Страница:
— Знаете, шериф, — серьезно сказал Олни, — иногда вы просто меня удивляете. Со стороны и не скажешь, что вы так догадливы.
— Спасибо, Олни, — сухо поблагодарил шериф. — Должен был бы принять твои слова как комплимент, но ведь тут важно, от кого он исходит.
— Я видел, что Бирмингем убил ее, и я не лгу! — упрямо сказал Олни Хайд.
— Судя по твоему новому наряду, Фридрих уже заплатил тебе как за явку с повинной, так и за свидетельские показания.
— Может, и так, шериф, может, вы и правы, но, зная, как вы жаждете засадить меня за решетку, я бы ни за что не пришел сюда, если бы не получил вознаграждения, достойно возмещающего несколько лет, проведенных в тюрьме.
Когда я выйду, меня будет ждать на свободе что-то по-настоящему приятное. Десять тысяч за то, чтобы я переступил этот порог, совсем неплохо! Так что вот он я перед вами, шериф, готов исповедаться в своих грехах, как и в грехах ваших друзей.
— Помни, Олни, я нутром чую, когда человек врет, а когда говорит правду. Знаешь, когда ко мне пришло это чувство? Когда я понял, что мое нутро не все переваривает. Только правду, и все тут. Некоторые лгут из чистого удовольствия. Священник бы сказал, что у них в кишках сидит дьявол и заставляет их поганить язык. Что же до тебя, то дьявол даже не у тебя внутри, это ты у него в мешке — весь, с потрохами. Поверь, я просто хочу, чтобы ты понял: дурачить меня не стоит. Если ты решил спасти свою шкуру, то у тебя это не пройдет, я поймаю убийцу рано или поздно, с твоей помощью или без нее, так что можешь на снисхождение не рассчитывать.
— Я что видел, то видел, — спокойно заявил Олни, глядя прямо в глаза шерифу. — И это правда, хотите вы ее знать или нет. Теперь, может, вы захотите меня выслушать? Или мне сказать вон тем людям, что вы знать не желаете ничего, что свидетельствовало бы против вашего богатенького дружка?
— Нет, Олни, я готов послушать твою версию случившегося, только у меня есть свои соображения, и им я доверяю больше, чем твоим словам. Хочу, чтобы ты об этом знал. Перед тем как начать свой рассказ, скажи мне только одно: ты можешь с достоверностью опознать человека, который гнался за тобой в ночь убийства?
— Откуда вы об этом знаете? — Хайд удивленно присвистнул.
— У меня свои источники. Ты ведь украл кобылу Бирмингема и убежал от убийцы, не так ли?
Лицо Олни вытянулось, но внезапное подозрение навело его на мысль, что чудом здесь и не пахнет.
— Вам это Бирмингем рассказал?
— В последний раз мы говорили об убийстве Нелл наутро после преступления. С тех пор я Бирмингема не допрашивал, — спокойно сообщил шериф и, скользнув взглядом по ботинкам визитера, усмехнулся: — Ты оставил следы в загоне у конюшни — это равносильно собственноручной подписи, если бы ты умел писать, Хайд. Никогда не замечал, что у тебя очень широкая нога и что ты слегка косолапишь?
— Ладно, допустим, — недоверчиво протянул Олни. — Но как вы узнали, что за мной гнались?
— Другая пара отпечатков была сделана ботинками поменьше и понаряднее, и эти следы шли следом за твоими, глубоко вдавленные в землю — так бывает, когда человек бежит. Ты остановился возле кобылы, сел на нее верхом, потом перемахнул через ограду и скрылся от преследователя. Тот, второй, вернулся в конюшню. Ты видел убийство Нелл, это верно, и сразу погнал лошадь прочь, так что только ветер в ушах свистел. Илайя следовал за тобой, пока ты ехал верхом, а потом какое-то время шел пешком. Судя по тому, как ты метался там, в лесу, можно понять, что тебе было очень больно. Очевидно, кобыла тебя покалечила, — добавил Рейс, поставив победную точку.
Явившись к шерифу, Олни считал, что он неуязвим, и поначалу пытался смотреть на представителя закона сверху вниз, но теперь их роли переменились.
— Да, — в недоумении тряхнув головой, признался Олни, — я взял кобылу. Она чуть было жизни меня не лишила, вывихнула руку и лягнула. Я уж думал, что вот-вот отдам концы. Потом я нашел Бирмингема у Рыжего Пита, он со своей миссис наслаждался там полным уединением. Я заставил его вправить мне плечо. Он пытался мне доказать, что не убивал Нелл, потому что ее три раза ножом пырнули, но я-то сам видел: один раз он ее ударил.
— Бирмингем не лгал тебе. Нелл и в самом деле ударили три раза.
— Тогда, наверное, он вернулся и прикончил ее, потому что я видел, как он один раз ткнул ее ножом.
— Если убийца и в самом деле вернулся в конюшню, чтобы прикончить жертву, тогда это случилось уже после того, как ты украл лошадь.
— Ну вот, и я о том же!
— Ты ясно видел лицо нападавшего?
— Ну да, он был одет в вечерний костюм и на голову выше меня.
— Так ты не видел его лица и клянешься, что можешь опознать его? — гнул свое шериф.
— Я его где хочешь узнаю — Бирмингем, собственной персоной! Он едва меня не прикончил. Если бы не та кобыла, некому было бы все это вам рассказывать. Никогда я не видел, чтобы человек так быстро бегал, а ведь он старше меня лет на десять.
— Говоришь, мужчина был очень высокий? — протянул Рейс, делая какие-то пометки в блокноте.
— Высокий, такой же как Бирмингем. То есть это он и был. Такой же, как вы и этот ваш богатенький дружок, что шьет женщинам платья. Наверное, он сам в них любит наряжаться, пока его никто не видит, не то с чего здоровому мужику ерундой заниматься!
— Предупреждаю тебя, парень, на случай, если тебе захочется еще что-то сказать про Фаррела Ива: он умеет не только платья шить, но и боксирует классно, да, кстати, и стрелок будь здоров. С шестидесяти шагов он тебе глаз выбьет и даже реснички не заденет.
— Вижу, шериф, как вы защищаете своих друзей, — с ухмылкой заметил Олни. — А теперь хотелось бы знать, что вы намерены делать с Бирмингемом?
— Я подойду, — сказала Рейлин служанке, которая в этот момент купала на ночь Джека. — Продолжай заниматься своим делом.
— Слушаюсь, миссис.
Рейлин сначала подошла к окну и осторожно заглянула за занавеску, желая убедиться, что нет опасности. Увидев шерифа, она даже слегка растерялась.
— Рейс, какими судьбами? — Она распахнула дверь перед слугой закона и только тут заметила людей, стоявших на улице перед воротами, а среди них — Олни в наручниках. Внезапная догадка заставила ее побледнеть: Рейс пришел, чтобы арестовать ее мужа.
— Джеффри не делал этого, — заявила она с порога, не дожидаясь, пока шериф объяснит цель своего визита. Теперь Рейлин была твердо убеждена в том, что Джеффри не мог совершить подобного преступления, и готова была отстаивать свои убеждения перед кем угодно. — Я точно знаю.
— Я хотел бы поговорить с ним, — решительно заявил шериф. — Он здесь?
— Да, здесь, — неохотно призналась Рейлин и, распахнув дверь, отступила, давая пройти Рейсу. — У Джеффри пару часов назад снова разболелась голова, и я подмешала ему в пищу немного снотворного, так что он сейчас спит.
— И все же не могли бы вы сказать ему, что я здесь?
— Заходите и подождите в холле, — сказала Рейлин, всем видом давая понять, что приглашать шерифа в дом ей совсем не хочется.
— Спасибо. — Шериф решительно прошел в дом. — Кстати, кто-нибудь еще есть в доме?
— Только моя служанка и Джек. Элизабет и Фаррел сегодня поженились и ночь проведут в квартире Фаррела.
— Давно пора, — с широкой улыбкой сказал Рейс.
— Я пойду разбужу Джеффри. Вам придется немного подождать, пока он спустится: ему необходимо одеться.
— Можете не спешить, лично я никуда не тороплюсь.
К тому времени как Рейлин вошла в спальню, Джеффри уже поднялся и успел плеснуть в лицо водой, чтобы прогнать остатки сна.
— Что там за шум? — спросил он, показывая через плечо на улицу. Видимо, он уже успел заглянуть в окно и увидел толпу.
— Если бы ты присмотрелся получше, то увидел бы среди них Олни Хайда. Рейс ждет тебя внизу. Хоть он ничего не говорит, боюсь, это за тобой.
Джеффри взял в руки полотенце и вытер лицо.
— Пожалуй, пора одеваться, — со вздохом констатировал он.
Рейлин окинула взглядом обнаженный торс мужа, но на этот раз восхищенного огонька в ее глазах не было.
— Если Рейса твой вид не смущает, то подумай о бедняге Тиззи.
— Ты не попросишь ее приготовить мне кофе? У меня все еще голова какая-то тяжелая. Что-то я в последнее время много сплю…
— Лучше я сварю тебе кофе сама. Крепкого, такого, как ты любишь.
Уже через несколько минут Джеффри спускался вниз, одетый, как положено джентльмену. Мужчины успели обменяться приветствиями до того, как в дверях с подносом в руках показалась Рейлин. Муж поспешил ей навстречу и налил себе кофе из кофейника в крохотную тонкого фарфора чашку. Затем Рейлин подошла с подносом к шерифу.
— Не хотите ли кофе, Рейс? — вежливо предложила она. Рейс удовлетворенно кивнул и, пригубив напиток, опустился в кресло с чашкой в руках.
Джеффри сел на кушетку чуть поодаль, подложив под спину диванную подушку, Рейлин села рядом.
— Да, как раз такой кофе мне сейчас и нужен, — заметил шериф.
— Спасибо, — скромно поблагодарила Рейлин; ей трудно было изображать гостеприимную хозяйку перед человеком, который пришел арестовать ее мужа. — Элизабет научила меня, как его готовить.
Между тем Рейс, казалось, никакого дискомфорта не испытывал.
— Вот кого бы я пригласил к себе варить кофе, — беззаботно произнес он, — Элизабет, ну и вас, Рейлин. Кроме шуток, приходите как-нибудь обе к нам в гости и объясните моей жене, как это делается. На мой вкус, она варит не кофе, а так, жижицу. Это все ее шотландская кровь: известно, что этот народ знаменит своей скупостью.
Бирмингемы молчали, давая понять, что находятся здесь не за тем, чтобы выслушивать занимательные байки. Наконец Рейс, прочистив горло, приступил к делу.
— Полагаю, Джеффри, ты видел ту толпу, — начал он и, глотнув еще кофе, продолжил свою мысль: — Олни собрал подкрепление еще до того, как явился ко мне, Он клянется, что видел, как ты убил Нелл.
— Я знаю, что он так думает, но, клянусь, он ошибается: я ее не убивал. В моем рассказе о том, как все произошло, не было ничего, кроме правды.
— Джеффри не мог этого сделать, — вступилась за мужа Рейлин. Она говорила весьма убежденно, чем приятно удивила мужа. Он накрыл ее ладонь своей и благодарно пожал. — Вы знакомы с ним дольше, чем я, и, как никто другой, должны бы знать, что Джеффри на такое не способен.
— Прошу вас, дайте мне закончить. Для начала успокойтесь: у меня на подозрении совсем другой человек, но для того чтобы уберечь Джеффри от толпы, я должен взять его с собой. Если я этого не сделаю, они, — Рейс указал в сторону улицы, — устроят самосуд. Люди Фридриха взбудоражили народ, и теперь всего можно ожидать. Они убеждают толпу, что я не арестовал Джеффри лишь потому, что он мой друг. А теперь расскажи-ка мне поподробнее все, что ты помнишь о том человеке, который напал на тебя и твою жену. Мы оба знаем, что он высокий, быстро бегает, и, если негодяй оказался в состоянии швырнуть человека твоей комплекции о фонарный столб так, что дух вон, он, несомненно, очень силен физически. Может, тебе бросилось в глаза еще что-нибудь? Кстати, ты не заметил, какие у него ступни?
Джеффри смотрел на Рейса так, будто тот лишился рассудка.
— Ты задавал мне тот же вопрос об Олни, и я отвечу тебе, как и тогда. Нет, я не смотрел ему на ноги, а пытался не дать этому мяснику зарезать мою жену. Что тебя так привлекает в ступнях? Может, ты сам что-то заметил?
— Да нет, мне просто хотелось узнать, настолько ли у него узкая нога, чтобы влезть в твои ботинки.
— Вот оно что, — протянул Джеффри, откинувшись на спинку кушетки. — Не хочешь ли ты сказать, что те ботинки со следами свежей грязи, что Кора нашла у меня в ванной, были на ногах у убийцы?
— Совершенно верно. В самую точку.
— Но почему человек, который убил Нелл, пытался убить меня? Прости, Рейс, но у меня все это никак в голове не укладывается. И вообще что-то я немного не в себе после того случая.
— Насчет этого не переживай, так всегда бывает, когда принимаешь опий. Этот чертов порошок так туманит мозги, что…
Рейс осекся внезапно, осознав, что проболтался, а затем виновато взглянул на Рейлин, и это не ускользнуло от Джеффри.
— Так ты давала мне опий? Рейлин виновато опустила глаза:
— Я хотела хоть чем-то помочь тебе.
— Лучше жить с больной головой, чем с головой без мозгов. Из-за тебя я сейчас даже не могу до конца взять в толк, о чем речь.
— Извини, больше не буду, — пообещала Рейлин.
Ее взгляд заставил Джеффри позабыть о своем раздражении.
— Не бойся, любовь моя, я не сержусь. Просто мне от этого не лучше, а только хуже.
Налив себе еще чашку кофе, Рейс по очереди посмотрел на обоих.
— Полагаю, все идет как надо? Под «как надо» я, конечно, не имею в виду необходимость на время заключить Джеффри под стражу. — Взгляд Рейса упал на округлившийся живот Рейлин. — Вижу, скоро вам предстоит стать родителями. Мы с Мэри тоже ждем пополнения, но, думаю, у нас оно появится раньше, чем у вас. А там не успеешь оглянуться, как пойдут внуки.
— Ну да! — воскликнул Джеффри и рассмеялся. — До той поры мы успеем нарожать дюжину. Я еще не так стар, чтобы думать о внуках.
— Конечно, нет, ты на два года меня моложе. Мэри тоже хочет иметь много детей, но ей или надо рожать каждый год по малышу, чтобы получилось восемь, или мне придется делать их, разменяв пятый десяток. Но для меня Мэри и тогда останется молодой.
— Давай вернемся к тому человеку, который на нас напал, — предложил Джеффри. — Мне интересно, что ты успел о нем выяснить и почему ты считаешь, что он мог убить Нелл?
— Тот, кто гнался за Олни, был высок и очень резво бежал. Это напомнило мне мои собственные ощущения, когда я пытался нагнать человека, преследовавшего вас. Разумеется, я не могу сказать с уверенностью, что есть какая-то связь между этими двумя преступлениями, но, согласись, совпадение довольно необычное. Пока я могу лишь полагать, что негодяй в маске и убийца Нелл — одно и тоже лицо. Если это так, моя задача упрощается: вместо двух преступников придется искать одного.
— Но ведь до сих пор мы понятия не имеем, как этот человек выглядит, — заметил Джеффри. — Олни полагает, что это я, потому что он привез Нелл ко мне и ожидал увидеть меня с ней рядом. Скорее всего убийца перехватил ее, когда она зашла ко мне в спальню. По словам Олни, мужчина был высокий, темноволосый и одет в вечерний костюм. Интересно, как ты собираешься искать этого человека, когда я даже не могу сказать тебе, кто из моих гостей подходит под это описание?
— Вот в этом, друг мой, — усмехнувшись, заметил Рейс, — и есть, как говорится, корень проблемы.
В дверь постучали. Рейлин поднялась, чтобы открыть, но шериф жестом остановил ее.
— Это Чарли, хочет сказать мне, что народ теряет терпение и жаждет увидеть, как я выполняю служебный долг.
Поднявшись с кресла, Рейс подошел к двери:
— Чарли, я прав?
— Олни баламутит народ. Хотите, я его пристрелю или как?
— Вели им попридержать пыл. Скажи, что мы с Бирмингемом сейчас появимся.
Рейс посмотрел другу в глаза.
— Нам бы лучше выйти, а то Олни поведет толпу на штурм дома. С него станется.
— Какого черта ты притащил этого негодяя с собой? Не мог оставить в участке? Ты же знал, что от него только и жди неприятностей.
— Как обычно, Чарли выбран самое неподходящее время, чтобы поставить новые двери в камеры. Привезли их уже несколько дней назад, да только все было недосуг, и ему придется установить двери прямо сейчас, как только доберемся туда, не то Хайд опять исчезнет. Ужас как не хочется опять упустить эту лису.
Джеффри поднялся и протянул Рейсу руки.
— Ты должен вывести меня в наручниках, Рейс. Давай, выполняй свой долг.
— Пойду возьму шаль, — спохватилась Рейлин.
— Не надо тебе выходить со мной, — покачал головой Джеффри. — Кто знает, что на уме у этих людей. Не хочу, чтобы тебе было стыдно за меня. Пожалуйста, останься здесь, так будет лучше.
Глаза Рейлин наполнились слезами.
— Но, Джеффри, я хочу быть с тобой!
— Нет, любовь моя, ты останешься в доме, и на этом поставим точку.
Рейс деликатно кашлянул — ему явно было не по себе. Ничего не видя от слез, Рейлин поплелась в столовую, и Джеффри пошел за ней. У двери, там, где их не мог видеть Рейс, он прижал ее к стене и стал целовать жадно, будто в последний раз; она отвечала ему с той же страстью, словно желая слиться с ним воедино душой и телом, наделить его своей силой и своей любовью.
У Рейлин от слабости подгибались ноги. Обняв мужа, она заплакала, не стыдясь своих слез, заплакала молча, с закрытыми глазами. Джеффри достал из кармана носовой платок и помог ей высморкаться.
— Я принесу тебе пальто, — сказала она, поднимая к нему мокрое от слез лицо. — На улице прохладно.
Через пару минут Рейс уже вел своего друга сквозь орущую толпу. Вслед Джеффри неслись оскорбления и ругательства. Его называли кто подлым насильником, кто потрошителем младенцев, кто грязным соблазнителем, но он все сносил молча.
Рейлин стояла у окна, и слезы ручьем текли у нее по щекам. Месяц назад она возмущалась бездействием шерифа и даже хотела, чтобы тот арестовал ее мужа, а теперь презирала себя за то, что позволила этому случиться. Но шериф был вынужден пойти на такой шаг, несмотря на уверенность в невиновности человека, которого сейчас вел в участок.
Когда Джеффри и Рейс дошли до экипажа, Олни уже сидел там на задней скамье вместе с Чарли. Рейс сел впереди и усадил Джеффри рядом.
— Ты хочешь отпустить его, как только выедешь за город? — раздался из толпы чей-то насмешливый голос.
В ответ шериф обвел внимательным взглядом толпу. Многие лица были ему незнакомы, и большинство принадлежали к самому бедному сословию, что наводило на мысль о том, что им, вероятно, заплатили за представление. Отыскав автора последней реплики, Рейс неторопливо заговорил.
— Думаете, это вы заставили меня арестовать убийцу? — спросил он в наступившей тишине. — Ошибаетесь. Я всего лишь хочу быть уверенным в том, что Джеффри Бирмингем будет защищен от вас и вам подобных, а вовсе не считаю, что он убил Нелл.
В ответ раздались оскорбительные выкрики, и шериф поднял руку, призывая к тишине.
— В свое время вы поймете, что я был прав, а пока запомните мои слова. Если вы надумаете учинить какое-нибудь насилие здесь или в ином месте города, вам несдобровать: я запомнил каждого из вас и начну преследовать до тех пор, пока последний участник безобразий не будет наказан. Суда Линча я у себя в городе не допущу. И еще, я уже вызвал подкрепление из соседнего города, так что не рассчитывайте на безнаказанность.
Рейс замолчал и еще раз обвел взглядом обращенные к нему лица.
— Вы думаете, что правы, а я знаю, что это не так, и через несколько дней представлю вам настоящего убийцу. А пока запомните, что говорит вам шериф. Джеффри Бирмингем никого не убивал… — Рейс сделал выразительную паузу и с мрачной ухмылкой закончил: — Зато про меня этого не скажешь.
Он потянул за вожжи, и Чарли заерзал рядом с Олни на задней скамье. Он не рисковал спорить с начальством, да и немного в городе нашлось бы людей, чтобы вступать в прения с шерифом, тем более что на поверку Рейс Таунсенд всегда оказывался прав.
Глава 22
— Спасибо, Олни, — сухо поблагодарил шериф. — Должен был бы принять твои слова как комплимент, но ведь тут важно, от кого он исходит.
— Я видел, что Бирмингем убил ее, и я не лгу! — упрямо сказал Олни Хайд.
— Судя по твоему новому наряду, Фридрих уже заплатил тебе как за явку с повинной, так и за свидетельские показания.
— Может, и так, шериф, может, вы и правы, но, зная, как вы жаждете засадить меня за решетку, я бы ни за что не пришел сюда, если бы не получил вознаграждения, достойно возмещающего несколько лет, проведенных в тюрьме.
Когда я выйду, меня будет ждать на свободе что-то по-настоящему приятное. Десять тысяч за то, чтобы я переступил этот порог, совсем неплохо! Так что вот он я перед вами, шериф, готов исповедаться в своих грехах, как и в грехах ваших друзей.
— Помни, Олни, я нутром чую, когда человек врет, а когда говорит правду. Знаешь, когда ко мне пришло это чувство? Когда я понял, что мое нутро не все переваривает. Только правду, и все тут. Некоторые лгут из чистого удовольствия. Священник бы сказал, что у них в кишках сидит дьявол и заставляет их поганить язык. Что же до тебя, то дьявол даже не у тебя внутри, это ты у него в мешке — весь, с потрохами. Поверь, я просто хочу, чтобы ты понял: дурачить меня не стоит. Если ты решил спасти свою шкуру, то у тебя это не пройдет, я поймаю убийцу рано или поздно, с твоей помощью или без нее, так что можешь на снисхождение не рассчитывать.
— Я что видел, то видел, — спокойно заявил Олни, глядя прямо в глаза шерифу. — И это правда, хотите вы ее знать или нет. Теперь, может, вы захотите меня выслушать? Или мне сказать вон тем людям, что вы знать не желаете ничего, что свидетельствовало бы против вашего богатенького дружка?
— Нет, Олни, я готов послушать твою версию случившегося, только у меня есть свои соображения, и им я доверяю больше, чем твоим словам. Хочу, чтобы ты об этом знал. Перед тем как начать свой рассказ, скажи мне только одно: ты можешь с достоверностью опознать человека, который гнался за тобой в ночь убийства?
— Откуда вы об этом знаете? — Хайд удивленно присвистнул.
— У меня свои источники. Ты ведь украл кобылу Бирмингема и убежал от убийцы, не так ли?
Лицо Олни вытянулось, но внезапное подозрение навело его на мысль, что чудом здесь и не пахнет.
— Вам это Бирмингем рассказал?
— В последний раз мы говорили об убийстве Нелл наутро после преступления. С тех пор я Бирмингема не допрашивал, — спокойно сообщил шериф и, скользнув взглядом по ботинкам визитера, усмехнулся: — Ты оставил следы в загоне у конюшни — это равносильно собственноручной подписи, если бы ты умел писать, Хайд. Никогда не замечал, что у тебя очень широкая нога и что ты слегка косолапишь?
— Ладно, допустим, — недоверчиво протянул Олни. — Но как вы узнали, что за мной гнались?
— Другая пара отпечатков была сделана ботинками поменьше и понаряднее, и эти следы шли следом за твоими, глубоко вдавленные в землю — так бывает, когда человек бежит. Ты остановился возле кобылы, сел на нее верхом, потом перемахнул через ограду и скрылся от преследователя. Тот, второй, вернулся в конюшню. Ты видел убийство Нелл, это верно, и сразу погнал лошадь прочь, так что только ветер в ушах свистел. Илайя следовал за тобой, пока ты ехал верхом, а потом какое-то время шел пешком. Судя по тому, как ты метался там, в лесу, можно понять, что тебе было очень больно. Очевидно, кобыла тебя покалечила, — добавил Рейс, поставив победную точку.
Явившись к шерифу, Олни считал, что он неуязвим, и поначалу пытался смотреть на представителя закона сверху вниз, но теперь их роли переменились.
— Да, — в недоумении тряхнув головой, признался Олни, — я взял кобылу. Она чуть было жизни меня не лишила, вывихнула руку и лягнула. Я уж думал, что вот-вот отдам концы. Потом я нашел Бирмингема у Рыжего Пита, он со своей миссис наслаждался там полным уединением. Я заставил его вправить мне плечо. Он пытался мне доказать, что не убивал Нелл, потому что ее три раза ножом пырнули, но я-то сам видел: один раз он ее ударил.
— Бирмингем не лгал тебе. Нелл и в самом деле ударили три раза.
— Тогда, наверное, он вернулся и прикончил ее, потому что я видел, как он один раз ткнул ее ножом.
— Если убийца и в самом деле вернулся в конюшню, чтобы прикончить жертву, тогда это случилось уже после того, как ты украл лошадь.
— Ну вот, и я о том же!
— Ты ясно видел лицо нападавшего?
— Ну да, он был одет в вечерний костюм и на голову выше меня.
— Так ты не видел его лица и клянешься, что можешь опознать его? — гнул свое шериф.
— Я его где хочешь узнаю — Бирмингем, собственной персоной! Он едва меня не прикончил. Если бы не та кобыла, некому было бы все это вам рассказывать. Никогда я не видел, чтобы человек так быстро бегал, а ведь он старше меня лет на десять.
— Говоришь, мужчина был очень высокий? — протянул Рейс, делая какие-то пометки в блокноте.
— Высокий, такой же как Бирмингем. То есть это он и был. Такой же, как вы и этот ваш богатенький дружок, что шьет женщинам платья. Наверное, он сам в них любит наряжаться, пока его никто не видит, не то с чего здоровому мужику ерундой заниматься!
— Предупреждаю тебя, парень, на случай, если тебе захочется еще что-то сказать про Фаррела Ива: он умеет не только платья шить, но и боксирует классно, да, кстати, и стрелок будь здоров. С шестидесяти шагов он тебе глаз выбьет и даже реснички не заденет.
— Вижу, шериф, как вы защищаете своих друзей, — с ухмылкой заметил Олни. — А теперь хотелось бы знать, что вы намерены делать с Бирмингемом?
— Я подойду, — сказала Рейлин служанке, которая в этот момент купала на ночь Джека. — Продолжай заниматься своим делом.
— Слушаюсь, миссис.
Рейлин сначала подошла к окну и осторожно заглянула за занавеску, желая убедиться, что нет опасности. Увидев шерифа, она даже слегка растерялась.
— Рейс, какими судьбами? — Она распахнула дверь перед слугой закона и только тут заметила людей, стоявших на улице перед воротами, а среди них — Олни в наручниках. Внезапная догадка заставила ее побледнеть: Рейс пришел, чтобы арестовать ее мужа.
— Джеффри не делал этого, — заявила она с порога, не дожидаясь, пока шериф объяснит цель своего визита. Теперь Рейлин была твердо убеждена в том, что Джеффри не мог совершить подобного преступления, и готова была отстаивать свои убеждения перед кем угодно. — Я точно знаю.
— Я хотел бы поговорить с ним, — решительно заявил шериф. — Он здесь?
— Да, здесь, — неохотно призналась Рейлин и, распахнув дверь, отступила, давая пройти Рейсу. — У Джеффри пару часов назад снова разболелась голова, и я подмешала ему в пищу немного снотворного, так что он сейчас спит.
— И все же не могли бы вы сказать ему, что я здесь?
— Заходите и подождите в холле, — сказала Рейлин, всем видом давая понять, что приглашать шерифа в дом ей совсем не хочется.
— Спасибо. — Шериф решительно прошел в дом. — Кстати, кто-нибудь еще есть в доме?
— Только моя служанка и Джек. Элизабет и Фаррел сегодня поженились и ночь проведут в квартире Фаррела.
— Давно пора, — с широкой улыбкой сказал Рейс.
— Я пойду разбужу Джеффри. Вам придется немного подождать, пока он спустится: ему необходимо одеться.
— Можете не спешить, лично я никуда не тороплюсь.
К тому времени как Рейлин вошла в спальню, Джеффри уже поднялся и успел плеснуть в лицо водой, чтобы прогнать остатки сна.
— Что там за шум? — спросил он, показывая через плечо на улицу. Видимо, он уже успел заглянуть в окно и увидел толпу.
— Если бы ты присмотрелся получше, то увидел бы среди них Олни Хайда. Рейс ждет тебя внизу. Хоть он ничего не говорит, боюсь, это за тобой.
Джеффри взял в руки полотенце и вытер лицо.
— Пожалуй, пора одеваться, — со вздохом констатировал он.
Рейлин окинула взглядом обнаженный торс мужа, но на этот раз восхищенного огонька в ее глазах не было.
— Если Рейса твой вид не смущает, то подумай о бедняге Тиззи.
— Ты не попросишь ее приготовить мне кофе? У меня все еще голова какая-то тяжелая. Что-то я в последнее время много сплю…
— Лучше я сварю тебе кофе сама. Крепкого, такого, как ты любишь.
Уже через несколько минут Джеффри спускался вниз, одетый, как положено джентльмену. Мужчины успели обменяться приветствиями до того, как в дверях с подносом в руках показалась Рейлин. Муж поспешил ей навстречу и налил себе кофе из кофейника в крохотную тонкого фарфора чашку. Затем Рейлин подошла с подносом к шерифу.
— Не хотите ли кофе, Рейс? — вежливо предложила она. Рейс удовлетворенно кивнул и, пригубив напиток, опустился в кресло с чашкой в руках.
Джеффри сел на кушетку чуть поодаль, подложив под спину диванную подушку, Рейлин села рядом.
— Да, как раз такой кофе мне сейчас и нужен, — заметил шериф.
— Спасибо, — скромно поблагодарила Рейлин; ей трудно было изображать гостеприимную хозяйку перед человеком, который пришел арестовать ее мужа. — Элизабет научила меня, как его готовить.
Между тем Рейс, казалось, никакого дискомфорта не испытывал.
— Вот кого бы я пригласил к себе варить кофе, — беззаботно произнес он, — Элизабет, ну и вас, Рейлин. Кроме шуток, приходите как-нибудь обе к нам в гости и объясните моей жене, как это делается. На мой вкус, она варит не кофе, а так, жижицу. Это все ее шотландская кровь: известно, что этот народ знаменит своей скупостью.
Бирмингемы молчали, давая понять, что находятся здесь не за тем, чтобы выслушивать занимательные байки. Наконец Рейс, прочистив горло, приступил к делу.
— Полагаю, Джеффри, ты видел ту толпу, — начал он и, глотнув еще кофе, продолжил свою мысль: — Олни собрал подкрепление еще до того, как явился ко мне, Он клянется, что видел, как ты убил Нелл.
— Я знаю, что он так думает, но, клянусь, он ошибается: я ее не убивал. В моем рассказе о том, как все произошло, не было ничего, кроме правды.
— Джеффри не мог этого сделать, — вступилась за мужа Рейлин. Она говорила весьма убежденно, чем приятно удивила мужа. Он накрыл ее ладонь своей и благодарно пожал. — Вы знакомы с ним дольше, чем я, и, как никто другой, должны бы знать, что Джеффри на такое не способен.
— Прошу вас, дайте мне закончить. Для начала успокойтесь: у меня на подозрении совсем другой человек, но для того чтобы уберечь Джеффри от толпы, я должен взять его с собой. Если я этого не сделаю, они, — Рейс указал в сторону улицы, — устроят самосуд. Люди Фридриха взбудоражили народ, и теперь всего можно ожидать. Они убеждают толпу, что я не арестовал Джеффри лишь потому, что он мой друг. А теперь расскажи-ка мне поподробнее все, что ты помнишь о том человеке, который напал на тебя и твою жену. Мы оба знаем, что он высокий, быстро бегает, и, если негодяй оказался в состоянии швырнуть человека твоей комплекции о фонарный столб так, что дух вон, он, несомненно, очень силен физически. Может, тебе бросилось в глаза еще что-нибудь? Кстати, ты не заметил, какие у него ступни?
Джеффри смотрел на Рейса так, будто тот лишился рассудка.
— Ты задавал мне тот же вопрос об Олни, и я отвечу тебе, как и тогда. Нет, я не смотрел ему на ноги, а пытался не дать этому мяснику зарезать мою жену. Что тебя так привлекает в ступнях? Может, ты сам что-то заметил?
— Да нет, мне просто хотелось узнать, настолько ли у него узкая нога, чтобы влезть в твои ботинки.
— Вот оно что, — протянул Джеффри, откинувшись на спинку кушетки. — Не хочешь ли ты сказать, что те ботинки со следами свежей грязи, что Кора нашла у меня в ванной, были на ногах у убийцы?
— Совершенно верно. В самую точку.
— Но почему человек, который убил Нелл, пытался убить меня? Прости, Рейс, но у меня все это никак в голове не укладывается. И вообще что-то я немного не в себе после того случая.
— Насчет этого не переживай, так всегда бывает, когда принимаешь опий. Этот чертов порошок так туманит мозги, что…
Рейс осекся внезапно, осознав, что проболтался, а затем виновато взглянул на Рейлин, и это не ускользнуло от Джеффри.
— Так ты давала мне опий? Рейлин виновато опустила глаза:
— Я хотела хоть чем-то помочь тебе.
— Лучше жить с больной головой, чем с головой без мозгов. Из-за тебя я сейчас даже не могу до конца взять в толк, о чем речь.
— Извини, больше не буду, — пообещала Рейлин.
Ее взгляд заставил Джеффри позабыть о своем раздражении.
— Не бойся, любовь моя, я не сержусь. Просто мне от этого не лучше, а только хуже.
Налив себе еще чашку кофе, Рейс по очереди посмотрел на обоих.
— Полагаю, все идет как надо? Под «как надо» я, конечно, не имею в виду необходимость на время заключить Джеффри под стражу. — Взгляд Рейса упал на округлившийся живот Рейлин. — Вижу, скоро вам предстоит стать родителями. Мы с Мэри тоже ждем пополнения, но, думаю, у нас оно появится раньше, чем у вас. А там не успеешь оглянуться, как пойдут внуки.
— Ну да! — воскликнул Джеффри и рассмеялся. — До той поры мы успеем нарожать дюжину. Я еще не так стар, чтобы думать о внуках.
— Конечно, нет, ты на два года меня моложе. Мэри тоже хочет иметь много детей, но ей или надо рожать каждый год по малышу, чтобы получилось восемь, или мне придется делать их, разменяв пятый десяток. Но для меня Мэри и тогда останется молодой.
— Давай вернемся к тому человеку, который на нас напал, — предложил Джеффри. — Мне интересно, что ты успел о нем выяснить и почему ты считаешь, что он мог убить Нелл?
— Тот, кто гнался за Олни, был высок и очень резво бежал. Это напомнило мне мои собственные ощущения, когда я пытался нагнать человека, преследовавшего вас. Разумеется, я не могу сказать с уверенностью, что есть какая-то связь между этими двумя преступлениями, но, согласись, совпадение довольно необычное. Пока я могу лишь полагать, что негодяй в маске и убийца Нелл — одно и тоже лицо. Если это так, моя задача упрощается: вместо двух преступников придется искать одного.
— Но ведь до сих пор мы понятия не имеем, как этот человек выглядит, — заметил Джеффри. — Олни полагает, что это я, потому что он привез Нелл ко мне и ожидал увидеть меня с ней рядом. Скорее всего убийца перехватил ее, когда она зашла ко мне в спальню. По словам Олни, мужчина был высокий, темноволосый и одет в вечерний костюм. Интересно, как ты собираешься искать этого человека, когда я даже не могу сказать тебе, кто из моих гостей подходит под это описание?
— Вот в этом, друг мой, — усмехнувшись, заметил Рейс, — и есть, как говорится, корень проблемы.
В дверь постучали. Рейлин поднялась, чтобы открыть, но шериф жестом остановил ее.
— Это Чарли, хочет сказать мне, что народ теряет терпение и жаждет увидеть, как я выполняю служебный долг.
Поднявшись с кресла, Рейс подошел к двери:
— Чарли, я прав?
— Олни баламутит народ. Хотите, я его пристрелю или как?
— Вели им попридержать пыл. Скажи, что мы с Бирмингемом сейчас появимся.
Рейс посмотрел другу в глаза.
— Нам бы лучше выйти, а то Олни поведет толпу на штурм дома. С него станется.
— Какого черта ты притащил этого негодяя с собой? Не мог оставить в участке? Ты же знал, что от него только и жди неприятностей.
— Как обычно, Чарли выбран самое неподходящее время, чтобы поставить новые двери в камеры. Привезли их уже несколько дней назад, да только все было недосуг, и ему придется установить двери прямо сейчас, как только доберемся туда, не то Хайд опять исчезнет. Ужас как не хочется опять упустить эту лису.
Джеффри поднялся и протянул Рейсу руки.
— Ты должен вывести меня в наручниках, Рейс. Давай, выполняй свой долг.
— Пойду возьму шаль, — спохватилась Рейлин.
— Не надо тебе выходить со мной, — покачал головой Джеффри. — Кто знает, что на уме у этих людей. Не хочу, чтобы тебе было стыдно за меня. Пожалуйста, останься здесь, так будет лучше.
Глаза Рейлин наполнились слезами.
— Но, Джеффри, я хочу быть с тобой!
— Нет, любовь моя, ты останешься в доме, и на этом поставим точку.
Рейс деликатно кашлянул — ему явно было не по себе. Ничего не видя от слез, Рейлин поплелась в столовую, и Джеффри пошел за ней. У двери, там, где их не мог видеть Рейс, он прижал ее к стене и стал целовать жадно, будто в последний раз; она отвечала ему с той же страстью, словно желая слиться с ним воедино душой и телом, наделить его своей силой и своей любовью.
У Рейлин от слабости подгибались ноги. Обняв мужа, она заплакала, не стыдясь своих слез, заплакала молча, с закрытыми глазами. Джеффри достал из кармана носовой платок и помог ей высморкаться.
— Я принесу тебе пальто, — сказала она, поднимая к нему мокрое от слез лицо. — На улице прохладно.
Через пару минут Рейс уже вел своего друга сквозь орущую толпу. Вслед Джеффри неслись оскорбления и ругательства. Его называли кто подлым насильником, кто потрошителем младенцев, кто грязным соблазнителем, но он все сносил молча.
Рейлин стояла у окна, и слезы ручьем текли у нее по щекам. Месяц назад она возмущалась бездействием шерифа и даже хотела, чтобы тот арестовал ее мужа, а теперь презирала себя за то, что позволила этому случиться. Но шериф был вынужден пойти на такой шаг, несмотря на уверенность в невиновности человека, которого сейчас вел в участок.
Когда Джеффри и Рейс дошли до экипажа, Олни уже сидел там на задней скамье вместе с Чарли. Рейс сел впереди и усадил Джеффри рядом.
— Ты хочешь отпустить его, как только выедешь за город? — раздался из толпы чей-то насмешливый голос.
В ответ шериф обвел внимательным взглядом толпу. Многие лица были ему незнакомы, и большинство принадлежали к самому бедному сословию, что наводило на мысль о том, что им, вероятно, заплатили за представление. Отыскав автора последней реплики, Рейс неторопливо заговорил.
— Думаете, это вы заставили меня арестовать убийцу? — спросил он в наступившей тишине. — Ошибаетесь. Я всего лишь хочу быть уверенным в том, что Джеффри Бирмингем будет защищен от вас и вам подобных, а вовсе не считаю, что он убил Нелл.
В ответ раздались оскорбительные выкрики, и шериф поднял руку, призывая к тишине.
— В свое время вы поймете, что я был прав, а пока запомните мои слова. Если вы надумаете учинить какое-нибудь насилие здесь или в ином месте города, вам несдобровать: я запомнил каждого из вас и начну преследовать до тех пор, пока последний участник безобразий не будет наказан. Суда Линча я у себя в городе не допущу. И еще, я уже вызвал подкрепление из соседнего города, так что не рассчитывайте на безнаказанность.
Рейс замолчал и еще раз обвел взглядом обращенные к нему лица.
— Вы думаете, что правы, а я знаю, что это не так, и через несколько дней представлю вам настоящего убийцу. А пока запомните, что говорит вам шериф. Джеффри Бирмингем никого не убивал… — Рейс сделал выразительную паузу и с мрачной ухмылкой закончил: — Зато про меня этого не скажешь.
Он потянул за вожжи, и Чарли заерзал рядом с Олни на задней скамье. Он не рисковал спорить с начальством, да и немного в городе нашлось бы людей, чтобы вступать в прения с шерифом, тем более что на поверку Рейс Таунсенд всегда оказывался прав.
Глава 22
Купер Фрай надавил плечом на тяжелую деревянную дверь, ведущую в контору Густава Фридриха. Хозяин сидел за массивным дубовым столом и проверял счета. С недавних пор, потеряв руку, а заодно и Рейлин, он утратил интерес к более веселому времяпрепровождению. Фридрих был достаточно богат, чтобы затраты на шлюх, коих он предпочитал заказывать по полудюжине за раз, не слишком обременяли его кошелек, и когда-то утехи подобного рода весьма нравились ему. Теперь все было в прошлом. Что ж, подумал Фрай, раз немцу не приходится тратиться на красоток, надо помочь ему облегчить кошелек.
Фридрих поднял глаза от бумаг и недоверчиво посмотрел на англичанина. За время их не такого уж долгого знакомства он успел узнать Купера как человека очень умного в те моменты, когда мозг его не был затуманен избытком крепких напитков, и пройдоху, каких свет не видывал. Любопытно, с чем теперь пришел к нему этот господин? У Фридриха на англичанина был зуб: из-за этого лживого проходимца он лишился Рейлин и стал калекой.
— Итак, — откинувшись на спинку стула, спросил Густав, — чем на этот раз я обязан вашему появлению? Редко вижу вас трезвым в последнее время, так что смею предположить: дело у вас серьезное. Что вы хотите предложить мне на этот раз? Или опять явились за деньгами? И что же вы готовы сделать для меня за несколько звонких монет?
Не дожидаясь приглашения, Купер сел за стол напротив Фридриха.
— Я держу ушки на макушке. Сегодня до меня дошли слухи о том, что Бирмингем арестован за убийство Нелл, вот я и подумал, что пора вам отдать обещанную мне тысячу баксов. Все как договаривались.
— Тысячу баксов?! — патетически воскликнул Густав, сдвигая в угол счета. — Что вы такого сделали, чтобы заслужить вознаграждение? Вы видите, я работаю? Должны бы уже запомнить, что я не люблю, когда меня отвлекают!
В ответ Купер только пожал плечами:
— Если бы я не убил Нелл, Джеффри Бирмингем не сидел бы сейчас в тюрьме. Насколько помнится, вы обещали мне тысячу за то, чтобы я разлучил свою племянницу с ее любезным муженьком.
Немец вскочил с места и в гневе ударил кулаком по столу.
— Ты врешь! Олни видел, как Бирмингем убил девчонку, а ты решил вымогать с меня деньги и за это?
Фрай Купер презрительно фыркнул. Вечно этот шакал Олни крутится под ногами и все норовит урвать кусок от чужого пирога.
— Ваш друг, как обычно, ошибся. Нелл убил не Бирмингем. Некоторое время Густав и Фрай молча смотрели в глаза друг другу. Наконец немец решил, что не мешало бы выслушать неизвестную ему версию того, что произошло дождливой октябрьской ночью в Оукли.
— Итак, что видел Хайд, я уже знаю. Теперь расскажите, что видели вы, а потом я сам решу, кому из вас верить.
— Ладно уж, придется удовлетворить ваше любопытство, — снисходительно согласился Фрай. Немца он не любил и, если бы не деньги, которых у Фридриха водилось в избытке, ни за что не стал бы вести дела с этим толстым деспотом. — Так вот, до меня дошли слухи, что Олни собирается везти Нелл в Оукли во время бала, чтобы девчонка припугнула муженька моей племянницы, пообещав опозорить его перед гостями. Я решил сам посмотреть, как пойдут дела, и приехал на бал, правда, поздновато: в тот день наемный экипаж было не достать, все расхватали гости. К моему прибытию гости разъехались, но я решил, что так оно даже и лучше, — если Олни удалось с помощью девчонки чего-то добиться, то все будет ясно и без гостей. Чтобы осмотреться, я пошел к амбарам, где висел фонарь. Любопытство привело меня в конюшню, и там, в пустом стойле, я увидел Нелл — девчонка была еще жива, но из раны текла кровь. Ей было больно, но, сдается мне, если бы тогда привести к ней доктора, он бы поставил ее на ноги. Там же был и ребенок Нелл.
Вначале я решил, что Олни пырнул ее ножом, который валялся рядом, но Нелл сказала, что это какой-то чужак, которого она увидела, пробравшись в спальню к Бирмингему. Он пытался вскрыть шкатулку, стоявшую на письменном столе, но, заметив Нелл, схватил ее за горло и, приставив нож, велел молчать. На улице прошел дождь, и вор, не желая марать свои нарядные туфли, натянул башмаки Бирмингема.
— Но почему он не убил Нелл прямо там, в спальне? Тогда не пришлось бы никуда тащиться под дождем.
— Видно, он побоялся, что преступление обнаружат раньше, чем гости разъедутся. Зачем ему весь этот шум, шериф и прочая суматоха? — терпеливо пояснил Фрай.
Густав кивнул и жестом дал знак продолжить рассказ.
— Этот человек притащил Нелл в конюшню и ударил ножом в живот. Он собирался нанести еще удар, но тут из соседнего стойла выскочил Олни. Убийца помчался за ним, но Нелл решила, что Хайду удалось убежать, потому что она слышала стук копыт. Потом тот господин, что пытался ее убить, вернулся в конюшню, но Нелл притворилась мертвой, и он, решив, что дело сделано, пошел прочь. Узнав все это, я начал шевелить мозгами. Если бы Нелл нашли, она повторила бы свой рассказ — и тогда плакала моя тысяча баксов. Девчонка завизжала, когда поняла, что у меня на уме, да только ей это не помогло. И все же я не успел ее умертвить до конца: снаружи показался свет, и я нырнул в соседнее стойло. Тут же в конюшню вошел сам Бирмингем, и бедняга Нелл начала что-то бормотать о том, как сильно его любит, как сожалеет, что лгала людям, будто он зачал ее ребенка. Очень скоро на пороге конюшни появилась и моя племянница. Судя по всему, она сразу решила, что ее муженек разделался с девчонкой, и бросилась бежать так, будто ей юбки подожгли.
— Послушай, Фрай, — холодно заметил Фридрих, выслушав рассказ старого Купера, — если ты думаешь, что теперь между Рейлин и Бирмингемом все кончено, так знай, что я застал их вдвоем в доме, когда решил нанести фрау Бирмингем визит вежливости. Все твои труды яйца выеденного не стоят, и денег тебе не видать как своих ушей.
— То, что моя племянница опять воспылала страстью к своему муженьку, сейчас уже не важно. Нелл больше нет, и никто не сможет свидетельствовать в пользу Бирмингема.
— Итак, ты хочешь получить плату за убийство? — процедил Густав, не скрывая своей злобы.
— Ту самую обещанную тысячу баксов. В противном случае я пойду к шерифу и скажу ему, что Нелл убил незнакомец, которого видел Олни.
Фридрих поднял глаза от бумаг и недоверчиво посмотрел на англичанина. За время их не такого уж долгого знакомства он успел узнать Купера как человека очень умного в те моменты, когда мозг его не был затуманен избытком крепких напитков, и пройдоху, каких свет не видывал. Любопытно, с чем теперь пришел к нему этот господин? У Фридриха на англичанина был зуб: из-за этого лживого проходимца он лишился Рейлин и стал калекой.
— Итак, — откинувшись на спинку стула, спросил Густав, — чем на этот раз я обязан вашему появлению? Редко вижу вас трезвым в последнее время, так что смею предположить: дело у вас серьезное. Что вы хотите предложить мне на этот раз? Или опять явились за деньгами? И что же вы готовы сделать для меня за несколько звонких монет?
Не дожидаясь приглашения, Купер сел за стол напротив Фридриха.
— Я держу ушки на макушке. Сегодня до меня дошли слухи о том, что Бирмингем арестован за убийство Нелл, вот я и подумал, что пора вам отдать обещанную мне тысячу баксов. Все как договаривались.
— Тысячу баксов?! — патетически воскликнул Густав, сдвигая в угол счета. — Что вы такого сделали, чтобы заслужить вознаграждение? Вы видите, я работаю? Должны бы уже запомнить, что я не люблю, когда меня отвлекают!
В ответ Купер только пожал плечами:
— Если бы я не убил Нелл, Джеффри Бирмингем не сидел бы сейчас в тюрьме. Насколько помнится, вы обещали мне тысячу за то, чтобы я разлучил свою племянницу с ее любезным муженьком.
Немец вскочил с места и в гневе ударил кулаком по столу.
— Ты врешь! Олни видел, как Бирмингем убил девчонку, а ты решил вымогать с меня деньги и за это?
Фрай Купер презрительно фыркнул. Вечно этот шакал Олни крутится под ногами и все норовит урвать кусок от чужого пирога.
— Ваш друг, как обычно, ошибся. Нелл убил не Бирмингем. Некоторое время Густав и Фрай молча смотрели в глаза друг другу. Наконец немец решил, что не мешало бы выслушать неизвестную ему версию того, что произошло дождливой октябрьской ночью в Оукли.
— Итак, что видел Хайд, я уже знаю. Теперь расскажите, что видели вы, а потом я сам решу, кому из вас верить.
— Ладно уж, придется удовлетворить ваше любопытство, — снисходительно согласился Фрай. Немца он не любил и, если бы не деньги, которых у Фридриха водилось в избытке, ни за что не стал бы вести дела с этим толстым деспотом. — Так вот, до меня дошли слухи, что Олни собирается везти Нелл в Оукли во время бала, чтобы девчонка припугнула муженька моей племянницы, пообещав опозорить его перед гостями. Я решил сам посмотреть, как пойдут дела, и приехал на бал, правда, поздновато: в тот день наемный экипаж было не достать, все расхватали гости. К моему прибытию гости разъехались, но я решил, что так оно даже и лучше, — если Олни удалось с помощью девчонки чего-то добиться, то все будет ясно и без гостей. Чтобы осмотреться, я пошел к амбарам, где висел фонарь. Любопытство привело меня в конюшню, и там, в пустом стойле, я увидел Нелл — девчонка была еще жива, но из раны текла кровь. Ей было больно, но, сдается мне, если бы тогда привести к ней доктора, он бы поставил ее на ноги. Там же был и ребенок Нелл.
Вначале я решил, что Олни пырнул ее ножом, который валялся рядом, но Нелл сказала, что это какой-то чужак, которого она увидела, пробравшись в спальню к Бирмингему. Он пытался вскрыть шкатулку, стоявшую на письменном столе, но, заметив Нелл, схватил ее за горло и, приставив нож, велел молчать. На улице прошел дождь, и вор, не желая марать свои нарядные туфли, натянул башмаки Бирмингема.
— Но почему он не убил Нелл прямо там, в спальне? Тогда не пришлось бы никуда тащиться под дождем.
— Видно, он побоялся, что преступление обнаружат раньше, чем гости разъедутся. Зачем ему весь этот шум, шериф и прочая суматоха? — терпеливо пояснил Фрай.
Густав кивнул и жестом дал знак продолжить рассказ.
— Этот человек притащил Нелл в конюшню и ударил ножом в живот. Он собирался нанести еще удар, но тут из соседнего стойла выскочил Олни. Убийца помчался за ним, но Нелл решила, что Хайду удалось убежать, потому что она слышала стук копыт. Потом тот господин, что пытался ее убить, вернулся в конюшню, но Нелл притворилась мертвой, и он, решив, что дело сделано, пошел прочь. Узнав все это, я начал шевелить мозгами. Если бы Нелл нашли, она повторила бы свой рассказ — и тогда плакала моя тысяча баксов. Девчонка завизжала, когда поняла, что у меня на уме, да только ей это не помогло. И все же я не успел ее умертвить до конца: снаружи показался свет, и я нырнул в соседнее стойло. Тут же в конюшню вошел сам Бирмингем, и бедняга Нелл начала что-то бормотать о том, как сильно его любит, как сожалеет, что лгала людям, будто он зачал ее ребенка. Очень скоро на пороге конюшни появилась и моя племянница. Судя по всему, она сразу решила, что ее муженек разделался с девчонкой, и бросилась бежать так, будто ей юбки подожгли.
— Послушай, Фрай, — холодно заметил Фридрих, выслушав рассказ старого Купера, — если ты думаешь, что теперь между Рейлин и Бирмингемом все кончено, так знай, что я застал их вдвоем в доме, когда решил нанести фрау Бирмингем визит вежливости. Все твои труды яйца выеденного не стоят, и денег тебе не видать как своих ушей.
— То, что моя племянница опять воспылала страстью к своему муженьку, сейчас уже не важно. Нелл больше нет, и никто не сможет свидетельствовать в пользу Бирмингема.
— Итак, ты хочешь получить плату за убийство? — процедил Густав, не скрывая своей злобы.
— Ту самую обещанную тысячу баксов. В противном случае я пойду к шерифу и скажу ему, что Нелл убил незнакомец, которого видел Олни.