– Правда, шик? – сияя, как начищенный медный таз, спросил Николай Иванович.
– Не правда! – возмутилась я.
Слово за слово, Николай Иванович пообещал в следующий раз написать на моей визитке "клята москалина", а я пригрозила сделать его лицом "незалежным" во всех отношениях. Спор зашел в тупик.
Несколько секунд мы молчали, отвернувшись друг от друга.
– Кстати, – сухим официальным голосом спросила я, – ты объявления дал?
– А як же! Дав ще учора, – Николай Иванович демонстративно перешел на родной язык. Видимо, чтобы доставить мне удовольствие. – Ось, дывись.
И протянул мне пахнущие свежей типографской краской "Из рук в руки", "Рекламу Шанс" и "Деловой Петербург".
На счастье, объявления в газетах выглядели вполне пристойно.
Несколько портила впечатление приписка мелкими буквами: "Уголовщину и слежку за неверными супругами не предлагать!". Одному богу известно, что люди поймут из этой фразы. Лично я бы подумала: данное агентство не производит заказного отстрела надоевших родственников и не собирает материалы для шантажа. Только я собралась сделать Николаю Ивановичу замечание, что надо быть четче в формулировках, как телефон издал мелодичную трель.
Мы оба судорожно схватились за трубку, и мгновение тянули ее каждый в свою сторону.
– Дай! – грозно шикнула в конце концов я и вырвала средство коммуникации. – Детективное агентство "Зенки… тьфу, "Око Гименея". Слушаю вас!
Николай Иванович, глядя, как в моих глазах зреют гроздья гнева, отвернулся, чтобы я не видела, как он давится от смеха.
В трубке послышалось торопливое "давай-давай", потом развеселый детский голос поинтересовался:
– Здравствуйте, это квартира Перельмана?
– Нет! Вы ошиблись! – рявкнула я и бросила трубку.
– Не наш клиент? – Николай Иванович глубоко вдохнул и вытер глаза.
– Господи, у кого только такие идиоты растут? – возмутилась я, но произнести вдохновенную тираду о недостатках поколения, выросшего на "покемонах" и "телепузиках", не успела, телефон зазвонил опять.
– "Око Гименея", слушаю вас! – четко выговаривая каждый слог, произнесла я и показала Николаю Ивановичу кулак.
– Простите, это квартира Перельмана? – спросил другой, но тоже захлебывающийся от удовольствия детский голос.
Понимая, что мое раздражение и есть источник радости юных телефонных террористов, я собрала всю свою волю и спокойно ответила:
– Деточка, ты ошиблась, – после чего грохнула трубку на рычаг с такой силой, что Николай Иванович возмутился.
– Телефон испортишь!
– Мой телефон – хочу порчу! – огрызнулась в ответ я.
– Это уже не твой телефон, а обособленное имущество предприятия! – возразил Николай Иванович и заранее пригнулся.
Гибель обособленного имущества посредством разбития о голову помощника предотвратил очередной звонок.
– Да, – прорычала в трубку я.
– Здравствуйте, – важно проговорил третий детский голос, – это Перельман. Мне никто не звонил?
Дружный хохот на том конце провода дал мне понять, что дети живо представляют себе мою ярость и чрезвычайно этим довольны.
Молча положив трубку, я села, схватилась за голову руками и сделала несколько глубоких вдохов. Помогает быстро снять сильное раздражение. Только мое желание совершить детоубийство угасло, как телефон зазвонил снова. Вся релаксация – псу под хвост. Схватив трубку, я заорала:
– Слушай ты, кретинка малолетняя, еще раз позвонишь со своим идиотским Перельманом, приеду – руки оторву! Ясно?!
– И-и-извините, я, наверное, не туда попала, – пробормотал заикающийся женский голос.
– Простите! – воскликнула я, подскочив от волнения. Еще бы! Потенциальный клиент! – Извините, это, знаете ли детективное агентство "Зенки…", тьфу, "Око Гименея". Просто нам тут детишки звонили несколько раз подряд, думала, это снова они, – я неловко хихикнула. – Какое у вас семейное дело?
– Нет, нет, ничего. Простите, я как-нибудь в другой раз… – испуганно затараторила женщина и повесила трубку.
– Так-так, – откинулся назад в кресле Николай Иванович, – распугиваем потенциальную клиентуру. Если так пойдет, тебе свою визитку никому вручать и не придется, так что…
Тут телефон зазвонил снова, предотвратив третью мировую войну в помещении отдельно взятого офиса.
– "Зенки…", тьфу ты, господи! "Око Гименея", – сердито рявкнула в трубку я.
– Здравствуйте, – растеклась медом трубка.
Обрадовавшись, что наконец-то сейчас нам закажут деликатное расследование какого-нибудь семейного дела, я тоже превратилась в клубок сахарной ваты и буквально пропела в трубку.
– Александра Александровна Ворошилова у телефона, здравствуйте!
– Я бы хотел поговорить с директором вашего агентства, – вежливо попросил мужской голос.
– Я и есть директор, – ответила я.
– А… Замечательно! – обрадовался мужчина. – Вы занимаетесь расследованием особо деликатных семейных дел, как я понял?
– Да, именно так, – душа моя воспарила к потолку от счастья.
– Тогда я хотел бы рассказать вам о достоинствах бухгалтерской программы "Парус-4", – приятный голос внезапно ускорил темп речи до такой степени, что не было никакой возможности вставить ни звука. Мужчина вполне мог бы рассчитывать на победу в конкурсе по произнесению скороговорок.
В течение десяти секунд я узнала, что программа "Парус-4" идеальна для ведения бухгалтерского учета на предприятиях сферы услуг и торговли, но для строительства и производства она тоже очень даже подходит.
Также выяснилось, что "Парус-4" создан российскими программистами, прост в обращении, регулярно обновляется, по количеству и удобству функций значительно превосходит все имеющиеся аналоги.
– Если вы сделаете правильный выбор, я сегодня же подъеду к вам и установлю демонстрационную версию, – пообещал коммивояжер.
– Нет, спасибо, – сердито буркнула я.
– Подождите, вы еще не знаете, что в течение этой недели можно получить двадцатипроцентную скидку и регулярное бесплатное обновление…
– До свидания! – рявкнула я и бросила трубку.
Просто удивительно, до чего люди могут быть назойливыми!
– Зачем ты отказалась? – недоуменно приподнял брови Николай Иванович. – Нам же как раз нужна бухгалтерская программа! Да и бухгалтер бы не помешал…
– Коля, сосчитать, сколько денег с моего личного счета было снято на содержание нашего агентства, я и так могу!
Николай Иванович обиженно надул губы. Мне даже стало интересно, что он сейчас возразит. Однако сделать этого помощник не успел, телефон снова ожил.
В течение следующих двух часов нам позвонили: художник-флорист, пообещавший быстро и недорого оформить наш офис своими авторскими работами; представитель фирмы "Росинка", предложивший еженедельно доставлять от 40 литров воды по специальной цене; психолог с заманчивым обещанием научить нас эффективно общаться с клиентами; громкоголосая дама поинтересовалась, заботимся ли мы о своих сотрудниках настолько, чтобы заказывать им обеды; страховой агент мягко предупредил, что лучше застраховаться, чем потом проклинать судьбу за пожар или несчастный случай; сборщик рекламы из справочника "Желтые страницы"; парикмахер-универсал, готовый осуществить все – от педикюра до химической завивки – прямо на рабочем месте за умеренную плату.
Через два с половиной часа я начала нервно посматривать на телефонный штепсель. Может, выдернуть его на недельку-другую?
– Больше никогда не буду давать рекламу в газете! – простонала я.
– Подожди, может, еще позвонит кто-нибудь насчет дела, – попытался приободрить меня Николай Иванович.
Мы помолчали пару минут, потом хором сказали:
– А все ж таки мы их сделали!
До вечера мы еле досидели. Около восьми устроились возле экрана и напряженно просмотрели весь рекламный блок.
– Началось! – толкнул меня в бок Николай Иванович.
– Сама вижу! – ответила я, потирая ушибленное место.
Вначале показали короткий сюжет про Жанну Агалаеву.
Трагическим голосом невидимая репортерша комментировала кадры на экране.
– Захватывающая история международной авантюристки Жанны Агалаевой началась давно. Кто бы мог подумать, что подающая надежды исполнительница цыганских романсов выберет криминальную карьеру? В семнадцать лет она подбила свою младшую сестру Розу Жемчужную на совершение квартирной кражи. Жанна попалась, а ее сестра, которой было всего десять лет, испугавшись, убежала. На процессе Агалаева так и не выдала девочку, но обиду затаила. Из колонии она вышла уже созревшей неисправимой преступницей. На воле она знакомится с Владиленой Милявской. Мало кто знает, что эта, с позволения сказать, "журналистка", ставшая причиной спортивного краха одной из самых ярких звезд российского фигурного катания – Марины Ведерниковой, отбывала срок за мошенничество. Милявская и Агалаева быстро стали подругами. Они вместе принимали участие в создании первых команд "лохотронщиков", которые через два года, множась, как бактерии, заполонили все рынки и площади России. Спустя год после освобождения Владилена Милявская основывает газету "С-С-С!!!". По имеющимся у нас сведениям, газета была не более чем промежуточным инструментом в хорошо отлаженной системе шантажа, который являлся основным источником доходов Милявской.
Потом мелькнула заставка и показали меня.
– Ох! Сашка! Ну прямо звезда! – воскликнул Николай Иванович.
Действительно, с экрана смотрела молодая, красивая женщина с роскошными волосами и голливудской улыбкой. Ни единой морщинки, ни кругов под глазами, ни желтизны на зубах!
– Они меня на компьютере отрисовали, что ли? – удивилась я. Впервые в жизни собственное изображение вызвало гордость. С другой стороны, стало ясно, что гоняться за телевизионным идеалом красоты бессмысленно. Профессиональный свет, гример с кисточкой, губкой и расческой наготове, умелый монтаж – и даже такая старая костлявая "лошадь", как я, сияет красотой. Никто ведь не видит, что для двадцатиминутного интервью меня снимали три часа! И за это время несчетное количество раз подправили, подкрасили и причесали.
Журналист улыбалась во весь рот.
– У нас в студии виновница торжества правоохранительных структур – Александра Александровна Ворошилова. Именно ее частному детективному агентству удалось распутать это особо деликатное семейное дело. Ведь вы специализируетесь именно на таких делах?
Экранная "Ворошилова" обольстительно улыбнулась.
– Да, именно такими делами мы и занимаемся. С утра до вечера. Других дел, кроме особо деликатных, у нас нет. Буквально не спим, не едим и не моемся.
Я подпрыгнула и завопила:
– Вот блин! Они обещали поставить нормальный ответ. Где я про агентство рассказываю!
Николай Иванович хмыкнул.
– Им можно доверять. Они знают, как рейтинг программы повысить.
Журналист продолжил:
– Об этом захватывающем деле рассказывает наш личный корреспондент Тимофей Колобков.
Тимофей Колобков оказался невысоким молодым человеком. Довольно самоуверенным, поскольку щедро пересыпал свой репортаж оценками "правильно" или "не правильно". Меня лично это раздражало. Откуда Тимофей Колобков лучше других знает, что правильно, а что нет?
– Судьба подбрасывает Жанне случай, который нельзя упустить, – рассказывал Колобков. – Как настоящая преступница, она продумывает все до мелочей. У нее только два подельника. Это известная скандальная журналистка Владилена Милявская и Олег Корсаков. Все трое некогда составляли костяк организации лохотронщиков. Все они имеют отличные актерские навыки и умеют входить в доверие к людям.
Замелькали кадры, снятые иностранными журналистами. Свидетельство о браке, банк, в котором Агалаева пыталась получить деньги, момент ее задержания.
Колобков нудно и протокольно изложил историю наших злоключений, не забыв присыпать ее словами "честные труженики" и "пионеры частного сыска".
Пионер-пенсионер сыска Яретенко даже зевнул.
Тут на экране появилось его серьезное нахмуренное лицо. Прямо украинский Эркюль Пуаро.
– Во-во! – тут же завопил он. – Меня показывают!
Колобков вещал:
– Но детектив Яретенко уже распутывает хитроумные ходы. Все становится ясно после того, как обнаруживают тело Розы Жемчужной. Все это так захватывающе, что я просто ощущаю себя участником этой истории! Весь план Агалаевой был выстроен на грани безумия и отчаянного цинизма. Если бы не острый ум и необыкновенные аналитические способности капитана первого ранга в отставке, мошеннице бы удалось отомстить и получить деньги сестры, оставшись при этом безнаказанной. Именно детективу Яретенко мы должно быть благодарны за то, что справедливость наконец восторжествовала.
– Аминь, – не удержалась я от комментария.
Снова показали меня. Журналист обратился с серьезным вопросом:
– Александра Александровна, но как вам всё же удалось найти слабое звено в той хитроумной цепи, которую цыганская принцесса Агалаева свила вокруг вас?
– Понимаете, – ответила экранная "Ворошилова" почесав нос. Это уже шел третий час съемок. – На самом деле мы с самого начала выступали в этой истории, как король и королева в сказке "Принцесса на горошине". Так вот, с психологической точки зрения, король и королева в этой сказке поступили как абсолютные дураки. Дело в том, что, будь оборванка настоящей принцессой, так спала бы спокойно. А девица проворочалась всю ночь с боку на бок, но уснуть так и не смогла. С чего бы это? Не смешите только меня рассказами о том, что через 80 матрацев ей могла истыкать бока горошина! Всем известно, что, когда тревожишься, уснуть практически невозможно.
В голову лезут всякие мысли – получится, не получится, правильно поступил, не правильно, узнает, не узнает и так далее. С чего бы это, интересно, настоящей принцессе было бы так нервничать? А с того, что была она никакой не принцессой из бедного королевства, а попросту авантюристкой, надеявшейся на деньги принца. Так вот, при разработке этого дела мы вовремя сумели отойти от роли короля и королевы, чтобы понять – перед нами мошенница.
Журналист выдержал паузу, а затем развел руками:
– Ну что ж… Я затрудняюсь что-либо добавить. Реклама на нашем канале.
– Вот гады! – только и смогла выговорить я.
ЭПИЛОГ
– Не правда! – возмутилась я.
Слово за слово, Николай Иванович пообещал в следующий раз написать на моей визитке "клята москалина", а я пригрозила сделать его лицом "незалежным" во всех отношениях. Спор зашел в тупик.
Несколько секунд мы молчали, отвернувшись друг от друга.
– Кстати, – сухим официальным голосом спросила я, – ты объявления дал?
– А як же! Дав ще учора, – Николай Иванович демонстративно перешел на родной язык. Видимо, чтобы доставить мне удовольствие. – Ось, дывись.
И протянул мне пахнущие свежей типографской краской "Из рук в руки", "Рекламу Шанс" и "Деловой Петербург".
На счастье, объявления в газетах выглядели вполне пристойно.
Несколько портила впечатление приписка мелкими буквами: "Уголовщину и слежку за неверными супругами не предлагать!". Одному богу известно, что люди поймут из этой фразы. Лично я бы подумала: данное агентство не производит заказного отстрела надоевших родственников и не собирает материалы для шантажа. Только я собралась сделать Николаю Ивановичу замечание, что надо быть четче в формулировках, как телефон издал мелодичную трель.
Мы оба судорожно схватились за трубку, и мгновение тянули ее каждый в свою сторону.
– Дай! – грозно шикнула в конце концов я и вырвала средство коммуникации. – Детективное агентство "Зенки… тьфу, "Око Гименея". Слушаю вас!
Николай Иванович, глядя, как в моих глазах зреют гроздья гнева, отвернулся, чтобы я не видела, как он давится от смеха.
В трубке послышалось торопливое "давай-давай", потом развеселый детский голос поинтересовался:
– Здравствуйте, это квартира Перельмана?
– Нет! Вы ошиблись! – рявкнула я и бросила трубку.
– Не наш клиент? – Николай Иванович глубоко вдохнул и вытер глаза.
– Господи, у кого только такие идиоты растут? – возмутилась я, но произнести вдохновенную тираду о недостатках поколения, выросшего на "покемонах" и "телепузиках", не успела, телефон зазвонил опять.
– "Око Гименея", слушаю вас! – четко выговаривая каждый слог, произнесла я и показала Николаю Ивановичу кулак.
– Простите, это квартира Перельмана? – спросил другой, но тоже захлебывающийся от удовольствия детский голос.
Понимая, что мое раздражение и есть источник радости юных телефонных террористов, я собрала всю свою волю и спокойно ответила:
– Деточка, ты ошиблась, – после чего грохнула трубку на рычаг с такой силой, что Николай Иванович возмутился.
– Телефон испортишь!
– Мой телефон – хочу порчу! – огрызнулась в ответ я.
– Это уже не твой телефон, а обособленное имущество предприятия! – возразил Николай Иванович и заранее пригнулся.
Гибель обособленного имущества посредством разбития о голову помощника предотвратил очередной звонок.
– Да, – прорычала в трубку я.
– Здравствуйте, – важно проговорил третий детский голос, – это Перельман. Мне никто не звонил?
Дружный хохот на том конце провода дал мне понять, что дети живо представляют себе мою ярость и чрезвычайно этим довольны.
Молча положив трубку, я села, схватилась за голову руками и сделала несколько глубоких вдохов. Помогает быстро снять сильное раздражение. Только мое желание совершить детоубийство угасло, как телефон зазвонил снова. Вся релаксация – псу под хвост. Схватив трубку, я заорала:
– Слушай ты, кретинка малолетняя, еще раз позвонишь со своим идиотским Перельманом, приеду – руки оторву! Ясно?!
– И-и-извините, я, наверное, не туда попала, – пробормотал заикающийся женский голос.
– Простите! – воскликнула я, подскочив от волнения. Еще бы! Потенциальный клиент! – Извините, это, знаете ли детективное агентство "Зенки…", тьфу, "Око Гименея". Просто нам тут детишки звонили несколько раз подряд, думала, это снова они, – я неловко хихикнула. – Какое у вас семейное дело?
– Нет, нет, ничего. Простите, я как-нибудь в другой раз… – испуганно затараторила женщина и повесила трубку.
– Так-так, – откинулся назад в кресле Николай Иванович, – распугиваем потенциальную клиентуру. Если так пойдет, тебе свою визитку никому вручать и не придется, так что…
Тут телефон зазвонил снова, предотвратив третью мировую войну в помещении отдельно взятого офиса.
– "Зенки…", тьфу ты, господи! "Око Гименея", – сердито рявкнула в трубку я.
– Здравствуйте, – растеклась медом трубка.
Обрадовавшись, что наконец-то сейчас нам закажут деликатное расследование какого-нибудь семейного дела, я тоже превратилась в клубок сахарной ваты и буквально пропела в трубку.
– Александра Александровна Ворошилова у телефона, здравствуйте!
– Я бы хотел поговорить с директором вашего агентства, – вежливо попросил мужской голос.
– Я и есть директор, – ответила я.
– А… Замечательно! – обрадовался мужчина. – Вы занимаетесь расследованием особо деликатных семейных дел, как я понял?
– Да, именно так, – душа моя воспарила к потолку от счастья.
– Тогда я хотел бы рассказать вам о достоинствах бухгалтерской программы "Парус-4", – приятный голос внезапно ускорил темп речи до такой степени, что не было никакой возможности вставить ни звука. Мужчина вполне мог бы рассчитывать на победу в конкурсе по произнесению скороговорок.
В течение десяти секунд я узнала, что программа "Парус-4" идеальна для ведения бухгалтерского учета на предприятиях сферы услуг и торговли, но для строительства и производства она тоже очень даже подходит.
Также выяснилось, что "Парус-4" создан российскими программистами, прост в обращении, регулярно обновляется, по количеству и удобству функций значительно превосходит все имеющиеся аналоги.
– Если вы сделаете правильный выбор, я сегодня же подъеду к вам и установлю демонстрационную версию, – пообещал коммивояжер.
– Нет, спасибо, – сердито буркнула я.
– Подождите, вы еще не знаете, что в течение этой недели можно получить двадцатипроцентную скидку и регулярное бесплатное обновление…
– До свидания! – рявкнула я и бросила трубку.
Просто удивительно, до чего люди могут быть назойливыми!
– Зачем ты отказалась? – недоуменно приподнял брови Николай Иванович. – Нам же как раз нужна бухгалтерская программа! Да и бухгалтер бы не помешал…
– Коля, сосчитать, сколько денег с моего личного счета было снято на содержание нашего агентства, я и так могу!
Николай Иванович обиженно надул губы. Мне даже стало интересно, что он сейчас возразит. Однако сделать этого помощник не успел, телефон снова ожил.
В течение следующих двух часов нам позвонили: художник-флорист, пообещавший быстро и недорого оформить наш офис своими авторскими работами; представитель фирмы "Росинка", предложивший еженедельно доставлять от 40 литров воды по специальной цене; психолог с заманчивым обещанием научить нас эффективно общаться с клиентами; громкоголосая дама поинтересовалась, заботимся ли мы о своих сотрудниках настолько, чтобы заказывать им обеды; страховой агент мягко предупредил, что лучше застраховаться, чем потом проклинать судьбу за пожар или несчастный случай; сборщик рекламы из справочника "Желтые страницы"; парикмахер-универсал, готовый осуществить все – от педикюра до химической завивки – прямо на рабочем месте за умеренную плату.
Через два с половиной часа я начала нервно посматривать на телефонный штепсель. Может, выдернуть его на недельку-другую?
– Больше никогда не буду давать рекламу в газете! – простонала я.
– Подожди, может, еще позвонит кто-нибудь насчет дела, – попытался приободрить меня Николай Иванович.
Мы помолчали пару минут, потом хором сказали:
– А все ж таки мы их сделали!
До вечера мы еле досидели. Около восьми устроились возле экрана и напряженно просмотрели весь рекламный блок.
– Началось! – толкнул меня в бок Николай Иванович.
– Сама вижу! – ответила я, потирая ушибленное место.
Вначале показали короткий сюжет про Жанну Агалаеву.
Трагическим голосом невидимая репортерша комментировала кадры на экране.
– Захватывающая история международной авантюристки Жанны Агалаевой началась давно. Кто бы мог подумать, что подающая надежды исполнительница цыганских романсов выберет криминальную карьеру? В семнадцать лет она подбила свою младшую сестру Розу Жемчужную на совершение квартирной кражи. Жанна попалась, а ее сестра, которой было всего десять лет, испугавшись, убежала. На процессе Агалаева так и не выдала девочку, но обиду затаила. Из колонии она вышла уже созревшей неисправимой преступницей. На воле она знакомится с Владиленой Милявской. Мало кто знает, что эта, с позволения сказать, "журналистка", ставшая причиной спортивного краха одной из самых ярких звезд российского фигурного катания – Марины Ведерниковой, отбывала срок за мошенничество. Милявская и Агалаева быстро стали подругами. Они вместе принимали участие в создании первых команд "лохотронщиков", которые через два года, множась, как бактерии, заполонили все рынки и площади России. Спустя год после освобождения Владилена Милявская основывает газету "С-С-С!!!". По имеющимся у нас сведениям, газета была не более чем промежуточным инструментом в хорошо отлаженной системе шантажа, который являлся основным источником доходов Милявской.
Потом мелькнула заставка и показали меня.
– Ох! Сашка! Ну прямо звезда! – воскликнул Николай Иванович.
Действительно, с экрана смотрела молодая, красивая женщина с роскошными волосами и голливудской улыбкой. Ни единой морщинки, ни кругов под глазами, ни желтизны на зубах!
– Они меня на компьютере отрисовали, что ли? – удивилась я. Впервые в жизни собственное изображение вызвало гордость. С другой стороны, стало ясно, что гоняться за телевизионным идеалом красоты бессмысленно. Профессиональный свет, гример с кисточкой, губкой и расческой наготове, умелый монтаж – и даже такая старая костлявая "лошадь", как я, сияет красотой. Никто ведь не видит, что для двадцатиминутного интервью меня снимали три часа! И за это время несчетное количество раз подправили, подкрасили и причесали.
Журналист улыбалась во весь рот.
– У нас в студии виновница торжества правоохранительных структур – Александра Александровна Ворошилова. Именно ее частному детективному агентству удалось распутать это особо деликатное семейное дело. Ведь вы специализируетесь именно на таких делах?
Экранная "Ворошилова" обольстительно улыбнулась.
– Да, именно такими делами мы и занимаемся. С утра до вечера. Других дел, кроме особо деликатных, у нас нет. Буквально не спим, не едим и не моемся.
Я подпрыгнула и завопила:
– Вот блин! Они обещали поставить нормальный ответ. Где я про агентство рассказываю!
Николай Иванович хмыкнул.
– Им можно доверять. Они знают, как рейтинг программы повысить.
Журналист продолжил:
– Об этом захватывающем деле рассказывает наш личный корреспондент Тимофей Колобков.
Тимофей Колобков оказался невысоким молодым человеком. Довольно самоуверенным, поскольку щедро пересыпал свой репортаж оценками "правильно" или "не правильно". Меня лично это раздражало. Откуда Тимофей Колобков лучше других знает, что правильно, а что нет?
– Судьба подбрасывает Жанне случай, который нельзя упустить, – рассказывал Колобков. – Как настоящая преступница, она продумывает все до мелочей. У нее только два подельника. Это известная скандальная журналистка Владилена Милявская и Олег Корсаков. Все трое некогда составляли костяк организации лохотронщиков. Все они имеют отличные актерские навыки и умеют входить в доверие к людям.
Замелькали кадры, снятые иностранными журналистами. Свидетельство о браке, банк, в котором Агалаева пыталась получить деньги, момент ее задержания.
Колобков нудно и протокольно изложил историю наших злоключений, не забыв присыпать ее словами "честные труженики" и "пионеры частного сыска".
Пионер-пенсионер сыска Яретенко даже зевнул.
Тут на экране появилось его серьезное нахмуренное лицо. Прямо украинский Эркюль Пуаро.
– Во-во! – тут же завопил он. – Меня показывают!
Колобков вещал:
– Но детектив Яретенко уже распутывает хитроумные ходы. Все становится ясно после того, как обнаруживают тело Розы Жемчужной. Все это так захватывающе, что я просто ощущаю себя участником этой истории! Весь план Агалаевой был выстроен на грани безумия и отчаянного цинизма. Если бы не острый ум и необыкновенные аналитические способности капитана первого ранга в отставке, мошеннице бы удалось отомстить и получить деньги сестры, оставшись при этом безнаказанной. Именно детективу Яретенко мы должно быть благодарны за то, что справедливость наконец восторжествовала.
– Аминь, – не удержалась я от комментария.
Снова показали меня. Журналист обратился с серьезным вопросом:
– Александра Александровна, но как вам всё же удалось найти слабое звено в той хитроумной цепи, которую цыганская принцесса Агалаева свила вокруг вас?
– Понимаете, – ответила экранная "Ворошилова" почесав нос. Это уже шел третий час съемок. – На самом деле мы с самого начала выступали в этой истории, как король и королева в сказке "Принцесса на горошине". Так вот, с психологической точки зрения, король и королева в этой сказке поступили как абсолютные дураки. Дело в том, что, будь оборванка настоящей принцессой, так спала бы спокойно. А девица проворочалась всю ночь с боку на бок, но уснуть так и не смогла. С чего бы это? Не смешите только меня рассказами о том, что через 80 матрацев ей могла истыкать бока горошина! Всем известно, что, когда тревожишься, уснуть практически невозможно.
В голову лезут всякие мысли – получится, не получится, правильно поступил, не правильно, узнает, не узнает и так далее. С чего бы это, интересно, настоящей принцессе было бы так нервничать? А с того, что была она никакой не принцессой из бедного королевства, а попросту авантюристкой, надеявшейся на деньги принца. Так вот, при разработке этого дела мы вовремя сумели отойти от роли короля и королевы, чтобы понять – перед нами мошенница.
Журналист выдержал паузу, а затем развел руками:
– Ну что ж… Я затрудняюсь что-либо добавить. Реклама на нашем канале.
– Вот гады! – только и смогла выговорить я.
ЭПИЛОГ
Жанна Агалаева и Ефрем Жемчужный ожидают приговора в Бутырской тюрьме под усиленной охраной. Участие средней сестры – Розы – в этой интриге тоже оказалось неприглядным. Позавидовав Заре, она, вернувшись к родителям, позвонила Хосе и, всхлипывая в трубку, сказала, что его жена попала в аварию и теперь умирает. Это известие застало Равеля на горной дороге. Он ехал в свое шале. Обезумев от горя, Хосе развернулся и помчался в аэропорт. Взвинченный до предела Равель не смог справиться с управлением и погиб. Роза, узнав об этом, пожала плечами: "Кто же знал, что он не понимает шуток?"
Олег Корсаков начал отбывать свой пожизненный срок. Владилену Милявскую вместе с сестрой похоронили на Смоленском кладбище. Первыми венок прислали из федерации фигурного катания. Прах Зары Жемчужной перевезли в Испанию и захоронили рядом с мужем. Злополучное наследство отошло родителям танцора. Тело Ольги Колесниковой действительно обнаружили за дровяным сараем. Мать, узнав, чем занималась ее дочь, отказалась приехать. Все хлопоты взяла на себя Раиса. Да, та самая банд ерша. Кстати, уже подготовлена к изданию ее книга "Миллион страстных поз", успех ожидается феерический. Раиса, великий эксперт в области интима, сделала не только красочный высокохудожественный фотоальбом, но и снабдила его собственными жизненными наблюдениями о мужской и женской сексуальной психологии. Меня пригласили на презентацию. Скажу по секрету, один раз выступить в роли Госпожи Раиса меня таки уговорила. Со сто пятидесятой по сто шестьдесят шестую страницу фотоальбома на всех разворотах – я. Разумеется, затянутая в кожу с ног до головы и в маске. Слава богу, мои родители об этом никогда не узнают.
Николай Иванович, рассудив "по-хозяйски", решил вместо одной дорогой машины, приобрести целый пакет жизненных благ. Теперь он обустраивает новую однокомнатную квартиру в Озерках. Доводит меня до белого каления сетованиями на дороговизну строительных материалов. Помимо этого после приобретения тюнинговой "Нивы" помощник Яретенко активно пропагандирует поддержку отечественного производителя и ругает мой "вражеский" "мини-кунерс". И, наконец, третий пунктик касается дачи. В сложные перипетии "домика в деревне" я не вникаю, боюсь – съедет крыша. Естественно, моя.
Единственный человек, на которого призывы "поддержать отечественного производителя" подействовали, – это Людочка Колыванова. Теперь она яростно окучивает младшего детектива Яретенко. Тем более что теперь, с машиной, квартирой и дачей, жених из Николая Ивановича – хоть куда. Спасаясь от навязчивого внимания детектива-администратора, он пробегает через приемную стремительно, натянув на глаза кепку и рявкая:
– Здравствуйте, Людочка!
Однако Людмила не из тех сорокадевятилетних женщин, которые от малейшей грубости начальства впадают в истерику и гипертонические кризы. Она только пожимает своими широкими бурятскими плечами и вновь углубляется в изучение "желтой прессы", отмечая скандальные статьи красным фломастером. Свежий "Мегаполис" за десять минут покрывается яркими пятнами, как больной корью младенец. Людмила удовлетворенно вставляет фломастер в прическу, ярко-рыжую "химию" барашком, и начинает заваривать кофе.
Огромный агрегат фирмы "Дольче" после нажатия кнопки "Эспрессо" выдул в подставленную чашку сто миллилитров жидкости нефтяного цвета, от одного запаха которой сон у Людочки испарялся до вечера.
– Людочка, кофе! – командует Николай Иванович.
– Уже несу! – жгучая бурятка Колыванова кокетливо посматривает в зеркальную панель. – Тьфу ты…
И вытаскивает из своего губкообразного волосяного покрова карандаш, небольшую линейку и красный фломастер.
– Понаставили, блин, природы, – ворчит она, пробираясь меж гигантских фикусов и пальмы.
– Людочка, кофе уже остыл, – констатировал Николай Иванович факт из своего кабинета.
– Иду, иду! – пропела секретарша и, быстренько покидав на поднос сахарницу, салфетки, аккуратно добавила тарелочку, накрытую крышкой, и устремилась в кабинет начальства.
– Вот, – Людочка торжественно приподняла крышку тарелочки. На ней оказалось кондитерское изделие, состоящее из нескольких коржей, меж которыми отчетливо виднелись толстые слои масла. Сверху сдобный параллелепипед был обильно посыпан крошками и сахарной пудрой. – Наполеон!
– Я? – ткнул себя в грудь Николай Иванович.
– Нет, – Людочка впала в замешательство, – пирожное.
– Спасибо, – вздохнул частный детектив Яретенко, бросив тоскливый взгляд на, Людочкину выпечку.
– Ой! – секретарша заметила на столе у Николая Ивановича небольшого розового зайчика с кривым носом, малиновыми ушами и пятками. – Какая прелесть!
– Это, Людочка, вам, – обреченно произнес детектив Яретенко.
– Ой, спасибо! – воспользовавшись предлогом, Людочка тут же обежала стол и принялась целовать начальство.
– Отставить! – сработал командирский инстинкт самосохранения, и Николай Иванович одним движением ног оттолкнувшись от пола, моментально отъехал в противоположный край стола, мысленно благословив удобные кресла на колесах.
– Ну что же вы? – обиделась Людочка. – Специально для меня купили, а благодарность принимать не хотите?
Я не покупал, – признался Николай Иванович, – я его выиграл.
– В тире? – глаза Людочки вспыхнули огнем.
– В автомате, – поспешно остудил их младший босс и невольно добавил, – мать его ети…
– В автомате? – разочарованно протянула Людочка. – У метро? За пять рублей?
– Если бы! – в сердцах всплеснул руками Николай Иванович. – Я его хватаю – он падает! Опять хватаю – опять падает! Полтинник, еще полтинник… Ты вот мне скажи, почему эта лапа наверху всегда разжимается, а йотом как ни в чем не бывало назад едет?!
– Не могу знать, – обиженно отрезала Людочка и, выполнив "кругом", проследовала к месту исполнения служебных обязанностей.
– И главное ведь – мимо не пройти! – продолжал удивляться Николай Иванович, входя в мой кабинет.
Он протянул мне свежий номер "Мегаполиса". На первой полосе был младший детектив Яретенко и заголовок: ""Зенкi Гименея" – это мое детище".
Я выхватила газету с твердым намерением надавать ею младшему детективу Яретенко по лысине. Сейчас я ему за все отомщу!
Раздался телефонный звонок.
– Алло! Редактор программы "Криминальная Россия", – раздался знакомый нервный прокуренный голос. – Передача с вашим участием имела большой резонанс! Как насчет сериала о ваших подвигах? Каждый будем освещать подробно? А? Ну что, приедете насчет контракта? Жду в пять.
И отключился. Согласия моего ждать даже не думал. Действительно, ну какому телевизионщику придет в голову, что хозяйка частного детективного агентства откажется от цикла передач о себе?
Не буду пересказывать содержание переговоров, но домой я ехала с серьезным намерением Николая Ивановича прибить. Каждый первый со смехом совал мне злополучный "Мегаполис".
Навстречу вылетел Броне, который начал скакать вокруг меня, пытаясь допрыгнуть до лица, чтобы лизнуть как следует, и Себастьян, который довольно начал тереться об мои ноги.
– Коля, разговор есть! – серьезно начала я.
– Подожди ты со своим разговором! – отмахнулся Николай Иванович. – Ты лучше посмотри, какую я кулебяку испек!
И с этими словами он откинул белое кухонное полотенце с противня. Я застыла на месте. Рыбная кулебяка! Глянцевая, блестящая, моя любимая!
– Коля… – я восхищенно вдохнула непередаваемый аромат и моментально забыла о газете.
– Простейшее в приготовлении блюдо, а результат – фантастический, – горделиво заявил Николай Иванович. – Меня моя первая теща научила. Берешь соленое дрожжевое тесто, раскатываешь в тонкий пласт, буквально три-четыре миллиметра. Кладешь внутрь фарш из отварной рыбы по вкусу, можно лосося, я лично пикшу люблю, с яйцами, рисом и обязательно мелко-мелко порубленной петрушкой. Главное, чтобы рыбы было две трети и одна треть всего остального. Равномерно все это по пласту распределяешь, сантиметра два с половиной чтобы было начинки, и накрываешь вторым пластом теста. Защипываешь края, мажешь кусочком сала, потом желтком и в горячую духовку на 220 градусов. Как только тесто пропечется, минут тридцать обычно, можно вынимать. И все! Точно так же можно делать и мясную кулебяку, и грибную, и с капустой.
– А почему ты не пользуешься посудомоечной машиной? – удивилась я, заглянув в кухню и увидев, что Николай Иванович моет тарелки в раковине.
– Да ну ее! Сильно грязную посуду не ставь, перед загрузкой полощи! На фиг, два раза-то перемывать. Я сначала хотел попробовать, стал ополаскивать посуду перед загрузкой, да и вымыл все в результате сам, – отмахнулся Николай Иванович. – Зачем она вообще нужна? Стиральная машина – это я понимаю.
Не став вступать в дискуссию по поводу сомнительной необходимости посудомоечной машины, я ушла переодеваться.
Дойдя до своей спальни, я заметила, что во всей квартире идеальный порядок и стерильная чистота. Неужели у горничной проснулась совесть и она перестала рассовывать пыль по углам?
– Коля! Лена приходила?! – крикнула я из ванной.
– Приходила! – отозвался сердитый голос. – Руки у этой Лены из жопы растут!
Вот уж действительно точное определение!
– Что, плохо убрала? – спросила я, вернувшись в кухню.
– Убрала, скажешь тоже, – фыркнул Николай Иванович, гремя посудой в раковине. – Пришла, метелкой из перьев поелозила, пылесосом пошумела и ушла. Я ее специально второй раз вызвал и показал, как надо убираться. Она расфыркалась, говорит: "Я кандидат биологических наук!". А я ей: "Это не повод тут бактерии разводить!". Девица разобиделась, пошла на меня жаловаться.
– И что? – я вошла в кухню, едва сдерживала смех. Представляю, как вытянулась физиономия у Лены, которая очень любит поговорить о том, что в нашей стране ученые вынуждены к торгашам идти полотерами.
– Ничего. Мне потом какая-то женщина позвонила с претензией, мол, что же вы нашего работника до истерики довели. Ну, я и сказал, что таких работников надо поганой метлой гнать, объяснил, почему. Женщина эта вроде все поняла, извинилась, сказала, что Лену больше к нам посылать не будет. Ну их на фиг, короче! Я тут вот по случаю удачного дела решил праздничный ужин организовать. Ну, Сан Саныч! Ну, ты сыщик мирового класса! Теперь от клиентов отбоя не будет! – сказал он, заправляя соусом свой коронный салат по-деревенски. Вкусно так, что вилку можно проглотить.
– Да, – вздохнула я, усаживаясь в уголочек.
– Чего нос повесила? – младший детектив поставил на стол салатник с аппетитной горочкой. – А-ап! Настоящие маринованные огурчики, как ты любишь, телятинка, морковочка, горошек… Сашка, ты чего, как пыльным мешком стукнутая?
Николай Иванович сел напротив и внимательно заглянул мне в глаза.
– Никто меня не любит, – сердито буркнула я. – Андрюшка из своей Сорбонны позвонит в лучшем случае раз в месяц. Женька приезжает, только когда ее очередной муж бросит… Никому я не нужна, Коля. Вот.
Младший детектив Яретенко потупил глаза, затем встал, прошелся несколько раз по кухне, заложив руки за спину. Потом открыл холодильник, задумчиво туда поглядел. Подошел к духовке, заглянул и туда. Надел прихватки, вытащил гусятницу. Броне, учуяв неземной аромат утки с яблоками, заскулил и в две секунды накапал лужу слюны.
Поставив гусятницу на стол, Николай Иванович вздохнул и серьезным голосом сказал:
– Саша, если ты помнишь, несколько лет назад я делал тебе предложение. Так вот сейчас хочу сказать, что оно до сих пор, кхгм, в силе. Саша… – младший детектив Яретенко приподнял брови, стянул одну рукавицу-прихватку и поправил фрукты в вазе, – в общем, я хочу сказать… Я хочу сказать: выходи за меня замуж.
На кухне воцарилась тишина. Было только слышно, как на плите булькает картошка. Когда судорога отошла, я глубоко вздохнула. Обвела взглядом сверкающий чистотой кафель, ровный ряд вымытых до скрипа тарелочек, накрытый стол, отглаженные занавесочки. Потом посмотрела на смущенного, красного, как рак, Николая Ивановича в кухонном фартуке поверх новенького тренировочного костюма и одной стеганой ярко-красной рукавичке… И тут голова сама собой повертелась из стороны в сторону, а губы решительно, четко и с расстановкой ответили:
– Ни за что!
Олег Корсаков начал отбывать свой пожизненный срок. Владилену Милявскую вместе с сестрой похоронили на Смоленском кладбище. Первыми венок прислали из федерации фигурного катания. Прах Зары Жемчужной перевезли в Испанию и захоронили рядом с мужем. Злополучное наследство отошло родителям танцора. Тело Ольги Колесниковой действительно обнаружили за дровяным сараем. Мать, узнав, чем занималась ее дочь, отказалась приехать. Все хлопоты взяла на себя Раиса. Да, та самая банд ерша. Кстати, уже подготовлена к изданию ее книга "Миллион страстных поз", успех ожидается феерический. Раиса, великий эксперт в области интима, сделала не только красочный высокохудожественный фотоальбом, но и снабдила его собственными жизненными наблюдениями о мужской и женской сексуальной психологии. Меня пригласили на презентацию. Скажу по секрету, один раз выступить в роли Госпожи Раиса меня таки уговорила. Со сто пятидесятой по сто шестьдесят шестую страницу фотоальбома на всех разворотах – я. Разумеется, затянутая в кожу с ног до головы и в маске. Слава богу, мои родители об этом никогда не узнают.
Николай Иванович, рассудив "по-хозяйски", решил вместо одной дорогой машины, приобрести целый пакет жизненных благ. Теперь он обустраивает новую однокомнатную квартиру в Озерках. Доводит меня до белого каления сетованиями на дороговизну строительных материалов. Помимо этого после приобретения тюнинговой "Нивы" помощник Яретенко активно пропагандирует поддержку отечественного производителя и ругает мой "вражеский" "мини-кунерс". И, наконец, третий пунктик касается дачи. В сложные перипетии "домика в деревне" я не вникаю, боюсь – съедет крыша. Естественно, моя.
Единственный человек, на которого призывы "поддержать отечественного производителя" подействовали, – это Людочка Колыванова. Теперь она яростно окучивает младшего детектива Яретенко. Тем более что теперь, с машиной, квартирой и дачей, жених из Николая Ивановича – хоть куда. Спасаясь от навязчивого внимания детектива-администратора, он пробегает через приемную стремительно, натянув на глаза кепку и рявкая:
– Здравствуйте, Людочка!
Однако Людмила не из тех сорокадевятилетних женщин, которые от малейшей грубости начальства впадают в истерику и гипертонические кризы. Она только пожимает своими широкими бурятскими плечами и вновь углубляется в изучение "желтой прессы", отмечая скандальные статьи красным фломастером. Свежий "Мегаполис" за десять минут покрывается яркими пятнами, как больной корью младенец. Людмила удовлетворенно вставляет фломастер в прическу, ярко-рыжую "химию" барашком, и начинает заваривать кофе.
Огромный агрегат фирмы "Дольче" после нажатия кнопки "Эспрессо" выдул в подставленную чашку сто миллилитров жидкости нефтяного цвета, от одного запаха которой сон у Людочки испарялся до вечера.
– Людочка, кофе! – командует Николай Иванович.
– Уже несу! – жгучая бурятка Колыванова кокетливо посматривает в зеркальную панель. – Тьфу ты…
И вытаскивает из своего губкообразного волосяного покрова карандаш, небольшую линейку и красный фломастер.
– Понаставили, блин, природы, – ворчит она, пробираясь меж гигантских фикусов и пальмы.
– Людочка, кофе уже остыл, – констатировал Николай Иванович факт из своего кабинета.
– Иду, иду! – пропела секретарша и, быстренько покидав на поднос сахарницу, салфетки, аккуратно добавила тарелочку, накрытую крышкой, и устремилась в кабинет начальства.
– Вот, – Людочка торжественно приподняла крышку тарелочки. На ней оказалось кондитерское изделие, состоящее из нескольких коржей, меж которыми отчетливо виднелись толстые слои масла. Сверху сдобный параллелепипед был обильно посыпан крошками и сахарной пудрой. – Наполеон!
– Я? – ткнул себя в грудь Николай Иванович.
– Нет, – Людочка впала в замешательство, – пирожное.
– Спасибо, – вздохнул частный детектив Яретенко, бросив тоскливый взгляд на, Людочкину выпечку.
– Ой! – секретарша заметила на столе у Николая Ивановича небольшого розового зайчика с кривым носом, малиновыми ушами и пятками. – Какая прелесть!
– Это, Людочка, вам, – обреченно произнес детектив Яретенко.
– Ой, спасибо! – воспользовавшись предлогом, Людочка тут же обежала стол и принялась целовать начальство.
– Отставить! – сработал командирский инстинкт самосохранения, и Николай Иванович одним движением ног оттолкнувшись от пола, моментально отъехал в противоположный край стола, мысленно благословив удобные кресла на колесах.
– Ну что же вы? – обиделась Людочка. – Специально для меня купили, а благодарность принимать не хотите?
Я не покупал, – признался Николай Иванович, – я его выиграл.
– В тире? – глаза Людочки вспыхнули огнем.
– В автомате, – поспешно остудил их младший босс и невольно добавил, – мать его ети…
– В автомате? – разочарованно протянула Людочка. – У метро? За пять рублей?
– Если бы! – в сердцах всплеснул руками Николай Иванович. – Я его хватаю – он падает! Опять хватаю – опять падает! Полтинник, еще полтинник… Ты вот мне скажи, почему эта лапа наверху всегда разжимается, а йотом как ни в чем не бывало назад едет?!
– Не могу знать, – обиженно отрезала Людочка и, выполнив "кругом", проследовала к месту исполнения служебных обязанностей.
– И главное ведь – мимо не пройти! – продолжал удивляться Николай Иванович, входя в мой кабинет.
Он протянул мне свежий номер "Мегаполиса". На первой полосе был младший детектив Яретенко и заголовок: ""Зенкi Гименея" – это мое детище".
Я выхватила газету с твердым намерением надавать ею младшему детективу Яретенко по лысине. Сейчас я ему за все отомщу!
Раздался телефонный звонок.
– Алло! Редактор программы "Криминальная Россия", – раздался знакомый нервный прокуренный голос. – Передача с вашим участием имела большой резонанс! Как насчет сериала о ваших подвигах? Каждый будем освещать подробно? А? Ну что, приедете насчет контракта? Жду в пять.
И отключился. Согласия моего ждать даже не думал. Действительно, ну какому телевизионщику придет в голову, что хозяйка частного детективного агентства откажется от цикла передач о себе?
Не буду пересказывать содержание переговоров, но домой я ехала с серьезным намерением Николая Ивановича прибить. Каждый первый со смехом совал мне злополучный "Мегаполис".
Навстречу вылетел Броне, который начал скакать вокруг меня, пытаясь допрыгнуть до лица, чтобы лизнуть как следует, и Себастьян, который довольно начал тереться об мои ноги.
– Коля, разговор есть! – серьезно начала я.
– Подожди ты со своим разговором! – отмахнулся Николай Иванович. – Ты лучше посмотри, какую я кулебяку испек!
И с этими словами он откинул белое кухонное полотенце с противня. Я застыла на месте. Рыбная кулебяка! Глянцевая, блестящая, моя любимая!
– Коля… – я восхищенно вдохнула непередаваемый аромат и моментально забыла о газете.
– Простейшее в приготовлении блюдо, а результат – фантастический, – горделиво заявил Николай Иванович. – Меня моя первая теща научила. Берешь соленое дрожжевое тесто, раскатываешь в тонкий пласт, буквально три-четыре миллиметра. Кладешь внутрь фарш из отварной рыбы по вкусу, можно лосося, я лично пикшу люблю, с яйцами, рисом и обязательно мелко-мелко порубленной петрушкой. Главное, чтобы рыбы было две трети и одна треть всего остального. Равномерно все это по пласту распределяешь, сантиметра два с половиной чтобы было начинки, и накрываешь вторым пластом теста. Защипываешь края, мажешь кусочком сала, потом желтком и в горячую духовку на 220 градусов. Как только тесто пропечется, минут тридцать обычно, можно вынимать. И все! Точно так же можно делать и мясную кулебяку, и грибную, и с капустой.
– А почему ты не пользуешься посудомоечной машиной? – удивилась я, заглянув в кухню и увидев, что Николай Иванович моет тарелки в раковине.
– Да ну ее! Сильно грязную посуду не ставь, перед загрузкой полощи! На фиг, два раза-то перемывать. Я сначала хотел попробовать, стал ополаскивать посуду перед загрузкой, да и вымыл все в результате сам, – отмахнулся Николай Иванович. – Зачем она вообще нужна? Стиральная машина – это я понимаю.
Не став вступать в дискуссию по поводу сомнительной необходимости посудомоечной машины, я ушла переодеваться.
Дойдя до своей спальни, я заметила, что во всей квартире идеальный порядок и стерильная чистота. Неужели у горничной проснулась совесть и она перестала рассовывать пыль по углам?
– Коля! Лена приходила?! – крикнула я из ванной.
– Приходила! – отозвался сердитый голос. – Руки у этой Лены из жопы растут!
Вот уж действительно точное определение!
– Что, плохо убрала? – спросила я, вернувшись в кухню.
– Убрала, скажешь тоже, – фыркнул Николай Иванович, гремя посудой в раковине. – Пришла, метелкой из перьев поелозила, пылесосом пошумела и ушла. Я ее специально второй раз вызвал и показал, как надо убираться. Она расфыркалась, говорит: "Я кандидат биологических наук!". А я ей: "Это не повод тут бактерии разводить!". Девица разобиделась, пошла на меня жаловаться.
– И что? – я вошла в кухню, едва сдерживала смех. Представляю, как вытянулась физиономия у Лены, которая очень любит поговорить о том, что в нашей стране ученые вынуждены к торгашам идти полотерами.
– Ничего. Мне потом какая-то женщина позвонила с претензией, мол, что же вы нашего работника до истерики довели. Ну, я и сказал, что таких работников надо поганой метлой гнать, объяснил, почему. Женщина эта вроде все поняла, извинилась, сказала, что Лену больше к нам посылать не будет. Ну их на фиг, короче! Я тут вот по случаю удачного дела решил праздничный ужин организовать. Ну, Сан Саныч! Ну, ты сыщик мирового класса! Теперь от клиентов отбоя не будет! – сказал он, заправляя соусом свой коронный салат по-деревенски. Вкусно так, что вилку можно проглотить.
– Да, – вздохнула я, усаживаясь в уголочек.
– Чего нос повесила? – младший детектив поставил на стол салатник с аппетитной горочкой. – А-ап! Настоящие маринованные огурчики, как ты любишь, телятинка, морковочка, горошек… Сашка, ты чего, как пыльным мешком стукнутая?
Николай Иванович сел напротив и внимательно заглянул мне в глаза.
– Никто меня не любит, – сердито буркнула я. – Андрюшка из своей Сорбонны позвонит в лучшем случае раз в месяц. Женька приезжает, только когда ее очередной муж бросит… Никому я не нужна, Коля. Вот.
Младший детектив Яретенко потупил глаза, затем встал, прошелся несколько раз по кухне, заложив руки за спину. Потом открыл холодильник, задумчиво туда поглядел. Подошел к духовке, заглянул и туда. Надел прихватки, вытащил гусятницу. Броне, учуяв неземной аромат утки с яблоками, заскулил и в две секунды накапал лужу слюны.
Поставив гусятницу на стол, Николай Иванович вздохнул и серьезным голосом сказал:
– Саша, если ты помнишь, несколько лет назад я делал тебе предложение. Так вот сейчас хочу сказать, что оно до сих пор, кхгм, в силе. Саша… – младший детектив Яретенко приподнял брови, стянул одну рукавицу-прихватку и поправил фрукты в вазе, – в общем, я хочу сказать… Я хочу сказать: выходи за меня замуж.
На кухне воцарилась тишина. Было только слышно, как на плите булькает картошка. Когда судорога отошла, я глубоко вздохнула. Обвела взглядом сверкающий чистотой кафель, ровный ряд вымытых до скрипа тарелочек, накрытый стол, отглаженные занавесочки. Потом посмотрела на смущенного, красного, как рак, Николая Ивановича в кухонном фартуке поверх новенького тренировочного костюма и одной стеганой ярко-красной рукавичке… И тут голова сама собой повертелась из стороны в сторону, а губы решительно, четко и с расстановкой ответили:
– Ни за что!