Страница:
Вспомните глубокую сказку о царе, который хотел завладеть звездами. Она раскрывает идею императора с ослепительной ясностью. Истинный гений сам воздает себе честь, но ни в коем случае не становится к черни в отношение взаимной зависимости, как это делает трибун. Ибо великий политик не только спекулянт и миллиардер, он к тому же уличный певец, он великий шахматист, но и великий актер, он деспот, но он в сильной степени заискивает у других, он не только проституирует, он сам величайшая проститутка. Нет того политика, того полководца, который «снисходил» бы к другим людям. Его снисхождения приобретают известность – это его половые акты! Улица является также принадлежностью истинного трибуна. Отношение его к черни, как к своему дополнению, является конститутивным для политика. Вся сфера его деятельности – это чернь. С отдельными людьми, с индивидуальностями он порывает, если он, конечно, не умен, но если он также хитер, как Наполеон, то он лицемерит и оказывает им всякие знаки уважения для того чтобы сделать их безвредными для себя. Наполеон тоньше всех понимал свою зависимость от черни. В своих замыслах политик не может руководствоваться одним только желанием своим. Не может он этого сделать как в том случае, если он – сам Наполеон, так и в том случае, когда он вдруг захотел бы осуществить свои идеалы, чего Наполеон ни в коем случае не сделал бы: чернь, этот истинный владыка его, живо вразумил бы его. Всякое «наказание воли» имеет значение только для формального акта инициативы, но воля властолюбца свободной быть не может.
Каждый император отлично чувствует свою связь с народными массами, а потому они как бы инстинктивно стоят за конституцию, за народные или военные собрания, за всеобщее избирательное право (Бисмарк в 1866 г.). Не Марк Аврелий и Диоклетиан, а Клеон, Антоний, Фемистокл, Мирабо – вот личности, в которых вполне отлилась фигура политика. Ambitio в собственном смысле слова значит «хождение вокруг». Это именно и делают, как трибун, так и проститутка. Эмерсон говорит, что Наполеон гулял «инкогнито» по улицам Парижа с тем, чтобы прислушиваться к ликованию и восторженным крикам толпы. То же самое говорит Шиллер о Валенштейне.
«Великие люди дела», как известное явление, уже с давних пор приковывали к себе внимание художников (не философов) своей исключительной своебразностью. Неожиданная аналогия, которая была развита мною, облегчит нам задачу понимания этого явления; Постараемся проанализировать и уложить в рамки какого-нибудь определенного точного понятия. Антоний (Цезарь) и Клеопатра – люди весьма похожие друг на друга. Большинство людей увидят, пожалуй, в этой параллели какую то фикцию, но для меня эта аналогия не подлежит никакому сомнению, как бы сильно ни расходились на первый взгляд эти люди. «Великий человек дела» отказывается от своей внутренней, духовной жизни с тем, чтобы, изжить себя в мире и уничтожиться, подобно всему изжитому, вместо того, чтобы вечно пребывать в виде чего-то внутренне пережитого. Свою собственную ценность он со всей свирепостью отвергает и держит себя всю жизнь вдали от нее. То же самое представляет собою и проститутка: она нагло бросает в лицо всему обществу ту ценность, которую могла приобрести от него в качестве матери, но не для того, чтобы углубиться в свою внутреннюю сущность и вести созерцательную жизнь, а исключительно с тем, чтобы дать полный простор своему чувственному влечению. Оба они, великая проститутка и великий трибун, являются факелами с ослепительным далеким светом, их путь усеян грудою трупов, но они погасают, как метеоры, бессмысленно, бездельно для человеческой мудрости, не оставив по себе ничего неизменного, ничего вечного. Только мать и гений ведут свою тихую работу, рассчитанную на будущность. Поэтому трибун и проститутка получили название «бичей Божьих». Они рассматриваются, как явления глубоко антиморальные.
Здесь мы еще раз убеждаемся, насколько правильно было господствовавшее в свое время мнение, согласно которому «великий человек воли» был исключен из понятия гения. Не только философский, но и художественный гений имеет ту характерную особенность, что теоретическое или образное мышление преобладает у него над всем практическим.
Нам предстоит еще исследовать мотив, который руководит проституткой. Познать сущность матери было относительно легко: она является совершеннейшим орудием для сохранения рода. Познать же сущность проституции представляется делом более сложным и запутанным. Человек, который задумывается над ней несколько глубже, несомненно переживал моменты, когда он терял всякую надежду придти к какому-нибудь окончательному результату по этому вопросу. Все дело заключается в различном отношении матери и проститутки к акту оплодотворения. Надо полагать, что разбор этого вопроса, как и вообще вопроса о проституции, сочтут делом вполне достойным философа. Было бы смешно, если бы мне пришло слышать обратное. В каждом произведении дух исследования является тем моментом, который придает достоинство всему предмету. Скульптор или живописец очень часто задавались вопросом о том, что ощущает Леда или Даная. Художники, которые избирали предметом своего творчества проститутку (мне известны в этом направлении «Исповедь Клода», Гортензии, «Рене» и «Нана», Золя, «Воскресение» Толстого, наконец, Соня – создание одного из величайших гениев – Достоевского), всегда имели в виду изобразить нечто общее, а не отдельные частные случаи. Где есть общее, там может быть создана и теория о нем.
Половой акт имеет для матери значение средства в интересах определенной цели. Проститутка же занимает исключительное положение в том смысле, что половой акт является для нее самоцелью. Тот факт, что в природе, как целом, половой акт, кроме роли своей в процессе размножения, играет еще другую роль, приобретает особенную достоверность благодаря следующему явлению: у многих живых существ процесс размножения протекает без акта совокупления (партеногенез и с). Но, с другой стороны, мы видим, что половой акт у всех животных служит целям размножения рода, и мы очень далеки от мысли предположить, что копуляция столь привлекательна для животных исключительно в силу того удовольствия, с которым она связана. Последнее не выдерживает критики уже благодаря тому, что копуляция совершается и определенное время, а именно в период течки, а потому и самое удовольствие от полового акта является как бы средством, которое природа применяет в своих собственных целях – в целях поддержания рода.
Итак, половой акт является для проститутки самоцелью. Но этим еще не сказано, что для матери он лишен всякого значения. Правда, существует категория «сексуально-анестетических» женщин, которых в общежитии называют «холодными», но таких женщин значительно меньше, чем думают, так как очень часто виною этой холодности является сам мужчина, который не сумел вызвать в женщине противоположного настроения. Последние именно случаи мы не вправе причислять к типу женщины-матери. Холодность одинаково присуща как матери, так и проститутке. Мы ниже еще рассмотрим ее в связи с явлениями истерии. Мы также не должны говорить об отсутствии половой восприимчивости у проститутки только потому, что уличные проститутки (главный контингент которых набирается из крестьянского населения, среди служанок и т. д.) иногда не оправдывают самые напряженные ожидания отсутствием всякой жизни. Нужно помнить, что проститутка терпит любовные ласки и таких людей, которые для нее совершенно безразличны в половом отношении, а потому не следует утверждать, что безжизненное, холодное отношение к половому акту является характерной чертой проститутки. Эта мнимая холодность возникает именно потому, что проститутка предъявляет самые высокие требование к чувственному наслаждению, и за все лишения, которым она подвергается в этом направлении, она вознаграждает себя еще в более сильной степени связью с сутенером.
Что половой акт обладает для проститутки значением самоцели, видно из того, что она и только она кокетлива. Кокетство всегда сохраняет известное отношение к половому акту. Сущность кокетства сводится к следующему: обладание женщиной рисуется в воображении мужчины в виде факта уже вполне законченного. В действительности же этого факта еще нет, и вот тут-то выступает основная цель всякого кокетства, а именно, путем контраста между его иллюзией и действительностью вызвать в мужчине импульс к осуществлению этого обладания. Этот вызов ставит перед мужчиной одну и ту же задачу в вечно меняющейся форме и одновременно он дает мужчине понять, что его считают неспособным выполнять эту задачу. Но кокетство оказывает женщине еще ту услугу, что кокетничая, она в то же время удовлетворяет до известной степени своему единственному желанию: переживать акт соития. Ибо страсть, которую проститутка разжигает в мужчине, вызывает в ней самой нечто аналогичное тем ощущениям, которые она испытывает при акте совокупления, и таким образом доставляет себе сладострастное наслаждение в любое время и через любого мужчину. Дойдет ли женщина в этой игре до последних пределов или она начнет отступать, когда дело примет решительный оборот, зависит от того, удовлетворяет ли ее форма действительного общения с ее мужем в такой степени, что она не нуждается в услугах других мужчин. Тот факт, что именно уличные проститутки а общем не кокетливы, объясняется просто тем, что те ощущения, которые составляют основную цель кокетства, они и без тот испытывают в большом числе и в самой грубой форме, так что им очень легко отказаться от более утонченных, щекочущих вариаций полового чувства. Итак, кокетство является средством вызвать активное половое нападение со стороны мужчины, усилить или ослабить по желанию интенсивность этого нападения и, совершенно незаметно для мужчины, направить его в ту сторону, которая особенно желательна женщине. Это средство одинаково действительно и для того, чтобы вызвать в мужчине отдельные взоры и слова, которые мучительно сладостно действуют на женщину, так и для того, чтобы довести всю эту игру до «изнасилования».
Ощущение полового акта принципиально не отличается у женщины от всех прочих ощущений, которые она знает и которые при этом акте проявляются только с высшей интенсивностью. В половом акте проявляется все бытие женщины в потенциированном виде, поэтому-то в нем особенно резко отражаются различия между матерью и проституткой. Женщина-мать испытывает ощущения от полового акта с меньшей силой, чем проститутка, но переживает она их иначе: она как бы вбирает, впитывает в себя, проститутка же упивается чувственным наслаждением до последних пределов. Мать (таковы все женщины, когда они беременны) ощущает в семени мужчины нечто вроде depositum: уже в этом чувстве, которое она испытывает при половом акте, можно раскрыть в ней момент принятия и сохранения; ибо она – хранительница жизни. Проститутка совершенно не стремится к тому, чтобы чувствовать общий подъем существования, когда она встает после полового акта. Она скорее хотела бы исчезнуть в половом акте, уничтожиться, превратиться в ничто, опьянеть до потери сознания от сладострастного наслаждения. Для матери половой акт представляет собою начало целого ряда дальнейших явлений, проститутка же ищет в нем своего конца, она хотела бы утонуть в нем. Крик матери поэтому короткий, он быстро обрывается, крик же проститутки – затяжной, ибо она хочет, чтобы вся ее жизнь была сосредоточена на этом одном моменте. Так как это желание совершенно неосуществимо, мы и видим, что проститутка никогда не может быть удовлетворена, хотя бы всеми мужчинами мира.
В этом заключается громаднейшая разница в существе матери и проститутки. Так как женщина является существом сексуальным, и эта сексуальность распространяется по всему телу равномерно, за исключением некоторых пунктов, в которых, говоря языком физики, она выражена плотнее, прямым следствием отсюда является то, что она испыты-вает ощущения полового акта всегда и везде, во всем теле и от всех вещей. То, что обозначают обыкновенно половым актом, представляет собою только частный случай высшей интенсивности. Проститутка хочет быть обладаемой всеми вещами. Этим объясняется тот факт, что она кокетничает, находясь совершенно одна, даже с безжизненными предметами, с ручьем, деревом и т. д. Мать же, наоборот, беременеет от всех предметов и во всех частях тела. В этом лежит объяснение «предопределяющего взгляда». Все, что произвело какое-нибудь впечатление на мать, продолжает в ней действовать в том же направлении соразмерно силе своего влияния. Половой акт, ведущий к зачатию, представляет из себя наиболее интенсивную форму подобных переживаний, которая своей силой подавляет все другие переживания. Во всех этих переживаниях отец ребенка уже налицо. Они являются началом определенного процесса развития, результаты которого впоследствии проявятся в лице ребенка.
Вот почему отцовство жалкая иллюзия, так как отец должен делить свое чувство с бесконечным числом людей и вещей. Естественное, физическое право – право материнства. Белые женщины, которые когда-либо родили ребенка от негра, впоследствии рождают детей с ясными признаками негритянской расы, даже воспринявши семя от белого мужчины. Не только зародыш, но и материнская ткань переживают крупные изменения, когда какое-либо растение оплодотворяется несоответствующей пыльцой. Эти-то изменения и рассматриваются, как известные приближения к форме и цвету этой чужой особи. А кобыла лорда Мор-тона даже приобрела известность после того, как родив от квагги ублюдка, она долгое время спустя принесла от арабского жеребца двух жеребят с ясно выраженными признаками квагги.
Об этих случаях много говорили в свое время. Многие утверждали, что они должны были встречаться гораздо чаще, если бы этот процесс вообще был возможен. Но для того, чтобы «инфекция», как называют это явление, могла вполне проявиться (Вейсман обозначил это явление замечательным словом «телегония»– т. е. оплодотворение на расстоянии, Фокке же говорит о подарках за гостеприимство, Ксениях) для того, чтобы это оплодотворение на расстоянии всегда сопровождалось надлежащим результатом, необходимо соблюсти все законы полового притяжения, необходимо из ряду вон выходящее половое родство между первым отцом и матерью. Предположение, что существует пара индивидуумов, в которых половое родство настолько сильно выражено, что оно в состоянии возместить недостаток расового родства, кажется с самого начала маловероятным, а ведь только при наличности расовых различий можно надеяться на раскрытие всеобще доказательных отступлений, которые обладали бы особенной убедительностью. Пои очень близком семейном родстве совершенно невозможно с уверенностью констатировать наличность некоторых уклонений от отцовского типа в таком ребенке, который находился под влиянием более раннего оплодотворения. Впрочем, многочисленные возражения, с которыми столкнулась теория инфекции зародышевой плазмы, можно объяснить только тем, что все явления подобного рода еще до сих пор не сведены в определенную систему.
Не лучше, чем с теорией инфекции, обстоит дело и с учением о половом предопределении. Стоило только вникнуть и понять, что оплодотворение на расстоянии является частным случаем полового предопределения. В наиболее интенсивной форме, что мочеполовой аппарат есть не единственное, а наиболее совершенное средство женщины для переживания полового акта, что женщина одним только взглядом или словом уже чувствует себя в обладании мужчины, и тогда все возражения, которые раздаются против телегонии и предопределения, потеряли бы всю свою остроту. Существо, которое проделывает половой акт всюду и с помощью всевозможных вещей, может быть оплодотворено в каком угодно месте и какой угодно вещью: женщина-мать вообще открыта для восприятия. Все производит на нее физиологическое впечатление, все отражается на ее ребенке в виде новой черты, все приобретает в ней жизнь. В самой низкой физической области ее можно вполне сравнить с гением.
Другое дело – проститутка. Она полна самых разрушительных инстинктов: в половом акте она ищет своей погибели, во всех других проявлениях она также жаждет разрушения. Женщина-мать всячески заботится о земной жизни и благополучии человека, охраняя его от всяких излишеств и разврата. Она поддерживает прилежание в сыне, побуждает мужа к трудолюбию. Гетера, напротив, требует от мужчины, чтобы он уделял ей одной все свои силы, все свое время. Гетера злоупотребляет мужчиной. Но в этом злоупотреблении играет роль не одна только природная склонность гетеры. Здесь важное значение имеет еще следующее обстоятельство: в самом мужчине кроется нечто такое, что не может Удовлетвориться простой, вечно занятой, безвкусно одетой, лишенной всякой духовной элегантности женщиной-матерью. В нем что-то ищет наслаждения, а забвенья он может легче всем достигнуть только у жрицы веселья. Ибо только она является воплощением легкомыслия, только она лишена вечных забот о будущем, которые в столь сильной степени наполняют существо женщины-матери. Она, а не мать, лучшая танцовщица, она любит оживленный разговор, шумное общество, прогулки, увеселительные места, морские купанья, курорты, театр, концерты, но-вые туалеты и драгоценные камни. Она жаждет денег, чтобы можно было рассыпать их целыми пригоршнями. Она любит роскошь, но не комфорт, шум, но не спокойствие. Уютное кресло, окруженное со всех сторон внуками и внучками – не ее идеал. Ее заветная мечта – триумфальное шествие по всему миру на победоносной колеснице богатого красивого тела.
Чувства, которые проститутка пробуждает в мужчине, вызывают в нем представление о ней, как о соблазнительнице. Эта женщина, нецеломудренная par excellence, только она является «волшебницей». Она —женский «Дон Жуан», она – то существо среди женщин, которое знает провозглашает и учит искусству любви.
В связи с этим находятся еще более интересные и глубокие явления. Женщина-мать требует от мужчины порядочности, но не ради самой идеи, а потому, что она является основой, на которой зиждется земная жизнь. Деловитая и работящая, погруженная в свои вечные заботы о будущем, она в противоположность проститутке полна сочувствия трудолюбию мужчины и охраняет последнего от всяких искушений, которые могут нарушить правильный ход его занятий. Мысль о беспечном, беспардонном, пренебрежительно относящемся к труду мужчине возбуждает проститутку в самой сильной степени. Человек, понесший наказание за какое-нибудь преступление, внушает матери отвращение, а проститутке – бесконечную симпатию. Есть женщины, которые действительно недовольны своим сыном, если он скверно ведет себя в школе, но есть и такие, которые благодаря этому обстоятельству склонны находить в сыне еще какую-то особую привлекательность, хотя бы в разговоре с другими они и утверждали обратное. Матери нравится все «солидное», проститутке же – «несолидное». Мать презирает мужчину-пьяницу, проститутка, наоборот, даже любит его. Можно было бы привести еще массу фактов такого рода. Тот факт, что уличные проститутки особенно расположены к заклятым преступникам, является частным случаем того общего различия между двумя типами женщин, которое можно проследить во всех слоях населения, включая сюда и состоятельные классы: сутенер – насильник, имеющий в себе задатки преступника, подчас разбойник и обманщик, если к тому же не убийца.
Все сказанное наводит нас на мысль о том, что проституция находится в некотором отношении к безнравственности, к антиморальному, поскольку в применении к женщине можно вообще говорить об антиморальном (мы уже видели, что женщина может быть только аморальной). Сущность материнства, как мы успели убедиться, не содержала в себе указания на подобное отношение. Не следует представлять себе дело так, что проститутка является женским эквивалентом преступника мужчины. Хотя они оба вполне похожи друг на друга в смысле их одинакового презрительною отношения к труду, но уже на основании тек положений, которые были разобраны нами в предыдущей главе, мы должны отвергнуть всякое предположение о возможности существования преступной женщины: женщины стоят не так высоко. Нет сомнения, что мужчина видит в проститутке признак чего-то антиморального, злого, хотя бы он в половую связь никогда с ней и не вступал– Уже из одного этого видно, насколько неправильно мнение, что мужчина связывает с проституткой представление о зле только для защиты собственного сладострастия. В переживаниях мужчины проституция вызывает мрачные, ночные, потрясающие, чудовищные образы. Своей сущностью она беспощаднее и мучительнее давит на психику мужчины, чем женщина-мать. Все факты жизни, все решительно подтверждают наш взгляд. Возьмем ли мы поразительную аналогию между великой гетерой и великим преступником, т. е. завоевателем, вникнем ли мы несколько глубже в интимные отношения проститутки к этому выродку человеческой нравственности – сутенеру, или мы остановимся на том чувстве, которое проститутка вызывает в мужчине, на тех замыслах, которыми она опутывает его в виде тонкой сети, наконец, на той особой форме переживания полового акта – во всем этом мы найдем все более веские и убедительные доказательства в пользу нашего взгляда. Женщина – мать является воплощением принципа любви к жизни, проститутки есть носительница принципа глубокой вражды к ней. Как утверждение матери, так и отрицание проститутки простирается в дьявольском размахе не на идею, не на душу человеческую, а на эмпирическую, животную сущность нашу. Проститутка носится с желанием самоуничтожения и всеунижения. Она наносит вред и разрушает. Физическая жизнь и физическая смерть, объединяясь таинственной, глубокой связью в половом акте (см. след. главу), распределяются между женщиной-матерью и женщиной проституткой.
Едва ли возможно бы было дать более определенный ответ на вопрос о значении материнства и проституции. Область, в которой я нахожусь, окутана непроницаемым мраком. Туда еще не заглянул блуждающий глаз человеческой мысли. В расцвете религиозной фантазии мир дерзает раскрыть сущность этих явлений, но философу не подобает торопиться с подобными метафизическими обобщениями. Тем не менее нам придется остановиться еще на одном пункте. Глубокая безнравственность проституции вполне соответствует тому факту, что она ограничивается исключительно человеком. У животных самка всецело подчинена целям размножения рода. Там мы не встретим бесплодной жен-ценности, Больше того. Есть много явлений в животном царстве, которые наводят нас на мысль о проституции самцов. Вспомним павлина, широко развевающего свой хвост, или возьмем факт свечения светляка. призывные крики певчих птиц, токующего глухаря. Но эта демонстрация вторичных половых признаков является только эксгибиционными актами самца. Подобные явления имеют место и среди грубых людей.
Некоторые мужчины не стесняются обнажать перед женщиной свои половые органы с целью склонить ее к половому акту. Все упомянутые факты следует толковать осторожно в том смысле, что нельзя предполагать наличности у животного обдуманного плана и рассчета на то психическое действие, которое эти акты могут вызвать в самке. Сущность их заключается в том, что они являются инстинктивным выражением собственной половой страсти, а не средством вызвать ее у самки, иными словами, это не что иное, как демонстрация полового возбуждения перед самкой. У эксгибинионирующих людей имеет место явление совершенно другого характера, здесь всегда играет роль представление о половой возбужденности женщины.
Итак, проституция есть явление, свойственное исключительно человеку. Животные и растения абсолютно аморальны. Они никакого отношения к антиморальному не имеют, а потому им знакомо только явление материнства. Таким образом в этом скрывается одна из глубочайших тайн сущности и происхождения человека. Тут пора внести поправку в найденные нами положения, поправку, которая мне кажется все более необходимой по мере дальнейшего углубления в природу разбираемого вопроса: проституция является такой же возможностью для всех женщин, как и физическое материнство. В ней, пожалуй, следует видеть нечто, свойственное каждой женщине, как бы ингредиент всякого животного материнства10. Наконец, она является чем-то соответствующим тем особым качествам женщины, благодаря которым мужчина представляет из себя нечто больше, чем животный самец. В связи с антиморальным элементом в мужской природе, к нему здесь присоединился новый факт, связанный с простым материнством животного. Этот факт ведет к самому глубокому различию, которое лежит между женщиной-человеком и самкой-животным. То исключительное значение для мужчины, которое могла бы приобрести женщина, как проститутка, послужит предметом нашего разговора в конце всего труда. Происхождение и основная причина проституции до сих пор еще остается и, пожалуй, останется навсегда глубокой загадкой.
В этом исследовании, которое сильно растянулось, но не исчерпало, даже не задело всех явлений, лежащих в сфере разбираемого вопроса, я меньше всего думал выставить проститутку в качестве идеала женщины, что весьма откровенно сделали некоторые новейшие, весьма талантливые писатели. Но я должен был лишить ореола, которым окружали мужчины девушку, одержанную мнимой холодностью и мнимым половым равнодушием, доказав, что именно это существо воплощает в себе все черты материнства и что девственность так же чужда такой девушке, как и проститутке. Более глубокий анализ также показал, что материнская любовь не может почитаться нравственной заслугой. Идея безгрешного зачатия, чистой девы Гете, Данте содержит в себе ту истину, что абсолютная мать в половом акте не видит самоцели, как исключительного средства для удовлетворения половой страсти. Только иллюзия могла признать ее на этом основании святой. Но с другой стороны для нас вполне понятно, почему материнству и проституции, как символам глубоких и могучих тайн, выпали на долю религиозные почести.
Каждый император отлично чувствует свою связь с народными массами, а потому они как бы инстинктивно стоят за конституцию, за народные или военные собрания, за всеобщее избирательное право (Бисмарк в 1866 г.). Не Марк Аврелий и Диоклетиан, а Клеон, Антоний, Фемистокл, Мирабо – вот личности, в которых вполне отлилась фигура политика. Ambitio в собственном смысле слова значит «хождение вокруг». Это именно и делают, как трибун, так и проститутка. Эмерсон говорит, что Наполеон гулял «инкогнито» по улицам Парижа с тем, чтобы прислушиваться к ликованию и восторженным крикам толпы. То же самое говорит Шиллер о Валенштейне.
«Великие люди дела», как известное явление, уже с давних пор приковывали к себе внимание художников (не философов) своей исключительной своебразностью. Неожиданная аналогия, которая была развита мною, облегчит нам задачу понимания этого явления; Постараемся проанализировать и уложить в рамки какого-нибудь определенного точного понятия. Антоний (Цезарь) и Клеопатра – люди весьма похожие друг на друга. Большинство людей увидят, пожалуй, в этой параллели какую то фикцию, но для меня эта аналогия не подлежит никакому сомнению, как бы сильно ни расходились на первый взгляд эти люди. «Великий человек дела» отказывается от своей внутренней, духовной жизни с тем, чтобы, изжить себя в мире и уничтожиться, подобно всему изжитому, вместо того, чтобы вечно пребывать в виде чего-то внутренне пережитого. Свою собственную ценность он со всей свирепостью отвергает и держит себя всю жизнь вдали от нее. То же самое представляет собою и проститутка: она нагло бросает в лицо всему обществу ту ценность, которую могла приобрести от него в качестве матери, но не для того, чтобы углубиться в свою внутреннюю сущность и вести созерцательную жизнь, а исключительно с тем, чтобы дать полный простор своему чувственному влечению. Оба они, великая проститутка и великий трибун, являются факелами с ослепительным далеким светом, их путь усеян грудою трупов, но они погасают, как метеоры, бессмысленно, бездельно для человеческой мудрости, не оставив по себе ничего неизменного, ничего вечного. Только мать и гений ведут свою тихую работу, рассчитанную на будущность. Поэтому трибун и проститутка получили название «бичей Божьих». Они рассматриваются, как явления глубоко антиморальные.
Здесь мы еще раз убеждаемся, насколько правильно было господствовавшее в свое время мнение, согласно которому «великий человек воли» был исключен из понятия гения. Не только философский, но и художественный гений имеет ту характерную особенность, что теоретическое или образное мышление преобладает у него над всем практическим.
Нам предстоит еще исследовать мотив, который руководит проституткой. Познать сущность матери было относительно легко: она является совершеннейшим орудием для сохранения рода. Познать же сущность проституции представляется делом более сложным и запутанным. Человек, который задумывается над ней несколько глубже, несомненно переживал моменты, когда он терял всякую надежду придти к какому-нибудь окончательному результату по этому вопросу. Все дело заключается в различном отношении матери и проститутки к акту оплодотворения. Надо полагать, что разбор этого вопроса, как и вообще вопроса о проституции, сочтут делом вполне достойным философа. Было бы смешно, если бы мне пришло слышать обратное. В каждом произведении дух исследования является тем моментом, который придает достоинство всему предмету. Скульптор или живописец очень часто задавались вопросом о том, что ощущает Леда или Даная. Художники, которые избирали предметом своего творчества проститутку (мне известны в этом направлении «Исповедь Клода», Гортензии, «Рене» и «Нана», Золя, «Воскресение» Толстого, наконец, Соня – создание одного из величайших гениев – Достоевского), всегда имели в виду изобразить нечто общее, а не отдельные частные случаи. Где есть общее, там может быть создана и теория о нем.
Половой акт имеет для матери значение средства в интересах определенной цели. Проститутка же занимает исключительное положение в том смысле, что половой акт является для нее самоцелью. Тот факт, что в природе, как целом, половой акт, кроме роли своей в процессе размножения, играет еще другую роль, приобретает особенную достоверность благодаря следующему явлению: у многих живых существ процесс размножения протекает без акта совокупления (партеногенез и с). Но, с другой стороны, мы видим, что половой акт у всех животных служит целям размножения рода, и мы очень далеки от мысли предположить, что копуляция столь привлекательна для животных исключительно в силу того удовольствия, с которым она связана. Последнее не выдерживает критики уже благодаря тому, что копуляция совершается и определенное время, а именно в период течки, а потому и самое удовольствие от полового акта является как бы средством, которое природа применяет в своих собственных целях – в целях поддержания рода.
Итак, половой акт является для проститутки самоцелью. Но этим еще не сказано, что для матери он лишен всякого значения. Правда, существует категория «сексуально-анестетических» женщин, которых в общежитии называют «холодными», но таких женщин значительно меньше, чем думают, так как очень часто виною этой холодности является сам мужчина, который не сумел вызвать в женщине противоположного настроения. Последние именно случаи мы не вправе причислять к типу женщины-матери. Холодность одинаково присуща как матери, так и проститутке. Мы ниже еще рассмотрим ее в связи с явлениями истерии. Мы также не должны говорить об отсутствии половой восприимчивости у проститутки только потому, что уличные проститутки (главный контингент которых набирается из крестьянского населения, среди служанок и т. д.) иногда не оправдывают самые напряженные ожидания отсутствием всякой жизни. Нужно помнить, что проститутка терпит любовные ласки и таких людей, которые для нее совершенно безразличны в половом отношении, а потому не следует утверждать, что безжизненное, холодное отношение к половому акту является характерной чертой проститутки. Эта мнимая холодность возникает именно потому, что проститутка предъявляет самые высокие требование к чувственному наслаждению, и за все лишения, которым она подвергается в этом направлении, она вознаграждает себя еще в более сильной степени связью с сутенером.
Что половой акт обладает для проститутки значением самоцели, видно из того, что она и только она кокетлива. Кокетство всегда сохраняет известное отношение к половому акту. Сущность кокетства сводится к следующему: обладание женщиной рисуется в воображении мужчины в виде факта уже вполне законченного. В действительности же этого факта еще нет, и вот тут-то выступает основная цель всякого кокетства, а именно, путем контраста между его иллюзией и действительностью вызвать в мужчине импульс к осуществлению этого обладания. Этот вызов ставит перед мужчиной одну и ту же задачу в вечно меняющейся форме и одновременно он дает мужчине понять, что его считают неспособным выполнять эту задачу. Но кокетство оказывает женщине еще ту услугу, что кокетничая, она в то же время удовлетворяет до известной степени своему единственному желанию: переживать акт соития. Ибо страсть, которую проститутка разжигает в мужчине, вызывает в ней самой нечто аналогичное тем ощущениям, которые она испытывает при акте совокупления, и таким образом доставляет себе сладострастное наслаждение в любое время и через любого мужчину. Дойдет ли женщина в этой игре до последних пределов или она начнет отступать, когда дело примет решительный оборот, зависит от того, удовлетворяет ли ее форма действительного общения с ее мужем в такой степени, что она не нуждается в услугах других мужчин. Тот факт, что именно уличные проститутки а общем не кокетливы, объясняется просто тем, что те ощущения, которые составляют основную цель кокетства, они и без тот испытывают в большом числе и в самой грубой форме, так что им очень легко отказаться от более утонченных, щекочущих вариаций полового чувства. Итак, кокетство является средством вызвать активное половое нападение со стороны мужчины, усилить или ослабить по желанию интенсивность этого нападения и, совершенно незаметно для мужчины, направить его в ту сторону, которая особенно желательна женщине. Это средство одинаково действительно и для того, чтобы вызвать в мужчине отдельные взоры и слова, которые мучительно сладостно действуют на женщину, так и для того, чтобы довести всю эту игру до «изнасилования».
Ощущение полового акта принципиально не отличается у женщины от всех прочих ощущений, которые она знает и которые при этом акте проявляются только с высшей интенсивностью. В половом акте проявляется все бытие женщины в потенциированном виде, поэтому-то в нем особенно резко отражаются различия между матерью и проституткой. Женщина-мать испытывает ощущения от полового акта с меньшей силой, чем проститутка, но переживает она их иначе: она как бы вбирает, впитывает в себя, проститутка же упивается чувственным наслаждением до последних пределов. Мать (таковы все женщины, когда они беременны) ощущает в семени мужчины нечто вроде depositum: уже в этом чувстве, которое она испытывает при половом акте, можно раскрыть в ней момент принятия и сохранения; ибо она – хранительница жизни. Проститутка совершенно не стремится к тому, чтобы чувствовать общий подъем существования, когда она встает после полового акта. Она скорее хотела бы исчезнуть в половом акте, уничтожиться, превратиться в ничто, опьянеть до потери сознания от сладострастного наслаждения. Для матери половой акт представляет собою начало целого ряда дальнейших явлений, проститутка же ищет в нем своего конца, она хотела бы утонуть в нем. Крик матери поэтому короткий, он быстро обрывается, крик же проститутки – затяжной, ибо она хочет, чтобы вся ее жизнь была сосредоточена на этом одном моменте. Так как это желание совершенно неосуществимо, мы и видим, что проститутка никогда не может быть удовлетворена, хотя бы всеми мужчинами мира.
В этом заключается громаднейшая разница в существе матери и проститутки. Так как женщина является существом сексуальным, и эта сексуальность распространяется по всему телу равномерно, за исключением некоторых пунктов, в которых, говоря языком физики, она выражена плотнее, прямым следствием отсюда является то, что она испыты-вает ощущения полового акта всегда и везде, во всем теле и от всех вещей. То, что обозначают обыкновенно половым актом, представляет собою только частный случай высшей интенсивности. Проститутка хочет быть обладаемой всеми вещами. Этим объясняется тот факт, что она кокетничает, находясь совершенно одна, даже с безжизненными предметами, с ручьем, деревом и т. д. Мать же, наоборот, беременеет от всех предметов и во всех частях тела. В этом лежит объяснение «предопределяющего взгляда». Все, что произвело какое-нибудь впечатление на мать, продолжает в ней действовать в том же направлении соразмерно силе своего влияния. Половой акт, ведущий к зачатию, представляет из себя наиболее интенсивную форму подобных переживаний, которая своей силой подавляет все другие переживания. Во всех этих переживаниях отец ребенка уже налицо. Они являются началом определенного процесса развития, результаты которого впоследствии проявятся в лице ребенка.
Вот почему отцовство жалкая иллюзия, так как отец должен делить свое чувство с бесконечным числом людей и вещей. Естественное, физическое право – право материнства. Белые женщины, которые когда-либо родили ребенка от негра, впоследствии рождают детей с ясными признаками негритянской расы, даже воспринявши семя от белого мужчины. Не только зародыш, но и материнская ткань переживают крупные изменения, когда какое-либо растение оплодотворяется несоответствующей пыльцой. Эти-то изменения и рассматриваются, как известные приближения к форме и цвету этой чужой особи. А кобыла лорда Мор-тона даже приобрела известность после того, как родив от квагги ублюдка, она долгое время спустя принесла от арабского жеребца двух жеребят с ясно выраженными признаками квагги.
Об этих случаях много говорили в свое время. Многие утверждали, что они должны были встречаться гораздо чаще, если бы этот процесс вообще был возможен. Но для того, чтобы «инфекция», как называют это явление, могла вполне проявиться (Вейсман обозначил это явление замечательным словом «телегония»– т. е. оплодотворение на расстоянии, Фокке же говорит о подарках за гостеприимство, Ксениях) для того, чтобы это оплодотворение на расстоянии всегда сопровождалось надлежащим результатом, необходимо соблюсти все законы полового притяжения, необходимо из ряду вон выходящее половое родство между первым отцом и матерью. Предположение, что существует пара индивидуумов, в которых половое родство настолько сильно выражено, что оно в состоянии возместить недостаток расового родства, кажется с самого начала маловероятным, а ведь только при наличности расовых различий можно надеяться на раскрытие всеобще доказательных отступлений, которые обладали бы особенной убедительностью. Пои очень близком семейном родстве совершенно невозможно с уверенностью констатировать наличность некоторых уклонений от отцовского типа в таком ребенке, который находился под влиянием более раннего оплодотворения. Впрочем, многочисленные возражения, с которыми столкнулась теория инфекции зародышевой плазмы, можно объяснить только тем, что все явления подобного рода еще до сих пор не сведены в определенную систему.
Не лучше, чем с теорией инфекции, обстоит дело и с учением о половом предопределении. Стоило только вникнуть и понять, что оплодотворение на расстоянии является частным случаем полового предопределения. В наиболее интенсивной форме, что мочеполовой аппарат есть не единственное, а наиболее совершенное средство женщины для переживания полового акта, что женщина одним только взглядом или словом уже чувствует себя в обладании мужчины, и тогда все возражения, которые раздаются против телегонии и предопределения, потеряли бы всю свою остроту. Существо, которое проделывает половой акт всюду и с помощью всевозможных вещей, может быть оплодотворено в каком угодно месте и какой угодно вещью: женщина-мать вообще открыта для восприятия. Все производит на нее физиологическое впечатление, все отражается на ее ребенке в виде новой черты, все приобретает в ней жизнь. В самой низкой физической области ее можно вполне сравнить с гением.
Другое дело – проститутка. Она полна самых разрушительных инстинктов: в половом акте она ищет своей погибели, во всех других проявлениях она также жаждет разрушения. Женщина-мать всячески заботится о земной жизни и благополучии человека, охраняя его от всяких излишеств и разврата. Она поддерживает прилежание в сыне, побуждает мужа к трудолюбию. Гетера, напротив, требует от мужчины, чтобы он уделял ей одной все свои силы, все свое время. Гетера злоупотребляет мужчиной. Но в этом злоупотреблении играет роль не одна только природная склонность гетеры. Здесь важное значение имеет еще следующее обстоятельство: в самом мужчине кроется нечто такое, что не может Удовлетвориться простой, вечно занятой, безвкусно одетой, лишенной всякой духовной элегантности женщиной-матерью. В нем что-то ищет наслаждения, а забвенья он может легче всем достигнуть только у жрицы веселья. Ибо только она является воплощением легкомыслия, только она лишена вечных забот о будущем, которые в столь сильной степени наполняют существо женщины-матери. Она, а не мать, лучшая танцовщица, она любит оживленный разговор, шумное общество, прогулки, увеселительные места, морские купанья, курорты, театр, концерты, но-вые туалеты и драгоценные камни. Она жаждет денег, чтобы можно было рассыпать их целыми пригоршнями. Она любит роскошь, но не комфорт, шум, но не спокойствие. Уютное кресло, окруженное со всех сторон внуками и внучками – не ее идеал. Ее заветная мечта – триумфальное шествие по всему миру на победоносной колеснице богатого красивого тела.
Чувства, которые проститутка пробуждает в мужчине, вызывают в нем представление о ней, как о соблазнительнице. Эта женщина, нецеломудренная par excellence, только она является «волшебницей». Она —женский «Дон Жуан», она – то существо среди женщин, которое знает провозглашает и учит искусству любви.
В связи с этим находятся еще более интересные и глубокие явления. Женщина-мать требует от мужчины порядочности, но не ради самой идеи, а потому, что она является основой, на которой зиждется земная жизнь. Деловитая и работящая, погруженная в свои вечные заботы о будущем, она в противоположность проститутке полна сочувствия трудолюбию мужчины и охраняет последнего от всяких искушений, которые могут нарушить правильный ход его занятий. Мысль о беспечном, беспардонном, пренебрежительно относящемся к труду мужчине возбуждает проститутку в самой сильной степени. Человек, понесший наказание за какое-нибудь преступление, внушает матери отвращение, а проститутке – бесконечную симпатию. Есть женщины, которые действительно недовольны своим сыном, если он скверно ведет себя в школе, но есть и такие, которые благодаря этому обстоятельству склонны находить в сыне еще какую-то особую привлекательность, хотя бы в разговоре с другими они и утверждали обратное. Матери нравится все «солидное», проститутке же – «несолидное». Мать презирает мужчину-пьяницу, проститутка, наоборот, даже любит его. Можно было бы привести еще массу фактов такого рода. Тот факт, что уличные проститутки особенно расположены к заклятым преступникам, является частным случаем того общего различия между двумя типами женщин, которое можно проследить во всех слоях населения, включая сюда и состоятельные классы: сутенер – насильник, имеющий в себе задатки преступника, подчас разбойник и обманщик, если к тому же не убийца.
Все сказанное наводит нас на мысль о том, что проституция находится в некотором отношении к безнравственности, к антиморальному, поскольку в применении к женщине можно вообще говорить об антиморальном (мы уже видели, что женщина может быть только аморальной). Сущность материнства, как мы успели убедиться, не содержала в себе указания на подобное отношение. Не следует представлять себе дело так, что проститутка является женским эквивалентом преступника мужчины. Хотя они оба вполне похожи друг на друга в смысле их одинакового презрительною отношения к труду, но уже на основании тек положений, которые были разобраны нами в предыдущей главе, мы должны отвергнуть всякое предположение о возможности существования преступной женщины: женщины стоят не так высоко. Нет сомнения, что мужчина видит в проститутке признак чего-то антиморального, злого, хотя бы он в половую связь никогда с ней и не вступал– Уже из одного этого видно, насколько неправильно мнение, что мужчина связывает с проституткой представление о зле только для защиты собственного сладострастия. В переживаниях мужчины проституция вызывает мрачные, ночные, потрясающие, чудовищные образы. Своей сущностью она беспощаднее и мучительнее давит на психику мужчины, чем женщина-мать. Все факты жизни, все решительно подтверждают наш взгляд. Возьмем ли мы поразительную аналогию между великой гетерой и великим преступником, т. е. завоевателем, вникнем ли мы несколько глубже в интимные отношения проститутки к этому выродку человеческой нравственности – сутенеру, или мы остановимся на том чувстве, которое проститутка вызывает в мужчине, на тех замыслах, которыми она опутывает его в виде тонкой сети, наконец, на той особой форме переживания полового акта – во всем этом мы найдем все более веские и убедительные доказательства в пользу нашего взгляда. Женщина – мать является воплощением принципа любви к жизни, проститутки есть носительница принципа глубокой вражды к ней. Как утверждение матери, так и отрицание проститутки простирается в дьявольском размахе не на идею, не на душу человеческую, а на эмпирическую, животную сущность нашу. Проститутка носится с желанием самоуничтожения и всеунижения. Она наносит вред и разрушает. Физическая жизнь и физическая смерть, объединяясь таинственной, глубокой связью в половом акте (см. след. главу), распределяются между женщиной-матерью и женщиной проституткой.
Едва ли возможно бы было дать более определенный ответ на вопрос о значении материнства и проституции. Область, в которой я нахожусь, окутана непроницаемым мраком. Туда еще не заглянул блуждающий глаз человеческой мысли. В расцвете религиозной фантазии мир дерзает раскрыть сущность этих явлений, но философу не подобает торопиться с подобными метафизическими обобщениями. Тем не менее нам придется остановиться еще на одном пункте. Глубокая безнравственность проституции вполне соответствует тому факту, что она ограничивается исключительно человеком. У животных самка всецело подчинена целям размножения рода. Там мы не встретим бесплодной жен-ценности, Больше того. Есть много явлений в животном царстве, которые наводят нас на мысль о проституции самцов. Вспомним павлина, широко развевающего свой хвост, или возьмем факт свечения светляка. призывные крики певчих птиц, токующего глухаря. Но эта демонстрация вторичных половых признаков является только эксгибиционными актами самца. Подобные явления имеют место и среди грубых людей.
Некоторые мужчины не стесняются обнажать перед женщиной свои половые органы с целью склонить ее к половому акту. Все упомянутые факты следует толковать осторожно в том смысле, что нельзя предполагать наличности у животного обдуманного плана и рассчета на то психическое действие, которое эти акты могут вызвать в самке. Сущность их заключается в том, что они являются инстинктивным выражением собственной половой страсти, а не средством вызвать ее у самки, иными словами, это не что иное, как демонстрация полового возбуждения перед самкой. У эксгибинионирующих людей имеет место явление совершенно другого характера, здесь всегда играет роль представление о половой возбужденности женщины.
Итак, проституция есть явление, свойственное исключительно человеку. Животные и растения абсолютно аморальны. Они никакого отношения к антиморальному не имеют, а потому им знакомо только явление материнства. Таким образом в этом скрывается одна из глубочайших тайн сущности и происхождения человека. Тут пора внести поправку в найденные нами положения, поправку, которая мне кажется все более необходимой по мере дальнейшего углубления в природу разбираемого вопроса: проституция является такой же возможностью для всех женщин, как и физическое материнство. В ней, пожалуй, следует видеть нечто, свойственное каждой женщине, как бы ингредиент всякого животного материнства10. Наконец, она является чем-то соответствующим тем особым качествам женщины, благодаря которым мужчина представляет из себя нечто больше, чем животный самец. В связи с антиморальным элементом в мужской природе, к нему здесь присоединился новый факт, связанный с простым материнством животного. Этот факт ведет к самому глубокому различию, которое лежит между женщиной-человеком и самкой-животным. То исключительное значение для мужчины, которое могла бы приобрести женщина, как проститутка, послужит предметом нашего разговора в конце всего труда. Происхождение и основная причина проституции до сих пор еще остается и, пожалуй, останется навсегда глубокой загадкой.
В этом исследовании, которое сильно растянулось, но не исчерпало, даже не задело всех явлений, лежащих в сфере разбираемого вопроса, я меньше всего думал выставить проститутку в качестве идеала женщины, что весьма откровенно сделали некоторые новейшие, весьма талантливые писатели. Но я должен был лишить ореола, которым окружали мужчины девушку, одержанную мнимой холодностью и мнимым половым равнодушием, доказав, что именно это существо воплощает в себе все черты материнства и что девственность так же чужда такой девушке, как и проститутке. Более глубокий анализ также показал, что материнская любовь не может почитаться нравственной заслугой. Идея безгрешного зачатия, чистой девы Гете, Данте содержит в себе ту истину, что абсолютная мать в половом акте не видит самоцели, как исключительного средства для удовлетворения половой страсти. Только иллюзия могла признать ее на этом основании святой. Но с другой стороны для нас вполне понятно, почему материнству и проституции, как символам глубоких и могучих тайн, выпали на долю религиозные почести.