Вудивисс Кэтлин. Полюби незнакомца

   - О Боже, Хорэс, неужели вы такой трус?!
   От подобного унижения маленький человечек дернулся, словно его стегнули кнутом. Последний щелчок был тем более мучителен для него, что Эштон стоял в двух шагах и не мог не слышать того, что сказала Марелда. Хорэс нерешительно шагнул в сторону и замешкался, переминаясь с ноги на ногу и словно бы не зная, куда девать руки. Марелда тяжело вздохнула и, сделав над собой усилие, взяла его под руку. Приходилось терпеть этого недоумка, поскольку он ещё был ей нужен.
   Лирин машинально поднялась в их спальню и Эштон, который следовал за ней по пятам, плотно прикрыл за собой дверь. Прислонившись спиной к двери, он смотрел, как Лирин, двигаясь, будто во сне, ходила из угла в угол, снимая с себя то одно то другое, явно не понимая, что она делает. С тяжелым сердцем Эштон опустился в кресло, и молча смотрел на жену, понимая, что она, должно быть, в растерянности, но не зная, что сказать в такую минуту. Все, что он мог, он уже сказал.
   Вот она вышла из ванной, с ещё влажным после умывания лицом и распущенными по плечам волосами. Тончайший пеньюар из полупрозрачного шелка мягко облегал изящные изгибы по-девичьи стройного тела, приоткрывая манящую ложбинку между полными грудями. Казалось, она и не замечала, что полураздета, но об Эштоне этого сказать было нельзя. И теперь, когда Малькольм Синклер посеял сомнение в его душе, у него перехватило горло при виде её наготы.
   - Неужели ты можешь думать, будто я вел с тобой нечестную игру? пробормотал он, заметив, что Лирин замерла у окна, задумчиво глядя вдаль.
   Медленно повернувшись, Лирин взглянула ему в глаза и покачала головой.
   - У Малькольма Синклера пока ещё нет никаких доказательств.
   Она подошла к нему, и Эштону показалось, что её взгляд проникает в самые глубины его души. Он обхватил её коленями, руки его скользнули вверх по её бедрам, крепко прижав к себе податливое тело. Эштон коснулся губами её груди и протянул цепочку поцелуев вдоль восхитительной линии, разделявшей обе округлости. Когда он откинул назад голову и посмотрел на нее, то чуть не вскрикнул от радости, заметив, как повлажнели её губы. Шелковый пояс, стянутый на тонкой талии, соскользнул вниз, повинуясь торопливым движениям его пальцев, полупрозрачная ткань бесшумно скользнула вниз и растеклась светлой лужицей на полу возле ног Лирин. Его губы жадно приникли к её ароматной плоти, он не мог оторваться от нее, лаская руками и ртом все изгибы и выпуклости её желанного тела. Долгая дрожь наслаждения прошла по её телу, когда ему удалось вызвать в ней отклик, и жизнь для них двоих началась заново. Опять, дурманя голову, закипела кровь и безумная страсть привела их к таким высотам, куда они никогда не взмывали прежде.
   Прошло два дня, и вот однажды Виллис робко постучал в дверь гостиной. По смущенному лицу дворецкого было совершенно ясно, что он принес дурные вести. Все с тревогой ожидали, что он скажет.
   - Масса Эштон ... - Его печальные, темные глаза обвели взглядом комнату, встречаясь с тревожными взглядами хозяев. - Тут такое дело какие-то два господина спрашивают вас. Говорят, у них есть дело до вас и вашей леди. Один - тот самый масса Синклер, что приходил к вам давеча, а другой, так тот не больше, не меньше, как па миз Лирин...то есть, как он сказал, миз Леноры.
   Острой судорогой страха у Лирин скрутило желудок, холодный пот потек по спине. Она сжалась в кресле, жалкая и дрожащая.
   - Проводи их сюда, Виллис, - велел Эштон. Всю веселость как ветром сдуло с его лица. - Пусть говорят, что хотят - у меня нет секретов от семьи.
   - Да, масса Эштон, - серьезно кивнул чернокожий и, понурившись, направился к дверям.
   Тетушка Дженнифер в полном расстройстве чувств, не глядя, воткнула иголку в свое вышивание. Аманда подняла взгляд на Эштона, который молча направился к жене и встал рядом с ней. Та, казалось, превратилась в ледяную статую отчаяния и не могла отвести от двери остекленевших глаз. Только почувствовав его руку у себя на плече, она немного расслабилась. Прижавшись щекой к его теплой руке, она подняла голову - в глазах её блестели слезы. В комнате повисла гнетущая тишина - и звук приближающихся шагов грохотал у них в ушах подобно рокоту барабанов, возвещающих начало казни. Этого было достаточно, чтобы ледяная дрожь опять пробрала Лирин до кончиков ногтей. Ей стоило немалых усилий взять себя в руки. Выпрямившись на стуле, она вздернула подбородок, чтобы достойно встретить свою судьбу.
   Первым появился Малькольм Синклер. В одной руке он сжимал большую кипу каких-то бумаг, в другой была довольно большая, завернутая в полотно картина. Следом за ним в гостиную вошел седовласый, элегантно одетый мужчина. Пожилой незнакомец обвел вопросительным взглядом комнату, потом глаза его остановились на лице Лирин, и он радостно бросился к ней. Схватив её руки в свои, старик заглянул ей в глаза. Губы его тряслись, он судорожно кусал их, чтобы не разрыдаться. Наконец он кое-как овладел собой и храбро улыбнулся все ещё дрожащими губами.
   - Я был вне себя от страха, не зная, что с случилось с тобой. Ведь мы не знали даже, жива ли ты или нет. Все, что удалось выяснить Малькольму это то, что тебя похитили. Но, бедное дитя, мы уж и не надеялись когда-нибудь увидеть тебя снова!
   Лирин осторожно высвободила свою руку из его холеных, наманикюренных пальцев и робко заглянула в серые, потемневшие от тревоги глаза. Они припухли и покраснели, так же как и крупный, рыхлый нос, и она решила, что он, должно быть, пролил немало слез. Густая масса пышных волос и усы, свисавшие полумесяцем до самого подбородка, казались ослепительно белыми на фоне бронзового от загара лица. Он был почти на полголовы ниже молодого человека, что стоял за его спиной. Худощавую, стройную фигуру плотно облегал коричневый фрак и жилет.
   - Прошу прощения, сэр, - мягко сказала Лирин. - Боюсь, я вас не знаю.
   Седовласый незнакомец повернулся и в изумлении взглянул на Малькольма, тот шагнул вперед и положил руку ему на плечо.
   - Ленора, - сказал он осторожно, как будто боясь напугать её, - это твой отец, Роберт Сомертон.
   Лирин растерянно оглянулась, ища взглядом Эштона.
   - Это и в самом деле он?
   Оба незнакомца впились в него взглядом, но Эштон только покачал головой.
   - Прости, милая. Не могу тебе сказать - просто не знаю. Я ведь никогда не видел твоего отца.
   - Может быть, вот это поможет мне убедить вас в основательности моих слов, - заявил Малькольм, передавая Эштону кипу каких-то документов. - Это свидетельство о браке. Как вы можете сами убедиться, мы с Ленорой Сомертон дали брачные обеты более двух лет назад.
   Эштон молча взял документы и коротко проглядев их, убедился, что они подтверждают правоту Синклера. Он вернул их, коротко заметив при этом.
   - У меня есть точно такое же свидетельство, подтверждающее мою женитьбу на Лирин Сомертон. Так что, как видите, это ничего не доказывает.
   Глаза Малькольма вспыхнули злобным огнем и он гневно указал пальцем в сторону седовласого человека.
   - Но ведь это же её отец!
   - Вполне возможно, - Эштон неопределенно пожал плечами, - только, к несчастью, проверить это невозможно, а я никогда в глаза не видел этого человека.
   - О Господи! Какие ещё доказательства вам нужны?! - На фоне невозмутимого спокойствия старика особенно было заметно, как взбесился Синклер. - Скажите, какого дьявола мне в этом случае нужно было являться в ваш дом и стучать кулаком по столу, доказывая, что перед вами - моя жена, если на самом деле это вовсе не она?!
   - Честно говоря, понятия не имею, - отозвался Эштон, - но чувствам своим я привык доверять, и поэтому я убежден, что это Лирин.
   - Покажи ему портрет, Малькольм, - вмешался седовласый незнакомец. Может быть, хоть это убедит его.
   Синклер кивнул и поставил по-прежнему завернутый в холстину портрет на ближайший стол, придерживая его одной рукой. Не снимая холста, он обернулся к Эштону.
   - Разве вам не прислали портрет вашей жены?
   Эштон кивнул, - Конечно.
   - И у вас не возникло ни малейших сомнений, что перед вами - портрет Лирин?
   - Нет, - Будто чья-то холодная рука коснулась его спины. Его собеседники торжествующе улыбнулись.
   - Тогда я попрошу вас очень внимательно посмотреть на этот портрет и сказать, что вы о нем думаете, - Он одним махом сдернул прикрывавшее холст полотно, и у всех присутствующих вырвался вздох изумления. На первый взгляд он как две капли воды был похож на портрет, который когда-то помог убедить Лирин, но, присмотревшись повнимательнее, можно было убедиться, что в чертах обеих женщин было хоть и очень слабое, но различие. То лицо, что глядело на них сейчас, отличалось поразительной тонкостью черт. И хотя портрет, хранившийся у Уингейтов, вне всякого сомнения, имел много общего с застывшей на стуле женщиной, было ясно, что позировала она для другого того, что стоял сейчас перед ними.
   - На другом портрете, том, что у вас - Лирин...ваша жена, но вот на этом - Ленора, моя жена. - в голосе Малькольма звучала откровенная издевка. Похоже, он наслаждался тем, как потемнело лицо его соперника. - Неужели вы и теперь будете утверждать, что не ошибались?
   Аманда и тетушка Дженнифер, совершенно подавленные, бросали отчаянные взгляды на Эштона. Тот по-прежнему хранил угрюмое молчание.
   - Может быть, теперь вы не станете возражать, если я отвезу свою жену домой, где...
   - Прошу тебя! - всхлипнула Лирин, протягивая руки к Эштону. Пожалуйста, я совсем не помню этих людей!
   Эштон ласково погладил её по плечу.
   - Не волнуйся, любимая. Мне и в голову не приходило позволить им увести тебя.
   - О чем это вы? - рявкнул злобно Малькольм. - Какое вы имеете право держать у себя мою жену?!
   - Этот вопрос должен решить суд, - твердо заявил Эштон. - И я не собираюсь отказываться от своих прав на нее, пока не будут расследованы все обстоятельства этого дела. Когда три года назад Лирин упала в реку с палубы моего парохода, нам не удалось обнаружить её тело...
   Малькольм презрительно фыркнул.
   - Это, кажется, не в первый раз Миссисипи отказывается вернуть свою добычу!
   - Мне это хорошо известно. Только я должен быть уверен, что сделано все возможное для того, чтобы личность Лирин была установлена и официально подтверждена.
   - Леноры! - поправил его Роберт Сомертон.
   - Я отправлю своих людей к её родным в Англию, а также в Билокси и Новый Орлеан. Посмотрим, что им удастся сделать.
   - Но такое расследование займет несколько месяцев! - вспыхнул Малькольм.
   - Мне наплевать, как долго это займет! - рявкнул в ответ Эштон. - Если хотите знать, меня волнует только Лирин и исход всего дела. Если будет доказано, что я ошибался, мне ничего не останется делать, как только согласиться с этим. Пока же я не вижу другого выхода.
   - Уж не хотите ли вы сказать, что пока будет длиться это ваше расследование, моя жена останется с вами? - Малькольм весь кипел от ярости.
   Эштон безмятежно улыбнулся.
   - По-моему, она совсем не против.
   - Я не намерен допустить это! - Карие глаза Синклера вспыхнули гневом.
   - В таком случае попробуйте добиться судебного постановления!
   - Мне доводилось слышать кое-что о вас ещё в Натчезе, - прошипел Синклер. - Так вот, мне говорили, что вы упрямее мула и пойдете на что угодно, лишь бы вышло по-вашему. Но пока я ещё здесь, позвольте мне сказать, что вы ещё не раз услышите обо мне. И, боюсь, мне придется доказать вам, что я не из тех, кто с охотой уступит свое добро. Может быть, хотите решить вопрос поединком...?
   Женщины испуганно вскрикнули, надеясь, что Эштон откажется. Он промолчал.
   - Согласен, - наконец спокойно ответил он. - Сегодня?
   Глаза Малькольма сузились.
   - Я дам вам знать, когда мне будет угодно!
   - Непременно! - кивнул Эштон. - Вполне возможно, что в этом случае отпадет необходимость в расследовании и, кстати, я сэкономлю кучу денег!
   Малькольм презрительно фыркнул.
   - Для человека, который только что убедился что сделал чудовищную ошибку, вы что-то слишком самоуверенны.
   - Возможно, у меня для этого есть основания.
   Глаза Малькольма были похожи на две холодные льдинки.
   - Самоуверенность вряд ли поможет вам победить.
   Эштон безразлично пожал плечами.
   - Поживем - увидим.
   - Подумайте о Леноре, - вмешался Роберт Сомертон, умоляюще тронув Малькольма за руку. - Мне кажется, все эти разговоры о дуэли напугали её.
   - Вы правы, конечно, - Светловолосый молодой человек согласился. Казалось, он был рад сменить тему. Он вернулся к столу и принялся осторожно заворачивать портрет, но замер, услышав, как Эштон остановился у него за спиной.
   - Еще совсем недавно этот портрет висел в доме судьи Кэссиди. Откуда вам стало известно о его существовании?
   - Какая вам разница? - небрежно спросил Синклер.
   - Все в этом доме принадлежит Лирин и мне. Вы, по-видимому, вломились в дом, чтобы украсть этот портрет!
   - Не пытайтесь обвинить меня в краже! Эта картина - единственное, что я взял! Я прекрасно знал, где он - Ленора сама рассказывала мне о том, как её отец много лет назад заказал оба портрета и подарил их старому судье. Когда оказалось, что второго нет, я догадался, что вы забрали его, - С этими словами он подхватил предмет их спора и направился к двери. Замешкавшись у кресла, в котором сидела Лирин, он повернулся к ней. Признаться, я не вполне понимаю, что случилось с твоей памятью, Ленора. Но одно я хочу, чтобы ты помнила всегда, моя дорогая - я буду любить тебя до конца моих дней.
   Круто повернувшись на каблуках, он вышел из комнаты в сопровождении Роберта Сомертона, который семенил за ним по пятам. Стук его каблуков, когда он поспешно шел по мраморному полу, торопясь покинуть дом, эхом разносился по коридору, нарушая мирный покой особняка. И эта уверенная, решительная поступь словно говорила, что её обладатель готов откликнуться на любой вызов, если кто-то осмелиться бросить его.
   Глава 8
   Огненный шар солнца медленно и лениво опускался на западе, где у самой кромки горизонта его поджидала пуховая перина облаков. Стоило только ночи укрыть землю своим бархатным темным плащом, как вдали сверкнула молния, и где-то в отдалении низко пророкотал гром. Земля затихла, будто испугавшись медленно и неумолимо надвигавшейся грозы. Наконец, на рассвете она разразилась во всю мощь. Гроза, похоже, поставила крест на всех и без того безуспешных попытках Эштона задремать, но, честно говоря, в его бессоннице была меньше всего виновата гроза. Дело в том, что он ненавидел узкую кровать в комнате для гостей, куда он наконец, решил перебраться, пока судья не удостоверит личность Лирин. Конечно, ни ему, ни Лирин не доставило радости намерение жить раздельно, но ради правил приличия, а так же потому, что обоим очень не хотелось шокировать пожилых тетушек, они пришли к мысли, что будет самое лучшее, если пока он переберется в отдельную комнату. Что касается Эштона, то эта неделя превратилась для него в сплошную пытку, его преследовал мучительный страх, что он опять потеряет Лирин. Томительно долго тянулись ночи, когда он лежал без сна в своей одинокой постели. Эштон безумно тосковал, ему не хватало её тепла, ощущения прижавшегося к нему восхитительного тела, он изнывал от желания проснуться среди ночи и коснуться её, чтобы просто убедиться, что она рядом. Он изголодался без её любви.
   Ярость грохотавшей над домом грозы, казалось, была продолжением той бури, которая бушевала в его душе.
   Ослепительная вспышка молнии разорвала бархатную темноту ночи, осветив на мгновение залитые дождем окна. Короткий, оглушительный удар грома потряс дом, заставив Эштона с проклятием подскочить на постели. Душившая его ярость достигла своего апогея. Большими шагами он пересек комнату и, быстро пройдя через узкую ванную, ворвался в хозяйскую спальню. В отблесках молний, полыхавших в хрустале и зеркалах, он с замирающим сердцем увидел хрупкую белую фигурку, которая сиротливо жалась посреди огромной пустой постели. Поджав к груди колени, она обхватила себя руками за плечи. Ничуть не удивившись, она молча смотрела, как он приближался к ней. Когда очередная ослепительная вспышка расколола непроглядную тьму, глаза Лирин скользнули к его обнаженным чреслам. При виде его восставшей плоти ничто не дрогнуло в её лице, Лирин тихо сидела и ждала, пока он не подошел к кровати. Раздался скрип пружин, и постель прогнулась под тяжестью его тела. Его руки ухватились за край её сорочки, и Лирин послушно подняла руки, чтобы он смог снять её. Со слабым вздохом счастья она откинулась назад, прогнувшись под тяжестью его тела. Губы их слились, и вихрь страсти закружил обоих. Эштон сжал в ладонях любимое лицо, пытаясь разглядеть в темноте глаза Лирин, и почувствовал под рукой чуть влажные волосы.
   - Где ты была? - удивленно спросил он.
   - Не могла заснуть, - прошептала Лирин, - и вышла на балкон.
   - Под дождем?!
   Лирин кивнула.
   - Мне было так одиноко. Я и не почувствовала его.
   Он коснулся губами её щеки.
   - Почему ты не пришла ко мне?
   - Не знала, будешь ли ты рад, если я приду.
   - Боже милостивый, мадам! - воскликнул он, вне себя от возмущения. Неужели я мало повторял, что люблю тебя больше жизни?! Люблю...и хочу тебя! Как же убедить тебя, что в моем сердце - ты одна?!
   - Это же так просто, - выдохнула она.
   Его голова склонилась к её груди, и рот Лирин раскрылся в безмолвном крике, когда язык Эштона нежно очертил соски грудей, набухших в ожидании поцелуя. Ладони его привычно скользнули вдоль таких знакомых изгибов её тела, в то время как Лирин уронила руки ему на плечи, с радостью ощущая, как перекатываются под тонкой кожей затвердевшие мускулы. Он изо всех сил прижал её к себе, и тела их сплелись, превратившись в единое целое, как будто прошла вечность с тех пор, как их разлучили. Под яростным напором его страсти она взмыла вверх, далеко в безоблачные высоты, за пределы внешнего мира, туда, где мириады сверкающих образов неслись в безумной пляске перед её глазами. В охваченном страстью сознании с ошеломляющей быстротой замелькали другие, тоже неясные образы, оставив ясное воспоминание о каком-то обнаженном мужчине, лица которого она так и не смогла разглядеть. Как ни пыталась Лирин воскресить его в памяти, все было напрасно: образ его оставался все таким же туманным, словно не попадая в фокус, но почему-то она была совершенно уверена, что он так же дерзок и сластолюбив, как и тот, что был сейчас рядом с ней.
   Она постепенно пришла в себя, и всплывшие в её памяти неясные воспоминания опять рассеялись, остался лишь громкий стук сердца Эштона, эхом отдававшийся в её груди.
   - Я не смела надеяться, что ты придешь, - вздохнула она. - Так тоскливо было всю неделю лежать одной в этой огромной постели!
   Эштон оперся на локоть и заглянул в её таинственно мерцающие глаза.
   - Я был не в силах больше оставаться один.
   - Что же нам теперь делать? - спокойно произнесла она. - Как ты себе это представляешь - я должна перестать считать себя твоей женой и раскрыть объятия Малькольму Синклеру?
   - У меня просто голова кругом идет! - вздохнул он и чуть прикусил мочку её уха. - Но я все равно не отпущу тебя!
   - Но тебе придется...если я и в самом деле жена Малькольма.
   - Не могу поверить в это, - простонал он, откатившись в сторону, и лег на спину. - Даже подумать страшно, что я могу потерять тебя. Я и мужчиной-то почти перестал быть, когда решил, что ты утонула. А теперь ты снова со мной, и как же я могу своими руками отдать тебя другому?!
   Лирин склонилась над ним и легонько провела ладонью по глубокому шраму у него на боку.
   - Рядом с тобой я в безопасности. Я чувствую это и я почему-то уверена, что здесь мой дом.
   Его длинные пальцы запутались в гриве её волос, ласково поглаживая затылок.
   - Мы можем уехать в Европу ...
   Она покачала головой, длинный локон соскользнул с его руки, и вслед за ним её волосы сверкающей массой хлынули ему на грудь, прикрыв её, точно шелковым плащом.
   - Ты ведь не из тех, кто бежит, страшась взглянуть правде в глаза, Эштон...
   Его рука медленно поднялась и тяжело легла ей на грудь. Эштон таял от наслаждения, чувствуя под своей ладонью шелковистую, гладкую кожу жены, и знакомый огонь желания вновь разгорелся в его теле. Теперь, когда она была рядом, когда он мог снова ласкать и любить его, казалось кощунственным даже думать о том, чтобы отдать её другому. Она протянула ему губы, но вдруг в тишине дома раздался торопливый стук в дверь. Они поспешно отпрянули друг от друга.
   Эштон бросил встревоженный взгляд на каминные часы, но было слишком темно, чтобы разглядеть стрелки.
   - Какого дьявола..? Сейчас ведь от силы часа два, ну, может, три!
   Стук повторился, на этот раз громче и настойчивей. К нему присоединился чей-то голос, он хоть и звучал издалека, но все-таки кое-что можно было разобрать.
   - Масса, просыпайтесь! Пожар на вашем складе в Натчезе!
   - Проклятье! - вырвалось у Эштона, и он рывком вскочил с постели. Как и был, обнаженный, он в три прыжка пересек комнату и, набросив халат, ринулся к двери. На крыльце стоял Виллис. Было заметно, что одевался он в страшной спешке: ночной колпак криво сидел на взъерошенной голове, а из-под впопыхах накинутой куртки торчал наружу край расстегнутой ночной рубахи. В руке он держал зажженную свечу, и отблески пламени играли в его широко распахнутых глазах, где плескался страх.
   - Масса Эштон! - встревоженно забормотал дворецкий. - Там какой-то человек у входа в дом, сэр, так вот он сказал, дескать, ваш склад, что на пристани, горит. А пожар, значит, начался, потому как в него попала молния! А ещё он просит, чтобы вы поторопились туда, сэр, не то будет поздно! А без вас никто не знает, что делать, того гляди, огонь и на другие склады перекинется!
   - Пошли кого-нибудь за Джаддом. Скажи, чтобы взял с собой побольше людей, иначе огонь не погасить! Я только оденусь и тоже приеду.
   Чернокожий помялся.
   - Знаете, масса, что-то мне здесь не нравится. Пожалуй, поеду-ка я вместе с вами! Глядишь, и помогу чем!
   - Тогда поторопись! Времени и без того мало.
   - Слушаю, сэр! - и Виллис одним прыжком исчез. Дверь с грохотом захлопнулась.
   В комнату вошла Лирин, непослушными пальцами стягивая поясок халата на тонкой талии.
   - Что случилось?
   - Мне надо срочно скакать в Натчез, - отозвался Эштон, сбрасывая с плеч халат. - Пожар на складе!
   Она кинулась к шкафу за одеждой, пока он торопливо натягивал брюки.
   - Черт, ещё льет, как из ведра! Впрочем, может, оно и к лучшему. По крайней мере можно надеяться, что огонь не перекинется на другие склады.
   - Будем надеяться на лучшее!
   Пока он торопливо заправлял рубашку в брюки, она держала наготове пиджак.
   - Что бы там ни было, будь осторожнее! - умоляющим тоном сказала она.
   На одно долгое мгновение он прижал её к себе, жадно, почти грубо поцеловал в губы и вдруг хрипло сказал: - С нынешнего дна можешь забыть о том, чтобы спать в другой комнате! Я не отдам тебя! Прежде Малькольму Синклеру придется убить меня!
   Словно ледяная рука страха сжала её сердце
   - О, Эштон, умоляю тебя, не надо!
   - Так оно и есть!
   С трудом оторвавшись от нее, он чуть ли не бегом бросился из комнаты и помчался к двери. Возле конюшни он увидел, как Джадд усаживает собравшихся людей в фургон и поспешно натягивает брезент, чтобы защитить их от дождя. Опустив пониже поля шляпы и подняв воротник непромокаемого плаща, Эштон поднял голову и недовольным взглядом окинул затянутый тучами горизонт на востоке. Черным, без малейшего просвета было и небо. Вскарабкавшись вслед за Джаддом, он уселся рядом с ним на козлы и с громким скрипом фургон тронулся, разбрызгивая грязь, по дороге в Натчез.
   Все это время в душе Эштона теплилась надежда, и в конце концов, когда они прибыли на место, он уже радовался поливавшему их дождю. Хотя они и вымокли до костей, зато дождь не дал огню перекинуться на соседние склады. Вместе с Джаддом и смотрителем склада они стояли возле уцелевшей металлической крыши какого-то сарая и уныло разглядывали развалины, над которыми ещё курился дымок.
   - Большие убытки? - спросил Эштон.
   - Немалые, - вздохнул смотритель, стараясь перекричать стук дождя, барабанившего по крыше. - Но могло бы быть хуже. К счастью, так уж случилось, что только вчера один из пароходов забрал большую часть хлопка, так что здесь оставалось только тридцать или около кип, несколько бочонков с патокой, ну и так, всякая мелочь. Вот и все. Если не считать молнии, из-за которой, скорее всего, и заварилась вся эта каша, можно было бы сказать, что вы счастливчик. Если бы не дождь, так пламя перекинулось бы на соседние склады и тогда всему конец.
   - Прошу прощения... - окликнул их сзади замогильный голос. Кто-нибудь из вас, парни, знает мистера Уингейта?
   Они повернулись, и перед ними предстал коротконогий, заросший до бровей побирушка. Одежда его промокла насквозь, кое-где сквозь прорехи было видно голое тело, из стоптанных ботинок торчали голые пальцы.
   - Я мистер Уингейт, - отозвался Эштон.
   Хлюпая носом, бродяга вытер его грязной до черноты тряпкой и ткнул пальцем в ещё дымящиеся угли на том месте, где был склад.
   - Слышь, хозяин, если у тебя в кармане найдется лишняя монетка, так я могу шепнуть тебе пару слов! Держу пари, ты не прочь послушать, от чего это у вас тут начался пожар!
   Эштон порылся в карманах, но там было пусто. Его чернокожий управляющий тоже попытал было счастья, но результат был тот же. Джадд со вздохом пожал плечами.
   - Похоже, я слишком торопился.
   - Придется вам поверить мне на слово, - сказал Эштон.
   - Ладно, мистер Уингейт, знаю, что вы - джентльмен, что надо, поэтому верю вам. К тому же я и так вам кое-чем обязан.