Виан Борис. А потом всех уродов убрать!

   – Но ведь она хотела их забрать, чтобы уничтожить. Хотя я тоже не думаю, что это те же самые.
   – Лучше всего будет посмотреть, – говорю я и неуверенно вскрываю конверт. И тут же облегченно вздыхаю. Но ненадолго. На первой фотографии – Беренис Хэйвен.
   Вторая – несомненно Цинтия Спотлайт. Настоящая! – Та, что исчезла. На третьей – незнакомая нам особа. Гари берет у меня фотографии и смотрит обратную сторону. Там написаны имена. Это действительно они. Третья, таким образом, некая Мэри Джексон. Я подвожу итог как для Гари, так и для себя.
   – Так обстоят дела, – говорю я. – Во-первых, некто X накачивает меня наркотиками, затем неизвестные похищают меня, чтобы случить с некой Беренис Хэйвен, исчезнувшей незадолго до этого. Не добившись результата, они прибегают к помощи электрических средств, тем самым восполняя мое непосредственное участие в этом грязном деле.
   Во-вторых, дружок субъекта X по имени Вулф Петросян найден мертвым в телефонной кабине, в двух шагах от того места, откуда я был похищен, причем ему удается спрятать в этой самой кабине настолько ужасные фотографии, что меня до сих пор тошнит, так же как и, наверное, тебя.
   В-третьих, банда А пытается снова завладеть этими фотографиями, убивает при этом нескольких полицейских, так и не достигнув цели. Та же самая банда, или же банда Б, делает вторую попытку заполучить фотографии в телефонной кабине, а затем у меня дома; последнее обстоятельство может служить доказательством того, что на самом деле существуют две банды, одна из которых меня знает, это банда субъекта X.
   В-четвертых, мы знаем, что еще одна женщина исчезла: Цинтия Спотлайт. А третья тоже должна исчезнуть, если это уже не произошло.
   Гари перебивает меня.
   – Все это чудесно, – говорит он, – но мы знаем также и то, что люди, которые занимаются похищением девиц, не ограничиваются только тем, что случают их с мужиками. Есть фотографии. Известно к тому же, что машина, стоявшая сегодня возле твоего дома, была с фальшивыми номерами.
   – Это то, что ты узнал со своей стороны? – спрашиваю я.
   – Да, – заключает Гари.
   – Но я же тебе говорил это еще раньше…

XII. Мэри Джексон, где ты?

   – Старик, – говорит Гари, – у нас по горло работы Было бы слишком шикарно, если бы мы разобрались во всем сразу. Сегодня утром нам определенно повезло, теперь надо браться за дело… Клянусь тебе, мы уже сейчас кое-что сумеем.
   Я снова возвращаюсь к мысли о Санди Лав и, по смежной ассоциации, к двойному бифштексу со шпинатом.
   – Из-за всей этой возни, – говорю я, – я не успел пообедать, да вдобавок упустил возможность пофлиртовать.
   – Черт подери, – вскакивает Гари, – ты ведь хотел остаться целомудренным!
   – Теперь, когда мне приходится играть в сыщика и я каждую минуту могу откинуть копыта, – говорю я, – мне начинает казаться, что было бы чертовски глупо не воспользоваться тем временем, которое мне отпущено.
   – Что поделаешь, свиненыш, тебе придется подождать, – говорит Гари – А теперь, чтобы не скучать понапрасну, давай-ка позвоним Дефато.
   Я набираю номер, Гари ждет. Я снимаю вторую трубку и слушаю вместе с ним. После нескольких секунд ожидания нас соединяют.
   – Что новенького? – спрашивает Гари. – Я вас предупреждал, что мы серьезно взялись за дело.
   – Бросьте ваши шуточки, – отвечает Дефато полусерьезно, полунасмешливо. – Полиция сама во всем разберется.
   Это, несомненно, хороший друг Гари, так как он тотчас же продолжает.
   – Новости для вас, Килиан. Только что привезли двух малых, продырявленных пулями, словно решето, но все-таки живых. Один из них – Дерек Петросян, брат Вулфа. Второй не назвался и не сказал ничего такого, что позволило бы установить его личность, кроме того разве, что у его черного нэша фальшивый номер. Петросян признался, что ему обещали заплатить за то, чтобы он следил за здоровенным блондином, который ехал в Эль-Гато с девицей и приятелем-уродом. Похоже, они оба выслеживали одного и того же типа и помчались на красный свет; естественно, второй врезался в первого, а поскольку они слегка нервничали, то немного постреляли друг в друга. Думаю, оба уцелеют. Во всяком случае, раны их довольно чувствительны к прикосновениям, так что, правильно взявшись за дело, мы заставим их рассказать нам много любопытного. Но я совершенно не понимаю, с какой стати все это вам докладываю.
   Гари хихикает.
   – Я тоже не понимаю. Спасибо, Ник, я не останусь в долгу.
   – Пока, – говорит Ник и вешает трубку.
   – Отличный парень! – замечает Гари. – Теперь ты понимаешь, почему на этот раз они оставили тебя в покое? Те двое, что ехали за тобой, расправились друг с другом без посторонней помощи.
   – Не нравятся мне их повадки, – говорю я. – Слишком уж резво они хватаются за пушку. Что ты сделал Дефато, что он выдает тебе все секреты?
   – Это тоже секрет, – отвечает Гари. – А сейчас – Сейчас я иду обедать.
   – Считай, что ты уже пообедал, – говорит Гари. – Сейчас мы позвоним Мэри Джексон. Дай-ка мне телефонный справочник.
   Я открываю справочник. Помилуйте! Только в самом Лос-Анджелесе целая страница посвящена фамилии Джексон.
   – Ну и ну, – вздыхаю я. – Если мы начнем обзванивать всех, то это займет у нас полдня.
   – Да нет же, – возражает он. – Сначала нужно исключить все служебные телефоны.
   И он тотчас отмечает галочками номера, по которым нам придется звонить. Затем он подхватывает аппарат и, удобно устроившись в кресле, берется за работу. Проделывает он это мастерски – то представляется страховым агентом, то приятелем Мэри и т. п.
   Все это время я сижу, погрузившись в мечты. Я снова представляю себе Кору Лезерфорд в машине, рядом со мной, и теперь мне кажется, что, попадись она мне в руки сейчас, я бы действовал несколько иначе. Все-таки неприятно, что всякий раз, оказавшись рядом с девушкой, я начинаю дрейфить, а мои мысли о девственности подступают прямо к горлу, лишая меня всякой возможности проявить активность. Улочка, на которой я оставил Кору, была довольно тихой… вокруг домики с крохотными комнатками и толстыми коврами… на ковре, должно быть, очень недурно… черт…
   Создается впечатление, что я начинаю пересматривать свои взгляды на жизнь, вырисовывается нечто совсем противоположное тому, что я представлял себе не далее как вчера. Взять хотя бы такую деталь: сегодня я не делал гимнастику и мне на это совершенно наплевать – я бы предпочел взамен несколько расслабляющих упражнений с этой желтоглазой девицей. С ней или с Санди Лав… или Беренис Хэйвен – хотя эту лучше не вспоминать, ибо она предстала передо мной в виде, весьма неблагоприятном для моего кровяного давления.
   Гари, похоже, кое-что поймал – я не слушал, о чем он говорил, а теперь, снова обратив на него внимание, услышал, что он с большим воодушевлением рассказывает о Коре Лезерфорд, выдавая себя за ее приятеля Он возбуждается все больше и больше, но вдруг резко бросает трубку, и я понимаю, что он просто попал на какого-то шутника.
   – Это невыносимо. Мы истратим весь день, ты был прав.
   – А если бы мы решили нанести им всем визиты, нам бы, наверное, понадобился целый месяц.
   Он пожимает плечами.
   – Последняя сказала мне, что она была невесткой президента Трумэна, представляешь?
   – Возможно, так и есть, – говорю я.
   – Ну да… после того, что она при этом добавила… Невестка Трумэна явно воспитана лучше. Ты не сменишь меня ненадолго?
   – О нет, – говорю я. – Ты хотел поиграть в фараонов, так продолжай сам. Я охотно бы выступил в роли соблазнителя, но не таким манером.
   – Да, это у тебя получается неплохо. – усмехается Гари в бороду и снова берется за аппарат.
   После еще двух неудачных попыток он звонит в бар издательства, чтобы нам принесли что-нибудь выпить и поесть, отчего мой моральный дух поднимается сразу на два с половиной пункта.
   И дьявольская игра продолжается.

XIII. Эндии Майк вступают в игру

   Все же через два часа Гари держит перед собой список абонентов по фамилии Джексон, состоящий всего из пяти человек Я тем временем успел изрядно подкрепиться и теперь чувствую себя намного лучше. Я беру список и быстренько набрасываю план наших передвижений, так как пять оставшихся девиц живут в разных районах города.
   Через двадцать минут мы уже мчимся в машине. Я не очень надеюсь на успех, но чем черт не шутит – в конце концов, у нашей Мэри, вероятно, есть телефон, и Гари не такой уж идиот, каким кажется на первый взгляд.
   Вычеркиваем первых двух. Подъезжаем к дому, где на третьем этаже живет еще одна Мэри Джексон, поднимаемся Я следую за Гари: вдвоем не так грустно.
   Звонок. Через минуту дверь открывается, я смотрю на Гари, он быстро отводит глаза.
   – Мисс Мэри Джексон? – спрашивает он с самой что ни на есть изящной улыбкой.
   У стоящей перед нами дамочки рыжие волосы и восхитительная заячья губа, из чего следует, что она улыбается нам, выставив все свои зубы напоказ.
   – Это я, – говорит она.
   Я не знаю, что находит на Гари.
   – Ну! А это не мы!.. – отвечает он вежливо.
   Я уже в самом низу лестницы, опережаю его на семь ступенек, но ругательства, которыми нас осыпают сверху, превосходно слышны и здесь. Слегка обескураженный, я сажусь в машину. Нам остаются две Мэри Джексон: на Фугьера-Террас и Мэплвуд авеню. Сперва я еду по второму адресу, так как Фугьера, как я только что с трудом разобрал на карте, у черта на куличках. Итак, в путь, на Мэплвуд.
   На означенном месте высится шикарный дом. Операция продолжается: едва успев захлопнуть дверцу, я застываю на месте, схватив Гари за руку. В десяти метрах от меня проходит Кора Лезерфорд и заходит в дом. Перед моей машиной стоит ее двухместный светло-голубой додж.
   – Стой здесь. – говорю я Гари. – Это она.
   – Куда ты? – недоумевает он.
   – Не стоит сейчас идти за ней следом.
   – Как это, идти за ней?
   – Послушай, – поясняю я. – Она сейчас вернется. Она приехала за Мэри Джексон…
   – Кто?!
   – Да Кора же, – говорю я, – женщина, у которой я взял сумку. Она только что вошла в дом. Мы наверняка напали на след Мэри Джексон. Я пойду позвоню Энди Сигмену.
   – Объясни же толком, Рок, сделай милость, – просит Гари. – Мне кажется, после того удара у тебя не все в порядке с головой.
   – Послушай, Гари, – говорю я. – Ты помнишь, как человек по имени Энди Сигмен подобрал меня по дороге в Сан-Пинто? Он предложил мне свои услуги на крайний случай. Я ему доверяю и хочу позвонить, потому что утренняя история не внушает мне доверия. Нужно иметь некоторое подкрепление. Не знаю, куда нам придется ехать, но эти милые озорники, что делают операции, которые мы видели на снимках, несомненно, будут очень рады нашему визиту.
   – Ты думаешь, она отвезет девицу туда, куда отвозили тебя? – спрашивает Гари.
   – Мне это кажется совершенно очевидным, – отвечаю я. – Так что я предпочитаю последовать за ними в более обширной компании.
   – Занятный из тебя получится сыщик, – Гари качает головой. – Не слишком остроумно впутывать в дело посторонних.
   – У меня нет желания быть остроумным. Просто мне не хочется встречаться с девицами тет-а-тет, у меня развиваются комплексы.
   – Как хочешь, – кивает Гари, – в конце концов, дело твое.
   Весь этот разговор происходит очень быстро, и вот я уже в телефонной кабине – набираю номер Энди Сигмена.
   Я застаю его, он, кажется, в хорошем настроении… и тотчас же узнает меня.
   – Вы мне нужны, – говорю я. – Вместе с такси. Но нужно, чтобы с вами был верный человек. Вы меня понимаете?
   – Думаю, что да, – отвечает он. – У меня есть подходящий человек. Мой племянник. Он славный парень, не болтливый и здоровый как бык. Служил в морской пехоте.
   – Его имя?
   – Майк Бокански. Я за него отвечаю, как за себя.
   – Идет, – говорю я. – Быстро подъезжайте. Вы знаете, где Мэплвуд авеню? Остановитесь у дома номер 230.
   – Через десять минут я буду на месте, – голос его дрожит от возбуждения.
   – Гоните что есть духу, она может уехать в любой момент.
   Он не требует от меня разъяснений и вешает трубку.
   Через восемь минут он уже на месте, и, к счастью, Кора еще не вышла из дома. Я встречаю его, пожимаю руку.
   Сзади в машине Энди сидит симпатичный парень, крепкий, загорелый, с энергичными чертами лица и довольно проницательным взглядом, слегка неожиданным для его бесстрастной физиономии.
   – Майк, – представляет Энди, – мой племянник.
   – Здравствуйте, – говорит Майк.
   – Так вот, – говорю я, – вы поедете с нами. Все очень просто: двигайтесь за нашей машиной сразу, как только я тронусь с места. Не слишком близко, но так, чтобы не потерять нас из виду.
   – Идет, – говорит Энди. – Мы согласны. Майк Бокански хлопает по спине кого-то, кого я не сразу заметил. Это огромный пес, великолепный образчик диких боксеров, сидящий с не менее невозмутимым видом, чем его хозяин.
   – Это Нуну, – говорит Майк Бокански, указывая на собаку, морда которой расплывается в чарующей улыбке.
   – Все пойдет как по маслу, – говорю я. – Даже если вы нас упустите, он отыщет нас в два счета.
   – Будьте спокойны! – заверяет Майк.
   И снова отвешивает своему псу ласковый тумак, способный свалить лошадь, от которого тот явно приходит в восторг. Я покидаю их и возвращаюсь в машину, где меня ждет Гари. Смотри-ка, он спит. Я стараюсь не разбудить его и сажусь рядом.

XIV. Оргия в моем стиле

   Я жду. Он ждет. Они ждут. Все ждут.
   Не знаю, задремал я или нет, но вдруг я подпрыгиваю на месте, заметив, что дверца голубой двухместки открывается. Я узнаю платье Коры. Она садится в машину, за ней молодая женщина в сером костюме, высокая и стройная, с целой копной белокурых волос, выбивающихся из-под восхитительной шляпки (впрочем, так ли уж она восхитительна? Возможно, я ничего не смыслю в женских шляпках). Я тихонько трогаюсь с места. Двухместный додж уже едет в ста метрах перед нами, а в боковое зеркальце я вижу, как отъезжает такси Энди Сигмена. Хоть как-то обезопасился.
   Кажется, Гари просыпается.
   – Что происходит? – спрашивает он. – Мы что, уже в море?
   – Нет еще, – отвечаю я. – Мы едем за город. Ты не против?
   – Нет, раз ты знаешь, куда ехать, – бормочет он и засыпает снова.
   Я бужу его крепким ударом локтя.
   – Скажи-ка, Гари, что если ты немного пошевелишь мозгами, вместо того чтобы дрыхнуть.
   – Бр-р… – бормочет он, – все элементарно просто. Дерек Петросян работал на пару со своим братом, а тот, другой – еще с кем-то, и оба они ищут фотографии.
   – Эта история с фотографиями просто выводит меня из себя, – говорю я.
   Мы едем довольно быстро, но додж все равно далеко впереди. Если нам придется остановиться на красный свет, я упущу его на первом же повороте.
   Он действительно сворачивает, но я все же нагоняю его и теперь выдерживаю расстояние. Когда мы окажемся на Футхил-бульваре, придется ехать еще быстрее, на грани скорости, допустимой любезной полицией этого города; теперь мы мчимся в сторону Сан-Пинто.
   Об этом я и говорю Гари. Жара решительно не идет ему на пользу (я забыл сказать вам, что весь этот веселенький денек стоит невыносимая жара).
   – Ты знаешь, что мы сейчас делаем? – спрашиваю я, чтобы хоть немного вернуть ему чувство реальности.
   – Да, – отвечает он. – Мы едем следом за Мэри Джексон, которую похитила девица, у которой ты, в свою очередь, стащил сумочку.
   – Ха, – говорю я. – А ты не такой уж болван, как я думал. Между нами говоря, что касается девицы, которую только что похитили, похоже, она была не против. Интересно знать, что Кора ей такого наговорила.
   – Не трудно догадаться, – хохочет Гари. – Она, должно быть, предложила ей поучаствовать в веселенькой оргии по последнему крику моды. Если судить по твоему рассказу, все эти девицы довольны, что их похищают.
   – Безусловно, ты прав. – киваю я – Потому что, по правде говоря, этой ночью от меня требовалось только одно: не сопротивляться. Но лучше переменим тему, вспоминать все это не слишком приятно.
   – Все зависело только от тебя, – хихикает Гари. Черт побери, я прекрасно понимаю, что он прав.
   Чем дальше, тем больше я удивляюсь процессам, происходящим в моем мозгу. Я, всегда желавший быть благоразумным, открываю вдруг, что помыслы мои глубоко порочны. Теперь я думаю, как замечательно было бы присоединиться к этим двум женщинам, пригласить их поужинать в один из этих дорожных ресторанчиков в мексиканском стиле, что встречаются на каждом километре.
   Я посвящаю Гари в свои замыслы. Он улыбается.
   – Пожалуй, мне следует за тобой приглядывать, – говорит он.
   Пока он собирается это делать, я жму на газ, так как голубой додж уходит в туман… Ничего себе туман, как раз то, что нужно для освежения мыслей.
   Машина мчится как на крыльях, и действительно, мне все больше и больше хочется обогнать их и немного поболтать.
   – Давай, жми, – говорит Гари, посматривая за мной краешком глаза. – Тебе не очень-то повезло с этой девицей. Попробуй немного успокоиться… Разве тебе не достаточно наших полицейских изысканий?
   – Да помолчи ты! – говорю я. – По правде говоря, не такая уж плохая идея. Подумай, они ведь не способны дать нам отпор, и потом, им, безусловно, приятно будет провести вечер с такими симпатичными парнями. А мы тем временем разузнаем о них побольше.
   Тем хуже для Санди Лав. Гари начинает сдаваться, и я прибавляю скорость Поравнявшись с голубой двухместкой, я обгоняю ее и прижимаю к обочине дороги. Кора сидит за рулем, в ее глазах – ни тени испуга. Видимо, она сразу узнала меня; вместо того чтобы ехать рядом, она резко тормозит, дает себя обогнать и ускользает у нас из-под носа самым бесстыдным образом…
   Но ее мотор не может соперничать с моим… Я повторяю прежний маневр. На этот раз она не упрямится, и вот мы уже стоим рядом на краю шоссе. Я высовываюсь из окна и делаю вид, что мы старые друзья.
   – Привет, Кора, – говорю я. – Как дела?
   – Хорошо, Рок, – отвечает она. – Позвольте представить вам мисс Мэри Джексон. Вы видели ее фотографию в моей сумочке.
   Я не очень-то доверяю ей после того, что мне пришлось с ней проделать. Но, похоже, дело идет на лад. Не думаю, чтобы она прятала револьвер у себя в бюстгальтере, который, на первый взгляд, наполнен так же хорошо, как и сегодня утром.
   Энди Сигмен и Майк проезжают мимо нас. Я вижу, как они останавливаются и начинают менять колесо, которое совершенно в этом не нуждается.
   Я же продолжаю свою игру.
   – Так как же, Кора, насчет долгожданной пирушки, которую мы хотели устроить вместе… По-моему, сейчас как раз хороший повод… Со мной тут Гари Килиан, так что мы можем прекрасно поужинать вчетвером. Идет? Мэри Джексон ничего не имеет против?
   – Мы будем очень рады, – заявляет Мэри Джексон. Кора бросает на нее злобный взгляд.
   – Отлично, – говорю я. – Гари, кажется, тоже согласен, так как на протяжении двух километров он настаивал, чтобы я нагнал вас. Он узнал вас первым. Ладно, Кора, садитесь ко мне в машину, а Гари займет ваше место.
   Я делаю знак Гари. Он подходит, я представляю его, и через пять минут мы отъезжаем. Я мурлыкаю себе под нос какой-то мотивчик, Энди и Майк снова садятся в машину, исправив мнимую неполадку.
   – Что вы искали сегодня утром? – с невинным видом спрашивает Кора. – Вы меня совершенно раздели.
   Никогда не видел такой стойкой девицы. До такой степени не быть злопамятной?.. Это так же волнительно, как если бы она со всего размаха упала на меня сверху.
   – Я хотел воспользоваться вашим бессознательным состоянием, – сообщаю я. – Я настолько робок с девушками, что всякий раз стараюсь воспользоваться их сном, чтобы посмотреть, как это у них все устроено.
   Это правда более чем наполовину. В конце концов, она бесспорно принадлежит к породе девиц, которым следует слегка вмазать, чтобы они стали покладистей.
   – Мне это не пошло на пользу, – отвечает она. – Вы могли бы объяснить, что вы со мной делали, пока я… спала?
   – Это не совсем прилично, – ухмыляюсь я, – но если у нас выдастся пара свободных минут, я надеюсь восполнить этот пробел в вашей памяти. Кстати, не знаете ли вы тут какое-нибудь место, где можно провести вечер?
   – Таких мест здесь хоть отбавляй. Неподалеку от Сан-Пинто.
   Я сдерживаю невольную дрожь и говорю:
   – Вот и отлично.
   – Поехали быстрее, – продолжает она. – Я чертовски устала сегодня, да и к тому же у меня живот прилипает к спине от голода.
   Решительно, это достойный соперник. После часа езды я останавливаюсь перед чудесным бело-красным ресторанчиком, утопающим в цветах. Во дворе, усыпанном гравием, стоит большая машина. Это, пожалуй, все, что я успеваю заметить. Гари подъезжает, и, как только мы входим, на нас нападают четверо малых. Следовало бы сказать – четыре гориллы.
   Я падаю на пол, так как один из них сшибает меня с ног. Это самая красивая драка, которую я когда-либо видел.
   Но если бы я ее только лишь видел!

XV. Я забочусь о своей внешности

   Кора Лезерфорд, очевидно, потому указала мне именно этот уголок, что у нее была там назначена встреча с людьми из банды, теми (без всякого сомнения), которым она должна была перепоручить только что похищенную Мэри Джексон. Удивительно только, каким образом они были предупреждены о нашем появлении так, что сумели сразу же на нас наброситься. Я думаю обо всем этом словно в тумане, хотя мне приходится быстро соображать: я зажимаю шею одного из четверки между ног, а руками сдерживаю другого, хрустящего под напором моих пальцев. Гари, мелькающий в поле моего зрения, судя по всему, тоже сопротивляется. Я собираюсь с силами и жму руками и ногами еще крепче. Малый, которого я держу за горло, вдруг перестает дубасить меня по ребрам и становится совсем вялым. Я деликатно откладываю его в сторону, хватаю другого за гриву и дергаю изо всех сил. Тот начинает орать, словно дикая кошка, и наконец высвобождается. Он отступает, собираясь с силами, чтобы нанести мне удар. Я готовлюсь принять его в объятия, но вдруг ощущаю у себя на голове десятикилограммовую вазу и несколько секунд совершаю волнообразные движения. Воспользовавшись этим обстоятельством, второй нападающий одаривает меня мощным ударом кулака, который, судя по всему, вытесан из глыбы кремня. Я и мой правый глаз выдерживаем нападение, а моя нога ударяет противника в пах. Он складывается пополам, и я снова вижу жизнь в розовом свете. Кто мог запустить в меня вазой? Я оборачиваюсь и вижу Кору.
   – О! – говорю я, – как это гадко нападать сзади на собственного жениха.
   Она ухмыляется. В этот момент меня хватает сзади один из противников Гари Последний же находится в очень неприятном положении: лежа на спине, он бессмысленно смеется, уставившись в потолок. Я даю увлечь себя назад, делаю мост и, резко выпрямившись, перебрасываю малого через голову. Он приземляется на пол с мягким шелестом Я заливаюсь смехом, но мне на голову опускается другая ваза, весом уже не менее пятидесяти килограмм, и я падаю на колени рядом с только что поверженным типом Он далеко не блещет красотой. Рожа его расквашена, а левая рука вывернута наизнанку. Гари жалобно стонет в своем уголке. Над ним склоняется его первый противник – детина в сером габардиновом костюме и серой шляпе. Гари сдался гораздо легче, чем я думал… Я жду следующей атаки Коры Лезерфорд и злюсь, как черт, оттого что у меня болит голова и я не могу пошевелить ни рукой, ни ногой. Но тут происходит радостное событие: я вижу, как ноги Гари сперва поджимаются, а затем благополучно достигают челюсти месье в габардине, отчего тот сплевывает три дюжины зубов и валится на пол, матерясь как сапожник Гари встает. Должно быть, он придуривался, что упал в обморок. Все это происходит очень быстро, и я плохо соображаю, что делается вокруг. Я стою на коленях перед своей последней жертвой и чувствую, как Кора садится на меня верхом и начинает дубасить меня по затылку бронзовыми китайскими пресс-папье. Раз, два, три, четыре, аут! Я хлопаюсь в обморок, сопровождая это прелестным музыкальным хрюканьем.

XVI. По методу нутрии

   Когда через четверть часа я прихожу в себя, декорации (которые у меня не было времени вам описать) остаются прежними. На полу – прекрасный индийский ковер в бордовых пятнах от нашей крови. Мебель отделана медными украшениями – должно быть, она красного дерева, но ничего не гарантирую. Имеются также смешные крохотные окошечки с большими занавесками. Я прислонен к стене и связан, как сосиска. Я едва могу шевелить головой, и все у меня болит. Рядом я замечаю Гари. Нос его стремится соединиться с грудной клеткой – но это, скорей, от усталости. Напротив нас четверо других участников этой милой потасовки взаимно заботятся друг о друге, но движения их чуть вяловаты. Один из них, похоже, совсем потерял вкус к жизни. Это тот, которому я сжимал шею. Двое других хлопают его по щекам и трясут за руки, но он реагирует не больше, чем диванный валик. Месье в габардине тоже выглядит неважно: он промокает физиономию совершенно красным носовым платком, а когда открывает рот, видно, что у него осталось от зубов, – вернее, что у него их вовсе не осталось. Что же до цвета его глаз, увеличенных теперь до середины щек, то они будут даже поярче баклажанов. Двое оставшихся – здоровяк в голубом костюме, которого я перекинул через голову, и приземистый чернявый тип с плечами в форме готического камина – ощупывают себя, чтобы определить, что у них переломано. Это мероприятие вызывает у них забавные стоны. Я остаюсь доволен результатами операции, хотя чувствую себя таким разбитым, словно меня посадили в молотилку. Гари же продолжает скрывать свои впечатления Здесь же верхом на стуле сидит свежая как роза Кора Лезерфорд, а рядом с ней удивленная Мэри Джексон. Я-то знаю, что женщины любят смотреть, как дерутся мужчины (если это не из-за них самих). Мэри Джексон припудривается так, словно принимала участие в драке.