Я заколебалась. А потом подумала: ну что я теряю? — и развернула сложенный вчетверо лист.
ПЕРВОЕ ПИСЬМО ПАРАМОНОВА
— Вы узнаете почерк? — Этот вопрос словно с небес прозвучал. Так мне показалось, хотя задал мне его Импозантный, который распоряжался в моей бывшей квартире, как у себя дома.
Я посмотрела сквозь него и снова уткнулась в письмо. Что я при этом чувствовала, не поддается описанию. Мне казалось, что я держу в руках не сложенный вчетверо листок бумаги, а кусок собственной плоти, теплой и кровоточащей. Письмо, за которое десять лет назад я отдала бы душу, каким-то необъяснимым образом возникло в моей жизни, когда его автор лежал в морге на тридцать седьмом километре. Было от чего тронуться умом.
Я снова стала вчитываться в неровные прыгающие строчки. Даже если представить, что почерк Парамонова кто-то искусно подделал, то сам стиль письма — вряд ли. Только Парамонов с его бесхитростностью невинного младенца, балующегося с папиным ружьем, мог написать мне «приезжай» и подробно обрисовать мой предполагаемый маршрут от Казанского вокзала до остановки «Школа № 4» в Ульяновске. А заодно столь небанально объяснить внезапное желание меня увидеть — «мне здесь ужасно скучно». А еще, еще… Как странно сейчас понимать, что тогда, десять лет назад, всего этого с лихвой хватило бы для того, чтобы я стрелой понеслась на Казанский вокзал. Там бы я села на поезд № 40… Ну и так далее.
— Так это почерк Парамонова? — снова возник Импозантный.
Мне было сейчас не до него и вообще не до кого. Я даже о взорванном Самуиле забыла, так меня поразило это письмо. Я прочитала его три раза подряд и уставилась на старые обои в цветочек, которые мы с Борькой поклеили в самом начале нашей незадавшейся семейной жизни. Я даже вспомнила, как мы при этом ругались, только вот из-за чего, дай бог память… Ах да, нам не хватило газет, газет…
— Вы узнали руку Парамонова?
— Что? — Я словно ото сна очнулась и обвела глазами комнату, в которой десять лет назад… — Где, где вы его взяли?
— Ну нет, все по порядку, — заартачился Импозантный и достал из кармана своего дорогого, с иголочки, пиджака вишневую трубку. Не очень я в них разбираюсь, но она точно была из какого-нибудь благородного дерева. — Прежде всего давайте познакомимся. Меня зовут… А впрочем, вам ведь без разницы, не так ли? Пусть я буду для вас мистер Икс. — Вот так, ни много ни мало. Похоже, этот мистер Икс любит порисоваться при случае. — А теперь продолжим нашу беседу. Это почерк Парамонова, да или нет?
— Да, — глухо сказала я.
— Вот это уже деловой разговор, — обрадовался мистер Икс. — Почерк Парамонова, так и запишем. Теперь я хотел бы узнать, что вы думаете о прочитанном?
— Кое-что… — я не узнала собственный голос, такой он был хриплый. — Где вы это взяли?
— Где взяли, там уже нет, — хмыкнул маячивший за моей спиной Ангелочек.
Я обернулась, чтобы на него посмотреть, но тут снова заговорил нарочито вежливый мистер Икс. Первым делом он порекомендовал Ангелочку заткнуться, и тот послушно проглотил язык, а уж потом ответил на мой вопрос:
— Это письмо пришло по почте пять дней назад.
— Не может быть, — прошептала я. Если верить ему, то письмо, посланное мне Парамоновым из Ульяновска, блуждало по свету десять лет и залетело в мой почтовый ящик ровно тогда, когда человека, его написавшего, уже не было на свете. Это или мистика, или искусная подтасовка. Но кому и зачем она понадобилась?
— Этого не может быть, — повторила я.
— Этого не может быть, потому что не может быть никогда. — На тонких губах мистера Икс возникла рассеянная усмешка. — Придется вас переубедить, — с этими словами он полуобернулся к Борькиной «пипетке» и отдал ей короткое распоряжение:
— Покажи конверт.
Та снова послушно шмыгнула на кухню, а через минуту возникла в комнате уже с конвертом. Она вела себя в квартире вполне по-свойски, и это обстоятельство раздражало меня все больше и больше. Один бог знает почему.
— Вот! — Она протянула мне конверт.
Я и бровью не повела, давая понять, что по-прежнему не собираюсь брать что-либо из ее( рук. Совсем как ученая собака.
Она посмотрела на импозантного мистера Икс, пожала плечами, как и в прошлый раз, положила конверт на Подлокотник моего кресла и отошла в сторону.
Я нехотя скосила взгляд на конверт: адрес на нем был написан той же рукой, что и письмо, — рукой Парамонова. Как только я это поняла, так мне сразу расхотелось изображать из себя мраморное изваяние.
Штемпель, нужно посмотреть на штемпель… Ага, вот он… И что там написано? Оттиск плохой, но кое-что можно разобрать, а именно: Тула, какие-то цифры, но главное, главное — узнать, когда оно отправлено. Дата должна быть в центре, ага, вот она — 18.12.99. С ума сойти, оно отправлено каких-то десять дней назад. Почему из Тулы, неясно. А если бы из Ульяновска, разве яснее? Впрочем, тогда еще можно было бы предположить, что оно и в самом деле затерялось на целых десять лет. И хотя я хорошо знала, что наша почта никогда не отличалась пунктуальностью, эта странная история приводила меня в ужас.
— Так что вы скажете? — допытывался назвавшийся мистером Икс.
— Я ничего не стану вам говорить, пока вы не объясните мне, каким образом к вам попало это письмо и вообще. И кто вы такие, в конце концов! — выставила я ультиматум.
Импозантный мистер Икс сохранял возмутительную невозмутимость, уж — простите меня за невольный каламбур.
— Я же вам сказал, письмо пришло по почте, разве вы не видели конверт? Это ответ на ваш первый вопрос. Теперь переходим ко второму: кто такие мы. Мы — ваши друзья. Вас устраивает такая формулировка?
— Не устраивает, — отрезала я.
— Строптивость — не самое лучшее женское качество. — Мистер Икс поднес к губам свою роскошную трубку, щелкнул зажигалкой, и комната наполнилась сладковатым дымом. Можно подумать, он курил не табак, а фимиам. — Но как бы то ни было, вам придется довольствоваться тем, что я сочту нужным сказать. Надеюсь, вы меня понимаете?
— Еще бы не понять, я ведь в ваших руках, не так ли? И от меня ничего не зависит? — Я демонстративно отвернулась и уставилась на идиотские цветочки на обоях. Господи, неужели же это я их выбирала? Где были мои глаза, спрашивается? А где они были, когда Парамонов оказывал мне первые, совершенно неловкие знаки внимания? Вот чем для меня обернулись его простенькие комплименты, неуклюжие ухаживания и неумелые поцелуи — проблемами и загадками, которым несть числа.
— Зря вы так, зря, — трубка Импозантного выдала свежую порцию «фимиама», — а ведь сотрудничество с нами отвечает вашим интересам. Слышали такое выражение: из подводной лодки выхода нет?
— Иначе можно попасть в водоворот? — эхом подхватила я, вспомнив о Самуиле.
— Рад, что вы меня понимаете, — вкрадчиво заметил мистер Икс.
— Еще бы не понять, — я посмотрела ему в глаза, — сегодня я уже видела, что случается с теми, кто попадает в водоворот. Их заживо поджаривают.
— О чем это вы? — Пижонистый мистер Икс изобразил недоумение. Довольно примитивно, надо признать. Как это делают герои в мыльных сериалах: приподнимают брови и вытаращивают глаза, будто у них у всех поголовно базедова болезнь.
— Ни о чем, а о ком. Я видела, как взорвалась машина, видела. Вы такого не ожидали, да?
— Какая машина? — Мистер Икс уставился на Ангелочка, а тот на него.
— Да я откуда знаю? — взвизгнул Ангелочек. — Чуть что, сразу я…
— Не скули, — цыкнул на него мистер Икс и снова обратил ко мне свою гладкую физиономию. — Галина Антоновна, объясните нам, пожалуйста, о каком взрыве идет речь.
— Речь идет о вашем конкуренте, об одном частном детективе, который тоже очень искал Парамонова. — Странное все-таки действие произвело на меня парамоновское письмо — я совершенно утратила чувство страха. Словно все, что должно было со мной случиться, уже случилось. Собственно, так оно и было. Парамонов мертв, и я уже никогда не скажу ему то, что собиралась. Мой вероломный возлюбленный отошел в лучший из миров, не узнав, что именно я о нем думаю после того, как он меня бросил. Ясно, что здесь не обошлось без вмешательства высших сил, с которыми не поспоришь, и все же обидно. Честное слово, обидно.
А мистер Икс все еще разыгрывал «неподдельное» удивление:
— Честное слово, не понимаю, о чем речь!
— Да это же она про Палтуса! — встрял Ангелочек. — Этот жирный боров затеял какую-то хитрую игру!
Глава 18
Глава 19
ПЕРВОЕ ПИСЬМО ПАРАМОНОВА
«Галка, привет!Когда я дочитала письмо до конца, у меня перехватило дыхание. Я судорожно глотнула воздуха и раскашлялась, громко, натужно, даже слезы из глаз брызнули.
Признаюсь, нелегкое это дело — сочинять письмо девушке, от которой ты однажды ушел, толком не попрощавшись. Но ты не пугайся, в данном случае это обычное явление, вызванное эпистолярным недугом и некоторыми особыми внешними обстоятельствами, в которых я нахожусь. Ну ладно, прежде всего о корыстных интересах, а об истории потом.
А дело в том, что мне ужасно скучно. Я в Ульяновске, если ты не в курсе. Снимаю квартиру у одной бабки, бабка старая, тихая, почти не ходит и из своей комнаты не высовывается.
Теперь немного истории. Если мне не изменяет память, последний раз мы виделись еще перед моей защитой. После этого я, как последняя свинья, исчез, а события подхватили меня бурным потоком. Это была сплошная нервотрепка! Оформление предзащиты, дописывание диссертации, пробивание публикаций, сдача имущества на работе, кратковременная командировка в Уфу и т.д. и т.п. Неудивительно, что в этот период я чувствовал себя полным идиотом.
Кстати, прежде чем осесть в Ульяновске, я какое-то время кантовался в Уф?, и это особая история, достойная отдельного повествования. Ее просто невозможно описать в коротком письме. Единственное, что я могу сказать про свою уфимскую жизнь уже сейчас, с расстояния, — это «обхохочешься». Проще говоря, она была нелепой, ненужной и несвойственной мне. Обиднее всего, что в течение «уфимского периода» я вынужден был заниматься всякой ерундой и вещами, о которых я даже не знал, понадобятся они мне или еще кому-нибудь.
А теперь я в Ульяновске, работаю в местном политехе ассистентом на кафедре физики, не утруждаюсь, в 2 — 3 часа уже дома, свободного времени — девать некуда, от этого все мои проблемы. Сам не знаю, чего я поперся в этот Ульяновск, а впрочем, мне все до лампочки, и общая позиция гласит:
«Все равно в какой заднице торчать».
Да, решил набраться храбрости и пригласить тебя сюда в гости. Но это если только ты сама захочешь, хотя мне здесь ужасно скучно. На всякий случай подробно сообщаю, как добраться. С Казанского вокзала ходит много поездов, но удобнее всего уфимский скорый № 40, отправление 17.45, плацкарту брать до Ульяновска. Он приходит к нам в 8.30 утра. Хороший также наш собственный поезд № 22, отправляется в 15.45, прибывает в 7.50. В Ульяновске прямо на вокзале садишься на трамвай № 4 и пилишь до остановки «Школа № 4», а от нее 3 минуты пешком до моего дома.
Ладно, пока. Остальное при встрече». Вот, собственно, и все, если не считать подробного его адреса в Ульяновске и приветов общим знакомым. («Если увидишь кого-нибудь».)»
— Вы узнаете почерк? — Этот вопрос словно с небес прозвучал. Так мне показалось, хотя задал мне его Импозантный, который распоряжался в моей бывшей квартире, как у себя дома.
Я посмотрела сквозь него и снова уткнулась в письмо. Что я при этом чувствовала, не поддается описанию. Мне казалось, что я держу в руках не сложенный вчетверо листок бумаги, а кусок собственной плоти, теплой и кровоточащей. Письмо, за которое десять лет назад я отдала бы душу, каким-то необъяснимым образом возникло в моей жизни, когда его автор лежал в морге на тридцать седьмом километре. Было от чего тронуться умом.
Я снова стала вчитываться в неровные прыгающие строчки. Даже если представить, что почерк Парамонова кто-то искусно подделал, то сам стиль письма — вряд ли. Только Парамонов с его бесхитростностью невинного младенца, балующегося с папиным ружьем, мог написать мне «приезжай» и подробно обрисовать мой предполагаемый маршрут от Казанского вокзала до остановки «Школа № 4» в Ульяновске. А заодно столь небанально объяснить внезапное желание меня увидеть — «мне здесь ужасно скучно». А еще, еще… Как странно сейчас понимать, что тогда, десять лет назад, всего этого с лихвой хватило бы для того, чтобы я стрелой понеслась на Казанский вокзал. Там бы я села на поезд № 40… Ну и так далее.
— Так это почерк Парамонова? — снова возник Импозантный.
Мне было сейчас не до него и вообще не до кого. Я даже о взорванном Самуиле забыла, так меня поразило это письмо. Я прочитала его три раза подряд и уставилась на старые обои в цветочек, которые мы с Борькой поклеили в самом начале нашей незадавшейся семейной жизни. Я даже вспомнила, как мы при этом ругались, только вот из-за чего, дай бог память… Ах да, нам не хватило газет, газет…
— Вы узнали руку Парамонова?
— Что? — Я словно ото сна очнулась и обвела глазами комнату, в которой десять лет назад… — Где, где вы его взяли?
— Ну нет, все по порядку, — заартачился Импозантный и достал из кармана своего дорогого, с иголочки, пиджака вишневую трубку. Не очень я в них разбираюсь, но она точно была из какого-нибудь благородного дерева. — Прежде всего давайте познакомимся. Меня зовут… А впрочем, вам ведь без разницы, не так ли? Пусть я буду для вас мистер Икс. — Вот так, ни много ни мало. Похоже, этот мистер Икс любит порисоваться при случае. — А теперь продолжим нашу беседу. Это почерк Парамонова, да или нет?
— Да, — глухо сказала я.
— Вот это уже деловой разговор, — обрадовался мистер Икс. — Почерк Парамонова, так и запишем. Теперь я хотел бы узнать, что вы думаете о прочитанном?
— Кое-что… — я не узнала собственный голос, такой он был хриплый. — Где вы это взяли?
— Где взяли, там уже нет, — хмыкнул маячивший за моей спиной Ангелочек.
Я обернулась, чтобы на него посмотреть, но тут снова заговорил нарочито вежливый мистер Икс. Первым делом он порекомендовал Ангелочку заткнуться, и тот послушно проглотил язык, а уж потом ответил на мой вопрос:
— Это письмо пришло по почте пять дней назад.
— Не может быть, — прошептала я. Если верить ему, то письмо, посланное мне Парамоновым из Ульяновска, блуждало по свету десять лет и залетело в мой почтовый ящик ровно тогда, когда человека, его написавшего, уже не было на свете. Это или мистика, или искусная подтасовка. Но кому и зачем она понадобилась?
— Этого не может быть, — повторила я.
— Этого не может быть, потому что не может быть никогда. — На тонких губах мистера Икс возникла рассеянная усмешка. — Придется вас переубедить, — с этими словами он полуобернулся к Борькиной «пипетке» и отдал ей короткое распоряжение:
— Покажи конверт.
Та снова послушно шмыгнула на кухню, а через минуту возникла в комнате уже с конвертом. Она вела себя в квартире вполне по-свойски, и это обстоятельство раздражало меня все больше и больше. Один бог знает почему.
— Вот! — Она протянула мне конверт.
Я и бровью не повела, давая понять, что по-прежнему не собираюсь брать что-либо из ее( рук. Совсем как ученая собака.
Она посмотрела на импозантного мистера Икс, пожала плечами, как и в прошлый раз, положила конверт на Подлокотник моего кресла и отошла в сторону.
Я нехотя скосила взгляд на конверт: адрес на нем был написан той же рукой, что и письмо, — рукой Парамонова. Как только я это поняла, так мне сразу расхотелось изображать из себя мраморное изваяние.
Штемпель, нужно посмотреть на штемпель… Ага, вот он… И что там написано? Оттиск плохой, но кое-что можно разобрать, а именно: Тула, какие-то цифры, но главное, главное — узнать, когда оно отправлено. Дата должна быть в центре, ага, вот она — 18.12.99. С ума сойти, оно отправлено каких-то десять дней назад. Почему из Тулы, неясно. А если бы из Ульяновска, разве яснее? Впрочем, тогда еще можно было бы предположить, что оно и в самом деле затерялось на целых десять лет. И хотя я хорошо знала, что наша почта никогда не отличалась пунктуальностью, эта странная история приводила меня в ужас.
— Так что вы скажете? — допытывался назвавшийся мистером Икс.
— Я ничего не стану вам говорить, пока вы не объясните мне, каким образом к вам попало это письмо и вообще. И кто вы такие, в конце концов! — выставила я ультиматум.
Импозантный мистер Икс сохранял возмутительную невозмутимость, уж — простите меня за невольный каламбур.
— Я же вам сказал, письмо пришло по почте, разве вы не видели конверт? Это ответ на ваш первый вопрос. Теперь переходим ко второму: кто такие мы. Мы — ваши друзья. Вас устраивает такая формулировка?
— Не устраивает, — отрезала я.
— Строптивость — не самое лучшее женское качество. — Мистер Икс поднес к губам свою роскошную трубку, щелкнул зажигалкой, и комната наполнилась сладковатым дымом. Можно подумать, он курил не табак, а фимиам. — Но как бы то ни было, вам придется довольствоваться тем, что я сочту нужным сказать. Надеюсь, вы меня понимаете?
— Еще бы не понять, я ведь в ваших руках, не так ли? И от меня ничего не зависит? — Я демонстративно отвернулась и уставилась на идиотские цветочки на обоях. Господи, неужели же это я их выбирала? Где были мои глаза, спрашивается? А где они были, когда Парамонов оказывал мне первые, совершенно неловкие знаки внимания? Вот чем для меня обернулись его простенькие комплименты, неуклюжие ухаживания и неумелые поцелуи — проблемами и загадками, которым несть числа.
— Зря вы так, зря, — трубка Импозантного выдала свежую порцию «фимиама», — а ведь сотрудничество с нами отвечает вашим интересам. Слышали такое выражение: из подводной лодки выхода нет?
— Иначе можно попасть в водоворот? — эхом подхватила я, вспомнив о Самуиле.
— Рад, что вы меня понимаете, — вкрадчиво заметил мистер Икс.
— Еще бы не понять, — я посмотрела ему в глаза, — сегодня я уже видела, что случается с теми, кто попадает в водоворот. Их заживо поджаривают.
— О чем это вы? — Пижонистый мистер Икс изобразил недоумение. Довольно примитивно, надо признать. Как это делают герои в мыльных сериалах: приподнимают брови и вытаращивают глаза, будто у них у всех поголовно базедова болезнь.
— Ни о чем, а о ком. Я видела, как взорвалась машина, видела. Вы такого не ожидали, да?
— Какая машина? — Мистер Икс уставился на Ангелочка, а тот на него.
— Да я откуда знаю? — взвизгнул Ангелочек. — Чуть что, сразу я…
— Не скули, — цыкнул на него мистер Икс и снова обратил ко мне свою гладкую физиономию. — Галина Антоновна, объясните нам, пожалуйста, о каком взрыве идет речь.
— Речь идет о вашем конкуренте, об одном частном детективе, который тоже очень искал Парамонова. — Странное все-таки действие произвело на меня парамоновское письмо — я совершенно утратила чувство страха. Словно все, что должно было со мной случиться, уже случилось. Собственно, так оно и было. Парамонов мертв, и я уже никогда не скажу ему то, что собиралась. Мой вероломный возлюбленный отошел в лучший из миров, не узнав, что именно я о нем думаю после того, как он меня бросил. Ясно, что здесь не обошлось без вмешательства высших сил, с которыми не поспоришь, и все же обидно. Честное слово, обидно.
А мистер Икс все еще разыгрывал «неподдельное» удивление:
— Честное слово, не понимаю, о чем речь!
— Да это же она про Палтуса! — встрял Ангелочек. — Этот жирный боров затеял какую-то хитрую игру!
Глава 18
КАК ПРОВОЖАЮТ ЛЮБОВЬ
— Заткнись! — рявкнул на Ангелочка мистер Икс. Не очень-то он жаловал свою верную «шестерку», по милости которой не так давно я чуть шею не свернула.
Ангелочек обиженно засопел, Борькина зазноба примостилась на краешке дивана, тихая и отстраненная, будто происходящее не имело к ней ни малейшего отношения. Да, крепко же вляпался Борька, нашел, называется, «девушку своей мечты», которая при ближайшем рассмотрении оказалась подсадной уткой. Этим, видать, Парамонов нужен до зарезу, если они такие спектакли разыгрывают.
Сначала Борьке девку подложили, потом устроили погром в моей квартире, а также попытались куда-то меня завезти. Правда, тогда меня выручил Палтус. В этот раз он мне не поможет, бедняга.
— Вы имеете в виду глубокоуважаемого Самуила Аркадьевича? — Мистер Икс продолжал изображать из себя светского льва, по крайней мере, по отношению ко мне. И эта его нарочитая вежливость казалась мне самым дурным предзнаменованием.
— Кончайте играть в «кошки-мышки»! — Я перестала сдерживать накопившуюся во мне ярость к человеку, осмелившемуся встрять между мной и Парамоновым, пусть даже и покойным. Он был еще хуже Сомова и Палтуса, потому что копался в моем «белье» с особой тщательностью, не гнушаясь при этом ничем, даже убийством. — Я все видела, видела. Я видела, как взорвалась машина Палтуса, и моя интуиция подсказывает мне, что это ваша работа. — Я выложила все и замолчала. Странно, но загадочное письмо, которое все еще лежало на подлокотнике кресла, придавало мне решимости. Конечно, оно, это письмо, возникло не случайно и не вдруг, но в его подлинности я ни одной минуты не сомневалась. Его писал Парамонов, и конверт надписывал он, а потом, может, уже после его смерти, оно попало в чужие руки.
Мысли мои оборвал гневный окрик мистера Икс.
— Ты куда смотрел? — накинулся он на Ангелочка.
Тот сразу поджал хвост, как побитая собака:
— А я что? Мне что, разорваться? И за ней следи, и за ним!
— Ты и наследил, — прошипел мистер Икс, — оба у тебя из-под носа ушли. Ладно бы только этот старый лис Палтус, так еще…
— Да кто же знал, что она… Я довел ее до Курского, а там она в туалет пошла и пропала. Переоделась, наверное, — пожаловался Ангелочек.
Я чуть не задохнулась от возмущения, когда до меня дошло, за что досталось Ангелочку. В тот день, когда я отправилась на Курский вокзал в надежде хоть что-нибудь разузнать об Алике, Ангелочек висел у меня на хвосте, а я об этом даже не подозревала.
— А Палтуса из аэропорта ребята из ГРУ вели, — жалостливо выводил Ангелочек, — я узнал одного, сталкивался с ним как-то раз. С ними связываться — себе дороже, поэтому я немного поотстал…
— Из ГРУ? — не поверил мистер Икс. — Зачем он им?
— Да откуда я знаю? — обиженно шмыгнул носом Ангелочек. — Может, и не из ГРУ, но один был похож, это точно. Его, правда, потом, по слухам, оттуда поперли, и он пристроился в какое-то охранное агентство…
Я невольно солидаризировалась с покойным Самуилом Аркадьевичем: Ангелочек и впрямь позорил «цех» частных сыщиков, поскольку все меньше и походил на незабвенных Ниро Вульфа и Арчи Гудвина. А главное, демонстрируемая им подростковая инфантильность заставляла меня серьезно призадуматься на тему: так кто же на самом деле взорвал господина Палтуса? Я хоть и не самый великий специалист в психологии сомнительных личностей типа мистера Икс, Ангелочка и Борькиной нимфетки Люськи, кое о чем могу судить. Например, о том, что впечатления отпетых головорезов они не производят. Проходимцы и мошенники — это самое большее, на что они тянут. Впрочем, это первое впечатление, а там — поживем, увидим.
— Все, хватит! — мистер Икс решительно пресек скулеж Ангелочка. — Полеты потом разбирать будем. Если Палтуса и правда взорвали, нам лучше отсюда сматываться. Уходим, уходим! — скомандовал мистер Икс и поднялся со стула. Оказалось, что росточек у него более чем средний. По крайней мере, в положении сидя он производил более солидное впечатление. — А ты пока останешься, — это относилось к Борькиной зазнобе, скучающей на диване. — В случае чего знаешь, как действовать…
«Пипетка» спокойно кивнула, словно речь шла о чем-то само собой разумеющемся.
— Вы тоже собирайтесь, поедете с нами, — коротко бросил мне мистер Икс. — Да, и письмо верните, пожалуйста, — распорядился он как ни в чем не бывало.
Вы, наверное, удивитесь, но то обстоятельство, что он собирался отнять у меня письмо Парамонова, потрясло меня в большей степени, нежели нескрываемое намерение безраздельно распоряжаться моей дальнейшей судьбой.
Я схватила письмо и спрятала за спиной:
— Ни за что! Не отдам!
Ангелочек, которому, вероятно, не терпелось реабилитироваться перед боссом за свои недавние проколы, набросился на меня сзади и стал выкручивать руки, пытаясь вырвать письмо. Мне было больно, но я терпела, сцепив зубы намертво. Как бы ни поступил со мной Парамонов и что бы я к нему ни чувствовала, это письмо мое и только мое. Они вырвут его у меня только вместе с руками.
— Кончайте этот детсад! — заорал мистер Икс.
— Она не отдает! — заскулил Ангелочек.
— Ну пусть у нее будет, если ей так хочется, — махнул рукой мистер Икс, — никуда оно не денется.
— Эй ты, пошла! — Ангелочек толкнул меня в спину.
Я сразу отлетела к противоположной стене.
— Поаккуратней давай, без синяков, — поморщился мистер Икс.
— Пусть не упирается. — Ангелочек не скрывал, что имеет на меня «зуб». Я ведь ему здорово насолила: первый раз, когда сбежала от него с Самуилом, и второй, когда, сама того не ведая, обвела вокруг пальца, переодевшись в туалете Курского вокзала.
Зажав в ладони дорогое письмо, я бросилась в прихожую, но Ангелочек меня перехватил уже у самой двери и ухватил за шиворот:
— Ах ты, зараза!
На этот раз ласковый мистер Икс защищать меня не стал, только посетовал с притворным сожалением:
— Зря вы так, Галина Антоновна, мы не собираемся причинять вам вреда.
— Ах да, чуть не забыла, вы же мои друзья, — усмехнулась я, вцепилась в дверную ручку и объявила:
— Я отсюда никуда не пойду.
Пусть попробуют меня отодрать! Ангелочек так рассвирепел, что чуть не переломал мне руки, и, что самое ужасное, он все-таки отнял у меня письмо Парамонова. Я не выдержала и разревелась самым позорным образом.
— Я же сказал, зря вы так. — Мистер Икс панибратски потрепал меня по плечу.
А потом они с Ангелочком подхватили меня под руки и выволокли наружу. Ни на лестнице, ни у входа нам никто не встретился.
У подъезда стоял «Мерседес» с тонированными стеклами. Сейчас я его узнала — тот самый, что уже привлек мое внимание однажды. В тот первый день, когда вся эта заваруха только начиналась. Помните, я возвращалась от Алки, и мне показалось, что из «Мерседеса» за мной наблюдают. И как я его не разглядела раньше, может, я догадалась бы, что история с лежащим при смерти Борькой — блеф? Впрочем, после звонка «Люсеньки» я была в таком состоянии, что и слона бы не заметила. Боялась, что не застану Борьку в живых, а теперь, попадись он мне под руку, сама бы убила за то, что польстился на эту малолетнюю стерву, укравшую мое письмо.
— Прошу вас, — мистер Икс галантно распахнул передо мной заднюю дверцу «мерса».
— А если я заору? — задумчиво поинтересовалась я, с тоской посмотрев на окна своей бывшей квартиры.
— Я думаю, вы этого не сделаете, потому что, несмотря на развод, с нежностью относитесь к Борису Анатольевичу. — Мистер Икс провел ладонью по своим ухоженным, с красивой проседью волосам.
Это была первая угроза из его уст, но, как я догадывалась, не последняя.
— Индюк, — пробурчала я себе под нос, когда Ангелочек затолкал меня на заднее сиденье.
— Помалкивай, — огрызнулся он, усаживаясь рядом со мной.
Многоуважаемый мистер Икс сел впереди, рядом с водителем, которого я толком не рассмотрела, но его бритый затылок позволил мне составить о нем кое-какое представление. Честно говоря, не самое благоприятное.
«Мерседес» плавно тронулся с места, в последний момент я оглянулась и посмотрела на дом, с которым было связано так много. Может, я больше никогда его не увижу, как не увижу уже Парамонова.
Ехали мы довольно долго, часа полтора, дорога была мне незнакома, да я к ней особенно и не приглядывалась. Хотя стоило, наверное. Просто я была как во сне. Слишком много на меня свалилось за последние двадцать четыре часа, чтобы я могла на равных бороться с обступившей меня со всех сторон жестокой реальностью. Мне срочно нужен был тайм-аут, поэтому я закрыла глаза и привалилась спиной к кожаной обивке сиденья. Потом пусть будет, что будет, а сейчас покой, покой…
Меня и правда никто не тормошил. Мистер Икс и Ангелочек помалкивали, машина шла плавно и почти бесшумно. Возможно, я бы даже задремала, если бы «мерс» не въехал во двор двухэтажного дома, смахивающего на дачу. Не очень большую и без особенных наворотов, какие любят «новые русские», с высоким крыльцом и стеклянной верандой.
Мистер Икс выбрался из тачки первым и сладко потянулся:
— Какой воздух, ах, какой воздух! А потом, наклонившись, заглянул в машину и подмигнул мне:
— Все, моя милая, приехали.
Вот именно, подумала я.
Обстановка внутри дома тоже была вполне демократичной. Ничего особенного: простая, хоть и добротная, мебель, из «излишеств» только камин. По крайней мере, в большой комнате на первом этаже, видимо служившей гостиной, а что наверху, было мне неведомо.
— Располагайтесь и чувствуйте себя как дома, — артистичный мистер Икс успел примерить на себя новую маску — гостеприимного хозяина. — И ничего не бойтесь, никто не собирается вас обижать.
Я молча приземлилась на ближайший стул.
— А сейчас мы попьем чайку, не возражаете?
Я смотрела на него немигающими глазами. Так трехлетний ребенок смотрит на жирафа в зоопарке, не зная, радоваться ему или пугаться.
Кстати говоря, насчет чая он меня не обманул. Поднос с двумя чашками, сахаром, печеньем и джемом в маленьких упаковочках на один бутерброд принес водитель, тот самый, с бритым затылком, оказавшийся специалистом самого широкого профиля.
Я не стала ломаться, взяла чашку и с жадностью отхлебнула горячего крепкого чая.
— Сахар? — напомнил мне мистер Икс.
Я отрицательно замотала головой, Сделала еще один глоток и прижала чашку к щеке. Внутри у меня потеплело.
Сам мистер Икс чаевничал, что называется, с чувством, толком и расстановкой. Сначала тщательно перемешал сахар ложечкой, потом неторопливо намазал печенье джемом. Не забывая при этом о «светской» беседе.
— Ну наконец мы можем поговорить спокойно, — обворожительно улыбнулся он, когда мы остались вдвоем. — Поверьте, это все, что я хочу, — поговорить с вами по душам.
— Догадываюсь, о чем, вернее, о ком. — Я все еще держала чашку у щеки. — О Парамонове и его нефтяных изысканиях. — Теперь, когда Парамонов лежал в морге, эзопов язык был ни к чему. Все тайны умерли вместе с ним.
Чашка в руке импозантного собеседника дрогнула, и несколько капель чая пролилось на его отглаженную брючину, но он этого не заметил.
— Я вижу, наша беседа будет содержательной и продуктивной, и, чтобы не ходить вокруг да около, скажу, что нам нужно: либо Парамонов, либо его бумаги.
— Всего-то? — Я откинулась на спинку стула. — Такая малость? Даже обидно, что я ничем не могу вас порадовать. Ни того, ни другого у меня нет. Вам ли этого не знать, вы ведь перерыли мою нынешнюю квартиру, а ваша Люсенька — бывшую. Вы даже письмо мое прочитали.
Когда я заговорила о письме, мистер Икс как-то приуныл:
— Кстати, письмо очень странное, вы не находите?
— Еще какое, — согласилась я. Письмо от покойника — это, конечно, не совсем ординарное событие. Особенна если написано оно десять лет назад, а получено на прошлой неделе. Если все это подстроил мистер Икс, то чего он добивался? Непонятно, совершенно непонятно. Ладно, послушаем, что он еще наплетет, может, тогда что-нибудь прояснится.
А наплел мистер Икс еще очень даже много чего. Например, напомнил мне, что Парамонов оставил у меня черновики диссертации.
Я не стала его томить и выложила как на духу:
— Черновики я выбросила в мусоропровод. Они все лежали на антресолях в моей прежней квартире вместе со старыми газетами, а потом я от всего этого хозяйства избавилась. Откуда же мне было знать, что из-за парамоновских бумаг такое начнется?
— Вы выкинули черновики Парамонова? — Мистер Икс омрачился челом и затрясся от возмущения:
— Вот так взяли и выкинули?
— А вы разве не в курсе, что Парамонов бросил меня десять лет назад? — огрызнулась я. — В письме же все написано.
— А черновики при чем? — Мистер Икс скрипнул зубами и вполголоса выругался. Довольно крепко для своего галантного имиджа.
— А там были не только черновики… — Боже, до чего меня достали эти тупицы, можно подумать, их никто и никогда не бросал. — Там еще были домашние тапки, несколько рубашек и полосатая безрукавка, — я методично перечислила парамоновский скарб, — вообще-то я хотела все это сжечь, устроить большой погребальный костер, но духу не хватило.
— Зачем костер? — Мистер Икс замотал головой, как мокрый кобель.
— Любовь нужно провожать красиво. — Меня охватило странное состояние почти приятной слабости, может, они мне в чай что-нибудь подмешали?
Ангелочек обиженно засопел, Борькина зазноба примостилась на краешке дивана, тихая и отстраненная, будто происходящее не имело к ней ни малейшего отношения. Да, крепко же вляпался Борька, нашел, называется, «девушку своей мечты», которая при ближайшем рассмотрении оказалась подсадной уткой. Этим, видать, Парамонов нужен до зарезу, если они такие спектакли разыгрывают.
Сначала Борьке девку подложили, потом устроили погром в моей квартире, а также попытались куда-то меня завезти. Правда, тогда меня выручил Палтус. В этот раз он мне не поможет, бедняга.
— Вы имеете в виду глубокоуважаемого Самуила Аркадьевича? — Мистер Икс продолжал изображать из себя светского льва, по крайней мере, по отношению ко мне. И эта его нарочитая вежливость казалась мне самым дурным предзнаменованием.
— Кончайте играть в «кошки-мышки»! — Я перестала сдерживать накопившуюся во мне ярость к человеку, осмелившемуся встрять между мной и Парамоновым, пусть даже и покойным. Он был еще хуже Сомова и Палтуса, потому что копался в моем «белье» с особой тщательностью, не гнушаясь при этом ничем, даже убийством. — Я все видела, видела. Я видела, как взорвалась машина Палтуса, и моя интуиция подсказывает мне, что это ваша работа. — Я выложила все и замолчала. Странно, но загадочное письмо, которое все еще лежало на подлокотнике кресла, придавало мне решимости. Конечно, оно, это письмо, возникло не случайно и не вдруг, но в его подлинности я ни одной минуты не сомневалась. Его писал Парамонов, и конверт надписывал он, а потом, может, уже после его смерти, оно попало в чужие руки.
Мысли мои оборвал гневный окрик мистера Икс.
— Ты куда смотрел? — накинулся он на Ангелочка.
Тот сразу поджал хвост, как побитая собака:
— А я что? Мне что, разорваться? И за ней следи, и за ним!
— Ты и наследил, — прошипел мистер Икс, — оба у тебя из-под носа ушли. Ладно бы только этот старый лис Палтус, так еще…
— Да кто же знал, что она… Я довел ее до Курского, а там она в туалет пошла и пропала. Переоделась, наверное, — пожаловался Ангелочек.
Я чуть не задохнулась от возмущения, когда до меня дошло, за что досталось Ангелочку. В тот день, когда я отправилась на Курский вокзал в надежде хоть что-нибудь разузнать об Алике, Ангелочек висел у меня на хвосте, а я об этом даже не подозревала.
— А Палтуса из аэропорта ребята из ГРУ вели, — жалостливо выводил Ангелочек, — я узнал одного, сталкивался с ним как-то раз. С ними связываться — себе дороже, поэтому я немного поотстал…
— Из ГРУ? — не поверил мистер Икс. — Зачем он им?
— Да откуда я знаю? — обиженно шмыгнул носом Ангелочек. — Может, и не из ГРУ, но один был похож, это точно. Его, правда, потом, по слухам, оттуда поперли, и он пристроился в какое-то охранное агентство…
Я невольно солидаризировалась с покойным Самуилом Аркадьевичем: Ангелочек и впрямь позорил «цех» частных сыщиков, поскольку все меньше и походил на незабвенных Ниро Вульфа и Арчи Гудвина. А главное, демонстрируемая им подростковая инфантильность заставляла меня серьезно призадуматься на тему: так кто же на самом деле взорвал господина Палтуса? Я хоть и не самый великий специалист в психологии сомнительных личностей типа мистера Икс, Ангелочка и Борькиной нимфетки Люськи, кое о чем могу судить. Например, о том, что впечатления отпетых головорезов они не производят. Проходимцы и мошенники — это самое большее, на что они тянут. Впрочем, это первое впечатление, а там — поживем, увидим.
— Все, хватит! — мистер Икс решительно пресек скулеж Ангелочка. — Полеты потом разбирать будем. Если Палтуса и правда взорвали, нам лучше отсюда сматываться. Уходим, уходим! — скомандовал мистер Икс и поднялся со стула. Оказалось, что росточек у него более чем средний. По крайней мере, в положении сидя он производил более солидное впечатление. — А ты пока останешься, — это относилось к Борькиной зазнобе, скучающей на диване. — В случае чего знаешь, как действовать…
«Пипетка» спокойно кивнула, словно речь шла о чем-то само собой разумеющемся.
— Вы тоже собирайтесь, поедете с нами, — коротко бросил мне мистер Икс. — Да, и письмо верните, пожалуйста, — распорядился он как ни в чем не бывало.
Вы, наверное, удивитесь, но то обстоятельство, что он собирался отнять у меня письмо Парамонова, потрясло меня в большей степени, нежели нескрываемое намерение безраздельно распоряжаться моей дальнейшей судьбой.
Я схватила письмо и спрятала за спиной:
— Ни за что! Не отдам!
Ангелочек, которому, вероятно, не терпелось реабилитироваться перед боссом за свои недавние проколы, набросился на меня сзади и стал выкручивать руки, пытаясь вырвать письмо. Мне было больно, но я терпела, сцепив зубы намертво. Как бы ни поступил со мной Парамонов и что бы я к нему ни чувствовала, это письмо мое и только мое. Они вырвут его у меня только вместе с руками.
— Кончайте этот детсад! — заорал мистер Икс.
— Она не отдает! — заскулил Ангелочек.
— Ну пусть у нее будет, если ей так хочется, — махнул рукой мистер Икс, — никуда оно не денется.
— Эй ты, пошла! — Ангелочек толкнул меня в спину.
Я сразу отлетела к противоположной стене.
— Поаккуратней давай, без синяков, — поморщился мистер Икс.
— Пусть не упирается. — Ангелочек не скрывал, что имеет на меня «зуб». Я ведь ему здорово насолила: первый раз, когда сбежала от него с Самуилом, и второй, когда, сама того не ведая, обвела вокруг пальца, переодевшись в туалете Курского вокзала.
Зажав в ладони дорогое письмо, я бросилась в прихожую, но Ангелочек меня перехватил уже у самой двери и ухватил за шиворот:
— Ах ты, зараза!
На этот раз ласковый мистер Икс защищать меня не стал, только посетовал с притворным сожалением:
— Зря вы так, Галина Антоновна, мы не собираемся причинять вам вреда.
— Ах да, чуть не забыла, вы же мои друзья, — усмехнулась я, вцепилась в дверную ручку и объявила:
— Я отсюда никуда не пойду.
Пусть попробуют меня отодрать! Ангелочек так рассвирепел, что чуть не переломал мне руки, и, что самое ужасное, он все-таки отнял у меня письмо Парамонова. Я не выдержала и разревелась самым позорным образом.
— Я же сказал, зря вы так. — Мистер Икс панибратски потрепал меня по плечу.
А потом они с Ангелочком подхватили меня под руки и выволокли наружу. Ни на лестнице, ни у входа нам никто не встретился.
У подъезда стоял «Мерседес» с тонированными стеклами. Сейчас я его узнала — тот самый, что уже привлек мое внимание однажды. В тот первый день, когда вся эта заваруха только начиналась. Помните, я возвращалась от Алки, и мне показалось, что из «Мерседеса» за мной наблюдают. И как я его не разглядела раньше, может, я догадалась бы, что история с лежащим при смерти Борькой — блеф? Впрочем, после звонка «Люсеньки» я была в таком состоянии, что и слона бы не заметила. Боялась, что не застану Борьку в живых, а теперь, попадись он мне под руку, сама бы убила за то, что польстился на эту малолетнюю стерву, укравшую мое письмо.
— Прошу вас, — мистер Икс галантно распахнул передо мной заднюю дверцу «мерса».
— А если я заору? — задумчиво поинтересовалась я, с тоской посмотрев на окна своей бывшей квартиры.
— Я думаю, вы этого не сделаете, потому что, несмотря на развод, с нежностью относитесь к Борису Анатольевичу. — Мистер Икс провел ладонью по своим ухоженным, с красивой проседью волосам.
Это была первая угроза из его уст, но, как я догадывалась, не последняя.
— Индюк, — пробурчала я себе под нос, когда Ангелочек затолкал меня на заднее сиденье.
— Помалкивай, — огрызнулся он, усаживаясь рядом со мной.
Многоуважаемый мистер Икс сел впереди, рядом с водителем, которого я толком не рассмотрела, но его бритый затылок позволил мне составить о нем кое-какое представление. Честно говоря, не самое благоприятное.
«Мерседес» плавно тронулся с места, в последний момент я оглянулась и посмотрела на дом, с которым было связано так много. Может, я больше никогда его не увижу, как не увижу уже Парамонова.
Ехали мы довольно долго, часа полтора, дорога была мне незнакома, да я к ней особенно и не приглядывалась. Хотя стоило, наверное. Просто я была как во сне. Слишком много на меня свалилось за последние двадцать четыре часа, чтобы я могла на равных бороться с обступившей меня со всех сторон жестокой реальностью. Мне срочно нужен был тайм-аут, поэтому я закрыла глаза и привалилась спиной к кожаной обивке сиденья. Потом пусть будет, что будет, а сейчас покой, покой…
Меня и правда никто не тормошил. Мистер Икс и Ангелочек помалкивали, машина шла плавно и почти бесшумно. Возможно, я бы даже задремала, если бы «мерс» не въехал во двор двухэтажного дома, смахивающего на дачу. Не очень большую и без особенных наворотов, какие любят «новые русские», с высоким крыльцом и стеклянной верандой.
Мистер Икс выбрался из тачки первым и сладко потянулся:
— Какой воздух, ах, какой воздух! А потом, наклонившись, заглянул в машину и подмигнул мне:
— Все, моя милая, приехали.
Вот именно, подумала я.
Обстановка внутри дома тоже была вполне демократичной. Ничего особенного: простая, хоть и добротная, мебель, из «излишеств» только камин. По крайней мере, в большой комнате на первом этаже, видимо служившей гостиной, а что наверху, было мне неведомо.
— Располагайтесь и чувствуйте себя как дома, — артистичный мистер Икс успел примерить на себя новую маску — гостеприимного хозяина. — И ничего не бойтесь, никто не собирается вас обижать.
Я молча приземлилась на ближайший стул.
— А сейчас мы попьем чайку, не возражаете?
Я смотрела на него немигающими глазами. Так трехлетний ребенок смотрит на жирафа в зоопарке, не зная, радоваться ему или пугаться.
Кстати говоря, насчет чая он меня не обманул. Поднос с двумя чашками, сахаром, печеньем и джемом в маленьких упаковочках на один бутерброд принес водитель, тот самый, с бритым затылком, оказавшийся специалистом самого широкого профиля.
Я не стала ломаться, взяла чашку и с жадностью отхлебнула горячего крепкого чая.
— Сахар? — напомнил мне мистер Икс.
Я отрицательно замотала головой, Сделала еще один глоток и прижала чашку к щеке. Внутри у меня потеплело.
Сам мистер Икс чаевничал, что называется, с чувством, толком и расстановкой. Сначала тщательно перемешал сахар ложечкой, потом неторопливо намазал печенье джемом. Не забывая при этом о «светской» беседе.
— Ну наконец мы можем поговорить спокойно, — обворожительно улыбнулся он, когда мы остались вдвоем. — Поверьте, это все, что я хочу, — поговорить с вами по душам.
— Догадываюсь, о чем, вернее, о ком. — Я все еще держала чашку у щеки. — О Парамонове и его нефтяных изысканиях. — Теперь, когда Парамонов лежал в морге, эзопов язык был ни к чему. Все тайны умерли вместе с ним.
Чашка в руке импозантного собеседника дрогнула, и несколько капель чая пролилось на его отглаженную брючину, но он этого не заметил.
— Я вижу, наша беседа будет содержательной и продуктивной, и, чтобы не ходить вокруг да около, скажу, что нам нужно: либо Парамонов, либо его бумаги.
— Всего-то? — Я откинулась на спинку стула. — Такая малость? Даже обидно, что я ничем не могу вас порадовать. Ни того, ни другого у меня нет. Вам ли этого не знать, вы ведь перерыли мою нынешнюю квартиру, а ваша Люсенька — бывшую. Вы даже письмо мое прочитали.
Когда я заговорила о письме, мистер Икс как-то приуныл:
— Кстати, письмо очень странное, вы не находите?
— Еще какое, — согласилась я. Письмо от покойника — это, конечно, не совсем ординарное событие. Особенна если написано оно десять лет назад, а получено на прошлой неделе. Если все это подстроил мистер Икс, то чего он добивался? Непонятно, совершенно непонятно. Ладно, послушаем, что он еще наплетет, может, тогда что-нибудь прояснится.
А наплел мистер Икс еще очень даже много чего. Например, напомнил мне, что Парамонов оставил у меня черновики диссертации.
Я не стала его томить и выложила как на духу:
— Черновики я выбросила в мусоропровод. Они все лежали на антресолях в моей прежней квартире вместе со старыми газетами, а потом я от всего этого хозяйства избавилась. Откуда же мне было знать, что из-за парамоновских бумаг такое начнется?
— Вы выкинули черновики Парамонова? — Мистер Икс омрачился челом и затрясся от возмущения:
— Вот так взяли и выкинули?
— А вы разве не в курсе, что Парамонов бросил меня десять лет назад? — огрызнулась я. — В письме же все написано.
— А черновики при чем? — Мистер Икс скрипнул зубами и вполголоса выругался. Довольно крепко для своего галантного имиджа.
— А там были не только черновики… — Боже, до чего меня достали эти тупицы, можно подумать, их никто и никогда не бросал. — Там еще были домашние тапки, несколько рубашек и полосатая безрукавка, — я методично перечислила парамоновский скарб, — вообще-то я хотела все это сжечь, устроить большой погребальный костер, но духу не хватило.
— Зачем костер? — Мистер Икс замотал головой, как мокрый кобель.
— Любовь нужно провожать красиво. — Меня охватило странное состояние почти приятной слабости, может, они мне в чай что-нибудь подмешали?
Глава 19
ЭТО НЕ ПАРАМОНОВ
— Дура, идиотка! — мистер Икс заметался по комнате. — Тупица! К черту любовь! Ты хоть знаешь, что уничтожила?!
— Знаю, пару сотен миллиардов долларов, — от слабости у меня заплетался язык.
Мистер Икс застонал и сжал виски ладонями, губы его беззвучно шевелились. Наверное, чтобы успокоиться, мысленно считал до десяти. И это ему, в принципе, удалось. По крайней мере, он перестал мне тыкать.
— Вы… вы хотя бы представляете, сколько сейчас стоит баррель нефти?
— Догадываюсь, — усмехнулась я, — гораздо дороже человеческой жизни, не говоря уже о любви.
— Кто доберется до этих технологий, будет владеть миром, — мистер Икс защелкал языком, как вампир при виде соблазнительной шейки, в которую приятно вонзить зубы. — Потому что нефть — это геополитика, все войны из-за нее. Слышали, как Турция и Грузия Россию обставили? Ладно, это все лирика, у нас есть конкретное дело, которое не терпит отлагательств. Допустим, бумаги действительно безнадежно утеряны, но Парамонов… Вы имеете хотя бы приблизительное представление, где он может быть?
— Знаю, пару сотен миллиардов долларов, — от слабости у меня заплетался язык.
Мистер Икс застонал и сжал виски ладонями, губы его беззвучно шевелились. Наверное, чтобы успокоиться, мысленно считал до десяти. И это ему, в принципе, удалось. По крайней мере, он перестал мне тыкать.
— Вы… вы хотя бы представляете, сколько сейчас стоит баррель нефти?
— Догадываюсь, — усмехнулась я, — гораздо дороже человеческой жизни, не говоря уже о любви.
— Кто доберется до этих технологий, будет владеть миром, — мистер Икс защелкал языком, как вампир при виде соблазнительной шейки, в которую приятно вонзить зубы. — Потому что нефть — это геополитика, все войны из-за нее. Слышали, как Турция и Грузия Россию обставили? Ладно, это все лирика, у нас есть конкретное дело, которое не терпит отлагательств. Допустим, бумаги действительно безнадежно утеряны, но Парамонов… Вы имеете хотя бы приблизительное представление, где он может быть?