Страница:
Тем не менее в случае с тамплиерами появился политик, который нашел на них управу. Но прежде чем мы перейдем к истории драматического противостояния могущественного ордена и упрямого французского короля, предлагаю пофантазировать вот о чем: откуда, скажите на милость, простодушные рыцари Храма Соломона набрались таких замашек? Кто научил нищенствующих пилигримов банковскому делу, а с ним и великому искусству манипулировать политиками, дергая их за финансовые нитки, как паяцев? Кто сделал их закулисными режиссерами, стремившимися, по словам Альберта Пайка115, «установить в мире равновесие и управлять его хозяевами»?
Некоторые историки полагают, это они от ассасинов всякого такого набрались…
Х. Рыцари без страха и упрека. Мусульманский вариант
Интересны мутации, которые претерпела идеология ордена Храма по мере изменения целей, которые он преследовал. Со временем рыцари-тамплиеры, некогда дававшие обет скромности и воздержания во имя Христа, отреклись от веры, ратуя за восстановление Храма Соломона, чем в христианской традиции полагалось заниматься лжемессии, то есть Антихристу. Таких признаний, по крайней мере, добились у арестованных рыцарей инквизиторы Филиппа Красивого. Есть ли основания верить словам, которые вырвали у подследственных под пыткой, я, честно говоря, не знаю. Тут мы вступаем в область предположений, потому что оставшейся информации слишком мало, чтобы сделать выводы, не вызывающие сомнений. По мысли некоторых историков, тамплиеры действительно отказались от веры в Иисуса Христа, начав поклоняться некоему языческому идолу – Бафомету, сверхсуществу, наделенному в интерпретации известного каббалиста Элифаса Леви116 головой козла, символизирующим материнство женским телом, а также раздвоенными копытами и парочкой крыльев. На голове демона была установлена свеча, обозначающая, что он видит людишек насквозь, проникая в такие глубины, куда не добраться и обнаруженным Вильгельмом Рентгеном лучам.
В отношении этимологии имени Бафомет учеными сломана засека копий. Одни полагают, будто мы имеем дело с искаженным производным от имени Магомет, утверждая: восток – дело тонкое, часть рыцарей, много лет проторчав на чужбине, вполне могла тайно перейти в ислам, но тогда сразу возникает противоречие, ведь идолопоклонство у магометан запрещено. Другие твердят, у имени Бафомет – греческие корни, и появилось оно в результате слияния двух слов, означающих «крещение» и «мудрость». Третьи (доктор Хью Шонсфиелд) ищут в имени специальный каббалистический код вроде того, каким в списке Есфири были зашифрованы даты всевозможных судьбоносных исторических событий. Четвертые усматривают в обряде поклонения Бафомету отголоски известного культа «Мертвой головы» (об этом много позже и подробнее), пятые видят в имени божества тамплиеров искаженное арабское слово «Abufihamat»: «Отец Мудрости». Именно так обращались к Богу суфии117.
Суфийский, с позволения сказать, след выводит нас на ассасинов (хашашинов, что в переводе с арабского означает «употребляющих гашиш») – членов могущественной секты, основанной в Северном Иране проповедником-исмаилитом Хасаном ибн Саббахом118. Тут нет ни времени, ни места, чтобы подробно излагать историю этой поразительной и одновременно зловещей средневековой организации, положившей в основу жизнедеятельности невероятно эффективный инструмент: безжалостный политический террор. Это отдельная история, хоть и стоит, пожалуй, напомнить: сам термин «ассасин» вошел, как синоним «убийства», во многие европейские языки, и недаром. Ко времени эпохи Крестовых походов последователи Хасана ибн Саббаха, обосновавшиеся в неприступных крепостях Сирии, Ливана и Ирана (столица – замок Аламут, что в переводе означает «Орлиное гнездо»), создали террористическое государство (1090–1256), приводившее в трепет большинство властителей мусульманского мира. И при этом прекрасно обошлись без многотысячной армии.
XI. Вжик-вжик-вжик, хоп, уноси готовенького…
ХII. Легенда о «седьмом» имаме
ХIII. Проклятые короли
Вы, друзья, должно быть, помните замечательную детективную сагу «Проклятые короли», написанную Морисом Дрюоном122? Про целую плеяду наследников Филиппа Красивого, которым влетела в копеечку расправа, учиненная «железным королем»123 над могущественным орденом тамплиеров? Это когда рыцари-храмовники сгорели на костре, но и сгубившие их Капетинги скоро лишились трона, уступив его династии Валуа. Если нет, я попробую освежить в вашей памяти кое-какие моменты. Если да, все равно попробую, акцентируя внимание на моментах, мимо которых преспокойно прошел Дрюон, хоть ему, как «социалисту и участнику Сопротивления», и не следовало бы. Итак.
Представьте себе, друзья, Францию на заре XIV столетия, накануне смертельной схватки королевской власти и всемогущего ордена Храма. Еле-еле обуздана феодальная вольница, крупные магнаты загнаны королем под лавку, недаром же его прозвали Железным, но не сломлены окончательно и только ждут случая, чтобы Филипп поскользнулся. Это легко может случиться в любой момент, поверхность-то зыбкая. Только-только завершился конфликт с извечным соперником, английским королем Эдуардом I, которого с величайшим трудом удалось принудить к присяге. Фландрия замирена, но не усмирена, поражение французских войск при Куртре (1302) еще живо в памяти, того и гляди – снова полыхнет, и тогда не оберешься беды. Полыхнуть может и гораздо ближе, прямо в столице, налоги высокие, выше их только цены да чиновничий произвол, низкие – лишь доходы большинства населения, да еще, что вполне естественно, королевский рейтинг. Плюс ко всему в разгаре затяжной конфликт с папой Бонифацием VIII. Понтифик запретил духовенству платить налоги гражданским властям, король в ответ перекрыл каналы вывоза из страны драгоценных металлов, по казне и без того гуляют сквозняки, точь-в-точь как у Ксеркса после известного похода на Грецию. Есть, конечно, тамплиеры, у которых денег от пуза, только в долг они уже не дают. Королевство и так задолжало ордену баснословную сумму, и чем больше золотишка постепенно скапливается в сокровищницах Тампля, тем эфемернее становится государственная власть. Это и понятно, кто платит, тот и заказывает музыку.
Между тем конфликт стремительно разгорается. Спесивый папский легат епископ Бернар наносит Филиппу оскорбление прямо при дворе, и ничего, как с гуся вода. Вместо оргвыводов от Святого престола летят обвинения в посягательстве на папскую власть, а тут уже и до отлучения – два шага, подобные прецеденты случались. Что бы вы, дорогие друзья, посоветовали королю, кроме как с веревкой на шее просить о пощаде? Вероятно, именно то, что семнадцать столетий до описываемых событий предлагал Ксерксу из рода Ахеменидов визирь Аман: хорошенько потрясти зажиревших олигархов. Этим-то и занялся король, пошел ва-банк, после неудачной попытки приватизировать (вы уж меня простите за это слово) орден Храма, предложив себя в качестве самого подходящего гроссмейстера. Филиппу вежливо отказали. Тогда-то, предварительно заручившись поддержкой впервые созванных Генеральных штатов (французского парламента, иными словами – с одобрения народа), король отправил в Италию небольшой отборный отряд (так и тянет написать – спецназ) под командованием своего ближайшего советника, рыцаря Ногарэ124. Последний блестяще справился с задачей, папа Бонифаций VIII был арестован и вскоре скоропостижно скончался. Бывает. Новый папа, француз Климент V, был стопроцентным ставленником Железного короля. Очутившись на папском престоле, протеже Филиппа первым делом перенес резиденцию в Авиньон, поближе к Парижу. Как только это произошло, настал черед тамплиеров.
Для начала в ряды ордена Храма попытались внедрить шпионов французской секретной службы, но только даром потратили время. Множество степеней посвящения, которые предстояло пройти новичку по мере карьерного роста, надежно защищали секреты ордена от соглядатаев. Когда затея провалилась, было решено действовать в лоб: Филипп отдал секретный приказ о подготовке масштабной операции по уничтожению тамплиеров. Формальным поводом для ее начала послужило признание, сделанное неким Эскином де Флорианом, приговоренным к смертной казни жителем Лангедока, которому якобы исповедался сокамерник, рыцарь-тамплиер, перед тем как взойти на эшафот. Де Флориан нарушил тайну исповеди в обмен на жизнь или исполнил, скажем, гражданский долг, выбирайте, что больше нравится. Потребовал у тюремщиков личной встречи с королем, которому и сообщил подробности заговора против Франции и всей Европы. Поскольку рыцаря-тамплиера уже казнили, проверить информацию не представлялось возможным. Филипп предпочел поверить, де Флориана не только помиловали, еще и наградили, но вкусить плодов ему не удалось: вскоре он скоропостижно скончался. Как, к слову, и большинство других участников того старого и темного дела.
XIV. Ночь длинных ножей
XV. Все уже украдено до нас…
Некоторые историки полагают, это они от ассасинов всякого такого набрались…
Х. Рыцари без страха и упрека. Мусульманский вариант
Мир, в котором мы живем, плохой, потому что здесь всякие кадии, эмиры и муллы угнетают и обижают бедных людей, у которых, однако, есть выход: если они достигнут совершенства через участие в общине, то попадут в антимир, где все будет наоборот, – там они сами будут обижать кадиев, эмиров и т. д. Такая незамысловатая, казалось бы, система нашла себе большое количество приверженцев. Так как здешний мир, в котором мы живем, очень многими считался плохим, то антимир, естественно, казался хорошим.
Л. Н. Гумилев. «Конец и вновь начало»
Интересны мутации, которые претерпела идеология ордена Храма по мере изменения целей, которые он преследовал. Со временем рыцари-тамплиеры, некогда дававшие обет скромности и воздержания во имя Христа, отреклись от веры, ратуя за восстановление Храма Соломона, чем в христианской традиции полагалось заниматься лжемессии, то есть Антихристу. Таких признаний, по крайней мере, добились у арестованных рыцарей инквизиторы Филиппа Красивого. Есть ли основания верить словам, которые вырвали у подследственных под пыткой, я, честно говоря, не знаю. Тут мы вступаем в область предположений, потому что оставшейся информации слишком мало, чтобы сделать выводы, не вызывающие сомнений. По мысли некоторых историков, тамплиеры действительно отказались от веры в Иисуса Христа, начав поклоняться некоему языческому идолу – Бафомету, сверхсуществу, наделенному в интерпретации известного каббалиста Элифаса Леви116 головой козла, символизирующим материнство женским телом, а также раздвоенными копытами и парочкой крыльев. На голове демона была установлена свеча, обозначающая, что он видит людишек насквозь, проникая в такие глубины, куда не добраться и обнаруженным Вильгельмом Рентгеном лучам.
В отношении этимологии имени Бафомет учеными сломана засека копий. Одни полагают, будто мы имеем дело с искаженным производным от имени Магомет, утверждая: восток – дело тонкое, часть рыцарей, много лет проторчав на чужбине, вполне могла тайно перейти в ислам, но тогда сразу возникает противоречие, ведь идолопоклонство у магометан запрещено. Другие твердят, у имени Бафомет – греческие корни, и появилось оно в результате слияния двух слов, означающих «крещение» и «мудрость». Третьи (доктор Хью Шонсфиелд) ищут в имени специальный каббалистический код вроде того, каким в списке Есфири были зашифрованы даты всевозможных судьбоносных исторических событий. Четвертые усматривают в обряде поклонения Бафомету отголоски известного культа «Мертвой головы» (об этом много позже и подробнее), пятые видят в имени божества тамплиеров искаженное арабское слово «Abufihamat»: «Отец Мудрости». Именно так обращались к Богу суфии117.
Суфийский, с позволения сказать, след выводит нас на ассасинов (хашашинов, что в переводе с арабского означает «употребляющих гашиш») – членов могущественной секты, основанной в Северном Иране проповедником-исмаилитом Хасаном ибн Саббахом118. Тут нет ни времени, ни места, чтобы подробно излагать историю этой поразительной и одновременно зловещей средневековой организации, положившей в основу жизнедеятельности невероятно эффективный инструмент: безжалостный политический террор. Это отдельная история, хоть и стоит, пожалуй, напомнить: сам термин «ассасин» вошел, как синоним «убийства», во многие европейские языки, и недаром. Ко времени эпохи Крестовых походов последователи Хасана ибн Саббаха, обосновавшиеся в неприступных крепостях Сирии, Ливана и Ирана (столица – замок Аламут, что в переводе означает «Орлиное гнездо»), создали террористическое государство (1090–1256), приводившее в трепет большинство властителей мусульманского мира. И при этом прекрасно обошлись без многотысячной армии.
XI. Вжик-вжик-вжик, хоп, уноси готовенького…
Главным орудием международной политики ассасинов, так сказать, самым весомым аргументом и даже ее краеугольным камнем стало ритуальное убийство, совершавшееся специально подготовленными членами секты, которых звали фидаями. В переводе с арабского это слово означает «жертвующий собой ради достижения высокой цели». Это были, по сути, профессионалы-камикадзе исключительно высокого уровня, которых загодя, в течение многих лет, буквально с отрочества готовили к выполнению конкретной миссии. Обучали методам конспирации, владению разными видами оружия, иностранным языкам и обычаям тех стран, где фидаям предстояло работать. Тщательно отобранные смертники вживлялись в чужую среду (в окружение европейского графа, например, или какого-нибудь мусульманского эмира), где они и жили сколько угодно лет в качестве живых «адских машин». Трудились конюхами, виночерпиями или брадобреями до тех пор, пока… Пока по каналам секретной связи не поступал приказ на ликвидацию того или иного сановника. Тогда они действовали без колебаний, страха и жалости. Причем убийство должно было выглядеть публичной казнью, то есть, иными словами, свершиться при большом скоплении людей, среди бела дня, в самый ответственный момент.
То есть христианского герцога, к примеру, требовалось зарезать во время воскресной службы, имама – на пятничной молитве, визиря – на эмирском диване, и так далее. К слову, именно такая публичная смерть настигла впоследствии и многих современных политиков, возьмите хотя бы российских государственных деятелей фон Плеве119 и Столыпина, президентов Линкольна и Кеннеди. Совершив преступление, фидаи никогда не пытались уйти от ответственности, наоборот, они, как правило, сдавались властям, ведь дело-то было сделано. Даже сжигаемые заживо, даже варимые в кипящем масле, как свидетельствуют хронисты, они славили своего повелителя, носившего титул «Старца горы». Мишо пишет: «С высоты своего укрепления «Старец» царствовал силой ужаса, который внушал всем князьям». Кто бы сомневался, что так и было, только псих, согласитесь, стал бы ссориться с подобными людьми, обладающими столь убедительными аргументами. Насолил им, и все, можешь считать себя покойником. До нас дошла история, наглядно иллюстрирующая степень фанатизма фидаев. Во время дружественного визита одного из вождей крестоносцев «Старец горы» устроил нечто вроде «показательных выступлений» своим бойцам, приказав парочке фидаев сигануть в пропасть прямо с крепостной стены. Распоряжение было выполнено незамедлительно, после чего «Старец» осведомился у гостя, есть ли у него подобные слуги. Ответ не сохранился, но кое-какие предположения имеются. Подозреваю, крестоносец попросту проглотил язык.
Как уже отмечалось выше, магометанство, исповедуемое ассасинами, во многом отличалось от традиционного, ведь основатель ордена первый «Старец горы» Хасан ибн Саббах был исмаилитом, а это религиозное течение в исламе крепчало под непрерывным огнем непримиримых противников на протяжении нескольких столетий. Вот и закалилось соответствующим образом, будто сталь из известного произведения Н. Островского. По-другому и быть не могло.
То есть христианского герцога, к примеру, требовалось зарезать во время воскресной службы, имама – на пятничной молитве, визиря – на эмирском диване, и так далее. К слову, именно такая публичная смерть настигла впоследствии и многих современных политиков, возьмите хотя бы российских государственных деятелей фон Плеве119 и Столыпина, президентов Линкольна и Кеннеди. Совершив преступление, фидаи никогда не пытались уйти от ответственности, наоборот, они, как правило, сдавались властям, ведь дело-то было сделано. Даже сжигаемые заживо, даже варимые в кипящем масле, как свидетельствуют хронисты, они славили своего повелителя, носившего титул «Старца горы». Мишо пишет: «С высоты своего укрепления «Старец» царствовал силой ужаса, который внушал всем князьям». Кто бы сомневался, что так и было, только псих, согласитесь, стал бы ссориться с подобными людьми, обладающими столь убедительными аргументами. Насолил им, и все, можешь считать себя покойником. До нас дошла история, наглядно иллюстрирующая степень фанатизма фидаев. Во время дружественного визита одного из вождей крестоносцев «Старец горы» устроил нечто вроде «показательных выступлений» своим бойцам, приказав парочке фидаев сигануть в пропасть прямо с крепостной стены. Распоряжение было выполнено незамедлительно, после чего «Старец» осведомился у гостя, есть ли у него подобные слуги. Ответ не сохранился, но кое-какие предположения имеются. Подозреваю, крестоносец попросту проглотил язык.
Как уже отмечалось выше, магометанство, исповедуемое ассасинами, во многом отличалось от традиционного, ведь основатель ордена первый «Старец горы» Хасан ибн Саббах был исмаилитом, а это религиозное течение в исламе крепчало под непрерывным огнем непримиримых противников на протяжении нескольких столетий. Вот и закалилось соответствующим образом, будто сталь из известного произведения Н. Островского. По-другому и быть не могло.
ХII. Легенда о «седьмом» имаме
Самим своим именем движение исмаилитов, зародившееся в середине VIII столетия, обязано наследнику шестого шиитского имама Джафара ас-Садыка – Исмаилу, вздумавшему окоротить руки и своей, шиитской, и суннитской знати, которые довели население буквально до ручки. Знакомая картина, не правда ли? Вполне естественно, знать составила заговор, по ходу которого будущий седьмой имам был сначала оболган (обвинен в алкоголизме), лишен права наследования, а затем и убит, что тоже вполне логично. Гибель Исмаила лишь ожесточила его многочисленных сторонников, добивавшихся справедливости, которой в те времена, как и теперь, и не пахло. Поползли слухи, будто «справедливый имам» не погиб, а только скрывается от врагов до поры до времени. Тело Исмаила выставили на всеобщее обозрение, но и это не помогло, народ твердил: его подменили. Спустя годы сложилась легенда о «седьмом» имаме, который, по воле Аллаха, перешел в невидимое для простых смертных состояние («гаиб»), но еще вернется в качестве Махди (мессии), и тогда мало не покажется никому. У идеи оказалось много приверженцев и еще больше врагов, особенно среди тех, кому и при действовавших порядках было совсем недурно. Последние выжигали «ересь» исмаилитов каленым железом и другими, еще более эффективными способами, но безрезультатно, секта, пополнявшая ряды за счет угнетенных и обездоленных, набирала силу. А поскольку выживать ей довелось в адовых условиях, она постепенно выросла в эдакую закаленную партию революционеров-ленинцев, больших мастеров по части конспирации и явочных квартир, строжайшей дисциплины, секретности и, конечно, радикальных методов противодействия властям, вроде тех же политических убийств.
Большинство историков называют главным идеологом организации исмаилитов некоего врача-окулиста Абдаллу ибн Маймуна аль-Каддаха, при котором в секте сложились девять степеней посвящения, совсем как у масонов XVIII в. Степени предполагали как уровень доступа к оперативной, что ли, информации о задачах ордена, так и очередность ознакомления с идеологическими доктринами. Чем выше поднимался соискатель, тем меньше предназначавшихся для «простецов» религиозных догм сковывало его в действиях. Хорошая организованность и жесткая дисциплина вскоре принесли исмаилитам реальные плоды.
Всего через четверть века после смерти Абдаллы ибн Маймуна в 874 г. им в руки упал Тунис, где у власти оказался сирийский исмаилит Убейдаллах (873–934), объявивший себя Махди, потомком Фатимы, дочери пророка Мухаммеда. Однако ни в Тунисе, ни в Египте, ни в Марокко, ни в Сирии, на которые вскоре распространилась власть новых халифов – Фатимидов, до установления социальной справедливости руки у исмаилитов так и не дошли. Тоже знакомая картина, не правда ли? Страна оставалась феодальной, со всеми вытекающими отсюда последствиями, новая халифская династия провозгласила целью номер один восстановление Арабского халифата в его прежних грандиозных границах, от Испании и до Индии. Эта затея, правду сказать, тоже сорвалась. На Ближнем Востоке появилась новая грозная сила, турки-сельджуки, да и популярность религиозной пропаганды исмаилитов упала на уровне рейтинга Виктора Ющенко. Тогда-то из Египта в Персию и вернулся советник фатимидского халифа Мустансира Хасан ибн Саббах, исмаилит и местный уроженец, чтобы создать военно-религиозную общину, деятельность которой в самом скором времени дорого обошлась непобедимым на тот момент туркам-сельджукам. От кинжалов и яда фидаев пала целая вереница их правителей, в числе прочих – самый могущественный из Сельджукидов Малик-шах и его прославленный визирь Низам аль-Мульк120.
Просуществовав без малого два столетия, могущественная секта убийц, наводившая ужас на средневековых властителей, была сметена с исторической сцены. Иранские крепости ассасинов были взяты и поголовно вырезаны свирепыми монгольскими ордами, которые явились издалека и не слышали про политический террор, а потому его не убоялись. Это произошло в 1256 г. В Сирии остатки ассасинов добили мамлюки121, свергшие последнего фатимидского халифа. Ну а что же тамплиеры, перенявшие у ассасинов так много премудростей, от закрытой структуры со множеством степеней посвящения и до принципов организации государства в государстве? Им тоже не поздоровилось. Орден пал чуть позже, уничтоженный упрямым французским королем, продемонстрировавшим, к слову сказать, редчайший пример победы монархии над могущественным международным картелем, обосновавшимся в данной конкретной стране. Вот как это случилось.
Большинство историков называют главным идеологом организации исмаилитов некоего врача-окулиста Абдаллу ибн Маймуна аль-Каддаха, при котором в секте сложились девять степеней посвящения, совсем как у масонов XVIII в. Степени предполагали как уровень доступа к оперативной, что ли, информации о задачах ордена, так и очередность ознакомления с идеологическими доктринами. Чем выше поднимался соискатель, тем меньше предназначавшихся для «простецов» религиозных догм сковывало его в действиях. Хорошая организованность и жесткая дисциплина вскоре принесли исмаилитам реальные плоды.
Всего через четверть века после смерти Абдаллы ибн Маймуна в 874 г. им в руки упал Тунис, где у власти оказался сирийский исмаилит Убейдаллах (873–934), объявивший себя Махди, потомком Фатимы, дочери пророка Мухаммеда. Однако ни в Тунисе, ни в Египте, ни в Марокко, ни в Сирии, на которые вскоре распространилась власть новых халифов – Фатимидов, до установления социальной справедливости руки у исмаилитов так и не дошли. Тоже знакомая картина, не правда ли? Страна оставалась феодальной, со всеми вытекающими отсюда последствиями, новая халифская династия провозгласила целью номер один восстановление Арабского халифата в его прежних грандиозных границах, от Испании и до Индии. Эта затея, правду сказать, тоже сорвалась. На Ближнем Востоке появилась новая грозная сила, турки-сельджуки, да и популярность религиозной пропаганды исмаилитов упала на уровне рейтинга Виктора Ющенко. Тогда-то из Египта в Персию и вернулся советник фатимидского халифа Мустансира Хасан ибн Саббах, исмаилит и местный уроженец, чтобы создать военно-религиозную общину, деятельность которой в самом скором времени дорого обошлась непобедимым на тот момент туркам-сельджукам. От кинжалов и яда фидаев пала целая вереница их правителей, в числе прочих – самый могущественный из Сельджукидов Малик-шах и его прославленный визирь Низам аль-Мульк120.
Просуществовав без малого два столетия, могущественная секта убийц, наводившая ужас на средневековых властителей, была сметена с исторической сцены. Иранские крепости ассасинов были взяты и поголовно вырезаны свирепыми монгольскими ордами, которые явились издалека и не слышали про политический террор, а потому его не убоялись. Это произошло в 1256 г. В Сирии остатки ассасинов добили мамлюки121, свергшие последнего фатимидского халифа. Ну а что же тамплиеры, перенявшие у ассасинов так много премудростей, от закрытой структуры со множеством степеней посвящения и до принципов организации государства в государстве? Им тоже не поздоровилось. Орден пал чуть позже, уничтоженный упрямым французским королем, продемонстрировавшим, к слову сказать, редчайший пример победы монархии над могущественным международным картелем, обосновавшимся в данной конкретной стране. Вот как это случилось.
ХIII. Проклятые короли
Тамплиеры думали так: мы установим равновесие в мире и будем управлять его хозяевами.
Альберт Пайк «Мораль и догма»
Вы, друзья, должно быть, помните замечательную детективную сагу «Проклятые короли», написанную Морисом Дрюоном122? Про целую плеяду наследников Филиппа Красивого, которым влетела в копеечку расправа, учиненная «железным королем»123 над могущественным орденом тамплиеров? Это когда рыцари-храмовники сгорели на костре, но и сгубившие их Капетинги скоро лишились трона, уступив его династии Валуа. Если нет, я попробую освежить в вашей памяти кое-какие моменты. Если да, все равно попробую, акцентируя внимание на моментах, мимо которых преспокойно прошел Дрюон, хоть ему, как «социалисту и участнику Сопротивления», и не следовало бы. Итак.
Представьте себе, друзья, Францию на заре XIV столетия, накануне смертельной схватки королевской власти и всемогущего ордена Храма. Еле-еле обуздана феодальная вольница, крупные магнаты загнаны королем под лавку, недаром же его прозвали Железным, но не сломлены окончательно и только ждут случая, чтобы Филипп поскользнулся. Это легко может случиться в любой момент, поверхность-то зыбкая. Только-только завершился конфликт с извечным соперником, английским королем Эдуардом I, которого с величайшим трудом удалось принудить к присяге. Фландрия замирена, но не усмирена, поражение французских войск при Куртре (1302) еще живо в памяти, того и гляди – снова полыхнет, и тогда не оберешься беды. Полыхнуть может и гораздо ближе, прямо в столице, налоги высокие, выше их только цены да чиновничий произвол, низкие – лишь доходы большинства населения, да еще, что вполне естественно, королевский рейтинг. Плюс ко всему в разгаре затяжной конфликт с папой Бонифацием VIII. Понтифик запретил духовенству платить налоги гражданским властям, король в ответ перекрыл каналы вывоза из страны драгоценных металлов, по казне и без того гуляют сквозняки, точь-в-точь как у Ксеркса после известного похода на Грецию. Есть, конечно, тамплиеры, у которых денег от пуза, только в долг они уже не дают. Королевство и так задолжало ордену баснословную сумму, и чем больше золотишка постепенно скапливается в сокровищницах Тампля, тем эфемернее становится государственная власть. Это и понятно, кто платит, тот и заказывает музыку.
Между тем конфликт стремительно разгорается. Спесивый папский легат епископ Бернар наносит Филиппу оскорбление прямо при дворе, и ничего, как с гуся вода. Вместо оргвыводов от Святого престола летят обвинения в посягательстве на папскую власть, а тут уже и до отлучения – два шага, подобные прецеденты случались. Что бы вы, дорогие друзья, посоветовали королю, кроме как с веревкой на шее просить о пощаде? Вероятно, именно то, что семнадцать столетий до описываемых событий предлагал Ксерксу из рода Ахеменидов визирь Аман: хорошенько потрясти зажиревших олигархов. Этим-то и занялся король, пошел ва-банк, после неудачной попытки приватизировать (вы уж меня простите за это слово) орден Храма, предложив себя в качестве самого подходящего гроссмейстера. Филиппу вежливо отказали. Тогда-то, предварительно заручившись поддержкой впервые созванных Генеральных штатов (французского парламента, иными словами – с одобрения народа), король отправил в Италию небольшой отборный отряд (так и тянет написать – спецназ) под командованием своего ближайшего советника, рыцаря Ногарэ124. Последний блестяще справился с задачей, папа Бонифаций VIII был арестован и вскоре скоропостижно скончался. Бывает. Новый папа, француз Климент V, был стопроцентным ставленником Железного короля. Очутившись на папском престоле, протеже Филиппа первым делом перенес резиденцию в Авиньон, поближе к Парижу. Как только это произошло, настал черед тамплиеров.
Для начала в ряды ордена Храма попытались внедрить шпионов французской секретной службы, но только даром потратили время. Множество степеней посвящения, которые предстояло пройти новичку по мере карьерного роста, надежно защищали секреты ордена от соглядатаев. Когда затея провалилась, было решено действовать в лоб: Филипп отдал секретный приказ о подготовке масштабной операции по уничтожению тамплиеров. Формальным поводом для ее начала послужило признание, сделанное неким Эскином де Флорианом, приговоренным к смертной казни жителем Лангедока, которому якобы исповедался сокамерник, рыцарь-тамплиер, перед тем как взойти на эшафот. Де Флориан нарушил тайну исповеди в обмен на жизнь или исполнил, скажем, гражданский долг, выбирайте, что больше нравится. Потребовал у тюремщиков личной встречи с королем, которому и сообщил подробности заговора против Франции и всей Европы. Поскольку рыцаря-тамплиера уже казнили, проверить информацию не представлялось возможным. Филипп предпочел поверить, де Флориана не только помиловали, еще и наградили, но вкусить плодов ему не удалось: вскоре он скоропостижно скончался. Как, к слову, и большинство других участников того старого и темного дела.
XIV. Ночь длинных ножей
Операцию против тамплиеров, которая в общих чертах напоминала ночь длинных ножей, устроенную Иосифом Сталиным ежовскому руководству НКВД, координировали лично Железный король и канцлер де Ногарэ. Французские власти на местах загодя получили совершенно секретные циркуляры, запечатанные в двойные пакеты. Их надлежало вскрыть в строго оговоренное время, в ночь на 13 октября 1307 г., с четверга на пятницу, к слову. Письма, как нетрудно догадаться, содержали приказ о немедленном аресте рыцарей-тамплиеров по всей стране. Более того, аналогичные депеши получили другие европейские монархи, которых Филипп Красивый призывал последовать его примеру. Вопреки масштабам операции, с одной стороны, и широким связям тамплиеров, с другой, рыцари были застигнуты врасплох. Буквально накануне последний Великий магистр ордена Жак де Моле (крестный папа королевской дочери принцессы Изабеллы) обсуждал с Филиппом планы будущего Крестового похода, а под утро уже наблюдал небо в клеточку. Компанию магистру составили его многочисленные подчиненные, всего во Франции схватили около пятисот рыцарей. Спецслужбы короля сработали безукоризненно. В тот же день король Филипп IV завладел парижской штаб-квартирой ордена, замком Тампль, а с ним – и вожделенными сокровищницами храмовников. Но, простите, поцеловал там голые стены, «ласточка» успела выпорхнуть из гнезда…
Схваченные тамплиеры пошли под следствие, которым заправляли королевские чиновники, действовавшие рука об руку с инквизиторами. Рыцарям предъявили целый веер обвинений, каждое из которых грозило мучительной смертью на костре. Им инкриминировали отступничество от Христа и увлечение черной магией, гомосексуализм и преступный сговор с сарацинами в ходе захлебнувшихся к тому времени Крестовых походов, поклонение Мертвой голове и прочие страсти. Вероятно, никто не планировал вникать в суть, как и на сталинских процессах, главной задачей следствия было довести дело до логического конца, то есть костра, на котором сжигали еретиков. Эти костры вскоре запылали по всей Европе. Процесс, как и рассчитывал Филипп, приобрел международный размах, начался в других странах, где располагались приораты ордена Храма. Не последнюю роль сыграла, надо полагать, экономическая составляющая. Властям предержащим не терпелось завладеть имуществом поверженной корпорации.
Правда, имелись и отличия, как бы это сказать, национального характера. Если во Франции инквизиция жгла храмовников буквально огнем и мечом, признания вырывались под пыткой, и многие подследственные умерли на дыбе, а другие готовы были признаться в чем угодно, лишь бы скорее попасть на костер, в соседней Англии инквизиторам пришлось буквально валяться у короля в ногах, чтобы выхлопотать разрешение пытать тамплиеров. В Италии и на Кипре они сидели по замкам на «подписке о невыезде», в Испании и Португалии заперлись в крепостях, и выкурить их оттуда силой оружия не представлялось возможным. В Лотарингии их жгли с еще большей яростью, чем во Франции, а вот в Кельне и Трире папе римскому довелось изымать судебные дела у лояльных рыцарям архиепископов и передавать их заклятому врагу графу Бурхарду Марбургскому. Соответственно, и результаты судебных процессов над тамплиерами в разных странах оказались отличными друг от друга. На Майорке и на Пиренеях, где проходил фронт непрерывной борьбы с сарацинами и где разбрасываться боевыми единицами было, по меньшей мере, глупо, рыцарей оправдали, и значительная часть бывших храмовников влилась в другие духовно-рыцарские ордена, госпитальеров и Иисуса Христа. Нечто подобное произошло в Германии, где уцелевшие храмовники пополнили ряды Тевтонского ордена. Эдуард Английский, вопреки призывам Филиппа Красивого и папы спустивший следствие на тормозах, тихо сослал тамплиеров в монастыри, Шотландия же вообще предоставила им политическое убежище.
Схваченные тамплиеры пошли под следствие, которым заправляли королевские чиновники, действовавшие рука об руку с инквизиторами. Рыцарям предъявили целый веер обвинений, каждое из которых грозило мучительной смертью на костре. Им инкриминировали отступничество от Христа и увлечение черной магией, гомосексуализм и преступный сговор с сарацинами в ходе захлебнувшихся к тому времени Крестовых походов, поклонение Мертвой голове и прочие страсти. Вероятно, никто не планировал вникать в суть, как и на сталинских процессах, главной задачей следствия было довести дело до логического конца, то есть костра, на котором сжигали еретиков. Эти костры вскоре запылали по всей Европе. Процесс, как и рассчитывал Филипп, приобрел международный размах, начался в других странах, где располагались приораты ордена Храма. Не последнюю роль сыграла, надо полагать, экономическая составляющая. Властям предержащим не терпелось завладеть имуществом поверженной корпорации.
Правда, имелись и отличия, как бы это сказать, национального характера. Если во Франции инквизиция жгла храмовников буквально огнем и мечом, признания вырывались под пыткой, и многие подследственные умерли на дыбе, а другие готовы были признаться в чем угодно, лишь бы скорее попасть на костер, в соседней Англии инквизиторам пришлось буквально валяться у короля в ногах, чтобы выхлопотать разрешение пытать тамплиеров. В Италии и на Кипре они сидели по замкам на «подписке о невыезде», в Испании и Португалии заперлись в крепостях, и выкурить их оттуда силой оружия не представлялось возможным. В Лотарингии их жгли с еще большей яростью, чем во Франции, а вот в Кельне и Трире папе римскому довелось изымать судебные дела у лояльных рыцарям архиепископов и передавать их заклятому врагу графу Бурхарду Марбургскому. Соответственно, и результаты судебных процессов над тамплиерами в разных странах оказались отличными друг от друга. На Майорке и на Пиренеях, где проходил фронт непрерывной борьбы с сарацинами и где разбрасываться боевыми единицами было, по меньшей мере, глупо, рыцарей оправдали, и значительная часть бывших храмовников влилась в другие духовно-рыцарские ордена, госпитальеров и Иисуса Христа. Нечто подобное произошло в Германии, где уцелевшие храмовники пополнили ряды Тевтонского ордена. Эдуард Английский, вопреки призывам Филиппа Красивого и папы спустивший следствие на тормозах, тихо сослал тамплиеров в монастыри, Шотландия же вообще предоставила им политическое убежище.
XV. Все уже украдено до нас…
Историки расходятся в оценках, но, вероятно, можно вести речь о сотне тамплиеров, сожженных в Лотарингии, Марбурге и во Франции. Последним на костер взошел Великий магистр Жак де Моле. Его и приора Нормандии Жоффруа де Шарнэ казнили в Париже на острове Сите (в ту пору – на Еврейском острове) в ночь на 18 марта 1314 г. На зловещей церемонии присутствовал весь королевский двор во главе с Филиппом Красивым. По легенде, озвученной Годфруа Парижским, перед смертью объятый пламенем Великий магистр призвал на суд своих палачей, прокляв губителей ордена, короля, папу и их помощников: «Папа Климент, рыцарь де Ногарэ, король Филипп! Не пройдет и года, как воздастся вам справедливая кара!» Тут снова сплошная мистика, язык не поворачивается назвать дальнейшие события цепочкой совпадений, проклятие-то сбылось, причем мигом, буквально не отходя от кассы. Всего через две недели болезнь (предположительно холера) унесла римского папу Климента V, церковь, где его похоронили, сгорела дотла. За Климентом последовал верный соратник короля канцлер де Ногарэ, по распространенной версии, его отправили на тот свет при помощи пропитанных ядом восковых свечей. Бедняга много трудился по вечерам, нет бы суши жрать под водку, да в сауну с бабами… Спустя еще полгода Филиппа Красивого хватил удар, и он умер, не приходя в сознание. Затем угодил сначала в опалу, а потом и на эшафот всесильный казначей Филиппа Ангерран де Мариньи, повешенный его сыном королем Людовиком Х. Который, в свою очередь, не зажился на этом свете. А поскольку его новорожденный ребенок не протянул и полгода, французская корона перешла к брату Людовика, Филиппу Пуатье. Но и тот не стал долгожителем, скоропостижно скончался, уступив трон младшему сыну Филиппа Карлу, которого, как и отца, тоже прозвали Красивым. Карл, как вы уже догадались, в самом скором времени протянул ноги, и, таким образом, династия Капетингов прервалась. У Филиппа оставался еще один внук, одна беда, он был английским королем. Франция погрузилась в кровавый кошмар Столетней войны.
Куда же девались баснословные богатства тамплиеров, ради которых разгорелся весь сыр-бор? По одним сведениям, их растащили заинтересованные стороны, участвовавшие в процессе светские и церковные власти. После того как папа Климент V специальной буллой «Vox in excelso» (1312) распустил орден, его движимое и недвижимое имущество тащили все, кто только мог. По альтернативной гипотезе, тамплиеры заблаговременно вывезли сокровища, предчувствуя: над головами постепенно сгущаются тучи. Доставили в Ла-Рошель (один из форпостов ордена), а оттуда морем в Шотландию, недаром ведь именно масонство шотландского устава (а масоны не таясь зовут себя наследниками храмовников) сегодня наиболее могущественно и почитаемо. Есть и некоторые основания предполагать, будто золотишко тамплиеров осело в хранилищах итальянских банкиров. Как, бывало, поговаривали предприниматели в буйные девяностые годы ушедшего столетия, товарищ сидит, а доля его живет…
Куда же девались баснословные богатства тамплиеров, ради которых разгорелся весь сыр-бор? По одним сведениям, их растащили заинтересованные стороны, участвовавшие в процессе светские и церковные власти. После того как папа Климент V специальной буллой «Vox in excelso» (1312) распустил орден, его движимое и недвижимое имущество тащили все, кто только мог. По альтернативной гипотезе, тамплиеры заблаговременно вывезли сокровища, предчувствуя: над головами постепенно сгущаются тучи. Доставили в Ла-Рошель (один из форпостов ордена), а оттуда морем в Шотландию, недаром ведь именно масонство шотландского устава (а масоны не таясь зовут себя наследниками храмовников) сегодня наиболее могущественно и почитаемо. Есть и некоторые основания предполагать, будто золотишко тамплиеров осело в хранилищах итальянских банкиров. Как, бывало, поговаривали предприниматели в буйные девяностые годы ушедшего столетия, товарищ сидит, а доля его живет…