Воробьев Александр. Огненная бездна

   Зал совещаний являлся частью большого подземного сооружения, располагавшегося под столичным городом Праймом. Здесь, на стометровой глубине, под слоями бетона и стали, вот уже два года проходили заседания Малого Совета – президента и шести министров, курирующих самые важные направления жизни Лиги. Экономика, финансы, оборона, промышленность и прочее. Обычная комната, десять на десять метров, стены и потолок которой, по сути, являлись большими экранами; большую часть помещения занимал круглый стол.
   Сейчас на стену справа от Салии проецировались изображения с внешних камер дворца. Там стояла лунная ночь, и по мелкой океанской зыби вдаль уходила серебристая дорожка лунного света. Иллюзия открытых окон была полной, не хватало разве что запаха соленых морских брызг. Прайм стоял на берегу Атлантического океана.
   В распахнувшуюся дверь торопливо проскользнул министр финансов Банч. Этот тучный лысеющий человечек двигался удивительно быстро для своей немалой комплекции. Салии он не очень нравился, но со своими обязанностями справлялся великолепно, и потому его приходилось терпеть.
   – Здравствуйте, Герберт, вы добрались на удивление быстро. – Она улыбнулась своей знаменитой обворожительной улыбкой, и Банч довольно расплылся в ответ.
   – Здравствуйте, госпожа аш-Шагури. – Он просеменил к своему креслу, вытирая вспотевший лоб. – Этот проклятый прибрежный климат… ненавижу влажность!
   Президент не ответила, задумчиво вглядываясь в иллюзию окон. Где-то вдалеке над волнами мелькнула белая тень. Альбатрос? Странно… Что эта птица ночью делает над морем?
   – Госпожа президент, на связи адмирал флота Масори, – раздался из вмонтированного в стол динамика голос секретаря.
   – Выведите на экран. И узнайте, где, черт возьми, министр обороны Оуэн!
   – Господин Оуэн сейчас направляется сюда.
   – У него есть с собой коммуникатор? – едва сдерживая раздражение, спросила аш-Шагури.
   – Разумеется, госпожа президент.
   – Так пусть им воспользуется! Мы не можем его ждать!
   – Слушаюсь, госпожа президент.
   Стена слева от нее мигнула радужными разводами, и на ней проявилось лицо адмирала флота Масори. Шестидесятитрехлетний адмирал, судя по обстановке за его спиной, находился сейчас в своем кабинете на орбитальной боевой платформе «Альфа».
   – Здравия желаю, госпожа президент!
   – Докладывайте, – отмахнулась от его приветствия аш-Шагури.
   – Да, госпожа президент, – кивнул Масори. – Итак, восемьдесят три минуты назад со станции наблюдения на Каллисто сообщили об обнаружении сигнатуры выхода из виртуального тоннеля.
   – Полтора часа назад? – негодующе прервала адмирала аш-Шагури. – И вы сообщили мне только теперь?!
   – Сначала мы решили, что это внеплановый финиш беспилотного курьера, госпожа президент. И как только получили опровержение, сразу же связались с вами!
   – Хорошо, продолжайте!
   Но продолжить Масори не успел, рядом с ним распахнулось еще одно окно, в котором отчаянно зевал министр обороны. Салия махнула ему рукой.
   – Доброе утро, Оуэн. Не выспались?
   – Только лег, госпожа президент. – Его изображение мелко дрожало и расплывалось, видно было, что оптические стабилизаторы камеры в его коммуникаторе не справляются с вибрацией работающего двигателя.
   – Как быстро вы доберетесь?
   Оуэн посмотрел куда-то вниз.
   – Сейчас я над озером Виктория. Думаю, в пределах часа.
   – Вы уже в курсе?
   – В общих чертах, госпожа президент. Как раз читал доклад со «Скапа Флоу».
   – Хорошо, – кивнула аш-Шагури. – Масори, продолжайте.
   – Итак, – изображение Масори уменьшилось и отъехало в сторону, а на освободившемся месте вспыхнула карта Солнечной системы. – В настоящее время мы получаем данные с Каллисто в режиме реального времени, естественно, учитывая время задержки сигнала.
   – При сегодняшнем положении планет – три с половиной часа, если мне не изменяет память, – уточнила аш-Шагури.
   – Совершенно верно, госпожа президент! Временной лаг сейчас составляет три часа двадцать четыре минуты.
   – Оставим второстепенные детали, Масори, – вмешался в разговор Оуэн. – Сколько их?
   – Анализируя данные с Каллисто, мы насчитали пятьдесят один корабль.
   Со стороны министра финансов раздался приглушенный всхлип, но Масори, словно не замечая произведенный эффект, продолжил:
   – Аспайры вышли на расстоянии чуть меньше астрономической единицы от Юпитера, в плоскости эклиптики. Сейчас они гасят скорость относительно Солнца, меняя траекторию в направлении внутренних планет. С большей долей вероятности флот вторжения направится к Юпитеру.
   – Состав флота определен? – быстро осведомился Оуэн.
   – Пока нет, сэр, – покачал головой Масори, – ждем с минуты на минуту. Но если считать, что одиннадцать кораблей у Иллиона составляют один их ударный флот, то сейчас к нам приближается не менее четырех.
   Аш-Шагури сделала глубокий вдох, приводя мысли в порядок, и спросила:
   – Оуэн, что у нас есть возле Юпитера?
   – На «Скапа Флоу» сейчас заканчивают заправку три фрегата, которые мы собирались отправить в систему Трои. Это новейшие корабли типа «Котлин», с хорошими динамическими характеристиками и дальнобойным вооружением. Кроме того, там базируются три дивизиона такшипов триста пятой серии, два монитора орбитальной обороны и истребительный полк. Но мониторы практически бесполезны, их тяговые характеристики и вооружение не позволят даже выйти на дистанцию открытия огня.
   – Так, отлет фрегатов отменить! – приказала аш-Шагури.
   – Уже сделано, госпожа президент! – подобрался Масори. – Это я приказал в первую очередь. Кроме того, я взял на себя смелость подготовить к старту беспилотный курьер в систему Трои. Нам следует отозвать Второй ударный обратно к Земле.
   Темные глаза аш-Шагури на мгновение полыхнули огнем.
   – Зря взяли, адмирал. Я отменяю ваш приказ!
   – Но, мэм! – взвился Масори. – Вы понимаете, что аспайры атакуют метрополию! Корабли Второго ударного нужны здесь!
   Жестом осадив адмирала, аш-Шагури заговорила тихо, но таким тоном, что все замерли, ловя каждое ее слово.
   – Второй ударный не успеет к Земле. – Для большей наглядности президент подняла ладонь и стала загибать пальцы. – Дней через сорок они получат сообщение, три месяца займет обратный путь. Итого четыре месяца. А от Юпитера до Земли меньше месяца полета!
   – Мы можем попытаться задержать продвижение аспайров! – не согласился с ней Масори.
   – На три месяца? – усмехнулась аш-Шагури. – Вы сами-то в это верите, адмирал?
   Насупившись, тот промолчал, а министр обороны осторожно поинтересовался:
   – Что вы предлагаете, госпожа президент?
   – Мы не знаем координат занятых аспайрами систем. Кроме двух. Системы Каштура и Аспайр нам известны.
   – Вы хотите отбить колонию Франца Иосифа? – догадался министр обороны. – В нынешней ситуации я не рекомендовал бы проводить наступательную операцию, госпожа президент.
   Аш-Шагури покачала головой:
   – Не угадали, Оуэн. Аспайры наверняка подготовили систему Каштура к обороне. Попытка отбить потерянную колонию логична, но я женщина, и у меня своя логика.
   – Простите? – впервые за сегодняшнее совещание Оуэн выглядел озадаченным.
   – Нам нужна любая информация о враге. Образцы технологий, информационные носители, пленные, наконец! Мы даже не знаем, как они выглядят! Поэтому, – президент сделала паузу, внимательно оглядев собравшихся, – я приказываю Второму ударному флоту стартовать в направлении системы Аспайр!
   – Простите, – снова повторил Оуэн, – я не ослышался? Почему именно туда, госпожа президент?
   Аш-Шагури устало выпрямилась.
   – Потому, мой дорогой Оуэн, что три года назад аспайры побывали в той системе. Редкая удача – планета, пригодная для проживания без длительного терраформинга. Фауна только в океанах, безопасная флора на суше. Это четырнадцатый мир, обнаруженный за триста лет колонизации! Лакомый кусочек, господа!
   – Для нас – несомненно, – буркнул министр обороны. – Только не забывайте, что мы не знаем даже, какой газовой смесью дышат аспайры! А без этого мы не можем предполагать, какие миры они предпочитают!
   Прежде чем президент успела открыть рот, неожиданно для всех заговорил фон Моргутен:
   – Отнюдь, господин Оуэн. Вид, дышащий метаном, не станет захватывать кислородные планеты.
   Министр обороны, побагровев, рванул тугой воротник.
   – Господин Моргутен, насколько я помню, у вас нет диплома ксенопсихолога! И я сомневаюсь в ваших способностях предугадывать логику чужого разума!
   Фон Моргутен разразился дребезжащим старческим смехом:
   – Поверьте мне, молодой человек, для таких выводов достаточно жизненного опыта. И хорошей памяти, на которую я, несмотря на возраст, не жалуюсь. Вспомните записи с «Бастиона», перед сражением они поймали чужие радиопередачи, идущие от захваченной колонии. Поверьте, аспайрам нужны те же планеты, что и нам.
   – Мы тоже можем высаживать десантные отряды на метановые миры! Господи, да люди живут даже на Ганимеде!
   Не дослушав спора, аш-Шагури хлопнула узкой ладонью по столешнице и холодно приказала:
   – Замолчите оба! Как верховный главнокомандующий, я приказываю отправить Второй ударный флот и приданные ему десантные подразделения в звездную систему Аспайр! В случае обнаружения там вражеского флота они обязаны немедленно отступить обратно к Иллиону. – Она перевела дух и вдруг широко улыбнулась: – Вот только я думаю, что флота там не будет! А будет аванпост или даже маленькое колониальное поселение.
   Фон Моргутен издал звук, словно собираясь прокашляться. В этом звуке аш-Шагури без труда опознала задавленный в зародыше смешок и в упор посмотрела на старика. Нисколько не смутившись, тот с нескрываемой иронией задал вопрос:
   – Колония? За три года? – Фон Моргутен уже не скрывал усмешки. – Госпожа президент, чревато создавать колонию без долгого, кропотливого изучения планеты. У нас даже миры А+ подлежат изучению на протяжении минимум двадцати лет. И только после этого ввозятся первые поселенцы.
   Проигнорировав его усмешку, аш-Шагури ответила совершенно спокойным, выверенным тоном:
   – Для войны нужна причина, господин Моргутен. Конечно, их агрессию можно списать на видовую паранойю или на религию, но мне почему-то кажется, что причина банальна. Жизненное пространство – они ищут его так же, как и мы. А раз есть потребность, то пусть даже это будет не полноценное поселение, а научная станция, тем лучше! Мы сможем захватить их ученых, компьютеры, приборы!
   Аш-Шагури взмахнула головой, по ее плечам разметалась грива волос. Она говорила столь азартно и уверенно, что ирония на лице министра по делам колоний сменилась раздумьем.
   – Не зная врага, мы не можем вести войну! И ради этого знания можно и нужно пожертвовать целым ударным флотом. Тем более что, – она помрачнела, – к Земле он все равно не успеет.
   Салия облокотилась о стол, давая отдых мышцам спины, и обратилась к министру обороны:
   – Оуэн, сколько вам еще лететь?
   – Минут сорок, госпожа президент.
   – По прибытии немедленно готовьте приказ о вылете Второго ударного в систему Аспайр!
   – Да, госпожа президент. Хотя я еще раз повторяю, что не согласен с вашим решением.
   Демонстративно отвернувшись от экрана, президент выдержала паузу, а затем ледяным тоном отрезала:
   – Вашего согласия не требуется, вопрос закрыт! – Аш-Шагури переключила внимание на адмирала: – Господин Масори, теперь вопрос к вам.
   – Да, мэм? – Адмирал придал лицу выражение полнейшего внимания.
   – Что вы планируете предпринять в системе Юпитера?
   Тот развел руками:
   – Вариантов немного, госпожа президент. Фрегатам и тактическим кораблям я приказал отступить к Земле, нам нельзя допускать рассредоточения сил.
   – А что с населением Ганимеда? – Аш-Шагури наморщила лоб. – Если мне не изменяет память, там постоянно проживает около девяноста тысяч человек.
   Масори виновато склонил голову:
   – Я отдал приказ об эвакуации, но всех мы вывезти не сумеем, максимум три-четыре тысячи человек. Простите, госпожа президент, на большее в системе Юпитера не хватит кораблей.
   Аш-Шагури на секунду задумалась, пальцами отбивая на столешнице незнакомый адмиралу ритм, затем, словно решившись, заговорила:
   – В первую очередь эвакуируйте военный персонал, инженеров и рабочих с ремонтных баз флота.
   Оторопевший Масори помедлил с кивком, словно ожидая от женщины другого приказа, но справился с собой довольно быстро:
   – Понял, госпожа президент.
   – Второе, обождите с отводом сил. На подготовку обороны нам нужно время, – она добавила в голос властных ноток, – и вы, адмирал, придумаете, как добыть нам это время!
   Масори несколько раз беззвучно открыл рот, и президент подумала, что этот импозантный адмирал, так эффектно выглядевший на трансляциях в сети, не очень-то подходит для своей должности. Умение красиво принимать парады и присутствовать на закладке новых кораблей еще не делает человека настоящим флотоводцем, адмиралом военного времени.
   Наконец Масори выдохнул воздух и, разом порастеряв всю свою харизму, пролепетал:
   – Но у Юпитера только одна эскадра фрегатов! Этого не хватит…
   Аш-Шагури хищно улыбнулась.
   – Думайте, адмирал. Для этого вы и поставлены во главе флота. – Она посмотрела на часы. – Через сутки жду готовый план операции. Вам понятно?
   – Да, мэм, – затравленно кивнул Масори. – Будет исполнено!
   – Вот и отлично. – Аш-Шагури щелкнула пальцами. – Жак, сделай кофе!
   Секретарь, стоявший в тени возле стены, коротко кивнул:
   – Да, госпожа президент.
   – Свяжись с министром промышленности и председателем комитета гражданской обороны, я хочу видеть их как можно быстрее.
   – Уже выполнено, госпожа президент.
   – Молодец, Жак. – Салия жестом отправила его выполнять поручение и повернулась к остальным: – Господа, можете быть свободны.
   Когда Банч и фон Моргутен вышли, а экраны Масори и Оуэна погасли, она без сил обмякла в кресле. День начинался отвратительно.
   – Жак, запланируй на завтра закрытую пресс-конференцию. Отправь приглашения главным редакторам ведущих информационных агентств и нескольким наиболее известным журналистам.
   – Будет исполнено, госпожа президент. – Жак, заменявший некстати заболевшую Неллу, со своими обязанностями справлялся превосходно. – На какое время назначить конференцию?
   – Во сколько у меня окно?
   – В десять сорок утра.
   – Тогда в одиннадцать часов – конференция.

* * *

   Миновав длинный посадочный рукав, на сей раз жесткий и непрозрачный, Анри вплыл в просторную шлюзовую камеру фрегата. А поскольку держать сразу оба люка открытыми не давал блокировочный механизм, то внутрь корабля попадали партиями, человек по тридцать за раз. Ровно столько, сколько помещалось в шлюзе без толкотни. Остальным приходилось ждать, пока в шлюз набивалось достаточно народу.
   В этой очереди Анри оказался предпоследним, за ним в уже наполненную шлюзовую камеру сумел втиснуться только Фаррел. Увидев, что помещение заполнилось до отказа, мичман Панин, прижатый к стене рядом с пультом, ткнул в большую красную кнопку шлюзования. В просторном, выкрашенном в белый цвет шлюзе на секунду погас свет, и под потолком с протяжным гудением завращались два красных сигнальных фонаря. Внешний люк стал неторопливо закрываться, и в уменьшающейся щели Анри заметил несколько мрачных физиономий опоздавших, из тех, что прибыли на втором челноке. Теперь им предстояло торчать у закрытого люка, ожидая, пока завершится процедура шлюзования. Не самое веселое занятие. Хорошо, что, пока Анри добирался до фрегата, предыдущая партия как раз успела попасть внутрь.
   Висевший рядом Фаррел вдруг спросил с печалью в голосе, глядя в пространство:
   – Ну почему в этом мире все происходит так несвоевременно?
   – Ты вообще о чем? – не понял Анри.
   Вздрогнув, Фаррел скривился как от зубной боли.
   – Простите, сэр. – Оказавшись на корабле, главный инженер сразу же стал до предела официален. – Просто мысли вслух.
   Ответить Анри не успел, внешний люк наконец закрылся, и, отъезжая в сторону, стал открываться люк внутренний. Едва в образовавшуюся щель смог протиснуться человек, шлюз стал пустеть, тем быстрее, чем шире открывался внутренний люк. Воспользовавшись моментом, Фаррел просочился между двумя старшинами из службы связи и скрылся в длинном коридоре. Анри остался висеть в опустевшем шлюзе, пытаясь сообразить, что же имел в виду главный инженер.
   В себя его привел писк вошедшего в корабельную сеть коммуникатора. Теперь, очутившись внутри корабля, Анри мог получать всю положенную информацию. Внутри? Чертыхнувшись, он покинул шлюз, мысленно извинившись перед торчавшими снаружи людьми. Он вдохнул до боли знакомый запах крупного корабля – непередаваемая смесь суховатого воздуха, смазки и легкого привкуса озона. А еще на корабле пахло людьми. Сколь ни совершенна система очистки воздуха, когда семь десятков мужчин живут на ограниченной территории, то очень скоро их запахами пропитывается все вокруг. И стоило выйти из шлюза, как запахи эти ударили в нос Анри, уже успевшему от них отвыкнуть.
   Эта шлюзовая камера выходила в помещение размером с небольшой спортивный зал – плоскую коробочку с четырьмя выходами. Слева и справа от него темнели небольшие люки, запечатывающие технический тоннель, а прямо перед лицом открывался проход к осевому коридору фрегата. Своеобразному позвоночнику корабля, протянувшемуся от двигателей к антенному лесу в передней части. На «Цераме» и однотипных «Виконте» и «Котлине» осевой коридор представлял собой трехметрового диаметра трубу, с противовзрывными диафрагмами через каждые пятьдесят метров. В боевой обстановке он перекрывался намертво, но в обычное время диафрагмы убирались в стены, и взглядом можно было пронзить корабль от носа до кормы. Впрочем, зрелище открывалось довольно унылое. Длинный тоннель, освещенный тремя рядами светящихся трубок, да несколько десятков разнокалиберных люков, ведущих в отсеки большого корабля.
   Анри вылетел в осевой коридор и только здесь, среди легкого гула механизмов, немного пришел в себя и вытащил из кармана коммуникатор. Для начала следовало узнать, что делать в первую очередь, насколько серьезна опасность, и решить – нестись ли сразу в Боевой Информационный Центр или есть время заскочить в каюту переодеться. Повезло, на коммуникаторе в правом верхнем углу тлел желтый значок с римской цифрой три. Третья степень боевой готовности, значит, по условиям учений, непосредственной опасности для корабля нет. Или это не учения? Что-то же, в конце концов, засекли наблюдатели с Каллисто.
   Шлюз, через который Анри попал на фрегат, находился в выступающей части корпуса между цилиндром переднего бака рабочего тела и двумя вращающимися башенками жилого модуля. Собственно, в этом самом выступе помимо основного шлюза находились пусковые установки «Демиургов», двадцатимегатонных противокорабельных торпед. Всего «Церам» нес двенадцать таких установок, имея к каждой по четыре дополнительных торпеды. Поскольку весил каждый «Демиург» почти пятьдесят тонн, масса получалась изрядная, и места хватило для боекомплекта только на пять залпов. Хотя один черт, подумал Анри, все равно современные сражения столь коротки, что вряд ли торпед потребуется больше. Флоты сходятся, пуляют друг в друга всем, что имеют, и разлетаются зализывать раны.
   Он свернул направо, в сторону кормы, и пролетел по трубе осевого коридора совсем немного, метров сорок, до люка, ведущего в жилой модуль. Если уж остается время, то парадную форму на повседневный комбинезон Анри предпочитал заменить у себя в каюте, а не скидывать ее второпях и лезть в гермокостюм нагишом в боевой рубке.
   Войдя через переходную камеру в «южную» башню, Анри миновал двери лифта и спустился по трапу на полсотни метров в сторону внешней обшивки, с каждой ступенькой ощущая, как растет сила тяжести. Вскоре она превысила одну шестую грава – именно такая сила тяжести царила на Ганимеде – и Анри несколько сбавил скорость, привыкая к возросшим нагрузкам. Даже трех суток бывает порой достаточно, чтобы привыкнуть к низкому притяжению. Когда он спустился на уровень жилых кают, его немного повело в сторону – сказывалась сила Кориолиса, особенно ощутимая на фрегате, с его башенками жилого модуля, внешняя обшивка которых отстояла от оси корабля всего на сто восемьдесят метров.
   Основным отличием от фрегатов прежних серий была повышенная конструкционная защита корабля. Поскольку масса фрегата не позволяла обвеситься броней подобно линейному кораблю, конструкторы пошли по другому пути. Они вынесли вперед часть баков с рабочим телом, этакий цилиндр восьмидесяти метров длиной, на котором кольцами в три ряда размещалось сорок две башенки зенитных лазеров. Эти баки должны были дать практически полную защиту от пары-тройки плазменных сгустков линейных кораблей аспайров. Увы, в сражении у Иллиона аспайры продемонстрировали новое оружие. Мобильные орудия, разгонявшие заряды не до семисот, а до тысячи километров в секунду. С кинетической энергией примерно одиннадцать тонн в тротиловом эквиваленте. И защитит ли носовой топливный бак от такого удара, Анри не знал.
   За носовым баком выступал еще на десять метров блин оружейного отсека с пусковыми установками и разгонными блоками протонных излучателей. Кольцевые ускорители протонных пусков занимали большую часть отсека, и на долю торпед оставалось совсем немного пространства. Впрочем, торпедное оружие в сражении у Иллиона уже показало свою низкую эффективность. Потому основные надежды Анри возлагал на дальнобойные протонные излучатели, каждый из которых при попадании вызывал на цели взрыв, эквивалентный четыремстам килограммам тротила. Сначала развеять торпедами плазменный щит аспайров, а потом ударить в прореху всем, что есть на борту!
   В очередной раз обкатывая стратегию будущих сражений, капитан-лейтенант Беллар спустился на жилой уровень, где среди прочих ютилась и его крошечная каютка. Еще одним отличием «Церама» от фрегатов предыдущих серий была до предела сниженная масса. Конструкторы экономили буквально на всем, в частности, вместо сплошного барабана жилой модуль построили в виде двух башенок, которые могли вращаться вокруг центра тяжести корабля. А значит, места для жизни семидесяти трех членов экипажа осталось гораздо, гораздо меньше. И если размер кают уменьшился ненамного, то бытовые помещения изрядно усохли в объемах. На борту «Церама» не нашлось места сауне, миниатюрному бассейну и даже оранжерее! Тому, без чего многомесячные боевые дежурства в космосе превращались в настоящую пытку скукой.
   Благодаря этим нововведениям маневренность фрегатов типа «Котлин» выросла почти на двадцать процентов, зато во сколько раз упал комфорт службы на нем, не смог бы подсчитать и лучший математик. Анри утешал себя одним – по данным разведки, их фрегат гарантированно уворачивался от залпа ударного флота уже с пятидесяти пяти, максимум шестидесяти тысяч километров. Уж лучше жить в спартанских условиях, чем сдохнуть со всей возможной роскошью.
   Коридор оказался пустым – все прибывшие на одном с Анри челноке уже разошлись по своим каютам и переодевались, а вторая волна прилетевших догнать его еще не успела. Тем лучше, Анри не очень любил шумные толпы, потому, наверное и пошел во флот, где практически не встречались незнакомые люди. Когда на борту семь десятков человек, у экипажа очень быстро формируются почти что родственные связи. Недаром до войны экипажи кораблей комплектовались на основе тестов психологической совместимости. До войны, вздохнул Беллар, то было до войны, теперь экипажи спешно построенных судов формировались всем, что подвернется под руку. Их фрегаты, по слухам, оказались последними, чьи экипажи полностью набрали из кадровых военных космонавтов. Экипажи достраивающихся на Лунных и Марсианских верфях кораблей уже на треть будут состоять из мобилизованных гражданских. Программа обучения кадров все еще не набрала полную мощность, необходимую в военное время. Лиге критически не хватало обученных специалистов.
   Капитан-лейтенанту Беллару на «Цераме» полагалась каюта размером два на три метра. В ней едва помещалась узкая койка, письменный стол с терминалом да встроенный в стену шкаф. Но все-таки это была отдельная каюта! Привилегия одного из старших офицеров корабля, ведь даже командиры боевых частей жили в каютах по двое, а прочие и вовсе ютились в стандартных помещениях на четырех человек.
   Скинув парадную форму, Анри с печалью упаковал ее и положил в шкаф, понимая, что в следующий раз достанет ее очень нескоро. Если флот аспайров и правда шел к седьмой планете системы Троя, то это означало одно: война входит в затяжную фазу. Пока аспайры в системе, ни о каких увольнениях на поверхность не могло быть и речи. А значит, им в составе Второго ударного придется торчать в космосе до посинения. Ну или пока командование не сообразит, что путь от седьмой планеты к четвертой довольно долог. А в случае тревоги экипажи с поверхности могли оказаться на своих судах буквально за несколько часов. Увы, понимание таких простых вещей доходит до командования обычно за месяц, а то и больше. Пока еще уляжется бедлам, вызванный разгромом Первого ударного…