Владислав Выставной. Атомное сердце

   – Ладно, тебе я обязан жизнью. Тебе скажу. Мне нужно на Землю.
   – Куда?!
   Живодер выпучился на Маха, как та земная рыба, которую поднимают с глубины… Камбала, кажется.
   Неудивительно: Землей, зловещей Точкой невозвращения в Мирах пугают непослушных детей. Все, что известно об этой планете – то, что туда отправляют обреченных на смерть преступников. Даже координаты Земли не известны никому, кроме узкой кучки посвященных. Это – мрачная тайна Созерцателей, и никому не хочется совать в нее нос…
   – Зачем тебе это? – спросил пораженный Живодер.
   – Не спрашивай, друг, я не могу ответить, – покачал головой Мах. – Единственное, что я могу сказать: от того, успею ли я вовремя туда добраться, зависит судьба миллионов людей. А может, и целых миров…
   – Умеешь ты рассуждать масштабно, – неуверенно хмыкнул Живодер. – Только я не хочу на Землю…
   – Ты должен мне помочь.
   – Но ведь даже координаты ее никому не известны!
   – Мне известны. Все, хватит разговоров. Надо искать ойл…
   Мах решительно двинулся вперед, по направлению к какому-то бетоноловому бугру, торчащему из почвы на краю посадочного поля. Только он нарушал пустынный пейзаж, и Мах решил, что где-то там и есть смысл искать людей. Следом потянулись растерянный Живодер, и обалдевший от впечатлений Одноглаз. Кло с Дори так и остались печально сидеть под корпусом корабля.
   Бугор оказался крепко сбитым бункером, подозрительно оплавленным и подкопченным сверху. Бетонол вокруг был покрыт густой сетью трещин, почва, спеклась в стеклянистую массу. Мах невольно взглянул в серое небо. Оттуда-то оттуда, надо полагать, с низкой орбиты, лупили из среднего калибра. Слишком слабо, чтобы пробиться сквозь укрепление, но достаточно, чтобы никто не смел и носа высунуть наружу.
   Видать, не самое спокойное место, эта Вторая Гидры…
   Друзья успели изрядно промокнуть, но никаких признаков входа не обнаружили. И Мах просто крикнул:
   – Эй, хозяева! Дома кто есть?
   Ответом была вспышка молнии и далекий раскат грома.
   – Мы бы топлива хотели прикупить. К кому можно обратиться?
   Бетоноловое крошево под ногами затряслось, и огромная «шляпка», сдвинулась в бок, словно крышка гигантского чайника. Откуда-то снизу выдавило двухметровый черный цилиндр с овальным вырезом по центру. Усиленный дребезжащий голос сварливо произнес:
   – Заходите. Только без глупостей! Оружие положить у входа – я сканирую…
   Мах молча положил на бетонол древний уродливый тукер, отобранный у Кло. Затем приятели вошли внутрь цилиндра, который, видимо, выполнял роль то ли шлюза, то ли лифта. Тут же у всех троих перехватило дыхание: пейзаж за овальным вырезом исчез, и кабина провалилась вниз почти что с ускорением свободного падения. По кабине принялись носиться воздушные вихри, вдобавок она крутилась вокруг собственной оси, отчего всех просто разметало по стенкам. Это было небезопасно: за оставшейся открытой овальной дырой теперь мелькали темные стены шахты.
   Наконец, она встала, как вкопанная, отчего Живодер не удержал равновесия, рухнув на четвереньки.
   – Странное средство передвижения, – буркнул он, подымаясь и отряхиваясь.
   Мах первым вышел из кабины. Приятели осторожно выбрались следом.
   Теперь они были в обширном зале с низким давящим потолком. Освещалось помещение странно: все источники светы были направлены им в лицо.
   – Чего надо? – пробубнил аппаратно усиленный голос. На фоне ослепительных светильников происходило какое-то движение.
   Мах пожал плечами:
   – Так вроде, сказал уже. Нам нужен ойл. Вы можете заправить наш корабль?
   – Вы чьи люди? – подозрительно поинтересовался все тот же голос.
   – Что значит – чьи? Мы – сами по себе люди, – сказал Мах.
   Где-то там, у дальней стены рассмеялись. Живодер поежился, Одноглаз покосился назад, в сторону лифта.
   – Сами по себе, – повторил голос. – Хорошо сказано. То есть, за вами никто не стоит, так я понимаю?
   – Все верно, – кивнул Мах. Разговор отчего-то переставал ему нравиться.
   – Значит, за вами – никого, и вы втроем лезете в нашу нору. Так я понял? – продолжал голос.
   – Слушайте, к чему эти разговоры? – Мах говорил осторожно, чтобы, чего доброго, не сорваться. Чутьем Сильного, он ощущал по ту сторону света направленные на них стволы. В случае, если беседа пойдет не так – у них просто нет шансов…
   – Ну, вы все правильно поняли, – сказал Мах. – Ведь это гавань? Значит, вы принимаете корабли? Значит, обслуживаете, заправляете.
   – Это МОЯ гавань! – в голосе послышались дребезжащие нотки. – Здесь садятся лишь те, кого я считаю нужным принять…
   – Нас же приняли, – миролюбиво сказал Мах.
   – Грязный сервер! – ругнулись на том конце зала. – Гавань приняла корабль одного моего давнего знакомого. Но я не пойму, кто вы такие, и что делаете на его корабле, если утверждаете, что ни на кого не работаете?!
   Вот те раз! Выходит, не зря Консерва выгружался в открытом космосе. Ему явно не хотелось попасть в ситуацию, в которой сейчас оказались Мах и Живодер с Одноглазом.
   Однако, игру следует продолжать. Тем более, никаких других вариантов пока не видно.
   – Был его корабль – теперь наш, спокойно сказал Мах. – Вы не допускаете такой ситуации?
   У дальней стены послышались голоса. Похоже, там совещались.
   – Я допускаю любую ситуацию, – холодно сказал голос. – Все будет зависеть от того, что вы можете предложить.
   – Во сколько нам обойдется заправить корабль? – спросил Мах.
   – Учтите, у нас здесь Темная окраина, и ойл дождем не льется, – усмехнулся голос. – Скажем, так: полная заправка вашего корыта будет стоить десять тысяч иридов…
   – Сколько?! – выпучился единственным глазом Одноглаз, но Мах жестом остановил его.
   – Хорошо, – сказал он. – На полную заправку нас не хватит. Нам бы добраться до ближайшей более-менее цивилизованной системы…
   – До Зирги, – быстро сказал Живодер. – Она ближайшая, и она же более-менее… По-крайней мере, там так не дерут за топливо!
   – Вот как? – задумчиво произнес Мах.
   Зирга – планета больших возможностей. Даже если не удастся улететь оттуда, он найдет способ оповестить Гора. И ради этого теперь он готов пойти на все. Спросил громко:
   – Сколько же будет стоить заправка – чтобы хватило до Зирги?
   Теперь явственно послышался хохот нескольких глоток. Мах глубоко вдохнул, коротко выдохнул, стиснул зубы.
   – Так столько и будет стоить, – почти ласково сказал голос. – Зирга – на пределе досягаемости для вашего ведра. Вы, детки, наверное, еще не поняли, в какой заднице находитесь…
   Снова хохот.
   Мах почувствовал, как его лицо залилось краской. Давно он не чувствовал себя столь беспомощно…
   – У нас всего девятьсот иридов! – чуть не плача, пискнул Одноглаз.
   Надо было искать решение. Любой ценой.
   – Ладно, – сказал Мах. – Тогда такое предложение. Здесь у меня два человека. Там, у корабля – еще двое. Я слышал, вас интересуют человеческие запчасти. Забираете всех. Только запрограммируйте корабль до Зирги…
   Смех невидимых весельчаков оборвался. Там, очевидно, несколько обалдели от подобного предложения.
   Одноглаз с Живодером поначалу просто остолбенели, не зная, как реагировать на заявление приятеля.
   – Не знаю, насколько качественный товар, – продолжал Мах. – Возможно, подлечить надо, подчисть, что-то просто выкинуть. Но ведь на заправку должно хватить?
   И тут Живодера прорвало:
   – Что?! Я не верю своим ушам: ты продаешь меня? Своего спасителя?!
   Он просто дрожал от ярости, и, казалось, сейчас вцепится Маху в горло.
   – Ы-ы… – Одноглаз, даже не нашедший слов, завыл и, схватившись за голову, опустился на пол.
   Голос откашлялся и произнес:
   – Да, парень, похоже, тебя действительно, прижало. Только, вот, какое дело: мне не нужно никаких сделок, чтобы реализовать твое предложение. Незачем тратить драгоценный ойл на ваши паршивые тела. Вы – никто. Вас попросту не существует – ведь ваши задницы не прикрывают действительно серьезные люди, так? Сдается мне, вы просто угнали чужую собственность, а за это с неизбежностью следует расплата. Поэтому поступим следующим образом: я, пожалуй, соглашусь принять ваши тела в дар. Да, да – на что-нибудь они сгодятся. А корабль, в знак дружбы, верну хозяину. Надеюсь, он будет благодарен…
   Мах уже не слушал. Ярость вырвалась на свободу – и он бросился вперед. Хозяева подземелья, похоже, не ожидали от чужака такой прыти, и ему почти удалось добраться до линии фонарей – туда, где сгрудилось несколько растерянных парней, открывших по нему беспорядочный огонь…
   Один из разрядов, все-таки, достал его.
   Перестав ощущать собственное тело, Мах рухнул на пыльную поверхность и по инерции кубарем пролетел до самой стены. После чего увидел маячащий на фоне лба массивный черный ствол.
   – А у тебя, шутник, я сам вырву сердце, – сообщил ему сухой жилистый человек с холодным взглядом и, похоже, обожженным лицом. Именно его голосом велись все эти бесполезные переговоры. На грудь ступила нога в тяжелом металлизированном ботинке. Но Мах не ощущал тяжести.
   – Боюсь, мое сердце тебе не подойдет, – криво улыбнулся он.
   Боковым зрением, видел, как крепкие люди в серых комбинезонах куда-то тащат отчаянно сопротивляющегося Одноглаза и хмурого Живодера.
   Неизвестно, чем бы все это закончилось, если бы не послышался знакомый голос:
   – Вот это да! Кого я здесь вижу!
   Обожженный отвлекся от Маха, глянул в сторону лифта:
   – Кого это опять несет сюда? Консерва, ты, что ли? Тебя ж, вроде, зарезали на астроидах?
   – Я, Шкура, я. Ты, смотрю, совсем не изменился: снова потрошишь зазевавшихся прохожих. А твоя информация устарела: вместо меня зарезали другого. Очень смешно получилось, потом расскажу… Смотри-ка, знакомые лица!
   – Ты знаешь этих? – Шкура сделал шаг назад, выпав из поля зрения Маха. Он по-прежнему не мог пошевелиться.
   – О, да, – теперь над ним возникла ухмыляющаяся физиономия Консервы. – Они имели неосторожность подбросить меня на своей посудине. Надо же, не думал, что они такие быстрые… И как сквозь патрули проскочили? Уж не полупрыжок ли умудрились сделать?
   Мах молча смотрел в потолок. Даже горячее сердце не могло помочь онемевшему телу придти в движение. Консерва присел рядом на корточки, прикусил губу, отвел взгляд…
   – Слушай, Шкура, что ты собираешься с ними делать?
   – Как обычно, – бросил Шкура. – Отдам костоломам – пусть разберут по ранжиру…
   Консерва рассмеялся нервным дребезжащим смехом.
   – Знаешь, приятель, мне как-то неловко: все-таки, эти ребята вытащили меня с каторги.
   – А я-то здесь причем? – недовольно отозвался Шкура. – Что ты вообще здесь делаешь? Еще не хватало, чтобы на хвосте ты притащил людей Краба: похоже, эти идиоты сперли у него корабль.
   – Плевал я не Краба, – равнодушно сказал Консерва. – Все равно я не собираюсь оставаться на Темных окраинах. Пора перебираться в цивилизацию.
   – Чтобы перебираться в цивилизацию, нужны ириды, – усмехнулся Шкура. – Не припомню, чтобы они водились у тебя в изобилии.
   – Это точно, – рассмеялся Консерва. – Но, похоже, я сорвал главный приз. Ты будешь смеяться: я подчистую вынес фабрику концентрата на Каменюке. Только собрали партию для годовой отправки…
   – Не может быть!
   – Я тоже так думал. Твои пленники очень вовремя пригнали транспорт. И знаешь что? Я не смог бы сгрузить на свой шлюп даже половины. Так что древняя развалюха пришлась кстати.
   – Но Краб этого так не оставит. Представить только, какая заварушка начнется, если все выплывет…
   – Это точно. Потому груз надо срочно переправить на Зиргу. Я знаю, кому впихнуть товар. И раз этот транспорт все равно здесь, то можно отправить всю партию целиком. Я уже приказал перегружать концентрат обратно. Заодно устрою для Краба отвлекающий маневр – пусть гоняется за пустым шлюпом. Но я уже посмотрел – транспорт нужно заправить. Хочешь войти в долю?
   – Заманчиво, Консерва, заманчиво. Но Краб…
   – А ты посчитай прибыль и прикинь риск. Одно другого стоит.
   – А-а, умеешь ты убеждать, Консерва!
   Оба бандита рассмеялись, весьма довольные друг другом.
   Мах почувствовал, что тело снова начинает слушаться. Атомный насос качал кровь с удвоенной скоростью. Сначала обрели чувствительность пальцы, затем чуть повернулась голова…
   Бешеный рывок – и он вот держит Шкуру за горло. Консерва шарахнулся назад, множество стволов хищно уставились в строну Маха.
   – Вы возьмете нас на Зиргу! – прорычал Мах и еще сильнее сдавил голо Шкуры. Тот захрипел, нелепо тряс руками. – Мне нужно на Зиргу! Или я сам разберу вашего босса на запчасти! Кому голову?..
   Люди Шкуры подняли крик, принялись осторожно обходить Маха и его заложника со спины. Еще мгновение – и у кого-то сдадут нервы…
   – Не стреляйте! – замахал руками Консерва. – А, ты дружок, смотри, не придуши компаньона! Шкура, ты, это – отпусти их, пусть летят со мной на Зиргу! Мне понадобятся помощники – смотри, какие славные, инициативные парни!
 
   Историческая партия контрабандного концентрата готовилась к отправке. Что это был за концентрат, Мах даже знать не хотел. Стоя, рядом с кораблем, он смотрел в хмурое небо, туда, где по его представлениям, была далекая-далекая Земля.
   – Я просто не могу поверить! – причитал Живодер. Он ходил взад-вперед за спиной Маха, потрясал руками, хватался за голову. – Продать нас на органы каким-то негодяям. И ты смог бы после этого спокойно спать?!
   – Это не важно, – устало сказал Мах. – Главное – добраться до Земли. Хоть через Зиргу, хоть через твой труп…
   – Нет, я просто ушам своим не верю!
   – Прости меня, Живодер, – Мах с трудом оторвал взгляд от неба, взглянул на приятеля. – Ты просто не представляешь, насколько это важно. Даже не для меня. Для всего человечества…
   – Человечество… – фыркнул Живодер. – Когда я слышу про человечество, сразу подозреваю какую-то грандиозную подлость. Наверное, оттого меня на Целину и отправили.
   – Прости… – снова повторил Мах.
   – Да, ладно, – смягчился Живодер. – Верю – твоя цель того стоит. Ведь ты не только других – себя не жалеешь… Скажи, за что в тебя стреляли?
   – Как-нибудь в другой раз, – нахмурился Мах. Он не любил вспоминать этот эпизод.
   Они сидели на огромном «башмаке» опоры под титаническим телом транспорта. Рядом примостился приземистый пузатый шлюп, который робопогрузчики освобождали от мешков с концентратом. Груженые платформы медленно перемещались к наполовину распахнутом зеву бака, взмывали к черным провалам, где аналогичные механизмы повторяли операцию в обратном порядке.
   Вокруг кораблей, подозрительно поглядывая друг на друга, бродили вооруженные люди Шкуры и Консервы. Они явно не доверяли друг другу, а вместе – не доверяли небу, откуда в любо момент ждали мстительных хозяев краденого груза. Дождь и не думал прекращаться, и это не прибавляло горячим парням настроения.
   Единственный, кто наслаждался несущимися с неба потоками воды, был Одноглаз. Он стоял в сторонке, подставив лицо каплям, и счастливая улыбка не покидала его измученное лицо. Бывший Копатель никогда в жизни и надеяться не смел увидеть сразу столько упоительно свежей воды…
   Прислонившись спиной к опоре, Мах ненароком подслушал разговор местных «авторитетов», который те, впрочем, и не думали скрывать от бесправного беженца с Ямы.
   – Я тут подумал, – сухо произнес Шкура. И решил: я полечу с тобой.
   – Это еще зачем? – удивился Консерва.
   – Сам посуди: партия концентрата громадная. Такое раз в жизни бывает.
   – Это точно…
   – А, значит, ошибок быть не должно. Вдруг тебя попытаются кинуть? Кто страховать будет? А у меня ребята хваткие. Как ни посмотри – вместе надежнее…
   Консерва посмотрел на Шкуру понизывающим взглядом и вдруг расхохотался:
   – Ах, ты хитрюга! Все-таки, не доверяешь! Да и как я мог предположить, что ты отпустишь меня одного с таким грузом, ха-ха!
   – Дело даже не в этом, – понизив голос, сказал Шкура. – Я все время думаю о Крабе. Рано или поздно, он заявится на Гидру. Хотелось бы, чтобы в этот момент меня здесь не было. Лучше отсижусь на Зирге, пока все не уляжется…
   – Ладно, – кивнул Консерва. – Только в этом гробу тесновато всем будет. Придется твоим ребятам в технологическом туннеле лететь. Не в вонючие же баки их засовывать…
 
   Первыми в технологический туннель выбросили бывший экипаж транспорта 7-707. Кло, Дори, Одноглаз и Мах с Живодером оказались в самой мрачной и холодной части туннеля, ближе к кожуху прыжкового двигателя. Маху, показалось, что на этом настоял Шкура, которому вряд ли понравилось, как его держали за горло.
   Мрачные мужчины, с ног до головы обвешанные оружием, долго рядились за места, то и дело переходя на крик и хватаясь за тукеры. За всем за этим Мах даже не заметил, как взлетели. Предстояли долгие маневры и разгон перед прыжком, и вскоре вольные стрелки несколько успокоились – как преждевременно решил Мах.
   Однако, не тут-то было. Вооруженные парни, устроившиеся на корабле, а значит, получившие определенное право считаться полноправными рейдерами, принялись играть в карты.
   Мах давно уже отметил для себя одну странность: игральные карты, что в Мирах, что на Земле почти идентичны. Надо думать, их открыл для землян какой-нибудь сосланный в давние времена Обреченный.
   Впрочем, дело даже не в этом, а в том, что троица негодяев, обиженных на то, что их оттеснили в корму, к «отбросам общества», принялись играть на Одноглаза. Видимо, его облик раздражал игроков, и проигравшему выпадало его прирезать. О чем с шутками и прибаутками и заявили – так, чтобы сам Одноглаз слышал. Такие вот незатейливые развлечения здесь, на Темных окраинах.
   Бедняга пребывал в полуобморочном состоянии. Мах же спокойно следил за развитием событий. Он не переставал внушать самому себе: никуда не лезть, ни во что не вмешиваться. Главное – добраться до Земли. Главное – успеть…
   – Ну, что, Жало – да ты продул! – бросая карты, хрипло воскликнул толстый, исходящий потом, игрок. – И не забывай – исполнить надо красиво, как ты умеешь!
   Другой, угловатый, будто сломанный в нескольких местах, парнишка заржал. Тут же, в ожидании зрелища, сюда потянулись другие рейдеры.
   Проигравший – крепко сбитый низколобый мужик в защитном жилете на голое тело – молча встал, из закрепленных на голенище ножнен со звоном выхватил огромный нож с зазубренным лезвием. Мах, бывший Мусорщик, прекрасно знаком с такой штукой: вонзается в тело, как в масло, после чего распадается на грани, мгновенно превращая внутренности в фарш. Любимый перочинный ножик во всех Вольных Мирах.
   Одноглаз жалобно пискнул. Когда проигравшийся, к потехе собравшейся публики, приблизился к обомлевшей жертве, Мах не выдержал.
   – А давай-ка, лучше меня! – сказал он, схватив низколобого за запястье.
   Тот вырвался, мрачно поглядел на Маха, бросил злобно:
   – Погоди, и до тебе дело дойдет!
   – А чего ждать? – Мах улыбался, но это была лишь видимость улыбки.
   В сердце концентрировалась жуткая взрывоопасная смесь. Нужна одна только искра…
   Низколобый помедлил: он помнил, как ловко этот тип прижал Шкуру. Со стороны зрителей послышались насмешливые замечания, подзадоривающие выкрики и презрительный свист.
   – Э, – протянул кто-то. – Да Жало не хочет карточный долг выполнять. Может, он еще и слабак?
   Низколобого перекосило. Он напрягся и ловко извернувшись, всадил лезвие… в пустое место.
   Это и была искра, взорававшая Маха изнутри. Он зарычал и ударом в скулу сшиб Жало с ног. Его приятели немедленно бросились на Маха. Но у того было важное преимущество: ведь каждому рейдеру известен закон – на своем корабле стрелять нельзя. Только врукопашную.
   И здесь этот закон был не на стороне рейдеров. Бешенство, овладевшее Махом бросило его вперед – в самую гущу озлобленных врагов. Технологический туннель превратился в вопящую от злобы свалку.
   …Когда Маха, наконец, скрутили, металлизированная поверхность была усеяна корчащимися от боли телами. Однако опытные рейдеры – это не полулюди с Ямы. Они были не дураки подраться и знали толк в рукопашной.
   Заносчивого драчуна не убили по одной-единственной причине: на шум выскочил Консерва. Повезло, что в этот момент он не был связан с кораблем нитями управления. Быстро разобравшись в ситуации, он присел напротив обезображенного побоями лица Маха.
   – А ты неплох в драке, – сказал он, с кривой улыбочкой осматривая «поле сражения». – Пойдешь ко мне в команду?
   – Я бы с удовольствием, – с трудом двигая разбитыми губами, сипло сказал Мах. – Только времени нет…
   – А ты подумай… – Консерва поглядел на озверевшие физиономии своих людей и бросил:
   – Этого – на мостик.
   И пояснил Маху:
   – Чтобы тебя раньше времени не прирезали. А вы все – не трогать заложников! Поняли?
 
   Шкура демонстративно не смотрел на Маха – словно того вообще не было на мостике. Он удобно разлегся в специально доставленном сюда кресле. Такое же было и у Консервы. Мах же, по-прежнему, сидел на полу.
   Впрочем, «авторитетам» было не до строптивого заложника: корабль только что вышел из прыжка в системе Зирги.
   Звезда была довольно далеко: Консерва вывел транспорт на дальней орбите. Здесь намечалось рандеву с подельниками.
   Основная идея заключалась в следующем: корабль, по сути, представлял из себя никому не нужный хлам. Так что его и предполагалось использовать под летающий склад, продав в качестве бесплатной упаковки к грузу. Еще желательно было бы найти какой-нибудь кувыркающийся в этом районе булыжник (благо, их здесь предостаточно), чтобы основательно закрепить на нем транспорт. После чего демонтировать ходовой сервер и повредить двигатели – во избежание.
   Транспорт заглушил двигатели, и был теперь малозаметен в бесчисленных грудах космического мусора и шныряющих туда-сюда кораблей: система Зирги – одна из самых оживленных в Вольных мирах. Опасались не столько слабых и коррумпированных Сил безопасности, сколько местных рейдеров, которых на окраинах роилось предостаточно. Но Консерва утверждал, что знает эту систему, как свои пять пальцев, и в этом районе рейдерам ловить нечего.
   Оставалось лишь ждать, когда на панели управления появятся метки «своих» кораблей.
   Консерва о чем-то тихо болтал по карманному линеру. Это верный ход: галактический аналог земной сотовой связи менее заметен в потоках информации, чем дальняя связь корабля. Впрочем, таковой вообще могло не быть на прогнившем мусорном баке.
   Прошел не один час. Метки планет и кораблей лениво ползли по сегментам панели управления, сменяясь столбцами ни о чем не говорящих Маху данных. Как вдруг тревожно пискнуло, экран мигнул красным.
   В опасной близости от транспорта из прыжка выходил корабль.
   Земные ученые считают, что звук в вакууме не распространяется. Ученые Миров не спорят с этим утверждением. Но факт остается фактом: при выходе из внепространственного прыжка материального тела по космосу разносятся раскаты самого настоящего грома.
   Его не нужно улавливать специальными приборами – он слышен даже сквозь самую толстую броню…
   Одновременно с раскатами грома на панели остро засверкало: вспышки разрядов указывали место выхода постороннего корабля.
   – Это еще что такое?! – ахнул Консерва.
   – Разве ты не ждал никого? – напряженно подавшись вперед, спросил Шкура.
   – Из прыжка – нет… – проговорил Консерва, быстро принимая управление.
   Изображение на панели укрупнилось, детализировалось…
   Не надо быть большим специалистом, чтобы узнать пограничный бриг Конгломерата миров. Достаточно взглянуть на яркие опознавательные знаки.
   – Грязный сервер… – пробормотал Консерва. – Что здесь делает пограничник Конгло?!
   – Подстава? – быстро предположил Шкура.
   – Подстава была б, если сюда скакнули драккары Краба, – огрызнулся Консерва. – Но при чем здесь Конгло?!
   Между тем, бриг сбрасывал скорость.
   – Он нас засек! – запаниковал Консерва. – Замедляется!
   – Если он хочет досмотреть нас, то почему не выходит на связь? – недоуменно произнес Шкура.
   – Да какое там – досмотреть! – воскликнул Консерва, лихорадочно считывая данные. Он же в чужом пространстве!
   Некоторое время недоуменно следили за странным кораблем. Мах смотрел на панель с некоторым раздражением. Все эти маневры только затягивали его и без того чудовищно долгий путь…
   – Глушит реактор… – удивленно проговорил Консерва. – Вроде, как мы…
   – Значит, тоже здесь, так сказать, инкогнито? – усмехнулся Шкура. – Прячется? Задумал что-то. Что ж, я заинтригован…
   – В любом случае, Летуны теперь в курсе, – тоскливо сказал Консерва. – Пропустить такой раритет, как наш старый бидон, просто нельзя. Рано или поздно Краб выйдет на Летунов – у него везде свои люди. Ему сольют информацию – и все, нам никогда не продать эту партию… Будем вечно скрываться по Темным мирам без единого ирида в кармане…
   – Выход один, – мрачно сказал Шкура. – Возьмем его. На абордаж.
   Консерва посмотрел на Шкуру, как на безумца.
   – Это же ударный бриг! – с чувством произнес он. – Мы даже приблизиться не сможем…
   – Он же заглушил установку, – вкрадчиво сказал Шкура. – Значит, ни оружия, ни защиты у него нет. Сколько времени нужно на разгон реактора?
   – Это мысль… – пробормотал Консерва. В глазах у него появилась надежда. – От нашего корыта он никак не ожидает подвоха. Подкрадемся тихонько. А как опомнится – будет поздно: мы уже вспорим ему брюхо и будем внутри… Грязный сервер, но какой риск!