Юлия Фирсанова. Загадка Либастьяна, или Поиски богов

   – Тем лучше! – удовлетворенно процедил вампир.
   – Видишь ли, парень, в чем загвоздка: равнодушных к твоему другу в нашей семье не сыщешь, а чужаков мы на Совет не пускаем, – сочувственно констатировал Кэлер и вновь потер подбородок.
   – Лейм, я заговорила о Нрэне не случайно, – спокойно сказала взволнованному молодому богу кузина. – Да, он не любит Элегора, и ты не зря опасаешься силы его неприязни, но именно при этом условии мы имеем возможность проверить высшую волю. Если некие Силы желают ввести герцога в игру, то их желание окажется могущественнее сопротивления богов, питающих к Лиенскому острую неприязнь. Именно поэтому я предлагаю, чтобы жребий бросил Нрэн. Он честен, в отличие от многих членов нашей семьи, кузену не придет в голову смошенничать с результатами.
   Словно получив комплимент, Рик гордо задрал нос.
   – Я понял. – Теперь, когда ему все объяснили, Лейм был вынужден смириться с предложением кузины и признать, что она нашла единственный стоящий способ посвятить Элегора в семейную тайну.
   – Тогда сядь и не мельтеши, – рыкнул на младшего брата Нрэн. Сам довольно часто меривший комнаты шагами, размышляя о наболевшем, воин ненавидел, когда кто-то другой, вольно или невольно копируя его манеру, носился кругами.
   – Как всегда логично, Элия, – ухмыльнулся рыжий маг, пошептавшись с Джеем. – Против жребия не попрешь. Остается нерешенным только один крайне важный вопрос.
   – Какой? – нахмурилась сестра, гадая, что именно она упустила из виду.
   – Кто даст Нрэну монету? – приосанившись, не без патетики вопросил Рикардо. – Вряд ли наш гениальный, но неимоверно скупой воитель пожертвует хоть одну корону на дело, прямо или косвенно связанное с герцогом Лиенским!
   – Пожертвую, – под смешки и улыбки родственников буркнул Нрэн, вытащил из кошелька монету в…один диад. Продемонстрировав ее семье, под задумчивый вопрос Рика, заданный шепотом: «Чего это он расщедрился? Наверное, фальшивая!» – бог коротко сказал: – Роза – герцог не участвует, звезды – зовем.
   Нрэн отвернулся от монеты и подкинул ее в воздух. Нарочито медленно, чтобы ни у кого не возникло сомнений в его честности, поймал диад и сжал его в кулаке. Потом повернулся и, разжав ладонь, бесстрастно провозгласил, поворачивая монетку так, чтобы все видели:
   – Звезды.
   – Да! Я знал! Я знал! – бурно обрадовался Лейм, снова подпрыгнул в кресле и ликующе рассмеялся.
   – Ребенок, – очень-очень тихо, так, чтобы его не расслышали даже Ноут и Ментор, ласково шепнул Тэодер. Нрэн неодобрительно покосился на младшего брата, позволившего себе явно проявить чувства по столь незначительному поводу.
   – Везучий сукин сын, – добродушно прокомментировал Кэлер, отпив третий глоток вина, чтобы смочить горло. На Семейных Советах любящий подзакусить принц принципиально не брал в рот ни крошки, чтобы не отвлекаться от происходящего, и пил очень мало, стараясь сохранить голову ясной.
   Воин убрал монету в кошель и сел. Теперь, выполнив миссию прорицателя судьбы, Нрэн снова застыл как памятник. Энтиор и Мелиор тихо шипели гадости, но громко возмущаться, рискуя попасться на острый язычок Элии, не смели. Остальные родственники независимо от того, нравился им герцог или нет, приняли волю Сил без возражений. Некоторый опыт в общении с высшими созданиями чистых энергий успел научить принцев, что противиться их решениям бессмысленно. Отвернешься раз, второй, отвергнешь в третий, а в четвертый тебя приведут к нужному выбору безо всякого пиетета, грубо ткнув носом, и тогда останется только надеяться не сломать этот самый нос заодно со всеми прочими частями тела.
   – Еще неизвестно, кому повезло, а кому не очень, – трезво высказалась принцесса, нисколько не удивленная результатом. В отличие от взволнованного Лейма, Элии действительно казалось, что она знала заранее, какой стороной упадет монета, подтвердив право Элегора на участие в опасной игре.
   – Я вызову Гора сейчас? – нетерпеливо спросил юный кузен у Элии.
   – Зови, но не забудь предварительно взять с него клятву молчания. Если герцог откажется, мы не пустим его на Совет, – предостерегла принцесса.
   – Хорошо. – Лейм был согласен на все, только бы Элегор оказался рядом и узнал все сногсшибательные новости.
   – Быть может, Лиенский влип в очередные неприятности и не ответит на вызов? – мечтательно предположил Энтиор, изучая свои остро заточенные длинные ногти, покрытые бесцветным лаком с легким перламутровым отливом.
   – Элегор всегда откликается на мой зов, – злорадно ответил юный принц и активизировал заклинание, из соображений секретности сотворенное им с тем же радиусом видимости, какое ранее использовал Мелиор. При всем своем доверии к другу Лейм знал о нерушимости правил Семейных Советов и никогда бы не взялся их нарушать, тем более на глазах у родственников. Как ни просил Элегор, юноша никогда не распространялся другу о том, что происходило в избранном кругу, если семья считала необходимым держать информацию в секрете.
   – А я бы поставил на то, что заносчивый герцог откажется клясться, – поправляя и без того безупречный локон, поделился Мелиор своим мнением.
   Заклинание связи действительно подействовало мгновенно, как и обещал Лейм. Юноша тут же покрылся краской стыда. Его друг, его лучший и единственный настоящий друг валялся в кресле на широкой открытой веранде, затененной плетями винограда. Ноги Элегор уложил на столик рядом. На другом столе по правую руку от герцога высились батарея винных бутылок и ваза с гроздьями отборного винограда. У единственной оштукатуренной стены напротив лежала целая груда разноцветных осколков. Сама стена с намалеванным углем несколькими меткими штрихами карикатурным портретом принца Энтиора пестрела живописными винными подтеками. Как раз в этот момент герцог Элегор Лиенский, небрежно заливая уже далеко не белоснежную рубашку, высосал остатки красного из очередной бутылки и швырнул ее в стену. Бутылка метко ударилась в высокий лоб его высочества и разбилась, добавив к внушительной груде еще несколько осколков, а на изображении принца появился очередной красный след. Мужчина довольно кивнул взлохмаченой головой и потянул руку за следующей бутылкой.
   – И эту пьяную тварь ты хотела пригласить на Семейный Совет, Элия? – негодующе зашипел Энтиор, уловивший собственное сходство с изображением, над которым глумился подвыпивший герцог. Просекшие этот факт бестактные принцы, нисколько не опасаясь ранить деликатную душу вампира, заржали в голос, по достоинству оценив милую забаву Элегора.
   – От трезвых пока толку немного, – небрежно огрызнулась принцесса, как ни в чем не бывало улыбнулась в ответ на беспомощный взгляд юного кузена и кивнула, призывая продолжать.
   – Гор! – собравшись с духом, тихо позвал юноша.
   – Привет, Лейм! – радостно улыбнулся герцог, вышиб пробку и сделал изрядный глоток прямо из бутылки. – Не желаешь присоединиться? Я решил хорошенько напиться!
   – Почему? – жалобно поинтересовался принц.
   – А я тут подумал, зачем иметь лучшие вина во Вселенной, если не напиваться ими хоть изредка? – беспечно пожал плечами Элегор, пригладив пятерней непослушные волосы. – Денек выдался скучный, вот я и решил поразвлечься! Заходи, вдвоем еще веселей дело пойдет!
   – А парень знает толк в развлечениях, – тоном знатока громко поделился с семьей Рикардо и после маленькой паузы, во время которой его испепелил взглядом Энтиор, невинно добавил: – Хорошенько напиться – это здорово!
   – Нет, – отказался Лейм. – Что-то не хочется. Я собирался пригласить тебя для важного разговора, но раз ты уже нашел себе занятие по душе…
   – Какого разговора? – Сквозь веселый хмель в серых глазах дворянина проглянул неподдельный интерес, бутылку временно вернули на столик. – Серьезный разговор, который нельзя вести под бутылку вина? – заинтригованно переспросил Элегор и сказал: – Ладно, подожди, я сейчас!
   Герцог опустил руку под кресло и достал маленькую бутылочку в темной соломенной оплетке. Отвинтив пробку, набрал в грудь побольше воздуха и решительно капнул на язык тягучей лилово-зеленой жидкости. На секунду собравшимся показалось, что глаза дворянина выкатятся и запрыгают по полу серебристыми шариками, но Элегор крепко зажмурился, предотвращая катастрофу, и перевел дыхание. Когда герцог открыл глаза, они были абсолютно трезвыми и горели хорошо знакомым всей королевской семье светом безумного авантюризма и бесшабашности. Крепко закупорив страшное отрезвляющее зелье собственного изобретения, мужчина весело поинтересовался у друга:
   – Так какую страшную тайну ты собирался мне поведать? Элия выходит замуж или Лоуленду угрожает техногенная катастрофа? Хотя нет, – тут же поправился герцог, – если бы леди Ведьма вознамерилась сочетаться с каким-нибудь бедолагой узами брака, ты бы не отказался от выпивки.
   Лейм снова покраснел, закашлялся и почему-то вытер руки о джинсы, а по рядам родственников пронеслась волна смешков с отдельными элементами негодующего фырканья в изысканном исполнении Энтиора.
   – Пройдешь ко мне? – гостеприимно предложил Элегор, широким магическим жестом пододвинув еще одно кресло поближе к столику.
   – Нет, я хотел бы пригласить тебя, – серьезно ответил юный принц, – но прежде, – Лейм замялся, опасаясь вспышки гнева, – ты должен принести клятву молчания.
   – Однако! – Теперь герцог был заинтригован настолько, что даже не оскорбился, а любопытные чертики в глазах пустились в веселый пляс.
   – Это семейное дело, Гор, – сказал все, что мог, в качестве оправдания юный принц и замолчал, комкая край майки и взглядом прося друга выполнить просьбу.
   – Ладно, – неожиданно покладисто, а потому крайне подозрительно для типа, имеющего оправданную репутацию завзятого дебошира, согласился Элегор. Герцог, как и любой лоулендец, обожал настоящие тайны, а секреты королевской семьи Лиенский считал самыми грандиозными. Но посвящали его в них до обидного редко. Несмотря на прочную дружбу, Лейм накрепко замыкался в себе, стоило Элегору начать расспросы про «дела семейные», обсуждаемые на Советах, о которых в Лоуленде ходили самые умопомрачительные слухи. И вот теперь его наконец-то решили посвятить в какой-то потрясающий секрет, поэтому Элегор не собирался ломаться.
   Разочарованно вздохнули Энтиор и Мелиор. Герцог заговорил:
   – Я, герцог Элегор Лиенский, клянусь жизнью, силой, душой и честью в том, что сохраню доверенное мне в тайне. Хватит, Лейм? – нарушил торжественность момента мужчина, почесав скулу. – Или Печать Молчания на меня налагать будешь?
   – Слова чести дворянина достаточно, – согласился Лейм и мгновением позже перенес друга на Олонез.
   – Прекрасный вечер, ваши высочества, счастлив лицезреть вас так же, как вы меня, – с вежливой небрежностью аристократа, как почти равных на социальной лестнице, легким полупоклоном приветствовал Элегор присутствующих. Если бы не розовые пятна волнения, выступившие на скулах, Лейм поверил бы, что герцог ожидал увидеть королевскую семью в полном составе и умышленно не привел себя в надлежащий вид, собираясь шокировать принцев лохматой шевелюрой и рубашкой, заляпанной вином.
   Во всяком случае, брезгливо раздутые тонкие ноздри Энтиора, манерно возведенные к потолку глаза Мелиора и пренебрежительные гримасы обоих явственно показали, что подобный эффект достигнут. Кэлер, Элтон и Кэлберт доброжелательно ответили на приветствие Элегора, Рик и Джей, довольные проделкой с мишенью-портретом братца, с симпатией кивнули герцогу, Тэодер, Ноут и Ментор промолчали, но без враждебности, а Нрэн буркнул что-то неразборчивое и отвернулся. Элия указала Элегору на кресло по левую руку от Лейма:
   – Прекрасный вечер, герцог, присаживайтесь. Вина не предлагаем, вам его на сегодня достаточно.
   – Вина, ваше высочество, никогда не бывает достаточно, благодаря этому кредо и процветает мой бизнес, – отрезал Элегор, плюхнулся в кресло и нахально задрал ноги на столик. Демонстративно налил себе полный бокал, но пригубил его лишь для вида, затем саркастически спросил:
   – Могу ли я осведомиться, ради чего была нарушена строгая секретность Семейного Совета? Неужто снова понадобилась наживка для прыжков по Межуровнью?
   – Еще веселее, герцог, – покачала головой принцесса и украдкой прищелкнула пальцами, активизируя стандартное заклинание очистки одежды. Тонкая рубашка Элегора снова сделалась девственно-белой. Заметив проделку Элии, герцог передернул плечами, но возмущаться не стал.
   Отправив в рот сразу половину персика, Элегор театрально выгнул бровь.
   – Лейм, введи своего друга в курс дела, – велела принцесса кузену.
   – Семье стали известны несколько пророчеств, касающихся Триады Джокеров, к тому же получены убедительные доказательства их истинности, – выпалил принц на одном дыхании, а потом четко и коротко рассказал обо всем Элегору, безупречно воспроизведя по памяти сами пророчества.
   Разглядывая ларчик с пластинками карт, реквизированный у Мелиора, герцог внимательно слушал друга. Его, как и Лейма, сразу захватил рассказ о Триаде и Колоде Творца, ощущение вершащейся у него на глазах истории Вселенной было настолько сильным, что казалось, вибрировал сам воздух, а Нити структуры Мироздания звучали, словно трепетные струны любимой гитары. Возбужденно сверкающие глаза бога впились в карты. Темную герцог рассматривал особенно пристально, а потом, бросив украдкой взгляд на серую тень Тэодера, молча положил в ларец к двум остальным.
   Когда Лейм замолчал, Лиенский обвел задумчивым и совершенно серьезным взглядом читальню и сказал, потирая подбородок:
   – Благодарю за приглашение на Совет, ваши высочества, но я по-прежнему не понимаю, в чем причина столь высокой чести? Я никогда не был доверенным лицом королевской семьи.
   – Ларец с двумя картами куплен на аукционе в Сиратоне, герцог, – прямо ответила Элия. – По нашей информации, выставил их там посредник Валькин Грюс как часть имущества поместья Бартиндар из Вальморы. А владельцем этой недвижимости является некий герцог Элегор Лиенский.
   – Бартиндар? – нахмурился Элегор, листая мысленную картотеку своих обширных владений в мирах и, выловив нужное название, пристукнул пальцами по подлокотнику: – Вспомнил. Какое-то убогое провинциальное поместье, доставшееся от двоюродной метлы сестры моей кухарки^[8]. Я давал Грюсу поручение по его продаже. Думаете, там могут быть обнаружены другие карты?
   – Кто знает? – пожал плечами Рик и снова взялся за массирование висков. – Надо же с чего-то начинать! Чем только Джокеры не шутят!
   – А не проще было бы пошарить в доме Либастьяна? – выдвинул свежее предложение Элегор, крутя в пальцах бокал вина, к которому так и не притронулся.
   – Проще, если бы у чокнутого Либастьяна когда-нибудь был дом, – согласился Джей, оценив здравость идеи. – Этот безумец всю свою жизнь кочевал по сотням миров из таверны в кабак, а из кабака в трактир. Дома у него никогда не было. Обыскивать все таверны в мирах? Сопьемся раньше, чем что-нибудь найдем.
   – Значит, Бартиндар – пока единственная зацепка, – заключил Элегор и без дальнейших проволочек и советов сплел заклинание связи.
   Несколько секунд шла настройка изображения, а потом проявились очертания массивной деревянной кровати, на которой в обществе тощей, словно вобла, веснушчатой девицы валялся коротконогий толстячок с круглым, как мячик, пузом. Толстяк тихонько посапывал, зарывшись носом в растрепанные кудри рыжей подружки и обхватив ее грудь. Живописно-лоскутное одеяло деревенского стиля почти сползло на пол, и контрастная пара, способная выработать стойкое отвращение у любого любителя «клубнички», предстала перед Семейным Советом во всей красе.
   – Грюс! – с веселой бесцеремонностью позвал Элегор, добавив к заклинанию связи чары легкой щекотки.
   Толстяк дернулся, поджал розовые пятки и мигом открыл острые, как бутылочные осколки, темно-зеленые глаза. Сел на кровати, подтянул одеяло, прикрыл себя и крепко спящую девицу и хрипловатым спросонья баском прогудел:
   – Благодатной ночи, господин мой, герцог. Что тревожит вас в столь поздний час?
   Громогласного возмущения мужчина не высказал, но явственно дал понять своему хозяину, что думает по поводу беспардонного вмешательства в интимную сферу жизни. Особого благоговения перед герцогом Грюс, сразу чувствовалось, не испытывал, но и в открытую хамить не решался. Впрочем, сумасшедшему Лиенскому в открытую хамили только те, кто не знал о его репутации, да еще члены королевской семьи, за что, разумеется, Элегор хамил им в ответ и при этом до сих пор умудрялся оставаться в живых. Удивляясь этому занимательному факту, Элтон – любитель собственной и чужих родословных – все порывался выяснить, не было ли в роду у Элегора бессмертных или фокусников.
   – Бартиндар. Ты его еще не продал? – живо поинтересовался Элегор у разбуженного агента.
   Взъерошив пряди редких волос, Грюс хмыкнул и вежливо пояснил:
   – Я отправил позавчера с вечерней почтой через телепорт отчет о состоянии ваших дел в Вальморе, ваша светлость. Вероятно, произошла накладка с доставкой корреспонденции…
   – Вероятно, его светлость были слишком пьяны, чтобы читать, – мстительно вставил Энтиор, и каждое слово вампира буквально сочилось ядом.
   – Так что с Бартиндаром, Грюс? – нетерпеливо перебил Элегор, пропустив наветы принца мимо ушей, только глубоко в глазах герцога вспыхнул огонек застарелой, въевшейся в душу, словно ржа, ненависти.
   – Поместье пока не выставлено на торги, господин мой, – поняв, что отчета не избежать, начал коротко докладывать Грюс, набросив на плечи рубашку из тонкого, словно паутинка, кружева, расшитого золотой нитью. – Я прощупываю почву в Вальморе и ближайших мирах, изучаю возможность предложения в более отдаленных измерениях. Дело в том, что в Вальморе Бартиндар пользуется плохой славой, ваш родственник вел весьма… своеобразный образ жизни.
   – Кто бы сомневался, – снова прошипел Энтиор, отыгрываясь за недавнее оскорбление.
   – А в последние десятилетия стал затворником, о котором ходили самые дикие слухи. Устоявшееся мнение трудно переломить. Я побывал в Бартиндаре и понимаю, что покупателей туда так просто не заманишь. С виду вроде бы все в порядке, просто обычное заброшенное поместье, сад хороший, постройки еще крепкие, но как-то уж очень там неуютно, – постарался объяснить свои ощущения практичный Грюс и вернулся к тем материям, в которых понимал значительно больше: – И все-таки кое-какой доход это наследство уже приносит. Я отправил на Сиратонский аукцион несколько мелких вещиц, чтобы определиться со спросом и целесообразностью продажи обстановки поместья, если не удастся выручить хорошую цену за недвижимость. Средства от аукциона были переведены на ваш обычный счет в Лоулендском банке, – закончил доклад толстячок.
   – Великолепно! – неожиданно для агента обрадовался герцог, выглядевший на удивление довольным для человека, которому сообщили о том, что есть серьезные затруднения с продажей его имущества. Впрочем, герцог Лиенский всегда отличался нетрадиционной реакцией на происходящее. – Мне нужны ключи и план поместья.
   – Сейчас? – с безнадежностью в голосе уточнил мужчина, бросив тоскливый взгляд на теплую кровать и витающую в сладких снах любовницу.
   – Конечно. – Герцог был неумолим.
   – Не будет ли угодно вашей светлости, чтобы я забронировал номер в отеле и нанял экипаж до поместья? – уточнил Грюс, надеясь сделать все дела сразу.
   – Как долго туда добираться? – поинтересовался Элегор.
   – Из Вальморы, где я сейчас снимаю комнаты в пансионе, два дня пути, – проинформировал работодателя агент, натягивая штаны с золотыми галунами и путаясь в кожаных завязках, позванивающих бубенцами.
   – Нет, только ключи и карту, – велел герцог, явно недовольный слишком медленными темпами движения экипажа. – И побыстрее.
   – Обождите минуту, господин мой, герцог, – попросил Грюс, и как был, босиком побрел из комнаты, оставив валяться на полу сандалии с причудливой высокой шнуровкой – мечту любого вальморского франта.
   Выйдя в маленькую комнату, главными в обстановке которой были широченное кресло с мягкими подлокотниками и высокий стол со множеством ящиков и ящичков, снабженных отдельными запорами, мужчина отцепил от пояса ключик и отпер верхний ящик. Открыл его и достал большую коричневую папку, из которой вытянул сложенный в несколько раз промасленный пергамент и глухо звякнувшую связку из трех ключей.
   – Карта старая, но самая подробная из всех, которые у меня есть. Ключи от особняка и прочих строений поместья заколдованы, ваша светлость, первый открывает все помещения особняка, второй – подсобные пристройки, третий – чердаки и подвалы. – Грюс осторожно протянул вперед руки с вещами, словно подозревая стремительного герцога в способности оторвать вещи вместе с конечностями.
   – Хорошо, – телепортировав к себе предметы, небрежно поблагодарил Элегор человека и, бросив ему напоследок обнадеживающее: – Я скоро буду! – отключил заклинание.
   Пока герцог разворачивал пергамент и засовывал ключи в один из заколдованных на безразмерность карманов, Лейм, полный радостного предвкушения грядущих приключений, ради проформы спросил у родственников:
   – Значит, мы с Гором отправляемся в Бартиндар?
   – Он отправляется, а тебя никто туда не посылал, – громыхнул Нрэн.
   – Но… – Покраснев от негодования, Лейм сжал кулаки и глубоко задышал, чтобы побороть приступ гнева.
   – Никаких «но», – снова веско возразил Нрэн.
   – Это почему? – вскинулся Элегор, готовый защищать друга.
   – Потому что, хоть ваша верность Лоуленду и не ставится под сомнение, герцог, у нас нет веских оснований рассчитывать на вашу осторожность и разумную предусмотрительность. А в столь важном поручении, не терпящем широкой огласки и излишнего шума, именно эти качества являются существенными, – вкрадчиво промолвил Мелиор, не без скрытой иронии взирая на Элегора, и добавил с наигранным вздохом: – Дело не в некоторых разногласиях и антипатии между вами, герцог, и мм… отдельными членами королевской семьи. Мы сожалеем, но Лейм и сам пока слишком юн и порывист, чтобы ему было по силам сдерживать ваш… неистовый темперамент. На сей раз мы просто не можем позволить вам ради собственного удовольствия перевернуть вверх дном весь мир. Вы лично отправитесь в Бартиндар, на этом особенно настаивала принцесса Элия, но дело должно быть сделано без обычного шума. Разумный спутник – именно то, что нужно.
   – Вот как? И кого ты предлагаешь мне в напарники, уж не себя ли, Паук? – ощетинился Элегор, зашипев не хуже Энтиора. Видно было, что еще секунда, и бог на деле покажет Мелиору, а заодно всей семейке кобеля Лимбера, что значит неистовый темперамент.
   – Я хотел бы пойти с тобой, если ты не против, – допив и со стуком поставив бокал на столик, прогудел Кэлер, наклоняясь в кресле и с доброжелательным интересом глядя на герцога. Это дружелюбное заявление слегка притушило буйное негодование Элегора по поводу навязывания идиотской опеки. Кэлер был одним из немногих членов королевской семьи, к которым молодой лорд питал искреннюю симпатию, порожденную уважением к божественному мастерству музыканта.
   – Лейм, я понимаю, тебе очень хочется составить компанию Элегору, но ты понадобишься мне в Лоуленде. Надо будет поработать в библиотеке, поискать подходящее средство для обнаружения других карт Колоды, если визит в Бартиндар не даст результата, – просительно вставила Элия.
   Теперь Лейма буквально раздирало на две части: ему очень хотелось отправиться с Гором, но ведь и Элия далеко не каждый день просила кузена о помощи. Правда, молодому принцу казалось, что богиня легко могла выдумать предлог, чтобы отвлечь его от желания следовать за другом. Поэтому бог осторожно, чтобы не дай Силы не рассердить принцессу, спросил, продолжая любоваться изящными лодыжками кузины:
   – Элия, Элтон лучше меня знает королевскую библиотеку, а в заклинаниях куда больше смыслит Рик, почему ты зовешь меня?
   – Рик и Джей отправятся на прогулку по базарам, – подвела рациональную базу под свою интригу богиня логики. – Что касается Элтона, ты прав, он лучше многих из нас разбирается в книгах, но, если брат будет копаться в библиотеке рядом со мной, это насторожит многих. Во всяком случае, Источник и отец точно решат, что мы разыскиваем что-то очень важное, а если спрашивает папа, от ответа уйти нелегко, а правдиво соврать еще более затруднительно. Ты, мой дорогой, скрупулезен, педантичен в работе, как Нрэн, терпелив и к тому же интуитивен. Твоя помощь никому не покажется подозрительной!
   – Юный кузен готов с наслаждением вдыхать древнюю книжную пыль ради общества богини любви, – пояснил Джей, романтично закатив глаза и очень похоже изобразил мечтательное выражение, частенько появлявшееся на лице Лейма, когда он следил за Элией или говорил о ней.
   – Кроме того, наши совместные занятия будут хорошим объяснением того, почему в Лоуленде пребывает Нрэн, – коварно добавила принцесса.