Страница:
– Ноябрь 1981 года: многие журналисты, следившие за работой мадридской Конференции по выполнению хельсинкских соглашений, получили по почте фотокопии личного письма Рональда Рейгана, адресованного королю Хуану Карлосу, в котором американский президент предостерегал последнего в отношении отдельных особ из его окружения, выступавших против присоединения Испании к НАТО. Рейган советовал испанскому монарху избавиться от этих людей и тем самым ускорить процесс интеграции своей страны в североатлантическую организацию. Москва стремилась таким образом добиться ухудшения отношений между двумя странами в момент, когда испанское общественное мнение было чрезвычайно расколото в вопросе о членстве страны в НАТО.
– Ноябрь 1981 года: примерно с десяток американских и зарубежных журналистов, работавших в Вашингтоне, получили идентичные телеграммы, в которых им предлагалась эксклюзивная информация о секретном договоре между США и Швецией, свидетельствовавшем о том, что американские военные корабли использовали шведские базы для своих разведывательных операций в Балтийском море. На этот раз советская разведка преследовала сразу несколько целей: добиться ухудшения отношений между обеими странами, поставить под сомнение нейтралитет Швеции и отвлечь внимание международной общественности, озабоченной в тот период сообщениями ВМС Швеции об обнаружении нескольких "неопознанных" (по всей видимости, советских) подводных лодок вблизи ее секретных военно-морских баз.
– Январь 1982 года: в распоряжение нескольких греческих газет попали два интересных документа. В первом, подготовленном каким-то "исследовательским институтом", якобы связанным с госдепартаментом США, содержался анализ ситуации в Греции. Его авторы высказывали предположение, что Вашингтон поддержит военный переворот в стране, если премьер-министр Папандреу (социалист), пришедший к власти в сентябре 1981 года, не продлит договор об американских базах в Эгейском море, на что он намекал в ходе своей предвыборной кампании. Второй документ воспроизводил письмо заместителя госсекретаря Уильяма Кларка, адресованное послу США в Афинах, в котором последнему рекомендовалось предпринять самые неотложные меры в соответствии с прогнозами вышеупомянутого института. Учитывая тот факт, что американо-греческие отношения и так уже были начиная с 1974 года чрезвычайно натянутыми (из-за тайной поддержки Вашингтоном заклятого врага Греции – Турции в ходе кипрского конфликта), эти фальшивки должны были еще больше настроить новое социалистическое правительство и общественное мнение Греции против Соединенных Штатов.
– Апрель 1982 года: бельгийский еженедельник левого толка "Де ниве" опубликовал письмо, датированное 29 июня 1979 года, которое было направлено генеральному секретарю НАТО Джозефу Лунцу генералом Хейгом, бывшим в тот период главнокомандующим вооруженными силами союзников в Европе. Составленное в самом дружеском тоне, послание давало понять, что они оба работали рука об руку над тем, чтобы заставить западноевропейские страны согласиться на размещение евроракет ("Першингов-2" и крылатых ракет) на своих территориях. Генерал Хейг уточнял в письме, что западные страны могли бы первыми использовать ядерное оружие, из чего следовала необходимость модернизации существовавшей боевой техники и укрепления связей между Вашингтоном и его союзниками. Этот фальшивый документ подтверждал худшие опасения пацифистов, объединившихся по всей Европе против размещения евроракет: установка "Першингов-2" отвечала исключительно интересам американцев и превращала Европу в арену ядерного противостояния СССР и США.
– Июль 1983 года: итальянский еженедельник левого толка "Паче е гуэрра" опубликовал две депеши, отправленные в Вашингтон посольством Соединенньис Штатов в Риме, в которьис подводился итог кампании по одурманиванию международной общественности, организованной ЦРУ с целью возложить всю ответственность за покушение на папу Иоанна Павла II на СССР и Болгарию. В то время как результаты расследования и признание самого турка, стрелявшего в папу римского, прямо указывали на "болгарский след", фальшивые телеграммы должны были отвлечь внимание общественного мнения, убедив его в существовании некой широкомасштабной американской операции, нацеленной на то, чтобы несправедливо бросить тень на Софию и Москву.
Эти несколько примеров прекрасно свидетельствуют о целях советских органов дезинформации: ослабить связи Соединенньис Штатов со своими союзниками (в случае с Испанией и Грецией), подорвать авторитет НАТО (в случае с Бельгией) и постараться замаскировать подрывную деятельность СССР (в Швеции и Италии).
Что же касается методов их осуществления, то в общих чертах они мало отличались друг от друга. Советские спецслужбы распространяли многочисленные фальшивки в надежде, что какой-нибудь печатный орган проглотит наживку. Неважно, что вместе с ним на крючок попадется и определенный круг читателей. Как только ложная информация будет опубликована, ею сразу же воспользуется огромная советская пропагандистская машина, с тем чтобы, подтвердив ее истинность, еще больше усилить свою дезинформационную работу.
В книге, появившейся в Соединенных Штатах в 1962 году и озаглавленной "Советское посольство изнутри", Александр Казначеев, бывший советский дипломат, работавший в свое время в Бирме, подробно описывает такого рода манипуляции: "Работа была несложной. Статьи писались в штаб-квартире КГБ в Москве. Затем, полученные в виде микрофильмов, они фотокопировались в посольстве. Моя работа заключалась в их переводе на английский язык. Другой член группы, Возный (первый секретарь посольства), находил через наших местных агентов способ опубликовать полученную статью в одной из бирманских газет. Эта газета переводила статью на бирманский язык, добавляя от себя небольшие стилистические правки, и публиковала ее, к примеру, с пометкой "От нашего специального корреспондента в Сингапуре". Но моя работа на этом не заканчивалась. Я брал уже опубликованную статью и сравнивал ее с русским оригиналом. Затем я делал окончательный вариант и отсылал его в Москву. Выполнение заключительной фазы операции возлагалось на советское Информбюро, ТАСС, Московское радио и на дипломатические представительства СССР за рубежом. Их задача заключалась в распространении данного материала во всех странах, как будто речь шла о подлинном документе, опубликованном в бирманской прессе".
Согласно наглядному объяснению Бранко Лазича в мартовском номере журнала "Эст э Уэст" за 1984 год, метод, использованный Казначеевым более 20 лет назад, продолжает оставаться таким же эффективным и сегодня. "Одна из последних фальшивок касается Гренады, – писал Лазич, – точнее, убийства премьер-министра Гренады Мориса Бишопа своими товарищами из ЦК партии. Это убийство вызвало чувство омерзения даже среди латиноамериканских коммунистов. А не проще ли было избавиться от подобного груза, взвалив всю вину на ЦРУ? В качестве посредника избрали индийский еженедельник "Нью уэйв", который имел наглость опубликовать следующую советскую версию: "Как нам стало известно из достоверных источников, Морис Бишоп был убит агентом ЦРУ С.Сен-Полем, являвшимся начальником личной охраны премьер-министра…" Советское агентство "Новости" поспешило "взять на вооружение" и распространить это "разоблачение" по всем миру. Вскоре в еженедельнике гваделупских коммунистов "Этэнсель" за 7 января 1984 года можно было прочитать статью, озаглавленную "Морис Бишоп был убит агентом ЦРУ", которая начиналась такими словами: "Агентство печати "Новости" предлагает статью из индийского еженедельника "Нью уэйв", которая воссоздает обстоятельства смерти премьер-министра Гренады Мориса Бишопа".
В данном случае подделка выглядела довольно грубой. Но в других случаях русские прекрасно умеют скрывать свой "монтаж", если воспользоваться термином, выведенным в заголовок одного известного романа Владимира Волкоффа, посвященного дезинформации. Ни один из журналистов, каким бы осторожным он ни был, не застрахован от ловушки в виде фальшивки. Известный американский политический обозреватель Флора Льюис убедилась в этом на собственном опыте, после того как в одной из своих статей в газете "Нью-Йорк таймс" за 6 марта 1981 года она сослалась на заявление группы чиновников из госдепартамента США, осудивших официальную политику Рейгана в Сальвадоре и в Центральной Америке. По мнению этих чиновников, Соединенные Штаты могли быть втянутыми в новый Вьетнам. Через три для Флора Льюис вынуждена была принести публичные извинения: упомянутых в статье чиновников попросту не существовало и их заявление было ложным.
"Условия, при которых печатный орган может принять какойнибудь фальсифицированный или поддельный документ, признать его подлинным и в конце концов напечатать, зависят главным образом от характера его содержания, порядка его представления, а также от того, насколько умело он был составлен", – уточняют Годсон и Шульц, авторы книги о советских "активных мерах". В общем, КГБ тщательно выбирает то или те средства массовой информации, которые способны опубликовать фальшивку, и умеет использовать политическую конъюнктуру в той или иной стране для организации операции по дезинформации. Однако из сотни фальшивок, которые он ежегодно готовит, лишь десяток достигают своей цели. Почему? Занимающийся этим делом отдел "А" подвержен тем же болезням, что и все советское общество: подчас работа выполняется на очень низком уровне. Большинство подделок содержит слишком много ошибок в синтаксисе, орфографии и формулировках, чтобы ввести в заблуждение даже неспециалистов. Многомесячные усилия отдела "А" (не только чтобы добыть бланки и печати, необходимые для производства фальшивок) зачастую становятся напрасными из-за допущенной небрежности или простых ошибок в редактировании. Так что и КГБ может ошибаться.
Не следует забывать еще и такой фактор, как алчность некоторых людей на Западе, на которую также очень рассчитывает советская разведка. Несмотря на грубейшие ошибки, содержащиеся в некоторых фальшивках, их распространение может иметь самые неожиданные последствия даже спустя многие годы после их первого появления. Вот два ярких тому примера:
– В 1967 году появился сборник псевдодокументов, озаглавленный "Жертва для Европы", в котором американцы якобы предлагали использовать ядерное оружие даже на территории стран – участниц Североатлантического союза. Таким образом, Европе предназначалось стать первой жертвой наступательной или оборонительной ядерной войны. Вначале фальшивый сборник процитировала какая-то норвежская газета, затем ее примеру последовали многие другие европейские газеты. В 1981 году статьи на эту тему появились в Голландии, Норвегии, Бельгии, Греции, Великобритании, Франции и на Мальте. В сентябре 1982 года самая крупная финская газета опубликовала письмо, подписанное тремя врачами, которые осудили ядерную угрозу, причем они строили свои доводы исключительно на упомянутой фальшивке. Всего же на этот документ ссылались около 20 раз.
– В 1975 году одна турецкая газета воспроизвела на своих страницах несколько отрывков из Устава сухопутных войск США. Предполагалось, что данный документ должен был содержать директивы для служб военной разведки, действовавших в тех странах, где размещались американские войска. В действительности же речь шла о практических методах вмешательства в дела местных органов власти, завоевания симпатий крупных чиновников и военных, а также оказания влияния на деятельность разного рода левацких организаций. Предполагаемая цель: сохранить позиции США в тех союзнических государствах, где коммунисты могли бы войти в состав правительства. В 1978 году фальшивку перепечатали два испанских издания. Позднее эту тему затрагивали органы печати в более чем двадцати странах, в том числе и в США.
Если верить советской пропаганде, то дезинформация совершенно чужда тем методам, которые использовал СССР против западных демократий. Как раз наоборот, это чистой воды изобретение капитализма, и предназначено оно для обмана "эксплуатируемых масс" и дискредитации "родины социализма". После войны Большая Советская Энциклопедия впервые упомянула слово "дезинформация" на своих страницах, для того чтобы предостеречь народы мира от подобной опасности. При этом она дает следующее ее определение: "Распространение (в прессе, по радио и т.д.) ложных сведений с целью ввести в заблуждение общественное мнение. Капиталистическая пресса и радио широко используют дезинформацию для того, чтобы обманывать народы, опутывать их ложью и изображать новую войну, подготовляемую американо-английским империалистическим блоком, как оборонную, а мирную политику СССР, стран народной демократии и других миролюбивых стран – как якобы агрессивную".
С тех пор в Советском Союзе появились десятки произведений, изобличавших западную дезинформацию. В этой связи журнал "Эст э Уэст" напечатал в своем мартовском номере за 1984 год полный перевод статьи из советского журнала "Огонек" (за декабрь 1983 года), посвященной книге некоего Михаила Озерова. Она называлась "В перекрестье прицела: мозги и души", и в ней в очередной раз резко критиковался названный выше порок капитализма. Здесь интересно привести доводы этой статьи, в особенности из-за комплимента, адресованного одному французскому журналисту, чьи антиамериканские взгляды всем хорошо известны. Книга Михаила Озерова, подчеркнуто в статье, заканчивается словами знаменитого французского журналиста Клода Жюльена, главного редактора ежемесячного журнала "Монд дипломатик", о том, что одной из наиболее беспокоящих форм ущемления общественных свобод является дезинформация населения. Свобода агитации, по его словам, превратилась в свободу изливать на головы людей потоки информации, составленные из лживых, демагогических и тенденциозных заявлений с единственной целью помешать людям понять то, что происходит вокруг них.
Автор статьи пишет, что хорошо знаком с автором этих строк, который неоднократно высказывал эту свою точку зрения во время их встреч в Париже. Однако Жюльен, продолжает он, является своего рода исключением в той армии потрошителей мозгов и душ в мире буржуазной прессы, которых еще называют бандитами пера или идеологическими террористами. В своей новой книге Михаил Озеров говорит именно о них, и говорит увлекательно, с конкретными фактами, приводя неопровержимые доказательства преступной деятельности западной пропаганды.
Кроме ложных сведений и подтасованной информации, "активные меры" включают в себя деятельность так называемых агентов влияния, видных общественных и политических деятелей, которые, используя свое социальное положение, связи, занимаемую должность или заслуженное доверие, оказывают определенную помощь (правда, не всегда законными путями) некой иностранной державе в достижении ею своих целей.
Особенно скрытые и трудные для обнаружения операции такого рода могут выполняться как завербованными по всем правилам и действующими по прямому приказу агентами, так и некими "доверенными агентами", которые хотя формально и не завербованы, но готовы добровольно служить какой-нибудь стране. Можно, наконец, воспользоваться услугами некоторых лиц таким образом, что те даже не догадается об отведенной им роли.
Социалистические страны не являлись единственными, кто прибегал к услугам "агентов влияния", но они гораздо активнее, чем остальные, стремились закрепить свои отношения с ними какими-то договорными обязательствами. Во Франции, как мы увидим позднее, в этом плане особую активность проявляли советские и румынские спецслужбы.
Журналист, действующий по чьей-то указке, является идеальным "агентом влияния" (или доверенным агентом) благодаря своим многочисленным контактам, а также эффекту, который могут вызвать его публикации в том органе массовой информации, где он работает. "КГБ особенно интересуют обозреватели, прекрасно разбирающиеся в политических, экономических и военных вопросах, – объяснил Станислав Левченко, бывший офицер КГБ, занимавшийся "активными мерами" в Японии, перед тем как перебежать на Запад в 1978 году. – Четверо из агентов, которыми я руководил в Японии, были достаточно известными в своей стране журналистами. Они поддерживали отношения с лидерами социалистической и либерально-демократической партий, а также с высокопоставленными чиновниками и министрами. Кроме того, эти журналисты добывали мне секретные документы и сведения из правительственных источников. Я им также поручал различные операции по оказанию давления на некоторых влиятельных политических деятелей".
Завербованный журналист не должен выступать простым рупором советской пропаганды, чтобы не быть быстро разоблаченным и, следовательно, обезвреженным. Левченко уточняет, в каких условиях он работал со своими агентами, чтобы добиться умелого распространения советской пропаганды в японских средствах массовой информации: "Я им давал лишь общие указания, лишь основные темы; я снабжал их только общей информацией. Но они всегда должны были сами писать свои статьи. Мне казалось неловким навязывать им заранее составленные тексты. Причина тому была проста: у каждого журналиста есть свой стиль, своя собственная манера представления фактов. В этих условиях статья, написанная мною или кем-то другим в Москве, неизбежно привлекла бы внимание японской контрразведки. В общих чертах я представлял лишь направление, тему, определял цель. Впрочем, я мог дать некоторые советы, как лучше достичь намеченной цели…"
Бывший заместитель начальника службы дезинформации чехословацкой разведки Ладислав Биттман, перешедший на Запад в августе 1968 года, подтверждает такие высказывания: "Насколько мне известно, ни одному из наших агентов не передавались заранее подготовленные статьи. В оперативном плане это было бы оплошностью, способной разоблачить наши с ними связи. Я особо выделяю этот нюанс, так как крайне трудно сымитировать стиль другого человека. В сущности, я передавал лишь общий план, которому агент должен был следовать. Речь шла о двух или трех страницах, где уточнялись задачи статьи, а также некоторые темы, которые следовало раскрыть. Затем, получив указания, агент должен был лишь сформулировать их в своей статье. Иногда, чтобы помочь ему лучше справиться со своей работой, я снабжал его определенной документацией".
Касаясь характера этой работы, Биттман, в чьем подчинении находилось достаточно много журналистов, конкретно указывает цели, преследовавшиеся чехословацкой разведкой в Европе, которая в свою очередь действовала по прямым указаниям КГБ: "Главной задачей журналистов было написание статей, в которых им следовало не столько активно поддерживать политику СССР, сколько поносить Соединенные Штаты и НАТО, с тем чтобы создать атмосферу недоверия между Западной Германией и Францией или между США и их союзниками. К примеру, если речь шла о Федеративной Республике Германии, то Соединенные Штаты обвинялись не только в преднамеренном игнорировании интересов немцев во время всего периода оккупации, но также в стремлении навязать глубоко чуждые им политические и культурные институты. И наоборот, во Франции и других европейских странах мы представляли Западную Германию как нацию, сохранявшую сильные нацистские тенденции, в правительстве которой важные посты занимали многочисленные военные преступники. Такое положение вещей должно было создать видимость серьезной угрозы для всей Европы". Мы увидим дальше, что для подкрепления тезиса о нарождавшемся нацизме чехословацкие спецслужбы решились даже на организацию убийства во Франции.
Деньги, убеждения, шантаж и особенно лесть (с целью создать у "агента влияния" впечатление, что он играет основную роль в поддержании мира) – вот лишь некоторые из методов, обычно использовавшиеся советской разведкой и спецслужбами восточноевропейских стран с целью добиться согласия на сотрудничество (сознательное или неосознанное) от некоторых журналистов. Вербовка "агента влияния" осуществляется теми же методами, что и "обычных" агентов. Но гораздо труднее доказать предательство какого-нибудь журналиста, политического или профсоюзного деятеля, тайно пропагандирующих просоветские идеи, чем предательство шпиона, переправляющего секретные документы на Восток. Ведь, если не считать фальшивок, дезинформация по своей натуре неосязаема: никому не запрещено заявлять, что СССР является свободной страной, а в Соединенных Штатах царит диктатура. Некоторые, впрочем, так и поступали, хотя и не являлись советскими "агентами влияния" в том значении этого термина, каким мы его определили.
Франция в течение долгого времени была наиболее желанной мишенью для советской дезинформации. Генерал Иван Агаянц, первый руководитель службы "Д" Первого главного управления КГБ, созданной в 1959 году для организации ряда крупных дезинформационных операций против Запада, был с 1945 по 1949 год резидентом КГБ в Париже. За четыре года он смог довольно близко познакомиться с нашей страной, установить множество контактов и организовать разветвленную агентурную сеть. Все это было им использовано при тайном распространении дезинформации, подготовленной его подчиненными в Москве.
Впрочем, Франция стала излюбленной мишенью для дезинформации еще задолго до появления самого этого термина в советском лексиконе. Использование Советским Союзом "активных мер" стало насущной необходимостью после того, как марксизм-ленинизм перестал владеть умами большинства представителей западной интеллигенции, и когда Москва перестала быть Новым Вавилоном для левых сил. Сегодняшний "агент влияния" в некотором смысле пришел на смену вчерашнему "соратнику", такому полезному СССР и социалистическому лагерю до середины 50-х годов. Однако после кровавого подавления венгерской революции произошла решительная переоценка ценностей в сознании многих людей на Западе.
Раньше советская дезинформация могла без особых ухищрений проникнуть в средства массовой информации и в конечном счете в сознание людей. Если взять за основу тот факт, что, как пишет Анни Кригель в предисловии к книге Годсона и Шульца, "дезинформация есть техника, нацеленная не на замену истинной информации ложной, а на замену информации идеологией", то, несомненно, "золотым веком" этой формы подрывной деятельности является период с 1917 по 1956 год. За почти сорокалетний отрезок времени идеология не только позволила извратить истинную природу советского режима, что прекрасно показал Кристиан Желан в своей книге "Ослепление" (Christian Jelen. L'Aveuglement. Flammarion, 1984), но она также использовалась для разного рода "разоблачений" врагов СССР, изоляции и подрыва их позиций. Это всегда было главной целью Кремля, которую он стремился осуществить посредством "активных мер".
Многие операции по дезинформации, проводимые во Франции, делали ставку на непреодолимое влечение французской интеллигенции к коммунистической идеологии. ФКП, другие массовые организации, такие, например, как Всемирный совет мира, опутанные советскими спецслужбами, в течение многих лет. играли первые роли в подобных спектаклях, делая невозможными любые дебаты о советской угрозе и о будущем западных демократов.
СССР в умах людей
– Ноябрь 1981 года: примерно с десяток американских и зарубежных журналистов, работавших в Вашингтоне, получили идентичные телеграммы, в которых им предлагалась эксклюзивная информация о секретном договоре между США и Швецией, свидетельствовавшем о том, что американские военные корабли использовали шведские базы для своих разведывательных операций в Балтийском море. На этот раз советская разведка преследовала сразу несколько целей: добиться ухудшения отношений между обеими странами, поставить под сомнение нейтралитет Швеции и отвлечь внимание международной общественности, озабоченной в тот период сообщениями ВМС Швеции об обнаружении нескольких "неопознанных" (по всей видимости, советских) подводных лодок вблизи ее секретных военно-морских баз.
– Январь 1982 года: в распоряжение нескольких греческих газет попали два интересных документа. В первом, подготовленном каким-то "исследовательским институтом", якобы связанным с госдепартаментом США, содержался анализ ситуации в Греции. Его авторы высказывали предположение, что Вашингтон поддержит военный переворот в стране, если премьер-министр Папандреу (социалист), пришедший к власти в сентябре 1981 года, не продлит договор об американских базах в Эгейском море, на что он намекал в ходе своей предвыборной кампании. Второй документ воспроизводил письмо заместителя госсекретаря Уильяма Кларка, адресованное послу США в Афинах, в котором последнему рекомендовалось предпринять самые неотложные меры в соответствии с прогнозами вышеупомянутого института. Учитывая тот факт, что американо-греческие отношения и так уже были начиная с 1974 года чрезвычайно натянутыми (из-за тайной поддержки Вашингтоном заклятого врага Греции – Турции в ходе кипрского конфликта), эти фальшивки должны были еще больше настроить новое социалистическое правительство и общественное мнение Греции против Соединенных Штатов.
– Апрель 1982 года: бельгийский еженедельник левого толка "Де ниве" опубликовал письмо, датированное 29 июня 1979 года, которое было направлено генеральному секретарю НАТО Джозефу Лунцу генералом Хейгом, бывшим в тот период главнокомандующим вооруженными силами союзников в Европе. Составленное в самом дружеском тоне, послание давало понять, что они оба работали рука об руку над тем, чтобы заставить западноевропейские страны согласиться на размещение евроракет ("Першингов-2" и крылатых ракет) на своих территориях. Генерал Хейг уточнял в письме, что западные страны могли бы первыми использовать ядерное оружие, из чего следовала необходимость модернизации существовавшей боевой техники и укрепления связей между Вашингтоном и его союзниками. Этот фальшивый документ подтверждал худшие опасения пацифистов, объединившихся по всей Европе против размещения евроракет: установка "Першингов-2" отвечала исключительно интересам американцев и превращала Европу в арену ядерного противостояния СССР и США.
– Июль 1983 года: итальянский еженедельник левого толка "Паче е гуэрра" опубликовал две депеши, отправленные в Вашингтон посольством Соединенньис Штатов в Риме, в которьис подводился итог кампании по одурманиванию международной общественности, организованной ЦРУ с целью возложить всю ответственность за покушение на папу Иоанна Павла II на СССР и Болгарию. В то время как результаты расследования и признание самого турка, стрелявшего в папу римского, прямо указывали на "болгарский след", фальшивые телеграммы должны были отвлечь внимание общественного мнения, убедив его в существовании некой широкомасштабной американской операции, нацеленной на то, чтобы несправедливо бросить тень на Софию и Москву.
Эти несколько примеров прекрасно свидетельствуют о целях советских органов дезинформации: ослабить связи Соединенньис Штатов со своими союзниками (в случае с Испанией и Грецией), подорвать авторитет НАТО (в случае с Бельгией) и постараться замаскировать подрывную деятельность СССР (в Швеции и Италии).
Что же касается методов их осуществления, то в общих чертах они мало отличались друг от друга. Советские спецслужбы распространяли многочисленные фальшивки в надежде, что какой-нибудь печатный орган проглотит наживку. Неважно, что вместе с ним на крючок попадется и определенный круг читателей. Как только ложная информация будет опубликована, ею сразу же воспользуется огромная советская пропагандистская машина, с тем чтобы, подтвердив ее истинность, еще больше усилить свою дезинформационную работу.
В книге, появившейся в Соединенных Штатах в 1962 году и озаглавленной "Советское посольство изнутри", Александр Казначеев, бывший советский дипломат, работавший в свое время в Бирме, подробно описывает такого рода манипуляции: "Работа была несложной. Статьи писались в штаб-квартире КГБ в Москве. Затем, полученные в виде микрофильмов, они фотокопировались в посольстве. Моя работа заключалась в их переводе на английский язык. Другой член группы, Возный (первый секретарь посольства), находил через наших местных агентов способ опубликовать полученную статью в одной из бирманских газет. Эта газета переводила статью на бирманский язык, добавляя от себя небольшие стилистические правки, и публиковала ее, к примеру, с пометкой "От нашего специального корреспондента в Сингапуре". Но моя работа на этом не заканчивалась. Я брал уже опубликованную статью и сравнивал ее с русским оригиналом. Затем я делал окончательный вариант и отсылал его в Москву. Выполнение заключительной фазы операции возлагалось на советское Информбюро, ТАСС, Московское радио и на дипломатические представительства СССР за рубежом. Их задача заключалась в распространении данного материала во всех странах, как будто речь шла о подлинном документе, опубликованном в бирманской прессе".
Согласно наглядному объяснению Бранко Лазича в мартовском номере журнала "Эст э Уэст" за 1984 год, метод, использованный Казначеевым более 20 лет назад, продолжает оставаться таким же эффективным и сегодня. "Одна из последних фальшивок касается Гренады, – писал Лазич, – точнее, убийства премьер-министра Гренады Мориса Бишопа своими товарищами из ЦК партии. Это убийство вызвало чувство омерзения даже среди латиноамериканских коммунистов. А не проще ли было избавиться от подобного груза, взвалив всю вину на ЦРУ? В качестве посредника избрали индийский еженедельник "Нью уэйв", который имел наглость опубликовать следующую советскую версию: "Как нам стало известно из достоверных источников, Морис Бишоп был убит агентом ЦРУ С.Сен-Полем, являвшимся начальником личной охраны премьер-министра…" Советское агентство "Новости" поспешило "взять на вооружение" и распространить это "разоблачение" по всем миру. Вскоре в еженедельнике гваделупских коммунистов "Этэнсель" за 7 января 1984 года можно было прочитать статью, озаглавленную "Морис Бишоп был убит агентом ЦРУ", которая начиналась такими словами: "Агентство печати "Новости" предлагает статью из индийского еженедельника "Нью уэйв", которая воссоздает обстоятельства смерти премьер-министра Гренады Мориса Бишопа".
В данном случае подделка выглядела довольно грубой. Но в других случаях русские прекрасно умеют скрывать свой "монтаж", если воспользоваться термином, выведенным в заголовок одного известного романа Владимира Волкоффа, посвященного дезинформации. Ни один из журналистов, каким бы осторожным он ни был, не застрахован от ловушки в виде фальшивки. Известный американский политический обозреватель Флора Льюис убедилась в этом на собственном опыте, после того как в одной из своих статей в газете "Нью-Йорк таймс" за 6 марта 1981 года она сослалась на заявление группы чиновников из госдепартамента США, осудивших официальную политику Рейгана в Сальвадоре и в Центральной Америке. По мнению этих чиновников, Соединенные Штаты могли быть втянутыми в новый Вьетнам. Через три для Флора Льюис вынуждена была принести публичные извинения: упомянутых в статье чиновников попросту не существовало и их заявление было ложным.
"Условия, при которых печатный орган может принять какойнибудь фальсифицированный или поддельный документ, признать его подлинным и в конце концов напечатать, зависят главным образом от характера его содержания, порядка его представления, а также от того, насколько умело он был составлен", – уточняют Годсон и Шульц, авторы книги о советских "активных мерах". В общем, КГБ тщательно выбирает то или те средства массовой информации, которые способны опубликовать фальшивку, и умеет использовать политическую конъюнктуру в той или иной стране для организации операции по дезинформации. Однако из сотни фальшивок, которые он ежегодно готовит, лишь десяток достигают своей цели. Почему? Занимающийся этим делом отдел "А" подвержен тем же болезням, что и все советское общество: подчас работа выполняется на очень низком уровне. Большинство подделок содержит слишком много ошибок в синтаксисе, орфографии и формулировках, чтобы ввести в заблуждение даже неспециалистов. Многомесячные усилия отдела "А" (не только чтобы добыть бланки и печати, необходимые для производства фальшивок) зачастую становятся напрасными из-за допущенной небрежности или простых ошибок в редактировании. Так что и КГБ может ошибаться.
Не следует забывать еще и такой фактор, как алчность некоторых людей на Западе, на которую также очень рассчитывает советская разведка. Несмотря на грубейшие ошибки, содержащиеся в некоторых фальшивках, их распространение может иметь самые неожиданные последствия даже спустя многие годы после их первого появления. Вот два ярких тому примера:
– В 1967 году появился сборник псевдодокументов, озаглавленный "Жертва для Европы", в котором американцы якобы предлагали использовать ядерное оружие даже на территории стран – участниц Североатлантического союза. Таким образом, Европе предназначалось стать первой жертвой наступательной или оборонительной ядерной войны. Вначале фальшивый сборник процитировала какая-то норвежская газета, затем ее примеру последовали многие другие европейские газеты. В 1981 году статьи на эту тему появились в Голландии, Норвегии, Бельгии, Греции, Великобритании, Франции и на Мальте. В сентябре 1982 года самая крупная финская газета опубликовала письмо, подписанное тремя врачами, которые осудили ядерную угрозу, причем они строили свои доводы исключительно на упомянутой фальшивке. Всего же на этот документ ссылались около 20 раз.
– В 1975 году одна турецкая газета воспроизвела на своих страницах несколько отрывков из Устава сухопутных войск США. Предполагалось, что данный документ должен был содержать директивы для служб военной разведки, действовавших в тех странах, где размещались американские войска. В действительности же речь шла о практических методах вмешательства в дела местных органов власти, завоевания симпатий крупных чиновников и военных, а также оказания влияния на деятельность разного рода левацких организаций. Предполагаемая цель: сохранить позиции США в тех союзнических государствах, где коммунисты могли бы войти в состав правительства. В 1978 году фальшивку перепечатали два испанских издания. Позднее эту тему затрагивали органы печати в более чем двадцати странах, в том числе и в США.
Если верить советской пропаганде, то дезинформация совершенно чужда тем методам, которые использовал СССР против западных демократий. Как раз наоборот, это чистой воды изобретение капитализма, и предназначено оно для обмана "эксплуатируемых масс" и дискредитации "родины социализма". После войны Большая Советская Энциклопедия впервые упомянула слово "дезинформация" на своих страницах, для того чтобы предостеречь народы мира от подобной опасности. При этом она дает следующее ее определение: "Распространение (в прессе, по радио и т.д.) ложных сведений с целью ввести в заблуждение общественное мнение. Капиталистическая пресса и радио широко используют дезинформацию для того, чтобы обманывать народы, опутывать их ложью и изображать новую войну, подготовляемую американо-английским империалистическим блоком, как оборонную, а мирную политику СССР, стран народной демократии и других миролюбивых стран – как якобы агрессивную".
С тех пор в Советском Союзе появились десятки произведений, изобличавших западную дезинформацию. В этой связи журнал "Эст э Уэст" напечатал в своем мартовском номере за 1984 год полный перевод статьи из советского журнала "Огонек" (за декабрь 1983 года), посвященной книге некоего Михаила Озерова. Она называлась "В перекрестье прицела: мозги и души", и в ней в очередной раз резко критиковался названный выше порок капитализма. Здесь интересно привести доводы этой статьи, в особенности из-за комплимента, адресованного одному французскому журналисту, чьи антиамериканские взгляды всем хорошо известны. Книга Михаила Озерова, подчеркнуто в статье, заканчивается словами знаменитого французского журналиста Клода Жюльена, главного редактора ежемесячного журнала "Монд дипломатик", о том, что одной из наиболее беспокоящих форм ущемления общественных свобод является дезинформация населения. Свобода агитации, по его словам, превратилась в свободу изливать на головы людей потоки информации, составленные из лживых, демагогических и тенденциозных заявлений с единственной целью помешать людям понять то, что происходит вокруг них.
Автор статьи пишет, что хорошо знаком с автором этих строк, который неоднократно высказывал эту свою точку зрения во время их встреч в Париже. Однако Жюльен, продолжает он, является своего рода исключением в той армии потрошителей мозгов и душ в мире буржуазной прессы, которых еще называют бандитами пера или идеологическими террористами. В своей новой книге Михаил Озеров говорит именно о них, и говорит увлекательно, с конкретными фактами, приводя неопровержимые доказательства преступной деятельности западной пропаганды.
Кроме ложных сведений и подтасованной информации, "активные меры" включают в себя деятельность так называемых агентов влияния, видных общественных и политических деятелей, которые, используя свое социальное положение, связи, занимаемую должность или заслуженное доверие, оказывают определенную помощь (правда, не всегда законными путями) некой иностранной державе в достижении ею своих целей.
Особенно скрытые и трудные для обнаружения операции такого рода могут выполняться как завербованными по всем правилам и действующими по прямому приказу агентами, так и некими "доверенными агентами", которые хотя формально и не завербованы, но готовы добровольно служить какой-нибудь стране. Можно, наконец, воспользоваться услугами некоторых лиц таким образом, что те даже не догадается об отведенной им роли.
Социалистические страны не являлись единственными, кто прибегал к услугам "агентов влияния", но они гораздо активнее, чем остальные, стремились закрепить свои отношения с ними какими-то договорными обязательствами. Во Франции, как мы увидим позднее, в этом плане особую активность проявляли советские и румынские спецслужбы.
Журналист, действующий по чьей-то указке, является идеальным "агентом влияния" (или доверенным агентом) благодаря своим многочисленным контактам, а также эффекту, который могут вызвать его публикации в том органе массовой информации, где он работает. "КГБ особенно интересуют обозреватели, прекрасно разбирающиеся в политических, экономических и военных вопросах, – объяснил Станислав Левченко, бывший офицер КГБ, занимавшийся "активными мерами" в Японии, перед тем как перебежать на Запад в 1978 году. – Четверо из агентов, которыми я руководил в Японии, были достаточно известными в своей стране журналистами. Они поддерживали отношения с лидерами социалистической и либерально-демократической партий, а также с высокопоставленными чиновниками и министрами. Кроме того, эти журналисты добывали мне секретные документы и сведения из правительственных источников. Я им также поручал различные операции по оказанию давления на некоторых влиятельных политических деятелей".
Завербованный журналист не должен выступать простым рупором советской пропаганды, чтобы не быть быстро разоблаченным и, следовательно, обезвреженным. Левченко уточняет, в каких условиях он работал со своими агентами, чтобы добиться умелого распространения советской пропаганды в японских средствах массовой информации: "Я им давал лишь общие указания, лишь основные темы; я снабжал их только общей информацией. Но они всегда должны были сами писать свои статьи. Мне казалось неловким навязывать им заранее составленные тексты. Причина тому была проста: у каждого журналиста есть свой стиль, своя собственная манера представления фактов. В этих условиях статья, написанная мною или кем-то другим в Москве, неизбежно привлекла бы внимание японской контрразведки. В общих чертах я представлял лишь направление, тему, определял цель. Впрочем, я мог дать некоторые советы, как лучше достичь намеченной цели…"
Бывший заместитель начальника службы дезинформации чехословацкой разведки Ладислав Биттман, перешедший на Запад в августе 1968 года, подтверждает такие высказывания: "Насколько мне известно, ни одному из наших агентов не передавались заранее подготовленные статьи. В оперативном плане это было бы оплошностью, способной разоблачить наши с ними связи. Я особо выделяю этот нюанс, так как крайне трудно сымитировать стиль другого человека. В сущности, я передавал лишь общий план, которому агент должен был следовать. Речь шла о двух или трех страницах, где уточнялись задачи статьи, а также некоторые темы, которые следовало раскрыть. Затем, получив указания, агент должен был лишь сформулировать их в своей статье. Иногда, чтобы помочь ему лучше справиться со своей работой, я снабжал его определенной документацией".
Касаясь характера этой работы, Биттман, в чьем подчинении находилось достаточно много журналистов, конкретно указывает цели, преследовавшиеся чехословацкой разведкой в Европе, которая в свою очередь действовала по прямым указаниям КГБ: "Главной задачей журналистов было написание статей, в которых им следовало не столько активно поддерживать политику СССР, сколько поносить Соединенные Штаты и НАТО, с тем чтобы создать атмосферу недоверия между Западной Германией и Францией или между США и их союзниками. К примеру, если речь шла о Федеративной Республике Германии, то Соединенные Штаты обвинялись не только в преднамеренном игнорировании интересов немцев во время всего периода оккупации, но также в стремлении навязать глубоко чуждые им политические и культурные институты. И наоборот, во Франции и других европейских странах мы представляли Западную Германию как нацию, сохранявшую сильные нацистские тенденции, в правительстве которой важные посты занимали многочисленные военные преступники. Такое положение вещей должно было создать видимость серьезной угрозы для всей Европы". Мы увидим дальше, что для подкрепления тезиса о нарождавшемся нацизме чехословацкие спецслужбы решились даже на организацию убийства во Франции.
Деньги, убеждения, шантаж и особенно лесть (с целью создать у "агента влияния" впечатление, что он играет основную роль в поддержании мира) – вот лишь некоторые из методов, обычно использовавшиеся советской разведкой и спецслужбами восточноевропейских стран с целью добиться согласия на сотрудничество (сознательное или неосознанное) от некоторых журналистов. Вербовка "агента влияния" осуществляется теми же методами, что и "обычных" агентов. Но гораздо труднее доказать предательство какого-нибудь журналиста, политического или профсоюзного деятеля, тайно пропагандирующих просоветские идеи, чем предательство шпиона, переправляющего секретные документы на Восток. Ведь, если не считать фальшивок, дезинформация по своей натуре неосязаема: никому не запрещено заявлять, что СССР является свободной страной, а в Соединенных Штатах царит диктатура. Некоторые, впрочем, так и поступали, хотя и не являлись советскими "агентами влияния" в том значении этого термина, каким мы его определили.
Франция в течение долгого времени была наиболее желанной мишенью для советской дезинформации. Генерал Иван Агаянц, первый руководитель службы "Д" Первого главного управления КГБ, созданной в 1959 году для организации ряда крупных дезинформационных операций против Запада, был с 1945 по 1949 год резидентом КГБ в Париже. За четыре года он смог довольно близко познакомиться с нашей страной, установить множество контактов и организовать разветвленную агентурную сеть. Все это было им использовано при тайном распространении дезинформации, подготовленной его подчиненными в Москве.
Впрочем, Франция стала излюбленной мишенью для дезинформации еще задолго до появления самого этого термина в советском лексиконе. Использование Советским Союзом "активных мер" стало насущной необходимостью после того, как марксизм-ленинизм перестал владеть умами большинства представителей западной интеллигенции, и когда Москва перестала быть Новым Вавилоном для левых сил. Сегодняшний "агент влияния" в некотором смысле пришел на смену вчерашнему "соратнику", такому полезному СССР и социалистическому лагерю до середины 50-х годов. Однако после кровавого подавления венгерской революции произошла решительная переоценка ценностей в сознании многих людей на Западе.
Раньше советская дезинформация могла без особых ухищрений проникнуть в средства массовой информации и в конечном счете в сознание людей. Если взять за основу тот факт, что, как пишет Анни Кригель в предисловии к книге Годсона и Шульца, "дезинформация есть техника, нацеленная не на замену истинной информации ложной, а на замену информации идеологией", то, несомненно, "золотым веком" этой формы подрывной деятельности является период с 1917 по 1956 год. За почти сорокалетний отрезок времени идеология не только позволила извратить истинную природу советского режима, что прекрасно показал Кристиан Желан в своей книге "Ослепление" (Christian Jelen. L'Aveuglement. Flammarion, 1984), но она также использовалась для разного рода "разоблачений" врагов СССР, изоляции и подрыва их позиций. Это всегда было главной целью Кремля, которую он стремился осуществить посредством "активных мер".
Многие операции по дезинформации, проводимые во Франции, делали ставку на непреодолимое влечение французской интеллигенции к коммунистической идеологии. ФКП, другие массовые организации, такие, например, как Всемирный совет мира, опутанные советскими спецслужбами, в течение многих лет. играли первые роли в подобных спектаклях, делая невозможными любые дебаты о советской угрозе и о будущем западных демократов.
СССР в умах людей
С 24 января по 4 апреля 1949 года Париж был похож на центр грандиозного паломничества. Лучшие представители прогрессивной интеллигенции предстали перед уголовным судом департамента Сены, для того чтобы высказать свое восхищение в адрес СССР и осудить действия сорокачетырехлетнего Виктора Кравченко, чья вина заключалась в написании антисоветского бестселлера "Я выбрал свободу".
Сразу же после ее выхода в свет книгу ожидал ошеломляющий успех, который был одновременно и удивительным и неожиданным. Удивительным потому, что все темы, подробно описанные в ней, – сталинский террор, лагеря, миллионы умерших от голода и насильственной коллективизации – уже нашли свое отражение более чем в 20 произведениях, вышедших за период начиная с 20-х годов и переведенных на французский язык. Неожиданным же он был потому, что к моменту ее появления, как показал опрос, проведенный французской службой изучения общественного мнения, 35 процентов французов считали, что положение дел во Франции гораздо хуже, чем в СССР. Значит, можно было верить в счастливую жизнь советских людей, прекрасно зная о том аде, в котором они находились. Интересный парадокс.
Бывший член советской комиссии по закупкам в Соединенных Штатах, где он 4 апреля 1944 года попросил политического убежища, Виктор Кравченко предпринял в начале 1949 года поездку в Париж в надежде добиться справедливости и положить конец недоброжелательству и клевете, которыми его осыпали некоторые органы печати в течение двух лет.
Его беды и несчастья начались задолго до появления вышеупомянутой книги. Никто из наиболее крупных парижских издателей нe согласился принять (исключительно по политическим мотивам) его рукопись из 338 страниц. Никто из них не хотел рисковать ухудшением отношений с ФКП – в то время самой крупной партией во Франции, чьи представители входили в состав правительства. Им не хотелось также бросать тень на престиж СССР – вчерашнего союзника по борьбе с нацизмом, страны, потерявшей 19 миллионов убитых, родины героических защитников Сталинграда.
Сразу же после ее выхода в свет книгу ожидал ошеломляющий успех, который был одновременно и удивительным и неожиданным. Удивительным потому, что все темы, подробно описанные в ней, – сталинский террор, лагеря, миллионы умерших от голода и насильственной коллективизации – уже нашли свое отражение более чем в 20 произведениях, вышедших за период начиная с 20-х годов и переведенных на французский язык. Неожиданным же он был потому, что к моменту ее появления, как показал опрос, проведенный французской службой изучения общественного мнения, 35 процентов французов считали, что положение дел во Франции гораздо хуже, чем в СССР. Значит, можно было верить в счастливую жизнь советских людей, прекрасно зная о том аде, в котором они находились. Интересный парадокс.
Бывший член советской комиссии по закупкам в Соединенных Штатах, где он 4 апреля 1944 года попросил политического убежища, Виктор Кравченко предпринял в начале 1949 года поездку в Париж в надежде добиться справедливости и положить конец недоброжелательству и клевете, которыми его осыпали некоторые органы печати в течение двух лет.
Его беды и несчастья начались задолго до появления вышеупомянутой книги. Никто из наиболее крупных парижских издателей нe согласился принять (исключительно по политическим мотивам) его рукопись из 338 страниц. Никто из них не хотел рисковать ухудшением отношений с ФКП – в то время самой крупной партией во Франции, чьи представители входили в состав правительства. Им не хотелось также бросать тень на престиж СССР – вчерашнего союзника по борьбе с нацизмом, страны, потерявшей 19 миллионов убитых, родины героических защитников Сталинграда.