Страница:
к утру шестая дивизия не будет на Окружной дороге.
- Не серчай, инженер! - улыбнулся командарм, знавший характер Жукова. -
Тебе еще повезло. Нас с членом Военного совета армии за то же самое Георгий
Константинович повесить обещал.
Конечно, Жуков никого не расстрелял и не повесил. Но в той обстановке
иной раз не мог сдержать резких фраз.
В половине третьего ночи 15 сентября состоялся разговор Жукова с
командующим 54-й отдельной армией Куликом, войска которой по приказу Сталина
должны были деблокировать Ленинград с востока.
"Ж у к о в: Я хотел бы, чтобы у нас с тобой, старых солдат, быстрее
закипела работало очистке территории, на которой мы могли бы пожать друг
другу руки... У меня к тебе настойчивая просьба - не ожидать наступления
противника, а немедленно организовать артподготовку и перейти в наступление
в общем направлении на Мгу... Если ты не перейдешь в наступление завтра, то
у нас положение может быть катастрофическим".
В ответ Кулик стал пространно объяснять, что сразу наступать не может,
поскольку "не отработано на месте взаимодействие": Ему еще сообщили, что
"противник в 23 часа переходил в наступление под Шлиссельбургом" и т. д.
"Ж у к о в: Противник не в наступление переходил, а вел ночную силовую
разведку! Каждую разведку или мелкие действия врага некоторые, к сожалению,
принимают за наступление...
Вы должны понять, что мне приходится прямо с заводов с одними
винтовками бросать людей навстречу атакующему противнику, не ожидая
отработки взаимодействия на местности. В общем, для меня яснц; что я
.рассчитывать на серьезный маневр с вашей стороны не должен. Буду решать
задачи сам... По-моему, на вашем месте Суворов поступил бы иначе. Я
извиняюсь за откровенность, но мне не до дипломатии. Желаю всего лучшего".
Резко? Конечно! Но добавим две выдержки/из переговоров по прямому
проводу Сталина с Куликом.
16 сентября:
"С т а л и н, Ш а п о ш н и к о в: ...Не задерживать подготовку к
наступлению, а вести его решительно, дабы открыть сообщение с Жуковым. В
своем разговоре с вами 15.9 Жуков обрисовал вам его положение, и поэтому
вашу операцию затягивать нельзя".
20 сентября:
"С т а л и н: В эти два дня, 21-го и 22-го, надо пробить брешь во
фронте противника и соединиться с ленинградцами, а потом уже будет поздно.
Вы очень запоздали. Надо наверстать потерянное время. В противном случае,
если вы еще будете запаздывать, немцы успеют превратить каждую деревню в
крепость, и вам никогда уже не придется соединиться с ленинградцами".
Действия 54-й отдельной армии успеха не имели. 26 сентября армию
подчинили Ленинградскому фронту, Кулика отозвали.
А в эти дни Ленинградский фронт" жил одной мыслью: не допустить врага к
воротам города. Отбросить противника при его перевесе в силах в данный
момент едва ли удастся, но, навязав гитлеровцам единоборство, измотать их
можно - так рассудил Жуков. Тупой мощи вермахта, навалившегося на Ленинград,
он противопоставил дерзкий стремительный маневр. Были сняты медлительные
командиры, выдвинуты новые.
Командующий фронтом сосредоточил -кулак численностью до 50 тысяч
человек и при массированной поддержке артиллерии фронта и флота нанес удар
во
фланг ударной группировки немцев, уже собравшейея броситься на
осажденный город Гитлеровцы поспешно снялимоторизованный корпус у Урицка.
нацеленный на Ленинград. В исключительно тяжелых боях фашистские дивизии,
которым предстояло пробить оборону Ленинграда, были обескровлены.
"Удивительно мужественно", по словам Жукова, дрались наши войска, у
стен Ленинграда. Прославленный Кировский завод не только продолжал давать
продукцию - тяжелые танки КВ, - но и посылал на фронт бойцов. У порога
родного города под огнем противника ополченцы превращались в опытных солдат.
Впереди, как всегда, были коммунисты.
Трофейный немецкий документ, отнюдь не предназначавшийся для
посторонних глаз, рисует как мужество наших людей, так и возможности боевой
техники, создававшейся ленинградцами. "Русский танк КВ-1 сумел достичь
единственной дороги в тылу немецкой ударной группы и блокировал ее на
несколько дней. Появившиеся первыми ничего нс подозревавшие грузовики с
припасами были немедленно сожжены танком. Практически не было средств,
.чтобы справиться с чудовищем. Танк нельзя обойти, вокруг топкая местность.
Нельзя подвезти боеприпасы, тяжелораненые умирали, их нельзя было вывезти.
Попытка ликвидировать танк огнем 50-миллиметровой противотанковой батареи с
расстояния 500 метров привела к тяжким потерям в расчетах и орудиях.
Танк не имел повреждений, несмотря на то что, как выяснилось, получил
14 прямых попаданий. От них остались лишь вмятины на броне. Когда подвезли
88-миллиметровое орудие на расстояние 700 метров, танк спокойно выждал, пока
оно будет поставлено на позицию, и уничтожил его. Попытки саперов подорвать
танк оказались безуспешными. Заряды были недостаточными для громадных
гусениц. Сначала группы русских солдат и гражданских лиц снабжали танк
снарядами и припасами по ночам, затем все подходы к нему были перекрыты.
Однако и это не заставило танкистов покинуть свою позицию. Наконец он стал
жертвой хитрости. 50 немецких танков симулировали атаку со всех сторон,
чтобы отвлечь внимание. Под прикрытием ее удалось выдвинуть и замаскировать
88-миллиметровое орудие с тыла танка. Из 12 прямых попаданий 3 прошили броню
и уничтожили танк".
Так описан подвиг безымянных советских танкистов сухим языком
гитлеровского штабиста. А героические подвиги наших бойцов и командиров были
не исключением, а повседневным правилом!
Как всегда, Жуков, выполняя непосредственную задачу, не успускал из
виду общую картину борьбы на всем советско-германском фронте. В Ленинграде
он узнал о нашем поражении на Украине. Он предвидел, что, опьяненный
победой, Гитлер вернет на московское направление как танковую группу
Гудериана, так и танковую группу Гота. План "Барбаросса" уже трещал по всем
швам, но если предстоит немецкое наступление на Москву, оно должно
состояться до наступления зимы. Значит, Гот со своими танками уйдет,
обязательно уйдет из-под Ленинграда. А пока командование немецкой группы
армий "Север" до отказа будет использовать эти танки, пытаясь выполнить
приказ Гитлера о взятии Ленинграда.
Безупречное стратегическое мышление. Именно в эти недели на германского
командующего под Ленинградом фон Лееба яростно давили из ставки Гитлера,
требуя наконец взять Ленинград. А он, обещая Гитлеру успех, умолял оставить
еще на неделю, на день, на два танковые дивизии Гота. И в отчаянии бросал их
на наши позиции. Напряжение достигло высшей точки: враг видел город перед
собой, но войти в него не мог. Везде перед немецкими танками вставала
сплошная стена разрывов - била полевая артиллерия, "катюши", минометы, а
когда с чудовищным грохотом ухали 305-миллиметровые орудия главных калибров
флота, гитлеровцы в ужасе пятились. Прославленная советская артиллерия
увенчала себя в этом сражении новыми лаврами.
Лееб не выполнил своих обещаний и вскоре был снят за провал операции.
Но еще раньше, 22 - 23 сентября, ушли из-под Ленинграда на юг избитые у стен
невской твердыни части танковой группы Гота, которой предстояло наступать на
Москву. Когда Жукову доложили, что "немцы окапываются", он потребовал: не
допускать, чтобы враг окапывался, а закопать его в землю.
В приказе по войскам Ленинградского фронта Жуков воздал должное
стойкости людей, оборонявших Ленинград. Он перечислил ряд особо выдающихся
эпизодов и заключил: это "свидетельствует о том, что среди личного состава
соединений начал создаваться необходимый перелом, приобретается уверенность
в победе, стремление бить врага всемиимеющимися средствами".
Командующий Ленинградским фронтом Жуков, героические защитники
легендарного города справились с труднейшей задачей: фронт под Ленинградом
стабилизировался, непосредственная угроза городу была снята. "18 сентября
Гальдер признал поражение германского оружия: "Положение здесь будет
.напряженным до тех пор, пока не даст себя знать наш союзник - голод". 22
сентября Гитлер отдает директиву: "Стереть с лица земли город Петербург...
Город надлежит блокировать и путем обстрела артиллерией всех калибров и
непрерывными бомбардировками сровнять с землей. Если в результате этого
город предложит капитуляцию, ее не принимать".
Начиналась эпохальная оборона Ленинграда. "Организаторская работа
ленинградских большевиков!, - писал секретарь Ленинградского горкома партии
А. А. Кузнецов, - соединила всех трудящихся города и направила их усилия к
одной общей цели - к защите гврода". Оборона Ленинграда продолжалась 900
дней. Но город выстоял.
5 октября, Жукову позвонил Сталин и вызвал в Москву: на подступах к
столице сложилось тяжелое положение. "Ставка, - сказал Сталин, хотела бы с
вами посоветоваться о необходимых мерах".
7 октября Жуков был в Кремле.
Что случилось у Юхнова
Поздоровавшись, как будто они недавно расстались, Сталин подвел Жукова
к столу, на котором лежала карта Западного фронта. Указал на его южное
крыло, примерно на район Юхнова - Малоярославца. Хриплым голосом - у Сталина
был грипп - он бросал фразы почти без пауз:.
- Вот смотрите. Здесь сложилась очень тяжелая обстановка. Я не могу
добиться от Западного и Резервного фронтов исчерпывающего доклада об
истинном положении дел. Мы не можем принять решений, не зная, где и в какой
группировке наступает противник, в каком состоянии находятся наши войска.
Поезжайте сейчас же в штаб Западного фронта, тщательно разберитесь в
положении дел и позвоните мне оттуда в любое время. Я буду ждать.
Изучив обстановку -б Генеральном штабе, Жуков в ту же ночь отправился
на машине в штаб Западного фронта, который размещался там же, где стоял штаб
Резервного фронта и откуда он месяц назад уехал победителем под Ельней.
Чувствовал он себя отвратительно: смертельная усталость, в ушах еще стоял
звон канонады Ленинграда. Безумно хотелось провалиться в сон. Жуков часто,
останавливал машину и, чтобы разогнать дремоту, делал пробежку по обочине.
В машине, подсвечивая фонариком, он снова и снова изучал карту,
полученную в Генштабе. В районе Юхнова - Малоярославца все еще ощущались
последствия неразберихи, возникшей 5 октября. А случилось невероятное: рано
утром наши самолеты обнаружили громадные колонны танков и мотопехоты,
которые, прорвав фронт, шли на Юхнов. Первые донесения об этом в Генштабе
показались недостоверными: откуда враг, да еще на московском направлении -
до столицы каких-нибудь 200 километров, практически не прикрытых ничем,
кроме строительных батальонов? Где же наши войска, державшие фронт?
И только в ночь на б октября, когда немецкие танки ворвались в Юхнов,
выяснилась страшная правда: Западный фронт нс удержал врага. Ставка
потребовала от штаба фронта доложить обстановку. В ответ противоречивые и
неполные доклады. Однако к исходу 7 октября сомнений не оставалось: с запада
на столицу надвигались десятки гитлеровских дивизий. Войска же, прикрывавшие
Москву, обойдены и, сражаются, по всей вероятности, в окружении.
Глубокой ночью Жуков приехал в штаб Западного фронта. Там уже было
получено указание Ставки, отданное 6 октября в 19.30 и адресованное
командующим Резервного и Западного фронтов: "В район действия Резервного
фронта командирован генерал армии Жуков в -качестве представителя Ставки.
Ставка предлагает ознакомить тов. Жукова с обстановкой. Все решения тов.
Жукова в дальнейшем, связанные с использованием войск фронта и по вопросам
управления, обязательны для выполнения".
Группа генералов - И. С. Конев, В. Д. Соколовский, Г. К. Маландин -
ввели представителя Ставки в курс дела.
На Московском направлении разразилась катастрофа. Здесь в конце
сентября оборону держали три наших фронта. Западный - И. С. Конев,,
Резервный - С. М. Буденный и Брянский - А. И. Еременко. В общей сложности
войска фронтов насчитывали 1250 тысяч человек, 990 танков, 7600 орудий, 677
самолетов. На них и обрушился "Тайфун" - так была зашифрована гигантская
операция вермахта по захвату Москвы.
На Московском направлении враг сосредоточил 77 дивизий численностью до
1800 тысяч человек, 1700 танков и штурмовых орудий, 14 тысяч орудий и
минометов, 1390 самолетов. В приказе Гитлера вой- скам говорилось: "Создана
наконец предпосылка к последнему огромному удару,, который еще до
наступления зимы должен привести к уничтожению врага". Секретное указание
Гитлера группе армий "Центр" предусматривало окружение Москвы, с тем чтобы
"ни один русский солдат, ни один житель - будь то мужчина, женщина или
ребенок, - не мог ее покинуть. Всякую попытку выхода подавлять силой".
Поголовное истребление москвичей, до последнего человека.
Первым 30 сентября против Брянского фронта выступил Гудериан. Прорвав
оборону фронта, его танковая группа, переименованная в танковую армию,
прошла около 150 километров и 3 октября захватила Орел. Часть войск
Брянского фронта оказалась в окружении. Генерал Л. М. Сандалов, в то время,
начальник штаба фронта, впоследствии писал: "Оглядываясь назад, рассматривая
теперь обстановку с открытыми картами, приходишь в недоумение: как мы не
смогли тогда- разгадать намерений противника?.. Ставка предупреждала 27
сентября о подготовке противника к наступлению на Москву. Лучшего района для
наступления танковой группы на Москву, чем район Глухов, Новгород-Северский,
Шостка, не найти. Путь оттуда на Орел, Тулу был кратчайшим.". Однако
командование и штаб Брянского фронта не смогли расшифровать этот легкий
шифр".
Не сделали надлежащих выводов из случившегося и в штабах Западного и
Резервного фронтов. На их войска 2 октября обрушились мощные удары с севера
и юга. Танковые и моторизованные части противника соединились в районе
Вязьмы, окружив значительную часть войск .этих фронтов западнее города.
Жуков прикинул: враг превосходит в силах три наших фронта.
(Впоследствии выяснилось: в 1,4 раза у него больше людей, в 1,7 раза -
танков, в 1,8 раза - орудий и минометов, в два раза больше самолотов.) Но
мы-то стояли в обороне! Почему не был)? своевременно раскрыты намерения
врага, не были сосредоточены основные наши силы на направлениях главных
ударов?. Жукова глубоко потрясло, что враг преуспел в третий раз все тем же
методом: наступая с запада, гитлеровцы впервые сомкнули клещи у Минска; во
второй раз так же вышли у Смоленска; теперь - Вязьма. Шаблонный маневр:
создав очередной котел, враг разводил свои подвижные соединения севернее и
южнее, а затем снова проводил окружение.
8 октября в половине третьего ночи он доложил Сталину: главная
опасность в том, что можайская линия слабо прикрыта. Танки противника могут
внезапно выйти к Москве. Необходимо быстрее стягивать войска на это
направление.
Сталин спросил о дальнейших намерениях Жукова. Он ответил, что будет
связываться с командованием Резервного фронта, с Буденным. Где? Наверное, в
районе Малоярославца, высказал предположение Жуков, - вот уже несколько дней
о Буденном ничего не было известно.
...Одинокая машина генерала армии - на безотрадной осенней дороге. Свет
маскировочных фар бросает слабые блики на мокрый булыжник. Офицер,
сопровождавший Жукова, непроизвольно взвел затвор автомата. Гитлеровские
танки расползлись по Подмосковью, в любой момент может последовать
пулеметная очередь в заляпанное грязью ветровое стекло. Жуков невозмутимо
вглядывается в дорогу.
Мутным рассветом у полустанка Обнинского, всего в 105 километрах от
Москвы, нашли штаб Резервного фронта. Но ни о противнике, ни о командующем
Буденном ничего не узнали. Что же, нужно ехать дальше, к Юхнову.
Тронулись. А в десятке километров от Обнинского родная деревня Жукова -
.Стрелковка. Он .подумал о престарелой, беспомощной матери, о сестре, у
которой четверо детей. Места все знакомые, исхоженные и избеганные в
детстве, дорогу домой он нашел бы с закрытыми глазами. Если фашисты нагрянут
в деревню, родных ждет неизбежная расправа. Да еще будут похваляться
душегубы: расправились с родственниками генерала армии. Заехать? Нельзя, нет
ни минуты, нужно сначала найти маршала. Семью Жукова удалось все же вывезти,
но позднее.
Въехали в Малоярославец. Ни одного человека. С трудом нашли, где был
Буденный. Жуков вошел в дом: над картами склонился человек, почти
неузнаваемый. Он удивился, что Жуков приехал от Конева. "Более двух суток не
имею с ним связи", - посетовал полководец, пожаловался, что не знает, где
собственный штаб. Жуков показал Буденному направлений - ехать к Обнинскому.
Буденный поделился только что пережитым, накануне удалось избежать
великой опасности: чуть не попал в плен между Юхновом и Вязьмой. Там он
видел большие колонны противника. Кто же занимает Юхнов, допытывался Жуков.
Буденный не знал. Посоветовав маршалу отбыть в свой штаб, Жуков поехал к
Юхнову. Неужели впереди только враг?
Через 10 - 12 километров машину Жукова остановили наши танкисты.
Сказали, что дальше ехать нельзя, там немцы. Оказалось, что в лесу второй
день стоит танковая бригада Троицкого. Жуков отлично знал бравого офицера по
Халхин-Голу. От сердца отлегло, когда Троицкий толково доложил обстановку.
Юхнов у фашистов, но дорогу на Москву им преграждают наскоро собранные
части. Стоят насмерть
на рубеже у реки Угра.
Повеселевший Жуков оказался в своей стихии, среди бойцов и командиров,
отнюдь нс устрашенные напирающим врагом, рассудительно отражавших" атаки
немцев. В считанные часы он взял в руки отпор врагу. Его нисколько не
смущало,. что войск почти не было, главное создать заслон. Генералу армии
суждено было пробыть здесь сутки с небольшим - офицер связи вручил приказ
прибыть в штаб Западного фронта.
А там с 5 октября заседала комиссия ГКО во главе с членами Политбюро,
включая маршала К. Е. Ворошилова. Комиссия напряженно трудилась, ежедневно
докладывая о своих усилиях Верховному. Вечером 9 октября, выслушав очередной
доклад, И. В. Сталин предложил объединить Западный и Резервный фронты,
поставив во главе Г. К. Жукова. "Все мы, - писал А. М. Василевский, тогда
член этой авторитетной комиссии, - в том числе и командующий войсками
Западного фронта И. С. Конев, согласились с предложением И. В. Сталина
назначить командующим объединенным фронтом генерала армии Г. К. Жукова....
Утром 10 октября вместе с другими представителями ГКО и Ставки я вернулся в
Москву".
10 октября, Г. К. Жуков стал командующим Западным фронтом. Прошел ровно
месяц с того дня, когда он занял такой же пост в Ленинграде.
На дальних подступах к Москве
После войны Жуков точно описал тогдашнюю обстановку: "...по существу,
заново создавался Западный фронт, на который возлагалась историческая миссия
- оборона Москвы".
Первая мысль Жукова - связаться с войсками, дравшимися в окружении за
Вязьмой. 10 октября командармам окруженных армий отправили радиограммы: где
они собираются пробиваться через боевые порядки врага? Хотели оказать им
помощь авиацией.
11 октября в 21.12 от генералов В. И. Болдина и М. Ф. Лунина,
командовавших частью окруженных войск, поступает радиограмма Сталину и
командующему Западным фронтом Коневу - они не знали, что командующим фронтом
назначен Жуков. "Кольцо окружения сомкнуто. Все наши попытки связаться с
Ершаковым и Ракутиным успеха не имеют, где и что делают, не знаем. Снаряды
на исходе. Горючего нет". Это, определенно, не был ответ на запрос штаба
фронта.
За сутки с небольшим Жуков изучил обстановку и в 9.15 утра 12 октября
дает радиограмму Лунину, Ершакову, Болдину, Ракутину: "Перед Ершаковым
действует 252-я пехотная дивизия. Дивизия просила открытым текстом немецкое
командование 11 октября сего года о помощи, так как не выдерживает натиска
Ершакова. Видимо, перед Ершаковым наиболее слабое место во фронте
противника. Учитывая слабость противника перед Ершаковым, немедленно
разберетесь поглубже в обстановке перед вашим фронтом. Сможете ли вы успешно
и быстро прорваться на вашем участке? Не лучше ли вам, закрывшись на своем
участке от противника, демонстрируя прорыв, .собрать танковую группу,
артиллерийскую группу, помочь Ершакову мощным ударом смять противника и
выводить все армии за Ершаковым на направление станции Угрюмово на Боровск,
при этом ,в сторону противника иметь сильные заслоны, которым по мере выхода
отходить за армией. Принятое решение доложить 12 октября с. г.
Дальнейшее промедление в ваших действиях может погубить армии. Ускорьте
прорыв и выход из окружения".
Надо вспомнить ту обстановку на Западном фронте, чтобы оценить
спокойный, товарищеский тон указаний. К сожалению, уже было поздно, связь
прервалась. Штабы окруженных войск потеряли управление.. Организованного
выхода так и не получилось, пробились к своим отдельные части и множество
мелких групп.
Окруженные войска до конца испили чашу страданий, выпавших на их долю.
Но тысячи и десятки тысяч бондов и командиров с честью выполнили свой
воинский долг. Генерал-лейтенант М. Ф. Лукин, командовавший окруженной 19-й
армией, свидетельствовал после войны: "Войска дрались до последнего солдата
и до последнего патрона". Сам генерал, потерявший в этих боях руку, был без
сознания схвачен гитлеровцами.
Противник понес в боях с нашими окруженными войсками серьезные потери в
живой силе и технике, что снизило ударную силу его соединений,
предназначавшихся для взятия Москвы. Гитлеровцам пришлось вести бои на
фронте глубиной 100 - 150 километров с запада на восток, 28 дивизий врага
были сковавьь здесь еще 9 - 10 дней. "Кровь и жертвы, понесенные войсками
окруженной группировки, оказались не напрасными", - говорил позднее Жуков.
Они дали возможность выиграть время для занятия обороны на можайском рубеже.
Из тыла, с других фронтов сюда спешили 11 стрелковых дивизий, 16
танковых бригад, более 40 артиллерийских полков. К середине октября основные
направления на Москву прикрыли части, насчитывавшие 90 тысяч человек. С
Дальнего Востока, останавливаясь лишь для- смены паровозов, мчались сотни
эшелонов, перебрасывались кадровые войска: три стрелковые и две танковые
дивизии. На самых опасных участках войска возглавили опытнейшие
военачальники: на Волоколамском направлении - К. К. Рокоссовский, на
Можайском - Д. Д. Лелюшенко, а после его ранения Л. А. Говоров. В середине
октября, перегруппировав силы, враг опять ринулся к Москве. Вновь вспыхнули
кровопролитные бои, но противник, надеявшийся пробить наш фронт, на этот раз
просчитался. Фронт, к сожалению, отодвигался на восток, и каждый шаг
оплачивался немцами большой кровью. Жуков и штаб Западного фронта твердо
держали управление войсками, молниеносно реагируя на любую опасность. Больше
того. при каждом удобном случае наши войска наносили гитлеровцам сильные
контрудары. 13 октября под Боровском советские танки Т-34 и КВ раздавили
немецкие противотанковые батареи и пошли на запад. Враг с трудом восстановил
положение, бросив пикирующие бомбардировщики.
Москва готовилась во всеоружии встретить врага. За. можайским рубежом
по решению Военного совета Западного фронта сооружалась основная
оборонительная линия - Ново-Завидовский - Клин - Истринское водохранилище -
Истра - Красная Пахра - Серпухов и Алексин. Еще один рубеж проходил
непосредственно по окраинам города. Партийная организация Москвы возглавила
гигантские по объему оборонные работы. Секретарь МК ВКП(б) Б. Н.Чер-ноусов
отмечал: "Самоотверженность москвичей на строительстве оборонительных
рубежей была действительно массовой, В холод, нередко под огнем противника,
в короткий срок 600 тысяч жителей Москвы и области, из них три четверти
женщины, построили 700 километров противотанковых рвов, 3800 дотов и
дзотов".
Отходившие под давлением врага, наши войска находили оборудованные
позиции, что многократно умножало силу сопротивления. Из Москвы и области в
ряды армии вливались все новые бойцы, в первую очередь коммунисты- Из
московской партийной организации, насчитывавшей 330 тысяч коммунистов, за
первые шесть месяцев ушли на фронт 114 тысяч членов партии. Созданный штаб
руководил партизанским движением в захваченных фашистами районах Московской
области. Во вражеский тыл было направлено 65 тысяч москвичей. На железных
дорогах, ведущих на запад, совершались диверсии, парализовавшие движение.
Немало москвичей отдали свои жизни в беззаветной борьбе за линией
фронта. "Тяжело переживали мы гибель наших героев, - писал Б. Н. Черноусов.
- Фашисты захватили и казнили восьмерых комсомольцев с завода "Серп и молот"
и других предприятий Москвы. Для устрашения их трупы были повешены на
центральной площади Волоколамска. В те же дни совершила свой бессмертный
подвиг и Зоя Космодемьянская".
20 октября Государственный Комитет Обороны ввел в Москве осадное
положение. В суровых слонах, созвучных смертельной опасности,
разъяснялось:обо рона рубежей в 100 - 120 километрах западнее Москвы
возлагается на командующего Западным фронтом генерала армии Г. К. Жукова, а
на ближних подступах - на командующего Московским военным округом
генерал-лейтенанта П. А. Артемьева. В обращении Военного совета фронта к
- Не серчай, инженер! - улыбнулся командарм, знавший характер Жукова. -
Тебе еще повезло. Нас с членом Военного совета армии за то же самое Георгий
Константинович повесить обещал.
Конечно, Жуков никого не расстрелял и не повесил. Но в той обстановке
иной раз не мог сдержать резких фраз.
В половине третьего ночи 15 сентября состоялся разговор Жукова с
командующим 54-й отдельной армией Куликом, войска которой по приказу Сталина
должны были деблокировать Ленинград с востока.
"Ж у к о в: Я хотел бы, чтобы у нас с тобой, старых солдат, быстрее
закипела работало очистке территории, на которой мы могли бы пожать друг
другу руки... У меня к тебе настойчивая просьба - не ожидать наступления
противника, а немедленно организовать артподготовку и перейти в наступление
в общем направлении на Мгу... Если ты не перейдешь в наступление завтра, то
у нас положение может быть катастрофическим".
В ответ Кулик стал пространно объяснять, что сразу наступать не может,
поскольку "не отработано на месте взаимодействие": Ему еще сообщили, что
"противник в 23 часа переходил в наступление под Шлиссельбургом" и т. д.
"Ж у к о в: Противник не в наступление переходил, а вел ночную силовую
разведку! Каждую разведку или мелкие действия врага некоторые, к сожалению,
принимают за наступление...
Вы должны понять, что мне приходится прямо с заводов с одними
винтовками бросать людей навстречу атакующему противнику, не ожидая
отработки взаимодействия на местности. В общем, для меня яснц; что я
.рассчитывать на серьезный маневр с вашей стороны не должен. Буду решать
задачи сам... По-моему, на вашем месте Суворов поступил бы иначе. Я
извиняюсь за откровенность, но мне не до дипломатии. Желаю всего лучшего".
Резко? Конечно! Но добавим две выдержки/из переговоров по прямому
проводу Сталина с Куликом.
16 сентября:
"С т а л и н, Ш а п о ш н и к о в: ...Не задерживать подготовку к
наступлению, а вести его решительно, дабы открыть сообщение с Жуковым. В
своем разговоре с вами 15.9 Жуков обрисовал вам его положение, и поэтому
вашу операцию затягивать нельзя".
20 сентября:
"С т а л и н: В эти два дня, 21-го и 22-го, надо пробить брешь во
фронте противника и соединиться с ленинградцами, а потом уже будет поздно.
Вы очень запоздали. Надо наверстать потерянное время. В противном случае,
если вы еще будете запаздывать, немцы успеют превратить каждую деревню в
крепость, и вам никогда уже не придется соединиться с ленинградцами".
Действия 54-й отдельной армии успеха не имели. 26 сентября армию
подчинили Ленинградскому фронту, Кулика отозвали.
А в эти дни Ленинградский фронт" жил одной мыслью: не допустить врага к
воротам города. Отбросить противника при его перевесе в силах в данный
момент едва ли удастся, но, навязав гитлеровцам единоборство, измотать их
можно - так рассудил Жуков. Тупой мощи вермахта, навалившегося на Ленинград,
он противопоставил дерзкий стремительный маневр. Были сняты медлительные
командиры, выдвинуты новые.
Командующий фронтом сосредоточил -кулак численностью до 50 тысяч
человек и при массированной поддержке артиллерии фронта и флота нанес удар
во
фланг ударной группировки немцев, уже собравшейея броситься на
осажденный город Гитлеровцы поспешно снялимоторизованный корпус у Урицка.
нацеленный на Ленинград. В исключительно тяжелых боях фашистские дивизии,
которым предстояло пробить оборону Ленинграда, были обескровлены.
"Удивительно мужественно", по словам Жукова, дрались наши войска, у
стен Ленинграда. Прославленный Кировский завод не только продолжал давать
продукцию - тяжелые танки КВ, - но и посылал на фронт бойцов. У порога
родного города под огнем противника ополченцы превращались в опытных солдат.
Впереди, как всегда, были коммунисты.
Трофейный немецкий документ, отнюдь не предназначавшийся для
посторонних глаз, рисует как мужество наших людей, так и возможности боевой
техники, создававшейся ленинградцами. "Русский танк КВ-1 сумел достичь
единственной дороги в тылу немецкой ударной группы и блокировал ее на
несколько дней. Появившиеся первыми ничего нс подозревавшие грузовики с
припасами были немедленно сожжены танком. Практически не было средств,
.чтобы справиться с чудовищем. Танк нельзя обойти, вокруг топкая местность.
Нельзя подвезти боеприпасы, тяжелораненые умирали, их нельзя было вывезти.
Попытка ликвидировать танк огнем 50-миллиметровой противотанковой батареи с
расстояния 500 метров привела к тяжким потерям в расчетах и орудиях.
Танк не имел повреждений, несмотря на то что, как выяснилось, получил
14 прямых попаданий. От них остались лишь вмятины на броне. Когда подвезли
88-миллиметровое орудие на расстояние 700 метров, танк спокойно выждал, пока
оно будет поставлено на позицию, и уничтожил его. Попытки саперов подорвать
танк оказались безуспешными. Заряды были недостаточными для громадных
гусениц. Сначала группы русских солдат и гражданских лиц снабжали танк
снарядами и припасами по ночам, затем все подходы к нему были перекрыты.
Однако и это не заставило танкистов покинуть свою позицию. Наконец он стал
жертвой хитрости. 50 немецких танков симулировали атаку со всех сторон,
чтобы отвлечь внимание. Под прикрытием ее удалось выдвинуть и замаскировать
88-миллиметровое орудие с тыла танка. Из 12 прямых попаданий 3 прошили броню
и уничтожили танк".
Так описан подвиг безымянных советских танкистов сухим языком
гитлеровского штабиста. А героические подвиги наших бойцов и командиров были
не исключением, а повседневным правилом!
Как всегда, Жуков, выполняя непосредственную задачу, не успускал из
виду общую картину борьбы на всем советско-германском фронте. В Ленинграде
он узнал о нашем поражении на Украине. Он предвидел, что, опьяненный
победой, Гитлер вернет на московское направление как танковую группу
Гудериана, так и танковую группу Гота. План "Барбаросса" уже трещал по всем
швам, но если предстоит немецкое наступление на Москву, оно должно
состояться до наступления зимы. Значит, Гот со своими танками уйдет,
обязательно уйдет из-под Ленинграда. А пока командование немецкой группы
армий "Север" до отказа будет использовать эти танки, пытаясь выполнить
приказ Гитлера о взятии Ленинграда.
Безупречное стратегическое мышление. Именно в эти недели на германского
командующего под Ленинградом фон Лееба яростно давили из ставки Гитлера,
требуя наконец взять Ленинград. А он, обещая Гитлеру успех, умолял оставить
еще на неделю, на день, на два танковые дивизии Гота. И в отчаянии бросал их
на наши позиции. Напряжение достигло высшей точки: враг видел город перед
собой, но войти в него не мог. Везде перед немецкими танками вставала
сплошная стена разрывов - била полевая артиллерия, "катюши", минометы, а
когда с чудовищным грохотом ухали 305-миллиметровые орудия главных калибров
флота, гитлеровцы в ужасе пятились. Прославленная советская артиллерия
увенчала себя в этом сражении новыми лаврами.
Лееб не выполнил своих обещаний и вскоре был снят за провал операции.
Но еще раньше, 22 - 23 сентября, ушли из-под Ленинграда на юг избитые у стен
невской твердыни части танковой группы Гота, которой предстояло наступать на
Москву. Когда Жукову доложили, что "немцы окапываются", он потребовал: не
допускать, чтобы враг окапывался, а закопать его в землю.
В приказе по войскам Ленинградского фронта Жуков воздал должное
стойкости людей, оборонявших Ленинград. Он перечислил ряд особо выдающихся
эпизодов и заключил: это "свидетельствует о том, что среди личного состава
соединений начал создаваться необходимый перелом, приобретается уверенность
в победе, стремление бить врага всемиимеющимися средствами".
Командующий Ленинградским фронтом Жуков, героические защитники
легендарного города справились с труднейшей задачей: фронт под Ленинградом
стабилизировался, непосредственная угроза городу была снята. "18 сентября
Гальдер признал поражение германского оружия: "Положение здесь будет
.напряженным до тех пор, пока не даст себя знать наш союзник - голод". 22
сентября Гитлер отдает директиву: "Стереть с лица земли город Петербург...
Город надлежит блокировать и путем обстрела артиллерией всех калибров и
непрерывными бомбардировками сровнять с землей. Если в результате этого
город предложит капитуляцию, ее не принимать".
Начиналась эпохальная оборона Ленинграда. "Организаторская работа
ленинградских большевиков!, - писал секретарь Ленинградского горкома партии
А. А. Кузнецов, - соединила всех трудящихся города и направила их усилия к
одной общей цели - к защите гврода". Оборона Ленинграда продолжалась 900
дней. Но город выстоял.
5 октября, Жукову позвонил Сталин и вызвал в Москву: на подступах к
столице сложилось тяжелое положение. "Ставка, - сказал Сталин, хотела бы с
вами посоветоваться о необходимых мерах".
7 октября Жуков был в Кремле.
Что случилось у Юхнова
Поздоровавшись, как будто они недавно расстались, Сталин подвел Жукова
к столу, на котором лежала карта Западного фронта. Указал на его южное
крыло, примерно на район Юхнова - Малоярославца. Хриплым голосом - у Сталина
был грипп - он бросал фразы почти без пауз:.
- Вот смотрите. Здесь сложилась очень тяжелая обстановка. Я не могу
добиться от Западного и Резервного фронтов исчерпывающего доклада об
истинном положении дел. Мы не можем принять решений, не зная, где и в какой
группировке наступает противник, в каком состоянии находятся наши войска.
Поезжайте сейчас же в штаб Западного фронта, тщательно разберитесь в
положении дел и позвоните мне оттуда в любое время. Я буду ждать.
Изучив обстановку -б Генеральном штабе, Жуков в ту же ночь отправился
на машине в штаб Западного фронта, который размещался там же, где стоял штаб
Резервного фронта и откуда он месяц назад уехал победителем под Ельней.
Чувствовал он себя отвратительно: смертельная усталость, в ушах еще стоял
звон канонады Ленинграда. Безумно хотелось провалиться в сон. Жуков часто,
останавливал машину и, чтобы разогнать дремоту, делал пробежку по обочине.
В машине, подсвечивая фонариком, он снова и снова изучал карту,
полученную в Генштабе. В районе Юхнова - Малоярославца все еще ощущались
последствия неразберихи, возникшей 5 октября. А случилось невероятное: рано
утром наши самолеты обнаружили громадные колонны танков и мотопехоты,
которые, прорвав фронт, шли на Юхнов. Первые донесения об этом в Генштабе
показались недостоверными: откуда враг, да еще на московском направлении -
до столицы каких-нибудь 200 километров, практически не прикрытых ничем,
кроме строительных батальонов? Где же наши войска, державшие фронт?
И только в ночь на б октября, когда немецкие танки ворвались в Юхнов,
выяснилась страшная правда: Западный фронт нс удержал врага. Ставка
потребовала от штаба фронта доложить обстановку. В ответ противоречивые и
неполные доклады. Однако к исходу 7 октября сомнений не оставалось: с запада
на столицу надвигались десятки гитлеровских дивизий. Войска же, прикрывавшие
Москву, обойдены и, сражаются, по всей вероятности, в окружении.
Глубокой ночью Жуков приехал в штаб Западного фронта. Там уже было
получено указание Ставки, отданное 6 октября в 19.30 и адресованное
командующим Резервного и Западного фронтов: "В район действия Резервного
фронта командирован генерал армии Жуков в -качестве представителя Ставки.
Ставка предлагает ознакомить тов. Жукова с обстановкой. Все решения тов.
Жукова в дальнейшем, связанные с использованием войск фронта и по вопросам
управления, обязательны для выполнения".
Группа генералов - И. С. Конев, В. Д. Соколовский, Г. К. Маландин -
ввели представителя Ставки в курс дела.
На Московском направлении разразилась катастрофа. Здесь в конце
сентября оборону держали три наших фронта. Западный - И. С. Конев,,
Резервный - С. М. Буденный и Брянский - А. И. Еременко. В общей сложности
войска фронтов насчитывали 1250 тысяч человек, 990 танков, 7600 орудий, 677
самолетов. На них и обрушился "Тайфун" - так была зашифрована гигантская
операция вермахта по захвату Москвы.
На Московском направлении враг сосредоточил 77 дивизий численностью до
1800 тысяч человек, 1700 танков и штурмовых орудий, 14 тысяч орудий и
минометов, 1390 самолетов. В приказе Гитлера вой- скам говорилось: "Создана
наконец предпосылка к последнему огромному удару,, который еще до
наступления зимы должен привести к уничтожению врага". Секретное указание
Гитлера группе армий "Центр" предусматривало окружение Москвы, с тем чтобы
"ни один русский солдат, ни один житель - будь то мужчина, женщина или
ребенок, - не мог ее покинуть. Всякую попытку выхода подавлять силой".
Поголовное истребление москвичей, до последнего человека.
Первым 30 сентября против Брянского фронта выступил Гудериан. Прорвав
оборону фронта, его танковая группа, переименованная в танковую армию,
прошла около 150 километров и 3 октября захватила Орел. Часть войск
Брянского фронта оказалась в окружении. Генерал Л. М. Сандалов, в то время,
начальник штаба фронта, впоследствии писал: "Оглядываясь назад, рассматривая
теперь обстановку с открытыми картами, приходишь в недоумение: как мы не
смогли тогда- разгадать намерений противника?.. Ставка предупреждала 27
сентября о подготовке противника к наступлению на Москву. Лучшего района для
наступления танковой группы на Москву, чем район Глухов, Новгород-Северский,
Шостка, не найти. Путь оттуда на Орел, Тулу был кратчайшим.". Однако
командование и штаб Брянского фронта не смогли расшифровать этот легкий
шифр".
Не сделали надлежащих выводов из случившегося и в штабах Западного и
Резервного фронтов. На их войска 2 октября обрушились мощные удары с севера
и юга. Танковые и моторизованные части противника соединились в районе
Вязьмы, окружив значительную часть войск .этих фронтов западнее города.
Жуков прикинул: враг превосходит в силах три наших фронта.
(Впоследствии выяснилось: в 1,4 раза у него больше людей, в 1,7 раза -
танков, в 1,8 раза - орудий и минометов, в два раза больше самолотов.) Но
мы-то стояли в обороне! Почему не был)? своевременно раскрыты намерения
врага, не были сосредоточены основные наши силы на направлениях главных
ударов?. Жукова глубоко потрясло, что враг преуспел в третий раз все тем же
методом: наступая с запада, гитлеровцы впервые сомкнули клещи у Минска; во
второй раз так же вышли у Смоленска; теперь - Вязьма. Шаблонный маневр:
создав очередной котел, враг разводил свои подвижные соединения севернее и
южнее, а затем снова проводил окружение.
8 октября в половине третьего ночи он доложил Сталину: главная
опасность в том, что можайская линия слабо прикрыта. Танки противника могут
внезапно выйти к Москве. Необходимо быстрее стягивать войска на это
направление.
Сталин спросил о дальнейших намерениях Жукова. Он ответил, что будет
связываться с командованием Резервного фронта, с Буденным. Где? Наверное, в
районе Малоярославца, высказал предположение Жуков, - вот уже несколько дней
о Буденном ничего не было известно.
...Одинокая машина генерала армии - на безотрадной осенней дороге. Свет
маскировочных фар бросает слабые блики на мокрый булыжник. Офицер,
сопровождавший Жукова, непроизвольно взвел затвор автомата. Гитлеровские
танки расползлись по Подмосковью, в любой момент может последовать
пулеметная очередь в заляпанное грязью ветровое стекло. Жуков невозмутимо
вглядывается в дорогу.
Мутным рассветом у полустанка Обнинского, всего в 105 километрах от
Москвы, нашли штаб Резервного фронта. Но ни о противнике, ни о командующем
Буденном ничего не узнали. Что же, нужно ехать дальше, к Юхнову.
Тронулись. А в десятке километров от Обнинского родная деревня Жукова -
.Стрелковка. Он .подумал о престарелой, беспомощной матери, о сестре, у
которой четверо детей. Места все знакомые, исхоженные и избеганные в
детстве, дорогу домой он нашел бы с закрытыми глазами. Если фашисты нагрянут
в деревню, родных ждет неизбежная расправа. Да еще будут похваляться
душегубы: расправились с родственниками генерала армии. Заехать? Нельзя, нет
ни минуты, нужно сначала найти маршала. Семью Жукова удалось все же вывезти,
но позднее.
Въехали в Малоярославец. Ни одного человека. С трудом нашли, где был
Буденный. Жуков вошел в дом: над картами склонился человек, почти
неузнаваемый. Он удивился, что Жуков приехал от Конева. "Более двух суток не
имею с ним связи", - посетовал полководец, пожаловался, что не знает, где
собственный штаб. Жуков показал Буденному направлений - ехать к Обнинскому.
Буденный поделился только что пережитым, накануне удалось избежать
великой опасности: чуть не попал в плен между Юхновом и Вязьмой. Там он
видел большие колонны противника. Кто же занимает Юхнов, допытывался Жуков.
Буденный не знал. Посоветовав маршалу отбыть в свой штаб, Жуков поехал к
Юхнову. Неужели впереди только враг?
Через 10 - 12 километров машину Жукова остановили наши танкисты.
Сказали, что дальше ехать нельзя, там немцы. Оказалось, что в лесу второй
день стоит танковая бригада Троицкого. Жуков отлично знал бравого офицера по
Халхин-Голу. От сердца отлегло, когда Троицкий толково доложил обстановку.
Юхнов у фашистов, но дорогу на Москву им преграждают наскоро собранные
части. Стоят насмерть
на рубеже у реки Угра.
Повеселевший Жуков оказался в своей стихии, среди бойцов и командиров,
отнюдь нс устрашенные напирающим врагом, рассудительно отражавших" атаки
немцев. В считанные часы он взял в руки отпор врагу. Его нисколько не
смущало,. что войск почти не было, главное создать заслон. Генералу армии
суждено было пробыть здесь сутки с небольшим - офицер связи вручил приказ
прибыть в штаб Западного фронта.
А там с 5 октября заседала комиссия ГКО во главе с членами Политбюро,
включая маршала К. Е. Ворошилова. Комиссия напряженно трудилась, ежедневно
докладывая о своих усилиях Верховному. Вечером 9 октября, выслушав очередной
доклад, И. В. Сталин предложил объединить Западный и Резервный фронты,
поставив во главе Г. К. Жукова. "Все мы, - писал А. М. Василевский, тогда
член этой авторитетной комиссии, - в том числе и командующий войсками
Западного фронта И. С. Конев, согласились с предложением И. В. Сталина
назначить командующим объединенным фронтом генерала армии Г. К. Жукова....
Утром 10 октября вместе с другими представителями ГКО и Ставки я вернулся в
Москву".
10 октября, Г. К. Жуков стал командующим Западным фронтом. Прошел ровно
месяц с того дня, когда он занял такой же пост в Ленинграде.
На дальних подступах к Москве
После войны Жуков точно описал тогдашнюю обстановку: "...по существу,
заново создавался Западный фронт, на который возлагалась историческая миссия
- оборона Москвы".
Первая мысль Жукова - связаться с войсками, дравшимися в окружении за
Вязьмой. 10 октября командармам окруженных армий отправили радиограммы: где
они собираются пробиваться через боевые порядки врага? Хотели оказать им
помощь авиацией.
11 октября в 21.12 от генералов В. И. Болдина и М. Ф. Лунина,
командовавших частью окруженных войск, поступает радиограмма Сталину и
командующему Западным фронтом Коневу - они не знали, что командующим фронтом
назначен Жуков. "Кольцо окружения сомкнуто. Все наши попытки связаться с
Ершаковым и Ракутиным успеха не имеют, где и что делают, не знаем. Снаряды
на исходе. Горючего нет". Это, определенно, не был ответ на запрос штаба
фронта.
За сутки с небольшим Жуков изучил обстановку и в 9.15 утра 12 октября
дает радиограмму Лунину, Ершакову, Болдину, Ракутину: "Перед Ершаковым
действует 252-я пехотная дивизия. Дивизия просила открытым текстом немецкое
командование 11 октября сего года о помощи, так как не выдерживает натиска
Ершакова. Видимо, перед Ершаковым наиболее слабое место во фронте
противника. Учитывая слабость противника перед Ершаковым, немедленно
разберетесь поглубже в обстановке перед вашим фронтом. Сможете ли вы успешно
и быстро прорваться на вашем участке? Не лучше ли вам, закрывшись на своем
участке от противника, демонстрируя прорыв, .собрать танковую группу,
артиллерийскую группу, помочь Ершакову мощным ударом смять противника и
выводить все армии за Ершаковым на направление станции Угрюмово на Боровск,
при этом ,в сторону противника иметь сильные заслоны, которым по мере выхода
отходить за армией. Принятое решение доложить 12 октября с. г.
Дальнейшее промедление в ваших действиях может погубить армии. Ускорьте
прорыв и выход из окружения".
Надо вспомнить ту обстановку на Западном фронте, чтобы оценить
спокойный, товарищеский тон указаний. К сожалению, уже было поздно, связь
прервалась. Штабы окруженных войск потеряли управление.. Организованного
выхода так и не получилось, пробились к своим отдельные части и множество
мелких групп.
Окруженные войска до конца испили чашу страданий, выпавших на их долю.
Но тысячи и десятки тысяч бондов и командиров с честью выполнили свой
воинский долг. Генерал-лейтенант М. Ф. Лукин, командовавший окруженной 19-й
армией, свидетельствовал после войны: "Войска дрались до последнего солдата
и до последнего патрона". Сам генерал, потерявший в этих боях руку, был без
сознания схвачен гитлеровцами.
Противник понес в боях с нашими окруженными войсками серьезные потери в
живой силе и технике, что снизило ударную силу его соединений,
предназначавшихся для взятия Москвы. Гитлеровцам пришлось вести бои на
фронте глубиной 100 - 150 километров с запада на восток, 28 дивизий врага
были сковавьь здесь еще 9 - 10 дней. "Кровь и жертвы, понесенные войсками
окруженной группировки, оказались не напрасными", - говорил позднее Жуков.
Они дали возможность выиграть время для занятия обороны на можайском рубеже.
Из тыла, с других фронтов сюда спешили 11 стрелковых дивизий, 16
танковых бригад, более 40 артиллерийских полков. К середине октября основные
направления на Москву прикрыли части, насчитывавшие 90 тысяч человек. С
Дальнего Востока, останавливаясь лишь для- смены паровозов, мчались сотни
эшелонов, перебрасывались кадровые войска: три стрелковые и две танковые
дивизии. На самых опасных участках войска возглавили опытнейшие
военачальники: на Волоколамском направлении - К. К. Рокоссовский, на
Можайском - Д. Д. Лелюшенко, а после его ранения Л. А. Говоров. В середине
октября, перегруппировав силы, враг опять ринулся к Москве. Вновь вспыхнули
кровопролитные бои, но противник, надеявшийся пробить наш фронт, на этот раз
просчитался. Фронт, к сожалению, отодвигался на восток, и каждый шаг
оплачивался немцами большой кровью. Жуков и штаб Западного фронта твердо
держали управление войсками, молниеносно реагируя на любую опасность. Больше
того. при каждом удобном случае наши войска наносили гитлеровцам сильные
контрудары. 13 октября под Боровском советские танки Т-34 и КВ раздавили
немецкие противотанковые батареи и пошли на запад. Враг с трудом восстановил
положение, бросив пикирующие бомбардировщики.
Москва готовилась во всеоружии встретить врага. За. можайским рубежом
по решению Военного совета Западного фронта сооружалась основная
оборонительная линия - Ново-Завидовский - Клин - Истринское водохранилище -
Истра - Красная Пахра - Серпухов и Алексин. Еще один рубеж проходил
непосредственно по окраинам города. Партийная организация Москвы возглавила
гигантские по объему оборонные работы. Секретарь МК ВКП(б) Б. Н.Чер-ноусов
отмечал: "Самоотверженность москвичей на строительстве оборонительных
рубежей была действительно массовой, В холод, нередко под огнем противника,
в короткий срок 600 тысяч жителей Москвы и области, из них три четверти
женщины, построили 700 километров противотанковых рвов, 3800 дотов и
дзотов".
Отходившие под давлением врага, наши войска находили оборудованные
позиции, что многократно умножало силу сопротивления. Из Москвы и области в
ряды армии вливались все новые бойцы, в первую очередь коммунисты- Из
московской партийной организации, насчитывавшей 330 тысяч коммунистов, за
первые шесть месяцев ушли на фронт 114 тысяч членов партии. Созданный штаб
руководил партизанским движением в захваченных фашистами районах Московской
области. Во вражеский тыл было направлено 65 тысяч москвичей. На железных
дорогах, ведущих на запад, совершались диверсии, парализовавшие движение.
Немало москвичей отдали свои жизни в беззаветной борьбе за линией
фронта. "Тяжело переживали мы гибель наших героев, - писал Б. Н. Черноусов.
- Фашисты захватили и казнили восьмерых комсомольцев с завода "Серп и молот"
и других предприятий Москвы. Для устрашения их трупы были повешены на
центральной площади Волоколамска. В те же дни совершила свой бессмертный
подвиг и Зоя Космодемьянская".
20 октября Государственный Комитет Обороны ввел в Москве осадное
положение. В суровых слонах, созвучных смертельной опасности,
разъяснялось:обо рона рубежей в 100 - 120 километрах западнее Москвы
возлагается на командующего Западным фронтом генерала армии Г. К. Жукова, а
на ближних подступах - на командующего Московским военным округом
генерал-лейтенанта П. А. Артемьева. В обращении Военного совета фронта к