Якоби Кейт. Полет черного орла (Легенды Элайты - 3)

   Вогн побелел. Челюсть его безвольно отвисла. Дыхание его стало прерывистым, сказать он ничего не мог.
   - Вы помните, - Нэш понизил голос до доверительного шепота, - что случилось много лет назад, после смерти епископа Даунхолла? Синод избрал Маккоули главным образом из-за распространившихся тогда слухов. Отшельник, выйдя из этого самого леса, рассказал о видении: Ангел Тьмы явился и разорвал церковь надвое. Вы, как и многие другие, сочли тогда, будто это Дуглас: он как раз вернулся из изгнания. К тому времени я уже давно, больше столетия, жил в Люсаре. Мое рождение было предсказано пророчеством еще в Начале Времен. Да, то пророчество дало мне имя.
   Глаза Вогна расширились.
   - С тех пор я известен как Ангел Тьмы. - Нэш мгновение помолчал и опустил руку. - И вот уже больше пятнадцати лет вы делаете все, что можете, чтобы уничтожить моего Врага, единственного человека, который в силах остановить меня.
   Вогн сделал попытку заговорить, но тут лицо его исказилось от внутренней боли. На глазах у Нэша губы проктора посинели, шея налилась кровью. Нэш покачал головой и снова положил руки на плечи Вогну.
   - Пусть мои слова станут подарком вам - замечательным подарком, который вы заберете с собой в могилу.
   С этими словами Нэш толкнул Вогна. Беспомощный проктор не мог сопротивляться: он пошатнулся, рухнул с обрыва и покатился вниз. На склоне не было ни дерева, ни камня, которые могли бы задержать его падение. Израненное тело Вогна упало в реку, и быстрое течение сразу же утянуло его в глубину.
   - Как вы думаете, что будут говорить в лагере, - протянул стоявший рядом с Нэшем де Массе, - по поводу внезапного исчезновения проктора?
   - Какая разница? - Нэш отвернулся от реки. - Присмотрите за его племянником, ладно? Подойдет какой-нибудь несчастный случай. Можно даже подстроить все так, чтобы казалось, будто это Вогн его убил, а потом сбежал. Солдатам будет о чем поговорить. Только сделайте все сегодня же ночью, прежде чем он заметит исчезновение своего любимого дядюшки, А я отправляюсь ужинать с нашим милым принцем.
   - Помогите!
   Река швыряла его, как тряпичную куклу, била о скалы, о стволы деревьев, которые несло стремительное течение. Ни на секунду не утихающая боль рвала его тело на части; телесная боль не могла вытеснить боль душевную. В этой темной ледяной бездне его то тянуло вниз, то кидало вверх, так что иногда удавалось вдохнуть воздуха пополам с водой. Он умирал, медленно и мучительно, умирал без всякой надежды на спасение.
   Рука его коснулась нависшего над рекой куста, и он отчаянно вцепился в мокрые ветки, но куст обломился и рухнул в реку. Еще раз - в последний раз - его выбросило на поверхность, но времени взглянуть на темное небо, помолиться о спасении души не оказалось. Он снова пошел ко дну. Теперь, когда его тело билось о камни, он не чувствовал боли. Когда течение вынесло его на отмель, единственный звук, который он еще услышал, была его собственная мольба о помощи.
   Потом не стало ничего.
   Де Массе с равнодушным видом бродил по лагерю, пристально всматриваясь колдовским зрением во все, что его окружало. Уже начались перешептывания, среди солдат прошел слух о том, что к исчезновению обозов приложил руку Вогн. К утру уже ни у кого не останется сомнений. Нэш находился у короля, и де Массе легким, как перышко, касанием колдовской силы удостоверился в этом. Значит, у него есть немного времени. Де Массе остановился перед небольшим, но роскошным шатром, оглянулся и скользнул внутрь.
   Свечи не были зажжены, шатер освещали лишь пробивающиеся сквозь стены отблески факелов. В темноте де Массе коснулась чья-то рука, нежная, но твердая.
   - Я уж думала, ты никогда не придешь, - шепнула ему на ухо Валена. Ее руки обвились вокруг его шеи, де Массе почувствовал головокружение от благовоний, пропитавших одежду красавицы.
   Де Массе прижал к себе Валену и стал осыпать поцелуями, с трудом сдерживая бушующую в нем страсть. Потом, сжав лицо Валены в ладонях, он прошептал:
   - Я должен ему сказать.
   - Когда?
   - Не позже чем завтра вечером. Я не могу больше это от него скрывать. Если я промедлю, кто-нибудь донесет, и тогда мне не сносить головы. Думаю, что он сразу же заподозрит и тебя. Откладывая разговор, я рискую обеими нашими жизнями.
   Валена кивнула; на ее лице отразился страх.
   - Я предпочла бы, чтобы тебе вообще ничего не пришлось говорить. Ведь со времени ее смерти все так переменилось...
   - Ты напрасно в этом уверена. Ведь заметил же он племянницу Гилберта, Сайред.
   - Что она здесь делает? Я думала, Гилберт отправил ее обратно в Карахам.
   - Она просто умоляла меня позволить ей приехать сюда. Хотя она еще и недостаточно обучена, я решил не отказывать.
   - Понятно.
   Де Массе нахмурился:
   - Уж не передумала ли ты?
   - Насчет нас? Никогда! Ты же знаешь, как я ненавижу Нэша!
   - И он не подозревает о твоей беременности? Валена покачала головой:
   - С тех пор как мы покинули Дромму, я всего один раз делила с ним ложе. Думаю, сейчас его голова занята другим. Король тоже ничего не замечает: еще слишком рано, моя внешность не изменилась.
   - И тем не менее я хочу, чтобы в ближайшие дни ты соблюдала особую осторожность. Мы слишком близко к концу этого предприятия.
   - Ах, я не могу дождаться, когда же он сразится с проклятым Врагом! Я всегда ношу бутылочку на груди. Он ее никогда не видел, ему ничего не донесли. Я все время пользуюсь защитой. Он никогда не узнает, что убила его я, - до тех пор, пока не станет слишком поздно.
   Де Массе с улыбкой снова прижал ее к себе.
   - А тогда ты позаботишься о том, чтобы он все узнал, да, любовь моя? Что это сделали мы оба?
   Валена коснулась губами подбородка де Массе; по его телу снова пробежал огонь.
   - Это будет самое большое наслаждение в моей жизни - если не считать кое-чего еще.
   * * *
   Его разбудило чье-то пение; голос был старческий, надтреснутый, мелодия и слова незнакомые. Хотя он не понимал языка, он решил, что слышит гимн. Он открыл глаза: в тусклом свете свечи можно было разглядеть изломанные очертания камней, образующих свод пещеры.
   Пошевелиться он не мог - ни один палец не желал ему подчиняться, да и видел он перед собой немногое. Он попытался повернуть голову, и в конце концов это ему удалось, но тут же на него обрушилась боль. Когда он снова открыл глаза, ему удалось разглядеть две толстые желтые свечи на полке из выцветшего от времени дерева и самодельный триум из обглоданных рекой сучьев над ней.
   - Нет! Нет! - Пение прекратилось, голос теперь звучал ближе. - Ты не двигайся, друг. Нехорошо, нехорошо. Лежи смирно или умрешь. - Человек склонился над ним. Древнее лицо почти скрывала длинная белая всклокоченная борода. Иссохшую плоть пересекали глубокие морщины, но прозрачные желтые глаза смотрели остро и умно. - Теперь хорошо. Лежи смирно. Хорошо. - Губы старика двигались странным образом, как будто тот отвык говорить. Чувствуешь себя хорошо?
   - Я... - Говорить было трудно, горло пересохло. - Кто ты?
   - Кто ты, кто ты... Я отшельник. Здесь давно, давно. Все один, всегда один. Я говорю странно, да? Отвык. Только пою песни богам. А разговариваю редко. - Старик улыбнулся счастливой беззубой улыбкой. Неожиданно отшельник повернулся и исчез, потом снова появился с кружкой в руках. - Пей, станет легче.
   Глотая снадобье, он не сводил глаз с отшельника.
   - Где я?
   - В Шан Моссе, друг. В Шан Моссе. Кто ты?
   - Я... - Он напрягся, но неожиданно с растерянностью понял, что не помнит. Его имя было... было...
   Так как же его звали?
   - Не важно, друг. - Отшельник осторожно помог ему выпить еще воды. Тебе плохо пришлось в реке. Руки, ноги переломало. Головой ударился. Раны, кровь... Очень плохо.
   - Я умираю?
   - Теперь нет. Я помог. Скоро станет лучше. - Отшельник сел на пятки и начертил знак триума, коснувшись своих плеч и лба. - Я знал: ты появишься.
   - Каким образом?
   - Видение. Серинлет говорит со мной. Он сказал - ты появишься, израненный. Я помогу, и ты поправишься, да? Ты поправишься, и когда я отойду, станешь отшельником, да?
   - Нет, я... - Почему он ничего не может вспомнить? А вспомнить необходимо! У него было имя. Настоящее имя... и жизнь. Наверняка он все вспомнит! Нужно только отдохнуть, дать костям срастись. Это необходимо!
   - Теперь ты придешь к Серинлету, - пробормотал отшельник. - Ты придешь к любви богов, а прежняя жизнь исчезнет. Это хорошо, очень хорошо. Будешь делать добро, уверяю. Останешься здесь, сделаешься отшельником. Будешь делать добро. Ради богов, да?
   Он закрыл глаза, не желая слышать настойчивого голоса. Прошлое было пустотой, сквозь которую не проникал его слепой взгляд. Однако у каждого человека есть прошлое. Как он оказался в реке? Может быть, его ищут? И когда не найдут, сочтут погибшим. Или никто даже не заметит его исчезновения?
   Кто же он?
   Голова его разболелась, и он позволил отшельнику снова напоить его снадобьем. По крайней мере, сейчас ему ничто не грозит, а отшельник, похоже, уверен, что он выживет. Спешить ему некуда, и, может быть, в один прекрасный день память к нему вернется. А до тех пор, пока он не вспомнит, до тех пор, пока не сможет хотя бы двигаться, разве есть у него выбор?
   ГЛАВА 23
   Финлей откинулся в кресле и оглядел членов совета, сидящих за столом. Сегодня здесь присутствовали Марта и старый Генри, а также Аселин, библиотекарь. Остальные члены совета, ставшие старше и, возможно, мудрее, все же не были готовы к тем переменам, что происходили в Анклаве. На почетном месте сидела Джеки; в свои двадцать пять лет она была самым молодым джабиром и всего пятой женщиной, избранной Ключом за все время существования Анклава.
   Одна женщина в столетие, как заметила Марта.
   Однако на этом всякие закономерности кончались. Никогда еще в Анклаве не было слепого джабира. Сейчас, когда после Собрания прошло уже два дня, Дженн передвигалась по пещерам с помощью поводыря: на глаза ее была наложена повязка со снадобьями, которые, как полагали целители, должны помочь восстановлению зрения. По какой-то непонятной причине все это, казалось, Дженн совершенно не тревожило.
   Гораздо больше ее беспокоили приготовления к участию в войне и сообщения разведчиков, посланных на запад.
   - Большую ли армию удалось собрать Селару?
   - Насколько нам известно, около десяти тысяч солдат, - ответил Генри, переплетя пальцы и откинувшись в кресле. - По крайней мере половина из них - садланийские наемники. Должно быть, требуются огромные суммы, чтобы им платить. Одни боги знают, откуда король рассчитывает получить эти деньги.
   - Его армия вдвое больше, чем войско Роберта, - добавил Аселин. Разве есть у него надежда на победу? Как может он выиграть сражение?
   - А есть какие-нибудь сведения о том, где сейчас его отряды? спросила Дженн, ни к кому в отдельности не обращаясь.
   - Они высадились с кораблей - это все, что нам известно точно. Сейчас, как мне кажется, они в неделе пути от Шан Мосса. Если войско сумеет двигаться быстро, они отрежут Селара от границы с Майенной у западной оконечности леса, - ответил Генри.
   Дженн кивнула и повернулась к Финлею, как если бы зрение ее было в полном порядке.
   - Совсем на другую тему: Финлей, мне любопытно, не передумал ли ты.
   - Ты о чем? - наклонился вперед Финлей.
   - О том, чтобы ты стал членом совета, - улыбнулась Дженн. - Однажды ты от этого отказался из опасения, что тебе придется выбирать между Анклавом и своим братом. Теперь же у нас общая цель. Может быть, ты все-таки примешь наше предложение и поможешь нам своей мудростью?
   Ей удалось сказать это с совершенно серьезным лицом; когда Финлей оглядел остальных, на их лицах он тоже не заметил усмешек. Очень редко случалось, чтобы кто-то отклонил честь участия в совете, и уж вовсе неслыханно было, чтобы этому человеку ее предлагали во второй раз.
   - Я... я не знаю, что сказать.
   - Согласие вполне подойдет к случаю, - пробормотала Марта.
   Финлей коротко рассмеялся:
   - Почему бы и нет? Дженн снова улыбнулась:
   - Вот и прекрасно. Добро пожаловать, Финлей. А теперь, есть ли у кого-нибудь вопросы?
   - Да. - Финлей не стал терять времени. - Насчет Ключа. Что тебе удалось узнать?
   Генри начал посмеиваться:
   - Терпение никогда не было твоей самой большой добродетелью, мой мальчик. Разве ты не знаешь, что требуется время, чтобы привыкнуть к постоянному общению с Ключом?
   - На самом деле я узнала довольно много, - подняла руку Дженн, - но только, боюсь, ничего такого, что было бы на пользу кому-то, кроме меня.
   - Что ты имеешь в виду?
   Все собравшиеся зашевелились, внезапно насторожившись. Было ясно: они думали о том же, что и Финлей.
   - Я выросла, ничего не зная ни о своей силе, ни об Анклаве, поэтому не получила обычной для вас всех подготовки и не пришла к тем же заключениям, что и вы. Однако теперь могу сказать вам одно: Ключ совсем не то, чем его всегда считали. Мне кажется, отчасти в этом и заключается причина того, что им так трудно было управлять. Я также подозреваю, что моя способность к мысленной речи делает для меня более легким, чем для моих предшественников, общение с ним. С другой стороны, она же делает мое положение и более трудным.
   - В чем именно? - спросил Финлей.
   - Он никогда не оставляет меня в покое. Он со мной постоянно, если бы я позволила, он разговаривал бы со мной непрерывно. Иногда бывает нелегко отогнать его. Он сообщил мне, что в начале трудности неизбежны, а потом, когда мы привыкнем друг к другу, станет легче. Я видела очень странные сны, которые, я уверена, навеял мне Ключ, - он этого и не отрицает, - вот только вспомнить их мне не удается. Так что рассказать вам я могу только о Голосе.
   - Голосе? Дженн кивнула:
   - Разве Уилф не рассказывал вам о нем?
   - Ни один джабир никогда этого не делал, - прошептал Генри, слушавший Дженн с захватывающим интересом. - Все они проявляли сдержанность, так что считалось, что скрытность - одно из следствий общения с Ключом.
   Поскольку лицо Дженн было наполовину скрыто повязкой, трудно было понять чувство, которое на нем отразилось. Несколько мгновений она молчала.
   - Что ж, Уилф был единственным джабиром, с которым мне приходилось встречаться, так что доказать я ничего не могу, но иногда, когда Ключ говорит со мной, я словно слышу голос Уилфа. Ключ говорит и другими голосами - одновременно многими и одним. И еще: он всегда говорит о себе во множественном числе.
   За столом началось перешептывание, однако вопрос Финлея положил ему конец:
   - Тебе ничего не удалось узнать о Каликсе?
   - Он отказывается отвечать, когда я спрашиваю.
   - По крайней мере он знает, где находится Каликс?
   - Не могу сказать. Пойми, Финлей, - Дженн наклонилась вперед и положила руки на стол, - часто получается так, будто Ключ говорит на другом языке, с которого мне приходится переводить. Иногда он говорит загадками, заведомо зная, что я ничего не пойму. Он бывает капризен, как избалованный ребенок, и рассказывает только то, что, по его мнению, мне следует знать. Я пока не хочу на него давить, не хочу его сломать. - Эти слова вызвали невольный смех членов совета. Дженн встала. - Что ж, если это все, то отправляйтесь ужинать. Финлей, не проводишь ли ты меня в мою комнату?
   Вокруг стола Дженн прошла самостоятельно, потом ласковым жестом взяла Финлея под руку.
   Всю дорогу Дженн молчала и заговорила, только когда они подошли к двери ее покоев.
   - Ты сейчас занят? Фиона тебя не дожидается?
   - Сейчас нет, а в чем дело?
   - Мне нужна твоя помощь кое в чем.
   Финлей распахнул дверь, и Дженн вошла в комнату.
   - Зажги, пожалуйста, свечи.
   Финлей одним взмахом руки зажег две свечи, стоящие на столе. Оглянувшись, он увидел, что Дженн прошла к камину и наливает воду из кувшина в чашу. Руки ее двигались уверенно: она быстро привыкла к своей слепоте. Поставив чашу на стол, Дженн улыбнулась Финлею.
   - Помнишь, я спросила тебя: доверяешь ли ты мне? Теперь я собираюсь показать тебе, почему задала такой вопрос.
   Она подняла руки и развязала повязку. Финлей взял у нее конец бинта и медленно свернул его; теперь стали видны глаза Дженн. Они были закрыты и смазаны чем-то, что блестело, как влага. Финлей взял тряпицу и обмыл глаза Дженн. Она с улыбкой открыла глаза и взглянула на Финлея.
   - О боги!
   - В чем дело? - нахмурившись, спросила Дженн.
   - Ты можешь видеть! Белая пленка исчезла. Твои глаза снова выглядят совершенно нормально.
   - Конечно! - рассмеялась Дженн. - А чего ты ожидал?
   - Я... - Финлей не мог найти слов.
   - Бедный Финлей! - Дженн придвинула кресло и села. - Мне казалось, ты бы уже должен был привыкнуть к моим выходкам. Слепота и не должна была остаться навсегда. Ключ даже попросил у меня прощения за нее и объяснил, что это неприятное следствие полного объединения с ним.
   Финлей пристально посмотрел на Дженн. Ее глаза были синими и сверкающими, как и раньше; он прочел в них сочувствие и понимание. Действительно, что за замечательная женщина!
   - Ну что ж, жду обещанного объяснения.
   Дженн усмехнулась, сложила руки на груди и откинулась в кресле.
   - Я хотела рассказать как раз о самом объединении. Не могу сказать, что пока много знаю о Ключе, но одну вещь я выяснила. Я теперь знаю, как он работает.
   - И как?
   - Ты никогда не задавался вопросом, в чем сила Ключа? Почему новый джабир должен быть избран как можно скорее после смерти предыдущего и почему джабир до конца жизни не может и шагу ступить за врата?
   - Вообще-то не задумывался.
   - А я-то считала, что ты такой любопытный! Знаешь, что означает слово "джабир"? "Жизнь". Когда я объединилась с Ключом, я дала ему жизнь. Именно так он и работает. Джабир питает его собственной силой, и если эта сила не очень велика, то при увеличении расстояния между Ключом и джабиром связь ослабла бы и оба - и Ключ, и джабир - умерли бы.
   Сердце Финлея громко заколотилось.
   - Но твоя-то сила велика!
   Улыбка Дженн увяла.
   - Нет. Поэтому я и прошу тебя о помощи.
   Снаружи уже стемнело, и в этот поздний час почти все жители Анклава были внизу и ужинали. Пока они шли через поле, Финлей старался придумать, как ему отговорить Дженн от ее замысла. Это же чистое безумие! Даже если она права - в чем Финлей очень сомневался, - еще слишком рано затевать подобное! Наверняка она еще не оправилась после соединения с Ключом. С виду Дженн в полном здравии, но все же...
   - Мне это совсем не нравится, - сказал Финлей, когда они приблизились к темному провалу врат. - Если Ключ не скажет, что у тебя все получится, не следует и пробовать. По крайней мере пока. Случиться может все, что угодно. У меня все еще болит плечо, и я не смогу в случае чего отнести тебя обратно.
   - Ох, Финлей, не переживай. Жизнь полна случайностей.
   Финлей схватил Дженн за руку и повернул к себе лицом.
   - А ты перестань разыгрывать передо мной этот спектакль! Я слишком хорошо тебя знаю, Дженн. Ты ведь понятия не имеешь, удастся ли тебе твоя затея.
   - Нет. Но попробовать я должна. Уж ты-то должен меня понять: я не хотела появляться в Анклаве, но с того момента, когда я дала клятву Встать в Круг, я знала, что... моя судьба - стать джабиром. Твой брат всегда противился своей судьбе и верил, что только полный отказ от подчинения верный путь. Может быть, для него это и так, но для меня - нет. Я не думаю, будто возможно избежать того, что предначертано, но я и не верю в смертный приговор, вынесенный роком. Я пыталась объяснить все Роберту, но он не стал меня слушать. Мне кажется, что с его отношением к собственной судьбе увещевания - пустое дело.
   Финлей в ужасе со свистом втянул воздух.
   - Ты знаешь остальную часть пророчества?
   - Нет, такой милости Ключ мне не оказал. Но одно мне известно: многое из того, что Роберт совершил - и что еще совершит, - он делает из-за любви ко мне. Это накладывает на меня ответственность, которой я, если сказать честно, не хочу. Как бы Роберт ни старался разорвать оковы судьбы, он стал ее рабом. Я отказываюсь следовать его примеру. Что я была бы за человек, если бы не училась на его ошибках?
   - Не понимаю.
   - У меня тоже есть судьба, Финлей, но я не собираюсь просто сидеть и ждать того будущего, которое она мне уготовит. Я буду направлять ее, подчинять своей воле, заставлять делать то, чего я хочу. Может быть, у меня и не окажется выбора в том, что мне готовит будущее, но я определенно желаю сама решать, какой стану. Рок может меня использо-вать, но и я собираюсь использовать его в свою очередь. А теперь скажи - мы так и будем здесь стоять или ты все же поможешь мне?
   Финлей успел принять решение.
   - Хорошо, только я на всякий случай попробую первым. Он повернулся и сделал шаг в темноту. Через несколько секунд легкое покалывание охватило его тело, потом он оказался недалеко от конца туннеля; стал уже виден кусочек звездного неба. Финлей остановился и подождал.
   Дженн промчалась мимо него со всей доступной ей скоростью. Финлей поймал ее, и они оба рассмеялись.
   - Как я понимаю, ты все-таки не была вполне уверена в успехе. Сомневаюсь, чтобы кто-нибудь когда-нибудь бегом пробегал сквозь врата! Пожалуй, мне пора перестать удивляться твоим поступкам. Можно просто ожидать самого худшего и спокойно смотреть, оправдаешь ли ты ожидания.
   Дженн усмехнулась:
   - Идем дальше. Пройти сквозь врата оказалось легко. Я хочу выяснить, далеко ли мне удастся отойти, прежде чем Ключ запаникует.
   Дженн взяла Финлея за руку и двинулась к выходу из туннеля. Дойдя до отверстия, она сделала ему знак остановиться и одна прошла вперед, потом, оглянувшись через плечо, прошептала:
   - Воспользуйся своими способностями искателя, Финлей. Не отходи далеко от туннеля. Я хочу знать, есть ли кто-нибудь, кроме наших часовых, на расстоянии лиги отсюда.
   Финлей вышел под открытое небо и встал рядом с Дженн. Его колдовской взгляд скользил по тропе, по окружающим Анклав горным хребтам. Ночь облегчала поиск: воздух был чист, ничто не отвлекало Финлея. Через несколько минут он повернулся к Дженн:
   - Никого. Тебе никто не помешает.
   Всякая шутливость покинула Дженн. Кивнув Финлею, она двинулась по тропе, медленно, но уверенно. В лунном свете тропа и фигура в белом были отчетливо видны. Потом Дженн скрылась за поворотом. Финлей не осмелился высматривать ее колдовским зрением. Каждая такая попытка только увеличивала риск того, что Нэш обнаружит его - и Анклав.
   Бездействие никоим образом не облегчало ожидания. Финлей сел было на камень, но беспокойство сразу же заставило его вскочить на ноги. Он начал ходить перед входом в туннель, махать руками, чтобы согреться - ночной воздух был холоден, - и высматривать знакомые созвездия на небе.
   "Я же тебе сказала - не тревожься. Все в порядке".
   Финлей сглотнул, но перестал метаться.
   "Я передумал; никогда я не привыкну к таким вещам! Прошу тебя, возвращайся. У меня от напряжения даже голова разболелась".
   "Бедняжка!"
   Еще несколько бесконечных минут ожидания, и наконец на тропе снова показалась Дженн. В лунном свете было видно, что она улыбается. Последние несколько ярдов Дженн пробежала и крепко обняла Финлея.
   - Я знала! Знала, что все удастся! Ох, Финлей, ты и представить себе не можешь!..
   - Прекрасно представляю, - рассмеялся он. - Только позволь тебе сказать: я тебя просто ненавижу!
   - Ну что ж, это ненадолго. Пошли, у нас еще много дел. Времени у меня мало.
   Одно дело было убедить Финлея, и совсем другое - Марту и Фиону.
   - Ты, должно быть, сошла с ума! - воскликнула Марта и тут же поспешила к двери детской, чтобы убедиться: ее громкий голос не разбудил детей. Обе дочери Фионы, обнявшись, крепко спали.
   - Похоже, объединение с Ключом окончательно лишило тебя рассудка, поддержала ее Фиона. Говорила она тихо, но под ее взглядом Финлей поежился. - Я не вижу в этой затее смысла. Если уж тебе нужно куда-то отправиться, то почему именно на восток? Наверняка больше пользы двинуться на запад, к Шан Моссу.
   - Я так и сделаю, но сначала мне нужно заняться кое-чем еще, и если я не отправлюсь сегодня же ночью, будет слишком поздно, - ответила Дженн.
   - Не только Ключ имеет привычку говорить загадками. - Марта знаком предложила всем отойти подальше от двери детской, потом решительно повернулась к Дженн. - Я знаю, как много значит для тебя свобода, но если ты ждешь от нас помощи, то объясни все как следует.
   - Тут дело не в моей свободе, - прошептала Дженн. - Речь идет о моем сыне.
   Марта замерла на месте.
   - Что ты имеешь в виду?
   Дженн сделала глубокий вдох, чтобы сдержать волнение.
   - Уезжая из Бликстона, я отправила письмо отцу Джону с просьбой уговорить сестру привезти Эндрю к подножию Голета. Сейчас все только и думают, что о войне, и никто не обратит особого внимания, если они недели на две уедут из Мейтланда. Сейчас они должны уже дожидаться меня. Если мы выедем сегодня ночью, то будем на месте завтра к вечеру. Если я не появлюсь в условленное время, они поедут обратно. Я не смогу отправиться следом, мне ведь еще нужно...
   - Так ты все-таки намерена побывать и в Шан Моссе, - ровным голосом сказала Фиона.
   - Сразу же как только вернусь. Теперь вы понимаете, почему нужно спешить?
   Фиона кивнула:
   - Ты собираешься привезти Эндрю сюда?
   - Нет, еще нет. Он слишком мал. - Дженн внимательно смотрела на женщин, но с Финлеем старалась глазами не встречаться.
   - Хорошо, - сказала Фиона, поворачиваясь к своему мужу. - Тебе предстоит присмотреть за детьми два-три дня. Это будет для тебя хорошей практикой.