Вилье Де. Смерть в Бейруте

   - Его отец был дипломатом.
   Должно быть, в Ливане дипломатические паспорта передаются по наследству. В общем неплохое решение проблем при получении виз. Малко лишний раз убедился в том, что Бейрут был решительно странным городом. Внезапно он увидел Джерри Купера, только что севшего за стойку бара. Он сделал знак Малко, и тот оставил Ури на несколько минут.
   Подойдя к американцу, Малко сразу заметил на его лице следы озабоченности.
   - Как дела? Нормально? - спросил Купер.
   - До нормального еще далеко. Представьте себе, я не смог обнаружить убийцу за несколько часов. Пока что собираю информацию.
   Американец нахмурил брови.
   - Не теряйте времени. Халил Жезин умирает от страха.
   - Я должен кое-что проверить, - сказал Малко. - Но мне нужно подкрепление: Крис Джонс и Милтон Брабек. Я тоже не желаю преждевременной кончины Халила Жезина.
   - Это прекрасная мысль, - признал Джерри Купер. - Я уже слышал об этих парнях.
   - Вам не кажется, что вы поступаете неосторожно, общаясь со мной на публике? - повторил свой прежний вопрос Малко. - Может быть, мне прикрепить к лацкану пиджака этикетку: "Секретный агент"?
   Джерри Купер рассмеялся.
   - В Бейруте всем все известно... Вы видите тех трех типов? Сейчас они продают в Марокко русские танки, переданные Египту, захваченные Израилем и проданные им Финляндии...
   Джерри Купер поприветствовал одного ливанца, почти такого же крупного, как он сам, с лысой головой, в кружевной сорочке. Тот, сидя на табурете, пожирал глазами девушку в трикотажных шортах.
   - Это Эли, - вполголоса объяснил Купер, - ливанский барбуз. Он всегда таскается по барам и бывает в курсе всего, что происходит, но никогда ничего не скажет. Я уже говорил вам, что ливанцы не хотят вмешиваться в наши истории. Это настоящие джентльмены.
   Эли приветливо улыбнулся Джерри Куперу и снова погрузился в свою эротическую мечту.
   Клуб был битком набит танцующими или жующими посетителями. Можно было увидеть много молодых и красивых женщин.
   Малко вернулся к столику, где его с нетерпением ждала Ури.
   Она красноречиво посмотрела на него.
   - Может быть, уйдем отсюда?
   Гарри Эриван внимательно осмотрел фасад Советского Народного банка на площади Рияд-эль-Сол. Он быстро вышел из "мустанга" и нырнул в боковую дверь банка, которая, как было условлено, оказалась не запертой.
   Армянин закрыл за собой дверь и очутился в полной темноте. Приглушенный голос спросил:
   - Гарри?
   - А вы кого ждете? - раздраженно спросил Гарри.
   Ему не нравилось это ночное рандеву. Обычно он встречался с резидентом КГБ в банке в рабочее время. Он считал, что это гораздо безопаснее.
   Зажегся свет, и Гарри увидел майора Давидяна с пистолетом в руке.
   - За вами не следили?
   Гарри пожал плечами.
   - Не думаю. Почему вы меня вызвали так поздно? Это рискованно.
   Русский порылся в кармане плаща и протянул Гарри небольшой пакет.
   - У меня для вас срочное дело. Вам нужно отправиться в отель "Фониция". Поднимитесь на шестой этаж и повесьте это на ручку двери 609. Желательно, чтобы вас никто не заметил.
   Гарри был ошарашен.
   - Вы шутите?
   - Мне не до шуток, - отрезал сотрудник КГБ. - Необходимо обезвредить вражеского агента. И это единственная возможность доставить пакет в его комнату...
   - А если он его выбросит?
   Русский усмехнулся.
   - Уверен, он этого не сделает.
   Ури горделиво вышла из лифта гостиницы "Фониция". По тому, как она держалась в кабине, Малко понял, что ночь предстоит бурная.
   - Что это?
   Она остановилась перед дверью, на ручке которой висел пакет величиной с сигарную коробку, и взяла его в руки.
   - Можно, я открою?
   Не успел Малко предостеречь, как она уже дернула за веревочку, чтобы развязать узел. В темноте блеснул маленький желтый параллелепипед. У Малко бешено забилось сердце.
   Это был золотой слиток в виде гроба, точно такой же, какой ему показывал сегодня днем Халил Жезин! КГБ не терял времени. Малко стало не до любви.
   - Золото... - прошептала Ури.
   Ее глаза заблестели. Малко взял слиток из рук Ури и осмотрел его. Любопытное уведомление.
   - Что это значит? - спросила Ури.
   - Халил Жезин получил точно такой же, - сказал Малко. - Это значит, теперь я тоже в опасности.
   Она нахмурила брови.
   - Вас хотят убить?
   - Может быть, попытаются. Вам страшно?
   Она покачала головой.
   - Нет. Мне хочется любить вас.
   Ничего лучшего в данный момент не придумаешь. Он вставил ключ в дверь и включил свет. В комнате никого не было. Пока Ури заводила музыку, он достал из чемодана суперплоский пистолет и положил его на ночной столик, рядом со снимком своего замка.
   При виде оружия Ури ойкнула.
   Малко положил слиток около пистолета и повернулся к Ури.
   Она с пылом бросилась в его объятия и стала целовать. Он нащупал молнию на платье и расстегнул ее. Платье упало на ковер с шуршанием. Ури осталась в одних трусиках и кружевном бюстгальтере сиреневого цвета, как тени на ее веках...
   У нее была несколько великоватая для фигуры грудь, но бедра и ноги были стройными.
   - Я вам нравлюсь? - спросила она.
   Не дожидаясь ответа, она снова накинулась на него и повалила на кровать. У него было ощущение, что его обнимает спрут. Внезапно его взгляд упал на золотой слиток, сверкающий в темноте. Он в ужасе высвободился из объятий Ури и протянул к нему руку. Думая, что он хочет поиграть, Ури прыгнула ему на спину и стала оттаскивать назад. Но он грубо отстранил ее, так что она удивленно и обиженно вскрикнула.
   - Осторожно! - крикнул Малко.
   Схватив слиток, он изо всех сил швырнул его в окно.
   Остальное произошло за считанные секунды. Слиток разбил оконное стекло, и секунду спустя балкон сотрясся от жуткого взрыва и запылал желтым пламенем.
   Комната наполнилась дымом и всевозможными осколками и обломками. Малко лежал на кровати, прижав к себе Ури. Ударная волна отбросила их обоих, оглушенных взрывом, к стене.
   Ури пронзительно закричала.
   Малко вскочил с кровати и стал искать глазами телефон. Но от того тоже остались одни осколки. Ури, покачиваясь, встала на ноги. На ее голом теле была кровь.
   Ночной свежий воздух рассеивал дым в комнате, но шторы загорелись. Если бы золотой слиток взорвался на ночном столике, то Малко и Ури разнесло бы на мелкие клочки.
   - Что произошло? - пролепетала Ури.
   - Это была бомба, - переведя дух, объяснил Малко. - Я не сразу это понял, когда взял слиток в руки. Но потом догадался: он намного легче, чем тот, который я видел у Жезина.
   В коридоре послышались крики, и в дверь стали стучать. Забыв о своей наготе, Ури открыла дверь.
   Горничная с ужасом смотрела на красивую голую кровоточащую девушку. Ури, опомнившись, убежала в ванную и прикрылась полотенцем.
   Весь отель, казалось, собрался в коридоре.
   - Это израильтяне! - раздался истеричный женский голос.
   В дверях появились двое служащих с огнетушителями и носилками. Они погасили пламя на шторах. Малко услышал сирену полицейской машины. Он дорого бы дал сейчас за стакан охлажденной водки.
   Слиток, понял он, был начинен толитом и устройством замедленного действия.
   Полицейские с автоматами в руках и красных беретах на голове расталкивали зевак.
   - Вы проживаете в этой комнате? - спросил у Малко один из полицейских по-английски.
   - Да, - подтвердил Малко со смиренным видом. Теперь жди неприятностей, однако это лучше, чем смерть, которую ему с Ури удалось избежать.
   Капитан проводил Малко и Халила Жезина до "роллс-ройса", стоящего во дворе префектуры полиции. Если бы не Жезин, Малко оказался бы в тюремной камере. В нем бы заподозрили израильского шпиона, случайно раненного своим собственным приспособлением, а обнаружение его суперплоского пистолета не упростило бы дела.
   К счастью, разбуженный среди ночи ливанец поручился за него. Малко перевели в другое крыло "Фониции", а Ури увезли в больницу на перевязку. В восемь часов утра Малко должен был явиться в полицию для дачи объяснений. Халил проводил его туда. После завершения формальностей Малко был отпущен на свободу. Правда, Халилу пришлось оставить в залог десять тысяч фунтов до окончания расследования.
   Конечно, полиция проявила интерес и к золотому слитку со взрывным устройством. Крохотные золотые частицы прилипли к стене комнаты... Один из советников американского посольства заверил директора "Фониции" в том, что все причиненные убытки будут возмещены.
   - Они не теряют времени, - вздохнул Малко, садясь в "роллс-ройс".
   Он с наслаждением вдохнул неповторимый запах дорогой кожи, какой было обито все внутри автомобиля.
   Халил Жезин затряс своими подбородками.
   - Теперь вы понимаете, почему мне страшно? Они не останавливаются ни перед чем! Единственное безопасное для меня место - это Китай, но я не хочу там жить. В последний раз я провел там, в Кантоне, пять недель и думал, что свихнусь. К тому же Муна не может получить визу, и я вынужден звонить ей оттуда, чтобы она не сердилась.
   Малко попытался сконцентрироваться. Помимо американцев, Халила Жезина и Ури, никто не знал о цели его приезда в Бейрут. И тем не менее КГБ его сразу вычислил...
   - Вы уверены в Муне? - деликатно спросил он.
   Ливанец подскочил, как если бы Малко богохульствовал.
   - В Муне?! Разумеется. Она обожает меня.
   Малко подумал, что Гранд-Каньон в Колорадо можно заполнить до краев женщинами, предавшими мужчин, которых они обожали... Или делали вид, что обожали...
   - Вы познакомитесь с ней, - сказал Халил. - Скоро у нас будет прием.
   Малко откинулся на сиденье. "Роллс-ройс" быстро катил к центру, пересекая преждевременно потускневший, но еще сравнительно недавно новый современный квартал. Интересно, что представляет собой Муна?
   Глава 6
   Муна Жезин потянулась перед зеркалом, довольная собой. Ее груди, хотя и маленькие, были еще достаточно твердыми, живот плоским, бедра узкими, а холм Венеры казался столь невинным, как если бы ни один мужчина еще не прикасался к нему. А ведь злые языки утверждали, что у Муны было бессчетное количество мужчин, занимающих кое-какое положение в обществе, начиная от Арабских эмиратов в южной точке Персидского залива до Ливана. Она также много путешествовала по Европе и не терпела, чтобы ее недооценивали. Она более критично оглядела себя в зеркало: последнее время у нее под глазами появились черные круги, но это еще больше привлекало ее обожателей.
   Своим мимолетным любовникам она говорила, что это признаки ее сладострастия. Но она хорошо знала, что истинной причиной тут были бессонные ночи, алкоголь и возраст. Однако она по-прежнему нравилась мужчинам, хотя ее нельзя было назвать красивой: у нее был довольно крупный и длинный нос, слишком волевой подбородок, черные, чересчур глубоко посаженные глаза.
   Но в ней через край било жизнелюбие, и постоянно горевший внутренний огонь подталкивал се на все новые приключения. До замужества у нее не было мужчин. Сначала она пришла в негодование от требовательности и ненасытности своего мужа, но постепенно вошла во вкус. Только позднее ливанец осознал, что взял в ученицы колдунью.
   Зазвонил телефон. Муна, лежа на животе на низкой кровати, покрытой волчьей шкурой, сняла трубку. У нее был бархатный голос - кроме тех случаев, когда она впадала в ярость.
   - Муна? - тревожно спросил Халил.
   - Это ты, дорогой? - чувственно произнесла Муна. - Почему ты меня так рано будишь?
   - Уже одиннадцать часов. После обеда тебя навестит друг, о котором я тебе говорил.
   - Он красивый?
   - Шлюха!
   Он повесил трубку, и Муна зевнула.
   Сначала ее забавляло заниматься любовью с этим монстром, но теперь это превратилось в неприятную обязанность, как эпиляция [Эпиляция - удаление волос] на ногах или менструальное недомогание. Но Халил давал ей много денег, а Муна любила роскошь, украшения, наряды. Благодаря деньгам Халила и его положению в обществе она могла брать деньги также у шейхов Кувейта и Саудовской Аравии, покоренных ее эротическими способностями. Они никогда бы не одаривали так щедро простую шлюху. Их желание и щедрость возрастали от сознания того, что они занимаются любовью не просто с молодой и красивой женщиной, но с женой видного человека.
   Впрочем, Муна редко отдавалась без охоты и порой обнаруживала в себе такую сторону, которая пугала ее.
   Больше всего она наслаждалась в тот день, когда один богатый кувейтец, использовав, заставил ее заниматься любовью со своим слугой...
   Муна вытянула перед собой левую руку, с восхищением глядя на сапфир, подарок Халила к дню рождения. Камень был величиной в пятьдесят три карата и стоил триста тысяч долларов. Муна никогда не расставалась с ним, он затмевал все остальные ее украшения. Она мечтала появиться в ночном Клубе совершенно голой, с одним этим сапфиром. Но Халил опять бы назвал ее шлюхой.
   Однако это не мешало самым патриархальным и фанатично преданным Пророку шейхам приглашать ее в свои безобразные дворцы и гарцевать на ее гибком теле. Соприкасаясь с этими неизмеримо богатыми и внешне религиозными фанатиками, Муна приобрела определенную философию. Она знала, что эти воины готовы развязать священную воину по ничтожному поводу, а также вылить бутылку виски на ее обнаженное тело и потом слизывать спиртное языком.
   Она сделала вывод, что миром правят две силы: религия и секс, но последний сильнее. Для нее это удача, так как у нее не было призвания к посту и молитвам.
   Тряхнув головой, она стала рассматривать свое изображение на многочисленных фото, расклеенных по стенам, - в голом виде и разных позах.
   Муна встала и вышла из комнаты. Она была в восторге от новой квартиры: семьсот квадратных метров, отделанных ослепительным мрамором Каррары. Халил все устлал коврами. Холодный мрамор и шелковистая мягкость теплых ковров... Муна спустилась по мраморной лестнице и хотела выйти на широкую террасу, но передумала из-за плохой погоды.
   Внизу лестницы ее ждала Саади, служанка из Судана, с чашкой кофе, в который она добавляла кардамон. [Кардамон - растение из семейства имбирных, семена употребляются как пряность] Она поклонилась хозяйке, протягивая ей чашку. Ее плоское лицо было некрасивым, но тонкий и стройный силуэт мирил с этой некрасивостью. Муна выпила горький и обжигающий напиток и почувствовала себя лучше. Ее вчерашний любовник оказался очень требовательным. Сейчас на бедре у нее был синяк, и Халил наверняка устроит ей сцену.
   - Иди на кухню! - выпроводила Муна негритянку.
   Она присела на низкое канапе и задумалась. Ее пригласили в Бахрейн, и ей хотелось туда поехать.
   Она окинула взглядом огромный салон с его шкафами на колесиках. Чтобы развлечься, она подошла к платяному шкафу и открыла его. Только у некоторых королев и Жаклин Кеннеди было больше платьев, чем у Муны. Ее шкаф был длиной двадцать метров. Она остановила свой выбор на брюках из зеленого сирийского броката [Брокат - шелковая материя, натканная или вышитая золотом и серебром] и кружевной черной блузке, почти прозрачной. Для приема друга Халила.
   Зазвонил телефон. Она неохотно сняла трубку.
   - Муна?
   Она вздрогнула, услышав властный и в то же время нежный голос. Она сразу обмякла.
   - Да, - ответила она. - Но я очень занята.
   - Мне нужно с тобой поговорить. Сегодня. Муна выругалась про себя по-арабски.
   - Я занята, - повторила она, волнуясь. - Приходи завтра.
   - Нет, сегодня. Я сделаю тебе массаж.
   Муна не успела возразить, послышались гудки... Впрочем, она знала, что в конце концов все равно бы согласилась. Она любила чувствовать прикосновение к своему телу Катиных рук, которые снимали усталость с поразительной ловкостью и были так приятны...
   Катя сняла длинный плащ, под которым был обыкновенный белый халат медсестры. Муна с забившимся сердцем чмокнула ее в щеку.
   - У меня мало времени, - начала было она. - Ко мне должны прийти...
   Но Катя пренебрежительно пожала плечами.
   - Я отниму у тебя полчаса. Мне нужно поговорить с тобой.
   Муна позвала служанку:
   - Саади!
   Из кухни появилась суданка.
   - Ко мне должен прийти один господин, - сказала ей Муна. - Если я буду еще наверху, впусти его и предложи что-нибудь выпить.
   Закутавшись в пеньюар, она поднялась на второй этаж следом за Катей.
   Опустив глаза, Саади впустила Малко и усадила его на диван возле лестницы. Через тридцать секунд она вернулась с неизбежным кофе с кардамоном. Малко огляделся.
   Он ждал уже пять минут, когда услышал сладострастный стон. Он прислушался: звук доносился с верхнего этажа. Ему была неприятна мысль, что он стал невольным свидетелем интимной жизни хозяйки дома. Стон повторился, и профессионализм одержал верх над воспитанием. Малко на цыпочках поднялся по мраморной лестнице.
   Его шаги приглушал толстый ковер под ногами. Он заметил приоткрытую дверь и сделал еще несколько шагов, чтобы заглянуть в комнату. В первый момент он увидел только лицо женщины с темными волосами, волевым подбородком и крупным носом, лежащей на массажном столе. У нее были закрыты глаза, и она кусала губы. Сделав еще шаг, он увидел спину другой женщины в белом халате, с волосами, уложенными на затылке в шиньон. Лицо женщины в белом халате прижималось к обнаженному телу брюнетки. Малко замер. Он узнал девушку в черной шляпе, танцевавшую в Клубе. Ури сказала тогда, что она лесбиянка. Малко увидел, как ее большой чувственный рот прикасается к груди лежащей женщины, затем опускается ниже... Лежащая женщина изогнулась дугой и снова застонала. Руки "массажистки" уже ласкали ее бедра - холеные руки с длинными ногтями, покрытыми лаком изумрудно-зеленого цвета. Малко бросилось в глаза необычное кольцо - тоже в виде двух изогнутых золотых ногтей.
   А брюнетка стонала, ритмично покачивая тазом. Неожиданно она стала выкрикивать по-арабски бессвязные слова, которые Малко не понял.
   В следующую секунду она приподнялась и привлекла к себе "массажистку", которая лихорадочно принялась расстегивать свой халат. Малко увидел стройное, мускулистое тело с маленькой грудью и чуть-чуть выпуклым животом. Рука лежащей женщины опустилась к черному треугольнику "массажистки". Пальцы с зелеными ногтями крепко сжали ее.
   - Ты больше не любишь меня, Катя?
   У Малко в висках застучала кровь. Любопытно, знает ли Халил Жезин об этих "массажах"?
   - Люблю, - ответил низкий и нежный голос женщины с зелеными ногтями. Но меня ждет другая клиентка...
   Муна вцепилась в белый халат.
   - Ты никуда не пойдешь...
   Девушка улыбнулась.
   - Не говори глупостей! Я вернусь завтра.
   Муна расслабилась.
   - Хорошо. В пять часов. Ты сможешь?
   Голос ее был умоляющим. Стройная девушка ответила:
   - Обещаю.
   Она стала застегивать халат, и Малко поспешил спуститься с лестницы. У него отпало всякое желание встречаться с Муной сегодня. Он постучал в дверь кухни, откуда показалась курчавая головка Саади.
   - Мне очень жаль, но я не могу больше ждать мадам. Я ей позвоню.
   Он поспешил к выходу. Муна оказалась сложной личностью.
   Халил Жезин утонул в своем кресле. Он с упреком посмотрел на Малко.
   - Это невозможно, - жалобно сказал он. - Абсолютно невозможно. Муна не может быть замешана в этой истории...
   Малко безжалостно настаивал:
   - Не кажется ли вам странным: меня пытались убить сразу после того, как вы сказали ей, что мое присутствие позволит вам подписать контракт с китайцами?..
   - Но это просто совпадение, - защищался ливанец.
   Малко не ответил. Если он был еще жив, то только потому, что твердо знал: в его профессии совпадений не бывает. Те, кто в них верил, лежат сегодня на кладбище.
   - Хорошо, - сказал Малко. - Но я попрошу вас ничего не говорить Муне о моих сомнениях.
   - Разумеется, - поспешно согласился Халил Жезин. - Надеюсь, вы найдете настоящего виновного.
   Малко с жалостью посмотрел на толстяка.
   - Я тоже надеюсь, - сказал он.
   В трубке зазвучал веселый, приветливый голос Герольда - Я нашел ее, эту пташку, - заявил он. - Если вы не против, мы можем завтра вместе пообедать.
   - С удовольствием, - заверил Малко.
   Ему будет спокойнее после того, как он поговорит с таинственной Мирей, француженкой, присутствовавшей при убийстве Авеля Жезина.
   - В таком случае встретимся в "Кафе де Пари" в час дня, - сказал Герольд. - Это на Хамрахе, вы без труда найдете.
   Улица Хамрах была Елисейскими Полями Бейрута - с многочисленными кафе прямо на тротуарах, толпами европеизированных девиц, модными магазинчиками и барами. Центр притяжения бейрутских снобов.
   Глава 7
   Мирей разглядывала Малко "русалочьими" глазами. Затянутая в трикотажный костюм цвета ржавчины, она выглядела весьма аппетитно, если опустить дебильное выражение ее лица.
   - Я привел ее к вам, - торжественно заявил Герольд. "Кафе де Пари" на улице Хамрах было битком набито посетителями.
   - Может быть, поговорим где-нибудь в другом месте? - предложил Малко.
   С ловкостью фокусника блондин придвинул к Малко тарелочку со счетом, достал золотой портсигар величиной с надгробный камень и наклонился к уху Мирей:
   - Пойдем пить кофе к тебе, милая.
   Мирей фыркнула, и рука англичанина исчезла под столом. Малко положил на стол двадцать фунтов и встал. Было очевидно, что мозги у Мирей величиной с горошину. Она поднялась и вышла из кафе впереди них под восхищенными взглядами присутствующих там самцов. Герольд лукаво подмигнул Малко.
   - Она ничего, да? И без ума от меня. Но если хотите, я уступлю... Она очень падка на новеньких...
   Безграничная вульгарность этого типа покоробила Малко.
   - У меня мало времени, - сдержанно сказал он. - Мне надо поговорить с ней серьезно.
   Надменная и глупая Мирей ждала их на тротуаре, гордо выставив свою грудь. Герольд галантно взял ее под руку, и Малко последовал за ними.
   Мирей поставила на столик поднос с кофейными чашками.
   - Расскажите мне о человеке, которого вы видели в тот вечер, когда был убит Авель, - попросил Малко.
   Мирей нахмурила брови.
   - Я все уже рассказала полицейским. Это был пожилой мужчина, плотный, в очках и с седыми волосами. Вашего роста...
   - Как он был одет?
   - На нем был американский плащ.
   Она положила кусок сахару в чашку Малко.
   - Вы могли бы узнать этого человека?
   Мирей поморщилась.
   - Я не хочу неприятностей.
   Золотые глаза Малко обволакивали ее. Она явно растаяла, но все равно повторила:
   - Могла бы, но не хочу.
   Малко теперь мог спокойно посвятить остаток жизни поискам в Бейруте плотного человека с седыми волосами.
   Оставалась только Муна, но и ею будет нелегко манипулировать. Он разочарованно выпил отвратительный кофе. Между тем Мирей поставила на проигрыватель пластинку и вернулась к столу.
   Малко поднялся, поблагодарил и вышел. Он не продвинулся ни на шаг в поисках убийцы. Он оказался в сутолоке расфранченной улицы Хамрах, и неприятная мысль пронеслась в его голове: сейчас кто угодно может выстрелить в него и спокойно скрыться.
   - Привет, старый плут!
   Герольд смотрел на Гарри Эривана с самодовольным и самонадеянным видом. Они почти столкнулись напротив стенда универмага на улице Хамрах.
   В Бейруте все друг друга знают. Герольд изредка встречал Гарри за аперитивом в "Сен-Жорже". Поскольку Гарри был фотографом, Герольд обращался к нему с просьбами познакомить его со зрелыми и скучающими женщинами. А сам в свою очередь сводил Гарри с легко Доступными девочками.
   - Что ты здесь делаешь? - спросил англичанин. - Кадришь малолеток?
   Глаза Гарри сверкнули.
   - Мне сказали, что в одном кафе много студенток, которые подсаживаются к клиентам. Я просидел целый час, но напрасно...
   Герольд снисходительно улыбнулся.
   - Потому что ты глупец. Почему не обратишься ко мне? Хочешь, познакомлю тебя с потрясающей девочкой? С француженкой. Может, ты видел ее в казино. Ее зовут Мирей.
   Армянин чуть не пустил слюнки.
   - Познакомь.
   Герольд сказал покровительственным тоном:
   - Труда не составит. Поужинаем вместе послезавтра в "Гренуй". Ты обалдеешь, когда увидишь ее. А она - когда увидит тебя.
   Армянин непонимающе спросил:
   - Почему?
   - Понимаешь, ты похож на одного типа. Того, что убил Авеля Жезина у нее на глазах. Если ты еще наденешь американский плащ, у нее будет шок. Впрочем, это ее только возбудит.
   Гарри сразу вспотел. Так это?.. Это танцовщица, которая была с Авелем Жезином и увидела его, когда... когда он... И она наверняка узнает его, если они будут ужинать вместе! Но Герольд, играющий портсигаром, не заметил смятения армянина.
   - Если хочешь, мы можем потом зайти в Клуб, и я представлю тебя американцу, ведущему расследование.
   Гарри не проявил ни малейшего интереса и к этому знакомству.
   - Не знаю, смогу ли я... - неуверенно произнес он. - У меня сейчас много работы.
   Герольд властно взял его за руку.
   - Не дури. Если тебе действительно некогда, то я могу привести малышку к тебе в мастерскую: она будет позировать. Она обожает оголяться.
   У армянина сейчас было только одно желание: сбросить назойливого собеседника в ближайшую сточную канаву. Герольд оказывал услуги подобного рода, воображая, что это дает ему власть над людьми. Гарри протянул ему руку.
   - Пока. До послезавтра.
   Он вернулся к "мустангу", оставленному на площадке напротив ресторана "Гренуй". В его распоряжении было два дня, чтобы найти решение. Эта Мирей представляет для него смертельную опасность, а он даже не знает, где она живет! Он размышлял, под каким соусом преподнести это блюдо майору Давидяну. Даже если он не пойдет на ужин, этот самодовольный осел Герольд может рассказать о нем американцу и навести того на след. Как в романе из черной серии.