Владимир Гриньков. Человек с двойным дном

   – Разыскивается, – прочитал капитан.
   Геннадий воззрился недоумевающе.
   – За совершение, – продолжал капитан.
   Геннадий растерянно захлопал глазами, вдруг догадавшись, что где-то дал маху.
   – Убийства, – с выражением поставил жирную точку капитан.
   Поднял голову. Ни жалости в его взгляде не угадывалось, ни участия. Пощады от него не жди.
   – К-какого убийства?! – ужаснулся Геннадий.
   – Тихо сиди! – повелительно произнес лейтенант и накрыл ладонью лежащий на столе милицейский «макаров».
   – Подруга твоя – где? – мгновенно подключился капитан.
   Геннадий растерянно хлопал глазами.
   – Вы шутки шутите? – наконец дозрел он. – Вы кто такие? Чего нужно?
   – Ты – Корнышев?
   – Ну да!
   – Чем можешь подтвердить?
   – В принципе, ничем. Если только мое начальство…
   – Начальство далеко, – оборвал капитан. – Подруга твоя может подтвердить?
   Ну что она подтвердит? Сама не в курсе. Но никаких других вариантов у Геннадия в этот момент не было, и он на всякий случай кивнул. Ловушка захлопнулась.
   – Так где ее искать? – быстро спросил капитан.
   – В район она поедет.
   – Зачем?
   – Звонить.
   – Кому? Своим?
   – Так точно.
   – Зачем? Помощи просить?
   – Ага.
   – А кто это – свои?
   – Ну, начальство, – ответил неопределенно Геннадий.
   – Ладно, разберемся. Сюда иди, – поманил капитан лейтенанта за собой.
   Вышли в коридор. Капитан встал так, чтобы видеть задержанного. Заговорил, понизив голос до шепота:
   – Садись в машину, дуй по дороге в сторону района. Баба эта попутку будет ловить, если я все правильно понял. Бери ее и привози сюда. Может, она тоже при делах, с ним заодно. Давай, шевелись, а я этого буду раскручивать. Пока он не пришел в себя.

* * *

   Здесь не было уличных фонарей, и свой путь Клава прокладывала наугад. Сначала ей приходилось нелегко, и однажды она едва не упала, но когда вышла на асфальт шоссе, воспрянула духом. Она не сразу сориентировалась, в какую сторону ей идти, побрела в надежде кого-нибудь увидеть, но село будто вымерло. Ни в одном из домов, мимо которых она проходила, не угадывалось ни огонька.
   Потом она увидела колодец. Кажется, тот самый, рядом с которым они с Геннадием так некстати остановились. Значит, в правильном направлении идет. И едва Клава об этом подумала, как увидела людей. Едва различимые в темноте, они сидели на лавочке у дома. Два силуэта. Клава поостереглась в ночи подходить к ним близко, спросила, не сходя с дороги:
   – Скажите, пожалуйста, райцентр – в той стороне?
   Один человек вдруг поднялся и направился к ней нетвердой походкой. Он явно был пьян. Перетрусившая Клава попятилась.
   – Колюня, гля! – раздался в ночи изумленный возглас. – Баба эта… Ну, мужика того…
   Пьяный был уже близко, и Клава его тоже признала – один из той незадачливой парочки, избитой днем Геннадием.
   Женщина бросилась наутек.
   – Стой! Хуже будет! – мстительно хрипел сзади преследователь.

* * *

   – Как давно живешь в Красном? – спросил капитан.
   – Прилично, – неопределенно ответил Геннадий.
   – Прятался?
   – Ну, вроде того.
   – На гастроли выезжал?
   – В смысле?
   – Деньги – откуда? Жил ты на что?
   – Деньги – не проблема, – отмахнулся Геннадий.
   – Я вижу. Оружие у тебя есть?
   – Ружье… У соседа всегда можно взять…
   – Где?
   – В Красном.
   – А своего ствола нет?
   – Нет. Разрешение надо получать. Морока!
   Капитан понимающе усмехнулся. Тут большинство не имело документов на оружие.
   – А с собой? – cпросил он. – Может, в машине спрятал ствол?
   – Нет.
   – А если я поищу?
   – Ищите, – пожал плечами Геннадий.
   Похоже, он действительно без оружия.
   – Я не пойму, к чему все эти разговоры, – сказал задержанный.
   – И даже не догадываешься?
   – Нет.
   Капитан только теперь развернул к собеседнику лицевой стороной листок, который держал в руках. Сверху крупно: РАЗЫСКИВАЕТСЯ. Ниже текст: «За совершение убийства разыскивается Корнышев Святослав Геннадьевич…» И фото.
   – Это что?! – дрогнул Геннадий – Откуда?!
   – Оттуда, – сбалагурил капитан, удовлетворившись произведенным эффектом. – Хочешь, я тебе явку с повинной оформлю?
   – Какую явку? Ты сдурел?! – рванулся Геннадий, но наручники его не пускали. – Ты знаешь, кто я?!
   Капитан вдруг раскрытой ладонью ткнул собеседника в лицо, Геннадий плюхнулся на скамью и его голова впечаталась в бревенчатую стену.
   – Сиди смирно, – посоветовал капитан. – Так я насчет явки с повинной…
   – Капитан! Ты меня не трожь! Тебе за меня голову открутят!
   – Кто?
   И было видно, что капитан нисколько не испугался. Геннадий окончательно уверился в том, что дал маху. Мент этот не в курсе. На понт взял.
   – Ты не представляешь, что начнется, если хотя бы волос упадет с моей головы! – сказал Геннадий. – Когда за мной приедут… Может, уже и едут…
   – Кто?
   – Кто надо. И вот когда они приедут… Когда здесь появятся…
   – И что будет? – никак не хотел пугаться капитан.
   – Тебя размажут! – сказал Геннадий. – В порошок сотрут!

* * *

   Клава метнулась прочь с дороги. Когда оглянулась, увидела: ее преследуют двое. Падали в темноте, чертыхались, но не отставали. Клава добежала до колодца, схватила железное ведро, посаженное на цепь, и когда первый из преследователей добежал до нее, ударила что было силы. Ведро, утяжеленное снизу металлическим кольцом, оказалось грозным оружием. Мужик опрокинулся навзничь, будто с разбега ударился о столб. Его собутыльник в нерешительности остановился.
   Тем временем в темноте полыхнуло светом фар. Автомобиль не проехал мимо, а развернулся и встал поперек дороги так, что освещал теперь троицу у колодца.
   – Опаньки! Опять? – раздался мужской голос, и из темноты к колодцу вышел лейтенант.
   Поверженный Клавой пьяница замычал и попытался встать. Его лицо было залито кровью, а сам он вряд ли что-либо соображал. Удар был сильный.
   – Чего такое? – неприятно удивился лейтенант.
   Он уже обрадовался тому обстоятельству, как быстро отыскалась Клава, и вдруг такое неожиданное препятствие.
   – Чего же ты на приключения нарываешься? – сказал с досадой лейтенант. – По два раза в день.
   Склонился над окровавленным мужиком. Теперь еще с этим возиться. Не бросать же его. Приложили крепко.
   На дороге вдруг остановились две машины. Лейтенант всмотрелся, удивленный. Микроавтобусы с красными крестами. Таких лейтенант в здешних местах и не видел. Захлопали дверцы, несколько человек одновременно направились к колодцу, и когда вышли на освещенное место, лейтенант понял: врачи.
   – Здравствуйте! – сказал лейтенант. – Медицина?
   Он никак не мог связать в сознании односельчанина с разбитым в кровь лицом и этих крепких докторов. Не к нему же они приехали? Но даже если мимо проезжали…
   – Не взглянете? – предложил лейтенант и показал рукой на мужика с разбитым лицом.
   – А вы кто будете? – спросил один из медиков, тот, кто был похож лицом на представителя северных народов.
   – Я участковый здешний, – ответил лейтенант, не то что внутренне оробев, а будто признавая право незнакомца задавать вопросы и получать ответы.
   Какое-то напряжение исходило от этих людей.
   – Мы по срочному вызову, – сказал Якут. – И отвлекаться не имеем права. Но если милиция просит… У вас удостоверение есть?
   – Конечно.
   Лейтенант с готовностью извлек удостоверение из кармана.
   – Вы нас поймите, – сказал Якут. – У нас вызов. И если милиция у нас помощи просит – еще куда ни шло… А у вас тут отдел милицейский? Или вы один?
   – Нас двое. Я и капитан Колосков Андрей Андреич.
   – Он с вами?
   – Нет. Там, в кабинете, – показал лейтенант в темноту. – Где почта. У нас там милицейский пост.
   Лежащий на земле пьяный снова замычал.
   – Так вы посмотрите? – спросил лейтенант.
   – Конечно, – невнимательно отозвался Якут, будто отмахнулся. – Тут такое дело, лейтенант… Мы за пациентом за своим приехали издалека…
   Пьяный вдруг захрипел, закашлялся, будто захлебывался собственной кровью. Лейтенант отвлекся.
   – Витя, посмотри! – указал на пьяного Якут.
   Один из его спутников направился к лежащему на земле человеку. А Якут вытянул из кармана фотографию.
   – Наш пациент сбежал, – сказал он. – Из психушки. Очень опасен.
   Развернул снимок так, чтобы фары машины его освещали. На снимке был Корнышев. Лейтенант, увидев изображение на фотографии, не смог сдержать изумления.
   – Да он у нас! – воскликнул милиционер.
   Склонившийся над пьяным человек по имени Виктор резко распрямился и от этого движения из-под его одежды на землю вывалился пистолет. И тогда нелепая и необъяснимая картина появления в ночи странных врачей на двух машинах реанимации в мгновение обрела в голове лейтенанта законченный и правдоподобный вид.
   Не врачи! Враги!!! Приехали своего спасать…
   – Стоять!!! – заорал лейтенант и рванул пистолет из кобуры. – Стреляю на поражение!
   «Врачи» оказались все до единого с оружием, и хотя лейтенант успел выстрелить первым, выпущенная им пуля никого не задела, а в следующие десять секунд его изрешетили в три ствола.
   В селе поднялся собачий переполох. Заслышав остервенелый лай, Якут сказал с досадой:
   – Не получилось тихо… Поехали! Скорее!
   – А с этими что?
   Оставались еще двое пьяниц.
   – А баба где? – неприятно удивился Якут. – Вроде, была.
   Исчезла. Растворилась в ночи.
   – Кончай их! – зло сказал Якут. – И поехали!
   Он пошел к машине. У колодца громыхнули выстрелы.

* * *

   Геннадий смотрел на капитана волком.
   – Я с тобой говорить не буду, – сообщил он капитану. – С тобой поговорят те, кто за мной приедет.
   В это время в ночной тишине захлопали выстрелы. Капитан крутанулся на стуле, разворачиваясь к окну, и превратился в слух. Недолгая пауза – и снова выстрелы. Капитан бросился к окну. Лаяли собаки. Где-то хлопали дверцы машин. Потом – шум двигателей. Капитан резко обернулся, спросил:
   – Твои примчались?
   – А хотя бы и мои, – ответил Геннадий мстительно.
   Ему не верилось, что помощь поспела так скоро, но очень уж хотелось уесть капитана.
   Капитан потянулся к кобуре, да так и замер, разглядев в темноте странные голубые сполохи, похожие на далекие грозовые разряды. Но почти сразу сообразил, что это мигалки спецмашин. Два автомобиля «Скорой помощи» появились одновременно из-за деревьев и остановились прямо под окнами, слепя капитана светом фар.
   – Вы милиция? По нам стреляли! – крикнул человек в униформе врача «Скорой помощи», буквально вываливаясь из машины.
   – Кто? – спросил капитан и достал пистолет из кобуры.
   – Человек в милицейской форме!
   Этот ответ поставил капитана в тупик. Слишком невероятно. Секундная заминка едва не стоила ему жизни. Тот, кого он принял было за врача, уже приблизился, вдруг вскинул руку, и направленное на него оружие капитан увидел в самый последний момент. Раздался выстрел. Капитан опрокинулся на пол и пополз к двери, не сводя взгляда с окна. Захлопали дверцы машин. Топот ног. Крики:
   – Там Корнышев! Я его видел!
   – Якут! Мент живой!
   – Осторожно!
   – Не стрелять!
   Гулкие шаги на деревянном крыльце. Капитан выкатился в коридор. Распахнулась входная дверь. Капитан выстрелил без предупреждения. Дверь захлопнулась.
   Крики:
   – В коридоре!
   – Кто-нибудь его видит?
   – Нет!
   Вдруг звякнуло стекло в соседней комнате. Капитан понял: полезли! Пальнул дважды неприцельно. По-прежнему никто не стрелял в ответ.
   Капитан заполз в комнату, добрался до телефона, сгреб телефонный аппарат на пол, поднес трубку к уху. Тишина. Нет связи. Не вызовешь подмогу.
   Тем временем снаружи случилось оживление. Наблюдающий за окнами «врач», увидев манипуляции капитана с телефоном, привлек к себе Якута, зашептал на ухо:
   – Они порознь! Корнышев и мент! В разных комнатах!
   Теперь можно было убивать капитана, не боясь зацепить ненароком Корнышева.
   – Капитан – здесь? – показал на распахнутое окно Якут.
   – Да!
   Якут, пригибаясь, подбежал к окну. На бегу выдернул чеку из гранаты. Под окном замер, обернулся к своему товарищу, будто спрашивая взглядом, там ли по-прежнему капитан. «Врач» кивнул. Якут бросил гранату в окно. Граната влетела в комнату и покатилась по полу. Докатилась до канистр с бензином, которые здесь хранил запасливый лейтенант. Капитан едва успел выскочить в коридор, но и это его не спасло. Взрыв был слишком сильный, будто внутри дома вырос огненный шар. Полыхнуло нестерпимым жаром. Якута швырнуло на землю. Его одежда тлела. Вскочив на ноги, он оценил размеры бедствия. Уже половина дома была охвачена огнем. Внутри слышались страшные крики горящих заживо людей. Не раздумывая, Якут бросился к дому, но товарищи были начеку, сбили его с ног, удерживали, хотя это стоило им немалых трудов, а Якут бесновался:
   – Корнышева спасайте!!! Нам всем хана, если что-то с ним случится!!!
   Водитель реанимобиля спешно поливал ватное одеяло водой из канистры. Остатки воды вылил на себя. Замотался в одеяло, полез в окно, из которого рвались в ночное небо языки пламени. И почти сразу вернулся. Прохрипел:
   – Кранты! Он прикован! Там наручники! И прямо к стене!
   – Топор!!! – орал Якут исступленно. – Руби!!!
   Водителю передали топор.
   – Руби!!! – бесновался Якут. – Я разрешаю!!!

* * *

   Клава нырнула в спасительную тьму в тот момент, когда у колодца случилась суматоха. Она бежала по траве, наткнулась на забор, приняла левее и скоро оказалась на дороге. Бежала что было сил, до окраины села ей оставалось всего ничего, когда сзади по ней стеганул неяркий луч. Остановилась, пытаясь сообразить, бежать ли ей от дороги прочь и прятаться или тут на дороге ее спасение.
   Это был одинокий мотоциклист. Без шлема. Почти мальчишка. Наверное, возвращался со свидания. Клава бросилась ему навстречу.
   – Ты в райцентр?
   – Да.
   Она даже не стала его ни о чем просить. Плюхнулась без спроса на сиденье позади мотоциклиста, вцепилась в него, чтобы не упасть.
   – Вы выстрелы слышали? – спросил мальчишка.
   – Да.
   – Пьяные, наверное.
   – Наверное.
   И больше они за всю дорогу не проронили ни слова. Только ветер свистел в ушах да рычал и захлебывался изношенный двигатель старого мотоцикла.
   Уже в райцентре, когда замелькали огни редких фонарей, мальчишка сбросил скорость и поинтересовался:
   – А вам где здесь?
   – Где телефон.
   Мальчишка остановил мотоцикл и достал из кармана простенький мобильник.
   – Вам позвонить?
   – А здесь работает?
   – Здесь уже работает. А там, в селе, нет.
   Оказывается, она могла звонить уже пять минут назад. Или даже десять. Еще на подъезде к городу. Клава взяла в руки визитку. Потапов Егор Петрович. Сколько сейчас часов в Москве? Тоже ночь.
   Потапов спал, конечно. Когда он ответил, у него был голос человека, только что разбуженного.
   – Алло…
   – Мне нужен Потапов!
   – Я!
   И Клаве почудилось, будто она видит, как этот самый Потапов встрепенулся.
   – Корнышев Святослав Геннадьевич – вам такой знаком?
   – Да! Вы кто?
   – Это не важно. Слушайте внимательно. Он задержан милицией. Просил связаться с вами и сообщить.
   – Адрес! Где он?!
   Клава подробно рассказала, где искать Корнышева.
   – Но он в порядке? – спросил Потапов. – Он жив-здоров?
   – Там были выстрелы! Вы понимаете? Там стреляли!
   И тогда Потапов отключился, будто с этой самой секунды Клава перестала для него существовать.

* * *

   Первым делом Потапов связался с генералом Захаровым. Тому не надо было ничего долго объяснять.
   Корнышев задержан… Милиция… Выстрелы…
   Эта информация была как спусковой крючок. Щелк! И механизм пришел в движение.
   – Егор, это начало, – сказал Захаров. – Это не просто так. Срочная эвакуация Корнышева! Возьми с собой Ныркова.
   Через сорок минут вертолет забрал Потапова с одной из вертолетных площадок на МКАД, предусмотрительно оборудованных на случай нештатных ситуаций. Сегодня ситуация была – нештатней не придумаешь. Готовились к подобному, ожидали, варианты прорабатывали, а все равно прозвучало как гром среди ясного неба.
   В вертолете, кроме Ныркова, были еще пять человек в камуфляже. Бронежилеты, сферы, штурмовые стволы, две снайперских винтовки…
   – Кто старший? – крикнул Потапов.
   За грохотом двигателя его слова вряд ли кто расслышал, но поняли все. Крепыш с соломенными волосами поднял руку. Потапов жестом поманил его к себе, и Нырков – тоже. Втроем склонились над картой, которую в руках держал Потапов.
   – Он здесь! – кричал Потапов и тыкал пальцем в одну и ту же точку на карте. – Там село! Пятьсот жителей! Милицейский пост! Два мента! Я уточнял, пока до МКАДа ехал! Скорее всего, у себя они его держат! – Достал из кармана фото Корнышева и положил поверх разбегающейся на карте паутины дорог. – Наша задача – принять его бережно, чтобы ни один волос с головы не упал!
   Нырков взял фотоснимок в руки, всмотрелся, потом спросил у Потапова:
   – Он – кто?
   – Мой подопечный! Я с ним на связи был несколько лет!
   – Так это его мы прикрывали?
   – Ага!
   Нырков выразительно посмотрел на собеседника. Надо же, мол, работали все эти годы вместе, а фото этого молодца, из-за которого службу несли и днем, и ночью, Нырков только теперь увидел. Тут Потапов лишь пожал плечами. Служба, мол. Секретность и все такое. Сам должен понимать.
   Пока Нырков и Потапов общались, командир спецназовцев сидел истукан истуканом. И только когда о нем вспомнили, он ожил.
   – А что с ментами? – спросил спецназовец. – Жестко?
   – Жестко можно! – кивнул Потапов. – Но лучше, если без крови!

* * *

   Кровь Геннадий терял стремительно. Культю впопыхах перетянули жгутом.
   – Скорее!!! – орал Якут.
   Обгоревшего, неподвижного в беспамятстве Геннадия положили на медицинскую каталку и едва ли не бросили ее в салон реанимационного автомобиля. Проблема была в том, что в «бригаде врачей» не было ни одного медика. Кто бы мог подумать, что так обернется? Подстелили бы соломки.
   – В райцентр! – скомандовал Якут. – Там больница!
   Пока мчались по селу, Якут елозил пальцем по карте. Глушь. Одни деревушки вокруг. Названия некоторых подчеркнуты пунктиром. Значит, там уже и жителей нет. Вся надежда на райцентр. Если Корнышеву не смогут помочь в местной больнице, тогда хана.
   Якут взял в руки досье на Корнышева. Анкета. Характеристика. Фото. Ага, вот! Копия медицинской карты.
   Только бы успеть!
   Якут оглянулся, чтобы видеть человека на каталке. Тот еще был жив, но дышал так, как, в представлении Якута, мог дышать только умирающий. Хрипло, с пугающим клекотом, словно внутри бедолаги вместо легких остались одни ошметки.
   Только бы успеть!!!

* * *

   Ночь отступила, и небо стало серым. Город еще спал, отчего казалось, что жители его покинули.
   – Теперь вам куда? – спросил мальчишка у Клавы. – На вокзал, наверное?
   Он Клаву здесь прежде не видел. Не местная она.
   – На вокзал? – никак не могла сообразить Клава. – Зачем?
   А куда ей, действительно?
   – Нет, я, наверное, буду возвращаться, – покачала она головой.
   Там, в селе, остался Гена. Ему плохо. Она должна быть рядом с ним. Сделала все, что могла. Добралась до телефона. Позвонила этому неведомому Потапову. Сообщила ему все, что просил передать Гена. Или Слава? Конечно, Слава. На самом деле он Слава Корнышев. И теперь она должна к нему вернуться.
   И едва Клава об этом подумала, она увидела автомобили «Скорой помощи». Те самые, которые она видела в селе. Две абсолютно одинаковые машины. Они появились ночью в селе. У колодца остановились. Лейтенант отвлекся. Клава смогла убежать. И когда она бежала, слышала за спиной выстрелы. Это там, у колодца, случилось что-то страшное. А потом еще были выстрелы.
   Машины «Скорой помощи» промчались по пустынной улице и свернули в переулок.
   – Там что, в той стороне? – спросила Клава.
   – Больница, – ответил мальчишка. – Могу подвезти.
   Оказалось, что это совсем близко. Когда они подъехали к старому полуразрушенному забору, опоясывающему больницу, люди в медицинской униформе как раз закатывали каталку с неподвижно лежащим на ней человеком в распахнутые двери. Мелькнула каталка и исчезла. Двери захлопнулись. Но самое главное Клава увидела. На ногах у лежавшего на каталке человека были ботинки очень характерного вида. Славины ботинки. Это Слава!!!
   – Дай телефон! – протянула Клава руку.

* * *

   До цели оставалось не так уже далеко, когда ожил телефон Потапова.
   – Да! Помню! – орал Потапов в трубку, стараясь перекричать шум вертолетного двигателя. – Где? Как называется? Но это точно он? Какие ботинки? А, понятно! Ты никуда не лезь! Ты поняла? Наблюдай издалека! Мы уже близко!
   Оборвал разговор, раскрыл карту, пошарил по ней взглядом. Ага, вот. Показал Ныркову точку на карте.
   – Корнышева вывезли в райцентр! В больницу! Он на каталке! Без движения!
   Про каталку – этого Нырков не понял. Потапов сложил руки крест-накрест на своей груди и мимикой изобразил умирающего.
   – Он мертвый? – догадался Нырков.
   Потапов только пожал плечами. Он не знал наверняка.
   Командир спецназовцев внимательно следил за его жестами.
   – Меняем маршрут! – крикнул ему Потапов. – Корнышев в больнице! Неизвестно, кто его туда привез!

* * *

   Один из «медиков» запер входные двери больницы изнутри, остальные в это время гнали каталку с обожженным Геннадием по больничному коридору. Очень спешили. По пути попалась женщина в белом халате.
   – Реанимация – где?! – крикнул Якут.
   – На втором этаже. На лифте надо подняться.
   – Где лифт?!
   – Вы его уже прошли.
   – А-а, черт!
   Развернули каталку. Драгоценное время таяло.
   Двери грузового лифта распахнулись в тот момент, когда «медики» пригнали к ним каталку.
   Заведовал лифтом словоохотливый старичок, который никуда, похоже, уже давно не спешил.
   – Кого везем? – поинтересовался он доброжелательно. – Куда везем? Зачем везем?
   Тут у Якута сдали нервы. Он схватил старика за ворот и буквально выбросил из лифта. Закатили каталку с хрипло дышащим Геннадием. Громыхнули железные двери лифта. Медленный подъем.
   На втором этаже реанимацию обнаружили сразу. Дверь в конце коридора и надпись: РЕАНИМАЦИЯ. Каталку закатили с шумом. Здесь были коридор и несколько дверей. Выскочила из палаты медсестра с испуганным лицом. Люди перед ней все были в медицинской униформе невиданного здесь покроя, и хотя лица закрыты масками, понятно было, что это не свои – чужаки приехали.
   – Врач есть? – спросил Якут.
   Его спутники тем временем смерчем пронеслись по палатам-кабинетам, обнаружили врача и еще одну медсестру. Больных в реанимации было четверо, этих в расчет можно не принимать. Кабель единственного телефона предусмотрительно оборвали.
   Врачу даже слова вымолвить не дали.
   – Быстро! – распоряжался Якут. – У нас ожоги и травма руки, потеря крови…
   – Сюда, – пробормотал врач и указал на одну из дверей.
   Косил взглядом на перетянутую жгутом культю пострадавшего, успевал отдавать распоряжения медсестрам:
   – Таня! Кровь! Анализ! Совместимость! Маша! Инструменты! Холод! Перекись!
   Но Якуту, который следил за всей этой суетой, казалось, что слишком медленно, что не успеют.
   – Какой анализ?! – скрипнул он зубами. – Кровь давай!!!
   – Анализ крови, – ответил врач. – Какую переливать…
   Кажется, он сильно удивился.
   Якут зашуршал бумагами, которые держал в руках, нашел нужную страницу.
   – Четвертая! – сказал он. – Группа у него четвертая. И крестик тут такой – это значит резус положительный?
   – Вы кто вообще такие? – спросил врач. – Откуда?
   – Я расскажу потом, – пообещал Якут.
   – Нет, это я тебе расскажу. Таня! Анализ!
   – Лей кровь!!! – взъярился Якут.
   Но врач не испугался.
   – Ты не командуй, – сухо ответил он. – Ты кто такой? Ты не врач. А это кровь! Если несовместимость – он умрет. А отвечать буду я!
   – Ты уже и так отвечаешь, – сообщил Якут и достал, наконец, пистолет из-под одежды.
   И его спутники тоже обнажили оружие.
   – За этого парня отвечаешь головой, – сказал Якут. – Не выживет – я тебя убью!
   Одна из медсестер – та, которая Маша, – хлопнулась в обморок. Просто грузно осела на пол, будто ноги отказались ей подчиняться.
   Врач стал лицом белый, как его халат.
   – Считаю до трех, – объявил Якут. – Кровь!
   – Таня, кровь! – сказал врач. – Группа какая?
   Выскочило из головы.
   – Четвертая, – напомнил Якут. – Резус положительный.
   – И физраствор, – распорядился врач.
   Таня принесла кровь и физраствор. Но кровь до каталки она не донесла. Ее трясло, и она упустила из рук стеклянную бутылку. Та упала на кафель и разлетелась вдребезги. Кровь залила пол.
   Якут смотрел на кровь так, будто из него самого сейчас стремительно уходила жизнь.
   – Еще есть такая? – тихо и страшно спросил он, ни на кого не глядя.
   – Нет, – неслышно, одними губами ответила стремительно летящая к обмороку медсестра.
   Но Якут услышал. Он бы ее убил, конечно. Уже был готов это сделать. Но медсестру спас врач.
   – Таня! Неси третью! – скомандовал он.
   – Это что? – не понял Якут.
   – Если у него четвертая, ему любая подойдет, – сказал врач. – Лишь бы резус совпадал. Так что третья группа – самое оно.