Влодавец Леонид. Выход на бис (Black Box - N)

   - Воздушное пространство, - толково объяснил Оскар, - не может быть частной собственностью. Остров принадлежит хозяину, но воздух над ним хайдийский. А президент Морено не объявлял эту зону закрытой для полетов спортивных аппаратов.
   Я порадовался юридической грамотности мулатов. Вот что значит жить в правовом государстве. Конечно, нашим бандитам похуже. Уголовный кодекс небось наизусть выучили, а вот с Гражданским пока нелады. И насчет Воздушного кодекса не очень соображают.
   И тут жужжание дельталета внезапно оборвалось.
   - Что он, заглох, что ли? - Эдуардо опять остановился, обернулся и задрал голову.
   Я оборачиваться не стал. У меня не было желания любоваться полетами с наручниками на запястьях. Даже если у какого-то туриста-дельталетчика испортился мотор, и он собирается грохнуться на скалы или в море. Лишь бы не мне на голову.
   Странным мне показалось лишь одно - то, что моторы заглохли сразу у двоих. Скорее они их просто выключили...
   Дальше удивляться я не успел.
   - А! - коротко вскрикнул Эдуардо, сильно дернул меня вправо и грузно повалился наземь. Ладонь его судорожно стиснула мой локоть, прямо-таки клещами вцепилась, и от этого рывка я тоже потерял равновесие. Оскар устоял, но ненадолго. Мое ухо услышало только неопределенный, шмякающий звук с вплетением легкого треска. В отличие от Эдуардо низкий мулат отпустил мой локоть и ничком рухнул на аллею. Я тоже шлепнулся, но на мягкое - на брюхо Эдуардо. Как раз крестцом, очень удобно, скованные руки я при этом придавил собственной спиной. Конечно, можно было попробовать встать, опираясь только на ноги, но для этого их надо было как следует подогнуть. Однако, поскольку я грохнулся поперек Эдуардо, подогнуть ноги мне мешал левый бок покойного.
   В том, что оба конвоира повалились не от внезапного солнечного удара, я не сомневался. Само собой, что их жизнедеятельность прекратили с помощью чего-то очень бесшумного и точного. Даже не имея медицинского образования, можно было констатировать смерть. Головы обоих граждан провернули из очень крупного калибра, да так, что через выходное отверстие вылетела вся начинка черепной коробки - и "серое", и "белое вещество", понятно, вместе с кровянкой. Конечно, все эти вещества размазались по асфальтовой дорожке, причем всего в нескольких сантиметрах от моей рожи.
   Нечего и говорить, что за пять секунд, в течение которых все произошло, я успел только испугаться. С ревом, задрав нос над моей физиономией, обдав меня вихрем горячего воздуха с запахом бензина, пылью и мозговыми ошметками, в раскаленную небесную синь рванулся дельталет.
   Инстинктивно крутанувшись на месте, чтобы морду прикрыть, я перевалился на бок и увидел, что прямо на меня по аллее, едва не касаясь консолями подстриженных кустиков-шпалер, катит второй дельталет. Пискнул тормоз, аппарат остановился, и из него, будто черт из коробочки, выпрыгнул человек. Одним прыжком он оказался около меня, и последним, что я увидел, был аэрозольный баллончик, из которого прямо мне в нос пшикнула гадость, пахнущая не то духами, не то керосином, не то сиренью, не то черемухой.
   Она, эта дрянь, тут же отправила меня в забытье. И, теряя сознание, я увидел отблеск вспышки, которой закончился прошлый сон...
   Дурацкий сон № 8 Дмитрия Баринова.
   Милтон Роджерс
   ...Когда я открыл глаза, то увидел, что наш "Кадиллак" стоит у тротуара, перед небольшим одноэтажным домом. Мисс Уильямс сидела за баранкой и оторопело переводила взгляд из стороны в сторону.
   - Невероятно! - бормотала она. По-моему, Тина даже ущипнула себя за локоть, чтобы проверить, не грезится ли ей все это.
   Потом она взяла себя в руки, подхватила черный ящик, на этот раз, как ни странно, он не показался ей тяжелым, и сказала:
   - Вылезай! Мы на месте, только бы он был дома! У калитки, сваренной из стальных прутьев, она нажала кнопку звонка. Из дома вышла молодая женщина, помоложе мисс Уильяме. Рядом с ней трусил огромный мраморный дог. Он скалил на нас такие клыки, что мне стало не по себе.
   - Здравствуйте, - сказала Тина, - вы миссис Роджерс?
   - Да, - не очень приветливо ответила женщина, - что вам угодно?
   - Я однокурсница мистера Роджерса, Тина Уильямс, учительница. А это мой ученик, Майк Атвуд. Нам необходимо встретиться с вашим мужем.
   - Он назначал вам встречу? - пристально разглядывая нас и изредка скашивая глаза на "Кадиллак", спросила миссис Роджерс.
   - К сожалению, нет. Но у нас есть для него сообщение чрезвычайной важности.
   - Послушайте, Тина, - сказала молодая леди, - не надо меня обманывать. Вы находитесь в охраняемом поселке, куда никто, кроме постоянно проживающих, не допускается без приглашений. Тем более на автомобиле. Вы приехали слишком рано, я еще не уехала. Ручаюсь, что ваш любовник назначил вам встречу на два часа пополудни, а сейчас только без четверти два.
   - Что вы говорите! - жутко возмутилась мисс Уильямс. - Откуда вы взяли, что он мой любовник?! И потом, по-моему, к любовникам не ездят в компании с несовершеннолетним мальчиком.
   - Еще как ездят, - пакостно оскалившись, прошипела миссис Роджерс. - Среди этих ученых полно бисексуалов...
   - По-моему, у вас что-то не в порядке с головой, - предположила мисс Уильямс, - или с какой-то противоположной частью тела. Извините...
   Тина поставила черный ящик на тротуар у калитки.
   - Я не разрешаю вам стоять здесь! - заявила ведьма из-за забора. Мраморный дог грозно зарычал.
   - У вас нет на это права, - возразила Тина. - Ваша земля ограничена забором, а мы находимся на улице.
   Я очень боялся собаки. Заборчик был невысокий, и если бы ведьма приказала своему зверю: "Фас!", то нам не поздоровилось бы.
   Я заметил, что Тина все еще держится пальцем за кольцо черного ящика. Она ничего не сказала вслух, но что-то подумала - и сверкнула вспышка!
   Я обалдел. Миссис Роджерс исчезла! На ее месте появилась собака, мраморная догиня. Ну прямо под пару кобелю! К тому же в самом подходящем для вязки состоянии. Само собой, что кобеля это очень заинтересовало. Бывшая миссис Роджерс с лаем бросилась спасаться от ухажера, впрочем, может, это она играть с ним начала. Собаки убежали куда-то за дом, а мисс Уильяме смущенно захихикала:
   - Ей-Богу, я не знала, что может так получиться! Да, с ящиком лучше не шутить. Это была настоящая волшебная штука! Волшебная лампа Аладдина, исполняющая любое желание! Даже лучше. Не надо никаких заклинаний произносить, просто подумал - и готово. Только вот думать надо осторожно, а то еще сам во что-нибудь превратишься.
   Тина в раздумье стояла перед калиткой. То ли она боялась, что собаки вернутся, то ли не хотела нарушать неприкосновенность частного жилища. Неизвестно, решилась бы она зайти во двор или нет, если бы не подкатил автомобиль Милтона Роджерса. Это оказался рослый светловолосый парень, одетый в потертые джинсы и темную майку с голубой пятиконечной звездой - эмблемой футбольного клуба "Далласские ковбои". Честно сказать, он и впрямь был больше похож на ковбоя, чем на ученого.
   - Не верю своим глазам, - воскликнул он. - Это ты. Тина?
   - Да, это я, - ответила мисс Уильямс. - У нас очень срочное дело!
   - Не иначе, как твой ученик изобрел вечный двигатель? - усмехнулся Роджерс. - Ну, ладно, проходите.
   Он впустил нас в калитку и решил помочь Тине - взял ящик и потащил его под мышкой.
   - Черт побери! - сказал он. - Как вы это дотащили? В гостиной он усадил нас на диван и угостил кока-колой. Наверно, ему очень хотелось расспросить Тину о том, как у нее дела, но она ему и рта раскрыть не дала.
   - Вот эта штука, - сказала мисс Уильямс, продевая палец через кольцо. - И вот что она может.
   Вспышка! Посередине столика, стоявшего перед диваном, возник букет роз в хрустальной вазе.
   Мистер Роджерс, как мне показалось, особо не удивился. Почти сразу же он ухватился за вазу и цветы. Постучал ногтем по хрусталю, понюхал и даже, по-моему, надкусил один из лепестков, сунул палец в воду, налитую в вазу.
   - Он может ВСЕ, - сообщила Тина. - Видел "Кадиллак" около дома?
   - Да. И не подумал, что ты на нем приехала...
   - Мы не приехали. Мы переместились в пространстве. В течение нескольких долей секунды. С его помощью можно превратить человека в собаку. Возможно, наоборот...
   Я про себя подумал, как любопытно будет мистеру Роджерсу узнать, что первой в мире женщиной, превратившейся в собаку, стала его жена. Но тут в окошко, находившееся как раз за спиной мистера Роджерса, я увидел, что мраморные доги неплохо нашли общий язык и кобель лижет своей неожиданной подруге подхвостье.
   Поэтому я порадовался, что мистер Роджерс не смотрит в окно.
   - Это что-то фантастическое, - произнесла Тина, - понимаешь, Милтон?
   - Если оно существует, значит, не фантастическое. Ясно, что эту чудо-коробку сделал не твой ученик. И ты, наверно, не конструировала ее, раз обратилась ко мне. Ты не забыла, что я занимаюсь всего лишь исследованиями магнитосферы?
   - Нет, не забыла. Но эта вещь внеземного происхождения. Почти наверняка.
   - Где ты ее нашла?
   - В Пещере Сатаны. Знаешь такую?
   - Понятия не имею. Никогда не интересовался пещерами. Как она туда попала, ты тоже не знаешь, разумеется?
   - Знаю. Ее принесли туда торговцы наркотиками...
   - Еще интереснее. Ты общаешься с такой публикой?
   - Мы с Майком отстали от гида и группы, потом упали в подземную речку и попали в грот, где наркоторговцы устроили свою базу. Но в это время произошел обвал и подземное наводнение. Этот грот затопило и...
   - Я чувствую, что ты немного не в форме, - перебил Роджерс. - Наверно, вы с малышом немало пережили под землей. Поэтому вам лучше отдохнуть. А я сейчас отвезу эту штуку одному генералу, который найдет для нее безопасное место. Здесь слишком много глаз, которые могут увидеть лишнее. Или нет... Везти на автомобиле долго и небезопасно. Я лучше сам проверю ее свойство перемещаться в пространстве. Значит, надо продеть палец в кольцо, верно?
   - Да. А затем надо загадать желание, устно или про себя. Вспышки не последовало, потому что мистер Роджерс повернул голову и увидел за окошком двух мраморных догов.
   - Откуда взялась эта красавица? - удивленно пробормотал он. - Неужели кто-то в поселке обзавелся... Черт побери, я с него сдеру плату за щенков!
   Увлекшись собачьими делами, он отпустил кольцо ящика. Он его точно отпустил! Я помню! Но вспышка, ярчайшая, затмевающая солнце, все-таки сверкнула. Такая, что я потерял способность видеть. Но грохот, чудовищной силы удар в грудь и нестерпимый жар я ощущал несколько минут. Потом все чувства отключились...
   Нечаянная радость
   Я-Баринов вылетел из этого сна в секунду. Пробыл я там недолго, но уж очень страшно он закончился. Было полное впечатление, что Майк Атвуд и все прочие угодили под ядерный удар, хотя я, слава Богу, в натуре его не испытывал.
   Открыв глаза, я убедился, что нахожусь на заднем сиденье двухместного дельталета, то есть, видимо, там, куда меня запихнул похититель, опрыскав парализантом. Аппарат, судя по всему, совершил удачную посадку на палубу какого-то плавсредства. Или был поднят туда с воды. Несколькими минутами позже, когда два проворных молодца в майках и шортах отстегнули ремни и выдернули меня из дельталета, я успел заметить, что у него комбинированное шасси. Второй дельталет, видимо, тот, с которого были убиты мои конвоиры, все еще находился в воздухе, его жужжание слышалось неподалеку.
   Оглядевшись по сторонам, я успел заметить, что судно, на которое меня доставили, относительно небольшое. Нет, на такую палубу дельталет не посадить. Его подняли туда грузовой стрелой и, как я понял, намеревались быстро разобрать. Второй дельталет заходил на посадку, пытаясь приводниться метрах в двадцати от корабля.
   Меня вели, а точнее, волокли очень быстро. И молча, не обмениваясь репликами. Понять по внешности, чьи это хлопцы, я не мог. Но даже если бы они говорили, я вряд ли сумел бы составить полное представление о своих похитителях.
   С верхней палубы меня спустили по трапу вниз, провели по короткому коридорчику и втолкнули в каютку с наглухо задраенным иллюминатором; штормовая крышка с внешней стороны борта была не просто завинчена на барашки, но аж заварена. Небось это помещение предназначалось для приема таких гостей, как я.
   Полной тьмы не было. В нижней части двери было устроено небольшое вентиляционное окошко, прикрытое стальными пластинами с вертикальными прорезями. Оттуда и шел свет. Поэтому удалось разглядеть койку и откидной столик, привинченный к стене. Кубатура была не очень: два метра от потолка до пола, два с половиной - от иллюминатора до двери и полтора - от стены с койкой до стены со столиком. На стене у двери обнаружился выключатель, но включать было нечего, так как осветительный плафон на потолке был снят, а провода обрезаны. Порадовало только то, что в этой каюте работала вентиляция, так что приготовлять меня в тушеном виде местные жители, видимо, не собирались. Если бы вентиляции не было, то каютка, расположенная под верхней палубой, превратилась бы в качественную духовку, а я соответственно - в жаркое.
   Не могу сказать, чтобы условия, созданные вторыми похитителями, были покомфортнее тех, что собирались мне предоставить "койоты". На псарне у Игнасио было как-то приятнее. Правда, там были зубастые овчарки, но зато гораздо просторнее, воздух посвежее, даже псиной не очень воняло. Кроме того, там с меня все-таки сняли наручники. А здесь оставили. Я даже думать не хотел, что придется делать, ежели вдруг приспичит, а около двери каюты не будет товарища уполномоченного, чтобы сопровождать меня в местный гальюн. Спасибо Косому за то, что он не успел меня накормить.
   Но выбора у меня не было, я присел на койку, а потом даже прилег на бок. Кому это понадобилось устраивать такое лихое и дерзкое похищение? Причем очень уж быстро эти ребята сумели обнаружить мое местопребывание. Хотя Косой клялся и божился, что меня на островке никто не найдет. А вот хрен тебе, нашли за несколько часов. Только поспать немного успел да побеседовать со старым знакомым. Неужели сеньор Ибаньес так лопухнулся? Конечно, тут возможны варианты...
   Первый вариант самый простой. Кто-то из "койотов", скорее всего из тех, что два года назад возлагали надежды на Эктора Амадо и лишь после его смерти скрепя сердце поцеловали Косого в задницу, решил заняться своим бизнесом. Он сообщил кому-то из участников предстоящего аукциона о местонахождении "товара", то бишь меня. А затем, сидя где-нибудь на лавочке в парке, навел дельталетчиков-налетчиков при помощи УКВ-рации.
   Вариант посложнее мог быть, как ни странно, организован самим Доминго. Возможно, что денежки, которые предлагала за мою персону одна из пяти "контор", согласно обычаям "койотов" требовалось поделить между руководящим составом и ответственными исполнителями по коэффициенту трудового участия (КТУ, если кто забыл советские времена). Допустим, что лично Косому от этой суммы полагалось 50 процентов, а прочим господам остальная половина. Но делиться не хотелось, потому Косой предложил покупателям немного ускорить процесс покупки и провернул всю операцию так, что заработал не только 100 процентов суммы, но еще и премию за экономию рабочего времени. Да, я позабыл о великом и мудром шейхе Абу Рустеме из неведомо каких Эмиратов! Вероятно, с ним тоже пришлось бы делиться, а этого, конечно, сеньор Ибаньес и вовсе не жаждал.
   Третий вариант основывался на том, что кто-то из сведущих людей начал работать с моей милой микросхемой. Правда, не очень ясно, почему это не было сделано раньше. Возможно, конечно, что эта хреновина на два года отключилась и не работала, а потом по какой-то причине опять врубилась. Правда, я сам не знал, как именно она передает информацию, на какой, фигурально выражаясь, "волне", и вообще плохо представлял себе ее принцип действия, но догадывался, что Сарториус или Чудо могли оснастить ее чем-то вроде "радиомаячка", с помощью которого меня легко отыскать на этой планете и, возможно, в ее окрестностях. Пока я лежал в отключке, помогая Энрикесу писать диссер о коматозном состоянии, схемка тоже отдыхала, а когда очухался, начала попискивать-постукивать, и любители похищать приличных людей стали слетаться со всех сторон, как мухи на дерьмо.
   В первых двух вариантах могли участвовать все пять конкурентов, которым нужна была моя персона. То есть Марсела (я отчего-то засомневался, что ее привлекали одни лишь романтические чувства), Чудо-юдо, Сарториус, "G & К" и совершенно темная для меня лошадка "Prince adorable". Из третьего варианта можно было исключить - да и то условно - одну лишь Марселу.
   Пока я мыслил, на судне происходила какая-то бурная деятельность, должно быть, поднимали на борт второй дельталет, снимали с него крылья и убирали оба аппарата с палубы. Все это время до меня доносились невнятные голоса, лязг железяк, урчание лебедок, плеск воды и еще нечто подобное. Затем гулко разнеслось ворчанье электробрашпиля и грохот якорь-цепи. Одновременно врубились на холостой ход дизеля, корпус судна задрожал, потом перекинули усилие на гребные валы, добавили оборотов, дрожание исчезло, не иначе, куда-то поехали.
   Как следует рассмотреть судно мне не дали, в морском деле я смыслил не больно много, поэтому прикинуть, на какую посудину меня затащили, было сложно. Небось настоящий мореман, бросив пару взглядов на палубу и надстройки лоханки, уже определил бы, где она построена, к какому классу и типу судов относится, сколько в ней регистровых тонн, когда спущена на воду, сколько народа на ней плавает и скоро ли эта штука потонет. Последнее меня очень волновало, поскольку на мой сухопутный взгляд - еще раз подчеркну, очень поверхностный! вмятин, потрескавшейся и облупившейся краски, всяческой грязи, копоти и ржавчины здесь было предостаточно. Увидев что-нибудь похожее на российском речном сухогрузе, ползущем по Москве-реке у Крымского моста, я бы особо не беспокоился: начнет тонуть, глядишь, и успеет пришвартоваться у Парка культуры или на другом берегу, у Минобороны. Но тут, извините. Атлантический океан все-таки. Места, чтоб утонуть, вполне хватит. Опять же циклоны-ураганы случаются. Я на Сан-Фернандо в хорошо защищенной от ветров лагуне любовался, как такой ветерок гуляет, джунгли гнет, как травку. Неприятно!
   Успокаивало, правда, что, пока был наверху, погода была вроде бы приличная. Во всяком случае, дельталеты вполне спокойно летали. Конечно, никаких опознавательных знаков на них не имелось. Кормовой флаг судна я тоже не смог увидеть, потому что его от меня загораживала кормовая надстройка с трубой.
   Чудо-юдо из списка похитителей, наверно, следовало бы исключить. Даже если бы он, допустим, не стал привлекать своих ребят, а действовал через каких-либо посредников типа Перальты, то поместил бы меня в более приличное место. Сорокин-Сарториус тоже мог бы обойтись со мной поласковей. Марсела, если б это было делом ее рук, уж и вовсе не стала бы сажать в каталажку. Она бы меня, наверно, в хорошую каютку пристроила да и сама прибежала бы поскорее. Так что тут скорее всего орудуют либо "джикеи", либо этот неизвестный хрен с горы, "Принс адорабль". Принц он или князь, будущее покажет. Но чего от него ждать, вот в чем вопрос? С "джикеями" все ясно: им нужен фонд О'Брайенов, если его Чудо-юдо еще не растрепал начисто, "Зомби-7" со всеми прибамбасами и, наверно, перстни Аль-Мохадов, если они не исчезли после того, как мы с Кармелой ими воспользовались. И если они, конечно, вообще существуют как физический объект, а не как устойчивая галлюцинация.
   Тут я, как-то по аналогии, стал припоминать свой личный устойчивый сон из восьми серий. Если с самого начала он смотрелся, как вполне реальные воспоминания Майка Атвуда, то с момента обнаружения "черного ящика" и особенно после обнаружения его невероятных свойств началась явная фантасмагория. Правда, слишком четко обрисованная, чтобы представляться полным бредом, но и к реальности имевшая очень малое отношение. Поди-ка, разберись, что он увидел наяву, а что нарисовалось у него в башке после тяжелой контузии. Завершающие "кадры" 8-й серии, совсем еще свеженькие, час назад увиденные, подсказывали, что малыш Атвуд, возможно, включил в нее впечатления, полученные гораздо позже, при обстреле Дананга вьетнамцами. Чем его там шандарахнуло, неизвестно, но и вспышка, и грохот, и ударная волна, и ожог - все это могло иметь место. Появление из ничего "Кадиллака" вполне могло всунуться из какого-нибудь киноили телефильма, увиденного либо в детстве, либо позже. Перенесение через пространство, превращение двуногой сучки в четвероногую оттуда же.
   Но ведь существует же реальная Тина Уильямс, ныне медсестра Кристина Эннабел Мэлтворд, которая действительно обучала физике четырнадцатилетнего Майка Атвуда. Это реальный факт. Сейчас ей за полсотни, а в 1968 году не было и тридцати. Она явно встревожилась, когда я соврал, будто Майк рассказывал мне о том, как заблудился вместе с учительницей в Пещере Сатаны. "Это была его любимая фантазия..." - сказала миссис Мэлтворд. Но откуда она о ней узнала? Неужели Майк, придумав эту сказочку, тут же полез ее рассказывать любимой учительнице? Или, может быть, одноклассникам рассказал, чтобы те на веки вечные сочли его хвастунишкой-врунишкой? Нет, таким дураком Майк, согласно тому, что я о нем теперь знал, не выглядел. Напротив, он был очень практичным, даже прагматичным подростком. И многое из того, что я видел в снах его глазами, наверняка существовало наяву. Жаль, что я не успел поспрошать эту самую постаревшую Тину! Наверняка можно было бы кое-что уточнить...
   За дверью послышались шаги. Звякнули ключи, щелкнул замок. Дверь распахнулась. Едва я успел сесть на койке, как вошли два дяди, похоже, те же самые, что привели меня в эту камеру, и, взяв под локти, вывели в коридор. Конечно, я не упрямился и не упирался. Расстрела, я, по-моему, еще не заслужил, стало быть, кому-то захотелось со мной побалакать. Навряд ли меня увозили на дельталете только с тем, чтоб "замочить" в более комфортных условиях. Конечно, могут попасться всякие собеседники. Некоторые имеют обыкновение запястья сигаретами жечь или ногти паяльником плавить...
   Поежился, припомнив, каково было клиентам. Самому делать такое неприятно, особенно если кто-то шибко визжит, а уж представить себе, как тебя подобным образом обрабатывают, и вовсе тошно. Если разговор пойдет в таком духе, мало приятного.
   Миновали несколько дверей, свернули в какой-то поперечный переход, поднялись по трапу в кормовую надстройку. Здесь, должно быть, размещались каюты для приличных людей, даже коврики в коридоре просматривались, вообще было почище.
   Перед дверью одной из кают конвоиры остановились и вежливо постучали согнутым пальцем. Ясно, что к начальству привели. Ну, это хорошо. Начальство редко само всерьез допрашивает, обычно предпочитает, чтоб подчиненные об чужие морды пачкались. Хорхе дель Браво до этого дела был охоч, ну, так он к старой формации принадлежал.
   - Антрэ! Входите! - отозвались из-за двери. Французы! Темная-претемная лошадка "Prince adorable".
   Меня завели в просторную, раза в три побольше моей, каюту. Не скажешь, что сильно богатую, но чистенькую. Диванчик, письменный стол, кресла. Окно большое, светлое.
   За столом сидел средних лет лысоватый господин в очень чистой рубашке и легких брюках. А в кресле скромно устроилась пышная, полная блондинка в светлом ситцевом платье.
   Вообще-то я после пары часов сидения в темноте и недолгого путешествия по корабельным переходам еще немного щурился от яркого света, тем более что в этой каюте солнца было хоть отбавляй. Но хотелось лысоватого разглядеть. Он ведь тут главный, это ясно. А на блондинку, сидевшую в сторонке, к тому же спиной к свету, я и не поглядел как следует. И зря, потому что уже через пару секунд услышал отчаянный визг:
   - Дима-а-а!
   А еще через секунду у меня на шее повисло некое ароматное, в меру надушенное французской парфюмерией и подрумянившееся на тропическом солнышке разумное парнокопытное. То есть Хавронья Премудрая, она же Хрюшка Чебакова, она же российская гражданка Баринова Елена Ивановна, 1965 года рождения, русская, ранее не судимая.
   То есть если отбросить все нюансы, моя единственная и неповторимая законная супруга.
   Без наручников
   Конечно, ради приличия Хрюшку надо было обнять и как следует к себе притиснуть. Хотя бы для того, чтоб она меня на пол не сшибла. Не иначе, поросятина, еще чуточку в весе прибыла. Или я ослабел, что скорее всего. Но попробуйте обнимите кого-нибудь, когда руки за спиной и скованы в районе запястий. Фиг чего получится. Можно было только почмокать губами да потереться о Хрюшкины щечки суровой щетиной. Последний раз меня брили не то три, не то четыре дня назад.
   - Два года! - бормотала Хавронья, которой, по-видимому, щетина совершенно не мешала. - Два года!
   Краем глаза я увидел, что лысоватый босс весело улыбнулся и сказал нечто по-французски. Между испанским и французским разница, может быть, даже поменьше, чем между русским и польским, но я не очень врубился, потому что слишком уж балдел от возникновения Хрюшки. Конвоиры тем временем, не оттаскивая меня от Ленки, сумели расстегнуть браслетки, а я тут же облапил гнусную поросятину, а заодно, для страховки, посмотрел на шею. Нет, родинки не было, значит, это не Зинуля, не дубликат и первый заместитель моей жены по общим вопросам, а самая натуральная Ленка.
   Пока мы лизались, умиляя босса, конвоиры тихо испарились. Не думаю, чтоб они ушли шибко далеко, скорее всего остались за дверью. Босс не мешал нам обниматься, ждал пару минут. Когда мы оторвались друг от дружки и, прямо-таки светясь от счастья, отошли на шаг, чтоб получше рассмотреть свои мокрые от слез физии, босс напомнил о своем существовании.