- Лучше скажи, когда приедешь в гости? - в голосе Андрея появились нетерпеливые нотки. - Почти год не виделись, а еще лучший друг называется.
- Надеюсь вырваться на следующей неделе, - вздохнул Никитин, нервно прикуривая очередную сигарету, - но, как говорят, человек предполагает, а Бог располагает. А может, вы ко мне соберетесь?
- Вряд ли, ты же знаешь, у меня работа, - грустно проговорил Андрей.
- Не надоело тебе на государство спину гнуть?
- А куда денешься, хоть и призрачная, но все же стабильность.
- Вот именно, что призрачная, - саркастически заметил Сергей, - а то давай, включайся в процесс вместе со мной. И жизнь вольготней, да и лавэ побольше.
Никитин нарочно употребил жаргонное словечко, тем самым давая понять, какой процесс имеет в виду - под "лавэ" в криминальных структурах обычно имеют в виду деньги.
- Серега, мы с тобой на эту тему уже говорили, - голос друга стал грустным, - твоя жизнь не для меня. Ты знаешь, я не трус, просто очень ценю домашний уют, каким бы плохим он ни казался.
- Все, замяли, - поспешно прервал друга Никитин, - это я просто так, для порядка. Вообще-то, честно говоря, жутко устал и иногда тебе завидую.
- Слушай, действительно, бросай все к чертовой матери и приезжай к нам, - предложил Андрей, - попьем пивка, сходим на рыбалку, можно на охоту съездить. Забудешь о всех своих стрелках, разборках, терках или как там у вас это называется, ну хотя бы на неделю.
Сергей от души расхохотался:
- Потрясное знание терминологии преступного мира.
- Не издевайся, говорю то же, что в газетах и по ящику твердят, обиделся Карасенко.
- Нет, в натуре, надо будет тебе устроить экскурсию под названием "Один день из жизни уголовников и криминальных элементов в условиях относительной свободы", - Никитин продолжал смеяться.
- Могу ответить тем же, только сомневаюсь, что жизнь простого инженера покажется такой же увлекательной, - парировал Андрей.
- Договорились. Передавай привет жене и сынишке и жди в гости, прощаясь, сказал Сергей.
- Жду, - ответил Карасенко, - мы тебя всегда рады видеть.
После разговора с армейским другом Никитин пребывал в приподнятом настроении. На всем белом свете Андрей Карасенко, да, пожалуй, еще мать были для Никитина людьми, которые всегда его ждали и по-настоящему любили. Что бы ни произошло в этой жизни, они в любой момент были готовы прийти на помощь. Сергей знал это и отвечал им тем же. Единственное, что его огорчало, это редкие встречи из-за постоянной нехватки времени и расстояния, разделяющего их. Он жил в Москве, Андрей в Питере, а мать - по-прежнему в Таганроге.
Вот и сейчас, чувствуя накопившуюся усталость и желая отдохнуть, к своему великому сожалению, Никитин обращал свои помыслы отнюдь не к этим городам, и даже не к своей стране. Он решил махнуть на несколько дней за границу, куда-нибудь к морю и солнцу.
Вспомнив об одной из своих подруг, которая работала во вновь открывшемся туристическом бюро, Сергей набрал номер. Он дозвонился только с четвертой попытки, зато услышал радостный возглас Лены:
- Сережка, привет! Куда пропал, почему не звонишь, в гости не заходишь?!
- Делишки, будь они неладны, - устало ответил он, - закрутился совсем. Вот выдалась свободная минута, может, увидимся?
- Согласна, - обрадовалась Лена. - Когда, где?
- Я заеду за тобой в шесть. Идет?
Разговор с Леной слегка поднял настроение, однако, садясь в машину, Сергей вновь вспомнил суконную физиономию участкового, и от этого воспоминания ему сделалось немного не по себе...
***
Около шести вечера красный "опель" въехал в небольшой переулок недалеко от метро "Новослободская". Именно здесь находилось недавно открытое частное туристическое агентство, в котором работала Лена Сивская.
Сергей познакомился с ней около года назад.
Время от времени между ними происходили мимолетные встречи по давно заведенной программе: ресторан, машина, квартира, постель. Впрочем, иногда разнообразия ради ресторан мог быть заменен на театр, дискотеку или спортивный комплекс с сауной и массажем, но что касается всего остального оно было неизменным.
В начале седьмого из дверей офиса вышла высокая стройная девушка. Ее длинные белокурые волосы ниспадали на воротник норкового манто. Девушка, гордо подняв голову, прошествовала, словно профессиональная манекенщица, к красному "опелю".
Выйдя из машины, Сергей предупредительно распахнул перед ней дверцу.
Девушка некоторое время пыталась сохранить серьезность, но глаза ее искрились лукавством - когда они отъехали от переулка, то дружно рассмеялись. Елена, забыв о своем недавнем величии, с радостным визгом бросилась Сергею на шею. От неожиданности он чуть не въехал в багажник двигавшегося впереди "Москвича".
- Серега, как мы им всем показали, а?! - взахлеб принялась болтать девушка - так, будто бы месяц провела на необитаемом острове, испытывая дефицит общения. - Представляю, как Зинка с Валькой обзавидуются! Я им такого наговорила!
Еще когда ты мне на Новый год подарил эту шубу, они чуть от злости не лопнули. Я им говорю, мол, смотрите какой у меня ухажер, шубу подарил, обещал машину подарить, если я за него замуж выйду.
- А они что? - от души веселясь, поинтересовался Сергей.
- Они мне кричат, что такого мужика сразу хватать надо. А я напустила на себя важный вид и говорю, что мне твой цвет глаз не нравится.
На этот раз засмеялся Сергей.
- Представляешь, эта дура Зинка трахается с нашим шефом, а он ее даже ни разу в кабак не сводил.
Самое большое, на что его хватило, это флакон арабских духов, внезапно спохватившись, она поспешно добавила:
- Только ты не подумай, Сереж, что я встречаюсь с тобой из-за каких-то твоих подарков.
- Да я и не думаю, - спокойно возразил Никитин.
- Ты же знаешь, что мне с тобой хорошо и без этих твоих презентов.
- Смешная ты, - сказал Сергей. - Я ведь подарки не тебе дарю, а себе. Мне приятно, что рядом со мной обворожительная блондинка в красивой одежде и что от нее пахнет моими любимыми духами, - помолчав, он добавил:
- Потом, будь ты другой, ничего этого не было бы.
- Спасибо за комплимент, - на удивление серьезно ответила Лена и, дотянувшись до него, поцеловала в свежевыбритую щеку.
Красный спортивный автомобиль мчался дальше..
Оставив машину на улице Горького, Сергей с Еленой протиснулись через небольшую очередь к двери ресторана "Охотник".
Старый швейцар узнал в Никитине постоянного клиента и без задержек впустил молодую пару.
Расторопный администратор провел их к пустующему угловому столику, предусмотрительно придерживаемому для подобных случаев.
Надо заметить, что наступившие перемены в обществе никоим образом не отразились на качестве подаваемой пищи. Перестройки, путчи, превороты, президенты и премьеры приходят и уходят, а клиент должен быть доволен правило, которого придерживались в этом ресторане и поэтому всегда были на плаву.
Сочные куропатки, фирменные котлеты с сыром и грибами, отбивная из лосиного мяса, жирная медвежатина, пикантная острая бастурма в сочетании с букетом не самых плохих кавказских вин и настоящего армянского коньяка создали этому заведению добрую славу.
Утолив первый голод и пропустив бокал красного вина, Сергей довольно откинулся на жесткую спинку дубового кресла.
Сладко затянувшись американской сигаретой, он обратился к спутнице;
- Как самочувствие?
- Замечательное. Ты всегда умел здорово подобрать местечко для отдыха, - Елена мило улыбнулась.
- Отдыхать - не работать, - ответил он.
- Как здорово вот так время от времени вырываться из повседневной рутины. Жаль, что ты не часто меня балуешь, - вздохнула девушка.
Сергей поморщился.
- Ну...
- Не нужно, не оправдывайся, - оборвала его Лена на полуслове.
- Спасибо, что избавляешь меня от лишних слов, - сказал Сергей, взяв ее руку в свою огромную ладонь.
Какое-то время они сидели молча, глядя друг другу в глаза.
Он не раз задавал себе вопрос, почему бы не жениться на этой доброй и обаятельной девушке. Но справедливости ради надо отметить, что подобные мысли посещали его лишь в редкие минуты отдыха, подобные этой.
В жизни Никитина было достаточно много женщин. Однако все контакты подобного рода носили мимолетный характер, и ни с кем, кроме Лены, он не поддерживал связь долго. Сергей был достаточно замкнут и эгоистичен, на этот счет он не обманывался. А вот Лена никогда не доставляла ему хлопот, не мучила расспросами о прошлом и настоящем, была ласкова, добра и по-женски непосредственна.
Между тем Сергей считал, что так будет лишь до тех пор, пока они остаются любовниками, а не супругами. Он боялся, что вместе с узами брака их отношения изменятся - и вряд ли к лучшему.
Задумавшись, Сергей не заметил, как около их столика оказался подвыпивший гуляка. С сальной улыбкой на устах он склонился к Елене и басовито проговорил:
- Позвольте вас пригласить на танец.
- Извините, я не танцую, - привыкшая к подобного рода предложениям, вежливо ответила девушка.
Ловелас-неудачник направился к своему столику, где сидела шумная компания его друзей.
Сергей не меньше Елены привык к повышенному вниманию со стороны мужчин к своей подружке и поэтому не придал особого значения случившемуся.
- Может быть, заказать мороженое и фрукты? - спросил он.
- Знаешь, мне уже ничего не хочется, - ответила Елена.
- Тогда давай еще выпьем, - предложил он.
- Давай, только не забывай, что тебе еще за руль садиться, предостерегла она Сергея на всякий случай, - и как ты не боишься гаишников?
- Им тоже и выпить, и закусить охота, а на свою мизерную зарплату они шибко не разгуляются. - Сергей просто констатировал факт, давно известный каждому московскому водителю.
В это время тот самый тип из-за соседнего столика решил попытать счастья во второй раз.
Приблизившись к их столику, он не успел еще ничего сказать, когда Сергей зло выдавил из себя:
- Милый, тебе же сказали, что девушка не танцует.
Пьяный нагло уставился на молодого человека:
- Ты, что ли, ей запрещаешь?
- Послушайте, я же вам в первый раз все доходчиво объяснила, вмешалась в их перепалку Елена, - отдыхайте и не мешайте другим.
То ли количество выпитого, то ли ухмылки приятелей, бросающих двусмысленные реплики в сторону Сергея и его спутницы, придали уверенности назойливому парню, но только он, взяв Елену за руку, попытался вытащить ее из-за стола, грубо предостерегая Сергея:
- А ты сиди и не дергайся, твой вечер на сегодня окончен.
Его дружки одобрительно заржали - видимо, они только этого и ждали.
Не успел отзвенеть их хохот, как Сергей, мощно подбросив тренированное тело, молниеносно сбил пьяного хама с ног. Трое приятелей, распластавшегося между столов горе-ухажера, с грохотом роняя на пол стулья, кинулись к Сергею, но тот, достав из кармана нож с выкидным лезвием, опередил их:
- Стоять, быдло рогатое!
В зале послышались несколько встревоженных женских вскриков. Из служебного помещения выскочил растерянный администратор.
- Антон, что случилось? - спросил он, обращаясь к Сергею. В "Охотнике" он был известен под этим именем.
- Толик, успокой этих быков, иначе я эту мразь распишу, - с придыханием прошипел Никитин.
Тот заморгал, испуганно глядя на поверженного противника постоянного клиента.
- Ага...
- Иди сюда, фуфломет, - эта реплика Сергея предназначалась одному из нападавших.
Те стояли в полном замешательстве. Конечно же, соблазн втроем навалиться на заступившегося за свою даму был велик, однако страх перед блестящим лезвием ножа действовал отрезвляюще. В то же время было стыдно на глазах у многочисленных зрителей отступить.
Один из них, схватив со стола бутылку, запустил ею в Сергея. Без труда увернувшись, Никитин в высоком прыжке ударил нахала ногой в челюсть.
Громкий хруст ломающейся кости слился с глухим шлепком падающего тела об пол. Не давая опомниться оставшимся двоим, Писарь нанес одному резкий и точный удар коленом в пах. Тот взвыл от боли, из глаз его брызнули слезы. Последний из атакующих Сергея, видя, что противник не успокоится, пока не достанет его, бросился бежать.
Дружный смех посетителей провожал его...
Все произошло мгновенно - буквально в считанные секунды - зрелище было сродни голливудскому боевику.
Пряча не пригодившийся нож "в карман, Никитин обратился к администратору:
- Паскуды, такой вечер обломали. Ладно, сколько с меня причитается?
- Да я не знаю, - ответил тот, вконец растерявшись, - надо у официантки спросить.
- Ты с халдеями сам разберись, а я пойду, чует мое сердце, сейчас архаровцы налетят, - правильно просчитал ситуацию Никитин. - На вот, возьми, - улыбнулся Сергей, протягивая администратору пачку денег в разорванной банковской упаковке.
Оценив опытным глазом, что суммы вполне хватит, чтобы оплатить счет и разделить с официанткой и вахтером щедрые чаевые, администратор, растянув на лице заискивающую улыбку, проворно спрятал деньги.
Сергей, взяв за руку ошеломленную происшедшим Елену, поспешно покинул ресторан. Она даже не обратила внимания на то, что ее спутника величали в ресторане Антоном.
***
Дома, когда Лена привычно переобулась в свои домашние тапочки и отправилась на кухню варить кофе, Сергей бесшумно подкрался к ней сзади и закрыл ей ладонями глаза.
От неожиданности она вздрогнула:
- Ой! Ты же знаешь, что меня пугает твоя дурацкая привычка бесшумно приближаться.
- Извини, - сказал он, - просто хотел сделать тебе сюрприз.
- Какой? - полюбопытствовала Лена.
- Загадай желание, - предложил Сергей.
- Уже загадала, - после небольшой паузы, мечтательно улыбаясь, ответила Елена.
- Угадал? - спросил ее Писарь, вытаскивая из кармана черную бархатную коробочку.
Он осторожно открыл ее и извлек оттуда изящные золотые часы.
- Ax! - глаза девушки светились неподдельным восторгом. - Это мне? вопрос прозвучал довольно наивно, что очень позабавило Сергея.
Вместо ответа он взял ее руку и надел на запястье часы. Лена, прижавшись к нему всем телом, нежно поцеловала его в губы.
Ощутив сквозь неплотную ткань платья крепкую, высокую грудь девушки, он почувствовал, как желание охватило все его естество.
В неудержимом порыве Сергей легко поднял девушку на руки и отнес в спальню. Торопливо скидывая одежду, они ласкали друг друга, чередуя нежные ласки с долгими поцелуями...
Этой безумной ночью они так и не смогли заснуть, целиком отдаваясь друг другу; сон сморил их с первыми лучами утреннего солнца...
***
Сергей проснулся от теплого прикосновения ее мягких губ.
- Доброе утро, - приветливо отозвался он.
- Доброе утро.
- Сколько времени? - поинтересовался Сергей.
Лена, многозначительно взглянув на вчерашний подарок, произнесла:
- Десять минут третьего, восьмое марта одна тысяча девятьсот девяносто первого года.
- С праздником тебя, - он чмокнул ее в щеку.
- Пока ты спал, я приготовила поесть, так что поднимайся, одевайся и за стол.
Покончив с поздним завтраком, который одновременно был и праздничным обедом, они уселись на диван и включили телевизор.
- Смотри, смотри, - Лена громко вскрикнула, - нашу рекламу показывают!
- Ты так кричишь, что можно подумать, это тебя показывают, а не рекламный ролик.
- Все равно приятно, - несколько успокоившись, парировала она.
- А кстати, действительно через вашу фирму можно неплохо отдохнуть? спросил Сергей.
- Конечно, - в Лене проснулся профессионал, - а что, есть желание?
- Есть, а главное, есть возможность. Да и устал я что-то, - вздохнув, признался Сергей.
- Рекомендую - Испания, Пальма-де-Майорка, лучшие отели, европейский сервис, африканские пляжи и марсианские цены, - переходя на заученно любезный тон, грудным, глубоким голосом продекламировала Лена.
- Поедешь со мной? - спросил он.
- Вряд ли, - она печально вздохнула, - шеф не отпустит, а работу терять не хочется. К тому же я считаю, что мужчина должен отдыхать один, если, конечно, речь идет именно об отдыхе.
- Настаивать не смею, а сколько нужно времени на оформление?
- Думаю, за неделю управимся.
- Окажи любезность, - попросил Сергей, - помоги уладить формальности.
- Сережка, какой разговор! Через неделю начнешь поглощать ультрафиолет.
Глава 3
Огромный гробоподобный "линкольн", угрожающе поблескивая черными лакированными поверхностями, выехал на Карл-Маркс-штрассе и затормозил перед светофором. Такие машины тут, в Берлине, достаточно редки - по крайней мере, в сравнении с юркими "фольксвагенами", проворными "БМВ" и демократичными "фордами-эскортами". В дивной американской машине, кроме водителя, сидело еще двое: высокий мужчина ярко выраженной кавказской внешности, с выпуклыми мускулами "качка", и толстый, маленький, с заплывшими жиром глазами и тройным подбородком - тоже явно кавказец Судя по внешности и манере вести беседу, "качок" выполнял функции телохранителя, а жирный был патроном.
- Все-таки, Тахир, - начал патрон, открывая пачку сигарет, - у нас в Баку - Азия... Только тут, в Берлине, начинаешь это понимать...
Тот, кого патрон назвал Тахиром, подобострастно улыбнулся.
- И не говори, Самид, только тут я почувствовал себя человеком. Да, верно ты подметил - у нас, на Кавказе, очень некультурные люди. Думают, что если есть деньги, то можно все.
Самид решил не продолжать нехитрую беседу - он загодя знал: Тахир согласится со всем, что ему скажет патрон. Если бы сейчас он, Самид, начал бы на чем свет стоит ругать немцев (а такое, кстати говоря, также случалось, когда патрон был не в духе), телохранитель точно так же поддакнул бы: "Да, патрон, все они тут изверги, фашисты недорезанные..."
Тем временем зажегся зеленый свет, и машина двинулась дальше. Медленно набирая скорость, она ехала в сторону Курфюрстендамм, где располагался офис Самида Мирзоева.
Видимо, хозяин проснулся в настроении и потому говорил с телохранителем больше, чем позволяла "табель о рангах".
- Ванда звонила? - Самид, сидя радом с телохранителем, дымил ему в лицо, нимало не заботясь о том, что тому подобные вещи могли быть неприятны.
- Звонила, - эхом отозвался Тахир и, не в силах удержаться от нехорошей усмешки, добавил:
- Говорит, что ты ей мало платишь...
Ванда Сверубская, приехавшая на заработки польская проститутка, была одной из немногих телок, постоянно обслуживающих бакинца. Самид, по натуре человек жадный, мелочный и амбициозный, экономил даже на таких мелочах, как платные бляди: чаще всего он давал им помесячное жалованье, точно так же, как водителю или секретарше, однако за это "абонемент" требовал таких вещей, от которых даже у видавших виды берлинских шкур волосы вставали дыбом.
Когда Мирзоев заставлял ту же Ванду зализывать у себя анальное отверстие, она, подсчитав в уме гешефт, еще терпела. Но когда три дня назад Самид, упившись в полный хлам "Русской водкой", которая навевала на него ностальгические воспоминания юности, ополоумев, засунул ей в задницу пустую бутылку (к счастью для шкуры, горлышком внутрь), терпению проститутки пришел конец: она, некрасиво, по-бабьи расплакавшись, убежала, даже не взглянув на пачку новеньких, соблазнительно хрустевших стомарочных банкнот.
Но все-таки полька устраивала азербайджанца и красотой, и податливостью, и опытом, и терпением, и - главное! - относительно умеренными ценами, и именно по этой причине Мирзоев решил завести разговор с Тахиром об этой шкуре.
А Тахир не переставал удивляться потенции патрона, а главное - его неуемному желанию перетрахать всех женщин Германии. Мирзоев, какой-никакой, а все-таки восточный человек, наверняка мечтал о гареме - на "абонементе" азера состояли и негритянки, и вьетнамки, и немки, и латиноамериканки.
По непроверенным слухам, он даже оплачивал услуги какой-то узкоглазой женщины с Аляски.
Но Ванду он почему-то любил больше других (если только такие люди были способны на столь высокое и светлое чувство, как любовь).
- Так что она? - этот вопрос Мирзоева отвлек Тахира от пикантных размышлений.
- Обижается, - телохранитель повел плечами. - Плакала в трубку.
Казалось, эта информация удивила Мирзоева.
- Ва - и на что?
- Говорит, что ты, патрон, в последний раз немного нескромно себя повел...
- Я? Подумаешь, ну напилась девка, нажралась до потери пульса, хотел ей еще налить, стакана не было, так я ей из горла - в рот...
- Она называла другое место, - Тахир скромно потупил взор.
- Какое?
- Говорила, что ты в дупло ей бутылочное горлышко засунул, - печально вздохнул Тахир - так печально, будто бы не Ванда, а он пострадал от зарвавшегося патрона.
Самид отпрянул.
- Что?
- Да, она хоть и шкура, но честная и порядочная, фуфла гнать не будет. Невыгодно, иначе прогонишь, - резюмировал телохранитель.
Мирзоев на секунду задумался, но только на секунду. Этот человек умел находить выход из любого положения, иногда - самого неприятного для себя.
Нашел он такой выход и теперь...
- Ва, знаешь, наверное, я тогда сам слишком сильно нажрался, - с беззаботной улыбкой оправдания произнес он. - Это же как надо было нажраться, чтобы рот с дуплом перепутать?
Машина неслась дальше, спустя несколько минут Фридрихштрассе с его исторической застройкой осталась позади. Слева медленно проплыл серый купол Рейхстага, вскоре показались Браденбургские ворота и остатки знаменитой Берлинской стены, по кусочкам разбираемой туристами.
- Приедем в офис - поговорим о более серьезных вещах, - нахмурился Самид Мирзоев, когда "линкольн" поворачивал на Курфюрстендамм.
- Об Украине?
- Вот-вот...
***
Фамилия "Мирзоев" вызывала если не отвращение, то, как минимум, стойкую неприязнь у любого, кто с ним сталкивался, - этот человек обладал редкостной способностью настраивать против себя любого более или менее порядочного человека.
Это началось еще давно - в шестидесятые годы отец Мирзоева, известный в Баку партийный функционер районного масштаба, отправил отпрыска в престижный "Артек", предел мечтаний многих сверстников Самида. Будучи прежде всего не столько партфункционером, сколько кавказским мужчиной, отец сунул своему отпрыску сумку с гостиницами - в основном с фруктами.
Разумеется, Самид ни словом не обмолвился об этом обстоятельстве своим новым приятелям и после отбоя, набив финиками, урюком и сушеной хурмой полные карманы, прокрался в туалет - пожирать гостинец. За этим занятием его и застукали пацаны...
Подростковый возраст, как известно, не знает пощады. И Самид, вместо того чтобы с речевками и пионерскими песнями маршировать к пляжу, был вынужден неделю ходить в рубахе с длинными рукавами: тело мальчика, покрытое ссадинами, обильно смазанными зеленкой, вызвало бы у тех, кто не был свидетелем туалетного пожирания плодов щедрой азербайджанской земли, нездоровое любопытство.
Самид, конечно, тут же настучал на обидчиков, и некоторым из них, несмотря на высокие ранги родителей, пришлось отправляться домой...
Эти два качества - мелочная жадность и трусость - были, наверное, определяющими в его натуре. Став небедным человеком Востока и Запада, крупным бизнесменом, Мирзоев по существу не изменился.
Свой капитал он добывал обманом и хитростью, вынуждая многих коммерсантов согласиться на убытки, лишь бы не контактировать больше с этим человеком, и не один из них затаил на него злобу, мечтая при случае отомстить проходимцу.
Наверно, именно по этой причине азербайджанец окружил себя телохранителями. И хотя его жизни пока не угрожала опасность, он ездил исключительно в сопровождении охраны, никогда не "светился" в многолюдных местах - особенно там, где мог встретиться со своими земляками. Даже приходя в ресторан, он приступал к еде только после того, как верный Тахир пробовал принесенное блюдо...
Мирзоев, в отличие от Сергея Никитина, никогда не задавался вопросами "а если бы..." Он просто брал от жизни все, что мог, и даже чуть-чуть больше.
А сейчас он думал только об одном - на сколько десятков марок увеличить плату за "абонемент" польской шкуре Ванде Сверубской...
***
Сергей, отправленный стараниями Лены на Пальма-де-Майорку, не имел желания напрягать извилины, в его расплавленной от южного солнца голове не оставалось места философским размышлениям над извечным вопросом "а если бы".
Описанный в рекламном проспекте испанский курорт превзошел все его ожидания. Наверное, таким, думал он, и был библейский райский сад, откуда Бог Саваоф изгнал Адама и Еву за то, что те по наущению Змия вкусили запретный плод. После дождя, слякоти и грязи серых московских улиц - яркая зелень, обилие настоящего тропического солнца, аккуратно подстриженные газоны, каскады светящейся рекламы в сочетании с блеском дорогих отелей могли и более искушенного человека, нежели он, свести на какой-то миг с ума.
Всему разнообразию всевозможных развлечений Сергей предпочитал дни напролет проводить в шезлонге у гостиничного бассейна. С невольной усмешкой наблюдая за фланировавшими примадоннами местного масштаба, он пытался определить их примерный возраст и национальность. Эта игра с самим собой от души забавляла Сергея, если с первым дело обстояло довольно просто, так как приблизительный возраст девушек колебался от восемнадцати до двадцати восьми, то со вторым было несколько сложнее.
Ровный, устойчивый загар праздно шатающихся дам, стройность ног и пышные формы делали их похожими друг на друга. Иногда ему казалось, что, проведи он ночь с одной из этих красоток, наутро мог бы не узнать, кто из них дарил ему свои ласки.
- Надеюсь вырваться на следующей неделе, - вздохнул Никитин, нервно прикуривая очередную сигарету, - но, как говорят, человек предполагает, а Бог располагает. А может, вы ко мне соберетесь?
- Вряд ли, ты же знаешь, у меня работа, - грустно проговорил Андрей.
- Не надоело тебе на государство спину гнуть?
- А куда денешься, хоть и призрачная, но все же стабильность.
- Вот именно, что призрачная, - саркастически заметил Сергей, - а то давай, включайся в процесс вместе со мной. И жизнь вольготней, да и лавэ побольше.
Никитин нарочно употребил жаргонное словечко, тем самым давая понять, какой процесс имеет в виду - под "лавэ" в криминальных структурах обычно имеют в виду деньги.
- Серега, мы с тобой на эту тему уже говорили, - голос друга стал грустным, - твоя жизнь не для меня. Ты знаешь, я не трус, просто очень ценю домашний уют, каким бы плохим он ни казался.
- Все, замяли, - поспешно прервал друга Никитин, - это я просто так, для порядка. Вообще-то, честно говоря, жутко устал и иногда тебе завидую.
- Слушай, действительно, бросай все к чертовой матери и приезжай к нам, - предложил Андрей, - попьем пивка, сходим на рыбалку, можно на охоту съездить. Забудешь о всех своих стрелках, разборках, терках или как там у вас это называется, ну хотя бы на неделю.
Сергей от души расхохотался:
- Потрясное знание терминологии преступного мира.
- Не издевайся, говорю то же, что в газетах и по ящику твердят, обиделся Карасенко.
- Нет, в натуре, надо будет тебе устроить экскурсию под названием "Один день из жизни уголовников и криминальных элементов в условиях относительной свободы", - Никитин продолжал смеяться.
- Могу ответить тем же, только сомневаюсь, что жизнь простого инженера покажется такой же увлекательной, - парировал Андрей.
- Договорились. Передавай привет жене и сынишке и жди в гости, прощаясь, сказал Сергей.
- Жду, - ответил Карасенко, - мы тебя всегда рады видеть.
После разговора с армейским другом Никитин пребывал в приподнятом настроении. На всем белом свете Андрей Карасенко, да, пожалуй, еще мать были для Никитина людьми, которые всегда его ждали и по-настоящему любили. Что бы ни произошло в этой жизни, они в любой момент были готовы прийти на помощь. Сергей знал это и отвечал им тем же. Единственное, что его огорчало, это редкие встречи из-за постоянной нехватки времени и расстояния, разделяющего их. Он жил в Москве, Андрей в Питере, а мать - по-прежнему в Таганроге.
Вот и сейчас, чувствуя накопившуюся усталость и желая отдохнуть, к своему великому сожалению, Никитин обращал свои помыслы отнюдь не к этим городам, и даже не к своей стране. Он решил махнуть на несколько дней за границу, куда-нибудь к морю и солнцу.
Вспомнив об одной из своих подруг, которая работала во вновь открывшемся туристическом бюро, Сергей набрал номер. Он дозвонился только с четвертой попытки, зато услышал радостный возглас Лены:
- Сережка, привет! Куда пропал, почему не звонишь, в гости не заходишь?!
- Делишки, будь они неладны, - устало ответил он, - закрутился совсем. Вот выдалась свободная минута, может, увидимся?
- Согласна, - обрадовалась Лена. - Когда, где?
- Я заеду за тобой в шесть. Идет?
Разговор с Леной слегка поднял настроение, однако, садясь в машину, Сергей вновь вспомнил суконную физиономию участкового, и от этого воспоминания ему сделалось немного не по себе...
***
Около шести вечера красный "опель" въехал в небольшой переулок недалеко от метро "Новослободская". Именно здесь находилось недавно открытое частное туристическое агентство, в котором работала Лена Сивская.
Сергей познакомился с ней около года назад.
Время от времени между ними происходили мимолетные встречи по давно заведенной программе: ресторан, машина, квартира, постель. Впрочем, иногда разнообразия ради ресторан мог быть заменен на театр, дискотеку или спортивный комплекс с сауной и массажем, но что касается всего остального оно было неизменным.
В начале седьмого из дверей офиса вышла высокая стройная девушка. Ее длинные белокурые волосы ниспадали на воротник норкового манто. Девушка, гордо подняв голову, прошествовала, словно профессиональная манекенщица, к красному "опелю".
Выйдя из машины, Сергей предупредительно распахнул перед ней дверцу.
Девушка некоторое время пыталась сохранить серьезность, но глаза ее искрились лукавством - когда они отъехали от переулка, то дружно рассмеялись. Елена, забыв о своем недавнем величии, с радостным визгом бросилась Сергею на шею. От неожиданности он чуть не въехал в багажник двигавшегося впереди "Москвича".
- Серега, как мы им всем показали, а?! - взахлеб принялась болтать девушка - так, будто бы месяц провела на необитаемом острове, испытывая дефицит общения. - Представляю, как Зинка с Валькой обзавидуются! Я им такого наговорила!
Еще когда ты мне на Новый год подарил эту шубу, они чуть от злости не лопнули. Я им говорю, мол, смотрите какой у меня ухажер, шубу подарил, обещал машину подарить, если я за него замуж выйду.
- А они что? - от души веселясь, поинтересовался Сергей.
- Они мне кричат, что такого мужика сразу хватать надо. А я напустила на себя важный вид и говорю, что мне твой цвет глаз не нравится.
На этот раз засмеялся Сергей.
- Представляешь, эта дура Зинка трахается с нашим шефом, а он ее даже ни разу в кабак не сводил.
Самое большое, на что его хватило, это флакон арабских духов, внезапно спохватившись, она поспешно добавила:
- Только ты не подумай, Сереж, что я встречаюсь с тобой из-за каких-то твоих подарков.
- Да я и не думаю, - спокойно возразил Никитин.
- Ты же знаешь, что мне с тобой хорошо и без этих твоих презентов.
- Смешная ты, - сказал Сергей. - Я ведь подарки не тебе дарю, а себе. Мне приятно, что рядом со мной обворожительная блондинка в красивой одежде и что от нее пахнет моими любимыми духами, - помолчав, он добавил:
- Потом, будь ты другой, ничего этого не было бы.
- Спасибо за комплимент, - на удивление серьезно ответила Лена и, дотянувшись до него, поцеловала в свежевыбритую щеку.
Красный спортивный автомобиль мчался дальше..
Оставив машину на улице Горького, Сергей с Еленой протиснулись через небольшую очередь к двери ресторана "Охотник".
Старый швейцар узнал в Никитине постоянного клиента и без задержек впустил молодую пару.
Расторопный администратор провел их к пустующему угловому столику, предусмотрительно придерживаемому для подобных случаев.
Надо заметить, что наступившие перемены в обществе никоим образом не отразились на качестве подаваемой пищи. Перестройки, путчи, превороты, президенты и премьеры приходят и уходят, а клиент должен быть доволен правило, которого придерживались в этом ресторане и поэтому всегда были на плаву.
Сочные куропатки, фирменные котлеты с сыром и грибами, отбивная из лосиного мяса, жирная медвежатина, пикантная острая бастурма в сочетании с букетом не самых плохих кавказских вин и настоящего армянского коньяка создали этому заведению добрую славу.
Утолив первый голод и пропустив бокал красного вина, Сергей довольно откинулся на жесткую спинку дубового кресла.
Сладко затянувшись американской сигаретой, он обратился к спутнице;
- Как самочувствие?
- Замечательное. Ты всегда умел здорово подобрать местечко для отдыха, - Елена мило улыбнулась.
- Отдыхать - не работать, - ответил он.
- Как здорово вот так время от времени вырываться из повседневной рутины. Жаль, что ты не часто меня балуешь, - вздохнула девушка.
Сергей поморщился.
- Ну...
- Не нужно, не оправдывайся, - оборвала его Лена на полуслове.
- Спасибо, что избавляешь меня от лишних слов, - сказал Сергей, взяв ее руку в свою огромную ладонь.
Какое-то время они сидели молча, глядя друг другу в глаза.
Он не раз задавал себе вопрос, почему бы не жениться на этой доброй и обаятельной девушке. Но справедливости ради надо отметить, что подобные мысли посещали его лишь в редкие минуты отдыха, подобные этой.
В жизни Никитина было достаточно много женщин. Однако все контакты подобного рода носили мимолетный характер, и ни с кем, кроме Лены, он не поддерживал связь долго. Сергей был достаточно замкнут и эгоистичен, на этот счет он не обманывался. А вот Лена никогда не доставляла ему хлопот, не мучила расспросами о прошлом и настоящем, была ласкова, добра и по-женски непосредственна.
Между тем Сергей считал, что так будет лишь до тех пор, пока они остаются любовниками, а не супругами. Он боялся, что вместе с узами брака их отношения изменятся - и вряд ли к лучшему.
Задумавшись, Сергей не заметил, как около их столика оказался подвыпивший гуляка. С сальной улыбкой на устах он склонился к Елене и басовито проговорил:
- Позвольте вас пригласить на танец.
- Извините, я не танцую, - привыкшая к подобного рода предложениям, вежливо ответила девушка.
Ловелас-неудачник направился к своему столику, где сидела шумная компания его друзей.
Сергей не меньше Елены привык к повышенному вниманию со стороны мужчин к своей подружке и поэтому не придал особого значения случившемуся.
- Может быть, заказать мороженое и фрукты? - спросил он.
- Знаешь, мне уже ничего не хочется, - ответила Елена.
- Тогда давай еще выпьем, - предложил он.
- Давай, только не забывай, что тебе еще за руль садиться, предостерегла она Сергея на всякий случай, - и как ты не боишься гаишников?
- Им тоже и выпить, и закусить охота, а на свою мизерную зарплату они шибко не разгуляются. - Сергей просто констатировал факт, давно известный каждому московскому водителю.
В это время тот самый тип из-за соседнего столика решил попытать счастья во второй раз.
Приблизившись к их столику, он не успел еще ничего сказать, когда Сергей зло выдавил из себя:
- Милый, тебе же сказали, что девушка не танцует.
Пьяный нагло уставился на молодого человека:
- Ты, что ли, ей запрещаешь?
- Послушайте, я же вам в первый раз все доходчиво объяснила, вмешалась в их перепалку Елена, - отдыхайте и не мешайте другим.
То ли количество выпитого, то ли ухмылки приятелей, бросающих двусмысленные реплики в сторону Сергея и его спутницы, придали уверенности назойливому парню, но только он, взяв Елену за руку, попытался вытащить ее из-за стола, грубо предостерегая Сергея:
- А ты сиди и не дергайся, твой вечер на сегодня окончен.
Его дружки одобрительно заржали - видимо, они только этого и ждали.
Не успел отзвенеть их хохот, как Сергей, мощно подбросив тренированное тело, молниеносно сбил пьяного хама с ног. Трое приятелей, распластавшегося между столов горе-ухажера, с грохотом роняя на пол стулья, кинулись к Сергею, но тот, достав из кармана нож с выкидным лезвием, опередил их:
- Стоять, быдло рогатое!
В зале послышались несколько встревоженных женских вскриков. Из служебного помещения выскочил растерянный администратор.
- Антон, что случилось? - спросил он, обращаясь к Сергею. В "Охотнике" он был известен под этим именем.
- Толик, успокой этих быков, иначе я эту мразь распишу, - с придыханием прошипел Никитин.
Тот заморгал, испуганно глядя на поверженного противника постоянного клиента.
- Ага...
- Иди сюда, фуфломет, - эта реплика Сергея предназначалась одному из нападавших.
Те стояли в полном замешательстве. Конечно же, соблазн втроем навалиться на заступившегося за свою даму был велик, однако страх перед блестящим лезвием ножа действовал отрезвляюще. В то же время было стыдно на глазах у многочисленных зрителей отступить.
Один из них, схватив со стола бутылку, запустил ею в Сергея. Без труда увернувшись, Никитин в высоком прыжке ударил нахала ногой в челюсть.
Громкий хруст ломающейся кости слился с глухим шлепком падающего тела об пол. Не давая опомниться оставшимся двоим, Писарь нанес одному резкий и точный удар коленом в пах. Тот взвыл от боли, из глаз его брызнули слезы. Последний из атакующих Сергея, видя, что противник не успокоится, пока не достанет его, бросился бежать.
Дружный смех посетителей провожал его...
Все произошло мгновенно - буквально в считанные секунды - зрелище было сродни голливудскому боевику.
Пряча не пригодившийся нож "в карман, Никитин обратился к администратору:
- Паскуды, такой вечер обломали. Ладно, сколько с меня причитается?
- Да я не знаю, - ответил тот, вконец растерявшись, - надо у официантки спросить.
- Ты с халдеями сам разберись, а я пойду, чует мое сердце, сейчас архаровцы налетят, - правильно просчитал ситуацию Никитин. - На вот, возьми, - улыбнулся Сергей, протягивая администратору пачку денег в разорванной банковской упаковке.
Оценив опытным глазом, что суммы вполне хватит, чтобы оплатить счет и разделить с официанткой и вахтером щедрые чаевые, администратор, растянув на лице заискивающую улыбку, проворно спрятал деньги.
Сергей, взяв за руку ошеломленную происшедшим Елену, поспешно покинул ресторан. Она даже не обратила внимания на то, что ее спутника величали в ресторане Антоном.
***
Дома, когда Лена привычно переобулась в свои домашние тапочки и отправилась на кухню варить кофе, Сергей бесшумно подкрался к ней сзади и закрыл ей ладонями глаза.
От неожиданности она вздрогнула:
- Ой! Ты же знаешь, что меня пугает твоя дурацкая привычка бесшумно приближаться.
- Извини, - сказал он, - просто хотел сделать тебе сюрприз.
- Какой? - полюбопытствовала Лена.
- Загадай желание, - предложил Сергей.
- Уже загадала, - после небольшой паузы, мечтательно улыбаясь, ответила Елена.
- Угадал? - спросил ее Писарь, вытаскивая из кармана черную бархатную коробочку.
Он осторожно открыл ее и извлек оттуда изящные золотые часы.
- Ax! - глаза девушки светились неподдельным восторгом. - Это мне? вопрос прозвучал довольно наивно, что очень позабавило Сергея.
Вместо ответа он взял ее руку и надел на запястье часы. Лена, прижавшись к нему всем телом, нежно поцеловала его в губы.
Ощутив сквозь неплотную ткань платья крепкую, высокую грудь девушки, он почувствовал, как желание охватило все его естество.
В неудержимом порыве Сергей легко поднял девушку на руки и отнес в спальню. Торопливо скидывая одежду, они ласкали друг друга, чередуя нежные ласки с долгими поцелуями...
Этой безумной ночью они так и не смогли заснуть, целиком отдаваясь друг другу; сон сморил их с первыми лучами утреннего солнца...
***
Сергей проснулся от теплого прикосновения ее мягких губ.
- Доброе утро, - приветливо отозвался он.
- Доброе утро.
- Сколько времени? - поинтересовался Сергей.
Лена, многозначительно взглянув на вчерашний подарок, произнесла:
- Десять минут третьего, восьмое марта одна тысяча девятьсот девяносто первого года.
- С праздником тебя, - он чмокнул ее в щеку.
- Пока ты спал, я приготовила поесть, так что поднимайся, одевайся и за стол.
Покончив с поздним завтраком, который одновременно был и праздничным обедом, они уселись на диван и включили телевизор.
- Смотри, смотри, - Лена громко вскрикнула, - нашу рекламу показывают!
- Ты так кричишь, что можно подумать, это тебя показывают, а не рекламный ролик.
- Все равно приятно, - несколько успокоившись, парировала она.
- А кстати, действительно через вашу фирму можно неплохо отдохнуть? спросил Сергей.
- Конечно, - в Лене проснулся профессионал, - а что, есть желание?
- Есть, а главное, есть возможность. Да и устал я что-то, - вздохнув, признался Сергей.
- Рекомендую - Испания, Пальма-де-Майорка, лучшие отели, европейский сервис, африканские пляжи и марсианские цены, - переходя на заученно любезный тон, грудным, глубоким голосом продекламировала Лена.
- Поедешь со мной? - спросил он.
- Вряд ли, - она печально вздохнула, - шеф не отпустит, а работу терять не хочется. К тому же я считаю, что мужчина должен отдыхать один, если, конечно, речь идет именно об отдыхе.
- Настаивать не смею, а сколько нужно времени на оформление?
- Думаю, за неделю управимся.
- Окажи любезность, - попросил Сергей, - помоги уладить формальности.
- Сережка, какой разговор! Через неделю начнешь поглощать ультрафиолет.
Глава 3
Огромный гробоподобный "линкольн", угрожающе поблескивая черными лакированными поверхностями, выехал на Карл-Маркс-штрассе и затормозил перед светофором. Такие машины тут, в Берлине, достаточно редки - по крайней мере, в сравнении с юркими "фольксвагенами", проворными "БМВ" и демократичными "фордами-эскортами". В дивной американской машине, кроме водителя, сидело еще двое: высокий мужчина ярко выраженной кавказской внешности, с выпуклыми мускулами "качка", и толстый, маленький, с заплывшими жиром глазами и тройным подбородком - тоже явно кавказец Судя по внешности и манере вести беседу, "качок" выполнял функции телохранителя, а жирный был патроном.
- Все-таки, Тахир, - начал патрон, открывая пачку сигарет, - у нас в Баку - Азия... Только тут, в Берлине, начинаешь это понимать...
Тот, кого патрон назвал Тахиром, подобострастно улыбнулся.
- И не говори, Самид, только тут я почувствовал себя человеком. Да, верно ты подметил - у нас, на Кавказе, очень некультурные люди. Думают, что если есть деньги, то можно все.
Самид решил не продолжать нехитрую беседу - он загодя знал: Тахир согласится со всем, что ему скажет патрон. Если бы сейчас он, Самид, начал бы на чем свет стоит ругать немцев (а такое, кстати говоря, также случалось, когда патрон был не в духе), телохранитель точно так же поддакнул бы: "Да, патрон, все они тут изверги, фашисты недорезанные..."
Тем временем зажегся зеленый свет, и машина двинулась дальше. Медленно набирая скорость, она ехала в сторону Курфюрстендамм, где располагался офис Самида Мирзоева.
Видимо, хозяин проснулся в настроении и потому говорил с телохранителем больше, чем позволяла "табель о рангах".
- Ванда звонила? - Самид, сидя радом с телохранителем, дымил ему в лицо, нимало не заботясь о том, что тому подобные вещи могли быть неприятны.
- Звонила, - эхом отозвался Тахир и, не в силах удержаться от нехорошей усмешки, добавил:
- Говорит, что ты ей мало платишь...
Ванда Сверубская, приехавшая на заработки польская проститутка, была одной из немногих телок, постоянно обслуживающих бакинца. Самид, по натуре человек жадный, мелочный и амбициозный, экономил даже на таких мелочах, как платные бляди: чаще всего он давал им помесячное жалованье, точно так же, как водителю или секретарше, однако за это "абонемент" требовал таких вещей, от которых даже у видавших виды берлинских шкур волосы вставали дыбом.
Когда Мирзоев заставлял ту же Ванду зализывать у себя анальное отверстие, она, подсчитав в уме гешефт, еще терпела. Но когда три дня назад Самид, упившись в полный хлам "Русской водкой", которая навевала на него ностальгические воспоминания юности, ополоумев, засунул ей в задницу пустую бутылку (к счастью для шкуры, горлышком внутрь), терпению проститутки пришел конец: она, некрасиво, по-бабьи расплакавшись, убежала, даже не взглянув на пачку новеньких, соблазнительно хрустевших стомарочных банкнот.
Но все-таки полька устраивала азербайджанца и красотой, и податливостью, и опытом, и терпением, и - главное! - относительно умеренными ценами, и именно по этой причине Мирзоев решил завести разговор с Тахиром об этой шкуре.
А Тахир не переставал удивляться потенции патрона, а главное - его неуемному желанию перетрахать всех женщин Германии. Мирзоев, какой-никакой, а все-таки восточный человек, наверняка мечтал о гареме - на "абонементе" азера состояли и негритянки, и вьетнамки, и немки, и латиноамериканки.
По непроверенным слухам, он даже оплачивал услуги какой-то узкоглазой женщины с Аляски.
Но Ванду он почему-то любил больше других (если только такие люди были способны на столь высокое и светлое чувство, как любовь).
- Так что она? - этот вопрос Мирзоева отвлек Тахира от пикантных размышлений.
- Обижается, - телохранитель повел плечами. - Плакала в трубку.
Казалось, эта информация удивила Мирзоева.
- Ва - и на что?
- Говорит, что ты, патрон, в последний раз немного нескромно себя повел...
- Я? Подумаешь, ну напилась девка, нажралась до потери пульса, хотел ей еще налить, стакана не было, так я ей из горла - в рот...
- Она называла другое место, - Тахир скромно потупил взор.
- Какое?
- Говорила, что ты в дупло ей бутылочное горлышко засунул, - печально вздохнул Тахир - так печально, будто бы не Ванда, а он пострадал от зарвавшегося патрона.
Самид отпрянул.
- Что?
- Да, она хоть и шкура, но честная и порядочная, фуфла гнать не будет. Невыгодно, иначе прогонишь, - резюмировал телохранитель.
Мирзоев на секунду задумался, но только на секунду. Этот человек умел находить выход из любого положения, иногда - самого неприятного для себя.
Нашел он такой выход и теперь...
- Ва, знаешь, наверное, я тогда сам слишком сильно нажрался, - с беззаботной улыбкой оправдания произнес он. - Это же как надо было нажраться, чтобы рот с дуплом перепутать?
Машина неслась дальше, спустя несколько минут Фридрихштрассе с его исторической застройкой осталась позади. Слева медленно проплыл серый купол Рейхстага, вскоре показались Браденбургские ворота и остатки знаменитой Берлинской стены, по кусочкам разбираемой туристами.
- Приедем в офис - поговорим о более серьезных вещах, - нахмурился Самид Мирзоев, когда "линкольн" поворачивал на Курфюрстендамм.
- Об Украине?
- Вот-вот...
***
Фамилия "Мирзоев" вызывала если не отвращение, то, как минимум, стойкую неприязнь у любого, кто с ним сталкивался, - этот человек обладал редкостной способностью настраивать против себя любого более или менее порядочного человека.
Это началось еще давно - в шестидесятые годы отец Мирзоева, известный в Баку партийный функционер районного масштаба, отправил отпрыска в престижный "Артек", предел мечтаний многих сверстников Самида. Будучи прежде всего не столько партфункционером, сколько кавказским мужчиной, отец сунул своему отпрыску сумку с гостиницами - в основном с фруктами.
Разумеется, Самид ни словом не обмолвился об этом обстоятельстве своим новым приятелям и после отбоя, набив финиками, урюком и сушеной хурмой полные карманы, прокрался в туалет - пожирать гостинец. За этим занятием его и застукали пацаны...
Подростковый возраст, как известно, не знает пощады. И Самид, вместо того чтобы с речевками и пионерскими песнями маршировать к пляжу, был вынужден неделю ходить в рубахе с длинными рукавами: тело мальчика, покрытое ссадинами, обильно смазанными зеленкой, вызвало бы у тех, кто не был свидетелем туалетного пожирания плодов щедрой азербайджанской земли, нездоровое любопытство.
Самид, конечно, тут же настучал на обидчиков, и некоторым из них, несмотря на высокие ранги родителей, пришлось отправляться домой...
Эти два качества - мелочная жадность и трусость - были, наверное, определяющими в его натуре. Став небедным человеком Востока и Запада, крупным бизнесменом, Мирзоев по существу не изменился.
Свой капитал он добывал обманом и хитростью, вынуждая многих коммерсантов согласиться на убытки, лишь бы не контактировать больше с этим человеком, и не один из них затаил на него злобу, мечтая при случае отомстить проходимцу.
Наверно, именно по этой причине азербайджанец окружил себя телохранителями. И хотя его жизни пока не угрожала опасность, он ездил исключительно в сопровождении охраны, никогда не "светился" в многолюдных местах - особенно там, где мог встретиться со своими земляками. Даже приходя в ресторан, он приступал к еде только после того, как верный Тахир пробовал принесенное блюдо...
Мирзоев, в отличие от Сергея Никитина, никогда не задавался вопросами "а если бы..." Он просто брал от жизни все, что мог, и даже чуть-чуть больше.
А сейчас он думал только об одном - на сколько десятков марок увеличить плату за "абонемент" польской шкуре Ванде Сверубской...
***
Сергей, отправленный стараниями Лены на Пальма-де-Майорку, не имел желания напрягать извилины, в его расплавленной от южного солнца голове не оставалось места философским размышлениям над извечным вопросом "а если бы".
Описанный в рекламном проспекте испанский курорт превзошел все его ожидания. Наверное, таким, думал он, и был библейский райский сад, откуда Бог Саваоф изгнал Адама и Еву за то, что те по наущению Змия вкусили запретный плод. После дождя, слякоти и грязи серых московских улиц - яркая зелень, обилие настоящего тропического солнца, аккуратно подстриженные газоны, каскады светящейся рекламы в сочетании с блеском дорогих отелей могли и более искушенного человека, нежели он, свести на какой-то миг с ума.
Всему разнообразию всевозможных развлечений Сергей предпочитал дни напролет проводить в шезлонге у гостиничного бассейна. С невольной усмешкой наблюдая за фланировавшими примадоннами местного масштаба, он пытался определить их примерный возраст и национальность. Эта игра с самим собой от души забавляла Сергея, если с первым дело обстояло довольно просто, так как приблизительный возраст девушек колебался от восемнадцати до двадцати восьми, то со вторым было несколько сложнее.
Ровный, устойчивый загар праздно шатающихся дам, стройность ног и пышные формы делали их похожими друг на друга. Иногда ему казалось, что, проведи он ночь с одной из этих красоток, наутро мог бы не узнать, кто из них дарил ему свои ласки.