Якоби Кейт. Полет черного орла (Легенды Элайты - 3)

   - Не хочешь ли ты сказать, что изменил свое мнение о Ключе? Что решил принять то пророчество, которое он тебе сообщил?
   - Нет, и этого не случится никогда. Я всю жизнь противился Ключу, потому что знаю: он ошибается. Теперь я и не могу сдаться, даже если бы хотел.
   - Почему?
   - Потому что... - Роберт запнулся, не желая говорить всей правды, потому что тогда я нарушил бы данную мной клятву.
   Дженн свела брови, явно желая задать еще вопрос, но что-то ее удержало. В конце концов она просто коснулась руки Роберта.
   - Так что все-таки ты чувствуешь?
   - А как ты думаешь?
   - Меня... меня тревожит...
   Роберт вскинул голову и отступил на шаг, не в силах сдержаться.
   - Ну конечно. Тебя тревожит демон. Можешь быть спокойна - да ты, несомненно, и сама видишь, что я крепко держу его в руках. - Что за идиот! Снова! Снова позволить себе обмануться проблеском надежды! Ей ведь нет дела до него - она тревожится только о том, что он может потерять самообладание и снова использовать Слово Разрушения. Стараясь не показать, какую горечь испытывает, Роберт добавил: - Поверь, Дженн, я чувствую себя превосходно.
   - Клянусь богами, как бы я хотела, чтобы ты так не делал! - прошипела Дженн; ее глаза вспыхнули внезапным гневом. - Как мне быть, если ты все время... Ох!
   Прежде чем Роберт успел сказать хоть слово, она повернулась и в ярости убежала с палубы.
   Дженн с размаху захлопнула за собой дверь каюты, но помещение было слишком маленьким, чтобы можно было по нему ходить и хоть так выплеснуть одолевающие ее чувства. Всхлипнув, Дженн что есть силы ударила кулаком в стену.
   Ну почему, почему? Опять те же глупые, бесполезные вопросы! Вся ее жизнь была заполнена ими, как гулкими пещерами, в которых горе и незнание рождают только мрачное эхо. Дженн чувствовала, что тонет в вязкой тьме, лишающей ее воли. Какой смысл задавать вопросы? Она так ничего и не поймет, не заметит, что совершает ошибку, пока не окажется слишком поздно.
   Спокойствие. Спокойствие - вот что ей больше всего нужно.
   Но... проклятие! Ну почему он не может быть с ней откровенным? Хоть в чем-то не отгораживаться непроницаемой стеной? Не настолько же он самонадеян, чтобы думать, будто никто и ни при каких обстоятельствах не сможет ему помочь?
   Дженн стиснула кулаки так, что ногти вонзились в ладони. Она должна сохранять спокойствие. До сих пор ей это удавалось, удавалось сдерживать эту кипящую лаву внутри... и она справится и впредь, только нужно сохранять спокойствие!
   Роберт предпочитает, чтобы она оставалась в неведении. Он не желает говорить о том, что думает, что чувствует; он никогда не скажет ей, чем кончается пророчество. И ведь он же признался, что ей тоже отводится важная роль! Так разве нет у нее права знать? Как может она что-то предпринять, как может помочь, если ей неизвестно, что, в конце концов, происходит?
   Милосердные боги, почему одно его слово оказалось способно так вывести ее из себя? Как может она злиться на человека, которого так... так...
   Дженн сидела неподвижно, ловя ртом воздух, чувствуя, как слезы жгут глаза. Ярость в ней скалила зубы, дразнила, подталкивала...
   Однажды она потеряет самообладание. Однажды это случится, и тогда...
   Сила однажды уже воспользовалась ею, вырвалась из ее тела, словно ее воля ничего не значила. Дженн помнила, как тело выгнулось назад, как время остановилось... Она лишила Ичерна жизни, навсегда уничтожила...
   Эндрю все видел, видел, как она позволила осквернить себя силе, о существовании которой и не подозревала...
   - Дженн!
   Она подняла голову, понимая, что встретиться с Робертом сейчас не может. Дженн заставила себя ответить: необходимо, чтобы он ушел, ушел немедленно, прежде чем сила снова воспользуется ею. Прежде, чем она снова убьет.
   - Оставь меня в покое, Роберт.
   - Нет, на этот раз так не годится.
   Дверь открылась и закрылась, но Дженн зажмурила глаза, стараясь отгородиться от Роберта, от его близости - и всего, чего в нем больше не было. Когда-то он ее любил, а теперь... теперь не хочет даже доверять.
   О, кровь Серинлета, почему она здесь оказалась? Почему на нее, именно на нее все это обрушилось?
   - Дженн, позволь мне помочь тебе.
   Голос Роберта был тихим, но настойчивым. В нем не было ничего, кроме уверенности в своей правоте. Проклятой нестерпимой уверенности! Ничего больше...
   - Мне не нужна твоя помощь. Уйди! - Рыдания душили Дженн, но она не поддастся - пока он не уйдет. Он должен уйти, иначе...
   - Дженн, пожалуйста! Я могу тебе помочь. Только ответь мне!
   Рука Роберта коснулась ее плеча - и больше сдерживаться Дженн не смогла. Она рванулась, кипя яростью, и ударила Роберта. Тот не сделал попытки защититься. Дженн оттолкнула его к двери, ничего не видя из-за слез. Этого мало... мало... Слишком много и все же мало! Дженн жаждала нанести ему удар, дать волю силе...
   - Дай ей волю, Дженн. Я могу выдержать.
   - Нет! Ты... ты... До чего же ненавижу! - взвизгнула Дженн, чувствуя, что вот-вот упадет в пропасть, по краю которой шла слишком долго. - Зачем ты явился в Клоннет? Ты вмешался и заставил меня...
   - Дай силе волю!
   Снова эта ослепительная вспышка, ужасная, неподконтрольная воле... наконец Дженн вспомнила, против кого направила силу. Только тогда ей удалось остановиться, отчаянным усилием воли погасить пламя. Опустошенная, она рухнула на колени, рыдая без слез.
   Какое-то движение... Руки обхватили ее, подняли, отнесли на постель.
   Так она не убила его!
   На этот раз нанесенная ею рана не кровоточила.
   Она не убила его! Она поверила Роберту, и он ее не подвел. Даже корабль по-прежнему мягко и успокаивающе покачивался на волнах.
   Роберт вложил в руки Дженн кружку, приподнял ее голову, чтобы она могла пить. Дженн с трудом сделала глоток; Роберт терпеливо поддерживал ее, позволяя ей медленно тянуть питье. Так нежно, так заботливо... Что бы она ни сказала ему, что бы ни сделала, он по-прежнему о ней заботится.
   И только по милости благословенной Минеи ей удалось не убить его!
   Роберт подложил под голову Дженн подушку, а сам сел на край постели и тихо заговорил:
   - Ты и представить себе не можешь, как жалею я о том, что это не я убил Ичерна. Но ведь дело не только в том, что ты его убила, верно? Много значит и то, как все случилось. Шок, неожиданность, всплеск силы смертельное сочетание. Я знаю: сила рвалась из тебя, как из безвольной куклы, игнорируя твои мысли, твои желания - даже независимо от того, хотела ли ты ее использовать. В таких случаях колдовская сущность захватывает власть, лишает человека воли, делает его марионеткой, рабом чего-то, над чем он не властен. Убийственная сила - нечто очень личное, ведь она - часть души. Поэтому-то мы обучаем колдунов военному искусству, малахи прибегают к помощи дарриет из Даззира, а я ношу меч.
   Роберт умолк; Дженн открыла глаза и увидела, что он рассматривает свои руки. Словно почувствовав ее взгляд, Роберт продолжал:
   - Мне действительно жаль, Дженни. Я с самого начала вел себя, как глупец, и все, что мне удалось, - это причинить тебе горе. Я этого не хотел, я стремился лишь защитить тебя, - но, похоже, такое мне не по силам. Мне следовало больше тебе рассказать. Эйден был прав, но я его не послушал. Он гораздо лучше меня понимал, в чем ты нуждаешься. Но я был так захвачен...
   - Отец Эйден... - Дженн сглотнула, чтобы прочистить горло. - Он советовал мне поговорить с тобой, потому что ты точно знаешь, каково это быть орудием силы. Я думала, он имеет в виду Слово Разрушения, но теперь понимаю, что он говорил и о другом.
   - Верно. - Роберт склонил голову. - Этот проклятый священник слишком многое разглядел. Но все равно вина моя: я попросил его поговорить с тобой, но мне и в голову не пришло поинтересоваться, что именно он тебе сказал.
   - Он тебе друг.
   - Я не заслуживаю его дружбы.
   Роберт протянул руку и забрал у Дженн кружку, потом поднялся, подошел к бочонку в углу и наполнил кружку снова. Вернувшись к постели Дженн, он не стал садиться, просто поставил кружку на стол.
   - Я сейчас уйду, а ты отдохни.
   - Нет, Роберт, - Дженн не взяла кружку, - останься и поговори со мной.
   На мгновение в нем стала заметна ужасная уязвимость.
   - По-моему, я причинил достаточно вреда для одного дня. Я зайду попозже.
   - Нет, останься. - Дженн схватила Роберта за руку, и он невольно поморщился. Дженн опустила глаза. Обе руки Роберта были воспаленными и опухшими. Он попытался спрятать их, но Дженн села и резко спросила: - Это я сделала?
   Роберт заложил руки за спину.
   - Брось, Дженн, ничего серьезного.
   Мгновение Дженн просто смотрела на него. Ей казалось, что лицо у нее отекшее и неподвижное, как будто не пробудившееся после глубокого сна, но отступать она все равно не собиралась, - ведь в ожогах виновата она.
   Дженн соскользнула с постели и выпрямилась перед Робертом во весь рост.
   - Роберт Дуглас, если ты сейчас же не сядешь и не дашь мне осмотреть твои руки, я прибегну к чему-нибудь посерьезнее, чем тот слабенький удар.
   - Слабенький! - Роберт невольно рассмеялся, но тут же взял себя в руки.
   - Сядь!
   - Ну, если ты так настаиваешь... - Он снова опустился на край постели, а Дженн повернулась к бочонку с водой. Сначала она плеснула на лицо и вытерла его полотенцем, потом налила воды в миску и подошла к Роберту. Усевшись на табурет, Дженн взяла его правую руку и обмыла ее. Роберт зашипел от боли.
   - Что ты чувствуешь?
   - Ты все еще задаешь вопросы, ответ на которые тебе известен.
   - Ох... - Дженн низко опустила голову. Ожоги были не такие уж страшные - по крайней мере когда она разбила аярн Роберта, он пострадал сильнее. Дня через два воспаление спадет, и все заживет. Дженн взяла Роберта за левую руку.
   - Ой!
   - Не веди себя, как ребенок! - Дженн было трудно сдержать смех. Конечно, рассмешил ее не Роберт, а вся невозможная ситуация. Сначала он причинил ей боль, потом она - ему: какой-то безумный поединок. Может быть, пора им остановиться? Перемирие было совсем не тем, о чем она мечтала, но, может быть, так им станет легче жить. - Клянусь богами, Роберт, на свете есть человек, который ненавидит тебя сильнее, чем Нэш.
   - Сильнее даже, чем ты?
   - Да, даже сильнее, чем я.
   - И кто же это?
   - Ты сам!
   Дженн заметила, как он озадаченно поднял брови. Снова склонив голову, она продолжала:
   - Ты просто глупец, Роберт. Ты посвятил всю жизнь тому, чтобы так или иначе помогать людям, но этого тебе мало, верно? Ты берешь на себя их страдания. Неужели твой демон ничему тебя не научил? Неужели ты не понимаешь, что так ты только вскармливаешь его, делаешь сильнее?
   - Я чуть не погиб, пытаясь тебе помочь, а в благодарность получаю проповедь! Что ж, признаю, я заслужил упреки. Прекрасно, в следующий раз я позволю тебе утопить корабль. Мне-то что - я умею плавать.
   - Ты выворачиваешься наизнанку, чтобы защитить всех, обнадежить, облегчить страдания и боль, развеселить. Только о собственных чувствах ты такой заботы не проявляешь!
   - Ну, - легкомысленно ответил Роберт, - нельзя же иметь все разом. Или я действую так, как это нужно другим людям, или я делаю то, что хочу, - а это обычно не приводит к одним и тем же результатам. Мне никак не удается найти середину - такое благословенное место просто не существует.
   - Да знаешь ли ты, чего сам хочешь? Разве ты дал себе время задаться этим вопросом? - Дженн подняла глаза и заметила, что Роберт со слабой загадочной улыбкой смотрит на нее.
   - Да, иногда я такой вопрос себе задаю. Я хочу жить в свободном мире. Я хочу, чтобы мою родину не угнетал тиран, а народ наслаждался процветанием и справедливостью. - Роберт помолчал. - Ну а в качестве десерта - чтобы Ангел Тьмы пал мертвым.
   Дженн улыбнулась:
   - Вот видишь - ты опять говоришь о других людях. А чего ты хочешь для себя?
   - В настоящий момент? - Роберт склонил голову набок и насмешливо поднял бровь.
   - Хотя бы, - рассмеялась Дженн. Последовала долгая пауза, прежде чем он ответил:
   - Тебе это не понравится.
   - Ну, Роберт, ты сейчас не в таком состоянии, чтобы выбросить меня за борт.
   - Верно, - разочарованно протянул он и опять надолго замолчал. Когда Дженн уже собиралась поторопить его, Роберт глубоко вздохнул и пробормотал: - В таком случае придется удовлетвориться другим.
   Наклонившись вперед, он поцеловал Дженн.
   Она вскочила выронив миску с водой, и прижала обе руки к губам. Неожиданно ей стало трудно дышать, а сердце заколотилось так, словно было готово выскочить из груди.
   Роберт встал и виновато пробормотал:
   - Ох, Дженн, прости меня! Я не хотел... я... Проклятие, снова я все испортил! Ну уж теперь точно пора мне уйти.
   Он распахнул дверь, прежде чем Дженн сумела сказать хоть слово. Когда он уже выходил, Дженн выдохнула:
   - Роберт, подожди...
   - Нет, Дженн, тебе не нужно ничего говорить. Мне очень, очень жаль. Я постараюсь не попадаться тебе на глаза, пока мы не причалим.
   С этими словами он исчез.
   ГЛАВА 18
   Резкий ветер гулял по палубе, надувая паруса. Роберт прошел на корму, стараясь держаться подальше от капитана, матросов, других пассажиров. Наконец он нашел безлюдный уголок рядом с огромной бухтой каната, толстого, как его рука. Равномерные витки, никаких узлов, ясные линии, за которыми легко следить...
   Что с ним творится? Как мог он после всего, что перенесла Дженн, воспользоваться ее слабостью, разрушить доверие, которое только-только между ними возникло?
   Не обращая внимания на боль в обожженных руках, Роберт стиснул поручень. Проклятый идиот! Не мог просто помочь ей, а потом оставить в покое! Нет, нужно было испортить их хрупкое согласие, нужно было вести себя так по-мальчишески! Он ведь не только лишился теперь доверия Дженн, он больше не может рассчитывать, что сумеет держать в узде свои чувства, - как много лет назад, когда он не смог противиться Узам.
   Роберт подставил лицо ветру. Перед ним раскинулось безбрежное море, пустынное, равнодушное. Солнце клонилось к горизонту, и Роберт следил за ним, не в силах сдвинуться с места, словно лишившись воли. Небо стало темнеть, и пассажиры один за другим разошлись по своим каютам.
   Да, он все поставил на кон и проиграл. Он проделал дальний путь и ничего не нашел, позволил надежде манить себя, позволил разочарованию туманить рассудок. Как много раз в прошлом, единственным результатом была боль, которую он причинил другому человеческому существу. Пытаясь что-то исправить, он только заставил Дженн страдать еще больше. Попытка избавить Люсару от Нэша тоже будет означать горе и отчаяние: погибнут люди, которых он знает и любит, погибнут многие, которых он никогда не встречал...
   Спасая, принесешь ты гибель, предашь то, что больше всего любишь.
   Какой смысл бороться? Каждый его поступок лишь с неизбежностью приближает его к окончательному поражению.
   Нет!
   Он скорее умрет, чем сдастся! Никогда! Он не остановится, даже если это будет означать победу Нэша! Даже если некому станет помешать ему получить Дженн...
   Но сможет ли он так поступить? Предоставить Дженн ее судьбе - только ради того, чтобы не самому стать ее убийцей, только ради того, чтобы она смогла остаться в живых?
   Мягкий голос Дженн коснулся его ума, заставив Роберта позабыть обо всех своих сомнениях.
   "В девять лет ты предстал перед Ключом. Он открыл тебе пророчество и Слово. В тот самый день ты научился прятать свою истинную сущность, и тогда же родился демон. Ты скрыл это от всех - от своих родителей, от брата, даже от Мики. Ты стал себе ненавистен - из-за того, что, как ты считаешь, ты недостаточно силен, чтобы победить демона. Я однажды предупреждала тебя о том, что демон тебя убьет. А теперь ты словно подстегиваешь его, почти хочешь, чтобы так и случилось. Неужели боль от неудачи так ужасна, что ты предпочтешь умереть, чем искать способ перетерпеть ее?"
   Такой же хмурый, как окружившая его ночь, Роберт только покачал головой.
   "Ты не можешь больше прятаться, Роберт. Не можешь, потому что цена была бы слишком высока. Не по этой ли причине ты не позволил мне остаться в безызвестности? Неужели ты сам не видишь, какое зло причиняешь себе?"
   Где-то слева краем глаза Роберт заметил движение. Дженн стояла на палубе, но Роберт не посмел поднять на нее глаза.
   - Ты не понимаешь, - хрипло прошептал он. - Нет другого способа продолжать жить, зная то, что знаю я. Неужели ты думаешь, будто я не перепробовал все, что только возможно?
   - Нет. Я думаю, что ты всегда боялся узнать...
   - Конечно, я боюсь того, что предвещает пророчество.
   - Не только.
   Неуверенность сделала голос Роберта тихим, как шепот:
   - Чего же еще я боюсь?
   - Меня.
   Роберт не смел пошевелиться; он подставил лицо прохладному ветерку, надеясь, что природа подарит ему спокойствие, которого не было в его душе. Закрыв глаза и не оборачиваясь, он все же точно знал, в какой момент Дженн ушла.
   Дженн не стала зажигать лампу. Сбросив плащ, она на ощупь добралась до постели и присела на край. Не нужно было ей ходить... Она лишь сделала все хуже - и не только для него.
   Со стоном Дженн закрыла лицо руками, не в силах унять сотрясающий ее озноб. Никогда в жизни она не чувствовала себя такой одинокой.
   За дверью раздался какой-то шум, потом она распахнулась. Дженн резко выпрямилась и стала поспешно вытирать глаза. Еле различимая в темноте фигура мгновение была неподвижна, и все равно присутствие Роберта настолько заполнило собой каюту, что Дженн показалось, будто она задыхается. Внезапно лампа, свисающая с потолка, зажглась; Дженн чуть не подпрыгнула от неожиданности. Роберт закрыл за собой дверь, подошел к столу, налил себе вина и выпил; потом, расправив плечи, повернулся к Дженн.
   Никогда еще она не видела на его лице такой решимости. Когда Роберт заговорил, голос его прозвучал одновременно резко и тихо, как будто он прилагал такие усилия, чтобы держать себя в руках, что еле мог шевелить языком.
   - Ты хочешь, чтобы я открыл тебе окончание пророчества? Только так я смогу заставить тебя понять?..
   Стиснув руки, чтобы не позволить им дрожать, Дженн подняла голову и твердо посмотрела Роберту в глаза. Мужество... Это единственное, что у нее осталось.
   - Что именно должна я понять? - безжалостно спросила она. - Должна ли я была убежать, лишь бы не становиться женой Ичерна? Следовало ли мне убить его прежде, чем ты узнал, как он со мной обращается? Ах, иногда я думаю: было бы лучше, если бы ты тогда, много лет назад, оставил меня в Шан Моссе. Ты никогда бы не узнал, что со мной случилось, никогда бы не догадался, что пророчество относится и ко мне, а я... я не стала бы причиной твоих терзаний. Может быть... - Дженн сглотнула, - я могла бы солгать тебе и сказать, что Эндрю - твой сын. Я однажды чуть не сделала этого - чтобы избавить тебя от угрызений совести из-за того, что ты не смог противиться Наложению Уз. - Дженн умолкла, не в силах продолжать. Нужно соблюдать величайшую осторожность - иначе она откроет ему правду, и тогда он никогда ее не простит.
   Глаза Роберта широко раскрылись; в них были ужас и недоверие.
   - Нет, ты не смогла бы...
   Дженн потупилась, борясь с бесполезными слезами.
   - Что мне оставалось делать, Роберт? Ведь я причинила тебе столько боли...
   - Глупая! - выдохнул Роберт. Одним движением он пересек маленькую каюту и опустился перед Дженн на колени; взяв в ладони ее лицо, он заглянул Дженн в глаза, словно пытаясь что-то прочесть в них. - Ты никогда не причиняла мне боли! Причина всему - моя слабость, только и всего. Прости, что я не смог ее скрыть...
   - Не надо ничего скрывать, Роберт, - почти неслышно прошептала Дженн. Сердце ее готово было выскочить из груди, но пока еще ей удавалось держать себя в руках. Она в свою очередь коснулась лица Роберта, позволила пальцам погладить его по щеке...
   Роберт поймал ее руку и крепко сжал.
   - Не надо! Я не хочу, чтобы ты еще чем-то жертвовала ради меня. Ты и представить себе не можешь, как легко мне было бы... Ты ведь знаешь, что не можешь мне доверять.
   Дженн снова сглотнула.
   - Жертвой с моей стороны как раз и было бы тебе не доверять. - Она обеими руками взяла руку Роберта и поднесла к губам. Пальцы Роберта дрогнули, губы приоткрылись, но он не смог произнести ни слова. Лишь через несколько мгновений, хмурясь, он выдавил из себя:
   - Ты с ума сошла!
   - Да. И в этом твоя вина.
   Роберт выдернул руку; дыхание его стало неровным. Он зажмурился, отчаянно стараясь вернуть себе самообладание. Дженн хотелось и плакать, и смеяться, хотелось коснуться его, разгладить суровые морщины, дать Роберту что-то... хоть что-то, что не было бы болью...
   - Роберт, прошу тебя, поверь... Он отпрянул и сквозь зубы бросил:
   - Проклятие!
   Но в тот же момент его губы приникли к ее соленым от слез губам... потом, закрыв глаза, Роберт прислонился лбом ко лбу Дженн.
   - Как можешь ты при всей ненависти ко мне все же...
   - Ох, Роберт, я же никогда не испытывала к тебе ненависти! Я была просто... сердита на тебя: ты меня больше не любил, хотя и обещал, а еще... - Нет, говорить о доверии сейчас нельзя. - Я... я упрекала тебя за то, что ты последовал за мной в Клоннет. Тебя не было так долго... хоть я и знала, что твое проклятое чувство чести никогда не позволит тебе видеться со мной, раз я замужем. А потом оказалось, что ты возвращался...
   Роберт медленно поднял голову.
   - Ты знала об этом?
   - Мне сказал отец Эйден.
   Все еще с опущенными глазами Роберт сжал руки Дженн.
   - Так ты не испытываешь ко мне ненависти?
   - Нет.
   - Совсем никакой?
   - А разве ты хотел бы, чтобы я тебя ненавидела? Только теперь Роберт поднял взгляд и смущенно улыбнулся.
   - Значит, я и вправду был глупцом. - Он снова поцеловал Дженн - долгим и страстным поцелуем, вложив в него всю свою боль и нежность. Руки Роберта обвились вокруг талии Дженн, она обняла его за шею.
   Не размыкая объятий, Роберт немного приподнялся и сел на край постели рядом с Дженн. Его губы коснулись лба Дженн, пальцы нежно отвели ее волосы от лица. Зеленые глаза Роберта были полны изумления и благоговения.
   - Ты и представить себе не можешь, как сильно мне хотелось этого... Я так много раз почти не мог удержаться...
   Дженн смотрела на него, и облегчение, страдание и желание обрушились на нее такой волной, что она почувствовала, что задыхается.
   - В тот день на берегу потока... Я думала, что ты поцелуешь меня, - а ты не стал...
   Роберт мягко улыбнулся:
   - Разве ты позволила бы мне?
   - Наверное.
   Улыбка Роберта стала озорной.
   - Проклятие! Впрочем, учитывая, что за нами следили те стражники, может быть, все и к лучшему.
   Они дружно посмеялись воспоминанию, но глаза Роберта скоро стали серьезными. В них было столько вопросов, сомнений, неуверенности... Взяв руку Дженн, он прижал ее к губам и прошептал:
   - Как ты прекрасна!
   Пальцы Дженн дрогнули, но руки она не отняла. Роберт крепче обнял ее и стал осыпать поцелуями, в которых утонуло все - ее слова, мысли, чувства. Дженн полностью отдалась умиротворенности, позволяя ей возродить себя, сделать той, кем она была раньше.
   Одно за другим наслоения недоверия и гнева спадали с ее души, и теперь Дженн видела себя не беспомощной и одинокой, а сильной и любящей, независимой и целеустремленной. Она снова стала той женщиной, которую любил Роберт. Дженн вернулась к себе прежней - и обнаружила, что всегда оставалась ею под этой коростой непонимания. Потеря Роберта стала для нее темницей, и теперь, вернувшись к ней, он выпустил ее на свободу. Она наслаждалась его близостью, вкусом его губ, его запахом... Как могла она так долго обходиться без всего этого?
   Роберт со стоном увлек Дженн на постель, обнимая ее все крепче. Жар его тела казался ей обжигающим. Дженн бессознательно подвинулась так, чтобы Роберт оказался как можно ближе. Она слышала удары его сердца - такие же бешеные, как и ее собственного. Поцелуи его были так же нетерпеливы, как и ее собственные. Так много безвозвратно ушедших лет, так много потерянного времени... И эта ужасная пустота... Но теперь он здесь, он любит ее - как и обещал.
   Ни о чем больше не думая, Дженн коснулась груди Роберта под рубашкой такой твердой и податливой, наконец-то реальной. Ее пальцы скользнули по шраму, и Дженн нежно поцеловала его. Роберт вздрогнул и с глухим стоном снова приник к ее губам. Нежно и уверенно его пальцы начали медленно расшнуровывать ее корсаж. Роберт целовал шею Дженн, спускаясь все ниже. Его прикосновения заставляли Дженн трепетать. Роберт был очень нежен и осторожен - как будто боялся, что Дженн передумает, что все происходящее окажется всего лишь сном. Дыхание их обоих стало быстрым и неровным, близость Роберта будила в Дженн чувства, которые, казалось ей, она давно забыла.
   Однако через несколько мгновений Роберт отстранился. Поцеловав руку Дженн, он твердо взглянул ей в глаза; Дженн прочла в них так хорошо знакомую боль.
   - Нет.
   - Нет?
   - Да, но все-таки нет. - Брови Роберта поднялись, придав его лицу удивительно беззащитное выражение. - Отказ от тебя, возможно, убьет меня, но все же нам лучше подождать.
   - Что? - Его слова едва не заставили Дженн рассмеяться. - Разве мы ждали недостаточно долго?
   - Слишком долго, любовь моя, - но подождем еще чуть-чуть. Если ты не возражаешь, на этот раз я хотел бы сначала получить благословение священника.
   - Священника? - широко раскрыв глаза, прошептала Дженн.
   Роберт усмехнулся:
   - Это можно организовать сразу же, как только мы доберемся до Бликстона. Эйден обвенчает нас - и обвенчает с радостью. Он ведь в душе такой романтик!