Яковлев Юрий. Саманта

   - Раз! Два! Три!
   Десятки рук поднимаются вверх и разлетаются в стороны. Руки движутся, как крылья в полете.
   - Раз! Два! Три!
   И сразу все ребята приседают. Но эта команда общая: и для ребят, и для моря. И по этой команде волна приседает и поднимается. Приседает и поднимается: музыка общая для ребят и для моря.
   Потом физрук похвалил Саманту:
   - Ты все быстро схватываешь!
   - Быстро хватаю?
   - Да нет. Ты понимаешь с полуслова!
   - Я понимаю полслова? Так мало?
   Смешной получился разговор.
   И тут на площадке появился Попрыгунчик Пол. На нем были белые шорты и сорочка с погончиками. Маленький, толстый, запыхавшийся.
   - Хэлло, Саманта!
   - Хэлло, мистер Пол! Вы очень загорели.
   - Я всю ночь ворочался. У меня все болит... от загара. О! А ты как живешь, Сэми?
   - Нормально!
   - Уже научилась так отвечать у советских детей. На все вопросы старших они отвечают: нормально! Но, по сути дела, это означает: пошел к черту!
   - Я не хотела вас обидеть, мистер Пол, но дети действительно не любят, когда их расспрашивают, - ответила Саманта.
   - Неужели тебе нравится здешнее однообразие? Все одинаково одеты, шагают строем, поют хором.
   - Это не однообразие. Это равенство!
   - Может быть, так ты понимаешь демократию?
   - Так я понимаю дружбу.
   - С тобой невозможно говорить о политике! - взорвался Попрыгунчик. Помни, за нашим разговором следит вся Америка.
   Никогда еще Саманте не приходилось жить среди такого множества детей. Их было так много, что временами казалось - взрослые вообще покинули этот чудный уголок земли и полностью отдали его детям.
   Русский язык Саманта учила по песням. Одни слова давались ей легко, другие трудно. Девочка долго не могла научиться произносить слово "молодцы". Ей очень хотелось выучить речевку: "Артековцы сегодня артековцы всегда". Но этот простой стишок оказался для нее трудным орешком.
   Когда на завтрак давали манную кашу, Саманта говорила по-русски:
   - Можно я... ее... не буду!
   Она не любила манную кашу. Зато ей по вкусу пришлись вареники. И само слово "вареники" она произносила без труда. От этого слова у нее текли слюнки.
   У Саманты открылась удивительная способность понимать по губам, по глазам, по выражению лица. Когда вокруг были дети, незнание русского языка никогда не заводило ее в тупик.
   Случалось, конечно, что Саманта не могла понять, что хотел ей сказать собеседник. Тогда она сердилась на свою несообразительность и вспоминала разговор Алисы с Шалтай-Болтаем:
   "Когда лично я употребляю слово, - все так же презрительно проговорил Шалтай-Болтай, - оно меня слушается и означает как раз то, что я хочу: ни больше ни меньше".
   "Это еще вопрос, - сказала Алиса, - захотят ли слова вас слушаться".
   "Это еще вопрос, - сказал Шалтай, - кто здесь хозяин: слово или я".
   Любимая сказка вливала в Саманту бодрость, и незнакомые слова открывали ей свои тайны.
   Она была обыкновенной девочкой.
   Она была необыкновенной девочкой.
   Необыкновенность была заложена в ее обыкновенности.
   В Артеке жили дети многих национальностей, звучала разноязычная речь, и Саманте пришла мысль, что Артек - великолепная модель устройства общества... "Если люди всего мира будут жить так, как живут в Артеке дети, - рассуждала девочка, - тогда не будет вражды, не будет войны. Пусть все президенты и другие правители приезжают сюда учиться управлять миром".
   Но когда Саманта поделилась своими мыслями с Маленькой Наташей, та покачала головой.
   - Думаешь, не приедут? - спросила Саманта.
   - Они здесь были. Они все время приезжают. Но ничему не могут научиться.
   - Когда сюда приезжал наш президент Рузвельт, была война. А после его приезда вскоре наступил мир, - возразила подруге Саманта.
   - Тогда было другое время, - задумчиво отозвалась Наташа.
   - Ты хочешь сказать, что, когда идет война, люди особенно сильно хотят мира?.. Неужели для мира нужна война?
   Девочки долго молчали. Потом Наташа сказала:
   - Наш народ так тяжело пережил войну что всегда хочет мира. Ты даже не представляешь себе как хочет.
   Саманта ничего не ответила.
   - Когда ты побываешь в Ленинграде, многое поймешь, - задумчиво произнесла Наташа. - Пойдем купаться?
   Ах, это ласковое, теплое море! Кто сказал, что оно черное? Оно лазоревое! Нет, изумрудное! Его веселое беспокойство передается людям. Оно поднимает тебя на волну, и начинает казаться, что ты его частица, частица стихии. И в тебе от дружбы с морем крепнет бесстрашие.
   Две подруги перешагнули через белый гребень прибоя и замерли в ожидании новой волны.
   Я представляю себе, как Саманта наклонилась и, сложив ладони ковшиком, зачерпнула воду.
   - Кто сказал, что это море черное? Разве эта прозрачная вода похожа на чернила?
   И тут подкатила хорошая упругая волна, подружки бесстрашно бросились вперед, и вот уже две шапочки, как два поплавка, запрыгали на волне.
   А потом они дружно нырнули. А вынырнули в другом месте и, слизывая с губ соленую воду моря, шумно задышали.
   - Какая прекрасная соленая вода! - крикнула Саманта.
   - Об этой воде сложена песня, - отозвалась подруга.
   - Поплыли дальше!
   И снова два "поплавка" запрыгали на волне.
   После купания подруги упали на горячую гальку и молча лежали, упершись подбородками в локоть. А вокруг них постепенно образовался кружок из ребят.
   - Пусть расскажет про Америку, - попросил Наташу рыжий мальчик, напоминающий Саманте ее приятеля Дуга.
   - Пусть расскажет про гангстеров! - требовал его сосед с обгоревшим кончиком носа. - У них много гангстеров. Они ходят по улицам с пистолетами под мышкой?
   Но когда Наташа перевела, Саманта рассмеялась:
   - Так же, как по Москве ходят медведи. Это только в кино истории с гангстерами такие увлекательные. А в жизни они приносят людям горе.
   Ребята притихли. И вдруг Саманта предложила:
   - Я лучше расскажу... про таксиста Бик Бена. Его так звали за высоченный рост. В Лондоне самая высокая башня с часами называется Бик Бен... - Саманта рассказывала, а Наташа переводила. - Это было давно, когда в нашем городке появился первый таксомотор, Бик Бен стал первым таксистом. И у него был друг - большая черная собака ньюфаундленд Гаспар. Бик Бен никогда не расставался со своим другом. И даже в машине Гаспар сидел всегда рядом со своим хозяином. Но не всем в городе нравилось ездить в одной машине с собакой. И в один прекрасный день Бик Бен нашел своего черноногого друга мертвым...
   Было тихо. Только море булькало и перекатывало мелкие камешки. Низко над морем плыли небольшие призрачные облачка, которые почему-то всем сразу напомнили Гаспара. Только воображаемый облачный Гаспар был белым, как на негативе.
   - Что же сделал Бик Бен? - продолжала рассказ Саманта. - Он долго ходил по городу, словно искал обидчика. А потом вернулся домой. Положил мертвую собаку на сиденье, завел ручкой мотор, сел рядом, включил счетчик - и поехал. С той поры в нашем городке никто не встречал Бик Бена. Среди людей стала ходить легенда, что Бик Бен с мертвым Гаспаром до сих пор ездит по всей Америке. Днем и ночью, в жару и в стужу он за рулем. Машина мчится, а счетчик работает - счет растет. И настанет час, когда Бик Бен остановится и предъявит людям счет за их жестокость. Видимо, пока странный шофер считает счет за убитого друга недостаточно большим. Рассказывают, что его встречают на дорогах Америки. На стареньком "форде" с подножками, со спицами на колесах, с резиновой грушей старинного сигнала. То в Калифорнии, то в Вирджинии он появляется и исчезает... появляется и исчезает. Вот такая американская история.
   Девочка замолчала. Ребята, дослушав перевод, тоже молчали. Не задавали вопросов. Не откалывали шуточки.
   Только похожий на Дуга рыжий мальчик сказал:
   - Тяжелая история.
   А пучеглазая девочка с двумя коротенькими косичками за спиной, окая, как окают все волжанки, прошептала:
   - У меня тоже есть собака... У человека вообще должна быть собака.
   Где-то вдалеке запела труба.
   Президентское кресло
   В Ливадийском дворце даже в жаркую погоду прохладно и дышится легко, воздух пахнет снегом и попадает сюда прямо с высоких гор.
   А за окном крымское солнце, пылающие цветы иудиного дерева, нежные олеандры и зеленое море виноградников. А за виноградниками настоящее море - живое, дышащее и тоже зеленоватое.
   В большом зале высокие окна и колонны. И круглый стол, покрытый светлой скатертью.
   Саманта медленно шла по залу, и паркет поскрипывал под ее шагами, как морозный снег.
   А потом ее подвели к креслу, стоящему у круглого стола, и сказали:
   - В этом кресле сидел президент Рузвельт.
   Девочка внимательно осмотрела ножки, подлокотники и погладила спинку рукой.
   - Можно мне посидеть в этом кресле? - неожиданно спросила она.
   Ей разрешили.
   Саманта осторожно забралась на сиденье, уселась поудобнее и задумалась.
   Никто не прерывал ее мыслей.
   А в мыслях Саманта увидела президента Рузвельта. Она сразу узнала его седые, мягкие волосы, тонкие черты благородного лица, глаза, вопросительно смотрящие из-под стеклышек пенсне. Она узнала его, потому что портрет Рузвельта висел у папы в кабинете.
   Когда Саманта была маленькой, она спросила папу:
   - Это дедушка?
   - Это президент Франклин Рузвельт, - многозначительно ответил папа.
   - Дедушка Рузвельт?
   Папа засмеялся и промолчал.
   И вот теперь президент возник перед ней, как старый знакомый. И как знакомый, приветствовал ее:
   - Хелло, Сэми!
   - Здравствуйте, мистер президент! Я села в ваше кресло. Простите. Я сейчас соскочу.
   - Подожди. - Плавным жестом руки президент остановил Саманту, и она заметила, что у него длинные, тонкие пальцы, как у музыканта. - У меня есть другое кресло.
   Тут только девочка обратила внимание, что президент сидит в кресле-каталке и его ноги закрыты пледом.
   - А тебе нравится кресло, на котором ты сидишь? - спросил президент.
   - Хорошее, только ноги не достают до пола. Но я немного сползла и носочками дотянулась.
   - Зачем? - удивился президент.
   - Чтобы чувствовать себя взрослой. Все взрослые достают ногами до пола.
   - Ты хочешь сказать, что сидеть в президентском кресле не так просто?
   - Если сидеть каждый день, можно привыкнуть, - был ответ девочки.
   Президент мягко засмеялся.
   - Привыкнуть можно даже к этому креслу, - сказал он и похлопал рукой по колесу кресла-каталки. - Но от этого не легче. Ты из какого штата?
   - Штат Мэн.
   - О! Там прошло мое детство. А в заливе Мэн стояла наша яхта "Хаф-мун". Когда мне было, как тебе, десять лет, я мечтал стать моряком. Да вот не получилось... У меня еще был шотландский пони. Безумно трудно было за ним ухаживать.
   - С собакой тоже не просто, - сказала Саманта. - Я собираюсь стать ветеринаром. Лечить зверей.
   - Это хорошо, Сэми! - похвалил девочку президент. - А то все американцы непременно мечтают стать президентом. Даже девочки. Но Америке нужен всего один президент.
   И тут Саманта задумалась и сказала:
   - Я бы тоже хотела стать президентом. Только немедленно.
   - О! Почему так быстро? - удивился Рузвельт.
   - Потом может быть поздно. Ведь каждый день может стать последним днем Земли. Президент в силах спасти мир.
   Президент внимательно посмотрел на девочку. И надолго задумался. И действительно стал похожим на дедушку, обдумывающего жизнь своей внучки. Он перевел взгляд к окну и посмотрел на море, словно хотел увидеть далекий родной берег.
   Потом он сказал:
   - Спасти мир от новой войны может только народ, тяжело переживший эту войну. Только он понимает по-настоящему, что такое война.
   Девочка молчала. Все это было слишком важным и трудным, чтобы сразу понять. А президент и не требовал быстрого ответа. Он огляделся. И вдруг спросил:
   - Тебе нравится здесь?
   Саманта ответила кивком.
   - Мне тоже нравится, - продолжал президент. - Вот бы выйти в отставку, купить этот дворец и провести здесь остаток дней.
   "Президент, наверное, не знает, что в Советском Союзе дворцы не продают даже президентам. Даже самым хорошим", - подумала Саманта.
   И в это время произошли странные перемены. Президент вдруг исчез - он появился в мыслях и в мыслях исчез. Перед Самантой стоял Попрыгунчик Пол. Он обладал удивительным свойством появляться там, где его меньше всего ждали. Похожая на обезьянку камера стеклянным глазом смотрела с его плеча.
   - Хелло, Сэми! Мне пришла отличная мысль. Ты должна оценить ее!
   - Вы о чем? - спросила девочка. - Вы, вероятно, хотите спросить, как мне понравился Ливадийский дворец?
   - Нет, нет, нет! - Пол замахал руками и отступил на несколько шагов. - Сейчас я сниму свой самый интересный репортаж. Я задам тебе вопрос: что бы сделала ты, простая американская девочка, если бы на самом деле стала президентом?
   Саманта удивленно посмотрела на Пола. А тот уже, прищурив один глаз, другим припал к окуляру. Застрекотал кузнечик. И девочка почувствовала, что на нее смотрит вся Америка. И у нее есть возможность сказать самое главное миллионам людей.
   Краска ударила в лицо девочки. Но она поборола волнение и, крепко сжав руками подлокотники кресла, заговорила:
   - Я бы поверила людям по обе стороны океана. Я бы научила людей верить... доверять друг другу.
   Уже перестала стрекотать кинокамера Пола. Те, кто был в зале, тихо вышли в распахнутые белые двери. А Саманта все сидела в кресле президента и сжимала руками подлокотники.
   - Сэми, нам пора! - Папин голос прозвучал из другого мира.
   Саманта соскользнула с кресла и придвинула его на место, к круглому столу.
   И весь обратный путь, когда они на "рафике" мчались в Артек, перед Самантиными глазами стоял старый президент и смотрел на нее, как дедушка на внучку.
   Корабль страданий
   Ночь была таинственна и прекрасна. Где-то совсем близко дышало море, и от его дыхания веяло свежестью. Небо было таким темным, что звезды казались ярче и крупнее. И ближе к земле.
   Эта ночь была создана не для сна.
   Никто и не спал. Все затаились в большом амфитеатре, построенном на склоне горы. А внизу в огромной чаше плескалось жаркое, веселое пламя костра. Клубы дыма поднимались высоко в небо, и в дыму, как золотые рыбки, плавали звезды. Лица детей были озарены пламенем, глаза блестели. Неожиданно амфитеатр запел. А со стороны казалось, что поют не дети, а вся природа участвует в таинственном, могучем хоре. Пели деревья, горы, море, небо, пламя костра.
   Офелия, Офелия, сестричка!
   Надет венок, распущена косичка.
   На сцене омут, словно на картинке.
   Вода синеет, плавают кувшинки.
   Офелия, Офелия, сестричка.
   Офелия, Офелия, девчонка!
   Прощай любовь, родимая сторонка.
   Но в темном зале замер твой спаситель
   В потертой куртке неприметный зритель.
   Офелия, Офелия, девчонка.
   Офелия, Офелия, подруга!
   На свете нету преданнее друга.
   Не даст тебе он утонуть в пучине,
   Он вынесет тебя в цветах и в тине.
   Офелия, Офелия, подруга.
   Офелия, Офелия, русалка!
   Тебя вдруг целой школе станет жалко.
   И твой спаситель вдруг сорвется с места,
   Чтоб ждать тебя у школьного подъезда.
   Офелия, Офелия, русалка.
   Песня замирала и оживала вновь. А Саманта сидела у костра и слушала, как Наташа нашептывала ей на ухо перевод этой странной песни о мальчике, который полюбил Офелию из школьного театра. На Саманте был костюм Офелии, а на голове венок из цветов.
   Все, что происходило вокруг, было так прекрасно и непривычно, что Саманте казалось, будто она попала в сказочный мир. И эта песня про нее это в далеком родном Манчестере она выступает на сцене школьного театра и это у нее на голове венок из цветов. А кто же ее спаситель? Ну конечно, Дуг! Это он бросится в воду, спасет ее и вынесет на берег в цветах и в тине. А может быть, Дуг где-то рядом, сидит у костра, протягивая руки к огню? Она даже оглянулась, чтобы отыскать глазами друга. Неподалеку сидел рыжий мальчик, но это был Степа из Уренгоя, а не Дуг.
   И тут новая волна праздника подхватила ее и понесла, понесла дальше. Заиграл оркестр, и дети повскакали с мест и в одно мгновение образовали большой хоровод, который закружился вокруг костра. Кто-то схватил Саманту за руку, и она сразу стала частицей огромной живой карусели.
   А потом карусель остановилась. И Саманта отошла в сторону, чтобы отдышаться. И тут она увидела Попрыгунчика Пола. Он снимал праздник и что-то возбужденно говорил в маленький микрофон.
   Саманта сделала несколько шагов и очутилась рядом с Полом. Он узнал ее, помахал рукой, в которой был зажат микрофон. И вдруг повернулся к морю, где неподалеку от берега стоял корабль, освещенный прожекторами. И Саманта услышала комментарий Пола:
   - Да, все прекрасно на этом празднике, - говорил Пол, обращаясь ко всей Америке. - Но, дорогие зрители, у медали есть оборотная сторона. - Он ближе поднес ко рту маленький микрофон. - Рядом с поющими детьми на рейде замер военный корабль. Зловещая тень войны. Притаились орудия. Готовы к пуску ракеты. Вы видите его грозный силуэт. И возникает вопрос: чему верить? Улыбкам детей или военной машине, которая в России присутствует всюду, даже на детском празднике?..
   Саманта слушала Пола, и ее сердце наполнялось горечью. Значит, этот праздник ненастоящий? И радость ненастоящая. И костер, и деревья, и музыка, и улыбки детей. И песня про Офелию. Все ненастоящее, а только декорации к подлому спектаклю.
   В это время на корабле раздался залп. И над морем взлетел огромный фейерверк, рассыпаясь по всему небу сотнями разноцветных звездочек. И такие же веселые огни заиграли на поверхности моря, словно фейерверк отразился в огромном зеркале.
   Ребята, окружавшие Саманту, хлопали в ладоши, кричали. Лица их светились радостью, и цветастый фейерверк, как в море, отражался в глазах ребят.
   Но общая радость, охватившая всех участников праздника, прошла мимо Саманты. В ее сознании отчетливо звучали слова Пола: "Праздник не настоящий... камуфляж, который прикрывает боевую мощь..."
   Ей захотелось найти Наташу, но подруга затерялась среди множества детей. А может быть, она никакая не подруга, раз не предупредила, что праздник ненастоящий?
   Тогда она подбежала к Попрыгунчику Полу.
   - Мистер Пол! Я не ослышалась, мистер Пол? Ракеты первого удара? Разве это так?
   - Я прожил жизнь. И кое в чем разбираюсь лучше тебя. Меня не обманешь, даже если все небо в огнях фейерверка.
   - Но на этом корабле приплыл Нептун.
   - На авианосце "Нимиц", когда он пересекает экватор, тоже появляется Нептун. Ты приехала в Россию, чтобы найти истину, но стоило тебе столкнуться с горькой правдой...
   - Вы ошиблись, мистер Пол! - горячо сказала Саманта. - Скажите, что вы ошиблись. - И совсем тихо спросила: - Как после этого жить?
   - Смотри на вещи мужественно и просто, - сказал мистер Пол, снимая с плеча камеру. - Будь настоящей американкой.
   Вдалеке запела труба - звала детей отдыхать.
   - Беги, - сказал репортер. - Я еще погуляю. Люблю слушать бульканье воды в камнях и стрекот цикад. Спокойной ночи!
   - Никакой спокойной ночи не будет! - Слезы обиды стояли в глазах у девочки. - Значит, русский президент пригласил меня, чтобы обмануть?
   И, не дождавшись ответа, Саманта сорвалась с места и побежала. Она бежала не разбирая дороги, продираясь сквозь колючие кусты. Бежала прочь от испорченного праздника. Бежала от обмана.
   Но разве от обмана можно убежать?!
   С корабля взлетали все новые и новые гроздья фейерверка. "А может быть, с этими веселыми огнями взлетают настоящие боевые ракеты, - думала девочка, - они летят над морями и океанами, чтобы с разрушительной силой упасть где-то между Великими озерами и заливом Мэн". И на память пришли слова старого солдата Ральфа Пастера: "Не подведи, Саманта!" А что делать, чтобы не подвести?
   Когда Саманта пришла в свою палату, девочки спали. Платье Офелии было порвано, а венок потерялся. Обессиленная, Саманта прямо в платье упала на кровать и некоторое время лежала молча. Потом приподнялась на локте и шепотом позвала подругу:
   - Наташа! Ты спишь?
   Наташа тут же проснулась.
   - Сэми, где ты была? Почему ты не спишь? - отозвалась Наташа.
   - Я теперь, наверно, никогда не усну.
   - У тебя что-нибудь болит?
   - Наташа, я должна открыть тебе глаза...
   - Но у меня глаза открыты.
   - Ну да, конечно. Я не об этом. Тебе не страшно?
   - Чудачка ты! - Наташа отбросила одеяло и села на постель подруги. Был такой прекрасный праздник. "Он вынесет ее в цветах и в тине". Почему у тебя порвано платье?
   - Я бежала через кусты. Посмотри мне в глаза. Ты могла бы меня предать?
   - Никогда! Ты же моя подруга.
   Теперь они сидели рядом. Было темно, и только фонарь, горящий за окном, слабо освещал двух подруг.
   - Я верю тебе, - тихо сказала Саманта. - Но нас с тобой предали. Этот праздник был ненастоящим. И все вокруг ненастоящее. И песни, и костер, и хоровод.
   - Я не понимаю, подруга, о чем ты? Кто сказал тебе эту ложь?
   - Мистер Пол, старый, опытный человек. Он все знает. Это нас с тобой легко обмануть. Но мистера Пола не обманешь!
   - И что же тебе сказал Пол? Говори, Сэми... Это очень важно.
   Теперь подруги сидели на одной постели, прижимаясь друг к другу плечами.
   - На этом военном корабле боевые ракеты, они направлены на Америку... А праздник - это прикрытие. Он так и сказал - прикрытие. Наташа, ты знала, что этот корабль военный? Или тебя тоже обманули, всех обманули?
   В палате было тихо. Остальные девочки спали. И только две подруги вели трудный разговор, а когда умолкали, было слышно, как колотятся их сердца.
   - Ты знала, что корабль военный? - Саманта повторила трудный вопрос.
   - Знала! - ответила Наташа. - Сорок лет назад он был на войне. Попрыгунчик говорит про ракеты? Ты сама видела, сколько на нем ракет, как красиво они взлетали в ночное небо. Только это ракеты фейерверка. Взлетают и гаснут. А сегодня с корабля высадился в Артеке десант: Нептун и его свита - русалки. И одна из русалок сидит перед тобой. Может быть, по мнению мистера Пола, я - солдат морской пехоты? Ты спроси своего Попрыгунчика. Понимаешь, Сэми, правда - очень чуткая, стоит ее чуть-чуть замутить, и она перестанет быть правдой.
   Саманта ничего не ответила. Она легла в постель и с головой закрылась одеялом. Кто же прав? Ее соотечественник мистер Пол или русская девочка Наташа?
   Она вспомнила, как в аэропорту Пол предложил ей: "Будем вместе работать!" Так вот, оказывается, какая это работа - улыбаться, давать автографы и... ложь выдавать за правду. Но тут в ее мысли прокралась ядовитая струйка сомнения: а вдруг Пол прав?
   Девочке мучительно захотелось домой.
   Саманта проснулась, когда брезжил рассвет. Она села на постели и осмотрелась: подруги спали. Спали спокойно, как спят после праздника. "Интересно, - подумала Саманта, - а где сейчас военный корабль со своими боевыми ракетами?" Она, оказывается, спала в платье Офелии, даже не разделась. Девочка быстро поднялась и на цыпочках, чтобы не разбудить подруг, направилась к двери.
   Утро было пасмурным. От моря тянуло свежестью. И то ли от этой свежести, то ли от волнения Саманту познабливало. Она скрестила на груди руки и ладошками стала греть плечи. Она прошла мимо кипарисов - в неясном свете рождающегося утра они были синими и пахли смолой. Саманта вошла на костровую площадку. Здесь было тихо и пустынно, как в зрительном зале после спектакля. От лежащей в центре груды головешек тянуло горечью пожара. И Саманте подумалось, что это не погасший костер, а пепелище. Что-то красивое, важное, вечное возвышалось на этом месте. И вот сгорело.
   Саманта быстро зашагала прочь. Горечь погасшего костра провожала ее до самого моря.
   Над морем стоял туман. Он поднимался от воды и спускался с неба. Сквозь серую завесу тумана светлыми пятнами заявляли о себе лучи приближающегося солнца.
   Саманта зашагала по бетонному пирсу, но не сразу увидела военный корабль. Она даже решила, что он отошел от берега. Только приглядевшись, девочка обнаружила строгие очертания судна. Корабль стоял неподвижно на прежнем месте.
   Саманта пристально смотрела на корабль, и ей казалось, что судно притаилось, слилось с туманом, но не спит. А может быть, на самом деле корабль бесшумно плывет или летит над волнами. И чайки с широкими надломленными крыльями с криком сопровождают его.
   И вдруг Саманта услышала за спиной тихий голос:
   - Девочка, почему ты не спишь?
   Саманта оглянулась. Перед ней стояла невысокая женщина в спортивном костюме. Но при этом голова ее была белой, а на глазах поблескивали толстые стеклышки очков.
   Саманта покачала головой и произнесла короткое слово:
   - Ноу... Нет...
   - Спик инглиш?
   - Ес! Ай ду! Кто вы?
   - Нина Сергеевна.
   Эта странная маленькая женщина вызывала расположение, и Саманта улыбнулась ей.
   - Миссис Нина Сергеевна, я пришла посмотреть корабль, - объяснила девочка.
   - И я... пришла посмотреть корабль! - Женщина грустно улыбнулась. Этот корабль очень дорог мне.
   - Дорог? - удивилась девочка. - У вас там служит сын? Он военный моряк?
   - Там нет военных моряков. - Нина Сергеевна покачала головой.
   - Но корабль военный?
   - Во время войны все было военным.
   - Но война была сто лет назад! - воскликнула девочка.
   - Для меня война была вчера. Все раны свежи. Не заживают.
   - Ваш сын был на войне моряком? И его ранили?
   - В те дни моему сыну исполнился годик.
   - Годик? - Саманта с недоумением посмотрела на Нину Сергеевну: в спортивном костюме та выглядела совсем молодой, только голова белая.
   А та в ответ горько усмехнулась:
   - На этом старом кораблике нас вывозили из окруженного врагами Севастополя. Почти все женщины были с детьми. Стонали раненые.