Страница:
Но монголо-татарское владычество на Руси сыграло очень важную роль в еще одном направлении, говорит профессор Пивоваров. Русские познакомились с типом правления, которого никогда не было на Западе, – когда верховный правитель обладает всей, абсолютно всей властью. Фактически в те времена и зародилось царское самодержавие, когда царю не указ ни парламент, ни суд. И такое положение сохранялось столетиями. Павел I сказал французскому послу: «В России только тот что-то означает, с кем я разговариваю. И только пока я с ним разговариваю». Во время предреволюционной переписи населения Николай II в графе «профессия» написал: «Хозяин земли Русской», а императрица, соответственно, – «Хозяйка земли Русской». Правильно написал Николай, он и был хозяином России. Правда, слабым и нерешительным, что и привело его «хозяйство» ко всем бедам XX века.
Иными словами, русские привыкли к абсолютной власти царя, который ничем не отличался от татарского хана. Российский философ Георгий Федотов имел право сказать: «Ханская ставка была перенесена в Кремль». Владычество восточных захватчиков кончилось, а привычка жить рабами у верховного правителя осталась, как бы тот правитель ни назывался, хоть царем, хоть президентом, хоть генсеком…
Вот это и есть особый русский путь. Согласимся с Ю. Пивоваровым: мы не отсталая страна, потому что «отсталая» подразумевает, что мы за кем-то идем, но опаздываем. Просто обстоятельства так сложились, что на Западе политико-правовая культура антропоцентрическая («антропос» означает «человек»), а у нас – властецентрическая. Там все начинается от человека, говорит Пивоваров, а здесь – от власти.
Однако думается, что мессианская роль у России все же есть. И она, Россия, в самом деле уже доказала свою способность спасти мир. Правда, не совсем так, как предполагалось. В ХХ веке Россия на собственном опыте показала безумие марксистско-ленинской теории преобразования мира. Как врач, проверяющий на собственном организме действие вредоносной бациллы, русский народ вместе с другими народами царской России ценой невероятных страданий оказал всему миру огромную услугу, предупредив человечество: не ходите по нашему пути, он ведет в пропасть.
Можно сказать, что экзотичность русского пути – в отсутствии внешней экзотичности. Русские внешне слишком похожи на западноевропейцев, а по натуре здорово напоминают восточные народы. Или даже коренных жителей Африки. Те действительно выглядят в глазах европейцев необычно: другой цвет волос, другой разрез глаз, другой цвет кожи. А русские, кажется им, – ну совсем такие же, как мы, и все же какие-то не такие!
Что ж, так оно, собственно, и есть.
Дети разных народов
Понаехали!
Посмотрим на русских со стороны
Иными словами, русские привыкли к абсолютной власти царя, который ничем не отличался от татарского хана. Российский философ Георгий Федотов имел право сказать: «Ханская ставка была перенесена в Кремль». Владычество восточных захватчиков кончилось, а привычка жить рабами у верховного правителя осталась, как бы тот правитель ни назывался, хоть царем, хоть президентом, хоть генсеком…
Вот это и есть особый русский путь. Согласимся с Ю. Пивоваровым: мы не отсталая страна, потому что «отсталая» подразумевает, что мы за кем-то идем, но опаздываем. Просто обстоятельства так сложились, что на Западе политико-правовая культура антропоцентрическая («антропос» означает «человек»), а у нас – властецентрическая. Там все начинается от человека, говорит Пивоваров, а здесь – от власти.
Однако думается, что мессианская роль у России все же есть. И она, Россия, в самом деле уже доказала свою способность спасти мир. Правда, не совсем так, как предполагалось. В ХХ веке Россия на собственном опыте показала безумие марксистско-ленинской теории преобразования мира. Как врач, проверяющий на собственном организме действие вредоносной бациллы, русский народ вместе с другими народами царской России ценой невероятных страданий оказал всему миру огромную услугу, предупредив человечество: не ходите по нашему пути, он ведет в пропасть.
Можно сказать, что экзотичность русского пути – в отсутствии внешней экзотичности. Русские внешне слишком похожи на западноевропейцев, а по натуре здорово напоминают восточные народы. Или даже коренных жителей Африки. Те действительно выглядят в глазах европейцев необычно: другой цвет волос, другой разрез глаз, другой цвет кожи. А русские, кажется им, – ну совсем такие же, как мы, и все же какие-то не такие!
Что ж, так оно, собственно, и есть.
Дети разных народов
Российская империя объединила больше сотни самых разных этносов, каждого со своей культурой, своим самосознанием. Можно много спорить о том, благом или бедой оказалось для малых народов такое объединение, что было лучше, остаться им самостоятельными, стать россиянами или подпасть под власть других крупных государственных объединений. Споры эти малопродуктивны, стало принято повторять, что история не знает сослагательного наклонения.
Здесь самое время поговорить о русском национализме. Вот что пишет по этому поводу Николай Бердяев:
«Россия – страна невиданных эксцессов национализма, русификации, страна национального бахвальства».
Сказано резко, но не без основания. Разберемся.
Национализм в России, как говорится, в самом деле имеет место быть. Вспомним хотя бы оскорбительные прозвища для всех нерусских россиян: жид, чурка, чучмек и другие. Советское государство проводило невероятно путаную национальную политику. С одной стороны, громогласно заявлялось о равенстве всех наций. На советском гербе имелись надписи на языках всех советских национальных республик. Да и вообще: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» Вклад русских ученых, деятелей культуры, технических специалистов, хозяйственников в техническое и культурное развитие малых народов поистине огромен.
И что особенно ценно, этот вклад обогащал и русских. Как замечательно сказал Д. С. Лихачев:
«Культура – это как неразменный рубль: расплачиваешься этим рублем, а он всё у тебя в кармане, и даже, глядишь, денег становится больше».
Крупнейшие русские ученые создавали для бесписьменных народов алфавиты, тщательно изучали языки Кавказа, Сибири и Средней Азии. Наши востоковеды внесли большой вклад в мировую науку и тем самым обогатили и русскую филологию, антропологию, культуру, искусствознание. Про развитие промышленности, разработку недр нечего и говорить: кто в Сибири до прихода наших ученых подозревал, какие там в земле хранятся богатства? Кто содействовал вступлению народов Средней Азии в эпоху цивилизации?
Кстати, стоило русским уйти из Средней Азии, как ставшие самостоятельными страны быстренько вернулись в полуфеодальное состояние, а бывшие коммунистические вожди приобрели все признаки ханов и баев.
С другой стороны, в царской России и в СССР были сильны тенденции к русификации. До революции 1917 года запрещалось преподавание в школах на национальных языках, после революции национальные республики активно заселялись русскими, причем вовсе не поощрялось усвоение пришельцами местных языков и обычаев. Вторым секретарем республиканского партийного руководства в национальных республиках обязательно был русский. Усиленно внедрялась идея о создании новой общности – «советский народ».
В чем-то тут советская власть преуспела, прежде всего там, где она пользовалась общечеловеческой логикой. В самом деле, все народы единого государства СССР должны знать общегосударственный язык – естественно, русский, как язык преобладающей нации. Это давало возможность людям любой национальности свободно перемещаться по территории Советского Союза – тем более что дальше их уже не пускали. Можно было поступить в любой вуз, где преподавание велось на русском языке. Ну и, разумеется, знание русского языка открывало доступ к великой русской культуре.
И так далее.
Та же политика – в отношении национальных границ в пределах СССР. Они, эти границы, определялись произвольно, иногда, что называется, резали по живому: Северная Осетия и Южная оказались в разных республиках. Бывали случаи и простого каприза наших вождей. Ну какая, скажите, разница, куда отнести Крым, к РСФСР или к УССР? Когда Хрущев волевым решением присоединил Крым к Украине, никого это особенно не взволновало. Когда Нагорный Карабах отдали Азербайджану – кто возражал? И когда одни республики объявляли «самостоятельными», даже формально будто бы имеющими право на отделение, а другие – только автономными – как, например, Чечня, – всем это было, выражаясь языком молодежного жаргона, «фиолетово». Все же понимали: ни о какой самостоятельности здесь речи нет, все это чистой воды демагогия.
Плоды всей этой безумной (или бездумной?) политики мы сегодня и пожинаем. Только подумать: была бы Чечня в составе СССР объявлена не автономной, а Советской Социалистической республикой, она бы получила независимость после распада Советского Союза, и не произошло бы двух страшных чеченских войн…
Здесь самое время поговорить о русском национализме. Вот что пишет по этому поводу Николай Бердяев:
«Россия – страна невиданных эксцессов национализма, русификации, страна национального бахвальства».
Сказано резко, но не без основания. Разберемся.
Национализм в России, как говорится, в самом деле имеет место быть. Вспомним хотя бы оскорбительные прозвища для всех нерусских россиян: жид, чурка, чучмек и другие. Советское государство проводило невероятно путаную национальную политику. С одной стороны, громогласно заявлялось о равенстве всех наций. На советском гербе имелись надписи на языках всех советских национальных республик. Да и вообще: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» Вклад русских ученых, деятелей культуры, технических специалистов, хозяйственников в техническое и культурное развитие малых народов поистине огромен.
И что особенно ценно, этот вклад обогащал и русских. Как замечательно сказал Д. С. Лихачев:
«Культура – это как неразменный рубль: расплачиваешься этим рублем, а он всё у тебя в кармане, и даже, глядишь, денег становится больше».
Крупнейшие русские ученые создавали для бесписьменных народов алфавиты, тщательно изучали языки Кавказа, Сибири и Средней Азии. Наши востоковеды внесли большой вклад в мировую науку и тем самым обогатили и русскую филологию, антропологию, культуру, искусствознание. Про развитие промышленности, разработку недр нечего и говорить: кто в Сибири до прихода наших ученых подозревал, какие там в земле хранятся богатства? Кто содействовал вступлению народов Средней Азии в эпоху цивилизации?
Кстати, стоило русским уйти из Средней Азии, как ставшие самостоятельными страны быстренько вернулись в полуфеодальное состояние, а бывшие коммунистические вожди приобрели все признаки ханов и баев.
С другой стороны, в царской России и в СССР были сильны тенденции к русификации. До революции 1917 года запрещалось преподавание в школах на национальных языках, после революции национальные республики активно заселялись русскими, причем вовсе не поощрялось усвоение пришельцами местных языков и обычаев. Вторым секретарем республиканского партийного руководства в национальных республиках обязательно был русский. Усиленно внедрялась идея о создании новой общности – «советский народ».
В чем-то тут советская власть преуспела, прежде всего там, где она пользовалась общечеловеческой логикой. В самом деле, все народы единого государства СССР должны знать общегосударственный язык – естественно, русский, как язык преобладающей нации. Это давало возможность людям любой национальности свободно перемещаться по территории Советского Союза – тем более что дальше их уже не пускали. Можно было поступить в любой вуз, где преподавание велось на русском языке. Ну и, разумеется, знание русского языка открывало доступ к великой русской культуре.
И так далее.
Та же политика – в отношении национальных границ в пределах СССР. Они, эти границы, определялись произвольно, иногда, что называется, резали по живому: Северная Осетия и Южная оказались в разных республиках. Бывали случаи и простого каприза наших вождей. Ну какая, скажите, разница, куда отнести Крым, к РСФСР или к УССР? Когда Хрущев волевым решением присоединил Крым к Украине, никого это особенно не взволновало. Когда Нагорный Карабах отдали Азербайджану – кто возражал? И когда одни республики объявляли «самостоятельными», даже формально будто бы имеющими право на отделение, а другие – только автономными – как, например, Чечня, – всем это было, выражаясь языком молодежного жаргона, «фиолетово». Все же понимали: ни о какой самостоятельности здесь речи нет, все это чистой воды демагогия.
Плоды всей этой безумной (или бездумной?) политики мы сегодня и пожинаем. Только подумать: была бы Чечня в составе СССР объявлена не автономной, а Советской Социалистической республикой, она бы получила независимость после распада Советского Союза, и не произошло бы двух страшных чеченских войн…
Понаехали!
В Россию на постоянное или долговременное жительство ехали всегда и со всех концов света. Иностранцы отправлялись сюда даже во времена монголо-татарского нашествия, хотя, кажется, чего искать в разоренной, сожженной, униженной стране. Но раз ехали, значит, находили. Даже из самой Орды перебирались. Устраивались, обзаводились домами и семьями, открывали собственное дело или торговлю. Ехали с запада, ехали с востока, ехали и с юга, прежде всего с Кавказа. Из Индии и то прибывали.
А позже приезжали по приглашению того же Петра специалисты-корабелы и те, кого после 1917 года назвали бы военспецами. Матушка Екатерина позвала на жительство множество немцев, построивших в центральной части России образцовые сельские хозяйства, которые просуществовали до 1941 года, когда созданная у нас Республика немцев Поволжья была уничтожена, а ее жители интернированы или отправлены в концлагеря.
В войну 1812 года толпы пленных французов осели в России в качестве гувернеров и прочих полезных специалистов. Немецкие генералы исправно служили в русской армии, воевали даже в Первую мировую войну против своей родной Германии.
Годы советской власти иммиграцию сильно сократили: пересечение границы стало большой проблемой как с той, так и с другой стороны. Говорить тогда можно было разве что о принудительной миграции, когда целые народы (чеченцы, ингуши, крымские татары и другие) были насильственно переселены с их родовых земель в голую степь, где в массовом порядке и погибали.
Однако «союз братских народов» приказал долго жить. «Распалась цепь великая, распалась, расточилася». На окраинах Российской Федерации из этих самых бывших братских республик образовались бедные государства. Украина, Молдова, Грузия, Азербайджан, Армения, республики Средней Азии, сперва несколько опешив от свалившейся на них свободы, стали потихоньку организовывать свою жизнь. И в ходе этой организации обнаружилось, что Россия, эта «тюрьма народов», не так уж плоха. Нет, националисты ее, конечно, всячески поносили, вспоминая реальные и выдуманные грехи, но народы этих стран поняли, что в России, по крайней мере, можно заработать, чтобы содержать семьи, а дома – отчаянная безработица или зарплата, на которую без слез смотреть невозможно.
Толпы украинцев, молдаван, кавказцев и жителей Средней Азии потекли в Россию, согласные на любую грязную, неприятную и отвратительно оплачиваемую работу: все-таки по сравнению с зарплатой на родине российские деньги выглядели как целое состояние. Да и на какие еще доходы могли рассчитывать люди без квалификации? Они соглашались на любые условия жизни, без официальной регистрации, без медицинского обслуживания, без заботы профсоюза, в жутких жилищных условиях – только бы не выгнали, только дали бы немножко заработать, ведь дома дети голодные!
Из Вьетнама и Китая к нам поехали торговцы и крестьяне. Ну им-то и подавно было не привыкать к трудной жизни. Мне рассказывали, что на Дальнем Востоке в советские времена русские колхозы отказывались вызывать на соревнование колхозы «советских китайцев»: бесполезно, трудолюбие китайских крестьян било все мыслимые рекорды. (Потом все эти колхозы ликвидировали, судьба китайских колхозников оказалась плачевной, но это уже другая история.)
Как мы отнеслись к нашествию всех этих «языцей»? Здесь нам поможет так называемый комплекс неполноценности. Рассмотрим его в несколько упрощенном виде. Этот комплекс характерен для всех народов и всех конкретных людей. Мы ведь все несовершенны, и всегда рядом есть кто-то, кто может сделать то, чего не можем мы. Это огорчает, но это и стимулирует. К примеру, если ребенок видит, что он слабее сверстников, которые его обижают, у него есть два пути: заняться спортом и стать сильнее или учиться лучше, чем ребята в его классе, и стать умнее. Так он пытается ликвидировать свою неполноценность: не преуспел в одном, зато стал выше в другом.
Впрочем, есть и третий путь: ничего не предпринимать, но начать думать, что остальные ребята – все сплошь дураки, а ты выше их всех. Комплекс неполноценности перерастает в комплекс превосходства.
То же – с народами. Мы можем видеть, что какой-то народ что-то делает лучше, чем мы. Можно восхититься и попробовать им подражать. Ну, например, стать вежливыми, как англичане, или пунктуальными, как немцы. Если это не очень противоречит нашим основным установкам, что-то может и получиться. А можно озлиться и увидеть хорошие качества иных народов в дурном свете: вежливость англичан притворная, фальшивая, а мы зато искренние, режем правду-матку; немцы со своей пунктуальностью жуткие зануды. И вообще не следует ничего брать у других, потому что все чужое хуже, чем наше родное.
Вспоминается один очень старый анекдот:
«На вокзале русский гид рассказывает группе американцев:
– Вот главный вокзал. Каждые пять минут отсюда уходят поезда на Брянск, каждые три минуты – на Курск, каждые две минуты – на Орел…
Американец перебивает:
– Простите, мы тут стоим уже пятнадцать минут, а ни один поезд еще не отошел.
– Да?! А у вас негров линчуют!»
Видя приезжих, мы нередко негодуем: понаехали тут! Негодующие в упор не видят явную пользу от мигрантов. Ведь они выполняют главным образом работу, от которой гордо отказываются аборигены: нас не устраивают зарплата и условия труда, а мигрантам приходится брать, что есть. Кроме того, мигранты могут порой делать то, чего мы при всем желании не в состоянии. Интересно, где бы мы брали южные фрукты, если бы на наших рынках не расцвели пышным цветом азербайджанские торговые организации? До того, как мы рассорились с нашими бывшими южными республиками, мы с большим удовольствием пили грузинские и молдавские вина.
Разумеется, среди «понаехавших» есть всякие люди, в том числе и с криминальными наклонностями. Что еще важнее, они рассматривали (и сейчас рассматривают) свое пребывание в России как временное. А значит, зачем изучать русскую культуру, учиться жить с русскими по русским правилам? Вот и почва для трений, для взаимного недовольства.
Нам, русским, полезно было бы время от времени посматривать на то, как ведут себя мигранты на Западе, где им созданы небывало комфортные условия: приличное жилье, терпимое пособие, помощь в устройстве на работу.
И что же? Они недовольны, они регулярно устраивают возмущенные демонстрации и бунты, жгут машины, грабят магазины – словом, негодуют и требуют всё лучших и лучших условий жизни.
А наши мигранты по сравнению с теми – кроткие овечки. С ними вполне можно работать, воспитывать, включать в нашу культуру, учить их не ходить в чужой монастырь со своими уставами. Но – не хочется, некогда, других забот полно, да и денег требует немало. Разговоров, правда, на эту тему много…
Грустно это, недостойно и неразумно с нашей стороны, никак не красит великую русскую нацию. Мы ведь не то что нерусских мигрантов не любим, мы и русских, бежавших из националистически настроенных районов сосед них государств, не больно-то привечаем. Это при постоянном сокращении населения России…
Русь, куда несешься ты, дай ответ!
Не дает ответа…
А позже приезжали по приглашению того же Петра специалисты-корабелы и те, кого после 1917 года назвали бы военспецами. Матушка Екатерина позвала на жительство множество немцев, построивших в центральной части России образцовые сельские хозяйства, которые просуществовали до 1941 года, когда созданная у нас Республика немцев Поволжья была уничтожена, а ее жители интернированы или отправлены в концлагеря.
В войну 1812 года толпы пленных французов осели в России в качестве гувернеров и прочих полезных специалистов. Немецкие генералы исправно служили в русской армии, воевали даже в Первую мировую войну против своей родной Германии.
Годы советской власти иммиграцию сильно сократили: пересечение границы стало большой проблемой как с той, так и с другой стороны. Говорить тогда можно было разве что о принудительной миграции, когда целые народы (чеченцы, ингуши, крымские татары и другие) были насильственно переселены с их родовых земель в голую степь, где в массовом порядке и погибали.
Однако «союз братских народов» приказал долго жить. «Распалась цепь великая, распалась, расточилася». На окраинах Российской Федерации из этих самых бывших братских республик образовались бедные государства. Украина, Молдова, Грузия, Азербайджан, Армения, республики Средней Азии, сперва несколько опешив от свалившейся на них свободы, стали потихоньку организовывать свою жизнь. И в ходе этой организации обнаружилось, что Россия, эта «тюрьма народов», не так уж плоха. Нет, националисты ее, конечно, всячески поносили, вспоминая реальные и выдуманные грехи, но народы этих стран поняли, что в России, по крайней мере, можно заработать, чтобы содержать семьи, а дома – отчаянная безработица или зарплата, на которую без слез смотреть невозможно.
Толпы украинцев, молдаван, кавказцев и жителей Средней Азии потекли в Россию, согласные на любую грязную, неприятную и отвратительно оплачиваемую работу: все-таки по сравнению с зарплатой на родине российские деньги выглядели как целое состояние. Да и на какие еще доходы могли рассчитывать люди без квалификации? Они соглашались на любые условия жизни, без официальной регистрации, без медицинского обслуживания, без заботы профсоюза, в жутких жилищных условиях – только бы не выгнали, только дали бы немножко заработать, ведь дома дети голодные!
Из Вьетнама и Китая к нам поехали торговцы и крестьяне. Ну им-то и подавно было не привыкать к трудной жизни. Мне рассказывали, что на Дальнем Востоке в советские времена русские колхозы отказывались вызывать на соревнование колхозы «советских китайцев»: бесполезно, трудолюбие китайских крестьян било все мыслимые рекорды. (Потом все эти колхозы ликвидировали, судьба китайских колхозников оказалась плачевной, но это уже другая история.)
Как мы отнеслись к нашествию всех этих «языцей»? Здесь нам поможет так называемый комплекс неполноценности. Рассмотрим его в несколько упрощенном виде. Этот комплекс характерен для всех народов и всех конкретных людей. Мы ведь все несовершенны, и всегда рядом есть кто-то, кто может сделать то, чего не можем мы. Это огорчает, но это и стимулирует. К примеру, если ребенок видит, что он слабее сверстников, которые его обижают, у него есть два пути: заняться спортом и стать сильнее или учиться лучше, чем ребята в его классе, и стать умнее. Так он пытается ликвидировать свою неполноценность: не преуспел в одном, зато стал выше в другом.
Впрочем, есть и третий путь: ничего не предпринимать, но начать думать, что остальные ребята – все сплошь дураки, а ты выше их всех. Комплекс неполноценности перерастает в комплекс превосходства.
То же – с народами. Мы можем видеть, что какой-то народ что-то делает лучше, чем мы. Можно восхититься и попробовать им подражать. Ну, например, стать вежливыми, как англичане, или пунктуальными, как немцы. Если это не очень противоречит нашим основным установкам, что-то может и получиться. А можно озлиться и увидеть хорошие качества иных народов в дурном свете: вежливость англичан притворная, фальшивая, а мы зато искренние, режем правду-матку; немцы со своей пунктуальностью жуткие зануды. И вообще не следует ничего брать у других, потому что все чужое хуже, чем наше родное.
Вспоминается один очень старый анекдот:
«На вокзале русский гид рассказывает группе американцев:
– Вот главный вокзал. Каждые пять минут отсюда уходят поезда на Брянск, каждые три минуты – на Курск, каждые две минуты – на Орел…
Американец перебивает:
– Простите, мы тут стоим уже пятнадцать минут, а ни один поезд еще не отошел.
– Да?! А у вас негров линчуют!»
Видя приезжих, мы нередко негодуем: понаехали тут! Негодующие в упор не видят явную пользу от мигрантов. Ведь они выполняют главным образом работу, от которой гордо отказываются аборигены: нас не устраивают зарплата и условия труда, а мигрантам приходится брать, что есть. Кроме того, мигранты могут порой делать то, чего мы при всем желании не в состоянии. Интересно, где бы мы брали южные фрукты, если бы на наших рынках не расцвели пышным цветом азербайджанские торговые организации? До того, как мы рассорились с нашими бывшими южными республиками, мы с большим удовольствием пили грузинские и молдавские вина.
Разумеется, среди «понаехавших» есть всякие люди, в том числе и с криминальными наклонностями. Что еще важнее, они рассматривали (и сейчас рассматривают) свое пребывание в России как временное. А значит, зачем изучать русскую культуру, учиться жить с русскими по русским правилам? Вот и почва для трений, для взаимного недовольства.
Нам, русским, полезно было бы время от времени посматривать на то, как ведут себя мигранты на Западе, где им созданы небывало комфортные условия: приличное жилье, терпимое пособие, помощь в устройстве на работу.
И что же? Они недовольны, они регулярно устраивают возмущенные демонстрации и бунты, жгут машины, грабят магазины – словом, негодуют и требуют всё лучших и лучших условий жизни.
А наши мигранты по сравнению с теми – кроткие овечки. С ними вполне можно работать, воспитывать, включать в нашу культуру, учить их не ходить в чужой монастырь со своими уставами. Но – не хочется, некогда, других забот полно, да и денег требует немало. Разговоров, правда, на эту тему много…
Грустно это, недостойно и неразумно с нашей стороны, никак не красит великую русскую нацию. Мы ведь не то что нерусских мигрантов не любим, мы и русских, бежавших из националистически настроенных районов сосед них государств, не больно-то привечаем. Это при постоянном сокращении населения России…
Русь, куда несешься ты, дай ответ!
Не дает ответа…
Посмотрим на русских со стороны
Общеизвестно, что все мы видим чужие недостатки куда лучше, чем собственные. Но в сущности то же самое можно сказать и о достоинствах. Говорят, что чужая душа – потемки. А наша собственная? Из этой книги читатель, надеюсь, поймет, как мало мы знаем о самих себе, как поверхностно и далеко не всегда справедливо мы способны судить не только о других, но и о себе.
Во всяком случае, это показывают различные опросы, проводимые учеными. Все люди на земле любят и ненавидят, сходятся и расходятся, страдают и наслаждаются счастьем, но даже все эти главные чувства формируют разные национальные сознания.
В этом разделе мы только очень поверхностно затронем проблему самосознания русского народа в сравнении с другими этносами – в частности, с американским.
Начнем же с идеи русского мессианизма. Выше уже говорилось, что идея «Москва – третий Рим» по-прежнему привлекает русские умы. Идея избранничества России, ее мессианские задачи всегда витали в русском обществе. Вплоть до того, что небезызвестный эпатажный политик мечтает о том, чтобы омыть русские сапоги в Индийском океане. Известный славянофил и философ XIX века А. С. Хомяков считал, что Россия недостойна Божественного избрания и тем не менее избранна. В результате ей предстоят тяжкие страдания, чтобы в конце концов оправдать такой выбор.
Ну а поскольку именно Россия призвана спасти мир, все остальные народы стоят ниже и должны смиренно у России учиться. России же брать у других народов нечего.
Что тут можно сказать? Вспомним, какую страну назвал Бердяев страной национального бахвальства. Многие и многие народы считали себя избранными Богом, так что тут мы не оригинальны. Идея избранничества до сих пор владеет иудеями. Опять же Гитлер, хоть у него и были с церковью очень сложные отношения, тоже считал немцев арийцами, самой чистой и достойной расой на земле, расой господ. Другие народы и расы должны служить арийцам или быть уничтоженными. От такой уверенности добра не жди. Немцы ведь охотно и искренне уверовали в свою исключительность. А похмелье оказалось тяжким.
Вот и русские, в силу своих, как им казалось, исключительных достоинств, в массе не думали изучать языки народов СССР, даже если им выпадало жить в национальных республиках: зачем утруждаться, пусть «они», аборигены, учат русский. Аборигены и правда учили русский, и немало в том преуспели.
Однако русские сильно прогадали. Когда-то, еще в советские времена, в газетах промелькнуло обиженное письмо одного молдаванина. Он привез к себе на родину русскую жену. Так вот, когда он со своим отцом разговаривал по-молдавски, жена кричала: «Прекрати разговаривать на своем собачьем языке!» Это в Молдавии молдавский язык – «собачий»… А собачий язык учить, естественно, ни к чему. Когда национальные республики получили независимость, русские в этих республиках оказались в положении национальных меньшинств и на себе почувствовали то, что раньше испытывали прибалты, жители Средней Азии и другие народы. Русский национализм ударил по самим русским.
Отвратительная это вещь, национализм, хоть в России, хоть где угодно. У нас он порой приобретал уродливые размеры. По национальному признаку Сталин репрессировал целые народы вместе с их правительствами и руководителями компартий. Но и на местах национализм чувствовал, да и сейчас чувствует себя довольно уютно. Выше уже говорилось, как в Великую Отечественную войну работящие и вполне лояльные немцы Поволжья были высланы в Казахстан. А когда настали иные времена и им разрешили вернуться, против их возвращения стеной выступили власти и население тех мест, где они до войны жили. Немцы, мол, они и есть немцы, нам их не надо, говорили русские, расположившись в уютных немецких домиках.
И сегодня на стенах многих городских домов можно видеть намалеванные националистами лозунги типа «Россия для русских» или «Мочи черных!». А отвратительное сочетание «национал-социализм» – именно так называли себя немецкие фашисты – охотно присваивают националистические группы и группки, которые имеют даже свою прессу, газеты и журналы. Некоторые из них превосходно изданы в очень хороших типографиях. Прокуратуру это, похоже, волнует в последнюю очередь.
В 1991 году были проведены опросы русских и американских студентов. Вот что думают о себе русские. Мы отзывчивые, добрые, великодушные и бескорыстные, у нас прекрасное чувство юмора, высокая культура и такая же нравственность. За такие качества, по-видимому, нам надо ставить памятники. Правда, по тем же опросам трудолюбие и умение работать попали у нас только на четвертое место.
Впрочем, когда эти восторженные данные сравнили с тем, что о нас думают нерусские студенты, оказалось, что памятники ставить немного рано. Несовпадений в оценках оказалось около тридцати процентов. Например, уверенность русских студентов в том, что мы готовы поделиться последним, иностранцами отнюдь не разделялась. Нам, например, поставили в вину непредусмотрительность, непродуманность решений, лихость, бесшабашность.
В книге доктора культурологии, профессора М. А. Кулинич приводится сравнительная таблица ценностей русских, американцев и англичан.
Если американцы стремятся контролировать среду, в которой живут, то русские – фаталисты и в возможность что-то сделать, чтобы изменить жизнь к лучшему, верят слабо.
Американцы очень ценят свое время и стремятся не тратить его даром; русские же больше всего на свете дорожат человеческим общением и готовы на него в любое время дня и ночи.
Американец практичен и деловит, русский романтичен и склонен к идеализму.
Но еще интереснее другой опыт. Ученые из Института языкознания РАН Ю. А. Сорокин и И. Ю. Марковина попросили русских и американцев составить по два списка: американцев – какими они видят своих соотечественников и какими – русских. А русских, соответственно, – какими мы видим себя самих и какими – американцев.
Взглянем на то, как оценивают нас американцы и как – мы сами. Поучительная получается картина.
Русские глазами американцев:
начитанные, образованные;
умные, щедрые, немотивированные (без стимулов);
гостеприимные, находчивые, серьезные, надежные друзья.
Индивидуальные ответы:
добрые, интересные, патриотичные, много работают, занятые, слишком много пьют, агрессивные, беспомощные, ленивые, мрачные, печальные, несчастные, заботливые, разные.
Обратите внимание: американцы на первое место ставят русскую (гуманитарную) образованность и начитанность. Скорее всего, это оттого, что они в массе читают очень мало, а обычная (не элитная) американская школа дает намного меньше знаний, чем такая же русская.
А теперь русские в их собственных глазах:
гостеприимные, радушные;
добрые, душевные, терпеливые;
щедрые;
открытые, доверчивые, талантливые, изобретательные.
Индивидуальные ответы:
отзывчивые, интеллигентные, невоспитанные, задумчивые, начитанные, искренние, лицемеры, умные, ограниченные, лихие, сдержанные, оптимистичные, отчаявшиеся, веселые, несчастные, усталые, издерганные, серые, мрачные, жадные, злые, безынициативные, остроумные, великие, добродушные, неразбуженные, ленивые, бунтари, трусливые, неприхотливые, жизнестойкие, умеют приспосабливаться, агрессивные, упрямые, когда-нибудь взорвутся, закомплексованные, непредсказуемые.
Обратим внимание: русские в первую очередь отмечают свою гостеприимность, а вот сами гости так не считают. Доброта и душевность русского народа не всегда признаются другими этносами. Повод для размышлений.
Волгоградский профессор О. А. Леонтович провела еще одно обширное исследование. Она опрашивала русских и американцев по следующей схеме. Закончите фразу, просила она:
Американцы (русские) выглядят…
Американцы (русские) любят…
Американцы (русские) всегда…
Американцы (русские) никогда не…
Итак.
Русские глазами американцев.
По их мнению, русские:
образованные, интеллектуальные, бедные, эмоциональные, страстные, религиозные, угнетенные, терпеливые, гордые, гостеприимные, трудолюбивые.
Русские, полагают американцы, выглядят:
серьезными, грустными, свирепыми, угрожающими, голодными, несчастными, крупными (даже женщины), усталыми, испуганными, бледными, замерзшими, суровыми, напряженными, подозрительными.
Русские, на американский взгляд, любят:
водку, жирную пищу, книги, американскую культуру, друзей, музыку, балет, искусство, культуру, войну, семью, холодную погоду.
Русские всегда, думают американцы:
носят сумки и авоськи, толкаются, хорошо выступают на Олимпийских играх, целуются в обе щеки, кричат, принимают жизнь такой, какова она есть, много работают, заботятся о своих семьях, хотят быть в центре внимания.
Ну и, по мнению американцев, русские никогда:
не веселятся, не носят обувь дома, не прекращают работать, не бывают оптимистичными, не ждут своей очереди, не строят планов на будущее, не улыбаются на улице, не совершают глупых поступков, не понимают американцев.
Не правда ли, интересно знать, как мы выглядим со стороны? Кое-что вызывает протест, кое с чем приходится скрепя сердце согласиться, а иные вещи просто справедливы без оговорок.
Американцы считают нас образованными и интеллектуальными. Наша школа и в самом деле дает неплохое образование, при всех ее многочисленных недостатках. Выше уже отмечалось, что американский обыватель не слишком образован и тем более малоначитан, так что, когда он видит человека, который книжки читает, его уважение увеличивается. Хотя, надо признаться, читать мы тоже почти перестали, так что очень гордиться тут не стоит.
Американцы отмечают русскую религиозность, хотя число считающих себя верующими в Америке много больше, чем у нас. Там объявлять себя атеистом не принято, это, пожалуй, даже неприлично. Но роль религии в США, как, впрочем, и в других западных странах, сегодня очень невелика. У нас – выше, вот американцы это и заметили.
Особенно интересно, что и русские, и американцы отмечают друг у друга такую приятную черту, как гостеприимство. Оба наших народа и в самом деле любят принимать гостей, но происходит это очень по-разному. Русским стоит порекомендовать учитывать эту разницу и помнить, что ваши американские друзья относятся к вам очень хорошо. Просто надо знать, например, что если американец спросит вас, голодны ли вы и вы, по русскому обычаю, застеснявшись, потупите глаза и робко скажете: «Спасибо, нет», ожидая, что он еще пару раз задаст тот же вопрос, то быть вам в этот день голодному: ваш хозяин поймет вас буквально и не будет пичкать вас едой, коли вы сыты.
Во всяком случае, это показывают различные опросы, проводимые учеными. Все люди на земле любят и ненавидят, сходятся и расходятся, страдают и наслаждаются счастьем, но даже все эти главные чувства формируют разные национальные сознания.
В этом разделе мы только очень поверхностно затронем проблему самосознания русского народа в сравнении с другими этносами – в частности, с американским.
Начнем же с идеи русского мессианизма. Выше уже говорилось, что идея «Москва – третий Рим» по-прежнему привлекает русские умы. Идея избранничества России, ее мессианские задачи всегда витали в русском обществе. Вплоть до того, что небезызвестный эпатажный политик мечтает о том, чтобы омыть русские сапоги в Индийском океане. Известный славянофил и философ XIX века А. С. Хомяков считал, что Россия недостойна Божественного избрания и тем не менее избранна. В результате ей предстоят тяжкие страдания, чтобы в конце концов оправдать такой выбор.
Ну а поскольку именно Россия призвана спасти мир, все остальные народы стоят ниже и должны смиренно у России учиться. России же брать у других народов нечего.
Что тут можно сказать? Вспомним, какую страну назвал Бердяев страной национального бахвальства. Многие и многие народы считали себя избранными Богом, так что тут мы не оригинальны. Идея избранничества до сих пор владеет иудеями. Опять же Гитлер, хоть у него и были с церковью очень сложные отношения, тоже считал немцев арийцами, самой чистой и достойной расой на земле, расой господ. Другие народы и расы должны служить арийцам или быть уничтоженными. От такой уверенности добра не жди. Немцы ведь охотно и искренне уверовали в свою исключительность. А похмелье оказалось тяжким.
Вот и русские, в силу своих, как им казалось, исключительных достоинств, в массе не думали изучать языки народов СССР, даже если им выпадало жить в национальных республиках: зачем утруждаться, пусть «они», аборигены, учат русский. Аборигены и правда учили русский, и немало в том преуспели.
Однако русские сильно прогадали. Когда-то, еще в советские времена, в газетах промелькнуло обиженное письмо одного молдаванина. Он привез к себе на родину русскую жену. Так вот, когда он со своим отцом разговаривал по-молдавски, жена кричала: «Прекрати разговаривать на своем собачьем языке!» Это в Молдавии молдавский язык – «собачий»… А собачий язык учить, естественно, ни к чему. Когда национальные республики получили независимость, русские в этих республиках оказались в положении национальных меньшинств и на себе почувствовали то, что раньше испытывали прибалты, жители Средней Азии и другие народы. Русский национализм ударил по самим русским.
Отвратительная это вещь, национализм, хоть в России, хоть где угодно. У нас он порой приобретал уродливые размеры. По национальному признаку Сталин репрессировал целые народы вместе с их правительствами и руководителями компартий. Но и на местах национализм чувствовал, да и сейчас чувствует себя довольно уютно. Выше уже говорилось, как в Великую Отечественную войну работящие и вполне лояльные немцы Поволжья были высланы в Казахстан. А когда настали иные времена и им разрешили вернуться, против их возвращения стеной выступили власти и население тех мест, где они до войны жили. Немцы, мол, они и есть немцы, нам их не надо, говорили русские, расположившись в уютных немецких домиках.
И сегодня на стенах многих городских домов можно видеть намалеванные националистами лозунги типа «Россия для русских» или «Мочи черных!». А отвратительное сочетание «национал-социализм» – именно так называли себя немецкие фашисты – охотно присваивают националистические группы и группки, которые имеют даже свою прессу, газеты и журналы. Некоторые из них превосходно изданы в очень хороших типографиях. Прокуратуру это, похоже, волнует в последнюю очередь.
В 1991 году были проведены опросы русских и американских студентов. Вот что думают о себе русские. Мы отзывчивые, добрые, великодушные и бескорыстные, у нас прекрасное чувство юмора, высокая культура и такая же нравственность. За такие качества, по-видимому, нам надо ставить памятники. Правда, по тем же опросам трудолюбие и умение работать попали у нас только на четвертое место.
Впрочем, когда эти восторженные данные сравнили с тем, что о нас думают нерусские студенты, оказалось, что памятники ставить немного рано. Несовпадений в оценках оказалось около тридцати процентов. Например, уверенность русских студентов в том, что мы готовы поделиться последним, иностранцами отнюдь не разделялась. Нам, например, поставили в вину непредусмотрительность, непродуманность решений, лихость, бесшабашность.
В книге доктора культурологии, профессора М. А. Кулинич приводится сравнительная таблица ценностей русских, американцев и англичан.
Если американцы стремятся контролировать среду, в которой живут, то русские – фаталисты и в возможность что-то сделать, чтобы изменить жизнь к лучшему, верят слабо.
Американцы очень ценят свое время и стремятся не тратить его даром; русские же больше всего на свете дорожат человеческим общением и готовы на него в любое время дня и ночи.
Американец практичен и деловит, русский романтичен и склонен к идеализму.
Но еще интереснее другой опыт. Ученые из Института языкознания РАН Ю. А. Сорокин и И. Ю. Марковина попросили русских и американцев составить по два списка: американцев – какими они видят своих соотечественников и какими – русских. А русских, соответственно, – какими мы видим себя самих и какими – американцев.
Взглянем на то, как оценивают нас американцы и как – мы сами. Поучительная получается картина.
Русские глазами американцев:
начитанные, образованные;
умные, щедрые, немотивированные (без стимулов);
гостеприимные, находчивые, серьезные, надежные друзья.
Индивидуальные ответы:
добрые, интересные, патриотичные, много работают, занятые, слишком много пьют, агрессивные, беспомощные, ленивые, мрачные, печальные, несчастные, заботливые, разные.
Обратите внимание: американцы на первое место ставят русскую (гуманитарную) образованность и начитанность. Скорее всего, это оттого, что они в массе читают очень мало, а обычная (не элитная) американская школа дает намного меньше знаний, чем такая же русская.
А теперь русские в их собственных глазах:
гостеприимные, радушные;
добрые, душевные, терпеливые;
щедрые;
открытые, доверчивые, талантливые, изобретательные.
Индивидуальные ответы:
отзывчивые, интеллигентные, невоспитанные, задумчивые, начитанные, искренние, лицемеры, умные, ограниченные, лихие, сдержанные, оптимистичные, отчаявшиеся, веселые, несчастные, усталые, издерганные, серые, мрачные, жадные, злые, безынициативные, остроумные, великие, добродушные, неразбуженные, ленивые, бунтари, трусливые, неприхотливые, жизнестойкие, умеют приспосабливаться, агрессивные, упрямые, когда-нибудь взорвутся, закомплексованные, непредсказуемые.
Обратим внимание: русские в первую очередь отмечают свою гостеприимность, а вот сами гости так не считают. Доброта и душевность русского народа не всегда признаются другими этносами. Повод для размышлений.
Волгоградский профессор О. А. Леонтович провела еще одно обширное исследование. Она опрашивала русских и американцев по следующей схеме. Закончите фразу, просила она:
Американцы (русские) выглядят…
Американцы (русские) любят…
Американцы (русские) всегда…
Американцы (русские) никогда не…
Итак.
Русские глазами американцев.
По их мнению, русские:
образованные, интеллектуальные, бедные, эмоциональные, страстные, религиозные, угнетенные, терпеливые, гордые, гостеприимные, трудолюбивые.
Русские, полагают американцы, выглядят:
серьезными, грустными, свирепыми, угрожающими, голодными, несчастными, крупными (даже женщины), усталыми, испуганными, бледными, замерзшими, суровыми, напряженными, подозрительными.
Русские, на американский взгляд, любят:
водку, жирную пищу, книги, американскую культуру, друзей, музыку, балет, искусство, культуру, войну, семью, холодную погоду.
Русские всегда, думают американцы:
носят сумки и авоськи, толкаются, хорошо выступают на Олимпийских играх, целуются в обе щеки, кричат, принимают жизнь такой, какова она есть, много работают, заботятся о своих семьях, хотят быть в центре внимания.
Ну и, по мнению американцев, русские никогда:
не веселятся, не носят обувь дома, не прекращают работать, не бывают оптимистичными, не ждут своей очереди, не строят планов на будущее, не улыбаются на улице, не совершают глупых поступков, не понимают американцев.
Не правда ли, интересно знать, как мы выглядим со стороны? Кое-что вызывает протест, кое с чем приходится скрепя сердце согласиться, а иные вещи просто справедливы без оговорок.
Американцы считают нас образованными и интеллектуальными. Наша школа и в самом деле дает неплохое образование, при всех ее многочисленных недостатках. Выше уже отмечалось, что американский обыватель не слишком образован и тем более малоначитан, так что, когда он видит человека, который книжки читает, его уважение увеличивается. Хотя, надо признаться, читать мы тоже почти перестали, так что очень гордиться тут не стоит.
Американцы отмечают русскую религиозность, хотя число считающих себя верующими в Америке много больше, чем у нас. Там объявлять себя атеистом не принято, это, пожалуй, даже неприлично. Но роль религии в США, как, впрочем, и в других западных странах, сегодня очень невелика. У нас – выше, вот американцы это и заметили.
Особенно интересно, что и русские, и американцы отмечают друг у друга такую приятную черту, как гостеприимство. Оба наших народа и в самом деле любят принимать гостей, но происходит это очень по-разному. Русским стоит порекомендовать учитывать эту разницу и помнить, что ваши американские друзья относятся к вам очень хорошо. Просто надо знать, например, что если американец спросит вас, голодны ли вы и вы, по русскому обычаю, застеснявшись, потупите глаза и робко скажете: «Спасибо, нет», ожидая, что он еще пару раз задаст тот же вопрос, то быть вам в этот день голодному: ваш хозяин поймет вас буквально и не будет пичкать вас едой, коли вы сыты.