Страница:
Нет, фиг с ними, с долларом и с крокодилами – скорее прочь отсюда! Она сделала несколько шагов вперед, оставив крест за спиной, и только теперь заметила: в дальней стене зала был проход, уводящий неведомо куда. Инна оглядела другие стены: правая и левая представляли собой только лишь гладкие поверхности. Сзади взгляд встретился с целым переплетением труб – одни выходили из стены и чуть дальше входили в нее же, другие поднимались под потолок или исчезали в полу. В некоторых виднелись такие же овальные дыры; кажется, никакие две трубы не пересекались между собой. Повезло же мне, подумала она, что в моей трубе не оказалось вертикальных участков – черта с два бы я тогда выбралась. Интересно, а что было бы, выбери я не среднюю трубу, а, скажем, нижнюю? Нет, нет, об этом можно подумать и позже, а сейчас надо идти!
Получалось, что кроме труб и коридора впереди никаких других вариантов не было. Хорошего мало: в сущности, этот коридор – единственный нормальный путь отсюда, а значит – риск на кого-нибудь наткнуться возрастает… Но что делать?
Наверху раздался оглушительный лязг, беспощадным многоголосьем ударивший по барабанным перепонкам. Инна подняла глаза и оторопела: цепи медленно двигались вниз, а вместе с ними опускался и крест…
Не помня себя, она уже неслась по коридору, нисколько больше не заботясь о бесшумности своих шагов. Скорее прочь, уходит в ночь отдельный… ну вот, опять какая-то ерунда в голову лезет. Скорее, скорее! Ее ничуть не интересовало, кто и с какой целью решил вдруг опустить крест: только ли для того, чтобы снять готовую уже жертву, или… Нет, может быть и интересовало, но Инна предпочла бы узнать об этом в более спокойной обстановке. "Жить хочу, жить хочу" – отстукивали ее кроссовки по металлу на каждом шаге. Скорее, скорее, жить хочу, жить хочу!
Ход свернул вправо, потом метров через двадцать – влево. Инна сбавила темп. Звук ее шагов снова стал почти единственным нарушителем тишины, грохот из зала превратился в далекий монотонный гул. Во всяком случае, ее пока никто не преследовал… кажется. Она перешла с бега на быстрый шаг, постаралась восстановить дыхание. Постепенно ей это удавалось; она усмехнулась: все-таки есть какая-то польза от ежедневных утренних пробежек. Здешний коридор отличался от туннелей, по которым она бродила в начале, прежде всего тем, что был целиком сделан из металла. В остальном – почти то же самое: гладкие стены такого же темно-зеленого оттенка и неяркие круглые светильники на потолке. И еще не было потока воды – именно тогда, когда он был ей особенно нужен! Вот безобразие: столько труб, и все с какими-то дырами – нет чтобы по ним воду перегонять, а то развели всякое дерьмо…
Инна снова вспомнила про свой кошмарный внешний вид, но понятия не имела, как она сейчас сможет в нем что-то исправить. К тому же, место не казалось ей достаточно безопасным, чтобы задерживаться надолго. Что ж, буду надеяться, что в ближайшее время я никого не встречу – мысль не очень-то ее успокоила, но она остановилась на том, что сохранить жизнь, без сомнения, все-таки важнее, чем привести в порядок внешность. Коридор как будто заканчивался… подойдя ближе, Инна поняла, что это не совсем так. На самом деле он просто уперся в другой, перпендикулярный ему ход. Да и впереди был не совсем конец – там оказалась дверь. Внушительная железная дверь с уже знакомой щелью наверху; номер на этот раз был "0021".
А число-то какое! – мысленно воскликнула Инна. Очко, значит, да еще и мой нынешний возраст. Она тут же схватилась за ручку в виде толстого кольца и потянула на себя. Запоздало подумала: а правильно ли я поступаю? Может, мне надо идти не в дверь, а в какой-нибудь из коридоров? Придерживаться моей правосторонней системы? А, отмахнулась тут же, какая теперь разница? О какой системе тут можно говорить? Топологию еще помнишь? Для каких лабиринтов годится такая система? Для плоских – вот то-то и оно. А это подземелье фиг тебе плоское! Так что забудь, девица-красавица. Да и эта щель, опять же… А если там выход?!
На удивление, дверь оказалась незапертой – связка ключей получила передышку. Тем не менее, поддавалась она с трудом. Было такое ощущение, что открывали ее нечасто и петли успели порядком заржаветь. В подтверждение этому дверь скрипела посильнее чем зеркало, давшее Инне путь в трубу. Ну же, давай, еще! Она ухватилась за кольцо обеими руками, левой ногой уперлась в стену и рванула. Дверь подалась – сначала резко, потом помедленнее… Во всяком случае, она открылась уже достаточно для того, чтобы можно было заглянуть вовнутрь – а то, пожалуй, даже и протиснуться туда самой.
Инна одной ногой шагнула за дверь, сразу окидывая взглядом все пространство за ней. Тут же разочарованно вздохнула: нет, конечно же, это не выход. Всего лишь комнатка, ничем особенно не примечательная… кроме одного: в ней кто-то был.
"Кто-то" сидел на деревянной лавочке у стены, склонив голову на колени. Без сомнения, это был человек – но человек довольно необычный.
Он будто весь зарос густой шерстью – не настолько, конечно, как обезьяна какая-нибудь, но все же… К тому же, очевидно, он был совсем без одежды. Инна вздрогнула и почувствовала себя в полной растерянности. Что теперь делать? Попробовать поговорить с ним, спросить про выход? А он говорить хотя бы умеет? Может, он в тебе, дурочка, не увидит ничего, кроме самки, с которой можно удовлетворить одно-единственное желание?! Этого тебе, что ли, хочется? Ему-то, небось, все равно, что ты с ног до головы в дерьме вымазана, ему и так сойдет. А? Думай, красавица, думай! Она стояла все в той же позе в дверном проеме, не двигаясь ни вперед ни назад, застыв на месте, прикованная взглядом к загадочному обитателю камеры.
Он поднял голову с колен – длинные спутанные волосы почти совсем закрывали лицо. Встряхнулся как-то по-собачьи и посмотрел в сторону Инны. Ну вот, констатировала она, теперь он меня заметил – уже так просто не отвертеться. Глаза у него были какие-то печальные, взгляд совсем не вязался с первобытно-дикой массивной фигурой. Наверное, подумала она, ему здесь очень одиноко. С другой стороны – дверь вроде бы и не заперта. Странно все это. Ну да мало ли…
– Здравствуй, – сказала Инна неуверенно. Если уж надо как-то начинать разговор, то почему бы и не так?
– Ры-ы-ы! – выдал незнакомец. Наверное, это было его ответное приветствие. Следует ли отсюда, что по-нормальному он говорить не умеет? Глаза его как будто повеселели – он все смотрел на Инну, почти не моргая. Потом привстал, потянулся, хлопнул себя левой рукой по животу… Она невольно уперлась взглядом в то, что было пониже этого живота – здоровенный, надо сказать, агрегат. Впрочем, и его обладатель был ростом не меньше двух метров, а телосложением ничуть не уступал Шварценеггеру в его лучшие годы.
– Ты кто? – спросила Инна, невольно вспомнив: "Я – Тарзан, ты – Джейн". Веселее однако не стало – никакой уверенности в благосклонности этого Тарзана по отношению к ней у нее не было. Она стояла все так же неподвижно, будто загипнотизированная.
– Гррр… ррр… – проурчал гигант. Притопнул правой ногой, потом левой. Улыбнулся, выставив напоказ зубы – такие же здоровенные, как и все остальное. Два острых клыка чуть выпирали вперед.
Надо уходить, подумала Инна. Уходить сейчас, пока еще не поздно.
Взгляд ее поминутно скакал между двумя точками: угрожающими зубами и не менее угрожающим членом. Уходить, уходить… Но что-то продолжало удерживать ее на месте.
– Гррры-ы-ы-ы! – выкрикнул дикарь боевой клич, и тут же с места прыгнул вперед.
Это вывело Инну из ступора. Господи боже, и какая же я опять глупая! Времени на раздумья не было: она толкала дверь от себя, нажимая на нее изо всех возможных сил. Та уже почти закрылась, когда она ощутила противодействующую силу, напирающую с другой стороны. Ну нет, это несправедливо, мне же остался всего какой-то сантиметр! Она попробовала толкнуть всем телом – дверь не сдвинулась с места, зато в следующую секунду Инна вынуждена была чуть отступить под натиском человекозверя.
Вот черт! Сколько в своей жизни насмотрелась всяких ужастиков – и всегда удивлялась: чего это персонажи тратят столько времени на двери, замки и все такое прочее, вместо того чтобы сразу бежать? Опять "закон жанра", блин! Да, но самой-то зачем повторять ту же самую глупость?!
Она оставила в покое тяжелую дверь и ринулась прочь по коридору. Если он и в беге так же силен, то плохи ее дела…
Инна убегала не оглядываясь. На это не было времени – она выжимала из своего тела всю возможную скорость, на какую оно только способно. Жить хочу, жить хочу… По ритмичному грохоту позади она поняла, что монстр уже вышел из камеры и преследует ее. Какая дистанция их разделяет? Некогда выяснять, надо убегать. Жить хочу, жить хочу…
Коридор свернул раз, другой. На поворотах Инна притормаживала, чтобы не поскользнуться и не загреметь; отталкивалась от стены рукой, меняла направление и снова разгонялась. Дыхание совсем участилось – она постаралась по возможности приспособить его к ритму шагов. Подумала: слишком долго не продержусь. Две минуты, может быть три… О том, что будет дальше, предпочитала пока не думать.
Впереди показался зал, напоминающий тот, в котором она вылезла из трубы. Креста здесь не было, а вот переплетение труб выглядело очень похожим. Одна из них проходила совсем низко над полом. Возможно, в ней тоже была дыра… нет, этот вариант Инну не интересовал. В дальнем конце от зала симметрично отходил коридор. Эх, нет спасения, негде спрятаться…
"Все бегут-бегут-бегут, а он им светит!" – крутилось в голове.
Снова какая-то чушь… Хотя нет – почему же чушь? Вот как догонит – так и засветит. Причем так засветит, что мало не покажется. Инна уже достигла середины зала. За трубами, похоже, было довольно-таки много свободного пространства… Она решила рискнуть. Остановившись, она ухватилась за нижнюю трубу. Мимоходом оглянулась: гигант уже был здесь.
Кажется, он на миг поймал ее взгляд, потому что снова выдал оглушительно свое "Гррры-ы-ы-ы!"
Господи боже, помоги мне! Она нырнула под трубу, тут же выпрямилась и побежала снова. Правая стена была рядом, а впереди… там, в конце зала, виднелся еще один проход. Это шанс, черт возьми, шанс!
Если дикарь замешкается с проползанием под трубой – а с его габаритами немудрено замешкаться, – и она успеет заскочить в коридор…
"Все бегут-бегут-бегут…" Инна продолжала нестись на всех парах; дышала резко, отрывисто; подумала: еще немного, и начну сдавать. Но, может быть, осталось совсем чуть-чуть… чуть-чуть до чего? Не важно… Она с разбега заскочила в ход – тот оказался Уже и темнее предыдущих; наверное, этой человекообразной твари будет здесь не так удобно. Она не оглядывалась, только продолжала путь. Показалась развилка: Инна свернула вправо, оставив без внимания прямой коридор. Чем больше его запутаю – тем лучше… Где там сейчас этот здоровила? Непонятно… Ладно, черт с ним, главное, что он пока еще не здесь, не рядом со мной. Жить хочу, жить хочу!
Она миновала еще одну развилку – и снова выбрала правый поворот.
Ноги уже не могли держать прежний темп – хочешь-не-хочешь, скорость пришлось снизить. Собственное дыхание заглушало все прочие звуки, даже звук ее шагов. А может, пол стал другой? Ладно, не важно – жить хочу, жить хочу! – слова уже отстукивали ритм прямо у нее в голове. Все бегут-бегут-бегут – жить хочу!
Коридор повернул налево. Инна обогнула угол – и с разбега едва не влетела в стену. Нет! – закричала мысленно, упершись в нее обеими руками. Не-е-е-е-ет!!! Это же неправильно, ну какой смысл делать здесь тупик? Никакой нормальный коридор не должен вести в тупик. Так не должно быть, это глупо, это никому не нужно, ну зачем, зачем, зачем?!..
Инна забарабанила по стене кулаками: ну открывайся! Открывайся, кому говорю, ты, ненормальный коридор, ненормальный тупик, откройся, как то зеркало, ну что тебе стоит – ничего ведь, в сущности, не стоит, зато совершишь благородный поступок, я тебя век помнить буду, до глубокой старости доживу – и то не забуду, а не откроешься – так и не доживу, и некому будет тебя помянуть незлым тихим словом…
Тупик не внемлил мольбам Инны, отзываясь на ее удары только гулким звоном. Ноги сами подогнулись, и она сползла на пол, села под стеной, склонив голову на колени – точно так же, как недавно сидел ее преследователь. Дыхание было тяжелым, сбивчивым, легкие буквально горели. Все, юная Инночка, это конец, это гейм-овер! Звук шагов слышался вроде бы еще где-то далеко, но он постепенно нарастал. Бежать назад, надеясь, что она успеет свернуть в другой ход на развилке? Нет, теперь у нее даже не хватало сил, чтобы подняться. Стоило только сбиться с ритма, и больше вернуться к нему не было никакой возможности. Жить хочу, жить хочу… Нет, не то уже. Тьфу!..
Ну вот, подумала на удивление спокойно, раз в жизни собралась сделать доброе дело. Не мелочевку какую-нибудь, не пустячок – по-настоящему большое доброе дело. Не получилось. Ни человека не спасла, ни себя не уберегла. Она ясно представила, как он неподвижно лежит там, на больничной койке, бессмысленно глядя вверх… Будто глядит – и ничего не видит; может слышать все – но не слышит ничего. Это почти как сон, в каком-то смысле это и есть сон, только долгий, неимоверно затянувшийся сон, постепенно переходящий в вечность. Десять тысяч было бы достаточно, чтобы вырвать его из этого коварного бесконечного сна и вернуть к яви. Ну да что теперь… Все, забудь. Девочка Инна пошла на обед – девочку Инну сожрал людоед. Картинка перед глазами сменилась – она увидела детский хор, тонкими дискантами выводящий этот нехитрый куплет. Руководила хором почему-то ее известная своей злобностью деканша. Вот, подумала, а еще говорят, человек в последнюю минуту вспоминает всю свою жизнь – а у меня, как всегда, фигня какая-то музыкальная в голове…
Шаги слышались уже громче, отчетливее. Что-то будто ударило Инну под сердце, и она вздрогнула. Тут же поняла со всей ясностью: ведь это случится сейчас! Сейчас эта отдаленно схожая с человеком тварь будет здесь, схватит своими лапищами ее нежное тело, будет делать с ним все, что только ни заблагорассудится… сначала, наверное, засунет, куда следует, свой огромный инструмент, а потом… Только теперь она заметила, что дрожит – руки, ноги, грудь… Шаги стучали в голове кузнечным молотом: бух! бух! бух! Совершенно невпопад тикало сердце: ту-тук, тук, ту-ту-тук, тук, тук, ту-тук… Ну, все. Теперь уже все. Все, повторяла Инна это слово, уже забыв, какой в нем смысл, что оно означает, что вообще происходит… Все, все, все…
Когда чудовище уже должно было показаться из-за угла, Инна почувствовала, что падает. Это показалось даже забавным. Стены вдруг повернулись боком, посерели – и слились в одно, растворились друг в друге… Все вокруг стало серое и одинаковое, и она была среди этого серого – сидела? висела? летела? Не поймешь – о каком движении можно говорить, если вокруг ничего не изменяется? Но это, в сущности, было приятно – она могла наклониться, повернуться боком, даже перевернуться… Ничего не менялось, совсем ничего. Легко-то как… Замечательно!
Неожиданно сквозь тишину прорвался голос:
– Вставай!
Голос был женским, но при этом грубым и звучал властно. Легкость тут же исчезла – зато возвращалось неровное дыхание и зеленая поверхность стен. Значит, еще не умерла – Инна подумала об этом так, будто мысль касалась совершенно постороннего человека. Потом подняла голову и посмотрела в ту точку, откуда слышался голос. Там стояла девИца в черном блестящем купальнике – сама блондинка, волосы стянуты в "хвостик" на затылке; лицо вызывало ассоциации с боевой раскраской североамериканских индейцев. Инна перевела взгляд ниже: бог ты мой! На талии она носила пояс с пристегнутыми к нему двумя пистолетами и длинными, с чуднЫм орнаментом, ножнами, наверняка скрывающими в себе кинжал. Инна тут же окрестила пришелицу "амазонкой".
– Пойдем отсюда! – крикнула та, и вдруг больно схватила ее за руку.
Не хочу никуда идти, подумала Инна. Зачем? Я осталась жива, того дикаря как будто нет поблизости… Что еще? Что тебе от меня нужно? Да оставь ты меня в покое! Оставь, ты, ненормальная! Вслух она ничего не сказала – все еще никак не могла выровнять дыхание.
Амазонка потянула ее руку вверх:
– Пойдем!
– Пусти, – выговорила Инна через силу.
– Идиотка, бежим!
Вот это точно сказано – я и впрямь идиотка, подумала она. Затем, покорившись, встала на ноги – ее всю шатало. Ой, нет, куда же я побегу? Никуда я больше не побегу, все, девочка, отбегалась…
Амазонка уже тащила ее вперед, за поворот.
– Оставь, – сказала Инна. Потом добавила: – Оставь, сука!
– Дура, – процедила та сквозь зубы. – Жить хочешь?!
Она кивнула автоматически. Хочу, подумала, но почему для этого надо куда-то бежать? Амазонка сделала шаг, другой… Инна последовала за ней. На бег не было никаких сил, но их не было и на то, чтобы объяснить, что она совсем не хочет бежать.
Потихоньку они миновали поворот, а затем и развилку, избрав коридор, пропущенный Инной по пути сюда. Она едва переставляла ноги, но амазонка настойчиво тянула ее за собой.
– Быстрее! – прикрикнула тоном приказа, когда Инна в очередной раз замешкалась.
– Зачем? – только и спросила она.
– Там враги!
– Какие враги?
– Мудаки, – сказала амазонка. – Подонки и сволочи.
Больше Инна не задавала вопросов. Может быть, за ними в самом деле гнались еще те сволочи. По большому счету, ей было уже все равно.
Если надо убегать – она будет убегать. Она сама ведь не какая-нибудь амазонка – у нее нет никаких пистолетов, у нее нет никаких сил, у нее теперь вообще ничего нет, она всего лишь маленькая беззащитная юная Инночка…
Она уже не следила, где в какую сторону они сворачивали. Просто отмечала мысленно: вот пройден еще один поворот… и еще один… Отмечала – и тут же забывала, не видя никакой пользы в этой информации.
Внезапно металлический коридор оборвался. То, что открылось впереди, нельзя было, пожалуй, назвать залом. Те залы, которые Инне довелось здесь повидать, сами по себе были немаленькими – но они казались крохотными в сравнении с этим огромным пространством. Пол был странным, блестяще-синим и слегка прозрачным – наверное, какой-то стеклопластик, подумала она отвлеченно. Из него повсюду торчали не менее странные кристаллические образования такого же цвета, в среднем с человека высотой – некоторые и впрямь производили впечатление застывших тел, трансформированных в непонятное вещество. Продолжая движение, беглецы иногда останавливались за какой-нибудь из фигур, ждали секунду-другую и, чуть сменив направление, торопились дальше. Потолка не было видно, но воздух пронизывал мягкий синеватый свет, казавшийся более приятным для глаз, чем унылая зелень туннелей. Это ведь уже почти как небо… и все же, несмотря на гигантский размер помещения, Инна не сомневалась, что по-прежнему находится под землей.
Прошла целая вечность, заполненная изнуряющими перебежками, прежде чем впереди показалась стена. Стена была сложена из камней, увесистых булыжников, и уходила вверх на несколько метров. Они остановились в двух шагах от нее и стояли так, наверное, секунд десять – самая долгая передышка, за которую Инна была безмерно благодарна своей спутнице. Потом амазонка сказала:
– Сюда!
Они прошли какое-то расстояние налево вдоль стены – Инна уже плохо соображала, много это или мало. Потом в камнях обнаружился проход, в который можно было пробраться разве что на четвереньках. Амазонка толкнула ее вперед:
– Давай!
Инна подчинилась. Неужели сейчас опять придется лазить по какой-то трубе? Только не это… К счастью, нет – за узким проходиком оказалось достаточно пространства, чтобы встать в полный рост. Здесь начиналась винтовая лестница – каменные ступени выглядели грубыми, плохо обработанными.
– Идем! – амазонка уже тащила ее вверх. Подъем был нестерпимо долгим, каждая новая ступенька казалась непреодолимой преградой. Вот сейчас, думала Инна. Еще шаг, ну другой – и все. На следующий упаду и больше не встану. И все-таки неведомо откуда силы каждый раз находились, и она взбиралась вслед за амазонкой все выше и выше.
Наконец они стояли наверху. Здесь оказалась широкая площадка; справа начинались какие-то строения, которые Инна толком не рассмотрела. Слева был невысокий каменный бортик, а дальше, внизу, виднелось пройденное ими кристаллическое поле. Амазонка нагнулась, почти упала на землю, потянув за собой Инну. Теперь они передвигались на четвереньках, прячась за камнями. Это была какая-то совершенно безумная игра, хотелось лишь одного: чтобы она поскорее закончилась. Да только с трудом верилось, что так будет…
В бортике обнаружился узкий проем, будто бойница в крепостной стене, и здесь они остановились. Амазонка вытащила оба пистолета, взяла в руки, бегло оглядела их; потом легла и пододвинулась к самому краю, осматривая местность внизу. Инна опустилась рядом: неужели это правда, и ей наконец-то больше не надо бежать? Невероятно… Лучше всего, пожалуй, сейчас было бы заснуть. Заснуть, ничего не видеть и не слышать…
– Будь внимательной, – сказала амазонка в этот момент и дернула ее за руку.
Значит, поспать не удастся… Ну, ладно. Инна постаралась всмотреться, но не видела ничего особенного, кроме светящихся застывших фигурок. Время будто остановилось. Секунда, минута или час – все было едино.
Вдруг амазонка вытянула вперед руку с пистолетом:
– Там!
Инна постаралась проследить за направлением. Вроде бы ничего примечательного: все та же синева, те же кристаллы, или что оно такое вообще…
– Что там? – спросила она.
– Враги, – отрубила амазонка.
Через некоторое время она увидела. Двое… нет, даже трое людей.
Все трое, кажется, мужчины; одеты только в брюки, сверху голые… приближаются сюда.
– Кто они?
– Враги, – повторила амазонка еще раз.
– Да, но…
Та повернулась и зло посмотрела на Инну из-под темно накрашенных век. Она едва не прикусила язык. Похоже, ее спутница не очень-то любит отвечать на вопросы. Ну что ж – враги, так враги. В конце концов, не ей же по ним стрелять!
В этот момент амазонка собралась, напряглась всем телом, взгляд ее стал сосредоточенным, просто-таки ястребиным. Сейчас что-то случится, поняла Инна. Трое мужиков казались отсюда на одно лицо – наверное, потому, что все были страшно заросшие, хотя до недавнего "Тарзана" им, конечно, было далеко. Шли медленно, как-то даже беспечно – совсем не как враги, готовящиеся к атаке. Да и есть ли у них вообще оружие?
Над ухом раздался гром – раз, еще раз, потом еще, еще… Перед глазами замерцали огненные вспышки. Инна не успела даже толком понять, что случилось – только догадалась, что это стреляет амазонка. Внизу что-то происходило… Она пригляделась: мужчины куда-то исчезли. Хотя нет, один остался на месте – он уже никуда не шел, не стоял, а неподвижно лежал в тени кристалла…
Мертв, поняла Инна. Только что, прямо на моих глазах, свершилось убийство. Убийство врага? Что значит – врага, разве сейчас идет война?
Или, может быть, бандита? Маньяка? Безумие, оно подступало все ближе, протягивало к ней свои коварные лапы… Амазонка стреляла снова – по очереди из обоих пистолетов. Инна видела двоих – один из них неуклюже склонялся на правый бок, наверняка был ранен. "Враги" бросились в разные стороны и спрятались за синие кристаллы – только там и могли укрыться от смертоносных пуль.
Амазонка прекратила стрельбу. Сунула руку за спину и назад вернула уже с двумя обоймами патронов. Быстрым, отточенным движением перезарядила оба пистолета. Один протянула Инне:
– Возьми.
– Зачем? – она еле выговорила: почувствовала, как к груди подкатывает волна нарастающего ужаса.
– Стреляй. Помогай мне!
Инна взяла черный пистолет, повертела его в руке. Он был тяжелый и теплый – ей казался даже горячим, почти обжигал ладони. Голова кружилась. Что мне с ним делать – стрелять? Куда, зачем? Я не хочу никого убивать! Ни врагов, ни бандитов – никого. Я мирная девушка, никого не трогаю, мухи в своей жизни не обидела… Зачем?!
Один из мужчин высунулся из-за большого кристалла. Амазонка лежала вплотную к бортику – увидеть ее снизу было почти невозможно; примерно так же, только с другой стороны, расположилась Инна. Видимо, решив, что опасности нет, он шагнул вперед. Амазонка не шевелилась – выжидала. Дурак, мысленно сказала Инна, ну дурак, зачем ты сюда прешься, неужели ты не понимаешь… Мужчина сделал еще шаг, когда прогремел выстрел. Он дернулся, стремглав метнулся вправо; амазонка повторно спустила курок – и опять промахнулась. Инна глядела на живую мишень, как завороженная. Неподалеку виднелся очередной кристалл, если он успеет, если бы только успел… Снова громыхнуло, и почти сразу же – второй и третий раз. Несчастный пошатнулся и рухнул, где стоял – в каком-нибудь метре от спасительного укрытия. Неужели мертв? К глазам подкатывали слезы… Амазонка прицелилась тщательнее – и еще раз нажала на спуск. Мужчина чуть-чуть дернулся и замер.
– Притворялся, – злобно сказала воительница. Тут же повернулась к Инне: – Ты почему не стреляла?
– Я не… – больше она не смогла ничего из себя выжать – ее душили слезы. За одну минуту – два трупа, прямо у нее на глазах… Какие, к черту, враги, мать-перемать?! У них даже оружия нет, они в ответ ни разу не выстрелили. Убийца! Я невольно оказалась пособницей убийцы. О боже, боже…
Получалось, что кроме труб и коридора впереди никаких других вариантов не было. Хорошего мало: в сущности, этот коридор – единственный нормальный путь отсюда, а значит – риск на кого-нибудь наткнуться возрастает… Но что делать?
Наверху раздался оглушительный лязг, беспощадным многоголосьем ударивший по барабанным перепонкам. Инна подняла глаза и оторопела: цепи медленно двигались вниз, а вместе с ними опускался и крест…
Не помня себя, она уже неслась по коридору, нисколько больше не заботясь о бесшумности своих шагов. Скорее прочь, уходит в ночь отдельный… ну вот, опять какая-то ерунда в голову лезет. Скорее, скорее! Ее ничуть не интересовало, кто и с какой целью решил вдруг опустить крест: только ли для того, чтобы снять готовую уже жертву, или… Нет, может быть и интересовало, но Инна предпочла бы узнать об этом в более спокойной обстановке. "Жить хочу, жить хочу" – отстукивали ее кроссовки по металлу на каждом шаге. Скорее, скорее, жить хочу, жить хочу!
Ход свернул вправо, потом метров через двадцать – влево. Инна сбавила темп. Звук ее шагов снова стал почти единственным нарушителем тишины, грохот из зала превратился в далекий монотонный гул. Во всяком случае, ее пока никто не преследовал… кажется. Она перешла с бега на быстрый шаг, постаралась восстановить дыхание. Постепенно ей это удавалось; она усмехнулась: все-таки есть какая-то польза от ежедневных утренних пробежек. Здешний коридор отличался от туннелей, по которым она бродила в начале, прежде всего тем, что был целиком сделан из металла. В остальном – почти то же самое: гладкие стены такого же темно-зеленого оттенка и неяркие круглые светильники на потолке. И еще не было потока воды – именно тогда, когда он был ей особенно нужен! Вот безобразие: столько труб, и все с какими-то дырами – нет чтобы по ним воду перегонять, а то развели всякое дерьмо…
Инна снова вспомнила про свой кошмарный внешний вид, но понятия не имела, как она сейчас сможет в нем что-то исправить. К тому же, место не казалось ей достаточно безопасным, чтобы задерживаться надолго. Что ж, буду надеяться, что в ближайшее время я никого не встречу – мысль не очень-то ее успокоила, но она остановилась на том, что сохранить жизнь, без сомнения, все-таки важнее, чем привести в порядок внешность. Коридор как будто заканчивался… подойдя ближе, Инна поняла, что это не совсем так. На самом деле он просто уперся в другой, перпендикулярный ему ход. Да и впереди был не совсем конец – там оказалась дверь. Внушительная железная дверь с уже знакомой щелью наверху; номер на этот раз был "0021".
А число-то какое! – мысленно воскликнула Инна. Очко, значит, да еще и мой нынешний возраст. Она тут же схватилась за ручку в виде толстого кольца и потянула на себя. Запоздало подумала: а правильно ли я поступаю? Может, мне надо идти не в дверь, а в какой-нибудь из коридоров? Придерживаться моей правосторонней системы? А, отмахнулась тут же, какая теперь разница? О какой системе тут можно говорить? Топологию еще помнишь? Для каких лабиринтов годится такая система? Для плоских – вот то-то и оно. А это подземелье фиг тебе плоское! Так что забудь, девица-красавица. Да и эта щель, опять же… А если там выход?!
На удивление, дверь оказалась незапертой – связка ключей получила передышку. Тем не менее, поддавалась она с трудом. Было такое ощущение, что открывали ее нечасто и петли успели порядком заржаветь. В подтверждение этому дверь скрипела посильнее чем зеркало, давшее Инне путь в трубу. Ну же, давай, еще! Она ухватилась за кольцо обеими руками, левой ногой уперлась в стену и рванула. Дверь подалась – сначала резко, потом помедленнее… Во всяком случае, она открылась уже достаточно для того, чтобы можно было заглянуть вовнутрь – а то, пожалуй, даже и протиснуться туда самой.
Инна одной ногой шагнула за дверь, сразу окидывая взглядом все пространство за ней. Тут же разочарованно вздохнула: нет, конечно же, это не выход. Всего лишь комнатка, ничем особенно не примечательная… кроме одного: в ней кто-то был.
"Кто-то" сидел на деревянной лавочке у стены, склонив голову на колени. Без сомнения, это был человек – но человек довольно необычный.
Он будто весь зарос густой шерстью – не настолько, конечно, как обезьяна какая-нибудь, но все же… К тому же, очевидно, он был совсем без одежды. Инна вздрогнула и почувствовала себя в полной растерянности. Что теперь делать? Попробовать поговорить с ним, спросить про выход? А он говорить хотя бы умеет? Может, он в тебе, дурочка, не увидит ничего, кроме самки, с которой можно удовлетворить одно-единственное желание?! Этого тебе, что ли, хочется? Ему-то, небось, все равно, что ты с ног до головы в дерьме вымазана, ему и так сойдет. А? Думай, красавица, думай! Она стояла все в той же позе в дверном проеме, не двигаясь ни вперед ни назад, застыв на месте, прикованная взглядом к загадочному обитателю камеры.
Он поднял голову с колен – длинные спутанные волосы почти совсем закрывали лицо. Встряхнулся как-то по-собачьи и посмотрел в сторону Инны. Ну вот, констатировала она, теперь он меня заметил – уже так просто не отвертеться. Глаза у него были какие-то печальные, взгляд совсем не вязался с первобытно-дикой массивной фигурой. Наверное, подумала она, ему здесь очень одиноко. С другой стороны – дверь вроде бы и не заперта. Странно все это. Ну да мало ли…
– Здравствуй, – сказала Инна неуверенно. Если уж надо как-то начинать разговор, то почему бы и не так?
– Ры-ы-ы! – выдал незнакомец. Наверное, это было его ответное приветствие. Следует ли отсюда, что по-нормальному он говорить не умеет? Глаза его как будто повеселели – он все смотрел на Инну, почти не моргая. Потом привстал, потянулся, хлопнул себя левой рукой по животу… Она невольно уперлась взглядом в то, что было пониже этого живота – здоровенный, надо сказать, агрегат. Впрочем, и его обладатель был ростом не меньше двух метров, а телосложением ничуть не уступал Шварценеггеру в его лучшие годы.
– Ты кто? – спросила Инна, невольно вспомнив: "Я – Тарзан, ты – Джейн". Веселее однако не стало – никакой уверенности в благосклонности этого Тарзана по отношению к ней у нее не было. Она стояла все так же неподвижно, будто загипнотизированная.
– Гррр… ррр… – проурчал гигант. Притопнул правой ногой, потом левой. Улыбнулся, выставив напоказ зубы – такие же здоровенные, как и все остальное. Два острых клыка чуть выпирали вперед.
Надо уходить, подумала Инна. Уходить сейчас, пока еще не поздно.
Взгляд ее поминутно скакал между двумя точками: угрожающими зубами и не менее угрожающим членом. Уходить, уходить… Но что-то продолжало удерживать ее на месте.
– Гррры-ы-ы-ы! – выкрикнул дикарь боевой клич, и тут же с места прыгнул вперед.
Это вывело Инну из ступора. Господи боже, и какая же я опять глупая! Времени на раздумья не было: она толкала дверь от себя, нажимая на нее изо всех возможных сил. Та уже почти закрылась, когда она ощутила противодействующую силу, напирающую с другой стороны. Ну нет, это несправедливо, мне же остался всего какой-то сантиметр! Она попробовала толкнуть всем телом – дверь не сдвинулась с места, зато в следующую секунду Инна вынуждена была чуть отступить под натиском человекозверя.
Вот черт! Сколько в своей жизни насмотрелась всяких ужастиков – и всегда удивлялась: чего это персонажи тратят столько времени на двери, замки и все такое прочее, вместо того чтобы сразу бежать? Опять "закон жанра", блин! Да, но самой-то зачем повторять ту же самую глупость?!
Она оставила в покое тяжелую дверь и ринулась прочь по коридору. Если он и в беге так же силен, то плохи ее дела…
Инна убегала не оглядываясь. На это не было времени – она выжимала из своего тела всю возможную скорость, на какую оно только способно. Жить хочу, жить хочу… По ритмичному грохоту позади она поняла, что монстр уже вышел из камеры и преследует ее. Какая дистанция их разделяет? Некогда выяснять, надо убегать. Жить хочу, жить хочу…
Коридор свернул раз, другой. На поворотах Инна притормаживала, чтобы не поскользнуться и не загреметь; отталкивалась от стены рукой, меняла направление и снова разгонялась. Дыхание совсем участилось – она постаралась по возможности приспособить его к ритму шагов. Подумала: слишком долго не продержусь. Две минуты, может быть три… О том, что будет дальше, предпочитала пока не думать.
Впереди показался зал, напоминающий тот, в котором она вылезла из трубы. Креста здесь не было, а вот переплетение труб выглядело очень похожим. Одна из них проходила совсем низко над полом. Возможно, в ней тоже была дыра… нет, этот вариант Инну не интересовал. В дальнем конце от зала симметрично отходил коридор. Эх, нет спасения, негде спрятаться…
"Все бегут-бегут-бегут, а он им светит!" – крутилось в голове.
Снова какая-то чушь… Хотя нет – почему же чушь? Вот как догонит – так и засветит. Причем так засветит, что мало не покажется. Инна уже достигла середины зала. За трубами, похоже, было довольно-таки много свободного пространства… Она решила рискнуть. Остановившись, она ухватилась за нижнюю трубу. Мимоходом оглянулась: гигант уже был здесь.
Кажется, он на миг поймал ее взгляд, потому что снова выдал оглушительно свое "Гррры-ы-ы-ы!"
Господи боже, помоги мне! Она нырнула под трубу, тут же выпрямилась и побежала снова. Правая стена была рядом, а впереди… там, в конце зала, виднелся еще один проход. Это шанс, черт возьми, шанс!
Если дикарь замешкается с проползанием под трубой – а с его габаритами немудрено замешкаться, – и она успеет заскочить в коридор…
"Все бегут-бегут-бегут…" Инна продолжала нестись на всех парах; дышала резко, отрывисто; подумала: еще немного, и начну сдавать. Но, может быть, осталось совсем чуть-чуть… чуть-чуть до чего? Не важно… Она с разбега заскочила в ход – тот оказался Уже и темнее предыдущих; наверное, этой человекообразной твари будет здесь не так удобно. Она не оглядывалась, только продолжала путь. Показалась развилка: Инна свернула вправо, оставив без внимания прямой коридор. Чем больше его запутаю – тем лучше… Где там сейчас этот здоровила? Непонятно… Ладно, черт с ним, главное, что он пока еще не здесь, не рядом со мной. Жить хочу, жить хочу!
Она миновала еще одну развилку – и снова выбрала правый поворот.
Ноги уже не могли держать прежний темп – хочешь-не-хочешь, скорость пришлось снизить. Собственное дыхание заглушало все прочие звуки, даже звук ее шагов. А может, пол стал другой? Ладно, не важно – жить хочу, жить хочу! – слова уже отстукивали ритм прямо у нее в голове. Все бегут-бегут-бегут – жить хочу!
Коридор повернул налево. Инна обогнула угол – и с разбега едва не влетела в стену. Нет! – закричала мысленно, упершись в нее обеими руками. Не-е-е-е-ет!!! Это же неправильно, ну какой смысл делать здесь тупик? Никакой нормальный коридор не должен вести в тупик. Так не должно быть, это глупо, это никому не нужно, ну зачем, зачем, зачем?!..
Инна забарабанила по стене кулаками: ну открывайся! Открывайся, кому говорю, ты, ненормальный коридор, ненормальный тупик, откройся, как то зеркало, ну что тебе стоит – ничего ведь, в сущности, не стоит, зато совершишь благородный поступок, я тебя век помнить буду, до глубокой старости доживу – и то не забуду, а не откроешься – так и не доживу, и некому будет тебя помянуть незлым тихим словом…
Тупик не внемлил мольбам Инны, отзываясь на ее удары только гулким звоном. Ноги сами подогнулись, и она сползла на пол, села под стеной, склонив голову на колени – точно так же, как недавно сидел ее преследователь. Дыхание было тяжелым, сбивчивым, легкие буквально горели. Все, юная Инночка, это конец, это гейм-овер! Звук шагов слышался вроде бы еще где-то далеко, но он постепенно нарастал. Бежать назад, надеясь, что она успеет свернуть в другой ход на развилке? Нет, теперь у нее даже не хватало сил, чтобы подняться. Стоило только сбиться с ритма, и больше вернуться к нему не было никакой возможности. Жить хочу, жить хочу… Нет, не то уже. Тьфу!..
Ну вот, подумала на удивление спокойно, раз в жизни собралась сделать доброе дело. Не мелочевку какую-нибудь, не пустячок – по-настоящему большое доброе дело. Не получилось. Ни человека не спасла, ни себя не уберегла. Она ясно представила, как он неподвижно лежит там, на больничной койке, бессмысленно глядя вверх… Будто глядит – и ничего не видит; может слышать все – но не слышит ничего. Это почти как сон, в каком-то смысле это и есть сон, только долгий, неимоверно затянувшийся сон, постепенно переходящий в вечность. Десять тысяч было бы достаточно, чтобы вырвать его из этого коварного бесконечного сна и вернуть к яви. Ну да что теперь… Все, забудь. Девочка Инна пошла на обед – девочку Инну сожрал людоед. Картинка перед глазами сменилась – она увидела детский хор, тонкими дискантами выводящий этот нехитрый куплет. Руководила хором почему-то ее известная своей злобностью деканша. Вот, подумала, а еще говорят, человек в последнюю минуту вспоминает всю свою жизнь – а у меня, как всегда, фигня какая-то музыкальная в голове…
Шаги слышались уже громче, отчетливее. Что-то будто ударило Инну под сердце, и она вздрогнула. Тут же поняла со всей ясностью: ведь это случится сейчас! Сейчас эта отдаленно схожая с человеком тварь будет здесь, схватит своими лапищами ее нежное тело, будет делать с ним все, что только ни заблагорассудится… сначала, наверное, засунет, куда следует, свой огромный инструмент, а потом… Только теперь она заметила, что дрожит – руки, ноги, грудь… Шаги стучали в голове кузнечным молотом: бух! бух! бух! Совершенно невпопад тикало сердце: ту-тук, тук, ту-ту-тук, тук, тук, ту-тук… Ну, все. Теперь уже все. Все, повторяла Инна это слово, уже забыв, какой в нем смысл, что оно означает, что вообще происходит… Все, все, все…
Когда чудовище уже должно было показаться из-за угла, Инна почувствовала, что падает. Это показалось даже забавным. Стены вдруг повернулись боком, посерели – и слились в одно, растворились друг в друге… Все вокруг стало серое и одинаковое, и она была среди этого серого – сидела? висела? летела? Не поймешь – о каком движении можно говорить, если вокруг ничего не изменяется? Но это, в сущности, было приятно – она могла наклониться, повернуться боком, даже перевернуться… Ничего не менялось, совсем ничего. Легко-то как… Замечательно!
Неожиданно сквозь тишину прорвался голос:
– Вставай!
Голос был женским, но при этом грубым и звучал властно. Легкость тут же исчезла – зато возвращалось неровное дыхание и зеленая поверхность стен. Значит, еще не умерла – Инна подумала об этом так, будто мысль касалась совершенно постороннего человека. Потом подняла голову и посмотрела в ту точку, откуда слышался голос. Там стояла девИца в черном блестящем купальнике – сама блондинка, волосы стянуты в "хвостик" на затылке; лицо вызывало ассоциации с боевой раскраской североамериканских индейцев. Инна перевела взгляд ниже: бог ты мой! На талии она носила пояс с пристегнутыми к нему двумя пистолетами и длинными, с чуднЫм орнаментом, ножнами, наверняка скрывающими в себе кинжал. Инна тут же окрестила пришелицу "амазонкой".
– Пойдем отсюда! – крикнула та, и вдруг больно схватила ее за руку.
Не хочу никуда идти, подумала Инна. Зачем? Я осталась жива, того дикаря как будто нет поблизости… Что еще? Что тебе от меня нужно? Да оставь ты меня в покое! Оставь, ты, ненормальная! Вслух она ничего не сказала – все еще никак не могла выровнять дыхание.
Амазонка потянула ее руку вверх:
– Пойдем!
– Пусти, – выговорила Инна через силу.
– Идиотка, бежим!
Вот это точно сказано – я и впрямь идиотка, подумала она. Затем, покорившись, встала на ноги – ее всю шатало. Ой, нет, куда же я побегу? Никуда я больше не побегу, все, девочка, отбегалась…
Амазонка уже тащила ее вперед, за поворот.
– Оставь, – сказала Инна. Потом добавила: – Оставь, сука!
– Дура, – процедила та сквозь зубы. – Жить хочешь?!
Она кивнула автоматически. Хочу, подумала, но почему для этого надо куда-то бежать? Амазонка сделала шаг, другой… Инна последовала за ней. На бег не было никаких сил, но их не было и на то, чтобы объяснить, что она совсем не хочет бежать.
Потихоньку они миновали поворот, а затем и развилку, избрав коридор, пропущенный Инной по пути сюда. Она едва переставляла ноги, но амазонка настойчиво тянула ее за собой.
– Быстрее! – прикрикнула тоном приказа, когда Инна в очередной раз замешкалась.
– Зачем? – только и спросила она.
– Там враги!
– Какие враги?
– Мудаки, – сказала амазонка. – Подонки и сволочи.
Больше Инна не задавала вопросов. Может быть, за ними в самом деле гнались еще те сволочи. По большому счету, ей было уже все равно.
Если надо убегать – она будет убегать. Она сама ведь не какая-нибудь амазонка – у нее нет никаких пистолетов, у нее нет никаких сил, у нее теперь вообще ничего нет, она всего лишь маленькая беззащитная юная Инночка…
Она уже не следила, где в какую сторону они сворачивали. Просто отмечала мысленно: вот пройден еще один поворот… и еще один… Отмечала – и тут же забывала, не видя никакой пользы в этой информации.
Внезапно металлический коридор оборвался. То, что открылось впереди, нельзя было, пожалуй, назвать залом. Те залы, которые Инне довелось здесь повидать, сами по себе были немаленькими – но они казались крохотными в сравнении с этим огромным пространством. Пол был странным, блестяще-синим и слегка прозрачным – наверное, какой-то стеклопластик, подумала она отвлеченно. Из него повсюду торчали не менее странные кристаллические образования такого же цвета, в среднем с человека высотой – некоторые и впрямь производили впечатление застывших тел, трансформированных в непонятное вещество. Продолжая движение, беглецы иногда останавливались за какой-нибудь из фигур, ждали секунду-другую и, чуть сменив направление, торопились дальше. Потолка не было видно, но воздух пронизывал мягкий синеватый свет, казавшийся более приятным для глаз, чем унылая зелень туннелей. Это ведь уже почти как небо… и все же, несмотря на гигантский размер помещения, Инна не сомневалась, что по-прежнему находится под землей.
Прошла целая вечность, заполненная изнуряющими перебежками, прежде чем впереди показалась стена. Стена была сложена из камней, увесистых булыжников, и уходила вверх на несколько метров. Они остановились в двух шагах от нее и стояли так, наверное, секунд десять – самая долгая передышка, за которую Инна была безмерно благодарна своей спутнице. Потом амазонка сказала:
– Сюда!
Они прошли какое-то расстояние налево вдоль стены – Инна уже плохо соображала, много это или мало. Потом в камнях обнаружился проход, в который можно было пробраться разве что на четвереньках. Амазонка толкнула ее вперед:
– Давай!
Инна подчинилась. Неужели сейчас опять придется лазить по какой-то трубе? Только не это… К счастью, нет – за узким проходиком оказалось достаточно пространства, чтобы встать в полный рост. Здесь начиналась винтовая лестница – каменные ступени выглядели грубыми, плохо обработанными.
– Идем! – амазонка уже тащила ее вверх. Подъем был нестерпимо долгим, каждая новая ступенька казалась непреодолимой преградой. Вот сейчас, думала Инна. Еще шаг, ну другой – и все. На следующий упаду и больше не встану. И все-таки неведомо откуда силы каждый раз находились, и она взбиралась вслед за амазонкой все выше и выше.
Наконец они стояли наверху. Здесь оказалась широкая площадка; справа начинались какие-то строения, которые Инна толком не рассмотрела. Слева был невысокий каменный бортик, а дальше, внизу, виднелось пройденное ими кристаллическое поле. Амазонка нагнулась, почти упала на землю, потянув за собой Инну. Теперь они передвигались на четвереньках, прячась за камнями. Это была какая-то совершенно безумная игра, хотелось лишь одного: чтобы она поскорее закончилась. Да только с трудом верилось, что так будет…
В бортике обнаружился узкий проем, будто бойница в крепостной стене, и здесь они остановились. Амазонка вытащила оба пистолета, взяла в руки, бегло оглядела их; потом легла и пододвинулась к самому краю, осматривая местность внизу. Инна опустилась рядом: неужели это правда, и ей наконец-то больше не надо бежать? Невероятно… Лучше всего, пожалуй, сейчас было бы заснуть. Заснуть, ничего не видеть и не слышать…
– Будь внимательной, – сказала амазонка в этот момент и дернула ее за руку.
Значит, поспать не удастся… Ну, ладно. Инна постаралась всмотреться, но не видела ничего особенного, кроме светящихся застывших фигурок. Время будто остановилось. Секунда, минута или час – все было едино.
Вдруг амазонка вытянула вперед руку с пистолетом:
– Там!
Инна постаралась проследить за направлением. Вроде бы ничего примечательного: все та же синева, те же кристаллы, или что оно такое вообще…
– Что там? – спросила она.
– Враги, – отрубила амазонка.
Через некоторое время она увидела. Двое… нет, даже трое людей.
Все трое, кажется, мужчины; одеты только в брюки, сверху голые… приближаются сюда.
– Кто они?
– Враги, – повторила амазонка еще раз.
– Да, но…
Та повернулась и зло посмотрела на Инну из-под темно накрашенных век. Она едва не прикусила язык. Похоже, ее спутница не очень-то любит отвечать на вопросы. Ну что ж – враги, так враги. В конце концов, не ей же по ним стрелять!
В этот момент амазонка собралась, напряглась всем телом, взгляд ее стал сосредоточенным, просто-таки ястребиным. Сейчас что-то случится, поняла Инна. Трое мужиков казались отсюда на одно лицо – наверное, потому, что все были страшно заросшие, хотя до недавнего "Тарзана" им, конечно, было далеко. Шли медленно, как-то даже беспечно – совсем не как враги, готовящиеся к атаке. Да и есть ли у них вообще оружие?
Над ухом раздался гром – раз, еще раз, потом еще, еще… Перед глазами замерцали огненные вспышки. Инна не успела даже толком понять, что случилось – только догадалась, что это стреляет амазонка. Внизу что-то происходило… Она пригляделась: мужчины куда-то исчезли. Хотя нет, один остался на месте – он уже никуда не шел, не стоял, а неподвижно лежал в тени кристалла…
Мертв, поняла Инна. Только что, прямо на моих глазах, свершилось убийство. Убийство врага? Что значит – врага, разве сейчас идет война?
Или, может быть, бандита? Маньяка? Безумие, оно подступало все ближе, протягивало к ней свои коварные лапы… Амазонка стреляла снова – по очереди из обоих пистолетов. Инна видела двоих – один из них неуклюже склонялся на правый бок, наверняка был ранен. "Враги" бросились в разные стороны и спрятались за синие кристаллы – только там и могли укрыться от смертоносных пуль.
Амазонка прекратила стрельбу. Сунула руку за спину и назад вернула уже с двумя обоймами патронов. Быстрым, отточенным движением перезарядила оба пистолета. Один протянула Инне:
– Возьми.
– Зачем? – она еле выговорила: почувствовала, как к груди подкатывает волна нарастающего ужаса.
– Стреляй. Помогай мне!
Инна взяла черный пистолет, повертела его в руке. Он был тяжелый и теплый – ей казался даже горячим, почти обжигал ладони. Голова кружилась. Что мне с ним делать – стрелять? Куда, зачем? Я не хочу никого убивать! Ни врагов, ни бандитов – никого. Я мирная девушка, никого не трогаю, мухи в своей жизни не обидела… Зачем?!
Один из мужчин высунулся из-за большого кристалла. Амазонка лежала вплотную к бортику – увидеть ее снизу было почти невозможно; примерно так же, только с другой стороны, расположилась Инна. Видимо, решив, что опасности нет, он шагнул вперед. Амазонка не шевелилась – выжидала. Дурак, мысленно сказала Инна, ну дурак, зачем ты сюда прешься, неужели ты не понимаешь… Мужчина сделал еще шаг, когда прогремел выстрел. Он дернулся, стремглав метнулся вправо; амазонка повторно спустила курок – и опять промахнулась. Инна глядела на живую мишень, как завороженная. Неподалеку виднелся очередной кристалл, если он успеет, если бы только успел… Снова громыхнуло, и почти сразу же – второй и третий раз. Несчастный пошатнулся и рухнул, где стоял – в каком-нибудь метре от спасительного укрытия. Неужели мертв? К глазам подкатывали слезы… Амазонка прицелилась тщательнее – и еще раз нажала на спуск. Мужчина чуть-чуть дернулся и замер.
– Притворялся, – злобно сказала воительница. Тут же повернулась к Инне: – Ты почему не стреляла?
– Я не… – больше она не смогла ничего из себя выжать – ее душили слезы. За одну минуту – два трупа, прямо у нее на глазах… Какие, к черту, враги, мать-перемать?! У них даже оружия нет, они в ответ ни разу не выстрелили. Убийца! Я невольно оказалась пособницей убийцы. О боже, боже…