Свадебный наряд вне очереди
Марина Воронцова
СЧАСТЬЯ НАВАЛИЛО
Женщине замуж сходить надо, хотя бы раз. Чтобы выглядеть "нормальным человеком" и оценить, как хорошо ей жилось до этого. Все молоденькие девушки помышляют о свадьбе с трогательной серьезностью, и предостерегать их нет резона. Каждый раз сама думаю: вдруг у нее одной возьмет да и получится? У Марка Твена есть хороший рассказ, называется "Путешествие капитана Стомфилда в рай". Герой попал на небеса. Ему выдали нимб, крылья, лиру и отправили на облако петь псалмы. Стомфилд рай представлял именно так и радостно влился в поток счастливых новичков, "грядущих на облака". Всю дорогу им навстречу попадались понурые люди, волочащие за собой отстегнутые крылья и погнутые инструменты. Когда недоумевающий капитан и его спутники добрались до места, они обалдели. Тысячи праведников без слуха и голоса терзали лиры, пытаясь петь псалмы. Совсем растерявшись, Стомфилд взгромоздился на облако и ударил по струнам. Вышло не лучше, чем у других. Минут через двадцать расстроенный капитан поплелся прочь. Ангел-администратор, встречавший разочарованных, ласково объяснил, в чем дело. Все новоприбывшие представляют рай подобно Стомфилду, и разубеждать их бесполезно. Лучше сразу выдать долгожданные нимбы, лиры, крылья, и пусть сами увидят, что получится. Так вот с замужеством, на мой взгляд, то же самое.
Начавшийся март ознаменовался свадебным бумом. Центральные газеты, захлебываясь, передавали статистику. За неделю первого весеннего месяца было подано рекордное количество заявлений. Еженедельные аналитические журналы делали оптимистические выводы. Свадебный бум, по их мнению, должен обернуться демографическим взрывом. Я этого оптимизма не разделяю, но экспертам видней. Глянцевая пресса посвящала развороты обручениям и регистрациям "богатых и знаменитых". По дороге к работе на глаза мне попалось два новых салона для новобрачных. Дочки подруг внезапно собрались под венец. Весну предстояло провести, не вылезая из-за стола. Слава богу, потребность соблюдать диету меня не мучит. Отношусь к породе борзых – сто восемьдесят три сантиметра костей, обтянутых кожей.
Солнце светило ярко и по-весеннему тепло. В такую погоду машины лучше не ставить близко к зданиям. Симпатичные сосульки, наросшие за зиму под кровлями, с грохотом срываются вниз. Разглядывая пылинки, танцующие в луче света, я откинулась в кресле и стала думать – кому на свадьбу что подарить. Листок с фамилиями и датами лежал передо мной. Делать подарки я люблю, но выбирать их ненавижу.
"Та-а-а-к, – записывала я. – Федоровой сервиз, она любит все традиционное. Майкова-младшая сама попросила сервиз. Пакле… Хм, Света Пакля тоже намекнула, что молодым не помешает большой обеденный сервиз".
Похоже, есть возможность сэкономить. Купить восемь сервизов оптом и получить скидку. У меня возникло подозрение, что нынешнее брачное сумасшествие не что иное, как глобальный сговор невест с изготовителями фарфора. Только я собралась попросить у Людочки чашку кофе и плитку пористого шоколада, как дверь тихонечко приоткрылась. На пороге возникла девушка, удивительно похожая на Бритни Спирс. Огромные карие глаза, шикарная грива светлых волос, тоненький вздернутый носик и пухлые губки. На девушке была короткая розовая шубка из неизвестного мне зверя. На стройные, мускулистые ноги в белых ажурных чулках обуты атласные сапожки на прозрачной пластиковой платформе. Юбки в ансамбле не наблюдалось.
– "Око Гименея" здесь? – спросила она.
– Да, проходите, – я указала девушке на кресло перед собой.
Та секунду смотрела на меня в некотором разочаровании, потом спросила:
– А где директор?
– Я директор, Александра Александровна Ворошилова.
Интересно, куда подевалась Людочка и почему она не встретила посетительницу.
– Анжелика Васильевна Домовая, можно просто Лика, – представилась девушка, расстегивая шубку.
Стало ясно, что ажурная сетка, ошибочно принятая мною за чулки, на самом деле – брюки.
– Это про ваше агентство? – девушка протянула мне газету "На Невском" двухнедельной давности. – Вы расследуете особо деликатные семейные дела без огласки?
– Так и есть, – подтвердила я.
– Тогда вы-то мне и нужны. Понимаете, – Лика заерзала в кресле, – папа, Василий Петрович Домовой, хочет выдать меня замуж.
При этих словах мой взгляд сам собой вернулся к списку подарков.
– Не вас одну… – тут я сообразила, что говорю лишнее, и добавила, – поздравляю.
– Пана еще кого-то хочет выдать замуж? – глаза Лики округлились.
– Не знаю, – я пожала плечами.
– Выслушайте меня, хорошо? – карие глаза уставились на меня строго.
Анжелика Васильевна Домовая, как уже было сказано, дочка Василия Петровича Домового. Ее родитель – один из городских авторитетов. Частенько мелькает в криминальной хронике и новостях. Депутат Законодательного собрания и "человек из команды губернатора". Обычная история бизнес-карьеры для нашей криминально-культурной столицы. Домовые обитают в Стрельне, по соседству с Константиновским дворцом. Мамы у Лики нет. Она смутно помнит вечно пьяную, вульгарно-красивую женщину, которая била ее по щекам половой тряпкой. Василий Петрович на заре своей карьеры часто сидел в тюрьме и практически не бывал с семьей. Однажды он приехал за маленькой Ликой и увез ее в Лондон. Там девочка окончила школу, поступила в колледж. Недавно Василий Петрович забрал ее в Россию. По словам Лики, забрать ее раньше было небезопасно. Мать свою она больше не видела и не особенно хочет знать, что с ней стало. Теперь Василий Петрович собирается выдать Лику замуж, причем настаивает на этой свадьбе категорически и к мнению взрослой дочери прислушиваться не собирается.
– Он назначил свадьбу на двадцать первое марта. Моего будущего мужа зовут Никита Шерер. Он раньше был женат.
Я хотела возразить, что это бывает, и причины для обращения к частному детективу тут нет. Вот если жениху лет шестьдесят и женат он был не один, не два раза, а, скажем, девять. Да еще от каждого брака имеет по двое взрослых детей и одной злобной экс-теще. Бывшие родственники вступили в преступный сговор с целью уничтожения Лики… Тогда можно поволноваться.
– Женат на моей подруге Эле Гавриловой, – продолжила свой рассказ Лика. – Эля пропала год назад. При весьма глючных обстоятельствах.
– Каких? – не поняла я.
– Уфологией увлекалась. Мечтала в контакт с внеземным разумом вступить. И вступила. У них был какой-то съезд, прямо во время пикника на полянку опустилась тарелка и забрала Элю. Это видели пятьдесят человек! В газетах писали, не помните? – Нет.
Я давно не читаю газет. Серьезные издания изъясняются таким менторским тоном, что вызывают нездоровое желание использовать их вместо туалетной бумаги. Несерьезные пугают заголовками типа "Страстная училка насиловала и убивала своих учеников" или "Десять лет без права перепиха".
– Неважно. Так вот, Эля в течение пяти лет должна считаться без вести пропавшей. Но Никите на прошлой неделе выдали свидетельство о смерти Эли. Хотя никаких доказательств того, что она умерла, нет! Не нашли ни тела, ни вещей – вообще ничего. Я боюсь Никиту! Знаете, я почти уверена – он убил Элю. Но ничего изменить не могу. Приготовления к нашей свадьбе идут полным ходом. Честно говоря, я в ужасе…
– Лика, вообще, по закону, никто не может принудить вас к замужеству. Вы можете просто отказаться и все! – совет представлялся мне очевидным.
– Не могу, – ответила она. – Папа знает, что Никита мне нравился, даже очень. Если я скажу, что его разлюбила, он начнет допытываться – почему? А это может повредить одному человеку. Понимаете, мы встретились совсем недавно. Я поняла, что он настоящий, сильный, умный! К тому же вся эта история с Элей! Никита ведь не мог сделать мне предложение, пока у него не было свидетельства о смерти Гавриловой, и он его получил! Понимаете? Предложение выглядело так странно! Пришел он к папе и сказал, что давно меня любит и хотел бы на мне жениться. Папа дал согласие! А я уже готовила почву, чтобы представить отцу того, кто мне всех дороже!
– Но почему об этом нельзя сказать? – недоумевала я.
– Он работает у папы, – потупив глаза, призналась девушка.
– И что?
– Что-что… Вы моего отца не знаете. Он если разозлится – такое может устроить!
– Ну не убьет же он его! – искренне возмутилась я.
– Нет уверенности, – последовал ответ. Удивительно, насколько в некоторых семьях чтят традиции! Отец решает, за кого его дочь должна выйти замуж, и может пристрелить неугодного жениха. Да уж, Россия – страна контрастов.
– Ничего не понимаю, – удивилась я, – почему ваш папа так хочет, чтобы вы стали женой именно этого Никиты?
– Он говорит, что я просто не понимаю своего счастья и не вижу, как меня любит Никита. Понимаете, папа в последнее время очень напряжен. Он стал бояться, что его могут посадить или убить, конфисковать все имущество, и тогда я останусь ни с чем. Этим он и объясняет свое желание выдать меня замуж за Шерера как можно скорее, – Лика посмотрела в сторону, – но я думаю, все из-за "Оргсинтеза". После Элиного исчезновения на их семью будто проклятье свалилось. В течение трех месяцев погибли ее мама, брат и отец. Гавриловы, может, слышали?
– Слышала.
Об убийстве Гаврилова местные новости кричали, захлебываясь. Мол, наступает кровавый передел бензиновой собственности.
– Подожди, – соображала я, – получается, что Никита унаследовал их имущество? И в случае твоего замужества твой папа получит, как минимум, три четверти "Оргсинтеза"?
– Получается, что так, – кивнула Лика. – Во всяком случае, Никита сказал, что сразу после свадьбы он переведет на папино имя ровно столько акций, сколько нужно для контрольного пакета. Понимаете, когда у дяди Лени было пятьдесят процентов, они с папой все равно решали вдвоем. Никто свою долю продавать не собирался. Но Никите "Оргсинтез" не нужен. Он не хочет вообще в этот бизнес зарываться. Он хочет продать все, что ему досталось от Гавриловых. Сами понимаете, папа заинтересован больше всех. А тут такой случай! У него инсульт будет, если я откажусь за Никиту замуж…
– Ваш отец в курсе, что раньше вы относились к Никите с симпатией?
– Да, но сейчас я люблю другого человека! Кроме того, я уверена – Никита убил Элю. Не сам, конечно. Но придумал и организовал он. Сами подумайте – он Эльку терпеть не мог, женился, потому что она его приперла. Никита на своем "Жигуле" в ее "Мере" въехал. Как живым остался – не понимаю. "Жигуль" будто бронированный! У "мерина" мотор в кашу, а это "ведро" только фары побило! Попал бы Никита на бешеные бабки. Где ему за новый "Мерседес" пятьдесят штук взять? Элька все правильно рассчитала, вцепилась в парня, как бульдог… Я с Никитой познакомилась перед самой свадьбой. Влюбилась, не скрою. Хотела его у Эли увести, но потом понаблюдала и разочаровалась. Он какой-то странный. Словами не объяснить. Мороз по коже бежит. Вроде улыбается, глупости всякие говорит, старается быть милым, а чувство такое, будто он тебя прирезать хочет или задушить. Только это не сразу. Через какое-то время понимаешь. Папа настолько в себе уверен, ему любая опасность – фиолетово. Единственная возможность его переубедить – это доказать, что Никита убил Элю, а может, и дядю Леню. Папина служба безопасности мне помогать не станет… На вас последняя надежда! Я уже истерики папе устраивала, сбежать грозилась – все без толку.
Да, не слабо… но почему бы не изложить родителю свои сомнения так же четко, как мне? Неужели Домовой такой изверг, что ради нефтеперерабатывающего комбината пожертвует собственной дочерью? Хотя, черт его знает. В новостях как-то сказали, что стоимость "Оргсинтеза" несколько миллиардов в твердой валюте.
– А почему вы не хотите обратиться в правоохранительные органы? – спросила я. – Ведь если налицо нарушение закона, если Никита, как вы говорите, преждевременно получил свидетельство о смерти жены…
– Я?! В милицию?! – Лика вытаращилась на меня так, будто вторые уши заметила. – Во-первых, папа об этом, узнает в ту же секунду, а во-вторых, что менты могут? В лучшем случае, если вы доказательства найдете, они Никиту посадят. Но для этого нужны железные улики… И еще. Вам, скорее всего, придется поселиться у меня. Под видом какой-нибудь репетиторши. Это ни у кого не вызовет подозрений.
– Зачем? Чтобы расследовать обстоятельства исчезновения вашей подруги, это совсем не обязательно.
– Я хочу, чтобы вы и за Никитой приглядывали. Что он папе говорит, какие они планы строят.
Понятно, Лика не первый клиент, который пытается использовать меня как телохранителя.
– Я все продумала, – Лика вытащила из сумочки лист бумаги и протянула мне. – Здесь написано, как до нас добраться, как кого зовут и условия. Можно представить вас учительницей хороших манер. Вы ведь вроде из князей? В "Светской хронике" показывали…
Пришлось признаться. Моя бабушка, княгиня Аира Друзе, жившая в Эстонии, чудом спаслась в 1940 году. Она приглянулась маршалу Ворошилову. Тот был настолько увлечен, что дал их ребенку, моему отцу, свою фамилию. Обо всем этом я узнала год назад. Эстонское правительство, приняв закон о реституции, возвратило мне бабушкину недвижимость. На средства, что поступают от аренды, я живу, содержу детективное агентство и кота Себастьяна[1].
– Угу.
– Ну вот! Скажем, что вы обучаете меня этикету. У нас очень большой дом, так что ваше присутствие будет не очень заметно, У папы все время кто-то гостит.
– Хорошо, – я машинально взяла листок.
– Сколько вы обычно берете за работу? – поинтересовалась Лика.
– Э-э… – я замялась.
На эти вопросы отвечает Николай Иванович. Во мне работает инстинкт бюджетника. Проработав двадцать лет на "скорой", я привыкла получать зарплату из кассы. Теперь мне каждый месяц присылают причитающуюся арендную плату из Эстонии. Поэтому требовать деньги за детективные услуги мне почему-то неудобно. Как будто взятку берешь с родственников пациента.
– В зависимости от сложности и продолжительности расследования, – ответила я уклончиво.
– Хорошо, подумайте до завтра, – согласилась Лика, – времени у вас будет очень мало. Торговаться не собираюсь.
Последнюю фразу она произнесла настолько неуверенно, что прозвучало анекдотически: "Прошу вас в разумных пределах ни в чем себе не отказывать".
Лика встала, направилась к выходу, и тут в дверь влетел Николай Иванович. Чуть не сбив клиентку с ног, уставился на нее ненормальным взглядом.
– Вы по делу? – нервно спросил он, переминаясь с ноги на ногу.
– Да, но мы уже все обсудили, – Лика повернулась ко мне. – Вот вам фотографии. На первой Эля с братом. На второй – ее родители, Леонид Аркадьевич и Кристина Федоровна.
– Вот и хорошо, вот и ладненько, – помощник мягко подтолкнул девушку к двери, – к нам, знаете ли, санэпидназдор сейчас нагрянет! Увидят, что у нас клиентура есть – сразу так зарядят, что мама не горюй! Так что спасибо и до свидания!
– Но… – Лика хотела что-то еще сказать.
– Все-все-все! – младший детектив Яретенко вытолкнул ее за дверь.
На нем был выходной костюм, серый с отливом, золотой галстук в черную клетку. Судя по крепкому аромату, моментально заполнившему помещение, мой помощник в очередной раз воспользовался туалетной водой "Сикрет Сервис", которую ему подарили на пятидесятипятилетие. Было это как минимум лет семь назад.
– Коля, с чего вдруг к нам санэпиднадзор? – недоуменно спросила я.
– Сашка, долго объяснять, но ты не могла бы на время пересесть в мой кабинет и притвориться младшим детективом? Свою просьбу помощник подкрепил недвусмысленным жестом. Взял меня за локоть, вытащил из-за стола и отбуксировал в соседнее помещение. Я едва поспевала перебирать ногами, проклиная тесные модные туфли. Неудобно, и ноги быстро устают, а я все равно таскаю "шпильки". Из-за юношеского комплекса. Во времена моей молодости рост, превышающий метр семьдесят, считался непростительным уродством для женщины. Я зимой ходила в осенних сапогах, потому что у них подошва тоньше. Сутулилась, втягивала голову в плечи. В общем, мрак. Теперь, когда мой рост вызывает завистливые вздохи – отрываюсь вовсю. Мучаю коленные суставы и позвоночник высоченными каблуками.
– Сашка, я тебя не так часто о чем-нибудь прошу, – прошипел младший детектив Яретенко. – Пожалуйста, всего на несколько минут прикинься младшим детективом! – Тобой?!
Я хотела возразить, что принять меня за упитанного пенсионера, эксперта по противолодочной обороне, капитана первого ранга в отставке и по совместительству младшего детектива Яретенко может только слепой. Да и то если я буду притворяться немым пенсионером.
– Ешкин кот! Не мной! А младшим детективом!
– А ты?
– Прикинусь тобой – владельцем агентства!
– Что, такая серьезная проверка? – ужаснулась я.
Входная дверь чуть слышно хлопнула. В приемной раздался высокий, требовательный голос.
– Николя! Я уже здесь!
– Она уже здесь, она уже здесь! – заметался Николай Иванович, судорожно поправляя галстук и приглаживая остатки волос на голове. Потом обернулся ко мне и умоляюще сложил руки. – Пожалуйста, пожалуйста! Только не забудь, о чем я тебя просил. – С этими словами помощник исчез в моем кабинете.
Здесь надо пояснить. Конструкция нашего офиса такова. Входная дверь ведет в большой холл – приемную. На "рецепшине" сидит Людочка, детектив-администратор, как она сама себя называет. Напротив входной двери мой кабинет, а слева кабинет Николая Ивановича. Но поскольку раньше эта комната была проходной, мы поставили еще одну дверь. Таким образом в кабинете младшего детектива получилось две двери – одна в холл, другая ко мне.
В недоумении я встала около двери в приемную. Подслушиваю, что творится в собственном офисе, – это же надо так опуститься!
Дверь моего кабинета отворилась.
– Катенька! Какая неожиданность! Я так рад тебя видеть! – раздался голос Николая Ивановича.
– Я тебя жду уже черт знает сколько времени, – ответил ему недовольный женский голос. – Ты чего так долго меня не встречал? Вот, планировала зайти к тебе на минутку, по дороге к Людочке Сенчиной, а теперь, получается, что из-за тебя опоздаю! Ах, Николя, ты всегда был таким непунктуальным!
– Людочка, – проигнорировал возмущение дамы помощник, – завари нам кофе!
– Мне кофе не надо, – обиженно прогундосила капризница, – я же сказала, что я на минуту.
– Люда! – приказным тоном обратился Николай Иванович к детективу-администратору. – Не заваривай кофе!
– Так это и есть твоя контора? – чуть презрительно спросила неизвестная дамочка. Небогато…
Тут я возмутилась. Полы из вишневого паркета, кожаная мебель кремового цвета, полимерная штукатурка с эффектом "бархата" блекло-лососевого цвета, эксклюзивная постановка света, авторские растительные композиции и работа дизайнера Дмитриевой ей не нравятся? Небогато?
– Кгхм!
Я решительно нажала на ручку и распахнула дверь. Николай Иванович держал под ручку женщину лет пятидесяти. Выглядела она моложаво, очевидно, хорошо следит за собой. Крашенные в блондинистый цвет волосы аккуратно уложены в старомодную, но элегантную прическу, кожаная сумочка, норковая шубка в пол. Шубка не новая, но в хорошем состоянии. Крой 50-х годов прошлого века, прямой и воротничок "шалькой". Масса бижутерии. Шея замотана бусами из искусственного жемчуга, в волосах заколка тоже под жемчуг, на руках множество колец и перстней. Лицо накрашено густо, но не вульгарно. Толстый слой плотного тонального крема, румяна, тушь, старческие губы "в нитку" старательно обведены карандашом и накрашены ярко-красной помадой.
– Саша, занеси мне последний отчет, – сурово дал мне указание Николай Иванович и с достоинством проводил даму в мой кабинет.
Как только дверь захлопнулась, я вытаращилась на Людочку.
Людочка знает младшего детектива Яретенко дольше, чем я. Она работала чертежницей в центре противолодочной обороны, которым мой помощник руководил до пенсии.
– Ты что-нибудь понимаешь? – тут я сообразила, что разговариваю шепотом, и откашлялась. – Кто это?
– Генеральша Русакова, Екатерина Львовна, – лицо Людочки прибрело такое кислое выражение, будто ее заставили разжевать лимон. – Ее муж был главным ракетчиком в Северном военном округе. Умер в прошлом году.
– Николай Иванович с ней давно знаком?
– Всю жизнь мечтал поиметь Гусакова в ее лице, – ляпнула, не подумав, детектив-администратор.
И поведала захватывающую историю о соперничестве Гусакова и Яретенко. Генерал Гусаков – из знатной военной фамилии. Военными были его отец и дед, оба дослужились до высоких чинов. Генералом Гусаков-младший стал в сорок пять лет – немыслимо стремительная карьера. Он командовал войсками ПВО Северного военного округа. Николай Иванович, напротив, представлял собой не противовоздушную, а противолодочную оборону. Вырос капитан первого ранга в деревне под Харьковом, в военное училище поступил по бедности. Там кормили, одевали, была перспектива. То, чего Гусаков добился через связи, знакомства и семейную репутацию, Николай Иванович заработал собственной хитростью, изворотливостью и каторжным трудом. Все были уверены, что он станет вице-адмиралом, но по причине сокращения войск этого не случилось. На пенсию он отправился капитаном первого ранга.
Волею судьбы Гусаков и Яретенко оказались в одном военном гарнизоне – Североморске. И весь срок службы друг с другом нездорово соревновались. Генерал доставал венгерскую стенку, Николай Иваныч расшибался в лепешку, чтобы достать немецкую, причем фээргэшную. Генерал получил четырехкомнатную квартиру, наш командир всеми правдами и не правдами вытребовал себе пятикомнатную. Но все усилия Яретенко шли прахом. В материальном плане преимущества он добился, но местное общество предпочтение отдавало Гусакову. Из-за жены генерала – той самой Екатерины Львовны, которая только что обозвала обстановку моего офиса "небогатой". Генеральша Гусакова носила платья с глубоким вырезом, знала, где достать "Шанель № 5" и слыла местной примадонной. Все офицерские жены смотрели ей в рот и свои поступки неизменно соизмеряли с мнением генеральши. Пользуясь своею властью над женскими умами, Екатерина Львовна быстренько превратила супругу злейшего врага Яретенко, Эмилию Ивановну, в персону нон грата. Впрочем, особых усилий генеральше и не потребовалось. Один эпизод со снегом чего стоит! Дочка штабного офицера Кускова безрезультатно добивалась у супруги Николая Ивановича, заведовавшей единственным в Се-вероморске меховым ателье, каракулевой шубки вне очереди, рассорилась с Эмилией Ивановной и крикнула: "Да у вас и снега зимой не допросишься!" На следующий день местный уборщик подъехал на "КамАЗе" к "Москвичу" Кусковых и вывалил на него снега не менее тонны. Довольная Эмилия Ивановна на глазах у изумленных владельцев машины, подошла к образовавшейся куче и воткнула в нее записку: "Чтобы никто не думал, будто я жадная". Николаю Ивановичу пришлось спешно заминать скандал, уступив Кускову очередь на льготную покупку японского телевизора.
Людочка меня отвлекла, я успокоилась и снова подумала о сервизах.
– Люда, ты не знаешь, есть у нас где-нибудь специальный магазин посуды? Мне подарки к свадьбе надо купить.
– Возле Финляндского вокзала, я там сестре на юбилей фужеры покупала. Недорого, и выбор большой.
Я задумчиво посмотрела на свою дверь, потом на часы.
– Как ты думаешь, они там надолго? Может, успею съездить в этот магазин.
Хотя с "Лиговки" до "Площади Ленина" далековато. Или пойти пообедать, пока Николай Иванович пускает пыль в глаза генеральше Гусаковой? Интуиция подсказывала, что этот процесс может затянуться. И тут я сообразила, что сумочка вместе с кошельком, кредиткой и ключами от машины осталась в кабинете. Только я об этом подумала, как дверь распахнулась, и оттуда выплыла довольная генеральша.
– Могу ли я надеяться на встречу сегодня вечером? – целовал ей ручку сияющий младший детектив. – Сегодня в Мариинке "Принцесса Перлипат". Новая постановка Шемякина. Я возьму для нас ложу.
– Даже не знаю, – кокетливо отвернулась Гусакова. – Право же, моя мама этого не одобрит…
Я едва смогла сохранить серьезное лицо. Если Гусаковой полтинник, то маме ее, должно быть, никак не меньше семидесяти. Представляю себе картину "мама не одобрит". Пятидесятилетней фифе Гусаковой несется вслед надтреснутый старушечий голос: "Чтобы в десять была дома!"
– Что вы стоите как столб? – надменно обратилась ко мне генеральша. – Откройте дверь!
Меня это настолько шокировало, что я немедленно распахнула перед Екатериной Львовной створку.
– Следует быть сообразительнее! – прошипел Николай Иванович. – Прости, Катенька!
– Ох… – вздохнула Гусакова. – Все ж таки покойный Владимир Александрович умел подбирать себе людей…
Николай Иванович покраснел и смутился.
– Катенька, Саша – прекрасный аналитик! Она думает о расследовании и обычно рассеянна.
– Фи! Николя, как детектив может быть рассеянным?! – тут же возмутилась Гусакова.
– Вы знакомы со многими детективами? – вполголоса поинтересовалась я.
– Саша, где отчет? – сердито оборвал меня Николай Иванович. – Екатерина Львовна, между прочим, разбирается в людях лучше нас с тобой! Смотри, как она точно подметила, что ты рассеянна. Я-то тебе не говорю, из вежливости. Вот даже с этим отчетом. Когда тебя просили его занести? А?
Начавшийся март ознаменовался свадебным бумом. Центральные газеты, захлебываясь, передавали статистику. За неделю первого весеннего месяца было подано рекордное количество заявлений. Еженедельные аналитические журналы делали оптимистические выводы. Свадебный бум, по их мнению, должен обернуться демографическим взрывом. Я этого оптимизма не разделяю, но экспертам видней. Глянцевая пресса посвящала развороты обручениям и регистрациям "богатых и знаменитых". По дороге к работе на глаза мне попалось два новых салона для новобрачных. Дочки подруг внезапно собрались под венец. Весну предстояло провести, не вылезая из-за стола. Слава богу, потребность соблюдать диету меня не мучит. Отношусь к породе борзых – сто восемьдесят три сантиметра костей, обтянутых кожей.
Солнце светило ярко и по-весеннему тепло. В такую погоду машины лучше не ставить близко к зданиям. Симпатичные сосульки, наросшие за зиму под кровлями, с грохотом срываются вниз. Разглядывая пылинки, танцующие в луче света, я откинулась в кресле и стала думать – кому на свадьбу что подарить. Листок с фамилиями и датами лежал передо мной. Делать подарки я люблю, но выбирать их ненавижу.
"Та-а-а-к, – записывала я. – Федоровой сервиз, она любит все традиционное. Майкова-младшая сама попросила сервиз. Пакле… Хм, Света Пакля тоже намекнула, что молодым не помешает большой обеденный сервиз".
Похоже, есть возможность сэкономить. Купить восемь сервизов оптом и получить скидку. У меня возникло подозрение, что нынешнее брачное сумасшествие не что иное, как глобальный сговор невест с изготовителями фарфора. Только я собралась попросить у Людочки чашку кофе и плитку пористого шоколада, как дверь тихонечко приоткрылась. На пороге возникла девушка, удивительно похожая на Бритни Спирс. Огромные карие глаза, шикарная грива светлых волос, тоненький вздернутый носик и пухлые губки. На девушке была короткая розовая шубка из неизвестного мне зверя. На стройные, мускулистые ноги в белых ажурных чулках обуты атласные сапожки на прозрачной пластиковой платформе. Юбки в ансамбле не наблюдалось.
– "Око Гименея" здесь? – спросила она.
– Да, проходите, – я указала девушке на кресло перед собой.
Та секунду смотрела на меня в некотором разочаровании, потом спросила:
– А где директор?
– Я директор, Александра Александровна Ворошилова.
Интересно, куда подевалась Людочка и почему она не встретила посетительницу.
– Анжелика Васильевна Домовая, можно просто Лика, – представилась девушка, расстегивая шубку.
Стало ясно, что ажурная сетка, ошибочно принятая мною за чулки, на самом деле – брюки.
– Это про ваше агентство? – девушка протянула мне газету "На Невском" двухнедельной давности. – Вы расследуете особо деликатные семейные дела без огласки?
– Так и есть, – подтвердила я.
– Тогда вы-то мне и нужны. Понимаете, – Лика заерзала в кресле, – папа, Василий Петрович Домовой, хочет выдать меня замуж.
При этих словах мой взгляд сам собой вернулся к списку подарков.
– Не вас одну… – тут я сообразила, что говорю лишнее, и добавила, – поздравляю.
– Пана еще кого-то хочет выдать замуж? – глаза Лики округлились.
– Не знаю, – я пожала плечами.
– Выслушайте меня, хорошо? – карие глаза уставились на меня строго.
Анжелика Васильевна Домовая, как уже было сказано, дочка Василия Петровича Домового. Ее родитель – один из городских авторитетов. Частенько мелькает в криминальной хронике и новостях. Депутат Законодательного собрания и "человек из команды губернатора". Обычная история бизнес-карьеры для нашей криминально-культурной столицы. Домовые обитают в Стрельне, по соседству с Константиновским дворцом. Мамы у Лики нет. Она смутно помнит вечно пьяную, вульгарно-красивую женщину, которая била ее по щекам половой тряпкой. Василий Петрович на заре своей карьеры часто сидел в тюрьме и практически не бывал с семьей. Однажды он приехал за маленькой Ликой и увез ее в Лондон. Там девочка окончила школу, поступила в колледж. Недавно Василий Петрович забрал ее в Россию. По словам Лики, забрать ее раньше было небезопасно. Мать свою она больше не видела и не особенно хочет знать, что с ней стало. Теперь Василий Петрович собирается выдать Лику замуж, причем настаивает на этой свадьбе категорически и к мнению взрослой дочери прислушиваться не собирается.
– Он назначил свадьбу на двадцать первое марта. Моего будущего мужа зовут Никита Шерер. Он раньше был женат.
Я хотела возразить, что это бывает, и причины для обращения к частному детективу тут нет. Вот если жениху лет шестьдесят и женат он был не один, не два раза, а, скажем, девять. Да еще от каждого брака имеет по двое взрослых детей и одной злобной экс-теще. Бывшие родственники вступили в преступный сговор с целью уничтожения Лики… Тогда можно поволноваться.
– Женат на моей подруге Эле Гавриловой, – продолжила свой рассказ Лика. – Эля пропала год назад. При весьма глючных обстоятельствах.
– Каких? – не поняла я.
– Уфологией увлекалась. Мечтала в контакт с внеземным разумом вступить. И вступила. У них был какой-то съезд, прямо во время пикника на полянку опустилась тарелка и забрала Элю. Это видели пятьдесят человек! В газетах писали, не помните? – Нет.
Я давно не читаю газет. Серьезные издания изъясняются таким менторским тоном, что вызывают нездоровое желание использовать их вместо туалетной бумаги. Несерьезные пугают заголовками типа "Страстная училка насиловала и убивала своих учеников" или "Десять лет без права перепиха".
– Неважно. Так вот, Эля в течение пяти лет должна считаться без вести пропавшей. Но Никите на прошлой неделе выдали свидетельство о смерти Эли. Хотя никаких доказательств того, что она умерла, нет! Не нашли ни тела, ни вещей – вообще ничего. Я боюсь Никиту! Знаете, я почти уверена – он убил Элю. Но ничего изменить не могу. Приготовления к нашей свадьбе идут полным ходом. Честно говоря, я в ужасе…
– Лика, вообще, по закону, никто не может принудить вас к замужеству. Вы можете просто отказаться и все! – совет представлялся мне очевидным.
– Не могу, – ответила она. – Папа знает, что Никита мне нравился, даже очень. Если я скажу, что его разлюбила, он начнет допытываться – почему? А это может повредить одному человеку. Понимаете, мы встретились совсем недавно. Я поняла, что он настоящий, сильный, умный! К тому же вся эта история с Элей! Никита ведь не мог сделать мне предложение, пока у него не было свидетельства о смерти Гавриловой, и он его получил! Понимаете? Предложение выглядело так странно! Пришел он к папе и сказал, что давно меня любит и хотел бы на мне жениться. Папа дал согласие! А я уже готовила почву, чтобы представить отцу того, кто мне всех дороже!
– Но почему об этом нельзя сказать? – недоумевала я.
– Он работает у папы, – потупив глаза, призналась девушка.
– И что?
– Что-что… Вы моего отца не знаете. Он если разозлится – такое может устроить!
– Ну не убьет же он его! – искренне возмутилась я.
– Нет уверенности, – последовал ответ. Удивительно, насколько в некоторых семьях чтят традиции! Отец решает, за кого его дочь должна выйти замуж, и может пристрелить неугодного жениха. Да уж, Россия – страна контрастов.
– Ничего не понимаю, – удивилась я, – почему ваш папа так хочет, чтобы вы стали женой именно этого Никиты?
– Он говорит, что я просто не понимаю своего счастья и не вижу, как меня любит Никита. Понимаете, папа в последнее время очень напряжен. Он стал бояться, что его могут посадить или убить, конфисковать все имущество, и тогда я останусь ни с чем. Этим он и объясняет свое желание выдать меня замуж за Шерера как можно скорее, – Лика посмотрела в сторону, – но я думаю, все из-за "Оргсинтеза". После Элиного исчезновения на их семью будто проклятье свалилось. В течение трех месяцев погибли ее мама, брат и отец. Гавриловы, может, слышали?
– Слышала.
Об убийстве Гаврилова местные новости кричали, захлебываясь. Мол, наступает кровавый передел бензиновой собственности.
– Подожди, – соображала я, – получается, что Никита унаследовал их имущество? И в случае твоего замужества твой папа получит, как минимум, три четверти "Оргсинтеза"?
– Получается, что так, – кивнула Лика. – Во всяком случае, Никита сказал, что сразу после свадьбы он переведет на папино имя ровно столько акций, сколько нужно для контрольного пакета. Понимаете, когда у дяди Лени было пятьдесят процентов, они с папой все равно решали вдвоем. Никто свою долю продавать не собирался. Но Никите "Оргсинтез" не нужен. Он не хочет вообще в этот бизнес зарываться. Он хочет продать все, что ему досталось от Гавриловых. Сами понимаете, папа заинтересован больше всех. А тут такой случай! У него инсульт будет, если я откажусь за Никиту замуж…
– Ваш отец в курсе, что раньше вы относились к Никите с симпатией?
– Да, но сейчас я люблю другого человека! Кроме того, я уверена – Никита убил Элю. Не сам, конечно. Но придумал и организовал он. Сами подумайте – он Эльку терпеть не мог, женился, потому что она его приперла. Никита на своем "Жигуле" в ее "Мере" въехал. Как живым остался – не понимаю. "Жигуль" будто бронированный! У "мерина" мотор в кашу, а это "ведро" только фары побило! Попал бы Никита на бешеные бабки. Где ему за новый "Мерседес" пятьдесят штук взять? Элька все правильно рассчитала, вцепилась в парня, как бульдог… Я с Никитой познакомилась перед самой свадьбой. Влюбилась, не скрою. Хотела его у Эли увести, но потом понаблюдала и разочаровалась. Он какой-то странный. Словами не объяснить. Мороз по коже бежит. Вроде улыбается, глупости всякие говорит, старается быть милым, а чувство такое, будто он тебя прирезать хочет или задушить. Только это не сразу. Через какое-то время понимаешь. Папа настолько в себе уверен, ему любая опасность – фиолетово. Единственная возможность его переубедить – это доказать, что Никита убил Элю, а может, и дядю Леню. Папина служба безопасности мне помогать не станет… На вас последняя надежда! Я уже истерики папе устраивала, сбежать грозилась – все без толку.
Да, не слабо… но почему бы не изложить родителю свои сомнения так же четко, как мне? Неужели Домовой такой изверг, что ради нефтеперерабатывающего комбината пожертвует собственной дочерью? Хотя, черт его знает. В новостях как-то сказали, что стоимость "Оргсинтеза" несколько миллиардов в твердой валюте.
– А почему вы не хотите обратиться в правоохранительные органы? – спросила я. – Ведь если налицо нарушение закона, если Никита, как вы говорите, преждевременно получил свидетельство о смерти жены…
– Я?! В милицию?! – Лика вытаращилась на меня так, будто вторые уши заметила. – Во-первых, папа об этом, узнает в ту же секунду, а во-вторых, что менты могут? В лучшем случае, если вы доказательства найдете, они Никиту посадят. Но для этого нужны железные улики… И еще. Вам, скорее всего, придется поселиться у меня. Под видом какой-нибудь репетиторши. Это ни у кого не вызовет подозрений.
– Зачем? Чтобы расследовать обстоятельства исчезновения вашей подруги, это совсем не обязательно.
– Я хочу, чтобы вы и за Никитой приглядывали. Что он папе говорит, какие они планы строят.
Понятно, Лика не первый клиент, который пытается использовать меня как телохранителя.
– Я все продумала, – Лика вытащила из сумочки лист бумаги и протянула мне. – Здесь написано, как до нас добраться, как кого зовут и условия. Можно представить вас учительницей хороших манер. Вы ведь вроде из князей? В "Светской хронике" показывали…
Пришлось признаться. Моя бабушка, княгиня Аира Друзе, жившая в Эстонии, чудом спаслась в 1940 году. Она приглянулась маршалу Ворошилову. Тот был настолько увлечен, что дал их ребенку, моему отцу, свою фамилию. Обо всем этом я узнала год назад. Эстонское правительство, приняв закон о реституции, возвратило мне бабушкину недвижимость. На средства, что поступают от аренды, я живу, содержу детективное агентство и кота Себастьяна[1].
– Угу.
– Ну вот! Скажем, что вы обучаете меня этикету. У нас очень большой дом, так что ваше присутствие будет не очень заметно, У папы все время кто-то гостит.
– Хорошо, – я машинально взяла листок.
– Сколько вы обычно берете за работу? – поинтересовалась Лика.
– Э-э… – я замялась.
На эти вопросы отвечает Николай Иванович. Во мне работает инстинкт бюджетника. Проработав двадцать лет на "скорой", я привыкла получать зарплату из кассы. Теперь мне каждый месяц присылают причитающуюся арендную плату из Эстонии. Поэтому требовать деньги за детективные услуги мне почему-то неудобно. Как будто взятку берешь с родственников пациента.
– В зависимости от сложности и продолжительности расследования, – ответила я уклончиво.
– Хорошо, подумайте до завтра, – согласилась Лика, – времени у вас будет очень мало. Торговаться не собираюсь.
Последнюю фразу она произнесла настолько неуверенно, что прозвучало анекдотически: "Прошу вас в разумных пределах ни в чем себе не отказывать".
Лика встала, направилась к выходу, и тут в дверь влетел Николай Иванович. Чуть не сбив клиентку с ног, уставился на нее ненормальным взглядом.
– Вы по делу? – нервно спросил он, переминаясь с ноги на ногу.
– Да, но мы уже все обсудили, – Лика повернулась ко мне. – Вот вам фотографии. На первой Эля с братом. На второй – ее родители, Леонид Аркадьевич и Кристина Федоровна.
– Вот и хорошо, вот и ладненько, – помощник мягко подтолкнул девушку к двери, – к нам, знаете ли, санэпидназдор сейчас нагрянет! Увидят, что у нас клиентура есть – сразу так зарядят, что мама не горюй! Так что спасибо и до свидания!
– Но… – Лика хотела что-то еще сказать.
– Все-все-все! – младший детектив Яретенко вытолкнул ее за дверь.
На нем был выходной костюм, серый с отливом, золотой галстук в черную клетку. Судя по крепкому аромату, моментально заполнившему помещение, мой помощник в очередной раз воспользовался туалетной водой "Сикрет Сервис", которую ему подарили на пятидесятипятилетие. Было это как минимум лет семь назад.
– Коля, с чего вдруг к нам санэпиднадзор? – недоуменно спросила я.
– Сашка, долго объяснять, но ты не могла бы на время пересесть в мой кабинет и притвориться младшим детективом? Свою просьбу помощник подкрепил недвусмысленным жестом. Взял меня за локоть, вытащил из-за стола и отбуксировал в соседнее помещение. Я едва поспевала перебирать ногами, проклиная тесные модные туфли. Неудобно, и ноги быстро устают, а я все равно таскаю "шпильки". Из-за юношеского комплекса. Во времена моей молодости рост, превышающий метр семьдесят, считался непростительным уродством для женщины. Я зимой ходила в осенних сапогах, потому что у них подошва тоньше. Сутулилась, втягивала голову в плечи. В общем, мрак. Теперь, когда мой рост вызывает завистливые вздохи – отрываюсь вовсю. Мучаю коленные суставы и позвоночник высоченными каблуками.
– Сашка, я тебя не так часто о чем-нибудь прошу, – прошипел младший детектив Яретенко. – Пожалуйста, всего на несколько минут прикинься младшим детективом! – Тобой?!
Я хотела возразить, что принять меня за упитанного пенсионера, эксперта по противолодочной обороне, капитана первого ранга в отставке и по совместительству младшего детектива Яретенко может только слепой. Да и то если я буду притворяться немым пенсионером.
– Ешкин кот! Не мной! А младшим детективом!
– А ты?
– Прикинусь тобой – владельцем агентства!
– Что, такая серьезная проверка? – ужаснулась я.
Входная дверь чуть слышно хлопнула. В приемной раздался высокий, требовательный голос.
– Николя! Я уже здесь!
– Она уже здесь, она уже здесь! – заметался Николай Иванович, судорожно поправляя галстук и приглаживая остатки волос на голове. Потом обернулся ко мне и умоляюще сложил руки. – Пожалуйста, пожалуйста! Только не забудь, о чем я тебя просил. – С этими словами помощник исчез в моем кабинете.
Здесь надо пояснить. Конструкция нашего офиса такова. Входная дверь ведет в большой холл – приемную. На "рецепшине" сидит Людочка, детектив-администратор, как она сама себя называет. Напротив входной двери мой кабинет, а слева кабинет Николая Ивановича. Но поскольку раньше эта комната была проходной, мы поставили еще одну дверь. Таким образом в кабинете младшего детектива получилось две двери – одна в холл, другая ко мне.
В недоумении я встала около двери в приемную. Подслушиваю, что творится в собственном офисе, – это же надо так опуститься!
Дверь моего кабинета отворилась.
– Катенька! Какая неожиданность! Я так рад тебя видеть! – раздался голос Николая Ивановича.
– Я тебя жду уже черт знает сколько времени, – ответил ему недовольный женский голос. – Ты чего так долго меня не встречал? Вот, планировала зайти к тебе на минутку, по дороге к Людочке Сенчиной, а теперь, получается, что из-за тебя опоздаю! Ах, Николя, ты всегда был таким непунктуальным!
– Людочка, – проигнорировал возмущение дамы помощник, – завари нам кофе!
– Мне кофе не надо, – обиженно прогундосила капризница, – я же сказала, что я на минуту.
– Люда! – приказным тоном обратился Николай Иванович к детективу-администратору. – Не заваривай кофе!
– Так это и есть твоя контора? – чуть презрительно спросила неизвестная дамочка. Небогато…
Тут я возмутилась. Полы из вишневого паркета, кожаная мебель кремового цвета, полимерная штукатурка с эффектом "бархата" блекло-лососевого цвета, эксклюзивная постановка света, авторские растительные композиции и работа дизайнера Дмитриевой ей не нравятся? Небогато?
– Кгхм!
Я решительно нажала на ручку и распахнула дверь. Николай Иванович держал под ручку женщину лет пятидесяти. Выглядела она моложаво, очевидно, хорошо следит за собой. Крашенные в блондинистый цвет волосы аккуратно уложены в старомодную, но элегантную прическу, кожаная сумочка, норковая шубка в пол. Шубка не новая, но в хорошем состоянии. Крой 50-х годов прошлого века, прямой и воротничок "шалькой". Масса бижутерии. Шея замотана бусами из искусственного жемчуга, в волосах заколка тоже под жемчуг, на руках множество колец и перстней. Лицо накрашено густо, но не вульгарно. Толстый слой плотного тонального крема, румяна, тушь, старческие губы "в нитку" старательно обведены карандашом и накрашены ярко-красной помадой.
– Саша, занеси мне последний отчет, – сурово дал мне указание Николай Иванович и с достоинством проводил даму в мой кабинет.
Как только дверь захлопнулась, я вытаращилась на Людочку.
Людочка знает младшего детектива Яретенко дольше, чем я. Она работала чертежницей в центре противолодочной обороны, которым мой помощник руководил до пенсии.
– Ты что-нибудь понимаешь? – тут я сообразила, что разговариваю шепотом, и откашлялась. – Кто это?
– Генеральша Русакова, Екатерина Львовна, – лицо Людочки прибрело такое кислое выражение, будто ее заставили разжевать лимон. – Ее муж был главным ракетчиком в Северном военном округе. Умер в прошлом году.
– Николай Иванович с ней давно знаком?
– Всю жизнь мечтал поиметь Гусакова в ее лице, – ляпнула, не подумав, детектив-администратор.
И поведала захватывающую историю о соперничестве Гусакова и Яретенко. Генерал Гусаков – из знатной военной фамилии. Военными были его отец и дед, оба дослужились до высоких чинов. Генералом Гусаков-младший стал в сорок пять лет – немыслимо стремительная карьера. Он командовал войсками ПВО Северного военного округа. Николай Иванович, напротив, представлял собой не противовоздушную, а противолодочную оборону. Вырос капитан первого ранга в деревне под Харьковом, в военное училище поступил по бедности. Там кормили, одевали, была перспектива. То, чего Гусаков добился через связи, знакомства и семейную репутацию, Николай Иванович заработал собственной хитростью, изворотливостью и каторжным трудом. Все были уверены, что он станет вице-адмиралом, но по причине сокращения войск этого не случилось. На пенсию он отправился капитаном первого ранга.
Волею судьбы Гусаков и Яретенко оказались в одном военном гарнизоне – Североморске. И весь срок службы друг с другом нездорово соревновались. Генерал доставал венгерскую стенку, Николай Иваныч расшибался в лепешку, чтобы достать немецкую, причем фээргэшную. Генерал получил четырехкомнатную квартиру, наш командир всеми правдами и не правдами вытребовал себе пятикомнатную. Но все усилия Яретенко шли прахом. В материальном плане преимущества он добился, но местное общество предпочтение отдавало Гусакову. Из-за жены генерала – той самой Екатерины Львовны, которая только что обозвала обстановку моего офиса "небогатой". Генеральша Гусакова носила платья с глубоким вырезом, знала, где достать "Шанель № 5" и слыла местной примадонной. Все офицерские жены смотрели ей в рот и свои поступки неизменно соизмеряли с мнением генеральши. Пользуясь своею властью над женскими умами, Екатерина Львовна быстренько превратила супругу злейшего врага Яретенко, Эмилию Ивановну, в персону нон грата. Впрочем, особых усилий генеральше и не потребовалось. Один эпизод со снегом чего стоит! Дочка штабного офицера Кускова безрезультатно добивалась у супруги Николая Ивановича, заведовавшей единственным в Се-вероморске меховым ателье, каракулевой шубки вне очереди, рассорилась с Эмилией Ивановной и крикнула: "Да у вас и снега зимой не допросишься!" На следующий день местный уборщик подъехал на "КамАЗе" к "Москвичу" Кусковых и вывалил на него снега не менее тонны. Довольная Эмилия Ивановна на глазах у изумленных владельцев машины, подошла к образовавшейся куче и воткнула в нее записку: "Чтобы никто не думал, будто я жадная". Николаю Ивановичу пришлось спешно заминать скандал, уступив Кускову очередь на льготную покупку японского телевизора.
Людочка меня отвлекла, я успокоилась и снова подумала о сервизах.
– Люда, ты не знаешь, есть у нас где-нибудь специальный магазин посуды? Мне подарки к свадьбе надо купить.
– Возле Финляндского вокзала, я там сестре на юбилей фужеры покупала. Недорого, и выбор большой.
Я задумчиво посмотрела на свою дверь, потом на часы.
– Как ты думаешь, они там надолго? Может, успею съездить в этот магазин.
Хотя с "Лиговки" до "Площади Ленина" далековато. Или пойти пообедать, пока Николай Иванович пускает пыль в глаза генеральше Гусаковой? Интуиция подсказывала, что этот процесс может затянуться. И тут я сообразила, что сумочка вместе с кошельком, кредиткой и ключами от машины осталась в кабинете. Только я об этом подумала, как дверь распахнулась, и оттуда выплыла довольная генеральша.
– Могу ли я надеяться на встречу сегодня вечером? – целовал ей ручку сияющий младший детектив. – Сегодня в Мариинке "Принцесса Перлипат". Новая постановка Шемякина. Я возьму для нас ложу.
– Даже не знаю, – кокетливо отвернулась Гусакова. – Право же, моя мама этого не одобрит…
Я едва смогла сохранить серьезное лицо. Если Гусаковой полтинник, то маме ее, должно быть, никак не меньше семидесяти. Представляю себе картину "мама не одобрит". Пятидесятилетней фифе Гусаковой несется вслед надтреснутый старушечий голос: "Чтобы в десять была дома!"
– Что вы стоите как столб? – надменно обратилась ко мне генеральша. – Откройте дверь!
Меня это настолько шокировало, что я немедленно распахнула перед Екатериной Львовной створку.
– Следует быть сообразительнее! – прошипел Николай Иванович. – Прости, Катенька!
– Ох… – вздохнула Гусакова. – Все ж таки покойный Владимир Александрович умел подбирать себе людей…
Николай Иванович покраснел и смутился.
– Катенька, Саша – прекрасный аналитик! Она думает о расследовании и обычно рассеянна.
– Фи! Николя, как детектив может быть рассеянным?! – тут же возмутилась Гусакова.
– Вы знакомы со многими детективами? – вполголоса поинтересовалась я.
– Саша, где отчет? – сердито оборвал меня Николай Иванович. – Екатерина Львовна, между прочим, разбирается в людях лучше нас с тобой! Смотри, как она точно подметила, что ты рассеянна. Я-то тебе не говорю, из вежливости. Вот даже с этим отчетом. Когда тебя просили его занести? А?