Вудивисс Кэтлин. Полюби незнакомца

   Подавив невольный вздох, Ленора повернулась и вошла в комнату. Последнее время ей стало казаться, что не проходит и дня, чтобы в её снах к ней не вернулось все то же видение. Она с тяжелым сердцем закрывала глаза, не в силах понять, кто же скрывается за каждым услышанным ею словом, за каждой мелькнувшей мыслью. Все было тщетно - не в её силах было утишить мучения исстрадавшейся души.
   Снова и снова Ленора подходила к небольшому письменному столу, брала в руки перо - ей хотелось написать Эштону, чтобы снять груз с души, попытавшись объяснить, что толкнуло её уехать. Ах, как бы ей хотелось найти такие слова, написать так убедительно, чтобы она сама поверила в то, что не совершила ошибки, чтобы все её проблемы решились до того, как произойдет катастрофа. Но сколько она не боролась с собой, ни один ясный, убедительный довод так и не пришел ей в голову, и на бумаге так и не появилось ни строчки.
   С досадой покачав головой, Ленора откинула голову на спинку стула и попыталась сосредоточиться. Словно непоседливые дети, мысли её разбегались в разные стороны, не желая идти туда, куда ей было нужно. Ленора рассеянно вертела в пальцах перо, любуясь прихотливой игрой света и тени на жемчужно - белой поверхности пера. Перед глазами вновь всплыло лицо мужчины, сильное, прекрасно вылепленное. Оно склонилось к ней, губы раздвинулись в откровенно чувственной улыбке и потянулись к её губам.
   - Эштон! - выдохнула она беззвучно, мысли беспорядочным вихрем закружились в голове. Она почти чувствовала, как его горячие ладони скользят вниз, касаясь её платья, комкая его, пробираются к обнаженному телу, чтобы приподнять упругие груди, пока ласковые пальцы нащупывают мигом затвердевшие соски.
   У неё вырвался слабый, беспомощный стон. Ленора отшвырнула в сторону перо и принялась метаться по комнате. Щеки её горели, а сердце колотилось так, что готово было вот-вот выскочить из груди. Как она ни старалась, но стоило ей только на минуту отвлечься, и её воображение вновь уносит её туда, где осталась её душа. Порой она чувствовала, как своенравная Лирин, укрывшись за темной пеленой её памяти, только и ждет подходящего случая, чтобы вырваться на волю и потребовать назад свою душу и тело.
   Вдруг она увидела свое лицо в высоком зеркале в углу. Ленора невольно шагнула вперед, вглядываясь в него и дыхание у не перехватило при виде глаз, сияющих мягким, чувственным светом и острых бугорков грудей, которые дерзко натягивали тонкую ткань пеньюара, стремясь вырваться на волю. Что же ей делать? Как же она может смириться и стать женой Малькольма, если тело её бунтует и требует Эштона?! К сожалению, он заявил, что так и не смог найти места, где бы можно было поселиться, и это не на шутку тревожило её. То, что его комната - прямо под её спальней, не давало ей покоя ни днем, ни ночью. Ленора каждый раз перед сном запирал на ключ и холл и дверь собственной спальни. Из-за этого в комнате было и жарко, и душно, но она так и не решилась оставить дверь незапертой из страха навлечь на себя несчастье гораздо более страшное, чем духота.
   Даже сейчас она не знала покоя. Этот человек умел исчезать и появляться совершенно беззвучно, как привидение и она всегда ломала себе голову, где он. Он мог войти в комнату так тихо, что она и не подозревала о его присутствии. Порой она вздрагивала, когда оборачивалась и вдруг видела, что он стоит за спиной, неотрывно глядя на неё горящими глазами. В такие минуты она чувствовала себя маленькой мышкой под немигающим взглядом голодного, коварного кота. Он умел мгновенно раздевать её взглядом, а когда она смущенно опускала глаза, то похотливая улыбка на красивом, самоуверенном лице обещала ей иные наслаждения, о которых не принято говорить вслух. Он предпочитал носить более тесные брюки, чем она видела на Эштоне, по всей вероятности, рассчитывая произвести на неё неизгладимое впечатление мускулистыми бедрами и крепкими ягодицами. По тому, как брюки обтягивали его чресла, Ленора догадывалась, что под ними ничего нет, и ей стало ясно, что он делает это нарочно. Но это заставило её быть все время настороже, а на ночь Ленора даже порой баррикадировала стульями вход в спальню в страхе, что он может ворваться к ней среди ночи, чтобы силой утвердить свое мужское превосходство. Она догадывалась, что однажды придет час, когда ей придется сложить оружие и отдаться во власть этого самодовольного индюка, но пока она предпочла бы сохранить их отношения такими, какими они были, по крайней мере, до тех пор, как она сможет вырвать Эштона из своего сердца.
   Она начала понимать, что в каждом мужчине есть нечто скрытое, что напоминает другого, но пока ей не удавалось распознать, что же это такое внешность, манера вести себя или личность? Эштон тоже был чувственным человеком, с горячей кровью, но в его притягательности было нечто утонченное, что не было свойственно другим. Может быть, секрет его крылся в том, что он был ещё достаточно молод, но Ленора помнила, как одной лишь чуть заметной усмешкой, или взглядом из-под круто изогнутых бровей он умел дать почувствовать свою мужскую привлекательность. Было в нем что-то от озорного мальчишки, что заставляло её сердце сладко замирать от счастья. И если уж сравнивать его с Малькольмом, то аристократическая внешность и благородные манеры делали его куда более привлекательным.
   Однако и Малькольм был по-своему очень привлекателен. Он был хорош собой, а в его облике порой проглядывало нечто, смутно напоминающее Эштона. Правда, стоило ей повнимательнее присмотреться к его широкоскулому лицу и полным, чувственным губам, как сходство куда-то пропадало. Она ничуть не сомневалась, что Малькольм пользовался немалым успехом у слабого пола, но только благодаря той забавной самоуверенности, что делала его порой похожим на тщеславного павлина. Была в нем и жестокость, которую она замечала, когда отец напивался или начинал без умолку сыпать цитатами из Шекспира, перемежая их стаканчиками виски. Малькольм был слишком осторожен, чтобы давать выход своему раздражению, но по зловещему огоньку в сузившихся глазах, по тому, как собирались жесткие складки вокруг сурово сжатых губ, она понимала, как он зол. В такие минуты он казался старше своих лет. Конечно, его можно было понять - Роберт и святого вывел бы из себя, так что и ей порой с трудом удавалось сдерживаться. Однако сколько бы старик не испытывал её терпение, по сотне раз на дню оскорбляя Эштона, Ленора заставляла себя молчать, хотя порой ей безумно хотелось отбросить дочернюю почтительность и раз и навсегда поставить на место зарвавшегося злобного старика. Если уж он считает себя настолько безупречным, что смеет поливать грязью Эштона, порой хотелось ей крикнуть, то не худо бы ему повнимательнее присмотреться к себе.
   Громкий топот копыт заставил Ленору очнуться и подойти к окну как раз вовремя, чтобы заметить, как к дому с грохотом подкатил экипаж, запряженный усталыми лошадьми, и резко остановился у дверей. Она уже научилась узнавать манеру Малькольма загонять лошадей чуть ли не насмерть, тем более, что кроме него в этих местах никто никогда не отваживался лететь с такой бешеной скоростью. По тому, как он мчался, она уже заранее могла сказать, раздражен ли он или просто горит от нетерпения, но все равно её приводила в бешенство его манера обращаться с несчастными животными. Да и вообще, бешеная скачка всегда доставляла ему наслаждение, и чем быстрее неслись лошади, тем в больший восторг он приходил.
   То, что он появился чуть свет, могло означать только одно - он провел ночь где-то вне дома. Хотя ей, в общем-то, было все равно, Ленора задумалась, уж не нашел ли он себе временное пристанище, и, если да, то у кого. Накануне вечером он уехал довольно рано, вскоре после отца. Через несколько часов после этого она слышала сквозь сон, как шаркал ногами старик, пробираясь к себе в комнату. В каком состоянии ни вернулся домой Роберт, он явно обошелся без экипажа, ведь именно на нем приехал сейчас Малькольм.
   Она услышала топот сапог, когда Малькольм поднялся на крыльцо, оглушительно хлопнула дверь, так что в доме жалобно зазвенели стекла. Снова застучали каблуки - это он стремительно взбежал по ступенькам. Ленора невольно поежилась, не понимая, что могло привести его в подобное раздражение. К её удивлению, шаги его замерли у дверей комнаты напротив. Даже не потрудившись постучать или спросить разрешения, он с грохотом распахнул дверь и ворвался в комнату Сомертона. Даже если весь этот шум не разбудил спящего старика, так уж крик, который устроил Малькольм, мог бы поднять и мертвого. Она услышала, как они заговорили, перебивая друг друга, но так тихо, что она не могла разобрать ни слова, только слышала, как Малькольм то и дело взрывался и начинал сыпать ругательствами. Почему-то Ленора была уверена, что до сегодняшнего дня, что бы ни случилось, отец никогда бы не позволил так с собой разговаривать. Ее поразило, что он никак не реагировал на бесконечные оскорбления зятя и даже не пытался оборвать его. Еще больше возмутили её такое наглое обращение с пожилым человеком. Ну что ж, если её отец и считает возможным терпеть это, пусть так, но она не намерена спускать Малькольму.
   Наглухо застегнув верхнюю пуговицу, она вышла из комнаты и пересекла холл. Легонько стукнула в дверь и та тут же широко распахнулась. Ленора стояла лицом к лицу с Малькольмом, глаза которого горели гневом. Он едва сдерживался, но стоило ему увидеть, кто перед ним, и он мгновенно овладел собой. Малькольм окинул её восхищенным взглядом, не отказав себе в удовольствии обласкать восхитительные изгибы её тела, которых не мог скрыть даже свободный пеньюар, затем отступил, пропуская её в комнату.
   - Входи, дорогая, - На его губах заиграла улыбка. - Мы тут кое-что обсуждали с твоим отцом.
   - Так я и поняла, - сухо отозвалась она, входя.
   Малькольм удивленно вскинул брови, сделав вид, что не понимает её иронии.
   - Позвольте мне объяснить, мадам. По всей видимости, ваш отец прошлой ночью задался целью обойти все окрестные кабаки, при этом упустив из виду, где он оставил кучера. А мне пришлось провести эту ночь на ногах, рыская по округе в поисках экипажа. Но, как оказалось, не зря - я собрал хорошенькую коллекцию сплетен, которые насочинял о нас этот пьяный хвастун.
   Ленора молча посмотрела на кровать, где, совершенно подавленный, сидел отец. Плечи его были опущены, голова поникла. Видно было, что он сгорает от стыда. Все это не укладывалось у неё в голове. Она скорее могла бы ожидать, что в ответ на подобное оскорбление он ответит пощечиной. Подобное смирение было ей непонятно, но, как бы то ни было, мириться с этим она не желала. Много дней подряд этот человек безумно раздражал её, но она по-прежнему считала себя его дочерью. Ее долг - стать на его защиту, как она это сделала бы для любого родного ей человека.
   - Я была бы тебе признательна, Малькольм, если бы ты вспомнил, что разговариваешь с моим отцом. Ты у меня в доме, и уж поскольку мне все ещё трудно считать тебя своим мужем, ты здесь - не больше, чем просто гость. Мне нет дела до того, что он наговорил о нас, но я требую, чтобы ты относился к нему с подобающим его возрасту почтением. По крайней мере, прекрати кричать и оскорблять его. Если же это тебе не под силу...думаю, тебе лучше уехать.
   Их взгляды скрестились, и она увидела, как потемнели и загорелись яростью его глаза. Малькольм уже открыл было рот, чтобы резко ответить, но тут же сдержался и натянуто улыбнулся.
   - Прошу прощения, дорогая. В будущем постараюсь держать себя в руках. Пойми, просто я был вне себя о бешенства при мысли, какой ущерб нанесен нашей репутации в Билокси. А ведь это - только благодаря твоему отцу!
   Ленора так же принужденно улыбнулась в ответ. Как ни странно, в эту минуту она чувствовала жалость к отцу, а может быть, причиной всему был его жалкий вид. Казалось, её поддержка оказалась для него полнейшей неожиданностью, и сейчас он тоскливо смотрел на неё воспаленными, покрасневшими глазами, под которыми набрякли темные мешки. Дряблые его щеки отвисли, напоминая брыли у охотничьей собаки, вялый подбородок мелко дрожал. Его покрывала густая, давно не бритая щетина, рубашка была грязной и измятой, словно он так и спал, не раздеваясь. Чувствуя её поддержку, он немного приободрился и попытался поскрести ногтем покрытый пятнами жилет. Ленора перехватила жадный взгляд, который он метнул в сторону бутылки с крепкой, янтарного цвета жидкостью. Для этого бедняги она была единственным источником радости и эликсиром жизни.
   - Я...а... - он провел кончиком языка по потрескавшимся, пересохшим губам и попытался откашляться. - Я ничего такого не хотел...конечно, я понимаю, что Малькольм недоволен. Не стоит сердиться на него, девочка, это все я виноват. Можешь быть уверена, больше это не повторится.
   Она искоса взглянула на Малькольма и, заметив на его лице самодовольную ухмылку, вдруг почувствовала сильнейшее желания стереть её с этого красивого, наглого лица каким-нибудь язвительным замечанием. Она терпеть не могла его самодовольства и этой ухмылки собственника, которая появлялась на его лице, стоило ему только взглянуть на её грудь. Что уж он мог разглядеть в вырезе её пеньюара - Бог весть, но похотливый блеск его глаз заставил Ленору пробормотать невнятное извинение и поторопиться оставить мужчин наедине. К её недовольству, Малькольм последовал за ней и буквально через пару минут постучался к ней в комнату. В руках у него был небольшой саквояж. Роберт Сомертон тоже явился. Он неверной походкой направился к письменному столу, за которым она сидела. Заметив, что дочь выглядит удивленной и встревоженной их появлением, старик скрестил руки на груди и попытался объяснить, зачем они пришли.
   - Я...ну и Малькольм, конечно...ему надо обсудить с тобой кое какие дела, дорогая. - В горле у него пересохло и он мучительно шарил глазами по комнате в поисках спиртного.
   Ленора нетерпеливым жестом указала в сторону умывальника.
   - Если вас мучает жажда, так в кувшине есть немного холодной воды!
   С трудом сдерживая дрожь в руках, чтобы не расплескать воду, Сомертон налил воды в стакан, кувшин предательски задребезжал о край стакана. Похоже, чистая холодная вода не входила в число его любимых напитков, и старик с отвращением скривился, но, подняв глаза, встретился глазами с Малькольмом. Тот брезгливо усмехнулся. И без того багровый румянец на щеках старика потемнел ещё больше, он молча поставил стакан и смущенно отвел глаза в сторону.
   Стоило только Малькольму подойти к письменному столу, за которым молча сидела Ленора, как выражение недовольства на его лице сменилось приятной улыбкой. Он склонился к ней, намереваясь поцеловать жену, но Ленора резко отвернулась, и его губы лишь скользнули у неё по щеке. Возмущенно вскинув брови, он смотрел, как она вскочила на ноги и укрылась по другую сторону стола.
   - Вы хотите что-то обсудить со мной? - поинтересовалась она.
   Поставив саквояж на стол, Малькольм извлек из него пачку документов.
   - Сегодня утром я ездил в город посоветоваться с нашими адвокатами. Они хотят, чтобы ты сегодня же подписала эти документы.
   Ленора равнодушно протянула руку.
   - Оставьте их, я просмотрю чуть позже. - Подняв глаза, она с удивлением заметила, что он кашлянул и быстрым движением прижал их к себе. Не понимая, что вывело его из себя, Ленора нахмурилась. - Что-нибудь не так?
   - Ничего особенного, просто они просили к вечеру вернуть их. Твой отец уже просмотрел их и сказал, что все в порядке. Ничего особенно в них нет, просто надо привести в порядок кое-какие мелочи.
   - Если их нужно так быстро вернуть, я могу просмотреть их прямо сейчас, и вы сможете вернуть их немедленно. Много времени это не займет, Она протянула руку за бумагами, но он недовольно насупился.
   - Ладно - Он сунул всю пачку обратно в саквояж. - Пусть лучше их подпишет твой отец. Нам обоим просто не хотелось оставлять тебя в доме одну. Если бы ты подписала их, это сэкономило бы нам кучу времени, - Он захлопнул саквояж.
   Роберт повернулся к ним спиной и, не обращая ни малейшего внимания на их разговор, вышел на веранду и недовольно поморщился, когда яркий солнечный свет ударил ему в глаза. Поспешно укрывшись в тени, он облокотился на перила, чувствуя, что ещё нетвердо держится на ногах. Взгляд его равнодушно блуждал по бескрайней темно-голубой поверхности океана, когда вдруг что-то непонятное привлекло его внимание.
   - Что за чертовщина?!
   Малькольму пришло в голову, что Роберт, в его нынешнем плачевном состоянии вряд ли способен увидеть что-то важное. Сунув саквояж под мышку, он подошел к окну и окликнул Сомертона.
   - Пойдемте, Роберт, у нас мало времени, вам ещё надо переодеться прежде, чем мы ... - Он мельком взглянул в сторону горизонта, куда по-прежнему был прикован удивленный взгляд старика, отшвырнул в сторону сигару и выбежал на веранду. - Какого дьявола?!
   Удивляясь про себя, что могло вывести из себя обоих мужчин, Ленора вышла на крыльцо. Посмотрев вдаль, она заметила на горизонте столб черного дыма, поднимавшийся вверх из высокой двойной трубы с тремя широкими полосами у основания - черной, золотой и белой. Пароход величественно рассекал носом набегавшие волны. Ленора не сводила с него глаз. Он замедлил ход, и она увидела, как с кормы сбросили один якорь, с носа - другой и огромный пароход встал в нескольких сотнях ярдов от берега и точнехонько напротив их дома.
   - "Речная ведьма"! - Ее губы шевельнулись, но ни звука не сорвалось с них. Ей не было нужды вглядываться в написанное огромными буквами на борту название корабля, чтобы в первого взгляда узнать этот огромный белоснежный корпус, украшенный двумя полосами - черной и золотой. Теперь к нему прибавился фальшборт, а на перила был натянут прочный брезент, чтобы морские волны не захлестывали на палубу парохода.
   Замерло огромное гребное колесо, и величественный корабль со скрипом подался назад, мягко закачавшись на волнах. На капитанском мостике появилась высокая фигура. Подойдя к борту, мужчина внимательно смотрел на берег, небрежно упершись руками в бедра. При виде его кровь отхлынула от щек Леноры, колени подогнулись и она слабо ахнула, чувствуя, что сейчас упадет - она узнала эту позу. Он часто стоял так, а она пожирала его взглядом - взглядом влюбленной женщины. Сердце стучало так, словно готовясь выпрыгнуть из груди, она хватала воздух широко раскрытым ртом. Свобода, свобода - эта мысль пьянила её, кружила ей голову!
   - Это он! - Малькольм оскалил зубы в злобной ухмылке. - Этот ублюдок Уингейт! - Он бросил подозрительный взгляд вначале на Роберта, который в ответ недоумевающе пожал плечами, потом на Ленору, и в глазах его вспыхнула бешеная ярость и ревность. - Ты знала об этом? Значит, это ты сообщила ему? - Его глаза сузились и потемнели, остановившись на маленьком письменном столе, за которым сидела Ленора. Рядом лежало перо и стопка чистой бумаги. - Ты написала ему! - рявкнул он. - Ты сообщила ему, где нас искать!
   - Нет! - Ленора покачала головой, молясь только о том, чтобы он не догадался, что она испытывает в эту минуту. Радость, восторг, счастье переполняли её. Все эти чувства смешались в её душе, кружа ей голову. Она едва сдерживалась, чтобы не закричать. Эштон здесь! Эштон рядом! Она снова и снова повторяла это про себя, как молитву. Он открыто пришел, чтобы показать всем и каждому, как она нужна ему. Он не согласен отдать её без борьбы!
   - Но тогда как же он...? - Голос Малькольма прервался и он нахмурился, тяжело задумавшись, потом коротко взглянул на нее. - Ему было известно, что у тебя есть дом в Билокси?
   Ленора пожала плечами и с равнодушным видом развела руками. Пусть считает, что она тут не при чем.
   - У меня не было нужды говорить ему. Он и так это знал.
   - Мне бы следовало догадаться об этом, - проворчал Малькольм. - И теперь этот мерзавец отыскал нас. Похоже, нюх у него получше, чем у собаки, - От бешенства он метался взад-вперед, словно раненый буйвол. - Понятно, зачем он явился! Он, похоже, рассчитывает увезти тебя с собой! - Угрожающе ткнув пальцем в сторону парохода, он громко объявил: - Но пусть не рассчитывает, что ему это сойдет с рук! Я этого так не оставлю! Немедленно отправлюсь к шерифу и тот в два счета вытурит его отсюда!
   Роберт неловко потянулся за стулом и присел, добавив так, чтобы его услышали.
   - Не думаю, что тебе удастся что-нибудь сделать, Малькольм. В конце концов, это его право. Наш дом и земля - это наша собственность и мы с полным основанием сможем выгнать его, если он попробует войти. Но открытое море принадлежит всем, кто отважится выйти в него.
   Взбешенный этим замечанием, Малькольм быстро покинул веранду и выскочил из комнаты, но через минуту вернулся, держа в руках двустволку.
   - Пусть только попробует причалить к берегу! Я пристрелю мерзавца прежде, чем коснется ногой песка!
   Возбуждение и радость, охватившие Ленору, несколько поутихли - угроза Малькольма не на шутку. Ей и в голову не приходило, как далеко может завести его ревность. Да и подобной вспышки бешеной ярости она никак не ожидала. Как-то нужно предупредить Эштона, чтобы он не вздумал появляться на берегу, но как?!
   - Хитрая штука эти ружья, - пробормотал Сомертон себе под нос, никогда заранее не знаешь, как им владеет другой. Я не раз слышал, что Уингейт - не тот человек, с которым стоит связываться. К тому же неплохой стрелок, так что будь осторожен.
   Ленора с удивлением уставилась на отца. Невольно в её памяти всплыл тот день, когда он явился в Белль Шен и расписывал Малькольма как весьма искусного стрелка. А теперь он говорит то же самое о его сопернике и советует Малькольму поостеречься. Странно, что за игру он затеял?
   - Может, конечно, он и классный стрелок, - ухмыльнулся Малькольм, - но я в этом сомневаюсь, - Он самодовольно похлопал по своей двустволке. - А пока единственный способ для него избежать неприятностей - это поворачивать свою посудину да подобру-поздорову плыть в Новый Орлеан!
   - Похоже, ты намерен не спускать с него глаз? - удивленно поинтересовался Сомертон.
   Малькольм чуть помедлил, потом небрежно бросил через плечо.
   - Вот именно, отец, и как раз ты и поможешь мне в этом.
   Седые брови старика удивленно поползли на лоб, потом недовольно сдвинулись.
   - Хорошо, я согласен, но не рассчитывай, что я возьму в руки эту...эту штуку! Лично я ничего не смыслю в оружии!
   Малькольм вкрадчиво улыбнулся.
   - А этого и не потребуется. Это удовольствие я намерен приберечь для себя.
   Странное оцепенение овладело Ленорой, будто леденящий холод пополз по спине, сковав все тело. Что-то было не так, но она никак не могла понять, что именно. Придется надеяться, что Эштон поймет, в чем дело. А пока она постаралась сделать невозмутимое лицо и безразлично спросила:
   - Вы ведь шутите, не так ли? Не рассчитываете же вы в самом деле убить его?
   Ответ Малькольма последовал немедленно, в нем была ледяная решимость.
   - Разве это убийство, дорогая моя? У меня есть полное право защищать то, что принадлежит мне. А ведь никто из нас не сомневается, за чем сюда явился этот негодяй! Он намерен отобрать тебя у меня!
   - Может, мне лучше поговорить с ним? - умоляюще сказала она. - Я ничуть не сомневаюсь, он тут же уйдет, стоит мне только сказать, что я здесь по собственной воле.
   Малькольм издал короткий, лающий смешок и отрицательно покачал головой.
   - Нет уж, я достаточно наслышан об этом твоем драгоценном мистере Уингейте. Стоит ему только возжелать чего-то, и его уже ничто не остановит, - Не отрывая глаз от парохода, который мирно покачивался вдалеке, он заметался по галерее. - Ну и наглец - бросил якорь прямо напротив дома! Конечно, теперь он не спустит с нас глаз! - Еще больше взвинтив себя, Малькольм ткнул пальцем в сторону парохода. - Нет, вы только посмотрите! Он и подзорную трубу прихватил!
   Сомертон с трудом перевел на пароход налитые кровью глаза, стараясь разглядеть человека, который привел его зятя в такое бешенство. В эту минуту на солнце что-то блеснуло, и Сомертон без труда разглядел длинную латунную трубку, которую их противник поднес к глазам.
   - Будь я проклят, так оно и есть!
   Ленора не могла заставить себя отвести глаза от этой высокой фигуры. Ей казалось, что даже на расстоянии она чувствует на себе взгляд Эштона. Щеки её порозовели, но виной этому было отнюдь не жаркое утреннее солнце.
   - Пальнуть бы по нему из пушки, - процедил Малькольм сквозь стиснутые зубы. - С радостью бы продырявил это корыто, хотя бы для того, чтобы увидеть, как этого ублюдка по кускам выкинет на берег!
   Ленора предприняла ещё одну отчаянную, хоть и безнадежную попытку уговорить его.
   - Может быть, стоит написать ему?
   - Ну уж нет! - прорычал Малькольм. - Пусть стережет нас, пока я не придумаю, как разделаться с ним. Но, клянусь, он навсегда исчезнет из нашей жизни. Я ему покажу!
   Пьянящая радость охватила её, накрыв с головой и закружив, подобно океанскому приливу. Стоило только мужчинам выйти из комнаты, как Ленора вновь погрузилась в свои мечты. Мысль о том, что Эштон по-прежнему её любит, что он готов на все, лишь бы вернуть её, была настолько ошеломляющей, что на какое-то время она забыла обо всем, выкинув из головы даже угрозы Малькольма, и предалась своему счастью. Зажав ладонью рот, чтобы не расхохотаться во весь голос от переполнявшей её радости, Ленора закружилась волчком, но тут же опомнилась - Меган сновала по комнате, готовя ей ванну. Не стоило возбуждать ненужных подозрений, тем более что у неё не было никаких оснований доверять этой женщине. Впрочем, глупо было рассчитывать скрыть свое возбуждение от служанки - та мигом почувствовала перемену в хозяйке и жадно уставилась на нее. Наконец, не выдержав, она дала волю любопытству.