Страница:
– Я выйду следом за вами, Вадим. Готовьтесь пока. Да не забывайте прислушиваться л моим словам: помните, что вы-то меня можете слышать, а я вас нет.
Оставшись один, Рындин облегченно вздохнул. Очень хорошо, что ему вовремя пришло в голову заняться радиозондом, уда– лось заинтересовать Вадима. Теперь главное – не давать Соко– лу возможности снова погрузиться в тяжелые мысли о Гале, не оставлять его одного, заставлять работать, действовать. Поэ– тому Николай Петрович и решил выйти вместе с ним, хотя в этом не было необходимости: Сокол и один справился бы с за– пуском зонда.
Эх, если бы сам Николай Петрович был так внутренне уверен в благополучном возвращении Гали, как доказывал он Соколу! Но раздумывать об этом некогда, надо было выходить, у Вадима слишком неустойчивое нервное состояние.
Рындин зашел в кладовую, взял оболочку зонда, лежавшую в предохранительном конверте, катушку с тончайшим капроновым тросом, в который была вплетена еще более тонкая медная жил– ка, казавшаяся паутинкой, захватил небольшое прицепное уст– ройство зонда и последовал за Вадимом.
Он вышел через шлюзовой люк наружу – и невольно остано– вился у лесенки, которая вела на землю. Какой чудесный, на– поенный ароматами воздух! Влажный, теплый – трудно поверить, что он таит в себе грозную опасность, что он, по сути, от– равлен переизбытком углекислоты. А ландшафт! Изумительное богатство невиданных оранжево-багряных красок и их оттенков, пышная растительность, живописные густые заросли… Да, но в них – как в воздухе Венеры, как и во всем этом наполненном неожиданностями мире, – также таятся неизведанные опаснос– ти!..
Свежий ветерок шевелил его седые волосы, приподнимал полы легкого пиджака. Но дышать все же трудновато, приходится все время делать глубокие вдохи и выдохи: воздух кажется однов– ременно и густым, плотным – и странно пустым.
Рындин сошел вниз, к Соколу, который уже успел вбить в землю прочные металлические колья и установил около них бал– лон со сжатым водородом.
– Начинаем, Вадим! – бодро окликнул его Николай Петрович, складывая свою ношу.
Они аккуратно расправили и разложили на земле тонкую, но очень прочную оболочку шара-зонда, соединили ее шлангом с баллоном, прикрепили к оболочке подвесное устройство и конец капронового троса.
– Редуктор включили, Вадим?
Второй конец капронового троса, выведенный из катушки на– ружу, был укреплен на изоляторах стяжки, связывавшей вбитые в землю колья.
– Включайте баллон!
Раздалось легкое шипение. Водород выходил из баллона под сильным давлением, которое гасилось редуктором, и постепенно наполнял оболочку шара-зонда. Она, как живая, зашевелилась на земле и начала раздуваться. Сначала это было что-то вроде бесформенного, плоского и широко распростертого на земле гриба. Затем шляпка гриба выросла, поднялась над землей, и уже потом оболочка начала принимать форму шара.
Конечно, радиозондом этот остроумный прибор называли только по традиции, так как он был праправнуком шаров-радио– зондов, выпускавшихся в верхние слои атмосферы еще в сороко– вых и пятидесятых годах нашего столетия. Те шары представля– ли собою поднимавшиеся на тридцать – сорок километров сво– бодно плававшие в воздухе устройства, которые автоматически передавали по радио вниз данные о температуре, разреженности воздуха и движении верхних слоев земной атмосферы. По этому основному образцу был сконструирован и зонд астроплана «Ве– нера-1», но с иными целями и особенностями.
Наполненный водородом, зонд легко мог подняться на высоту в двадцать километров, оставаясь соединенным с поверхностью Венеры тончайшим капроновым тросом. Этот трос, несмотря на вплетенную в него медную паутинку-жилку, весил ничтожно ма– ло. Он не позволял зонду уйти выше и вместе с тем служил на– дежной антенной, которая ловила радиоимпульсы в верхних сло– ях атмосферы и передавала их вниз, к чувствительному прием– нику астроплана.
Остроумно сконструированное подвесное устройство зонда автоматически регулировало давление водорода в оболочке ша– ра. Если шар нагревался и давление усиливалось, водород вы– давливался из него через клапан и поступал в химический при– бор, который поглощал его. Когда шар охлаждался и давление уменьшалось, также автоматически водород выделялся из хими– ческого прибора и поступал в оболочку. Таким образом, шар-зонд мог находиться в верхних слоях атмосферы неопреде– ленно долго, изменения температуры воздуха и давления водо– рода внутри него не могли повредить оболочку. А капроновый трос был достаточно прочным, чтобы противостоять даже поры– вам сильного ветра. Таков был подарок, который сделал экспе– диции Рындина коллектив Ленинградского института метеороло– гии, сконструировавший зонд-антенну…
Шар постепенно наполнялся водородом. Он немного округлил– ся, но оболочка продолжала свисать по сторонам длинными складками: нчверху давление будет намного меньше, там водо– род расширится, заполнит оболочку целиком, и она примет фор– му правильного шара. Зонд покачивался в воздухе, удерживае– мый тросом.
– Достаточно, Вадим. Отключайте баллон, – распорядился Рындин.
Катушка с тросом начала быстро вращаться, отпуская зонд. Шар пошел вверх, к облакам.
– Как жаль, что мы не имеем возможности следить за ним, – сказал Рындин, провожая зонд взглядом. – Сейчас он скроется!
Коснувшись нижнего слоя облаков, шар тотчас исчез в нем. И только быстро вращавшаяся катушка да уходивший вверх тон– кий трос свидетельствовали, что зонд неудержимо поднимался сквозь облака, выше и выше.
Удивительно, но Николай Петрович, как ему казалось, почти освоился с перенасыщенным углекислотой воздухом Венеры. Правда, дыхание было затрудненным, но он чувствовал себя неплохо и поэтому не спешил возвращаться в астроплан: ведь его отделяло от корабля всего несколько метров, всегда можно было успеть вернуться. Заметив вопросительные взгляды Соко– ла, Рындин успокоил его:
– Великолепно себя чувствую, Вадим. Поверьте, я слежу за собой и не задержусь ни на одну лишнюю минуту. Не беспокой– тесь, все в порядке!
Катушка становилась все тоньше и тоньше. Вот она начала замедлять вращение и наконец остановилась совсем. Все! Шар-зонд поднялся на всю длину троса, на двадцать километ– ров. Антенна была готова к приему сигналов с Земли. Сокол снова с тревогой посмотрел на Рындина: было видно, как шеве– лились его губы.
– Нет, нет, Вадим, – улыбнулся Николай Петрович, – еще не время. Мне хочется своими глазами посмотреть, как изменилось положение астроплана. Это займет всего несколько минут. Пройдемте к корме!
Сокол озабоченно покачал головой, но все же подчинился.
Они шли рядом – Вадим Сокол в непроницаемом скафандре и академик Рындин в своем обыкновенном сером пиджаке, без шап– ки, с взволнованным от необычных впечатлений лицом. Подумать только, он был первым человеком, дышавшим во всю грудь аро– матным воздухом Венеры!
Они обошли вокруг астроплана. Выводы Николая Петровича были, к сожалению, правильными. Корабль почти зарылся носом в почву, подняв корму. Сопла смотрели в небо. И трудно было представить, каким образом удастся изменить положение аст– роплана.
Вадим с беспокойством следил за Рындиным: прошло уже око– ло двадцати минут, а Николай Петрович и не думал о возвраще– нии в астроплан. Не замечая тревоги своего спутника, Рындин подошел ближе к корпусу корабля и потрогал глубокие царапины на супертитановой оболочке:
– Если это не следы ударов при посадке, то приходится признать, что у нашего непрошенного гостя довольно крепкие коготки. Да хватит вам так смотреть на меня! Сейчас вернем– ся… Что это за порода? Отбейте кусок для образца. В каюте рассмотрим.
Рындин указал на небольшую скалу, которая нависала над корпусом астроплана. Сокол послушно ударил по краю скалы киркой и поднял с земли отлетевший осколок, игравший на из– ломе разноцветными блестками.
– Интересный образчик, – сказал Рындин, рассматривая ос– колок. – Не знаете, что это такое, Вадим? А еще опытный гео– лог! Ну, спрячьте его и пойдемте. Мне действительно уже ста– ло трудновато дышать.
Он решительно протиснулся между скалой и корпусом кораб– ля. Сокол последовал за ним – и вдруг услышал изумленный, почти испуганный возглас Николая Петровича:
– Что это за чудище? Вадим, сюда!
Сокол бросился вперед. Его кирка, зацепившись за выступ скалы, упала, и геолог не успел поднять ее.
На металлической лесенке, ведущей к шлюзовому люку аст– роплана, сидело невиданное чудище, похожее на гигантского паука. Округлое косматое его туловище было покрыто черной жесткой шерстью, сквозь которую проступали белые и желтые полосы. Устремленная вперед лохматая голова чудища не своди– ла с путешественников настороженных злых глаз. Нечто похожее на два кривых клюва, слившихся в одну хищную пасть, украшало нижнюю часть головы. Эта пасть угрожающе скалилась, приотк– рывая ряды острых зубов. Огромный черный паук крепко сидел на лесенке, держась за ее перекладины пятью парами кривых толстых лап. Да, это существо было пауком, невероятно огром– ным, кошмарным подобием паука! Его толстые лапы нетерпеливо переступали с перекладины на перекладину. Казалось, он в лю– бое мгновение готов был кинуться на путешественников.
– Вадим, мне плохо… – услышал Сокол слабеющий, задыхаю– щийся голос Рындина.
Отравленный углекислотой воздух Венеры, влияния которого академик долго не чувствовал, теперь резко дал себя знать. Лицо Рындина приобрело зловещий синеватый оттенок.
Ему немедленно нужен хороший, богатый кислородом воздух! Но – что же делать? Проклятие! Сокол виноват сам: он нарушил суровое требование Ван Луна – никогда не выходить из астроп– лана без оружия. Если бы у него был с собою хотя бы писто– лет, не говоря уже о винтовке!
Рындин, напрягая последние силы, проговорил:
– Вадим… гоните прочь… это чудовище… но осторож– нее… он может быть ядовитым.
Сокол не сводил глаз с паука, который все еще сидел на лесенке неподвижно, уставившись на человека в скафандре, словно изучая силы противника. Но вот его кривые ноги нап– ряглись и крепче вцепились в перекладины лесенки. Двойной клюв угрожающе раскрылся. Голова глубже втянулась в тулови– ще. Паук принимал устрашающую боевую позу, решив, очевидно, что перед ним очередная добыча, еще незнакомая ему, но все же – добыча.
«Нужно попытаться его напугать, – подумал Сокол. – Ведь нам надо только освободить лесенку».
Он сделал шаг назад, к проходу между скалой и корпусом астроплана. К счастью, ему сразу же удалось нащупать позади себя кирку. Это было сейчас его единственное оружие. Ждать помощи неоткуда, действовать нужно немедленно.
Сокол с неистовым криком бросился к лесенке, замахиваясь киркой; геолог забыл, что паук все равно не услышит его.
Из разинутого двойного клюва послышалось угрожающее шипе– ние. Длинная черная шерсть на туловище вздыбилась. Паук не сдавал позиций, он готовился к сражению.
Сокол оглянулся на Рындина. Академик едва стоял, опершись о скалу, и широко открытым ртом судорожно глотал воздух. Глаза его помутнели, грудь тяжело поднималась и опускалась. На лбу блестели крупные капли пота…
Не помня себя от ярости, Сокол схватил с земли большой острый камень и с силой швырнул его в паука. Камень попал в голову чудища. Над клювами выступила капля густой белой жид– кости.
Стиснув похолодевшими руками кирку, Сокол видел, как паук угрожающе поднял пару передних лап и начал опускаться с ле– сенки. Кривые, покрытые редкой шерстью лапы с острыми когтя– ми на концах мелькали в воздухе, готовясь схватить противни– ка.
Сокол забыл о страхе. Чудовище было настолько омерзитель– ным, что он почувствовал, как его лоб покрывается потом, как пальцы рук делаются влажными и липкими. А паук медленно, рассчитывая каждое движение, продвигался вперед, держа пе– редние лапы наготове.
До Вадима Сокола донесся слабый стон. Должно быть, паук тоже услышал стон упавшего Николая Петровича: он резко по– вернулся к Рындину и занес над его бессильным телом когтис– тые лапы…
Тогда Сокол забыл об отвращении, которое внушал ему ог– ромный паук. Выкрикивая что-то несвязное, он бросился на чу– довище, замахиваясь киркой. Паук остановился. Кривые лапы протянулись снова к геологу, пытаясь ухватить его. Клювопо– добная пасть лязгнула, на ее краях появились тусклые желто– ватые сгустки.
«Должно быть, яд», – успел подумать Сокол.
Что было силы он ударил паука киркой. И в то же мгновение почувствовал, как кривые передние лапы чудовища ухватили с обеих сторон его тело и потянули к себе. Сокол попытался вы– дернуть кирку, чтобы ударить еще раз. Но она глубоко вошла в туловище и застряла там. Лапы паука сильнее сжали тело Вади– ма и настойчиво подтягивали к разинутой пасти…
Сокол ощутил, как его ноги оторвались от земли. Он повис в воздухе, зажатый лапами чудища. И все же он, не выпуская рукоятки кирки, старался высвободить ее. Перед глазами Вади– ма, отделенный от них только прозрачным стеклом шлема, мель– кнул острый клюв. Пауку удалось подтянуть геолога к пасти. Клювы раскрылись еще шире и охватили шлем. Послышался скре– жет. Острые края клювов скользили по ровной, гладкой поверх– ности толстого стекла.
– Только бы выдержало стекло, только бы выдержало!.. – шептали побелевшие губы Сокола.
Скрежет усилился: паук старался разгрызть шлем. Желтые струйки густой жидкости потекли по стеклу: вероятно, это и в самом деле был яд, который выпускали из клюва ядовитые желе– зы чудища.
Теперь Вадим оказался в еще худшем положении: загрязнен– ное стекло шлема мешало ему видеть. Но он по-прежнему пытал– ся вытащить кирку, напрягая все свои силы.
И вдруг скрежет прекратился. Вадим услышал, как треснула ткань скафандра, что-то укололо его в бок, и в ноздри Сокола ударил отвратительный смрад – такой резкий, что от него на– чали слезиться глаза.
«Разорвались трубки кислородного аппарата»! – с отчаянием решил Сокол и еще раз яростно дернул рукоятку кирки. Нако– нец-то она поддалась. Еще одно усилие – и кирка высвободи– лась. Тогда, изгибаясь в крепких лапах паука, Сокол начал наносить киркой удары – куда придется, почти ничего не видя перед собой и только замечая, что всякий раз кирка впивалась в тело чудовища. Сколько ударов он нанес – Сокол не помнил. Но вот лапы паука ослабели, и Сокол почувствовал, что он па– дает…
Геолог сидел на земле, протирая стекло шлема рукой в пер– чатке, и блестящими от радости глазами смотрел, как паук, припадая на кривые лапы, медленно уползает в сторону.
А Николай Петрович? Что с ним?!.. Эта мысль заставила Со– кола вскочить на ноги. И тотчас же он почувствовал острую боль в боку.
Рындин лежал около скалы. Он не шевелился. Синие губы его безжизненно приоткрылись, грудь не подымалась. Он был или без сознания или…
Пересиливая режущую боль, Вадим обхватил Рындина поперек туловища, поднял его и едва не упал: словно раскаленное же– лезо врезалось ему в бок. Но Сокол, превозмогая боль, втащил тело Рындина по лесенке к люку, открыл его и тяжело свалился вместе со своей ношей внутрь шлюзовой камеры.
Подняться у него уже не было сил. Он дотянулся до кнопки внутренней двери, которая вела в центральную каюту. Послед– ним отчаянным усилием Вадим вполз в каюту и втянул за собой тело Николая Петровича.
Дверь с мягким шумом автоматически закрылась за ними.
Дрожащими руками Сокол откинул с головы шлем и наклонился над лежавшим на полу Рындиным.
В неподвижном теле Николая Петровича нельзя было заметить ни малейшего признака жизни. Он не дышал. Полуоткрытые, за– туманившиеся глаза на посиневшем и сразу осунувшемся лице безразлично смотрели в потолок.
– Николай Петрович!.. Николай Петрович!.. – тормоша Рын– дина, в отчаянии звал Сокол.
Рындин неподвижно лежал на полу, не отвечая Вадиму Соколу ни жестом, ни словом, ни дыханием…
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Оставшись один, Рындин облегченно вздохнул. Очень хорошо, что ему вовремя пришло в голову заняться радиозондом, уда– лось заинтересовать Вадима. Теперь главное – не давать Соко– лу возможности снова погрузиться в тяжелые мысли о Гале, не оставлять его одного, заставлять работать, действовать. Поэ– тому Николай Петрович и решил выйти вместе с ним, хотя в этом не было необходимости: Сокол и один справился бы с за– пуском зонда.
Эх, если бы сам Николай Петрович был так внутренне уверен в благополучном возвращении Гали, как доказывал он Соколу! Но раздумывать об этом некогда, надо было выходить, у Вадима слишком неустойчивое нервное состояние.
Рындин зашел в кладовую, взял оболочку зонда, лежавшую в предохранительном конверте, катушку с тончайшим капроновым тросом, в который была вплетена еще более тонкая медная жил– ка, казавшаяся паутинкой, захватил небольшое прицепное уст– ройство зонда и последовал за Вадимом.
Он вышел через шлюзовой люк наружу – и невольно остано– вился у лесенки, которая вела на землю. Какой чудесный, на– поенный ароматами воздух! Влажный, теплый – трудно поверить, что он таит в себе грозную опасность, что он, по сути, от– равлен переизбытком углекислоты. А ландшафт! Изумительное богатство невиданных оранжево-багряных красок и их оттенков, пышная растительность, живописные густые заросли… Да, но в них – как в воздухе Венеры, как и во всем этом наполненном неожиданностями мире, – также таятся неизведанные опаснос– ти!..
Свежий ветерок шевелил его седые волосы, приподнимал полы легкого пиджака. Но дышать все же трудновато, приходится все время делать глубокие вдохи и выдохи: воздух кажется однов– ременно и густым, плотным – и странно пустым.
Рындин сошел вниз, к Соколу, который уже успел вбить в землю прочные металлические колья и установил около них бал– лон со сжатым водородом.
– Начинаем, Вадим! – бодро окликнул его Николай Петрович, складывая свою ношу.
Они аккуратно расправили и разложили на земле тонкую, но очень прочную оболочку шара-зонда, соединили ее шлангом с баллоном, прикрепили к оболочке подвесное устройство и конец капронового троса.
– Редуктор включили, Вадим?
Второй конец капронового троса, выведенный из катушки на– ружу, был укреплен на изоляторах стяжки, связывавшей вбитые в землю колья.
– Включайте баллон!
Раздалось легкое шипение. Водород выходил из баллона под сильным давлением, которое гасилось редуктором, и постепенно наполнял оболочку шара-зонда. Она, как живая, зашевелилась на земле и начала раздуваться. Сначала это было что-то вроде бесформенного, плоского и широко распростертого на земле гриба. Затем шляпка гриба выросла, поднялась над землей, и уже потом оболочка начала принимать форму шара.
Конечно, радиозондом этот остроумный прибор называли только по традиции, так как он был праправнуком шаров-радио– зондов, выпускавшихся в верхние слои атмосферы еще в сороко– вых и пятидесятых годах нашего столетия. Те шары представля– ли собою поднимавшиеся на тридцать – сорок километров сво– бодно плававшие в воздухе устройства, которые автоматически передавали по радио вниз данные о температуре, разреженности воздуха и движении верхних слоев земной атмосферы. По этому основному образцу был сконструирован и зонд астроплана «Ве– нера-1», но с иными целями и особенностями.
Наполненный водородом, зонд легко мог подняться на высоту в двадцать километров, оставаясь соединенным с поверхностью Венеры тончайшим капроновым тросом. Этот трос, несмотря на вплетенную в него медную паутинку-жилку, весил ничтожно ма– ло. Он не позволял зонду уйти выше и вместе с тем служил на– дежной антенной, которая ловила радиоимпульсы в верхних сло– ях атмосферы и передавала их вниз, к чувствительному прием– нику астроплана.
Остроумно сконструированное подвесное устройство зонда автоматически регулировало давление водорода в оболочке ша– ра. Если шар нагревался и давление усиливалось, водород вы– давливался из него через клапан и поступал в химический при– бор, который поглощал его. Когда шар охлаждался и давление уменьшалось, также автоматически водород выделялся из хими– ческого прибора и поступал в оболочку. Таким образом, шар-зонд мог находиться в верхних слоях атмосферы неопреде– ленно долго, изменения температуры воздуха и давления водо– рода внутри него не могли повредить оболочку. А капроновый трос был достаточно прочным, чтобы противостоять даже поры– вам сильного ветра. Таков был подарок, который сделал экспе– диции Рындина коллектив Ленинградского института метеороло– гии, сконструировавший зонд-антенну…
Шар постепенно наполнялся водородом. Он немного округлил– ся, но оболочка продолжала свисать по сторонам длинными складками: нчверху давление будет намного меньше, там водо– род расширится, заполнит оболочку целиком, и она примет фор– му правильного шара. Зонд покачивался в воздухе, удерживае– мый тросом.
– Достаточно, Вадим. Отключайте баллон, – распорядился Рындин.
Катушка с тросом начала быстро вращаться, отпуская зонд. Шар пошел вверх, к облакам.
– Как жаль, что мы не имеем возможности следить за ним, – сказал Рындин, провожая зонд взглядом. – Сейчас он скроется!
Коснувшись нижнего слоя облаков, шар тотчас исчез в нем. И только быстро вращавшаяся катушка да уходивший вверх тон– кий трос свидетельствовали, что зонд неудержимо поднимался сквозь облака, выше и выше.
Удивительно, но Николай Петрович, как ему казалось, почти освоился с перенасыщенным углекислотой воздухом Венеры. Правда, дыхание было затрудненным, но он чувствовал себя неплохо и поэтому не спешил возвращаться в астроплан: ведь его отделяло от корабля всего несколько метров, всегда можно было успеть вернуться. Заметив вопросительные взгляды Соко– ла, Рындин успокоил его:
– Великолепно себя чувствую, Вадим. Поверьте, я слежу за собой и не задержусь ни на одну лишнюю минуту. Не беспокой– тесь, все в порядке!
Катушка становилась все тоньше и тоньше. Вот она начала замедлять вращение и наконец остановилась совсем. Все! Шар-зонд поднялся на всю длину троса, на двадцать километ– ров. Антенна была готова к приему сигналов с Земли. Сокол снова с тревогой посмотрел на Рындина: было видно, как шеве– лились его губы.
– Нет, нет, Вадим, – улыбнулся Николай Петрович, – еще не время. Мне хочется своими глазами посмотреть, как изменилось положение астроплана. Это займет всего несколько минут. Пройдемте к корме!
Сокол озабоченно покачал головой, но все же подчинился.
Они шли рядом – Вадим Сокол в непроницаемом скафандре и академик Рындин в своем обыкновенном сером пиджаке, без шап– ки, с взволнованным от необычных впечатлений лицом. Подумать только, он был первым человеком, дышавшим во всю грудь аро– матным воздухом Венеры!
Они обошли вокруг астроплана. Выводы Николая Петровича были, к сожалению, правильными. Корабль почти зарылся носом в почву, подняв корму. Сопла смотрели в небо. И трудно было представить, каким образом удастся изменить положение аст– роплана.
Вадим с беспокойством следил за Рындиным: прошло уже око– ло двадцати минут, а Николай Петрович и не думал о возвраще– нии в астроплан. Не замечая тревоги своего спутника, Рындин подошел ближе к корпусу корабля и потрогал глубокие царапины на супертитановой оболочке:
– Если это не следы ударов при посадке, то приходится признать, что у нашего непрошенного гостя довольно крепкие коготки. Да хватит вам так смотреть на меня! Сейчас вернем– ся… Что это за порода? Отбейте кусок для образца. В каюте рассмотрим.
Рындин указал на небольшую скалу, которая нависала над корпусом астроплана. Сокол послушно ударил по краю скалы киркой и поднял с земли отлетевший осколок, игравший на из– ломе разноцветными блестками.
– Интересный образчик, – сказал Рындин, рассматривая ос– колок. – Не знаете, что это такое, Вадим? А еще опытный гео– лог! Ну, спрячьте его и пойдемте. Мне действительно уже ста– ло трудновато дышать.
Он решительно протиснулся между скалой и корпусом кораб– ля. Сокол последовал за ним – и вдруг услышал изумленный, почти испуганный возглас Николая Петровича:
– Что это за чудище? Вадим, сюда!
Сокол бросился вперед. Его кирка, зацепившись за выступ скалы, упала, и геолог не успел поднять ее.
На металлической лесенке, ведущей к шлюзовому люку аст– роплана, сидело невиданное чудище, похожее на гигантского паука. Округлое косматое его туловище было покрыто черной жесткой шерстью, сквозь которую проступали белые и желтые полосы. Устремленная вперед лохматая голова чудища не своди– ла с путешественников настороженных злых глаз. Нечто похожее на два кривых клюва, слившихся в одну хищную пасть, украшало нижнюю часть головы. Эта пасть угрожающе скалилась, приотк– рывая ряды острых зубов. Огромный черный паук крепко сидел на лесенке, держась за ее перекладины пятью парами кривых толстых лап. Да, это существо было пауком, невероятно огром– ным, кошмарным подобием паука! Его толстые лапы нетерпеливо переступали с перекладины на перекладину. Казалось, он в лю– бое мгновение готов был кинуться на путешественников.
– Вадим, мне плохо… – услышал Сокол слабеющий, задыхаю– щийся голос Рындина.
Отравленный углекислотой воздух Венеры, влияния которого академик долго не чувствовал, теперь резко дал себя знать. Лицо Рындина приобрело зловещий синеватый оттенок.
Ему немедленно нужен хороший, богатый кислородом воздух! Но – что же делать? Проклятие! Сокол виноват сам: он нарушил суровое требование Ван Луна – никогда не выходить из астроп– лана без оружия. Если бы у него был с собою хотя бы писто– лет, не говоря уже о винтовке!
Рындин, напрягая последние силы, проговорил:
– Вадим… гоните прочь… это чудовище… но осторож– нее… он может быть ядовитым.
Сокол не сводил глаз с паука, который все еще сидел на лесенке неподвижно, уставившись на человека в скафандре, словно изучая силы противника. Но вот его кривые ноги нап– ряглись и крепче вцепились в перекладины лесенки. Двойной клюв угрожающе раскрылся. Голова глубже втянулась в тулови– ще. Паук принимал устрашающую боевую позу, решив, очевидно, что перед ним очередная добыча, еще незнакомая ему, но все же – добыча.
«Нужно попытаться его напугать, – подумал Сокол. – Ведь нам надо только освободить лесенку».
Он сделал шаг назад, к проходу между скалой и корпусом астроплана. К счастью, ему сразу же удалось нащупать позади себя кирку. Это было сейчас его единственное оружие. Ждать помощи неоткуда, действовать нужно немедленно.
Сокол с неистовым криком бросился к лесенке, замахиваясь киркой; геолог забыл, что паук все равно не услышит его.
Из разинутого двойного клюва послышалось угрожающее шипе– ние. Длинная черная шерсть на туловище вздыбилась. Паук не сдавал позиций, он готовился к сражению.
Сокол оглянулся на Рындина. Академик едва стоял, опершись о скалу, и широко открытым ртом судорожно глотал воздух. Глаза его помутнели, грудь тяжело поднималась и опускалась. На лбу блестели крупные капли пота…
Не помня себя от ярости, Сокол схватил с земли большой острый камень и с силой швырнул его в паука. Камень попал в голову чудища. Над клювами выступила капля густой белой жид– кости.
Стиснув похолодевшими руками кирку, Сокол видел, как паук угрожающе поднял пару передних лап и начал опускаться с ле– сенки. Кривые, покрытые редкой шерстью лапы с острыми когтя– ми на концах мелькали в воздухе, готовясь схватить противни– ка.
Сокол забыл о страхе. Чудовище было настолько омерзитель– ным, что он почувствовал, как его лоб покрывается потом, как пальцы рук делаются влажными и липкими. А паук медленно, рассчитывая каждое движение, продвигался вперед, держа пе– редние лапы наготове.
До Вадима Сокола донесся слабый стон. Должно быть, паук тоже услышал стон упавшего Николая Петровича: он резко по– вернулся к Рындину и занес над его бессильным телом когтис– тые лапы…
Тогда Сокол забыл об отвращении, которое внушал ему ог– ромный паук. Выкрикивая что-то несвязное, он бросился на чу– довище, замахиваясь киркой. Паук остановился. Кривые лапы протянулись снова к геологу, пытаясь ухватить его. Клювопо– добная пасть лязгнула, на ее краях появились тусклые желто– ватые сгустки.
«Должно быть, яд», – успел подумать Сокол.
Что было силы он ударил паука киркой. И в то же мгновение почувствовал, как кривые передние лапы чудовища ухватили с обеих сторон его тело и потянули к себе. Сокол попытался вы– дернуть кирку, чтобы ударить еще раз. Но она глубоко вошла в туловище и застряла там. Лапы паука сильнее сжали тело Вади– ма и настойчиво подтягивали к разинутой пасти…
Сокол ощутил, как его ноги оторвались от земли. Он повис в воздухе, зажатый лапами чудища. И все же он, не выпуская рукоятки кирки, старался высвободить ее. Перед глазами Вади– ма, отделенный от них только прозрачным стеклом шлема, мель– кнул острый клюв. Пауку удалось подтянуть геолога к пасти. Клювы раскрылись еще шире и охватили шлем. Послышался скре– жет. Острые края клювов скользили по ровной, гладкой поверх– ности толстого стекла.
– Только бы выдержало стекло, только бы выдержало!.. – шептали побелевшие губы Сокола.
Скрежет усилился: паук старался разгрызть шлем. Желтые струйки густой жидкости потекли по стеклу: вероятно, это и в самом деле был яд, который выпускали из клюва ядовитые желе– зы чудища.
Теперь Вадим оказался в еще худшем положении: загрязнен– ное стекло шлема мешало ему видеть. Но он по-прежнему пытал– ся вытащить кирку, напрягая все свои силы.
И вдруг скрежет прекратился. Вадим услышал, как треснула ткань скафандра, что-то укололо его в бок, и в ноздри Сокола ударил отвратительный смрад – такой резкий, что от него на– чали слезиться глаза.
«Разорвались трубки кислородного аппарата»! – с отчаянием решил Сокол и еще раз яростно дернул рукоятку кирки. Нако– нец-то она поддалась. Еще одно усилие – и кирка высвободи– лась. Тогда, изгибаясь в крепких лапах паука, Сокол начал наносить киркой удары – куда придется, почти ничего не видя перед собой и только замечая, что всякий раз кирка впивалась в тело чудовища. Сколько ударов он нанес – Сокол не помнил. Но вот лапы паука ослабели, и Сокол почувствовал, что он па– дает…
Геолог сидел на земле, протирая стекло шлема рукой в пер– чатке, и блестящими от радости глазами смотрел, как паук, припадая на кривые лапы, медленно уползает в сторону.
А Николай Петрович? Что с ним?!.. Эта мысль заставила Со– кола вскочить на ноги. И тотчас же он почувствовал острую боль в боку.
Рындин лежал около скалы. Он не шевелился. Синие губы его безжизненно приоткрылись, грудь не подымалась. Он был или без сознания или…
Пересиливая режущую боль, Вадим обхватил Рындина поперек туловища, поднял его и едва не упал: словно раскаленное же– лезо врезалось ему в бок. Но Сокол, превозмогая боль, втащил тело Рындина по лесенке к люку, открыл его и тяжело свалился вместе со своей ношей внутрь шлюзовой камеры.
Подняться у него уже не было сил. Он дотянулся до кнопки внутренней двери, которая вела в центральную каюту. Послед– ним отчаянным усилием Вадим вполз в каюту и втянул за собой тело Николая Петровича.
Дверь с мягким шумом автоматически закрылась за ними.
Дрожащими руками Сокол откинул с головы шлем и наклонился над лежавшим на полу Рындиным.
В неподвижном теле Николая Петровича нельзя было заметить ни малейшего признака жизни. Он не дышал. Полуоткрытые, за– туманившиеся глаза на посиневшем и сразу осунувшемся лице безразлично смотрели в потолок.
– Николай Петрович!.. Николай Петрович!.. – тормоша Рын– дина, в отчаянии звал Сокол.
Рындин неподвижно лежал на полу, не отвечая Вадиму Соколу ни жестом, ни словом, ни дыханием…
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
ГЛАВА ВОСЬМАЯ,повествующая о дальнейших событиях в пещере, где оказались Галя Рыжко и отважный Ван Лун
Галя ясно чувствовала, как в ее левый висок торопливо стучал маленький острый молоточек: тук… тук… тук… Де– вушка знала: вот еще секунда – и конец. Грозное рычание и поднятая лапа с широкими зубцами… неужели это – последнее, что ей приходится услышать и увидеть в жизни?
Сколько может вспомнить за считанные доли секунды чело– век, когда над ним нависла страшная, неотвратимая опасность, когда, кажется, пришел конец всему?
Дом… школа… институт… лекции Вадима Сергеевича… все-таки, наверно, он любит ее, милый Вадим Сергеевич, хотя за все время путешествия он не сказал ей об этом ни одного слова…
Всего несколько мгновений – и столько воспоминаний, мыс– лей о прошедшем, дорогом, близком! Оно ушло навсегда, это безвозвратное милое прошлое, потонуло в страшном реве разъ– яренного чудовища.
И вдруг сквозь этот рев прорезался сухой треск. Что это, выстрел? Нет, не может быть, откуда?
Но вслед за .тем уже совсем близко, чуть не над самой го– ловой девушки, прозвучал второй выстрел, более громкий, рас– катистый, похожий на взрыв. И страшное животное, оборвав рев, оглушительно взвыло.
– Помощь? Откуда?
Галя порывисто подняла голову, но тотчас снова опустила ее, услышав твердый, настойчивый голос Ван Луна:
– Девушка, лежать, не шевелиться! Никаких движений, про– шу. Не мешайте мне!
Ван Лун стоял на выступе скалы, свисавшей с верхней части пещеры неподалеку от отверстия подземного хода. В его руке была автоматическая винтовка, из дула которой тянулась то– ненькая струйка дыма, заметная в луче нагрудного прожектора, прорезывавшем полумрак пещеры. Ван Лун всматривался в то, что освещал на дне пещеры его прожектор.
Огромное чудовище, которое уже занесло над Галей широкую зубчатую лапу, теперь отчаянно размахивало ею в воздухе. Меткий выстрел Ван Луна, в долю секунды успевшего прицелить– ся и нажать спуск, раздробил эту лапу. Разрывная пуля его винтовки показала, на что способны эти маленькие снаряды. Твердый панцырь лапы лопнул, как яичная скорлупа, мясо в месте разрыва разлетелось на куски – и лапа держалась только на уцелевших сухожилиях. Животное уже не ревело, а дико вы– ло, медленно и неуклюже оборачиваясь назад. Оно тупо сообра– жало: вот только что опасный враг лежал перед ним, он был обречен – и вдруг страшные звуки раздаются с другой стороны. Чудовище озиралось, отыскивая второго противника. Длинные его усы прощупывали воздух. Животное забыло о Гале. Оно уви– дело яркий луч прожектора. Именно этого и хотел Ван Лун.
– Смотри сюда, пожалуйста, – бормотал он, держа голову животного на прицеле. – Ожидаю здесь, вот. Подходи сюда поб– лиже, прошу.
Легким движением корпуса он направил луч нагрудного про– жектора прямо в глаза чудовищу. Оно яростно заревело и, окончательно забыв о Гале, рванулось на раздражавший его луч. Уставив на яркий луч тупые глаза, животное ползло на него, волоча по земле тяжелое, неповоротливое туловище.
– Правильно, сюда, – как бы поощрял его Ван Лун. – Галя, думаю, вам не надо больше бояться. Можете подняться, если хотите. Как чувствуете себя?
Он говорил таким спокойным тоном, как будто никакой опас– ности вообще не было, как будто не к нему приближалось разъ– яренное животное. И его напряженное состояние выдавала толь– ко характерная замедленность, размеренность речи. Казалось, Ван Лун старательно подбирал каждое слово и слишком уж четко произносил его.
Галя подняла голову. Она увидела яркий, острый, как нож, луч прожектора, прорезавший темноту пещеры. Этот ослепитель– ный луч соединял темную фигуру человека в скафандре на высо– ком выступе скалы – и гигантское чудовище, которое с диким воем ползло снизу к ней.
– Почему не отвечаете, Галя? – все так же спокойно и раз– меренно продолжал Ван Лун. – Как чувствуете себя? Слишком долго молчали? Боюсь, разучились говорить, да?
Это было поразительно! Галя с восхищением смотрела на темный силуэт на скале: к Ван Луну подползает страшное чудо– вище, оно сейчас бросится на него, а он еще шутит!
– Все в порядке, товарищ Ван, – ответила девушка как мож– но веселее, самым бодрым тоном, на какой она была способна. Ей страшно хотелось и самой говорить так беззаботно, как об– ращался к ней Ван Лун. – Немножко устала. Очень уж пристава– ло ко мне это животное.
– Однако ничего. Мы сейчас поставим на нем точку.
– Только осторожнее, товарищ Ван! Оно может вдруг бро– ситься. И потом, оно бронированное. Пуля не берет, я ведь много стреляла.
– Это какая пуля, думаю… Очень медленно ползешь, ты!
Последние слова Ван Луна относились к животному, которое доползло до стены и в нерешительности остановилось. Где враг? Выступ скалы заслонил от него фигуру человека в ска– фандре. Усы чудовища настойчиво искали в воздухе противника, ощупывали стену, подножие скалы. Должно быть, животное учуя– ло, что враг находится наверху. Оно с силой скребло стену, вырывая из нее большие камни и отшвыривая их в сторону: чу– довище собиралось подняться на задних лапах и лезть наверх.
– Э, нет, так неудобно, – сказал Ван Лун, из поля зрения которого тоже исчезла голова животного. Он передвинулся бли– же к краю выступа. – Вот так, думаю, будет лучше. – С этими словами он вскинул винтовку и, почти не целясь, нажал на спуск. Снова прозвучал сухой выстрел, отдавшийся эхом в пе– щере. Но гораздо громче, чем эхо, потряс воздух короткий взрыв: это разорвалась в теле животного пуля.
Ее было бы достаточно для того, чтобы уложить на месте любого крупного зверя на Земле. Но чудовище, взревев от бо– ли, бросилось вверх, цепляясь лапами и челюстями за выступы скалы. Яростный рев наполнил пещеру, временами он переходил в пронзительный вой – и тогда было слышно, как внизу, в се– редине пещеры, отчаянно визжали перепуганные детеныши.
Галя побледнела. А что если чудовище успеет броситься на Ван Луна?.. Но тут же она увидела, как Ван спокойно отложил в сторону винтовку, снял с пояса одну из атомитных гранат, повернул на ней предохранитель и замахнулся ею.
– Галя, укройтесь, бросаю! – услышала девушка его повели– тельный голос.
Рука Ван Луна мелькнула в воздухе. И в то же мгновение он исчез за выступом скалы. А граната, как безобидный маленький камушек, полетела вниз. Галя припала к скале.
Большой серый клуб дыма, прорезанный острыми языками ос– лепительного пламени, возник над головой животного. Яростный рев мгновенно потонул в оглушительном грохоте взрыва. Свер– ху, со сводов пещеры, посыпались камни, сбитые воздушной волной, которая ощутительно толкнула и Галю…
Через несколько секунд над выступом скалы показалась го– лова Ван Луна. Он внимательно смотрел вниз.
Гигантское туловище животного тяжело осело на землю под скалой. Широкие лапы его судорожно дергались. Два длинных отростка на конце туловища раздвигались и опять сходились, как лезвия огромных ножниц. Наконец туловище замерло. Лишь время от времени по нему пробегали конвульсии, приподнимав– шие то одну, то другую часть панцыря. Облака серого дыма расходились вьющимися клубами под сводами пещеры, расплыва– ясь в воздухе и оседая на стены и землю.
– Однако точку мы все-таки поставили, да, Галя? – прого– ворил Ван Лун. – Как думаете?
Да, Галя видела страшные результаты действия атомитной гранаты. Там, где только что возвышалась грозная бронирован– ная голова чудовища, теперь громоздились бесформенные куски толстого панцыря, развороченное мясо, перемешанные с землей и осколками камней.
– Никогда не думала, что атомитная граната такая силь– ная, – честно призналась Галя. – Как снаряд!
– Да, сила есть, – согласился Ван Лун. – Полагаю, теперь надо идти домой, к товарищам. Они очень беопокоятся, заметь– те. Мало знают о вас. Однако теперь и обо мне тоже. А как вам перебраться ко мне?.. Ага! Вот так, подождите немножко.
Он удобнее устроился на своем выступе скалы и развернул моток капронового канатика. Опытным взглядом Ван Лун измерил расстояние, отделявшее его от девушки, и ловким движением кинул моток в ее сторону. Развертываясь в воздухе, моток пролетел над неподвижным животным и мягко упал на плоскую скалу перед Галей. Тонкий канатик соединил ее с Ван Луном, державшим в руках второй конец.
– Очень хорошо, – удовлетворенно произнес Ван Лун, уви– дев, как Галя взяла конец канатика. – Теперь обвяжите себя, как поясом. Надо крепко, тугим узлом. Умеете?
– Еще бы! – радостно откликнулась девушка, завязывая ка– натик тройным узлом.
– Очень хорошо, – повторил Ван Лун. – А как те, другие животные, они опасны? Очень много визжат. Это детки?
– Да, товарищ Ван. Мне кажется, они не опасные, вроде медвежат, только крупнее. А что мне теперь делать?
– Идти сюда. Держитесь крепче.
Ван Лун быстро перебирал руками, подтягивая к себе Галю, которая широкими шагами почти бежала к нему, балансируя ру– ками. В одной из них она держала свою винтовку. На ходу де– вушка спросила:
– Товарищ Ван, вы заметили, как отвечают нам, когда мы говорим, эти странные камни? Как только скажешь что-нибудь – они сразу начинают светиться. Выключите на минутку прожек– тор, и вы сами увидите, как…
– Сначала отмечу, что вы в порядке, – перебил ее Ван Лун.
– Очень хорошо идете. Значит, ничего не повредили, правда?
Галя ясно чувствовала, как в ее левый висок торопливо стучал маленький острый молоточек: тук… тук… тук… Де– вушка знала: вот еще секунда – и конец. Грозное рычание и поднятая лапа с широкими зубцами… неужели это – последнее, что ей приходится услышать и увидеть в жизни?
Сколько может вспомнить за считанные доли секунды чело– век, когда над ним нависла страшная, неотвратимая опасность, когда, кажется, пришел конец всему?
Дом… школа… институт… лекции Вадима Сергеевича… все-таки, наверно, он любит ее, милый Вадим Сергеевич, хотя за все время путешествия он не сказал ей об этом ни одного слова…
Всего несколько мгновений – и столько воспоминаний, мыс– лей о прошедшем, дорогом, близком! Оно ушло навсегда, это безвозвратное милое прошлое, потонуло в страшном реве разъ– яренного чудовища.
И вдруг сквозь этот рев прорезался сухой треск. Что это, выстрел? Нет, не может быть, откуда?
Но вслед за .тем уже совсем близко, чуть не над самой го– ловой девушки, прозвучал второй выстрел, более громкий, рас– катистый, похожий на взрыв. И страшное животное, оборвав рев, оглушительно взвыло.
– Помощь? Откуда?
Галя порывисто подняла голову, но тотчас снова опустила ее, услышав твердый, настойчивый голос Ван Луна:
– Девушка, лежать, не шевелиться! Никаких движений, про– шу. Не мешайте мне!
Ван Лун стоял на выступе скалы, свисавшей с верхней части пещеры неподалеку от отверстия подземного хода. В его руке была автоматическая винтовка, из дула которой тянулась то– ненькая струйка дыма, заметная в луче нагрудного прожектора, прорезывавшем полумрак пещеры. Ван Лун всматривался в то, что освещал на дне пещеры его прожектор.
Огромное чудовище, которое уже занесло над Галей широкую зубчатую лапу, теперь отчаянно размахивало ею в воздухе. Меткий выстрел Ван Луна, в долю секунды успевшего прицелить– ся и нажать спуск, раздробил эту лапу. Разрывная пуля его винтовки показала, на что способны эти маленькие снаряды. Твердый панцырь лапы лопнул, как яичная скорлупа, мясо в месте разрыва разлетелось на куски – и лапа держалась только на уцелевших сухожилиях. Животное уже не ревело, а дико вы– ло, медленно и неуклюже оборачиваясь назад. Оно тупо сообра– жало: вот только что опасный враг лежал перед ним, он был обречен – и вдруг страшные звуки раздаются с другой стороны. Чудовище озиралось, отыскивая второго противника. Длинные его усы прощупывали воздух. Животное забыло о Гале. Оно уви– дело яркий луч прожектора. Именно этого и хотел Ван Лун.
– Смотри сюда, пожалуйста, – бормотал он, держа голову животного на прицеле. – Ожидаю здесь, вот. Подходи сюда поб– лиже, прошу.
Легким движением корпуса он направил луч нагрудного про– жектора прямо в глаза чудовищу. Оно яростно заревело и, окончательно забыв о Гале, рванулось на раздражавший его луч. Уставив на яркий луч тупые глаза, животное ползло на него, волоча по земле тяжелое, неповоротливое туловище.
– Правильно, сюда, – как бы поощрял его Ван Лун. – Галя, думаю, вам не надо больше бояться. Можете подняться, если хотите. Как чувствуете себя?
Он говорил таким спокойным тоном, как будто никакой опас– ности вообще не было, как будто не к нему приближалось разъ– яренное животное. И его напряженное состояние выдавала толь– ко характерная замедленность, размеренность речи. Казалось, Ван Лун старательно подбирал каждое слово и слишком уж четко произносил его.
Галя подняла голову. Она увидела яркий, острый, как нож, луч прожектора, прорезавший темноту пещеры. Этот ослепитель– ный луч соединял темную фигуру человека в скафандре на высо– ком выступе скалы – и гигантское чудовище, которое с диким воем ползло снизу к ней.
– Почему не отвечаете, Галя? – все так же спокойно и раз– меренно продолжал Ван Лун. – Как чувствуете себя? Слишком долго молчали? Боюсь, разучились говорить, да?
Это было поразительно! Галя с восхищением смотрела на темный силуэт на скале: к Ван Луну подползает страшное чудо– вище, оно сейчас бросится на него, а он еще шутит!
– Все в порядке, товарищ Ван, – ответила девушка как мож– но веселее, самым бодрым тоном, на какой она была способна. Ей страшно хотелось и самой говорить так беззаботно, как об– ращался к ней Ван Лун. – Немножко устала. Очень уж пристава– ло ко мне это животное.
– Однако ничего. Мы сейчас поставим на нем точку.
– Только осторожнее, товарищ Ван! Оно может вдруг бро– ситься. И потом, оно бронированное. Пуля не берет, я ведь много стреляла.
– Это какая пуля, думаю… Очень медленно ползешь, ты!
Последние слова Ван Луна относились к животному, которое доползло до стены и в нерешительности остановилось. Где враг? Выступ скалы заслонил от него фигуру человека в ска– фандре. Усы чудовища настойчиво искали в воздухе противника, ощупывали стену, подножие скалы. Должно быть, животное учуя– ло, что враг находится наверху. Оно с силой скребло стену, вырывая из нее большие камни и отшвыривая их в сторону: чу– довище собиралось подняться на задних лапах и лезть наверх.
– Э, нет, так неудобно, – сказал Ван Лун, из поля зрения которого тоже исчезла голова животного. Он передвинулся бли– же к краю выступа. – Вот так, думаю, будет лучше. – С этими словами он вскинул винтовку и, почти не целясь, нажал на спуск. Снова прозвучал сухой выстрел, отдавшийся эхом в пе– щере. Но гораздо громче, чем эхо, потряс воздух короткий взрыв: это разорвалась в теле животного пуля.
Ее было бы достаточно для того, чтобы уложить на месте любого крупного зверя на Земле. Но чудовище, взревев от бо– ли, бросилось вверх, цепляясь лапами и челюстями за выступы скалы. Яростный рев наполнил пещеру, временами он переходил в пронзительный вой – и тогда было слышно, как внизу, в се– редине пещеры, отчаянно визжали перепуганные детеныши.
Галя побледнела. А что если чудовище успеет броситься на Ван Луна?.. Но тут же она увидела, как Ван спокойно отложил в сторону винтовку, снял с пояса одну из атомитных гранат, повернул на ней предохранитель и замахнулся ею.
– Галя, укройтесь, бросаю! – услышала девушка его повели– тельный голос.
Рука Ван Луна мелькнула в воздухе. И в то же мгновение он исчез за выступом скалы. А граната, как безобидный маленький камушек, полетела вниз. Галя припала к скале.
Большой серый клуб дыма, прорезанный острыми языками ос– лепительного пламени, возник над головой животного. Яростный рев мгновенно потонул в оглушительном грохоте взрыва. Свер– ху, со сводов пещеры, посыпались камни, сбитые воздушной волной, которая ощутительно толкнула и Галю…
Через несколько секунд над выступом скалы показалась го– лова Ван Луна. Он внимательно смотрел вниз.
Гигантское туловище животного тяжело осело на землю под скалой. Широкие лапы его судорожно дергались. Два длинных отростка на конце туловища раздвигались и опять сходились, как лезвия огромных ножниц. Наконец туловище замерло. Лишь время от времени по нему пробегали конвульсии, приподнимав– шие то одну, то другую часть панцыря. Облака серого дыма расходились вьющимися клубами под сводами пещеры, расплыва– ясь в воздухе и оседая на стены и землю.
– Однако точку мы все-таки поставили, да, Галя? – прого– ворил Ван Лун. – Как думаете?
Да, Галя видела страшные результаты действия атомитной гранаты. Там, где только что возвышалась грозная бронирован– ная голова чудовища, теперь громоздились бесформенные куски толстого панцыря, развороченное мясо, перемешанные с землей и осколками камней.
– Никогда не думала, что атомитная граната такая силь– ная, – честно призналась Галя. – Как снаряд!
– Да, сила есть, – согласился Ван Лун. – Полагаю, теперь надо идти домой, к товарищам. Они очень беопокоятся, заметь– те. Мало знают о вас. Однако теперь и обо мне тоже. А как вам перебраться ко мне?.. Ага! Вот так, подождите немножко.
Он удобнее устроился на своем выступе скалы и развернул моток капронового канатика. Опытным взглядом Ван Лун измерил расстояние, отделявшее его от девушки, и ловким движением кинул моток в ее сторону. Развертываясь в воздухе, моток пролетел над неподвижным животным и мягко упал на плоскую скалу перед Галей. Тонкий канатик соединил ее с Ван Луном, державшим в руках второй конец.
– Очень хорошо, – удовлетворенно произнес Ван Лун, уви– дев, как Галя взяла конец канатика. – Теперь обвяжите себя, как поясом. Надо крепко, тугим узлом. Умеете?
– Еще бы! – радостно откликнулась девушка, завязывая ка– натик тройным узлом.
– Очень хорошо, – повторил Ван Лун. – А как те, другие животные, они опасны? Очень много визжат. Это детки?
– Да, товарищ Ван. Мне кажется, они не опасные, вроде медвежат, только крупнее. А что мне теперь делать?
– Идти сюда. Держитесь крепче.
Ван Лун быстро перебирал руками, подтягивая к себе Галю, которая широкими шагами почти бежала к нему, балансируя ру– ками. В одной из них она держала свою винтовку. На ходу де– вушка спросила:
– Товарищ Ван, вы заметили, как отвечают нам, когда мы говорим, эти странные камни? Как только скажешь что-нибудь – они сразу начинают светиться. Выключите на минутку прожек– тор, и вы сами увидите, как…
– Сначала отмечу, что вы в порядке, – перебил ее Ван Лун.
– Очень хорошо идете. Значит, ничего не повредили, правда?