Страница:
Галя понемногу отходила.
– Птеродактили и рамфоринхи, – буркнула она, все еще ус– тавившись в стол.
– Так, – подтвердил Сокол. – Следовательно, я заканчиваю. Мы, очевидно, столкнемся на Венере еще с ихтиозавром – реп– тилией, приспособившейся к жизни в воде, этакой забавной по– лурыбиной. И, наконец, я уверен, что мы найдем там и живых археоптериксов – этих удивительных полупресмыкающихся, по– луптиц. У меня, каюсь, есть даже своя мечта…
Он остановился на мгновение, словно обдумывая.
– Какая мечта?
– Привезти обратно на Землю как образчик одного живого археоптерикса. Ведь он, ей-богу, очень маленький, и весит немножко, и места почти не займет. Николай Петрович, да ведь археоптерикс по размеру не больше нашей обыкновенной воро– ны, – добавил Сокол умоляюще, глядя на Рындина.
– Вероятно, но пока что об этом говорить рановато, – от– ветил тот, улыбаясь. – Сначала отыщите вашего археоптерикса, а тогда уж обсудим, как с ним быть.
– Беру смелость возразить, – вступил в разговор Ван Лун, сохраняя все такой же невозмутимый, серьезный вид. – Зачем, полагаю, везти на Землю такую мелочь? Это не фауна Венеры, это просто как ворона… как это?.. да, общипанная ворона! Нет, нет, – решительно продолжал он, словно не замечая того, что Сокол вот-вот готов был вспыхнуть от возмущения, – пред– лагаю лучше нечто более убедительное. – Он выразительно щелкнул пальцами. – Например, можно бронтозаврика… очень поменьше размером выбрать, чтобы поместился. Думаю, можно держать его на цепочке для безопасности. И приучить даже есть из рук. Совсем интересно будет, а?
Дружный смех встретил оригинальное предложение Ван Луна. Действительно, это была презабавная мысль: везти в астропла– не на Землю, да еще приучать есть из рук, «небольшое» живот– ное – метров этак восемнадцати длиной!
– Мне кажется, вы забываете, Ван, что у нас всего-навсего астроплан, а не океанский пароход, – заметил, смеясь, Рын– дин.
– Позволю себе ответить: не забыл. Предлагаю не много разных образцов, – настаивал Ван Лун, не меняя тона. – Толь– ко один бронтозаврик, Николай Петрович! Самый маленький… как это?.. детка бронтозавра. Он, наверное, немножко подрас– тет в дороге. Прилетит на Землю очень-очень симпатичный!
Конечно, Ван Лун откровенно шутил. Но человек, не знако– мый с его манерой шутить, например Галя Рыжко, легко мог бы решить, что он говорит совершенно серьезно. Ни один мускул не дрогнул на его невозмутимом скуластом лице, не приподня– лись даже уголки его полных губ. Только больше прищурились острые серые глаза.
– Ладно, ладно, Ван. – ответил наконец Рындин. – Посмот– рим, выберем там. У нас впереди еще много времени для раз– мышлений. В крайнем случае, каждый возьмет то, что придется ему по вкусу. Вам, Ван Лун, – младенца-бронтозаврика. Соколу
– археоптерикса. Ну, а мы с Галей на месте присмотримся. Жизнь на Венере, как мне думается, настолько разнообразна и причудлива, что…
Он не закончил. Его голос вдруг потонул в гуле и грохоте. Звонко загудел металл, астроплан содрогнулся от сильного удара.
И сразу после этого стало слышно, как что-то напряженно и пронзительно засвистело. Свист был однотонный, он не прекра– щался ни на секунду, он доносился как будто откуда-то снизу. Что же это такое? Что случилось?..
Побледневшая Галя Рыжко вопросительно посмотрела на уче– ных. Почему они молчат? Почему Ван Лун стиснул в кулаке свою трубку, а у Сокола такое встревоженное лицо и тонкие пальцы перебирают край пиджака? Почему Рындин нахмурился так, что его лохматые брови почти сошлись на переносице?..
А свист не умолкал. Галя глубоко вздохнула, ей показа– лось, что стало трудно дышать. И тут же она заметила, что и Сокол дышит так же затрудненно. Что же это?..
Рындин бросился к панели с кнопками и рукоятками, управ– лявшими аппаратами для очистки воздуха. Он повернул одну ру– коятку, другую, присмотрелся к циферблатам. Свист не умол– кал. Николай Петрович обернулся к товарищам. Его слова зву– чали как решительный приказ:
– Немедленно надеть скафандры. Галя наденет мой. Я зап– русь в навигаторской рубке. Ван Лун, вы будете руководить работой. В борту астроплана пробоина. Через нее в пространс– тво выходит наш драгоценный воздух. К скафандрам! Быстро!
Монотонный, однообразный свист не стихал. Рындип, быстро перебирая петли на стене, передвигался к навигаторской руб– ке. Но еще перед тем как закрыть за собою наглухо дверь, он на секунду остановился и добавил:
– Я думаю, это – метеорит. Будем надеяться, что один. За работу, Ван!
Дверь глухо закрылась за ним. Метеорит?.. Метеорит пробил корпус астроплана?.. Но ведь это значит, что весь воздух из межпланетного корабля уйдет в пространство, а затем… Галя Рыжко нервно стиснула кулаки. На минуту она совсем растеря– лась, мысли не слушались ее, она перестала владеть собою. Что может сделать Ван Лун?
Астроплан снова содрогнулся. Это был еще один удар, не такой сильный, как первый, но все же ощутимый. Второй удар будто послужил сигналом: по металлической оболочке астропла– на забарабанил град мелких отрывистых ударов. Все они шли с одной стороны – слева и сверху.
Метеорит был не один!..
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
– Птеродактили и рамфоринхи, – буркнула она, все еще ус– тавившись в стол.
– Так, – подтвердил Сокол. – Следовательно, я заканчиваю. Мы, очевидно, столкнемся на Венере еще с ихтиозавром – реп– тилией, приспособившейся к жизни в воде, этакой забавной по– лурыбиной. И, наконец, я уверен, что мы найдем там и живых археоптериксов – этих удивительных полупресмыкающихся, по– луптиц. У меня, каюсь, есть даже своя мечта…
Он остановился на мгновение, словно обдумывая.
– Какая мечта?
– Привезти обратно на Землю как образчик одного живого археоптерикса. Ведь он, ей-богу, очень маленький, и весит немножко, и места почти не займет. Николай Петрович, да ведь археоптерикс по размеру не больше нашей обыкновенной воро– ны, – добавил Сокол умоляюще, глядя на Рындина.
– Вероятно, но пока что об этом говорить рановато, – от– ветил тот, улыбаясь. – Сначала отыщите вашего археоптерикса, а тогда уж обсудим, как с ним быть.
– Беру смелость возразить, – вступил в разговор Ван Лун, сохраняя все такой же невозмутимый, серьезный вид. – Зачем, полагаю, везти на Землю такую мелочь? Это не фауна Венеры, это просто как ворона… как это?.. да, общипанная ворона! Нет, нет, – решительно продолжал он, словно не замечая того, что Сокол вот-вот готов был вспыхнуть от возмущения, – пред– лагаю лучше нечто более убедительное. – Он выразительно щелкнул пальцами. – Например, можно бронтозаврика… очень поменьше размером выбрать, чтобы поместился. Думаю, можно держать его на цепочке для безопасности. И приучить даже есть из рук. Совсем интересно будет, а?
Дружный смех встретил оригинальное предложение Ван Луна. Действительно, это была презабавная мысль: везти в астропла– не на Землю, да еще приучать есть из рук, «небольшое» живот– ное – метров этак восемнадцати длиной!
– Мне кажется, вы забываете, Ван, что у нас всего-навсего астроплан, а не океанский пароход, – заметил, смеясь, Рын– дин.
– Позволю себе ответить: не забыл. Предлагаю не много разных образцов, – настаивал Ван Лун, не меняя тона. – Толь– ко один бронтозаврик, Николай Петрович! Самый маленький… как это?.. детка бронтозавра. Он, наверное, немножко подрас– тет в дороге. Прилетит на Землю очень-очень симпатичный!
Конечно, Ван Лун откровенно шутил. Но человек, не знако– мый с его манерой шутить, например Галя Рыжко, легко мог бы решить, что он говорит совершенно серьезно. Ни один мускул не дрогнул на его невозмутимом скуластом лице, не приподня– лись даже уголки его полных губ. Только больше прищурились острые серые глаза.
– Ладно, ладно, Ван. – ответил наконец Рындин. – Посмот– рим, выберем там. У нас впереди еще много времени для раз– мышлений. В крайнем случае, каждый возьмет то, что придется ему по вкусу. Вам, Ван Лун, – младенца-бронтозаврика. Соколу
– археоптерикса. Ну, а мы с Галей на месте присмотримся. Жизнь на Венере, как мне думается, настолько разнообразна и причудлива, что…
Он не закончил. Его голос вдруг потонул в гуле и грохоте. Звонко загудел металл, астроплан содрогнулся от сильного удара.
И сразу после этого стало слышно, как что-то напряженно и пронзительно засвистело. Свист был однотонный, он не прекра– щался ни на секунду, он доносился как будто откуда-то снизу. Что же это такое? Что случилось?..
Побледневшая Галя Рыжко вопросительно посмотрела на уче– ных. Почему они молчат? Почему Ван Лун стиснул в кулаке свою трубку, а у Сокола такое встревоженное лицо и тонкие пальцы перебирают край пиджака? Почему Рындин нахмурился так, что его лохматые брови почти сошлись на переносице?..
А свист не умолкал. Галя глубоко вздохнула, ей показа– лось, что стало трудно дышать. И тут же она заметила, что и Сокол дышит так же затрудненно. Что же это?..
Рындин бросился к панели с кнопками и рукоятками, управ– лявшими аппаратами для очистки воздуха. Он повернул одну ру– коятку, другую, присмотрелся к циферблатам. Свист не умол– кал. Николай Петрович обернулся к товарищам. Его слова зву– чали как решительный приказ:
– Немедленно надеть скафандры. Галя наденет мой. Я зап– русь в навигаторской рубке. Ван Лун, вы будете руководить работой. В борту астроплана пробоина. Через нее в пространс– тво выходит наш драгоценный воздух. К скафандрам! Быстро!
Монотонный, однообразный свист не стихал. Рындип, быстро перебирая петли на стене, передвигался к навигаторской руб– ке. Но еще перед тем как закрыть за собою наглухо дверь, он на секунду остановился и добавил:
– Я думаю, это – метеорит. Будем надеяться, что один. За работу, Ван!
Дверь глухо закрылась за ним. Метеорит?.. Метеорит пробил корпус астроплана?.. Но ведь это значит, что весь воздух из межпланетного корабля уйдет в пространство, а затем… Галя Рыжко нервно стиснула кулаки. На минуту она совсем растеря– лась, мысли не слушались ее, она перестала владеть собою. Что может сделать Ван Лун?
Астроплан снова содрогнулся. Это был еще один удар, не такой сильный, как первый, но все же ощутимый. Второй удар будто послужил сигналом: по металлической оболочке астропла– на забарабанил град мелких отрывистых ударов. Все они шли с одной стороны – слева и сверху.
Метеорит был не один!..
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
ГЛАВА ВОСЬМАЯ,которая рассказывает о том, что пришлось делать с пробоиной в корпусе астроплана и какие осложнения принесло столкнове– ние с метеоритом
Стыдно было сознаться, но Галя Рыжко ощутила неприятную слабость в ногах. Она в замешательстве закусила губу и пос– мотрела в сторону Ван Луна и Сокола. Они были уже в скафанд– рах и надевали шлемы. Скорее, скорее!
– Галя, вам не надо помочь? – услышала она глухой голос Сокола.
– Нет, нет, я сама справлюсь, – крикнула она в ответ.
Как странно: стоит человеку, как бы он ни растерялся, на– чать что-нибудь делать, и сразу он приходит в себя! Галя Рыжко быстро влезла в скафандр. Пальцы в плотных перчатках делали сначала какие-то неуклюжие движения, но все же без особых затруднений отстегнули пряжки ремней, прикреплявших скафандр к нише. Теперь – шлем! Галя опустила на голову прозрачный, закругленный сверху цилиндр, который сам плотно лег своим основанием на наплечное изогнутое кольцо. Девушка изнутри защелкнула замки. Защелкнувшиеся замки сами привели в действие воздушный аппарат. Потом надо было только повер– нуть изнутри вот эту рукоятку, как учил ее Ван Лун, отрегу– лировать приток воздуха. Есть! В цилиндр шлема начал посту– пать кислород из резервуаров на спине скафандра, заряженных оксилитом. Так называлось чудесное химическое вещество, раз– работанное в Индийском институте подводных исследований. Оно погло щало из воздуха в шлеме углекислоту и вредные продукты дыхания человека и вместо них подавало свежий кислород.
Сквозь прочное и идеально прозрачное органическое стекло шлема-цилиндра было хорошо видно, как Ван Лун подошел к па– нели управления воздушными приборами и выключил их один за другим. С удивлением Галя услышала его спокойный голос; он казался сейчас даже более четким, чем минуту назад. Разве шлем пропускает звуки?.. Ван Лун говорил как бы про себя:
– Зачем зря тратить воздух? Все равно его высасывает из каюты! Давление очень-очень упало.
Галя подошла к барометру-анероиду, прикрепленному к сте– не. Его маленькая вздрагивающая стрелка, показывающая давле– ние воздуха в каюте, медленно передвигалась влево… Она уже давно оставила позади красную черту с цифрой 760 и сейчас подходила к 740. Вот уже 739… 736… 735… 734… 720. В каюте все время уменьшалось давление воздуха! Он выходил в пространство сквозь пробоину в корпусе астроплана.
Скафандр Гали Рыжко немного раздулся изнутри, его рукава и шаровары напоминали огромные сосиски, перехваченные метал– лическими кольцами, которые не. давали ткани чрезмерно рас– тягиваться. Так же раздулись и скафандры Сокола и Ван Луна. Галя понимала: это оттого, что внутри скафандра давление воздуха оставалось нормальным, а снаружи падало. С опасением Галя пощупала пальцами в перчатках материал, из которого был сделан скафандр: а вдруг он не выдержит, лопнет, что тогда?
Но тут снова послышался голос Ван Луна:
– Очень рекомендую включить электрические грелки. В каюте стало холодно. Галя, помните, как включать электрогрелку?
– Да, да, помню, спасибо!
– Все же напоминаю: напротив подбородка у основания шлема есть маленькая рукоятка. Поворачивать надо направо. Не быст– ро. Лучше медленно. Не так, как ехать на цератозавре, да? Включайте сейчас же, чтобы не замерзнуть.
Действительно, ртутный столбик термометра опускался все ниже и ниже. Девушка повернула рукоятку электрогрелки. При– ятное тепло начало разливаться внутри скафандра.
– Где пробоина? Нашли?
На голос академика откликнулся Сокол:
– Ищем, Николай Петрович. Я – в левом отсеке.
Сокола поддержал Ван Лун:
– Я – в правом. Сейчас найдем.
Галя оглянулась. Ни Сокола, ни Ван Луна не было в каюте. «Может быть, Ван Луну или Соколу нужна моя помощь?» Быстро перебирая руками стойки и кожаные петли, Галя двинулась к двери.
– Останьтесь! – услышала она приказ Рындина. – Там и без вас справятся. Наблюдайте за приборами. Что с давлением? Ка– кая температура?
Галя вернулась обратно. Маленькая стрелка анероида неук– лонно двигалась влево.
– Шестьсот двадцать три, Николай Петрович… Нет, уже шестьсот… пятьсот восемьдесят…
– Температура?
– Минус двадцать восемь… двадцать девять… Тридцать!
– А вы спокойнее, девушка. Не волнуйтесь.
– Слушаю, Николай Петрович, – прошептала Галя, не сводя глаз со стрелки, которая, вздрагивая, продолжала ползти на– лево.
Быть может, Рындин прав – чего уж тут волноваться: еще несколько минут, и в каюте, где только что шла живая беседа, не останется даже глотка воздуха… а потом…
– Ну что же вы молчите, Галя? – спрашивал Рындин. – Возь– мите себя в руки!
– Хорошо, Николай Петрович, – стараясь говорить уверен– нее, ответила Галя. – Давление – четыреста десять… во– семь… семь. Температура минус тридцать три.
Этот невеселый разговор звучал и в ушах Сокола. Пробира– ясь по темному коридору, он лихорадочно искал пробоину. Яр– кий луч электрического прожектора, висевшего на груди Вади– ма, прощупывал каждый сантиметр корпуса астроплана.
– Как у вас, Ван Лун? Нашли? – спросил он негромко, но его перебил резиий вопрос Рындина:
– Как вы там, Галя? Держитесь? Что нового?
– Триста шестьдесят, Николай Петрович, – говорила Галя. – Ничего, держусь… триста сорок пять… Температура…
Baн Лун, стиснув зубы, обшаривал ярким лучом прожектора металлические листы обшивки. Вот здесь, палево, находится центральная каюта. Дальше – навигаторская рубка. Там ждет от него известий Рындин. В каютеэта милая, экспансивная девуш– ка… Сейчас в астроплане – жизнь, работают приборы, горит электрический свет. А там, направо, за внешней супертитано– вой оболочкой, – мертвая космическая бездна. Миллионы и мил– лионы миллионов километров, световых лет – еще каких угодно единиц, которыми человечество условилось измерять расстоя– ния. Но суть всего этого сводится к одному: там чудовищная пустота, неведомая и бесконечная пустота космоса, сквозь ко– торую несется их астроплан. Как это говорит Николай Петро– вич? «Аргонавты Вселенной»? Да, похоже, похоже…
Вдруг Ван Лун остановился, выключил прожектор. Вот она, пробоина! Сквозь нее ровным немеркнущим светом сияет яркая желтоватая звезда. Изумительное, вообще говоря, зрелище: черный небосвод – и эта звезда, как крупный бриллиант. Ван Лун приблизился к пробоине, наклонился и заглянул в черную бездну. Его прозрачный шлем-цилиндр прижался к отверстию в стене, подтянулся сам к пей, будто на него кто-то нажимал сзади.
– Так, понимаю, понимаю, – усмехнулся Ван Лун. – Присасы– вает пустота!..
Странная связанность собственных движений поразила его, будто он инстинктивно опасался сделать лишний шаг. Его лицо отделялось от межпланетного пространства лишь толстым орга– ническим стеклом шлема-цилиндра.
Удивительно и страшно было думать, что за этим прозрачным стеклом – температура абсолютного нуля, ничто, таинственная пустота Вселенной.
Но сейчас было не до наблюдений.
– Триста двадцать… пятнадцать… – звучал в его наушни– ках Галин голос.
– Николай Петрович, – закричал Ван Лун, – пробоину нашел!
– Очень хорошо, Ван, – услышал он нетерпеливый голос Рын– дина. – Торопитесь!
– Быстро заварим. Все будет в порядке. Вадим, ко мне, в сектор… – Он включил прожектор и взглянул на отметки, обозначавшие переходы и отсеки астроплана. – Сектор К-Н! Инструменты! Быстрее!
Ван Лун снова склонился к пробоине. Да, работы будет не– мало. Оплавленные края пробоины свидетельствовали об огром– ной силе, с которой ударил небольшой метеорит: очевидно, сам он взорвался при ударе, превратился в газ.
– Вадим, долго вы?
– Я уже тут, Ван!
Из темноты показался силуэт Сокола. Белый луч его прожек– тора скрестился с лучом прожектора Ван Луна. Фантастические фигуры двух путешественников склонились над пробоиной.
– М-да… – пробормотал Сокол. – Нам повезло, что в этом месте оказалось крепление переборки. Оно приняло на себя часть удара, иначе метеорит мог бы пробить и внутреннюю сте– ну, врезаться в каюту… Но почему не сработали радиолокаци– онные искатели?.. Это не просто любопытно, но и тревожно, Ван. Это значит, что и в дальнейшем…
– О дальнейшем успеем поговорить, – сухо отозвался Ван Лун. – Быстрее!
Он уже измерил диаметр пробоины и, осветив прожектором принесенный Соколом ящик с инструментами, вытащил оттуда нечто похожее на металлическую пробку конической формы. Ван Лун вставил ее узким концом в отверстие – и она мгновенно всосалась в пробоину почти па треть.
Загрохотал электрический молоток, которым орудовал Сокол. Гибкий кабель, тянувшийся из центральной каюты, подходил к ящику с инструментами и оттуда разветвлялся – к рукоятке массивного металлического стержня, дрожавшего в руках Соко– ла, и к небольшому аппарату, лежавшему на коленях Ван Луна. Мелкими сильными ударами Сокол вгонял металлическую пробку в пробоину. Когда она почти вся вошла в отверстие, Ван Лун включил портативный сварочный аппарат. Вспыхнула ослепитель– но яркая дуга. Легкими движениями Ван Лун водил кончиком прибора по краям пробоины. И там, где огненная дуга соединя– ла корпус астроплана и пробку, металл пробки сейчас же расп– лавлялся и сваривался с металлической стенкой и креплением переборки…
Галя, не сводившая глаз со стрелки анероида и ртутного столбика, заметила, что и стрелка и столбик словно замерли на месте. А через мгновение она услышала радостное восклица– ние Сокола:
– Авария ликвидирована, Николай Петрович! Сейчас возвра– щаемся! Галя, а как вы чувствуете себя в скафандре?
– Очень хорошо, Вадим Сергеевич, – бодро ответила она. – Как вы любите говорить, осваиваюсь. И даже почти совсем ос– воилась… Замечательная вещь этот скафандр!
В самом деле, скафандр был сконструирован очень остроум– но. Толстый слой какой-то неизвестной Гале ткани, прочной и упругой, будто насыщенной резиной, покрывал все тело, но не мешал двигаться. Из той же ткани были сделаны шаровары и ру– кава. Снаружи эта упругая толстая ткань была покрыта еще и тонкой металлической сеткой, которая защищала ткань от меха– нических повреждений.
Высокий цилиндрический закругленный сверху шлем из проз– рачного материала прочно закреплялся на изогнутом наплечном кольце из матово блестевшего металла. Это кольцо удобно ле– жало на плечах, не затрудняя движений, и вместе с тем надеж– но прикрепляло прозрачный шлем. Несколько гибких трубок в металлических спиралях соединяли основание шлема с аппарата– ми для дыхания, которые помещались за спиной, как ранец.
Мощный прожектор, укрепленный на груди скафандра, давал ослепительно белый луч. Галя несколько раз включала и выклю– чала его, нажимая кнопку управления.
Гале очень хотелось отыскать в скафандре миниатюрную ра– диоустановку, позволявшую переговариваться с товарищами и даже слышать все звуки извне скафандра. Ведь для этого надо, чтобы в шлеме был свой микрофон и репродуктор да, кроме то– го, еще и отдельный микрофон, выведенный наружу. Галя прек– расно понимала все это, но обнаружить чтолибо ей не удалось. Вероятно, и микрофоны и репродуктор были совсем маленьки– ми…
В поисках радиоустановки Галя прощупала уже всю верхнюю часть скафандра, когда открылась дверь и в каюту вошли Сокол и Ван Лун, также в скафандрах. Она услышала голос Ван Луна:
– Ну, теперь почти все в порядке. Включаем воздух!
…Из выходной трубки баллона с жидким воздухом лился по– ток прозрачного газа. Стрелка барометра-анероида медленно возвращалась назад, к показателям нормального давления.
– Как там у вас, Галя? – услышала девушка голос Рындина.
– Подходит к шестистам, Николай Петрович.
– Значит, скоро можно будет прийти к вам, а то у меня в рубке воздух разрежен, как на вершинах Гималаев.
Сердце Гали тревожно сжалось. Как она могла забыть об этом!.. В астроплане было, очевидно, только три скафандра. И Николай Петрович отдал ей свой… Даже страшно подумать, что могло с ним случиться… А что же будет после того, как они прилетят на Венеру? Неужели такие предусмотрительные люди, как Рындин и Ван Лун, не захватили с собой запасного ска– фандра? А вдруг один из аппаратов выйдет из строя?
И как бы в ответ на ее мысли раздался голос Рындина:
– Ван Лун, как же вы забыли о резервном скафандре? Его давно уж следовало перенести в каюту.
У Гали отлегло от сердца: значит, все в порядке.
– Сожалею очень, Николай Петрович, – ответил Ван Лун. – Очень сожалею. Это только моя вина.
Галя вопросительно посмотрела на Сокола.
Заметив это, он спросил:
– Вам что-нибудь неясно, Галя?
– Да, – сказала она. – Объясните мне, Вадим Сергеевич. Рубка ведь герметически отделена от нашей каюты?
– Абсолютно герметически, – подтвердил Сокол.
– Хорошо. Но ведь внутреннее помещение должно быть так же герметически отделено от коридоров, что проходят между на– ружной и внутренней стенками астроплана. Правда?
– Правда.
– А метеорит пробил ведь только внешнюю стенку?
– Да, ну и что?
– Значит, через отверстие в этой наружной стене мог уйти только тот воздух, который был в коридорах. А из внутренних помещений он не должен был выйти. Но ведь воздух все время выходил и свистел… Как же это так?
– А вот посмотрите сюда, Галя, – ответил Сокол, указывая в угол каюты.
Там, в нескольких сантиметрах от пола, заметна была зиг– загообразная трещина.
– От сильного удара метеорита треснула стена каюты, – объяснял Сокол пораженной Гале. – Через эту трещину и уходил в отсеки воздух. Он-то и свистел. Но все обошлось благопо– лучно, мы с Ваном заварим и эту трещину… А вот и Николай Петрович!
Дверь навигаторской рубки открылась. На пороге стоял Рын– дин. Лицо его было хмурым. Жестом он показал: снять скафанд– ры!
Путешественники сняли шлемы и с удовольствием, полной грудью, вдохнули свежий морозный воздух. В каюте было еще очень холодно: отопление, включенное Ван Луном одновременно с аппаратами воздухоснабжения, не успело поднять температуру до нормы.
– Что-нибудь случилось, Николай Петрович? – встревоженно спросил Сокол.
Голос Рындина звучал очень спокойно – так подчеркнуто спокойно, как это бывает при очевидной опасности. Академик нервно пощипывал усы.
– Метеорит несколько сбил нас с курса, – сказал он.
Три пары глаз тревожно смотрели на него. Рындин, все так же пощипывая усы, продолжал:
– Вы интересовались, Вадим, почему не сработали наши ра– диолокационные установки? Это очень просто. Они прощупывают пространство впереди и несколько сбоку, чтобы при появлении в их поле зрения метеоритов немедленно автоматически изме– нить курс астроплана и избежать столкновения. Так оно и было все время. А на этот раз радиолокационные установки не могли заметить метеорит, так как он летел не навстречу нам, а сза– ди, догонял нас. И догнал. Скорость нашу он почти не снизил; масса метеорита мала, да и его собственная скорость, хотя и очень большая, все же была значительно погашена тем, что мы уходили от него. Но курс он все же слегка изменил, этот межпланетный снаряд… Земные посты управления уже отметили неприятное происшествие и запрашивали меня. Они вычислили наше отклонение и сейчас начнут выправлять курс. Нам придет– ся снова включать двигатели. А пока что мы летим в сторону, несколько уклоняясь в глубину солнечной системы.
– Но ведь это значит… – нерешительно сказал Сокол.
– Ничего еще не значит, – отрезал Рындин. – Если бы не было земных постов управления, было бы труднее. А сейчас… Ван Лун, идемте к картам. Мы должны помочь Земле выправить наш курс. Дорога каждая секунда!..
Стыдно было сознаться, но Галя Рыжко ощутила неприятную слабость в ногах. Она в замешательстве закусила губу и пос– мотрела в сторону Ван Луна и Сокола. Они были уже в скафанд– рах и надевали шлемы. Скорее, скорее!
– Галя, вам не надо помочь? – услышала она глухой голос Сокола.
– Нет, нет, я сама справлюсь, – крикнула она в ответ.
Как странно: стоит человеку, как бы он ни растерялся, на– чать что-нибудь делать, и сразу он приходит в себя! Галя Рыжко быстро влезла в скафандр. Пальцы в плотных перчатках делали сначала какие-то неуклюжие движения, но все же без особых затруднений отстегнули пряжки ремней, прикреплявших скафандр к нише. Теперь – шлем! Галя опустила на голову прозрачный, закругленный сверху цилиндр, который сам плотно лег своим основанием на наплечное изогнутое кольцо. Девушка изнутри защелкнула замки. Защелкнувшиеся замки сами привели в действие воздушный аппарат. Потом надо было только повер– нуть изнутри вот эту рукоятку, как учил ее Ван Лун, отрегу– лировать приток воздуха. Есть! В цилиндр шлема начал посту– пать кислород из резервуаров на спине скафандра, заряженных оксилитом. Так называлось чудесное химическое вещество, раз– работанное в Индийском институте подводных исследований. Оно погло щало из воздуха в шлеме углекислоту и вредные продукты дыхания человека и вместо них подавало свежий кислород.
Сквозь прочное и идеально прозрачное органическое стекло шлема-цилиндра было хорошо видно, как Ван Лун подошел к па– нели управления воздушными приборами и выключил их один за другим. С удивлением Галя услышала его спокойный голос; он казался сейчас даже более четким, чем минуту назад. Разве шлем пропускает звуки?.. Ван Лун говорил как бы про себя:
– Зачем зря тратить воздух? Все равно его высасывает из каюты! Давление очень-очень упало.
Галя подошла к барометру-анероиду, прикрепленному к сте– не. Его маленькая вздрагивающая стрелка, показывающая давле– ние воздуха в каюте, медленно передвигалась влево… Она уже давно оставила позади красную черту с цифрой 760 и сейчас подходила к 740. Вот уже 739… 736… 735… 734… 720. В каюте все время уменьшалось давление воздуха! Он выходил в пространство сквозь пробоину в корпусе астроплана.
Скафандр Гали Рыжко немного раздулся изнутри, его рукава и шаровары напоминали огромные сосиски, перехваченные метал– лическими кольцами, которые не. давали ткани чрезмерно рас– тягиваться. Так же раздулись и скафандры Сокола и Ван Луна. Галя понимала: это оттого, что внутри скафандра давление воздуха оставалось нормальным, а снаружи падало. С опасением Галя пощупала пальцами в перчатках материал, из которого был сделан скафандр: а вдруг он не выдержит, лопнет, что тогда?
Но тут снова послышался голос Ван Луна:
– Очень рекомендую включить электрические грелки. В каюте стало холодно. Галя, помните, как включать электрогрелку?
– Да, да, помню, спасибо!
– Все же напоминаю: напротив подбородка у основания шлема есть маленькая рукоятка. Поворачивать надо направо. Не быст– ро. Лучше медленно. Не так, как ехать на цератозавре, да? Включайте сейчас же, чтобы не замерзнуть.
Действительно, ртутный столбик термометра опускался все ниже и ниже. Девушка повернула рукоятку электрогрелки. При– ятное тепло начало разливаться внутри скафандра.
– Где пробоина? Нашли?
На голос академика откликнулся Сокол:
– Ищем, Николай Петрович. Я – в левом отсеке.
Сокола поддержал Ван Лун:
– Я – в правом. Сейчас найдем.
Галя оглянулась. Ни Сокола, ни Ван Луна не было в каюте. «Может быть, Ван Луну или Соколу нужна моя помощь?» Быстро перебирая руками стойки и кожаные петли, Галя двинулась к двери.
– Останьтесь! – услышала она приказ Рындина. – Там и без вас справятся. Наблюдайте за приборами. Что с давлением? Ка– кая температура?
Галя вернулась обратно. Маленькая стрелка анероида неук– лонно двигалась влево.
– Шестьсот двадцать три, Николай Петрович… Нет, уже шестьсот… пятьсот восемьдесят…
– Температура?
– Минус двадцать восемь… двадцать девять… Тридцать!
– А вы спокойнее, девушка. Не волнуйтесь.
– Слушаю, Николай Петрович, – прошептала Галя, не сводя глаз со стрелки, которая, вздрагивая, продолжала ползти на– лево.
Быть может, Рындин прав – чего уж тут волноваться: еще несколько минут, и в каюте, где только что шла живая беседа, не останется даже глотка воздуха… а потом…
– Ну что же вы молчите, Галя? – спрашивал Рындин. – Возь– мите себя в руки!
– Хорошо, Николай Петрович, – стараясь говорить уверен– нее, ответила Галя. – Давление – четыреста десять… во– семь… семь. Температура минус тридцать три.
Этот невеселый разговор звучал и в ушах Сокола. Пробира– ясь по темному коридору, он лихорадочно искал пробоину. Яр– кий луч электрического прожектора, висевшего на груди Вади– ма, прощупывал каждый сантиметр корпуса астроплана.
– Как у вас, Ван Лун? Нашли? – спросил он негромко, но его перебил резиий вопрос Рындина:
– Как вы там, Галя? Держитесь? Что нового?
– Триста шестьдесят, Николай Петрович, – говорила Галя. – Ничего, держусь… триста сорок пять… Температура…
Baн Лун, стиснув зубы, обшаривал ярким лучом прожектора металлические листы обшивки. Вот здесь, палево, находится центральная каюта. Дальше – навигаторская рубка. Там ждет от него известий Рындин. В каютеэта милая, экспансивная девуш– ка… Сейчас в астроплане – жизнь, работают приборы, горит электрический свет. А там, направо, за внешней супертитано– вой оболочкой, – мертвая космическая бездна. Миллионы и мил– лионы миллионов километров, световых лет – еще каких угодно единиц, которыми человечество условилось измерять расстоя– ния. Но суть всего этого сводится к одному: там чудовищная пустота, неведомая и бесконечная пустота космоса, сквозь ко– торую несется их астроплан. Как это говорит Николай Петро– вич? «Аргонавты Вселенной»? Да, похоже, похоже…
Вдруг Ван Лун остановился, выключил прожектор. Вот она, пробоина! Сквозь нее ровным немеркнущим светом сияет яркая желтоватая звезда. Изумительное, вообще говоря, зрелище: черный небосвод – и эта звезда, как крупный бриллиант. Ван Лун приблизился к пробоине, наклонился и заглянул в черную бездну. Его прозрачный шлем-цилиндр прижался к отверстию в стене, подтянулся сам к пей, будто на него кто-то нажимал сзади.
– Так, понимаю, понимаю, – усмехнулся Ван Лун. – Присасы– вает пустота!..
Странная связанность собственных движений поразила его, будто он инстинктивно опасался сделать лишний шаг. Его лицо отделялось от межпланетного пространства лишь толстым орга– ническим стеклом шлема-цилиндра.
Удивительно и страшно было думать, что за этим прозрачным стеклом – температура абсолютного нуля, ничто, таинственная пустота Вселенной.
Но сейчас было не до наблюдений.
– Триста двадцать… пятнадцать… – звучал в его наушни– ках Галин голос.
– Николай Петрович, – закричал Ван Лун, – пробоину нашел!
– Очень хорошо, Ван, – услышал он нетерпеливый голос Рын– дина. – Торопитесь!
– Быстро заварим. Все будет в порядке. Вадим, ко мне, в сектор… – Он включил прожектор и взглянул на отметки, обозначавшие переходы и отсеки астроплана. – Сектор К-Н! Инструменты! Быстрее!
Ван Лун снова склонился к пробоине. Да, работы будет не– мало. Оплавленные края пробоины свидетельствовали об огром– ной силе, с которой ударил небольшой метеорит: очевидно, сам он взорвался при ударе, превратился в газ.
– Вадим, долго вы?
– Я уже тут, Ван!
Из темноты показался силуэт Сокола. Белый луч его прожек– тора скрестился с лучом прожектора Ван Луна. Фантастические фигуры двух путешественников склонились над пробоиной.
– М-да… – пробормотал Сокол. – Нам повезло, что в этом месте оказалось крепление переборки. Оно приняло на себя часть удара, иначе метеорит мог бы пробить и внутреннюю сте– ну, врезаться в каюту… Но почему не сработали радиолокаци– онные искатели?.. Это не просто любопытно, но и тревожно, Ван. Это значит, что и в дальнейшем…
– О дальнейшем успеем поговорить, – сухо отозвался Ван Лун. – Быстрее!
Он уже измерил диаметр пробоины и, осветив прожектором принесенный Соколом ящик с инструментами, вытащил оттуда нечто похожее на металлическую пробку конической формы. Ван Лун вставил ее узким концом в отверстие – и она мгновенно всосалась в пробоину почти па треть.
Загрохотал электрический молоток, которым орудовал Сокол. Гибкий кабель, тянувшийся из центральной каюты, подходил к ящику с инструментами и оттуда разветвлялся – к рукоятке массивного металлического стержня, дрожавшего в руках Соко– ла, и к небольшому аппарату, лежавшему на коленях Ван Луна. Мелкими сильными ударами Сокол вгонял металлическую пробку в пробоину. Когда она почти вся вошла в отверстие, Ван Лун включил портативный сварочный аппарат. Вспыхнула ослепитель– но яркая дуга. Легкими движениями Ван Лун водил кончиком прибора по краям пробоины. И там, где огненная дуга соединя– ла корпус астроплана и пробку, металл пробки сейчас же расп– лавлялся и сваривался с металлической стенкой и креплением переборки…
Галя, не сводившая глаз со стрелки анероида и ртутного столбика, заметила, что и стрелка и столбик словно замерли на месте. А через мгновение она услышала радостное восклица– ние Сокола:
– Авария ликвидирована, Николай Петрович! Сейчас возвра– щаемся! Галя, а как вы чувствуете себя в скафандре?
– Очень хорошо, Вадим Сергеевич, – бодро ответила она. – Как вы любите говорить, осваиваюсь. И даже почти совсем ос– воилась… Замечательная вещь этот скафандр!
В самом деле, скафандр был сконструирован очень остроум– но. Толстый слой какой-то неизвестной Гале ткани, прочной и упругой, будто насыщенной резиной, покрывал все тело, но не мешал двигаться. Из той же ткани были сделаны шаровары и ру– кава. Снаружи эта упругая толстая ткань была покрыта еще и тонкой металлической сеткой, которая защищала ткань от меха– нических повреждений.
Высокий цилиндрический закругленный сверху шлем из проз– рачного материала прочно закреплялся на изогнутом наплечном кольце из матово блестевшего металла. Это кольцо удобно ле– жало на плечах, не затрудняя движений, и вместе с тем надеж– но прикрепляло прозрачный шлем. Несколько гибких трубок в металлических спиралях соединяли основание шлема с аппарата– ми для дыхания, которые помещались за спиной, как ранец.
Мощный прожектор, укрепленный на груди скафандра, давал ослепительно белый луч. Галя несколько раз включала и выклю– чала его, нажимая кнопку управления.
Гале очень хотелось отыскать в скафандре миниатюрную ра– диоустановку, позволявшую переговариваться с товарищами и даже слышать все звуки извне скафандра. Ведь для этого надо, чтобы в шлеме был свой микрофон и репродуктор да, кроме то– го, еще и отдельный микрофон, выведенный наружу. Галя прек– расно понимала все это, но обнаружить чтолибо ей не удалось. Вероятно, и микрофоны и репродуктор были совсем маленьки– ми…
В поисках радиоустановки Галя прощупала уже всю верхнюю часть скафандра, когда открылась дверь и в каюту вошли Сокол и Ван Лун, также в скафандрах. Она услышала голос Ван Луна:
– Ну, теперь почти все в порядке. Включаем воздух!
…Из выходной трубки баллона с жидким воздухом лился по– ток прозрачного газа. Стрелка барометра-анероида медленно возвращалась назад, к показателям нормального давления.
– Как там у вас, Галя? – услышала девушка голос Рындина.
– Подходит к шестистам, Николай Петрович.
– Значит, скоро можно будет прийти к вам, а то у меня в рубке воздух разрежен, как на вершинах Гималаев.
Сердце Гали тревожно сжалось. Как она могла забыть об этом!.. В астроплане было, очевидно, только три скафандра. И Николай Петрович отдал ей свой… Даже страшно подумать, что могло с ним случиться… А что же будет после того, как они прилетят на Венеру? Неужели такие предусмотрительные люди, как Рындин и Ван Лун, не захватили с собой запасного ска– фандра? А вдруг один из аппаратов выйдет из строя?
И как бы в ответ на ее мысли раздался голос Рындина:
– Ван Лун, как же вы забыли о резервном скафандре? Его давно уж следовало перенести в каюту.
У Гали отлегло от сердца: значит, все в порядке.
– Сожалею очень, Николай Петрович, – ответил Ван Лун. – Очень сожалею. Это только моя вина.
Галя вопросительно посмотрела на Сокола.
Заметив это, он спросил:
– Вам что-нибудь неясно, Галя?
– Да, – сказала она. – Объясните мне, Вадим Сергеевич. Рубка ведь герметически отделена от нашей каюты?
– Абсолютно герметически, – подтвердил Сокол.
– Хорошо. Но ведь внутреннее помещение должно быть так же герметически отделено от коридоров, что проходят между на– ружной и внутренней стенками астроплана. Правда?
– Правда.
– А метеорит пробил ведь только внешнюю стенку?
– Да, ну и что?
– Значит, через отверстие в этой наружной стене мог уйти только тот воздух, который был в коридорах. А из внутренних помещений он не должен был выйти. Но ведь воздух все время выходил и свистел… Как же это так?
– А вот посмотрите сюда, Галя, – ответил Сокол, указывая в угол каюты.
Там, в нескольких сантиметрах от пола, заметна была зиг– загообразная трещина.
– От сильного удара метеорита треснула стена каюты, – объяснял Сокол пораженной Гале. – Через эту трещину и уходил в отсеки воздух. Он-то и свистел. Но все обошлось благопо– лучно, мы с Ваном заварим и эту трещину… А вот и Николай Петрович!
Дверь навигаторской рубки открылась. На пороге стоял Рын– дин. Лицо его было хмурым. Жестом он показал: снять скафанд– ры!
Путешественники сняли шлемы и с удовольствием, полной грудью, вдохнули свежий морозный воздух. В каюте было еще очень холодно: отопление, включенное Ван Луном одновременно с аппаратами воздухоснабжения, не успело поднять температуру до нормы.
– Что-нибудь случилось, Николай Петрович? – встревоженно спросил Сокол.
Голос Рындина звучал очень спокойно – так подчеркнуто спокойно, как это бывает при очевидной опасности. Академик нервно пощипывал усы.
– Метеорит несколько сбил нас с курса, – сказал он.
Три пары глаз тревожно смотрели на него. Рындин, все так же пощипывая усы, продолжал:
– Вы интересовались, Вадим, почему не сработали наши ра– диолокационные установки? Это очень просто. Они прощупывают пространство впереди и несколько сбоку, чтобы при появлении в их поле зрения метеоритов немедленно автоматически изме– нить курс астроплана и избежать столкновения. Так оно и было все время. А на этот раз радиолокационные установки не могли заметить метеорит, так как он летел не навстречу нам, а сза– ди, догонял нас. И догнал. Скорость нашу он почти не снизил; масса метеорита мала, да и его собственная скорость, хотя и очень большая, все же была значительно погашена тем, что мы уходили от него. Но курс он все же слегка изменил, этот межпланетный снаряд… Земные посты управления уже отметили неприятное происшествие и запрашивали меня. Они вычислили наше отклонение и сейчас начнут выправлять курс. Нам придет– ся снова включать двигатели. А пока что мы летим в сторону, несколько уклоняясь в глубину солнечной системы.
– Но ведь это значит… – нерешительно сказал Сокол.
– Ничего еще не значит, – отрезал Рындин. – Если бы не было земных постов управления, было бы труднее. А сейчас… Ван Лун, идемте к картам. Мы должны помочь Земле выправить наш курс. Дорога каждая секунда!..
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ,представляющая собою дневник Галины Рыжко, в котором она рассказывает об устройстве межпланетного корабля, о том, по– чему в путешествие можно было взять очень мало воды, о мик– роаккумуляторах и получении энергии за счет Солнца и многих других важных вещах
…Почему я решила вести эти записи? Должно быть, благо– даря Николаю Петровичу. Вчера, оторвавшись от своих вычисле– ний и протирая воспаленные, покрасневшие глаза, он сказал мне:
– А жаль, что никто на астроплане не ведет своего личного дневника. Конечно, происшествий у нас не очень много, если не считать неприятного столкновения с метеоритом. У любого корабля, который плывет где-нибудь в Атлантическом или Тихом океане, гораздо больше всяких приключений – встречи с други– ми судами, бури, штормы… И все-таки неплохо было бы, возв– ратившись домой, на Землю, почитать такой дневник. Одно дело
– деловые записи в служебном научном журнале и совсем иное – записки личные, от души, с индивидуальными впечатлениями. Как вы думаете, Галя?
Впрочем, моего ответа Николай Петрович и не ждал, он сно– ва углубился в вычисления, которыми занимается вот уже третьи сутки вместе с товарищем Ван Луном. Они проверяют курс астроплана. Метеорит причинил немало неприятностей. Ни– колай Петрович и Ван Лун отрываются от своей работы только для того, чтобы позавтракать или пообедать.
Замечательный человек наш Николай Петрович! Я готова все сделать, лишь бы он улыбнулся в свои короткие седые усы. У него такая ласковая, добрая улыбка. А как он заботится о на– шем настроении, подбадривает нас, шутит, выдумывает всякие развлечения. Вчера он предложил нам устроить турнир стрелков из электрического пистолета. «Победитель получит звание луч– шего снайпера астроплана и всей Венеры, – сказал он и, зас– меявшись, добавил: – поскольку вряд ли мы встретим там ко– го-нибудь, кто попытался бы оспаривать у нашего чемпиона это звание». Конечно, соревноваться по-настоящему придется толь– ко мне и товарищу Ван Луну (я никак не привыкну называть его просто Ваном, как другие: он такой всегда строгий и насмеш– ливый, хотя тоже очень хороший и заботливый). Остальные в счет не идут, особенно Вадим Сергеевич, который, по-моему, совсем не умеет стрелять. Впрочем, Ван Лун иронически заме– тил, что товарищ Сокол все же может надеяться попасть в луч– шую четверку стрелков Венеры!.. Ну, да сейчас не до шуток.
Все мы очень обеспокоены. Земные посты управления никак не могут вывести наш астроплан на точный курс. Что-то меша– ет. Николай Петрович опасается, что это происходит из-за ис– кажений радиосигналов. Что-то связанное с космическим излу– чением, а что именно, я еще не поняла. Как пойму, обязатель– но запишу. Пока знаю только, что радиосвязь с Землей с каж– дым днем ухудшается. Сигналы еле слышны, мешают многочислен– ные помехи. А тут еще это отклонение от курса!..
Во всем виноват, конечно, метеорит. Это из-за него мы ле– тим сейчас не туда, куда следует. Как все это могло случить– ся, ума не приложу.
Ведь каждому известно, что это – редчайший случай во вре– мя межпланетного путешествия. Многие ученые считали, что при расчетах путешествия в космосе опасность столкновения с ме– теоритом можно просто не принимать во внимание. Мы разгова– ривали об этом самом нашем метеорите с Вадимом Сергеевичем и Ваном (наконец-то я назвала товарища Вана, как все!).
Вот как шла наша беседа:
– Помните, Вадим, как во время обсуждений будущего полета мы натолкнулись на одного-двух таких пессимистов? – спросил Ван. – Помните, как их тогда разгромили?
– Да, да, – отозвался Вадим Сергеевич. – Как же! Особенно того маленького кандидата наук в старомодном пенсне. Он еще сыпал цифрами о среднем количестве метеоритов, ежесекундно выбрасываемых космосом на Землю. Ну что ж, и от него была польза. Ведь после этого Институт межпланетных сообщений и Институт радиосвязи окончательно решили оборудовать астроп– лан противометеоритными радиолокационными установками. И очень хорошо сделали!
– И, несмотря на установки, метеорит всетаки врезался в нас, – хмуро отозвался Ван Лун.
– От этого тоже есть польза. Следующие астропланы будут оборудованы круговыми радиолокационными установками, вот увидите! Но скажу просто – нам здорово не повезло. Наскочить в мировом пространстве на метеорит! По подсчетам астрономов, даже в самых густых метеоритных потоках, так называемых Лео– нидах, ближайшие твердые частицы потока отдалены одна от другой на сто десять километров!
…Почему я решила вести эти записи? Должно быть, благо– даря Николаю Петровичу. Вчера, оторвавшись от своих вычисле– ний и протирая воспаленные, покрасневшие глаза, он сказал мне:
– А жаль, что никто на астроплане не ведет своего личного дневника. Конечно, происшествий у нас не очень много, если не считать неприятного столкновения с метеоритом. У любого корабля, который плывет где-нибудь в Атлантическом или Тихом океане, гораздо больше всяких приключений – встречи с други– ми судами, бури, штормы… И все-таки неплохо было бы, возв– ратившись домой, на Землю, почитать такой дневник. Одно дело
– деловые записи в служебном научном журнале и совсем иное – записки личные, от души, с индивидуальными впечатлениями. Как вы думаете, Галя?
Впрочем, моего ответа Николай Петрович и не ждал, он сно– ва углубился в вычисления, которыми занимается вот уже третьи сутки вместе с товарищем Ван Луном. Они проверяют курс астроплана. Метеорит причинил немало неприятностей. Ни– колай Петрович и Ван Лун отрываются от своей работы только для того, чтобы позавтракать или пообедать.
Замечательный человек наш Николай Петрович! Я готова все сделать, лишь бы он улыбнулся в свои короткие седые усы. У него такая ласковая, добрая улыбка. А как он заботится о на– шем настроении, подбадривает нас, шутит, выдумывает всякие развлечения. Вчера он предложил нам устроить турнир стрелков из электрического пистолета. «Победитель получит звание луч– шего снайпера астроплана и всей Венеры, – сказал он и, зас– меявшись, добавил: – поскольку вряд ли мы встретим там ко– го-нибудь, кто попытался бы оспаривать у нашего чемпиона это звание». Конечно, соревноваться по-настоящему придется толь– ко мне и товарищу Ван Луну (я никак не привыкну называть его просто Ваном, как другие: он такой всегда строгий и насмеш– ливый, хотя тоже очень хороший и заботливый). Остальные в счет не идут, особенно Вадим Сергеевич, который, по-моему, совсем не умеет стрелять. Впрочем, Ван Лун иронически заме– тил, что товарищ Сокол все же может надеяться попасть в луч– шую четверку стрелков Венеры!.. Ну, да сейчас не до шуток.
Все мы очень обеспокоены. Земные посты управления никак не могут вывести наш астроплан на точный курс. Что-то меша– ет. Николай Петрович опасается, что это происходит из-за ис– кажений радиосигналов. Что-то связанное с космическим излу– чением, а что именно, я еще не поняла. Как пойму, обязатель– но запишу. Пока знаю только, что радиосвязь с Землей с каж– дым днем ухудшается. Сигналы еле слышны, мешают многочислен– ные помехи. А тут еще это отклонение от курса!..
Во всем виноват, конечно, метеорит. Это из-за него мы ле– тим сейчас не туда, куда следует. Как все это могло случить– ся, ума не приложу.
Ведь каждому известно, что это – редчайший случай во вре– мя межпланетного путешествия. Многие ученые считали, что при расчетах путешествия в космосе опасность столкновения с ме– теоритом можно просто не принимать во внимание. Мы разгова– ривали об этом самом нашем метеорите с Вадимом Сергеевичем и Ваном (наконец-то я назвала товарища Вана, как все!).
Вот как шла наша беседа:
– Помните, Вадим, как во время обсуждений будущего полета мы натолкнулись на одного-двух таких пессимистов? – спросил Ван. – Помните, как их тогда разгромили?
– Да, да, – отозвался Вадим Сергеевич. – Как же! Особенно того маленького кандидата наук в старомодном пенсне. Он еще сыпал цифрами о среднем количестве метеоритов, ежесекундно выбрасываемых космосом на Землю. Ну что ж, и от него была польза. Ведь после этого Институт межпланетных сообщений и Институт радиосвязи окончательно решили оборудовать астроп– лан противометеоритными радиолокационными установками. И очень хорошо сделали!
– И, несмотря на установки, метеорит всетаки врезался в нас, – хмуро отозвался Ван Лун.
– От этого тоже есть польза. Следующие астропланы будут оборудованы круговыми радиолокационными установками, вот увидите! Но скажу просто – нам здорово не повезло. Наскочить в мировом пространстве на метеорит! По подсчетам астрономов, даже в самых густых метеоритных потоках, так называемых Лео– нидах, ближайшие твердые частицы потока отдалены одна от другой на сто десять километров!