшего изложения.
Но прежде, чем приступить к разрешению этого вопроса, необходимо укрепить со всех сторон занятые нами позиции и защитить их от нападений, которые могли бы их хоть сколько-нибудь поколебать.
Глава Х.
Материнство и проституция
Главное выражение, которое без сомнения будет выставлено против нашего исследования, заключается в том, насколько найденные положения применимы ко всем женщинам. Для некоторых, даже для многих женщин это, пожалуй, и верно, но есть ведь еще и другие…
Первоначально я не имел в виду останавливаться на специальных формах женственности. Женщины поддаются подразделению с различных точек зрения. Но следует остерегаться применить ко всем женщинам то положение, которое справедливо только относительно какого-нибудь крайнего типа их, хотя бы этот тип и обладал большой распространенностью, попадался бы нам повсюду, необходимо однако помнить, что это только известный тип и что характерная индивидуальность его может потерять всю свою яркость при преобладании другого прямо противоположного типа. Существует много подразделений женщин, существуют также различные женские характеры, хотя слово характер следует в данном случае понимать в эмпирическом смысле. Все черты характера мужчины имеют много поразительных аналогий в характере женщины —обстоятельство, которое часто дает повод для разных амфиболии (интересное сравнение этого рода будет приведено в дальнейшей части этой главы). Но помимо этого характер мужчины всецело погружен в сферу умопостигаемого и прочно укреплен там. Благодаря этому для нас опять выясняется факт смешения характерологии и учения о душе, также общность их судьбы. Характерологические различия женщин не имеют тех глубоких и прочных корней, которые могли бы привести к развитию обособленной индивидуальности.
Пожалуй, не существует ни одной женской черты, которая в течение всей жизни женщины, сохранилась бы в первоначальной своей чистоте, которая не изменилась бы благодаря воздействию мужской воли и не отступила бы на задний план или окончательно не уничтожилась бы под ее влиянием. Каковы дальнейшие различия между одинаково мужественными и одинаково женственными индивидуумами – этот вопрос я намеренно оставлю пока в стороне. Но сделали мы это не потому, что сведение психологических различий к принципу половых промежуточных форм дало нам больше, чем только одну из тысячи руководящих нитей, которую можно найти в этой запутаннейшей из всех областей. Мы исходили при этом из того простого соображения, что всякое скрещение с другим принципом, всякое расширение линейного метода до плоскостного неблагоприятно отразилось на этой первой попытке основательно разобраться в характерологических явлениях. Эта попытка имеет в виду нечто больше установления характеров или эмоциональных типов. Специально женская характерология должна явиться предметом особого исследования, хотя и настоящая работа, по мере возможности, не упускала из виду индивидуальных различий женщин. Мне кажется, что я при этом избежал поспешных и ложных обобщений и утверждал только то, что в одинаковой степени и с одинаковой справедливостью применимо ко всем женственным женщинам без исключения. Речь до сих пор шла о Ж в самом общем смысле слова. Но так как мне в качестве возражения могут выставить только один тип, то я нахожу нужным охарактеризовать здесь из всего множества только пару самых противоположных типов. Все то низкое и гадкое, что я приписал женщине, найдут неправильным в приложении к женщине – матери.
Придется остановиться на этом несколько дольше. Тут же следует заметить, что никто не может взяться за разрешение этой проблемы, не подвергнув одновременно изучению и противоположный полюс матери, диаметрально противоположную возможность женской натуры. Только таким путем нам удастся провести точные границы типа матери, резко выделить свойства матери от всевозможных свойств, присущих другим женщинам.
Диаметрально противоположным типу матери является тип проститутки. Это противопоставление так же мало можно вынести из каких-нибудь логических посылок, как и противопоставление мужчины женщине. Последнее мы только видим, но никогда не доказываем. То же самое и относительно первого: его мы должны разглядеть или найти в опыте, Только тогда мы убедимся, что оно ничуть не нарушает стройности нашей схемы. Всевозможные ограничения, которые здесь необходимо установить, будут рассмотрены в дальнейшем. Пока мы только рассмотрим женщину с точки зрения двух типов, причем, в одном случае преобладает один тип, в другом случае – другой.
Эти оба типа – мать и проститутка.
Наше деление может быть превратно понято, если мы не укажем на отличие его от другого, очень распространенного подразделения. Нередко приходилось слышать, что женщина является одновременно и матерью и возлюбленной. Мне трудно уяснить себе мысль и пользу подобного разделения. Должно ли качество возлюбленной представлять собою определенную стадию, которая необходимо предшествует материнству? В таком случае оно не может быть длительной характерологи ческой особенностью. Далее, что говорит нам понятие «возлюбленная относительно самой женщины? Ровно ничего, разве только то, что ее любят. Придает ли это понятие женщине существенное качество, или оно дает только внешнее определение ей? Быть любимой может быть одинаково как мать, так и проститутка. В крайнем случае, можно было бы под видом „возлюбленной“ описать целую группу женщин, которая занимает среднее положение между матерью и проституткой, которая представляет собою промежуточную форму двух упомянутых полюсов. Или, быть может, считали необходимым особо подчеркнуть тот факт, что женщина стоит в других отношениях к отцу своих детей, чем к самим детям. Но иногда под „возлюбленной“ следует понимать женщину, которая дает себя любить, т.е. всецело отдается любящему. Этим однако мы еще ничего ценного не приобрели, так как в подобном случае и мать, и проститутка формально могут действовать одинаково. Понятие „возлюбленная“ еще ничего не говорит о качествах того существа, которое является предметом любви: да, это само собою понятно, так как оно выражает собою определенную стадию жизни одной и той же женщины, стадию, за которой следует другая в форме материнства. Так как состояние „возлюбленной“ является только случайным признаком ее личности, то можно видеть, насколько нелогично это подразделение. Ведь материнство содержит в себе нечто более глубокое, чем один только факт того, что женщина родила. Эта именно более глубокая сущность материнства и является ближайшей задачей нашего исследования.
Итак, материнство и проституция – два полярно– противоположных явления. Это положение можно с известной степенью вероятности заключить уже из того факта, что у женщины-матери гораздо больше детей,чем у кокотки, в то время как уличная проститутка в большинстве случаев совершенно бездетна. Следует заметить, что неодна только продажная женщина принадлежит к типу проститутки. К нему можно причислить и много, так называемых, благородных девушек и замужних женщин, даже таких, которые не нарушают брачных уз. Они не делают этого не потому, что не представлялось случая, а просто потому, что сами не хотели заходить так далеко. Поэтому не следует особенно удивляться применению понятия проститутки к более широкому кругу женщин, чем это привыкли до сих пор делать, относя это понятие только к продажным женщинам. Уличная проститутка только тем отличается от пользующейся большим почетом кокотки и более благородной гетеры, что она абсолютно лишена способности к какому-либо дифференцированию отношений. Далее, отсутствие у нее всякой памяти превращает ее жизнь в совокупность отдельных, изолированных моментов, между которыми нет ни малейшей связи. Поэтому тип проститутки мог бы существовать даже и тогда, когда на свете были бы только один мужчина да одна женщина, ибо этот тип получает свое выражение в специфическом отношении к отдельному мужчине.
Только сам по себе факт меньшей плодовитости проститутки уже освобождает меня от обязанности опровергать один очень распространенный взгляд, по которому проституция – явление, лежащее, строго говоря, глубоко в естественной природе человеческого существа, представляет собой результат неблагоприятных социальных условий а именно отсутствия заработка у многих женщин. Этот взгляд склонен обвинять существующий общественный строй, в котором экономический эгоизм мужчин, забравших всю власть в свои руки, сильно затрудняет незамужним женщинам доступ к честной жизни. Далее он указывает на сильно распространенную холостую жизнь, вызванную будто бы материальными условиями и требующую во что бы то ни стало существования проституции. Разве следует напоминать, что проституция —черта, свойственная не одним только уличным проституткам, но что иногда и богатые девушки, пренебрегая всеми преимуществами своего положения, предпочитают открытое фланирование по улицам. Улица есть принадлежность истинной проституции. Ведь женщинам отдают даже предпочтение в занятии должностей в магазинах, на почте, телеграфе, телефоне. Правда, эти занятия очень однообразны и шаблонны, но ведь женщина менее дифференцирована, чем мужчина, а потому и менее требовательна. В этом отношении капитализм опередил науку. Он нашел, что женский труд должен быть оплачиваем дешевле мужского, так как потребности женщины менее значительны. Впрочем, проститутке приходится очень туго, так как ей нужно дорого платить за квартиру, одеваться в дорогие платья и сверх того содержать еще сутенера. Насколько сильно в них влечение к этому образу жизни видно из того, что проститутка, даже выйдя замуж, часто возвращается к своему прежнему ремеслу. Проститутка кроме того, в силу неизвестных, лежащих глубоко в ее природе причин, совершенно невосприимчива к некоторым инфекциям, которые в большинстве случаев поражают честных женщин. Наконец, проституция существовала всегда и ее рост не находится ни в каком отношении с различными усовершенствованиями капиталистической эпохи. Мало того, она даже принадлежала к числу религиозных институтов некоторых народов древности, например, финикиян.
Итак, проституция не есть какой-нибудь определенный путь, на который мужчина толкал бы женщину. Мы не отрицаем, что в очень многих случаях вина всецело падает на мужчину, а именно, когда девушка должна была покинуть свою должность и остаться без хлеба. Но тот факт, что в подобных случаях женщина видит надлежащий выход из затруднительного положения только в проституции, – этот именно факт глубоко лежит в природной сущности ее. Чего нет, того и быть не может. Ведь мужчине, который с материальной стороны гораздо чаще подвергается всяким превратностям судьбы и который интенсивнее ощущает нужду, чем женщина, проституция совершенно чужда. Если она и встречается (среди кельнеров, парикмахеров и т.д.), то только в ярко выраженных промежуточных половых формах. Поэтому склонность и влечение к проституции являются органической врожденной чертой женщины, такой же естественной чертой, как и предрасположение к материнству.
Этим я не хотел сказать, что женщина становится проституткой исключительно под влиянием внутренней необходимости. В большинстве женщин кроются обе возможности – матери и проститутки. Прошу извинения, ибо знаю, что это жестоко по отношению к мужчинам, нет только девственницы. Решающим моментом в торжестве одной из этих– возможностей является мужчина, который может сделать женщину матерью, но не актом совокупления, а одним только своим взгля дом. Шопенгауэр заметил, что человек, строго говоря, должен исчислять время своего существования с того момента, когда его отец и его мать влюбились друг в друга. Но это неверно. В идеальном случае рождение человека следовало бы отнести к тому моменту, когда женщина впервые увидели или услышала только голос мужчины, будущего отца ее ребенка. Правда, биология и медицина, теория искусственного подбора и гинекология за последние шестьдесят лет, под влиянием Иоганна Мюллера, Т. Бишофа и Ч. Дарвина, относились крайне отрицательно к вопросу о ''предопределяющем глазе» и «предопределяющем взгляде». В дальнейшем я постараюсь развить теорию этого явления. Здесь же и только замечу, что очень несправедливо отрицать возможность существования «предопределяющего глаза» только на том основании, что она несоместима с взглядом, по которому только семенная клетка и яйцо могут образовать новый индивидуум. «Предопределяющий глаз» в действительности существует, и наука должна стремиться объяснить его вместо того, чтобы без всяких разговоров объявлять его невозможным. Ведь трудно сказать, чтобы наука обладала тем огромным запасом опыта, который дал бы ей право упорно настаивать на своем взгляде– В априорной науке, подобной математике, я должен решительно отвергнуть мысль, что на Юпитере дважды два равно пяти, биология же имеет дело с положениями «относительной всеобщности» (Кант).
Если я здесь выступаю в пользу «предопределяющего глаза» и в его отрицании вижу только ограниченность человеческого понимания, то из этого еще не следует заключить, что я его принимаю за причину всех уродливостей или только большей части их. Речь пока идет только о возможности влияния на потомство без полового акта с матерью. И здесь я осмелюсь сказать следующее: тот факт, что Шопенгауэр и Гете придерживались одного взгляда в теории цветов, a priori устраняет вся-кое сомнение в превосходстве их взгляда перед всеми мнениями прош-лыx, настоящих и будущих физиков. Точно также истина, высказанная Ибсеном («Женщина с моря») или Гете («Wahlverwandtschaften»), не может быть опровергнута приговорами всех вместе взятых медицинских факультетов мира.
Человек, от которого можно было бы ожидать такого сильного влияния на женщину, что ее дитя оказалось бы похожим на него даже в том случае, если бы оно выросло не из его семени – такой человек должен был бы явиться самым совершенным дополнением этой женщине в половом отношении. Если же такие случаи чрезвычайно редки, то это обясняется невероятностью встречи двух, столь совершенных дополнительных моментов, но ни в коем случае не служит возражением против принципиальной возможности тех фактов, которые описаны Гете и Ибсеном.
Встретит ли женщина такого мужчину, который одним только присутствием своим уже делает ее матерью своего ребенка – это является делом случая. В этих именно пределах можно допустить мысль, что судьба многих матерей и проституток могла сложиться совершенно иначе. С другой стороны существует бесчисленное множество примеров совершенно противоположного характера. Женщина может в течение всей своей жизни не встретиться с таким человеком и вместе с тем навсегда сохранить типичные черты матери. И наоборот. Такой единственный мужчина может появиться, но он своим появлением не в состоянии предотвратить окончательного и решительного обращения женщины к проституции.
Остается один выход: следует принять два врожденных противоположных предрасположения, которые в различных женщинах распределены в неодинаковой пропорции: абсолютная мать и абсолютная проститутка. Действительность лежит между двумя этими типами. Нет ни одной решительно женщины, которая была бы лишена инстинктов проститутки.
Я знаю, многие будут это отрицать. Они спросят: что свойственное проститутке, можно найти в женщине, которая меньше всего похожа на кокотку? Я пока ограничусь указанием на то, с какой снисходительностью, даже сочувствием относится женщина к грязному прикосновению со стороны чужого человека. Если придерживаться этого масштаба, то легко будет доказать, что абсолютной матери совершенно не существует.
Нет также ни одной женщины, которая не обладала бы побуждениями матери. Но я должен тут же заметить, что гораздо чаще встречал в женщинах резко выраженные черты абсолютной проститутки, чем черты материнства, развитые до такой степени, что совершенно вытеснили бы из нее всякое подобие проститутки.
Самый поверхностный анализ понятия материнства приводит нас к заключению, что желание иметь детей является главной и основной целью жизни матери. Для абсолютной проститутки, напротив, акт оплодотворения совершенно потерял эту цель. Таким образом всестороннее исследование поставленного нами вопроса должно прежде всего выяснить отношение матери и проститутки к следующим двум явлениям: к ребенку и к акту совокупления.
Мать и проститутка различаются прежде всего по характеру их отношения к ребенку. Центром тяжести для проститутки является мужчина, для матери – ребенок. Пробным камнем в этом вопросе может служить отношение к дочери. Если женщина не завидует сравнительной молодости и красоте своей дочери, ее успехам у мужчин, вполне отождествляя себя с нею и радуясь ее поклоникам, как будто своим собственным, только такая женщина может быть названа матерью.
Абсолютная мать, все помыслы которой сосредоточены только на ребенке, становится матерью через любого мужчину. Замечено, что женщины, которые в детстве много внимания уделяли куклам, любили детей и охотно ухаживали за ними, не особенно разборчивы в отношении мужчины. Они берут себе в мужья первого попавшегося молодца, который в состоянии ее кой-как обеспечить и расположить к себе ее родителей и родствеников, когда же такая девушка становится матерью, то каков бы ни был ее муж, она никогда о другом мужчине не думает (конечно, в идеальном случае). Для абсолютной проститутки, даже в детском ее возрасте, дитя является синонимом ужаса. Впоследствии она пользуется ребенком только как средством создать обманчивые идиллические отношения матери к ребенку, отношения, которые всецело рассчитаны на то, чтобы растрогать мужчину и привлечь его к себе.
Она – женщина, которая ощущает сильнейшую потребность нравиться всем мужчинам. Но так как абсолютной матери не существует, то можно в каждой женщине найти, по крайне мере, следы этой потребности, которая распространяется на всех без исключения мужчин в мире.
Здесь мы подошли только к формальному сходству между абсолютной матерью и абсолютной кокоткой. Строго говоря, они обе не предъявляют никаких требований к личности своего полового дополнения. Одна берет любого мужчину, который ей может быть полезен в ее желании иметь ребенка, и когда этот ребенок уже налицо, ей другого мужчины не надо: только в этом смысле ее можно назвать «единобрачной». Другая же отдается первому попавшемуся мужчине, который может доставить ей эротическое наслаждение: он является для нее самоцелью. Здесь, таким образом, сходятся эти две крайности, и мы имеем основание надеяться, что исходя из этот мы проникнем в сущность женщины вообще.
В самом деле: всеобще распространенный взгляд, которого я раньше сам придерживался, взгляд, что женщина – однобрачна, а мужчина – многобрачен, следует считать крайне ложным. Как раз наоборот. Нас не должен вводить в заблуждение тот факт, что женщины иногда подолгу выжидают и, где это представляется возможным, выбирают того мужчину, который может сообщить им высшую ценность – мужчину благороднейшего, известнейшего, «первого среди всех». Этой потребностью женщина отличается от животного, которое вообще не стремится приобрести какую-либо ценность ни перед самим собою, ни через себя (как мужчина), ни перед другими, ни посредством других (как женщина). Но только дураки могут с восхищением говорить об этом явлении, которое убедительнейше говорит нам о том, насколько женщины лишены самоценности. Эта потребность несомненно жаждет удовлетворения, но в ней мы никак не видем нравственной идеи моногамии. Мужчина в состоянии всюду раздавать свою ценность, он может перенести ее на женщину, он может и хочет ее подарить. Но он никак не может, подобно женщине, приобрести свою ценность в качестве подарка от другого человека. Женщина поэтому старается приобрести для себя возможно больше ценности, останавливая свой выбор именно на том человеке, который в состоянии ей дать наивысшую ценность. У мужчины же в основе брака лежат совершенно другие мотивы. Первоначально он является для него завершением идеальной любви, исполнением его заветных желаний, хотя бы очень уместно было бы и спросить, действительно ли это так. Далее, он насквозь проникнут исключительно мужской идеей верности (которая предполагает беспрерывность, умопостигаемое «я»). Очень часто приходится слышать, что женщина добросовестнее соблюдает верность, чем мужчина, что для мужчины верность является бременем, которое он сам, несомненно по свободной воле и в полном знании, взвалил на себя. Он может иногда отказаться от этого самостеснения, но он вечно будет чувствовать в этом поступке вину свою. Когда он нарушает супружескую верность, он при этом лишает слова свою умопостигаемую сущность. Для женщины же измена является интересной, пикантной игрой, в которой принимает участие не идея нравственности, а мотив безопасности и доброго имени. Нет ни одной женщины, которая в мыслях никогда не изменяла бы своему мужу и которая вместе с тем ставила бы себе это в упрек. Ибо женщина вступает в брак, полная трепетного, бессознательного желания, и нарушает его, так как она лишена вневременного «я», полная таких же ожиданий и так же бессмысленно, как и заключила его. Мотив верности заключенному договору —принадлежность одного только мужчины. Связующая сила раз данного слова – вещь, недоступная пониманию женщин. Все факты, которые обыкновенно приводят в доказательство верности женщины, мало говорят против высказанного взгляда. Такая верность является или результатом интенсивной половой связи (Пенелопа), или она представляет собой женскую покорность, покорность собаки, бегущей по пятам, покорность, соединенную с цепкой привязанностью, которую можно сравнить с физической близостью, характеризующей женское сострадание (Кэтхен фон Гейльброн).
Первоначально я не имел в виду останавливаться на специальных формах женственности. Женщины поддаются подразделению с различных точек зрения. Но следует остерегаться применить ко всем женщинам то положение, которое справедливо только относительно какого-нибудь крайнего типа их, хотя бы этот тип и обладал большой распространенностью, попадался бы нам повсюду, необходимо однако помнить, что это только известный тип и что характерная индивидуальность его может потерять всю свою яркость при преобладании другого прямо противоположного типа. Существует много подразделений женщин, существуют также различные женские характеры, хотя слово характер следует в данном случае понимать в эмпирическом смысле. Все черты характера мужчины имеют много поразительных аналогий в характере женщины —обстоятельство, которое часто дает повод для разных амфиболии (интересное сравнение этого рода будет приведено в дальнейшей части этой главы). Но помимо этого характер мужчины всецело погружен в сферу умопостигаемого и прочно укреплен там. Благодаря этому для нас опять выясняется факт смешения характерологии и учения о душе, также общность их судьбы. Характерологические различия женщин не имеют тех глубоких и прочных корней, которые могли бы привести к развитию обособленной индивидуальности.
Пожалуй, не существует ни одной женской черты, которая в течение всей жизни женщины, сохранилась бы в первоначальной своей чистоте, которая не изменилась бы благодаря воздействию мужской воли и не отступила бы на задний план или окончательно не уничтожилась бы под ее влиянием. Каковы дальнейшие различия между одинаково мужественными и одинаково женственными индивидуумами – этот вопрос я намеренно оставлю пока в стороне. Но сделали мы это не потому, что сведение психологических различий к принципу половых промежуточных форм дало нам больше, чем только одну из тысячи руководящих нитей, которую можно найти в этой запутаннейшей из всех областей. Мы исходили при этом из того простого соображения, что всякое скрещение с другим принципом, всякое расширение линейного метода до плоскостного неблагоприятно отразилось на этой первой попытке основательно разобраться в характерологических явлениях. Эта попытка имеет в виду нечто больше установления характеров или эмоциональных типов. Специально женская характерология должна явиться предметом особого исследования, хотя и настоящая работа, по мере возможности, не упускала из виду индивидуальных различий женщин. Мне кажется, что я при этом избежал поспешных и ложных обобщений и утверждал только то, что в одинаковой степени и с одинаковой справедливостью применимо ко всем женственным женщинам без исключения. Речь до сих пор шла о Ж в самом общем смысле слова. Но так как мне в качестве возражения могут выставить только один тип, то я нахожу нужным охарактеризовать здесь из всего множества только пару самых противоположных типов. Все то низкое и гадкое, что я приписал женщине, найдут неправильным в приложении к женщине – матери.
Придется остановиться на этом несколько дольше. Тут же следует заметить, что никто не может взяться за разрешение этой проблемы, не подвергнув одновременно изучению и противоположный полюс матери, диаметрально противоположную возможность женской натуры. Только таким путем нам удастся провести точные границы типа матери, резко выделить свойства матери от всевозможных свойств, присущих другим женщинам.
Диаметрально противоположным типу матери является тип проститутки. Это противопоставление так же мало можно вынести из каких-нибудь логических посылок, как и противопоставление мужчины женщине. Последнее мы только видим, но никогда не доказываем. То же самое и относительно первого: его мы должны разглядеть или найти в опыте, Только тогда мы убедимся, что оно ничуть не нарушает стройности нашей схемы. Всевозможные ограничения, которые здесь необходимо установить, будут рассмотрены в дальнейшем. Пока мы только рассмотрим женщину с точки зрения двух типов, причем, в одном случае преобладает один тип, в другом случае – другой.
Эти оба типа – мать и проститутка.
Наше деление может быть превратно понято, если мы не укажем на отличие его от другого, очень распространенного подразделения. Нередко приходилось слышать, что женщина является одновременно и матерью и возлюбленной. Мне трудно уяснить себе мысль и пользу подобного разделения. Должно ли качество возлюбленной представлять собою определенную стадию, которая необходимо предшествует материнству? В таком случае оно не может быть длительной характерологи ческой особенностью. Далее, что говорит нам понятие «возлюбленная относительно самой женщины? Ровно ничего, разве только то, что ее любят. Придает ли это понятие женщине существенное качество, или оно дает только внешнее определение ей? Быть любимой может быть одинаково как мать, так и проститутка. В крайнем случае, можно было бы под видом „возлюбленной“ описать целую группу женщин, которая занимает среднее положение между матерью и проституткой, которая представляет собою промежуточную форму двух упомянутых полюсов. Или, быть может, считали необходимым особо подчеркнуть тот факт, что женщина стоит в других отношениях к отцу своих детей, чем к самим детям. Но иногда под „возлюбленной“ следует понимать женщину, которая дает себя любить, т.е. всецело отдается любящему. Этим однако мы еще ничего ценного не приобрели, так как в подобном случае и мать, и проститутка формально могут действовать одинаково. Понятие „возлюбленная“ еще ничего не говорит о качествах того существа, которое является предметом любви: да, это само собою понятно, так как оно выражает собою определенную стадию жизни одной и той же женщины, стадию, за которой следует другая в форме материнства. Так как состояние „возлюбленной“ является только случайным признаком ее личности, то можно видеть, насколько нелогично это подразделение. Ведь материнство содержит в себе нечто более глубокое, чем один только факт того, что женщина родила. Эта именно более глубокая сущность материнства и является ближайшей задачей нашего исследования.
Итак, материнство и проституция – два полярно– противоположных явления. Это положение можно с известной степенью вероятности заключить уже из того факта, что у женщины-матери гораздо больше детей,чем у кокотки, в то время как уличная проститутка в большинстве случаев совершенно бездетна. Следует заметить, что неодна только продажная женщина принадлежит к типу проститутки. К нему можно причислить и много, так называемых, благородных девушек и замужних женщин, даже таких, которые не нарушают брачных уз. Они не делают этого не потому, что не представлялось случая, а просто потому, что сами не хотели заходить так далеко. Поэтому не следует особенно удивляться применению понятия проститутки к более широкому кругу женщин, чем это привыкли до сих пор делать, относя это понятие только к продажным женщинам. Уличная проститутка только тем отличается от пользующейся большим почетом кокотки и более благородной гетеры, что она абсолютно лишена способности к какому-либо дифференцированию отношений. Далее, отсутствие у нее всякой памяти превращает ее жизнь в совокупность отдельных, изолированных моментов, между которыми нет ни малейшей связи. Поэтому тип проститутки мог бы существовать даже и тогда, когда на свете были бы только один мужчина да одна женщина, ибо этот тип получает свое выражение в специфическом отношении к отдельному мужчине.
Только сам по себе факт меньшей плодовитости проститутки уже освобождает меня от обязанности опровергать один очень распространенный взгляд, по которому проституция – явление, лежащее, строго говоря, глубоко в естественной природе человеческого существа, представляет собой результат неблагоприятных социальных условий а именно отсутствия заработка у многих женщин. Этот взгляд склонен обвинять существующий общественный строй, в котором экономический эгоизм мужчин, забравших всю власть в свои руки, сильно затрудняет незамужним женщинам доступ к честной жизни. Далее он указывает на сильно распространенную холостую жизнь, вызванную будто бы материальными условиями и требующую во что бы то ни стало существования проституции. Разве следует напоминать, что проституция —черта, свойственная не одним только уличным проституткам, но что иногда и богатые девушки, пренебрегая всеми преимуществами своего положения, предпочитают открытое фланирование по улицам. Улица есть принадлежность истинной проституции. Ведь женщинам отдают даже предпочтение в занятии должностей в магазинах, на почте, телеграфе, телефоне. Правда, эти занятия очень однообразны и шаблонны, но ведь женщина менее дифференцирована, чем мужчина, а потому и менее требовательна. В этом отношении капитализм опередил науку. Он нашел, что женский труд должен быть оплачиваем дешевле мужского, так как потребности женщины менее значительны. Впрочем, проститутке приходится очень туго, так как ей нужно дорого платить за квартиру, одеваться в дорогие платья и сверх того содержать еще сутенера. Насколько сильно в них влечение к этому образу жизни видно из того, что проститутка, даже выйдя замуж, часто возвращается к своему прежнему ремеслу. Проститутка кроме того, в силу неизвестных, лежащих глубоко в ее природе причин, совершенно невосприимчива к некоторым инфекциям, которые в большинстве случаев поражают честных женщин. Наконец, проституция существовала всегда и ее рост не находится ни в каком отношении с различными усовершенствованиями капиталистической эпохи. Мало того, она даже принадлежала к числу религиозных институтов некоторых народов древности, например, финикиян.
Итак, проституция не есть какой-нибудь определенный путь, на который мужчина толкал бы женщину. Мы не отрицаем, что в очень многих случаях вина всецело падает на мужчину, а именно, когда девушка должна была покинуть свою должность и остаться без хлеба. Но тот факт, что в подобных случаях женщина видит надлежащий выход из затруднительного положения только в проституции, – этот именно факт глубоко лежит в природной сущности ее. Чего нет, того и быть не может. Ведь мужчине, который с материальной стороны гораздо чаще подвергается всяким превратностям судьбы и который интенсивнее ощущает нужду, чем женщина, проституция совершенно чужда. Если она и встречается (среди кельнеров, парикмахеров и т.д.), то только в ярко выраженных промежуточных половых формах. Поэтому склонность и влечение к проституции являются органической врожденной чертой женщины, такой же естественной чертой, как и предрасположение к материнству.
Этим я не хотел сказать, что женщина становится проституткой исключительно под влиянием внутренней необходимости. В большинстве женщин кроются обе возможности – матери и проститутки. Прошу извинения, ибо знаю, что это жестоко по отношению к мужчинам, нет только девственницы. Решающим моментом в торжестве одной из этих– возможностей является мужчина, который может сделать женщину матерью, но не актом совокупления, а одним только своим взгля дом. Шопенгауэр заметил, что человек, строго говоря, должен исчислять время своего существования с того момента, когда его отец и его мать влюбились друг в друга. Но это неверно. В идеальном случае рождение человека следовало бы отнести к тому моменту, когда женщина впервые увидели или услышала только голос мужчины, будущего отца ее ребенка. Правда, биология и медицина, теория искусственного подбора и гинекология за последние шестьдесят лет, под влиянием Иоганна Мюллера, Т. Бишофа и Ч. Дарвина, относились крайне отрицательно к вопросу о ''предопределяющем глазе» и «предопределяющем взгляде». В дальнейшем я постараюсь развить теорию этого явления. Здесь же и только замечу, что очень несправедливо отрицать возможность существования «предопределяющего глаза» только на том основании, что она несоместима с взглядом, по которому только семенная клетка и яйцо могут образовать новый индивидуум. «Предопределяющий глаз» в действительности существует, и наука должна стремиться объяснить его вместо того, чтобы без всяких разговоров объявлять его невозможным. Ведь трудно сказать, чтобы наука обладала тем огромным запасом опыта, который дал бы ей право упорно настаивать на своем взгляде– В априорной науке, подобной математике, я должен решительно отвергнуть мысль, что на Юпитере дважды два равно пяти, биология же имеет дело с положениями «относительной всеобщности» (Кант).
Если я здесь выступаю в пользу «предопределяющего глаза» и в его отрицании вижу только ограниченность человеческого понимания, то из этого еще не следует заключить, что я его принимаю за причину всех уродливостей или только большей части их. Речь пока идет только о возможности влияния на потомство без полового акта с матерью. И здесь я осмелюсь сказать следующее: тот факт, что Шопенгауэр и Гете придерживались одного взгляда в теории цветов, a priori устраняет вся-кое сомнение в превосходстве их взгляда перед всеми мнениями прош-лыx, настоящих и будущих физиков. Точно также истина, высказанная Ибсеном («Женщина с моря») или Гете («Wahlverwandtschaften»), не может быть опровергнута приговорами всех вместе взятых медицинских факультетов мира.
Человек, от которого можно было бы ожидать такого сильного влияния на женщину, что ее дитя оказалось бы похожим на него даже в том случае, если бы оно выросло не из его семени – такой человек должен был бы явиться самым совершенным дополнением этой женщине в половом отношении. Если же такие случаи чрезвычайно редки, то это обясняется невероятностью встречи двух, столь совершенных дополнительных моментов, но ни в коем случае не служит возражением против принципиальной возможности тех фактов, которые описаны Гете и Ибсеном.
Встретит ли женщина такого мужчину, который одним только присутствием своим уже делает ее матерью своего ребенка – это является делом случая. В этих именно пределах можно допустить мысль, что судьба многих матерей и проституток могла сложиться совершенно иначе. С другой стороны существует бесчисленное множество примеров совершенно противоположного характера. Женщина может в течение всей своей жизни не встретиться с таким человеком и вместе с тем навсегда сохранить типичные черты матери. И наоборот. Такой единственный мужчина может появиться, но он своим появлением не в состоянии предотвратить окончательного и решительного обращения женщины к проституции.
Остается один выход: следует принять два врожденных противоположных предрасположения, которые в различных женщинах распределены в неодинаковой пропорции: абсолютная мать и абсолютная проститутка. Действительность лежит между двумя этими типами. Нет ни одной решительно женщины, которая была бы лишена инстинктов проститутки.
Я знаю, многие будут это отрицать. Они спросят: что свойственное проститутке, можно найти в женщине, которая меньше всего похожа на кокотку? Я пока ограничусь указанием на то, с какой снисходительностью, даже сочувствием относится женщина к грязному прикосновению со стороны чужого человека. Если придерживаться этого масштаба, то легко будет доказать, что абсолютной матери совершенно не существует.
Нет также ни одной женщины, которая не обладала бы побуждениями матери. Но я должен тут же заметить, что гораздо чаще встречал в женщинах резко выраженные черты абсолютной проститутки, чем черты материнства, развитые до такой степени, что совершенно вытеснили бы из нее всякое подобие проститутки.
Самый поверхностный анализ понятия материнства приводит нас к заключению, что желание иметь детей является главной и основной целью жизни матери. Для абсолютной проститутки, напротив, акт оплодотворения совершенно потерял эту цель. Таким образом всестороннее исследование поставленного нами вопроса должно прежде всего выяснить отношение матери и проститутки к следующим двум явлениям: к ребенку и к акту совокупления.
Мать и проститутка различаются прежде всего по характеру их отношения к ребенку. Центром тяжести для проститутки является мужчина, для матери – ребенок. Пробным камнем в этом вопросе может служить отношение к дочери. Если женщина не завидует сравнительной молодости и красоте своей дочери, ее успехам у мужчин, вполне отождествляя себя с нею и радуясь ее поклоникам, как будто своим собственным, только такая женщина может быть названа матерью.
Абсолютная мать, все помыслы которой сосредоточены только на ребенке, становится матерью через любого мужчину. Замечено, что женщины, которые в детстве много внимания уделяли куклам, любили детей и охотно ухаживали за ними, не особенно разборчивы в отношении мужчины. Они берут себе в мужья первого попавшегося молодца, который в состоянии ее кой-как обеспечить и расположить к себе ее родителей и родствеников, когда же такая девушка становится матерью, то каков бы ни был ее муж, она никогда о другом мужчине не думает (конечно, в идеальном случае). Для абсолютной проститутки, даже в детском ее возрасте, дитя является синонимом ужаса. Впоследствии она пользуется ребенком только как средством создать обманчивые идиллические отношения матери к ребенку, отношения, которые всецело рассчитаны на то, чтобы растрогать мужчину и привлечь его к себе.
Она – женщина, которая ощущает сильнейшую потребность нравиться всем мужчинам. Но так как абсолютной матери не существует, то можно в каждой женщине найти, по крайне мере, следы этой потребности, которая распространяется на всех без исключения мужчин в мире.
Здесь мы подошли только к формальному сходству между абсолютной матерью и абсолютной кокоткой. Строго говоря, они обе не предъявляют никаких требований к личности своего полового дополнения. Одна берет любого мужчину, который ей может быть полезен в ее желании иметь ребенка, и когда этот ребенок уже налицо, ей другого мужчины не надо: только в этом смысле ее можно назвать «единобрачной». Другая же отдается первому попавшемуся мужчине, который может доставить ей эротическое наслаждение: он является для нее самоцелью. Здесь, таким образом, сходятся эти две крайности, и мы имеем основание надеяться, что исходя из этот мы проникнем в сущность женщины вообще.
В самом деле: всеобще распространенный взгляд, которого я раньше сам придерживался, взгляд, что женщина – однобрачна, а мужчина – многобрачен, следует считать крайне ложным. Как раз наоборот. Нас не должен вводить в заблуждение тот факт, что женщины иногда подолгу выжидают и, где это представляется возможным, выбирают того мужчину, который может сообщить им высшую ценность – мужчину благороднейшего, известнейшего, «первого среди всех». Этой потребностью женщина отличается от животного, которое вообще не стремится приобрести какую-либо ценность ни перед самим собою, ни через себя (как мужчина), ни перед другими, ни посредством других (как женщина). Но только дураки могут с восхищением говорить об этом явлении, которое убедительнейше говорит нам о том, насколько женщины лишены самоценности. Эта потребность несомненно жаждет удовлетворения, но в ней мы никак не видем нравственной идеи моногамии. Мужчина в состоянии всюду раздавать свою ценность, он может перенести ее на женщину, он может и хочет ее подарить. Но он никак не может, подобно женщине, приобрести свою ценность в качестве подарка от другого человека. Женщина поэтому старается приобрести для себя возможно больше ценности, останавливая свой выбор именно на том человеке, который в состоянии ей дать наивысшую ценность. У мужчины же в основе брака лежат совершенно другие мотивы. Первоначально он является для него завершением идеальной любви, исполнением его заветных желаний, хотя бы очень уместно было бы и спросить, действительно ли это так. Далее, он насквозь проникнут исключительно мужской идеей верности (которая предполагает беспрерывность, умопостигаемое «я»). Очень часто приходится слышать, что женщина добросовестнее соблюдает верность, чем мужчина, что для мужчины верность является бременем, которое он сам, несомненно по свободной воле и в полном знании, взвалил на себя. Он может иногда отказаться от этого самостеснения, но он вечно будет чувствовать в этом поступке вину свою. Когда он нарушает супружескую верность, он при этом лишает слова свою умопостигаемую сущность. Для женщины же измена является интересной, пикантной игрой, в которой принимает участие не идея нравственности, а мотив безопасности и доброго имени. Нет ни одной женщины, которая в мыслях никогда не изменяла бы своему мужу и которая вместе с тем ставила бы себе это в упрек. Ибо женщина вступает в брак, полная трепетного, бессознательного желания, и нарушает его, так как она лишена вневременного «я», полная таких же ожиданий и так же бессмысленно, как и заключила его. Мотив верности заключенному договору —принадлежность одного только мужчины. Связующая сила раз данного слова – вещь, недоступная пониманию женщин. Все факты, которые обыкновенно приводят в доказательство верности женщины, мало говорят против высказанного взгляда. Такая верность является или результатом интенсивной половой связи (Пенелопа), или она представляет собой женскую покорность, покорность собаки, бегущей по пятам, покорность, соединенную с цепкой привязанностью, которую можно сравнить с физической близостью, характеризующей женское сострадание (Кэтхен фон Гейльброн).