Владимир Гриньков. Исчезнувшие без следа

   – Что именно?
   – То, из-за чего командир нам отпуск устроил.
   – Не знаю.
   – Странные они люди.
   – Кто?
   – Те, которые приезжали к нам на базу. Мы все так чисто сделали – террориста взяли, и при этом ни одной жертвы, а они вдруг разбирательство устроили. С чего бы это?
   – От скудоумия, – сказал Дружинин.
   Сам он не мог найти другого объяснения происшедшему.
   Сестра не ждала Дружинина, ей никто не сообщил о его приезде. Когда она открыла дверь и увидела брата, просто дар речи потеряла. На ней был заношенный домашний халатик, а в руке она почему-то держала миску.
   – Привет, – будничным голосом сказал Дружинин, будто возвращался в этот дом каждодневно.
   Сестра наконец-то отставила миску и бросилась Дружинину на шею.
   – Андрей! – лепетала она, прижимаясь к брату так крепко, словно он мог опять исчезнуть. – Приехал!
   Шаповал неловко переминался с ноги на ногу, чувствуя себя здесь лишним, но Дружинин не дал ему в этой мысли укрепиться, повернул голову и сказал:
   – Это мой друг. Толик Шаповал. Знакомьтесь. А это и есть моя сестренка. Света.
   Светлана подняла на Шаповала свои повлажневшие глаза и застенчиво протянула сложенную лодочкой ладонь. Шаповал взял ее маленькую ладошку в свою ручищу и осторожно встряхнул. Знакомство состоялось.
   Сестра Андрея жила в однокомнатной квартирке, из окон которой был виден неширокий луг, и сразу за ним поблескивала излучина реки. Самая окраина городка – тихо и несуетно.
   – Никак не ожидала, – призналась Светлана, хлопоча на кухне. – Видела тебя во сне на прошлой неделе, но даже и не подумалось, что можешь приехать. В отпуск?
   – Да, – ответил Дружинин. – На целый месяц.
   – Как там твой институт?
   – Нормально, – сказал Дружинин и показал жестом безмерно удивившемуся Шаповалу: потом, мол, все тебе объясню, а пока помалкивай.
   – Не надоело еще? – осведомилась Света.
   – Ты о чем?
   – О работе. Болтики да гаечки рисовать – не самое интересное занятие.
   – Ты так больше не говори, – притворно обиделся Дружинин.
   Ничего не понимающий Шаповал прислушивался к разговору, с трудом скрывая удивление.
   – Извини, – примирительно сказала Светлана и засмеялась.
   – Чему смеешься?
   – Не знаю, Андрюшка. Наверное, просто от радости.
   Она была непосредственна и очень мила. И у Шаповала при взгляде на нее почему-то приятно щемило в груди. Он даже вызвался помогать Свете в приготовлении обеда, хотя прежде ни разу в жизни этим не занимался. Даже яичницу не умел жарить. Скудость его кулинарных познаний обнаружилась очень быстро, и Светлана со смехом отняла у него нож:
   – Я лучше сама, честное слово. А то как бы чего не вышло.
   Шаповал обиделся и уже стал было оглядываться по сторонам, подыскивая, на чем бы продемонстрировать свое умение обращаться с колющими и режущими предметами – во время тренировок он без промаха вгонял нож в любую мишень, даже с завязанными глазами, – но Дружинин поспешно погрозил другу кулаком, и Шаповал, вспомнив тот странный разговор про болтики и гаечки, понял, что про такого рода таланты упоминать не стоит.
   – Вы вместе работаете? – спросила Светлана, склонившись над плитой.
   – Да, – быстро ответил Дружинин. – В одном отделе.
   Шаповал беззвучно вздохнул.
   – Андрей, соль мне подай, пожалуйста. Там, возле тебя, справа. Ко мне переехать не хочешь?
   – А? – удивленно вскинул голову Дружинин.
   – Я говорю, сюда переезжай. Зачем тебе Москва? Ты там чужой. Квартиры тебе сто лет не дадут, так и будешь по общежитиям мыкаться.
   – Я везде чужой, – буркнул Дружинин. – Не только в Москве.
   Было слышно, как Светлана вздохнула.
   – Я по тебе скучаю, – призналась она после паузы.
   – Это пройдет, сестренка, – пообещал Дружинин.
   – Не пройдет, Андрюша.
   – Вот выйдешь замуж…
   При упоминании о замужестве Шаповал заметно насторожился.
   – Не выйду, – засмеялась Светлана. – Так и останусь старой девой.
   – Мне назло, что ли?
   – Ага.
   – А я тебя насильно замуж выдам.
   – Что, уже кто-то есть на примете?
   – Да вот хотя бы за Шаповала, – пожал плечами Дружинин. – Отличный парень, чем не жених?
   И Шаповал, и Светлана смутились. Дружинин рассмеялся.
   – Это все пока только на уровне предположений, – сказал он.
   Светлана сняла с плиты кастрюлю с чем-то булькающим, сделала было шаг к раковине, но вдруг наткнулась на некстати подвернувшийся табурет, и все произсшедшее после этого уместилось в неполную секунду. Кастрюля уже накренилась, когда Шаповал оторвался от дверного косяка и, протянув руки вперед, упал на колени и заскользил по полу. Кастрюля мгновенно оказалась у него в руках, и он пронес ее через полкухни, по инерции проскользив по полу до самой раковины.
   Воцарившуюся тишину первым нарушил сам Шаповал.
   – Вот! – объявил он, водрузив кастрюлю на стол.
   Дружинин исподлобья следил за сестренкой. Светлана сильно испугалась, но все-таки смогла сказать:
   – Мне просто не верится, честное слово. Спасибо вам, Анатолий.
   – Это все из-за нашей болтовни, – спохватился Дружинин. – Мы тебя отвлекаем.
   Он подтолкнул Шаповала к двери.
   – Мы побудем в комнате, Светик.

Глава 5

   – Она ничего обо мне не знает, – сказал Дружинин. – Я говорю ей, что работаю в проектном институте. Так спокойнее.
   – Кому? – осведомился Шаповал.
   Он стоял у окна и смотрел на реку. Там проплывал буксир, с пыхтением толкая баржу.
   – Ей спокойнее, – сказал Дружинин. – Она так далека от всего этого. Живет здесь тихо, учит в школе детишек, и к чему ей знать, что где-то далеко ее брат свою башку подставляет под пули.
   – А я бы не стал скрывать.
   – Да я и вижу – тебя прямо распирает от желания поведать что-нибудь этакое из своей геройской жизни.
   – А что? – обиделся Шаповал. – Имею право.
   – Имеешь, – согласился Дружинин. – Но не здесь и не сейчас.
   – А ты не командуй!
   – Только попробуй что-нибудь ляпнуть! – прошипел Дружинин, но тут вошла Светлана, и Шаповал с обиженным лицом опустился в кресло, взял в руки газету и словно отгородился ею.
   Света расставила на столе тарелки. У нее были выверенные, мягкие движения. На брата она смотрела взглядом, полным обожания. Шаповал уже почти ревновал ее. Чтобы отвлечься, он обвел взглядом комнату. На стене висела фотография: мальчик и девочка сидят в кресле, обнявшись. В глазах – недетская строгость.
   – Это кто? – спросил Шаповал.
   – Мы, – ответила Света. – Я и Андрей.
   – Вы похожи на себя в детстве, а он – нет.
   Светлана засмеялась.
   – Это из-за бороды, – сказала она. – Ему совершенно не идет борода. Вот если бы он ее сбрил…
   – Нельзя, – важно произнес Дружинин.
   – Почему? – удивилась Светлана.
   – Зарплату срежут.
   – А вам ее за бороду платят?
   – Борода – символ мудрости, – пояснил Дружинин. – А мудрых ценят.
   – А я, значит, так себе, – снова обиделся безбородый Шаповал.
   – Ну почему же, – проявил великодушие Дружинин. – И тебя ценят тоже. А если хочешь, чтобы еще больше ценили…
   – То нужно отрастить бороду, – заключила со смешком Светлана.
   Шаповал скорбно вздохнул.
   – Я отращу, – пообещал он. – К концу отпуска она будет у меня не хуже, чем у Фиделя Кастро.
   – Ой, не надо! – засмеялась Светлана. – Вам идет без бороды.
   Они сели за стол.
   – Тост! – объявил Дружинин. – Давай, Светик, на правах хозяйки.
   Сестра замялась, но лишь на мгновение.
   – За вaс!
   – И за тебя, – отозвался Дружинин.
   Они очень любили друг друга, и это было заметно.
   День за окном догорал. С улицы доносились запахи трав и звуки близкой реки.
   – Как ты здесь? – спросил Дружинин.
   – Хорошо.
   – Справляешься?
   – Конечно.
   – Трудно, наверное?
   – Я привыкла, Андрей. Мне нравится. В первые дни боялась – шла в школу на работу, а казалось, что я не учитель, а первоклашка. – Светлана засмеялась. – Так оно и было, наверное. Только начала работать, опыта поначалу никакого…
   – Плакала?
   – Что? – попыталась Светлана укрыться за вопросом.
   – Плакала в первые недели? Признайся.
   – Было. Не все и не сразу получалось. Даже хотелось все бросить и уехать.
   – Куда? – удивился Дружинин.
   – К тебе.
   Шаповал покосился на друга.
   – Приехала бы, а меня нет, – безмятежно улыбнулся Дружинин.
   – Как это – нет?
   – В командировке, например.
   – Много приходится ездить?
   – Приходится, – подтвердил Дружинин. – Таких, как я, холостых, часто посылают.
   – А ничего в письмах об этом не писал.
   – Зачем? – пожал плечами Дружинин. – В этом нет ничего интересного, ты же сама сказала – гаечки да болтики.
   – Где побывать пришлось?
   – Я почти всю страну объездил, Светик. У нас такой институт – широкого профиля. Вот Толик подтвердит.
   Шаповал послушно кивнул и посмотрел на Свету полным многозначительности взглядом.
   – Жениться еще не собираешься?
   – Нет, – честно ответил Дружинин. – И в мыслях этого не держу.
   В комнату вползал сумрак. Предметы постепенно теряли четкость очертаний.
   – Я свечи зажгу, – сказала Светлана. – У меня есть, я люблю со свечами.
   – Не надо. Так посидим.
   – Да, – поддержал Шаповал. – Очень уж хорошо. Спокойно.
   Оба они – и Шаповал и Дружинин – это спокойствие ощущали почти физически. Не было ни тревоги, ни даже смутного ее ожидания. Они уже и забыли, что так бывает.
   Светлана скользнула на диван, где сидел Дружинин, и прильнула к брату.
   – Как хорошо, что ты приехал, – чуть слышно прошептала она. – Андрюшка, милый.

Глава 6

   Следующий день был выходной, и они втроем отправились к реке. С утра Шаповал, командированный в ближайшую булочную, успел познакомиться и потолковать с местной пацанвой, и из булочной он вернулся домой со связкой удочек в руке.
   – Уху умеешь варить, Светлана? – осведомился он.
   – А что – есть рыба?
   – Есть удочки. Рыба, следовательно, на подходе.
   – Это еще как сказать.
   – Никаких сомнений! – объявил Шаповал. – Улов я гарантирую!
   – Я вам верю.
   – Давай на «ты», – предложил Шаповал. – Ладно?
   Светлана кивнула.
   От реки веяло приятной свежестью. Над домами, над асфальтом поднимался дрожащий, раскаленный воздух, а здесь легкий ветерок нежно ласкал кожу. Шаповал снарядил удочки. Дружинин тем временем раздувал костерок. Светлана сидела у воды, задумчиво глядя на плывущие по волнам щепки.
   – Следи за поплавками, – наказал ей Шаповал. – Сегодняшний улов зависит от тебя.
   – От меня? Ты же гарантировал улов!
   – Гарантировал, – легко согласился Шаповал. – И он будет. Если только ты вовремя заметишь клев.
   Сам он устроился рядом, на песочке, подложив под голову вместо подушки сложенную куртку.
   – Притомился, – усмехнулась Светлана.
   – Да, у меня был трудный день. Сначала булочная, потом сборы на рыбалку.
   – Нелегко, – кивнула Светлана.
   – Конечно. Я не привык к таким нагрузкам.
   Светлана засмеялась:
   – Я не пойму, Толик, как ты можешь работать в такой организации.
   – В какой организации? – насторожился Шаповал.
   – В вашем проектном институте. Вот Андрей – это понятно. Он у меня всегда был тихий, спокойный, ему бы сидеть на одном месте – и больше ничего не надо. А ты здоровый молодой парень…
   – Ну, твой Андрей тоже, допустим, не какой-нибудь хлюпик, – напомнил Шаповал. – И по росту, и по комплекции мы с ним как братья-близнецы.
   – Это конечно. Но я говорю о характере.
   – Значит, он – тихоня?
   – Да.
   – А я – буйный?
   – Ну, не буйный, – засмеялась Света. – Более активный – так точнее. И мне трудно представить тебя смирно сидящим за кульманом.
   Она посмотрела искоса на Шаповала.
   – Нет, в самом деле, – покачала она головой. – Не представляю. Тебе самому-то нескучно?
   – Почему же мне должно быть скучно?
   – Ты не сможешь там раскрыть свои способности.
   – Вот тут уж дудки! – оскорбился Шаповал. – Я тебе, наверное, представляюсь этаким тюфяком, протирающим в конторе свои единственные штаны…
   – Допустим, не единственные, – рассмеялась Света.
   Обо всем остальном, следовательно, она имела именно такое представление, как предположил Шаповал. Это было несправедливо и потому обидно.
   Шаповал покосился на Дружинина. Тот был занят костром и не обращал ни малейшего внимания на своих спутников. Шаповал взял бутылку с пепси-колой и протянул ее Светлане:
   – Держи. Встань в полный рост. – Сам он сидел на песке. – Я сейчас отвернусь, руку вперед вытяну, а ты выпусти из рук бутылку.
   – Зачем?
   – Так надо. Ну, давай!
   Светлана разжала пальцы. Бутылка полетела вниз. У самой земли, не глядя, Шаповал ее перехватил. Это было весьма эффектно. Светлана захлопала в ладоши. Дружинин обернулся на шум, посмотрел, что делается, но так ничего и не понял. Шаповал с безразличным видом вертел бутылку в руках.
   – Я же говорила – у тебя талантов гораздо больше, чем ты способен использовать в своем институте, – сказала Светлана.
   – Это еще что, – скромно потупился Шаповал.
   Он покосился на Дружинина. Тот уже отвернулся. Шаповал подал бутылку Светлане:
   – Брось ее подальше.
   – Куда?
   – Да хотя бы в реку. Сможешь?
   – Зачем, Толик?
   – Не спрашивай. Бросай.
   Сам он тем временем шарил рукой вокруг себя, подыскивая камень нужных размеров.
   – Жалко бросать, Толик.
   – У нас еще есть несколько бутылок. Бросай!
   Бутылка полетела в реку. Она не преодолела еще и половины пути, когда посланный Шаповалом ей вслед камень догнал ее, и она разлетелась вдребезги.
   – Толян! – крикнул Дружинин.
   Он, оказывается, все видел. И уже понял, что происходит. Шаповал пожал плечами. Светлана смеялась.
   – Все-таки ты меня обманываешь, – сказала она.
   – Почему? – изумился Шаповал.
   – Ты не в институте работаешь.
   – Почему ты так думаешь?
   – Потому что не похоже.
   Дружинин подошел к ним и прислушивался к их разговору со все возрастающим беспокойством.
   – Да, – сказал Шаповал. – Я работаю не в проектном институте.
   Дружинин за спиной Светланы сделал зверское лицо. У Светланы глаза широко распахнулись.
   – А где же ты работаешь? – спросила она почему-то шепотом.
   Наверное, предполагала услышать необыкновенную тайну. Дружинин за ее спиной яростно грозил Шаповалу кулаком. Но Шаповал не отступил.
   – Я лгал тебе, Светлана. Из-за него вот – это он все эти отговорки придумал, – кивнул он в сторону Дружинина.
   Тот поспешно спрятал кулак за спину.
   – Я работаю не в институте, Света. Мое рабочее место – в посудном магазине.
   Возникла пауза. У Светланы лицо вытянулось.
   – В магазине? – переспросила она в замешательстве.
   – Да, – подтвердил Шаповал и скромно потупился. – Грузчиком. Туда берут только людей с отменной реакцией, как у меня.
   Дружинин беззвучно смеялся. Но когда изумленная Светлана обернулась к нему, он был серьезен и даже вроде бы суров.
   – Вы меня разыгрываете.
   – Ну почему? Что в этом странного? Почему, если ты грузчик, то обязательно нужно этого стыдиться? – с надрывом в голосе произнес Шаповал. – И братец твой туда же. Говорит – ты не признавайся, что работаешь грузчиком. Непрестижно, мол. А я не стыжусь! У нас там множество хрупких предметов, чуть зазевался, зацепил – и бросаешься, ловишь на лету, потому что, если разобьется – выгонят. У меня уже реакция, как у жонглера. Тоже талант своего рода! Так почему я должен этого стыдиться?
   Дружинин с серьезным видом кивал, давая понять, что был не прав. Светлана переводила взгляд с одного на другого, не зная, как отнестись ко всему увиденному и услышанному.
   – Ну, грузчик, – сказала она наконец. – Ну и что? Работа как работа!
   Порывистым движением она погладила расстроенного Шаповала по плечу. Так утешают убогих. Дружинин, который уже не мог сдерживаться, развернулся и пошел прочь, к костру, боялся, что Светлана увидит его покрасневшее от смеха лицо и поймет, что ее разыграли.

Глава 7

   Рыбалку они забросили очень скоро, потому что не клевало, и отправились купаться. Не на шутку разошедшийся Шаповал прыгал в воду с невысокого обрыва, подолгу прятался под водой, после чего выныривал в самых неожиданных местах. Он расковался и был очень мил. Светлана смеялась до слез, глядя на его фокусы, и была абсолютно счастлива. Один Дружинин хмурился и прятал глаза.
   Потом пекли на углях принесенную из дома картошку. Шаповал пел, аккомпанируя себе на пустых бутылках. Солнце уже скатилось к самому горизонту, мимо несла свои воды река, и опять на душе у Дружинина и Шаповала было легко и спокойно, и это спокойствие передавалось и Свете. Она, утомившись за день, прилегла на еще не успевший остыть после дневного зноя песок и задумчиво всматривалась в небо, где невидимый самолет прочерчивал идеально прямую белую линию.
   – Хорошо с вами, ребята, – неожиданно сказала она. – Какая-то особенная жизнь. Все легко и просто.
   – Тебе не нравится в этом городе? – обеспокоился Дружинин.
   – Нравится. Но только как-то…
   – Одиноко, – подсказал Шаповал.
   – Да, именно, – подтвердила Света.
   – Может, тебя увезти отсюда? – предложил Шаповал.
   Дружинин взглянул на него вопросительно.
   – В Москву, – продолжал Шаповал.
   – Меня там никто не ждет.
   – А мы? – обиделся Шаповал. Сделал паузу и добавил: – И я.
   Светлана повернула голову и внимательно на него взглянула.
   – Я тебя замуж возьму, – вдруг бухнул Шаповал.
   Дружинин тяжело засопел. Светлана покосилась на него и рассмеялась.
   – А он меня не отдаст, – кивнула она на брата. – Я уже вижу.
   – Я же тебе друг! – повернулся к Дружинину Шаповал.
   – А она мне сестра.
   – И что? – осведомился Шаповал.
   – Ничего, – буркнул Дружинин.
   Было видно, что ему неприятен этот разговор.
   – Диктатор! – развел руками Шаповал. – Тебе, Света, наверное, приходилось нелегко. Вы ведь с ним в одном детдоме воспитывались?
   – Да.
   – Могу себе представить.
   – Мы с ним были в разных группах.
   – Единственное утешение, – сказал Шаповал.
   – Нет, он меня никогда не обижал. – Светлана потянулась к Андрею и прижалась к нему. – Наоборот, всегда защищал.
   Брат и сестра обнялись, и опять Шаповал убедился, насколько они близки. Обломки семейного корабля. Крохотная лодочка в бурном океане жизни. Они остались вдвоем и боятся потерять друг друга. Шаповал опустил глаза, поняв, что нечаянно прикоснулся к чему-то очень личному.
   Солнце тем временем село, оставив на месте пламенного заката лишь легкую розовую дымку над горизонтом. Запищали комары. Они были голодны и нахальны.
   – Пора домой, – сказала Светлана.
   Они собрали вещи и направились вверх по тропе, ведущей к дому. Света шла первой, Шаповал с Дружининым поотстали.
   – Ты, я вижу, на нее всерьез глаз положил, – сказал негромко Дружинин.
   Шаповал некоторое время шел молча. Наконец спросил, не поворачивая головы:
   – А ты против?
   – Понимаешь ведь, что ничего не получится.
   – Почему?
   – Не прикидывайся! – буркнул Дружинин. – А то ты не знаешь, что никто из бойцов «Антитеррора» не обзаводится семьями.
   – Значит, я буду первым!
   – Не говори ерунды!
   В вечерних сумерках Шаповал заметил, как нахмурился Дружинин.
   – Едва ты женишься, Толян, как тебя тут же турнут из группы. Ты к этому готов?
   Шаповал промолчал.
   – Что-то я не слышал от тебя прежде, что ты собираешься уйти из «Антитеррора», – напомнил Дружинин.
   – Ну почему, если я в «Антитерроре», то не могу иметь семью? – прорвало Шаповала. – Это же бред! Что за идиотские порядки?
   – Начальству виднее, – пожал плечами Дружинин. – Раз запрещают жениться, значит, есть на то причины.
   – Да нет никаких причин! У Удалова-то есть семья!
   – Он командир. Ему одному только и позволено.
   – А мне?!
   Шедшая впереди Светлана обернулась.
   – Потиш-ш-ше! – зашипел на друга Дружинин. – Поменьше экспрессии!
   Шаповал вздохнул.
   – Ты мне друг, – сказал Дружинин примирительно. – И за тебя я Светку отдал бы без раздумий. Ей тяжело одной, я же вижу. Ей нужен крепкий, надежный парень, вроде тебя. Но ты для себя хотя бы сначала реши, готов ли бросить все, уйти из «Антитеррора», чтобы с ней жить. Если не готов – не морочь ей голову. Она много плохого уже видела и человеком осталась, заслужила право на счастье. Я хочу, чтобы у нее все было хорошо.
   Некоторое время шли молча, думая каждый о своем.
   – Ты не подумай, что я как горилла какая-то одичавшая, – неожиданно сказал Шаповал. – Ты же знаешь, нам не запрещают с женским полом общаться. Здесь совсем не то. Смотрю я на нее – и хочется мне покоя и семейной жизни. Честное слово, Андрюха. Чтоб каждый вечер жена у порога встречала, чтоб дети, чтоб отпуск в положенное время, чтоб… – Он махнул рукой и замолчал.
   Дружинин взял его за плечо и повернул к себе лицом.
   – Что-то ты мне сегодня не нравишься, Толян. Что произошло?
   – Не знаю. Устал я.
   – В «Антитерроре» устал?
   – Вообще устал. Жить устал. Мне иногда кажется, что я уже десять жизней прожил, и так мне тяжело!
   – Это нервы.
   – Наверное.
   – Пройдет, Толик. Впереди у нас целый месяц. Отдохнешь. Работенка у нас не сахар, немудрено и устать.
   – Ребята, что же вы отстали! – окликнула их Светлана.
   Она вернулась назад и встала между друзьями, взяв их под руки. Шаповал старательно отворачивал свое расстроенное лицо, но он напрасно опасался – было уже темно, ничего не рассмотреть.
   Дома не стали зажигать свет. Включили телевизор. Светлана принесла с кухни горячего чаю. Было тихо и уютно. Передавали выпуск новостей. Показали Аникина. Он выступал перед рабочими какого-то завода. Половодье людских голов, Аникин в кузове грузовика, служившего ему трибуной. Все внимательно слушают.
   – Вы пойдете голосовать? – неожиданно спросила Светлана.
   – М-м-м, не решили пока, – пробормотал Дружинин.
   – А я не пойду, – сказала Светлана. – Этим политикам я не верю.
   Тем временем на экране мелькнули знакомые лица. Шаповал встрепенулся.
   – Смотри, наши! – показал он пальцем.
   Дружинин бросил на него полный бешенства взгляд.
   – Кто это – «наши»? – удивилась Светлана.
   – Он обознался, – сказал Дружинин.
   – Да, черт, показалось, – поспешно подтвердил Шаповал, смутившись от своего промаха.
   А бойцов «Антитеррора» тем временем показали еще раз. Одетые так же, как и все присутствующие на митинге, они сливались с толпой, и Шаповал узнавал их только по лицам. Они неровным кольцом окружали грузовик, с которого произносились речи. Опять ребят привлекли к охране Аникина. В последнее время это происходило нередко, и Шаповалу с Дружининым тоже доводилось принимать в этом участие.
   Дружинин красноречиво погрозил кулаком Шаповалу. Тот пожал плечами – извини, мол, оплошал.
   – И за этого Аникина я не буду голосовать, – сказала Светлана, не сводя глаз с экрана. – Сулит золотые горы, а как до дела дойдет…
   – Но хоть кто-то когда-то начнет выполнять свои обязательства? – вздохнул Шаповал.
   – Вот именно – «кто-то» и «когда-то», – усмехнулась Света. – Но уж точно не эти. – И махнула рукой в сторону экрана. А там картинка уже сменилась. Показывали побережье Америки, над которым промчался ураган. Перевернутые машины, с домов сорваны крыши. – Бедные люди! – сочувственно произнесла Светлана.
   – Это далеко, – успокаивающе сказал Шаповал.
   Светлана промолчала. Слова Шаповала ее не убедили. Дружинин поднялся с дивана и ушел на кухню, загремел там посудой.
   – Что ты хочешь, Андрей? – спросила Света.
   – Еще чаю налить.
   – На плите.
   Светлана все-таки не выдержала и вышла на кухню. Через минуту Дружинин вернулся в комнату с чашкой дымящегося чая.
   – Может, и ты хочешь? – поинтересовался он у Шаповала.
   Тот не ответил. Смотрел на экран телевизора. Там не было ничего интересного. «Новости» уже закончились, и замельтешила реклама.
   – Толик! – окликнул его Дружинин.
   Шаповал наконец обернулся и сказал голосом, в котором слышалась растерянность:
   – Что-то тут неладное, Андрей. В «Новостях» только что сообщили, что он в камере покончил с собой.
   – Кто – он? – не понял Дружинин.
   – Этот пацан, которого мы в метро задержали.

Глава 8

   Ночью Дружинин спал плохо. Слышно было, как он ворочается на скрипучей раскладушке и вздыхает. Утро он встретил в дурном расположении духа. Улучив минуту, сказал Шаповалу:
   – Нам надо возвращаться в Москву.
   – Почему? – изобразил удивление Шаповал, хотя сразу догадался о причине.
   Ему совсем не хотелось отсюда уезжать.
   – Надо, Толик. Эта история очень подозрительна.
   – Мы-то с тобой тут при чем? – вяло запротестовал Шаповал. – Мы с тобой свое дело сделали и даже отпуск за это получили.
   – Да не отпуск мы получили! – с досадой сказал Дружинин. – Федя нас специально отправил с глаз долой. Что-то там такое закрутилось, что он нам от греха подальше чемоданы – в зубы, и вперед!
   – Ну и что же! – заупрямился Шаповал. – Пусть это не отпуск, пусть своего рода ссылка. Какая разница, как это называется? Нам ясно сказано – сидеть и не высовываться. Вот мы и будем сидеть.