Страница:
Иль к женщинам в тебе пропало притяженье?
Господства твоего не в них ли умноженье?
Иль рода твоего не здесь воздвигся ствол?
Ахиман
Я порешил унять любовный произвол.
Умильно греется в людской руке ехидна,
Чтоб благодетеля затем предать постыдно.
Едва лишь он заснет - вонзить клыки в него.
Ворожея! Отколь взяла ты колдовство,
Чтоб любострастье мной всецело овладело?
840 Терпенье Божие иссякло до предела,
И для раскаянья нет времени почти.
О, где заступника пред Господом найти,
О, чья бы к Небесам мольба взнеслась благая?
Урания
Ругайся, мелочных попреков избегая.
Ахиман
Во любострастии всех зол земных исток.
Я, князь и вождь полков, смиривших весь Восток,
Пределы мирных стран воюя беззаконно,
Добычей боевой твое усыпал лоно,
Соседей обобрав безвинных, - без стыда
850 Отъяв у них плоды тяжелого труда.
Урания
Быть может, воевать тогда совсем не надо?
Ахиман
Кровь - чванству женскому первейшая услада,
К роскошеству двора один лишь повод есть:
Почтенье вам явить, возвысить вашу честь.
Необходимого - для женщин не довольно,
Всех обери вокруг, сколь таковым ни больно,
Все женщина возьмет, что принесет слуга, -
Наряды, золото, куренья, жемчуга,
Все ненасытной впрок ее идет утробе,
860 Вплоть до сиротских слез. Она - подруга злобе,
Сестра насилию, разбою и вражде.
Коль Бог карает мир, сему причина - где?
Причина - женщины: ведь самым безобразным
Средь них - известен путь смутить мужчин соблазном,
Использовав сурьму, румяна и наряд.
Но если кто не слеп - тот видит маскарад
Фальшивой роскоши, - и плачет, проклиная
Плен, в каковой мужчин берет мечта срамная.
Урания
Мужской неверности зрю справедливый гнев!
870 Ты был совсем иным, когда нежнейших дев
Вели к тебе чредой, еще не знавших мужа;
В них сладость первую с восторгом обнаружа,
Не ты ли насыщал свой похотливый глад
И был доволен весь, от головы до пят?
Сплетая кисти рук, уста содвинув тесно,
Мы были две души, слиянные телесно.
О, в чем не клялся ты! Скорее зренья дар
Ты б отдал, чем посмел гасить страстей пожар!
Не в сей ли должно день, тревоги все откинув,
880 Собрать князей, господ и прочих исполинов
К ристаньям доблестным, к потехам, коим нет
Подобья на земле! Блистательный рассвет
Вовеки не видал в пределах порубежных
Такого общества владык и женщин нежных;
Уж скоро мы, часов не упуская зря,
Вкруг свадебна должны сойтись бы алтаря,
Где страсти мощный жар нас воедино сплавит.
Ужель великий князь княгине срам составит
Пред миром всем - теперь! Позорное пятно!
890 Ужасно, мерзостно, пожизненно оно!
Прочь, вероломный, прочь; кляни утехи ложа,
Лишь слезы ждут тебя, твою же скорбь умножа!
Вот брачное кольцо, вот ожерелья, князь,
Вот серьги - все, смотри, я повергаю в грязь:
Все это принесли твои победны войны:
Возьми обратно - мы трофеев недостойны!
Ты слишком утомлен любовью жен и дев
И должен поскорей проситься в Ноев хлев.
Ахиман
Она уходит прочь!.. Что делать с сей насмешкой?
900 Молю, повремени!
Урания
Да нет уж, ты не мешкай,
Беснуется теперь вода морей и рек.
Закат недалеко. Скорей просись в ковчег!
Ахиман
О, сколь виновен я, безумен и несдержан!
Пред алтарем любви постыдно я повержен!
Прощенье ниспошли мне у твоих колен.
Урания
Ты речь переменил!
Ахиман
Я спором был смятен,
Взгляни же на меня: я ль не подобье дуба,
Что волею стихий повержен наземь грубо?
Забыв о Ное, чту твою любовь одну.
910 Достоин милости, кто осознал вину.
Урания
У женщины герой прощения не просит,
Любовь постыдного смиренья не выносит.
Пускай на гибель мы теперь осуждены,
Как лучше умереть: на лоне у жены,
В воде ли? Не дерзай будить любви ехидну,
Коль уязвит она - ты примешь смерть постыдну.
Ахиман
Неубедительна моя, убога речь,
Но мне любви своей вовеки не пресечь:
О, лучше бы мне жить от века бессловесно!
Урания
920 Женохулителю бороть ехидну вместно,
И силы все свои на то употребить,
Чтоб женщин истребить, решивших мир сгубить.
Ахиман
О, где найти бальзам - смягчить сердечну рану?
Урания
Ни лести, ни мольбам внимать уже не стану.
Клятвопреступник ты, иной ищи любви,
Иную женщину желанною зови.
Ахиман
На милость уповать уже ни на какую
Не вправе я, - но нет, еще одной взыскую:
Прими же сей кинжал, нет коего острей.
930 Вот я подставил грудь. Срази меня скорей,
Пронзи мне сердце, нет в продленье жизни проку.
Иль, если брезгаешь, найди жену жестоку,
Что казнь сию свершит недрогнувшей рукой -
За то, что я тебе удар нанес такой.
Урания
Ты тронул сердце мне слезою запоздалой,
Уж так и быть, прощу и обниму, пожалуй.
Свой прибери кинжал. Живи. Однако жду,
Что с Ноем прежнюю ты заведешь вражду.
Ахиман
О, свадьба новая!.. Вот - Ной сюда стремится.
990 Да будет пристыжен тобою сей тупица,
Чья к женам ненависть бушует нелюдска.
Гримасой он тебя дарит издалека,
Он женственность убить во всем, как видно, хочет,
Бредет, обрывки фраз под нос себе бормочет.
Ной, Урания, Девушки.
Ной
Во дщерях Каина - людского рода ржа.
Что господин свершит, то сгубит госпожа.
Для тучных нив пришла пора дождя и града,
Цветы летят с ветвей, трещат деревья сада
В круговращении бушующей весны,
950 Которой земли все и небеса полны;
И в этот самый миг, чреватый Божьей местью,
Способна женщина мольбою, лаской, лестью
Вновь совратить того, кто тверд на миг предстал!..
О Небо, пощади! Твой верный раб устал,
Спасенья миру нет, блудящему в дремоте.
Любой любовный зов, каприз греховной плоти -
И вот великий князь, объятия раскрыв,
Немедля угасил души благой порыв,
Чтоб мерзкая толпа к вождю не охладела.
960 Ни до чего толпе нет никакого дела,
Пусть на нее скорей обрушится потоп.
Урания
Как нам стерпеть сие? Рехнувшийся холоп,
Ты смерть зовешь свою! Ты все бубнил про Бога,
Веретено крутил, - что, пряжи вышло много?
Зачем ты все твердишь о жен людских вине?
Ты женщиной рожден и обручен жене,
Как все, родил, детей, со всеми одинаков,
Деторождение - важней небесных знаков,
Не детям ли дано, как высшему добру,
970 Быть лучшей радостью средь всех, что суть в миру?
А впрочем, немощи в сей злобе виноваты:
По дряхлости пошел ты женам в супостаты.
Ной
Что проку отвечать? Ты мой исконный враг,
Не внемлешь ничему и пятишься, как рак.
Не женщинам несу в пророчествах угрозу,
Но развращению! Оставь прелестну розу
Меж терниями цвесть, свой аромат даря
Всем слабым, кто к шипам руки не тянет зря, -
Восхочет многих кто, тот сам себя поранит!
Урания
980 Но уничтожь любовь - людей совсем не станет!
Ной
Баюкаешь себя ты присказкой такой.
Когда на многих жен любовный жар мужской
Распространяется - он ярче, но короче:
Мужи, которые до многих жен охочи,
Растрачивают мощь, - а страсть к одной жене
Продляет мужу век, с подругой наравне.
Прими ты истину без раздраженья эту,
В желаньях следуя Господнему завету.
Урания
Бесплодно сим прельщать наш благородный нрав:
990 Коль страсть изощрена, то требует приправ.
Так сладко, так легко - об этом знает каждый -
Изменою разжечь огонь любовной жажды.
Всяк ведает - любви законы таковы:
Желанней, чем роса для высохшей травы,
Для лона женского - стремленье господина.
Сего не уместить в мозгах простолюдина.
Лишь благородного сие удел ума {41}.
Ной
О, ложа брачного премерзкая чума!
От многоженства в чем найти оплот защиты?
1000 Два сердца любящих, что вместе прочно слиты.
Нарушить ваш союз - великая беда!
Нет, муж, во чистоте держи себя всегда
И женщине своей не нарушай обета.
Урания
Твой собственный отец, уже в преклонны лета,
Двух жен себе завел и наплодил сынов {42}.
Как смеешь называть крушеньем всех основ
Женитьбы многие - тогда как сам ты тоже
Своим отцом зачат на оскверненном ложе?
Ной
Прилично, чтобы сын покрыл отцовский стыд.
Урания
1010 Злодей, что от убийств доныне не отмыт,
Что осквернил себя клеймом двойного блуда,
Нам сына породил - о, это ли не чудо? -
Какой, со злобностью своей не совладев,
Возводит клевету на женщин и на дев,
Лишь своего отца возобновляя мерзость.
Ной
Прощаю брань твою и безрассудну дерзость,
Да будет и Господь с тобою не жесток.
Безумцы жалкие, настал расплаты срок,
Вздымите же глаза на небеса беззвездны,
1020 Что влагою полны, вознесшейся из бездны;
Весь воздух как бы стал стихиею морской,
Пророча паводок и скорый мор людской.
Уж скоро дождь пойдет, безжалостен и жуток,
Лить будет сорок дней, точнее, сорок суток,
Сольются все моря, покровом ляжет тьма,
Где, люди, вам спастись? Лишь прозвучат грома
И молнии сверкнут - стремительно воспрянув,
Начнет всходить вода бескрайних океанов,
И губку облаков над царствами земли
1030 Господня пясть сожмет. О бедный люд, внемли,
Покайся пред лицом предвестий необорных.
Ты уповаешь зря спастись на кряжах горных,
Глядишь с надеждою на высоту древес -
Но нет, не устоит перед потопом лес,
Из почвы вырванный, он оку будет страшен;
Водой подмытые, падут громады башен,
И будут видимы в волнах со всех концов
Скот захлебнувшийся и толпы мертвецов,
Усадьбы и дома достанутся пучинам, -
1040 Ни шлюзам не помочь, ни дамбам, ни плотинам,
Еще родители спасти детей спешат -
Вотще! А над водой доносится раскат
Рыданья позднего. Конец утехе брачной,
Блеск праздника тоской сменился самой мрачной.
Средь волн последний стон почти уже затих,
С невестой мертвою ко дну идет жених.
А то немножество, что остается живо,
На скалы голые взлезает торопливо,
Спасения взалкав, - но океан седой
1050 Готов луну покрыть бурлящею водой,
Подбросив, как пузырь, - уж горы без остатка
Проглочены водой, на полтора десятка {43}
Локтей ушли под хлябь: в тот мир придет покой,
Уймется горький плач, последний стон людской.
Урания
Угрозы пугала страшны для скверной птахи,
Но мудрый пребывать не станет в праздном страхе.
Танцуйте, девушки, - так хочет госпожа, -
Пустым пророчеством глупца пренебрежа.
Девушки
Так просто потопить людей!
1060 А лебедей?
А лебедей?
Сей птице паводок только мил,
Он ей предзначен!
В ней нерастрачен
Любовный пыл.
Ей для уютного гнезда
Нужна вода,
Нужна вода!
Она довольствуется судьбой,
1070 Сколь то возможно,
И бестревожна
К вражде любой!
Путь у птенцов сей птицы прям:
Плыви к морям!
Плыви к морям!
Всегда и все для нее - добро,
Она - любима;
Неувлажнимо
Ее перо.
1080 Поет она - всего лишь раз
В предсмертный час,
В предсмертный час,
Она возносит свой страстный клик, -
Но, лишь допела,
Встречает смело
Последний миг.
И только обратит главу
Вдаль, в синеву,
Вдаль, в синеву -
1090 Увидеть снова, в преддверье сна
Земное чудо:
И прочь отсюда
Плывет она.
Ной
Сколь ночь придет горька к сим душам закоснелым!
Не помогли слова - ну что ж, ответим делом.
Хор ангельской стражи.
I. Песнь:
До той поры, пока
Не создал Бог природы,
С землей лежали воды
Подобием клубка.
1100 Носитель высшей власти
В первичной тьме витал,
Однако миг настал,
И мановеньем пясти
Бог воду от земли
Отъял, их связь наруша,
Открылась сверху суша,
Потоки вниз ушли.
С тех пор стихии водной
Закрыт к высотам путь:
1110 С землей она отнюдь
Бороться не свободна.
Всему дала места
Господня щедрота.
I. Ответная песнь:
И землю, и моря
Угодно было Небу
Дать людям на потребу,
В миру покой творя.
Но скотством человечьим
Разгневан Божий суд:
1120 Земной преступен люд,
Оправдываться нечем.
Ной - Господом избран,
Но, вред ему затеяв,
Толпою лицедеев
Командует тиран,
Утеха чьей утробы -
Презревши Божью речь,
Стремительно разжечь
Пожар греха и злобы.
1130 Но скоро, видит Бог,
Наступит эпилог.
II. Песнь:
Уже не сну черед,
А смерти - лечь на вежды,
Злодеям нет надежды
Спастись от Божьих вод.
На берег море правит
Преступных доконать:
И пастухов, и знать
Уж скоро плыть заставит.
1140 Всевышний длань свою
Над сим священным местом
Простер охранным жестом
На Ноя и семью.
В блюстители ковчега
Поставлен Уриил,
Чтоб сей оборонил
Постройку от набега;
Он должен покарать
Всю исполинью рать.
II. Ответная песнь.
1150 Коль праотец Адам
С женой бы встал из гроба,
И подивились оба
Своих детей родам,
Взглянули б на живые
Земные племена,
Которым жизнь дана
Чрез муки родовые;
Восплакали б они:
О Господи, затем ли
1160 Мы заселили земли?
Нисколь не времени,
Развратников карая,
Сурово накажи
Земной рассадник лжи!
Как древле - двери рая,
Теперь замкни ковчег.
Растленный, скорбный век!
Хам, Ной.
Хам
Дозволено ли мне, отец, просить совета?
Ной
В чем дело?
Хам
О, ни в чем.
Ной
Недобрая примета,
1170 Мне в голосе твоем тон слышится дурной.
Хам
Я с Ахимановой беседовал женой.
Ной
Сего ль не воспретил я совершенно ясно?
Хам
Я неприступен был.
Ной
К чему терять напрасно
Часы почти уже исчерпанного дня?
Хам
На сердце гнет лежит великий у меня.
Ной
Жена, отец, и мать, и братья, и невестки
Тебя в ковчеге ждут: сему причины вески.
Хам
Я все же многого, родитель, не пойму.
Ной
Я свет познанья дам рассудку твоему.
Хам
1180 Потребно ль в лодку лезть, по край зверьми набиту?
Ной
Коль выпьешь море - в том вполне найдем защиту.
Хам
Мир в меру покарав, отступит вал морской.
Ной
На это, как ни жаль, надежды никакой.
Хам
В ковчег сокрытыми - доколе нам томиться?
Ной
Круг совершить должна светила колесница.
Хам
О, горе - в темноте скрываться целый год!
Ной
Ты не соскучишься, утешься наперед.
Хам
Кто празднствует - тебя ль, отец, не раздражает?
Ной
Уж праздность-то тебе никак не угрожает.
Хам
1190 А поохотиться - уж так ведь я охоч!
Ни солнца, ни луны в ковчеге - только ночь,
Не воздух, а сплошной тяжелый дух звериный,
Напитанный чумой, зловонною уриной, -
С утра до ночи так, и с ночи до утра:
Тюрьма, свинарник, хлев, собачья конура {44}!
Нои
Средь нас, любезный сын, не будет безработных;
Сим и Йафет с тобой должны питать животных,
Носить овес, и жмых, и прочие корма,
И чистить стойла все, что хлопотно весьма.
Хам
1200 Тюрьма! Ужели Хам вот так растратит силы?
Сгниванье то иль жизнь во глубине могилы?
Притом не в мраморном - в бревенчатом гробу:
О, сколь печальную мы выбрали судьбу!
Ной
Зато не сгубят нас греха позорны пятна.
Хам
Что легче - просто смерть, иль смерть тысячекратна?
Мне легче броситься в разверстый зев пучин!
Нои
Я поддержу тебя: будь мужествен, мой сын.
Хам
Все то, позволь, скажу, что прочие не смели.
Ной
Мы много говорим, а время на пределе.
1210 Но выскажись, свои печали мне вруча.
Хам
Не в роли ты отца, но в роли палача,
Кто сам же и судья: ты казнь пророчишь миру,
Грозишь ему, воздев тяжелую секиру.
Медведем Господа изображаешь ты,
Свирепым кабаном, стравляющим кусты
В припадке бешенства: мол, все затопчет царства
Господь, карающий развратность и дикарство.
Столь воды буйственны, столь плотны облака
На сушу бросились теперь издалека,
1220 Уж над отрогами тяжелый вал колышим,
Последний мира вздох мы вскорости услышим,
Иль Бог, как женщина, озлоблен и ревнив?
Иль мало гибели Ему садов и нив?
Не Провиденье здесь - но лишь вражда и вызов,
Немилосердный гнев, сквернейший из капризов.
Ной
О святотатственный, о гнусный отпрыск мой,
Увы, речистый столь - уж лучше бы немой, -
Позоришь Господа глаголом ты неправым,
Беспутством обуян и своевольным нравом.
1230 Я Небеса теперь в свидетели зову:
Не пасть проклятью бы - да на твою главу!
Мы, слава Господу, с той истиной знакомы,
Что Божьи сущности для нас неизрекомы,
Бессильна их в слова понятные облечь
Несовершенная, увы, людская речь.
Упреки ложные в гневливости растленной
Невместно воссылать Создателю Вселенной.
И вот - печальная картина такова:
На ветер кинуты неправые слова.
1240 Суд над злословием, будь нелицеприятен!
Возможно ль Господу столь безобразных пятен
Тиранства мерзкого - не смыть с лица земли?
От корня одного - две ветви возросли:
Род Каина плоды, чреватые раздором,
По свету разбросал, - и Сифов род, которым
Даны плоды, чей вкус целителен и здрав.
Но первый победил, мощь большую набрав.
Испорчен лучший стал, благим путям неверен.
Возмездье да грядет. Посев добра - потерян.
Хам
1250 Почтенный мой отец, ты гневен столь не будь,
Тебе перечить я не помышлял ничуть,
По слову твоему немедля я водвину
Себя в построенну тобою домовину.
Ной
Жена властителя простерла мощь свою
Теперь и на мою, как вижу я, семью.
Ты нынче раб ее, и нам грозит расплата:
Рассорит снох она, возропщет брат на брата,
Невзлюбит мать отца. Зло - снова меж людьми,
Пусть оным заражен один лишь из восьми,
1260 Что жить останется, когда отступят воды,
Грядущи от кого произойдут народы.
Так отойди же, сын: пришел тот самый час,
Прочь увести когда с земли я должен вас.
Хам
Вот - все идут они, готовые к поездке.
Мать, поспеши к отцу; вы, Сим, Йафет, невестки,
Утешьте же его - скорей, скорей сюда.
Не должно мешкать нам, когда пришла нужда.
Сим, Иафет, Ной, Хор.
Сим
Земля мокра, отец: пора отдать швартовы.
Все родичи твои вполне уже готовы
1270 Пуститься в долгое скитанье по волнам.
Вот мы пришли сюда: повелевай же нам.
Иафет
Мы подготовлены - легко отсель отыдем.
Ной
Что позади мы зрим, что пред собою видим
В печальный этот час? Мне доле ждать невмочь,
Я оставляю мир, я удаляюсь прочь
От человечества, храня на сердце горе.
Легко ль, изгнанники, со мной вам будет в море?
Легко ль подобную судьбу перенести?
Всевышний силы вам да ниспошлет в пути;
1280 Уместно верою вооружиться многой.
Пребудьте в стойкости, служите мне подмогой.
От пламени Господь спасет, и от воды,
Не должно никакой подать гибельной беды.
Чреваты небеса дождем над горным краем
И ждут, что мы ковчег, войдя в него, задраим;
Архангел знак подаст во мрачной вышине -
И гром греметь начнет: я не хочу зане
Ни гибель мира зрить, ни слышать слезны просьбы.
Мне море слез когда наплакать удалось бы, -
1290 Гнев отвратя, Господь услышал бы меня!..
Но будут гром и блеск небесного огня
Стон заглушать людской, звучащий все надрывней
В смешенье паводка и беспощадных ливней.
Обречены внимать мы сорок дней подряд,
Как хлещет в кровлю дождь и как грохочет град,
Как мчат ветра со всех сторон земного круга,
С востока, с запада, и с севера, и с юга,
В один смеситься вихрь, невиданный вовек.
Тогда под облака подымется ковчег,
1300 Потянется чреда дней наших безотрадных
Без солнечных лучей, при свете плошек чадных.
Сим
Нам скорбь сию дано да будет обороть.
Иафет
Ярение стихий легко смирит Господь.
Ной
Нас волны к небесам подымут в дикой злобе,
Живых, но спрятанных в плавучем нашем гробе,
Колеблемые средь необозримой мглы
Пребудем триста дней и семьдесят. Валы
Огромные и рев грозы остервенелой
Посеют страх в душе, пусть даже самой смелой.
1310 Там уши долгая заложит глухота,
Смерть ветром и водой начнет стучать в борта,
Во древесину свой вонзить пытаясь коготь
И разломить ковчег (уж на смолу и деготь
Не поскупились мы, чтоб судно оберечь),
При этом ведайте: то брешь, то щель, то течь
Нам будут досаждать, ломая домовину,
Впуская воду внутрь. Почти наполовину
Погибнет груз живой, сие предрешено,
Ввергать, однако, нас в унынье не должно.
1320 Всевышний столь могуч, что не позволит смерти
Сгубить земную жизнь в пучинах водоверти.
Он нас убережет, плывущих без руля,
Он хищников смирит в утробе корабля:
Глад волка не томит, замолкли львины рыки,
И грозный тигр молчит, и прочи твари дики.
Гвоздь пригнан ко гвоздю; кто может, тот содей
Корабль прочней, чем наш! Но боле, чем гвоздей,
Господства твоего не в них ли умноженье?
Иль рода твоего не здесь воздвигся ствол?
Ахиман
Я порешил унять любовный произвол.
Умильно греется в людской руке ехидна,
Чтоб благодетеля затем предать постыдно.
Едва лишь он заснет - вонзить клыки в него.
Ворожея! Отколь взяла ты колдовство,
Чтоб любострастье мной всецело овладело?
840 Терпенье Божие иссякло до предела,
И для раскаянья нет времени почти.
О, где заступника пред Господом найти,
О, чья бы к Небесам мольба взнеслась благая?
Урания
Ругайся, мелочных попреков избегая.
Ахиман
Во любострастии всех зол земных исток.
Я, князь и вождь полков, смиривших весь Восток,
Пределы мирных стран воюя беззаконно,
Добычей боевой твое усыпал лоно,
Соседей обобрав безвинных, - без стыда
850 Отъяв у них плоды тяжелого труда.
Урания
Быть может, воевать тогда совсем не надо?
Ахиман
Кровь - чванству женскому первейшая услада,
К роскошеству двора один лишь повод есть:
Почтенье вам явить, возвысить вашу честь.
Необходимого - для женщин не довольно,
Всех обери вокруг, сколь таковым ни больно,
Все женщина возьмет, что принесет слуга, -
Наряды, золото, куренья, жемчуга,
Все ненасытной впрок ее идет утробе,
860 Вплоть до сиротских слез. Она - подруга злобе,
Сестра насилию, разбою и вражде.
Коль Бог карает мир, сему причина - где?
Причина - женщины: ведь самым безобразным
Средь них - известен путь смутить мужчин соблазном,
Использовав сурьму, румяна и наряд.
Но если кто не слеп - тот видит маскарад
Фальшивой роскоши, - и плачет, проклиная
Плен, в каковой мужчин берет мечта срамная.
Урания
Мужской неверности зрю справедливый гнев!
870 Ты был совсем иным, когда нежнейших дев
Вели к тебе чредой, еще не знавших мужа;
В них сладость первую с восторгом обнаружа,
Не ты ли насыщал свой похотливый глад
И был доволен весь, от головы до пят?
Сплетая кисти рук, уста содвинув тесно,
Мы были две души, слиянные телесно.
О, в чем не клялся ты! Скорее зренья дар
Ты б отдал, чем посмел гасить страстей пожар!
Не в сей ли должно день, тревоги все откинув,
880 Собрать князей, господ и прочих исполинов
К ристаньям доблестным, к потехам, коим нет
Подобья на земле! Блистательный рассвет
Вовеки не видал в пределах порубежных
Такого общества владык и женщин нежных;
Уж скоро мы, часов не упуская зря,
Вкруг свадебна должны сойтись бы алтаря,
Где страсти мощный жар нас воедино сплавит.
Ужель великий князь княгине срам составит
Пред миром всем - теперь! Позорное пятно!
890 Ужасно, мерзостно, пожизненно оно!
Прочь, вероломный, прочь; кляни утехи ложа,
Лишь слезы ждут тебя, твою же скорбь умножа!
Вот брачное кольцо, вот ожерелья, князь,
Вот серьги - все, смотри, я повергаю в грязь:
Все это принесли твои победны войны:
Возьми обратно - мы трофеев недостойны!
Ты слишком утомлен любовью жен и дев
И должен поскорей проситься в Ноев хлев.
Ахиман
Она уходит прочь!.. Что делать с сей насмешкой?
900 Молю, повремени!
Урания
Да нет уж, ты не мешкай,
Беснуется теперь вода морей и рек.
Закат недалеко. Скорей просись в ковчег!
Ахиман
О, сколь виновен я, безумен и несдержан!
Пред алтарем любви постыдно я повержен!
Прощенье ниспошли мне у твоих колен.
Урания
Ты речь переменил!
Ахиман
Я спором был смятен,
Взгляни же на меня: я ль не подобье дуба,
Что волею стихий повержен наземь грубо?
Забыв о Ное, чту твою любовь одну.
910 Достоин милости, кто осознал вину.
Урания
У женщины герой прощения не просит,
Любовь постыдного смиренья не выносит.
Пускай на гибель мы теперь осуждены,
Как лучше умереть: на лоне у жены,
В воде ли? Не дерзай будить любви ехидну,
Коль уязвит она - ты примешь смерть постыдну.
Ахиман
Неубедительна моя, убога речь,
Но мне любви своей вовеки не пресечь:
О, лучше бы мне жить от века бессловесно!
Урания
920 Женохулителю бороть ехидну вместно,
И силы все свои на то употребить,
Чтоб женщин истребить, решивших мир сгубить.
Ахиман
О, где найти бальзам - смягчить сердечну рану?
Урания
Ни лести, ни мольбам внимать уже не стану.
Клятвопреступник ты, иной ищи любви,
Иную женщину желанною зови.
Ахиман
На милость уповать уже ни на какую
Не вправе я, - но нет, еще одной взыскую:
Прими же сей кинжал, нет коего острей.
930 Вот я подставил грудь. Срази меня скорей,
Пронзи мне сердце, нет в продленье жизни проку.
Иль, если брезгаешь, найди жену жестоку,
Что казнь сию свершит недрогнувшей рукой -
За то, что я тебе удар нанес такой.
Урания
Ты тронул сердце мне слезою запоздалой,
Уж так и быть, прощу и обниму, пожалуй.
Свой прибери кинжал. Живи. Однако жду,
Что с Ноем прежнюю ты заведешь вражду.
Ахиман
О, свадьба новая!.. Вот - Ной сюда стремится.
990 Да будет пристыжен тобою сей тупица,
Чья к женам ненависть бушует нелюдска.
Гримасой он тебя дарит издалека,
Он женственность убить во всем, как видно, хочет,
Бредет, обрывки фраз под нос себе бормочет.
Ной, Урания, Девушки.
Ной
Во дщерях Каина - людского рода ржа.
Что господин свершит, то сгубит госпожа.
Для тучных нив пришла пора дождя и града,
Цветы летят с ветвей, трещат деревья сада
В круговращении бушующей весны,
950 Которой земли все и небеса полны;
И в этот самый миг, чреватый Божьей местью,
Способна женщина мольбою, лаской, лестью
Вновь совратить того, кто тверд на миг предстал!..
О Небо, пощади! Твой верный раб устал,
Спасенья миру нет, блудящему в дремоте.
Любой любовный зов, каприз греховной плоти -
И вот великий князь, объятия раскрыв,
Немедля угасил души благой порыв,
Чтоб мерзкая толпа к вождю не охладела.
960 Ни до чего толпе нет никакого дела,
Пусть на нее скорей обрушится потоп.
Урания
Как нам стерпеть сие? Рехнувшийся холоп,
Ты смерть зовешь свою! Ты все бубнил про Бога,
Веретено крутил, - что, пряжи вышло много?
Зачем ты все твердишь о жен людских вине?
Ты женщиной рожден и обручен жене,
Как все, родил, детей, со всеми одинаков,
Деторождение - важней небесных знаков,
Не детям ли дано, как высшему добру,
970 Быть лучшей радостью средь всех, что суть в миру?
А впрочем, немощи в сей злобе виноваты:
По дряхлости пошел ты женам в супостаты.
Ной
Что проку отвечать? Ты мой исконный враг,
Не внемлешь ничему и пятишься, как рак.
Не женщинам несу в пророчествах угрозу,
Но развращению! Оставь прелестну розу
Меж терниями цвесть, свой аромат даря
Всем слабым, кто к шипам руки не тянет зря, -
Восхочет многих кто, тот сам себя поранит!
Урания
980 Но уничтожь любовь - людей совсем не станет!
Ной
Баюкаешь себя ты присказкой такой.
Когда на многих жен любовный жар мужской
Распространяется - он ярче, но короче:
Мужи, которые до многих жен охочи,
Растрачивают мощь, - а страсть к одной жене
Продляет мужу век, с подругой наравне.
Прими ты истину без раздраженья эту,
В желаньях следуя Господнему завету.
Урания
Бесплодно сим прельщать наш благородный нрав:
990 Коль страсть изощрена, то требует приправ.
Так сладко, так легко - об этом знает каждый -
Изменою разжечь огонь любовной жажды.
Всяк ведает - любви законы таковы:
Желанней, чем роса для высохшей травы,
Для лона женского - стремленье господина.
Сего не уместить в мозгах простолюдина.
Лишь благородного сие удел ума {41}.
Ной
О, ложа брачного премерзкая чума!
От многоженства в чем найти оплот защиты?
1000 Два сердца любящих, что вместе прочно слиты.
Нарушить ваш союз - великая беда!
Нет, муж, во чистоте держи себя всегда
И женщине своей не нарушай обета.
Урания
Твой собственный отец, уже в преклонны лета,
Двух жен себе завел и наплодил сынов {42}.
Как смеешь называть крушеньем всех основ
Женитьбы многие - тогда как сам ты тоже
Своим отцом зачат на оскверненном ложе?
Ной
Прилично, чтобы сын покрыл отцовский стыд.
Урания
1010 Злодей, что от убийств доныне не отмыт,
Что осквернил себя клеймом двойного блуда,
Нам сына породил - о, это ли не чудо? -
Какой, со злобностью своей не совладев,
Возводит клевету на женщин и на дев,
Лишь своего отца возобновляя мерзость.
Ной
Прощаю брань твою и безрассудну дерзость,
Да будет и Господь с тобою не жесток.
Безумцы жалкие, настал расплаты срок,
Вздымите же глаза на небеса беззвездны,
1020 Что влагою полны, вознесшейся из бездны;
Весь воздух как бы стал стихиею морской,
Пророча паводок и скорый мор людской.
Уж скоро дождь пойдет, безжалостен и жуток,
Лить будет сорок дней, точнее, сорок суток,
Сольются все моря, покровом ляжет тьма,
Где, люди, вам спастись? Лишь прозвучат грома
И молнии сверкнут - стремительно воспрянув,
Начнет всходить вода бескрайних океанов,
И губку облаков над царствами земли
1030 Господня пясть сожмет. О бедный люд, внемли,
Покайся пред лицом предвестий необорных.
Ты уповаешь зря спастись на кряжах горных,
Глядишь с надеждою на высоту древес -
Но нет, не устоит перед потопом лес,
Из почвы вырванный, он оку будет страшен;
Водой подмытые, падут громады башен,
И будут видимы в волнах со всех концов
Скот захлебнувшийся и толпы мертвецов,
Усадьбы и дома достанутся пучинам, -
1040 Ни шлюзам не помочь, ни дамбам, ни плотинам,
Еще родители спасти детей спешат -
Вотще! А над водой доносится раскат
Рыданья позднего. Конец утехе брачной,
Блеск праздника тоской сменился самой мрачной.
Средь волн последний стон почти уже затих,
С невестой мертвою ко дну идет жених.
А то немножество, что остается живо,
На скалы голые взлезает торопливо,
Спасения взалкав, - но океан седой
1050 Готов луну покрыть бурлящею водой,
Подбросив, как пузырь, - уж горы без остатка
Проглочены водой, на полтора десятка {43}
Локтей ушли под хлябь: в тот мир придет покой,
Уймется горький плач, последний стон людской.
Урания
Угрозы пугала страшны для скверной птахи,
Но мудрый пребывать не станет в праздном страхе.
Танцуйте, девушки, - так хочет госпожа, -
Пустым пророчеством глупца пренебрежа.
Девушки
Так просто потопить людей!
1060 А лебедей?
А лебедей?
Сей птице паводок только мил,
Он ей предзначен!
В ней нерастрачен
Любовный пыл.
Ей для уютного гнезда
Нужна вода,
Нужна вода!
Она довольствуется судьбой,
1070 Сколь то возможно,
И бестревожна
К вражде любой!
Путь у птенцов сей птицы прям:
Плыви к морям!
Плыви к морям!
Всегда и все для нее - добро,
Она - любима;
Неувлажнимо
Ее перо.
1080 Поет она - всего лишь раз
В предсмертный час,
В предсмертный час,
Она возносит свой страстный клик, -
Но, лишь допела,
Встречает смело
Последний миг.
И только обратит главу
Вдаль, в синеву,
Вдаль, в синеву -
1090 Увидеть снова, в преддверье сна
Земное чудо:
И прочь отсюда
Плывет она.
Ной
Сколь ночь придет горька к сим душам закоснелым!
Не помогли слова - ну что ж, ответим делом.
Хор ангельской стражи.
I. Песнь:
До той поры, пока
Не создал Бог природы,
С землей лежали воды
Подобием клубка.
1100 Носитель высшей власти
В первичной тьме витал,
Однако миг настал,
И мановеньем пясти
Бог воду от земли
Отъял, их связь наруша,
Открылась сверху суша,
Потоки вниз ушли.
С тех пор стихии водной
Закрыт к высотам путь:
1110 С землей она отнюдь
Бороться не свободна.
Всему дала места
Господня щедрота.
I. Ответная песнь:
И землю, и моря
Угодно было Небу
Дать людям на потребу,
В миру покой творя.
Но скотством человечьим
Разгневан Божий суд:
1120 Земной преступен люд,
Оправдываться нечем.
Ной - Господом избран,
Но, вред ему затеяв,
Толпою лицедеев
Командует тиран,
Утеха чьей утробы -
Презревши Божью речь,
Стремительно разжечь
Пожар греха и злобы.
1130 Но скоро, видит Бог,
Наступит эпилог.
II. Песнь:
Уже не сну черед,
А смерти - лечь на вежды,
Злодеям нет надежды
Спастись от Божьих вод.
На берег море правит
Преступных доконать:
И пастухов, и знать
Уж скоро плыть заставит.
1140 Всевышний длань свою
Над сим священным местом
Простер охранным жестом
На Ноя и семью.
В блюстители ковчега
Поставлен Уриил,
Чтоб сей оборонил
Постройку от набега;
Он должен покарать
Всю исполинью рать.
II. Ответная песнь.
1150 Коль праотец Адам
С женой бы встал из гроба,
И подивились оба
Своих детей родам,
Взглянули б на живые
Земные племена,
Которым жизнь дана
Чрез муки родовые;
Восплакали б они:
О Господи, затем ли
1160 Мы заселили земли?
Нисколь не времени,
Развратников карая,
Сурово накажи
Земной рассадник лжи!
Как древле - двери рая,
Теперь замкни ковчег.
Растленный, скорбный век!
Хам, Ной.
Хам
Дозволено ли мне, отец, просить совета?
Ной
В чем дело?
Хам
О, ни в чем.
Ной
Недобрая примета,
1170 Мне в голосе твоем тон слышится дурной.
Хам
Я с Ахимановой беседовал женой.
Ной
Сего ль не воспретил я совершенно ясно?
Хам
Я неприступен был.
Ной
К чему терять напрасно
Часы почти уже исчерпанного дня?
Хам
На сердце гнет лежит великий у меня.
Ной
Жена, отец, и мать, и братья, и невестки
Тебя в ковчеге ждут: сему причины вески.
Хам
Я все же многого, родитель, не пойму.
Ной
Я свет познанья дам рассудку твоему.
Хам
1180 Потребно ль в лодку лезть, по край зверьми набиту?
Ной
Коль выпьешь море - в том вполне найдем защиту.
Хам
Мир в меру покарав, отступит вал морской.
Ной
На это, как ни жаль, надежды никакой.
Хам
В ковчег сокрытыми - доколе нам томиться?
Ной
Круг совершить должна светила колесница.
Хам
О, горе - в темноте скрываться целый год!
Ной
Ты не соскучишься, утешься наперед.
Хам
Кто празднствует - тебя ль, отец, не раздражает?
Ной
Уж праздность-то тебе никак не угрожает.
Хам
1190 А поохотиться - уж так ведь я охоч!
Ни солнца, ни луны в ковчеге - только ночь,
Не воздух, а сплошной тяжелый дух звериный,
Напитанный чумой, зловонною уриной, -
С утра до ночи так, и с ночи до утра:
Тюрьма, свинарник, хлев, собачья конура {44}!
Нои
Средь нас, любезный сын, не будет безработных;
Сим и Йафет с тобой должны питать животных,
Носить овес, и жмых, и прочие корма,
И чистить стойла все, что хлопотно весьма.
Хам
1200 Тюрьма! Ужели Хам вот так растратит силы?
Сгниванье то иль жизнь во глубине могилы?
Притом не в мраморном - в бревенчатом гробу:
О, сколь печальную мы выбрали судьбу!
Ной
Зато не сгубят нас греха позорны пятна.
Хам
Что легче - просто смерть, иль смерть тысячекратна?
Мне легче броситься в разверстый зев пучин!
Нои
Я поддержу тебя: будь мужествен, мой сын.
Хам
Все то, позволь, скажу, что прочие не смели.
Ной
Мы много говорим, а время на пределе.
1210 Но выскажись, свои печали мне вруча.
Хам
Не в роли ты отца, но в роли палача,
Кто сам же и судья: ты казнь пророчишь миру,
Грозишь ему, воздев тяжелую секиру.
Медведем Господа изображаешь ты,
Свирепым кабаном, стравляющим кусты
В припадке бешенства: мол, все затопчет царства
Господь, карающий развратность и дикарство.
Столь воды буйственны, столь плотны облака
На сушу бросились теперь издалека,
1220 Уж над отрогами тяжелый вал колышим,
Последний мира вздох мы вскорости услышим,
Иль Бог, как женщина, озлоблен и ревнив?
Иль мало гибели Ему садов и нив?
Не Провиденье здесь - но лишь вражда и вызов,
Немилосердный гнев, сквернейший из капризов.
Ной
О святотатственный, о гнусный отпрыск мой,
Увы, речистый столь - уж лучше бы немой, -
Позоришь Господа глаголом ты неправым,
Беспутством обуян и своевольным нравом.
1230 Я Небеса теперь в свидетели зову:
Не пасть проклятью бы - да на твою главу!
Мы, слава Господу, с той истиной знакомы,
Что Божьи сущности для нас неизрекомы,
Бессильна их в слова понятные облечь
Несовершенная, увы, людская речь.
Упреки ложные в гневливости растленной
Невместно воссылать Создателю Вселенной.
И вот - печальная картина такова:
На ветер кинуты неправые слова.
1240 Суд над злословием, будь нелицеприятен!
Возможно ль Господу столь безобразных пятен
Тиранства мерзкого - не смыть с лица земли?
От корня одного - две ветви возросли:
Род Каина плоды, чреватые раздором,
По свету разбросал, - и Сифов род, которым
Даны плоды, чей вкус целителен и здрав.
Но первый победил, мощь большую набрав.
Испорчен лучший стал, благим путям неверен.
Возмездье да грядет. Посев добра - потерян.
Хам
1250 Почтенный мой отец, ты гневен столь не будь,
Тебе перечить я не помышлял ничуть,
По слову твоему немедля я водвину
Себя в построенну тобою домовину.
Ной
Жена властителя простерла мощь свою
Теперь и на мою, как вижу я, семью.
Ты нынче раб ее, и нам грозит расплата:
Рассорит снох она, возропщет брат на брата,
Невзлюбит мать отца. Зло - снова меж людьми,
Пусть оным заражен один лишь из восьми,
1260 Что жить останется, когда отступят воды,
Грядущи от кого произойдут народы.
Так отойди же, сын: пришел тот самый час,
Прочь увести когда с земли я должен вас.
Хам
Вот - все идут они, готовые к поездке.
Мать, поспеши к отцу; вы, Сим, Йафет, невестки,
Утешьте же его - скорей, скорей сюда.
Не должно мешкать нам, когда пришла нужда.
Сим, Иафет, Ной, Хор.
Сим
Земля мокра, отец: пора отдать швартовы.
Все родичи твои вполне уже готовы
1270 Пуститься в долгое скитанье по волнам.
Вот мы пришли сюда: повелевай же нам.
Иафет
Мы подготовлены - легко отсель отыдем.
Ной
Что позади мы зрим, что пред собою видим
В печальный этот час? Мне доле ждать невмочь,
Я оставляю мир, я удаляюсь прочь
От человечества, храня на сердце горе.
Легко ль, изгнанники, со мной вам будет в море?
Легко ль подобную судьбу перенести?
Всевышний силы вам да ниспошлет в пути;
1280 Уместно верою вооружиться многой.
Пребудьте в стойкости, служите мне подмогой.
От пламени Господь спасет, и от воды,
Не должно никакой подать гибельной беды.
Чреваты небеса дождем над горным краем
И ждут, что мы ковчег, войдя в него, задраим;
Архангел знак подаст во мрачной вышине -
И гром греметь начнет: я не хочу зане
Ни гибель мира зрить, ни слышать слезны просьбы.
Мне море слез когда наплакать удалось бы, -
1290 Гнев отвратя, Господь услышал бы меня!..
Но будут гром и блеск небесного огня
Стон заглушать людской, звучащий все надрывней
В смешенье паводка и беспощадных ливней.
Обречены внимать мы сорок дней подряд,
Как хлещет в кровлю дождь и как грохочет град,
Как мчат ветра со всех сторон земного круга,
С востока, с запада, и с севера, и с юга,
В один смеситься вихрь, невиданный вовек.
Тогда под облака подымется ковчег,
1300 Потянется чреда дней наших безотрадных
Без солнечных лучей, при свете плошек чадных.
Сим
Нам скорбь сию дано да будет обороть.
Иафет
Ярение стихий легко смирит Господь.
Ной
Нас волны к небесам подымут в дикой злобе,
Живых, но спрятанных в плавучем нашем гробе,
Колеблемые средь необозримой мглы
Пребудем триста дней и семьдесят. Валы
Огромные и рев грозы остервенелой
Посеют страх в душе, пусть даже самой смелой.
1310 Там уши долгая заложит глухота,
Смерть ветром и водой начнет стучать в борта,
Во древесину свой вонзить пытаясь коготь
И разломить ковчег (уж на смолу и деготь
Не поскупились мы, чтоб судно оберечь),
При этом ведайте: то брешь, то щель, то течь
Нам будут досаждать, ломая домовину,
Впуская воду внутрь. Почти наполовину
Погибнет груз живой, сие предрешено,
Ввергать, однако, нас в унынье не должно.
1320 Всевышний столь могуч, что не позволит смерти
Сгубить земную жизнь в пучинах водоверти.
Он нас убережет, плывущих без руля,
Он хищников смирит в утробе корабля:
Глад волка не томит, замолкли львины рыки,
И грозный тигр молчит, и прочи твари дики.
Гвоздь пригнан ко гвоздю; кто может, тот содей
Корабль прочней, чем наш! Но боле, чем гвоздей,