– Ты прав,– неожиданно согласился воин,– Хоть мы давно уже не те, с кем когда-то воевали кремлевские, а совсем другой народ. Но ты прав.
– В чем? – с опаской поинтересовался семинарист.
– В том, что нам бы полагалось больше знать о био. Ведь именно благодаря роботам нам удалось выстоять на этой враждебной земле.
– Вот как? Вы все-таки умеете договариваться с ними?
– Нет. Но, видимо, наши предки умели. Именно биороботы прикрывали посольство, пока его укрепляли, превращая в Бункер. Это было в самом начале, две сотни лет назад,– вокруг была радиация, и не утихли еще сражения Последней Войны. Наших предков, выходцев из враждебных вам стран, ненавидели люто и уничтожали беспощадно. Нас было мало, а оружия тогда было море, и каждый считал своим долгом выпустить очередь или пальнуть из гранатомета по вражескому посольству. И только био сумели тогда защитить нас, организовав мощную оборону. Потом началась ядерная зима, людям стало не до мести, да и Бункер уже был построен. Разношерстный люд, населивший его, в стремлении выжить сплотился и постепенно превратился в новый народ – вестов. И все это происходило под прикрытием союзных нам био.
– Био прикрывали американское посольство? Не знал. Удивительно, но вполне объяснимо. И что же случилось потом?
– Био ушли. Но мы уже могли сами за себя постоять.
– Но почему они ушли, если у вас все так удачно складывалось?
– Никто не знает. Наша беда еще в том, что мы слишком погрузились в проблему выживания. Мы стали хорошими воинами – но потеряли многие из наших знаний, в том числе и прежние языки. Мы, потомки разных народов, были вынуждены находить общий язык – и это был вражий, ваш язык. Историю нашей борьбы тоже никто не записывал. Да и собственную писменность спустя первые полвека весты утратили. Тогда считалось, что, в первую очередь, нужно знать язык и грамоту врага. К нам попадали пленные из местных. Мы приказывали – и они учили. Учили старших, учили детей. Дети хорошо схватывают то, что полезно. Полезен был ваш язык. Ушли из жизни старшие поколения – и языки предков стали для детей «мертвыми». Спохватились, когда прошло еще полвека. Да никого из тех, кто помнил, что да как, уже не осталось. Были бы живы старики – другое дело. Да только не доживал никто до старости. Вот и пришлось осваивать новую грамоту – и это была уже грамота врага. Так что мы многого не знаем – даже о самих себе.
– Да уж. – пробормотал Книжник. Про себя же подумал: как же это здорово – что обитатели Кремля в этом хаосе сумели сохранить и продолжают оберегать хоть какие-то крупицы былого знания! И как это худо – потерять связь со своими корнями. Нет, он просто обязан помочь Зигфриду и его народу!
– Послушай, Зиг. – заговорил было он, но вест вдруг отвлекся от созерцания пространства, захваченного Полем Смерти, и уставился на спутника, но как-то странно – будто глядя сквозь него. Жуткий был взгляд, нечеловеческий, что, наверное, и случается, коли примешь эту самую Капсулу смерти.
– Там что-то происходит,– сказал воин, с прищуром глядя на ближайшее здание, давным-давно развороченное прямым попаданием то ли снаряда, то ли ракеты,– А ну за мной – посмотрим!
Не задавая лишних вопросов, семинарист поспешил за вестом. Делать нечего – приходится доверять его особому чутью, подаренному смертельным снадобьем. Уже на ходу Зигфрид выдернул из ножен меч – и прибавил шагу, продолжая, тем не менее, двигаться почти бесшумно. Книжник начинал уже задыхаться от бега, в последний момент только вспомнив, что у него больше нет оружия – если не считать последних трех отравленных стилосов. Но не оставалось времени, чтобы испугаться,– воин уже перепрыгивал через груду обвалившегося кирпича, врываясь в темную неизвестность глубокого провала в стене чудом устоявшего полуразрушенного здания.
Их уже ждали. Книжник вполне готов был увидеть толпу разъяренных нео и даже какое-нибудь жуткое, неубиваемое создание вроде кио. Но бросившееся навстречу существо будто выскочило из ночных кошмаров.
Страшная, ожившая тряпичная кукла – вроде кукол вуду из книги о какой-то древней культуре. Только эта кукла была живая, злая и превосходно двигалась, размахивая двумя странными орудиями в виде сцепленных друг с другом железных брусков – по одному в каждой руке.
Секунду спустя наваждение пропало: резким взмахом меча Зигфрид снес Цтряпичной кукле» полчерепа. Из-под дикой мешанины разноцветных лоскутов хлестнула самая обыкновенная кровь. Выронив свои странные колотушки, «кукла» повалилась на бок, и тут же, прямо за падающим телом, возникло похожее существо. Тут же знакомо прозвенела спущенная тетива. И впервые Книжник в полной мере оценил то преимущество, что дарила весту страшная Капсула смерти: молниеносным, недоступным простому смертному движением воин разрубил на лету тяжелый арбалетный болт. Его половинки глухо срикошетили от стены, и у замотанного в рваные тряпки врага не было шанса заново зарядить оружие: вест походя, легким движением перечеркнул врага по диагонали – и устремился дальше. Ничего не успевший понять семинарист бросился было следом – и прямо ему в руки повалилась отрубленная половина туловища с плотно, как у мумии, замотанной головой.
Книжник заорал – от страха и омерзения: под слетевшими тряпичными обрывками на лице убитого скрывались отвратительные язвы. Отчаянно отбросив от себя кусок трупа, осторожно, по стенке стал продвигаться дальше. Рядом с головой в стену хлестко вошел и застыл, злобно дребезжа, толстый арбалетный болт – и это был, пожалуй, самый опасный для парня момент. Все взял на себя Зигфрид – Книжник не успел метнуть ни одного стила. Бой был скоротечным: воин четко и безжалостно расправился с бандой в странной экипировке. Ни одного лишнего движения не совершил вест. Удар параллельно полу от себя – одна перерубленная поперек туловища «мумия». Меч взлетел вверх и, описав петлю, устремился обратно, снеся новому врагу голову и руку с зажатым в ней широким тесаком. В следующий момент воин ушел вниз, уворачиваясь от коварного удара в спину, и, крутнувшись вокруг собственной оси, оказался лицом к лицу с последним живым противником. У того было два варианта: самый верный – бросить оружие и бежать. Но он выбрал второй – вскинув над головой изогнутый, зазубренный палаш, собрался вложить всю силу в мощный удар сверху. Зигфрид успел подняться на ноги прежде, чем обрушилась на голову вражеская сталь. И вместе с ним поднялся к потолку его острый клинок, легко, будто не было у него на пути упругой плоти врага,– от паха до замотанной в тряпье макушки. Две половины тела, орошая пол кровавыми потрохами, синхронно рухнули в пыль.
Когда Книжник вышел в пустынную, плохо освещенную комнату, все было уже кончено. Изуродованные тела неизвестных валялись в куче осыпавшейся штукатурки, в центре, осматриваясь, стоял Зигфрид.
– Что это еще за твари? – машинально поднимая брошенный арбалет, сдавленно спросил Книжник.
– Дампы,– сказал вест,– Смертельно больные, а потому на все готовые и безжалостные каннибалы. Видишь, в тряпье укутались – тела их покрывают гнойные язвы, они же высасывают из тел жизненные силы, ускоряя метаболизм и заставляя их убивать и пожирать все, что движется. Если бы не проглоченная мной капсула – черта с два я бы так легко с ними управился: дерутся они классно. Но двое, похоже, ушли: обычно дампы «семерками» ходят.
– И оружие у них хорошее,– осматривая арбалет, сказал Книжник,– Ого, да он многозарядный – знай только тетиву рукоятью взводи!
– Возьми себе, пока нормального оружия не найдем,– предложил Зигфрид. Посмотрел на догорающий в углу костерок,– Только над огнем ошпарь – кабы заразу от них не подцепить.
– А у меня антисептик есть! – оживился Книжник, хлопая по суме.
– Тут другое интересно,– не слушая его, сказал вест,– Огонь они развели, топлива заготовили – небось жрать решили приготовить? А что же они готовить собирались?..
Он резко направился в коридор и через несколько секунд вернулся, волоча за собой тощее, обмотанное веревкой тело. Это был явно не один из дампов, но, только стащив с головы пленника некое подобие мешка, они поняли, кем собирались полакомиться безумные люди-пугала.
– Шама жрать я бы побрезговал,– разглядывая пленника, задумчиво сказал вест. Сидя перед ним на корточках, Зигфрид водил перед жутковатым лицом острием меча,– Лучше уж крысособаку.
– Так то вяленое мясо – крысособачье? – завороженно глядя на извивающиеся на лице пленного щупальца, пробормотал Книжник.
– Тебе не понравилось? А мне нормально,– отозвался вест. Тряхнул шама, приводя того в чувство: видать, в мешке он немного задохся,– Эй, любезный! Живой? Живой. А то там два его сородича уже под жаркое разделаны. Этого, наверное, «на потом» оставили.
– А на дампов, что же, телепатия не действует? – с любопытством глядя на шама, поинтересовался Книжник.
– А когда они «семеркой» – то легко контролируют друг дружку,– сказал воин,– У дампов психика больная, но острая, это тебе не нео, их стопкой на кукан не нанижешь. Один поведется – остальные его живо в чувство приведут. А сейчас мы в чувство вот этого красавца приводить будем.
– Не убивай. – глухо донеслось из-под щупалец,– Я бы не причинил вам зла.
– Вот как? – усмехнулся Зигфрид,– А не ты ли часом на нас нео науськивал?
– Вы сами спровоцировали нападение,– произнес шам,– Вас же предупреждали.
– А собаки кио – тоже ваших рук дело? – поинтересовался Книжник.
– Ни про каких собак я не знаю. Кио – наши враги.
– Ладно врать-то,– Зигфрид презрительно сплюнул. Поднялся, резким движением загнал меч в ножны, бросил взгляд на Книжника,– Так что дальше делать будем? Есть идеи?
– Железное Кладбище искать надо,– решительно сказал Книжник,– Без робота нам никак не обойтись.
– Нет у меня времени – по всему городу бродить,– Зигфрид пожал плечами,– Да и те, кто ждет в Бункере,– долго ли они еще выдержат? Где его искать, это Кладбище?
– Могу посодействовать! – раздался со спины дребезжащий, просительный голос.
Реакция последовала незамедлительно: Зигфрид со звоном извлек из ножен меч и медленно направился к пленному.
– У меня нет времени на ваши хитрые шамские игры,– с угрозой произнес вест,– У тебя минута, чтобы убедить меня, отчего я не должен тут же отсечь твою уродливую голову.
– Все очень просто,– примирительно отвечал шам, и щупальца на его лице мерно вздрагивали в такт разговору, словно в стремлении успокоить собеседника,– Убивать меня невыгодно, так как я готов поделиться ценной информацией.
– Что-то я не пойму вас, шамов,– вмешался Книжник,– То убить нас хотел, то вдруг помочь вздумал…
– А не пытайся понять этих тварей,– не отрывая взгляда от шама, сказал Зигфрид,– Это же муты – от слова «мутить». Они всегда что-то мутят – лишь бы людям похуже было.
– Я разделяю ваше беспокойство,– дипломатично сказал шам.– Только поверьте, я не имею никакого отношения к попытке убить вас. Собственно, и убивать-то вас никто не желал.
– Вот как? – усмехнулся вест, поигрывая мечом. Краем глаза он поглядывал то в окно, то в сторону коридора, не исключая, что шам пытается просто отвлечь внимание.
– Вас же предупреждали, чтобы вы не пытались добраться до Бункера,– пожал плечами шам,– Впрочем, лично я не согласен и с такими кардинальными мерами.
– Говори яснее! – приказал Зигфрид.
– Хорошо,– согласился шам,– Я попытаюсь прояснить ситуацию. Главное, чтобы вы поняли: к вам лично все это дело имеет лишь косвенное отношение. Так уж получилось, что вы оказались в центре чужого конфликта.
Книжник целиком обратился во внимание: наконец он из первых уст слышал нечто, относящееся к жизни за пределами Кремля. Он и раньше подозревал: кремлевские слишком самонадеянно считают, что мироздание сконцентрировалось в пределах зубчатых крепостных стен. Давно уже грезилось о том, как где-то за их пределами бурлит совсем другая жизнь, творится своя, хоть и не человеческая, история. И он боялся пропустить хоть крупицу из этой новой для себя информации.
– Дело в том,– заговорил шам,– что в Бункере есть нечто, что сильно интересует наших давних врагов.
– Био или кио? – мгновенно спросил Зигфрид.
Шам кивнул:
– Кио.
– Похоже, ты говоришь правду,– внимательно разглядывая шама, произнес Зигфрид,– Последнее время кио и впрямь слишком часто стали крутиться вокруг Бункера.
Да только не успели мы поинтересоваться – что им нужно. Не успели.
Зигфрид умолк, погрузившись в себя. Шам же воспользовался паузой и продолжил:
– Вот-вот. Кио с чего-то заинтересовались Бункером. И заинтересовались настолько, что Старшие пришли к выводу: то, что они ищут в Бункере, может серьезно изменить баланс сил не в нашу пользу.
– И что это может быть? – с подозрением спросил Зигфрид,– Что может изменить баланс сил? Что может понадобиться кио в нашем Бункере?
– Я не знаю,– опустив голову, сказал шам,– Знают Старшие, мое дело – следить за тем, чтобы никто не попытался добраться до Бункера,– мало ли чьими руками решат действовать наши враги? Для того даже обряд устроили, с жертвоприношениями – все, чтобы Поле Смерти сюда подманить. Все для того, чтобы изолировать Бункер от любого ненужного нам визита.
Шам заткнулся, испуганно глядя на веста. Тот сорвался с места, в одно мгновение оказавшись лицом к лицу с пленником.
– Так это ваших рук дело?! – Лицо Зигфрида побледнело, осунулось. Меч опасно дрогнул в судорожно сжавшихся пальцах. По всему видно: жизнь мута повисла на волоске.
Понял это и шам. Наверное, потому и забормотал быстро:
– Я здесь ни при чем! Я всего лишь пешка, я ничего не решаю! Только Старшие могут управлять Полем Смерти – куда мне?
– Ты сдохнешь, мразь. – дрожащим голосом проговорил вест,– Я не буду разбираться, кто из вас, уродов, виноват больше.
– Не убивай его, Зиг! – тихо попросил Книжник,– Что это изменит? Какой в этом смысл?
– Смысл в очистительной мести, – жестко сказал вест. И на уровне шеи сжавшегося пленника дрогнула острая сталь,– Никакие слова, никакие слезы, никакое золото не стоят погибших воинов. Кровь, и только кровь – вот единственная достойная цена!
– В таком случае убивать надо не его, а этих. Старших! – крикнул Книжник.
– Все они одинаковы, твари! – прорычал вест,– Уничтожить, вырезать под корень всех их, как они решили поступить с нами!
– У тебя просто нет на это времени! – отчаянно проговорил Книжник,– Чему ты посвятишь последние отведенные тебе дни – мести или спасению выживших?!
Некоторое время Зигфрид продолжал нависать над пленником в готовности снести тому голову и искромсать на куски его жалкое тело. Но все же опустил меч.
– В конце концов, он может нам пригодиться,– быстро сказал семинарист.
Зигфрид сделал шаг назад, тихо рассмеялся.
– Что тут смешного? – пожал плечами Книжник.
– Смешно здесь то, что сейчас говоришь не ты, а эта дрожащая тварь, умудряющаяся еще успевать копаться в твоих мозгах,– пояснил Зигфрид. Небрежно пнул носком сапога тощую ногу шама,– Два очка за сообразительность, счастливчик. Я решил пока не убивать тебя.
Книжник растерянно прислушался к ощущениям. Если шам действительно использовал его, как до этого своих марионеток-нео, то он ничего не заметил.
– А ведь я тебя знаю, шам, – неожиданно сказал вест,– Год назад, переговоры в Мертвой зоне.
– Я очень рассчитывал на то, что ты узнаешь меня, вест,– быстро сказал шам.– Правда, переговоры прошли не слишком удачно.
– .и я знаю, откуда ты, где обитает твой род,– разглядывая шама в упор, продолжал Зигфрид,– Жалкий род, потери которого и не заметит твоя раса.
– Это ты к чему? – насторожился шам.
– К тому, что я вырежу всех до единого, – жестко сказал вест,– Всех, кто тебя ждет, всех, кто тебе дорог..
– Но за что?! – заверещал, задергался мут,– Что я такого сделал?!
– Это я так, на всякий случай – вдруг ты решишь нас обмануть, сбежать или еще чего,– уже спокойнее сказал вест. Поглядел исподлобья на шама,– Ты правда знаешь, где оно находится, Железное Кладбище?
– Да,– дрожащим голосом ответил шам.
– Значит, ты и поведешь нас туда,– решил Зигфрид.
– У меня нет выбора,– вяло отозвался шам,– Но, может, тогда освободишь меня?
Вест нехотя приблизился к связанному и небрежно, коротко махнул мечом. Шам боязливо сжался – и тут же веревки опали, словно по волшебству.
– Не вздумай сбежать или устраивать свои фокусы с копанием в мозгах. На меня это не действует, а сбежать не дам – убью с ходу.
– Я все понял,– склонив голову, кротко сказал шам.
Зигфрид презрительно отвернулся, направился к окну, принялся внимательно осматривать окрестности. Освобожденный же свое жуткое лицо обратил к семинаристу, сказал тихо:
– Ты спас мне жизнь.
– Я-то здесь при чем,– мрачно отозвался Книжник,– Выходит, ты сам внушил мне все эти слова. В таком случае я не уверен, что и этот разговор – не плод моего воображения.
– Твой друг ошибается,– покачал головой шам,– В другой обстановке, быть может, я и смог бы проникнуть в твое сознание, но сейчас я был слишком напуган, чтобы сосредоточиться и использовать свои навыки. Это не так просто, поверь. Нет, жизнью я обязан тебе. И вот – прими от меня в благодарность.
Опасливо поглядывая в сторону Зигфрида, он протянул парню небольшой темный предмет. Семинарист вздрогнул, узнав его.
Это была книга. Та самая, что он видел там, на Базаре, что в Мертвой зоне. Неужели этот пленник и был тем торговцем? Кто его разберет – все шамы на одно лицо.
– О чем она? – спросил семинарист, с жадностью листая странные, слишком плотные для бумаги страницы. Только теперь он понял, что книга-то эта совсем не похожа на те, что он видел раньше, в Кремле. Небольшая, даже компактная, но необычайно тяжелая. Обложка – из потемневшего металла, крепкая защелка, смыкающая книгу в плотный брусок. С изумлением семинарист увидел, что края металлической обложки оплавлены, как и рельефная надпись на ней. Никакого сомнения – книга побывала в огне, при крайне высокой температуре – и уцелела. По всему видать – не простая это книга, совсем не простая.
– Не знаю, о чем,– равнодушно ответил шам,– Видишь – не по-нашему написано?
– Тогда зачем же ты ее с собой носишь?
– Все-таки книга,– шам пожал плечами,– Редкость, в которой мало кто понимает. А ты поймешь – я знаю.
– Это ты у меня в мозгах прочел? – усмехнулся Книжник.
– Можно и так сказать. Да, чуть не забыл: книгу эту мои соплеменники нашли у перехваченных и убитых ими кио – как раз тех, что на Бункер шли.
– Вот как? – медленно проговорил Книжник,– Интересное совпадение. Мы тоже встретили кио. Им, похоже, тоже не очень-то нравилось, что мы идем к Бункеру..
Шам тихо усмехнулся, и в голове парня отчетливо проплыло все, что шам думал о «случайных совпадениях».
– Имя-то у тебя есть? – поинтересовался Книжник.
– Да-да, конечно,– спохватившись, пробормотал шам,– Лого. Зови меня Лого.
Уже покидая этот мрачный, наполненный дыханием смерти дом, Книжник сказал негромко, глядя в спину бредущему впереди новоявленному проводнику:
– Сдается, он что-то недоговаривает.
– Шамы всегда что-то недоговаривают,– отозвался вест,– Потому что обычно их болтовню обрывает мой меч.
Глава шестая
– В чем? – с опаской поинтересовался семинарист.
– В том, что нам бы полагалось больше знать о био. Ведь именно благодаря роботам нам удалось выстоять на этой враждебной земле.
– Вот как? Вы все-таки умеете договариваться с ними?
– Нет. Но, видимо, наши предки умели. Именно биороботы прикрывали посольство, пока его укрепляли, превращая в Бункер. Это было в самом начале, две сотни лет назад,– вокруг была радиация, и не утихли еще сражения Последней Войны. Наших предков, выходцев из враждебных вам стран, ненавидели люто и уничтожали беспощадно. Нас было мало, а оружия тогда было море, и каждый считал своим долгом выпустить очередь или пальнуть из гранатомета по вражескому посольству. И только био сумели тогда защитить нас, организовав мощную оборону. Потом началась ядерная зима, людям стало не до мести, да и Бункер уже был построен. Разношерстный люд, населивший его, в стремлении выжить сплотился и постепенно превратился в новый народ – вестов. И все это происходило под прикрытием союзных нам био.
– Био прикрывали американское посольство? Не знал. Удивительно, но вполне объяснимо. И что же случилось потом?
– Био ушли. Но мы уже могли сами за себя постоять.
– Но почему они ушли, если у вас все так удачно складывалось?
– Никто не знает. Наша беда еще в том, что мы слишком погрузились в проблему выживания. Мы стали хорошими воинами – но потеряли многие из наших знаний, в том числе и прежние языки. Мы, потомки разных народов, были вынуждены находить общий язык – и это был вражий, ваш язык. Историю нашей борьбы тоже никто не записывал. Да и собственную писменность спустя первые полвека весты утратили. Тогда считалось, что, в первую очередь, нужно знать язык и грамоту врага. К нам попадали пленные из местных. Мы приказывали – и они учили. Учили старших, учили детей. Дети хорошо схватывают то, что полезно. Полезен был ваш язык. Ушли из жизни старшие поколения – и языки предков стали для детей «мертвыми». Спохватились, когда прошло еще полвека. Да никого из тех, кто помнил, что да как, уже не осталось. Были бы живы старики – другое дело. Да только не доживал никто до старости. Вот и пришлось осваивать новую грамоту – и это была уже грамота врага. Так что мы многого не знаем – даже о самих себе.
– Да уж. – пробормотал Книжник. Про себя же подумал: как же это здорово – что обитатели Кремля в этом хаосе сумели сохранить и продолжают оберегать хоть какие-то крупицы былого знания! И как это худо – потерять связь со своими корнями. Нет, он просто обязан помочь Зигфриду и его народу!
– Послушай, Зиг. – заговорил было он, но вест вдруг отвлекся от созерцания пространства, захваченного Полем Смерти, и уставился на спутника, но как-то странно – будто глядя сквозь него. Жуткий был взгляд, нечеловеческий, что, наверное, и случается, коли примешь эту самую Капсулу смерти.
– Там что-то происходит,– сказал воин, с прищуром глядя на ближайшее здание, давным-давно развороченное прямым попаданием то ли снаряда, то ли ракеты,– А ну за мной – посмотрим!
Не задавая лишних вопросов, семинарист поспешил за вестом. Делать нечего – приходится доверять его особому чутью, подаренному смертельным снадобьем. Уже на ходу Зигфрид выдернул из ножен меч – и прибавил шагу, продолжая, тем не менее, двигаться почти бесшумно. Книжник начинал уже задыхаться от бега, в последний момент только вспомнив, что у него больше нет оружия – если не считать последних трех отравленных стилосов. Но не оставалось времени, чтобы испугаться,– воин уже перепрыгивал через груду обвалившегося кирпича, врываясь в темную неизвестность глубокого провала в стене чудом устоявшего полуразрушенного здания.
Их уже ждали. Книжник вполне готов был увидеть толпу разъяренных нео и даже какое-нибудь жуткое, неубиваемое создание вроде кио. Но бросившееся навстречу существо будто выскочило из ночных кошмаров.
Страшная, ожившая тряпичная кукла – вроде кукол вуду из книги о какой-то древней культуре. Только эта кукла была живая, злая и превосходно двигалась, размахивая двумя странными орудиями в виде сцепленных друг с другом железных брусков – по одному в каждой руке.
Секунду спустя наваждение пропало: резким взмахом меча Зигфрид снес Цтряпичной кукле» полчерепа. Из-под дикой мешанины разноцветных лоскутов хлестнула самая обыкновенная кровь. Выронив свои странные колотушки, «кукла» повалилась на бок, и тут же, прямо за падающим телом, возникло похожее существо. Тут же знакомо прозвенела спущенная тетива. И впервые Книжник в полной мере оценил то преимущество, что дарила весту страшная Капсула смерти: молниеносным, недоступным простому смертному движением воин разрубил на лету тяжелый арбалетный болт. Его половинки глухо срикошетили от стены, и у замотанного в рваные тряпки врага не было шанса заново зарядить оружие: вест походя, легким движением перечеркнул врага по диагонали – и устремился дальше. Ничего не успевший понять семинарист бросился было следом – и прямо ему в руки повалилась отрубленная половина туловища с плотно, как у мумии, замотанной головой.
Книжник заорал – от страха и омерзения: под слетевшими тряпичными обрывками на лице убитого скрывались отвратительные язвы. Отчаянно отбросив от себя кусок трупа, осторожно, по стенке стал продвигаться дальше. Рядом с головой в стену хлестко вошел и застыл, злобно дребезжа, толстый арбалетный болт – и это был, пожалуй, самый опасный для парня момент. Все взял на себя Зигфрид – Книжник не успел метнуть ни одного стила. Бой был скоротечным: воин четко и безжалостно расправился с бандой в странной экипировке. Ни одного лишнего движения не совершил вест. Удар параллельно полу от себя – одна перерубленная поперек туловища «мумия». Меч взлетел вверх и, описав петлю, устремился обратно, снеся новому врагу голову и руку с зажатым в ней широким тесаком. В следующий момент воин ушел вниз, уворачиваясь от коварного удара в спину, и, крутнувшись вокруг собственной оси, оказался лицом к лицу с последним живым противником. У того было два варианта: самый верный – бросить оружие и бежать. Но он выбрал второй – вскинув над головой изогнутый, зазубренный палаш, собрался вложить всю силу в мощный удар сверху. Зигфрид успел подняться на ноги прежде, чем обрушилась на голову вражеская сталь. И вместе с ним поднялся к потолку его острый клинок, легко, будто не было у него на пути упругой плоти врага,– от паха до замотанной в тряпье макушки. Две половины тела, орошая пол кровавыми потрохами, синхронно рухнули в пыль.
Когда Книжник вышел в пустынную, плохо освещенную комнату, все было уже кончено. Изуродованные тела неизвестных валялись в куче осыпавшейся штукатурки, в центре, осматриваясь, стоял Зигфрид.
– Что это еще за твари? – машинально поднимая брошенный арбалет, сдавленно спросил Книжник.
– Дампы,– сказал вест,– Смертельно больные, а потому на все готовые и безжалостные каннибалы. Видишь, в тряпье укутались – тела их покрывают гнойные язвы, они же высасывают из тел жизненные силы, ускоряя метаболизм и заставляя их убивать и пожирать все, что движется. Если бы не проглоченная мной капсула – черта с два я бы так легко с ними управился: дерутся они классно. Но двое, похоже, ушли: обычно дампы «семерками» ходят.
– И оружие у них хорошее,– осматривая арбалет, сказал Книжник,– Ого, да он многозарядный – знай только тетиву рукоятью взводи!
– Возьми себе, пока нормального оружия не найдем,– предложил Зигфрид. Посмотрел на догорающий в углу костерок,– Только над огнем ошпарь – кабы заразу от них не подцепить.
– А у меня антисептик есть! – оживился Книжник, хлопая по суме.
– Тут другое интересно,– не слушая его, сказал вест,– Огонь они развели, топлива заготовили – небось жрать решили приготовить? А что же они готовить собирались?..
Он резко направился в коридор и через несколько секунд вернулся, волоча за собой тощее, обмотанное веревкой тело. Это был явно не один из дампов, но, только стащив с головы пленника некое подобие мешка, они поняли, кем собирались полакомиться безумные люди-пугала.
– Шама жрать я бы побрезговал,– разглядывая пленника, задумчиво сказал вест. Сидя перед ним на корточках, Зигфрид водил перед жутковатым лицом острием меча,– Лучше уж крысособаку.
– Так то вяленое мясо – крысособачье? – завороженно глядя на извивающиеся на лице пленного щупальца, пробормотал Книжник.
– Тебе не понравилось? А мне нормально,– отозвался вест. Тряхнул шама, приводя того в чувство: видать, в мешке он немного задохся,– Эй, любезный! Живой? Живой. А то там два его сородича уже под жаркое разделаны. Этого, наверное, «на потом» оставили.
– А на дампов, что же, телепатия не действует? – с любопытством глядя на шама, поинтересовался Книжник.
– А когда они «семеркой» – то легко контролируют друг дружку,– сказал воин,– У дампов психика больная, но острая, это тебе не нео, их стопкой на кукан не нанижешь. Один поведется – остальные его живо в чувство приведут. А сейчас мы в чувство вот этого красавца приводить будем.
– Не убивай. – глухо донеслось из-под щупалец,– Я бы не причинил вам зла.
– Вот как? – усмехнулся Зигфрид,– А не ты ли часом на нас нео науськивал?
– Вы сами спровоцировали нападение,– произнес шам,– Вас же предупреждали.
– А собаки кио – тоже ваших рук дело? – поинтересовался Книжник.
– Ни про каких собак я не знаю. Кио – наши враги.
– Ладно врать-то,– Зигфрид презрительно сплюнул. Поднялся, резким движением загнал меч в ножны, бросил взгляд на Книжника,– Так что дальше делать будем? Есть идеи?
– Железное Кладбище искать надо,– решительно сказал Книжник,– Без робота нам никак не обойтись.
– Нет у меня времени – по всему городу бродить,– Зигфрид пожал плечами,– Да и те, кто ждет в Бункере,– долго ли они еще выдержат? Где его искать, это Кладбище?
– Могу посодействовать! – раздался со спины дребезжащий, просительный голос.
Реакция последовала незамедлительно: Зигфрид со звоном извлек из ножен меч и медленно направился к пленному.
– У меня нет времени на ваши хитрые шамские игры,– с угрозой произнес вест,– У тебя минута, чтобы убедить меня, отчего я не должен тут же отсечь твою уродливую голову.
– Все очень просто,– примирительно отвечал шам, и щупальца на его лице мерно вздрагивали в такт разговору, словно в стремлении успокоить собеседника,– Убивать меня невыгодно, так как я готов поделиться ценной информацией.
– Что-то я не пойму вас, шамов,– вмешался Книжник,– То убить нас хотел, то вдруг помочь вздумал…
– А не пытайся понять этих тварей,– не отрывая взгляда от шама, сказал Зигфрид,– Это же муты – от слова «мутить». Они всегда что-то мутят – лишь бы людям похуже было.
– Я разделяю ваше беспокойство,– дипломатично сказал шам.– Только поверьте, я не имею никакого отношения к попытке убить вас. Собственно, и убивать-то вас никто не желал.
– Вот как? – усмехнулся вест, поигрывая мечом. Краем глаза он поглядывал то в окно, то в сторону коридора, не исключая, что шам пытается просто отвлечь внимание.
– Вас же предупреждали, чтобы вы не пытались добраться до Бункера,– пожал плечами шам,– Впрочем, лично я не согласен и с такими кардинальными мерами.
– Говори яснее! – приказал Зигфрид.
– Хорошо,– согласился шам,– Я попытаюсь прояснить ситуацию. Главное, чтобы вы поняли: к вам лично все это дело имеет лишь косвенное отношение. Так уж получилось, что вы оказались в центре чужого конфликта.
Книжник целиком обратился во внимание: наконец он из первых уст слышал нечто, относящееся к жизни за пределами Кремля. Он и раньше подозревал: кремлевские слишком самонадеянно считают, что мироздание сконцентрировалось в пределах зубчатых крепостных стен. Давно уже грезилось о том, как где-то за их пределами бурлит совсем другая жизнь, творится своя, хоть и не человеческая, история. И он боялся пропустить хоть крупицу из этой новой для себя информации.
– Дело в том,– заговорил шам,– что в Бункере есть нечто, что сильно интересует наших давних врагов.
– Био или кио? – мгновенно спросил Зигфрид.
Шам кивнул:
– Кио.
– Похоже, ты говоришь правду,– внимательно разглядывая шама, произнес Зигфрид,– Последнее время кио и впрямь слишком часто стали крутиться вокруг Бункера.
Да только не успели мы поинтересоваться – что им нужно. Не успели.
Зигфрид умолк, погрузившись в себя. Шам же воспользовался паузой и продолжил:
– Вот-вот. Кио с чего-то заинтересовались Бункером. И заинтересовались настолько, что Старшие пришли к выводу: то, что они ищут в Бункере, может серьезно изменить баланс сил не в нашу пользу.
– И что это может быть? – с подозрением спросил Зигфрид,– Что может изменить баланс сил? Что может понадобиться кио в нашем Бункере?
– Я не знаю,– опустив голову, сказал шам,– Знают Старшие, мое дело – следить за тем, чтобы никто не попытался добраться до Бункера,– мало ли чьими руками решат действовать наши враги? Для того даже обряд устроили, с жертвоприношениями – все, чтобы Поле Смерти сюда подманить. Все для того, чтобы изолировать Бункер от любого ненужного нам визита.
Шам заткнулся, испуганно глядя на веста. Тот сорвался с места, в одно мгновение оказавшись лицом к лицу с пленником.
– Так это ваших рук дело?! – Лицо Зигфрида побледнело, осунулось. Меч опасно дрогнул в судорожно сжавшихся пальцах. По всему видно: жизнь мута повисла на волоске.
Понял это и шам. Наверное, потому и забормотал быстро:
– Я здесь ни при чем! Я всего лишь пешка, я ничего не решаю! Только Старшие могут управлять Полем Смерти – куда мне?
– Ты сдохнешь, мразь. – дрожащим голосом проговорил вест,– Я не буду разбираться, кто из вас, уродов, виноват больше.
– Не убивай его, Зиг! – тихо попросил Книжник,– Что это изменит? Какой в этом смысл?
– Смысл в очистительной мести, – жестко сказал вест. И на уровне шеи сжавшегося пленника дрогнула острая сталь,– Никакие слова, никакие слезы, никакое золото не стоят погибших воинов. Кровь, и только кровь – вот единственная достойная цена!
– В таком случае убивать надо не его, а этих. Старших! – крикнул Книжник.
– Все они одинаковы, твари! – прорычал вест,– Уничтожить, вырезать под корень всех их, как они решили поступить с нами!
– У тебя просто нет на это времени! – отчаянно проговорил Книжник,– Чему ты посвятишь последние отведенные тебе дни – мести или спасению выживших?!
Некоторое время Зигфрид продолжал нависать над пленником в готовности снести тому голову и искромсать на куски его жалкое тело. Но все же опустил меч.
– В конце концов, он может нам пригодиться,– быстро сказал семинарист.
Зигфрид сделал шаг назад, тихо рассмеялся.
– Что тут смешного? – пожал плечами Книжник.
– Смешно здесь то, что сейчас говоришь не ты, а эта дрожащая тварь, умудряющаяся еще успевать копаться в твоих мозгах,– пояснил Зигфрид. Небрежно пнул носком сапога тощую ногу шама,– Два очка за сообразительность, счастливчик. Я решил пока не убивать тебя.
Книжник растерянно прислушался к ощущениям. Если шам действительно использовал его, как до этого своих марионеток-нео, то он ничего не заметил.
– А ведь я тебя знаю, шам, – неожиданно сказал вест,– Год назад, переговоры в Мертвой зоне.
– Я очень рассчитывал на то, что ты узнаешь меня, вест,– быстро сказал шам.– Правда, переговоры прошли не слишком удачно.
– .и я знаю, откуда ты, где обитает твой род,– разглядывая шама в упор, продолжал Зигфрид,– Жалкий род, потери которого и не заметит твоя раса.
– Это ты к чему? – насторожился шам.
– К тому, что я вырежу всех до единого, – жестко сказал вест,– Всех, кто тебя ждет, всех, кто тебе дорог..
– Но за что?! – заверещал, задергался мут,– Что я такого сделал?!
– Это я так, на всякий случай – вдруг ты решишь нас обмануть, сбежать или еще чего,– уже спокойнее сказал вест. Поглядел исподлобья на шама,– Ты правда знаешь, где оно находится, Железное Кладбище?
– Да,– дрожащим голосом ответил шам.
– Значит, ты и поведешь нас туда,– решил Зигфрид.
– У меня нет выбора,– вяло отозвался шам,– Но, может, тогда освободишь меня?
Вест нехотя приблизился к связанному и небрежно, коротко махнул мечом. Шам боязливо сжался – и тут же веревки опали, словно по волшебству.
– Не вздумай сбежать или устраивать свои фокусы с копанием в мозгах. На меня это не действует, а сбежать не дам – убью с ходу.
– Я все понял,– склонив голову, кротко сказал шам.
Зигфрид презрительно отвернулся, направился к окну, принялся внимательно осматривать окрестности. Освобожденный же свое жуткое лицо обратил к семинаристу, сказал тихо:
– Ты спас мне жизнь.
– Я-то здесь при чем,– мрачно отозвался Книжник,– Выходит, ты сам внушил мне все эти слова. В таком случае я не уверен, что и этот разговор – не плод моего воображения.
– Твой друг ошибается,– покачал головой шам,– В другой обстановке, быть может, я и смог бы проникнуть в твое сознание, но сейчас я был слишком напуган, чтобы сосредоточиться и использовать свои навыки. Это не так просто, поверь. Нет, жизнью я обязан тебе. И вот – прими от меня в благодарность.
Опасливо поглядывая в сторону Зигфрида, он протянул парню небольшой темный предмет. Семинарист вздрогнул, узнав его.
Это была книга. Та самая, что он видел там, на Базаре, что в Мертвой зоне. Неужели этот пленник и был тем торговцем? Кто его разберет – все шамы на одно лицо.
– О чем она? – спросил семинарист, с жадностью листая странные, слишком плотные для бумаги страницы. Только теперь он понял, что книга-то эта совсем не похожа на те, что он видел раньше, в Кремле. Небольшая, даже компактная, но необычайно тяжелая. Обложка – из потемневшего металла, крепкая защелка, смыкающая книгу в плотный брусок. С изумлением семинарист увидел, что края металлической обложки оплавлены, как и рельефная надпись на ней. Никакого сомнения – книга побывала в огне, при крайне высокой температуре – и уцелела. По всему видать – не простая это книга, совсем не простая.
– Не знаю, о чем,– равнодушно ответил шам,– Видишь – не по-нашему написано?
– Тогда зачем же ты ее с собой носишь?
– Все-таки книга,– шам пожал плечами,– Редкость, в которой мало кто понимает. А ты поймешь – я знаю.
– Это ты у меня в мозгах прочел? – усмехнулся Книжник.
– Можно и так сказать. Да, чуть не забыл: книгу эту мои соплеменники нашли у перехваченных и убитых ими кио – как раз тех, что на Бункер шли.
– Вот как? – медленно проговорил Книжник,– Интересное совпадение. Мы тоже встретили кио. Им, похоже, тоже не очень-то нравилось, что мы идем к Бункеру..
Шам тихо усмехнулся, и в голове парня отчетливо проплыло все, что шам думал о «случайных совпадениях».
– Имя-то у тебя есть? – поинтересовался Книжник.
– Да-да, конечно,– спохватившись, пробормотал шам,– Лого. Зови меня Лого.
Уже покидая этот мрачный, наполненный дыханием смерти дом, Книжник сказал негромко, глядя в спину бредущему впереди новоявленному проводнику:
– Сдается, он что-то недоговаривает.
– Шамы всегда что-то недоговаривают,– отозвался вест,– Потому что обычно их болтовню обрывает мой меч.
Глава шестая
Отклонение к югу
Хитрый попался шам. Неспроста не хотел говорить прямо – где находится это странное кладбище роботов. Понимал, гаденыш, что таким образом набивает себе цену, а может, думал, что так сохраняет свою жалкую жизнь. Оттого, видать, Зигфрид и глядел ему в спину – хмуро, с подозрением, с трудно преодолимым желанием полоснуть природного врага холодной сталью. Да и что говорить – не нравилось весту, что пришлось сделать эдакого немалого крюка к югу. Ведь возрастала вероятность сгинуть во враждебных краях, не выполнив главной задачи – так и не пробившись к Бункеру.
Книжник же втайне радовался этому обстоятельству – так больше возможностей осмотреть незнакомые территории, набросать новые карты местности и составить схемы более-менее безопасных маршрутов. А то, даст Бог, обнаружить нечто стоящее, ради чего имело бы смысл совершить военную вылазку в дальние края. Кто знает, может, его берестяные карты да схемы и пригодятся однажды дружинникам – когда настанет час вырваться, наконец, за пределы спасительных кремлевских стен.
Пока местность была относительно ровная, семинарист умудрился на ходу полистать подарок Лого. Да только удовлетворить собственное любопытство не получилось – куда больше возникло новых вопросов.
Книга была на чужом языке. Скорее всего, на английском – это он еще был в состоянии понять. Каких-то пятьдесят лет назад язык врага, английский, считался обязательным для изучения в Семинарии. Но затем зубрежка этого мертвого языка как-то плавно сошла «на нет». Что толку в бессмысленном знании, если говорить на нем на руинах Москвы не с кем? Да и нет уверенности в том, что где-то на планете уцелел хоть один носитель английской речи.
Впрочем, основную массу текста составляли не слова, а столбики жирных цифр, под каждым из которых имелся смутно знакомый символ, смысл которого довелось припомнить только после изрядного напряжения памяти.
Штрихкод. Аналог цифровой записи, предназначенный для считывания специальным устройством. По всему выходило, что эта книга – носитель древнего, теперь уже бессмысленного знания, умершего вместе с этими непонятными машинами для считывания штрихкодов. Но зачем, в таком случае, эту книгу волокли с собой погибшие кио? Может, она представляет ценность лишь для них, киборгов? Может, это вроде Святого Писания, а кио поклоняются этим цифрам, как кремлевские – Создателю?
Конечно, в Кремле можно найти словари и с их помощью перевести немногочисленные фразы из этой странной книги. Но Кремль далеко, и неизвестно еще, доведется ли вернуться туда живым.
Задумавшись, Книжник споткнулся и чуть не загремел носом в острые обломки камня. Нормальная дорога кончилась: шам повел спутников через какие-то развалины.
– Мы вдоль Садового кольца движемся,– пояснил шам, втискиваясь в расщелину между опасно покосившимися стенами,– Не стоит к нему лишний раз приближаться, лучше стороной красться, от греха подальше.
– Это еще почему? – удивился Книжник. Ему по-прежнему не терпелось увидеть легендарное кольцо.
– Да как сказать. – уклончиво проговорил шам,– Болтают про кольцо всякое, не отличишь, где правда, где вранье.
– Там зло,– сухо сказал Зигфрид.– Предание гласит, что Садовое кольцо – один из кругов ада.
– Выходит, вы в аду живете? – попытался пошутить немного ошеломленный Книжник.
– Вы – тоже,– жестко ответил Зигфрид,– Кремлевские стены – первый круг – от которого, как по воде, расходятся все прочие. МКАД, говорят, еще страшней, чем Садовое.
– Что ж в нем такого страшного? – невольно ежась, спросил Книжник.
– С виду ничего,– сказал шам,– Широкая такая улица, чистенькая – будто и не было никакой Последней Войны. Да только не может через него пройти ни одно живое существо. Что-то происходит там – что с человеком, что с мутом – и гибнет он или с ума сходит, что, в общем, одно и то же.
Книжник же втайне радовался этому обстоятельству – так больше возможностей осмотреть незнакомые территории, набросать новые карты местности и составить схемы более-менее безопасных маршрутов. А то, даст Бог, обнаружить нечто стоящее, ради чего имело бы смысл совершить военную вылазку в дальние края. Кто знает, может, его берестяные карты да схемы и пригодятся однажды дружинникам – когда настанет час вырваться, наконец, за пределы спасительных кремлевских стен.
Пока местность была относительно ровная, семинарист умудрился на ходу полистать подарок Лого. Да только удовлетворить собственное любопытство не получилось – куда больше возникло новых вопросов.
Книга была на чужом языке. Скорее всего, на английском – это он еще был в состоянии понять. Каких-то пятьдесят лет назад язык врага, английский, считался обязательным для изучения в Семинарии. Но затем зубрежка этого мертвого языка как-то плавно сошла «на нет». Что толку в бессмысленном знании, если говорить на нем на руинах Москвы не с кем? Да и нет уверенности в том, что где-то на планете уцелел хоть один носитель английской речи.
Впрочем, основную массу текста составляли не слова, а столбики жирных цифр, под каждым из которых имелся смутно знакомый символ, смысл которого довелось припомнить только после изрядного напряжения памяти.
Штрихкод. Аналог цифровой записи, предназначенный для считывания специальным устройством. По всему выходило, что эта книга – носитель древнего, теперь уже бессмысленного знания, умершего вместе с этими непонятными машинами для считывания штрихкодов. Но зачем, в таком случае, эту книгу волокли с собой погибшие кио? Может, она представляет ценность лишь для них, киборгов? Может, это вроде Святого Писания, а кио поклоняются этим цифрам, как кремлевские – Создателю?
Конечно, в Кремле можно найти словари и с их помощью перевести немногочисленные фразы из этой странной книги. Но Кремль далеко, и неизвестно еще, доведется ли вернуться туда живым.
Задумавшись, Книжник споткнулся и чуть не загремел носом в острые обломки камня. Нормальная дорога кончилась: шам повел спутников через какие-то развалины.
– Мы вдоль Садового кольца движемся,– пояснил шам, втискиваясь в расщелину между опасно покосившимися стенами,– Не стоит к нему лишний раз приближаться, лучше стороной красться, от греха подальше.
– Это еще почему? – удивился Книжник. Ему по-прежнему не терпелось увидеть легендарное кольцо.
– Да как сказать. – уклончиво проговорил шам,– Болтают про кольцо всякое, не отличишь, где правда, где вранье.
– Там зло,– сухо сказал Зигфрид.– Предание гласит, что Садовое кольцо – один из кругов ада.
– Выходит, вы в аду живете? – попытался пошутить немного ошеломленный Книжник.
– Вы – тоже,– жестко ответил Зигфрид,– Кремлевские стены – первый круг – от которого, как по воде, расходятся все прочие. МКАД, говорят, еще страшней, чем Садовое.
– Что ж в нем такого страшного? – невольно ежась, спросил Книжник.
– С виду ничего,– сказал шам,– Широкая такая улица, чистенькая – будто и не было никакой Последней Войны. Да только не может через него пройти ни одно живое существо. Что-то происходит там – что с человеком, что с мутом – и гибнет он или с ума сходит, что, в общем, одно и то же.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента