Вскорѣ послѣ того въ XI вѣкѣ на сцену выступили воинствующіе архіепископы, прелаты въ кольчугахъ, вооруженные топорами о двухъ лезвіяхъ, «конквистадоры», которые, предоставляя служеніе мессъ смиреннымъ каноникамъ, сами садились на боевыхъ коней и считали, что недостаточно служили Господу, если въ теченіе года имъ не удавалось прибавить къ церковному достоянію нѣсколько деревень и нѣсколько горъ. Первыми изъ нихъ были французы, монахи знаменитаго монастыря Клюни, посланные въ сагагунскій монастырь аббатомъ Гюго; они первые стали называться «донами» въ знакъ своей сузеренской власти. Благочестивая вѣротерпимость прежнихъ епископовъ, которые среди полной мозарабской свободы поддерживали дружескія отношенія съ арабами и евреями, смѣнилась жестокимъ фанатизмомъ побѣдоносныхъ христіанъ. Какъ только архіепископъ донъ Бернардо занялъ толедскій престолъ, онъ тотчасъ же воспользовался отсутствіемъ Альфонса VI, чтобы нарушить королевскія обязательства. Въ силу торжественнаго договора, подписаннаго королемъ, главная мечеть должна была оставаться во власти мавровъ. Но архіепископъ, подчинивъ своему вліянію королеву, сдѣлалъ ее своей сообщницей; однажды ночью, въ сопровожденіи клира и рабочихъ, онъ ворвался въ мечеть и освятилъ ее; на слѣдующій день, когда сарацины пришли молиться, обращая лица къ восходящему солнцу, оказалось, что храмъ превращенъ въ католическій соборъ… Архіепископъ донъ Мартинъ предводительствовалъ войсками въ походѣ противъ андалузскихъ мавровъ; онъ завоевывалъ земли и участвовалъ, сопровождая Альфонса ѴШ, въ аларкосской битвѣ… Знаменитый архіепископъ донъ Родриго написалъ хронику Испаніи, наполнивъ ее чудесами, и самъ созидалъ историческія событія, проводя больше времени на конѣ, чѣмъ въ соборѣ; въ битвѣ Ласъ Навасъ онъ подалъ примѣръ храбрости, бросившись первый въ бой. Послѣ побѣды король даровалъ ему двадцать деревень и между прочимъ Талаверу де ла Реина. Донъ Санчо, сынъ дона Хайме Арагонскаго и братъ королевы Кастильской больше цѣнилъ свое званіе войскового начальника, чѣмъ свою толедскую архіепископскую митру; узнавъ о приближеніи мавровъ, онъ выступилъ навстрѣчу имъ въ мартосскія равнины, ринулся въ битву и былъ убитъ врагами, которые отрѣзали ему руки и насадили его голову на пику… Донъ Хиль де Альборнозъ, знаменитый кардиналъ отправился въ Италію, спасаясь отъ дона Педро Жестокаго и, будучи очень умѣлымъ вождемъ, – вновь завоевалъ земли папъ, убѣжавшихъ въ Авиньонъ… Донъ Гутьере III воевалъ противъ мавровъ при донѣ Хуанѣ II. Донъ Альфонсо де Акунія сражался при Энрико IV во время гражданскихъ войнъ. Этотъ рядъ прелатовъ, ставшихъ государственными людьми и воинами, богатыхъ и могущественныхь, какъ монархи, завершился кардиналомъ Мендоцца, который участвовалъ въ битвѣ при Торо, въ завоеваніи Гренады и потомъ правилъ этой страной; такой же воинственностью отличался Хименесъ де Циснеросъ, который, не найдя болѣе мавровъ на полуостровѣ, переправился черезъ море и двинулся на Оранъ, потрясая крестомъ, превращеннымъ въ оружіе для наступленія.
Орловъ смѣнили прелаты, напоминавшіе скорѣе домашнихъ птицъ. Послѣ архіепископовъ въ желѣзныхъ кольчугахъ потянулся длинный рядъ архіепископовъ, любившихъ роскошь и богатство; ихъ воинственный духъ проявлялся только въ интригахъ; они вели вѣчные процессы съ городами, съ корпораціями и съ частными лицами, ограждая огромныя богатства, собранныя ихъ предшественниками. Болѣе щедрые изъ нихъ, какъ напримѣръ Тгвера, воздвигали дворцы, покровительствовали художникамъ, Греко, Беругвете и другимъ, и такимъ образомъ положили въ Толедо начало возрожденію, представлявшему какъ бы отголосокъ возрожденія итальянскаго. Скупые, какъ напримѣръ Квирога, сокращали расходы церкви, привыкшей къ роскоши; они становились банкирами королей, одолживали милліоны дукатовъ австрійскимъ монархамъ, которые хотя и владѣли огромной имперіей, въ предѣлахъ которой никогда не заходило солнце, но все же нищенствовали, когда запаздывали суда изъ Америки.
Соборъ былъ вполнѣ произведеніемъ своихъ архіепископовъ. Всѣ они оставили на немъ свой отпечатокъ. Самые сильные духомъ, самые воинственные создали остовъ собора, эту каменную гору и деревянную чащу, составлявшую скелетъ зданія; болѣе развитые, тѣ, которые жили въ эпоху утонченнаго вкуса, соорудили рѣзныя рѣшетки, порталы, представлявшіе настоящее кружево изъ камня, обогатили соборъ картинами и драгоцѣнными камнями, превратившими ризницу въ хранилище истинныхъ сокровищъ. Постройка гигантскаго собора длилась около трехъ вѣковъ. Когда сооружены были стѣны и колонны, готическое искусство находилось въ первобытномъ періодѣ своего развитія. Въ теченіе слѣдующихъ двухъ съ половиною вѣковъ готика сильно подвинулась впередъ и ходъ ея развитія ясно обозначился въ архитектурѣ собора. Подножія колоннъ были грубой работы, безъ всякихъ украшеній;' колонны устремлялись вверхъ со строгой простотой и своды покоились на капителяхъ готическаго стиля, не достигнувшаго еще цвѣтистости позднѣйшей эиохи. Но верхняя часть, построенная двумя вѣками позже, окна съ ихъ многоцвѣтными стрѣльчатыми дугами, свидѣтельствовали о пышности искусства, достигнувшаго своего апогея.
Орловъ смѣнили прелаты, напоминавшіе скорѣе домашнихъ птицъ. Послѣ архіепископовъ въ желѣзныхъ кольчугахъ потянулся длинный рядъ архіепископовъ, любившихъ роскошь и богатство; ихъ воинственный духъ проявлялся только въ интригахъ; они вели вѣчные процессы съ городами, съ корпораціями и съ частными лицами, ограждая огромныя богатства, собранныя ихъ предшественниками. Болѣе щедрые изъ нихъ, какъ напримѣръ Тгвера, воздвигали дворцы, покровительствовали художникамъ, Греко, Беругвете и другимъ, и такимъ образомъ положили въ Толедо начало возрожденію, представлявшему какъ бы отголосокъ возрожденія итальянскаго. Скупые, какъ напримѣръ Квирога, сокращали расходы церкви, привыкшей къ роскоши; они становились банкирами королей, одолживали милліоны дукатовъ австрійскимъ монархамъ, которые хотя и владѣли огромной имперіей, въ предѣлахъ которой никогда не заходило солнце, но все же нищенствовали, когда запаздывали суда изъ Америки.
Соборъ былъ вполнѣ произведеніемъ своихъ архіепископовъ. Всѣ они оставили на немъ свой отпечатокъ. Самые сильные духомъ, самые воинственные создали остовъ собора, эту каменную гору и деревянную чащу, составлявшую скелетъ зданія; болѣе развитые, тѣ, которые жили въ эпоху утонченнаго вкуса, соорудили рѣзныя рѣшетки, порталы, представлявшіе настоящее кружево изъ камня, обогатили соборъ картинами и драгоцѣнными камнями, превратившими ризницу въ хранилище истинныхъ сокровищъ. Постройка гигантскаго собора длилась около трехъ вѣковъ. Когда сооружены были стѣны и колонны, готическое искусство находилось въ первобытномъ періодѣ своего развитія. Въ теченіе слѣдующихъ двухъ съ половиною вѣковъ готика сильно подвинулась впередъ и ходъ ея развитія ясно обозначился въ архитектурѣ собора. Подножія колоннъ были грубой работы, безъ всякихъ украшеній;' колонны устремлялись вверхъ со строгой простотой и своды покоились на капителяхъ готическаго стиля, не достигнувшаго еще цвѣтистости позднѣйшей эиохи. Но верхняя часть, построенная двумя вѣками позже, окна съ ихъ многоцвѣтными стрѣльчатыми дугами, свидѣтельствовали о пышности искусства, достигнувшаго своего апогея.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента