Воробьев Александр. Огненная бездна

   – Да, да, вы не ослышались. Двадцать шесть часов назад в Солнечную систему вошел вражеский флот. – Она оглядела лес взметнувшихся рук и усилила напор: – Оставим вопросы на потом! Я собрала вас для другого.
   Дождавшись, пока зал успокоится, аш-Шагури продолжила:
   – Господа, надеюсь, что сказанное сейчас не покинет стен этого зала. На входе у вас изъяли записывающую аппаратуру, и после конференции с вас возьмут подписку о неразглашении. Я не собираюсь тратить свое драгоценное время, расписывая вам последствия утечки информации. Все очень серьезно, господа журналисты!
   Сидящий во втором ряду пожилой мужчина в дорогом костюме все же осмелился ее прервать:
   – Госпожа президент, ваше распоряжение противоречит закону о свободе слова – основе нашего общества!
   Динамик в левом ухе аш-Шагури негромко прошелестел: Ли Дайсон, глава «Вивенди Юниверсал». Неудивительно – входящие в «Вивенди Юниверсал» СМИ всегда выступали на стороне оппозиции нынешнему кабинету.
   – Господин Дайсон, в связи с угрозой мы временно приостанавливаем действие основных свобод. И в первую очередь это касается свободы слова, нам не нужны массовые беспорядки и паника. Правительство будет пресекать утечку информации, не останавливаясь ни перед чем! Медиакорпорация, рискнувшая нарушить запрет, будет лишена лицензии, а непосредственные виновники пойдут под суд по законам военного времени! Вам понятно?
   Дайсон оторопело кивнул:
   – Да, но…
   – Никаких «но», с сегодняшнего дня каждый бит передаваемой вами информации сначала будет проверен службой безопасности. Я не хочу повторения правительственного кризиса двухлетней давности, когда записи торговца попали в топ-лист новостных сайтов!
   Владелец «Вивенди Юниверсал», немного придя в себя, возмущенно спросил:
   – И что вы прикажете сообщать нашим читателям?
   – Всю необходимую информацию вам предоставят в пресс-службах правительства и Министерства обороны. И я очень рекомендую вам воздержаться от цитирования неофициальных источников.
   Поняв, что повторяется, аш-Шагури перевела разговор на другую тему:
   – Мне нужно ваше содействие, господа. Не стану скрывать, ситуация критическая. Мы не ожидали вторжения аспайров в Солнечную систему, и скорее всего нам не удастся их остановить.
   К ее удивлению, в зале стояла тишина: вместо того чтобы разразиться шквалом вопросов, журналисты молчали, видимо стараясь запомнить сказанное. Аш-Шагури заметила лишь несколько искаженных страхом лиц, но даже испуганные журналисты продолжали слушать.
   – В сложившейся ситуации мы примем все меры, чтобы максимально полно использовать оставшееся время для сохранения научного и производственного потенциала Земли. Как вы понимаете, паника существенно сократит наши возможности. Поэтому я прошу вас освещать сложившуюся ситуацию так, чтобы не допустить возникновения панических слухов. Взамен правительство и я лично обещаем вам и вашим семьям эвакуацию на одну из развитых колоний.
   Они все еще молчали, но по их лицам аш-Шагури поняла, что последние ее слова достигли цели. Несколько человек, доселе сверливших ее откровенно неприязненными взглядами, явно задумались. Президент предлагала спасение. В зале не было военных, но любой образованный человек в общих чертах догадывался, чем грозит орбитальная бомбардировка. Салия мысленно улыбнулась – теперь СМИ будут есть с ее ладони. Все примитивно просто, кнут и пряник. Вот только отказаться от такого пряника выше человеческих сил.
   – Вы пытаетесь нас купить, госпожа аш-Шагури? – Чертов Дайсон никак не хотел угомониться.
   Аш-Шагури втянула воздух сквозь сжатые зубы.
   – Да, господин Дайсон, именно так. – Она вытянула в его сторону палец. – И если вы откажетесь продаваться, то «Вивенди Юниверсал» лишат лицензии на сетевое вещание быстрее, чем вы успеете продать свои акции! Хотите рискнуть?
   Тот искоса бросил на нее полный злобы взгляд, но ничего не ответил. Аш-Шагури сделала про себя отметку приказать Службе Безопасности обратить на этого деятеля пристальное внимание. Опыт политика подсказывал, что хозяин «Вивенди Юниверсал» еще потреплет правительству нервы. Люди такого склада никогда не признавали своего поражения.
   – Итак, господа, – аш-Шагури выпрямилась за трибуной, – я надеюсь, что все вы примете правильное решение. Именно от вас зависит, насколько сплоченными мы встретим эту страшную угрозу. Нам придется пойти на беспрецедентные шаги, чтобы выжить в сложившемся кризисе, что потребует полнейшей консолидации общества! Я повторю еще раз – ваши издательства должны обеспечить полную лояльность по отношению к правительству Лиги! Информация, подаваемая вами населению, должна предотвратить возникновение паники. Все наши ресурсы мы обязаны бросить на противодействие агрессору! И я прошу вашей помощи, господа!
   Она замолчала, внимательно следя за реакцией зала. Журналисты переглядывались, несколько человек в левом углу о чем-то яростно спорили шепотом. Она предоставила им выбор, но даже самые ярые сторонники свободы слова, кажется, начинали понимать, что на самом-то деле выбора у них не было. Времена безраздельного владычества средств массовой информации закончились в тот миг, когда станция на Каллисто обнаружила финиш вражеского флота.
   – На этом, я думаю, можно закончить.
   Журналисты разочарованно загудели, но аш-Шагури была непреклонна.
   – Понимаю, вы проделали долгий путь и рассчитывали совсем на другой разговор. Но у меня много работы, господа! Сейчас вас проводят в ресторан, а потом с вами встретится министр по делам колоний, господин фон Моргутен, который и сообщит интересующую вас информацию. До свидания, господа, и заранее спасибо за понимание!
   Она привычно улыбнулась и вышла в распахнутые охраной двери. Зал за ее спиной взорвался какофонией яростных споров.

* * *

   До самого вечера Анри как угорелый носился по фрегату. От кольцевых ускорителей протонов в боевом отсеке до злополучной сорок седьмой башни, ради осмотра которой пришлось натягивать пустотный комплект и выбираться наружу. Д’Амико не соврал насчет трех часов, ремонтная бригада заменила дефектные сервоприводы в рекордно короткие сроки. «Церам» был готов к походу и бою на сто процентов.
   Именно там, после осмотра куполообразной башенки, зависнув в каком-то метре от серо-черной внешней брони «Церама», Анри впервые за весь этот сумасшедший день сумел на несколько секунд остановиться и перевести дух. Где-то там, далеко, скрытая пока Юпитером, приближалась необоримая сила. Сила, которую просто нечем удержать, которая атомным катком прокатится по Солнечной системе, превращая в прах следы человеческой цивилизации. А без метрополии предрешена судьба колоний. Неужели он один из последних людей смотрит на яркие полосы облачного покрова планеты-гиганта. Если они не сумеют остановить врага, тогда получится, что все бесчисленные поколения людей, которые страдали и созидали, любили и воевали, жили зря?!
   Скрежетнув зубами, Анри с тоской посмотрел в сторону Солнца. Справа от светила плыла по неизменной траектории Земля. Планета, где он родился и где ему, похоже, уже не суждено окончить свои дни в глубокой старости. Тринадцать лет назад, юным романтиком поступив в Академию Военного флота, разве на такой конец он рассчитывал? В безнадежном бою, даже не сумев дотянуться до врага, погибнуть так же бесславно, как погибли его товарищи из Первого ударного. Погибнуть, не защитив семьи!
   Это было страшнее всего. Те восемь миллиардов обитателей Земли в его сознании оставались некими призрачными, нереальными цифрами. Но жена, родители и старшая сестра с двумя подростками-сыновьями – они занозой сидели в памяти. И хотя им как родственникам военнослужащего полагалось место в государственном убежище, Анри не очень-то верил в способность убежищ защитить людей от ядерной бомбардировки. В том, что она состоится, никто не сомневался, не станут же аспайры штурмовать материнскую планету! Для этого не хватит никаких десантных подразделений, и значит, если они прорвутся на низкую орбиту Земли, то вывалят все, что есть на борту. А учитывая размеры прилетевших кораблей, бомб туда могло влезть очень много!
   Почти километром правее, на дальнем конце причала, буксиры спешно цепляли к пришвартованному грузовозу кубики стандартных стотонных контейнеров. Теперь, когда война пришла в родной дом, было верхом глупости тратить драгоценные ресурсы на помощь колониям. Анри, конечно, не мог знать об отданном контр-адмиралом Фримантлем приказе опустошать объемистые склады «Скапа Флоу». Тот реквизировал гражданские транспорты и распорядился грузить на них все самое ценное еще до того, как с Земли пришли первые, полные непонимания и шока, сообщения. Решительность всегда была характерной чертой Фримантля. Возможно, именно благодаря ей героя операции у Большого Шрама назначили командующим базой флота. Пусть эта база и считалась по праву крупнейшей в Солнечной системе, все равно боевому офицеру подобное назначение – порой худшая из немилостей. Решительность хороша в войне, а не в мирное время.
   Он был уже на полпути к кормовому шлюзу, когда в наушниках прорезался усталый голос капитана:
   – Командному составу собраться в офицерской кают-компании через пятнадцать минут!
   Анри едва удержался от удивленного возгласа. На его памяти Манн лично брался за микрофон считаные разы. А сегодня он делал это уже второй раз! В любом случае следовало поторопиться, капитан терпеть не мог опоздавших.
   Едва дождавшись завершения шлюзования, Анри наспех сунул скафандр в стенной шкафчик возле шлюзовой камеры и, отталкиваясь от стен, спешно полетел к осевому коридору.
   Корма отличалась от прочих частей корабля особенно узкими, часто изгибающимися чуть не под прямым углом проходами. На современном военном корабле не так много свободного пространства, и если снаружи трехсотметровый красавец-фрегат казался настоящим исполином в сумрачной броне, то попавшему внутрь открывалась совсем другая картина. Узкие норы коридоров, тянувшиеся на десятки метров, вечно задраенные люки, тесные лазы технических тоннелей… Во всей громаде фрегата для обитания людей предназначалось совсем немного места. Большую часть объема занимали баки рабочего тела, двигатели и разнообразное вооружение. А как в нем живется людям, конструкторов интересовало в последнюю очередь. В конце концов, за это военные космонавты и получали немалые деньги!
   Единственным подобием простора мог порадовать разве что осевой коридор. Анри обожал невесомость и частенько выбирался в него в свободное от вахт время. Просто полетать или же погонять мяч в параболл, к которому пристрастился еще с курсантских лет. Обычно играли трое на трое, потому что большему количеству людей было бы тесно даже в осевом коридоре. А для параболла простора требовалось немало, иначе не избежать синяков и ушибов, ведь остановиться в невесомости человек может, либо отбросив что-то достаточно массивное, либо смачно впечатавшись в переборку. Конечно, если есть время, то можно изготовиться и сгруппироваться перед ударом. Именно для того-то и требовалось свободное пространство – чтобы игрок успел сгруппироваться.
   Ближе к жилому модулю стали попадаться техники со «Скапа Флоу», которые вместе с корабельной инженерной службой спешно заканчивали подготовку фрегата к бою. На коммуникатор Анри в режиме реального времени поступала информация о состоянии корабля. И вот уже несколько минут все отметки успокаивающе сияли ровным зеленым цветом. После замены сервоприводов сорок седьмой башни боеготовность «Церама» достигла ста процентов.
   Он вошел в «башню» жилого модуля и, чтобы сэкономить время, решил воспользоваться лифтом. К тому же физических нагрузок на его долю сегодня выпало предостаточно. Анри мысленно вознес хвалу безвестному изобретателю антиалка. Не сними лекарство похмелья, сегодняшний день запомнился бы сущим кошмаром. Предполетная проверка всех систем фрегата отнимала очень много сил, особенно когда все нужно было делать быстро.
   Кают-компания «Церама» располагалась в «северной» башне, уровнем ниже жилых кают. Считалось, что за обедом можно обойтись без максимума притяжения. Якобы гораздо важнее оно в тренажерном зале и каютах, хотя, например, Анри предпочитал спать в невесомости. Когда тело парит, не касаясь обнаженной кожей даже самой нежной материи, сон особенно сладок. Главное – не забыть привязаться, иначе воздушными потоками тебя унесет к ближайшей вентиляционной решетке.
   Он успел вовремя, войдя в офицерскую кают-компанию за пару минут до назначенного срока. Едва пройдя люк, Анри козырнул капитану и прошел к своему месту за длинным обеденным столом. Кают-компания, как и все большие помещения в жилом модуле «Церама», наглядно демонстрировала, что сидят они внутри не самого большого корабля. Но, не считая размеров, офицерская кают-компания выглядела точной копией всех прочих. Как говорится, если вы видели одну, вы видели их все. Это была окрашенная в светлые тона комната двадцать на десять метров, одну из стен которой занимала большая имитация окна. Сегодня в «окне» голубел замерший в мертвом штиле океан. Картину оживляли лишь несколько носящихся над самой водой чаек да смутное очертание скал на горизонте. Анри помрачнел: насколько он знал привычки капитана, такая мирная картинка означала очень и очень плохие новости. Хотя куда уж хуже!
   Напротив стола, у ближней к входу стены, стояла пара бильярдных столов, столик для пинг-понга и чертовски дорогой синтезатор, настоящий «Стейнвей» в корпусе из полированного красного дерева. Тоже давняя традиция флота – экипажи боевых кораблей всегда получают только самое лучшее! Монотонность космоса требовала ярких интерьеров. Последняя роскошь довоенной поры, которую постарались втиснуть в скудные запасы пространства.
   Большинство офицеров фрегата уже сидели за столом, отсутствовал лишь Фаррел, впрочем, за время полета к Юпитеру Анри понял, что главный инженер всегда приходит в самую последнюю минуту. При этом умудряясь никогда не опаздывать.
   Сидящий во главе стола капитан Манн выразительно посмотрел на часы:
   – Опаздываете, старпом?
   Усевшийся было Анри подскочил снова:
   – Инспектировал зенитную башенку на корме, сэр.
   – Все в порядке?
   – Так точно, сэр. Ваш корабль готов к бою!
   Прежде чем капитан успел что-либо ответить, в распахнувшийся люк протиснулся Фаррел.
   – Разрешите, капитан?
   Моментально потеряв к Анри интерес, Манн отмахнулся:
   – Садитесь, Беллар. – Он обратился к старпому: – Ну что там, Кирк?
   Пройдя вдоль стола к бару, Фаррел не глядя набулькал себе полный стакан гранатового сока. Анри аж передернуло, он терпеть не мог эту кислятину. Главный инженер с блаженным лицом выхлебал стакан и протянул руку, чтобы налить еще. Но Манн нетерпеливо кашлянул, и Фаррел, с неудовольствием отойдя от бара, доложил:
   – Проблемы с погрузчиками, капитан. Старина Сидней все силы бросил на загрузку транспорта, для нас ничего не осталось.
   – Выхлоп им в задницу! – досадливо поморщился Манн – Какого черта они там грузят, Фаррел?
   – Торпеды, сэр. Арсенал базы, сами понимаете, «Скапа Флоу» обречена.
   От констатации очевидного факта капитана слегка перекосило, но, к своей чести, в руки себя он взял моментально:
   – Понимаю. Понимаю и то, что торпеды понадобятся у Земли. Но, черт возьми, мы – боевой корабль, и не должны ждать очереди на погрузку!
   – Я связывался с Фримантлем, сэр, – оправдываясь, торопливо добавил Фаррел, – он тоже все понимает. И даже извиняется, просит организовать загрузку собственными силами.
   – Что? – возмутился капитан. – Он считает моих парней грузчиками?!
   Слушая капитана, Анри никак не мог понять, о чем вообще они говорят. Какая погрузка? Погрузка чего? Не случись прилета аспайров, через сутки их эскадра должна была стартовать к Трое. Корабли полностью готовы к длительному полету, что еще нужно на них грузить?
   Судя по удивленным физиономиям остальных, этот вопрос задал себе не только Анри. Капитан, уловив наступившую за столом тишину, жестом отправил главного инженера на место и обратился к собравшимся.
   – Господа офицеры, сейчас вам все объяснят. – Он поднял голову вверх. – Комп, громкая связь с БИЦ.
   – Выполнено.
   – Сагатимори, – произнес Манн в пустоту, – конференц-связь с «Виконтом» и «Котлином» установлена?
   Оператор внешней связи ответил почти моментально:
   – Так точно, сэр. Пока в режиме ожидания, ждем капитана «Котлина».
   – Сразу по готовности сообщите мне.
   – Будет выполнено, капитан!
   Манн удовлетворенно хлопнул по столу.
   – Итак, господа, имею вам сообщить, что полчаса назад нами получена директива Генерального Штаба.
   Подавшись вперед, Анри весь превратился в слух. То, что собирался сказать капитан, касалось каждого. Он собирался озвучить их судьбу.
   Тем временем капитан со своей особой, отдающей садизмом усмешкой, которую за месяц полета успел изучить весь экипаж, замолчал, оглядывая замерших за столом офицеров. Замолчал ненадолго, но эти секунды по ощущению Анри тянулись долго, словно бесконечная зимняя ночь. Наконец Манн, горько улыбнувшись, заговорил:
   – Перед нашей эскадрой поставлена задача задержать аспайров в системе Юпитера. Задержать любой ценой, выиграв как можно больше времени на подготовку обороны Земли.
   Анри с трудом сдержал возглас удивления. Задержать полсотни кораблей силами трех фрегатов? Когда вчетверо меньшие силы аспайров разгромили семнадцать судов Первого ударного! Да их расстреляют, не снижая ускорения! На какое время удастся задержать нападающих – на десять минут?!
   Судя по пронесшемуся легкому гулу, подобные вопросы возникли у всех собравшихся в кают-компании офицеров. Не нужно быть адмиралом, чтобы разглядеть самоубийственную глупость подобной попытки. Умирать столь бессмысленно Анри не хотел.
   В ожидании, пока офицеры успокоятся, капитан Манн громко высморкался и пояснил:
   – Думаете, как мы сможем их остановить? Вот именно проработкой этого плана мы сейчас и займемся. Как вам уже известно, нашу эскадру передали в оперативное подчинение «Скапа Флоу», и Фримантль уже приказал провести общее собрание офицерского корпуса. Мозговой штурм, если хотите.
   Фаррел, уже успевший добраться до своего стула, пробормотал:
   – Думай не думай, а шансов никаких.
   На его беду у Манна оказался острый слух.
   – Это кто там такой умный? Фаррел, вы? Ну-ка встаньте, лейтенант!
   Побледнев, Фаррел вскочил на ноги:
   – Сэр?
   – Понимаете, в чем дело, лейтенант… – Голос Манна источал елей, но елей этот пробирал до самых костей. – Земля, как вы, может быть, догадываетесь, – это наша единственная надежда на выживание. Оставшись в одиночестве, колонии протянут недолго. А значит, мы должны отстоять ее, лейтенант, обязаны отстоять. И чем больше времени мы выиграем для Земли, тем лучше ее сумеют приготовить к обороне. И цена этого выигрыша значения не имеет, вам понятно?
   – Так точно, сэр! – Фаррел суетливо попытался объясниться: – Сэр, я вовсе не это имел в виду. Я про то, что мы не сумеем задержать их. На мой взгляд, нам следует по кратчайшей траектории идти на соединение с Резервным флотом. Наши фрегаты очень пригодятся там, у Земли!
   Немного смягчившись, но сохранив в голосе насмешку, Манн спросил:
   – Вы считаете себя умнее адмирала флота Масори?
   – Никак нет, сэр! – пошел на попятную Фаррел.
   – Тогда сядьте, заткнитесь и ждите, пока вас спросят!
   – Есть, сэр! – щелкнул каблуками Фаррел и с огромным облегчением плюхнулся обратно на стул.
   Удовлетворенно потерев руки, Манн исподлобья оглядел замерших за столом офицеров.
   – Отпечатайте у себя на лбу, господа. Подобных настроений, а тем паче разговоров я на борту не потерплю! Если нам прикажут сдохнуть, мы сдохнем вне зависимости от того, видим в этом смысл или нет! Если какая сволочь откроет в подобном ключе пасть при контр-адмирале Фримантле, я лично восстановлю на «Цераме» «закон о шлюзовании»!
   По кают-компании пронесся очередной вздох изумления. «Закон о шлюзовании» применялся на старинных военных кораблях колоний Пояса, во времена Астероидной войны. Жившие в суровых условиях астероидных колоний шахтеры были людьми простыми: за серьезные дисциплинарные нарушения наказуемого просто помещали в шлюз и стравливали давление. И хотя сознание гасло секунд через десять, человек мог прожить в вакууме примерно полторы минуты. Если, конечно, не пытался задержать дыхание, – такая попытка обычно приводила к разрыву легких и довольно быстрой смерти. Но таких глупцов среди космонавтов не водилось.
   Это было очень болезненное наказание. Когда в мягких тканях начинал образовываться водяной пар, тело распухало, и несмотря на то, что обычной облегающей одежде удавалось препятствовать этому, боль достигала пределов человеческой выносливости. А главное, повреждения от пребывания в вакууме почти всегда оставались обратимыми. Все так, но это же варварство!
   На миг Анри испугался, что прокричал последние слова вслух. Капитан Манн уже зарекомендовал себя суровым командиром, и подобный выкрик с места без последствий не оставил бы. Но, поскольку на него никто не воззрился с удивлением, Анри понял, что сумел удержать возглас. Однако он остался при своем мнении, считая «закон о шлюзовании» недостойным цивилизованного общества. Даже в те годы во флоте Земной Лиги подобные наказания не практиковались! А флот Солнечной Лиги по праву считался преемником традиций старинного флота Земной Лиги.
   Увы теоретически в особых ситуациях, на борту своего корабля капитан обладал абсолютной властью и вполне мог подвергнуть шлюзованию какого-нибудь наглеца. Ненадолго, секунд на двадцать – обычно этого хватало, чтобы остудить даже самые горячие головы.
   – Сэр, запрос на конференц-связь с «Котлином».
   – Отлично! Сообщите на «Скапа Флоу» и «Виконт». Мы готовы!
   – Выполнено, сэр. «Скапа Флоу» готова начать через тридцать секунд.
   – Начинаем! – Манн уселся на стул так, чтобы оказаться лицом к имитации окна.
   Море в «окне» подернулось дымкой, быстро темнея, а когда дымка развеялась, «окно» открылось в кают-компании «Виконта» и «Котлина». Третий участок стены пока оставался темным, «Скапа Флоу» на связь еще не вышла.
   Манн помахал рукой капитанам «Виконта» и «Котлина»:
   – Оливер, Фредерик, день добрый.
   Капитан «Виконта», сорокалетний, рано облысевший Фредерик Роум, махнул в ответ, а самый молодой из капитанов, едва миновавший середину четвертого десятка Оливер Перри печально уточнил:
   – Ты уверен, что день добрый, Отто?
   Манн сделал неопределенное движение, словно прося воздержаться от подобных вопросов при подчиненных, и Перри, кивнув, замолчал. Тогда Манн как ни в чем не бывало спросил у Роума:
   – Ну что, Фред, надерем задницы нашим дорогим гостям?
   – Уверен, что у них есть задницы, Отто? – угрюмо уточнил тот.
   – Найдем!
   Краем уха прислушиваясь к разговору капитанов, Анри разыскал глазами помятого Клайнена и еле заметно кивнул ему, приветствуя. Тот, вымотанный не меньше Анри, страдальчески скривился и дурашливо закатил глаза. Видно было, что похмелье у него сегодня выдалось не слабее того, что утром карало Анри. Что справедливо, ведь когда Анри покинул их веселую компанию, они как раз сняли девочек. Возможно, в эту ночь Клайнену и вовсе не удалось поспать.
   Изображение с «Виконта» вдруг дернулось и потеснилось к левому краю «окна», уступая середину трансляции со «Скапа Флоу». Контр-адмирал Фримантль собрал свой штаб в главном конференц-зале базы, большом, похожем на амфитеатр помещении. Гравитация в амфитеатре отсутствовала, и сидящие пристегивались, чтобы не воспарить над стулом в присутствии самого Фримантля. Камера оглядела амфитеатр и сфокусировалась на коменданте базы.
   Контр-адмирал Фримантль смотрелся довольно невзрачно. Худощавый мужчина чуть старше пятидесяти лет, с большой залысиной и блеклыми глазами навыкате. Он ничуть не походил на героя войны, и, может быть, именно внешность вкупе с его импульсивным характером и привели его к нынешнему назначению. То, что хорошо для войны, не очень-то помогает карьере в мирное время. Адмирал мирного времени обязан видом своим внушать уважение, а какое уважение может внушить задохлик весом не больше пятидесяти килограммов.
   Как бы то ни было, за двадцать лет, прошедших после Большого Шрама, Сидней Фримантль не потерял своей знаменитой способности принимать быстрые и, что самое главное, верные решения. Но если у Большого Шрама его решение спасло два линкора, то здесь задача стояла иная. Ему требовалось каким-то чудом задержать продвижение вражеского флота к внутренним планетам Солнечной системы. Задача, на взгляд Анри, самоубийственная и невыполнимая в принципе.
   Фримантль коротко склонил голову, приветствуя офицеров на всех трех кораблях.
   – Здравствуйте, господа. Повод сегодняшнего совещания, я думаю, озвучивать смысла нет. Поэтому сразу перейдем к сути вопроса. Сорок минут назад я получил директиву Адмиралтейства, третью за сегодня, но, если честно, первую адекватную. Она отменяла предыдущую, которую я уже собрался было выполнять.
   Контр-адмирал поставил локти на столешницу и сцепил руки в замок. Говоря о директивах Адмиралтейства, он заметно морщился, и, когда озвучил их, реакция его стала понятной.