Страница:
Владимир Гриньков
Исчезнувшие без следа
Глава 1
Едва прозвучал сигнал тревоги, в комнату, где дежурили бойцы «Антитеррора», ворвался Удалов.
– Экипировка гражданская! – крикнул он. – Под куртки – легкие бронежилеты! Оружие скрытого ношения! Чтоб я ни одного из вас не смог отличить от студента!
И исчез так же внезапно, как и появился.
Дружинин торопливо натянул бронежилет, надел куртку, в мгновение обретя облик студента-переростка – любителя пива, девочек и получаемых за так зачетов в родном институте.
– Кого-то охранять, наверное, будем, – высказал предположение Шаповал. – Что ж Федя не объяснил?
– В машине скажет, как обычно.
– Вечно он нам информацию в последнюю минуту выдает.
– Ты не ворчи. У тебя вон автомат торчит.
– Где? – обеспокоился Шаповал.
– Вот, под курткой топорщится.
– А, это чепуха. Со стороны кажется, что горлышко водочной бутылки.
– Это только тебе так кажется.
Шаповал поправил автомат.
– Так не видно?
– Так не видно, – успокоил его Дружинин.
Погрузились в фургон. Лица у всех были суровые.
– Боже мой, как все печальны! – сказал Шаповал. – Ребята, я, кажется, сел не в ту машину.
В передней стенке фургона сдвинулось в сторону стекло и показалось лицо Удалова.
– Выдвигаемся к месту событий. Какой-то тип угрожает бомбой. Вот его фото. – Он передал бойцам стопку фотоснимков. На всех было одно и то же лицо – почти мальчишеское. Лицо умное, взгляд строгий.
– Уже и пацаны в террористы полезли, – вздохнул кто-то.
– Где он объявится – пока неизвестно, – сказал Удалов. – Предположительно это район Белорусского вокзала. Как только хоть что-то прояснится, рассредоточиваемся и начинаем прочесывать местность. Про оружие ничего не сообщается, будем считать, что оно у него есть. Ну и бомба, само собой. Бомба – вот главное. Сам сопляк, – кивнул он на фотоснимки, – никакого интереса не представляет.
Это означало, что церемониться с террористом не следует. При малейшей опасности – стрельба на поражение.
– Лучше бы дома сидел, – буркнул Дружинин.
– Кто? – обернулся к нему Шаповал.
– Да пацан этот. Ведь сам не понимает, во что ввязался.
Машина остановилась, но бойцы не могли определить, где они сейчас находятся, – в фургоне не было ни одного окна, кроме стекла, разделяющего их с кабиной водителя.
– Классная работа, – сказал Шаповал и даже покачал головой – так ему все происходящее казалось удивительным. – Он еще и бомбу не успел подложить, а у нас уже есть его фотографии.
– Прогресс идет семимильными шагами, – с усмешкой поддакнул Дружинин. – Скоро террориста будут обезвреживать через секунду после того, как он задумает какую-нибудь пакость.
Было слышно, как в кабине запищала рация. И почти сразу – голос Удалова:
– К Белорусскому! Живо!
Водитель рванул фургон с места. Бойцы повалились друг на друга. Шаповала прижало к стене, и он из-под груды тел обиженно пробасил:
– Ну вот, операция еще не началась, а половина из нас – уже калеки.
– Тебя зашибло, Толян? – заботливо осведомился Дружинин.
– А ты как думал? Перелом двух ребер, ушиб голени…
– И защемление мозжечка, – подсказал кто-то. – Это самая опасная травма из всех.
Шаповал готов был ответить, но не успел – фургон резко затормозил, и Удалов крикнул:
– Все из машины!
Распахнулись дверцы, бойцы высыпали на асфальт. Людская толчея, киоски, бело-зеленое здание – Белорусский вокзал. К Удалову подскочил какой-то парень:
– Скорее! Он уже вошел в метро!
Удалов промолчал, но было заметно, как по его лицу пробежала тень. Метро – это был едва ли не самый худший вариант из всех, что можно себе представить.
– С бомбой? – осведомился Удалов.
– Что? – наморщил лоб парень.
– Пацан этот с бомбой в метро пошел?
– Я не знаю. У него такая сумка…
– Какая? – торопливо уточнил Удалов.
– Черная.
– Сам он как одет?
– Во что-то темное.
Удалов оттолкнул парня, и было видно, что он раздражен его бестолковостью.
– Вперед! – коротко бросил он команде.
Пока бежали ко входу в метро, Удалов на ходу успел сообщить:
– Мальчишка одет в темное. В руке черная сумка.
И после паузы:
– Помощнички, черт бы их побрал!
Это он о тех, кто следил за мальчишкой. Мало того, что упустили его, позволили проникнуть в метро, так еще и информации никакой не дали.
– Дружинин! На контроле скажи – пусть остановят поезда! И на Кольцевой, и на радиальной! – распорядился Удалов.
Через турникеты промчались смерчем, только было слышно, как позади запоздало клацают запирающие устройства. Дежурная возмущенно что-то кричала вслед, из двери выскочил милиционер и сразу наткнулся на Дружинина. Дружинин показал ему свой голографический значок, на котором четко красовалось: «Антитеррор». Милиционер отступил на шаг и растерянно смотрел на стоявшего перед ним человека.
– Свяжись с диспетчером! – сказал Дружинин. – Надо остановить движение поездов! И на Кольцевой, и на радиальной!
– А что случилось? – обеспокоенно поинтересовалась дежурная.
Драгоценное время стремительно таяло.
– Еще не случилось, но обязательно случится, если ты немедленно не остановишь поезда! – рявкнул Дружинин.
Женщина побледнела и метнулась к телефону. Дружинин видел, как она что-то взахлеб говорит в трубку. Он извлек из кармана фотокарточку, выданную Удаловым, показал ее милиционеру:
– Заметил этого героя?
– Нет.
– Если увидишь – задержи. Учти: у него бомба.
Милиционер побледнел. Но успокаивать его было некогда.
– Закрой вход на станцию! – крикнул ему Дружинин, направляясь к эскалатору. – Чтоб никто сюда не входил!
На эскалаторе было тесно. Дружинин побежал вниз, немилосердно оттесняя в стороны не успевающих уворачиваться людей.
Внизу, у входа на эскалатор, Дружинин увидел двоих из своей группы. Они стояли по обе стороны вереницы тянущихся к эскалатору людей и прощупывали взглядами каждого.
– Где Удалов? – спросил Дружинин.
Один из бойцов махнул рукой в сторону платформы.
Не успел Дружинин пробежать и десятка метров, как откуда-то сбоку вынырнул Шаповал.
– Андрей! Уходим на радиальную! – сказал он.
Побежали к переходу. То там, то здесь взгляд выхватывал из толпы знакомое лицо. Все выглядели внимательно-настороженными.
Молодых парней в темной одежде попадалось по пути немало. Одного даже Дружинин, обознавшись, схватил за плечо и, резко развернув, прижал к стене, но тут же, поняв, что ошибся, отпустил.
– Все нормально, – сказал ему Дружинин, зловеще улыбаясь. – Топай дальше.
Улыбка у него потому была нехорошая, что он давно пребывал в напряжении. Не улыбка – гримаса. Парень даже отшатнулся.
Выбежали на платформу.
– Толик, слева иди! – отрывисто бросил Дружинин.
Они бросились вперед, разрезая людской поток. Людей было много, непозволительно много, и если тот сопляк действительно вошел сюда с бомбой – все гораздо серьезнее, чем представлялось поначалу. К платформе подошел состав. Значит, движение до сих пор не остановлено. Дружинин с досадой выругался.
Шаповал был поблизости, он продирался к хвосту поезда и вдруг показал рукой на что-то впереди себя. Дружинин проследил взглядом и увидел парня в синей куртке. Лица парня не было видно – он входил в вагон, но вот он чуть повернул голову – и Дружинину показалось, что это тот самый, кого они ищут. Жестом показал напарнику в голову состава – надо сделать так, чтобы состав остался стоять у платформы, – а сам ворвался в вагон. Здесь было душно и тесно. С высоты своего роста Дружинин разглядел парня. Тот был совсем недалеко – метра два или три. Дружинин рванулся к нему, какая-то женщина возмущенно вскрикнула, парень обернулся на шум. Да, это был тот, с фотографии. Совсем сопляк. Их взгляды встретились, и мальчишка торопливо стал пробираться к еще не закрывшейся двери. Но там, у дверей, как раз и было самое большое столпотворение, люди стояли стеной, и парень хоть и пробирался, но медленнее, чем Дружинин, который рвался вперед уже едва ли не по головам ошеломленных пассажиров.
Дружинин настиг парня у самой двери, повалил под ноги, заламывая ему руки, и вдруг обнаружил, что сумки у него нет.
– Сумка где?! – рявкнул он.
В это время над головами, в динамике, щелкнуло, и голос машиниста объявил, что состав неисправен и пассажирам следует немедленно покинуть вагоны. Значит, Шаповал уже действует.
Вокруг раздавались возмущенные голоса. Никто не торопился выходить. Опять Дружинин почти физически ощутил, как тает драгоценное время. Он вдруг понял, что парень мог бросить сумку прямо здесь, в вагоне, и она сейчас может лежать где-нибудь под ногами пассажиров, а если взорвется – люди превратятся в кровавое месиво.
– Вон из вагона! – заорал Дружинин. – Здесь бомба!
Только близко стоявшие, те, кто видел выражение лица Дружинина, потянулись к выходу, а другие не торопились, спрашивали друг у друга, что происходит. Дружинин рванул из-под куртки автомат, поднял над головой и выпустил в потолок вагона короткую очередь.
– Во-о-он! Здесь бомба!
Началась паника. Кто-то истерически закричал. Истошно визжали женщины. Люди хлынули на платформу. Через несколько секунд вагон опустел, только Дружинин остался сидеть, подмяв под себя парня. Он рассчитывал, что в пустом вагоне сумка обнаружится мгновенно, но выбегающие в панике люди выронили свои вещи, и среди разноцветья коробок, чемоданов и сумок невозможно было найти ту самую. Да и была ли она здесь?
– Сумка где? – рявкнул Дружинин, ударив парня под ребра. Тот охнул, но так ничего и не ответил. – Если она здесь, в вагоне, то я тебе совсем не завидую!
Дружинин рывком поднял парня на ноги и наручниками пристегнул его к поручню.
– Бомба взорвется вместе с тобой! – крикнул Дружинин. – Подыхай!
Сам он не делал ни малейшей попытки покинуть страшный вагон. Только когда в него заглянул Шаповал, Дружинин торопливо махнул рукой:
– Уйди, Толик! Здесь может быть бомба!
И снова повернулся к парню. Тот был совсем бледный. Вот-вот упадет в обморок – Дружинин видел, что до этого осталось совсем немного.
– Сумка твоя где? Скажи – и я выведу тебя отсюда!
– Там…
– Где?!
Парень повел головой. Дружинин бросился по вагону.
– Эта?
– Нет.
– Ч-черт! – сказал Дружинин.
Здесь было слишком много вещей.
– Эта?
– Нет. Моя черная.
– Да знаю я, что черная! – с досадой рявкнул Дружинин.
И вдруг увидел – что-то лежит, придавленное чемоданом. Осторожно приподнял чемодан. Сумка. Черная.
– Она, – сказал парень.
Дружинин отступил на шаг, будто это могло его спасти в случае взрыва.
– Бомба там есть? – спросил он.
– Да.
– Когда взорвется?
– Не знаю.
– А если я открою сумку – взорвется?
– Не знаю.
– Это не ты придумал? Отвечай.
– Не я, – ответил мальчишка и заплакал.
У него началась истерика.
– Шаповал! – крикнул Дружинин. – Выведи его отсюда!
В вагон вбежал Шаповал.
– Где ключ от наручников? – осведомился он.
– Разбей замок из автомата! – заорал Дружинин.
Он опять ощутил убегающее безвозвратно время. Шаповал поднял автомат, выстрелил. Наручники распались на две половинки. Шаповал сгреб парня в охапку и вынес его из вагона.
Дружинин осторожно расстегнул сумку. Внутри был сверток, обернутый газетой. Из-под газеты высовывались два цветных провода и соединялись с обычной батарейкой. Соединение для надежности было укреплено пайкой. Дружинин обернулся. В окно он видел платформу и своих ребят, которые оттесняли испуганную толпу. Дружинин судорожно вздохнул, отсоединил провода и замер – ждал, что прогремит взрыв.
Но ничего не произошло.
– Экипировка гражданская! – крикнул он. – Под куртки – легкие бронежилеты! Оружие скрытого ношения! Чтоб я ни одного из вас не смог отличить от студента!
И исчез так же внезапно, как и появился.
Дружинин торопливо натянул бронежилет, надел куртку, в мгновение обретя облик студента-переростка – любителя пива, девочек и получаемых за так зачетов в родном институте.
– Кого-то охранять, наверное, будем, – высказал предположение Шаповал. – Что ж Федя не объяснил?
– В машине скажет, как обычно.
– Вечно он нам информацию в последнюю минуту выдает.
– Ты не ворчи. У тебя вон автомат торчит.
– Где? – обеспокоился Шаповал.
– Вот, под курткой топорщится.
– А, это чепуха. Со стороны кажется, что горлышко водочной бутылки.
– Это только тебе так кажется.
Шаповал поправил автомат.
– Так не видно?
– Так не видно, – успокоил его Дружинин.
Погрузились в фургон. Лица у всех были суровые.
– Боже мой, как все печальны! – сказал Шаповал. – Ребята, я, кажется, сел не в ту машину.
В передней стенке фургона сдвинулось в сторону стекло и показалось лицо Удалова.
– Выдвигаемся к месту событий. Какой-то тип угрожает бомбой. Вот его фото. – Он передал бойцам стопку фотоснимков. На всех было одно и то же лицо – почти мальчишеское. Лицо умное, взгляд строгий.
– Уже и пацаны в террористы полезли, – вздохнул кто-то.
– Где он объявится – пока неизвестно, – сказал Удалов. – Предположительно это район Белорусского вокзала. Как только хоть что-то прояснится, рассредоточиваемся и начинаем прочесывать местность. Про оружие ничего не сообщается, будем считать, что оно у него есть. Ну и бомба, само собой. Бомба – вот главное. Сам сопляк, – кивнул он на фотоснимки, – никакого интереса не представляет.
Это означало, что церемониться с террористом не следует. При малейшей опасности – стрельба на поражение.
– Лучше бы дома сидел, – буркнул Дружинин.
– Кто? – обернулся к нему Шаповал.
– Да пацан этот. Ведь сам не понимает, во что ввязался.
Машина остановилась, но бойцы не могли определить, где они сейчас находятся, – в фургоне не было ни одного окна, кроме стекла, разделяющего их с кабиной водителя.
– Классная работа, – сказал Шаповал и даже покачал головой – так ему все происходящее казалось удивительным. – Он еще и бомбу не успел подложить, а у нас уже есть его фотографии.
– Прогресс идет семимильными шагами, – с усмешкой поддакнул Дружинин. – Скоро террориста будут обезвреживать через секунду после того, как он задумает какую-нибудь пакость.
Было слышно, как в кабине запищала рация. И почти сразу – голос Удалова:
– К Белорусскому! Живо!
Водитель рванул фургон с места. Бойцы повалились друг на друга. Шаповала прижало к стене, и он из-под груды тел обиженно пробасил:
– Ну вот, операция еще не началась, а половина из нас – уже калеки.
– Тебя зашибло, Толян? – заботливо осведомился Дружинин.
– А ты как думал? Перелом двух ребер, ушиб голени…
– И защемление мозжечка, – подсказал кто-то. – Это самая опасная травма из всех.
Шаповал готов был ответить, но не успел – фургон резко затормозил, и Удалов крикнул:
– Все из машины!
Распахнулись дверцы, бойцы высыпали на асфальт. Людская толчея, киоски, бело-зеленое здание – Белорусский вокзал. К Удалову подскочил какой-то парень:
– Скорее! Он уже вошел в метро!
Удалов промолчал, но было заметно, как по его лицу пробежала тень. Метро – это был едва ли не самый худший вариант из всех, что можно себе представить.
– С бомбой? – осведомился Удалов.
– Что? – наморщил лоб парень.
– Пацан этот с бомбой в метро пошел?
– Я не знаю. У него такая сумка…
– Какая? – торопливо уточнил Удалов.
– Черная.
– Сам он как одет?
– Во что-то темное.
Удалов оттолкнул парня, и было видно, что он раздражен его бестолковостью.
– Вперед! – коротко бросил он команде.
Пока бежали ко входу в метро, Удалов на ходу успел сообщить:
– Мальчишка одет в темное. В руке черная сумка.
И после паузы:
– Помощнички, черт бы их побрал!
Это он о тех, кто следил за мальчишкой. Мало того, что упустили его, позволили проникнуть в метро, так еще и информации никакой не дали.
– Дружинин! На контроле скажи – пусть остановят поезда! И на Кольцевой, и на радиальной! – распорядился Удалов.
Через турникеты промчались смерчем, только было слышно, как позади запоздало клацают запирающие устройства. Дежурная возмущенно что-то кричала вслед, из двери выскочил милиционер и сразу наткнулся на Дружинина. Дружинин показал ему свой голографический значок, на котором четко красовалось: «Антитеррор». Милиционер отступил на шаг и растерянно смотрел на стоявшего перед ним человека.
– Свяжись с диспетчером! – сказал Дружинин. – Надо остановить движение поездов! И на Кольцевой, и на радиальной!
– А что случилось? – обеспокоенно поинтересовалась дежурная.
Драгоценное время стремительно таяло.
– Еще не случилось, но обязательно случится, если ты немедленно не остановишь поезда! – рявкнул Дружинин.
Женщина побледнела и метнулась к телефону. Дружинин видел, как она что-то взахлеб говорит в трубку. Он извлек из кармана фотокарточку, выданную Удаловым, показал ее милиционеру:
– Заметил этого героя?
– Нет.
– Если увидишь – задержи. Учти: у него бомба.
Милиционер побледнел. Но успокаивать его было некогда.
– Закрой вход на станцию! – крикнул ему Дружинин, направляясь к эскалатору. – Чтоб никто сюда не входил!
На эскалаторе было тесно. Дружинин побежал вниз, немилосердно оттесняя в стороны не успевающих уворачиваться людей.
Внизу, у входа на эскалатор, Дружинин увидел двоих из своей группы. Они стояли по обе стороны вереницы тянущихся к эскалатору людей и прощупывали взглядами каждого.
– Где Удалов? – спросил Дружинин.
Один из бойцов махнул рукой в сторону платформы.
Не успел Дружинин пробежать и десятка метров, как откуда-то сбоку вынырнул Шаповал.
– Андрей! Уходим на радиальную! – сказал он.
Побежали к переходу. То там, то здесь взгляд выхватывал из толпы знакомое лицо. Все выглядели внимательно-настороженными.
Молодых парней в темной одежде попадалось по пути немало. Одного даже Дружинин, обознавшись, схватил за плечо и, резко развернув, прижал к стене, но тут же, поняв, что ошибся, отпустил.
– Все нормально, – сказал ему Дружинин, зловеще улыбаясь. – Топай дальше.
Улыбка у него потому была нехорошая, что он давно пребывал в напряжении. Не улыбка – гримаса. Парень даже отшатнулся.
Выбежали на платформу.
– Толик, слева иди! – отрывисто бросил Дружинин.
Они бросились вперед, разрезая людской поток. Людей было много, непозволительно много, и если тот сопляк действительно вошел сюда с бомбой – все гораздо серьезнее, чем представлялось поначалу. К платформе подошел состав. Значит, движение до сих пор не остановлено. Дружинин с досадой выругался.
Шаповал был поблизости, он продирался к хвосту поезда и вдруг показал рукой на что-то впереди себя. Дружинин проследил взглядом и увидел парня в синей куртке. Лица парня не было видно – он входил в вагон, но вот он чуть повернул голову – и Дружинину показалось, что это тот самый, кого они ищут. Жестом показал напарнику в голову состава – надо сделать так, чтобы состав остался стоять у платформы, – а сам ворвался в вагон. Здесь было душно и тесно. С высоты своего роста Дружинин разглядел парня. Тот был совсем недалеко – метра два или три. Дружинин рванулся к нему, какая-то женщина возмущенно вскрикнула, парень обернулся на шум. Да, это был тот, с фотографии. Совсем сопляк. Их взгляды встретились, и мальчишка торопливо стал пробираться к еще не закрывшейся двери. Но там, у дверей, как раз и было самое большое столпотворение, люди стояли стеной, и парень хоть и пробирался, но медленнее, чем Дружинин, который рвался вперед уже едва ли не по головам ошеломленных пассажиров.
Дружинин настиг парня у самой двери, повалил под ноги, заламывая ему руки, и вдруг обнаружил, что сумки у него нет.
– Сумка где?! – рявкнул он.
В это время над головами, в динамике, щелкнуло, и голос машиниста объявил, что состав неисправен и пассажирам следует немедленно покинуть вагоны. Значит, Шаповал уже действует.
Вокруг раздавались возмущенные голоса. Никто не торопился выходить. Опять Дружинин почти физически ощутил, как тает драгоценное время. Он вдруг понял, что парень мог бросить сумку прямо здесь, в вагоне, и она сейчас может лежать где-нибудь под ногами пассажиров, а если взорвется – люди превратятся в кровавое месиво.
– Вон из вагона! – заорал Дружинин. – Здесь бомба!
Только близко стоявшие, те, кто видел выражение лица Дружинина, потянулись к выходу, а другие не торопились, спрашивали друг у друга, что происходит. Дружинин рванул из-под куртки автомат, поднял над головой и выпустил в потолок вагона короткую очередь.
– Во-о-он! Здесь бомба!
Началась паника. Кто-то истерически закричал. Истошно визжали женщины. Люди хлынули на платформу. Через несколько секунд вагон опустел, только Дружинин остался сидеть, подмяв под себя парня. Он рассчитывал, что в пустом вагоне сумка обнаружится мгновенно, но выбегающие в панике люди выронили свои вещи, и среди разноцветья коробок, чемоданов и сумок невозможно было найти ту самую. Да и была ли она здесь?
– Сумка где? – рявкнул Дружинин, ударив парня под ребра. Тот охнул, но так ничего и не ответил. – Если она здесь, в вагоне, то я тебе совсем не завидую!
Дружинин рывком поднял парня на ноги и наручниками пристегнул его к поручню.
– Бомба взорвется вместе с тобой! – крикнул Дружинин. – Подыхай!
Сам он не делал ни малейшей попытки покинуть страшный вагон. Только когда в него заглянул Шаповал, Дружинин торопливо махнул рукой:
– Уйди, Толик! Здесь может быть бомба!
И снова повернулся к парню. Тот был совсем бледный. Вот-вот упадет в обморок – Дружинин видел, что до этого осталось совсем немного.
– Сумка твоя где? Скажи – и я выведу тебя отсюда!
– Там…
– Где?!
Парень повел головой. Дружинин бросился по вагону.
– Эта?
– Нет.
– Ч-черт! – сказал Дружинин.
Здесь было слишком много вещей.
– Эта?
– Нет. Моя черная.
– Да знаю я, что черная! – с досадой рявкнул Дружинин.
И вдруг увидел – что-то лежит, придавленное чемоданом. Осторожно приподнял чемодан. Сумка. Черная.
– Она, – сказал парень.
Дружинин отступил на шаг, будто это могло его спасти в случае взрыва.
– Бомба там есть? – спросил он.
– Да.
– Когда взорвется?
– Не знаю.
– А если я открою сумку – взорвется?
– Не знаю.
– Это не ты придумал? Отвечай.
– Не я, – ответил мальчишка и заплакал.
У него началась истерика.
– Шаповал! – крикнул Дружинин. – Выведи его отсюда!
В вагон вбежал Шаповал.
– Где ключ от наручников? – осведомился он.
– Разбей замок из автомата! – заорал Дружинин.
Он опять ощутил убегающее безвозвратно время. Шаповал поднял автомат, выстрелил. Наручники распались на две половинки. Шаповал сгреб парня в охапку и вынес его из вагона.
Дружинин осторожно расстегнул сумку. Внутри был сверток, обернутый газетой. Из-под газеты высовывались два цветных провода и соединялись с обычной батарейкой. Соединение для надежности было укреплено пайкой. Дружинин обернулся. В окно он видел платформу и своих ребят, которые оттесняли испуганную толпу. Дружинин судорожно вздохнул, отсоединил провода и замер – ждал, что прогремит взрыв.
Но ничего не произошло.
Глава 2
Мальчишка лежал лицом вниз, руки у него были заведены за спину и вновь соединены наручниками. Шаповал с автоматом в руке караулил его, в то время как остальные бойцы поспешно освобождали станцию от пассажиров. Появился Удалов. Дружинин рассказал ему, как все было. Удалов выслушал его молча, только в конце бросил:
– Саперов я вызвал.
По нему невозможно было определить, одобряет он действия своего подчиненного или нет. Он подошел к террористу, присел рядом с ним на корточки.
– Кто-то еще был с тобой?
– Нет.
– Зачем ты хотел устроить взрыв в метро?
– Я этого не хотел.
– Но ты же в своей сумке принес бомбу.
Парень ничего не ответил.
– Ты знал, что в сумке бомба? – спросил Удалов.
– Да.
– Зачем же нес ее сюда?
Молчание.
– Ты сам ее изготовил?
– Нет.
– А кто? – быстро спросил Удалов. – Кто тебе ее дал?
– Не знаю, – ответил парень.
Станция заполнилась людьми в милицейской форме. Откуда-то появился фотограф, торопливо делал снимки.
– Уберите его! – крикнул Удалов, прикрываясь рукой.
На фотографа налетели, отобрали пленку. Он возмущался и умолял пленку вернуть, но по лицу его было видно – привык к подобным эксцессам и ни на что всерьез не претендует.
К Удалову подошел милиционер – полковник. Удалов предъявил ему «антитерроровский» значок.
– Возьмите здесь все под охрану, полковник. – Он махнул рукой, подзывая своих. – Уходим, ребята.
– А пацана нам оставите? – поинтересовался полковник, показывая на задержанного.
– Э-э нет, – засмеялся Удалов. – Это наша добыча.
Двое бойцов подхватили парня под руки и почти бегом направились к эскалатору. Милиционеры следили за происходящим с любопытством, но ни во что не вмешивались.
Поднялись наверх. Здесь уже поджидал фургон. Задержанного положили на пол, сами бойцы расположились вдоль бортов на откидных скамьях.
– Все на месте? – спросил Удалов.
Окинул взглядом свое воинство и кивнул водителю:
– Поехали!
Машина тронулась с места. Задержанный лежал, уткнувшись лицом в пол, и казался спящим – так безвольно перекатывалась его голова при поворотах автомобиля. Бойцы смотрели на него с интересом, но никто не пытался заговорить, и только Дружинин на правах человека, которому сегодня улыбнулась удача и у которого все получилось, поинтересовался, склонившись над парнем:
– Как тебя звать?
– Петр.
– А фамилия?
– Кочемасов.
– Саперов я вызвал.
По нему невозможно было определить, одобряет он действия своего подчиненного или нет. Он подошел к террористу, присел рядом с ним на корточки.
– Кто-то еще был с тобой?
– Нет.
– Зачем ты хотел устроить взрыв в метро?
– Я этого не хотел.
– Но ты же в своей сумке принес бомбу.
Парень ничего не ответил.
– Ты знал, что в сумке бомба? – спросил Удалов.
– Да.
– Зачем же нес ее сюда?
Молчание.
– Ты сам ее изготовил?
– Нет.
– А кто? – быстро спросил Удалов. – Кто тебе ее дал?
– Не знаю, – ответил парень.
Станция заполнилась людьми в милицейской форме. Откуда-то появился фотограф, торопливо делал снимки.
– Уберите его! – крикнул Удалов, прикрываясь рукой.
На фотографа налетели, отобрали пленку. Он возмущался и умолял пленку вернуть, но по лицу его было видно – привык к подобным эксцессам и ни на что всерьез не претендует.
К Удалову подошел милиционер – полковник. Удалов предъявил ему «антитерроровский» значок.
– Возьмите здесь все под охрану, полковник. – Он махнул рукой, подзывая своих. – Уходим, ребята.
– А пацана нам оставите? – поинтересовался полковник, показывая на задержанного.
– Э-э нет, – засмеялся Удалов. – Это наша добыча.
Двое бойцов подхватили парня под руки и почти бегом направились к эскалатору. Милиционеры следили за происходящим с любопытством, но ни во что не вмешивались.
Поднялись наверх. Здесь уже поджидал фургон. Задержанного положили на пол, сами бойцы расположились вдоль бортов на откидных скамьях.
– Все на месте? – спросил Удалов.
Окинул взглядом свое воинство и кивнул водителю:
– Поехали!
Машина тронулась с места. Задержанный лежал, уткнувшись лицом в пол, и казался спящим – так безвольно перекатывалась его голова при поворотах автомобиля. Бойцы смотрели на него с интересом, но никто не пытался заговорить, и только Дружинин на правах человека, которому сегодня улыбнулась удача и у которого все получилось, поинтересовался, склонившись над парнем:
– Как тебя звать?
– Петр.
– А фамилия?
– Кочемасов.
Глава 3
Всех участвовавших в операции в метро Удалов освободил от несения дежурства, заменив их другой сменой. Это было обычным делом, и все знали, что вскоре произойдет: будет накрыт стол, на который, против всяких правил, выставят спиртное. На базе был «сухой закон», но после каждой операции Удалов своей властью нарушал табу.
К столу, за которым уже расположилась отличившаяся сегодня смена «Антитеррора», Удалов вышел с некоторым опозданием. Было заметно, что он чем-то озабочен. По обыкновению, Удалов сел не во главе стола, а среди бойцов, и получилось, что он оказался рядом с Дружининым. Налили водку в стаканы.
– Молодцы! – сказал Удалов. – Отлично сегодня сработали. Дружинину – мое командирское спасибо, не подвел.
Он потрепал сидевшего рядом Дружинина по плечу. Дружно выпили. И опять Удалов обернулся к Дружинину:
– Все правильно ты сегодня сделал.
А у самого в глазах такая усталость была.
– Ему, Федор Иванович, медаль полагается, – подсказал Шаповал.
– Угу. Шоколадная, – кивнул Удалов.
Все засмеялись. Операции бывали всякие, и ситуаций каких только не было, но еще ни разу никого не наградили. По этому поводу даже ходила шутка, что «Антитеррор» настолько засекречен, что начальство просто не знает, кого именно должно награждать. Не люди, а призраки какие-то.
– Мы не за награды работаем, – сказал Удалов.
С ним никто и не спорил.
– А с пацаном этим что? – спросил кто-то.
Удалов пожал плечами:
– Отправили куда следует. Сейчас с ним работают.
– Зачем он с бомбой-то в метро полез, Федор Иванович?
– Не знаю, – ответил Удалов.
– Он странный какой-то. Требовал чего-то, да?
И опять Удалов ответил:
– Не знаю.
Он действительно вряд ли мог что-то знать. Дружинин своими глазами видел, как какие-то люди в штатском затолкали Кочемасова в машину и увезли с территории базы едва ли не сразу после того, как бойцы «Антитеррора» вернулись с задания.
Удалов обернулся к Дружинину:
– Все правильно ты сделал, Андрей.
Он эту фразу произнес уже второй раз за последние десять минут. Дружинин неопределенно пожал плечами.
В комнату, где пировали бойцы, заглянул дежурный по базе:
– Федор Иванович! Вас ждут!
Наступила тишина. Удалов поднялся и молча вышел, сделав на прощание знак рукой – продолжайте без меня.
– Нам праздник, ему работа, – сказал сочувственно Шаповал.
– Не всем же водку пить, – отозвался кто-то.
Шаповал придвинулся к Дружинину.
– Ну ты и орал на меня сегодня, – вспомнил он.
– Когда? – удивился Дружинин.
– Там, в вагоне, когда я у тебя ключ от наручников попросил.
– Это от страха, Толик. Мне казалось, что я явственно слышу, как эта бомба тикает, а ты все тянул, тянул…
– Не тянул я вовсе! – обиделся Шаповал.
– Ну, не тянул, – всепрощающе улыбнулся Дружинин. – Но все равно как-то медлительно действовал.
– Ладно, давай за тебя, – сказал примирительно Шаповал и поднял стакан. – Хорошо иметь такого напарника…
– Да брось ты!
– Нет, правда, Андрей! Мы с тобой так спелись, что уже понимаем друг друга без слов.
Шаповал приобнял друга:
– За тебя, Андрей!
Открылась дверь, и дежурный крикнул:
– Дружинин! К командиру!
– Ну вот, – сокрушенно протянул Шаповал. – И выпить не дадут.
В кабинете Удалова Дружинин увидел троих незнакомых ему людей. Все трое были не стары и не молоды, одеты одинаково безлико и так же одинаково мрачны. И Удалов тоже был мрачен – поднял глаза на Дружинина, когда тот вошел, и долго молча на него смотрел, не предлагая сесть, что случалось с ним не часто. В затянувшейся до неловкости паузе Дружинин вдруг понял, почему Удалов молчит: не он здесь главный, а кто-то из этой троицы.
– Фамилия? – отрывисто спросил один из незнакомцев.
– Дружинин.
– Сколько в «Антитерроре»?
– Год.
– Как служит? – Это уже к Удалову.
– Отлично, – ответил Удалов.
– Ну, расскажи, боец, как службу несешь.
Дружинину в последней фразе послышалась насмешка, и он промолчал, не зная, должен ли отвечать.
– Да ты не молчи, – ободрил его незнакомец. – Расскажи нам о сегодняшнем.
– С чего начать?
– С того, как выдвигались.
В глазах всех троих Дружинин видел интерес. Осторожный такой, затаенный, но все равно было заметно.
– Как обычно выдвигались, – сказал Дружинин. – На машине. У Белорусского выгрузились…
– Командир вам вводную давал?
Удалов сидел с каменным лицом.
– Так точно, – подтвердил Дружинин.
– Какую?
– Дал информацию о террористе – как выглядит, что из оружия у него может оказаться. Фотоснимками снабдил.
– Дальше, пожалуйста.
– Мы прошли в метро…
– А разве ничего больше во вводной не было? – прервал Дружинина один из незнакомцев.
– Что вы имеете в виду?
– Он вам ничего больше о террористе не говорил? Как с ним поступать, например.
– Террориста можно было в живых не оставлять, – вспомнил Дружинин.
И его собеседник благосклонно кивнул.
– В метро мы рассредоточились…
– Можете переходить к главному. Все остальное мы уже знаем.
Главное – это как захватили террориста, понял Дружинин.
– Я настиг его в вагоне, – сказал он. – Сумки с бомбой у него в руках не было. Я нейтрализовал его и после удаления пассажиров из вагона приступил к поискам сумки.
– Нашли? – вполне миролюбиво осведомился один из незнакомцев.
– Нашел.
– А потом позвал своего напарника, – подсказал Дружинину собеседник.
– Да.
– Какого черта ты его звал! – вдруг заорал незнакомец.
Переход от миролюбия к агрессивности был столь неожиданным, что Дружинин растерялся и не мог ничего ответить, только смотрел на кричавшего человека и видел, как у того быстро багровеет лицо.
– Ты подверг опасности жизнь своего товарища! Не подумал о том, что в любую минуту все может взлететь на воздух к чертовой матери! Ты что, сопляка этого с бомбой пожалел? На что он тебе сдался!
Человек оборвал крик – опять совершенно неожиданно, и наступившая вдруг тишина была сродни оборванному крику – такая же оглушающая. Все они – и трое незнакомцев, и Удалов – смотрели на Дружинина, и он понял, что должен все-таки что-то ответить.
– Мы все и всегда рискуем, – осторожно сказал Дружинин. – Когда это необходимо. Сегодня как раз был такой случай.
– Это кто же определил – что необходимо? Ты сам?
– Я, – спокойно ответил Дружинин.
И опять незнакомец начал заводиться.
– Почему ты все решил за своего товарища? – поинтересовался он, и было заметно, что он едва сдерживает бешенство. – Почему ты позволил себе решать, можно ли рисковать его жизнью?
– Он действовал так, как его учили, – вступился за Дружинина Удалов.
Но больше он ничего не смог добавить, потому что незнакомец опять сорвался на крик.
– Да не этому его учили, не морочьте мне голову! Ему ясно было сказано: главное – обезвредить бомбу, а террорист – уже дело десятое! А он, вместо того чтобы этому подонку просто проломить башку, вдруг начинает его спасать да еще привлекает своего товарища, ставя его жизнь под угрозу! Ты чем думал, а? – обернулся он к Дружинину.
– Его надо было спасать.
– Кого? – опешил незнакомец.
– Террориста.
Воцарилась тишина.
– Почему? – поинтересовался после долгой паузы незнакомец.
– Если бы он погиб, оборвались бы все ниточки. Кто он такой, кто его послал – попробуй узнай. А это важно. И поэтому стоило рискнуть.
Все молчали. Дружинин понял, что крыть им нечем.
– Иди, – махнул рукой незнакомец и повернулся к Удалову: – И вы тоже свободны.
Они выпроваживали Удалова из его же собственного кабинета. Удалов поджал губы, но промолчал. Они вышли вдвоем, остановились в коридоре у окна. Удалов молча наблюдал за тем, как ветер раскачивает верхушки деревьев.
– А ведь не потому ты Шаповалу приказал этого парня из вагона вывести, что хотел на организаторов выйти, – неожиданно сказал он.
– Да, – подумав, подтвердил Дружинин. – Просто жалко его стало. Совсем еще пацан.
Удалов оторвался наконец от созерцания пейзажа за окном и посмотрел на собеседника.
– Я так и понял, – сказал он.
В его голосе не было осуждения. Только сейчас Дружинин понял, почему там, за столом, при ребятах, командир повторил ему дважды: «Сегодня ты все сделал правильно». Эта троица, наверное, уже тогда сидела в удаловском кабинете, и он хотел предупредить Дружинина, подготовить его к неприятному разговору.
– Не пойму, чего они в меня вцепились, – признался Дружинин.
– Просто злость свою срывали.
– А злятся-то они на что?
– Я их и сам никак не пойму, Андрюша, – медленно сказал Удалов. – Мне показалось, что они совсем на другое рассчитывали.
– На что?
– Что мы там, в метро, этого пацана застрелим.
Дружинин недоверчиво взглянул на командира.
– Да, – подтвердил Удалов. – Похоже, что живой он им ни к чему. Потому и психуют.
К столу, за которым уже расположилась отличившаяся сегодня смена «Антитеррора», Удалов вышел с некоторым опозданием. Было заметно, что он чем-то озабочен. По обыкновению, Удалов сел не во главе стола, а среди бойцов, и получилось, что он оказался рядом с Дружининым. Налили водку в стаканы.
– Молодцы! – сказал Удалов. – Отлично сегодня сработали. Дружинину – мое командирское спасибо, не подвел.
Он потрепал сидевшего рядом Дружинина по плечу. Дружно выпили. И опять Удалов обернулся к Дружинину:
– Все правильно ты сегодня сделал.
А у самого в глазах такая усталость была.
– Ему, Федор Иванович, медаль полагается, – подсказал Шаповал.
– Угу. Шоколадная, – кивнул Удалов.
Все засмеялись. Операции бывали всякие, и ситуаций каких только не было, но еще ни разу никого не наградили. По этому поводу даже ходила шутка, что «Антитеррор» настолько засекречен, что начальство просто не знает, кого именно должно награждать. Не люди, а призраки какие-то.
– Мы не за награды работаем, – сказал Удалов.
С ним никто и не спорил.
– А с пацаном этим что? – спросил кто-то.
Удалов пожал плечами:
– Отправили куда следует. Сейчас с ним работают.
– Зачем он с бомбой-то в метро полез, Федор Иванович?
– Не знаю, – ответил Удалов.
– Он странный какой-то. Требовал чего-то, да?
И опять Удалов ответил:
– Не знаю.
Он действительно вряд ли мог что-то знать. Дружинин своими глазами видел, как какие-то люди в штатском затолкали Кочемасова в машину и увезли с территории базы едва ли не сразу после того, как бойцы «Антитеррора» вернулись с задания.
Удалов обернулся к Дружинину:
– Все правильно ты сделал, Андрей.
Он эту фразу произнес уже второй раз за последние десять минут. Дружинин неопределенно пожал плечами.
В комнату, где пировали бойцы, заглянул дежурный по базе:
– Федор Иванович! Вас ждут!
Наступила тишина. Удалов поднялся и молча вышел, сделав на прощание знак рукой – продолжайте без меня.
– Нам праздник, ему работа, – сказал сочувственно Шаповал.
– Не всем же водку пить, – отозвался кто-то.
Шаповал придвинулся к Дружинину.
– Ну ты и орал на меня сегодня, – вспомнил он.
– Когда? – удивился Дружинин.
– Там, в вагоне, когда я у тебя ключ от наручников попросил.
– Это от страха, Толик. Мне казалось, что я явственно слышу, как эта бомба тикает, а ты все тянул, тянул…
– Не тянул я вовсе! – обиделся Шаповал.
– Ну, не тянул, – всепрощающе улыбнулся Дружинин. – Но все равно как-то медлительно действовал.
– Ладно, давай за тебя, – сказал примирительно Шаповал и поднял стакан. – Хорошо иметь такого напарника…
– Да брось ты!
– Нет, правда, Андрей! Мы с тобой так спелись, что уже понимаем друг друга без слов.
Шаповал приобнял друга:
– За тебя, Андрей!
Открылась дверь, и дежурный крикнул:
– Дружинин! К командиру!
– Ну вот, – сокрушенно протянул Шаповал. – И выпить не дадут.
В кабинете Удалова Дружинин увидел троих незнакомых ему людей. Все трое были не стары и не молоды, одеты одинаково безлико и так же одинаково мрачны. И Удалов тоже был мрачен – поднял глаза на Дружинина, когда тот вошел, и долго молча на него смотрел, не предлагая сесть, что случалось с ним не часто. В затянувшейся до неловкости паузе Дружинин вдруг понял, почему Удалов молчит: не он здесь главный, а кто-то из этой троицы.
– Фамилия? – отрывисто спросил один из незнакомцев.
– Дружинин.
– Сколько в «Антитерроре»?
– Год.
– Как служит? – Это уже к Удалову.
– Отлично, – ответил Удалов.
– Ну, расскажи, боец, как службу несешь.
Дружинину в последней фразе послышалась насмешка, и он промолчал, не зная, должен ли отвечать.
– Да ты не молчи, – ободрил его незнакомец. – Расскажи нам о сегодняшнем.
– С чего начать?
– С того, как выдвигались.
В глазах всех троих Дружинин видел интерес. Осторожный такой, затаенный, но все равно было заметно.
– Как обычно выдвигались, – сказал Дружинин. – На машине. У Белорусского выгрузились…
– Командир вам вводную давал?
Удалов сидел с каменным лицом.
– Так точно, – подтвердил Дружинин.
– Какую?
– Дал информацию о террористе – как выглядит, что из оружия у него может оказаться. Фотоснимками снабдил.
– Дальше, пожалуйста.
– Мы прошли в метро…
– А разве ничего больше во вводной не было? – прервал Дружинина один из незнакомцев.
– Что вы имеете в виду?
– Он вам ничего больше о террористе не говорил? Как с ним поступать, например.
– Террориста можно было в живых не оставлять, – вспомнил Дружинин.
И его собеседник благосклонно кивнул.
– В метро мы рассредоточились…
– Можете переходить к главному. Все остальное мы уже знаем.
Главное – это как захватили террориста, понял Дружинин.
– Я настиг его в вагоне, – сказал он. – Сумки с бомбой у него в руках не было. Я нейтрализовал его и после удаления пассажиров из вагона приступил к поискам сумки.
– Нашли? – вполне миролюбиво осведомился один из незнакомцев.
– Нашел.
– А потом позвал своего напарника, – подсказал Дружинину собеседник.
– Да.
– Какого черта ты его звал! – вдруг заорал незнакомец.
Переход от миролюбия к агрессивности был столь неожиданным, что Дружинин растерялся и не мог ничего ответить, только смотрел на кричавшего человека и видел, как у того быстро багровеет лицо.
– Ты подверг опасности жизнь своего товарища! Не подумал о том, что в любую минуту все может взлететь на воздух к чертовой матери! Ты что, сопляка этого с бомбой пожалел? На что он тебе сдался!
Человек оборвал крик – опять совершенно неожиданно, и наступившая вдруг тишина была сродни оборванному крику – такая же оглушающая. Все они – и трое незнакомцев, и Удалов – смотрели на Дружинина, и он понял, что должен все-таки что-то ответить.
– Мы все и всегда рискуем, – осторожно сказал Дружинин. – Когда это необходимо. Сегодня как раз был такой случай.
– Это кто же определил – что необходимо? Ты сам?
– Я, – спокойно ответил Дружинин.
И опять незнакомец начал заводиться.
– Почему ты все решил за своего товарища? – поинтересовался он, и было заметно, что он едва сдерживает бешенство. – Почему ты позволил себе решать, можно ли рисковать его жизнью?
– Он действовал так, как его учили, – вступился за Дружинина Удалов.
Но больше он ничего не смог добавить, потому что незнакомец опять сорвался на крик.
– Да не этому его учили, не морочьте мне голову! Ему ясно было сказано: главное – обезвредить бомбу, а террорист – уже дело десятое! А он, вместо того чтобы этому подонку просто проломить башку, вдруг начинает его спасать да еще привлекает своего товарища, ставя его жизнь под угрозу! Ты чем думал, а? – обернулся он к Дружинину.
– Его надо было спасать.
– Кого? – опешил незнакомец.
– Террориста.
Воцарилась тишина.
– Почему? – поинтересовался после долгой паузы незнакомец.
– Если бы он погиб, оборвались бы все ниточки. Кто он такой, кто его послал – попробуй узнай. А это важно. И поэтому стоило рискнуть.
Все молчали. Дружинин понял, что крыть им нечем.
– Иди, – махнул рукой незнакомец и повернулся к Удалову: – И вы тоже свободны.
Они выпроваживали Удалова из его же собственного кабинета. Удалов поджал губы, но промолчал. Они вышли вдвоем, остановились в коридоре у окна. Удалов молча наблюдал за тем, как ветер раскачивает верхушки деревьев.
– А ведь не потому ты Шаповалу приказал этого парня из вагона вывести, что хотел на организаторов выйти, – неожиданно сказал он.
– Да, – подумав, подтвердил Дружинин. – Просто жалко его стало. Совсем еще пацан.
Удалов оторвался наконец от созерцания пейзажа за окном и посмотрел на собеседника.
– Я так и понял, – сказал он.
В его голосе не было осуждения. Только сейчас Дружинин понял, почему там, за столом, при ребятах, командир повторил ему дважды: «Сегодня ты все сделал правильно». Эта троица, наверное, уже тогда сидела в удаловском кабинете, и он хотел предупредить Дружинина, подготовить его к неприятному разговору.
– Не пойму, чего они в меня вцепились, – признался Дружинин.
– Просто злость свою срывали.
– А злятся-то они на что?
– Я их и сам никак не пойму, Андрюша, – медленно сказал Удалов. – Мне показалось, что они совсем на другое рассчитывали.
– На что?
– Что мы там, в метро, этого пацана застрелим.
Дружинин недоверчиво взглянул на командира.
– Да, – подтвердил Удалов. – Похоже, что живой он им ни к чему. Потому и психуют.
Глава 4
Через пару дней Удалов вызвал Дружинина к себе в кабинет.
– Куда ты обычно в отпуск ездишь, Андрей?
– Никуда.
Дружинин даже удивился вопросу командира. В «Антитерроре» не было отпусков в привычном понимании этого слова. Бойцы не покидали территории базы ни в выходные дни, ни в праздники. Раз в год каждого из них отвозили в закрытый пансионат в Подмосковье – это и был отпуск.
– У тебя есть родственники?
– Я детдомовский, – напомнил Дружинин.
– Да, я знаю. Но разве вообще никого нет?
– Сестра.
– Она не в Москве живет?
– Под Самарой.
– Давно ее не видел?
– Год.
– У нее есть семья?
– Нет.
– Может, съездишь, навестишь ее?
Дружинин даже опешил.
– А что случилось? – спросил он после долгой паузы.
– Ничего. Просто съезди к ней, поживи месяцок.
– Нет, что-то случилось, – почти с уверенностью сказал Дружинин.
Удалов вздохнул.
– Надо, чтобы ты уехал с базы, Андрей. Хотя бы на время.
– Из-за того случая в метро, да? – догадался Дружинин.
– Да.
Удалов смахнул со стола невидимую пылинку.
– Ничего серьезного, но будет лучше, если ты исчезнешь на время.
Подумал и добавил:
– И еще своего дружка, Шаповала, захвати с собой.
Шаповал, услышав о внезапно свалившемся на них отпуске, нисколько не расстроился.
– Заслужили, Андрюха. Так что имеем право.
– Это не награда, – буркнул Дружинин. – Что-то вроде почетной ссылки.
– Не все ли равно, как это называется? Вырвемся наконец-то. Где твоя сестренка живет?
– Под Самарой.
– Отлично! – обрадовался Шаповал. – Там Волга, рыбалка и прочие прелести.
Удалов лично отвез их на вокзал и посадил на первый уходящий поезд.
– Отдыхайте, – напутствовал он «отпускников». – Через месяц вас жду.
– Как папаша родной, – заметил Шаповал, когда поезд тронулся. – Печется о нас.
– Холит и лелеет, – усмехнулся Дружинин.
– Ты думаешь, это все серьезно? – озаботился вдруг Шаповал.
– Куда ты обычно в отпуск ездишь, Андрей?
– Никуда.
Дружинин даже удивился вопросу командира. В «Антитерроре» не было отпусков в привычном понимании этого слова. Бойцы не покидали территории базы ни в выходные дни, ни в праздники. Раз в год каждого из них отвозили в закрытый пансионат в Подмосковье – это и был отпуск.
– У тебя есть родственники?
– Я детдомовский, – напомнил Дружинин.
– Да, я знаю. Но разве вообще никого нет?
– Сестра.
– Она не в Москве живет?
– Под Самарой.
– Давно ее не видел?
– Год.
– У нее есть семья?
– Нет.
– Может, съездишь, навестишь ее?
Дружинин даже опешил.
– А что случилось? – спросил он после долгой паузы.
– Ничего. Просто съезди к ней, поживи месяцок.
– Нет, что-то случилось, – почти с уверенностью сказал Дружинин.
Удалов вздохнул.
– Надо, чтобы ты уехал с базы, Андрей. Хотя бы на время.
– Из-за того случая в метро, да? – догадался Дружинин.
– Да.
Удалов смахнул со стола невидимую пылинку.
– Ничего серьезного, но будет лучше, если ты исчезнешь на время.
Подумал и добавил:
– И еще своего дружка, Шаповала, захвати с собой.
Шаповал, услышав о внезапно свалившемся на них отпуске, нисколько не расстроился.
– Заслужили, Андрюха. Так что имеем право.
– Это не награда, – буркнул Дружинин. – Что-то вроде почетной ссылки.
– Не все ли равно, как это называется? Вырвемся наконец-то. Где твоя сестренка живет?
– Под Самарой.
– Отлично! – обрадовался Шаповал. – Там Волга, рыбалка и прочие прелести.
Удалов лично отвез их на вокзал и посадил на первый уходящий поезд.
– Отдыхайте, – напутствовал он «отпускников». – Через месяц вас жду.
– Как папаша родной, – заметил Шаповал, когда поезд тронулся. – Печется о нас.
– Холит и лелеет, – усмехнулся Дружинин.
– Ты думаешь, это все серьезно? – озаботился вдруг Шаповал.